и нажал клавишу пробела. "Щас. Качаю..." Ждать пришлось недолго, всего пару минут. "Уф-ф! Еле влезло. Теперь вскрой корпус... Выковыряй жесткий диск... Осторожно, он хрупкий!.. Усе!" Мне оставалось лишь подивиться изяществу решения и порадоваться, что предчувствие не обмануло меня. Для полноты счастья не хватало еще рыться во внутренностях компьютера. Я выключил лэптоп, отсоединил его от сети и вернулся к первому компьютеру. На экране была изображена пробирка с копошащимися в ней весьма злобного вида тварями. "Выпускать зверушек?" Я связался с Ладиславом и рассказал ему, что произошло. Он ничуть не удивился. "Всеволод шутник, но, как и у всех программистов, у него извращенное чувство юмора. А ты, Эрик, молодец, что выбрал лэптоп". "Да что там, мне просто повезло". "Потому ты и молодец, что везучий. Теперь у нас будет уйма карт". "Ну, а как твои успехи?" -- спросил я. "Уже разобрался с теми шестерыми и перенес их к лифту номер два. Сейчас перетаскиваю туда же охранников". Я посмотрел на план. "Правильно. А мои спящие красавцы отправятся на лифте номер один... Ты уже проверил систему самоликвидации?" "Да, все в порядке. На взрывчатку не поскупились. Рванет так, что можно обойтись и без вирусов". "Ну, не говори, -- возразил я. -- Всякое может случится. Так что я выпускаю тварюг на свободу". "Что ж, давай", -- сказал Ладислав и отключился. Я подтвердил запрос на инфицирование системы. Вирус оказался достаточно откровенным и выдал сообщение: "Внедряюсь в сеть... Дезактивирую защиту... Готово!" Я удовлетворенно потер руки и направился к выходу под аккомпанемент хорового зубовного скрежета интенсивно работающих жестких дисков. Я понятия не имел, что там вытворяет вирус Всеволода, но знал точно -- что-то нехорошее. Когда я был маленьким, Диана часто рассказывала мне на ночь сказки, и уже тогда я твердо усвоил, что компьютерные вирусы -- очень плохие ребята... Сверяясь с планом, я отыскал нужную дверь и бесцеремонно взломал замок. За дверью была небольшая прихожая, справа -- кухня, слева -- маленькая гостиная, а дальше -- спальня. Я повернул налево, пересек гостиную, вошел в спальню и включил свет. Лежавший на широкой кровати темноволосый мужчина лет тридцати что-то недовольно проворчал, перевернулся на бок и, уткнувшись лицом в подушку, продолжал спать. -- Гм... Кхе! -- прокашлялся я и, не придумав ничего лучшего, хлопнул в ладоши. Это возымело желаемый эффект. Мужчина вновь перевернулся, раскрыл глаза, сонно посмотрел на меня, потом на часы, потом опять на меня и снова на часы. Взгляд его стал более осмысленным, а в глазах промелькнула искорка понимания. -- Merde! -- с отвращением произнес он. И уже по-словенски: -- Ты новенький, что ли? -- Я... -- Так заруби себе на носу: мальчиками я не интересуюсь. Я стопроцентно гетеросексуален. -- Я... э-э... -- Слова застряли у меня в горле. Чего-чего, а такого приема я не ожидал. -- Ты, верно, считаешь себя неотразимым, -- по-своему истолковал мое смущение француз. -- Ты и вправду хорошенький, но не в моем вкусе. Уж лучше я... -- Да не затем я пришел! -- обалдев от этого дурацкого препирательства, воскликнул я. -- И я тоже гетеросексуален, -- добавил ни с того, ни с сего, будто оправдываясь. -- Я пришел, чтобы забрать вас отсюда. Наконец-то Бельфора проняло. Скорее, на него подействовали не мои слова, а мой чудовищный акцент. Точно подброшенный пружиной, он вскочил с кровати и уставился на меня. Глаза его загорелись. -- Do you speak English? -- Yes, I do, -- с облегчением ответил я; этим языком я владел гораздо лучше, чем словенским, даже знал несколько его разновидностей. А для внесения полной ясности предупредил: -- I'm sorry, je ne parle pas francais. -- Ничего, я неплохо владею английским. -- В самом деле, говорил он достаточно бегло. -- Но, боюсь, это не тот английский, к которому вы привыкли. -- Тем не менее, я без труда понимаю вас, -- сказал я, и не только из вежливости. К моему удивлению, его речь была довольно близка к англо-американскому языку конца XX - первой половины ХXI веков подгруппы миров Земли королевы Виктории. (О более позднем периоде говорить не стоило, поскольку еще ни один из известных миров этого типа не "дотягивал" до 2050 года без глобальных катастроф военного, техногенного, экологического или демографического характера. Похоже, что родной мир Бельфора миновала чаша сия; он развивался поступательно, без серьезных потрясений, а повсеместное распространение звукозаписывающих устройств не просто замедлило эволюцию произношения, а фактически полностью затормозило ее.) -- Между прочим, вам не мешало бы одеться, monsieur de Belfort. Я действительно гетеросексуален, и меня не привлекает вид голых мужчин. Бельфор ухмыльнулся, присел на край кровати и взял брюки. -- Вы