л полупрозрачную удлиненную капельку, что вилась меж неровностей пола, направляясь к колонне. Вздрогнув и схватившись сначала за кинжал, он опустил его и рассмеялся. Слепая безногая подземная ящерица, стекляница, была его соседкой. Он понаблюдал, как она неторопливо льется из трещины в трещину и кинул крошку мяса. Стекляница тут же направилась к ней. Открылась и затворилась крохотная пасть. Кусочек исчез во мгновение ока. Стекляница равнодушно обтекла пузырек (который вновь разгорелся до слабо-серебристого свечения) и направилась прочь, в своих вечных, но крайне простых заботах. Пузырек постепенно переставал светиться. Таилег развлекался тем, что то придвигал к нему руку, то убирал ее. Свечение то нарастало, то пропадало. На что оно реагирует? На тепло? Да нет, стекляница-то холоднокровная. На живое? Тут словно сместились кусочки головоломки у него в голове и мысль, ранее не приходившая в голову, внезапно поразила его. Таилег вскочил на ноги и аккуратно, с бесконечной осторожностью, уложил пузырек в кармашек пояса. Пузырек он нашел по свечению. Ничего не лежало в той ямке, кроме тела рептилии. Ничего более - ведь он подносил факел вплотную к телу. Рептилия была еще жива. КОНЕЦ ОБРАЗЦА ТЕКСТА Константин Бояндин. Осень прежнего мира (Семь цветов магии, Ралион III) [фрагмент] Осень прежнего мира (Семь цветов магии, Ралион III) ревизия 1 ОБРАЗЕЦ ТЕКСТА (c) 1996, 1999 Константин Юрьевич Бояндин Email: mbo@ccphys.nsu.ru, ralionmaster@geocities.com WWW страница http://www.cnit.nsu.ru/~mbo Почтовый адрес: Россия 630090 Новосибирск-90 а/я 315 Опубликовано в 1998 году издательством "Северо-Запад" в книге: "Осень прежнего мира", 624 с. ISBN 5-7906-0083-2, серия "Перекресток миров", тираж 7000 Модификация данного текста, его использование в коммерческих целях запрещены без предварительного письменного согласия автора До 10 апреля 2002 года по всем вопросам коммерческого использования настоящего произведения или его фрагментов просьба обращаться в издательство "Северо-Запад", email sevzap@infopro.spb.su История 1. Поправка и проклятие I. Нападавшие появились словно из ниоткуда. Человек, что привлек их внимание, сидел на невысоком камне и, под проливным дождем, сосредоточенно рассматривал какой-то предмет. С точки зрения нормального человека, вероятно, было бы странно сидеть, промокнув до нитки, на камне, с едва светящимся фонарем в руке... но поживиться иногда удается в самых неожиданных местах. Удар по голове был не очень сильным, но когда человек пришел в себя, он валялся лицом вниз в бурлящей от дождя грязи, что-то холодное и острое прижималось к горлу, едва позволяя дышать, а чьи-то хриплые голоса с оживлением обсуждали его судьбу. - ...Если скажет, что тут у него хорошего, то и живым останется, - пояснил, наконец, один из них. Человека грубо подняли из грязи и поставили на колени. Все его имущество, выброшенное из мешка, лежало на грязной тряпке, что была недавно его плащом. - Ну, воробушек, подай голос, - потребовал обладатель второго голоса и встряхнул пленника. - Рассказывай, что у тебя тут к чему. Если здесь есть что ценное, то... - Украшения... из могилы вождя арратов, - с трудом прошептал человек, когда из мешочка на тряпку выпали изящные, чуть потускневшие браслеты, венцы, бусы - все тонкой работы и, несомненно, древнее. - В... музей Оннда... - человек захрипел - лезвие плотнее сдавило ему горло. - Лучший музей - это наши карманы, - пояснил обладатель ножа и его напарник довольно заржал. - Что ж, за такую жалкую душонку сойдет. Что у него магического? - Ничего, - тихо отозвался второй. - Я уже проверил. Он не маг. - Тем лучше. - Лезвие отодвинулось и человека отпустили. Он упал на четвереньки, с трудом глотая холодный и восхитительно чистый воздух. - А это что еще за дрянь?.. - и тяжелый сапог поднялся над куском каменной пластинки, которую человек рассматривал в момент нападения. - Не... надо, - прохрипел человек, протягивая руку к пластинке. Нога задержалась в воздухе и второй грабитель, что поспешно прятал украденное в мешок, поднял голову. - Не раз... бивайте. Заберите, продайте, подарите, но не ломайте. Это очень ценный экспонат. - Ну надо же! - восхитился обладатель лезвия. - Ему бы о своей шкуре заботиться, а он... - рука в перчатке подняла осколок за краешек. - Магическое? Человек покачал головой. Сообщник повторил: - Нет у него ничего магического. - Ладно, ученая душа, уговорил - рука положила пластинку в тот же мешок. - Будешь сидеть тихо - будешь... Он не договорил. Сквозь плеск дождя и глухой рокот грома донесся топот копыт. Кто-то быстро приближался со стороны большой дороги. - Убегаем, - тот, кто держал мешок, скользнул во тьму. Человек, шатаясь, поднялся на ноги и шагнул навстречу приближающемуся силуэту всадника. Открыл рот, чтобы крикнуть. Обжигающий холод пронзил ему грудь и заставил крик умереть, не родившись. Всадник понял, что опоздал. Грабители скрылись, напоследок убив свою незадачливую жертву. Человек лежал в кровавой луже, постепенно