Александр Горбовский. Иная ступень
-----------------------------------------------------------------------
Сб. "НФ-23". М., "Знание", 1980.
OCR & spellcheck by HarryFan, 27 April 2001
-----------------------------------------------------------------------
Буря высоких энергий, как всегда, разразилась внезапно.
Стрелки указателей мотнулись за шкалу, тщетно пытаясь достичь деления,
которого там не было. Ослепшие индикаторы беспомощно замигали.
Датчики поля дрогнули и замерли на нуле. И только один сигнал не был
подвержен начавшемуся хаосу и безумию - сигнал тревоги.
Он звучал прерывисто и учащенно, как пульс умирающего. Умирающим был
корабль.
Рывок, последовавший за этим, был страшен. "Умный Лебедь", захваченный
одним из боковых вихрей, все быстрее и быстрее устремлялся в засасывающую
его бездну...
После тех, первых мгновений прошли часы.
Корабль стоял на каменистом, рассеченном провалами плато. У горизонта
начинались пепельно-зеленоватые заросли болотистых джунглей.
Корабль возвышался, как гигантская свеча неведомому богу. Богу планеты,
случайно оказавшейся на пути несущего его вихря.
И только сейчас, когда все было позади, понимание того, что минуло,
коснулось их. Как звук, который, отстав от вспышки, приходит позднее, так
запоздалые раскаты страха настигли их наконец. Только сейчас, протянув
руку, чтобы выключить круговой обзор, Капитан заметил, как дрожат его
пальцы. Он провел ладонями по лицу, это было чужое лицо под чужими руками.
- Отдых! - скомандовал он.
- Отдых, - прошелестело по всем помещениям корабля.
Но сам он не успел последовать своей же команде. На пульте вспыхнуло
Табло Внимания, и голос вахтенного скороговоркой произнес:
- На орбите чужой корабль. На орбите чужой корабль. Идет на посадку.
На планете было только два места, пригодных для посадки: пустынная суша
в районе одного из полюсов и плато, на котором находились они.
Плато, рассеченное трещинами и провалами, но все-таки твердь. Все
остальное покрыто болотами в паутине зеленовато-пепельных джунглей.
- Дать позывные. - Капитан произнес это почти автоматически, как
автоматически следовало это из инструкций, разумно предусматривавших любую
из возможных ситуаций.
Но корабль на позывные не отвечал и внезапно, резко сойдя с орбиты,
камнем пошел вниз. Лишь на мгновение притормозив у самой поверхности, он
замер совсем недалеко от "Умного Лебедя".
Непривычные, асимметричные формы корабля напоминали все, что угодно,
только не аппарат, созданный для передвижения среди звезд.
Так, подобно двум птицам, что укрылись от бури под одним навесом, два
чужих корабля встретились на каменистом плато этой безымянной планеты.
Как ни редки бывали подобные встречи, они все-таки случались. Правда,
почти не оставляя следа. Слишком несовместимы оказывались цивилизации,
слишком велик разрыв, слишком мимолетны контакты.
Наступила пауза - долгая, непонятно и тревожно долгая, прежде чем
обитатели чужого корабля вышли на плато. Но, появившись, они хлынули
отовсюду, словно стены корабля внезапно стали проницаемы для них или там
распахнулись вдруг десятки выходов, пропускных камер и люков.
Они были красного цвета и, если сравнивать их с кем-то, уже знакомым
людям, больше всего походили на лабудян с планеты Малой Цеверы.
Сами они называли себя "аноди". Вернее, так звучало это слово в
иридиевых устах преобразователя - устройства, которое перекладывало
чириканье и шипенье пришельцев на звуки человеческой речи.
Едва преобразователи были установлены, как вокруг них собрались
оживленные кучки аноди и экипажа землян.
- Любите ли вы размножаться? - допытывался один из аноди, и крохотные
щупальца вокруг его рта подрагивали от любопытства. - У вас бывают
детеныши? Они синие? Они круглые? Они пустые внутри? Какие они?
У соседнего преобразователя несколько человек из экипажа пытались
объяснить толпе притихших аноди правила игры в бридж. Время от времени то
один, то другой отходили от кучки своих сородичей и переходили к соседней
- послушать, о чем говорят там.
Кроме вахтенных, оставшихся на корабле, только Капитан не принимал
участия во всем этом. Меньше всего потому, что это не интересовало его.
Пребывая в том возрасте, когда человек бывает еще слишком озабочен
соблюдением собственного престижа, он не мог пойти на подобное попрание
субординации - наравне со всеми принять участие в происходящем.
Иное дело, если бы Капитан аноди тоже вышел из корабля. Тогда они могли
бы поговорить вдвоем, двое коллег, два Капитана. Но неизвестно было, есть
ли у них вообще Капитан и имеют ли они хотя бы представление о том, что
это такое. Поэтому единственное, что оставалось ему, это с подчеркнутым
равнодушием выслушивать рассказы других, о чем шла речь и что говорили
аноди.
