и принялся негромко рассказывать про свои амурно-профессиональные делишки, предварительно поинтересовавшись, как мне удалось выскользнуть из объятий Сержа целой и невредимой. Немного поломавшись и обзаведясь очередным румянцем на щеках, я призналась, что чувствовала только очень сильного мужчину и... и ровным счетом ничего неприятного. Потом я вспомнила: - Наверное, Серж лучше всех умеет контролировать свою мощь - может, этим и объясняется его превосходство над другими. Понимаешь, он сказал мне... как это, постой... Ага, вот: "В общении с женщинами витязи и богатыри - слишком увлекающиеся люди"... или что-то вроде этого. Кажется, и твоя Малинка тоже... увлеклась. - Похоже, что так оно и есть, - печально согласился Роман. - Она совершенно непредсказуема, импульсивна, как ребенок. - Да? Я рада, что тебе наконец-то попалась целочка! - Ну и вредина ты, сестренка! - Есть немножко... Но Малинка - почти твоя ровесница, ей никак не меньше двадцати трех! - Примерно, столько, - согласился Роман, - она, в отличии от некоторых, своего возраста не скрывает. А что касается остального... Ее тянет к мужчинам, ей хочется нравиться, быть в центре внимания; она не умеет притворяться и обманывать, а в моменты эмоционального подъема забывает обо всем, как, впрочем, и все девчонки на свете. Ведет себя, как котенок, выпускающий коготки, не думая, что они иногда становятся стальными... Ей казалось, что она просто прогуливалась со мной под ручку, слегка пожимала мне запястье, нежно проводила пальчиками по моему плечу и пару раз осторожно ущипнула за кожу - а что получилось на самом деле, ты видела. Господи, какая же у нее страшная сила! Конечно, я помню, что рассказывал Ладвин, но слушать о невероятном - это одно, а почувствовать на своей шкуре - совсем другое. Поэтому я умоляю - будь с этими мутантами крайне осторожна! А не то сама увлечешься и своего кавалера чересчур распалишь, и после его жаркого поцелуя у тебя губы расплавятся... И вообще, я посоветовал бы дорогой сестричке на время ограничить свой сексуальный аппетит. - Как ты смеешь! - возмутилась я. - По-твоему, перед тобой - нимфоманка? Это... это все чистая тактика... - ...на службе стратегии, я понимаю, - врезал мне брат. - Беда в том, что рассматривая, скажем, рюмку вина и хороший обед, ты никак не можешь определить, чего по-настоящему желаешь: поесть и перед этим растравить чувство голода с помощью спиртного - или только выпить, а потом основательно зажевать проглоченное... - Сам-то хоть понял, что сказал? Результат же будет одинаковым - водка в желудке в окружении закуски! - В моем примере - да, хотя я говорил не о водке, а о вине. Но ведь примерно так же ты строишь свои отношения и с мужчинами! Беспрерывно путаешься, требуя то чистую физиологию, то чистые чувства, а в итоге - измученный парень в кровати рядом с разочарованной и неудовлетворенной девицей! - Милый братец-кролик, во-первых, ты слишком витиевато изъясняешься, а во-вторых, откровенно пытаешься меня уколоть, все время намекая на мои, якобы, тесные отношения с "зеленой змеей"... - "Зеленым змием" - ты еще плоховато чувствуешь язык. - Неважно. Подумаешь, придрался к букве! Кстати, папенька что-то не торопится представить обещанный компромат, а отсюда можно сделать вывод, что все было как раз наоборот. Пока я, не жалея сил, проводила с Сержем серьезную подготовку, вы сами тайком топили в вине свои неудачи, а признаться в этом боитесь! - Ну и наплела! Кстати, моя милая пустозвоночка, не знаю, чем закончилась твоя "подготовка" с рыцарем, а вот моя работа с Младшей Королевной прошла на "отлично". Пришлось, конечно, поступиться мужской гордостью, но надо же было продемонстрировать этой девчушке с автоматическими клещами вместо рук, что она ими натворила! Честно говоря, под конец я уже еле терпел - лазая по планетолету и непрерывно спрашивая: "А как называется это? А для чего вон то?", Малинка всякий раз возбужденно хватала меня, за что придется. Между прочим, у меня вдобавок трещина в одном из ребер... Об этом я ей рассказывать не стал, а вот ручку, выбрав удобный момент при расставании, показал. Пришлось целую пьеску сымпровизировать, чтобы каждый жест был замотивирован - а как же! И ее реакция вознаградила меня сполна. Увидев, что она со мною сделала, Малинка была настолько потрясена, что некоторое время не могла ни пошевелиться, ни слова вымолвить - так и стояла, прижав ладошки к щекам, с раскрытым ртом и расширенными глазами. Потом она протянула ко мне руку, тут же ее отдернула, как от огня, и начался всемирный потоп... Знаешь, никогда не думал, что буду испытывать огромное удовлетворение от того, что передо мною стоит прелестная девушка и ревет в три ручья! - Садист! - мстительно прошипела я. - Надо было утешать! - А как, хотелось бы знать? Обычно в таких случаях милую разнервничавшуюся крошку прижимают к груди, сажают на