начение во Флорешти было, конечно, ссылкой -- но ссылкой почетной. Хотя Флавиан не питал теплых чувств к своему отцу, в данном случае он выступил в качестве его покровителя. Королева-мать, которая некогда страстно любила Аурелиана, впоследствии прониклась к нему не менее страстной ненавистью -- за то, что он стал ее любовником не из любви, а по расчету. При жизни мужа она опасалась открыто преследовать Струдзу, чтобы не навлечь на себя подозрения. Зато после смерти старого короля Аурелиану и его семье пришлось бы туго, если бы не вмешался Флавиан. Он достиг с матерью соглашения, по которому она отказывалась от всех планов мести своему бывшему любовнику, при условии что тот навсегда покинет двор и столицу.) -- Отлично, -- сказал Стэн. -- Сейчас ты перенесешь Марику во Флорешти, уложишь ее в постель... только без вольностей, смотри мне! Потом вернешься, чтобы забрать ее отца и Алису с их вещами. -- А как поступим с Хранителями? -- Устроим им западню. Постараемся захватить хоть одного живьем. -- Чтобы учинить допрос? -- Разумеется. Надеюсь, мы сумеем развязать ему язык. -- Гм, неплохая идея... Значит, нужна подмога? -- Конечно, нужна. Вызовем всех членов Совета, а если понадобится, то привлечем к делу еще человек десять, заслуживающих доверия... Стэн сделал паузу. Как раз в этот момент он уловил слабую мысль Алисы. Она сообщала, что они с сэром Генри уже готовы идти к нему. Он попросил подождать еще минутку, затем приходить. -- В общем, так, -- торопливо продолжал он. -- Сейчас здесь будет отец Марики. Я бы очень хотел, чтобы при нашей встрече присутствовало как можно меньше людей. -- Я понимаю тебя, -- сказал Флавиан и направился к кровати, где лежала Марика. Он без труда поднял ее с постели и, на взгляд Стэна, слишком уж крепко прижал к себе. Марика что-то пробормотала во сне, удобнее устроилась на руках Флавиана и утихла. -- Не уронишь? -- обеспокоено спросил Стэн. -- Что ты! Она ведь легонькая, как пушинка, -- с нежность ответил Флавиан. -- Хорошо. Ступай и не возвращайся, пока я не позову. А тем временем разбуди Стоичкова и всех остальных. Пусть они будут готовы. Да и тебе не мешает приодеться. -- Так я и сделаю. С Марикой на руках, Флавиан вошел в шкаф и быстро переключился со своего дворцового портала на портал в замке Флорешти. Едва он исчез в белом тумане, как во входную дверь постучали. -- Можно? -- раздался приглушенный голос Алисы. -- Да, -- ответил Стэн. Дверь открылась, и в комнату вошла Алиса, а вслед за ней -- седой мужчина лет шестидесяти с небольшим, среднего роста, стройный, с гордой аристократической осанкой, довольно моложавый с виду, крепкий и чуть ли не пышущий здоровьем. Во всем его облике не было даже намека на то, что совсем недавно он страдал от смертельного недуга. Некоторое время мужчина молча разглядывал Стэна. А Стэн смотрел на него и с нарастающим изумлением убеждался, что Марика гораздо больше похожа на своего отца, нежели на их мать. Если ее сходство с княгиней Илоной было каким-то неуловимым и проявлялось преимущественно в движении -- в манере ходить, говорить, в жестах, во взгляде, в мимике; то от отца Марика унаследовала свои ясно-голубые глаза, высокий лоб, форму носа и рта, тонкие черты лица и, наверное, свои дивные медово-золотистые волосы -- в седине сэра Генри не было видно ни единой темной пряди, это была седина блондина... -- Здравствуйте, газда Стэнислав, -- наконец произнес сэр Генри; по-славонски он говорил с сильным акцентом, но довольно внятно. -- Я много раз пытался представить нашу первую встречу. Однако не предполагал, что это произойдет при таких обстоятельствах. -- Здравствуйте, сэр Генри, -- ответил Стэн. -- Алиса вам все рассказала? -- Да, -- кивнул он. -- Вижу, о Марике вы уже позаботились. Что вы намерены делать дальше? Стэн прокашлялся. -- Гм... Боюсь, вам с Алисой придется покинуть свой замок и свой мир на длительное время. А может быть, навсегда. -- Я уже смирился с этим, -- сказал сэр Генри и тяжело вздохнул. -- В конце концов, мне все равно, где жить, лишь бы Марика была рядом. "Еще бы!" -- подумал Стэн, но без всякой злости или раздражения. -- Значит, собираемся? -- спросила Алиса. -- Я займусь своими и Марикиными вещами. -- Да, -- сказал Стэн. -- Можно начинать. Но только без суеты, чтобы не было переполоха. Хранители не должны ничего заподозрить... И никто не должен сообщить им о наших приготовлениях. -- Он вновь обратился к сэру Генри: -- Сколько в замке слуг? -- В данный момент -- ни одного. -- Как это?! Сэр Генри слабо усмехнулся: -- У нас другие времена и другие порядки, газда Стэнислав. Нынче слуги -- слишком дорогое удовольствие. Днем в Норвике есть приходящая прислуга, а постоянно здесь живут лишь трое: дворецкий Брайан, его жена Матильда -- экономка и повариха, а также мой камердинер Джордж. У Брайана и Матильды