спользовал его на Морисе. К шести годам Дар Мориса был успешно уничтожен. -- Последовала очередная гадкая ухмылка. -- К тому времени я уже заменил Франсуа де Бельфора. Предвидя твой глупый и наивный вопрос, отвечаю: разумеется, настоящего Франсуа де Бельфора я убил и, когда изредка появлялся на Земле, принимал его облик. А последние восемнадцать лет я большую часть своего времени являюсь Франсуа де Бельфором. -- И тебе удается так долго удерживать искусственный облик? -- Я могу удерживать его сколько угодно. Говорят, что Хаос -- бесформие; на самом же деле он -- бесконечное многообразие форм. В отличие от Властелинов и даже адептов Источника, я способен принимать любой облик и удерживать его без малейших усилий. Кроме того, я могу скрывать свой Дар -- ты сам убедился в этом. Да и Кевин однажды проверял меня и получил отрицательный результат. Вот так-то. Воцарилось недолгое молчание. Я тщетно ломал голову в попытке найти выход из западни, в которую попал по собственной неосторожности и невероятному стечению обстоятельств, но все лазейки были надежно перекрыты. Я полностью находился во власти одержимого местью безумца, в чьем распоряжении было могущество Хаоса. Александр достал из кармана сигарету. -- Будешь курить? Я не отказался, но и не стал благодарить его. Прикурив от протянутой зажигалки, я спросил: -- Что ты собираешься делать с Морисом? -- То же, что и с тобой. С тем только отличием, что держу его при себе, а не отправляю в быстрый поток. Я хочу растянуть удовольствие на многие-многие годы. Морис считает меня своим отцом и восхищается мной. Когда же он состарится и придет его смертный час, я расскажу ему правду о том, кто он такой, и последние дни его жизни будут сущим адом. А потом я пошлю Артуру посылочку -- гроб с мертвым стариком, его внуком. Я зябко передернул плечами, но приложил все усилия, чтобы голос мой не дрогнул. -- Весьма изощренная месть. Александр самодовольно кивнул: -- Думаю, Артур тоже оценит ее. -- Однако не кажется ли тебе, -- продолжал я, -- что после первой посылки, отправленной моему отцу, вторая уже не произведет должного эффекта? А ведь прежде всего ты стремишься насолить Артуру. Не знаю, чего я этим добивался. Быть может, надеялся, что Александр, поразмыслив над моими словами, решит сразу прикончить меня, чтобы не портить сюрприз, приготовленный для дяди Артура. Но как бы то ни было, я не стыжусь проявленного мной малодушия. Я никакой не герой, а обыкновенный человек, и по мне лучше быстрая смерть, пусть даже мучительная, нежели долгое, безрадостное и бессмысленное существование в ожидании смерти от старости -- да еще отягощенное призрачной, несбыточной надеждой на чудо... Александр хмыкнул: -- Отчасти ты прав, Эрик-гаденыш. Но я не убью тебя сейчас, нет. Даже не мечтай о легкой смерти. Вообще-то я не собирался марать о тебя руки -- по крайней мере, в ближайшее время. У меня есть более важные дела, чем мстить твоему отцу, возбуждая лишние подозрения. -- И все же ты... -- Это твоя вина, вернее, беда. Ты сам нарвался. Тебе крупно не повезло, что ты встретился с Софи, прежде чем я успел принять необходимые меры. Ты обнаружил у нее Дар и тем самым подписал себе смертный приговор. -- Она твоя дочь? -- Нет. Но это я продал ее в гарем шаха. И когда Морис нашел ее, я был не просто удивлен, а по-настоящему потрясен. Воистину, как все-таки тесен мир! -- Только не говори, что она внучка Артура. Александр захохотал: -- А ведь Софи в самом деле внучка Артура. Представь себе! Я не удержался и присвистнул -- чем дальше в лес, тем больше дров! -- И чья же она дочь? -- Джо