колени, глядят по головке, да? Увы - этого проделать я был не в состоянии, даже если бы и осмелился. Пришлось успокаивать словами и с полчаса объяснять, что она не виновата, что я не сержусь, и все такое... - Сказал бы, что у нее физиономия от слез распухла - сразу прекратила бы ныть! - Так это и есть "утешение по-женски"? Тогда не мешало бы еще добавить слово "дура". Эдаким баском: "Перестань скулить, ду-у-ура! Вся рожа уже в волдырях!" - Ах, граф, вечно вы все опошлите... Стремительно вошел Командор, и наш содержательный и полезный разговор прервался. Я подметила, что он больше не расположен шутить, и решила свои подковырочки оставить при себе. Сообщение, которое он принес, касалось Романа и подтверждало, что он и впрямь добился небывалых успехов в трудном деле обольщения девушки-мутанта. Возможно, действовал самый обыкновенный комплекс вины и раскаяния, но как бы там ни было, а Младшая Королевна, по словам отца, уже давно стоит неподалеку от нашей комнаты, царапает ногтями стену, и глаза у нее совершенно мученические, как у собаки, сидящей на цепи долгие годы. "Окончательно убита горем! - радостно сказал Командор. - Твое плечо, сынок, полностью окупилось. Иди, поговори с нею, а не то она и вправду умрет, не сходя с места. Давай, давай..." Проводив Романа до двери, па не удержался, выглянул сам, постоял так несколько секунд и вернулся в комнату в отличном настроении. - Сразу ожила, дурочка молодая! - сообщил он мне, звучно хлопнув себя по бедру. - Прямо в объятия к нему готова кинуться, но боится... Ай да Ромка! - На чем строишь расчет? - довольно холодно спросила я. Отец удивленно на меня уставился, а потом сообразил, что не успел рассказать о подробностях изменившегося плана, так как мы начали усердно хамить друг другу. Справедливости ради стоит признать, что весь хай подняла я. - Нам помогут витязи, и я завоевываю их расположение любыми способами, - коротко ответил он. - Станислав и Серж - под подозрением. Пока. - А если Мстислав приревнует? - я сделала выпад и тотчас пожалела, ибо мне незамедлительно напомнили, как возомнившая невесть что о себе "прима" чуть было все не испортила, самовольно начав игру на другом поле. Возразить очень хотелось, однако я смирила амбиции и внимательно выслушала произнесенный с подъемом отрывок из самодельной поэмы про отличного парня Мстислава и про то, как легко удалось с ним найти общий язык. А поэтому... - Через сутки после тебя выступим и мы, но не следом, как думают ловкачи Ладвины, а на северо-восток, к Сафат-реке. Постоянно будем держать связь, так что неприятных сюрпризов быть не должно. И вообще, как утверждает витязь, в присутствии Младшей Королевны нам нечего бояться. Авторитет Династии! - Династия - это ширма, - упрямо повторила я. - Сейчас - возможно, хотя лично я не уверен. Ладно, теперь о тебе. Наметила, кого возьмешь? - Себя, - сказала я. - Потом два мощных вездехода-гравилета. Сержа и Станислава. Все. - С ума сошла! А десантники, охрана? - Больше никого, - отрезала я. - Если не доверяешь - отправляй, и в самом деле, на корабль и поручи какую-нибудь бабью работу. Или посади под домашний арест. - Может, так и стоит сделать... - Может, решай сам. У меня ведь тоже был план, и не абы какой, не с бухты-барахты - я многое продумала и просчитала. Ты просто не представляешь, как нужно, чтобы со мною поехал Ромка... Командор крякнул и обвел глазами углы комнаты. Потом он достал из кармана "вечную" зубочистку, повертел ею между пальцев и, не использовав по назначению, сунул обратно. - Если бы ты была обычной "примой", а не моей непокорной дочерью... - в сердцах бросил он. - Я жалею, что втянул тебя в это дело, извини. - Ничего со мною не случится, - твердо сказала я. - Справлюсь. - Ну, будь по-твоему, - вздохнул отец. - Тогда начинай принимать решения прямо сейчас. Рыцарь Серж через Станислава довел до моего сведения (а я довожу до твоего), что ему хотелось бы включить в состав экспедиции одного своего знакомого - работника Станции. Из обслуги волнового генератора, некоего Кирилла Инфантьева... Что скалишься, или имеются возражения? Очень просили! - Какие могут быть возражения у бездельницы и горькой пьянчужки? - ехидно прошелестела я. - Никаких. Принимается. - Ну и прекрасно, - в тон мне ответствовал Командор и снова полез в карман, с трудом доставая из него большое зеркало. - Кстати, я обещал преподнести конкретное доказательство того, что ты ведешь... э-э... рассеянный образ жизни. Можешь полюбоваться. Предчувствуя подвох, я протянула руку, не сводя с отца настороженных глаз. Увы, подвоха не было, а вот как я утром приводила себя в порядок - ума не приложу. Левый зрачок, уставившийся на меня из зеркала, был черного-пречерного цвета, а правый - нежно-голубого..." * * * Куда: К-33464+ХХХ-9 Н-66773+РМХ-8 Кому: "Заместителю" "Приветик, господин Коревич! Да-да, несложный код, полное забвение