ний людей, и даже всего человечества, и требующих для своей реализации огромных усилий большого числа людей в течение длительного времени. Самым грандиозным проектом такого рода в истории человечества является марксистский проект будущего коммунистического общества. В попытку реализации его была вовлечена чуть ли не половина человечества. И пока еще рано говорить, что эта попытка провалилась полностью. Социальный проект будущего в принципе не может быть наукой. Наука в данном случае может появиться только как опытная, т. е. исходящая из факта существования человеческого объединения в реальности, а не только на бумаге. А проект создается тогда, когда такого объекта в реальности нет и нет стопроцентной гарантии, что он будет создан и создан именно таким, каким проектируется. Опыт реализации коммунистического проекта показал, что объект, создаваемый по данному проекту, в силу условий и объективных социальных законов оказывается весьма далеким от проекта. У людей вообще возникает сомнение в том, что это и есть неизбежная реальность воплощения проекта в жизнь. Построить новое общество - это не дом построить! При построении социального проекта наука может использоваться, как это произошло с марксистским проектом, но лишь в той мере, в какой она подкрепляет соблазнительные обещания изобретателей проекта. Предвидение последствий реализации проекта ограничено интересами вовлечения масс людей в деятельность по преобразованию их объединения. Если людям сообщать все то, что может предвидеть научное исследование в отношении последствий реализации проекта, он успеха иметь не будет. С этой точки зрения социальный проект есть явление идеологическое. Он играет роль средства манипулирования большими массами людей. ДЕЛАНИЕ БУДУЩЕГО Отдельно взятые сознательные действия людей характеризуются наличием цели, плана и управляемости. Разумеется, все это - в той или иной степени. Множества сознательных действий множества людей, как-то связанных в единое целое и совершающихся во временной последовательности, образуют социальные процессы. Эти процессы можно рассматривать с точки зрения целенаправленности, плановости и управляемости. При этом предполагаются какие-то люди или объединения людей, которые определяют цели процессов, строят планы (проекты) достижения целей и предпринимают сознательные действия, имеющие целью управление людьми для осуществления этих планов. Когда такие свойства процессов выражены слабо или отсутствуют совсем, мы говорим, что такие процессы происходят как стихийные или как естественно-исторические. Кода степень целенаправленности, плановости и управляемости процессов оказывается достаточно высокой, мы говорим, что они являются сознательными. Все известные теории социальной эволюции исходили из явного или неявного взгляда на эволюцию человечества как на стихийный, непланируемый, неподконтрольный воле и сознанию людей естественно-исторический процесс. Этот взгляд сложился, когда люди слишком мало знали о закономерностях своей социальной жизни и имели слишком мало средств оказывать заметное влияние на ее эволюцию и контролировать эту эволюцию. Силы человечества еще были не настолько велики, чтобы допустить самую мысль о возможности сознательного управления ходом истории. Вернее, такая мысль возникала только в сказках, в религиозных учениях и в головах облеченных властью фанатиков. Человечество было раздроблено на огромное число враждующих объединений, и мысль о мировом единстве выглядела неосуществимой утопией. Существовали регионы с высокой степенью автономности эволюции. На значительные эволюционные перемены требовались века и даже тысячелетия. Даже марксизм, выдвинувший идею переделки социальной организации человеческих объединений в соответствии с заранее построенным проектом, фактически разделял рассматриваемый взгляд на эволюцию человечества. Он лишь приспосабливал идею сознательной переделки мира к некоему естественному ходу истории в соответствии с некими объективными законами, действующими якобы в пользу трудящихся. Эти типы процессов имеют общие черты. Но и различаются с точки зрения социальных законов, доминирующих в них. В отношении планируемых и управляемых процессов доминирующими являются осознаваемые законы постановки целей, планирования и управления действиями множеств людей, вовлекаемых в них. В отношении стихийных (естественно-исторических) процессов доминируют неосознанные социальные законы, имеющие силу в отношении множеств действий людей в пространстве и времени, и в их числе - законы диалектики и социальной комбинаторики, о которых мы говорили выше. В истории человечества происходило увеличение степени сознательности действий, а также масштабов таких действий. Такой же прогресс имел место в отношении сознательных процессов. Увеличивались масштабы планируемых и управляемых процессов и увеличивалась их роль в жизни