Кеннеди... Джоны. А по-еврейски -- Ионы. -- Кто это такой? -- Вот как! -- Александр внимательно посмотрел на меня. -- Разве ты не слышал об этом ублюдке, который прикончил королеву Рахиль и ее деда, царя Давида, а потом чуть было не уничтожил Вселенную? -- Постой! -- озадаченно произнес я. -- Ты говоришь о Ионе Бен Исаие, сыне Исаии Бен Гура? -- О нем самом. Только одно маленькое уточнение: Джона не сын Исаии. Он твой кузен, паршивый ублюдок твоего дядюшки Артура. -- А?! -- От удивления я широко разинул рот. Александр широко ухмыльнулся: -- Вот то-то же. Как я вижу, ты не осведомлен об этом эпизоде из ваших семейных хроник. -- Он на секунду задумался, что-то взвешивая в уме. -- Пожалуй, я удовлетворю твое любопытство, но как-нибудь в другой раз. А пока с тебя хватит и того, что Софи твоя двоюродная племянница. -- Ее ты тоже лишишь Дара? -- спросил я, едва лишь обрел способность говорить. Александр отрицательно покачал головой: -- Нет, начет Софи у меня другие планы. Я никогда не воспринимал ее как орудие мести Артуру. Ведь она дочь Джоны, которого в вашей семейке любят не больше, чем меня. -- Однако ты продал ее в рабство. -- Это была моя месть Джоне за то, что он пытался убить меня. Он не знал о существовании Софи, зато я знал о ней. В будущем я собирался использовать ее, чтобы приструнить этого выскочку, если он станет сильно мешать мне, но затем... Александр умолк, загасил в пепельнице окурок сигары и тут же закурил снова -- на этот раз сигарету. И все молчал. Похоже, продолжать он не собирался. -- Так какие же у тебя планы насчет Софи? -- не выдержав, спросил я. -- Не твое дело! -- резко бросил Александр. Тут до меня дошло. Несмотря на плачевность моего положения, я громко и с издевкой рассмеялся: -- Старый козел! Ты влюбился в нее! Лицо Александра исказила злобная гримаса. Он поднял было руку, намереваясь ударить меня, но в последний момент передумал. Выражение злобы на его лице уступило место злорадству. -- Ага, ясненько! Ты тоже влип? Что ж, тем хуже для тебя. Помимо всего прочего, теперь ты будешь мучиться мыслью, что после Мориса Софи достанется мне. Еще одно очко в пользу Александра. Я чуть не застонал от отчаяния, когда представил Софи в объятиях этого чудовища... -- Гм, -- произнес я, стараясь изобразить сарказм. -- Так почему же ты не воспользовался ситуацией, когда Морис исчез? Мало того, ты строил из себя заботливого папочку и даже подыскивал Софи нового мужа. Александр фыркнул и пожал плечами: -- Если ты рассчитывал задеть меня, то промахнулся. Софи еще юна и не готова воспринять меня как мужчину, а я не столь глуп, чтобы форсировать события. Пусть все идет своим чередом, времени у меня вдоволь, и я добьюсь своего. А что касается поисков мужа... -- Александр метнул на меня злой взгляд. -- Это все ваша дурная наследственность! Сонимще извращенцев! После исчезновения Мориса у Софи не было ни одного мужчины, а все девушки, подружки. Я не хотел, чтобы это вошло у нее в привычку... Проклятые ваши гены! -- Почему только наши? -- спросил я. -- Ведь это и твои гены. Отрекшись от семьи, ты еще не избавился от наследственности. Пропустив мое замечание мимо ушей, Александр встал со стола и деловым тоном заговорил: -- Значит так, Эрик, сын Брендона. Твоя участь уже решена, и приговор обжалованию не подлежит. Теперь, что мне делать с Морисом? В груди у меня похолодело. "Что делать с Морисом?" Разве Александру мало того, что он уже сделал с ним? Что он еще задумал?.. -- Так, так, так! -- довольно произнес Александр, глядя на меня сверху вниз. -- Ты обеспокоен его судьбой. Значит, Морис был прав -- вы с ним