размываемой дождем. Вероятно, всадник вскоре двинулся бы дальше, поручив судьбу останков кому-нибудь еще. Но слабый голос, что донесся с земли, заставил его передумать. - Помогите,.. - шепот был едва уловим. II. Трактирщик с большим неодобрением следил, как прислуга помогла закутанной в плащ фигуре внести окровавленное тело какого-то бродяги в главный зал заведения. Многие завсегдатаи - среди которых были и некоторые весьма влиятельные люди - с неодобрением следили за этой процессией. - Мой трактир не место для... - начал было недовольный трактирщик, без особых церемоний хватая облаченного за рукав. Слова, правда, застыли у него в горле. Молодая, красивая и, вероятно, знатная девушка холодно взглянула на него из-под капюшона. Что-то невнятно пробормотав, хозяин склонился перед ней в поклоне. - Не позвать ли стражу? - спросил он уже гораздо вежливее. - И лекаря? Напали на вашего... знакомого, благородная госпожа? Девушка неторопливо откинула капюшон и попыталась придать намокшим волосам сколько-нибудь достойный вид. - Нет, - голос девушки выдавал ее северное происхождение. - Я сама справлюсь. Горячей воды, мыла, чистых тряпок. И побыстрее. Несколько увесистых золотых монет немедленно вывели трактирщика из мучительного оцепенения. - Слушаюсь, - и хозяин толкнул слугу в спину. Тот прекратил глазеть на гостью и мигом помчался выполнять приказ. Когда слуги ушли и оставили ее одну вместе с раненым, девушка тщательно осмотрела его. На поясе у жертвы по-прежнему висел небольшой красно-коричневый мешочек. Интересно, почему его не украли? Почему даже не разрезали? Она попыталась взять мешочек, но пальцы... схватили пустоту. Поморгав и тряхнув головой, девушка повторила попытку. Тщетно. Впрочем, не кошелек, каким бы загадочным он ни был, заставил ее прийти на помощь. Голос. Точнее, язык. Раненый произнес слово "помогите" на Верхнем Тален, языке ученых, магов, вообще образованных людей. А это означало, что он - хотя бы в знак благодарности - сможет ей помочь. Она быстро извлекла все необходимое из дорожного саквояжа и осмотрела рану. Промыв ее, капнула из небольшого хрустального флакончика и произнесла заклинание. - Неточно, - голос вывел девушку из раздумий. Сама рана была достаточно скверной и простого сращения тканей оказалось недостаточно. Легкие по-прежнему были повреждены, и сейчас девушка пыталась понять, какое из заклинаний полезнее, мысленно произнося части их формул. - Неточно, - вновь шепнули губы раненого, но глаза не открылись. - Должно звучать так: 'suiran Covaddo'... - Ты владеешь магией? - спросила его спасительница недоверчиво. Ответа не последовало. Впрочем, мало ли что скажет человек в бреду. Лучше уж знакомые формулы, какими бы неточными они кому-то ни казались. После нескольких попыток лечение было завершено. - Приведите в порядок его и его одежду, - велела она слуге, бросая тому монетку. - Перенесите его в другую комнату и уберите в этой. Пусть его не тревожат. Тон ее и манеры держаться были весьма и весьма убедительны. - Приветствую, - голос вывел человека из раздумий. Память покинула его в кровавой луже на окраине Оннда, а вернулась здесь - пасмурным утром, в скромной комнатке скромного трактира. Одежда была чиста, и - хвала богам! - самое ценное из имущества оставалось при нем. Что за чудеса? Не притрагиваясь к завтраку, что источал ароматный пар, человек ощупал себя, осмотрел одежду и не заметил, как в дверь тихонько постучали. Вошедшая оказалась красивой девушкой, в потрепанной, но богатой походной одежде и с властными манерами. Кто такая? Где я ее видел? - Не узнаешь? - голос звучал несколько нетерпеливо. - Полагаю, что именно вам я обязан жизнью? - человек встал и изящно поклонился. - Чем смогу отблагодарить вас? Девушка отметила, что ее пациент был родом откуда-то с востока. Странно, конечно - Люди предпочитали Север, Запад и Архипелаг. Впрочем, какая разница? Она заметила, что человек только что встал. - Спустишься в общую комнату, - произнесла она и человек вновь убедился, что этот голос привык повелевать. - Там и поговорим. Повернулась и ушла. Человек сохранял выражение почтительности до тех пор, пока шаги не затихли вдали. Лишь потом позволил себе улыбнуться. Люди с таким взглядом и тоном не любят улыбок в свой адрес, даже если на то есть основания. В общем зале было довольно пустынно. Трактирщик, старательно глядя в противоположную от девушки и ее пациента сторону, о чем-то беседовал с ремесленником в потертой кожаной рубахе. Вопреки ожиданиям человека, пахло здесь вполне прилично. Впрочем, столица все же... "Меня уже ждут в храме", пришла в голову мысль. Однако важные дела - в первую очередь. Его сразу привлекла эта северянка... она постоянно притягивала его взгляд. Вот уж не ожидал! Он заказал легкого вина на двоих и сел напротив своей спасительницы. - Я Коллаис, - произнесла девушка и осуждающе посмотрела на бутылочки с вином. - Не рановато ли? - Не каждый день мне спасают жизнь, - ответил человек и разлил вино по бокалам. - Меня