е сама по себе история с Гугимагоном не имеет значения. Важно, что сэр Шурф совершенно самостоятельно, без посторонней помощи, научился посещать эту реальность. Во сне, да, но, даже не будучи теоретиком путешествий между Мирами, я уверен, что это не имеет принципиального значения. Я и сам, собственно, именно во сне этому делу выучился. - Правильно рассуждаешь, - согласился Джуффин. - Продолжай. - Важно еще вот что. Как я уже говорил, этот пустынный Мир - далеко не единственный, куда я нечаянно привел Шурфа. Мы, насколько я помню, с полдюжины моих снов в ту ночь посмотрели. И среди них была как минимум еще одна новорожденная реальность, город в горах возле Кеттари, где мы оба потом побывали наяву. Я хочу сказать, у него в каком-то смысле был выбор, куда возвращаться во сне, с чего начинать обучение искусству путешествий между Мирами. Другое дело, что выбор такого рода вряд ли делают сознательно. Тут хочешь не хочешь, а все решает сердце. И Шурф по какой-то причине выбрал пустынные пляжи. Может быть, он просто любит море? Или давно хотел оказаться в полном одиночестве? А скорее всего, и то и другое, и еще добрая дюжина неизвестных мне резонов имеется. Главное, что это место - его слабость. Оно притягивает его как магнит. Конечно, он рванул туда при первой же возможности. Сами небось знаете, как это бывает. - Знаю. По крайней мере, теоретически, - ухмыльнулся шеф. - А ты, сэр Макс, молодец. Мне понравился ход твоих рассуждений. Хорошо аргументировать интуитивное знание - это надо уметь. Даже жалко, что завтра это счастье закончится навсегда, я только начал входить во вкус... Ну что, проведаешь своего друга? Мне кажется, если там появлюсь я, это будет выглядеть довольно бестактно. Вмешательство начальства в личную жизнь сотрудника - фу! Дурной стиль. - Мой визит его тоже вряд ли обрадует. Но вы правы, лучше больше не оставлять Шурфа без присмотра, - сказал я. - Уж я-то могу себе представить, что с человеком сейчас творится. - Даже ты не можешь, - заверил меня шеф. - Давай, отправляйся. А если окажется, что чутье и логика тебя подвели, немедленно назад, будем думать дальше. - Лишь бы не оказалось, что я утратил умение путешествовать между Мирами. Теоретически, не должен бы, но... - Вот и проверишь опытным путем, - пожал плечами Джуффин. - Единственный известный мне способ получать удовлетворительные ответы на вопросы. Ничего, по крайней мере, если теперь еще и ты бесследно сгинешь, драма приобретет комический привкус. И это лучше, чем ничего. Для того чтобы попасть в Коридор между Мирами, который в древних текстах называется красивым словом "Хумгат", мне в ту пору требовались сущие пустяки - открыть любую дверь в полной темноте или просто с закрытыми глазами. Поэтому я не стал медлить. Встал с места, взялся за ручку двери, ведущей в Зал Общей Работы, зажмурился, шагнул вперед и сразу же понял, что все у меня получилось. Нечего было сомневаться. Умение странствовать между Мирами - достояние, которое нельзя утратить, на время одолжив приятелю. Шурф, надо понимать, получил от меня вовсе не чудесную способность, а лишь уверенность опытного путешественника, помноженную на легкомыслие баловня судьбы. Все остальное - призвание, страсть к перемене мест, храбрость и одержимость неизвестностью - у него было и прежде. Тут я ему, честно говоря, в подметки не гожусь. Поскольку я уже давно освоился в Хумгате, привык осознавать себя и ориентироваться в абсолютной пустоте, безошибочно выбирать из бесконечного числа равнозначных возможностей вход в нужную мне реальность, все произошло очень быстро. Из кабинета на улицу выйти - и то больше похоже на приключение. Миг спустя в лицо мне подул свежий ветер, ноздри дрогнули, почуяв аромат йода и подгнивших водорослей. Я еще глаза открыть толком не успел, а уже шел к морю, чуть ли не по щиколотку увязая в сухом, теплом песке. Все это: ветер, аромат, шум прибоя, рассеянный свет, скудное, но изысканное пиршество красок, соприкосновение тонких подошв с песчаными дюнами - заставило меня испытать такую гамму дивных чувственных переживаний, что я на короткое время утратил представление о реальности, забыл не только о цели своего визита, но даже о самом себе. Привычка (не моя, ясное дело) к самоконтролю взяла свое, миг спустя все вернулось на место. Строго говоря, я сам вернулся. По-прежнему вполне невозмутимый, но обогащенный и даже в каком-то смысле сраженный новым опытом. Я и вообразить не мог, что обычная, в сущности, прогулка у моря может стать источником столь интенсивного наслаждения. Выходит, до сих пор я был инвалидом - тугоухим, полуслепым, почти напрочь лишенным обоняния, с телом, бесчувственным как бревно. Интересные дела. Это открытие меня по-настоящему взволновало, что, впрочем, никаким образом не отразилось на моем поведении. Я ни на миг не забывал, зачем сюда пришел, не терял