законов конспирации и все такое. Вдобавок это сообщение я нагло посылаю на твой домашний почтовый ящик. Надеюсь, оно никого не заинтересует - обычное послание из пункта "А" в пункт "Б". Сейчас я нахожусь в буквальном смысле на краю света, в забытом Всевышнем (но не людьми) мирке, из которого, возможно, не так-то легко будет выбраться. Однако это вовсе не значит, что я прошу помощи у твоей милости - не воображай о себе слишком много! Просто захотелось подстраховаться, вот и все... Если по истечение ближайшего месяца ты получишь сигнал подтверждения с паролем, то можешь сделать следующее. Приезжай на нашу новую виллу и требуй у охраны мой служебный звездный "катер". Шифры всех кодовых замков и прочие электронные отмычки я прилагаю. Забирайся внутрь и устраивайся поудобнее. Проблем со стартом не будет - полностью разработанный маршрут находится в бортовом "расчетчике". Тебе нужно лишь совершить прыжок по указанному галактическому каналу и... и набраться терпения. Обнаружив искомую звезду, ты приблизишься к четвертой планете по имени "Марс" и станешь ее спутником. Виток за витком, по орбите. В нужный момент я подам сигнал - учти, с планеты No 3! Тогда готовь планетолет и лети на свиданьице, которого ты так жаждал. Не бойся, с отцом я как-нибудь объяснюсь. В крайнем случае, просто поставим его перед фактом. Ну что еще сказать? Теперь можно и признаться: дело, которым мы занимаемся, похищено у разведки "Элиты". Ты понимаешь, что это означает? Вот и отлично. А пока не вздумай заниматься самодеятельностью! Уразумел? Эльза фон Хетцен". ТУР ВТОРОЙ: Прелесть неразборчивых знакомств Блок событий No 4 1. На привале Опушка леса, где была сделана остановка на первый ночлег, оказалась далеко не идеальной с точки зрения даже минимального походного комфорта. Вездеходы только что миновали смешанный лес и замерли перед обширным оврагом, топкое дно которого сплошь было покрыто сочной зеленой травой. Противоположный, более низкий край находился неблизко, а за ним вставал новый лес - сосновый. На всем свободном пространстве между лесами, как раз над оврагом, металось, висело, колыхалось и пищало на разные голоса огромное количество крупных комаров, размером почти с человеческий мизинец. Увидев кровососов такой устрашающей величины, Эльза, до этого предпочитавшая путешествовать на открытом воздухе, немедленно забилась в самый дальний уголок машины и принялась тревожно озираться, опасаясь, что отвратительное насекомое сможет проникнуть и сюда. Затем она встрепенулась, хлопнула себя рукой по лбу, словно ее только что куснули, и принялась лихорадочно законопачивать все вентиляционные щели. Кирилл Инфантьев, вытянувшийся в кресле пилота, помогать этой работе вовсе не собирался. Он включил передатчик, уменьшил громкость и стал делиться со Станиславом Ладвиным обстоятельными соображениями по поводу предстоящего ужина. Когда же большинство отверстий было кое-как заткнуто, он скосил глаза на изрядно вспотевшую разведчицу и порекомендовал не мучиться, а просто включить защитное поле. Предложение было дельным, но признаваться в напрасно затраченном труде, разумеется, не хотелось. Поэтому Эльза поспешила прочесть непрошеному советчику краткую лекцию о необходимости экономить драгоценную энергию, а затем, отдышавшись, потребовала как можно скорее убраться отсюда в другое место. Инфантьев невозмутимо заметил, что этот маневр как раз и потребует дополнительных энергетических расходов, после чего на него беззвучно окрысились. Тогда он пожал плечами и принялся внимательно рассматривать в оптику воздушное население оврага. Должно быть, при многократном увеличении летучая нечисть показалась особенно противной, так как и.о. пилота основательно передернуло, и в кабине прозвучало отчетливое: "Бр-рр..." Вслед за этим из переговорного устройства донесся делано-спокойный голос Станислава, известивший, что время для ужина, вообще-то, еще слишком раннее, а во-он там, под соснами, есть чудесное сухое местечко, куда и предлагалось незамедлительно переместиться. После этого наступило непродолжительное молчание, а потом оба вездехода через внешние громкоговорители принялись дружно вызывать Сержа. Когда он появился из-за деревьев, то попал под нестройный хор женского и мужских голосов, требовавших с разной настойчивостью и темпераментом скорейшего продолжения экспедиции. Реакция рыцаря на это была отрицательной. Повернув коня к левому вездеходу, Серж напомнил, что пообедать им толком не удалось из-за поломки вездеходовых колес, которые вместо того, чтобы сделать как надо, сварганили наспех, присобачили коекак, и они в два счета раздолбали ось и раскурочились сами. Получив в ответ согласный вздох, рыцарь обратил свое внимание на правый вездеход и сообщил, что дальше идет сложное чередование "зон" и нормальных территорий. Намеченный же на сегодня путь пройден полностью, и незачем