подружились. -- Ну и что с того? -- как можно безразличнее осведомился я. -- Тогда, боюсь, у меня для тебя еще одно неприятное известие. Морису придется разделить твою судьбу. -- В каком смысле? -- Его тоже ждет ссылка в необитаемый мир. Но не обольщайся -- не в тот, где будешь ты, в другой. Я не обольщался. Лишь спросил: -- Разве это так необходимо? -- Боюсь, это неизбежно. Сам посуди: если ты исчезнешь, Морис забеспокоится и в конце концов обратится к Кевину. Согласен? Я вздохнул: -- Да, безусловно. -- Далее. Убедившись, что ты нигде не появлялся, Кевин начнет расследование, возможно, даже привлечет других родственников. Они станут копать в непосредственной близости от меня, будут крайне подозрительны -- а это опасно. Есть, конечно, шанс, что они ничего не обнаружат: ведь я умею скрывать свой Дар, а Дар Софи я заблокирую -- очень осторожно, чтобы не повредить его. Но вместе с тем велика вероятность, что меня разоблачат. На такой риск я пойти не могу. Поэтому я буду вынужден убрать Мориса, а также принять меры в отношении Софи. О Боже! Софи... -- А она тут причем? -- А притом, что слишком много знает. Она знает, что Морис вернулся. Знает, что с ним произошло. Знает, кто на самом деле Кевин Макартур. Я не смог помешать Морису рассказать ей это. Я не смог предотвратить их встречу -- все произошло слишком стремительно... Проклятье! -- И что же ты сделаешь с ней? -- Ничего такого страшного. Официально она отправится в длительное путешествие по Галактике, а на самом деле я поселю ее на одной из своих баз в соседнем мире. Что дальше -- видно будет. А дальше, тоскливо подумал я, Александр отбросит всякую обходительность и возьмет Софи силой. Впрочем, не обязательно насилуя ее. Скорее всего, он просто подчинит ее своей воле. Софи с детства приучили к покорности, она сама признавалась мне, как трудно ей дается осознание свободы, а неполные два года -- слишком малый срок, чтобы после многих лет рабства стать полностью самостоятельным и независимым человеком. Разумеется, как и всякий мужчина, Александр хотел, чтобы Софи полюбила его по собственной воле, без принуждения, но если обстоятельства складываются неблагоприятно, то... И еще Морис... Его мать сожгли на костре, у него самого отняли Дар, он жил во лжи, искренне восхищаясь человеком, который на поверку оказался его злейшим врагом. Теперь у него отнимут и этот обман, отнимут любимую женщину, отнимут свободу; он узнает страшную правду и остаток своих дней проведет в сущем аду... -- Вот если бы удалось пустить Кевина по ложному следу, -- продолжал Александр. -- Убедить его, что твое исчезновение не связано с Морисом или Софи... Да, подумал я, это был бы выход. Так или иначе я попался, но почему из-за этого должны страдать Морис и Софи?.. -- Например, -- вел дальше Александр, -- с тобой разделалась Звездная Палата. Допустим, тебе пришлось вернуться в Сумерки Дианы. Ты вспомнил, что в спешке не замел все следы, отправился обратно и после этого больше не появлялся. Узнав обо всем от Мориса, Кевин решит, что это -- дело рук Звездной Палаты... Скорее всего, подумал я, скорее всего... Александр вперил в меня взгляд. -- А теперь, -- проникновенно произнес он, положив на столик передо мной мои блокнот и ручку, -- бери и пиши записку Морису. Тебе нужно срочно вернуться в Сумерки Дианы. Ты кое-что забыл. Придумай что-то убедительное. Пообещай, что будешь осторожен и вскоре вернешься. Ну! Я открыл блокнот, нашел чистый лист и начал писать: "Морис! Черт возьми, я растяпа! Совсем забыл..." О чем бишь я забыл?.. Так, это я взял... и это... об этом Морис знает... Ага, лэптоп! Я ничего не говорил ему про лэптоп... "...