Потом, когда наступил вечер и экипажи вернулись на корабли, над
опустевшим плато низко пролетели какие-то крылатые существа. И долго, до
самого рассвета, с мерзким клекотом и криками кружились над кораблями. А
когда стало светло, вместе с тенями ночи укрылись в джунглях.
В первый же день оказалось, что аноди беспокоит какая-то поломка.
Посмотреть, может, удастся помочь, отправились двое - Механик и главный
Психолог "Умного Лебедя" Анджей.
Вообще-то считалось: чем меньше отличается Психолог от всего экипажа,
даже внешне, тем лучше. Особого правила не было, но есть вещи, которые
подразумеваются. Анджей, если и мог быть иллюстрацией этого, то лишь
негативной. Высокий, похожий на узкий прямоугольник, с чуть закругленными
углами, он был единственным блондином из всего экипажа.
И словно нарочно, словно подчеркивая это свое неподобие, он носил свои
светлые волосы ниспадавшими до самых плеч. Иногда только надевал поверх
них широкий обруч с большим нарисованным глазом.
Капитан не любил Анджея. Он тяготился им, как тяготился бы каждый
присутствием человека, чье дело - приглядываться, прислушиваться и молча
делать какие-то выводы, известные ему одному. Да еще этот символ психолога
- глаз, нанесенный на обруч. Настороженный и неусыпный, он раздражал
Капитана.
Анджей впервые увидел чужой аппарат так близко. Вблизи он, казалось,
был еще более странен. Внезапные перепады форм, плоскости, переходящие
вдруг в ребристость, выступы, перемежающиеся провалами... Одна из его
сторон завершалась большими пластинами, расположенными под углами друг к
другу. Насколько можно было понять, устройство это имело какое-то
отношение к ориентации корабля в пространстве. Две-три пластины были
сильно прогнуты.
При виде их Механик скептически хмыкнул.
- Уж не знаю, что и сказать, - пожевал он губами. - Трудное это дело.
Боюсь, не выйдет ничего.
И профессиональным жестом он попытался колупнуть ногтем синеватую
поверхность металла:
- Ведь это ж что, материал-то какой? Если бы хоть вольфрам или там
кадмий.
Анджею стало скучно. Скучно, когда заранее знаешь слова, которые будут
сказаны, и даже жесты. И знаешь, что в конце концов дело-то будет сделано.
И действительно, полчаса спустя Механик уже работал. Магнитный нагреватель
плавно ходил под его рукой, разглаживая сгибы и морщины прогнувшихся
плоскостей. А вокруг, клоня гофрированные шеи, аноди почтительно провожали
взглядом каждый его жест, каждое движение.
- Собрались, - бормотал Механик. - Столпились, Другого дела им нет.
Только бы мешать рабочему человеку. А ну, позволь! Позволь!
Но в глубине души он был доволен. Он был доволен и горд. Пусть смотрят.
Пусть знают, что значит - специалист первого класса!
А когда он кончил и с тайным ликованием хмуро разглядывал дело рук
своих, аноди, дружно защебетав, вдруг двинулись ему навстречу. Он же
смутился и заулыбался им, потому что знал, что сделал действительно
хорошо. Аноди между тем шли прямо на него, и на панцирных их лицах было
выражения не больше, чем если б это были чайники или ведра, насаженные на
палки. Механик попятился. Чешуйчатая красная стена теснила его к краю
обрыва, туда, где проходила одна из трещин, пересекавших плато.
- Ну чего надо-то? Чего пристали? - Растерянно он попытался было
отпихиваться ладонями, но аноди дружно "вздернули свои высокие членистые
колени, и он рухнул, опрокинулся вниз, вздымая столбы сиреневой пыли.
И тут же, словно сразу утратив к нему всякий интерес, аноди повернулись
и разошлись. Каждый по своим делам.
Анджей видел все это. Когда он подбежал к краю расщелины, Механик,
выбираясь из клубов пыли, кричал оттуда, что думает он об аноди, об
Анджее, о Капитане и вообще об этой проклятой планете. Анджей не стал с
ним спорить. Задача его была не спорить. Его задача была - понять.
Созванные по тревоге космонавты недоверчиво выслушали, как все было.
Весь эпизод выглядел слишком неправдоподобным и странным.
- Может, аноди вообще не хотели ремонта? - с сомнением спросил кто-то.
- Наоборот. Они сами просили нас. - Это сказал Анджей.
- Может, что-нибудь сделано было не так?
Возражения Механика были слишком эмоциональны, чтобы можно было в них
усомниться.
Последовал обмен мнениями, который был столь же долог, сколь и
бесплоден.