зовут Олли. Девушка попробовала. Вино было вкусным, совсем не хмельным. Действительно, столица - даже в таком грязном кабаке подают такое вино... Она рассматривала собеседника. Той ночью он показался седым стариком. Сейчас же выглядел самое большее на тридцать лет. Волосы светлые... еще одна странность - откуда светловолосому взяться на востоке? - Ты поправил меня, когда я обдумывала заклинание, - продолжала Коллаис на Верхнем Тален, внимательно наблюдая за собеседником. - Ты знаком с магией? - Я не помню, что я говорил, - признался Олли на Верхнем языке, непринужденно переходя на него. Осторожные взгляды, которые время от времени бросал на них трактирщик, сразу же прекратились. - Я скорее владею языками - разного рода - но не магией. Ее я не практикую. - Вот оно что, - медленно ответила Коллаис. - Тем не менее ты - человек ученый. У меня неприятности. Я полагаю, что смогу потребовать от тебя услуги, Олли? - Разумеется, - ответил тот. Я готов оказывать вам услуги каждый день, едва не произнес он вслух, но вовремя сдержался. Как бы искренне это ни прозвучало, последствия могли бы быть печальными. - Чем бы я мог помочь? Что с вами... - Не задавай мне вопросов! - неожиданно злым голосом ответила Коллаис и стукнула кулаком по столу. Во гневе она еще красивее, восхищенно подумал Олли. Каштановые волосы, зеленоватые глаза... что она делает здесь, на Юге? Видно же, что родом из какого-нибудь северного королевства... их там хоть пруд пруди. - Не расспрашивай меня, - продолжила она уже спокойно. - В этом часть моих неприятностей, - добавила она осторожно и замолчала, словно ожидая чего-то. Олли выждал несколько минут, но ничего особенного не происходило. - Мне потребуется от тебя услуга, Олли, - продолжила она и налила в свой бокал еще немного вина. - Какая - не знаю. Может быть, сегодня, может быть - через неделю. Или еще позже. - Желание? - улыбнулся Олли настолько нейтрально, насколько смог. Ответной улыбки не последовало. - Желание, - кивнула Коллаис утвердительно. - Но не мечтай, это будет не поцелуй в щечку и не букет цветов. Она собралась было продолжать, как дверь заскрипела и пропустила с улицы порцию утреннего тумана и хмурого стражника. Тот направился прямо к ним. - Художник Ользан? - спросил он хриплым басом. Олли кивнул. - С вами произошел несчастный случай? - поинтересовался стражник, коротко кивая Коллаис. - Ваши наниматели беспокоятся. Не хотите ли обратиться в службу охраны? Олли покачал головой. Помимо всего прочего, услуги здешнего правосудия стоили недешево. Стражник неодобрительно посмотрел на него. - Все же мы хотели бы, чтобы вы оставили описание нападавших, - прохрипел он. - Это уже не первый случай. Могут пострадать другие люди, - стражник выделил последнее слово. Олли вновь отрицательно покачал головой. Стражник кивнул и удалился, не прощаясь. Олли взглянул на Коллаис и ужаснулся. Взгляд ее смог бы заморозить саламандру. Что это она? - Коллаис,.. - начал он было, но договорить ему не дали. - Художник, - протянула она так, словно слово было неприличным. - Тайком набрался грамоты, чтобы сойти за умника. Ладно, художник, ступай, тебя уже ждут. И забудь, что встречался со мной. - Я не... - Скажешь еще хоть слово - пожалеешь, - она стремительно поднялась из-за стола и удалилась. Олли вздохнул и, оставив трактирщику плату, удалился сам. День был испорчен. Солнце быстро рассеяло туман. Я надеялся войти в город через восточные ворота, размышлял Ользан, перемещаясь к центральной части улицы. Вошел через северные... без ценностей, без таблички, без всего. Теперь еще предстоит отчитаться перед магистратом. Остатки денег - кроме тех, что лежали в "кошельке" - также перебрались в карманы нападавших. Что мне стоило спрятать все в кошелек и идти по дороге! - проклял он себя. Воистину, нетерпение губит всех. Не удержался, свернул посмотреть на знаки... хорошо еще, что выжил. Отчитаться перед магистратом означало упомянуть о пластинке. Именно этого Ользан делать не хотел. Многие историки и маги точили зубы на письменные памятники арратов - племени, некогда жившего на территории современной Федерации Оннд. Из этих памятников в свое время были почерпнуты многие ценные сведения, что обогатили современную магию и теологию... Сообщать о пластинке же не хотелось по одной простой причине: для Дворца Мысли, как и для магистрата, в данном случае он был наемником. Отдав табличку, он вряд ли увидел бы ее в ближайшем будущем - кто он такой, чтобы претендовать на знание? Получил свой гонорар - и свободен! Иногда кастовая система так же удобна, как кость в горле, подумал Ользан, проходя мимо стража порядка. Тот вежливо кивнул ему. Образованные люди занимали в Федерации высокие ступени иерархии, наряду с мастерами во всех видах ремесла и искусства. Интересно, почему Коллаис так не любит художников?.. ...