Оцените этот текст:


---------------------------------------------------------------
     © Copyright Алекс Орлов
     Email: ambeir@cityline.ru
     Страница автора: www.AlexOrlov.ru
     Изд. "Альфа"
     "Тени войны" #1
---------------------------------------------------------------




     Уже много лет люди  стремились к звездам, движимые дефицитом жизненного
пространства. Новые планеты встречали их морями, лесами, горами и пустынями.
Однако на большинстве  из них была, уже  сложившаяся система обитателей, где
не находилось места непрошеным гостям.
     Для  решения этой  проблемы  понадобилась сила  и назвали  эту  силу  -
Легион.
     Легиону требовались  отчаянные парни,  которые  вербовались  повсюду  и
проходили специальную подготовку в учебном центре.
     Однако  необходимость  в  таких  специалистах росла  и  вслед за Землей
подготовительные центры появились на Паскале и Самаране.
     С каждым годом, программы обучения  становились все сложнее  и  для  ее
постижения  требовалось  долгая  учеба.  Чтобы  вырастить  офицера  Легиона,
маленьких кадетов  набирали едва  ли не  с детского  сада, и  обучались  они
долгих пятнадцать лет.
     Большинство  выпускников  этих  элитных  учебных   заведений  сразу  же
попадали в передовые штурмовые подразделения.
     На Земле - это был отряд "Корсар", на Паскале - "Иглс", а на Самаране -
"Барракуда".
     "Корсар" действовал в знойных пустынях и  непролазных джунглях, "Иглс",
рожденный  на усеянном  скалами  Паскале,  воевал  в  горах,  а  "Барракуда"
чувствовала себя комфортно среди сплошной воды, как на родном Самаране.
     Это были  подразделения, которым  приходилось действовать в  стесненных
условиях. Планеты, изрытые воронками и испепеленные водородными бомбами,  не
годилась для жизни и это определяло методы ведения локальных войн.





     -  Питомцы  мои!  Сегодня  прекрасный   день!  Сегодня  вы  становитесь
настоящими  мужчинами, и на ваши плечи ложится вся ответственность за судьбу
Нации! Я  надеюсь, что  вы не осрамите  нас - ваших наставников и  учителей,
вложивших в вас все свои  знания, силы и убеждения. Несите же с  гордостью и
честью звание выпускников Школы Легиона!
     Начальник школы прервался и, пожевав губами, налил себе воды.  Рука его
дрожала, и горлышко графина громко звякало о край стакана.
     Питомцы ровными отточенными рядами заполнили все пространство зала, под
сводами которого гулко отдавалось каждое слово говорящего. Приглушенный свет
ламп падал только на трибуну и президиум, а высокие своды  терялись во мраке
и казались далекими, как ночное небо.
     Этот вечер был посвящением в настоящие мужчины.
     Теперь вчерашним мальчишкам будет не до шалостей. Учеба закончилась,  и
впереди ждала настоящая боевая  работа. Работа о которой  так долго мечтали,
столько  говорили,  ради  которой  до  боли  заучивали движения, до  тошноты
вертелись  в тренажерах. Поэтому, в  этот  день,  курсанты чувствовали  себя
совершенно взрослыми.
     На торжественном вечере присутствовали и ветераны, потерявшие в боях за
интересы Сообщества, кто руку, кто ногу, а кто  и рассудок.  Казалось,  их и
задерживало то на этом свете лишь беспокойство за молодых, которые принимали
трудную эстафету. И теперь, подготовив себе достойную замену, ветераны могли
уйти  на покой,  посвятив остаток  жизни написанию  мемуаров или  разведению
кактусов.
     Поначалу  крепившиеся,  благодаря микстурам и алкоголю,  они,  в  конце
концов,  зашмыгали носами,  и  их  стариковские  глаза  заслезились.  Достав
огромные платки, ветераны громко сморкались.
     Наступила  неловкая  пауза, но  в рядах  вчерашних  курсантов  не  было
заметно ни малейшего движения.
     И  нельзя было не залюбоваться ими: в парадной форме Легиона, прекрасно
сложенные,  с глазами, излучающими  преданность  и  отвагу, они походили  на
героев древних легенд, на первооткрывателей новых земель.
     Пятнадцать лет в  стенах школы они изучали трудные науки, необходимые в
будущей нелегкой работе.
     Они метали  амузгинские ножи и  индейские  топоры,  стреляли  из лука и
управлялись с  огнестрельным  оружием.  Они  совершенствовали  тело  боевыми
искусствами и укрепляли дух глубокой медитацией.
     Легионер должен был суметь защитить интересы Нации и свою жизнь,  уметь
напасть  и  уничтожить  в любой  ситуации,  любыми средствами. Это его долг.
Пусть не всегда разнообразен стол, его постелью может  быть голая земля и он
месяцами не  видит женщин, однако там, где возникали  проблемы  - появлялись
корабли Легиона.
     И  после них смело шли  на посадку транспорты и, как грибы после дождя,
возникали и быстро росли поселения. Там, где прошел  Легион, некого и нечего
бояться. Жизнь налажена, а их уже зовет сигнал новой тревоги...
     Сделав  два судорожных глотка, начальник школы поставил стакан и махнув
рукой, как саблей, перешел на дребезжащий фальцет:
     -  Пока  жив Легион  -  жива  Нация!  Это понятно даже идиоту!  Но ведь
существуют  эти тупицы в Ассамблее, которые никак не могут понять, что и они
зависят  от нас и еще не подохли с голоду лишь потому, что  парни из Легиона
не знают  страха  и жалости!  Что мы,  на Земле, не толкаемся задницами лишь
благодаря  Легиону, который там, в  далеких колониях,  выполняет за них  всю
грязную работу. Им,  видите ли, жаль всех этих головастиков, червей и всяких
других, не  имеющих  человеческого  обличья!  На  предвыборных митингах  эти
господа  депутаты  не  перестают  обещать  переполненным  мегаполисам  новые
пространства, но методы, которыми  мы эти  пространства добываем, им кажутся
не  достаточно  гуманными. Пусть  не всем нравится,  как  мы это  делаем, но
делаем мы это для блага Содружества!  И потому нам плевать на этих  умников!
Для нас главное - долг! Да здравствует Нация! Да здравствует Легион!
     Начальник школы вытер платком  выступивший на лбу пот, а  зал взорвался
шквальными аплодисментами. Хлопали долго,  до боли в ладонях, а потом дружно
запели старый гимн Легиона -  последний  раз все вместе. Ведь  завтра  утром
каждый  курсант  должен получить свое назначение, и тогда  начнется  обычная
работа, к которой они вскоре привыкнут, хотя некоторые, могут и не успеть.




     Пронзительно  взвыла  сирена  подъема.  Повинуясь  привычке,  вчерашние
курсанты  молниеносно  соскочили  со  своих  кроватей  и  стали одеваться  в
бешенном  темпе,  пока не вспомнили, что они уже не  курсанты, а полноценные
легионеры.
     И после этого,  они  уже безо  всякой спешки, заправили свои кровати  и
выровняли полоски на серых армейских одеялах.
     Обойдясь  без  утреннего  построения  и весело размахивая  полотенцами,
бывшие курсанты шли в душевую, продолжая радоваться обретенной свободе.
     Сержанты-наставники безучастно взирали на своих  вчерашних подопечных и
даже  не  вынимали   из  чехлов  дубинок,  которыми  раньше  пользовались  с
подчеркнутым удовольствием.  Эти неустанные, некогда,  контролеры всем своим
видом показывали, что все происходящее здесь, их уже не касается.
     Снова  прозвучала сирена  - на завтрак.  Никто,  естественно, не спешил
встать в строй. Все потянулись по одному, по двое - не спеша, перебрасываясь
ничего  не  значащими  фразами  и  старательно  напуская  на  лицо скуку. Им
хотелось выглядеть так, будто они, по  меньшей  мере, родились легионерами и
всегда запросто носили серебряные аксельбанты.
     Сегодня не  пришлось замирать  у  длинных  скамеек,  ожидая  разрешения
сесть. Нет -  шурша новыми, не  успевшими обмяться мундирами, новоиспеченные
легионеры прошли мимо входа в свою бывшую  столовую, уверенно держа курс, на
широко распахнутые двери Зала Легионеров.
     Там,  за  дубовыми  столами  на  белоснежные  скатерти  подавали  вина,
диковинные фрукты,  дары  разных  морей  и  просто  пирожки  с повидлом  или
блинчики. После ежедневного фунта овсянки и супа с ветчиной, трудно верилось
в реальность происходящего.
     После сытного завтрака молодые легионеры вышли в сад. Раньше посмотреть
на  него можно  было  разве, что  через  дырку  в  заборе, а  теперь новички
чувствовали себя в нем полновластными хозяевами.
     Они прохаживались  мимо маленьких фонтанов  и прохлаждались в беседках,
развалясь в удобных плетенных креслах.
     Спустя час, в саду появился курьер Главного Управления по кадрам.
     - Для получения направлений на службу,  легионеров  Второй  роты просят
явиться в корпус Отдела распределения.





     В просторном холле казенного здания собрались все те, кто присутствовал
на торжественном посвящении, однако  сегодня их  было  уже не  узнать.  Даже
форма - и та  сидела иначе. Легионеры  возбужденно жестикулировали, пожимали
друг  другу  руки  и  хлопали  по  плечам  тех,  кому  повезло или  тех кому
требовалось утешение.
     Вот  одна  из массивных дверей  открылась и  вытолкнула в коридор еще с
десяток счастливчиков с направлениями в руках. Выйдя в холл, они моментально
растворились в толпе своих друзей. Начались расспросы. Все  хотели заглянуть
в заветный листок, чтобы узнать что же там...
     - Алекс, кончай  издеваться, показывай что  у тебя, а то сейчас отберем
бумажку!
     - Да,  и  помнем твою  форму и  сержант  Эмерсон  отправит тебя  драить
нужник!
     - Нет, только не это! Сержант  Эмерсон уже в  прошлом!  Смотрите  сами,
только без грязных  лап! -  и Алекс вложил в  одну из тянущихся к  нему рук,
сложенный лист бумаги.
     -  Отряд  "Корсар"!  - выкрикнул розовощекий  здоровяк Тимотеус, подняв
бумажку  над головой. На секунду воцарилась пауза, и все застыли с открытыми
ртами.
     - Вот это да! Вот так повезло!
     - Ну, Алекс, теперь зазнаешься!
     - Не то слово - свысока глядеть будет.
     -  Да  что  вы, ребята! Вам же  тоже не целый век в патруле  маяться! -
оправдывался виновник и, как мог, сдерживал свою радость.  Ему было  неловко
перед своими друзьями  за то, что они попали: кто в патрульную службу, а кто
и вообще -  в охрану, в то время, как он  получил направление  в  "Корсар" -
элитную часть Легиона.
     Сам Алекс на это даже не рассчитывал,  понимая,  что  место в "Корсаре"
надо заслужить. Здесь мало было отличных оценок. В отряд попадали только те,
кто хорошо зарекомендовал себя в реальных боевых операциях. А тут - сразу со
школьной скамьи...
     Поэтому  направление   в  "Корсар"   представлялось   Алексу   какой-то
счастливой  и замечательной  случайностью, огромной  удачей,  свалившейся на
него вдруг. Юный легионер не знал, что эта удача была давно предопределена.




     Это случилось год назад, во  время празднования даты начала колонизации
планеты Красных Камней.
     Алексу, как примерному  ученику, выпала честь  стоять с одним из знамен
Легиона. Его пост находился возле застеленного  пурпурным ковром возвышения,
на котором столпились приглашенные почетные гости и старшие офицеры.
     Празднование  происходило  на  большой  лужайке городского  парка.  Был
чудесный солнечный  день.  Парк  заполнили  нарядные горожане:  гуляющие  со
своими детьми родители, старушки с маленькими собачками и большое количество
хорошеньких   девушек.  Они   сбежались  отовсюду,   поглазеть  на  молодцов
курсантов.
     Рядом  с  командором  Ричардом  Валевским  - бесстрашным и  легендарным
командиром отряда  "Корсар", находилась необычайно красивая молодая женщина.
Ее струящееся  голубое платье  подчеркивало  совершенную фигуру,  черты лица
были безупречны, но серые глаза выражали только скуку.
     Кто она такая, курсанты точно не знали, но ходили слухи, что это - жена
какого-то   большого  чиновного  лица   из   Ассамблеи.   И   это   казалось
правдоподобным,  так как  презрение,  питаемое  легионерами  к  обрюзгшим  и
болтливым членам  Ассамблеи, вовсе не распространялось на  их, как  правило,
очаровательных супруг.
     Итак,  курсант  Алексис Линдер  стоял под  штандартом, уставив  взгляд,
согласно уставу,  на горизонт, но ему  очень хотелось, хоть краешком  глаза,
посмотреть  на эту  неприступную красавицу.  В конце  концов, пока на  плацу
перед  гостями  маршировали  воспитанники  школы,  курсант,  не  выдержал  и
покосился в сторону гостей.
     И,  о  ужас! Алекс  даже закачался, и  у  него перехватило дыхание, как
будто он провалился в  пропасть - она  смотрела  на  него!  Курсант поспешно
отвел  глаза и  так покраснел, что изменился  цвет его коротко  остриженного
затылка.
     Заметив смущение  юноши, Юдит едва заметно  улыбнулась  и обратилась  к
командору:
     - Ричард, обрати внимание на этого солдатика с флагом. Точеный профиль,
правильная форма ушей  и... Рост... Посмотри какой он высокий и наверняка из
приличной семьи. Такой  молодец,  Ричард, должен быть у тебя в отряде... Как
ты думаешь?..
     Валевский рассеянно  посмотрел сначала на Юдит, а затем  на предмет  ее
восхищения.
     -  Это курсант,  дорогая, а  не  солдатик.  И причем  здесь  его уши?..
Впрочем,  -  махнул  командор рукой,  -  пусть  будет так,  как  ты  хочешь.
Естественно при условии, что у него в аттестате только отличные оценки.
     - Солдатик стоит со знаменем, значит он  отличник, - улыбнулась Юдит. -
У них в школе  такой порядок. Ты не знал? - и на ее лице появилось выражение
легкого превосходства.
     -  Последнее время, дорогая, ты все  чаще  берешь на  себя  обязанности
моего  инспектора  по  кадрам  и  навязываешь  этих красавчиков.  Мне  нужны
солдаты, а не мальчики которые тебе интересны...
     - Фу! Да  ты  ревнуешь?!.  Это вас не красит, господин  командор,  -  в
голосе Юдит послышалась обида, она отвернулась и надула губки.
     И  бесстрашный  вояка,  никогда  не  пасовавший   в  самых  рискованных
ситуациях, сдался.
     -  Прости,  дорогая,  - сказал  он. - У меня  это  случайно  вырвалось,
честное слово.
     Исправляя свою  ошибку,  Валевский  повернулся  к  адъютанту  и  сказал
несколько  слов,  показав  глазами   на  курсанта.  Адъютант  подобострастно
выслушал и тут же отправился выполнять приказание.
     - Все улажено, солнце мое, он уже в резервной ведомости.
     Юдит, стоявшая до  этого  с  безучастным  видом, повернулась  к  своему
Ричарду и одарила  его ослепительной улыбкой.  Пожав  руку командора  своими
нежными пальчиками, она пропела ему в самое ухо:
     - Ричард, - произнесла она с придыханием, - Я хочу в наше гнездышко...
     - Но ведь еще  не вечер, дорогая, - попытался  возразить Валевский, - И
потом, мы собирались сначала заглянуть в плавучий ресторан. Ты хотела...
     - Сегодня я не пойду на эту противную баржу, - перебила Юдит, - Там все
провоняло рыбой.  Я  хочу  в  отель,  сейчас. А  вечером... - Юдит наморщила
лобик, что-то напряженно вспоминая, - Сегодня вечером приезжает мой муж...





     Алекс отправлялся первым. В  космопорте его провожали три лучших друга:
Тимотеус Лага, Морис Лист и Джон Бидли.
     Наконец  позади остались  дружеские рукопожатия  и  напутствия и теперь
Алекс шел по летному полю пешком, время от времени оглядываясь назад.
     Друзья продолжали махать ему  вслед  и их  фигурки,  по  мере удаления,
становились все меньше и незаметнее.
     "Четверка неразлучных", как называли их на курсе, наконец рассталась.
     Линдер сел на свое  место и долго  не мог понять, о чем же он  думает -
резкие перемены в жизни притупили его восприятие.
     Заработали   двигатели,   корабль   вздрогнул,  а   затем  стремительно
заскользил по направляющим, обрывающемся где-то далеко вверху и унося Алекса
навстречу неизвестности.