людей. В наше время прогресс в этом отношении оказался настолько грандиозным, что охватил эволюцию человечества в целом, причем произошел качественный перелом на этот счет. Рассмотренный выше взгляд на социальную эволюцию стал анахронизмом. Человечество вступило в эпоху, когда эволюционный процесс стал происходить в значительной степени не по своему капризу, не стихийно. Сознательный и планомерный элемент в нем приобрел такую силу, что стал доминирующим в комплексе факторов эволюции. В связи с тем, что теперь в эволюционный процесс вовлекаются гигантские массы людей в качестве активных участников событий и гигантские ресурсы, субъективные факторы эволюции приобрели неизмеримо большее значение, чем раньше. Возросла степень запланированности, изученности и осознанности социальных явлений и поведения людей, возросла степень контроля за ходом процессов и следования планам. Неимоверно усилились средства манипулирования массами людей и коммуникации, а также средства решения проблем большого масштаба. Возникли бесчисленные проблемы, которые в принципе не могут быть решены сами по себе, без участия огромных интеллектуальных сил и без использования огромных материальных средств (экологические и демографические проблемы, например). Все это в совокупности дало новое качество в самом характере эволюции человечества. Степень непредвиденности и неожиданности исторических событий резко сократилась сравнительно с резко возросшей степенью предсказуемости и запланированности. "Холодная война" Запада, возглавляемого США, против коммунистического Востока, возглавляемого Советским Союзом, была с самого начала запланированной операцией, а по затратам, размаху и результатам грандиозной операцией глобального масштаба. В ней было много незапланированного, непредвиденного и неподконтрольного, что неизбежно даже в мелких операциях. Но в целом и в главном, в определяющих ход процесса решениях стратегов войны она была именно такой, как я сказал выше. А самой грандиозной попыткой планируемой и управляемой социальной эволюции был коммунистический эксперимент в Советском Союзе. Чем бы он ни кончился, он оказал неизгладимое влияние на эволюцию всего человечества. Происходящий на наших глазах эволюционный перелом происходит именно как сознательное и планируемое стремление организовать все человечество по принципам западнизма и под эгидой Запада. Он происходит с использованием басно- словных ресурсов, какие были немыслимы даже в первой половине века. Причем происходит настолько успешно, что уже возникла иллюзия полной подвластности хода истории воле и желаниям его вдохновителей и исполнителей. В сознательно проектируемом и делаемом по этому проекту будущем используется наука. Но какая наука и как используется? Научного понимания западнизма нет и вряд ли когда-либо будет в распоряжении творцов истории. Нет и научного понимания создаваемого человеческого объединения, поскольку оно еще не создано, а то, что строится, научному изображению вообще не подлежит. Но есть совокупность знаний о том, как разрушать те или иные нежелательные социальные системы. Так, во второй половине XX века развилась советология, сыгравшая большую роль в разрушении Советского Союза и советского коммунизма. В ней не было никакого научного понимания коммунистического социального строя. Но оно и не требовалось. Более того, оно даже мешало. Чтобы убивать китов, не требуется биологическая наука о животных, нужна наука обнаружения, убийства и разделывания китов. В науку о строении и образе жизни китов не входит описание гарпуна и способа оперирования им. Помимо науки разрушения, складываются науки созидания человеческих объединений в соответствии с практическими интересами созидателей и с конкретными условиями созидания, скажем практические науки. Так, реальный коммунизм в Советском Союзе не был построен в строгом соответствии с марксистским проектом и не в соответствии с научным подходом к коммунизму, а в соответствии с конкретными условиями страны и планами строителей. Пятилетние планы (пятилетки) не были проектами общества и фрагментами науки о нем. Это были конкретные планы деятельности, подобные проектам домов, заводов, каналов и т. п., только более грандиозного масштаба. Они имели конкретные цели. Масштабы и характер их целей придавали им видимость реализации социального проекта. Но при этом создавалось нечто такое, чего не было ни в каком проекте, а то, что напоминало социальный проект, в реальности оказывалось чем-то качественно иным. Опыт практической деятельности, однако, закреплялся как особая наука и использовался в новых планах и их свершениях. В сознательном делании будущего используются, далее, многочисленные науки, касающиеся различных явлений природы, людей и отдельных явлений человеческой жизни. Это общеизвестно и очевидно. Наконец, и отдельные элементы научного понимания социальных