нако, признать, что необходимость последнего условия была постулирована в психоанализе лишь в последнее время. Многие психоаналитики, в частности, Ганс-Фолькер Вертманн (HansVolker Wertmann) в своей статье, опубликованной в "Журнале психосоматической медицины и психоанализа" (Zeitschrift fuer psychosomatische Medizin und Psychoanalyse) l. указывают на резкие про-тиворечия между поведенческой терапией и психоанализом, однако растет и число ученых, пытающихся изыскивать возможности для синтеза двух методов. Комбинация из двух этих подходов, предло-женная Райнером Краузе (Reiner Krause) 2 весьма эффективна, на-пример. при лечении заикания. Представители поведенческой терапии тоже не стоят на месте. Психолог Эва Эгги (Eva Jaeggi) 3 в контексте когнитивной терапии, разработанной на основе терапии поведен-ческой, рассматривает психические нарушения не только как специ-фические "ошибки мышлениям (Denkfehler), но и как следствие ирра-циональных мыслей и внутренних противоречий, не осознаваемых пациентами. В еще большей степени на сходстве поведенческой терапии и психо-анализа строит свои умозаключения Э.Ханд (E.Hand 1986). Он прово-дит последовательный анализ отдельных человеческих потребностей, функций, мотиваций и поведенческих расстройств, различая при этом сознательные и так называемые "несознательные" ("nicht-bewusste") функции (см. Rosenbaum & Merbaum), значение которых становится очевидно в процессе терапии. Тем самым Ханд. избегая использования психоаналитической тер-минологии, в сущности повторяет давно известную в психоанализе истину. Однако признать это приверженцы поведенческой терапии не торопятся. " Гипотеза или, говоря точнее, признание существования несознательных или неосознаваемых (nichtgewusster) человеком наме-рений не содержит в себе перехода к аналитической конструкции, постулирующей бессознательную мотивацию поступков, а представ-ляет собой лишь практическое средство, позволяющее использовать умозрительный, отвлеченный анализ функций в терапевтических целях" (Hand 1986. S.289). Пауль Вахтель, напротив, не боится признать психоаналитические "конструкции", о чем свидетельствует его книга "Психоанализ и пове-денческая терапия. Речь в защиту их интеграции" (Paul Wachtel 1981), в которой он синтезирует во многих отношениях слабую теорию возник-новения фобий поведенческой терапии и психоанализа, вводя в пове-денческую терапию понятие бессознательного значения вызывающего страх объекта. Тем не менее психоаналитикам следует учитывать, что поведенчес-кая терапия тоже оправдывает себя на практике, поэтому в том случае, когда обнаруженные расстройства бессознательного не способствуют излечению пациента, страдающего, к примеру, заиканием, психоана-литику вне всяких сомнений стоит направлять его к психологу, практи-кующему поведенческую терапию. Подобное сотрудничество можно только приветствовать.
1.2. Разговорная психотерапия Базой для разговорной психотерапии, как и в случае терапии пове-денческой, послужила экспериментальная психология. В разговорной психотерапии практикуется описание клинических феноменов, уделя-ется большое внимание контролю результатов лечения и прежде всего намечается конкретная цель терапии. Вскрытие бессознательного содер-жания в планы терапевта не входит. Большое значение имеют три базо-вых условия (Basisvariablen), разработанные Карлом Р. Роджерсом (Carl R. Rogers 1957): 1. Подлинное, человеческое реагирование. 2. Добросердечное отношение и понимание пациента. 3. Вербализация чувств пациента.
В разговорной психотерапии, как и в психоанализе, существенным фактором признается личный опыт терапевта. Согласно разговорной психотерапии, для того, чтобы в полной мере понять скрытое значение чувств пациента, необходимо добиться так называемой "модификации поведения" ("Verhaltensmodifikation"). В отличие от поведенческой терапии здесь не практикуются директивные методы лечения, поскольку считается, что пациент сам прекрасно понимает, в чем он нуждается и в каком направлении должен развиваться терапевтический процесс. Функция, отведенная психотерапевту, заключается, таким образом, в сопровождении пациента на этом пути и вербализации, т. е. словесном обозначении его чувств. Немаловажное значение в этой связи приобретают психотерапевти-ческие вмешательства в монолог пациента. Последнему могут задавать различные наводящие вопросы, например: "Как Вы чувствуете себя в на-стоящий момент?", "Вас что-то беспокоит?", "Вы чувствуете себя всеми покинутым?". При этом терапевт всегда доверяет ответам пациента. Ожи-вления ранних образцов отношений, неизбежность которого подчеркива-ется в психоаналитической концепции переноса, избегают или вообще отрицают его значение. Не делается никаких попыток проникнуть в бес-сознательное значение поведения и определить тем самым наличие у че-ловека того или иного неосознанного конфликта. Придерживаясь таких принципов, создатели разговорной психотерапии смогли избавиться от "пугала" * "священной коровы" психоанализа -- от понятий сопротивле-ния, навязчивого повтора, переноса и контр-переноса. С психоаналити-ческой точки зрения 4 разговорная психотерапия, "не имеющая в своем распоряжении ни теории психических расстройств, ни конкретной, ори-ентированной на определенное заболевание, терапевтической техники", представляется лишь психологической методикой разговора. Тем не менее Карл Р. Роджерс выдвинул в 1959 году не только тео-рию личности разговорной психотерапии, но и теорию самой терапии. В своем труде он говорит, в частности, об использовании в терапевти-ческих целях противоречий между реальными и идеальными образами, наличествующими в психике пациента. Несмотря на то, что это утверж-дение может быть с полным правом названо вполне психоаналитичес-ким, создатели разговорной психотерапии склонны отрицать любое сходство с неудобным соседом.