сегодня выходной, и они поехали в гости к дочери. А около пяти вечера Джорджу позвонила жена его младшего брата Шона. Она сообщила, что Шон попал в аварию и попросила приехать. Разумеется, я отпустил его. Вот так и получилось, что мы остались одни. Стэн задумался. Тем временем Алиса развила бурную деятельность: она рылась в шкафу, перебирая одежду, и складывала на кровати все, что намеревалась взять с собой. Среди прочего, там был ворох нижнего белья. Стэн поймал себя на том, что с каким-то нездоровым любопытством разглядывает его, и в смущении отвел глаза. -- А вам не кажется это подозрительным? -- спросил он у сэра Генри. -- Мне кажется, -- отозвалась Алиса, не прекращая рыться в шкафу. -- Но я не думаю, что старина Джордж был соглядатаем Хранителей. Наверняка они специально выбрали этот день, когда у Брайана и Матильды выходной, чтоб было меньше свидетелей. А потом выманили Джорджа -- чтобы вообще не оказалось свидетелей. -- Я тоже так думаю, -- сказал сэр Генри. Стэн безразлично пожал плечами. -- Как бы то ни было, -- произнес он, -- теперь это не важно. В некотором смысле, это даже к лучшему. Мы можем спокойно готовить западню для Хранителей. -- И спокойно собираться, -- добавила Алиса. -- Кстати, Стэн. Есть какие-нибудь ограничения на количество вещей? -- На количество -- никаких, -- ответил он. -- Но есть ограничение на их размеры -- они должны пролезть в портал. И ограничение во времени -- до полуночи. Это крайний срок. -- Тогда я поспешу. -- Алиса звонко рассмеялась, лукаво подмигнула ему и выбежала из комнаты. Стэн повернулся было к порталу, чтобы позвать Флавиана, Стоичкова и всех остальных, но тут его остановил сэр Генри. -- Газда Стэнислав... -- Да? -- Я по поводу Алисы. Конечно, я понимаю, что сейчас не самый подходящий момент, но... Еще никогда я не видел ее такой счастливой, как сегодня. Алиса очень славная девушка, и я не хочу, чтобы она страдала. Вы понимаете меня? -- Понимаю, -- серьезно ответил Стэн. -- Я сделаю все, чтобы она была счастлива. 31 Дэйна Уолш положила трубку и посмотрела на стоявшего рядом Алексея Смирнова. -- Надеюсь, мы правильно сделали, -- произнесла она. -- Безусловно, -- сказал он. -- Это не только личное, ведь так? Это еще и знак нашей доброй воли. Конноры должны знать, что не все Хранители настроены против них. Смирнов хмыкнул: -- Так поэтому ты ни словом не обмолвилась про Кейта и Джейн? -- Ну, наверное... Не знаю. Я очень хотела спросить о детях, но боялась, что Марика снова станет все отрицать. В тот раз она была такой искренней, что я чуть не поверила ей. А вдруг мы действительно ошибаемся? -- Успокойся, Дэйна. Ребята там, им негде больше быть. Мы оба прекрасно знаем это. А Марика просто осторожничает. Он говорил это уже не раз и не дважды. Никаких сомнений в том, что Кейт и Джейн находились в мире Конноров, у него не было. Он не догадывался, не предполагал и не подозревал -- он знал это наверняка. И Дэйна Уолш знала. Из всех Хранителей только они двое знали правду... Смирнов опустился в кресло, открыл ключом нижний ящик своего стола, достал оттуда небольшой альбом с фотографиями и принялся медленно перелистывать страницы. Взгляд его стал грустным и задумчивым. В альбоме были снимки только одного человека в разные периоды жизни -- сначала младенца, потом маленькой девочки, потом большой девочки, девочки-подростка, юной девушки и, наконец, взрослой девушки. Последний снимок был сделан два месяца назад. Смирнов долго рассматривал его, затем поднял печальные глаза на собеседницу. -- Мы неправильно прожили жизнь, Дэйна, -- устало произнес он. -- Сами страдали и детей заставили страдать. Она отошла к окну, отодвинула штору и устремила взгляд на огни ночного города. -- Я знаю, Алексей. Это я во всем виновата. Я так не хотела терять сына... а в результате потеряла и дочь. -- Мы потеряли, -- поправил ее Смирнов и нежно, как к живому существу, прикоснулся пальцами к изображению красивой белокурой девушки на фотографии. Джейн лучезарно улыбалась ему со своего последнего снимка. 32 Проснувшись, Марика поначалу никак не могла вспомнить, что с ней произошло. Она лежала в мягкой постели на широкой кровати с роскошным балдахином, занавешенной по ибрийской моде тонкой полупрозрачной тканью. Сквозь занавеси проглядывалось богатое убранство просторной светлой комнаты с обитыми бархатом и шелком стенами, добротной мебелью и устланным медвежьими шкурами полом. Из всего этого Марика сделала вывод, что находится в родном мире. Но где? И как она сюда попала?.. К тому же, в постели рядом с ней спала Алиса. А это совершенно не вязалось с окружающей обстановкой, вызывая совсем другие ассоциации... Наконец Марика вспомнила! Брат коварно напал на нее, можно сказать, ударил в спину... за несколько секунд до того, как она сама собиралась нанести такой же коварный