явлений используются так или иначе в составе всего того интеллектуального материала, который участвует в делании будущего. Можно сказать, что эти элементы научности содержатся в "растворенном" виде в этом материале, в который включается и идеология. Люди "глотают" частички научности, "пожирая" совсем не научную интеллектуальную "пищу", подобно тому, как они поедают витамины в составе привычной пищи, не подозревая об этом или не выделяя витамины из массы еды. Сказанное выше вовсе не означает, будто роль объективных социальных законов становится менее важной или исчезает совсем. Возрастает роль субъективных факторов, имеющих свои объективные законы. И роль последних возрастает. Их действие становится близким к их абстрактному описанию и к действию законов природы. Например, раньше казалось, что чем больше и сложнее объединение людей, тем менее оно контролируемо. Это убеждение сложилось на основе условий своего времени. Тогда не принимали во внимание стремительный прогресс средств сбора, обработки и распространения информации, прогресс средств коммуникации, прогресс средств манипулирования массами людей и других факторов контроля за людьми. А в результате совокупного действия этих факторов степень контролируемости человеческих объединений резко возросла. Но это, повторяю, не означает, будто история стала жертвой произвола каких-то сил. Проектируемая и управляемая история имеет свои объективные законы, отличные от стихийного исторического процесса, но все-таки законы. И следствием этих законов является, как бы парадоксально это ни выглядело на первый взгляд, возрастание степени вынужденности социальных действий людей и степени предопределенности эволюции человечества. Творцы истории оказываются в гораздо большей мере детерминированными в своей деятельности по проектированию истории, чем ранее. Они сами управляются тем рулем истории, с помощью которого они управляют историей, в гораздо большей мере, чем их предшественники. Президенты могущественных стран нашего времени, наделенные колоссальной властью, не могут позволить себе капризы, бывшие обычными для королей и императоров прошлого. Рост сознательно-волевого аспекта социальности вполне уживается с ростом степени принудительности и непослушности исторического процесса в целом ряде его аспектов. Если бы во власти людей было исключить преступность, нищету, инфляцию, безработицу, войны и прочие общеизвестные язвы современного общества, они сделали бы это. Но пока это не в их силах. Приобретая власть над одними явлениями, люди порождают другие неподвластные им явления. Современный человейник есть эмпирическая система из огромного числа различного рода явлений. Для ее нормального существования требуется определенная мера того, что привносится сознательно-волевой деятельностью людей (скажем, искусственности), и того, что складывается само собой, независимо от этой деятельности (скажем, естественным путем). Для элементов системы требуется известная непредопределенность, свобода случайного выбора, достаточно широкий диапазон вариаций и колебаний (скажем, лифт). Это нужно в интересах самоорганизации, для сглаживания ущерба, привносимого сознательно-волевой, но отнюдь не всегда разумной активностью людей. В современном западном мире это условие уже нарушено. Тут происходит нечто подобное тому, что происходит с мощной рекой, загоняемой в бетонное русло и перегораживаемой плотинами. Какой-то прок от этого, конечно, есть - не зря же это делается. Но и потери неизбежны. Порою потери превосходят приобретения. В отношении проектируемой и управляемой истории потери уже начинают пересиливать приобретения. Не все то, что планируется и делается для осуществления планов, делается к лучшему, на благо людей. Человечество и входящие в него объединения людей не есть нечто однородное. Интересы людей и их объединений различны, зачастую противоположны. Проектируемость и управляемость эволюции в реальности осуществляются в борьбе враждебных сил, в пользу одних и во вред другим, причем с точки зрения интересов и соотношения сил в настоящем, не считаясь с последствиями в будущем. В 1917 году в России начался грандиозный исторический эксперимент по созданию коммунистического общества, во многом оказавшийся успешным. Одновременно становилось все более очевидным, что самые соблазнительные идеалы коммунистического проекта практически невыполнимы, а те, которые оказались выполнимыми, порождали негативные следствия, непредусмотренные в проекте. Если советские коммунисты стремились перестроить весь мир по коммунистическому образцу, то после сокрушительного поражения советского коммунизма западный мир перехватил инициативу и начал преобразование образа жизни народов и стран планеты по своему, западному образцу. Но и он подвластен тем же самым объективным законам социальной эволюции, как бы велика ни была степень ее