, собственное название отсутствует. -- Пятьдесят пять секунд до входа в канал, -- произнесла я. -- Генератор работает нормально, -- ответил Валько. Затем строго отчитал меня: -- Рашель, где твои глаза были, когда ты прокладывала курс? Какого дьявола тебя понесло к Ядру? -- Четвертая степень совсем не опасно, -- оправдывалась я. -- Всего лишь высокий уровень радиации... И вообще, я ничего не понимаю. На карте дром-зоны тот канал был обозначен как неисследованный. Этот, кстати, тоже. -- Ты уверена? -- Абсолютно. Я не слепая. Вот, сам посмотри... -- Я начала было производить манипуляции на консоли, но затем остановилась. -- Нет, позже. Десять секунд до входа в канал... Пять секунд... Есть! За передней стеной рубки всеми цветами радуги заполыхало гиперпространство. Валько доложил: -- Резонансный генератор вышел на рабочую мощность две целых и семь сотых тераватта. Расчетное время гиперперехода по объективному галактическому времени -- два часа сорок три минуты и тридцать одна секунда. По собственному бортовому -- стандартный полуторасуточный интервал... А теперь обожди немного. Сейчас я кое-что проверю. Олег сидел, откинувшись на спинку кресла, и не отрывал взгляда от обзорной стены. Он наслаждался первыми минутами первого в своей жизни полета в гиперпространстве. Я не стала отвлекать его и вывела на экран нужный участок карты дром-зоны. Да, действительно -- оба канала были обозначены на ней как неисследованные. А компьютер выдал сообщение: "Добавлено два исследованных канала. Обновить схему?" Черт бы меня побрал! Неужели?.. Слева, в кресле связиста, пошевелился Валько. Распахнув глаза, он отсоединил от своего импланта разъем и повернулся ко мне. Его взгляд был растерянный и виноватый. -- Я лопух, Рашель. Растяпа. Надо же, не сообразил проверить детектор каналов... -- А он, -- подхватила я, -- усовершенствованной конструкции. Сканирует каналы не только первого, но и второго рода. -- Вот именно. Уже много столетий считалось непреложным фактом, что априори невозможно определить, куда они ведут. А тут на тебе -- оказывается, что возможно. Теперь ясно, откуда появилось так много новых исследованных каналов, к тому же очень удобно расположенных. Однако нашим всегда хватало осторожности не афишировать это открытие. Например, мы летели на Новороссию шесть с лишним суток по бортовому времени, хотя могли попасть туда с помощью одного-единственного "затяжного прыжка"... И еще. Ты представляешь, что из этого следует? Таким образом мы можем путешествовать к соседним галактикам -- перепрыгивая от одной блуждающей в межгалактическом пространстве звезды к другой. "Совершенно верно, -- подумала я. -- Так все и происходит. И не нужны нам никакие каналы третьего рода..." 6 С каналом, который я выбрала для бегства, нам не слишком повезло. Он вел в пустынную, неизученную область на внешнем изгибе Рукава Стрельца. Здесь не было ни одной звезды, удовлетворяющей критерию Лопеса-Слуцкого, значит, не было пригодных к жизни планет, также здесь отсутствовали какие-либо аномалии, представляющие интерес для астрофизики, поэтому на протяжении всей истории освоения Галактики этот район не баловали своим вниманием ни научные экспедиции, ни поисковые группы. Согласно картам, имевшимся в памяти бортового компьютера, ближайший исследованный канал второго рода располагался в тысяче с лишним парсеков, и кратчайший путь к нему проходил через девяносто три системы. Но это только геометрически кратчайший, а реально, если не хочешь тратить уйму времени на маневры в дром-зоне, приходится двигаться зигзагами, выбирая для следующего скачка более или менее подходящий из соседних каналов первого рода. В результате путь удлиняется как минимум втрое, и если считать по сорок минут на каждую дром-зону, то получается порядка двухсот часов полета. Даже если мы с Олегом будем управлять кораблем в две смены, по двенадцать часов в сутки, то все равно раньше чем через девять дней до вожделенного канала не доберемся. Но и на этом дело не заканчивалось. Тот канал вел в середину Рукава Лебедя и выходил в восьмидесяти парсеках от другого исследованного канала, через который можно было попасть в Скопление Дачжао, а уже оттуда -- к основанию Шпоры Ориона, наиболее изученного из всех регионов Галактики. Там имелся достаточно богатый выбор дальнейших маршрутов, но в любом случае нам пришлось бы потратить на полет к Терре-Галлии не менее двух недель объективного времени. Располагай мы обычным кораблем, у нас не оставалось бы другого выбора, как последовать по этому пути. Однако крейсер "Нахимов" был оснащен усовершенствованным детектором каналов, и это позволяло нам гораздо быстрее добраться до нашей цели -- Терры-Галлии. После выхода из "затяжного прыжка" мы, маневрируя исключительно на гравитационном приводе, который не оставлял за кораблем ионного следа, совершили