о том проклятом лэптопе. На диске остались навигационные карты и мои расчеты. Оставлять их опасно. Их нужно немедленно уничтожить. Не беспокойся, я буду осторожен и скоро вернусь. На обратном пути воспользуюсь помощью отца, так что все будет в порядке. Мой привет Софи. Эрик". Когда я закончил, Александр взял у меня блокнот, прочитал записку, удовлетворенно хмыкнул и вырвал листок. Записку он положил себе в карман, а блокнот и ручку -- в карман моего пиджака. -- Вот так-то лучше. Теперь мне не нужно прятать Мориса и Софи. Напротив, я использую их в качестве шпионов. Морис уже горит желанием сотрудничать с Кевином, а по причине своей осведомленности он вскоре станет его доверенным помощником -- но в действительности он будет работать против него. Уж об этом я позабочусь. Я постепенно приходил в себя. Во мне закипала бессильная ярость. Я снова попался! Причем так глупо... Александр ненавязчиво направил мои мысли в нужное для себя русло, затем как бы вошел с ними в унисон и сделал мне мощное внушение. Я выполнил его требование, будучи в тот момент убежденным, что действую исключительно по своей воле, без принуждения. Я даже мыслил трезво и логично. Проклятье! Проклятье!.. Я уже открыл было рот, чтобы выругаться и сообщить Александру все, что о нем думаю... и чуть не рассмеялся. На сей раз хитрец перехитрил себя. Александр не знал, что Кевин посвятил в свою тайну Дэйру и Бренду; он также не знал, что о космической цивилизации известно Диане. Если Кевина и удовлетворит версия насчет Звездной Палаты, то девочки на этом не остановятся. Можно не сомневаться, они отыщут всех судей, где бы те ни прятались, и выяснят, что Звездная Палата непричастна к моему исчезновению. Тогда снова возьмутся за записку, проведут графологическую экспертизу, установят, что я написал ее, находясь под внушением, и тогда... тогда... О, Митра! Ведь это мой шанс! И не только мой шанс -- но и Мориса, и Софи... Только бы Морис сохранил эту записку, только бы сохранил... Впрочем, я надеюсь, что Александр позаботится об этом. Себе на беду... -- Не торжествуй, -- спокойно сказал Александр. -- Я позабочусь, чтобы Морис уничтожил эту записку сразу после прочтения. Я обомлел. Неужели он читает мои мысли?.. Александр ухмыльнулся: -- Небось, ты думаешь, что я читаю твои мысли? Напрасно. Просто я не дурак, вот и все. А в сущности, записка не столь важна, как тебе могло показаться. Просто было желательно заполучить ее -- для пущей убедительности. А если бы не удалось, я бы не очень огорчился. Передал бы Морису на словах, что тебе срочно понадобилось вернуться в Сумерки Дианы. Он пересек комнату, взял валявшуюся в углу шпагу, затем вернулся и вложил ее в ножны. Вновь соприкоснувшись с чуждой силой, Грейндал, дитя Порядка, пыталась протестовать, но мощь Хаоса в конце концов усмирила ее. -- Бедный Володарь Даж-Дома, -- сказал Александр, глядя на мою шпагу. Эта фраза при данных обстоятельствах показалась мне совершенно неуместной. -- О чем ты? -- спросил я. -- Понятно о чем, -- невозмутимо ответствовал Александр. -- Недавно старик потерял Ладислава, а самое большее через полчаса погибнет и Зоран. Как и старший брат, он будет убит тобой. Я вытаращил глаза от изумления и (честно признаюсь) испуга: -- Что?!! -- А то, гаденыш, что я профессионал и не допускаю глупых ошибок. Пока ты шлялся по банкам и брокерским конторам, набивая карманы деньгами, я подготовил все необходимое, чтобы инсценировать твою смерть. В частности, изловил дурачка Зорана и рассказал ему, как погиб Ладислав. -- Боже!.. -- Сейчас