     Когда корабль ушел от Земли, перегрузки, наконец, отпустили тело Алекса
и он получил возможность вздохнуть полной грудью.
     Когда  включилась  искусственная   гравитация,   пассажирам  разрешили,
прогуляться по салону. Линдер решил  немедленно этим воспользоваться  - ему,
все еще, было немного тоскливо.
     Пассажиров  на  судне  было  немного, и  все  народ  бывалый.  Они  без
колебаний  нажимали   кнопки  своих  "сонных"  шлемов  и  мирно  засыпали  в
анатомических креслах.
     Проблемы скуки и плохого настроения, для них,  уже  не существовало,  а
Алекс, вскоре, остался совершенно один.
     Открылась дверь рубки, и появился, судя по нашивкам, младший штурман.
     - Что,  парень, первый раз?  - спросил он, проходя мимо, - Подключайся,
не тяни,  а то скоро начнется участок "магнитного шторма" и  мы  заблокируем
все  входы на тридцать  часов - со скуки  одуреешь! - и  штурман  скрылся за
дверью грузового отсека.
     Раздумывая над словами штурмана, Алекс постоял в проходе еще немного, а
затем  вздохнул  и  вернулся  к  креслу.  Вытянувшись  на  нем  поудобнее  и
пристегнув  ремень, он надел  шлем и,  помедлив  еще  мгновение,  решительно
воткнул штекер в гнездо.
     Сначала  ему  показалось, что  ничего не  произошло,  но  вскоре  перед
глазами поплыли какие-то круги, и сознание начало медленно гаснуть, пока  не
отключилось совсем.





     Казенный голос компьютера вернул Алексу ощущение реальности:
     -  Внимание, до  посадки  на базе  "Красные Камни"  осталось пятнадцать
минут. Просьба приготовиться!
     Линдер открыл глаза  и посмотрел в  иллюминатор  - там была  все та  же
сине-черная глубина космоса. Казалось, ничего не изменилось.
     "Ну и дела,  -  подумал Алекс, -  Такое  впечатление, что сейчас только
подсоединился  к системе,  а  прошла,  если  верить  бортовым  часам,  целая
неделя".
     Почувствовать  некоторое  неудобство, он с трудом  поднялся из кресла и
пошел  в  туалет.  Пришлось  отстоять трехминутную очередь, но за это  время
Алекс окончательно пришел в себя.
     Когда он вернулся на свое место, судно начало спуск.
     Несильный  толчок  дал  понять,  что  корабль  вошел  в   плотные  слои
атмосферы. Еще толчок - это торможение.
     Корпус судна загудел от вибрации и мелко затрясся. В иллюминаторе стали
проносились коричневые клочья, сквозь которые краснело местное солнце.
     Вскоре  внизу  показалась  поверхность  планеты:  красные, оранжевые  и
какие-то бурые скалы.
     "Ничего  себе  география.  И  на  этих драконовых  зубах  мне  придется
служить," - подумал Алекс.
     Внизу  показались  огни космопорта  и судно резко пошло  на снижение. В
какой-то момент,  корабль выровнял  скорость  и  перестал падать. Перейдя  в
горизонтальный полет он  выпустил  шасси и литые колеса бешено  завертелись,
коснувшись рубчатой поверхности посадочной полосы.
     Как только  судно  замерло,  к  его металлическому  брюху, точно  змея,
пополз транспортный рукав.
     В  числе других прибывших пассажиров,  Алекс ступил на убегающую  ленту
эскалатора и  через  полминуты  уже  оказался в распределителе  под  зданием
порта.
     Усевшись  в  одну  из свободных капсул-такси,  он набрал на  клавиатуре
обозначение нужного  ему  сектора и  код  отряда "Корсар". Машина  понятливо
подмигнула сигнальными лампочками и резко взяла с места.




     Как показалось Линдеру, на новом месте службы, его никто не ждал.
     - Алексис Линдер?! - переспросил человек с припухшей физиономией.
     - Так точно, сэр! - гаркнул Алекс и щелкнул каблуками.
     -  Будете служить под моим началом. Я - капитан Лукас, - капитан  вышел
из-за стола и, слегка покачнувшись, ухватился за спинку стула.
     Алекс  сам сделал  шаг навстречу  капитану, и  тот  крепко  пожал  руку
новоприбывшему. - И перестаньте тянуться Линдер!
     От Лукаса определенно несло перегаром виски и табака.
     - Это вам не Земля и здесь не  бывает парадов. Только работа, тяжелая и
каждодневная.   Мы  постоянно  получаем  новые  сообщения  о   биологической
активности.  Не  успеваем  отправлять бригады.  Плодится, понимаешь,  всякая
гадость безо всякой меры.
     Лукас замолчал, будто  забыл о чем он говорил, а затем снова  посмотрел
на Алекса.
     -  Так  что  в работу будете  входить сразу, привыкать и  раскачиваться
некогда вам некогда. Честно говоря, я бы и сам, с удовольствием,  прокатился
тряхнуть стариной, да вот, развели тут болото бумажное! - Лукас махнул рукой
в сторону скопившихся на столе документов и снова качнулся.
     Алексу бросилась в глаза ополовиненная бутылка  виски, крошки табака на
документах и пепельница с окурками.
     -  Думаете,  стажер,  это  все?  Нет,  вон  пришло  новое  сообщение  -
готовиться  к повторной чистки Ренаты, -  было видно, что Лукас, несмотря на
принятый алкоголь, нервничает.
     - Представьте  себе, стажер,  так и написали:  точно в  срок обеспечить
готовность к высадке! Они... - Лукас сделал паузу и приложился к бутылке.
     Какое-то  время было  слышно  только  громкое  бульканье.  Оторвавшись,
наконец,  от виски, капитан мутным взглядом посмотрел  на Алекса, затем, еле
переставляя ноги, добрался до стула и тяжело на него опустился. Он уже забыл
о чем хотел говорить и тупо таращился прямо перед собой.
     - Извини... стажер. Я сегодня прескверно себя чувствую. Ты  уходи - там
лейтенант Бооз, он тобой займется.
     Больше капитан не издал ни  звука. Ошеломленный таким  приемом, молодой
легионер повернулся и вышел в коридор. Там он  столкнулся с офицером, шедшим
в кабинет Лукаса.
     -  О, вы,  наверное,  и есть наше  пополнение? -  догадался тот.  - Я -
лейтенант Бооз. Заведую здесь  кадрами... Что, совсем никакой? - спросил он,
кивнув на дверь.
     -  Не  знаю  даже,  что  сказать.  Как  этот  человек может  руководить
операциями?.. Виски и сигареты в служебное время...
     - Будете писать рапорт?
     - Обязательно.
     Лейтенант  Бооз пожевал  губами  и было непонятно одобряет он намерения
Алекса или он.
     - Три месяца назад, во время  чистки на  Каванге-12,  он потерял  сына.
Парень  погиб на его глазах. Но, конечно, дело  от его  пьянки страдает.  Мы
давно  уже выбились из графика, со  снабжением непорядок, а  писать на  него
рапорт, из своих никто не хочет. Вот и дотянули... Это все ваши документы, -
Бооз протянул Алексу тоненькую папку, - Постановка на довольствие, заявка на
квартиру, идентификационный  жетон, кредитная  карточка с  приличной  суммой
подъемных. Ну все, стажер, желаю вам удачи.





     Из-за намагниченной пыли, постоянно висящей в атмосфере Красных Камней,
на улицах города даже  днем было  довольно  сумрачно. Это не  способствовало
хорошему  настроению  большинства  жителей,  и  лишь  обилие  увеселительных
заведений спасало положение в растущем, двухсоттысячном городе.
     Все его  население состояло из военных, строителей и  геологов  - людей
суровых, но не отказывавших себе в удовольствиях, когда были деньги и время.
     По  вечерам,   на  освещенных  рекламными   огнями  улицах,   было   не
протолкнуться. Все спешили снять напряжение трудового дня и каждый выбирался
себе  способ  по  вкусу,  ограничиваясь  только  рамками  закона  и толщиной
кошелька.
     Алекс Линдер  старался избегать  вечерней толчеи  и в эти часы вовсе не
выходи из дома. Зато, по  утрам,  он  в  качестве дополнительной тренировки,
бегом добирался до базы.
     Он поднимался очень рано  и выходил из дома,  когда мусорные машины еще
продолжали трудиться на уборке улиц.
     Они двигались кругами, начищая центральную площадь  и объезжая мешавший
им памятник, который символизировал движение человечества к звездам.
     Это грандиозное сооружения стояло на середине  площади и совершенно  не
нравилось  Алексу,   однако   он  научился  извлекать  пользу  и  из  этого,
казавшегося бесполезным,  предмета.  По  утрам,  слабые  солнечные  зайчики,
отражались от полированного металла и  проникали в окно Линдера, выгоняя его
на утреннюю пробежку.
     После бега по спящим улицам, Алекс чувствовал необыкновенный прилив сил
и заканчивал дистанцию у ворот базы на пике хорошего настроения.
     Так продолжалось день  за  днем  и тяжелые  тренировки на базе занимали
едва ли не половину суток.
     Легионеры  не щадили себя  и выкладывались полностью. Они понимали, что
следствием  тяжелого  ученья  были грамотные  действия в боевой  обстановке.
Изнуряющую  работу на виртуальных тренажерах  сменяла  стрельба  из штатного
оружия, а затем снова начиналась физическая подготовка.
     В отделении Алекса было  девять человек и  среди них только он и Мишель
Ренье  были новичками. И  хотя  они  еще не  имели боевого  опыта, остальные
десантники подразделения относились к ним, как к равным.





     Толкнув незапертую  дверь,  Мишель осторожно прошел  в комнату и увидел
Алекса.
     - Эй, что это ты делаешь? - удивленно спросил он.
     Однако  Линдер  поднял  руку  в останавливающем  жесте, и Мишель  решил
оставить своего товарища в покое.
     Сегодня  они  договорились съездить на  далекую  окраину города,  чтобы
полюбоваться панорамой степи, освещенной зеленой луной.
     Это было  главной достопримечательностью планеты  Красных Камней, после
дневной магнитной пыли - зеленая луна и степь с сухой красноватой травой.
     Алекс продолжал неподвижно сидеть на кушетке. Его глаза были закрыты, а
лицо казалось настолько  чужим  и отстраненным, что Мишель почувствовал себя
неуютно.
     Наконец, Алекс открыл глаза.
     - Что, страшно? - спросил он, поднимаясь.
     - Ты был, как мертвый...
     - А я и был - мертвый.
     - Это то, чему вас теперь учат?
     -  Нас теперь учат  многому.  Это  называется -  глубокая  медитация...
Кстати, долго ты курил, пока не бросил?
     - Четыре года... А откуда ты знаешь, что я курил?
     - У тебя легкие закопченные никотином.
     - Ты это видел, когда медитировал?
     - И это тоже. Ну, мы идем на вечернюю прогулку?
     - Да, я готов.
     Они шли по площади к станции монорельса, невольно поддаваясь настроению
вечернего уличной суеты.
     В  воздухе  плавали  запахи сигаретного  дыма,  духов и  степных  трав,
достигающие к вечеру, даже середины города.
     Шурша колесами,  скользили  лакированные авто,  отражая на  своих боках
рекламные   огни.   Встречные   девушки,   опьяненные   ожиданием   вечерних
развлечений, улыбались  легионерам, но Алекс  не давал Мишелю остановиться и
тянул его за собой.
     В  вагоне   монорельса  к  ним  пристал  пьяный  геолог  и  категорично
потребовал, чтобы его попутчики составили ему компанию в кабачке "Катарина":
     - Мне стукнуло сорок, а это, ребята, случается не часто!..
     Лишь обещание Мишеля, прийти туда ближе к ночи, успокоило геолога, и он
сошел на своей станции.
     Люди заходили и  выходили из  вагона, и многие были навеселе, а Алекс с
Мишелем продвигались к двери, намереваясь скоро выйти.
     Неожиданно, с трудом держащаяся на ногах, миловидная дама, обняла обоих
легионеров и повисла на них, поджав ноги.
     - Военные!.. Я  обожаю военных!  -  радостно  закричала она, но молодой
человек  из   ее  компании,  вовремя  подхватил   захмелевшую   искательницу
приключений и, извинившись, отвел в сторону.
     На следующей остановке  Алекс  и  Мишель  вышли. Еще несколько  человек
вышли вместе с ними, но  все они быстро спустились с  платформы и  легионеры
остались одни.
     Эта  станция находилась за городом на  срубленной вершине  горы.  С нее
открывался  отличный  вид -  город  был как  на ладони.  Цепочками шоссейных
светильников тянулись путепроводов, целым морем огней переливался космопорт,
однако никакой степи видно не было.
     - Похоже, с  культурной программой у  нас  не  вышло.  -  констатировал
Алекс.
     -  Чутье  бывшего полицейского, подсказывает мне,  что тебя неправильно
информировали.
     - Полицейского?.. - удивился Алекс. - Как же ты попал на базу?
     - Я служил в полиции, был отличником. У меня пять задержаний...
     - Это ничего  не объясняет,  - покачал  головой Алекс.  - Ты  с  Малого
Гелиоса?
     - По загару заметно?
     - И по загару тоже... Что у вас там, действительно море желтое?
     - Да, но это из-за водорослей. Они  желтые, как лимон. У моих родителей
большая квартира в Ностле, на Яблочной аллее.  Там же, в Ностле,  я учился в
полицейской школе.  Целый  год работал  патрульным на  пляжи  -  поддерживал
порядок. Смотрел,  чтобы окурки  на песок не бросали  и прочее. Малый Гелиос
планета тихая.  Одно слово - курорт.  Потом  перевелся на  Мистраль. Там уже
была  работенка  поживее. За два  года  дослужился  до старшего  патрульного
отделения. Оттуда меня и завербовали в "Корсар".
     - Из полицейского  патруля - в  "Корсар"?.. Что-то ты темнишь приятель.
Может ты сквозь стены видишь или предсказываешь будущее?..
     -  Нет,  я   самый  обыкновенный  полицейский.  Только  чуточку   более
удачливый, чем другие, - пояснил Мишель.
     Подъехал следующий  состав,  из  вагона вышли  пассажиры и заспешили по
своим  делам.  Лишь  две девушки замедлив шаг,  остановились на платформе и,
коротко посовещавшись, направились к легионерам.
     - Привет, я Соня, - сказала блондинка с ямочками на щеках.
     - А я Грейс, - представилась другая, с черными озорными глазками.
     - Очень приятно, - улыбнулся Алекс, - Вы, конечно, заблудились?
     - О, теперь это уже не важно, - чуть ли не пропела Соня.
     - Естественно, - подал голос Мишель, - Мы же будем вас охранять. Грейс,
вашу руку. Мы едем в "Катарину".
     - Они знают "Катарину", Соня. Мы думали, вы на Красных Камнях недавно.
     - Это потому, что мы любовались панорамой города?  - попробовал угадать
Алекс.
     -  Мужчина, вы так проницательны,  -  обольстительно улыбнулась  Соня и
взяла Алекса под руку.
     Все вместе  они  зашли в  вагон  монорельса,  и тот,  зашипев  дверями,
покатился в город.







     Мегазавр оказался намного проворнее, чем предполагал Алекс  и последние
два заряда ушли  в небо, лишь слегка ошеломив  животное.  Теперь охотник сам
превратился в  добычу  и, недолго думая, рванул по  острым  камням в сторону
горной речки.
     Возле обрывистого  берега  лежали тела  еще  двух неудачливых  ловцов и
Алекс надеялся разжиться у них патронами.
     Он бежал на пределе сил. Воздух с  хрипом вырывался из пылающих легких.
Сервоусилители  бронекостюма  помогали  слабо,  им  не  хватало  энергии,  а
питавшие их, солнечные батареи были безнадежно заляпаны грязью.
     Тень  мегазавра  уже почти  накрыла беглеца. Линдер отчетливо слышалось
сопенье и топот тяжелых лап.
     Больше  всего  Алекс  боялся споткнуться,  но  бежать  осталось  совсем
немного.  Вот  и  растерзанные   тела  двух  десантников.  Оттолкнувшись  из
последних  сил, Алекс  прыгнул  прямо на труп.  Одним движением он  сорвал с
пояса лежащего легионера дымовую  гранату  и  кувыркнулся с обрыва в  реку в
туче камней и пыли.
     Из-за высокой силы тяжести Алекса слегка контузило от удара об воду, но
холод  горного потока быстро привел его в чувство. Оттолкнувшись ногами  ото
дна, легионер ухватился за  край большого гранитного соколка и через секунду
почувствовал, как заработали сервоусилители бронекостюма.
     Подтянувшись на руках,  Алекс выбрался  на камень.  Шипованные  ботинки
надежно  цеплялись за  гранит,  и Линдер смело поднялся в  полный  рост.  Он
подставил  солнцу  спину,  и  вымытые  батареи  быстро  зарядили  накопители
энергии.
     Тем  временем, мегазавр уже спустился к воде  и, хрипло рыкая, топал по
мокрым камням, не решаясь погружаться в ледяной поток.
     Стараясь  не упускать  зверя  из виду, Алекс ткнул  пальцем в небольшое
углубление  на  тыльной  стороне  левой  перчатки.  Послышался щелчок,  и  в
бронещитке  пониже  налокотника,  открылась  маленькая  панель  с  кнопками.
Легионер набрал  комбинацию  и  запрограммировал разрядку  энергонакопителей
через семь секунд. Затем тщательно осмотрел гранату и ослабил чеку.
     Зверь  на  берегу потерял терпение  и начал понемногу заходить  в воду.
Когда  до  него оставалось десяток  метров,  Алекс  закрыл  панель и, сжимая
гранату,  прыгнул в  сторону мегазавра. Под водой он выдернул чеку и положил
гранату на дно.
     Как только  из  под воды начали  вырываться  газовые  пузыри,  мегазавр
рванулся к  ним,  молотя  перед собой когтистыми  лапами.  И в  этот момент,
рядом,   как  ракета,  вылетел  из  под   воды   Алекс  и   со   всей   мощи
энергонакопителей всадил десантный нож в хребет зверя.