удар. Впрочем, в глазах Марики это нисколько не оправдывало Стэна. Она радела о благе всех Конноров, а он руководствовался чисто эгоистическими мотивами. Ради собственного спокойствия он не захотел отпускать ее от себя; и также он не захотел расставаться со своей новой игрушкой, Алисой -- глупышкой, которая от любви совсем потеряла голову и разучилась здраво мыслить... Марика медленно поднялась и села в постели. Спешить смысла не было: судя по положению пятен света на полу, солнце стояло довольно высоко. Здесь уже было позднее утро -- или даже послеобеденный час. В каком бы конце Западного Края она ни находилась, ясно было одно: тамошняя ночь давно закончилась. Сначала Марика собиралась разбудить Алису и расспросить ее о ночных событиях, но затем передумала. В своем теперешнем состоянии она непременно набросилась бы на кузину с упреками, а ей сейчас не хотелось ссориться -- и так на душе было гадко. К тому же на лице спящей Алисы застыло выражение крайней усталости; наверное, она лишь недавно легла. Осторожно, стараясь не разбудить кузину, Марика выбралась из постели, отклонила в сторону свисавшую с балдахина занавесь и ступила босыми ногами на мягкий медвежий мех. На ней была длинная ночная рубаха из тонкого шелка с кружевными оборками -- явно здешняя и явно не принадлежащая ей. Зато одежда, разложенная на большом сундуке возле кровати, была ее личная -- отсюда, из Мышковара. Марика сразу узнала одно из лучших своих платьев. А обувь и нижнее белье к здешней одежде были тамошние -- но тоже отсюда, из ее мышковицкого гардероба. Очевидно, об этом позаботился Стэн. "Какой он заботливый... черт бы его побрал!" -- подумала Марика беззлобно и даже улыбнулась, представив смущенное лицо брата, когда он подбирал соответствующее платью белье. Обойдя кровать, Марика увидела, что на другом сундуке разложен точно такой же комплект одежды. Платье тоже было ее здешнее -- и тоже роскошное. Бесспорно, этот наряд был предназначен для Алисы. Их же тамошней одежды нигде видно не было. Марика безразлично пожала плечами, подошла к ближайшему окну и выглянула наружу. Несомненно, она находилась в каком-то замке. Он стоял на небольшой возвышенности, опоясанный двойной крепостной стеной. В некотором отдалении от внешней стены начинался густой лес, простиравшийся до самого горизонта. Внутренний двор замка был пуст, лишь у ворот расхаживал вооруженный стражник; еще троих Марика увидела на стене. Хотя издали она не могла рассмотреть всех деталей их одежды, но некоторые особенности обмундирования стражников наводили ее на мысль об Ибрии... "Верно, это и есть хваленный Флорешти", -- решила Марика и, сняв через голову чужую рубаху, прошла в угол спальни, отделенный от остальной части комнаты перегородкой. Она хотела только умыться, но, обнаружив на столике рядом с серебряным тазиком и кувшином с чистой водой зубную пасту и щетку, с удовольствием почистила зубы. Потом взяла гребешок и тщательно расчесала спутавшиеся во время сна волосы. (Она очень любила расчесываться, стоя нагишом перед зеркалом, -- независимо от того, делала это сама или же ей кто-то помогал.) Вернувшись к сундуку с нарядами, Марика надела белье, чулки, туфли и шелковые нижние юбки, после чего столкнулась с определенными трудностями. Со всей очевидностью, ее роскошное платье не было рассчитано на то, чтобы в него наряжались самостоятельно. После нескольких минут тщетных усилий Марика поняла, что без посторонней помощи ей не обойтись. Но опять же, она не стала будить Алису, а придерживая руками платье, которое неумолимо сползало вниз, подошла к двери и прислушалась. В смежной комнате находился лишь один человек -- и этот человек мигом почуял "прощупыванье". Марика приоткрыла дверь и увидела молоденькую смуглолицую девушку лет четырнадцати, которая в этот самый момент поднималась с кресла; в руках она держала пяльцы с вышивкой. Девушку окружала особая аура, присущая всем Коннорам. По этой ауре они узнавали своих. Уже без всякого стеснения Марика выскользнула из спальни и закрыла за собой дверь. Отложив пяльцы в сторону, девушка почтительно поклонилась. -- Добрый день, княжна, я к вашим услугам, -- сказала она по-славонски, но с сильным ибрийским акцентом. -- Мне велено было ждать здесь, пока вы не проснетесь. "Точно Ибрия. И наверняка, Флорешти", -- подумала Марика, с интересом разглядывая девушку, которую никак не могла припомнить, хотя прежде считала, что знает в лицо всех молодых Конноров Ибрии. -- Мы можем говорить по-ибрийски, -- сказала она, переходя на этот язык, которым владела не то что в совершенстве, но уж во всяком случае лучше, чем ее собеседница -- славонским. Девушка немного смутилась под ее пристальным взглядом и торопливо произнесла: -- Вы находитесь в Ибрии, княжна. Это королевская резиденция Флорешти. А меня зовут Марчия Струдза, я