нарушать пусть и приблизительно составленное расписание. С ним не согласились. С громким возгласом: "Под сосенки, друзья, под сосенки!" сын начальника Станции включил гравитационный двигатель и резко поднялся на несколько метров в воздух. Несомненно, его примеру последовал бы и второй вездеход, но здесь раздраженный рыцарь неожиданно рявкнул, чтобы "друзья и подруги" немедленно спустились на грешную землю и в переносном смысле, и в прямом. Подождав, пока его требование очень неохотно выполнили, Серж заметил, что, ежели большинство так уж настроено, то для начала надо бы снова запустить на разведку "стрекозу". Предложение было с восторгом подхвачено, ибо в нем заключался зародыш возможной капитуляции единственного противника переезда. Со словами: "Ах, да! Конечно!" Эльза достала электронного следопыта, посадила на ладонь и осторожно включила - ей нравилось запускать его с руки, а не дистанционно. Раздалось бодрое жужжание, и неспешный полет к мерно колыхавшейся кисее насекомых начался. "Сейчас его съедят", - опасливо пробормотал Станислав. В самом деле, хорошо было видно, как их механизм беспрерывно подвергается настойчивым атакам. Они не могли ему навредить, но производили очень неприятное впечатление на людей - ребята дружно поежились, а Эльза незаметно втянула назад плечо и принялась на ощупь отыскивать кнопку включения внешней энергозащиты. Один рыцарь продолжал спокойно следить за ходом эксперимента и даже подался вперед, словно ожидая скорую развязку. Внезапно "стрекоза" замедлила ход, и тотчас количество комаров вокруг нее возросло. А затем она резко дернулась, будто почуяла совсем рядом какоето невидимое препятствие, и неподвижно зависла в воздухе, уже полностью облепленная противно ноющими крылатыми хищниками. Произошло это почти на самой середине оврага, к немалому торжеству Сержа. Он мог бы ничего и не говорить, однако не удержался и нарочито бесстрастным тоном (но очень живописно) обрисовал сразу поскучневшему Станиславу, что именно ожидало его, рвани он на своем катере к вожделенным "сосенкам". Вероломная Эльза тут же переметнулась в стан победителя. Прощебетав невинным голоском: "Сереженька, не стой так близко к краю... иди сюда!" и, проявив таким образом свою заботу о рыцаре, она безапелляционно объявила, что не пустила бы его вытягивать из трясины "этих лихачей". При этом она с неописуемой наглостью небрежно мазнула пальцем сначала в сторону младшего Ладвина, а затем по спине Инфантьева. Опешившие "лихачи" не нашли, что возразить, и только покрутили головами, а потом, придя в себя, решительно выказали молчаливый протест, забравшись в тот вездеход, где нахалки не было. Та, ничуть не смутившись, живо вылезла наружу с крохотным пультом управления в руке и, стараясь ступать как можно увереннее, направилась к Сержу. Великодушный рыцарь снисходительно отнесся к перебежчице, особенно, когда та принялась глядеть на него снизу вверх восторженными глазами. В благодарность мисс фон Хетцен была подхвачена могучей дланью и легко посажена на спину лошади. Удобно устроившись, она принялась короткими нажатиями кнопок возвращать назад забуксовавшего разведчика. Все было предельно ясно: впереди лежала "техническая мертвая зона" в совершенно не изученном районе. "Стрекоза" тем временем возвращалась очень медленно и в виде рыхлого зудящего комка, который не желал распадаться. Это несколько встревожило Эльзу - она даже приостановила свои действия и намекнула невозмутимому всаднику, что не мешало бы отъехать и подальше. Рыцарь лукаво глянул на нее, а затем сжал коленями бока коня, резко отклонился в сторону и коротко, но с силой дунул в сторону оврага. Эффект от этого простого действия оказался поразительным. На всем участке от леса до леса пронесся небольшой шквал, как будто гигантская метла веером прошлась по зеленой болотистой массе, выдавив на поверхность мутную воду и откинув ее с шумным плеском далеко вперед. Словно в мгновение ока очистилось и воздушное пространство: стаю зудящей нечисти разметало в разные стороны, а освобожденную "стрекозу" отбросило вправо и чуть было не перенесло за тот рубеж, откуда вернуться она уже не смогла бы. Однако аварийная автоматика не подвела: отлетели предохранители, включилась резервная мощность, предназначенная для экстренного торможения, а затем и обратный ход. Аппарат бешено завертелся, гася инерцию, потом перешел в стадию устойчивого равновесия и начал самостоятельно возвращаться без помощи ошеломленной операторши. А Эльза и впрямь пребывала в шоковом состоянии после того, как через нее толчком прошла горячая силовая волна, исходившая от напряженного мужского тела. За ничтожно малый временный период она словно успела побывать в роли сверхновой звезды перед роковой вспышкой и благополучно возвратиться к нормальному существованию. Но память сохранила, а теперь воскрешала заново то душевное