     Алекс без сил лежал в кресле.
     На нем не осталось ни одной сухой нитки, а виртуальный шлем валялся  на
полу. Вокруг, героя стояли десантники и восхищенно галдели, а ветеран многих
операций, сержант Тильзер говорил:
     - Ну ты и дал жару  парень! Вот ребята, как сейчас учат. Это называется
- кадровый офицер.
     На этом тренинге никто не продержался и  двух минут, так  как программа
была  рассчитана на  невозможное. И  даже авторам программы  не приходило  в
голову, что этот уровень можно закончить дымовой гранатой и десантным ножом.
     А   на  следующий  день  Алекс  уже  сидел   в  информационном  зале  и
просматривал  данные  по  планете   Каванг-12,   высадка  на  которую   была
запланирована через неделю.
     На этот  раз  оппонентом бойцов "Корсара" выступала  асомера. Выглядела
она  устрашающе.  Фактически,  это был  гигантский  скорпион  длинной  около
четырех метров, всех естественных врагов  которого уничтожили люди. И теперь
асомера,  вырастающая от  вылупления  из  яйца  до  наибольшего  размера  за
пятнадцать  месяцев, являлся полновластным  хозяином единственного  материка
планеты.
     Вместо жала у асомеры имелся известковый гарпун, торчавший из загнутого
хвоста. Гарпун  был  покрыт ядовитой слизью  и вылетая с большой  скоростью,
поражал жертву на расстоянии до  пятидесяти  метров. Восстановление  гарпуна
происходило за двенадцать часов, но асомера могла выстрелить и незаконченным
оружием или просто изрядной дозой ядовитой слизи.
     Этот монстр легко  маскировался  под цвет  окружающей среды,  прекрасно
плавал  и мог по несколько  часов  обходиться без  кислорода. В ближнем  бою
асомера противопоставляла противнику две пары острых, как бритва, шипованных
лап.
     Дочитав материал до конца, Алекс некоторое время  сидел,  уставившись в
точку,  обдумывая  прочитанное,  а  потом  решительно  поднялся  и  пошел  в
тренажерный зал.






     Челнок высадил бригаду из двадцати четырех человек на большом острове.
     Его площадь составляла более десяти квадратных километров. Этот участок
суши  являлся  родиной  монстров и  все  они,  по  достижению  половозрелого
возраста, возвращались сюда, чтобы дать продолжение роду.
     После  того,  как самка откладывала  от двух до трех сотен яиц, супруги
вдвоем  охраняли  кладку  до появления потомства.  Только  после этого самец
вплавь возвращался на материк, а самка оставалась с  детенышами  до тех пор,
пока они не могли осилить водное путешествие на большую землю.
     Время операции было выбрано так, чтобы максимально большее число асомер
находилось на острове возле своих кладок.
     Все  началось на рассвете,  когда  асомеры  еще  сидели  в своих норах,
терпеливо ожидая, пока солнце нагреет камни.
     Со  стороны скал послышались выстрелы  и разрывы гранат.  Это  работали
десантники из подразделения "Иглз", которые выкуривали асомер из их нор. Эти
норы представляли собой сообщающиеся ходы и занимали до двух третей острова.
Оставшаяся треть приходилась  на песчаный пляж, где  и была высажена бригада
Алекса.
     Подразделение построилась в цепь с  интервалом в десять шагов. От линии
скал  до  цепи было около ста метров. Позади цепи,  почти  у  самого берега,
стояли наготове четверо санитаров.
     Вокруг острова,  в катерах на воздушной  подушке, патрулировали  водные
десантники из отряда "Барракуда", готовые в любую минуту придти на помощь.
     Еще  один транспорт, на  случай  эвакуации  бригады,  стоял на  песке с
запущенными турбинами.
     Легионеры напряженно ждали.
     Со  своего места, на левом фланге, Алекс заметил,  как справа, выскочив
из-за скалы, появились первые три асомеры. Они, не раздумывая, ринулись вниз
по склону, перебирая лапами и поднимая тучи пыли.
     По команде сержанта Тильзера, десантники активизировали свои радары,  и
в пыльное облако возле скал ударили первые выстрелы.
     Вслед  за авангардом,  стали  появлялись  все новые  и новые асомеры  и
поднимаемая ими пылевая завеса становилась все плотнее.
     Силуэты  мишеней в прицелах смешивались  и расплывались, и только по не
прекращающемуся звуку  осыпающихся камней, можно  было судить  о  количестве
прибывающих монстров.
     С треском  отлетали куски  хитиновых  панцирей, отрывались конечности и
брызгали потроха, но  было очевидно,  что десантники все же не справлялись и
пополняемая армия асомер, надвигалась вместе с облаками пыли.
     По  радио слышалась  только  грубая брань солдат  и  отрывистые команды
сержанта Тильзера.
     Асомеры  подошли  на бросок гарпуна и сделали недружный залп. Несколько
десантников, сбитые с ног, закувыркались  по  песку. Гарпун попал в стоящего
по соседству с Алексом капрала и,  разбившись  о его доспехи,  разлетелся на
куски.
     Линдер  перевел  свой  комплекс на параллельный огонь и  MS-400  бешено
забился в его руках, вперемешку посылая в цель и пули, и гранаты.
     По приказу  сержанта, десантники, начали  отступать  к  морю,  а боевые
геликоптеры, пролетая на низкой высоте, прикрывали их своим огнем.
     От разрывов ракет и реактивных пуль, песок кипел и вздымался тучами, но
асомеры  продолжали   наступать,   ковыляя  по  иссеченным   останкам  своих
собратьев. Они израсходовали гарпуны и теперь отчаянно плевались ядом.
     Не жалея  боеприпасов,  легионеры  поливали огнем атакующих монстров, а
когда  боекомплекты  заканчивались,  бросали  MS-400 и принимались за ручные
гранаты. Израсходовав и их, грузились на эвакуационный транспорт.
     Когда все перешли на  транспорт, сержант Тильзер пересчитал  солдат  по
головам и захлопнул бронированные створки.
     Судно  завыло   турбинами  и,   приподнявшись   на  воздушной  подушке,
заскользил по поверхности воды, а  на  береговую полосу обрушились  ракеты с
геликоптеров и катеров подразделений "Барракуды".
     Судно раскачивалось  и подпрыгивало на волнах, но некоторые солдаты уже
дремали и, возможно, видели сны.
     Несколькими бойцами занимались  санитары,  а другие делили между  собой
полевые пайки. Ко  всему привычные, десантники в грязных доспехах со свежими
вмятинами,  уже  и  не  думали  вспоминать  о  прошедшем бое и  наслаждались
минутами отдыха.
     Еще  через   семь  часов  болтанки,  транспортное  судно   прибыло   на
промежуточную базу.  У  посадочного  модуля, в  полной  готовности,  ожидала
другая бригада.
     Увидев выходящих из корабля, им замахали руками.
     - Привет, Линдер! Как дела, Мишель? Как работалось?
     Алекс устало  улыбался. Мишель только поморщился,  держась за грудь - в
бою его достал гарпун асомеры.
     - Мы очень старались, - за обоих ответил Алекс.






     Алекс  сидел  в  изоляторе и отдыхая после сауны смотрел  телевизор.  В
голове было пусто и ни о чем не хотелось думать.
     За эти занятием его и застал лейтенант Бооз.
     - Эй, Линдер, тебя хочет видеть майор Горн.
     - Что, так срочно?
     - Начальство всегда все желает срочно.
     - Хорошо, уже иду... - и Алекс нехотя поплелся одеваться.
     Когда он  явился  к майору Горну, тот сидел за столом, склонившись  над
бумагами. Взглянул на вошедшего, майор жестом предложил садиться.
     В  кабинете  было  чисто,  но  запах  табачного  дыма и спиртной дух от
предыдущего командира, еще не выветрились.
     -  Вот что,  коллега, - не по  уставу начал  майор, -  ты тут всего три
месяца, но уже очень хорошо себя  зарекомендовал. Я  просмотрел твое  личное
дело  и взял  на  себя  смелость  ходатайствовать,  о  досрочном,  для тебя,
окончании испытательного срока. Ответ получен и он положительный.
     Майор  подвинул Линдеру какой-то  документ, который, видимо,  и был тем
самым ответом.
     -  Теперь  ты получишь звездочки лейтенанта  и  наберешь себе  бригаду.
Первое задание для тебя уже подготовили.
     Есть  у  нас  одно  "белое  пятно"   в  планетной  системе  Бонакус.  В
разведывательно-информационном центре  до  сих  пор  полагали,  что  система
состоит   из  девяти,   в  основном,   непригодных   для  жизни  планет,  но
модернизированный разведзонд, запущенный совсем  недавно, определил, что это
обманка.
     Специальные  искусственные спутники экранируют десятую планету и делают
ее невидимой. Эта планета получила кодовое название "Эр - Зет 10".
     Майор замолчал, поигрывая карандашем, затем посмотрел Алексу в глаза  и
продолжил:
     - Теперь  о дерьме,  Линдер. В силу  политических  причин, мы  пока, не
можем допустить никакой огласки. Ранее, в условиях  строгой  секретности,  в
место  предполагаемого  местонахождения  планеты,  был  направлен  десантный
корабль  с командой из  сорока  восьми человек  под командованием лейтенанта
Глоза.
     Как только они  вошли в систему, мы потеряли с ними  связь. Что с  этим
отрядом,  мы  не  знаем. Я  хочу чтобы ты, Линдер, разобрался во  всем этом.
Здесь нужен нестандартный подход и твоя интуиция.  Я  слышал, что она у тебя
есть. Для  выполнения этого задания ты получишь новейший корабль с усиленным
бронированием и  самым совершенным вооружением...  Вот так, -  майор  вернул
карандаш в стаканчик и спросил:
     - Ну что скажешь?
     - Я готов, господин майор, - не раздумывая ответил Алекс.
     - Иного ответа я от тебя и не ждал, Линдер.
     Майор взял со стола лист бумаги и встал. Алекс тоже поднялся с места.
     - Вот заготовленный приказ. До окончания срока испытания Алексу Линдеру
присваивается звание полного лейтенанта. Поздравляю, лейтенант, -  улыбнулся
майор и пожал Алексу  руку.  -  Теперь ты можешь приступать  к  набору  свой
команды. Курс - "Эр - Зет 10", отправление бригады через пять дней.






     Десантный корабль стремительно приближался к  границе планетной системы
и весь экипаж пребывал в напряжении, ожидая любых неприятных сюрпризов.
     - Сэр, до входа в систему Бонакус десять минут ровно. Никакой "Эр - Зет
10" пока не видно.
     - Спасибо, Гаусс.  Боевая часть -  проверьте  исправность вооружения  и
аппаратуру разведки.
     - Есть, сэр, - ответил капрал Тони Джефферсон.
     -  Две  минуты  до  входа  в систему. Никакой планеты  с ориентировочно
указанными координатами не наблюдаю.  Остальные  отслеживаются отчетливо,  -
продолжал докладывать Гаусс.
     - Послушай, Гаусс, а ты ничего необычного не чувствуешь?
     - Нет,  сэр,  ничего такого. Я смотрю на приборы и все. Тридцать секунд
до системы Бонакус... Внимание, мы пересекаем границу системы...
     Корабль  продолжал   стремительно  нестись   вперед  и  еще  ничего  не
предвещало опасности, когда лейтенант Линдер, вдруг, резко скомандовал:
     - Левый  поворот! Двигатели на максимальную тягу! Джефферсон, выбросить
ложный профиль.
     Перегрузки вдавили  экипаж  в кресла,  а за бортом  судна, под  напором
сжатого газа, развернулась оболочка, повторявшая силуэт корабля.
     - Профиль выброшен!..  - объявил Джеферсон. - Пять  секунд - ничего  не
происходит. Восемь секунд, вспышка! Профиль уничтожен!
     - Сэр, я их вижу! - закричал  Гаусс,  - Это что-то, вроде "умных мин" -
X6. Метки на радаре отчетливые - они идут за нами, сэр!
     - Джефферсон, выбрасывайте еще один профиль...  Если они изготовлены по
типу Х6, то должны иметь интервал  для перезарядки. Гаусс, после уничтожения
ложного профиля,  разворот на сто  восемьдесят  градусов и на полной  тяге к
минам. Джефферсон, ваше дело - стрельба.
     - Понял, сэр!..
     - Десантное отделение, всем пристегнуться!
     Капрал Джефферсон сидел в  главной стрелковой башне корабля и был готов
открыть огонь в любую минуту.
     Его  руки  лежали  на  пусковых  джойстиках  и  нервно  подрагивали,  а
массивный шлем, закрывал все лицо до самого подбородка.
     Двенадцать светящихся визиров свободно  плавали, по сетке, перед взором
капрала  и он  старательно контролировал свои  эмоции, чтобы быть  готовым к
стрельбе в любую секунду.
     Компьютер мог молниеносно захватывать цели в визиры, но  только человек
интуитивно определял приоритет их поражения.
     В пересечении  десятков лучей полыхнул  уничтоженный профиль и  в ту же
секунду, корабль развернувшись по крутой дуге и открыл ответный огонь.
     Детонируя от  попаданий,  зарядные контуры  мин вспыхивали  сверхновыми
звездами и  разлетались молекулами раскаленного газа, демонстрируя фейерверк
чудовищного масштаба.
     - Главная  рубка! Докладывает  боевая часть  -  цели  уничтожены. Общее
время стрельбы - две и три десятых секунды.
     - Ну,  Джеф,  ты даешь... -  только и  сумел сказать Гаусс,  восхищенно
покачав головой. - Ну, ты даешь...
     Не сразу нашелся и лейтенант Линдер.
     - Я ни разу не видел ничего подобного, капрал. Большое спасибо.
     -  Рад стараться, сэр, - весело ответил Джефферсон, улыбаясь под  своей
маской.
     Пока десантный корабль дрейфовал вдоль границ  планетной системы, Алекс
составил донесение  о том, что с ними произошло и приказал  Гауссу отправить
его кодированным сигналом.  Затем судно снова пересекло опасные границы,  но
на этот раз его никто не атаковал.
     Мобилизуя  все  возможности  разведывательной  аппаратуры, корабль  шел
вглубь  планетной системы,  однако  десятой  ее  планеты,  приборы,  засечь,
по-прежнему не могли.
     Однако,  вскоре,  радары  выдали  две,  стремительно  приближавшиеся  к
кораблю  метки  и  бортовой  компьютер  определил  их,  как  торпеды  класса
"эскалибур".
     Последовала  короткая схватка торпед и Джефферсона,  из которой капрал,
без труда, вышел победителем.
     Лейтенант Линдер  Алекс  восстановил на  мониторе траектории  посланцев
смерти  и вскоре определил места базирования охранных станций -  пограничных
систем работавших в автоматическом режиме.
     Корабль развернулся и снова прошел по опасному  месту, и вновь  он  был
атакован  торпедами. Пока пушки Джефферсона  делали свое дело,  Гаусс  сумел
точно определить место торпедного залпа.
     Провоцируя  третью  атаку,  корабль  сделал   новый  заход  и  выпустил
миниатюрные разведывательные зонды.
     Они  помчались  вперед,  далеко  опережая  судно и  вскоре  были  возле
торпедной станции, не обнаруживая себя активными действиями.
     Не связываясь с кораблем, зонды лишь пассивно собирали  информацию. Они
просеивали эфир на всех частотах, ожидая, когда станция произведет очередные
залп и выдаст сигнал, наводящий торпеды на цель.
     Это была идея Алекса.
     Он  понимал,  что  станция, была единственной  ниточкой,  которая могла
привести к "Эр-Зет - 10".
     Наступила очередь  Гаусса - который был не только вторым пилотом, но  и
штатным  специалистом  по  взлому компьютерных  систем.  В  этом ему помогал
искажающий блок-генератор, в случае  необходимости, выдававший  бесчисленное
количество компьютерных вирусов.
     Едва только станция  произвела очередной яростный  залп, зонды очнулись
ото сна и предоставили бортовому компьютеру нужную информацию.
     Гаусс  моментально  вклинился в диалог торпед со  станцией  и,  щелкнув
тумблером, включил питание вирусного блока-генератора.
     Станция подавилась первой же порцией вирусов.
     Летящие  торпеды  зарыскали   носами  и  самоликвидировались,  а  Гаусс
терпеливо ожидал, когда компьютер станции займется своими проблемами.
     Наконец тот  понял, что  в системе непорядок  и  включил режим  чистки,
временно приоткрывая пароли.
     Не теряя ни секунды, Гаусс тут же начал  копировать  все файлы подряд и
через полминуты дело было сделано. Следуя заложенной программе безопасности,
станция немедленно связалась с командным центром, чтобы  доложить о  взломе,
но как только центр откликнулся, Гаусс тотчас этим воспользовался.





     Дежурный  оператор  очнулся от сладкой  дремы,  и не  сразу  понял  что
происходит в его  беспокойном  хозяйстве.  Однако  увидев на экране  таблицы
новых характеристик, он озадаченно поскреб затылок.
     - Эй, послушай, я ничего  не понимаю, "бастион-300" ведет  себя  как-то
странно.  Что-то  там  разладилось после последнего залпа. Эй, смотри, банки
информации сами раскрываются из архива...
     Через секунду лицо оператора побелело.
     - Вольф!.. -  истошно  заорал он. - Они  в нашем компьютере!..  Они нас
грабят!..
     - Как, в нашем? Они не могли...
     - Они пролезли с аварийной частотой! Я не могу их выкинуть! Рви кабели!
Вырывай!..