Когда он дошел до храмового комплекса, план уже созрел в его голове. Прежде всего - выполнить заказ для Храма. Деньги в ближайшем будущем лишними не будут. Потом доложить в магистрат об ограблении и вернуть аванс - задача не выполнена. А потом попытаться вернуть украденное - восстановив тем самым и часть репутации. О боги, сколько хлопот сразу... Впрочем, когда Ользан вошел на территорию Храма Солнца, внутреннее равновесие вернулось к нему. Здесь он был человеком уважаемым и известным. Все остальное уладится само собой. III. Первая миниатюра никак не удавались Ользану, - два дня сидел он над ней, сжав в руке кисточку и глядя в пространство. Жрец неоднократно наблюдал за ним - этот художник, хоть и был самым молодым, несомненно был отмечен милостью богов. Когда работа спорилась, шедевр, соединявший в себе тайную символику культа с гармонией, заметной даже неопытному глазу, выходил из-под его кисти иногда за считанные минуты. А иногда для этого требовалось несколько дней. Вот и сейчас жрец смотрел на сумрачное лицо художника и поражался, насколько непостоянным может быть вдохновение. Миниатюра оказалась по вкусу жрецу - хоть и была простой и не очень глубокой. Ользан испросил разрешения отдохнуть день-другой - и, разумеется, ему не отказали. Те, кто создают зримые свидетельства величия богов, сами подобны богам: пытаться силой принуждать их творить - значит, навлекать на себя беду. Свое художественное снаряжение он унес с собой. Разумеется, никто не пишет подобные картины дома: ритуал требует, чтобы окончательные штрихи создавались в стенах Храма. Наброски, однако, можно делать где угодно. Из Храма он пошел не домой - уже третий год он снимал одну и ту же уютную комнату с видом на залив - а в библиотеку. Смутные видения проникали в его сны после встречи с Коллаис и не давали ему покоя. Ему всегда нравились запахи библиотеки. Страны бывали разными; по-разному относились к ученому - а иногда и просто к грамотному - люду, но библиотеки всегда были как бы вне времени и пространства. Запах трав, которыми окуривали книги - чтобы, не приведи боги, не завелись жучки или плесень. Тишина. Ряды книг - как старинных рукописных фолиантов, так и современных печатных изданий, которые самые богатые могли купить практически повсеместно. Владельцы крупнейших лесов весьма скупо жертвовали дерево на подобные нужды - по-прежнему бал правили щит и меч, а не знание. По крайней мере, среди Людей. Уже который год длились Сумерки, постоянно дюжины сект и тысячи проповедников объявляли об окончательном падении цивилизаций и разрушении Вселенной - но жизнь продолжалась. Беспокойная, суетливая, но жизнь. И, как водится, наверх всплывало все самое отвратительное. Хвала владыкам Оннда: жесткая общественная иерархия в значительной мере предотвращала всевозможные бунты - хотя и не устраивала многих. Что ж делать, плата за постоянство всегда высока. Север Большой Земли на сей раз был потревожен не на шутку - ходили слухи, что Империя Лерей - так звали свое недавнее княжество его новые владельцы - решила стереть с лица Ралиона все нечеловеческие расы, ибо последние "виновны в болезнях, бедствиях и нищете Людей" - и в этот раз, похоже, впереди было смутное время для всех. Впрочем, от Оннда до Лерея было далеко, между ними пролегали владения отнюдь не беспомощных правителей - возможно, пожар прежних войн не сможет разгореться с прежней силой. Обо всем этом думал Ользан, листая атласы и словари. Ему услуги библиотеки, как храмовому художнику, стоили баснословно дешево - один золотой за сутки работы в читальном зале. Чуть ли не вдесятеро дешевле, чем для прочих смертных. Чистый лист бумаги под его рукой долго сохранял девственную белизну - мысли упорно не шли в голову. Рука перелистывала страницы в надежде на то, что глаза обнаружат что-либо, сочетающееся с невнятными видениями... ...Четвертый век эпохи вестника богов Дайнера был беспокойным; жаждущее экспансии княжество Лерей, подчинив почти все пограничные крохотные королевства и княжества, объявила о своем намерении бросить вызов всему остальному миру. Прежде всего - миру тех, кто не родился Людьми. Все это было уже не ново. Не Люди принесли агрессию и войны на Ралион, не они первыми пытались распространить свое влияние повсеместно, не они первыми научились находить радость в страдании других. Но, лишенные каких бы то ни было особых свойств - по сравнению с другими расами - Люди то вели себя дружелюбно и энергично осваивали мир, обогащая его искусством и знанием, то в необъяснимых приступах агрессии обращали самих себя и свои земли в залитые кровью пепелища, в грязь, трясину и пустоши. Так остальные расы поневоле обучились искусству ведения войны; Ольты создали и совершенствовали мрачную эстетику оружия и битвы; те расы, которые не могли скрыться под землю, призывали на помощь богов и разрабатывали военные аспекты магии. Пышно расцвели школы боевых искусств. Однако, самым страшным оружием и последствием первых войн было межрасовое недоверие. Его, к сожалению, внедрили повсеместно именно Люди. Однако Федерация Оннд показала, что Люди, при надлежащем обращении, могут быть незаменимыми членами общества. Почти семь тысячелетий существования - весомый аргумент. Первые законы Империи Оннд, что высек ее первый правитель на стенах давно поглощенной морем Охранной башни так же отличались от современных, как грубые алтари варваров от великолепных Храмов. И все же сохранилось что-то на протяжении немыслимо долгих эпох. И войны разорили южную часть Большой Земли в наименьшей степени. Ту самую часть, где некогда встал городок Оннд - Новый Город на языке первопоселенцев. ...