переживание, тот восторг, который возник от внезапного осознания своей невероятной мощи. Эльза видела, как от ее естественного дыхания, вырвавшегося из груди в такт с направленным дыханием Сержа, его одежда заходила ходуном и забилась в частом трепете; как случайный листок, попавший под этот вздох, взмыл высоко в небо, в его бледнеющую вечернюю синеву; как под ее пальцами сплющился и раскрошился чуть сжатый непроизвольным движением пульт управления, как... Но вдруг все закончилось, сразу оборвавшись без остаточных следов, будто ничего и не происходило. Она ожидала хоть какого-нибудь ничтожного знака, смутного намека на реальность случившегося, но и малейшего подтверждения не последовало - обычная молодая женщина сидела на обычном коне рядом с мужчиной, который небрежным усилием воли вызвал и убрал нечто, чему свидетелем оставалась только память. Образы, сохранившиеся в ней, не тускнели, но с каждой минутой казались все более нереальными и начинали напоминать странный диковинный фокус, которому бесполезно искать объяснение. ...Дочь Командора, наконец, очнулась и, справившись с внезапной дрожью, едва успела перехватить вернувшуюся "стрекозу", которая очень довольно гудела, словно тоже что-то понимала и была в восторге и от своей удачно выполненной миссии, и от случайно захваченного пленника - один из комаров запутался в мельчайших кольчатых усиках антенн. Теперь уже без страха, который улетучился неведомо куда, разведчица отключила питание, удобно уложила умолкнувший механизм на ладони и принялась внимательно рассматривать необычную находку. Гигантский комар отчаянно вырывался, прилагая невероятные усилия для освобождения; он раздувался, увеличиваясь в поперечнике чуть ли не втрое; бился, как в конвульсиях, издавая злобный пронзительный писк, и было удивительно видеть в хрупком существе столько целенаправленной энергии. Кажется, подобное мнение разделял и сам Серж, но одного созерцания ему было мало - словно взрослого мальчишку, его тянуло к экспериментальным исследованиям, которые заключались единственно в желании ткнуть барахтающееся насекомое чем-нибудь в бок и посмотреть, что из этого выйдет. Вскоре на сцене появилась толстая травинка, которая и выполнила намеченное. Неизвестно, чего хотел добиться исследователь, но получил он очередную порцию судорожного метания и нервного писка, правда, уже на новой регистровой тональности. "Отпусти эту зверюгу, - немного брезгливо посоветовала Эльза и поспешно предупредила: - Только чтобы не укусил!" - "А если он осмелится?" - последовал задумчивый вопрос. - "Будешь тогда защищать! И не вздумай его прихлопнуть на мне - получится ситуация услужливого медведя". Серж ответил очень сложным движением головы, из которого трудно было понять, принял ли он замечание к сведению, или все оставляет на волю случая. Забрав неподвижную "стрекозу", он все же отодвинул левую руку подальше, а пальцами правой ловко согнул для большей прочности травинку вчетверо и приступил к сложной операции извлечения, стараясь причинить спасаемому как можно меньше ущерба. Это удалось блестяще - вскоре маленький вампирчик был освобожден и с помощью все того же травяного пинцета отброшен на некоторое расстояние. Эльза на всякий случай опасливо прикрылась выставленным вперед плечиком и обеими ладонями, однако эта предосторожность оказалась лишней. С большой скоростью, которая свидетельствовала и об отличной форме, и о нежелании оставаться в обществе людей, комар устремился к своему любимому оврагу, уже снова заполнившемуся к этому времени его собратьями. Колыхание и занудливое нытье возобновилось, а Эльза подметила, что пока все это происходило в строго очерченных границах - ни одно насекомое не пыталось их нарушить и совершить естественное для вида "culex pipiens" нападение. Подобные выводы, как оказалось, сделала не только она. Инфантьев уже выбрался из вездехода наружу и занимался установкой раскладного походного стола - очень широкого, но настолько низкого, что сидеть за ним приходилось на траве. Для этого были предусмотрены удобные подушки из кожзаменителя, которые Станислав выбрасывал по одной из кабины. Делалось это с гораздо меньшим энтузиазмом, и было видно, что своего отрицательного мнения о месте, где предполагалось заночевать, он не изменил. Очевидно, его плохо скрываемое недовольство заметил и Серж, который, ссадив Эльзу на землю, расседлав и пустив погулять коня, первым делом подошел к Ладвину-младшему и сообщил ему, что он далеко не всесилен и не способен, например, пересечь овраг, дно которого вполне могло обернуться топким болотом. Далее Серж объяснил, что одного прыжка коня с хорошего разгона, может быть, и хватило бы, однако здесь разогнаться негде, а кроме того, некуда и приземлиться, ибо пресловутые "сосенки" вставали сплошной стеной прямо за противоположным краем оврага. Искать же проход по сторонам, на