несколько беспорядочных скачков к соседним звездам, чтобы окончательно обезопасить себя от возможной погони. У безымянного голубого гиганта с десятком безжизненных планет мы прекратили бегство и запустили программу сканирования дром-зоны. Детектор "Нахимова" опрашивал каналы довольно быстро -- почти полторы сотни в секунду, но с учетом общего количества каналов второго рода получалось, что для исследования всей дром-зоны потребуется ни много ни мало двадцать четыре года. Еще в самом начале прыжка, высчитав эту цифру, я сразу упала духом и решила, что из нашей затеи ничего не выйдет. Однако Валько быстро успокоил меня: -- Пошевели мозгами, Рашель. Ты умная девочка, но тебе явно не хватает систематичности мышления. Ты поддалась магии больших чисел, они ошеломили тебя, и ты перестала соображать. Нам ведь не нужны координаты всех каналов, правда? Нам даже не нужен какой-то один конкретный канал. Все, что мы хотим, это хоть какой-нибудь канал, который выходит недалеко от Дельты Октанта. Скажем, в радиусе двухсот парсеков. Годится? Тогда посчитаем, что говорит по этому поводу статистика. А она говорит следующее: в среднем одна из миллиона девятисот двадцати тысяч взятых наугад звезд должна находиться в обозначенном нами районе. Ну а сколько времени понадобится детектору, чтобы просканировать эти без малого два миллиона каналов? Всего ничего -- какие-то там три часа сорок минут. Мелочь, согласись. А если взять все звезды Сектора Один, то вообще никаких проблем -- детектор будет находить ведущие туда каналы в среднем через каждые полторы минуты. И действительно, уже на второй минуте сканирования среди кошмарных каталожных наименований появилось нечто удобоваримое -- 513-ая Стрельца, известная также под названием Звезда Корради. Этот ничем не примечательный желтый карлик находился в семистах парсеках от Дельты Октанта и примерно на таком же расстоянии от Солнца. -- Ну вот уже кое-что, -- сказал Валько. -- Не блеск, конечно, но то ли еще будет. Видишь, как обманчивы большие числа, Рашель? -- Да, теперь вижу, -- согласилась я. Через полчаса набралось уже два десятка каналов, ведущих в Сектор Один -- область Галактики в радиусе тысячи парсеков вокруг Солнца. Я уже окончательно успокоилась. Располагая прямым путем в этот район, мы могли чувствовать себя как дома. -- Ладно, -- произнесла я, с трудом сдерживая зевоту. -- Пусть детектор работает, а я пойду отдохну. Олег, ты остаешься за главного. Когда появится канал, ближе чем в двухстах парсеках от Терры-Галлии, разбудишь меня. -- Слушаюсь, мэм! -- четко, по-военному, козырнул он. Я отправилась в свою каюту, легла в постель и сладко проспала целых восемь часов. Все это время меня никто не тревожил, а проснувшись, я увидела на экране терминала сообщение от Олега: "Извини, что не разбудил. Но так было нужно -- ты сама это поймешь. А на борту все в порядке. Целую тебя, зорька". Из-за этой "зорьки" я не смогла по-настоящему рассердиться на него. Меня еще никто так не называл. Для отца я была лапочкой и солнышком -- а для Олега стала зорькой. Мне это было приятно, мне нравилось быть его зорькой... Тут мой взгляд упал на специальное цифровое табло, расположенное над дверью каюты. Такие приборы находились почти во всех помещениях корабля -- они вели отсчет времени каждого гиперперехода. Сейчас табло было включено, и цифры на нем свидетельствовали, что уже четвертый час мы находились в "затяжном прыжке". А я, командир корабля, даже не подозревала об этом! Второпях натянув брюки и обувшись, я выбежала из каюты и бросилась наверх, в рубку управления, застегивая на ходу рубашку. Черт побери, что за безобразие?! Валько с Олегом обнаглели до крайности, уже совсем перестали считаться со мной... В рубке я застала одного лишь Олега. Он сидел в капитанском кресле, просматривая что-то на тактическом дисплее, а перед ним, за передней обзорной стеной, буйствовало многоцветье гиперпространства. -- Ну и что это значит? -- строго произнесла я, когда Олег, заметив мое вторжение, с виноватым видом повернулся ко мне. -- Бунт на корабле? Тихо и коротко, как будто в нерешительности, взвыла сирена. Бортовой компьютер, заслышав магические слова "бунт на корабле", пришел в состояние полной боеготовности, чтобы защитить меня от малейших поползновений потенциальных бунтовщиков. -- Почему же бунт? -- робко возразил Олег. -- Ведь ты передала мне командование без всяких ограничений. -- Ага, -- кивнула я, постепенно успокаиваясь. Ситуация прояснилась: это был не бунт, а всего-навсего ребячество. -- И ты воспользовался этим, чтобы самостоятельно совершить переход. Валько, небось, тоже спит? -- Ушел часа четыре назад. -- Ну а ты не смог удержаться от соблазна, -- заключила я. -- Мальчишка непослушный... Что, нашелся хороший канал? -- Не просто хороший, а почти идеальный. Гамма Апуса, сто двадцать