Теперь, когда Наблюдатели были изгнаны из новоявленной Империи и запрещенное оружие готовилось к употреблению против ее врагов, Сумерки во второй раз окрасили жизнь Ралиона в траурные тона. Нелегко жить во время войны, но всего ужаснее - жить в ожидании войны... Ользан очнулся и посмотрел на лист бумаги. Там тонкими линиями был обозначен знак - четыре вертикальных линии, контуры цветка, лежащего поверх всех четырех линий. Герб? Условный знак? Ользан пододвинул к себе массивный том географического атласа - самый полный за три последних века - и открыл карту княжества... виноват, Империи Лерей. Шесть смежных королевств, лесное государство Серинх и несколько крохотных полосок незаселенной территории - вот что отделяло Лерей от остального континента. Почему он открыл именно это? Что навело его на такие мысли? Взгляд его упал на стремительные, тонкие линии рисунка. Медитативное "знание", доступное практически всем, не вызывало у художника особого доверия. Во многих случаях оно сообщает не подлинное знание, а затаенные мысли гадающего. Так же, как таблички и иглы для вызова духов, на счету у которых немало жертв. Впрочем, каждому свой выбор. Итак, цветок. Посмотрим, посмотрим... Ользан пододвинул словарь - жаль, старый - и принялся листать статьи о геральдике. После получаса поисков труды его увенчались успехом. Герб, который его рука набросала во время транса, принадлежал одному из правящих семейств небольшого княжества Шантир. Оно занимало коридор, ведущий - через любой из трех имеющихся перевалов - в центральные государства. Стратегически важный пункт. Ользан поднял глаза к потолку, вспоминая, что передавали по *килиану* вчера и позавчера. Пока, вроде бы, Лерей прямой агрессии не предпринимал. Итак, его спасительница - из Шантира. Шантир... Опал, пещерный мох, медная руда... достаточно популярные товары для торговли. Постой, ведь у нее конь; сбруя коня - вся в серебряных украшениях. Неужели она... Порыв огненного ветра обжег ему гортань и заставил упасть на стол, прямо на книгу. На миг прохладный и спокойный зал превратился в раскаленное пекло пустыни, в смертоносные дюны Выжженного острова. Жадно хватая воздух, Ользан поднялся на ноги и тут же все прекратилось. Вокруг воцарилась благословенная прохлада. Хор встревоженных голосов еще несколько секунд пел тоскливые похоронные песни в его ушах. Наконец, и это стихло. - С вами все в порядке? - помощник библиотекаря. Встревоженный, готовый немедля позвать за лекарем. - Все в порядке, - слабо улыбнулся Ользан и вытер мгновенно вспотевший лоб платком. - Я немного перетрудился вчера. Благодарю вас, беспокоиться не о чем. Помощник кивнул и удалился, успокоенный. Известная история, передаваемая поколениями разных народов - "старайся *не* думать о..." - более не была камнем преткновения для медитативной магии. Или, скорее, для медитативных упражнений. Классические маги аркану медитаций за магию не считали. Мысли были готовы вернуться к сбруе и гербу, к Коллаис и грабителям... и, вероятно, к новой порции обжигающего воздуха - а, возможно, и к смерти. Большинство проклятий, как человеческого, так и божественного происхождения, основаны на неуправляемости человеческой памяти. Но... Kaital Omel Haita, мысленно прочел Ользан первые слова Мантры Сосредоточения и спустя несколько минут изгнал опасные мысли из сознания, как изгоняют назойливый дешевый мотив, забыть который по-доброму не удается. Еще спустя полчаса он уже направлялся домой. Кое-какие идеи уже посетили его. Похоже, что Коллаис ищет здесь кого-то из знакомых... из очень хороших знакомых. Надо бы закончить наброски к вечеру, думал Ользан, поглощая великолепный ужин. Хозяева комнаты, которую он снимал, содержали весьма приличный трактир. Повара они были отменные, надо отдать им должное. Закончить наброски, решил Ользан, и... спать. Времени для упражнений сегодня не осталось... слишком сильны еще воспоминания о страшном холоде в груди, грязи сверху и снизу, и пустоте, что наваливалась со всех сторон. Нехорошо, конечно - первый перерыв за одиннадцать неполных лет занятий... но даже самое строгое расписание допускает один-два пропуска. В четыре часа утра будильник разбудил его изящной мелодией. Начинался новый день. IV. Пусто в приемном зале Дворца мыслей. Половина шестого утра. Никто не охраняет Дворец; люди низших сословий - *халла*, как их называют в Федерации - и за солидную сумму не подойдут близко к храму магии и мудрости. Не их это дело. Пернатый змей Эзоксу не подпускает души, не облагороженные науками и искусствами... и