ена между
концертами и экзерцициями? Хоть  догадывался? И  -- был ли гонщик?  И гонщик
ли?
     И вдруг мне стало противно. К черту! Феликса, Йомалатинтис, гонщиков --
все! Могу я в конце концов просто жить?!
     Очевидно,  что-то  такое проступило у  меня  на физиономии, потому  что
Магда обеспокоенно спросила:
     -- Что? Голова? Болит?
     --  Ерунда,  -- отмахнулся я.  -- Слушай,  давай-ка перед  Севастополем
завернем в Карью. Я тебя со своими познакомлю.
     А заодно -- и поговорю с ними. Они ведь не только родились, ( они "жили
до", как говорит Феликс.
     И  еще я подумал,  что  рано или  поздно  нам  с  Магдой  тоже придется
обращаться за лицензией. Потому что я не  хочу быть последним  из всех Айле,
как Меряч.
     И что тогда?


     Севастополь-Ленинград
     1989