ночь глядя, рискованно - где-то здесь находятся земли, контролируемые "трупырями". А располагаться на отдых в их обществе даже с включенной на всю катушку защитой означало просто искать на свою задницу рискованных приключений. "А сам? Ты же сам постоянно живешь в "зоне ночной смерти!" - все еще раздраженно бросил Станислав. - "Во-первых, мой стационарный кольцевой гравитатор не чета вашим передвижным, - спокойно возразил Серж, указав на вездеходы, - а во-вторых, нечего и сравнивать городских невидимых убийц с их куда более свирепой лесной разновидностью! У меня ты можешь гулять практически в полной безопасности аж до двенадцати ночи! А в опасных лесах лучше не искушать судьбу. Не то будет с тобой то же, что и с маленькой ланью, которую вам принес живодер Мстислав, и которую вы экспериментально умертвили, чтобы полностью, так сказать, убедиться. Моего слова оказалось мало, потребовались сильные ощущения..." При этих словах Эльза вздрогнула, так как она только вчера ознакомилась с тем ужасным фильмом. Иоганн Ладвин не зря называл его "Пляска смерти" и несколько раз повторял, сколь искренне он сожалеет, позволив его снять. Вдобавок Эльза допустила ошибку, включив поначалу объемное изображение, и лишь на середине, не выдержав, перещелкнула на простое плоское и вырубила звук. Двадцать шесть минут и двенадцать секунд показа испортили ей настроение надолго. Потом еще не раз вспоминались слова, брошенные вскользь Инфантьевым, разыскавшим для нее эту запись: "Есть вещи, которые человек не имеет права делать ни в коем случае. Лучше не смотрите - прикоснетесь к обреченным". Конечно, дочь Командора не послушалась Кирилла, однако не поленилась выяснить, что он был ярым противником безжалостного сценария и требовал его запрета в ультимативной форме. Разумеется, Иоганн Ладвин не походил на персонажа, с которым дозволялось разговаривать в подобном тоне. О временном аресте строптивого сотрудника был отдан немедленный приказ, который удалось осуществить лишь с третьей попытки и с помощью его жены Инги, уговорившей мужа подчиниться. Первые два захода были чисто силовыми и закончились ничем, если не считать пары вывихнутых рук и некоторого количества синяков, полученных добровольными исполнителями. При всех своих недостатках Ладвин самодурством не страдал, поэтому его встревожила явная неадекватность реакции Кирилла поводу, ее вызвавшему. Не найдя подходящего объяснения, он не стал наказывать, а ограничился двумя сутками гауптвахты, в одни из которых и была выполнена съемка. Жертву привязали к дереву в "зоне ночной смерти", установили аппаратуру и незадолго до захода солнца удалились на безопасное расстояние. Уже очень скоро маленькое животное начало проявлять признаки беспокойства, которое все усиливалось по мере того, как темнело. Лань рвалась с привязи, металась в разные стороны, молотила копытцами по земле. Ее тело начало выгибаться, производить внезапные падения и странные кувырки, словно эти противоестественные действия совершались без участия ее воли. Вдруг тишину прорезал страшный, отчаянный крик боли - лань подскочила в нелепом высоком прыжке, ударилась всем корпусом о землю и забилась в диком припадке. Конечности мелькали с такой быстротой, которая не могла быть обеспечена обычной мускульной работой, затем передние хрустнули и сломались... Обезумевшее животное принялось рвать и грызть собственное тело, а в ее глаза невозможно было глядеть без содрогания. К этому моменту прошло всего двенадцать минут, и Эльза не раз порывалась бросить все и не досматривать растянутую во времени агонию. С трудом она дотерпела до конца. Он был воистину ужасным: лань принялась судорожно дергаться, стремясь разорвать путы, которые только резали еще живое тело. Рывки же продолжались и продолжались, а закончился этот кошмар лужей крови и частями истерзанной плоти. Последний кадр, запечатлевший оторванную голову, казалось, все еще издававшую нескончаемый крик, был просто садистским, хотя никто его, разумеется, специально не делал... Командор, разыскавший дочь после окончания сеанса в столовой, первым долгом отобрал у нее бутылку коньяка, после чего погнал заниматься делом. В его присутствии Эльзе пришлось еще раз проверить собранное в дорогу снаряжение, провести полную ревизию оборудования, два раза рассказать наизусть предполагаемый маршрут и заработать многочисленные наставления. Работа помогла ей прийти в норму, хотя тягостное впечатление еще долго не проходило. Наверное, именно оно и помешало Эльзе проявить принципиальность и тщательно проверить то, в надежности чего отец не сомневался, ибо конструкцию "колес" разрабатывал лично. Вся эта хитрая механика выглядела очень красиво, однако немедленно развалилась, едва Серж попытался с помощью прочного троса перетащить вездеход, когда в этом возникла необходимость. Эльза с удовольствием отвлеклась бы от этих