проектируемости и управляемости. Активные и могущественные творцы современной истории, действуя в своих интересах, упорно загоняют поток истории в ограниченное искусственное русло, исключая всяческими мерами неподконтрольные ответвления от основного течения. Тем самым они делают исторический поток предопределенным, а значит, уже независящим от их воли. Задача их сознательно-волевой деятельности сводится теперь к тому, чтобы достроить до конца единственное искусственное русло исторического потока, охранять его, следить за тем, чтобы в нем не возникали трещины, чтобы какие-нибудь злоумышленники не проделали дыры в нем. Средства массовой информации запугивают общество последствиями вторжения в биологический механизм наследственности людей и в механизм развития зародышевых клеток зрелых организмов. Но уже произошло нечто более страшное, а именно - люди вторглись в механизм социальной эволюции человечества. Разрушительные последствия этого вторжения дают знать о себе очевидным образом уже теперь, а о причинах их не говорится ни слова. Более того, выяснение этих причин и предание их широкой гласности является фактически запретным или настолько затрудненным, что те сведения, которые как-то доходят до сознания масс, остаются без всяких последствий. ПОСЛЕДУЮЩЕЕ ИЗЛОЖЕНИЕ В дальнейшем мы сначала рассмотрим социальный феномен, который я называю западнизмом. Западнизм вызрел в рамках западной цивилизации и стал основой, средой, условием, предпосылкой и т. д. эволюции западного мира в направлении сверхобществ западного (западнистского) типа. Описание западнизма будет, с одной стороны, описанием обществ в их самой развитой форме, а с другой стороны - описанием предпосылок западнистского сверхобщества. Затем мы рассмотрим эволюционный прорыв в будущее, осуществленный Советским Союзом, и советский коммунистический эксперимент, в котором черты сверхобщества обнаруживаются в самом простом и ясном виде, порою близком к лабораторному образцу. И в последней части книги мы рассмотрим западнистский путь к сверхобществу, уже достаточно явный и доступный для наблюдения. Я не рассматриваю попытку построения сверхобщества в гитлеровский период в Германии и других странах под властью Германии, поскольку она была гибридом коммунистического и западнистского вариантов и не успела оформиться достаточно определенно. Часть четвертая ЗАПАДНИЗМ ТЕРМИН "ЗАПАДНИЗМ" Словом "западнизм" я называю социальный строй современных стран западного мира. К числу этих стран относятся США, Франция, Германия, Англия, Италия, Канада, Австралия, Австрия, Бельгия и другие западноевропейские страны. Я не называю социальный строй этих стран словами "капитализм" и "демократия" потому, что слово "капитализм" характеризует эти страны лишь с точки зрения экономики, да и то односторонне, а слово "демократия" обозначает лишь одну из сторон политической системы этих стран. К тому же эти слова стали многосмысленными идеологическими выражениями, а не научными терминами. Реальный социальный строй современных западных стран содержит элементы капитализма и демократии, но не сводится к ним. Он есть нечто большее. За последние пятьдесят лет с ним произошли настолько значительные изменения, что слова "капитализм" и "демократия", с которыми прочно связано привычное содержание, уже не характеризуют его достаточно адекватно. Нейтральное слово "западнизм" мне представляется более подходящим. Что из себя представляет западнизм как определенный тип социального строя (социальной организации) человейника, мы и рассмотрим в этой части книги. Общества западнистского типа сложились и завоевали лидирующее положение в человечестве благодаря усилиям народов западноевропейских. При этом более или менее одновременно сформировались французы, немцы, англичане, итальянцы и другие народы. Они сформировались в составе единой западноевропейской цивилизации. У них выработались сходные черты, позволяющие говорить о народах и о людях западнистского типа. Назовем их западоидами. Все авторы единодушно отмечают такие черты западных народов (народов из западоидов). Повышенная склонность к индивидуализму. Высокий интеллектуальный и творческий уровень (сравнительно с другими народами, конечно). Изобретательность. Практицизм. Деловитость. Расчетливость. Конкурентоспособность. Авантюристичность. Любознательность. Эмоциональная черствость. Холодность. Тщеславие. Повышенное чувство собственного достоинства. Чувство превосходства над другими народами. Высокая степень самодисциплины и самоорганизации. Стремление управлять другими и способность к этому. Способность скрывать чувства. Склонность к театральности. Почти все они в той или иной мере побывали в роли завоевателей и колонизаторов. Читатель должен вспомнить то, что выше говорилось о соотношении качеств народа в целом и качеств отдельных его представителей. Упомянутые качества западоидов