самообладания и не поддавался искушению отложить дела ради наслаждения красотой этого пустынного Мира. Цель моя была близка. Сэр Шурф, безусловно, находился здесь, где-то совсем рядом. Следы на песке, наглядное свидетельство его присутствия, выглядели некоторым излишеством, я бы и так его нашел. Что-что, а это было проще простого. Лонли-Локли, конечно, не сидел на самом видном месте с плакатом "Внимание, я тут!" - но и не прятался. Надо думать, все это время он гулял и успел довольно далеко зайти. Мне понадобилось больше часа, чтобы повторить его маршрут, оставить на песке еще одну цепочку отпечатков мягких угуландских сапожек. Назвать линии наших следов прямыми не рискнул бы ни один безумный геометр, но я внимательно следил, чтобы они оставались параллельными, то есть не пересекались. Когда не можешь оставить человека в покое, нужно постараться хотя бы не наступать на его след - звучит как бред собачий, понимаю, но тогда эта дикая формула была для меня самым настоящим нравственным законом, из тех, что захочешь, да не переступишь. Мой друг сидел на берегу, мокрый, растрепанный, явно утомленный долгим купанием, бесконечно счастливый и бесконечно же печальный. Знакомое настроение. Один из великого множества приятных способов нелепой растраты душевных сил - это наконец-то было мне вполне очевидно. - И ведь я в очередной раз совершенно не удивлен, - насмешливо приветствовал меня сэр Шурф. - Джуффин поднял тревогу, вытащил тебя из постели и отправил в погоню? - Совершенно верно, - согласился я, усаживаясь рядом с ним на песок. - Именно так все и было. - Я, в общем, и не надеялся, что мне удастся удрать, - вздохнул он. - От Джуффина - еще куда ни шло, а от тебя - невозможно. Тебе даже голову ломать не пришлось, верно? Сразу понял, где я? Я молча кивнул. - Неудивительно. Об этом побочном эффекте Обмена Ульвиара в рукописях не было ни слова. Хотел бы я знать почему. Может быть, терминов нужных не нашли, чтобы объяснить? Или решили, что это священная тайна, о которой нельзя даже заикаться? Кто их разберет, этих древних колдунов... А эффект занятный, на мой вкус, даже слишком. Мне вот совершенно не хотелось совать нос в твои дела, тем не менее я откуда-то знаю, что ты уже успел найти своего драгоценного Хаббу Хэна. И не получил то, чего искал. Но при этом почему-то не испытал разочарования. Все так? Это ведь не мои фантазии? - Все так, - подтвердил я. Мы помолчали. - Ты что смурной такой? - наконец спросил Лонли-Локли. - Несладко в моей шкуре? А я предупреждал. - Да нет, пока мне скорей нравится. Особенно интенсивность восприятия. Сейчас, пока шел вдоль моря, понял, что прежде был бревном бесчувственным. А ведь всю жизнь полагал, что дело обстоит ровно наоборот. - А, это. Просто побочный эффект постоянной концентрации, - отмахнулся он. - Уж никак не природный дар. - Какая разница, природный или не природный? Важно, что так есть. Но самое ценное приобретение - твое самообладание. Это, конечно, нечто. Сколько тебя знаю, думал, ты спокоен потому, что тебя давным-давно не волнует всякая ерунда. А оказалось... - Спасибо, но я очень хорошо знаю, что оказалось, - перебил меня Шурф. - Лучше, чем хотелось бы. Не трудись объяснять. - Да, конечно. Извини. Тем не менее не могу не отметить, что твоя способность игнорировать собственные страсти и эмоции впечатляет меня куда больше, чем все чудеса, которые я видел прежде. Немыслимо! Все равно что научиться спокойно спать в жерле действующего вулкана. - Да, действительно похоже, - согласился он. - Узнаю свою тайную слабость к точным метафорам. Тем не менее иногда хочется просто выспаться. Скажем так, на зеленой лужайке. И чтобы никаких вулканов на тысячу миль вокруг. - Поэтому ты и удрал. Я не спрашивал, а утверждал. Чего, в самом деле, ломать комедию, делать вид, будто я не понимаю вполне очевидные вещи? - Ну не то чтобы я действительно удрал, - вздохнул Шурф. - Прыти не хватило. Когда оказался в Хумгате, даже не смог сам выбрать, куда отправиться, - это место притянуло меня как магнитом. Впрочем, какая, к Темным Магистрам разница? Ты меня где угодно нашел бы, а я не сомневался, что рано или поздно тебе придется отправиться на поиски. Не по собственной воле, так из чувства долга; второе - более вероятно. Была, конечно, маленькая надежда, что это случится не так скоро. Совсем ничтожная, но все-таки. - Я правильно понимаю, что если мы будем находиться в разных Мирах, обратный обмен не состоится? - спросил я. - Это только гипотеза. Вопрос, на который я хотел бы получить ответ: что будет, если люди, совершившие Обмен Ульвиара, окажутся в разных Мирах? В этих грешных старых книжках ни слова не было о такой возможности. Думаю, они просто не пробовали. Не было у них такой задачи. Не стану лукавить и говорить, что мною двигало исключительно научное любопытство. Ты и сам знаешь, что это не так. Но