Зоран в руках моих людей и жаждет твоей смерти. Я устрою вам поединок в Сумерках Дианы. Нет! Только не это... -- Я не буду биться с Зораном, -- категорически заявил я. -- Не будешь, -- подтвердил Александр. -- Ведь ты, чего доброго, позволишь ему убить себя, и я лишусь удовольствия отправить твоему отцу в подарочек гроб со сморщенным тельцем его старичка-сыночка. Я сам убью Зорана твоей гнусной шпагой, а от тебя понадобятся лишь обрывки одежды и кровь -- как можно больше крови на месте дуэли. Все решат, что ты убил Зорана, получив при этом смертельные ранения, но, понадеявшись на себя, не стал вызывать помощь и погиб где-то в Тоннеле по пути домой. Я прикрыл глаза и в отчаянии застонал. Сквозь полуопущенные веки я заметил, как Александр склонился над столом, чтобы взять зажигалку. Резко выбросив руки, я рванулся вперед, надеясь вцепиться ему в глотку... Как и в предыдущий раз, Александр не стал тратиться на чары. Он опять хватил меня кулаком по голове. 25. КЕВИН Мы стояли, утопая ногами в лиловой траве, под сверкающим небом Безвременья. Нас было трое у подножья холма, а по склону к нам приближалась высокая стройная женщина в ослепительно-белых одеждах. Это не была Снежная Королева моего отца (и отчасти моя собственная), это была другая Хозяйка -- настоящая Хозяйка Источника. Ее звали так же, как мою сестру -- одну из нас троих, стоявших у подножья холма. -- Ну вот, -- сказала Дэйра, моя сестра. -- Свою часть работы я выполнила. До встречи через мгновение. -- И прежде чем Анхела успела опомниться, она исчезла. Нас осталось двое, и мы, взявшись за руки, ожидали приближения Хозяйки. Лицо Анхелы было бледное от волнения. Кажется, она не до конца верила в реальность происходящего и где-то в глубине души надеялась (или боялась), что все это -- сон. Сон, опровергавший многие ее прежние представления о мире, о человечестве, о самом бытие... Между тем Хозяйка подошла достаточно близко, чтобы можно было рассмотреть ее лицо. На мгновение забыв о своих страхах, Анхела восхищенно прошептала: -- Она прекрасна!.. Лично я не считал Хозяйку прекрасной. Я не мог восхищаться красотой женщины, как две капли воды похожей на ту, чье имя я избегал произносить даже мысленно. Это было выше моих сил. -- Ты по-прежнему ожесточен, Кевин, -- мягко сказала Хозяйка. (Хоть одно хорошо: ее манера говорить была совсем не такой, как у... вы понимаете, кого я имею в виду.) -- Ты до сих пор считаешь, что я вернула Диану в мир человеческий лишь затем, чтобы отомстить твоему отцу. Не вижу смысла разубеждать тебя в том, во что ты так упорно желаешь верить. Сделав паузу, она перевела взгляд на Анхелу и улыбнулась ей: -- Здравствуй, я давно тебя ждала. -- Меня? -- удивленно переспросила Анхела. -- Да, тебя. Смертную женщину, которая подчинит себе Силу Источника. Ведь я наполовину такая же, как ты... но только наполовину. Сегодня знаменательный день. -- Хозяйка протянула ей руку. -- Пойдем. У нас есть о чем поговорить. А ты, Кевин, ступай к Источнику и жди. Анхела в нерешительности посмотрела на меня. Я молча пожал плечами, отпустил ее руку и зашагал вверх по склону холма, не оглядываясь. Лишь достигнув вершины, я остановился и посмотрел назад. На прежнем месте никого не было. Ни Анхелы, ни Хозяйки не было нигде, они будто испарились. Я снова пожал плечами и продолжил свой путь. Миновав рощу дубов с зелеными стволами и фиолетовой листвой, я вышел на широкую прогалину, посреди которой находился Источник, окруженный мраморным парапетом. Источник был спокоен -- и не просто спокоен, а безмолвен. Казалось, он был озадачен происходящим, удивлен