не присущи каждому из них по отдельности. Они "растворены" в массе их. Люди западоидного типа и качества западоидности встречаются у всех достаточно больших и сравнительно развитых народов. Но у западных народов процент людей с качествами западоидов и концентрация "раствора" западоидности выше, чем у других народов, причем величина этого "выше" оказалась достаточной, чтобы образовать качественное отличие. Упомянутые свойства существовали у предков западоидов в виде каких-то природных задатков. Люди с такими задатками оказались жизнеспособными. Со временем число их росло. Они становились примером для других, культивировали эти свойства у своих детей. Эти свойства доказывали свою полезность и выгодность для отдельных людей и их объединений в целом. Происходил процесс, подобный выведению культурных растений и животных. Только тут активными деятелями процесса были сами выводимые существа. Потом вступили в дело средства воспитания, образования, обучения, идеологии, пропаганды, культуры. Они сделали селекционный стихийный процесс сознательным и целенаправленным. В результате сформировался человеческий материал, благодаря которому западная цивилизация стала самой значительной в истории человечества, породила самые высокоразвитые общества и заняла лидирующее положение в современном эволюционном процессе человечества. В свое время люди выделились из животного мира и возвысились над ним в эволюции живой материи. В рассматриваемом же здесь случае произошло выделение части человечества из его массы и возвышение этой части над ней. Такие тенденции и попытки имели место и в других частях человечества и имеют место до сих пор - это общая закономерность эволюционных процессов большого масштаба. Без "вертикального" структурирования материи вообще немыслимо никакое развитие, никакой эволюционный прогресс. Общества западнистского типа сложились и завоевали лидирующее положение в эволюции человечества благодаря той материальной культуре, которую создали западоиды общими усилиями. Она почти на сто процентов определила прогресс материальной культуры человечества в последние несколько столетий. Теперь и в обозримом будущем она не имеет серьезных конкурентов на планете. В основе ее возникновения и развития лежит научное познание мира и технические изобретения, опирающиеся на результаты науки. Считается, будто научно-технический прогресс нашего времени целиком и полностью заслуга капитализма. Это - идеологическое заблуждение. Конечно, капитализм участвовал и участвует в этом прогрессе, но как один из его факторов наряду с другими. Двигателями его являются также интересы государства, подготовка к войнам и к обороне, рассмотренные выше качества человеческого материала, сложившийся образ жизни и внутренние закономерности самой сферы познания, превратившейся в современных обществах в одну из важнейших сфер жизнедеятельности общества В значительной мере эта сфера теперь сама задает тон в общественном прогрессе, порождая новые потребности и новые средства их удовлетворения. И теперь трудно порою сказать, какой фактор играет более важную роль - предпринимательство, как таковое, или научно-технический комплекс. Возникновение технократической социальной концепции, очевидно, нельзя считать случайностью. Возникновение и развитие западнизма, в свою очередь, способствовало прогрессу человеческого материала и материальной культуры. Влияние было взаимным. Эволюционный круг замкнулся. Определяющим фактором эволюции стала социальная организация западнизма. ЗАПАДНИСТСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ Сфера государственности западных стран огромна по числу занятых в ней людей (нанимается от пятнадцати до двадцати и даже более процентов работающих граждан), по затратам на нее общества и по месту, которое она занимает в жизни членов общества. О ней существует необъятная литература. Суждениями о ней переполнены сообщения средств массовой информации. Западная идеология и пропаганда буквально буйствует, прославляя ее. Описания ее можно найти в бесчисленных справочниках, учебниках и специальных монографиях. И в этом океане слов процентов девяносто (если не больше) занимает то, что посвящено демократии. Если западнистскую экономику определяют одним словом "капитализм", то западнистскую государственность определяют одним словом "демократия". Во время "холодной войны" и особенно после поражения советского коммунизма это слово фактически приобрело статус святости. ДЕМОКРАТИЯ Что же такое демократия? Можно найти десятки различных явных и неявных определений ее в сочинениях западных авторов, включая выдающихся. Демократия, пишет, например, один такой мыслитель, есть открытое и плюралистическое общество, в котором можно выражать несовместимые взгляды и бороться за достижение конфликтующих целей. Здесь каждый свободен исследовать проблемную ситуацию и предлагать