свои шансы навсегда расстаться с сэром Лонли-Локли, будь он неладен, я с самого начала расценивал как нулевые - ну, почти. В отличие от тебя я никогда не был особо удачливым человеком. А тут мне бы потребовалось просто фантастическое везение. - Ты себе до такой степени надоел? Он молча кивнул. Я достал из кармана лоохи сигареты, Шурф протянул руку - дескать, и мне тоже дай. Это была неплохая идея. Достойный компромисс между желанием продолжать важный разговор и пониманием, что говорить тут, в сущности, не о чем. Лучше пускать изо рта дым, чем громоздить одна на другую многозначительные фразы. Кажется, мы молчали целую вечность. Но потом она внезапно закончилась, а еще одной вечности у нас в запасе не оказалось, поэтому я все-таки заговорил. - Ты ведь не хуже меня понимаешь, что надоевший "сэр Лонли-Локли" - просто маска. И "сэр Макс", которым тебе, как я вижу, очень понравилось быть, точно такая же маска. Было бы из-за чего на край Вселенной бежать. Не нравится - не носи. Нравится - играй на здоровье. - Ты ведь не хуже меня понимаешь, - передразнил он, - что сказать это легко, а сделать почти невозможно. - Пока - да. Но ты сам не раз говорил мне, что любое "невозможно" - явление временное. "Невозможно для меня прямо сейчас", а не "вообще" и "навсегда". Теперь я понимаю, что ты был абсолютно прав. - Я тоже это по-прежнему понимаю. Просто мне досталось довольно долгое "прямо сейчас", - невесело усмехнулся Шурф. - Вернее, слишком долгое. Надоело - не то слово. Как сказал бы ты сам, остое... остобе... Вот же, дырку в небе над моей дырявой башкой, забыл все-таки это хитроумное словечко! А все почему - в таком деле нельзя без регулярной практики. Но как ты объяснил его значение, хорошо помню. Надоело до такой степени, что впору головой о стенку биться, отгоняя пинками всякого доброго человека, который попробует тебя успокоить. Вот именно настолько, да. - Это в тебе говорит мое нетерпение, - заметил я. - И моя же склонность преувеличивать. Узнаю. Впрочем, если ты действительно настолько устал от себя, нет проблем. Мы можем совершать Обмен Ульвиара так часто, как ты сочтешь нужным. Хоть каждый день. Мне это, надеюсь, пойдет на пользу, а ты как следует отдохнешь. - Ты что, серьезно? - изумился сэр Шурф. - Ну да. А что тут такого? Только больше не вздумай надевать в этом состоянии свои рабочие перчатки. Это - мое единственное условие. Все остальное на твое усмотрение. - Слушай, сэр Макс, а тебе самому не кажется, что ты себя очень странно ведешь? - неожиданно спросил он. - Мне кажется, что в кои-то веки я наконец веду себя абсолютно нормально. Но со стороны, возможно, виднее. А что ты, собственно, имеешь в виду? - Ну как - что... Он замялся, помолчал, наконец решился и приступил к делу - как в омут головой. - Ты вообще понял, что произошло? Или не дошло пока? Я же честно признался, что хотел присвоить твою личность, вернее, твою Тень. По крайней мере, собирался ради этого рискнуть, причем не только своей, но и твоей жизнью, рассудком - сам уже не знаю, чем именно; твоей восхитительной башкой, уж прости, трудно обрабатывать научную информацию, не для того она создана... Я же говорю, никому не известно, что случится, если действие снадобья закончится в тот момент, когда одного из участников Обмена Ульвиара не будет в той реальности, где все начиналось. Никаких гарантий безопасности. А я даже не потрудился поставить тебя в известность. То есть перед тем, как ты сюда заявился, я как раз понял, что не имею права так поступать. И почти твердо решил вернуться, поговорить с тобой, спросить разрешения или поставить ультиматум, сам не знаю, как я собирался выкручиваться... Но это я сейчас тебе рассказываю, а подтвердить не могу. У меня есть только слова, пустая болтовня пойманного за руку воришки, верить которой я сам не стал бы. Он перевел дух, испытующе поглядел на меня и почти возмутился: - Слушай, если ты все это понимаешь, почему ты так спокоен? То есть нет, почему ты спокоен, мне как раз ясно. Орать ты сейчас не станешь и в драку не полезешь. Но откуда такая снисходительность? Мне она, насколько я знаю, не свойственна, а уж тебе и подавно. - Это не снисходительность, - я пожал плечами. - Ни о какой снисходительности и речи быть не может... Ладно, если ты уже выговорился, будь добр, соберись с мыслями и сформулируй еще раз, в чем, по-твоему, состоит преступление? Только очень коротко. Одной фразой. Без этой вот моей обычной пафосной болтовни не по делу. И, увидев, что он морщится, как от зубной боли, прибавил: - Пожалуйста, сформулируй. Я не издеваюсь. Просто иначе будет трудно наглядно объяснить. - Ладно, - вздохнул сэр Шурф. - Преступление состоит в том, что я хотел попробовать присвоить твою личность, рискуя при этом твоей жизнью. - Вот. Хорошо. А теперь посиди и подумай: кто хотел? Чью личность? Чьей жизнью ты собирался