1.3. Прочие психотерапевтические методы
Из обширного списка различных психотерапевтических методов, применяемых сейчас для лечения душевных расстройств, необходимо отметить следующие: * Приведенное выражение впервые прозвучало на семинаре "Психоанализ и поведен-ческая терапия. Общность и различия", проведенном совместно с К.Хейнертом -- K.Heinerth -- в зимнем семестре 1976/77 гг. Трансактивное анализирование (Transaktions-Anal yse), разработан-ное Эриком Берне (Eric Berne 1974). Согласно Берне существует три состояния человеческого Я: детское Я, взрослое Я и Я родительское. Человеческие конфликты Берне рассматривает как своего рода "игру" ( "Spiele"), существенным условием которой он считает провоцирующее поведение одной из конфликтующих сторон. Поведение человека может, таким образом, иметь своей целью побуждение человека другого на определенные действия. Берне отмечает, в частности, такие провока-ции, как "бросайся на меня" или "выгони меня" и т. д. В трансактивном анализировании так же, как в психоанализе учитываются типичные образцы отношений и поведения, кроме того, оно способствует осознованию пациентом своего т. н. "бессознательного плана жизни" (unbewusster Lebensplan),--т. е. своеобразного бессознательного "предписа-ния" (Skript), управляющего определенными действиями человека. Тем самым трансактивное анализирование оказывается адаптированным аналогом психоанализа. Теория и методы трансактивного анализа под-робно описаны Леонардом Шлегелем в пятом томе его "Основ глубин-ной психологии" (Leonhard Schlegel "Grundriss der Tiefenpsychologie" Band 5. 1979). Образная терапия (Gestalttherapie). Согласно теории образной терапии, заблокированные внутренние резервы проявляются в про-цессе контакта человека со скрытыми в нем образами, видениями и т. п. И если феномены сопротивления (WiderstancJsphaenomene) при этом как и в психоанализе подлежат интерпретации, то толкования бессознательного содержания не дается (см. Hartmann-Kottek-Schro ederl986). Биоэнергетика (Bio-Energetik) представляет собой метод лечения душевных расстройств, основанный на понимании тех или иных телес-ных симптомов. В своей книге, освещающей современное состояние био-энергетики. Александр Ловен (Alexander Lowen 1979) вслед за Виль-гельмом Рейхом (Wilhelin Reich), большое место в работах которого уделяется, в частности, рассмотрению различных физических проявле-ний нарушений психики, подчеркивает необходимость досконального изучения языка тела. Родство приведенной теории с психоаналитическими концепциями, в особенности, с анализом характеров (Charakteranalyse) Вильгельма Рейха (1933) представителями биоэнергетики признается и воспринимается, как фактор во многих отношениях поло-жительный. Много общего с психоанализом имеет и т. н. "терапия первичного крика" ("Urschreitheraple"). более известная как первичная терапия (Primaertherapie, Arthur Janovs 1970). Основным инструментом данной терапии является регрессия, при которой пациент погружается в бессознательные области боли, страха, страдания, отчаяния и гнева, недоступные ему при других обстоятель-ствах по причине существования защитных механизмов. Посредст-вом этого вскрывается "первичная боль" ("Urschmera"). связанная с драматическими переживаниями раннего детства. Повторное ожив-ление неприятных эмоций или. иначе говоря, "примула" (Primein) позволяет пациенту открыто выразить подавленный "первичный крик" ("Urschrei"). т. е. без всякого стеснения плакать, жаловаться, злиться и т. д. Это в свою очередь ведет к исчезновению беспокоящих его симптомов *. В известном смысле первичная терапия -- предприятие даже более смелое, чем сам психоанализ. Предпринимаемые в рамках первичной терапии длительные групповые сеансы, проводимые в затемненном помещении, позволяют достигать более глубокой и продолжительной регрессии и, в каком-то смысле, даже более эффективных результатов, чем сеансы психоаналитические. Однако, необходимо еще раз подчеркнуть, что все вышеперечис-ленные виды терапий не совсем удовлетворительны: поведенческая терапия упускает бессознательное значение человеческого поведения, проблему переноса и контр-переноса; разговорная психотерапия, учи-тывая возможность переносных реакций, воспринимает их, тем не менее, как нечто вредное; и только в рамках трансактивного анализа, ориентированного прежде всего на биоэнергетику, и в еще большей степени первичной терапии признается психоаналитическая концеп-ция, согласно которой психические расстройства являются следствием драматического опыта в ранних отношениях человека и не могут быть преодолены без их повторного оживления. В последнем утверждении содержится, по сути, определение важнейшего психоаналитического принципа. * Что касается общности между психоанализом и первичной терапией, то доказатель-ством этого может служить, в частности, пример психолога и психоаналитика Аль-берта Герреса (Albert Goerres). практиковавшего в клинике Мюнхенского универ-ситета первичную терапию наряду с психоанализом.