     Пришло время аплодисментов для Гаусса.
     На экране перед Алексом Линдером появились схемы расположения торпедных
станций,  минных полей,  места  базирования  экранирующих  установок и  сама
"Эр-Зет 10" - во сей своей красе.
     -  Боюсь, это удовольствие обойдется нам  дорого,  - задумчиво произнес
лейтенант. - Однако отступать уже поздно, да и не затем мы сюда пришли.
     Времени  у нас в обрез и уходить в космос нет никакого смысла.  Там нас
быстро достанут, поэтому остается только одно - попытать счастья  на "Эр-Зет
10". Гаусс, включай режим полета в атмосфере. Джефферсон - ушки на макушке!
     Раздав указания  своему  небольшому  экипажу,  Линдер  взял микрофон  и
включил громкую связь:
     -  Десанту  -  перебраться в  броневик!..  Приготовьтесь ребята,  самое
интересное - впереди...
     Отстегивая  ремни безопасности,  солдаты  стали  подниматься  со  своих
скамеек и, без суеты, устраиваться на новых местах.
     BDM  был  для  них  привычным  транспортом.  Надежно  закрытый  броней,
оснащенный двумя мощными турбинами и вооруженный  70 миллиметровыми пушками,
он давал солдатам ощущение надежного прикрытия.
     Стрелки  заняли  места в  огневых башнях  и надели шлемы  с прицельными
устройствами, десант, готовясь к болтанке, крепил оружие и тяжелую амуницию,
а механик-водитель привычно щелкал кнопками, наполняя броневик жизнью.
     В патронных транспортерах зашипел сжатый воздух и  в стволы пушек легли
первые  снаряды. Проснувшиеся турбины, сделали  по  несколько  оборотов и  в
компьютер пришло сообщение об их готовности.





     Деревья вздрогнули  и уронили  с ветвей целый  дождь  тяжелых капель, а
спрятавшиеся  в норы обитатели леса с тревогой  прислушивались к непривычным
пугающим звукам.
     Броневые плиты полуметровой толщины синхронно разошлись в стороны и, из
открывшейся  шахты,  на   струях  раскаленных  газов,  вышли,  две  огромные
"манты-V" и четыре "ребуса".
     Повисев в воздухе несколько секунд, они развернули свои сплюснутые тела
в  сторону солнца и, резко набирая скорость,  преодолели звуковой барьер над
бурным водопадом.
     Когда  перестали падать оборванные с деревьев  ветви и огромные листья,
из большого дупла на засохшем дереве, выбрался карликовый медведь  и, как ни
в чем не бывало, принялся дожевывать древесную дыню.
     -  Манта-один, я  ребус-один.  Вижу  нарушителя. Дистанция  - четыреста
километров.  Курс   -   восток-восток-запад.   Корабль   второй   категории.
Бронирование  обычное.  Экипаж - примерно тридцать человек. В  трюме  груз -
возможно танк или что-то в этом роде.
     -  Вас  поняла, ребус-один. Получен  приказ  -  нарушителя  уничтожить.
Ребус-три, ребус-четыре - атакуйте...






     - Сэр,  кто-то ловит  нас  в прицел!.. - закричал Гаусс,  - И сканирует
неизвестным жестким излучением!..
     - Капрал, что у вас?
     -   Слева,  восемьдесят  градусов  к   курсу,  групповая  цель.  Две  -
приближаются к нам. Определить класс трудно, аналогов нет. Подлетное время -
две минуты сорок.  Через  пятьдесят секунд  могу  открыть  огонь,  - доложил
Джефферсон
     -  Стреляй,  как  только сможешь! -  приказал  Линдер и  повернувшись к
Гауссу  спросил:  -  Подумай,  как  им помешать!  Нам  нужно  совсем немного
времени.
     - Ничего не лезет в голову, сэр, - замотал головой тот. - Ведь мы о них
ничего не знаем...
     - Ну  напрягись, Гаусс, внизу вода нам нужно  дотянуть до берега, а там
джунгли!.. Несколько минут полета, и мы спасены...
     -  Я  действительно не  знаю, командир... - в голосе Гаусса просквозила
безнадежность и его веселость исчезла без следа.
     Когда заработали пушки Джефферсона, корпус корабля мелко завибрировал.
     Алекc видел, что капрал стреляет очень метко, однако его огонь на нанес
противнику,  сколько  нибудь серьезного ущерба.  Напротив,  пилоты "ребусов"
были только разозлены  и пара ракет  понеслась  по направлению в  десантному
судну.
     Лейтенант  Линдер ожидал подобной развязки. Когда страшный  удар потряс
корпус,  стало ясно, что проскочить до берега не удастся. Противник не желал
брать нарушителя в плен и был полон решимости добить его в воздухе.
     Скомандовав Гауссу и  Джефферсону, чтобы они перебирались на борт  BDM,
Алекс включил аварийный сброс топлива, и над  зеленоватыми  волнами  океана,
повисла чадная стена пламени.





     -  Манта-один,  я  ребус-три. Они  в  меня  попали!.. Повреждений  нет.
Незначительный перегрев лобовой брони, но стреляют быстро и точно, сволочи.
     -  Я - ребус-четыре,  в меня тоже попали. Снаряды с обедненным ураном и
лучевым ускорением... Все, я их убиваю...
     "Ребус-четыре" поймал чужака в прицел, но тот выбросил сразу  несколько
ложных контуров, в отчаянной попытке помешать стрельбе.
     -  Как  дети,  честное  слово,  -  ухмыльнулся  пилот  и  выпустил  две
бласт-ракеты. Он видел, как они вспороли  обшивку судна-нарушителя и вызвали
пожар на его борту. "Крепкий попался, - подумал пилот и улыбнулся,  - ничего
сейчас добавим."
     -  Я, ребус-четыре. Иду на завершение  задания,  - произнес он в эфир и
пошел на  сближение  с  горящим кораблем намереваясь добить  его  из  пушек.
Однако там его ждал неприятный сюрприз.
     -  Тебя-то   я  и  дожидался,  дружище...  -  шепотом  произнес  капрал
Джефферсон.  Он  снял свой тяжелого шлем  и открыто  рассматривал противника
через обычную оптическую систему.
     Теперь капрал  отчетливо увидел хищные  обводы "ребуса" и сходу  оценил
его компоновку.
     Наведя лазерную установку на двигательный отсек истребителя, Джефферсон
вздохнул. В запасе у него был только один залп. Он прекрасно понимал, что до
следующей перезарядки ему не дожить и поэтому умышленно раздавил электронный
медальон. Теперь компьютер BDM зачел его в  потери и задраил люки, тем самым
подготовившись к эвакуации с борта корабля-носителя.
     Когда зажужжал привод закрывающейся  двери броневика, лейтенант  Линдер
понял, что капрал Джефферсон сделал свой выбор.
     BDM покинул брюхо корабля-носителя за пару секунд до выстрела "манты" и
камнем полетел навстречу туману, стелющемуся над джунглями.





     Поначалу пилот  "ребуса" ничего  не понял. Аппарат  сильно тряхнуло,  и
резко  упала  тяга  левого  двигателя.  Одновременно  загорелось   несколько
сигнальных лампочек,  что  указывало  на  перегрев  многих  узлов.  Аварийно
включился автопилот и истребитель стал покидать опасную зону.
     Видя, что "ребусы" плохо  справляются с  поставленной задачей, командир
тяжелой  "манты", Берта  Клотц,  развернула башню  роторного лазера и спустя
мгновение,  корпус  подбитого нарушителя разлетелся рваными кусками металла,
однако в последний момент, умирающий корабль успел освободиться от какого-то
груза. По виду - спасательной капсулы.
     Берта  наблюдала за падающим предметом, ожидая, что он  расколется, как
орех, но неожиданно, почти у самой земли, над броневиком раскрылся парашют.
     - Вот канальи!..  -  воскликнула Берта. -  Манта-два,  уничтожьте  этот
танк. Ребусы-один-два и три, найдите его.
     Повинуясь приказу, ведомая "манта" встала на  крыло и заскользила вниз.
За нею, на загон добычи, поспешили "ребусы".
     Для обнаружения  броневика не понадобились  даже  сканнеры. Прокладывая
широкую просеку  и подпрыгивая на попадающихся  валунах, BDM мчался напролом
вглубь джунглей, наводя панику на лесных обитателей.
     Не теряя времени, легионеры десантировались через боковые люки и летели
кубарем, ломая кусты и держась за  свои штатные MS-400.  Последним, двадцать
шестым по счету, выпрыгнул Алекс, а  еще  через  несколько секунд в броневик
попала,  выпущенная с "манты",  тяжелая бласт-ракета  и  BDM прекратил  свое
существование.
     Над пылающим корпусом разбитой  машины,  пронеслись ромбовидные силуэты
"ребусов".
     Линдер лежал не шевелясь, боясь  проявить себя неосторожным  движением.
Однако, буйная зелень  надежно  скрывала  солдат  и "ребусы",  порыскав  еще
немного, в конце концов убрались ни с чем.





     Ночь прошла спокойно. Шестеро часовых сменяли друг друга  каждые четыре
часа  и,  зная  надежность  десантников и  их отношение к своему делу, Алекс
спал,  ничего  не боясь. Он старался отдохнуть, чтобы  в  полной  готовности
встретить  утро,  которое должно  было  принести новые  проблемы. Линдер  не
сомневался, что преследователи обязательно дадут о себе знать.
     Примерно  за  четверть часа  до начала рассвета, Алекс проснулся, будто
его толкнули.  Он открыл  глаза  и пролежал  несколько секунд  не шевелясь и
прислушиваясь к лесным звукам.
     Неожиданно рядом  с ним возник сержант второго отделения  -  чернокожий
здоровяк Флойд. Он неслышно шагнул из темноты и присел рядом с командиром.
     - Сэр,  на юге, километрах в  пяти, что-то происходит.  Похоже, садился
десантный транспорт. Двигатели работали в заглушенном режиме - под шум ветра
маскировались. Но посмотрите на небо, сэр, какой может быть ветер?
     Алекс посмотрел на небо - действительно ни облачка.
     - Поднимайте людей, Флойд, уходим без шума... И позовите Гаусса.
     Вскоре подбежал Гаусс.
     - Ты приготовил карты?
     - Еще не  все,  но наш район уже готов, вот... - Гаусс подал лейтенанту
микродискету,  которую  тот немедленно вставил  в  персональный компьютер на
своем шлеме. Откинув на глаза козырек-экран, он с полминуты изучал карту.
     -  Ага, все ясно,  вот река...  А там... - Алекс убрал с  глаз  экран и
повернулся к трем командирам отделений, которые уже были рядом с ним. - Так,
ребята, сейчас в быстром темпе идем  на север. Нам нужно разорвать дистанцию
до наших преследователей. Потом свернем на  восток - там есть река, вверх по
течению которой, горы и небольшое поселение - это,  пока, первая цель нашего
маршрута.  Флойд,  твое  отделение впереди. Перед  собой пусти  двух  лучших
разведчиков. Шалимов, ты со своими тяжелыми пехотинцами - в центре. Радецкий
- замыкающий. "Подтаскиваете хвост" два по два. Все понятно?..
     - Да, сэр.
     - Тогда вперед...
     И словно призраки  в клубящемся  предрассветном тумане, отряд  бесшумно
заскользил между деревьями.
     Впереди, с форой в четыре минуты, шли  разведчики. Они  были  вооружены
облегченными MS-23, а  их шлемы,  обвешенные различными датчиками, делали их
похожими на большеголовых уродцев.
     В  середине  колонны  следовала  тяжелая  пехота.  Высокого   роста,  в
усиленных доспехах,  вооруженные стрелковыми комплексами и ракетами, солдаты
этого отделения были похожи на боевые машины.
     Замыкали колонну  четверо  десантников,  которые "подтаскивали  хвост":
одна  пара сидела  в секрете, пока  другая  пара три минуты шла за  отрядом.
Затем  они  тоже маскировались  и ждали, когда их  сменщики  пройдут  мимо и
догонят отряд.  Считалось правильным, если  возвращающаяся  двойка  не могла
обнаружить сидящую в секрете.






     Рядовой  Берлускони  на  секунду остановился, прислушиваясь  сначала  к
потрескиванию чутких датчиков, а затем к собственным ощущениям. Он обернулся
назад,  потом  посмотрел  туда,  где параллельным курсом шел его  товарищ, и
только после этого  двинулся дальше. Еще через  несколько шагов он скрылся в
зарослях.
     По усыпанным бутонами лианам, в двух шагах от места, где останавливался
разведчик,  пробежала  мелкая рябь,  изображение  заколыхалось  и  полностью
исчезло,  оставив вместо себя  солдата в наглухо  закрытой серой  броне.  Он
шевельнулся,  поднял  руку   и  произнес  несколько  слов   в   переговорное
устройство. Ему ответили и кивнув головой, солдат шагнул на тропу.
     Тем временем, Берлускони, ожидавший этого момента сидя в укрытия, нажал
кнопку на пульте  и страшный взрыв потряс джунгли,  разбрасывая куски  серой
брони.
     - А  ты думал, я возле тебя  покурить остановился? -  злорадно произнес
разведчик.





     - Господин полковник,  сэр, они нас обнаружили! Мы уже  потеряли одного
человека и это несмотря на то, что  он был в оптическом  камуфляже.  Они все
равно его почувствовали, понимаете? Как собаки какие-то... Я, пока,  отозвал
людей...
     - Понял тебя, не нервничай. Переходим ко второму варианту. "Зеро" уже в
воздухе.
     - Спасибо, сэр.
     Командир  спецподразделения  "Хок", капитан Летнер, прямо с  десантного
транспорта связался со своими людьми и отдал соответствующие указания.
     Получив команду, корректировщики тотчас занялись своим делом.
     Один  из них, принялся разворачивать аппаратуру на холме, находящемся в
километре к северу от отряда Алекса,  а второй разместил свои приборы позади
отряда диверсантов, на вершине тридцатиметровой мачты.
     Ориентируясь  на   незначительное   изменение   магнитного   потенциала
деревьев,  по  корням  которых  ступали  десантники, приборы  с двух сторон,
пересекли свои сигнальные лучи точно над целью.
     Летящий на большой высоте средний  бомбардировщик  "зеро" качнул  своим
корпусом  и  лег на  новый  курс. Затем пилот,  несколько  секунд напряженно
наблюдавший за приборами, обернулся к штурману и кивнул головой.
     Штурман вдавил синюю  кнопку,  и в брюхе  бомбардировщика  распахнулись
створки.  Еще   через  мгновение  оттуда  вывалилась   ракета  с   кассетной
боеголовкой.  Она  выпустила  сноп пламени и, пошевелив рулями, рванулась  к
цели...
     За  две  тысячи метров  до цели, корпус  ракеты раскрылся и  высвободил
целый рой, разлетающихся веером боеголовок.
     -  Флойд! Шалимов!  Радецкий! -  истошно закричал Алекс,  -  Живо  всем
вправо, сто метров бегом!.. Сматываемся! Убирайте разведчиков!..
     В  голове  лейтенанта,  как  в покадровом  режиме видеозаписи, медленно
плыли  сотни блестящих  металлических  конусов,  которые  пробивали  широкие
листья и, срезая с деревьев ветки, продолжали свой путь к земле.
     В следующее  мгновение,  ударная  волна,  вперемешку  с комьями  земли,
вырванными с  корнями небольшими деревцами  и пучками  лиан, ударила в спины
бегущих людей, сбив их с ног.
     Если бы не надежная броня, Линдеру  пришлось бы  расстаться с половиной
отряда, но не повезло только двум разведчикам. Их не успели предупредить.
     От капрала Горовица остался только бронежилет  и разбитый шлем, а  тело
Берлускони все же отыскали, но оно было нашпиговано осколками.
     Алекс  приказал  предать  погибших  земле  и  десантники  из  отделения
сержанта  Радецкого,  начали  быстро  копать  могилу  на краю,  образованной
взрывами, просеки.
     Вскоре  яма была  готова и  в  нее  опустили тело  Берлускони и останки
Горовица.  Могилу  засыпали  и   замаскировали   расщепленными  стволами   и
посеченными  ветками. После этого Радецкий  приказал всем отойти и самолично
установил на месте погребения кислотную мину.
     - Я примерно представляю себе,  как  на нас навели ракету... - произнес
лейтенант Линдер, прислушиваясь к притихшему после взрыва лесу. -  Где-то на
возвышенности должен находиться корректировщик. А  ближайшая возвышенность -
это холм. Он должен быть там, - и Алекс махнул рукой указывая направление. -
Все, у кого MS-400, на середину просеки... Будем стрелять по науке...
     На расчищенное место вышли четырнадцать человек. Солдаты выстроились  в
ряд и уже приноравливали свое оружие, пытаясь интуитивно определить, где, за
стеной джунглей может скрываться коварный враг.
     - Приготовиться. Первые  четверо по три химических гранаты, остальные -
по три  зажигательных. Гаусс, выдай координаты холма... И поживее, а то  мы,
сейчас, живем в кредит.
     Оглядываясь  по   сторонам,  лейтенант  отошел,  взяв   на  себя   роль
разведчика,  а Гаусс, посмотрел в какой-то хитрый прибор и назвал  несколько
чисел. Десантники  опустили  на глаза экраны прицельных  устройств,  подняли
стволы  и  по команде  Радецкого, выстрелили из  подствольных  гранатометов,
тремя залпами.
     Сорок  две  гранаты  взвились  в небо и,  описав дугу, накрыли  вершину
холма.
     Алекс  не  был уверен, что  гранаты легли  удачно, однако не оставалось
ничего другого, как продолжать марш на восток.