неприятных воспоминаний, но оказалось, что последнее замечание рыцаря, касавшееся злополучного фильма, не понравилось Станиславу, ибо напрямую задевало его отца как главного режиссера. Он хорошо понимал всю малочисленность аргументов в свою пользу, поэтому ограничился лишь самым бесспорным. Заснятую сцену видели все сотрудники Станции, и она потрясла их настолько, что установила в сознании надежный барьер любой беспечности - как результат этого, за все время службы никто из людей не сгинул в "мертвых зонах". Эльза еле сдержалась, чтобы не упомянуть о катастрофе на третьем "цветке" и проверить реакцию Инфантьева, но промолчала, потому что как раз там и погибла Нина Ладвина, мать Станислава. К счастью, Серж тоже промолчал, явно не желая бередить старые раны, и все с удвоенной энергией принялись готовить ужин. Походные пищевые синтезаторы имелись в каждой машине, так что оставалось только использовать карты-меню вместе с энергометрами. Инфантьев, любивший овощные салаты, заполнил огромное блюдо разноцветной смесью из соленых и свежих огурцов, помидоров, лука, чеснока, разных пряных трав и большого количества тертого сыра. Станислав, объединившись с Сержем, наделал невероятное число бутербродов с ветчиной, затем мужчины одновременно, но с разных сторон подступили к начальнице экспедиции, чтобы поинтересоваться, как насчет... Возражения не последовало, и на столе появился кувшин с марочным виноградным вином. Что же касается самой начальницы, то, перебившись в обед пирожками, которые она таскала из синтезатора чаще других, ей захотелось сладких фруктов, из обилия которых были выбраны финики и бананы. Немного поколебавшись, Эльза не выдержала и добавила на свою тарелку здоровенную куриную котлету. Выбравшись из вездехода последней, она обратила внимание на то, что мужчины уселись рядышком, и намеренно расположилась против них с другой стороны стола. При этом из-под Станислава была безжалостно вытащена сама большая и удобная подушка, несмотря на его многочисленные протесты. Утвердив, таким образом, свой авторитет, Эльза лично наполнила вином стаканы и, бросив проверяющий взгляд в сторону комаров, провозгласила тост, с ними же непосредственно связанный и желавший, чтобы это мерзкое зверье никого и никогда не кусало. "Кроме наших обидчиков", - уточнил Станислав, которому никак не удавалось хорошо устроиться на маленькой думочке. На него строго зыркнули, но замечание делать не стали. Стаканы были объемистые, граммов на триста, аппетит разыгрался не на шутку, и Эльза моментально расправилась со своей котлетой и большей частью сладостей. Парни заправлялись основательно и не спеша, как и полагается здоровым и крепким мужикам. Утоляя первый голод, они ни на что не обращали внимания, и мисс фон Хетцен воспользовалась этим, чтобы украдкой заглянуть в зеркальце. Помня последний конфуз, она теперь обращала особое внимание на свою внешность. На сей раз был полный порядок, требовалось лишь промокнуть платочком уголки рта. Сделав это быстрыми элегантными движениями, Эльза столь же быстро на секундочку вытянула руку вперед, чтобы, вместив себя до пояса в зеркальную рамочку, окончательно все проверить и оценить. Волноваться не стоило: бюстгальтер стабильно держал высокую линию груди, на лице не было косметики, а девчоночья прическа "конский хвост" ее здорово молодила. Успокоившись, довольная разведчица плеснула на донышко стакана еще вина, заложила за щеку финик и принялась незаметно разглядывать своих спутников. Между Инфантьевым и Ладвиным-младшим имелось некоторое внешнее сходство. Оба примерно одного роста, чуть выше шести футов; темно-русые волосы (более темные у Кирилла) они аккуратно зачесывали назад. Зрачки их глаз были черны до блеска, и уж совершенно одинаковыми казались прямые линии носа и красивые изгибы крупных чувственных губ. Станислав носил маленькие рыжеватые усы, а Кирилл всегда был отлично выбрит, однако портретный контраст возникал из-за откровенной разницы подбородков, который у Инфантьева круто выдавался вперед тяжелым треугольным выступом. И сам он выглядел куда крепче сына начальника Станции, а толщиной запястий не уступал и Сержу. Никто и никогда не видел его улыбки, да и разговаривать с ним бывало не слишком интересно. К этим скудным сведениям, почерпнутым у обитателей Базы, Эльза добавила и несколько своих, полученных за время совместного восьмичасового пребывания в кабине вездехода. В частности, ее сосед хорошо владел собою, был постоянно настороже и не был "сверхсотником". Эльзу этот факт основательно сбивал с толку. Больше проверять не имело смысла, да и некого. К тому же в личных делах каждого работника Станции обязательно указывался индивидуальный сенсорный коэффициент - вероятность ошибки просто-напросто исключалась. И все же она одного за другим "прочитала" всех, надеясь уловить нечто, недоступное любым "расчетчикам", но