британец? -- спросил он. -- Можно сказать, что да. На три четверти. Отчасти я валлиец, отчасти скотт, а оставшаяся четвертушка греко-италского происхождения. -- Гремучая это смесь, итальянец в ирландце. Знавал я одного такого, отчаянный сорвиголова. -- Бельфор принялся натягивать носки. -- Вы, наверное, секретный агент?.. Впрочем, нет, это глупо. С вашим произношением вы бы сразу засыпались. Вы диверсант? -- В некотором роде, -- помявшись, ответил я. -- В каком же? -- Если я скажу правду, вы просто не поверите. Он покачал головой: -- Ошибаетесь, теперь я готов поверить во что угодно. Раньше я не верил в существование параллельных миров, будь они прокляты, но вот... Короче, я не удивлюсь, даже если окажется, что вы явились прямиком из преисподней. -- Вообще-то я из Солнечного Града. Бельфор пристально поглядел на меня: -- Как вас зовут? -- Эрик. -- Эрик... -- ...из Света. -- Поскольку мы говорили по-английски, я, разумеется, сказал "of Light". -- Ол-райт? -- слегка вскинув брови, переспросил Бельфор. Я повторил с расстановкой, делая ударение на каждом слове: -- Eric of Light. -- А для пущей верности добавил по-французски: -- Eric de Lumiere. -- Странное имя, -- заметил он. -- Какое уж есть, -- пожал я плечами. -- И я им горжусь. Но если вас интересует мое родовое имя, то пожалуйста: Пендрагон. В переводе с гэльского и валлийского это значит "красный дракон". Несколько секунд Бельфор напряженно размышлял. -- Гм, красный дракон. Что-то очень знакомое... Впрочем, в детстве я обожал мультики про драконов -- и про зеленых, и про красных, и даже про голубых. -- Он застегнул рубашку, поднялся и заправил ее в брюки. -- Итак, ближе к делу. Что вы собираетесь делать, Эрик из Света? -- Прежде всего, освободить вас. -- Чтобы потом ваше правительство замкнуло меня точно в такой же клетке? Спасибо, мне и здесь хорошо... в смысле, плохо. Только не уверяйте меня, что ваше правительство будет обращаться со мной лучше. -- Я не работаю ни на какое правительство. -- А на кого же вы работаете? -- На себя. -- Вот как! У вас своя организация? -- В некотором роде. Бельфор с сомнением покачал головой: -- Не нравятся мне эти ваши "в некотором роде". И коль скоро на то пошло, я предпочитаю быть собственностью правительства, нежели частного лица или компании. Сейчас, по крайней мере, у меня есть хоть кое-какие права. -- Вы не будете ничьей собственностью, -- как можно убедительнее проговорил я. -- Вы получите свободу. Бельфор сделался подозрительным: -- Так-таки и свободу? -- Обещаю. -- А что в замен? Что ж, резонный вопрос. -- А взамен... Когда я найду ваш родной мир и верну вас туда, надеюсь, из чувства признательности за эту услугу вы поможете мне освоиться в нем. Тут я попал в точку. Бельфор вздрогнул, а в его глазах, даже вопреки его воле, засветилась надежда. -- Вы шутите?! -- Нисколько. Меня заинтересовал ваш мир, и я найду его во что бы то ни стало. В любом случае, -- я решил воспользоваться замешательством собеседника и взять быка за рога, -- верите вы мне или нет, выбирать вам не приходится. Если вы откажетесь идти со мной, то можете считать себя мертвецом. -- Ого! Это угроза? -- Нет, лишь констатация факта. Вскоре весь этот сектор прекратит свое существование. -- В каком смысле? -- В самом прямом: он будет взорван. -- Но почему? -- Потому что я так решил, -- внушительно ответил я. -- В конце концов, я же диверсант. А что за диверсия без взрыва? Сами подумайте. Этот аргумент произвел на Бельфора неожиданно сильное впечатление. Он заторопился и даже решил ничего с собой не брать, хотя я предлагал прихватить кое-какие личные вещи. На что Бельфор ответил: -- Здесь ничего моего нет. Все мое, вплоть до одежды и даже белья, забрали для изучения. Поначалу они изучали и меня, но не обнаружили ничего интересного, разве что выделили из моей крови неизвестные здешней медицине антитела и получили несколько новых сывороток. Просто удивительно, что в двух вселенных живут совершенно одинаковые люди! -- А вы сразу поняли, что попали в другой мир? -- спросил я. Мы как раз вышли из квартиры-тюрьмы Бельфора и зашагали по коридору. -- Нет, -- признался он, -- далеко не сразу. Когда мой катер вышвырнуло из овердрайва и бортовой компьютер пожаловался, что не может определить местонахождение, я было подумал, что меня занесло куда-то к черту на рога, за тридевять галактик, и проклял тот день, когда загорелся идеей совершить "прыжок самурая"... Гм, я до сих пор его проклинаю. -- А что за "прыжок самурая"? -- Ну... Можно сказать, это один из способов самоубийства, доступный только очень богатым... дуракам. Представьте себе, что вы спрыгиваете на насыпь с поезда, мчащегося со скоростью сто миль в час... -- Ага! -- сообразил я. -- То есть, вы отшвартовались от несущего корабля на