рисковать? Он собирался сразу что-то ответить, но я выразительно приложил палец к губам. - Очень тебя прошу, помолчи и как следует обдумай мои вопросы. Если хочешь, могу дать тебе еще одну сигарету. Для меня это всегда был неплохой способ перетерпеть вынужденное молчание. И тебе сейчас поможет, не сомневайся. Он кивнул, как мне показалось, почти обиженно. Однако пауза в разговоре вышла не тяжелая, как можно было бы ожидать, а, напротив, легкая и приятная. Настоящая передышка, возможная обычно только наедине с собой. Но, строго говоря, я и находился сейчас наедине с собой. И очень хотел, чтобы Шурф тоже это понял. - Хочешь сказать, это было не мое желание - оставить себе полюбившуюся маску? - наконец спросил Лонли-Локли. - Ошибаешься, желание точно мое. И очень давнее, если начистоту. Я еще не знал, что такое возможно, а уже думал: приятно, наверное, быть сэром Максом. И очень хотел попробовать, как оно на самом деле. - Желание, может, и твое. А бессмысленная авантюра, спешный побег в другой Мир, который, скорее всего, ничего не изменит, все же явно моя. И вот это нелепое сочетание совестливости с полной безответственностью - узнаю. Впрочем, все это не имеет решающего значения. Можно сидеть тут годами, разбирать каждый твой поступок, всякое душевное движение и спорить до хрипоты, чье оно - твое, мое? Важно не это, а то обстоятельство, что сейчас невозможно точно установить, где заканчивается один человек и начинается другой. Я только это и хотел сказать. Ты, конечно, здорово меня подставил, вернее, собирался. Чужого человека я бы за такое, пожалуй, возненавидел. Но себе-то я обычно прощаю абсолютно все - а как иначе? В самоубийцы я не гожусь, я из другого теста, сам теперь можешь оценить. - Да уж, самоубийцей тебе не бывать. Все что угодно, только не это, - авторитетно подтвердил Лонли-Локли. И снова умолк. Ему, как я понимаю, было о чем подумать. - Какой ты, оказывается, мудрый, - наконец сказал он. - Вроде бы такие очевидные вещи, но пока ты не спросил: "Кто хотел?" - мне и в голову не приходило, что это была не моя идея. - Совершенно верно. Только мудрый все-таки не я, а ты сам. Мне твоя мудрость досталась взаймы, вместе со всеми остальными сокровищами. Скоро уже верну... И не смотри на меня с такой скорбью. Я же сказал, носи мою шкуру сколько захочешь, пока не надоест на Сумеречный рынок за компонентами для зелья ездить. Мне сейчас все равно, кем и каким быть, и это, поверь, лучшее, что со мною когда-либо происходило. По крайней мере, самое необычное. А казалось бы, должно быть естественно, как дышать. - Ну ты даешь, - он покачал головой. - Похоже, в твоих руках от сэра Лонли-Локли куда больше пользы. - Только потому, что я пока не привык. Привычка - ржавчина, которая разъедает металл всякого драгоценного оружия. Самая опасная вещь во Вселенной, так мне сейчас кажется... Кстати, эту фразу следует записать. Прости. Впрочем, ты прекрасно понимаешь, что это мне по-настоящему необходимо. - Где ты купил тетрадь? - изумленно спросил он, когда я достал из кармана свои письменные принадлежности. - В книжной лавке напротив Мохнатого Дома. Впрочем, нет, там тетрадей не было, хозяйке пришлось отправиться к брату, который держит по соседству магазин антикварных редкостей. Она сказала, что тетрадь привезена двести лет назад из Таруна, и, представь себе, взяла с меня полдюжины корон. Ее счастье, что я не мог позволить себе торговаться. - Всего полдюжины? - изумился Шурф. - Да ну, брось, отличная цена! Судя по всему, твоя хваленая удача осталась при тебе. Мой поставщик меньше чем за восемь корон с хорошей, целой тетрадью не расстанется. Надо будет зайти в эту книжную лавку. - Тем более хозяйка тебе понравится, - флегматично заметил я, открывая тетрадь. Лонли-Локли, кажется, почти возмутился, но в последний момент передумал и смущенно ухмыльнулся до ушей, как старый добрый я - ну просто загляденье. - Это ты еще не разобрался, - объяснил он. - Я почти на всех людей так реагирую, можно сказать по старой привычке. Собственно, не я, а Безумный Рыбник. - Ну да, - согласился я. - Какая разница кто? Важно, что он не имеет права голоса. Кстати, мне было очень интересно смотреть на людей с этой точки зрения. Впрочем, неуловимого Магистра Хаббу Хэна я так и не возжелал. Даже съесть его не захотелось, что, строго говоря, странно. - Не странно. Разумеется, когда происходит что-то по-настоящему важное, глупости Безумного Рыбника исчезают даже с дальних окраин моего сознания, - охотно объяснил Шурф. - Тетрадь - это тоже было по-настоящему важно. Тем не менее... Я умолк и принялся записывать фразу про привычки и ржавчину. Лонли-Локли, хвала Магистрам, замолчал и дал мне спокойно завершить работу. - Что ж, - сказал я, спрятав тетрадь на место. - Теперь, пожалуй, я могу оставить тебя в покое. Утонуть ты, насколько я помню, физически не