     Сначала  все шло  прекрасно и  Морис  попал  на  Аракс  Желтый - вполне
подходящее место для начинающего военного, думающего о своей карьере.
     Полтора  столетия  эта планета  считалась далекой  окраиной, на которую
ссылали  помилованных  смертников,   дезертиров  и,  не  желающих  лечиться,
наркоманов. Однако время шло, и Аракс Желтый  превратился в  объект срочного
цивилизованного освоения.
     Хозяйничающие  на   планете  бандитские   шайки,  стали  вытесняться  в
пустынные и горные районы,  откуда они,  время  от  времени,  совершали свои
кровавые набеги.
     Вскоре они  превратились в настоящих опытных  партизан  и ликвидировать
их, обычным  армейским подразделениям не  удавалось. Тогда эту задачу решили
возложить на специалистов.
     Стали   спешно  создаваться   военно-тренировочная  базы,  куда,  из-за
нехватки  штатных  коммандос,  стали  вербовать  парней из  армии  и военной
полиции.  Именно  в  таком  центре  и  работал  Морис  Лист,  выполняя  роль
"инструктора  в поле" - он выводил необстрелянных  спецназовцев на локальные
операции в горы.
     Надежные  доспехи и  слабая активность,  ставших осторожными  бандитов,
давали возможность,  без  лишнего  риска,  обучать  специалистов  в условиях
реального боя.
     Со временем  уровень  подготовки  в учебном  центре оказался  настолько
высок,  что было решено включить его, в  структуру отряда "Корсар". Морис  с
нетерпением ждал этого момента, но все испортила женщина.
     Дочь  коменданта   военного   городка,  пышногрудая  блондинка   Элиза,
заставила  Мориса,  на  время,  забыть  о  военной  карьере.  Казалось,  она
проявляла  благосклонность к молодому легионеру, однако у старого коменданта
были  на нее свои планы.  Его дальний родственник,  полковник  интендантской
службы, сколотивший  состояние за казенный  счет, тоже  претендовал  на роль
зятя.
     И однажды,  подогретый спиртным и подзуживаемый коварной  Элизой, Морис
разобрался  с  полковником  по  полной  программе. Не удивительно, что после
этого интендант попал в госпиталь, а после излечения был списан со службы по
здоровью.
     За подобные  подвиги  отдавали под суд и для Мориса  Листа,  не сделали
исключения.  Ему грозил  срок в настоящей тюрьме для  военных  преступников.
Однако,  Элиза,  поняв,   что  всему  виной  только  она,  упросила  бывшего
полковника-интенданта, снять свои претензии, поскольку к  тому  времени была
уже его законной женой.
     Так Морис Лист получил свободу, но потерял место на Араксе Желтом.






     Очередной раз сильно тряхнуло  на гравитационной  яме. На столе звякнул
стакан. Морис недовольно поморщился. Эта постоянная  тряска и жара  доконали
его.  Еще  вчера механик,  наконец,  поставил  новый  вентилятор,  а сегодня
счетчик в каюте отсчитал лимит питания и отключился. Теперь работало  только
освещение и связь, а бриться нужно было идти в машинное отделение.
     Морис встал, открыл холодильный шкаф и извлек оттуда бутылку морковного
сока. Секунду подержав в руках, поставил обратно - бутылка была теплой.
     "Не могу больше... Жарко! Невыносимо  жарко," - крутилась в голове одна
и та же мысль, а до станции приписки оставалось еще 54 часа 32 минуты.
     У Мориса было такое ощущение, будто он выкупался в малиновом варенье, а
сверху  натянул  китель.  Еще эта форма... Толстяк  Кригер  требовал,  чтобы
легионер  Лист  всегда ходил  при галстуке,  сам  же  капитан  одевал  форму
чрезвычайно редко и дефилировал  по кораблю  с  громадным животом, обтянутым
оранжевой  маечкой,  разрисованной вольного  вида  картинками.  К  тому  же,
счетчика, ограничивающего расход электричества, в его каюте не было.
     Корабль снова тряхнуло. Морис еще сильнее скривился. Он чувствовал, как
капли пота скатываются под рубашкой, прямо в штаны.
     "Пойти, что ли, намочить полотенце, - вяло размышлял Морис. - Хоть лицо
освежить - может полегчает?.. А свинья Кригер, небось, сидит,  как обычно, в
углу,  в  кресле, пьет  лимонад со льдом и рыгает  после каждого  глотка. У,
животина... Тридцать лет  служит  на  этой старой грузовой  колоде и все это
время  поглощает  лимонад... Литр за литром, ведро  за ведром... Ой, как  же
холодненького хочется!.."
     На лицо Морису села муха. Он  возмущенно согнал ее прочь. "Откуда здесь
мухи?.. Безобразие... Пока Кригер  пьет свой лимонад и  довольно щурится, на
судне завелись мухи!.. Бардак!.."
     -  Первый помощник Лист,  вас вызывает капитан! - неожиданно  прохрипел
старый динамик.
     Погруженный в  свои мысли, Морис не сразу понял,  что зовут именно его.
Однако  потом он пришел в себя, потряс головой и накинув на форменный китель
и отправился к Кригеру.
     - Вызывали, сэр? - спросил Лист, толкнув дверь с надписью - "Босс".
     - Заходите, Морис, вызывал.
     Капитан  сидел  в  кресле, в дальнем углу каюты, с неизменным  стаканом
лимонада в руке. Он делал большие глотки, выпячивая при этом мясистые губы и
зажмуривая глаза.
     Капли падали с нижней губы на живот, образуя на футболке большое мокрое
пятно, однако  владельца живота  это  не  беспокоило. Где-то,  под  потолком
каюты,  стрекотал  кондиционер,  вырабатывая  приятную  освежающую прохладу.
Первый помощник Лист, с удовольствием, сделал глубокий вдох.
     -  Садитесь, дружище  Лист!  Вот  лимонад,  лед. Лед,  я вам  скажу, не
простой. Его рубят на Земле, в Антарктиде. Конечно, уже почти  все вырубили,
но пару тонн каждый год мне достает один мой знакомый с ледосплава.
     - Ну так вот,  мой дорогой Лист. Я знаю,  что служба на этом корабле не
мед.  Корабль  наш  - старый трудяга  и  не  оборудован  всякими комфортными
новомодными штучками.  И вот, до меня, через команду, стали  доходить слухи,
что вам не  нравится  служба  на нашем грузовике. Это при том,  что  вас мне
буквально навязали, для  исправления, решением военного суда. На три года!..
Как будто,  мы не  грузовое судно,  а  острог какой-то...  -  Кригер  сделал
большой глоток и продолжил: - Но я  вас понимаю. Вы молоды, полны  энергии и
вы совершаете ошибки. Я сам был таким, да! Горел, да! Так горел, что  до сих
пор заливаю  себя лимонадом  ха-ха-ха,  -  живот  Кригера  заколыхался,  ему
показалось, что  он  удачно  пошутил. Наконец,  громко  рыгнув,  он сделался
совершенно серьезным.
     - Честно скажу вам, Лист, вы мне на корабле не нужны. С другой стороны,
вы слишком хороший специалист, чтобы  вас просто так выгнать. Так  вот,  нам
сверху спустили заявку на  одного грамотного, дисциплинированного офицера, а
со  своим  экипажем  я  сросся. Для меня  они  все родные,  вплоть до самого
последнего оператора из машинного  отделения. Надеюсь,  вы понимаете меня? -
капитан   отхлебнул   сразу   полстакана   лимонада   и   снова   рыгнул   с
многозначительным видом.
     Первый помощник молчал, заворожено глядя на Кригера. Он боялся поверить
в  эту  большую  удачу.  Любитель  лимонада,  видимо,  по-своему  истолковал
молчание Мориса. Было  заметно,  что он забеспокоился. Его  маленькие глазки
бультерьера напряженно застыли. Казалось, он забыл даже про свой лимонад.
     -  Морис,  я дам  вам  прекрасные  рекомендации.  -  Пропел он  елейным
голоском.
     Первый помощник, наконец, пришел в себя:
     - Да нет, сэр, вы меня не так поняли. Я, конечно же, согласен!..
     - Вот и чудненько! Под  эту заявочку мы вас  и сбагрим, - глаза Кригера
вновь   оттаяли   и  задвигались,   -   Через  сорок   минут   нас   догонит
разведывательный челнок. Собирайте  свои  пожитки, а я  пока подготовлю  вам
документы.
     - Через сорок минут?! Так быстро?!
     - Морис, ну что вы, как девушка,  честное слово! - Кригер даже отставил
стакан,  -  Неужели  вам  не  надоела  наша,  как вы  там  говорили... э-э-э
"консервная банка"!
     -  Да-да,  конечно,  -  все происходило настолько  быстро,  что  первый
помощник трудно соображал, - догонит... Постойте,  Кригер! Кто догонит то? -
Морис даже забыл про субординацию. Капитан,  казалось, не заметил  этого. Он
рыгнул  на  Листа  свежим  лимонадом  и   отчитал   нараспев,  как   учитель
первокласснику:
     - Это служба Валевского - отряд "Корсар".





     За  Листом  захлопнулась герметическая  дверь и  он  оказался  на борту
небольшого космического судна.
     Гостя встретили два человека одетые в черную форму  "Корсара". Они, без
лишних  слов,  проводили  Мориса в небольшое помещение,  где  сделали полную
идентификацию его личности по отпечаткам пальцев, радужной  оболочки глаза и
ДНК. Компьютер  подтвердил,  что  перед ними  лейтенант-инженер Морис  Лист.
Только после этого сопровождающие позволили себе улыбнуться.
     По  узким  коридорам Мориса  провели  на  второй  ярус и  показали  его
временную каюту.
     - Мы будем в переходе еще десять часов, - сообщил  один из встречавших,
с погонами лейтенанта-пилота,  - так  что можете  воспользоваться случаем  и
отдохнуть.  Если  захотите чего нибудь  выпить  -  здесь в  холодильнике.  В
основном, конечно, соки. В  тот же холодильнике - четыре варианта  обеденных
блюд. Если понадобится еще что, зовите. Вот здесь, на стене, кнопка...
     - Спасибо, я понял. А можно мне походить по кораблю, осмотреться?
     - Да, конечно. Хотя ходить много не придется, он раз в пятьдесят меньше
вашего    грузовика...    Бывшего   вашего,    -   улыбнувшись,   поправился
лейтенант-пилот. - Ну, осматривайтесь... - и распорядитель ушел.
     Через пять минут Лист вышел в коридор,  нашел душевую комнату и, выбрав
в шкафчике каюты яркое полотенце, пошел  мыться.  Он с удовольствием постоял
под ледяными струями, смывающими с него прежнюю липкую и сонную жизнь.
     Вернувшись в свои апартаменты, Морис достал из чемодана шикарный, цвета
морской волны, махровый халат, который был куплен еще на Араксе Желтом. Одев
халат Морис причесался возле маленького зеркала и отметил, что военная форма
идет ему больше.  Затем заглянул в холодильник и с удовлетворением обнаружил
там, среди замороженным обедов и соков, бутылку красного вина.
     Плеснув себе  в  пластмассовый  стаканчик, Морис  выпил,  смакуя каждый
глоток.  Потом,  также  не  спеша,  выпил еще стаканчик и, убрав  бутылку  в
холодильник, стал одеваться. Вскоре он был уже при полном параде и разгладив
на мундире последние складки, вышел побродить по кораблю.
     Проходя  по   непривычно  тесным,  после  грузовика,  коридорам,  Морис
старался  заглянуть  в каждую  открытую  дверь.  Он  быстро  разобрался, где
находится  машинное  отделение и по его  размерам понял,  что корабль  имеет
какие-то новые энергетические установки.
     Бросалось в глаза  большое количество аппаратуры  слежения и чрезмерное
компьютерное обеспечение. Это был продвинутый вариант "слухача" - пассивного
разведчика. Раскинув  сети антенн, он собирал  всю официальную  информацию и
частные переговоры,  дешифруя  многие  из  них  с ходу.  Полученные сведения
обрабатывались и сортировались. Позже, на основе полученных фактов, писались
длинные  донесения  о политической и экономической ситуации в том  или  ином
регионе Сообщества.
     На  появление  нового человека,  члены  команды никак не реагировали  и
продолжали заниматься своими делами. Вскоре Морис закончил осмотр всего, что
его интересовало и вернувшись в свою каюту, завалился спать.





     -  Вставай, соня! Так проспишь все на свете!  Хватит дрыхнуть! - кто-то
безжалостно тряс Мориса за плечи.
     Первое, о чем  он подумал - тревога. Поэтому, еще  с закрытыми  глазами
зашарил по спинке стула, где висела одежда.
     - Э, парень, да ты, я вижу, совсем плох!
     Морис, наконец, разлепил веки и увидел перед  собой знакомое  лицо. Это
был Тимотеус Лага.
     - О! А ты откуда взялся, Тим! Неужели в арсенале прятался?
     - Какой тебе арсенал, парень? Очнись! Корабль  уже час, как на приколе.
Вся команда в увольнении, кроме тебя - штрафника.
     Морис только теперь обратил внимание на непривычную тишину вокруг.
     - Ничего себе. Это что, Керим?
     - Нет, брат. Керим остался далеко позади. Это Форт Макс.
     - Что еще за Форт Макс такой?
     -  Здравствуйте, деревенские ребята...  Ты что, ничего  не  слышал  про
кольцо Рольера?
     - Это про семь миров - семь рубежей нашей безопасности? -  Морис  потер
заспанное лицо. - Это все глупость...
     - Конечно  глупость,  но благодаря теории Рольера, выросли ассигнования
на вооруженные силы. Форт  Макс  уже  сейчас  может  принять пятьдесят тысяч
солдат и три тысячи рабочих для ремонтных доков.
     - Думаешь, будет большая война? - зевая спросил Морис, он все еще не до
конца верил, что проснулся и видел Тимотеуса наяву.
     - Думать - пока не входит в мои обязанности лейтенанта.
     - Так ты -  полный лейтенант?.. - Морис дотронулся до погон товарища. -
Действительно, уже лейтенант.
     - Да уж, полковникам морды не бьем.
     - Ты,  я вижу, в курсе моей личной трагедии... Знаешь,  я сейчас сбегаю
умоюсь,  а ты смотри никуда  не  уходи, -  и Лист  строго погрозил Тимотеусу
пальцем.
     - Можете доверять мне, сэр...
     Вскоре отфыркивающийся, как кот, Морис вернулся в каюту.
     -  Не поверишь, но после своего грузовика я никак не могу привыкнуть  к
нормальной  холодной  воде... Давай расскажи мне о своих  новостях,  пока  я
одеваться буду.
     -  Хорошо, но  только  облачаться тебе  придется вот в это... - с этими
словами Тимотеус бросил на кровать новое, с иголочки, обмундирование черного
цвета с ядовито желтой буквой "к" на рукаве.
     -  О, вот это подарок!  -  Морис схватил заветную форму и  нетерпеливое
развернул. - А погоны тоже лейтенантские?
     - Пока носи те, что заслужил. Лейтенант-инженер - это тоже неплохо...
     - Неплохо, -  согласился Морис, - однако полный лейтенант лучше. Ладно,
сгодятся и эти. Ну ты рассказывай, рассказывай...
     -   Да  что   тут  рассказывать.  Полгода  я  мотался  на  сторожевике,
сопровождал  караваны  с рудой. Там и узнал про гибель Алекса и  у меня даже
развился  какой-то комплекс вины. Стал  писать  рапорта  -  один  за другим.
Написал три штуки с  интервалом в неделю,  а мне, сам понимаешь, ни ответа -
ни привета.
     Такая тоска навалилась, что не передать. Ради этого, что ли, пятнадцать
лет школе отдал?..  Пробовал пить, но как-то не  пошло. А тут вдруг приходит
ответ: ваш рапорт рассмотрен положительно.  И подпись самого Валевского. Вот
так я и оказался на Красных Камнях. Потом несколько незначительных операций,
короткая  война  с  Союзом  свободных  фермеров,  после  которой  я  получил
лейтенантские  погоны  и  штурмовой взвод.  А что  касается тебя, то  спустя
полгода  у меня поинтересовались, кого я знаю из нашей школы, кто остался не
у дел, в  известном смысле.  Я сразу тебя и выдал.  Запросили твой грузовик,
прекрасно  понимая, что обязательно  станешь толстяку поперек  дороги,  и он
пожелает от тебя избавиться. Так оно и случилось. Сам видишь...
     - А как насчет Джона? Что поделывает наш самый практичный друг?
     - Джон, при  связях его  отца, устроился лучше всех. Он работает в штаб
квартире НСБ на Земле.
     - Вот это парень, - восхищенно произнес  Морис и, помолчав спросил, - А
что ты думаешь об Алексе? Что-то мне не особенно верится в его смерть - ведь
свидетелей его  гибели  нет. Не мог  он  просто  так нарваться  на  мины или
получить  торпеду  в  борт. Ты же знаешь, он  все эти  штучки чувствовал  за
версту. Он понимал  и знал  такое, о  чем мы даже не догадывались... - Морис
застегнул последнюю пуговицу  нового обмундирования повернулся к Тимотеусу и
с  наигранной веселостью  произнес: - Ну, как? Посмотри...  Разве не орел? Я
ведь давно мечтал об этой форме.
     - Несравненно,  - кивнул  Тимотеус. - Покоритель  женских  сердец.  Что
такое женщины, еще не забыл?
     - Эта тема для меня табу. Я теперь только солдат...
     -  Ладно,  солдат, пошли  представляться  начальству. Пред  очи  самого
командора.
     - Ты шутишь!.. - удивился Морис. - Командор на Форт Максе?
     - Какие уж тут шутки. Здесь уже все армейские и флотские шишки, люди из
спецслужб, старшие офицеры "Корсара" и лично Валевский со своей подружкой.