свое решение. Каждый свободен критиковать предложения других. Политика правительства меняется под влиянием критики. Возможно смещать людей у власти в течение разумного времени и без насилия заменять их другими. Возможно альтернативное правительство, причем путем свободных выборов. Имеется возможность повышать жизненный уровень населения, минимизировать страдания и недостатки, максимализировать счастье. У другого мыслителя демократия рассматривается и как защита от тирании, и как мирная передача власти, и как средство защиты свободы личности, и как особая процедура принятия правительственных решений. Утверждается, что демократия возможна только в рамках капитализма. Третий мыслитель характеризует демократию как средство защиты общества от произвола политических лидеров и от засилия бюрократии. Четвертый считает демократию средством образования эффективного и ответственного правительства. По его мнению, демократия дает возможность заместить данного политического лидера или правящую партию другими. В демократии, считает пятый, правительство ограничено в своих решениях и действиях. Общество признается плюралистическим. Правительство правит в интересах всех, а не отдельных групп. Меньшинство имеет шансы стать большинством. Имеется избираемый представительный орган власти. Имеется социальная и экономическая оппозиция власти, включая частные фирмы и их объединения, рыночный механизм, профессиональные ассоциации, политические партии. Имеет место разделение власти на законодательную, исполнительную и судебную, разделение в рамках законодательной власти и разделение на федеральную и локальные власти. Приведу еще несколько определений, встретившихся мне в сочинениях крупных специалистов. Демократия есть власть, осуществляемая населением страны (народом) как целым. Представительная демократия заключается в том, что граждане выбирают своих представителей, которые правят в их пользу и ответственны перед ними. Демократия есть политическая система, в которой обычные граждане контролируют правящую элиту и оказывают на нее давление посредством выборов, политических партий, неформальных и формальных групп, прессы, демонстраций, петиций. Демократия есть возможность для граждан свободно участвовать в принятии политических решений, влияющих на их жизнь. Демократия есть политическая система, в которой власть исполняется с согласия управляемых. Демократия есть управление в рамках правил, установленных с согласия управляемых, в рамках правосудия и справедливости. Демократия есть социально-политическая система, в которой каждый индивид или группа может полностью и свободно выразить свое мнение по обсуждаемым проблемам. Демократия есть политическая система с выборной представительной властью, многопартийностью, плюрализмом, оппозицией, публичностью действий власти. Одним словом, термин "демократия" не является термином научным в силу аморфности его смысла и многосмысленности даже в рамках сочинений одних и тех же авторов. Он является характерным термином идеологии. Употребляя его, различные люди вроде бы имеют в виду один и тот же объект, но при этом видят его с различных сторон, понимают его различно, испытывают к нему различные чувства и имеют различные цели при его описании. И, как правило, в одну кучу сваливаются различные социальные феномены, невольно или умышленно запутывая довольно тривиальные проблемы. Характерный пример этому можно было видеть в России после 1985 года, где договорились до того, что признаки демократии стали усматривать даже в выборе царя, наделяемого самодержавной властью. Я считаю, что надо различать прежде всего демократию как элемент государственности (государственную демократию) и демократию как совокупность правовых норм (правовую или гражданскую демократию). В рамках же государственной демократии надо, в свою очередь, различать способ формирования власти, ее структуру и функционирование, т. е. выборность органов власти, разделение властей, публичность работы власти (гласность), официальную оппозицию, многопартийность и другие явления западной государственности, в той или иной форме и комбинации фигурирующие в различных определениях демократии. Гражданская демократия включает в себя правовые нормы, декларирующие общеизвестные права человека и демократические свободы, разработанную на этой основе систему правовых норм, обеспечивающих правовую защиту граждан общества и их объединений, и совокупность учреждений, обеспечивающих соблюдение этих норм на деле. Между государственной и гражданской демократией имеет место генетическая связь: они родились как две стороны единого явления - западной демократии. Формально решающим событием ее рождения является учредительное собрание (или совокупность таких собраний) представителей народа, которые принимают совокупность правовых норм, определяющих и узаконивающих основы социальной организации