дочь Аурелиана Струдзы, управляющего Флорешти. -- Так вот оно что! -- негромко воскликнула Марика, а в мыслях выругала себя за несообразительность. -- Теперь ясно, почему я не могла тебя вспомнить. Ведь мы еще ни разу не виделись. Ты сестра Флавиана! Марчия в растерянности опустила глаза. -- Об этом нельзя говорить... Марика подошла ближе и протянула было руки с намерением обнять девушку, но едва не споткнулась, наступив на подол своего платья. Ее плечи и грудь обнажились. -- Ах! -- виновато сказала Марчия. -- Какая же я невнимательная! Извините, княжна. Давайте я вам помогу. При содействии Марчии дело пошло на лад, и через каких-нибудь пять минут платье сидело на Марике, как влитое. Пройдясь по комнате и посмотрев на себя в зеркало, она вернулась к ожидавшей ее приговора девушке и сказала: -- Большое спасибо. Отличная работа. -- Рада вам служить, княжна, -- ответила Марчия. Марика вздохнула, взяла ее за руки и ласково посмотрела ей в глаза. -- Нет, так не пойдет. Это совсем не годится. Мы с тобой Конноры, мы почти сверстницы -- ты лишь на пару лет младше меня. Мы, в конце концов, обе знатного рода. Зачем же такие церемонии, когда мы наедине? Называй меня по имени и на "ты". -- Но ведь вы княжна, -- робко возразила Марчия. -- К тому же, говорят, вы наша будущая королева. -- А ты -- сестра короля. -- Но... нельзя... -- Никаких "но"! -- решительно заявила Марика и обняла Марчию. -- И никаких "нельзя". Флавиан мне не указ. И не будет указом -- даже если станет моим мужем. Для меня ты его сестра, поэтому не смей вести себя со мной, как служанка. Если угодно, расценивай это, как приказ. Понятно? -- Да, -- тихо ответила девушка. -- Вот и хорошо, теперь мы подруги, -- сказала Марика, расцеловала ее в обе щеки и отстранилась. -- Да, кстати. Вместе со мной прибыл один пожилой господин... -- Она замялась, не зная, как назвать своего отца. -- Домул Энри? -- В ибрийском языке не было мягкого, придыхательного "г"; Марчия не стала заменять его на "х" или твердое, звонкое "г", а просто не произнесла первую букву в имени "Генри". -- Он самый, -- кивнула Марика. -- Где он сейчас? -- Наверное, спит. Но просил разбудить его, когда вы проснетесь. -- Марчия так и не решилась обращаться к Марике в единственном числе, но, по крайней мере, больше не называла ее княжной. -- Я могу проводить вас к нему. Или сама схожу и... -- Нет, погоди. Давно он лег спать? -- Часа два назад, не больше. -- Тогда не надо. Еще кто-нибудь из наших есть в замке? "Наших" значило "Конноров". -- Мой отец и Влад Котятко, -- ответила Марчия. -- Наш сотник Котятко? -- Да. Он якобы сопровождал вас, домула Энри и Аличе в пути до Флорешти. Здесь ему поручено заботиться о вашей безопасности. -- Его привел мой брат? -- Нет, Флавиан. -- Ага, -- сказала Марика. -- И когда он ушел? -- Приблизительно в полвосьмого. -- А сейчас сколько? -- Начало одиннадцатого. -- Стало быть, в Немете уже первый час пополудни, -- вслух прикинула Марика. -- Скоро Стэн будет обедать... -- Ой, извините! -- спохватилась Марчия. -- Вы, наверное, проголодались... -- Не беда. Я все равно не смогу есть, пока не убежусь, что со Стэном ничего не случилось. -- С вашим братом Стэниславом? -- А ты его видела? -- И даже разговаривала с ним. Он был здесь час или полтора назад. Принес вам и Аличе одежду, посмотрел на вас спящих, поцеловал обоих, попросил меня заботиться о вас, а потом вернулся в Инсгвар. У Марики отлегло от сердца, она облегченно вздохнула. -- Значит, с ним все в порядке! -- В полном порядке, -- подтвердила Марчия. -- Кроме Стэна и Флавиана здесь еще кто-то был? -- Ночью с Флавианом были какие-то люди, но я их не видела; я знаю это со слов отца. Они ушли около пяти, а отец разбудил меня в семь, когда вернулся Флавиан с домулом Энри и Аличе. Он велел мне позаботиться о барышне. Я принесла ей поесть, помогла раздеться и лечь в постель... Она была так странно одета -- как мужчина! -- Гм, -- в некоторой растерянности протянула Марика. -- Так это не ты раздевала меня? А я думала, что спала в твоей рубахе. Одно было совершенно ясно: Алиса такую рубаху на нее не надела бы, а скорее оставила бы спать голышом. Кто же тогда ее раздевал? Неужели Флавиан?.. При одной только мысли об этом Марике стало неуютно. Однако Марчия тут же рассеяла ее тревоги: -- Вы спали в моей рубахе. Ночью Флавиан поднял меня, чтобы я позаботилась о вас и оставалась с вами... вернее, стерегла вас -- он так прямо и сказал. Ну, я вас раздела, уложила в постель, сама легла рядом и сразу заснула. -- Она сделала паузу, затем нерешительно проговорила: -- И между прочим, на вас тоже была странная одежда. Не такая странная, как на Аличе, но все равно странная. -- А ты не знаешь, где она делась? -- Ваш брат, когда приходил, попросил убрать ее с глаз долой. Вместе с одеждой Аличе. Я взяла всю