     Зал,  в который  вошли Тимотеус  и  Морис,  был  заполнен, в  основном,
руководящими  военными  чинами.  Их  набралось  около  двух   сотен  и   они
разместились  на  неудобных пластиковых  стульях,  стоящих  вдоль  стен,  по
периметру помещения.
     Лишь десятка полтора  самых важных лиц, в том числе и Ричард Валевский,
расположились за, стоящим в центре зала, круглым столом.
     Едва Морис уселся рядом с Тимотеусом, как тут же принялся толкать друга
локтем в бок.
     - Подружка Валевского тоже тут будет?
     - Эта тема для тебя табу, - напомнил Тим. - Ты теперь только солдат.
     - Когда я это говорил, на мне был другой мундир.
     - Да ты под любым мундиром одинаковый.
     - Послушай, Тим,  ты высвободил меня с грузовика, чтобы издеваться, да?
О, все, теперь ты мне уже не нужен я ее вижу.
     Это  была действительно она  - Юдит. Вся в  розовом,  войдя  в  боковую
дверь,  она  произвела должный  эффект.  Все головы  разом повернулись в  ее
сторону.
     Рискуя свернуть себе шею, Морис тоже неестественно изогнулся,  стараясь
разглядеть это розовое пятно на фоне черных мундиров.
     Застенчиво  потупив глазки, Юдит прошла в угол зала и  робко уселась на
краешек,  невесть  откуда  здесь  взявшегося, деревянного  стульчика,  затем
подняла голову и подарила всем присутствующим скромную улыбку.
     Образовавшуюся тишину прервал голос командора.
     - Уважаемые  легионеры, коллеги  из  армии, флота и  других родственных
ведомств...  Друзья! Мы  собрались здесь  в связи  с целым рядом трагических
событий, происшедших  вокруг "Эр-Зет-10" - десятой планеты системы  Бонакус.
Вы, все  здесь присутствующие, знаете,  что создавшаяся, чрезвычайно опасная
ситуация, скорее всего связанна с деятельностью недружественного нам мира.
     Этот вывод можно сделать на основании того, что ни одна из посланных на
"Эр-Зет-10" экспедиций, не вернулась. Продолжать вслепую посылать бригады  в
неизвестность мы  не  можем. Но мы не можем  ждать  и  того момента, когда с
"Эр-Зет-10",  по нашу  душу, поднимутся  чужие  корабли. Поэтому штаб отряда
"Корсар", совместно с генеральным штабом армии и  флота, при содействии НСБ,
выработал план массированной экспедиции.
     Тут комнадор откашлялся и продолжил:
     - Состав сил и задач следующий: основную массу десанта будут составлять
подразделения  "корсаров",  на  армию  возложена  функция поддержки  тяжелым
вооружением  на поверхности планеты.  На  флот  ложится  ответственность  за
контроль планетной системы Бонакус и, непосредственно - орбиты "Эр-Зет-10".
     Морис слушал  командора в пол уха, так как вторая половина его внимания
была поглощена  Юдит. Легионер смотрел на нее неотрывно, не обращая внимания
на боль в затекшей шее.
     Один раз, как ему  показалось, Юдит тоже посмотрела на него.  Потом она
посмотрела еще раз.
     Морис Лист уже готов  был поверить  в счастливый случай, но  обнаружил,
что Юдит смотрит не на него, а на его друга.
     Мало того, по всему  было  заметно, что Тимотеус знал  об  этом  и всем
своим видом выказывал свое неудовольствие.
     "Вот так дела," - задумался Морис, - "Ну ладно, послушаем командора,  а
с Тимом разберемся позже."
     - Морис Лист!
     Морис подпрыгнул, как ужаленный: "Проклятая баба! Чуть не проспал из-за
нее представление начальству!"
     -  По  окончании  Школы  жизнеобеспечения служил  на Араксе  Желтом,  в
должности инструктора учебного центра.  Продолжил службу в должности Первого
помощника  капитана на грузовом судне "Сантьяго". С последнего  места службы
характеризуется положительно.
     - Морис Лист, вам присваивается очередное звание лейтенанта-пилота и вы
назначаетесь в бригаду Тимотеуса Лаги в качестве первого  помощника. Вам все
понятно?
     - Так точно, господин командор!.. - прокричал Морис и даже покраснел от
волнения.
     - Хорошо, садитесь.
     Морис сел и с облегчением перевел дух.
     Валевский  назвал еще  несколько фамилии,  объявил новые назначения,  а
затем перешел к обмену мнениями. Под занавес он снова взял слово:
     - Итак, господа офицеры, подготовка в  течении месяца. Затем выступаем.
Вопросы?.. В таком случае, всем спасибо...





     Истекали предпоследние сутки подготовки к  походу.  База на  Форт Максе
была   похожа  на   растревоженный  муравейник.  Повсюду   сновали   тягачи,
подтаскивая  емкости  с горючим для  двигателей бронетехники и топливом  для
жидкостных лазеров.  Автокары  подвозили  боекомплект,  а  юркие  погрузчики
перетаскивали его в десантные транспорты.
     В орбитальных  доках, вращающихся вокруг планеты,  заканчивались работы
по  доукомплектованию и  модернизации космических  судов. Покидая  доки  они
самостоятельно выходили на орбиту, сверкая свежезаменнеными модулями и грозя
потенциальному противнику орудийными и лазерными башнями.
     Развалившись  в кресле,  в  своей каюте,  Морис Лист пребывал в хорошем
настроении. Так приятно было  не думать ни  о чем, связанным  с  предстоящей
работой, сосредоточившись только на удержании расслабляющего образа. Сегодня
это было маленькое лесное озеро, заросшее кувшинками и лилиями, над которыми
порхали суетливые стрекозы.
     У самой поверхности  воды,  лениво  двигая  хвостами, медленно  плавали
откормленные  карпы. Набегающий  легкий  ветерок, покрывал поверхность озера
мелкой рябью и раскачивал на берегу молодые деревья.
     Сам Морис  лежал  в  густой  траве возле  самой  воды. Ноги и  руки его
приятно  ныли. Мягкая  усталость наваливалась  на  тело  и вдавливала  его в
податливый грунт. Морис чувствовал,  как от давления его тело  нагревалось и
начинало растекаться  во все стороны, как тающее на сковороде масло...  Тут,
очень некстати, постучали  в  дверь.  Морис  нехотя  расстался с достигнутым
состоянием и вернулся назад - в валявшееся в кресле бренное тело.
     - Да-да,  входите. Не  заперто, - думая,  что это  Тим, Морис продолжал
сидеть в с закрытыми глазами.
     - Надеюсь... ты... по делу? - расслаблено произнес он.
     - Я, как видно, не вовремя. Вы заняты?..
     Услышав  незнакомый голос, Морис открыл глаза  и несколько секунд никак
не мог понять, явь это или еще грезы. Перед ним стояла женщина.
     - Вы?.. Что вы здесь делаете?..
     -  Неожиданный  вопрос.  Вы  меня   смутили,  Морис.   Я  просто  зашла
посмотреть, как вы живете.
     Гостья   прошла  к  полке,  где  стояли  два  военных  справочника   по
артвооружению. Она взяла один из них и стала его перелистывать.
     - Меня всегда интересовал быт молодых офицеров.
     - Догадываюсь...
     - А вот это уже хамство, - сверкнула глазами Юдит.
     - Простите меня, мадам. Я ведь солдат. И я взволнован...
     - Вас, из  новых школ, пожалуй взволнуешь. И не называй меня мадам. Для
тебя я - Юдит. Или соврешь, что не знал моего имени? И что не хочешь меня? Я
же помню, как ты на меня смотрел, там на собрании...
     Морис стоял возле кресла и молчал.
     -  Иди  сюда, мальчик  мой, у  нас  мало времени.  Через  час  я должна
вернуться на лодку Ричарда, а сейчас, пока  он в рубке у Тимотеуса, мы могли
бы...  -  Юдит подошла к неподвижно  стоящему Морису  и  поцеловала  его так
жарко, как только могла.
     Оторвавшись  от  него, она  в  одно мгновение сбросила на пол  одежду и
осталась стоять  перед Морисом совершенно  обнаженной.  Ее высокая  прическа
растрепалась и несколько прядей упали на лицо. Юдит была ослепительно хороша
и Морис, на какое-то мгновение, потерял над собой контроль. Он шагнул к ней,
однако в последнее мгновение, овладев собой, хрипло произнес:
     - Мне... очень жаль, но я ничем не могу вам помочь...
     По лицу Юдит пробежала тень непонимания.
     - Что?..
     - Дело в  том,  что я  этот... В общем мне нравится  с мужчинами...  Вы
понимаете?..
     Юдит,  поняв, отпрянула. Одним  движением  она подхватила  с  пола свою
одежду и с нею в руках выскочила из каюты Мориса.





     После того, как Юдит убежала, Морис еще долго стоял, переводя дыхание.
     "Сбежала, -  размышлял он.  - А  какая  была атака  - мороз по коже.  В
другой ситуации, конечно  не  отказался бы, но здесь, на базе этим утехам не
место."
     На  сердце  было  как-то  неспокойно  и  Морису  требовалось  с  кем-то
поговорить, однако доверить такую тайну он мог только Тимотеусу.
     "Пойду к нему," - решил Морис.
     - Заходи, я еще не ложился, - ответил Тим на негромкий стук в дверь. Он
стоял возле стола и перелистывал какие-то бумаги.
     - Я к тебе поговорить зашел. По делу.
     - Конечно.  Я даже  знаю по какому,  -  с этими словами Тимотеус поднял
глаза на своего друга.
     - Даже так? Откуда? - удивился тот.
     - Ну,  допустим, не знаю, а догадываюсь. И это совсем несложно. Уж если
командор железно занят целый час, Юдит непременно этим воспользуется.
     - Да у вас тут дурдом какой-то. Все про всех знают и не принимают мер.
     - О каких мерах ты говоришь?
     -  Да изолировать  таких баб  надо. С таким телом и таким темпераментом
она всю базу разнести может. Она же подрывает боеготовность.
     - У нас на базе многие считают иначе.
     - И среди них один мой знакомый лейтенант?
     - Признаюсь, был грех... А ты каким чудом отвертелся?
     - Я оказался геем, но далось мне это тяжело...
     - Сильный ход. Она к такому не была готова.
     - Слушай, Тим, а Валевский, он что, ничего не знает о ее похождениях?
     -  Видишь  ли,  наш  командор, немного того, - и  Тимотеус выразительно
покрутил  пальцем  у виска.  - И началось это  у него  давно. Мне тут как-то
рассказали его историю...
     - Ну-ка,  расскажи  и  мне,  -  тут же заинтересовался Морис садясь  на
жесткую кровать Тимотеса.
     -  Ну,  лет  пятнадцать  назад,  когда  Валевский  был  еще  командиром
отделения,  их  бригаду высадили  на  Лоуренс.  Они работали там  неделю без
отдыха и остался только один маленький островок  с какими-то неповоротливыми
большими  животными, величиной  с дом. Эти самые увальни паслись на  лугу  и
выглядели  вполне  безобидно,  поэтому  экипажи  спокойно  высадились  возле
какой-то оранжевой лужайки и открыто двинулись к стаду.
     Как это частенько случается, после напряженной многодневной работы люди
расслабились, посчитав, что дело уже сделано.
     Вообщем, начали стрелять по  этим тушам, половину перебили, а остальное
стадо  пустилось  бежать.  Десантники   решили  перехватить  их  и  побежали
наперерез.  И  вот  когда  все  триста  человек  вышли на  оранжевую  траву,
оказалось что это  никакая  не трава,  а  хищная  сухопутной актиния. Такие,
знаешь  ли,  красные  слизистые  щупальца  с  присосками   и   стрекательным
аппаратом.
     Они хватали людей за ноги, валили их, душили так, что кости из суставов
выворачивались... Говорят, что с некоторых заживо сорвало кожу...
     Тем,  кто  добрался  до  края  повезло,  потому   что,  их   растоптало
возвратившееся стадо. Эти толстяки отомстили за смерть своих сородичей.
     - А как же командор? - спросил Морис, забыв о своем разговоре.
     - У Валевского  оказался с собой  нож, он с ним никогда не расставался.
Такой огромный тесак  наподобие  мачете.  Этот нож  сэкономил  ему  патроны,
поскольку командору не  требовалось отстреливать щупальцы - он  просто рубил
их  как капусту. Таким  образом ему удалось добраться до берега живым и даже
положить  несколько гигантов, которые  его  поджидали,  однако  им на  смену
подходили новые и  их было так много, что оставшихся патронов на всех бы  не
хватило.
     К тому же,  Валевский нашел  еще  одного  парня чудом  добравшегося  до
берега  лужайки.  Он был  ранен и  актинии уже утаскивали  его  к себе.  Они
буквально облепили своими присосками ногу этого бедняги и парень держался из
последних  сил.  Все  решали секунды, и  командор,  не раздумывая, отстрелил
этому   легионеру  ногу.   А  потом  притащил  его   на  себе  к  десантному
транспорту...
     Вот  так-то, Морис.  Раненный легионер, которого с таким трудом вытащил
Валевский, в конце  концов свихнулся. Так что  командор остался единственным
из трехсот человек бригады, кто вернулся из той злосчастной экспедиции и при
этом  что-то  помнил. Позже,  правда,  выяснилось, что яд, который  источали
щупальца актиний, плохо действует на мозги, и действие его может растянуться
на годы. Так что, делай выводы сам...





     Наконец  минули последние сутки  отдыха и  наступил час старта. Большие
флотские корабли в полной готовности ожидали на орбите, а десантно-штурмовые
суда  "Корсара"  стояли  на  бетоне  космодрома,  выстроившись   в   порядке
очередности взлета.
     Судно Тимотеуса  Лаги и Мориса Листа  было  включено  в  головное звено
вместе  с  командорским кораблем,  который  стоял  первым  и  отличалось  от
остальных желтой эмблемой "Корсара" нанесенной на черное покрытие.
     Двигатели кораблей первого звена  начали набирать обороты и вскоре  все
вокруг потонуло в нарастающем реве.
     Приближалось  заветное  мгновение  старта,  и  на  табло   стремительно
сменялись цифры  обратного  отсчета.  Экраны  выдали ноль, и  первые  четыре
судна, вздрогнув и  выбросив длинные стрелы бело-голубого пламени, наполнили
воздух страшным свистом.
     Четверка черных  птиц рванулась с места и легко оторвавшись от  бетона,
почти  по вертикали, пошла в черный омут космоса. Следом за первым, полоснув
по взлетной полосе огненными струями, ушли еще четыре звена.
     Когда затих шум  и  осела едкая пыль  планеты Форт Макс, местные, чудом
уцелевшие кузнечики, вновь принялись стрекотать, как ни в чем не бывало.




     В капитанской рубке  головного корабля, Ричард Валевский стоял у экрана
и внимательно следил, как вверенные ему десантные суда выполняют построения.
     Метки  на  экране  сменились колонками  цифр  и  текстовым  пояснением.
Командор не стал читать пояснения и задал вопрос первому помощнику.
     - Уильямс, все ли ушли с орбиты Форт Макса?
     - Выстраиваются последние два звена, сэр.
     - Отлично.  Штурман, как  только  все  подтянутся в  походную  колонну,
проложите  курс  на  "Эр-Зет  10",  а  вы, Уильямс,  проследите,  чтобы  все
приготовились к  разгону  до крейсерской скорости... Хоть на этот раз  пусть
все  обойдется без травм еще  до высадки,  -  недовольно добавил командор. -
Если что - я у себя в каюте.
     С этими словами командор покинул рубку.
     -  Старик  пошел  размять  косточки, -  бросил  через  плечо  конопатый
штурман, - нетерпеливая, видать, бабенка. Мотается с ним всюду. Даже в такую
опасную экспедицию... Почему, господин первый помощник, как вы думаете?
     -  Я думаю,  что  это большая  любовь, Уоррен, -  ответил  Уильямс,  не
отрываясь от пульта.
     -  А как  же другие ее увлечения,  если любовь? -  конопатый штурман не
унимался и по всей видимости именно сегодня желал разрешить этот вопрос.
     - Другие - это,  если  хотите,  для  поддержания  спортивной  формы.  И
вообще,  займитесь-ка  своими  прямыми  обязанностями, а  то  не  ровен час,
отклонимся от курса на пару градусов, и командор намылит нам шею.
     Штурман огорченно вздохнул и снова погрузился в свои расчеты.