горе тем, кто осквернит его святыни своим недостойным прикосновением. Возможно, далеко не все правда из того, что рассказывают о богах... но всем нужно нечто непознаваемое, сильное, ужасное. Всем нужны боги. Чем бы их не именовали - законами природы, богами, духами предков, судьбой. Одинокая фигура пересекла пустынную комнату и остановилась у обширной доски объявлений. Выглядела последняя так же, как и на любом базаре, бирже труда или приемной магистрата. Только что не было похабных надписей. Фигура постояла возле секции, выделенной всем желающим оставить записку. Чего здесь только не было - стихи, хорошие и не очень; приглашения на разнообразные вечера - развлечения и не только ради; загадочные послания; обыденные надписи о пропажах, находках, прочей ерунде. Тот, кто стоял у доски объявлений, повидал немало подобных мест. На северо-востоке, в землях Ольтов и Карликов, роль подобных залов исполняли трактиры, театры, магические хранилища новостей. Ходили слухи, что задолго до открытия *килиан* Человеком-алхимиком Голтаром из Меорна "зрячие" камни охраняли подступы к Шести башням, оплоту чародеев, что натравили на мир полчища химер. Вот только не все знают, как пробудить камни от спячки и заставить их поделиться увиденным. И холодные призмы горного хрусталя, что украшают многие жилища, святилища и перекрестки - случайно ли они все похожи друг на друга? Смешиваются вера и суеверия, магия воображения и пыль времен, наука и обман... Порой никто уже не в состоянии понять, что было, для чего было, да и было ли?.. Человек шагнул к стенду и прикрепил короткими железными булавками к деревянной плоскости тонкий лист бумаги. Оглянулся - не видит ли кто? - и провел поперек листа жирную полосу кусочком угля. Вновь оглянулся. Никого. Изваяние Эзоксу Всезнающего, что топорщило украшенные крылья за его спиной, не собиралось рассказывать о его визите кому бы то ни было. Да и кто спросил бы об этом? Вопреки всем ожиданиям, работа спорилась с самого утра. Две прекрасных миниатюры - Элиор, Поражающий Нежить и Элиор, Дарующий Свет - уже высыхали на специальном возвышении в рабочей комнате художника. Стену возле входа в этот заветный уголок Храма украшали, по традиции, небольшие надписи, оставленные всеми, кому доводилось работать для Храма. Без малого шестьдесят веков стоял здесь Храм; лишь три комнаты, считая эту студию, никогда не перестраивались. Надписи бесчисленных художников, ваятелей, резчиков по дереву и металлу, ювелиров, музыкантов, проповедников и одним богам ведомо кого еще украшали стену причудливым орнаментом. Тщательно оберегался он - опрыскиванием особыми составами, уходом за всей студией - не менее тщательно, нежели за тем, что считалось святая святых Храма. Ибо здесь запечатлена история Храма. Много ли на Ралионе святых мест, что могут гордиться столь долгой историей? Ведомы были Оннду и завоевания, и смерчи, и пожары, но никогда ни стихия природы, ни стихия разума не вредили Храмам. ...Напевая, Ользан получил и третье задание - реставрировать барельеф, украшающего главное святилище. Ответственная работа. Одних положенных воззваний к божеству и внутреннего равновесия здесь недостаточно. Символика, которой было покрыто святилище тысячи лет назад, ныне могла пониматься иначе. Создать новую - значит, взять на себя ответственность за то, что ощутят верующие. Тут, прежде чем взять в руки кисть, резец или иной инструмент, надо *увидеть* цель работы. Впрочем, не умей Ользан видеть, не видать ему подобных заказов. Десятки тысяч великолепных художников трудятся во всем мире - но в Храмы пускают далеко не всяких. Так что оснований гордиться собой у Ользана, конечно, предостаточно. Правда, выросший в нищете и недоброжелательности, он как-то привык обходиться малым. Во всем. Кроме тяги к знанию. Клочок старой книги, выхваченный им из костра, всегда был рядом. Тот самый кусочек, который подсказал ему, чему стоит научиться. Впрочем, всему свое время... Коллаис впервые в жизни ощутила себя преступницей. Художник, которого угораздило попасться ей на пути, конечно, внимания не заслуживал... если бы только не одно небольшое обстоятельство. Два слова, которые он произнес в бреду, 'suiran Covaddo', долго не давали ей покоя. В том заклинании, которым она вернула ему здоровье, были похожие звуки. Вся беда была в том, что похожие. Да только не следует понапрасну произносить слова заклинаний, - в особенности, если не намереваешься пускать их в ход. Целительница, которая обучала Коллаис, не уставала повторять: "магические слова, как драгоценные камни: не стоит прикасаться к ним без необходимости". Однако Коллаис отважилась мысленно повторить часть заклинания, куда, по мнению Олли, должны были вписываться те два слова. Звучало приятно. Все заклинания подбирались согласно музыке звука: помимо самих слов и правил произнесения, конечно, важен внутренний настрой, наличие ресурса энергии... много чего. Так что не страшно, если неуч подслушает слова заклинания: без должной практики и