одежду, унесла к себе и положила в свой сундук. Вы можете забрать ее в любой момент. Но, боюсь, вашему брату она совсем не понравилась. -- А тебе? -- с улыбкой спросила Марика. -- Ну... -- смешалась Марчия. -- По-моему, платье слишком короткое и не очень нарядное... Зато чулки прелесть! -- добавила она с нескрываемым восхищением. -- Такие тонкие, легкие, воздушные... Те чулки были уже не новыми, и по привычке Марика едва не сказала: "Можешь взять их себе", -- но в самый последний момент сдержалась. Негоже дарить обноски сестре короля. Впрочем, сама Марчия не усмотрела бы в этом никакого оскорбления, а напротив -- приняла бы ее подарок с благодарностью. Марика сочла такое положение вещей противоестественным, даже оскорбительным, и не на шутку разозлилась на Флавиана. По ее мнению, человек, стыдящийся собственной родни, тем самым роняет свое достоинство. "Ну, погоди, Флавиан! -- подумала она с каким-то мрачным удовольствием. -- Ты еще не знаешь меня по-настоящему..." Марика обняла Марчию за талию и самым невинным тоном спросила: -- Ты можешь открыть здешний портал? Она очень боялась услышать ответ вроде: "К сожалению, не могу", или: "Я очень сожалею, но мне не велено открывать вам портал". Однако Марчия сказала: -- Конечно, могу. Вы хотите увидеться с братом? -- Да. И немедленно. -- Вы не будете завтракать? -- Позже. Сейчас я хочу поговорить со Стэном. Где портал? -- Совсем рядом. Это же королевские апартаменты. -- Тогда пойдем... Кстати, -- произнесла Марика уже на ходу. -- Почему ты называешь мою подругу Аличе? -- Она сама так представилась, -- ответила Марчия. -- Правда, я слышала, как ваш брат и Флавиан называют ее Алисой, но мне она сказала, что по-ибрийски ее имя правильнее будет звучать "Аличе". -- В самом деле, -- сказала Марика. Она как-то не задумывалась над этим раньше, но действительно: английское написание имени Алисы, "Alice", при желании можно прочесть по-ибрийски как "Аличе". Такое имя в Ибрии встречалось, хоть и не было особо распространенным. Прежде Марика не обращала внимания на это совпадение... если только это было простое совпадение. Среди тамошних языков были родственные не только славонскому, но и ибрийскому. Два из них Алиса даже знала -- французский и итальянский. Так что ей виднее, как правильно произносится ее имя по-ибрийски... Марика с Марчией миновали несколько безлюдных комнат и остановились у закрытой двери. Марчия положила руку на косяк и сосредоточилась. Присмотревшись, Марика увидела, что девушка отодвигает изнутри засов. Из вежливости гостьи она не стала вмешиваться, хотя могла справиться с таким препятствием секунд за десять -- пятнадцать, тогда как Марчия потратила на это больше минуты. Наконец засов был убран. Отворяя дверь, Марчия сказала: -- Проходите... только осторожно. Предупреждение было отнюдь не лишним. Спальня -- раза в полтора больше размерами, чем та, где проснулась Марика, и еще богаче убранная, -- временно превратилась в хранилище. И не просто в хранилище, а в хранилище вещей оттуда! Марика охнула от изумления. Она, конечно, ожидала, что Алиса и отец прихватят с собой кое-какие вещи; они втроем даже составили список самого необходимого на случай вынужденной эвакуации -- чтобы в последний момент не забыть ничего важного. Но Марика предположить не могла, что они перенесут столько всего! Похоже, Алиса забрала все свое. Абсолютно все, за исключением мебели. Да и то -- свой письменный стол, вращающееся кресло к нему, пианино и туалетный столик с зеркалом она все-таки прихватила. Небось, попросила Стэна своим нежным воркующим голоском, он не смог ей отказать и, бедняжка, тащил стол и пианино на своем горбу... Сэр Генри был гораздо умереннее, но и он себя не обидел. Будучи мужчиной, он не питал слабости ко всяческим тряпкам и побрякушкам; зато его слабостью были книги -- и, наверняка, все они, до единой, лежали сейчас здесь, в королевской спальне. Также отец не забыл о картинах, столовом серебре и фамильных драгоценностях. Впрочем, подумала Марика, это нормально. Так или иначе, они покидали Норвик надолго, если не навсегда. А коль скоро под рукой была дюжина помощников (Марика не сомневалась, что все члены Совета были подняты по тревоге) и, вдобавок, в замке отсутствовали слуги (она вспомнила об этом только сейчас и решила, что это неспроста), то грех было не воспользоваться случаем и за оставшееся до полуночи время не забрать все, что только можно забрать. Добро, если после исчезновения хозяина и его наследницы Норвик окажется под опекой надежного и порядочного человека; но вдруг заявятся родственнички, которые не прочь умыкнуть все, что плохо лежит... Марика повернулась к Марчии: -- Ты, наверное, удивлена всем этим? -- Да, -- кивнула она. -- Очень. -- И у тебя много вопросов? -- Да. -- А почему ты их не задаешь? Ты не любопытна? -- Нет, напротив. Я