способен[25], а иных неприятностей здесь не допросишься, такое уж место. Прости, что нарушил твое уединение, но у меня, сам понимаешь, не было другого выхода. Рад, что тревога оказалась ложной. Он опешил. - Ты что, собираешься уйти? - Ну да. Не сторожить же тебя, в самом деле. Возвращаться, не возвращаться - сам решай. В любом случае это будет наше общее решение. И общий риск. - Слушай, если у тебя дела, ты, конечно, иди, - сказал сэр Шурф. - Но если ты просто не хочешь мне мешать, имей в виду, ты не мешаешь. Наоборот. Более чем наоборот. - Строго говоря, у меня только одно важное дело, - признался я. - Когда сэр Джуффин прислал мне зов, я как раз принял ванну и собирался лечь спать. С другой стороны, поспать я могу и здесь. Собственно, это чрезвычайно интересный эксперимент - уснуть в Мире, который родился из твоего собственного сна. Никогда прежде не пробовал. Думаю, в своем обычном состоянии я бы попросту испугался, хотя сейчас мне трудно понять, чего именно следует бояться. Поэтому я с удовольствием останусь. Если ты действительно не против. - Как я могу быть против? В кои-то веки мне выпала возможность побыть наедине с собой, - усмехнулся он. - Но ты спи, конечно, если устал. Я прослежу, чтобы ты не превратился ненароком в клочок морской пены. С ума сойти, какой я все-таки романтичный молодой человек. И фантазия у меня - о-го-го! Пока со стороны не увидишь, не оценишь масштабы бедствия. Тем не менее ничего из ряда вон выходящего со мной не случилось, разве что выспался подозрительно быстро, трех часов хватило. Что касается моего намерения узнать, каково это - быть Шурфом Лонли-Локли во сне, эксперимент с треском провалился. Сумбурная чепуха, которая мне снилась, вряд ли имела хоть какое-то отношение к секретам и сокровищам моего друга. Мог бы и раньше сообразить, сновидения принадлежат вовсе не той части человеческого существа, которую можно сменить, как надоевший костюм, прочитав соответствующее заклинание. Мы вместе вернулись в Ехо, когда в мире пустынных пляжей царила глубокая ночь, зато в столице Соединенного Королевства солнце только-только покинуло зенит. От моего великодушного согласия на опасный эксперимент сэр Шурф отмахнулся, как от назойливой мухи, - ровно столько раз, сколько я попросил его еще раз все обдумать. От полноты чувств он дополнительно осчастливил меня длинной путаной лекцией о малоизученной древней магии и недопустимом риске. Как будто это и правда была не его, а моя собственная дурацкая затея - сбежать в другой Мир и посмотреть, что из этого выйдет. Впрочем, я сам подал ему идею рассматривать произошедшее именно с этой точки зрения и приложил немало усилий, чтобы мой непутевый друг ее принял, а значит, и жаловаться не на что. Первым делом я послал зов Джуффину, сообщил, что все в порядке, разыскивать нас на дальних окраинах обитаемой Вселенной ему на сей раз не придется, и объявил о намерении ни в коем случае не появляться в Доме у Моста, пока мы оба не придем в нормальное состояние. Потому что объяснять про Обмен Ульвиара опытному и ко всему привычному шефу - еще куда ни шло. А нервы остальных наших коллег следовало пощадить, сейчас мне это было совершенно очевидно. К счастью, Джуффин со мной сразу согласился, даже не стал делать вид, будто недоволен. Понимал, что мне сейчас в кои-то веки не до шуток. Предоставленные самим себе, мы с Шурфом засели в моей бывшей квартире на улице Старых Монеток. Пили камру и играли в нарды, которые я по такому случаю извлек из Щели между Мирами. Когда играешь сам с собой, нет ничего лучше, чем кидать кости. Хоть какое-то подобие азарта. Окончательно смирившись с необходимостью снова носить осточертевшую маску, сэр Шурф имел вид мученика и героя. Впрочем, он заранее предвкушал грядущую возможность повторить удовольствие при первом же удобном случае; эта перспектива переполняла его свойственным мне легкомысленным оптимизмом. А я ждал финала нашего эксперимента, сгорая от сугубо научного любопытства: как это будет происходить? Что я почувствую? Что останется от меня нынешнего, а что бесследно уйдет? Смогу ли я сразу воспользоваться полученным опытом и обуздать себя? В моем интересе не было, можно сказать, ничего личного, собственная участь не слишком меня беспокоила, вернее, вовсе не беспокоила, хотя я понимаю, что это признание звучит не очень правдоподобно. Тем не менее тогда было именно так. Волна перемен накрыла меня в тот момент, когда я поднялся с ковра, на котором мы устроились. Собирался снять с жаровни кувшин с камрой - хорошо, что не успел, потому что мне вряд ли удалось бы удержать его в руках. Сильное головокружение заставило меня вернуться на исходную позицию. Я даже не сел, а рухнул на пол, тяжело, как мешок с песком. Окружающий мир неуловимо изменился, цвета стали темнее, а предметы - прозрачнее. Словно бы реальность была тонкой цветной