сверхсветовой скорости? Бельфор недоуменно посмотрел на меня: -- Если вы знали это, так зачем спрашивали? -- Я этого не знал, -- сказал я. -- Просто догадался. Действительно, догадаться было нетрудно. У нас это называлось не так драматично -- уходить в отрыв. Когда несколько человек вместе движутся в Тоннеле, ведущим является только один, а остальные пассивно следуют за ним. Если же кто-то захочет продолжить путь самостоятельно (например, поменял свои планы или спешит), он волен уйти в отрыв, правда, лишь немногие так поступают. Нельзя сказать, что это смертельно опасно (хотя бывают случаи со смертельным исходом), но чревато непредсказуемыми последствиями. -- "Прыжок самурая" очень опасен, -- после паузы продолжал Бельфор. -- Впервые его совершил лет четыреста назад один японец во славу своего императора, отсюда и такое название. Существует даже клуб звездных самураев; чтобы вступить в его ряды, нужно иметь на своем счету хотя бы один прыжок. -- Понимаю, -- сказал я. -- Вам захотелось стать самураем. Звездным самураем. Бельфор отрицательно покачал головой: -- Вовсе нет, я и до того был самураем. За мной уже числился один успешный прыжок. Девять человек из десяти этим и ограничиваются, во второй раз не испытывают судьбу, но я хотел доказать себе, что ничем не хуже Звездного Рика или Сорвиголовы Макартура. -- Он фыркнул. -- Вот дурак! Можно подумать, это их главная заслуга -- что они прыгают, как кузнечики. В первую очередь, Рик знаменитый исследователь космоса, Макартур известный ученый, а я... я просто плэйбой, бесящийся от жира сынок богатого папочки. Я подумал, что Бельфор далеко не так прост, как расписывал его Ладислав со слов бывшего директора центра. Возможно, года полтора назад он был более легкомысленным, но переделка, в которую он попал, без сомнений, заставила его поумнеть. -- А кто ваш отец? -- поинтересовался я. -- Первый вице-президент компании "Рено", ответил Бельфор и, очевидно, процитировал фразу из рекламного ролика: -- "Мы делаем все -- от детских колясок до трансгалактических лайнеров". -- Неплохо, -- сказал я. Мы остановились возле дверей конференц-зала. -- Осторожно, -- предупредил меня Бельфор. -- Здесь работают даже по ночам. -- Знаю, -- произнес я, открыл дверь и вошел внутрь. Бельфор последовал за мной. При виде лежащих на полу людей у него отвисла челюсть. -- Mon Dieu! -- в ужасе воскликнул он. -- Вы убили их?! -- А вам что до того? -- равнодушно спросил я. -- Они... многие из них были славными ребятами. Они ни в чем не виноваты, они просто делали свое дело. Я постарался придать своему лицу циничное выражение. -- Что делать. Лес рубят -- щепки летят. -- Ущербная философия убийцы, -- промолвил Бельфор, глядя на меня с откровенной враждебностью; все его расположение ко мне мигом улетучилось. -- Люди для вас -- щепки. Я тепло улыбнулся ему: -- Не переживайте, все эти люди живы. Они просто спят. В подтверждение моих слов (и не без моего воздействия) один ученый пошевелился во сне и тихо захрапел. Приникший было Бельфор воспрянул духом. -- Усыпляющий газ? -- Он потянул носом чистый воздух. -- М-да, вентиляция здесь отменная. -- Ладно, -- сказал я. -- Теперь помогите перенести этих славных ребят к лифту. -- Зачем? Их вы тоже похищаете? -- Нет, я лишь спасаю их. Разве вы забыли, что сектор будет взорван? -- Ах да, действительно... Мы принялись за работу. По ходу дела я связался с Ладиславом и узнал от него, что своих подопечных он уже погрузил в лифт номер два, а сейчас находится в помещении, где полно всякой всячины из иного мира, уцелевшей после гибели катера, и отбирает самое ценное. -- Кстати, -- сказал Бельфор, когда мы переносили восьмого ученого. -- В других лабораториях тоже могут быть люди... А еще есть охранники. -- Ими занимается мой напарник, -- ответил я. -- Черт побери! В самом деле! Не могли же вы действовать в одиночку. -- Мог, -- возразил я. -- Но решил подстраховаться. Между прочим, что бы вы хотели вернуть из своих вещей? -- Бритву, -- не колеблясь ответил он. -- Я никак не могу привыкнуть к здешним топорным приборам. -- То-то я и гляжу, что у вас щетина. Опишите, как эта бритва выглядит. Бельфор описал. Затем я спросил: -- Еще что? -- Ну... пожалуй, мой покетбук. -- Ваша любимая книга? -- Что?.. А-а. Нет, не совсем. Это карманный компьютер, блокнот, коммуникатор, телеприемник, видеоплеер и еще много чего. В частности, там записано свыше двух тысяч популярных романов. -- Сила! -- восхищенно сказал я. Бельфор хмыкнул: -- Самая заурядная вещица... в моем мире. Но здесь, конечно, это сила. Лично я могу понять Сашка -- он не устоял перед соблазном. -- Кто такой Сашко? -- Самый главный начальник... бывший. Недавно его арестовали. Оказывается, он тихонько прикарманил мой бластер и покетбук, а потом