2. Условия, необходимые для успешного применения психоаналитических методов 2.1. Со стороны психоаналитика Важнейшим фактором успешного применения психоаналитического метода наряду с внешними условиями терапии представляется личность самого психоаналитика. К сожалению, этот факт достаточно скупо осве-щается в литературе, посвященной психоанализу. Недостаток такого рода информации в какой-то мере восполнил недавно вышедший сбор-ник, в который включены работы на эту тему, написанные известными психоаналитиками (Kutter et al., 1988). Основную мысль этого сбор-ника можно сформулировать так: психоаналитик должен воспринимать себя как важный субъективный фактор терапии и стремиться к самопо-знанию. Именно в связи с этим неотъемлемой частью психоаналитичес-кого образования становится учебный анализ. Последний предостав-ляет начинающему терапевту возможность изучить самого себя, разо-браться в своих собственных конфликтах и таким образом достичь довольно высокого уровня самопознания. В то же время есть серьезные основания полагать, что высокий уровень познания собственной лич-ности гарантирует более успешное понимание других людей, т. е. в на-шем случае -- пациентов. Сказанное в равной степени относится к психоаналитикам, получив-шим психологическое образование и к тем. кто закончил медицинское учебное заведение. Самопознанию аналитика способствует также групподинамическии практикум. Атмосфера группы позволяет будущим специалистам соста-вить наглядное представление о собственной манере поведения. Участ-
* Ранее бытовало мнение, что медицинское образование, подразумевающее воспита-ние чувства ответственности за жизнь пациента, является лучшим гарантом подлин-но психоаналитического поведения, однако десятилетняя преподавательская деятельность во Франкфуртском университете убедила, лично меня, что и в чисто пси-хологическом образовании есть свои неоспоримые преимущества. Психология -- это, говоря просто, наука о переживаниях людей. Поэтому студенты, изучающие психологию, занимаются прежде всего этим вопросом, что и является в некотором смысле залогом самопознания. Разумеется, нельзя не упомянуть в контексте психо-логии об опасности превращения человека в абстрактный объект статистического или какого-либо иного исследования. Реальность такой угрозы доказала современ-ная медицина. Сконцентрировав свое внимание на патологии и химических лекар-ственных препаратах медики кажется совсем позабыли о человеческой личности. ники групдодинамического практикума откровенно высказывают свое мнение по поводу коллег, открывая им глаза на неизвестные им сторо-ны их личности. Критерием объективности высказанного мнения может служить в данном случае его поддержка большинством участников пра-ктикума. Максимум информации 6 своих собственных положительных и отрицательных качествах, предоставляемый такими занятиями, облег-чает психоаналитику в будущем понимание реакции пациента, которая во многих отношениях есть не что иное, как реакция на поведение ана-литика. Оно же, в свою очередь, должно соответствовать главному пра-вилу психоаналитической терапии -- "сдержанности" (Abstinenz). Пси-хоаналитику необходимо научиться контролировать свои чувства по отношению к пациенту.