пленкой, из-под которой просвечивает какая-то иная, невнятная, но бурная чужая жизнь. Воздух вдруг стал непригодным для дыхания, я разевал рот, как вытащенная из воды рыба, до предела заполнил легкие, а толку-то, все равно задыхался и никак не мог изменить это прискорбное обстоятельство. К счастью, все это продолжалось очень недолго. Несколько секунд спустя тело мое пришло в норму, зато от самообладания не осталось и следа, а разум истерически завизжал, требуя выпустить его из заточения, дескать - все, дальше справляйся без меня, как хочешь, а я с тобой ни дня не останусь! Можно подумать, больно он тут нужен, паникер... От печального выбора между глубоким обмороком и продолжительной истерикой меня спас спокойный голос Лонли-Локли, который раздумчиво произнес у меня над ухом: - Ага, вот оно что. Завершение этого колдовства проходит вовсе не так легко и приятно, как начало. Любопытно почему? Что скажешь? - Ты меня, что ли, спрашиваешь? - взвыл я. - После всего! Нашел специалиста! Можно подумать, это я из древних книжек сомнительные рецепты выписывал! - Какая разница кто? - флегматично спросил сэр Шурф. - Лично мне по-прежнему непонятно, где заканчивается один человек и начинается другой. Я невольно улыбнулся, потом посмотрел ему в глаза и рассмеялся от облегчения. Все снова было на месте - то есть я сам был на месте! - и в то же время ничего не изменилось. По большому счету, конечно. Но кто сказал, будто меня должен интересовать какой-то там дурацкий малый счет? - Послушай, - мягко сказал мой друг. - Я, конечно, понимаю, что совет успокоиться и взять себя в руки из моих уст сейчас недорого стоит... Я заржал еще громче, поскольку был абсолютно с ним согласен. - Тем не менее я обязан напомнить, что если ты дашь волю эмоциям, то растеряешь многие из приобретений, которые, не сомневаюсь, хотел бы сохранить, - невозмутимо завершил он. И был, черт побери, совершенно прав. Я и сам это прекрасно понимал, а потому постарался взять себя в руки. Прекратил смеяться, поднялся-таки с ковра и снял с жаровни кувшин с камрой, как и собирался с самого начала. - Спасибо, - сказал я. - Мне сейчас тоже кажется, что, в сущности, ничего не изменилось. По крайней мере, я, наверное, смогу вести себя, как ты, - если очень постараюсь. Но если не держать себя в руках, можно потерять ориентиры, утратить представление о том, в какую сторону следует стараться, и... - Все так, - кивнул Шурф. Помолчал и, вдруг неожиданно подмигнув мне, добавил: - Все-таки ты слишком много и быстро говоришь. Неужели уже забыл, какой это кошмар для твоего собеседника? - Если бы я забыл, я бы сейчас говорил в три раза больше. И быстрее, разумеется. Еще и руками размахивал бы, неужели не понятно? - Ты ими, между прочим, и так размахиваешь, - вздохнул мой друг. - Впрочем, я все еще помню, что это действительно очень приятно. - А я помню, что это дурацкое мельтешение чертовски действует на нервы, которых у тебя, согласно распространенному мифу, вроде бы и нет вовсе, - ухмыльнулся я. - Да, удивительно все-таки, как ты меня до сих пор не убил? И всех остальных людей заодно. - В свое время, как тебе известно, я немало сделал в этом направлении, - заметил Шурф. - Но неразумно всю жизнь заниматься одним и тем же. Я был сражен наповал. А пока приходил в себя, Лонли-Локли допил камру, аккуратно собрал нарды в коробку и поднялся. - С твоего позволения, я откланяюсь. Мне нужно зайти домой, да и других дел немало. Но если тебе понадобится помощь или просто захочешь побеседовать, присылай мне зов в любое время. Даже ночью. - Ты тоже, - сказал я. - В любое время. Даже утром. - Договорились, - серьезно согласился он. - Спасибо. - И вот еще что... - начал я. И запнулся, не зная, как уместить в одну фразу все, что я собирался сказать ему на прощанье. Шурф остановился, оглянулся, вопросительно приподнял бровь. Дескать, что там еще у тебя? - Короче, - решился я. - Если тебе действительно хочется выпить моей крови, имей в виду, много не дам! Но стакан - пожалуй. Такую потерю я переживу. - Спасибо, Макс, - вежливо сказал он. - Это очень великодушное предложение. Но ты имей в виду, все не так страшно, как тебе с непривычки показалось. - А я и не думаю, что страшно. Просто ну я же не знаю, а вдруг это действительно очень полезно - пить кровь могущественного колдуна? Тебе, как я теперь понимаю, нужны витамины, а я у нас вполне себе могущественный, если верить авторитетным экспертам вроде Джуффина. - В рамках некоторых известных мне магических традиций считается, что это очень полезно, - подтвердил Шурф. - В любом случае я рад, что у меня есть твое согласие. Никогда заранее не знаешь, как сложится жизнь. На этой оптимистической ноте мы и расстались. А четверть часа спустя я шел в направлении улицы Медных Горшков. Честно говоря, меня здорово подмывало закатить сэру Джуффину Халли настоящий