просто сгораю от любопытства. -- Тогда почему не спрашиваешь? -- Потому что вы не ответите. Или будете вынуждены солгать. -- Откуда ты знаешь? Уже у кого-то спрашивала? -- Нет, но для этого необязательно спрашивать. Просто я вижу, что это тайна. Марика рассмеялась и звонко поцеловала девушку в губы. -- Ты просто прелесть, Марчия! Жаль, что я с тобой раньше не познакомилась. Но я еще задам Флавиану взбучку, что он скрывал от меня такое сокровище. Как пить дать задам! Марчия покачала головой: -- Лучше не надо. -- Брось! Не беспокойся. Он больше не посмеет обидеть тебя. -- А он никогда не обижал меня. Он очень добр ко мне и любит меня... но не любит нашего отца. С этими словами Марчия подошла к порталу (прикрывавший его гобелен лежал сейчас свернутый в углу) и принялась над ним колдовать. А Марика скользила взглядом по заваленной вещами комнате и думала, что сегодня же следует перенести их в другое место. Эту ночь Стэн наверняка захочет провести вместе с Алисой, а значит им понадобится отдельная спальня в непосредственной близости от портала. Не говоря уж о том, что вещи нужно рассортировать и разложить по сундукам и шкафам, чтобы уберечь от сырости, пыли и солнечных лучей. Открыв портал, Марчия собралась уходить. -- Если я буду вам нужна, позовете меня, -- сказала она. -- Вы сможете? "Конечно, смогу", -- подумала Марика. Ей достаточно было одного взгляда на человека из рода Конноров, чтобы научиться устанавливать с ним мысленную связь. -- А я так быстро не могу, -- честно призналась Марчия. -- Мне нужно долго присматриваться к незнакомцу... Знаете, -- добавила она робко. -- Сегодня с утра я присматривалась к домулу Энри. Он какой-то... не такой. Вроде Коннор, а вроде нет. По-моему, у него что-то не так с даром... Или это тоже тайна? -- В некотором смысле, он болен, -- сдержанно ответила Марика. -- А вот подробности -- тайна. Пока что тайна. Девушка понимающе кивнула и, пожелав удачи, вышла из спальни. 33 Марика сама закрыла за Марчией дверь, заперла ее на засов и, слегка дрожа от волнения, подступила к порталу. Сам факт, что брат не наложил никаких ограничений на ее общение с внешним миром, говорил о многом. Возможность того, что он просто забегался и в спешке забыл предупредить Марчию, Марика отмела сразу. О таких вещах Стэн не забывает. Следовательно, он спокоен за нее и не боится, что она попадет в переделку. А это могло быть только в одном случае... Да! Так оно и было: Марика не нашла "нитей", ведущих к обоим порталам в Норвике. Они исчезли бесследно. Порталов больше не существовало. Связь с миром предков была потеряна! Марика тяжело вздохнула. Она боялась этого, боялась с самого начала -- как только проснулась и вспомнила, что произошло. Поэтому не сразу потребовала от Марчии проводить ее к порталу, а вступила с ней в разговор и безотчетно тянула время... "Ах, если бы они послушались меня! -- тоскливо подумала Марика. -- Я же их предупреждала..." С минуту она неподвижно простояла перед порталом, собираясь с мыслями, затем отыскала нужную "нить" и позвала Ладислава Савича. Инсгварский купец в данный момент был вне своего дома, но все же в пределах досягаемости, и ответил на вызов Марики. Как выяснилось, Стэн находился рядом с ним, они оба присутствовали на каком-то совещании в городской управе. Брат передал ей через Савича, что сможет освободиться не раньше чем через три часа. Они условились о встрече и распрощались. Но так долго Марика ждать не могла. После некоторых раздумий, она решила обратиться не к своей тетке, а к Анте Стоичкову, с которым за очень короткое время у нее наладились прекрасные отношения. Марика понимала, что большей частью это была заслуга самого Стоичкова, умевшего находить общий язык с самыми разными людьми. По счастью, Стоичков как раз был свободен и отдыхал. Марика тут же рассыпалась в извинениях, что разбудила его, но он ей ответил, что вовсе не спит, а просто бездельничает -- и будет рад немного побездельничать в ее обществе. Когда портал с той стороны был открыт, Марика смело вступила под арку и в следующее мгновение оказалась в просторном кабинете Стоичкова. Несколько дней назад она уже была здесь, поэтому ей сразу бросились в глаза некоторые перемены в обстановке. А спустя пару секунд Марика с удивлением обнаружила, что эти перемены вызваны появлением в кабинете портретов, статуэток, старинных книг и многих других предметов из фамильной библиотеки ее отца. Стоичков заметил отразившееся на ее лице недоумение и понял его причину. Галантно поцеловав ей руку, он произнес: -- Как видите, Марика, мы в меру своих сил позаботились и о ваших семейных реликвиях по отцовской линии. Сэр Генри не настаивал на этом -- зато настояла Алиса. Она опасалась, что Хранители учинят в библиотеке форменный погром, ведь они знали о существовании древнего портала