нового общества, - конституцию или совокупность равносильных ей документов, а также примыкающие к ним имеющие конституционную силу дополнения. Апологеты западнизма превозносят западную демократию как образец демократии вообще. Критики же, наоборот, полагают, будто она не есть подлинная демократия или даже совсем не демократия. Я же считаю, что как то, на что обращают внимание одни, так и то, на что обращают внимание другие, суть признаки одного и того же явления, причем признаки, взаимосвязанные так, что достоинства с необходимостью порождают недостатки, а ликвидация недостатков невозможна без потери достоинств. А как называть это явление - демократией или недемократией, дело второстепенное. Напомню читателю о том, что я говорил о необходимости различения социальных законов и форм их проявления (в разделе о социальных законах). Западнистская демократия именно такова, как об этом говорят ее апологеты. Только это - абстрактное, идеализированное ее описание, отражающее ее абстрактные законы. Это описание должно быть дополнено описанием того, в каких конкретных формах эти законы проявляются в реальности. На отдельные примеры таких проявлений указывают критики, но они считают их отступлениями от принципов демократии, а не реализацией этих принципов в конкретных условиях. Как говорится, наши недостатки суть продолжения наших достоинств. ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДЕМОКРАТИЯ Демократия не исчерпывает западнистскую государственность. Она есть лишь часть последней. Она на виду, бросается в глаза, выгодно отличает западнистскую государственность от других ее видов. Потому западная идеология и пропаганда раздувает ее так, что создается впечатление, будто ничего другого нет или по крайней мере все прочее играет второстепенную роль. А между тем в западных странах имеется мощная и довольно стабильная часть государственности, которая находится вне демократической части. Она состоит из административно-бюрократического аппарата, полиции, судов, тюрем, армии, секретных служб и многочисленных учреждений и организаций, так или иначе связанных с государством и работающих на него. В этой части в западных странах занято от пятнадцати до тридцати процентов работающих граждан (численные данные колеблются). Это - самая грандиозная в истории человечества система государственности как особой сферы жизни общества. Демократическая часть государственности западнизма не есть нечто такое, что вырастает независимо от недемократической части, как полагают некоторые ее апологеты - прямо из капитализма. Она возникает и существует в неразрывной связи с недемократической частью и в принципе невозможна без нее. Она ничто без недемократической части (без государственной администрации, без полиции, без судов, без тюрем, без армии и т. д.), которая строится и функционирует совсем не по демократическим принципам, а именно по принципам отбора и назначения людей на посты сверху, начальствования и подчинения (командования, приказов), негласности, беспартийности. Я не буду здесь рассматривать, как устроена и работает недемократическая часть западной государственности. Думаю, что читателю это хорошо известно из книг и из личного опыта. Я рассмотрю лишь демократическую "надстройку" над недемократической основой. ПРЕДСТАВИТЕЛЬНАЯ ВЛАСТЬ Подавляющее большинство лиц, так или иначе вовлеченных в западнистскую государственность, нанимается на работу и назначается на должности сверху, без всяких выборов. Напомню, что число их огромно - до двадцати и более процентов работающих граждан общества. Это означает, что фактически такое огромное число людей в капиталистическом мире уже живет по-коммунистически! Лишь ничтожное меньшинство работающих в системе западнистской государственности избирается снизу. Это - представительная часть власти. Но внимание к представительной части государственности в специальной литературе и в средствах массовой информации неизмеримо превосходит внимание к прочей части. Это объясняется многими причинами, в их числе - интересы идеологии. Определяя демократию как систему власти, которая образуется по воле большинства народа и действует в интересах его, идеологи заботятся не столько о раскрытии, сколько о сокрытии сущности государственности западнизма. Но и фактическая роль представительной части государственности велика. Учредительное собрание - одноактное событие. Чтобы утвердить возникновение нового социального феномена надолго (с установкой на вечность), должны быть созданы учреждения, которые следили бы за сохранением созданного и его воспроизведением. Это выразилось в создании в составе государственности постоянно действующего собрания периодически выбираемых представителей населения страны. Кроме того, в жизни общества происходят изменения. Возникает потребность в изменении норм жизни и во введении новых норм. Эти нормы должны