световых лет или сорок парсеков от твоей родной Дельты Октанта. Почти по соседству. -- Да, действительно, -- согласилась я. -- Буквально рукой подать. Я села в освободившееся капитанское кресло и бросила взгляд на показания приборов. Резонансный генератор работал на максимуме своей номинальной мощности, что гарантировало очень быстрое прохождение канала по объективному галактическому времени. Расточительно, правда, но с нашими запасами дейтерия мы могли себе это позволить. -- Вы долго сканировали дром-зону? -- Четыре часа двенадцать минут. Когда появилась Гамма Апуса, мы с Вальком решили, что лучшего варианта уже не дождемся. -- А еще что-нибудь было интересное? -- Сто шестьдесят семь звезд из Сектора Один. В точном соответствии со статистикой. Также десяток каналов, выходящих недалеко от систем чужаков. А еще... Как тебе нравится такое: звезда с собственным названием, но отсутствующая в Универсальном Каталоге? -- Бред! Незарегистрированных звезд, конечно, хватает -- это и блуждающие вдали от Галактической Спирали, и расположенные в непосредственной близости от Ядра. Но если звезда не указана в Каталоге, то откуда у нее может взяться собственное название? -- Вот именно. Это и озадачило нас. Почти сразу после твоего ухода Валько распорядился, чтобы компьютер заносил в отдельный список звезды без каталожных наименований. Сказал, то ли в шутку, то ли всерьез, что подадим заявку на их открытие. Таких звезд набралось порядка двух сотен -- одни координаты, и больше ничего. Но среди них оказалась одна, у которой есть имя -- Хэйна. Она находится в запредельной области пространства, на расстоянии ста тринадцати килопарсеков от центра Галактики. Склонение -- минус семьдесят два с хвостиком градуса, азимут -- двести двадцать шесть, тоже с хвостиком. Путем обычных астрономических наблюдений ее обнаружить невозможно. -- Гм... Какая-нибудь информация об этой звезде есть? Нужно запросить компьютер. -- Мы уже запрашивали. И получили ответ, что никаких дополнительных данных нет. Только имя и координаты. Но Валько не поверил, подключился к компьютеру и нашел в его памяти ссылку на файл с названием "Хэйна". Однако сам файл был удален, а все его следы тщательно вытерты. Представляешь: корабль битком набит сверхсекретным оборудованием, а его хозяева беспокоятся о том, как бы кто не пронюхал о какой-то блуждающей в межгалактическом пространстве звезде. Ты догадываешься, что это значит? -- Кажется, догадываюсь, -- медленно проговорила я. -- Возможно, там находится их база. И... да! Возможно, они отправили туда отца с Анн-Мари. -- Вполне возможно. Я на минуту задумалась. -- Наверное, само упоминание о Хэйне было оставлено по недосмотру. -- Валько тоже так думает. Я с ним согласен. -- А знаешь, какая вероятность... -- Знаю. Одна тысячная процента. Валько затрагивал и этот вопрос. Мы могли сканировать дром-зону годами и не добраться до Хэйны. Но она попалась нам среди первых полутора миллиона звезд. Дуракам, детям и пьяницам везет. Мы, конечно, не пьяницы, зато дури в наших головах хватает, а отчасти мы еще дети. Нам просто повезло. Я снова помолчала, собираясь с мыслями. -- Скорее всего, дром-зона Хэйны заблокирована. -- Возможно, -- не стал возражать Олег. -- А может, и нет. Ведь у этой системы отсутствуют близкие соседи, до нее нельзя добраться по каналам первого рода, так что ее обитатели должны чувствовать себя в безопасности. -- Тоже верно. -- Но скоро они всполошатся, -- рассуждала я. -- Когда сообразят, что в памяти захваченного нами корабля могло остаться упоминание об их секретной базе. Тогда они точно законопатят все каналы, и до них уже никак не доберешься. Согласен? -- Да, -- кивнул Олег. -- Мы долетим до Гаммы Апуса. Объективно это займет немного времени. При такой мощности генератора -- часа четыре, не больше. Потом пять или шесть скачков к одной из соседних с Дельтой звезд. Там всегда есть наши патрули. Они доставят нас в локальное пространство Терры-Галлии. Мы встретимся с Дюбарри и все ему расскажем. Он соберет экстренное совещание. Быстро соберет, но все же это займет определенное время. А учитывая важность вопроса, возможно, потребуется консультация с главами правительств. В конце концов они отправят к Хэйне эскадру. Или даже целый экспедиционный корпус. Но будет уже поздно. -- Ты думаешь, нам следовало лететь прямиком туда? -- Может быть. Не знаю. Но мне кажется, что у нас было больше шансов хоть что-нибудь узнать. А там, глядишь, нагрянув внезапно, нам удалось бы освободить отца с Анн-Мари. В худшем же случае нас просто срикошетило бы от закрытого канала. Мы потеряли бы... Сколько времени занял бы полет до Хэйны, ты не считал? -- Примерно восемнадцать с половиной часов на максимальной мощности. -- Ну, потеряли бы около полутора суток. Это уже ничего не решает. Прищурившись, Олег пристально посмотрел