2.2. Со стороны пациента Идеальный пациент не только жалуется на определенные сим-птомы, но и связывает их с конкретными психическими пережива-ниями, поэтому, он готов активно участвовать в процессе анализирования. От успешности сотрудничества аналитика и пациента или, иными словами, от степени участия последнего в так называемом "лечебном альянсе" (Arbeitsbuendnis), подразумевающем лишенное невоотичности. рациональное и разумное отношение анализируемого к аналити-ку, во многом зависит эффективность самой терапии (Greenson 1967). Под сотрудничеством понимают прежде всего готовность пациента сво-бодно ассоциировать, т. е. рассказывать обо всем. что придет ему в голову, не обращая внимание на чувства стыда, стеснения, страха или вины. Такая откровенность подразумевает высокую степень доверия, которая не может возникнуть сразу в начале анализировать, а созида-ется постепенно. Краткий пример даст читателю представление о том. каким образом психоаналитик выясняет, готов ли пациент к сотрудничеству: Аналитик. Я пытаюсь Вас понять. Мне бы очень хотелось сотрудни-чать с Вами. Это помогло бы нам лучше понять причину Ваших страданий. Пациентка. Но почему же тогда Вы мне не помогаете? Аналитик. Я Вам уже помогаю, просто я не делаю никаких поспеш-ных выводов. Меня ведь интересуют совсем не симптомы, меня интересуют психические проблемы, которые симптомы вызывают. Почему бы Вам тоже не заинтересоваться этим. Пациентка. Хорошо. Но я сомневаюсь, смогу ли я Вам помочь. Мне кажется, причины мне неизвестны. Аналитик. Я готов помочь Вам в них разобраться. Главное -- наша совместная работа, а она станеть возможной при одном условии. Вам необ-ходимо сообщать мне обо всем, что Вы чувствуете. Итак, с чем, по Вашему мнению, могут быть связаны Ваши страдания? Пациентка. Скорее всего с моей супружеской жизнью. Аналитик. Это вполне вероятно. Мы займемся этим вопросом. Одна-ко важнее другое: Вы сами понимаете, что несчастны в браке, а значит, разобраться в причинах несчастья будет уже легче. 3. Психоаналитическая ситуация Обратимся теперь к рассмотрению самой обстановки (setting) психоаналитического сеанса. Классическая ситуация выглядит сле-дующим образом: больной лежит на кушетке, психоаналитик сидит в кресле, стоящем за кушеткой. Такое положение, при котором пациент не видит психоаналитика, призвано способствовать свободному тече-нию ассоциаций анализируемого. Однако упомянутая в предыдущем параграфе сдержанность психоаналитика, выражающаяся в том, что последний избегает непосредственной реакции на слова пациента и, в отличие от обычного разговора, ограничивается молчанием и вопро-сами, способна приводить к дополнительной фрустрации анализи-руемого и создавать атмосферу своего рода вакуума человеческих отношений.
В своей книге "Психоаналитическая ситуациям Лео Стоун (Die Psychoanalytische Situation. Leo Stone 1973) говорит в этой связи, в част-ности, о характерном для психоаналитического сеанса состоянии разъ-единения, которое парадоксальным образом сосуществует с необычной для повседневной жизни доверительностью и интимностью. Этот пара-докс характеризуется как "интимное разделение" или "раздельная интимность". По этой причине психоанализ подчас разочаровывает, ожидания людей. Искусственная ситуация аналитического сеанса не способна удовлетворить потребности межличностного контакта. Здесь происходит возбуждение фантазии, возникают навязчивые повторения одной и той же темы, что способствует анализировали" психики, одна-ко вряд ли похоже на приятный разговор. Феномен психоаналити-ческой ситуации в разное время становился объектом исследования не только психологии" но и других наук, поэтому имеет смысл ознако-миться со "сторонним мнением". В лингвистике склонны воспринимать ассоциирование пациента как своего рода рассказ о субъективных переживаниях, проводя параллели между ним и стилистическими приемами, свойственными художествен-ной литературе. Писатель, сочиняющий роман, заимствует подчас мате-риал для работы из собственной биографии или использует факты из жизни своей семьи 5. В социлогии психоаналитическая ситуация рассматривается как контакт двух индивидов, опирающийся на определенные социальные правила: независимость пациента остается неприкосновенной; роли уча-стников сеанса заранее известны; психоаналитик лишь предлагает паци-енту свои профессиональные услуги в решении тех или иных внутрен-них конфликтов. Возникающая во время сеанса атмосфера доверия, способствующая достаточно свободному выражению пациентом своих подлинных эмоций, позволяет аналитику разобраться в переживаниях анализируемого. В принципе, считается, что пациент вполне способен сам отыскать причину своих страданий, однако испытывает с этим вре-менные затруднения, что и влечет за собой обращение за помощью к спе-циалисту (Oevermann u. а. 1976). Согласно политологии психоаналитик, безусловно, применяет к па-циенту власть. В контексте развития этой предпосылки, делается пред-положение, что пациент, в известном смысле, доверяет свою личность психоаналитику и тем самым добровольно отказывается от собственной независимости. Утрированная картина таких отношений неизменно включает в себя образ всемогущего аналитика и бессильного, зависи-мого пациента. К сожалению, находятся факты, подтверждающие это. Психоаналитик действительно может злоупотреблять доверием пациен-та и даже наносить ему вред, что. доказывает, в частности, автобиогра-фия Дерте фон Дригальски "Цветы на граните" (Doerte von Drigalski "Blumen auf Granit" 1979). Однако подчеркивается и то обстоятельство, что при отсутствии свободного течения ассоциаций со стороны пациента психоаналитик бессилен что-либо предпринять, поскольку строит все свои умозаключения на основании слов пациента. Что касается риска нанести пациенту вред, то. к примеру, Роберт Ланг (Robert Langs 1987) решает эту проблему в несколько нетрадиционном ключе. Согласно его мнению, терапевты, несмотря на выработанное в течение учебного анализирования умение быстро разбираться в причине собственных внут-ренних конфликтов, страдают тем не менее, подчас, точно такими же нервными расстройствами, что и их пациенты. Аналитик, не подозрева-ющий об этом. может бессознательно, пользуясь феноменом переноса. использовать пациента для решения собственных проблем. Подобные "терапевтические заговоры" ("therapeutischeVerschwoerung" R. Langs) могут иметь место в практике недостаточно образованных или недоста-точно опытных терапевтов. В частности, мой более чем двадцатилетний опыт работы с пациентами убеждает, что вероятность возникновения описанной ситуации ничтожно мала.