- Значит, так. - Капитан не любил, когда начинались разброд и шатание.
Капитан любил, чтобы у людей его была ясность. - Значит, так. Аноди
хотели, чтобы им помогли. Но когда это было сделано, они сбросили его с
обрыва. Спрашивается - зачем?
- И правда, - зашумели сразу несколько голосов. - Зачем? Может, сам
упал? Оступился и упал. С кем не бывает. Причем здесь аноди?
Такое решение вопроса великой простотой своей и ясностью устраивало
всех.
- Ну что ж, - заключил Капитан, почувствовав облегчение, - наверное,
так и было. Так и будем считать.
Если бы Анджей не встретился с ним в эту минуту взглядом, он, может, и,
правда, подумал, что он, Капитан, и сам так думает и в это верит.
- Эх ты, путаник, - посмеивались над Механиком, расходясь, космонавты,
- толкнули его. Обидели. Ишь, чего померещилось.
Анджей вернулся к преобразователям. Он спросил все-таки аноди, почему
они так поступили. Они не спорили. Не отрицали, Они объяснили с
готовностью.
- Потому что он сделал ремонт.
- Но вы же довольны его работой? Он хорошо сделал?
- Да, - отвечали аноди, - мы довольны. Он хорошо сделал.
- Зачем же тогда вы сбросили его в расщелину?
- Но ведь он сделал ремонт. - И пояснили; - Хорошо сделал.
Аноди явно поражались непонятливости землян.
Анджей поколебался, но все-таки рассказал Капитану. Тот сделал
понимающее лицо. И пожал плечами.
На том событие это окончательно, казалось, ушло в прошлое и было забыто
всеми. Механик и сам не был уверен уже, что все было именно так, как он
тогда рассказал. И если, случалось, речь заходила об этом, он терялся.
- Ошибочка вышла, - частил он виноватой скороговоркой. - Может, и
показалось что... Померещилось. Кто знает...
И разводил руками.
Между тем буря, забросившая их сюда, начинала стихать. И скоро должен
был настать день и час, когда оба корабля покинут планету, чтобы
продолжить свой путь. Правда, в оставшиеся дни произошло еще несколько
эпизодов. На первый взгляд столь же непонятных.
Помня о предстоящей разлуке, некоторые из космонавтов стали было дарить
аноди мелкие сувениры. Анджей разыскал у себя ксино-осциллограф. Хотя
космонавты с трудом отличали аноди одного от другого, Анджею казалось, что
он вручил его тому самому аноди, который в первый день так трогательно
расспрашивал! "А вы любите размножаться?" Тот, видимо, остался очень
доволен. Радостно вертя подарок в четырех своих членистых лапах, он
издавал то характерное сопение, которое выражало у аноди крайнюю степень
удовольствия.
Не глядя на Анджея и не переставая сопеть, он взмахнул вдруг одной из
лап, и Анджей рухнул на камни, лицо его было залито кровью. Еще немного, и
он остался бы без глаза.
- Подвернулся, - комментировали происшествие обитатели земного корабля.
- Под руку попал. Аноди, вероятно, хотел показать тебе что-то: "Вот, мол,
смотри", а ты сунься ему под лапу. Ну и получил...
Правда, не только с ним произошло такое. Не только с Анджеем.
То, что аноди отвечали так на любое добро, настолько не сходилось с
привычным миром земных ценностей, что разум человеческий отказывался
воспринимать эту связь. К тому же эпизоды были слишком мелки, а
последствия их слишком незначительны, чтобы кому-то могло прийти в голову
искать эту связь и закономерность.
Настоящее событие произошло позднее. Одно из тех отвратительных
крылатых существ, которые по ночам с дурными криками носились над плато,
затаилось в камнях и утром набросилось вдруг на оказавшегося вблизи аноди.
К счастью, несколько человек экипажа услышали гнусный клекот крылатой
твари. К счастью, они успели. Распластав перепонки крыльев, тварь
метнулась куда-то в сторону. Аноди, казалось, был только напуган. Только
сильно напуган. Если считать, что аноди вообще способны к этому чувству.
Спасенный заковылял к кораблю, чирикая на ходу что-то, что должно было,
очевидно, означать "спасибо".
Но это не было "спасибо".
Анджей первым заметил, что внизу происходит нечто странное. Аноди со
всех сторон красными точками начали стекаться вдруг к своему кораблю.
Когда космонавтам был отдан приказ срочно вернуться на борт, последний
аноди скрылся уже в темных провалах того, что было их кораблем.
Предвидеть, что последует за этим, было невозможно. Впрочем, Анджей для
того и был здесь, чтобы знать и предвидеть.
- Приготовиться к отлету, - скомандовал Капитан, не веря еще и не
думая, что дело дойдет до этого.
Красные сигналы готовности зажглись на пульте.