на меня: -- Ты хочешь сказать, что если бы я вовремя разбудил тебя, ты выбрала бы Хэйну? Подумав немного, я отрицательно покачала головой: -- Нет. Я полетела бы к Терре-Галлии. Мой долг как военного -- не бросаться сломя голову в авантюру, а немедленно связаться с командованием и сообщить обо всем. Располагая такими важными сведениями, я не вправе рисковать -- ни собой, ни вами, ни кораблем. -- Значит, я поступил правильно, -- подытожил Олег. -- Да, -- со вздохом согласилась я. -- Правильно. -- Правильно, что не разбудил тебя, -- уточнил он. -- Иначе ты запретила бы мне лететь к Хэйне. От неожиданности я чуть не подскочила в кресле и изумленно воззрилась на него: -- Что?! -- А то! -- невозмутимо ответил Олег. -- Протри свои заспанные глаза, мой милый лейтенант-командор, и посмотри на наш курс. Я последовала его совету, то есть протерла глаза, и наконец удостоила своим вниманием тактический дисплей. -- Ах, черт! Будь я проклята! Это же вопиющее нарушение... -- Я осеклась. -- Ну? -- спросил меня он. -- Нарушение чего? В отличие от тебя или Валька, я не военнослужащий. Я вообще несовершеннолетний. С меня взятки гладки. -- Что верно, то верно... А Валько знал о твоей затее? -- Я предложил ему свой план, но он сказал, чтобы я не смел даже думать об этом. Потом проверил состояние ходовой части и пошел спать. -- Вот так и пошел? -- Да. -- После того, как ты предложил лететь к Хэйне? -- Да. Я представила себе эту сцену. "Не смей даже думать об этом, -- говорит Валько. И сразу же за этим: -- Так-с, что там у нас с двигателями и генератором?.. Похоже полный порядок. Тогда ладно, пойду-ка я спать..." -- Ну, ребята, вы даете! -- сокрушенно произнесла я. -- Один нагло узурпирует командование кораблем, а другой откровенно закрывает на это глаза... И что прикажешь с тобой делать, Олег? Даже не знаю -- то ли отлупить тебя, то ли расцеловать. Он ослепительно улыбнулся мне: -- Можно и то и другое, дорогая. Только в порядке очередности -- сначала побои, а лишь потом поцелуи. Махнув рукой на все чертовы правила, я соскочила с капитанского кресла и уселась на колени к Олегу. Из-за пультов это было не слишком удобно, зато чертовски приятно. Нежно поцеловав его в губы, я сказала: -- С битьем, пожалуй, повременим. А насчет остального... Знаешь, когда Валько проснется, мы передадим ему вахту, а сами пойдем в мою каюту. Среди Аниных тряпок я нашла потрясную ночную рубашку. Тонкую-тонкую и совсем-совсем прозрачную. Думаю, она понравится тебе. Олег крепко сжал меня в своих объятиях. -- А я думаю, мне больше понравится то, что будет видно сквозь эту рубашку. глава седьмая СТЕФАН: В ПЛЕНУ 1 Нас с Анн-Мари содержали в комфортабельной каюте, состоящей из двух жилых комнат -- спальни и кабинета. Во всяком случае, мы считали, что это каюта космического корабля, все ее характерные признаки были налицо. Хотя, конечно, мы могли находиться и в каком-нибудь подземном комплексе, кто знает. Но наиболее вероятным представлялся именно вариант с кораблем. Быть узником чертовски неприятно, особенно, если не знаешь, кого представляют твои тюремщики. С момента нашего пленения мы не продвинулись ни на шаг в разрешении этого вопроса и только мучились всевозможными догадками. К счастью, хоть за Рашель мне переживать не пришлось. Еще в самом начале, когда мы с Анн-Мари лишь недавно очнулись после действия парализатора и только-только начали обсуждать случившееся с нами, в каюту ворвалась Аня Кореева, потрясая в воздухе пистолетом. Ее бледное лицо, воспаленные глаза и мелкая дрожь в руках свидетельствовали о том, что она, как и мы, переживает постпарализационный синдром. Девушка была босая, в коротком цветастом халате, под которым, насколько я мог судить, отсутствовало какое-либо белье. -- Ваша дочь, эта сучка... -- слегка заплетающимся языком произнесла она, глядя на меня со злостью и злобой. -- Я еще доберусь до нее... Я ей такое устрою... Очевидно, Аня явилась к нам, дабы ввиду недосягаемости Рашели отыграться на мне, но от очередной дозы парализатора меня спас вовремя поспевший Боря Компактов. Отобрав у нее оружие, он схватил Аню за шиворот и буквально поволок ее к выходу. -- Да уймись ты! -- приговаривал он. -- Вы с Сашей сами сваляли дурака, нечего искать виноватых. И не брыкайся -- а то и от меня получишь, если тебе еще мало... Мы с Анн-Мари даже не пытались воспользоваться ситуацией, чтобы напасть на Борю и Аню. Во-первых, мы пребывали не в лучшей физической форме, а во-вторых, это все равно было бесполезно -- охранная система корабля вмиг бы подстрелила нас из парализаторов. А из этого инцидента сам собой напрашивался вывод, что Рашели повезло куда больше, чем нам, и она сумела ускользнуть, примерно разделавшись с Аней Кореевой и Сашей Киселевым. -- Молодец, девочка! -- сказала Анн-Мари. -- Хоть за нее мы можем быть спокойны. Теперь