4. Психоаналитический метод в узком смысле Суть психоаналитического метода во многом определяется суще-ствованием в нем двух парных, биполярных концепций: концепции "желания и сопротивлениям ("Wunsch und Widerstand ") и "переноса и контрпереноса" ("Uebertragung und Gegenuebertragung"). 4.1. Желание и сопротивление Пациенты, проходящие анализирование, испытывают желание сот-рудничать с терапевтом, совместно с ним прилагать максимум усилий для того, чтобы установить источник собственных страданий. Желание это выражается в готовности прослеживать причинно-следственные свя-зи между проявлением симптома и скрытым внутренним конфликтом. Однако в то же время многие пациенты "сопротивляются" повтор-ному оживлению в рамках уже психоаналитического сеанса неприятных им воспоминаний и ситуаций, поскольку, полагают, что это грозит реа-нимировать драматические для них обстоятельства прошлого, напри-мер, раннего детства. Воспоминания часто бывают невыносимо болез-ненными, а опасения, что психоаналитик отнесется к боли пациента пренебрежительно или даже иронично, провоцируют у последнего сте-снение. Развивающееся вследствие этого бессознательное сопротивление в некоторых случаях ведет к частичной потери способности вспоминать о драматических и позорных эпизодах вообще. Сновидения же, напротив, на свой лад, доносят болезненные пере-живания до сознания, поэтому в рассказе пациента периодически возни-кают намеки на забытый эпизод. Дело аналитика -- осторожно указать пациенту на трудности, которые тот испытывает, припоминая подобные сцены, на его замеченные попытки уклониться от важной, но щекотли-вой темы и, не забывая подчеркивать свое трепетное отношение к чувст-вам анализируемого, ознакомить его с предполагаемыми причинами данного сопротивления. Часто пациенты стремятся контролировать свои мысли, и, заметив, что в разговоре они уклонились от "спасительной" нейтральной темы, спешат к ней вернуться. К примеру, пациент злится на аналитика из-за того. что тот не уде-ляет ему требуемого времени, однако боится каким-либо образом про-явить этот гнев. Результатом такого сопротивления оказывается миг-рень. Сопротивление, образно говоря, "производит" симптом. Задача анализа сопротивления как раз и состоит в том, чтобы пока-зать пациенту связь между симптомом и вытесняемым аффектом, при-чина вытеснения которого заключается в страхе и стеснении. 4.2. Перенос и контрперенос Перенос
Рано или поздно пациент включает терапевта в перенос, повторно оживляя или реактивируя в рамках психоаналитического сессии ранние детские отношения, характеризующиеся доминированием в них нере-шенных невротических конфликтов. Чувства и ощущения, игравшие когда-то существенную роль в жизни анализируемого, получают "новую жизнь" и огромное значение на данный момент. Аффекты, первона-чально связанные с близким человеком, имевшим решающее влияние на детство пациента, переносятся на психоаналитика, на отношения, воз-никшие сейчас -- в настоящем. Нервное расстройство не только проявляется в переносе, но и ста-новится через перенос доступным для тщательного анализирования. Активные внутренние конфликты уступают место столь же активным конфликтам внешним -- между пациентом и аналитиком. Симптомати-ческий невроз превращается в невроз переноса. Весьма часто на психоаналитика переносят черты властной матери, от которой постоянно ожидают наказания или раздраженного окрика. Толкование же переноса (Uebert ragungsdeutung) позволяет терапевту вовремя распознать данный стереотип, сообщить о своей интерпретации пациенту и способствовать тем самым формированию новых, непатоло-гических и доверительных отношений. Признаком переноса является проявление в отношениях аналитика и анализируемого принципиально несвойственных им черт, таких как преувеличенная нежность или враждебность и т. д. Именно "неумест-ное", "преувеличенное" и "необычайное" дает психоаналитику осно-вания предполагать влияние переноса. Необходимо также отметить, что переносы бывают эротическими, агрессивными, позитивными или негативными. Ниже приведен пример негативного переноса. Пациент. "Мой автомобиль попал в автоинспекцию. Там только день-ги берут и все. Ну, что ты будешь делать! Бензопровод был уложен так. что запах шел прямо в багажник. Я бы с удовольствием обратился в другое место, но куда там." Аналитик принимает все сказанное на свой счет, воспринимая раздра-жение пациента как перенос. Недовольство анализируемого