инсценировал в своем кабинете ограбление. Покетбук нашли во время обыска у него дома, а бластер, насколько мне известно, до сих пор ищут. Я рассмеялся и попросил описать внешний вид покетбука. Затем снова связался с Ладиславом и узнал, что оба предмета -- и бритва, и покетбук -- уже находятся в его коллекции. Наконец мы перенесли последнего спящего. Все семнадцать человек были сложены штабелем в лифте номер один, благо кабина была просторной, и места хватило с избытком. Я сделал еще одну ходку и забрал лэптоп, на диске которого (если, конечно, Всеволод ничего не напутал) должна содержаться важная для дальнейших поисков информация. Вернувшись, я предложил Бельфору войти в лифт. Тот переступил с ноги на ногу и в нерешительности произнес: -- А как же бритва и покетбук? -- Ими займется мой напарник. Мы держим постоянную связь, и он все слышал. -- Ага... -- сказал Бельфор и втиснулся в кабину. Я велел Ладиславу отправить лифт номер два. Получив подтверждение, я для верности подождал пятнадцать секунд и нажал кнопку подъема. Дверь закрылась, и лифт начал двигаться вверх, плавно набирая скорость. По информации, полученной нами от директора центра, подъем на следующий уровень занимает от шести минут двадцати до шести минут тридцати пяти секунд в зависимости от нагрузки. -- Проклятье! -- вдруг всполошился Бельфор и затравлено оглянулся вокруг, словно замкнутый в клетке зверь. -- Наверху нас будут поджидать вооруженные до зубов охранники! И это только первый уровень!.. Как вы собираетесь бежать? -- Так же, как и попал сюда, -- флегматично ответил я. -- Не волнуйтесь, мой план безупречен. Ведь сумел же я попасть сюда. -- Гм, действительно... -- Да, кстати, вы не закончили свой рассказ, -- напомнил я, чтобы отвлечь его от мыслей о предстоящей встрече с охраной. Кроме того, мне было интересно. -- Вы вышли из Тонне... то есть, вас вышвырнуло из овердрайва, и бортовой компьютер пожаловался, что не может определить координаты. А что было потом? -- Потом оказалось, что я не совсем верно понял сообщение компьютера, -- неохотно продолжал Бельфор. -- Если бы меня занесло за тридевять галактик, он бы просто заявил, что нет ориентиров для определения местонахождения... Но ориентиры-то были! -- Француз постепенно увлекался. -- Все дело в том, как определяются координаты. Компьютер "хватает" десять самых ярких звезд и в первом грубом приближении отмечает все места на карте Галактики, где хоть четыре из них расположены подобным образом -- ведь даже на самых детальных картах обозначены далеко не все звезды. Затем идет второе приближение, производится перерасчет с учетом расстояния на видимое, а не действительное расположение звезд, карты накладываются на панораму звездного неба, опять перерасчет -- и так далее. Обычно требуется десять-пятнадцать шагов, но иногда приходится начинать с самого начала -- если компьютер неудачно выбирает ориентиры. В моем случае компьютер считал по новому раз семь или восемь, и всякий раз получалось одно и то же. Сектор определялся однозначно, далекие звезды накладывались друг на друга идеально, а вот с ближайшими творилось черт-те что -- никак не удавалось совместить их видимое изображение с картографическим. -- Оно и понятно, -- заметил я. -- Чем дальше звезды, тем меньший угол смещения. Таким образом, компьютер приблизительно знал местоположение катера, но точно определить не мог. -- Вот именно, -- кивнул Бельфор. -- Боюсь, я был недалек от того, чтобы сойти с ума -- как тот географ древности, который не смог отыскать на карте Земли Берингов пролив. В конце концов я совсем обалдел и включил блок эвристического анализа. В качестве наиболее вероятного допущения, компьютер предположил, что катер провел в овердрайве длительное время и, таким образом, звезды изменили свое расположение. Произведя необходимые расчеты, он выдал результат -- тысяча двести лет -- правда, с невысокой точностью, почти пять процентов, и со знаком минус! -- То есть получалось, что вы вернулись в прошлое. -- То-то и оно. Я, конечно, не поверил... А потом поверил -- когда увидел Землю. Я был в таком шоковом состоянии, что совершил непростительную ошибку и сразу пошел на снижение. Сначала нужно было наладить связь с наземными службами, но я как-то не сообразил. А когда меня атаковали, было уже поздно, счет шел на секунды. -- Как скоро вы поняли, что попали в иной мир? -- Довольно быстро. Гораздо раньше, чем мои тюремщики. Когда они убедились, что у меня нет ни рог, ни копыт, и что я сносно разговариваю по-английски, то пришли к выводу, что я прибыл из будущего. -- И первым делом пожелали узнать, что готовит им день грядущий? Бельфор утвердительно кивнул: -- Так оно и было. Меня засыпали кучей вопросов, и мои ответы повергли ученых мужей в недоумение. Одни