Коннора. Увы, опасения Алисы подтвердились и даже превзошли наши самые худшие ожидания. -- Так что случилось? -- взволнованно спросила Марика. -- Надеюсь, никто не пострадал? -- Хвала Спасителю, все целы и невредимы... А вы еще ничего не знаете? -- Нет, -- ответила она, чувствуя громадное облегчение от того, что ночные события закончились без потерь для Конноров... если не считать потери двух порталов. -- Я лишь недавно проснулась, Алиса и отец еще спят, а брат занят. Вот я и обратилась к вам. -- Тогда проходите, присаживайтесь. -- Держа ее за руку, Стоичков подвел Марику к креслу, подождал, пока она сядет, затем и сам опустился в кресло напротив. -- У вас голодное выражение лица, девонька, -- ласково заметил он. -- Вы что-нибудь ели, когда проснулись. -- Нет, не до этого было. Я хотела... -- Да, конечно. Я понимаю ваше беспокойство, но не завтракать с утра -- плохая привычка. Вы, девушки, и так едите, как птички... -- Стоичков не договорил и ненадолго умолк. Марика не воспользовалась возникшей паузой, так как почувствовала, что он к кому-то мысленно обращается. -- Ну вот. Я только что попросил мою младшенькую, Данку, принести вам поесть. И никаких возражений я не принимаю. -- Хорошо, господин Стоичков, -- покорно кивнула Марика. -- Большое вам спасибо... Так что же произошло в Норвике? Анте Стоичков откинулся на спинку кресла, сплел перед собой пальцы рук и сосредоточенно посмотрел на Марику. -- Мы хотели воспользоваться нападением Хранителей, чтобы взять пленников и впоследствии попытаться развязать им языки, но... Все получилось не так, как мы ожидали. Совсем не так. Поначалу мы собирались устроить три засады -- у вас с Алисой, в спальне вашего отца и возле портала Коннора, но осторожный Ладимир Жих, к счастью, отговорил нас распылять силы. Я сказал: "к счастью", иначе без жертв не обошлось бы. Жих резонно рассуждал, что первый удар, несомненно, будет направлен против вас. Он убедил нас ограничиться одной засадой, в спальне Алисы, причем не сидеть там всем вместе, а дежурить по двое, тщательно, но осторожно прощупывая окрестности замка. А остальные должны были ждать у открытого портала, готовые явиться по первому же зову. -- То есть, портал был постоянно открыт? -- Да. Мы нашли, что это разумная мысль. Если бы Хранители перед самым нападением применили Запрет, то те из нас, кто в данный момент находился в Норвике, мигом утратили бы свои способности. Они не смогли бы предупредить остальных, позвать их на помощь. Но, поскольку портал был открыт, они успели бы бежать. -- Вы говорите: "бы", -- заметила Марика. -- Значит, Хранители поступили иначе? -- Да, совсем иначе. Как оказалось, они не собирались вторгаться в Норвик и захватывать вас. У них были другие планы... -- Стоичков вздохнул. -- Боюсь, вашего отцовского замка больше не существует. Судя по всему, он полностью разрушен. До основания. При этом известии Марика до боли закусила губу. Помимо ее воли, у нее на глазах выступили слезы. За эти годы она полюбила Норвик, привязалась к нему не меньше, чем к Мышковару, он стал для нее вторым домом. И теперь... -- Как это было? -- спросила она -- В тот момент как раз дежурили мы с вашей теткой Зареной, -- продолжил свой рассказ Анте Стоичков. -- И хорошо, что там были мы, а не кто-нибудь из молодых да горячих. В этой ситуации следовало действовать быстро, слаженно, без колебаний, за какие-то секунды принять верное решение и не тратить время на сомнения. Я не говорю, что молодые на это не способны; возможно, люди помоложе нас среагировали бы на опасность быстрее, но их вполне могла погубить излишняя самоуверенность, нежелание отступать без боя, не оказав ни малейшего сопротивления. Когда мы почуяли, что по воздуху к нам стремительно приближается Смерть... Конечно же, -- по его губам скользнула слабая улыбка, -- не старуха с косой. Мы просто услышали в небе слабый гудящий звук, и он все нарастал, приближаясь к замку. Позже, слушая наш рассказ, Алиса предположила, что это была летающий корабль -- самолет. Или даже несколько кораблей -- звук был очень насыщенный. Ваш отец согласился с ней. -- Наверное, так и было, -- произнесла Марика и, мысленно сымитировав гудение приближающегося самолета, послала звуковой образ Стоичкову. -- Да, похоже, -- кивнул он. -- Очень похоже. Только в том звуке была угроза, он нес смерть и разрушения. Полагаю, мы уловили мысли, управлявших кораблями людей, которые думали о том, что им предстоит уничтожить Норвик. Разбомбить, как выразилась Алиса. Ощущение опасности было настолько сильным, что мы с Зареной ни на мгновение не усомнились в ее реальности. Мы поняли, что сейчас замок будет разрушен, стерт с лица земли, поэтому немедленно бежали оттуда. Я сказал: "уходим", ваша тетя ответила: "да", и мы тотчас ушли. Согласитесь, Марика: молодые бы так не поступили, они