понятное только ей. Тщетно - особых способностей ни у кого не оказалось, и Станислав Ладвин оставался единственным "сверхсотником". Но кто же тогда научил его так четко закрываться от пси-нажима по "волне"? Эльза вертела ситуацию и так, и этак, но при любых вариантах все, в конце концов, сводилось к следующему. Вероятность того, что среди силачей планеты (витязей, богатырей или кто там еще был...) мог найтись хотя бы один с сенсорным коэффициентом выше ста практически равнялась нулю. Здесь неизвестная мутация целенаправленно формировала человека, сверхсильного мускулами в энной степени - и как раз за счет мозга, который, в основном, только на эту особенность и работал. Слово "мускулы", конечно, требовалось взять в кавычки - сами по себе даже прекрасные мышцы Сержа могли быть превзойдены любым упорно тренирующимся атлетом, а тот же Мстислав и вовсе не представлял ничего особенного в этом плане. Дочь Командора понимала, что Серж, Мстислав, Малинка и прочие местные уникумы в минуты своей концентрации фактически представляли собой живые гравитаторы с нулевым радиусом направленного силового поля. А при таком положении вещей требовать от мозга еще чего-то особенного, связанного с высшей нервной деятельностью, означало хотеть слишком многого. Сбалансированный таким образом человек, существуй он на свете, давно бы стал властелином мира и уж не пошел бы ввязываться в тупую тысячелетнюю войну, в которой надуманным принципам какой-то там Династии противостояла спесь и пустые амбиции ее противников. Таким образом, учителя из местных костоломов у Станислава быть не могло. Правда, ничего не известно о людях из таинственного Замка Рэчери, но Эльзу заверили, что ни с кем из них работники Станции в контакт не вступали. Больше того, мадемуазель Ласкэ была первым человеком из Дворца, кто посетил Базу за все восемь лет ее существования. Оставалось одно: помочь неопытному парню разобраться со своими незаурядными способностями мог только настоящий профессионал - то есть, тот самый разведчик "Элиты", которого мисс фон Хетцен и должна была вычислить. Спросить же напрямую Ладвина-младшего она никак не могла. И не только из-за нарушения собственной конспирации, но и потому, что имела все основания считать Станислава лишь игрушкой в чужих опытных руках или (что еще хуже) оружием. Оружием тем более опасным, так как он и сам, видимо, еще толком не знал, на что способен. Особый интерес и подозрение вызвало у Эльзы то обстоятельство, что с самого начала пути у них образовалась отличная команда - ребята не ссорились, понимали друг друга с полуслова и без малейшего неудовольствия подчинялись вздорной девице, любящей покомандовать и повоображать. Эта самая девица начинала уже сомневаться в правильности выбранной линии поведения. Не похожа ли она на беспечную мышку, пустившуюся в путь с тремя вежливыми с виду котами? Не наступит ли момент, когда коты остановятся, сядут, деловито повяжут накрахмаленные салфетки, облизнутся и промурлыкают: "Все, крошка, приехали..."? Весь первый день дочь Командора потратила на одни наблюдения, самым любопытным из которых оказался тот факт, что Серж и Кирилл тщательно скрывали свое близкое знакомство. ...Отправив в рот очередной финик, Эльза смягчила его приторную сладость глотком терпкого кисловатого вина и обратила внимание на то, что мальчики начали негромко переговариваться. Станислав поинтересовался у рыцаря, какой маршрут намечен на завтра, причем спрашивающий не сомневался, что таковой имеется. Уточняющий вопрос задал и Кирилл, который так же полагал, что в этих краях Серж бывает не впервые. Тот не стал ломаться и подтвердил, что встречался с подобными комарами и раньше. Овраг следовало обойти справа, удлинив путь миль на десятьдвенадцать, зато дальше будет чистый участок значительной протяженности, и вездеходы пойдут на хорошей скорости. Эта линия явится гипотенузой в треугольнике, который им предстоит описать. "А если бы с самого начала и прямо?" - спросил Станислав. - "Я так и хотел, но ты же видишь, в каком состоянии колеса! А там такая территориальная мешанина, что "стрекоза" будет останавливаться каждые пять минут". - "Так часто?" - "Да. Впрочем, если желаете, я в состоянии тащить машины и волоком". - "Не желаем - двигатель повредишь". - "Вот видишь..." - "Можно взяться за руки, - неожиданно предложил Инфантьев, - а ты направишь силу по цепочке, и тогда мы вчетвером легко перенесем вездеходы, куда нужно". - "Действительно, можно, - равнодушно согласился рыцарь, - только это эффектное решение не будет эффективным. И безвредным для вашего здоровья тоже". Кирилл пожал плечами, потянулся и откинулся назад, опершись руками о землю. Станислав продолжал выпытывать у Сержа его концепцию пути и получил ответ, что нужно либо потратить любое время, но починить "кругляши" раз и навсегда, либо выбирать дорогу, удобную для