В ту же секунду один из индикаторов ослепительно полыхнул и погас -
магнитное поле планеты исчезло. Анджею потребовалось мгновение, чтобы
осознать это.
- Старт! - успел крикнуть он.
- Старт! - повторил Капитан.
"Умный Лебедь" взмыл в рассветное небо. Он на доли секунды опередил
удар. Внизу, на том месте, где только что стоял корабль, бушевало черное
пламя.
Силовой экран, мгновенно окруживший его, отбросил второй удар.
"Умный Лебедь" вышел на орбиту и, не завершив витка, покинул планету.
Буря почти утихла.
Обстоятельства поспешного отлета не вызвали на корабле ни особых
сомнений, ни споров. Может, аноди, не разобравшись как следует, подумали,
что это люди напали на одного из них. Объяснение это было не хуже другого:
главное, чтобы непонятное перестало быть непонятным, а привычное -
непривычным.
И только два человека на корабле догадывались, что все обстояло иначе.
Это были Анджей и Капитан. Правда, оба почему-то избегали разговора об
этом.
Но как-то, когда случайно они остались вдвоем. Капитан все-таки
заговорил:
- Помнишь аноди?
Анджей кивнул. Да, он помнил.
- Я все думаю, - продолжал Капитан, - почему они поступали так...
Анджей чуть склонил голову, и тогда поверх светлых волос стал виден
глаз, символический третий глаз на широком ободе. Капитан ожидал ответа, и
поэтому Анджей сказал:
- Некогда был обычай платить за добро добром. Варварский обычай.
Принцип эквивалентного обмена, восходящий еще к натуральному хозяйству...
Капитан вроде бы слышал об этом. О том, что воздаяние добром за добро
было отражением товарного обмена. За доброе дело воздавалось добрым делом.
Того же, кто нарушал обмен, объявляли "нечестным". Или "неблагодарным". И
то и другое считалось постыдным.
Впрочем, все это было в прошлом. Принцип благодарности был так же
естествен для древних, как для Анджея и его современников было не ожидать
за добро ни признательности, ни ответных благ. Ибо добро, став нормой
среди людей, не нуждалось уже ни в похвале, ни в поощрении, ни в наградах.
Аноди пошли, очевидно, дальше. Вместо невоздаяния за добро
последовательно и осмысленно они отвечали злом.
- Я все думаю, - повторил Капитан, - почему они поступали так?
Но здесь-то и лежал барьер. Ибо с низшей ступени бесполезно было
пытаться увидеть ту, которая возвышалась над нею. Так, люди прошлого
бессильны были бы понять Анджея и тех, кто окружали его сейчас. Их
нежелание из любой ситуации извлечь выгоду представлялось бы им полным
отсутствием логики. Но точно так же сейчас Анджей, Капитан и другие тщетно
пытались понять поведение аноди. Им оно казалось столь же лишенным логики
и здравого смысла.
- А может, и так, - заговорил, наконец, Анджей. - Может, и так...
Когда-то, когда за добро воздавалось добром, действие и ответная
благодарность как бы гасили друг друга. Но если творящий добро не получил
воздаяния, содеянное им не уравновешивается ничем. Оно остается,
накапливается и возрастает. Оно откладывается на некоей шкале нравственных
ценностей, которая помимо и вне человека. Анджей говорил теперь не
Капитану, больше себе. Это были мысли, не приходившие ему на ум раньше,
рождавшиеся сейчас, когда он произносил их.
- Они не отвечают на добро добром, как было на некоей первой ступени.
Они не воздерживаются от воздаяния, как делаем мы сейчас, на нашей второй
ступени. На добро они отвечают злом. Может, это какая-то далекая, другая
ступень... Может, им известен некий закон нравственного контраста? Отвечая
злом на добро, они, может, старались как бы приумножить нашу нравственную
заслугу?
Капитан пожал плечами.
Как и другие дети Земли, он мыслил в рамках двоичной системы
нравственного отсчета, не помышляя, что в иное время и в других мирах счет
этот может быть бесконечен. Так аборигены примитивных племен, счисление
которых сводилось к "один", "два" и "много", бессильны были представить
себе, что после "двух" может быть "три", что есть еще "шесть", "двадцать
восемь" или "пятнадцать тысяч шестьсот двадцать". Не говоря уже о корне
квадратном.
- Непонятные игрища, - вздохнул Капитан. - Чужой разум...
И мысль, лишь коснувшись черты, угасла, не находя опоры. И угас
разговор.
Между тем "Умный Лебедь", выйдя на прежнюю свою трассу, продолжил
прерванное бурей движение. Минуло еще некоторое время, и вскоре другие
события заслонили и вытеснили то немногое, что было связано с недолгим их
пребыванием на этой случайной планете.
Last-modified: Sat, 28 Apr 2001 07:15:22 GMT