     - Привет, Морис! Похвально, что ты уже здесь. Канал связи с  командором
открыли?  -  Тимотеус появился в  рубке  бодрый  после сна, свежевыбритый  и
благоухающий одеколоном.
     - Не было еще связи.
     - А пора бы, - Тим уселся в свое кресло.
     -  Слушай,  а  что это за изменения в построении.  Корабли флота должны
быть нам видны в правый  иллюминатор,  а видим мы их в левый и что-то далеко
очень.
     - Я  ничего  об этом не  знаю,  -  отозвался  Тим.  Он подошел к левому
иллюминатору и прикинул расстояние до удаляющихся огней.
     - Веслер,  - обратился он к  своему  штурману, -  определите скорость и
курс флотских кораблей.
     Штурман пощелкал тумблерами и кнопками и выдал:
     - Флагман  "Циркон" и остальные суда уходят  с ускорением, сэр. К  тому
же, они отклоняются от первоначального курса на семь градусов.
     - Так... Надо связываться с Валевским.
     Но  Тимотеуса опередили. На мониторе канала связи появилось лицо майора
Уильямса - первого помощника командора.
     - Первый помощник Уильямс вызывает капитана корабля Тимотеуса Лагу!
     - Я слушаю.
     - Тимотеус,  мне нужен ваш  совет!  Через пару часов  мы  уже будем  на
границе системы Бонакуса, а командора нет на мостике. К тому же, не отвечает
эскадра  контр-адмирала Хоука. Мне это  не нравится. Как нам поступить? Ваше
мнение?..
     Тимотеус на мгновение задумался.
     - Майор Уильямс, я наведаюсь к вам в гости, приготовьте пожалуйста шлюз
и проведите перекличку судов "Корсара". Все, конец связи.
     - Морис, оставайся  здесь за меня... - сказал Тимотеус  своему другу. -
Возможно Валевский серьезно заболел...





     Секунды  швартовки,  тянулись бесконечно  долго.  Когда массивная дверь
откатилась в  сторону, Тимотеус шагнул на корабль и  едва  не  столкнулся  с
ожидающим его, адъютантом командора, Порком.
     - Господин лейтенант,  сэр, командор не подходит к экрану! Вернее, он в
каюте совсем отключен. Такое может случиться только при аварии сети питания!
- выпалил он.
     -  Но ведь для этого корабль надо крепко  тряхнуть. Вы что, налетели на
астероид? - уточнил Тимотеус и отстранив адъютанта быстро пошел по коридору.
Порк едва за ним поспевал.
     - Нет, сэр, ничего такого не было!
     - У вас на борту есть десант?
     - Только армейский.
     -  Сгодится  и  армейский.  Идите  в десантный отсек  и  возьмите  двух
вооруженных солдат. Ждите меня возле каюты командора - я сейчас буду.
     Порк тут же  убежал,  а  Тимотеус  подумал,  что  этот парень совсем не
годился для  Легиона, а уж для "Корсара" тем более. Не иначе и тут приложила
руку любовница командора.
     Тим  зашел на пост к майору Уильямсу и вдвоем они  направились к  каюте
Валевского.
     У дверей  их  уже  ожидали  Порк  и два  огромных  солдата  в новеньких
доспехах  песочного  цвета.  Порк  обливался  потом под  тяжестью MS-400,  а
пехотинцы держали в руках облегченные MS-23.  В дополнение к автоматическому
оружию на их  поясах висели  сержантские "грау" -  четырнадцатимиллиметровые
пистолеты.
     - Что это у вас, Порк? Снимите комплекс и положите на пол. И вы тоже, -
обратился Тимотеус к солдатам, - Кроме  пистолетов  ничего с собой не брать.
Иначе вы весь корабль разнесете, а он еще совсем новый.
     - Как же мы  будем взламывать  замок, сэр? -  недоумевал адъютант. -  Я
надеялся его прострелить...
     Ему ответил майор Уильямс:
     - Никаких "прострелить",  Порк. Взламывать  мы  ничего не будем  по той
простой причине, что можем воспользоваться ключом.
     - Значит ключ есть? - удивился Порк.
     - А как же. На корабле есть запасные ключи от всех замков,  - продолжил
майор в том же наставительном тоне.
     -  А  зачем, тогда,  пистолеты?  В кого мы будем стрелять?  Неужели  вы
думаете, что в каюте командора кроме него самого и Юдит кто-то есть?
     - Ну хватит вопросов, Порк. Довольно тянуть время, его у нас и так мало
- скоро граница системы Бонакус, - сказал Тимотеус.
     Адъютант понимающе  кивнул, затем подошел к двери  вплотную и, привстав
на цыпочках, приложил ухо к холодному металлу.
     - Ну что? - шепотом спросил его один из пехотинцев.
     - Тихо... - так же шепотом ответил Порк.
     - А почему вы, собственно, шепчетесь?!
     Все вздрогнули. Громкий голос  лейтенанта Лаги прозвучал,  как пушечный
выстрел.
     - Вы забыли какая здесь звукоизоляция? Майор Ульямс, давайте ключ.
     И взяв протянутую ему магнитную пластинку, Тим приложил ее к блестящему
квадратику. Замок щелкнул, а дверь бесшумно убралась вверх.
     Тимотеус вошел первым, а  вслед за ним  и  все остальные. Автоматически
включилось  освещение  и  глазам  вошедших  представилась  следующая  мирная
картина: в каюте  был, в общем, порядок, не считая  нескольких  откупоренных
бутылок и двух  высоких бокалов из  тонкого стекла. Они стояли на журнальном
столике, а между ними, были разбросаны конфетные обертки.
     На двуспальной тахте, спиной друг к другу, мирно почивали Юдит и Ричард
Валевский. От журнального столика до самой тахты тянулась  цепочка различных
предметов кружевного белья Юдит, при виде которого Порк судорожно  проглотил
слюну, а Уильямс деликатно отвел взгляд.
     Для  подобной  ситуации,  все  в  каюте  выглядело вполне обычно и  это
нахальное вторжение грозило вылиться в скандал.
     "Ошибся - ну что  ж, с кем не бывает..."  - и  прежде,  чем убраться  и
позже прийти к  командору с извинениями, так как Порк непременно  доложит  о
ночном визите, Тимотеус решил развеять свои последние подозрения.  Он достал
из кармана тепловой  датчик  и выставил  его на нормальную температуру тела.
Затем подошел к тахте и осторожно приложил его к торчащей, из под покрывала,
ступне Валевского. Датчик запищал, сообщая, что объект холоден, как лед.
     В одно  мгновение в голове  у Тима все стало на свои  места. Он еще раз
бросил  взгляд  на  спящих:  командор,   как  и   прежде,   лежал  спиной  к
присутствующим - тихо и безмолвно, а его подруга, взглядом Горгоны, пожирала
Тима вместе с потрохами.
     - Эй,  парни! Возьмите-ка ее на мушку!..  При любом движении приказываю
стрелять!
     Оба пехотинца неуверенно переминались с ноги на ногу и переглядывались.
Лицо  майора Уильямса выражало  удивление, а Порка,  слова лейтенанта  Лаги,
привели в шоковое состояние.
     - Вы что?! Плохо поняли приказ?! - рявкнул Тим, не спуская глаз с Юдит.
Солдаты, не с  должным рвением, но  все  же  рассредоточились: один встал  в
изголовье, а другой  сбоку  от  Юдит. Но  никто из них не  представлял,  что
сможет  всадить пулю в  эту красоту, заявляющую о  себе всеми выпуклостями и
впадинами под тонким шелковым покрывалом.
     Как  только  охранники заняли  свои  места,  Тимотеус  начал  осторожно
обходить любовное ложе, чтобы узнать, что случилось с командором.
     Ричард  Валевский  лежал  на  боку и  выглядел,  просто,  ужасно.  Лицо
черно-синего цвета, вывалившийся язык, неестественно вылезшие из орбит глаза
- все говорило о том, что смерть командора была мучительной.
     Приподняв  покрывало,  Тим  увидел,  что вся грудная  клетка Валевского
раздавлена каким-то чудовищным прессом. В  сущности, это  было  уже  не тело
человека, а бесформенный мешок с дроблеными костями.
     Лейтенант был шокирован,  однако,  четверо его  спутников не  замечали,
отражающихся на его лице,  эмоций.  Они, как завороженные, следили  за краем
покрывала,  которое медленно ползло  по прекрасным ногам Юдит, оголяя их все
выше  и выше. Вот оно миновало колени,  поползло медленнее или казалось, что
медленнее. Сердца четырех мужчин громко бились в унисон.
     Наконец,  покрывало  миновало  все  дозволенные границы,  и  напряжение
момента достигло своего пика.
     Лейтенант продолжал  смотреть на  изуродованный труп  командора,  когда
старые пружины антикварной  тахты надрывно взвизгнули,  и тело Валевского, с
желтыми бельмами выпученных глаз, повалилось прямо на Тимотеуса. Тот в ужасе
отпрянул  назад  и, оступившись,  крепко  ударился затылком  о  личный  сейф
командора.
     А в  это  мгновение, Юдит  легко  взлетела  под  потолок каюты и  ловко
перевернувшись  в  воздухе,  как  кошка,  пружинисто  приземлилась  на  пол.
Пехотинцы хотя и имели отменную реакцию, однако на ее прыжок среагировать не
успели. А спустя еще мгновение, один из  них  жестоко  поплатился: маленький
кулачок  Юдит,  с отчетливым свистом, разрезал  воздух и легко прошил шлем и
череп бедняги, разнеся его в куски.
     Разлетевшиеся  мозги  забрызгали  всю  каюту,  а   обезглавленное  тело
грохнулось на пол и забилось в конвульсиях.
     Разделавшись  с одним противником,  Юдит  рванулась к лейтенанту. Снова
раздался  свист и там, где только  что  находилась голова  Тима,  кулак Юдит
глубоко  вмял  металлическую переборку. Тимотеуса спасла его нечеловеческая,
отработанная в Школе реакция. В следующий момент  он нанес  нападающей такой
удар,  что любой другой уже не числился  бы в списках живых, но  Юдит только
отлетела к тахте и, споткнувшись о труп Валевского, запуталась в покрывале.
     Воспользовавшись  ее  заминкой,  лейтенант одним прыжком очутился возле
второго солдата и, выхватив у него пистолет, направил ствол на катающийся по
полу  рычащий  клубок. Наконец, Юдит справилась с  покрывалом и  вскочила на
ноги.
     - Стоять! Иначе я стреляю! - тяжело дыша, прохрипел Тим.
     - Вы что, с ума  сошли! Не смейте!  -  Порк пришел  в себя  и попытался
схватить  Тима  за руку,  а,  Юдит, воспользовавшись моментом,  бросилась  в
лобовую атаку.
     Удар, свободным кулаком, в челюсть Порка и выстрел из "грау" прозвучали
одновременно. Собирая в полете стулья, адъютант, приземлился в дальнем углу,
а Юдит, получив  пулю  в  грудь, только криво усмехнулась, хотя  из ее спины
вылетел целый ворох окровавленных клочьев и технического мусора.
     Тим   выстрелил   еще  дважды.   Сверкнула   ослепительная  вспышка   и
искромсанное тело Юдит, объятое трескучим и чадным пламенем, рухнуло на пол.
     Мгновенно сработала система пожаротушения, и с  потолка,  прямо в центр
пламени, ударила струя пены. Огонь сопротивлялся, как  мог, но отступил и со
злобным шипением издох...
     Глазам  ошеломленных  зрителей  предстала  следующая картина:  то,  что
раньше было красавицей Юдит, теперь грудой обугленных  остывающих обломков и
горелого   синтетического  мяса,   валялось   в   луже   пены.   Закопченные
металлические  шарниры, обрывки проводов, микросхемы, клочки кожи - это было
все, что осталось от совершенного киборга.




     Спустя  два  часа, в  каюте,  где  разыгралась  трагедия,  был  наведен
порядок. Тело  командора и остатки киборга были вынесены в  медицинский бокс
корабля,  а  Порк уже  не  докучал Тиму  и  довольно  уверенно  распоряжался
наведением порядка. От его недавней растерянности не осталось и следа.
     Майор  Уильямс  вернулся   к  исполнению  своих   обязанностей  первого
помощника, а Тимотеус остался  за  главного. Его  железной рукой, эскадра из
двадцати  кораблей "Корсара"  перестроилась в  боевые  порядки  и замерла  у
границы системы Бонакус.
     Первым  делом,  Тимотеус  послал  подробное  донесение  о случившемся в
объединенный  штаб  командования  и его полномочия  командира  эскадры  были
подтверждены.  Получил  он  также  и  право  продолжать  операцию  на   свое
усмотрение.
     Вскоре Морис прибыл на корабль командора, где  официально был  назначен
Тимотеусом командовать его бывшим судном.
     Друзья сидели в капитанской рубке головного корабля и  вместе с  первым
помощником Уильямсом, разрабатывали новый план боевых действий.
     Хотя, по  неизвестным  причинам, флотские  корабли  с частью десанта  и
тяжелым  вооружением  исчезли  в  неизвестном  направлении,  в  распоряжении
экспедиции оставалось  двадцать  десантных  судов.  Они  несли в себе тысячу
тяжеловооруженных  пехотинцев, базирующихся в  бронированных  BDM. Это  была
внушительная сила, и в случае,  если им удалось бы добраться до  поверхности
планеты, они вполне могли бы удержать плацдарм до подхода подкрепления.
     Все сошлись на том, что шанс, выполнить задание, есть.
     Неожиданно,  совещание   было   прервано  появлением  военного  медика,
лейтенанта-инженера Краковского. Его  белый халат был в пятнах крови и сажи.
Медик  появился  в  сопровождении  специалиста по компьютерным  технологиям,
вольнонаемного Стейтона.
     -  Я прошу  прощения, господа,  что прерываю  ваше совещание,  но у нас
важнейшая информация.
     Краковский прошел к столу  за которым сидели офицеры и  расстелил перед
ними  не  слишком  чистый кусок  упаковочного  пластика,  на  котором что-то
лежало.
     - Что это? - спросил Тимотеус.
     К столу подошел Стейтон.
     -  Это  то, чего  не  может  быть,  сэр.  Это  "четырехмерный процессор
Рекслера". Это понятие давно существует в мире компьютерных технологий,  как
миф.  Это  процессор позволяет, если  не создать искусственный интеллект, то
скопировать его.
     - К тому же, - добавил медик, - данный экземпляр процессора, совершенно
определенно,  выполнен  методом биологических  технологий.  Это  видно  даже
невооруженным взглядом. Вся желеобразная  структура этого объекта  пронизана
тончайшими кровеносными сосудами.  Мы со  Стейтоном склоняемся  к мысли, что
Юдит была не киборгом, а скорее, живым роботом.
     - Неплохо было бы узнать, сколько еще этих роботов находятся среди нас,
- произнес Тимотеус.
     - А  особенно,  среди  экипажей исчезнувших кораблей флота,  -  добавил
Морис.
     - Что  же, от  лица командования  благодарю вас, лейтенант- инженер,  и
вас, Стейтон. Немедленно составьте полный отчет, пусть радист закодирует его
и отправит в штаб. Через полчаса мы начинаем операцию и боюсь,  что  границы
системы Бонакуса для сигналов связи не проницаемы.
     Когда Стейтон и  Краковский  ушли,  командор Лага связался еще с  тремя
командирами звеньев и поставил задачу каждому из них.
     Морис   тоже  отбыл  к   своему   звену  и  четверки   кораблей  начали
рассредоточиваться вокруг границ системы.
     Звено Мориса первым пересекло запретные границы и  уже через двенадцать
секунд полета, корабли звена были атакованы "умными минами". Но поскольку их
мощь была поделена между четырьмя судами, ущерб от атаки был незначителен.
     Стрелки  работали  слажено  и  вскоре  месторасположение  минного  поля
озарилось  детонирующими минами. Один за другим, с  разных сторон, в систему
входили остальные суда и массированным огнем уничтожали другие минные поля.
     Корабли двигались к месту, где согласно расчетам, должна была находится
спрятанная  планета.  Подтверждая их  расчеты, по судам-нарушителям  открыли
огонь торпедные станции.
     Станции не жалели припасов и  сотни торпед веером расходились по целям.
Их было так много, что стрелки кораблей не успевали делать свою работу. Пока
станции удалось наконец уничтожить, шесть кораблей были серьезно повреждены,
а сорванные с них  броневые  листы,  разлетались  во все стороны,  вспыхивая
бликами отраженного Бонакуса.
     - Тим, наши датчики видят две луны, принадлежащие планете-невидимке. Не
исключено, что именно там стоят экранирующие станции.
     - Хорошо, Морис, попробуйте их обнаружить.
     Корабль  Мориса выпустил две  ракеты,  каждая из  которых  пошла  своим
курсом. Ракеты завернули на невидимые стороны лун и взорвались  с интервалом
в  две  секунды. В тот же момент, на всех экранах визуального наблюдения и в
иллюминаторах кораблей, во всей своем великолепии, появилась "Эр-Зет - 10".
     Разукрашенная зеленоватыми океанами, с малым количеством суши, планета,
как   изумруд,   переливалась  в  лучах   Бонакуса.  Корабли  вновь   начали
перестраиваться, готовясь к входу в атмосферу "Эр-Зет - 10", однако внезапно
выскочившие из-за малой луны "манты", застали четвертое звено врасплох.
     Их было  не менее двадцати -  плоских чудовищ, моментально  выпустивших
целый рой тяжелых бласт-ракет.
     Корабли  четвертого звена запоздало выбросили ложные контуры, но еще до
подлета  к ним  ракет, "манты"  открыли  огонь из роторных лазеров  и ложные
контуры   разлетелись   снопами   красных  искр.  Бласт-ракеты  благополучно
добрались до целей и на  месте судов четвертого звена, заполыхал океан огня,
подпитываемый новыми ракетами.
     - Третьему и пятому  звеньям - вести бой самостоятельно!.. Главная цель
- высадка десанта!.. Морис, делай как я!.. - прокричал Тимотеус слова команд
и корабли его звена стали уходить в сторону большой луны.
     Суда  Мориса  последовали  за   ними,  отчаянно  маневрируя  и  яростно
отстреливаясь от наседавших "мант".
     А оставшиеся восемь кораблей рванулись  в лобовую  атаку на противника,
закрывающего путь к планете.