этим ребятам не удастся свалить вину за наше исчезновение на альвов. -- Интересно, -- задумчиво произнес я, -- был ли при этом Олег? А если был, то на чью сторону встал? Анн-Мари хмыкнула: -- По-моему, вопрос риторический. Ясно, на чью. Никакая дружба, даже самая преданная, не может соперничать с любовью... Как оказалось, Аня с Борей были первыми и последними нашими посетителями. Больше никто проведывать нас не заходил, даже чтобы приносить еду, поэтому мы завтракали, обедали и ужинали продуктами из пищевого автомата. Компьютерный терминал в каюте был предусмотрительно деактивирован, однако наши тюремщики оказались достаточно любезными и не отрезали нас полностью от внешнего мира, позволив нам следить за событиями на планете по передачам государственных телеканалов. Весь следующий день после нашего пленения эти передачи не отличались разнообразием -- с самого утра повсюду транслировался какой-то балет. На первых порах мы, поглощенные своими неприятностями, не придавали этому особого значения и только ближе к вечеру, убедившись, что все без исключения каналы передают одно и то же, заподозрили неладное, но не могли понять, что происходит. А в девять часов, когда балетная вакханалия закончилась и вышли долгожданные выпуски новостей, сразу все прояснилось -- таинственные силы, стоявшие за Вейдером и его ребятами, перешли в решительное наступление. А уже во вторник состоялись помпезные траурные церемонии по погибшему государю, кульминацией которых явилась экуменическая заупокойная служба, отправленная совместно главным муфтием и патриархом. На всех этих церемониях присутствовала Эстер -- и не просто присутствовала, а стояла по левую руку от нового царя Новороссии Павла VIII, где по строгим правилам придворного этикета могла стоять только жена, мать или невеста. -- Черт возьми! -- сказал я. -- Павел действительно намерен жениться на ней. -- Ага, -- кивнула Анн-Мари. -- И объявил о своем намерении вполне определенно и недвусмысленно. -- Значит, поэтому Эстер разрешили остаться. А я-то думал, что ее вместе с другими отзовут сразу после нашего исчезновения. -- Может, и отозвали, но она отказалась. -- То есть, не подчинилась приказу? -- Ну, да. А чему ты удивляешься? Любовь не только сильнее дружбы, она сильнее долга. По завершении траурных церемоний Павел издал ряд указов, которые огласили в вечернем выпуске новостей. Прежнее правительство Новороссии было распущено, половина членов кабинета отправлена на пенсию, а другая половина во главе с первым министром -- за решетку, по обвинению в коррупции и злоупотреблении властью. Сформировать новое правительство царь поручил восемнадцатилетнему студенту Николайбургского университета Сергею Иванову. А оберполицмейстером Новороссии был назначен курсант полицейской школы, ровесник Иванова, некий Игорь Федотов; ему сразу было присвоено звание генерал-адъютанта. -- Могу поспорить на что угодно, -- произнес я, -- что этот Федотов из Вейдеровой компании. -- Пари не принимаю, -- ответила Анн-Мари. -- Потому что наверняка проиграю. -- Ты представляешь, какой шок вызвали у людей эти назначения! -- Меньший, чем ты думаешь. Новороссийцы не привыкли оспаривать решения своего государя. Большинство их искренне считает, что царю виднее. Даже если этот царь -- семнадцатилетний юноша. Кстати, о возрасте. Среди прочих указов как-то незаметно проскользнуло постановление о снижении порога совершеннолетия с восемнадцати до шестнадцати. Комментаторы не уделили ему должного внимания, сочтя его не более чем прихотью молодого царя, однако мы смотрели на это иначе. Отныне все соратники Павла, а не только самые старшие из них, официально становились взрослыми и могли занимать государственные должности. -- Я все больше убеждаюсь, -- резюмировала Анн-Мари, -- что за ребятами никто не стоит. Похоже, они действуют сами. -- Да, похоже, -- согласился я. -- Вопрос только в том, где они взяли для этого ресурсы. Откуда у них корабли, вооружение, сверхсекретные технологии, включая излучатели ЭМИ, странглетные запалы да еще этот чертов транслятор. -- Я бросил злой взгляд на свое левое запястье, где до пленения у меня были часы со встроенным в браслет загадочным устройством, которое Вейдер назвал транслятором. Когда я очнулся, часы, разумеется, исчезли. -- Больше всего меня бесит, что эти сопляки знают о его назначении, а я -- нет. И даже не имею ни малейших соображений... Около полуночи Анн-Мари ушла в спальню, а я расстелил постель на узком диване в кабинете, лег и стал смотреть трансляцию сегодняшних траурных церемоний в записи, предназначенной для жителей западного полушария Новороссии. Сна у меня не было ни в одном глазу, однако я не думал о происходящем на планете, не ломал себе голову, пытаясь предугадать дальнейшие события, не предавался мрачным мыслям о том, как долго может продлиться наше