автоинспек-цией может выражать неудовлетворенность терапией вообще и терапевтом в частности. Аналитик. "Мне показалось, что ситуация с автоинспекцией напоми-нает Вам то, что происходит здесь, на сеансах. Если это так, то, говоря о тех, кто берет деньги, но ничего не делает, Вы имеете в виду меня". Пациент после долгих раздумий соглашается с этим утверждением и добавляет: "Мой отец поступал также, он ничего не делал, был ни на что не годен, а когда брался мне помочь, помогал неправильно". Аналитик. "Вы имеете в виду помощь, вроде той, что понадобилась Вам в починке бензопровода?" Пациент. "Он думал лишь о себе, а не о том, как помочь". Аналитик. "Однако, как я понимаю, он "отравлял Вам воздух", как бензопровод в багажнике?" Пациент. "Точно. Я даже боялся его, во-первых, из-за того. что он мог "отравить атмосферу", а во-вторых, потому что он гораздо больше заботил-ся о себе, чем обо мне. Мне не хочется переживать подобное еще раз. Теперь все должно быть по-другому". В психологическом смысле при переносе господствует так называе-мое селективное или выборочное восприятие (selektive Wahrnehmung) терапевта пациентом. Такое восприятие неизменно оказывается иска-женным стереотипами и предубеждениями.
Контрперенос
Контрперенос представляет собой реакцию психоаналитика на пе-ренос пациента. Определяя, в какие именно стереотипные отношения бессознательно втягивает его пациент, аналитик не позволяет себе при-нять навязываемую роль, а ограничивается лишь тем, что в своей реак-ции контрпереноса эту роль уточняет. Образно говоря, терапевт вскры-вает "замок" переноса "ключом" контрпереноса. Возможности иденти-фикации аналитика с переносимой на него ролью достаточно ограничены. В частности. Генрих Ракер (Heinrich Racker 1978) говорит в этой связи о дополнительной идентификации (komplementaere Identifizierun g), которая, в отличие от идентификации конкордантной (konkordante) "дополнена" для аналитика необходимостью идентифицировать себя с третьей фигурой, не принимающей непосредственного участия в их с пациентом отношениях. В случае тотального контрпереноса все эмоциональные и когнитив-ные реакции аналитика концентрируются вокруг пациента: 1. Реакции психоаналитика на перенос, т. е. сам контрперенос в узком смысле. 2. Чувства аналитика, не имеющие непосредственного отношения к пациенту, однако возникающие под влиянием последнего. 3. Новый уровень контрпереноса, т. е. бессознательный (первич-ный) перенос аналитика на пациента. Этот важный и редко освещае-мый в психоаналитической литературе аспект контрпереноса создает ситуацию . в которой пациент реагирует на бессознательный перенос аналитика в форме контрпереноса. Упускать из внимания такую опас-ность, значит подвергать себя риску превратной интерпретации реак-ции пациента. В этом контексте я припоминаю одну пациентку, от анализирования которой я отказался, поскольку она, увы, напомнила мне мою сестру, обижавшую меня в детстве. Как-то, проводя сеанс групповой терапии, я почувствовал необъяснимую антипатию к присутствовавшей на нем женщине. Впоследствии я понял, что ее властные манеры напоминали мне некоторые черты моей матери. Однако, стоит также упомянуть, что некоторые психоаналитики склонны вести себя агрессивно или пассивно вне зависимости от пере-носных реакций пациента, на что указывает, например, Дитер Бекманнв своей книге "Аналитик и его пациент" (Der Analy tiker und sein Pati-ent. Dieter Beckmann 1975). Здесь уже шла речь о том. насколько важое место в работе психо-аналитика занимает превосходное знание собственного поведения. По-добное знание помогает терапевту лучше разбираться в причине той или иной реакции пациента (гл. VII 1.2.1.). Высококвалифицированный психоаналитик, успешно прошедший учебное анализирование. готов использовать гетеросексуальные, гомосексуальные и агрессивные аспе-кты переноса для понимания стереотипа отношений, навязанного ему пациентом. Феномены переноса и контрпереноса являются неотъемлемой частью всех человеческих отношений или интеракций (Interaktionen). В психоаналитической ситуации они лишь находят свое наиболее яркое выражение, поскольку атмосфера сеанса и методы психоанализа поощ-ряют проявление таких феноменов. Однако, обыденная жизнь предос-тавляет не менее богатый материал для исследования подобных реак-ций. Например, часто встречающееся бессознательное отождествление возлюбленного с образом идеального отца (или идеальной матери) ори-ентировано на стереотипы ранних детских отношений, что позволяет говорить о влиянии переноса. Учитывая вышесказанное, следует различать следующие элементы психоаналитического метода: 1. Анализ желания и сопротивления. . 