итальянский скандал, с воплями, слезами и желательно пощечинами - а что, знай наших! Но по здравому размышлению я решил для начала просто заглянуть в его бесстыжие кеттарийские глаза и спокойно, с достоинством спросить: "Ну и какого черта?!" Мне вдруг стало ясно, что от беседы, начавшейся таким образом, я получу куда больше удовольствия. И полезной информации заодно. - Ну и какого черта?! - спокойно, с достоинством спросил я, закрыв за собой дверь кабинета шефа. - В смысле? - невозмутимо переспросил Джуффин. - Что именно ты имеешь в виду? За все годы нашего знакомства я еще никогда не был так близок к желанию кинуться на шефа с кулаками. Но в то же время за все годы знакомства с собой, любимым, я еще никогда не был столь равнодушен к собственным страстным желаниям. Почти сутки, проведенные в шкуре Шурфа, оказались хорошей школой. Я даже не ожидал. Поэтому я просто сел напротив Джуффина и объяснил: - Ну как же. Ваш приятель, Магистр Хабба Хэн. Никакой он не знахарь, было бы из-за чего жопу рвать. Ну, нашел я его, принес вам эти загадочные зернышки, все танцуют. И что теперь? Паковать вещички? - А разве он сам тебе ничего не объяснил? - благодушно осведомился шеф. - Ну да, объяснил. Сказал, дескать, никакой я не знахарь, а признак выздоровления; если уж ты меня встретил, значит, все с тобой в полном порядке, - как-то так. А толку? Я же был, так сказать, не в себе, когда совершил сей бессмертный подвиг. - А Хабба, часом, не говорил тебе, что если получилось сегодня, получится и завтра? - с невинным видом спросил Джуффин. - Ннну... Да, говорил, - неохотно признал я. - Тебе мало? - Мало. То есть мне - вообще никак. Я пока не понимаю, что из этого следует. И как мне реализовывать на практике это бесценное знание. Думаю, думаю и не понимаю. - А ты не думай, - посоветовал шеф. - Просто живи дальше. И внимательно присматривайся к себе. Я уверен, теперь все станет немного иначе. Так вышло, что ты получил бесценный опыт, на который не смел и рассчитывать. Узнал, сколь мала и ничтожна та часть тебя, на поводу у которой ты почему-то всегда охотно идешь. Дурак будешь, если не сумеешь воспользоваться этим приобретением. Но лично я не удивлюсь, если нынче же ночью ты ляжешь спать, увидишь во сне толпу своих злейших врагов и вместо того, чтобы сводить с ними счеты, вспомнишь, что это - только сон. И проснешься. Или просто перевернешься на другой бок и окажешься в совсем ином сновидении. Не хотел бы навязывать тебе свое мнение, но, на мой взгляд, создание новых Миров - куда более интересное и достойное занятие, чем, скажем, зверская расправа над капитаном Фуфлосом... Впрочем, как раз за нее я тебе всю жизнь буду признателен. Бедняга все-таки выздоровел и вчера приезжал в Дом у Моста - можешь себе представить, только для того, чтобы написать прошение об отставке. Тем не менее я бы предпочел думать, что это был последний твой подвиг в таком роде. Благо ты наконец-то вполне способен остановиться. Дело за малым, продолжай этого хотеть. - И все будет происходить само собой? - изумился я. - Не само собой, а само тобой, - передразнил Джуффин. Я не был уверен, что правильно его понял, но углубляться в эти дебри не стал и поспешно перевел разговор на тему, которая интересовала меня больше прочих. - Вы лучше скажите человеческим языком, что мне теперь делать? Гулять по городу, пока не встречу вашего приятеля еще раз? Или отправляться в изгнание? Или... - Еще не набегался? - изумился шеф. - Я-то, честно говоря, очень рассчитывал, что теперь ты наконец соизволишь вернуться на службу. Я ушам своим не поверил. - А что, уже можно? - Неправильно формулируешь. Не можно, а нужно. Вообще-то, ходить на службу - это твоя основная обязанность, - заявил Джуффин. Как ни в чем не бывало, заметьте. - То есть уже все хорошо? - я по-прежнему не мог поверить в свое счастье. - Я уже не опасен? - Еще как опасен, - заверил меня Джуффин. - Как и я сам. И все мы. Или ты до сих пор полагаешь, будто, скажем, твой друг Лонли-Локли - самое безобидное существо во Вселенной? - Да уж пожалуй, нет, - я невольно ухмыльнулся. - И это, как видишь, совершенно не мешает мне держать его на службе. А если, предположим, завтра сэр Шурф утратит контроль над собой и натворит дел, мне придется с ним разбираться. И рука не дрогнет, потому что я твердо знаю, что он - не жертва обстоятельств, а могущественный человек, который в силах совладать с собой. Может - значит обязан. Понимаешь, о чем я толкую? Я отрицательно помотал головой. Не то чтобы я действительно не понимал, но хотел послушать дальше. - Не прикидывайся, сэр Макс. Все ты понимаешь. Можешь - значит обязан. Теперь это правило и тебя касается. Ни в какое изгнание я тебя не отправлю; более того, сам захочешь - не отпущу, раньше надо было думать. Но если будешь и дальше бесчинствовать - во сне или наяву, мне все равно, - добро