заключение. Я вспоминал свою прошлую жизнь и с грустью констатировал, что мне катастрофически не везет с женщинами. Два тяжелых брака, несколько неудачных романов, а теперь вот меня угораздило влюбиться в Анн-Мари, которая отчаянно хочет, но никак не может ответить мне взаимностью. Наверно, я принадлежу к тому типу мужчин, одиноких волков, которые от природы не созданы для семейной жизни. И мне просто сказочно повезло, что у меня есть дочь -- моя Рашель, мое солнышко ясное... Примерно через час в кабинет вошла Анн-Мари, закутанная в длинный белый халат. -- Я почувствовала, что ты не спишь, -- сказала она, присаживаясь на край дивана. -- Не знаю как, но почувствовала. Может, из-за того взгляда, который ты бросил на меня, когда я уходила. Ты считаешь меня стервой... Нет, только не надо возражать. Ты действительно так считаешь. Ты думаешь, что я могла бы пересилить себя, заставить. В конце концов, ничего страшного не случилось бы, а потом, глядишь, все и наладилось бы. Ведь так? Только честно. -- Да, -- неохотно признал я. -- Однако я не считаю тебя стервой. -- Не важно, каким словом ты это называешь, суть остается той же. Но пойми меня, пожалуйста, очень тебя прошу. До встречи с Арчибальдом я была страшно влюбчивой, я влюблялась буквально на каждом шагу и поэтому ни разу в жизни не занималась сексом без любви. В этом просто не было потребности -- всегда находился мужчина, которого я искренне любила... или считала, что люблю. Я и в тебя было влюбилась -- тогда, на станции, когда помогала тебе одурачить Ахмада Рамана. Но потом оказалось, что ты занят Ритой, и я переключилась на Арчибальда. -- Она горестно вздохнула. -- Вот с тех пор все и началось... Вернее, закончилось. Закончилась моя личная жизнь. -- Я люблю тебя, Анн-Мари, -- сказал я безнадежно. -- Моей любви хватит на нас двоих. -- Нет, Стас, не хватит. У каждого должна быть своя любовь. Ты мне нравишься, для большинства женщин этого было бы достаточно, но для меня... -- Она немного помолчала. -- Я говорила тебе, что семь лет у меня никого не было. Это не совсем правда. Почти правда, но с маленьким уточнением: никого, кроме Арчибальда. Два года назад так получилось, что... Словом, я провела с ним одну безумную ночь. С ним и его женой. После этого Рита предложила мне быть третьей. Она сказала, что понимает мои чувства и согласна делить со мной мужа... в разумных пределах, конечно. -- О боже! -- пробормотал я. -- Тогда я отвергла ее предложение. С негодованием отвергла. Но теперь... теперь я передумала. Когда мы выберемся из этой передряги, я соглашусь. Лучше хоть так, чем вообще никак. Если и ты ничего не смог со мной поделать, то уже никто не сможет... -- Анн-Мари поднялась. -- Спокойной ночи, Стас. И не сердись на меня. Она быстро вышла из кабинета, а я, проводив ее беспомощным взглядом, снова уставился в телевизор, где по уши влюбленные и безумно счастливые Павел с Эстер лицемерно изображали вселенскую скорбь по фальшивому покойнику. глава восьмая РАШЕЛЬ: СИСТЕМА ХЭЙНЫ 1 Когда прозвучал сигнал, извещающий о начале отсчета последней тысячи секунд "затяжного прыжка", мы втроем уже битый час находились в рубке, проверяя и перепроверяя состояние всех корабельных систем, в особенности огневых и защитных. Мы не представляли, что ждет нас по ту сторону канала, но готовились к самому худшему. Вскоре после сигнала бортовой компьютер выдал сообщение: "Определена конфигурация области входа-выхода. Радиус -- 1,5 км." -- Канал сжат, -- констатировала я. -- Но проходим. Это очень странно. Вряд ли он является одним из маршрутных, такое совпадение было бы вообще невероятным. Тогда с какой стати они его совсем не закрыли? -- Может, не умеют этого делать? -- предположил Олег. -- Глупости. Если у них есть такие корабли, как "Нахимов", то и с закупоркой каналов они наверняка справились бы. Ох, не нравится мне все это! Боюсь, в системе Хэйны нас ждет тепленький приемчик... Но тут уже ничего не поделаешь. Я решила, что выходить будем с позывными. Пусть корабль сигналит, что мы являемся эскадренным флагманом в составе Военно-Космического Флота Новороссии. Все равно хуже не будет -- а так, возможно, выгадаем лишних несколько секунд. -- Погоди, -- сказал Валько. -- Добавь к позывным еще кое-что. Вот. Поскольку он был подключен через свой имплант к компьютеру, то не стал пользоваться клавиатурой или голосовым интерфейсом, а напрямую выдал на мой тактический дисплей буквенно-цифровую комбинацию из полусотни символов. -- И что это значит? -- озадаченно спросила я. -- По всей видимости, пароль. -- Где ты его взял? -- Раскопал в Большой Новороссийской Энциклопедии. -- Нет, я серьезно спрашиваю. -- А я серьезно отвечаю. Эта галиматья была зашифрована в ней по ключевому слову "Хэйна". Не знаю, для чего она предназначена, но послать ее вместе с позывными не