2. Анализ переноса. 3. Анализ контрпереноса. 4. Текущий анализ свободных ассоциаций пациента или анализ раз-говора (Sprachanalyse). 5. Анализ сновидений. Необходимо еще раз подчеркнуть, что эффективность психоанали-тического процесса вообще напрямую зависит от преодоления сопроти-вления пациента и повторного оживления в переносе и контрпереносе болезнетворных внутренних конфликтов. Невыполнение названных требований практически исключает вероятность анализирования пси-хики пациента. Кроме того, для успешного анализирования будет явно недостаточно одного (вполне вероятно -- неохотного) признания паци-ентом, под "нажимом" терапевта, влияния на их отношения реакции переноса. Этот факт должен сознательно восприниматься как аналити-ком, так и анализируемым.
4.3. Толкование Как правило, распознаванию переноса и контрпереноса способст-вует толкование (Oeutung) или, иными словами, интерпретация (Inter-pretation), осуществляемая психоаналитиком. Интерпретация дается тогда, когда развитие психоаналитического процесса прекращается. Своевременное толкование, выраженное в адекватной словесной форме, представляет собой важнейший инструмент психоаналитической тера-пии, с помощью которого аналитик расширяет рамки лечебного про-цесса, зашедшего в тупик по причине переноса и сопротивления. Согла-сно Stra chey (1934), вызываемые психоаналитической интерпретацией изменения носят по существу "мутативный"("mutuativ"), т.е. преобра-зующий характер лишь в том случае, когда в толковании отчетливо формулируется стереотип отношений, проявившийся в переносе паци-ента и контрпереносе аналитика, и повлиявший на общий ход терапев-тического процесса. Однако, прежде чем будет дано толкование, необ-ходимо предпринять ряд предварительных шагов к пониманию проис-ходящего. В литературе по психоанализу вплоть до настоящего времени данный вопрос практически не освещался, поэтому приведенное ниже поэтапное описание ступеней понимания представляет собой первую попытку их классификации. Понимание и объяснение
Цель толкования заключается в том, чтобы сделать понятным непо-нятное, или. выражаясь метафорически, пролить свет на тайну. Вполне законно поэтому предъявлять к психоаналитической интерпретации высокие требования. Рассмотрев в начале этой книги психоанализ на вопрос его принадлежности к герменевтным. интерпретирующим или ес-тественным наукам, мы пришли к выводу, что все мнения по этому по-воду, в принципе, одинаково правомощны. Аргументом в пользу этого утверждения является позиция самого Фрейда, всегда сопровождав-шего пациентов в их путешествии по запутанным тропам ассоциаций и в то же время изыскивавшего возможности для научного обоснования своих догадок (Freud 1937a, S.45). Пытаясь определиться в принадлежности психоаналитического ме-тода к тем или иным научным доктринам, можно придти к выводу, что последний подобно медали имеет две стороны, обе из которых лицевые, а именно -- понимание и объяснение. Понимание включает в себя способность аналитика отмечать инди-видуальные. эндемичные черты личности анализируемого и его био-графии. Личный опыт терапевта -- например, воспоминания об эмо-циях, пережитых им в связи с собственной влюбленностью в случае, когда рассказ пациента касается именно любви,-- является важным личным подспорьем на пути понимания чувств пациента. Процесс дос-тижения такого понимания бывает достаточно длительным, однако его продолжительность всегда зависит от количества усилий, прилагаемых аналитиком в этом направлении. Чем больше общего между терапевтом и пациентом, тем выше шансы последнего быть понятым правильно. Однако и аналитик, слишком буквально воспринимающий данное усло-вие, рискует допустить ряд серьезных ошибок в интерпретации. Объяснение выстраивается психоаналитиком в соответствии с общи-ми для всех людей закономерностями, в частности, психического разви-тия, включающего в себя стадии рождения, младенческой зависимости, поступательного отделения от матери, контакта с третьим лицом (отцом, братом, сестрой, бабушкой или дедушкой), конфликтного "треугольника" отношений, взросления, протекающего в различных группах сверстников, отделения от группы, контактов с другими людьми, психи-ческой переработки этих контактов и т.