бы еще подождали немного, постарались прояснить ситуацию. А между тем, оставаться не было смысла. Засада была устроена не для того, чтобы оборонять замок, а чтобы взять пленных. Однако Хранители не собирались появляться в замке, они не думали захватывать вас с отцом и Алисой, они попросту хотели уничтожить вас и разрушить порталы. Как только мы поняли это, так сразу же ушли. Никакие соображения, вроде: "нельзя бежать с поля боя, едва лишь завидев противника", нас не остановили. А молодых бы это задержало. Мы же с Зареной не боялись признать и перед собой и перед другими, что испугались, причем испугались до смерти. Что, кстати, спасло нам жизнь. Когда я вышел из портала вслед за вашей тетей, в спину мне ударила сильная взрывная волна, опрокинула меня на пол и здорово оглушила. К счастью, почти сразу норвикский портал перестал работать, и остальные наши отделались лишь звоном в ушах, да еще треснули стекла в двух окнах. -- Гм. А я не видела разбитых стекол, -- заметила Марика. -- Где? -- Ну, во Флорешти. -- Так мы уже были в Зале Совета. Когда мы переносили из Норвика ваши вещи, то да, действительно, тогда ваш портал был соединен с порталом во Флорешти, а портал Коннора, который открыла Алиса, -- с моим. Но потом мы все перешли в Зал Совета и там стали ждать нападения Хранителей. Решили, что так будет удобнее. А оказалось, что все равно. На этом беседу пришлось ненадолго прервать. В кабинет явилась одиннадцатилетняя Данка, младшая дочь Анте Стоичкова; по приказу отца, она принесла для Марики угощение. Стоичков познакомил девушек друг с другом и позволил дочери немного поболтать с новой знакомой. Как это часто случалось, Данка, поздний ребенок, была любимицей отца, и тот не мог противиться ее желаниям. А сейчас она хотела побыть в обществе Марики. Тем не менее, когда Марика поела, Стоичков все же нашел в себе силы, невзирая на просьбы и протесты дочери, выдворить ее из кабинета. -- Ужасная девчонка, -- пожаловался Стоичков, закрывая за ней дверь. -- Прямо на голову лезет. И что с ней делать, ума не приложу. Скорей бы она повзрослела, чтобы я мог выдать ее замуж. Марика невольно улыбнулась, но в следующую же секунду нахмурилась, вновь подумав о разрушенном Норвике, об уничтоженных порталах, о потерянной связи с миром МакКоев... Для нее это был не только мир предков, она сама была частичкой этого мира, и остро чувствовала эту потерю. Теперь можно было рассчитывать лишь на помощь Кейта. Но если он откажется помочь... -- Вот видите, господин Стоичков, -- грустно произнесла Марика. -- Я была права. Мы с Алисой должны были уехать из Норвика еще тогда, когда узнали об исчезновении Кейта и Джейн. Стоичков тяжело вздохнул: -- Да, Марика, вы были правы. А мы ошибались... Вернее, боялись вас отпускать. Мы пользовались любым предлогом, чтобы потянуть время, убеждали себя, что ситуация еще не настолько критическая... пока не стало слишком поздно. -- Даже вчера... то есть, сегодня... в общем, когда позвонила госпожа Уолш, еще не все было потеряно, -- заметила Марика. -- Нам следовало рискнуть, но Стэн, опять же, не захотел отпускать меня... и Алису. А мы смогли бы скрыться. Смогли бы наверняка. Ведь Хранители не собирались вторгаться в Норвик, а значит, их не было вблизи замка. Но на сей раз Стоичков отрицательно покачал головой: -- Вы делаете неверный вывод, Марика. Хранители наблюдали за Норвиком, это бесспорно. Они должны были убедиться, что, во-первых, никто из вас не покинул по случайности замок накануне нападения летающих кораблей, что, во-вторых, никто из вас не уцелел после налета и что, в-третьих, порталы разрушены и больше не действуют. Вы уж простите, девонька, но я считаю, что в данной ситуации вы вели себя неразумно, а Стэнислав поступил совершенно правильно. Марика поджала губы и потупилась. Ей вдруг пришло в голову, что если даже Стоичков одобряет поступок Стэна, то, возможно, он был не так уж не прав... -- Но разве вы не понимаете... -- начала она неуверенно и умолкла, не зная, что сказать дальше. -- Я понимаю, Марика. Понимаю, что вы расстроены. Но поймите и вы, что наши дела обстоят совсем не так плохо, как вам кажется. Не будем пока касаться путей возвращения в мир МакКоев, они есть, и вы это знаете. Подумайте лучше над тем, что сделали Хранители. Подумайте хорошенько и скажите: что следует из их поступка. -- Ну... -- протянула она. -- Они хотели убить меня, Алису, отца... -- Еще что? -- Они разрушили Норвик. Разбомбили его. -- А зачем? Только ли для того, чтобы убить вас? -- Ну, возможно, чтобы разрушить порталы... Даже не "возможно", а наверняка. -- Зачем? -- снова спросил Стоичков. -- Ведь тем самым они, в их понимании, разорвали единственное связующее звено между своим миром и нашим. Если верить письмам Кейта и его матери (а у нас пока нет оснований не верить им), то выходит