считали, что я вожу их за нос, другие -- что я просто невежда. Но я не невежда. Я образованный землянин и хорошо знаю историю родной планеты с древних времен; по крайней мере, европейскую историю -- ведь я европеец. Британская Империя у нас начала распадаться в конце восемнадцатого века, с образованием США, а окончательно рухнула в двадцатом, после второй мировой войны. У нас никогда не было Священной Славянской Империи, а была только Российская, и Киев никогда не был ее столицей... Впрочем, многие русские убеждены, что когда-то он был их столицей -- в домонгольский период, но Киевская Русь и Россия отнюдь не одно и то же. Тем более, что Киев входил в состав России лишь немногим более трехсот лет. Вот здесь-то наши миры и разошлись в своем развитии. У нас Киев пал, у вас же князь Данила отстоял его и защитил Русь от татаро-монгольского нашествия, а двести лет спустя Юрий Великий положил начало образованию Славянской Империи. В моем мире славяне -- это не единый народ, а группа родственных наций, как, скажем, в вашем -- германцы. К примеру, саксонцы и баварцы у нас одной национальности -- немцы... Наверное, для вас это звучит дико? -- Почему же, -- сказал я. -- Наоборот, все логично. Существование мощного славянского государства помешало немцам объединиться. Так уж получилось, так распорядилась история. C'est la vie, c'est l'histoire. Бельфор уставился на меня круглыми от изумления глазами. Он молчал чуть ли не минуту, затем потрясенно проговорил: -- Чтоб я сдох!.. Еще раньше вы сказали: "je ne parle pas francais"... Но ведь в вашем... здесь нет Франции и французского языка, здесь есть Галлия и галльский язык!.. Я улыбнулся ему: -- Правду сказать, тогда я был разочарован вашей реакцией. -- Тогда я еще не проснулся... Черт возьми, кто вы такой?! -- Я Эрик из Света, -- ответил я. -- Волшебник из Солнечного Града. Лифт замедлил ход и остановился. Фиксаторы закрепили его положение. Однако дверь не открывалась. -- Они заклинили дверь! -- воскликнул Бельфор. -- Стягивают силы. Я покачал головой: -- Нет, это я заклинил дверь. -- Но зачем? -- Сейчас увидите. -- И я мысленно скомандовал Ладиславу: "Начинай!" Пронзительно взвыла сирена. Бельфор подпрыгнул, как ужаленный. -- Все в порядке, -- успокоил я его. -- Это входит в наши планы. Сработала система аварийного предупреждения. Сейчас все шахты лифтов перекрываются бетонными плитами, чтобы от взрыва сектора не пострадали другие объекты. В частности, мы с вами. -- П-предусмотрительно! -- пробормотал Бельфор. Пол под нами вздрогнул. Я был начеку, готовый спасти хотя бы тех людей, которые находились со мной в лифте. К счастью, бетон выдержал, огненное море не вырвалось наружу. "Готово, -- сообщил мне Ладислав. -- Я уже дома". Тогда я взял Бельфора за руку и шагнул в Тоннель. А спустя пару секунд мы оказались в полутемной гостиной квартиры Ладислава. Бельфор отпрянул от меня, огляделся вокруг, протер глаза и опять огляделся. -- К-как у в-вас п-пол-луч-чил-лось? -- он заикался скорее не от испуга, а от слишком напряженной работы мысли. -- А вы поверите, если я скажу, что у меня в кармане телепортер? Подумав немного, Бельфор решительно покачал головой: -- Не поверю. -- Почему? -- Потому что теперь я верю тому, что вы сказали раньше. Вы -- волшебник из Солнечного Града! 9. КЕВИН В полпятого по местному времени пассажирский автокар с эмблемой дамогранского космопорта остановился возле серебристого красавца, гордо распростершего крылья над взлетной полосой. Сопровождавший меня служащий, судя по манерам -- отставной офицер флота, не скрывал своего восхищения. -- Замечательная у вас машина, кэп. Это, скорее, не катер, а небольшая яхта. -- Катер и есть маленькая яхта, -- заметил я, выбираясь из автокара. -- Впрочем, снаружи он кажется больше из-за особенностей конструкции. Вышедший вслед за мной служащий согласно кивнул: -- С точки зрения занимаемого места действительно неэкономно. Зато как смотрится -- глаз не отвести! И аэродинамические характеристики у него, должно быть, отменные. -- По высшему разряду. -- Вы любите летать в атмосфере? -- Да. В этом есть своя прелесть. Конечно, ничто не может сравниться с овердрайвом, но иногда неплохо промчаться на огромной скорости над самой землей, едва не задевая верхушки деревьев. Это приятно щекочет нервы. -- Роскошь... -- тоскливо вздохнул бывший астронавт. -- Ну что ж, командор, вот вы и на месте. Попутных вам ветров на звездной дороге. -- Спасибо, -- просто сказал я. Ответить ему, как "наземнику", я не решился -- еще обидится; а встречное пожелание одолеть все бури на своем пути могло быть воспринято отставным офицером, как насмешка. Служащий вернулся в автокар, еще раз смерил взглядом мой катер и направился к маячившему вдалеке громадному зданию