помешает. -- Да, наверное, -- согласилась я и тут же рассердилась: -- Валько, негодник, почему ты раньше не сказал о пароле? -- Я его лишь недавно вычислил. -- Но ведь не только что? -- Почти только что. Три часа назад. И с тех пор пытался сообразить, куда бы его присобачить. Хотел преподнести тебе все в готовом виде, но ничего не получилось. Я вздохнула: -- Ты несносный, недисциплинированный, безответственный мальчишка... За сто секунд до выхода раздался второй сигнал. "Открывается горловина канала, -- сообщил компьютер. А чуть позже: -- Внимание, опасность! В пяти километрах от точки выхода, прямо по курсу обнаружено присутствие стазис-поля". -- Стазис-поле? -- удивилась я. В глубинах моей памяти зашевелилось что-то знакомое... из фантастической литературы. -- Это еще что такое? Восприняв мои слова, как адресованный ему вопрос, компьютер ответил: "Темпоральная аномалия. В области пространства, подверженного действию стазис-поля, энтропия не возрастает". -- Иными словами, -- вставил Валько, -- время там останавливается... Проклятье! Очередной сюрприз -- временная ловушка. Так вот почему они не заблокировали каналы... -- Он закрыл глаза и полностью расслабился, погружаясь в свой кибер-транс. Спустя несколько секунд его голос зазвучал из динамиков: -- Увы, увы. Корабль не располагает средствами нейтрализации стазис-поля. Его можно отключить только извне. Я как раз собиралась задать компьютеру тот же вопрос. -- Но как?.. Пароль, черт возьми! Позывные! -- Есть позывные! -- отозвался Валько. Пошли позывные. Таймер отсчитывал последнюю минуту до выхода. Предупреждение о наличии стазис-поля по-прежнему оставалось в силе. -- Что-то не то, -- пробормотала я растерянно. -- Пароль не годится... -- Нуль-связь! -- воскликнул Олег. -- Нужна нуль-связь! -- А это идея, -- сказал Валько. -- Рискнем. На дисплее всплыл текст: "Активация нуль-портала..." Я напряженно замерла, положив руки на консоль. Перед самым выходом я приготовилась включить на максимуме боковое ускорение, хотя и понимала, что нам это не поможет. Попадая из гиперпространства в реальное пространство любой материальный объект оказывается в состоянии покоя относительно центра масс системы. А это значит, что по отношению к дром-зоне он движется со скоростью, самое меньшее, несколько километров в секунду. Даже при таком чудовищном ускорении мы не сможем уклониться от попадания в стазис-поле -- временно-пространственную аномалию, ранее существовавшую только в неуемном воображении фантастов, а теперь в одночасье ставшей реальностью. Я повернула голову и посмотрела на Олега. Наши взгляды на секунду встретились. Мы не произнесли не слова, а попрощались молча. Если мы угодим в стазис, то кто знает, может, это навсегда. Мы останемся вечно молодыми до скончания веков, так и не прожив вместе долгую и счастливую жизнь, о которой совсем недавно мечтали, лежа в объятиях друг друга. Больше не будет у нас ни светлых и радостных дней, ни нежных, сладостных ночей. А будет только миг Вечности, после чего наступит Ничто... Двадцать секунд до выхода. Компьютер сообщил: "Нуль-портал активирован. Поиск приемника. Связь установлена. Начат сеанс..." Пятнадцать секунд. "Получено подтверждение приема пароля. Пароль корректен. Стазис-поле отключено. Пароль изменен. Сеанс связи завершен. Идет деактивация нуль-портала..." -- Ох! -- шумно выдохнул Олег. Я от облегчения чертыхнулась и произнесла: -- Внимание! Полная готовность к выходу. Максимальная мощность всех защитных систем, батареи к огню... Четыре, три, два, один... Есть выход! Я немедленно дала боковую тягу, развернув корабль под углом к направлению движения, и врубила восьмисоткратное ускорение основных ходовых двигателей. Все это я проделала вслепую, без оценки обстановки, руководствуясь принципом "сначала действуй, а после думай". Лишь затем я ознакомилась с показаниями систем наружного наблюдения. Мерцающая голубизной горловина открытого канала и без моих стараний уносилась от нас в сторону со скоростью свыше 25 км/сек. Ее сопровождала громадная космическая станция, рядом с которой плыли в пространстве два странных белесых объекта шарообразной формы. На экранах заднего обзора пылал желтый диск светила, похожего на Солнце, каким оно выглядит с орбиты Земли. А впереди, чуть левее, висел в беззвездной черноте космоса подернутый атмосферной дымкой сине-бело-зеленый шар планеты. Синеву ей придавали моря и океаны, белизну -- полярные шапки и облачный покров, а зеленый цвет материков в умеренных и экваториальных областях свидетельствовал о том, что там вовсю буйствует жизнь. До планеты было порядка трехсот тысяч километров. Мы летели почти прямиком на нее, и я торопливо подправила курс. Сине-бело-зеленый шар переместился на один из боковых экранов, а с правого края обзорной стены выглянула приплюснутая спираль Галактики, имевшая видимый