принять статус государственных законов. Для этого нужна представительная законодательная власть. Одним словом, процесс жизни демократии - не одна учредительная акция, а постоянно повторяющееся ее учреждение в меняющихся условиях. Реальные выборы, конечно, имеют мало общего с их идеологически-пропагандистскими восхвалениями. Большое число граждан, имеющих право голоса, игнорирует выборы, мотивируя это тем, что от их участия или неучастия ничто не изменится, что результаты выборов не меняют ничего в их положении, что большинство кандидатов им неизвестно лично, что кандидатов где-то выбирают в узком кругу и потом навязывают избирателям. Но несоответствие реальных выборов их пропагандистскому образу не означает, что они суть нарушения неких разумных норм. Обывательские представления о неких абсолютно справедливых и честных выборах в принципе неосуществимы. Даже тогда, когда выборы должностных лиц происходят в группах из нескольких десятков человек, начинаются конфликты, интриги, махинации, насилие, обман и т. п. А в обществе из многих миллионов человек это тем более неизбежно. Западная система выборов демонстрирует максимум того, что вообще возможно с точки зрения некоей честности по чисто "техническим" причинам. Но если даже допустить, что реализовалась бы абсолютная справедливость, в кандидаты выдвигались бы умнейшие и честнейшие граждане, все кандидаты имели бы одинаковые условия и т. д., положение во власти не улучшилось бы. Скорее всего, оно ухудшилось бы, ибо были бы выбраны не профессионалы управления, а устраивающие большинство безликие дилетанты, и вели бы они себя не по правилам поведения во власти, а как примитивные новички. Единственным спасением тогда было бы, если бы избранные морально чистые гении срочно обучились обманывать, заниматься демагогией, воровать и прочим порокам реальных политиков. Суть западной системы выборов заключается не в том, чтобы осуществлять абстрактную идею демократии, а в том, чтобы дать возможность практически отобрать каких-то лиц в органы власти и узаконить их в качестве таковых. Выборы есть характерная для западнизма форма легитимации власти. Никакой другой основы легитимации тут нет. Рассматривать в качестве основы легитимности власти законодательство (конституцию) ошибочно чисто логически. Законы устанавливают лишь процедуры легитимации власти. Но легитимацию, как таковую, т. е. общественное признание конкретных личностей в качестве носителей власти, осуществляют лишь выборы. Западная система выборов при всех ее недостатках (с точки зрения критиков) позволяет решить одну важнейшую проблему власти: она позволяет осуществлять сменяемость формально высшей власти, сохраняя при этом стабильность и преемственность системы государственности. Тем самым общество ограждается от излишних и опасных радикальных перемен. Несмотря на деловую динамичность, западное общество в своей социально-политической части является консервативным. Органы представительной власти выбираются большинством голосов. Принцип большинства применяется и в случае принятия решений ими. Этот принцип подвергается жестокой критике. Вот характерный пример такой критики. Демократия, претендуя на право решать большинством голосов любой вопрос, превратилась в форму правления, при которой правящий орган ничем не ограничен. Необходимость создания организованного большинства для поддержки интересов отдельных групп породила новый источник произвола и пристрастности. Большинство в парламенте, чтобы остаться большинством, должно делать все мыслимое в пользу групп со специфическими интересами, т. е. покупать их поддержку, предоставляя им привилегии. Мы, сами того не желая, создали машину, позволяющую именем гипотетического большинства санкционировать меры, неугодные большинству, - такие меры, которые население, скорее всего, отвергло бы. Это - типичный пример идеологического отношения к социальным явлениям, которое исходит из априорного смысла слов и из абстрактных определений, а не из эмпирической реальности. Для него ошибочными бывают не априорные представления о реальности, а сама реальность. Понятие большинства как определяющего фактора в принятии решений властью лишено смысла, если его истолковывать буквально (т. е. абстрактно) и употреблять его там, где оно вообще неуместно. Правительство и есть воплощение большинства, как бы к его решениям ни относилось само эмпирическое большинство. Последнее вообще не имеет никакой воли. Волей его обычно является воля манипулирующего им меньшинства. Большинство вообще не существует как изначально данный фактор. Оно должно быть создано, организовано как нечто искусственное. В этом и заключается функция демократического правительства. Большинство создается именно благодаря тем мероприятиям власти, которые служат объектом нападок со стороны идеологов обоих направлений - как разоблачителей, так и улучшател