астровокзала. Где-то с минуту я смотрел ему вслед, затем поднялся по трапу и вошел в тамбур. Наглухо задраив за собой люк, я крикнул: -- Эй, Дженни! Ты не спишь? Дверь одной из двух жилых кают приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова Дженнифер. Ее лицо выражало волнение. -- Где уж там спать, -- сказала она. -- Катер все время тягали с места на место, к тому же я страшно боялась обыска. -- И напрасно. Во-первых, дамогранцам плевать на транзит, а во-вторых, никто, кроме меня, не смог бы открыть люк. Дженнифер вышла из каюты, поправляя слегка помятое платье. -- Ну как? -- спросила она. -- Получилось? -- Да. Это оказалось проще, чем я ожидал. Пришлось подкупить лишь одну девицу на пункте паспортного контроля. -- А она не проболтается? -- Риск, конечно, есть, но не очень большой. Та девица отхватила изрядный куш и вряд ли захочет расстаться с ним. -- А если там были установлены видеокамеры? -- Никаких камер не было, я проверял. На Дамогране не принято следить за пассажирами первого класса. В общем, не беспокойся, все заметано. Дженнифер подступила ко мне вплотную и поцеловала меня в губы. -- Хорошо, будем надеяться, что это сработает. Кстати, когда взлет? -- Минут через двадцать пять. Пошли в рубку. Рубка управления располагалась в носовой части катера и свободно вмещала двух человек -- правда, третьему в ней было бы уже тесно. На пороге Дженнифер в нерешительности остановилась. -- Кевин! Здесь стены прозрачные. -- Только с одной стороны. Не бойся, никто тебя не увидит. -- Я сел в капитанское кресло, включил главный терминал бортового компьютера и указал на место второго пилота: -- Присаживайся, в ногах правды нет. Дженнифер удобно устроилась в кресле, с интересом огляделась вокруг, затем посмотрела на меня и, улыбаясь, произнесла: -- А знаешь, милый, в этой форме ты просто неотразим. -- Знаю, дорогая, -- сказал я. -- А теперь, пожалуйста, помолчи минутку. Компьютер закончил проверку всех систем корабля и доложил об их исправном функционировании. Я включил коммуникатор. -- "Красный дракон" вызывает Центр управления. Говорит командор Макартур. Подтвердите прием. Спустя несколько секунд мне ответил мужской голос: -- Центр управления на связи. Прием подтверждаю. Как дела, "Красный дракон"? -- Сообщаю о готовности к старту. -- Сообщение принято. Взлет состоится согласно расписанию. Ждите дальнейших указаний. Конец связи. Я переключил коммуникатор в режим ожидания и повернулся к Дженнифер. -- Все, можешь говорить. -- А диспетчеру не покажется подозрительным, что ты не включил изображение. -- Нет, так принято. Ведь это тебе не светский разговор. В данном случае от визуальной связи нет никакого проку, она бы лишь отвлекала внимание пилота и диспетчера. -- Понятно. А когда нас переправят на стартовую площадку? -- Мы уже на месте. Это взлетная полоса. Дженнифер восторженно ахнула: -- Да что ты говоришь?! Я усмехнулся: -- А ты думала, мы взлетим на гравитационной подушке? Как настоящий богатый сноб, я готов заплатить огромный экологический сбор, лишь бы прокатиться с ветерком. Неужели ты никогда не летала на реактивной тяге? -- Нет, никогда. На Нью-Алабаме это запрещено. -- Что ж, тогда привыкай к разнообразию мира. И постепенно вживайся в роль племянницы удачливого космического пирата. На лице Дженнифер отразилось удивление: -- О чем ты? Я достал из кармана паспорт и передал ей: -- Вот, познакомься со своей новой личностью. Дженнифер озадаченно посмотрела на обложку с моим фамильным гербом, хмыкнула и раскрыла паспорт. -- Так это же моя фотография! -- Естественно. -- Что за странный язык! Я не понимаю, что здесь написано. -- Ну хоть имя прочесть можешь? -- Да, Дженнифер Макартур. -- Вот и чудненько. А на пятой странице, между прочим, английский перевод. Нашла? -- Ага... "Данный документ является удостоверением личности гражданина Земли Артура и действителен во всей Вселенной без ограничений во времени и пространстве..." Ньюалабамское произношение Дженнифер было таким ужасающим, что я невольно поморщился. Заметив это, она принялась листать паспорт, пока не нашла итальянский перевод. -- Так... "Настоящим подтверждается, что владелец данного паспорта находится под защитой и покровительством законов Земли Артура и пользуется всеми правами..." Что за чепуха?! -- Это не чепуха, а твой новый паспорт. Отныне ты Дженнифер Макартур, моя двоюродная сестра. Думаю, так будет лучше. А что касается мисс Карпентер или миссис Купер, то пусть ее ищут где-нибудь в другом месте. Дженнифер вернулась к первой странице и еще раз посмотрела на свою фотографию. -- Этот паспорт фальшивый? -- Не более, чем мой. -- А твой настоящий? Я пожал плечами: -- Это чисто умозрительный вопрос. Земля Артура действительно существует, я с нее родом, никакая другая