старательного изучения ничего у него не выйдет. Тогда-то и возникла у Коллаис мысль: проверить. Легко сказать! Не резать же себе самой руку ради опыта! А где тогда найти раненого или больного? Узнай об этих мыслях ее наставница, не быть Коллаис практикующим магом. Никогда целители не экспериментировали с заклинаниями на живых существах: им помогала медитация. Потому, наверное, в Арканах целительства и жизни так мало заклинаний... - ведь каждое нужно осознать, прочувствовать, проверить! И все же искушение попробовать было невероятно сильным. Коллаис так и не смогла понять, почему это произошло. Всего два слова! Неужели они могут так воздействовать на человека? Она прижала ладони к вискам и долго сидела, напевая Мантру Самоконтроля, пока опасные мысли не сгинули, оставив ее в покое. На второй день своего пребывания в Оннде Коллаис переоделась так, чтобы ее северное происхождение не бросалось в глаза и отправилась в город. Денег у нее было не так много. На месяц с лишним неплохой жизни, конечно, хватит, но что делать дальше? Остается надеяться, что целителям здесь работа найдется. По слухам, Федерация переживала не лучшие времена и самые западные ее государства намеревались объявить независимость. В мирное время это было бы пустяком, но ослабление Федерации сейчас могло причинить ей значительные хлопоты. Впрочем, подумала Коллаис, не моя это забота. Ей, потерявшей собственный дом, беспокоиться ли о чужом? * * * Прошло три дня. Коллаис быстро отыскала лечебницу; крупнейшая из всех лечебниц ближайших городов-государств, она никогда не пустовала. Самые серьезные вмешательства, конечно, требовали денег. Иногда - значительных. Но ежедневные проблемы - царапины, порезы, тысячи неприятных болезней - вот уже сотни лет не задерживались в Оннде надолго. Даже низшие и презренные *халла* - дворники, нищие и прочий сброд - всегда могли рассчитывать на бесплатное исцеление. Таково было одно из условий вхождения государства в Федерацию. Обязательная медицинская помощь. Для всех. От заключенных до правителей. Сравнительно небольшие налоги, которые приходилось платить Федерации вполне стоили спокойствия и военной поддержки, которую Федерация гарантировала всем вступившим в нее. Единственного не было дано изменять ее членам: властей Федерации. Загадочные шесть людей (или кто уж они там были), никогда не появлявшиеся при народе, умело вели внутреннюю и внешнюю политику. Следовало бы, конечно, задуматься, почему их шесть... но так было написано в летописях Оннда: "и шестеро мудрецов, собравшись, утвердили закон и предложили всем окрестным государствам мир". Остатки первой - высеченной в камне - летописи Оннда и Федерации тщательно охранялись в Музее Оннда и пережили все три случая, когда богам было угодно, чтобы Оннд был захвачен неприятелем. ...Вступительный "экзамен" был прост. Одна из целительниц (в отличии от ее родного Шантира, здешние почти все были женщинами) поговорила с ней, "прислушалась" к своим внутренним чувствам и, взяв с Коллаис символическую плату, выдала ей лицензию на право исцеления в Оннде. - Если вам угодно, - пояснила она, - то можете приступить к работе прямо сейчас. У нас в больнице всегда полно работы. Много вам здесь не заплатят, зато практики будет достаточно. Коллаис кивнула - что-что, а практика нужна. То, что работа будет довольно грязной и неблагодарной, отчасти даже хорошо. Может быть, удастся найти способ отыскать... но об этом думать было нельзя. Огненная игла сразу же вонзилась в основание черепа и Коллаис постояла некоторое время, закрыв глаза. - Вам нехорошо? - участливо спросили ее. Не открывая глаз, Коллаис ответила: - Благодарю вас, это дорога. Мне пришлось долго путешествовать. Чьи-то пальцы прикоснулись к ее голове и пульсирующая боль прошла. Пора было приниматься за работу. В тот же день Ользан проснулся с мыслью: "Сегодня". Что-то должно было произойти сегодня. Все три ночи он осторожно захаживал во Дворец Мысли, но листок, который он оставил на доске объявлений, исчез тем же вечером. Для успеха рискованного замысла Ользана было необходимо, чтобы обладатель его наброска сам отыскал его. Иначе... он уже не сомневался, что на Коллаис лежит какое-то странное, но мощное проклятие. Проклятия! Самая обширная, чудовищная и отвратительная отрасль магии. Где каждая ошибка может стать последней, и приходится молиться, чтобы смерть была мгновенной. Судя по его собственным ощущениям, проклятие, словно чума, передавалось и другим людям. Подробно подумать об этом ему придется потом... если будет это "потом". План, который он составил, мог сработать. Ну, а если Коллаис решит уехать из Оннда... что ж, ему, Ользану, придется следовать за ней тенью. Или пасть вместе с ней, если и когда Коллаис совершит роковую ошибку. Какую именно - он не знал. Понятно было одно. Проклятие спускалось с незримой привязи словом. В тот же день она отыскала возможность проверить "правильное" заклинание. В отделении для безнадежно больных лежал лесоруб с заражением крови. Чрезвычайно