дерзостью смертной женщины, посмевшей явиться в его святилище. Я бы, пожалуй, испугался за Анхелу, но я полностью доверял Дэйре и Бренде. А еще больше я доверял Хозяйке -- хоть она и была похожа на... впрочем, я слишком уж часто повторяюсь. Я подошел к парапету, сел на него, зачерпнул горсть воды из Источника и выпил ее. Вода была совершенно безвкусная, но под ее воздействием я ощутил прилив свежих сил, на меня снизошло умиротворение. Я закурил и принялся ждать Анхелу. Ждать мне пришлось дольше, чем я рассчитывал. Прошло больше часа, когда, наконец, я увидел между деревьями ее фигурку. Она была одна, Хозяйки рядом с ней не было. Я соскочил с парапета и поспешил навстречу. Анхела выглядела гораздо спокойнее, держалась более уверенно, чем когда мы расстались, но вместе с тем в ее глазах появилась грусть. Я хорошо знал природу этой грусти. Когда через несколько дней после возвращения из быстрого потока времени, где я родился и провел детство, я сказал отцу, что хочу повидать своих старых друзей, он ответил мне, что это невозможно, их уже давно нет в живых. Тогда мне стало грустно, я даже плакал. А позже, овладев силами, я разыскал тот мир -- и обнаружил безжизненную пустыню, в которую превратилась вся планета... -- Как ты? -- спросил я у Анхелы. -- Вроде бы все в порядке. -- А где Хозяйка? -- Не знаю. Она показала мне, куда идти, а сама исчезла... Это и есть Источник? -- Да, -- ответил я. -- Подойди ближе, не бойся. -- Я не боюсь. Хозяйка обещала, что все будет хорошо. Я верю ей. -- Я тоже ей верю. Мы подошли к парапету. Источник продолжал безмолвствовать, однако в самом центре водоема, вяло, будто в нерешительности, начали вспыхивать привычные голубые искры. -- Ты что-то чувствуешь? -- спросил я. -- Да... что-то странное... необычное. Знаешь, я всегда считала себя атеисткой, но теперь... Боюсь, все не так просто. Мы помолчали, глядя в центр водоема. Искры вспыхивали все смелее, Источник после некоторой растерянности возвращался в свое нормальное состояние. -- А еще я чувствую боль, -- вновь заговорила Анхела, не отрывая взгляда от фонтана искр. -- Мне больно за маму, за Рикардо, за сестренок, за дедушку с бабушкой, за всех, кого я знаю, кто дорог мне... и кого я рано или поздно потеряю. Чем я лучше их? Где же справедливость? -- А кто сказал, что в мире есть справедливость? Есть только закон действия и противодействия, который гласит, что ничего не достается задаром, за все приходится платить. И твоя боль -- это часть платы за вечную молодость. А что касается могущества, то оно само по себе проклятье, тяжкая, неблагодарная ноша. Мой брат Шон считает себя слишком умным, чтобы соваться к Источнику. Мне кажется, он поступает мудро. -- Тогда почему ты... -- У меня не было выбора. Я старший сын короля и наследник престола. -- И только поэтому ты был допущен к Источнику? -- Ну, и еще Хозяйка признала меня достойным. Сопротивление было бессмысленным. -- А ты сопротивлялся? -- Не очень решительно и, скорее, бессознательно. Я требовал, чтобы моим Отворяющим была Монгфинд и только Монгфинд, потому что был безумно влюблен в нее, но она, естественно, и слышать об этом не хотела. -- Почему "естественно"? -- удивилась Анхела. -- Гм... Помимо всего прочего, Монгфинд моя родная тетка, младшая сестра моей матери. -- И ты любил ее как женщину? -- Увы, да. Это у нас наследственное... В общем, -- торопливо продолжал я, -- Хозяйка позволила мне прийти к Источнику без Отворяющего. Она сочла меня в достаточной мере ответственным, и мое сопротивление было сломлено... Если это действительно было сопротивление, а не каприз. -- Хозяйка