пожаловать в Холоми. - Ну ничего себе! - только и мог вымолвить я. Сказать, что я удивился, изумился, был потрясен, - непростительное преуменьшение. От таких речей шефа я натурально охренел. - Ну а как ты думал? - пожал плечами Джуффин. - К слову, большинство мятежных Магистров, на которых я имел честь охотиться в Смутные Времена, творили свои вошедшие в историю безобразия вовсе не потому, что это было частью их хитроумных стратегических планов. Ребята просто не могли держать себя в руках. Лучшие из них, вроде Лойсо, могли, но не хотели. А многие попросту не умели, что совершенно не освобождало их от ответственности. Тебе еще повезло, у тебя были время и шанс научиться. Редкий, изумительный шанс. Все-таки твоя удача - это нечто. Я молчал, совершенно раздавленный его выступлением. - Ничего-ничего, - утешил меня Джуффин. - Это тебе только кажется, что дело пахнет этим, как его? Ну, ты все время твердишь, что дело им пахнет, когда чуешь неприятности... - Керосином, - подсказал я. - Вот-вот. Тебе только кажется, что дело пахнет керосином. На практике жизнь твоя станет немного трудней и гораздо интересней, только и всего. Тебе еще понравится, гарантирую! - Ну, в случае чего, в Холоми вы меня уже отправляли[26], - я невольно улыбнулся. - Там отлично кормят и дают выспаться. Не так плохо, как... - Не так плохо, как тебе хотелось бы, - ехидно вставил шеф. - А теперь, когда тебе наконец надоело лить слезы над своей загубленной жизнью, - угощение для героя! Ты честно его заслужил. И он поставил на стол кувшин с камрой. Напиток благоухал так, что я сразу понял: в ход были пущены таинственные зерна, которые растут на какой-то немыслимой границе "между этим и тем". Или всем и еще чем-нибудь. Или... Впрочем, ладно. Кардамон - он и есть кардамон, его запах ни с чем не перепутаешь. Там, где я родился и вырос, его можно купить практически в любой лавке. Отличная приправа для кофе и камры, но на почетное звание чуда, пожалуй, все-таки не тянет. Но я взял себя в руки и не стал выбалтывать шефу эту маленькую и бесполезную, в сущности, тайну. Решил, что мне достанет мужества продолжать знать страшную правду о зернах Хаббы Хэна в одиночку. Это, надо понимать, был шаг в правильном направлении. Махонький такой, почти незаметный глазу шажок. Но все-таки. Покинув Управление Полного Порядка, я отправился в дом сэра Шурфа. Не для задушевных разговоров, как можно было бы подумать, а забрать Кобины лохмотья. Возиться с ними мне было лень, да и недосуг, но я напомнил себе, что обещал вернуть хлам владельцу, а всякая договоренность должна быть исполнена. Даже такая дурацкая. Встречаться со мной Коба то ли не рискнул, то ли не нашел времени, то ли просто не захотел. Прислал в "Душистые хрестики", куда я удалился для вечерней медитации на тему "Как мне жить дальше", какого-то оборванца, который забрал тряпки, а взамен сунул сверток с моей одеждой и увесистый кошелек. Ну да, как же. Шесть корон мелочью, моя доля нищенского заработка. Страшенные деньги. Старость моя, надо понимать, уже обеспечена, если что. Но выпендриваться и говорить все это вслух я не стал, а просто вежливо кивнул и выдал курьеру завалявшуюся в кармане новенькую блестящую корону - на чай. Он ушел, окрыленный удачей, а я остался. Поужинал, перечитал свои давешние записи, порадовался, что они по-прежнему кажутся мне чрезвычайно меткими и разумными, а не бредом психопата, как следовало бы ожидать. Расплатился с трактирщиком и пошел домой - проживать свою распрекрасную жизнь, предмет зависти старых придворных чиновников и золотой молодежи, - как в омут с головой. Чтобы не утомлять вас россказнями о своих головокружительных достижениях на ниве самодисциплины, замечу только, что хвастаться мне, возможно, особо нечем, но в Холоми меня так и не посадили - повода не нашлось. Хотя сама по себе эта мысль чрезвычайно нравилась сэру Джуффину Халли: шеф питает слабость к оригинальным идеям. Но я больше не угробил во сне ни единого живого существа. И даже не спалил повторно "Джубатыкский фонтан", хотя, конечно, это был один из самых великих соблазнов в моей жизни. Наяву дела обстояли не столь блестяще; как вы могли заметить, я и сейчас довольно легко выхожу из себя, и то, что последние годы моей жизни, мягко говоря, не были безмятежными, - не оправдание. Но только я сам в курсе, как часто мне удается вовремя затормозить, и это, по правде сказать, удивительно. В первые дни мне пришлось особенно трудно. Причем держать себя в узде мне худо-бедно удавалось, а вот поверить, что я действительно на это способен, - ну ни в какую! Никак не мог уразуметь, что мой опыт - не то сокровище, которое может вывалиться из дырявого кармана. Что греха таить, я все время думал, что было бы неплохо еще раз встретить этого грешного Магистра Хаббу Хэна - именно теперь, когда действие заклинания Фиттеха давным-дав