планета на меня претензий не предъявляет, так что мой паспорт признают если не де юре, то де факто. -- А как насчет меня? -- Пока ты со мной, тебе нечего волноваться. Говори всем, что ты моя кузина, лишь недавно покинула Землю Артура... -- Но ведь я ничего не знаю о ней, -- запротестовала Дженнифер. -- Даже не умею разговаривать на вашем языке. Кстати, как он хоть называется? -- Валлийский. -- Валлийский? -- повторила она. -- Если не ошибаюсь, валлийцы -- жители Уэльса. -- Не ошибаешься. -- А Уэльс -- часть Англии. -- Спорное утверждение, но возражать не стану. -- Тогда я ничего не понимаю. Откуда взялся валлийский язык, если в Уэльсе разговаривают по-английски? -- Так было далеко не всегда. Впрочем, чтобы избежать подробных объяснений, я говорю знакомым, что мой родной язык гэльский. Отчасти это верно, ведь по крови я больше скотт, чем валлиец. -- Погоди Кевин, ты меня совсем запутал, -- взмолилась Дженнифер. -- Что еще за гэльский язык? -- Близкий родственник валлийского, иначе -- ирландский. Она вздохнула: -- Час от часу не легче. А вдруг мне подвернется ирландец, который разговаривает по-ирландски, что тогда? -- Притворись глухонемой. -- А если без шуток? -- Я научу тебя нескольким расхожим фразам, которые наш ирландец поймет с большим трудом. Это отобьет у него охоту общаться с тобой на гэльском языке. Коронным номером будет: "Повторите, пожалуйста, еще раз. У вас такое странное произношение, что я ничего не разберу". Мы оба рассмеялись. -- Ну ладно, -- сказала Дженнифер. -- Это еще полбеды. А что делать, если меня станут расспрашивать о Земле Артура? -- Отвечай уклончиво. Скрытничай. Лги -- но так, чтобы сразу было понятно, что ты лжешь. К этому вопросу мы еще вернемся. Главное, ты должна твердо усвоить, что мы с тобой двоюродные брат и сестра, а твоего отца зовут Брендон. -- Почему Брендон? -- Потому что так зовут младшего брата моего отца. В таких деталях лучше по возможности ближе придерживаться истины. Дженнифер задумчиво кивнула: -- Тут ты прав... Но мне не нравится твоя идея насчет нашего родства. -- С какой стати? -- удивился я. -- По-моему, это очень удобно для нас обоих. -- Да, очень удобно. Особенно для тебя. -- Прости, не понял. Она пристально посмотрела мне в глаза: -- А что тут понимать, Кевин! Ты любишь меня какой-то странной любовью. Я не рискну назвать это извращением, но все же есть что-то нездоровое в твоем маниакальном стремлении видеть в женщине, с которой ты спишь, сестру. Я покраснел и, чтобы немного разрядить обстановку, врубил реактивные турбины. С хвостовой части катера послышался слабый свист. -- Дженни, пристегни ремни. Я не буду включать противоперегрузочные устройства. Она выполнила мое распоряжение. -- Звукоизоляция тоже не работает? -- Работает, но в режиме частичного подавления шумов. Полная звукоизоляция и гравитационные компенсаторы лишают ощущения настоящего полета. Впрочем, не бойся -- в экстремальных ситуациях все системы безопасности включаются автоматически. -- Я не боюсь, -- ответила Дженнифер, внимательно разглядывая небольшую фотографию на консоли. -- Это одна из твоих прежних "сестричек"? Или та самая двадцатилетняя любовь? Я отрицательно покачал головой: -- Вот и не угадала. Это моя тридцатипятилетняя любовь. Ее зовут Дана, и она моя мать. Красивая, правда? -- Очень красивая. И очень молоденькая. Такой она была в юности? -- Она и сейчас выглядит ненамного старше. Дженнифер улыбнулась: -- Вижу, ты сильно любишь ее. Я кивнул: -- Это у меня наследственное. -- Что? -- Гипертрофированная сыновняя любовь. В нашем роду сыновья, как правило, слишком сильно любят своих матерей. -- Разве это плохо? -- Скажем так: не всегда хорошо. Взять, к примеру, Александра, старшего брата моего отца... -- Тут я осекся, изумленный своей откровенностью. -- Так что же Александр? -- нетерпеливо спросила Дженнифер. Я вздохнул. Было уже поздно идти на попятную. -- Это неприятная история. Когда мой отец родился, Александр страшно ревновал к нему мать и даже пытался убить его. -- Ты не шутишь?! -- Нисколько. -- М-да, хороша семейка. Ты тоже враждуешь с братьями? -- Слава Богу, нет. Мы довольно дружны. -- Их много? -- Четверо. Шон, Артур, Марвин и Дункан. -- Чудесный букет ирландских имен! -- Скорее, шотландских. А вообще, кельтских. -- Сестры у тебя есть? -- Навалом. -- Это сколько? -- Шестеро, не считая Пенелопы. -- А почему "не считая"? -- Потому что она моя сводная сестра. -- Гм... Судя по твоему тону, ты ее недолюбливаешь. -- На то есть причины, -- сухо произнес я. -- Какие? Я не знал, что ответить, но если бы и нашелся, то все равно не успел бы, так как в этот момент ожил коммуникатор: -- Центр управления вызывает "Красного дракона". Командор Макартур, подтвердите прием. Голос был мужской, но не тот, что в