д. Использование психологи-ческих законов позволяет аналитику классифицировать доминирующие у пациента типы поведения, чувств и мышления и тем самым обосно-вать свое понимание с научной точки зрения *. Для осуществления такой классификации применяются разнообразные методы. В психоанализе, коммуникационных науках, лингвистике и социологии получил широ-кое распространение, в частности, метод магнитофонной записи раз-говора между специалистом и исследуемым лицом. В дальнейшем на основе произведенной записи составляется письменный документ, под-лежащий кропотливому исследованию. Внешняя форма психоаналитической практики достаточно известна, однако процессы, протекающие в психике аналитика, стремящегося при- * Приведенная здесь независимая гипотеза о существовании двух уровней анализирования, а именно -- понимания и объяснения -- перекликается тем не менее с выво-дами Юргена Кернера (Juergen Косглсг 1985) и Хайнца Когута (Heinz Kohut 1984), который определяет роль эмпатии (Empathie).T.c. способности терапевта почувст-вовать себя на месте пациента, в психоаналитическом лечении, как поступательно осуществляемую аналитиком смену "позиции понимания на позицию объяснения" (S. 254). Различия в подходах к данному вопросу обоих авторов, будут рассмот-рены в главе VIII 4.3. (шесть ступеней понимания во внутреннем диалоге психо-аналитика). дти к верному толкованию, изучены мало. В числе немногих серьезных работ по данной теме, надо отметить, в частности, книгу Клаубера " Про-блемы психоаналитического контактам (Klauber "Schwierigkeiten in der analytischen Begegnung" 1980) и его же научный доклад "Об источниках толкования и его цели в психоаналитическом процессе" ("Ueber die Entstehung von Deutingen und ihr Ziel im psychoanalytischen Prozess"). в ко-тором автор особо акцентировал внимание на необходимости творческого подхода к интерпретации и на немаловажном в этой связи значении неко-торой спонтанности. Мужественная попытка Кодиньолы разобраться в сущности психоаналитического толкования, сделанная им в эссе "Ис-тинное и ложное" ("Das Wahre und das Falsche" Enzo Codignola 1986), привела к созданию логики, присущей одному лишь процессу возникно-вения интерпретации, но мало поспособствовала разрешению самой про-блемы. И наконец. Jakob Arlov (1986). также исследовавший природу психоаналитического толкования, ввел понятие "внутреннего" ("Innere") диалога, протекающего в сознании аналитика в процессе формирования интерпретации и представляющего собой реакцию на слова пациента.
Шесть ступеней понимания во внутреннем диалоге психоаналитика
Акцент, сделанный нами на прилагательном "внутренний" отнюдь не случаен, ведь данный диалог оказывается своего рода "акустической брешью" ("akustische Luecke" Ernst Meier 1981), по той очевидной при-чине, что, к примеру, на магнитофонной записи воспринимается, как пауза, молчание. Инструментов, позволивших бы записать или каким-то иным меха-ническим способом задокументировать внутренний диалог психоана-литика, не существует, поэтому любому исследователю остается доволь-ствоваться опосредованной информацией, которую в состоянии ему пре-доставить опытный психоаналитик. Разумеется, точность таких сведений напрямую зависит от готовности последнего быть откровенным. Приве-денная ниже классификация является результатом моего личного иссле-дования, проводя которое я опирался на принципиальное мнение, что несмотря на бессознательное течение поэтапного понимания, завершаю-щегося толкованием, оно, так же. как и подавляющее большинство бес-сознательных процессов, протекающих в психике пациента, может быть осознано психоаналитиком. Разделение психоаналитического процесса на отдельные этапы по-нимания -- предприятие рискованное. Заранее предвидя возражения критики, укажем поэтому на тот факт, что на практике этапы понима-ния, как правило, либо сменяются не столь последовательно, как в пред-ложенной адаптированной классификации, либо вообще происходят одновременно. Первая ступень представляет собой восприятие слов пациента. Со-гласно исследованиям, проведенным в рамках психологии восприятия, человек вообще воспринимает лишь часть внешних воздействий, будь то обращенные на него слова, действия или др. Кроме того, сам процесс восприятия зависит от обстоятельств получения информации (напри-мер. времени и места) и степени доверия, которое испытывает воспри-нимающий к рассказчику. Вторая ступень включает в себя процесс переработки