угловой размер всего в пятнадцать градусов. -- Вот это да!.. -- потрясенно промолвил Олег. -- Планета в дром-зоне. Никогда о таком не слышал. -- Ты удивишься еще больше, -- откликнулся Валько, -- если я скажу, что планета не пересекается с дром-зоной. Тут кое-что покруче: дром-зона обращается вокруг планеты, как спутник... Кстати, Рашель, мэм, командир. Не гони лошадей. В смысле -- не улепетывай без оглядки. Нас никто не преследует. Похоже, мы вообще никого не интересуем. Я убавила мощность двигателей, но совсем глушить их не стала. -- Ну, что там? -- спросила я, так как именно он заведовал всеми средствами наблюдения. -- Где отчет? -- Даю. -- На мой тактический дисплей хлынул поток данных. А Валько стал комментировать: -- Прежде всего, искусственные объекты. Станция, орбитальные спутники. Обмениваются между собой радиопередачами. Обычный обмен сведениями о собственном месторасположении и перемещении других космических тел. В свою очередь, спутники интенсивно общаются с планетой. Передача и прием технической информации; большинство из них функционируют в режиме ретрансляторов, некоторые выполняют геометеорологические наблюдения. Общая плотность сигналов невелика, эфир почти чист. -- За нами следят? -- Никаких признаков слежки не обнаружено. Мы, конечно, находимся в поле зрения их радаров, но специально они нас не пасут... Ага! Только что из-за обратной стороны планеты показался еще один спутник. Вернее, объект искусственного происхождения весьма внушительных размеров. Похоже, какой-то крупный корабль. Сохраняет полное радиомолчание. Не маневрирует, движется по стационарной геоцентрической орбите. На нас никак не реагирует. Но будем держать ухо востро. -- А эти два белых шара? -- Я ткнула пальцем в дисплей. -- Здесь сказано, что они представляют собой кластерные сгустки стазис-поля, поддерживаемого энергетическим потоком со станции. Как это может быть? Сгустки поля -- дичь какая-то. -- Похоже, это не является полем в классическом понимании этого слова. Как уже сообщал компьютер, это темпоральная аномалия пространства. В памяти отсутствует физическое описание самого стазис-поля, бортовые датчики определяют его наличие по специфическому нейтринному излучению. Это все, что я раскопал. -- Интересно, что находится в этих сгустках? -- Моя гипотеза: непрошенные гости, попавшие во временную ловушку. Вот почему хозяева системы не закупорили каналы, они нашли лучшую защиту. Рикошет и возвращение обратно свидетельствовал бы о том, что здесь что-то затевается. А так корабли просто исчезли бесследно, и те, кто послал их, пришли к выводу, что канал ведет в зону опасных природных катаклизмов, например, к Сверхновой. И поди проверь, что это не так. -- Но два корабля уже слишком много, -- заметил Олег. -- Два случайных попадания в одну систему -- это невероятно. -- Вряд ли эти попадания были независимыми. Тут либо оба корабля совершали прыжок "вслепую" вместе, либо второй из них последовал за первым, чтобы узнать о его судьбе. А когда и он пропал, то канал занесли в "черные списки"... Впрочем, что толку гадать. Надеюсь вскоре мы все выясним... Так-с, неизвестный корабль продолжает движение по орбите, не подавая никаких признаков жизни. Я все больше утверждаюсь в подозрении, что на его борту, как и на станции, вообще нет людей... Ладно, теперь переходим к объектам естественного происхождения. Центральное светило -- звезда спектрального класса G2V, в точности как Солнце. В системе присутствует по меньшей мере четыре планеты. Одну из них вы можете видеть воочию, все полученные физические данные прилагаются, но они еще неточны, требуется более тщательное изучение. Тем не менее, уже сейчас можно заключить, что планета пригодна к жизни, ее гравитация и состав атмосферы приблизительно равны земным. Еще три планеты обнаружены средствами дальнего наблюдения, но, думаю, это не все -- найдутся и другие. Количество видимых невооруженным глазом звезд впечатляет -- аж тридцать четыре штуки. Думаю, с поверхности планеты можно разглядеть от силы десяток самых ярких. Расстояние до ближайшей звезды -- от двухсот до трехсот парсеков. Точность слабовата, так как прошло недостаточно времени для удовлетворительного измерения параллакса. Если вас удивляет, что сей параллакс вообще удалось сосчитать так быстро, то примите во внимание следующее: судя по сдвигу в красном смещении галактик и квазаров, система движется с нехилой скоростью едва ли не в половину от световой. -- Да ты что?! -- изумилась я. -- Представь себе. Эта звезда -- залетная пташка. Прибыла к нам издалека, и скорее всего, не из Местного скопления галактик. Потрясающе! Кроме всего прочего, Хэйна со своей скоростью позволяет разрешить давний спор о том, как сказываются релятивистские эффекты на гиперпереходах. Лично я склоняюсь к гипотезе о существовании некоего подобия центр