говорила, что у тебя нет связи... с материальным миром. Она сказала, что теперь я буду твоим Отворяющим, а ты -- моим. -- Она объяснила, что это значит? -- Нет, -- ответила Анхела с немного смущенной улыбкой. -- Но я сама догадалась. Я тоже улыбнулся и спросил: -- Дэйра рассказывала тебе, как появилась на свет? -- Да. Вернее, намекнула. А что? -- Насколько мне известно, с тех пор больше никто не "безобразничал" в Безвременье. Но для нас Хозяйка сделала исключение. Анхела взяла меня за руку и пристально посмотрела мне в глаза. -- Кевин, я не могу понять твоего отношения к Хозяйке. С одной стороны, ты восхищаешься ею, но с другой... Что она тебе сделала? Я тяжело вздохнул: -- Этот вопрос гораздо легче задать, чем ответить на него. По большому счету, ее не в чем упрекнуть. Напротив, она, казалось бы, сделала доброе дело, вернула к жизни женщину, которая давно считалась -- и была! -- мертвой. Но... Давай не будем об этом. Сейчас не будем. -- Хорошо. Мы снова умолкли и молчали довольно долго. Обнявшись, мы стояли возле мраморного парапета, а в центре водоема все интенсивнее бил фонтан голубых искр. Прежде спокойная гладь заволновалась -- казалось, Источник уже торопит нас... -- Кевин, -- произнесла Анхела, положив голову мне на плечо. -- Боюсь, я не выдержу бессмертия. -- Его никто не выдерживает. Рано ли, поздно ли, все бессмертные умирают. -- Я не о том говорю. Сейчас мне тридцать три года, и я чувствую себя тридцатитрехлетней. В восемьдесят лет я буду чувствовать себя на все восемьдесят, пусть даже внешне я останусь молодой. А вот твоя сестра Дэйра, которой биологически уже за сорок, не просто выглядит юной девушкой -- молодость бьет из нее ключом, она юна и телом, и духом. Наверное, это у вас в генах. Я же, не старея внешне, быстро состарюсь внутренне. -- Ошибаешься, -- сказал я, поглаживая ее густые черные волосы. -- Это не гены, это чисто психологический эффект. Когда человек знает, что впереди у него долгая жизнь, он не спешит стареть -- ни телом, ни духом. Ты очень скоро научишься избавляться от лишнего груза прожитых лет, тебе не нужно будет постоянно оглядываться назад, то и дело ворошить прошлое. Ты перестанешь трястись над каждым днем, как бедняк над медным грошом. У тебя будет неограниченный кредит времени, которое ты сможешь тратить по своему усмотрению, не опасаясь банкротства. Пусть это отдает эпикурейством, но такова философия долголетия. А жизненный опыт, мудрость... лишь по прискорбному стечению обстоятельств эти понятия отождествляются со старостью. -- Возможно, ты прав, -- задумчиво проговорила Анхела. -- Ведь действительно: давят не прожитые годы, а скорее, осознание того, что с каждым годом тебе остается жить все меньше и меньше. Но когда пассив превращается в актив... Кевин, я вот о чем подумала... -- Да? -- Пройдут годы, десятилетия, люди вокруг нас состарятся, а мы по-прежнему будем молоды. Ладно, какое-то время нас будут считать моложавыми -- а потом? -- Потом мы уйдем, и вместо нас останутся наши дети. Они продолжат начатое нами дело, они доведут его до конца. Когда-нибудь люди станут хозяевами Вселенной. Все люди, все человечество -- а не только жалкая горстка избранных, которые гордо именуют себя Властелинами. -- Ты идеалист, Кевин, -- сказала Анхела. -- Ты мечтатель. Но... Сейчас я согласна с тобой. Полностью согласна. Нас было трое у бурлящего Источника -- я, Анхела и тот, кто еще не родился, но кому было суждено продолжить наше дело. Нас было трое, и мы были едины. Мы стояли в начале долгой дороги. Звездной дороги человечества... (i) КОНЕЦ Февраль -- ноябрь 1996 г.