редкий случай, подумала Колаис, морщась от запахов крови и распада, что неизменно сопровождали подобные помещения. Ни ароматические травы, ни маски не помогали полностью избежать соприкосновения с неизбежными явлениями, сопровождающими смерть. Судя по всему, лесорубу дали что-то обезболивающее. На него было страшно смотреть и, вероятно, ему полагалось испытывать невероятные мучения. Но он лежал тихо, в забытьи и даже улыбался. Что ж, подумала побледневшая Коллаис, в этом есть какой-то смысл. Ей не доводилось видеть медленной смерти. Войны в Шантире не были редкостью, и многие из воинов либо выздоравливали - от прикосновения ли целителя или своими силами - либо умирали сразу. Кроме нее и лесоруба, в комнате никого не было. И искушение победило. Мысленно простившись со своей профессией, Коллаис присела перед умирающим и сосредоточилась. За несколько часов ей довелось прочесть лишь пару легких заклинаний, так что сил должно было хватить. Решившись, она прикоснулась к лихорадочно горящему лбу и произнесла заклинание. Заменив два слова из его середины на те, что "подсказал" Олли. Слабо-розовый туман заклубился над дровосеком и Коллаис физически ощутила, как заклинание "выкачивает" ее магические силы. Поднялся и рассеялся слабый туман и все было кончено. Перед ней лежал здоровый, спящий человек. Он был изможден - борьба с подкрадывающейся смертью не прошла для него даром - но был совершенно здоров. По всему видно. Коллаис захотелось запрыгать от радости - и от того, что все получилось, и от того, что никто не застиг ее, экспериментирующей над человеком. Но тут рука опустилась ей на плечо и девушка едва не вскрикнула от ужаса. - Где вы выучили это заклинание? Коллаис, все еще лишенная дара речи, с трудом поднялась с колен и оглянулась. Целительница - невысокого роста, почтенного возраста и немалого ранга испытующе смотрела на нее. Невероятно трудно было отвести взгляд от ее внимательных серых глаз. - Меня зовут Эллаир, - представилась целительница. - Пока Верховный Целитель в отъезде, его замещаю я. Мне никогда не доводилось слышать подобное прочтение... Она склонилась нед дровосеком и внимательно осмотрела его. - Поразительно! - воскликнула Эллаир. - Мы все будем вам благодарны, если вы и нас научите подобному. Его - она кивнула на спящего - доставили сюда четыре часа назад, уже в безнадежном состоянии. - Меня... - язык трудно повиновался Коллаис, и предстояло еще придумать правдоподобное объяснение. - Я училась целительству неподалеку от Шантира. Там меня и научили. - Идемте, - Эллаир поддержала Коллаис за руку. - Вы растратили все силы, дитя мое. Вам необходимо отдохнуть. - Кроме того, - добавила она, закрывая дверь в комнату, - теперь в Оннде есть человек, который ежедневно будет молиться о вашем здоровье. Сил Коллаис хватило только на вялый кивок. Она устала так, словно сутки бежала в полном боевом облачении. Всегда немного грустно осознавать, что работы закончена. Барельеф был восстановлен на славу, и, помимо благословений жреца (милость его гневного покровителя никогда не бывает лишней), была награда и вполне материальная. Не золото: никогда Храмы не расплачивались презренным металлом. Драгоценные камни. Все - из добровольных пожертвований Храму. Перед закатом солнца в Храме должна была пройти служба. Посмотреть бы, подумал Ользан, любуясь великолепной архитектурой, но некогда. Обращаться в другие Храмы Оннда сейчас не стоит: Элиор ревнив. Надо либо выждать изрядное время, либо уйти в другой город. Последнее было привычным: вот уже четыре года Ользан странствовал из одного города Федерации в другой. Если не находилось иной работы. А работу найти не так-то просто. Он обернулся еще раз у символических ворот, открывавших вход к Храму, как чей-то вежливый - но исполненный скрытой угрозы - голос окликнул его со спины: - Не вам ли, любезнейший, принадлежит это творение? Ользан обернулся и встретился глазами с широкоплечим молодым человеком, в богатой одежде и с небольшой бородкой. Хотя он и улыбался, глаза оставались ледяными, а в руке он держал эскиз Ользана. Герб Шантира, перечеркнутый крест-накрест жирными черными линиями. Если бы я испугался, он заставил бы меня съесть этот эскиз, подумал Ользан, спокойно выдерживая взгляд незнакомца. Лед в глазах последнего немного подтаял, но в голосе продолжала звучать враждебность. Он опустил руку с зажатым в ней эскизом и медленно скомкал его. - Мне, - признался Ользан. - Тогда потрудитесь объясниться, - приказал незнакомец и Ользан уловил призвук того же акцента, который он слышал в таверне несколько дней назад. - Я не привык, чтобы шутили над гербом моей страны. - Идемте, - Ользан указал в сторону моря. - Я знаю одно уютное место, где мы можем побеседовать. Подождите немного, - он подозвал храмового слугу и передал ему конверт вместе с мелкой монеткой. Мальчишка кивнул, довольный, и умчался - относить послание по адресу. Незнакомец презрительно хмыкнул. Решил, наверное, что я подмогу вызываю, - подумал Ользан, сдержи