предыдущий раз, более твердый, с властными нотками. Я сделал Дженнифер знак молчать и включил обратную связь: -- "Красный дракон" Центру управления. Прием подтверждаю. -- Говорит старший дежурный диспетчер космопорта. Я буду лично координировать ваш полет в секторе Дамограна. -- Весьма польщен, док. Чему я обязан столь высокой честью? -- Вашей скандальной репутации. -- Уверяю вас, слухи о моих подвигах сильно преувеличены. -- В этом я не сомневаюсь, но нелишне будет подстраховаться. Почему вы так рано запустили двигатели? -- Пусть разогреваются. -- Что еще за глупости! -- Выключить, док? -- Да ну вас! Можете взлетать. -- Прямо сейчас? -- Да. -- А как же график... -- Черт с ним, с графиком. Специально для вас освобожден такой широкий коридор, как будто должна пролететь целая эскадра. -- Ну вы даете, ребята! -- сказал я. -- Стоило ли так утруждать себя? Кстати, я до сих пор не получил схемы вашего хваленного коридора. -- И не получите. До выхода из сферы притяжения планеты вы будете следовать моим указаниям. В этот момент я мысленно проклял созданную мной самим сеть межзвездной связи, благодаря которой обо мне знали во всех респектабельных космопортах Галактики и боялись моего появления, как бубонной чумы. -- Уже можно смеяться? -- язвительно осведомился я. -- Чему? -- Вашей шутке. -- Это не шутка, господин Макартур. Начальник порта поручил мне позаботиться о безопасности... -- Засуньте свою безопасность... -- я не закончил, вовремя вспомнив, что рядом находится Дженнифер. -- Передайте вашему шефу, господин старший дежурный диспетчер, что вы переусердствовали и вывели меня из себя. Я не за то платил деньги, чтобы идти у вас на коротком поводу. -- Макартур, вы... -- Командор Макартур, к вашему сведению. Я сдержу свое обещание и не стану переходить в овердрайв в стратосфере. Я сделаю это в средних слоях тропосферы. Так что объявляйте всеобщий аврал. -- Мак... Командор Макартур! -- взвизгнул старший диспетчер. -- Вы не посмеете... -- Еще как посмею, -- заверил его я. -- Можете пустить мне вслед позитронные ракеты. Конец связи. Я решительно отключил коммуникатор и начал увеличивать тягу. Катер подался вперед, по его корпусу пробежала дрожь. -- Что ты делаешь, Кевин? -- отозвалась взволнованная Дженнифер. -- Теряю дамогранскую визу, -- ответил я. -- И еще зарабатываю штраф в несколько сотен тысяч марок за мелкое хулиганство. -- Ничего себе мелкое хулиганство! А вдруг ты столкнешься с каким-нибудь судном? Погибнут сотни ни в чем не повинных людей. Я уже не говорю о нас с тобой. -- Этого не произойдет, дорогая. В данный момент парни из диспетчерской трудятся в поте лица, освобождая мне дорогу. А все из-за их горе-начальника, который возомнил себя большой шишкой. Реактивные турбины требовательно взвыли. Я плавно отпустил тормоз, и катер помчался по взлетной полосе, стремительно набирая скорость. Дженнифер вжалась в кресло и завизжала. -- Ну-ну, милочка, успокойся, -- невозмутимо произнес я. -- Ты пропустишь самое интересное... Вот, смотри! Земля под нами провалилась, и в считанные секунды ее заволокло густой голубой дымкой. Корпус катера вновь содрогнулся -- мы преодолели звуковой барьер. Где-то там, внизу, безымянный старший дежурный диспетчер услышал гром, раздавшийся с ясного неба. Будет ему и молния... -- Сейчас меня стошнит, -- пожаловалась Дженнифер. -- Дженни, солнышко! -- воскликнул я. -- Разве это не восхитительно? Разве у тебя не захватывает дух? -- Еще как захватывает... Ну все, порезвились и хватит. Я стабилизировал курс и направил бортовому компьютеру запрос на безусловное включение виртуального поля. Автоматически заработали гравитационные компенсаторы, установилась полная звукоизоляция. Дженнифер облегченно вздохнула. -- Вот так уже лучше. Что теперь? -- Переходим в овердрайв. На экране появилось сообщение: "Генератор виртуального поля к работе готов. Начальные параметры установлены по умолчанию". Я нажал клавишу "Старт". Голубое небо, белые полупрозрачные облака, земля под нами -- все это в мгновение ока исчезло, и мы окунулись в океан нестабильности. За бортом корабля бушевала первозданная стихия; ткань пространства-времени растягивалась и лопалась, озаряя безбрежную черноту космоса яркими вспышками протуберанцев. -- Кевин, что происходит? -- спросила Дженнифер, жмурясь. Я уменьшил пропускную способность фильтров и объяснил: -- Гравитационные возмущения виртуального гиперполя. Сейчас мы движемся в области значительных перепадов потенциала, что и порождает всю эту феерию. Прекрасно, не правда ли? -- И жутко. Я не уверена, что это совсем безопасно. -- Ты права. Чтобы управлять кораблем в таких условиях, требуется определенная сноровка. Вот почему рекомендуется переходить в овердрайв лишь на значительном расстоянии от массивн