     - Тим, за этой луной тоже может быть засада! - крикнул в эфир Морис.
     - Я на это и надеюсь!.. Наша задача  сломить их, иначе они не дадут нам
десантироваться!..
     Сотня  "ребусов", притаившихся  за  луной,  были готовы  к  бою, но  не
ожидали появления противника так скоро.
     Восемь черных  кораблей прорвались  внутрь их боевых порядков и открыли
шквальный  огонь  из  всех  видов   оружия.  Используя  набранную  скорость,
десантные суда смело таранили, уступавшие им в размере, истребители.
     Завязалась почти рукопашная схватка и в  первые мгновения ничего нельзя
было  понять.  Огонь  велся  во  всех  направлениях,  и  корабли  вперемешку
вращались в дикой смертельной карусели.
     Наконец,  противники  разорвали  дистанцию  и оказалось,  что  кораблей
"Корсара" осталось  шесть: обломки седьмого  падали  на  планету, а  восьмой
агонизировал, добиваемый  плазменными  пушками "ребусов". Блестящей  фольгой
кружились  вокруг  осколки  разбитых  "ребусов"  и два  десятка  из  них,  с
повреждениями, уходили в атмосферу.
     Не дожидаясь пока противник перестроится для атаки,  десантные  корабли
предприняли очередную попытку пробиться к поверхности "Эр-Зет - 10".





     Два "ориона" величественно  плыли на высоте двадцати километров, но  их
огромные размеры скрадывались безграничностью, простиравшегося в все стороны
пространства.
     Эти  корабли  имели  сдвоенные, вытянутые вниз корпуса, между  которыми
находилось   гигантское   пятидесятиметровое   колесо   роторного    лазера,
вращающегося во время стрельбы по ходу движения судна.
     В правом корпусе корабля находился ядерный энергокомплекс,  по мощности
не уступающий электростанции  небольшого  города. В левом корпусе размещался
экипаж и  системы сверхдальнего наведения - "орион" был создан для поражения
крупных целей на очень больших расстояниях.
     - Манта-один, ответьте ориону-один. Как ваши дела?
     - Не очень здорово, Курт!.. Пока подошел Лестер со своими "стаккато", я
потеряла половину.  Троим  нарушителям  удалось  прорваться  в  атмосферу  и
выбросить  свои  танки.  Один  мы  уничтожили  в  воздухе.  Остальные  после
приземления.
     -  Орион-один,  говорит  ребус-два,  требуется  ваше  вмешательство.  В
квадрат  22-14-запад   прорываются,   для  десантирования,   шесть  кораблей
противника. Нам своими силами не справиться.
     - Вас понял, ребус-два, посторонитесь от них, но не слишком явно, чтобы
они не догадались... А что с ребусом-один?
     - Командир погиб, сэр...
     - Ясно... Внимание, говорит орион-один. Лестер, восьмерку  "стаккато" в
квадрат  22-14-запад;  Берта, гони  своих  "мант" туда же... Зеро-один, ваше
дело уничтожить их танки в джунглях...
     Две "манты-V" отделились от  остальных и ушли  в сторону, им требовался
ремонт, а  оставшиеся,  на  максимальной тяге  двигателей, спешили  к  месту
прорыва неприятеля.
     Пятьюстами  метрами  выше,   обгоняя  "мант",  проследовали  штурмовики
"стаккато".
     Четверка бомбардировщиков  "зеро" немного скорректировала  свой курс  и
включила подачу ракет "воздух-земля".





     Шесть  десантных  кораблей,  на пределе термической защиты, прорывались
через плотную атмосферу "Эр-Зет - 10".
     Время от времени, мимо них, проносились  ромбовидные  силуэты вражеских
истребителей и открывали огонь из опасных, на близких дистанциях, плазменных
пушек.
     В  какой-то  момент  Тимотеус  заметил  перерыв  в  периодичности  атак
"ребусов".  Противник куда-то  подевался. Почувствовав подвох,  командор дал
судам команду рассредоточиться и они  немедленно выполнили  ее. Но еще через
долю  секунды,  два  десантных  корабля,  настигнутые  залпами  с "орионов",
разлетелись горящими обломками.
     Взрывной волной корабль Тимотеуса отшвырнуло в сторону.
     - Командор,  мы  потеряли Моргана  и Бакумо!..  -  прокричал  Уильямся,
отчаянно пытавшийся выровнять судно.
     - Морис, как слышишь меня? Продержитесь еще десяток секунд!..
     -  Я   слышу  командор!..  На  нас   насели  какие-то  твари.   У   них
электромагнитные пушки,  как секиры!..  Они  бьют по кораблю  Декстера -  он
самый потрепанный!..
     Корабли    стремительно    сходились    и    расходились,    закладывая
головокружительные виражи. Стрелки, обливаясь потом, вертелись, как бешеные,
стараясь  отогнать, от  теряющего силы корабля, воздушных  стервятников.  Но
"стаккато" мертвой хваткой вцепились в свою жертву и, не обращая внимания на
плотный ответный огонь, били по ослабленному кораблю лейтенанта Декстера.
     Морис и лейтенант-пилот  Крунш, как могли,  закрывали своими кораблями,
теряющее  управление  судно,  но  бласт-ракета, выпущенная одной из  "мант",
попала в  двигатель корабля  Декслера и тот, завалившись на  бок и  оставляя
дымный след, стал подать вниз.
     Через  какое-то время,  створки  на  его  брюхе  раскрылись,  и  оттуда
вывалился BDM.  К  нему сразу  же метнулись три  "манты".  BDM еще продолжал
кувыркаться в воздухе, когда его настигли сразу две ракеты.
     А  земля была уже близко  и Морис увидел,  как уловив  момент,  корабль
Тимотеуса выровнялся,  открыл створки, и оттуда ровно вышел BDM. Рассчитывая
на   легкую  добычу,  к  нему  тотчас  кинулась  пара  "ребусов",  но  башни
бронемашины синхронно  развернулись,  и от  первого "ребуса" полетели  куски
обшивки, а второй немедленно ретировался.
     Спустя  несколько  секунд,  корабли Мориса и Крунша тоже  избавились от
своих  броневиков и брошенные командой, тотчас подверглись атакам и отвлекли
основные силы преследователей.
     Между тем, броневики  в  стремительном полете затяжного  прыжка, летели
навстречу зеленой чаще тропического леса.
     На  высоте 150 метров автоматически раскрылись  парашюты,  и заработали
дымогенераторы,  но  все  равно,  BDMы  подверглись  атаке   расхрабрившихся
"ребусов".
     Тем  не  менее,  дымовой   заслон  сыграл  хорошую  службу  и  одна  из
бласт-ракет,  направленная  на  корабль  Мориса,  угодила  в  замешкавшегося
"ребуса". Затем  из  дыма вынырнул  "стаккато" и длинной  очередью  распорол
гусеницу броневика Крунша, перед самой посадкой.
     Сидя в командной капсуле бронемашины, между четырьмя пушечными башнями,
Морис, как автомат, фиксировал в памяти все, что успел увидеть.
     Ветер относил спускающиеся машины на окраину леса и BDM Крунша угодил в
озеро. На пятнадцатиметровой  глубине он полз, как черепаха, и был прекрасно
виден сверху. Тройка "стаккато"  пронеслась над озером,  вспенив толщу  воды
тысячью игл. Затем в  воду  вошли две бласт-ракеты  и в хрустальной  глубине
сверкнула  яркая  вспышка, а спустя секунду, гигантский  взрыв выплеснул  на
берега целое озеро.





     BDM  Мориса, разбрасывая комья грязи и зарываясь  в ямы с вонючим илом,
стремительно  летел по  заболоченному  руслу небольшой  речушки.  Там, где в
кронах  высоких деревьев  были  видны участки  неба,  появлялись  "ребусы" и
"стаккато", и тогда броневик, уходя от огня, вылетал на крутые склоны реки.
     Еще при падении броневика с высоты,  лейтенант Лист запомнил, что речка
выходила к каким-то скалистым нагромождениям. Память его  не  подвела  и  за
очередным поворотом оврага, лес кончился, а речка затерялась среди  курганов
раскрошенного известняка.
     Броневик оказался на открытом  пространстве  и Морис,  ощущая  на своей
спине прицелы пушек "стаккато", успел  показать механику-водителю на широкий
зев промоины, образовавшейся в известковой стене.
     BDM влетел в него на предельной скорости и пошел юзом, обдирая о  стены
камуфляжную  краску. Через  пятьдесят метров  скольжения  броневик  ударился
носом в тупик туннеля и заглох.
     - Все наружу! Сержанты, командуйте!..
     Створки мгновенно распахнулись и четыре отделения по двенадцать тяжелых
пехотинцев стали выбираться из броневика.
     - Внимание, сейчас выбегаем из туннеля и мчимся направо в расщелины. До
самого леса. Там собираемся возле радиомаяка. Вперед!..
     Солдаты с сержантами  побежали  к  выходу,  а  Морис,  вместе с  первым
помощником,  еще оставался возле броневика. Он хотел удостовериться, что все
вовремя покинут пещеру.
     Неожиданно, его  будто  парализовало, когда  в  проходе туннеля, сквозь
колышущиеся силуэты бегущих солдат, он увидел пару штурмовиков "стаккато". В
стремительном  бреющем полете, они выплывали, из-за скалы и неслись прямо на
пещеру.
     Воздух колыхнулся, когда  беззвучные  электромагнитные  пушки выпустили
сотни смертоносных снарядов и, резко взяв вверх, штурмовики ушли в небо.
     Стальной  шипящий  рой  стремительно  пронесся  по  туннелю  и, выбивая
широкую  просеку в рядах пехотинцев, осыпал их  падающие  тела,  известковой
пылью.
     Рикошетом  от  брони  BDM, был  убит  первый помощник, а  Морис получил
контузию и вмятину на грудной броневой пластине.
     Во рту  появился вкус крови, а в ушах стоял звон. Морис что-то  кричал,
отдавал  приказы,  неясные звуки долетали до него  и  временами, сознание на
какие-то  мгновение  оставляло  его  совсем.  Потом  он  куда-то  бежал,  не
переставая, стрелял из MS-400 и заставил свернуть атакующий "ребус", а потом
все закружилось и провалилось в черную пропасть...






     Когда  дверь в  каюту распахнулась, контр-адмирал  Хоук,  командовавший
группой  кораблей  флота,  сидел за  своим  письменным  столом и  работал  с
документами.
     Бросив  короткий  взгляд  в  зеркало  на  стене  и  увидев  за  спиной,
вошедшего,  он улыбнулся и  кивнул головой,  давая этим понять, чтобы  гость
заходил,  садился, посмотрел журналы на столике, угостился сигарой - все это
было  в одном кивке  Хоука. Контр-адмирал  спешил, через час необходимо было
начинать согласованный маневр с кораблями "Корсара".
     Начало  операции  было  успешным  и  он  был  рад  поделиться   хорошим
настроением со своим первым помощником.
     Наскоро  пролистывая   бумаги,  Хоук   посмотрел  в  зеркало  еще  раз.
Остекленевший, остановившийся  взгляд майора Макриди  смутил контр-адмирала.
Он отодвинул стопку листов и поднялся:
     - У нас что-нибудь не так, Сэм?
     В ответ  - леденящая душу тишина.  Редженальд Хоук, с почти  физической
болью чувствовал проникновение мутного стеклянного взгляда в самые кишки.
     "Черт подери, только не надо  резких движений,  ни в  коем случае - это
все  ускорит!"  - контр-адмирал улыбнулся Макриди  еще  раз.  Стылый  взгляд
уперся ему в переносицу.
     - Так что же, все таки, случилось, дружище? - губы Хоука растянулись  в
мучительно-приветливой улыбке.
     Так, не переставая улыбаться, он получил удар в грудь и покачнулся, а в
глазах его появилось выражение крайнего удивления.
     Человек, стоящий перед ним, сделал шаг назад и резко  выдернул  лезвие.
От  толчка Хоук  потерял равновесие и, пытаясь опереться на воздух,  рухнул,
ломая старинную этажерку и увлекая на пол все ее содержимое.
     Дождавшись, когда  последняя,  закатившаяся  в дальний угол, статуэтка,
успокоилась  и в  каюте восстановилась  тишина, молчаливый гость  решительно
шагнул к пульту управления всей эскадрой.
     Костлявые  пальцы  забегали по клавиатуре  и  исполнительный  компьютер
дублировал приказы налево и направо.
     По  громкой  связи проскрипел синтезированный  голос,  приказывая  всей
команде,  десанту  и даже  вахтовым,  собраться  в  грузовом отсеке  324 для
чрезвычайного инструктажа.
     Это  был  очень  большой  отсек и  он  редко  использовался по  прямому
назначению, поэтому, без лишних вопросов, по  узким винтовым лестницам, люди
начали спускаться в грузовые трюмы.




     Народу в  отсек  набилось  полным  полно.  Здесь  была  вся  команда до
последнего человека.
     Солдаты  десанта  и  персонал  "Циркона"  сидели  небольшими кучками  и
продолжая обсуждать свои житейские проблемы.
     За гулом голосов  не  было слышно, как, подчиняясь  приказам  бортового
компьютера, в  стенах  застрекотали потайные механизмы  и  наглухо  задраили
двери ведущие на верхние палубы.
     Неожиданно,  резкая  боль заставила всех,  кто  был  в  отсеке,  как по
команде, схватиться  за уши. Люди  захаркали  кровью,  начали метаться, давя
друг друга, но продолжалось  это  не долго.  Еще десять секунд, и  все  было
кончено...
     Клапан перекрыл забортный вакуум и  внутри отсека стало расти давление,
возвращаясь к нормальному уровню.
     На  экране,  в  каюте   контр-адмирала,   горделиво  высветился  доклад
кичливого  компьютера  о блестяще  выполненном задании. Казалось, всем своим
электронным нутром он жаждал новых поручений и в нетерпении пожирал экранами
своего нового кумира.
     Пальцы снова забегали по клавишам, формируя задание и приказ был тотчас
доведен  до капитанов  всех  кораблей. Они пожимали  плечами и разворачивали
свои  суда  в парадную шеренгу,  а в боевые  компьютеры главного корабля уже
вводились данные о немыслимых прежде целях.
     Проверяя  свою подвижность, носовой лазер хищно  зыркнул по сторонам  и
застыл в  напряжении.  Электрический  импульс  метнулся  по проводам - пора!
Отрабатывая рулевыми двигателями, "Циркон" начал боевой разворот и навстречу
ему поплыла шеренга выстроившихся, согласно приказу, железных птиц.
     Они с полным доверием смотрели в лицо своему вожаку. А он, разогнавшись
в стремительном полете, внезапно открыл  огонь  по  топливным  отсекам. Всем
поровну - на каждого члена команды...
     Когда за  кормой полыхнул  последний  взрыв, это означало, что кораблей
флота и их десанта больше не существовало.
     А  сумасшедший корабль, включил  торможение  и начал  разворачиваться в
сторону Бонакуса. Закончив поворот, судно включило двигатели на  полную тягу
и  покинуло район,  где  продолжали  вращаться обломки  кораблей  и  останки
экипажей.




     Агент  НСБ  -  Мишель  Ренье,  в  абсолютной  темноте   лежал  на  полу
продуктового  склада и  гадал  о  том,  что  произошло на "Цирконе".  Он  не
сомневался, что  команда уже  уничтожена  и оставалось только выяснить,  кто
управляет кораблем и каковы его цели.
     Мишель служил  на флагмане  контр-адмирала  Хоука  в  качестве  второго
штурмана, в  чине лейтенанта-инженера. Он не считал эту службу стоящей и был
уверен, что лишь зря теряет время.
     Когда всем, даже вахтенным офицерам,  приказали собираться  в  грузовом
отсеке, к тому же имеющем наружный клапан, агент  Ренье заподозрил неладное.
Он незаметно положил свой электронный медальон в карман младшему механику, а
сам тихонько отстал, свернув на камбуз. Мишель сообразил, что если  придется
долго прятаться, лучше это делать недалеко от еды.
     Как он  и рассчитывал,  датчики бортового компьютера посчитали младшего
механика, со вторым медальоном в кармане, за двух  человек, а поскольку все,
находились  в злополучном отсеке,  компьютер  исполнил  следующую  команду -
открыл клапаны в космос.




     - Все  прошло  успешно,  сэр,  - доложил начальник базы "Север",  главе
армейской  разведки, - машина "27F" устойчиво пилотирует корабль неприятеля.
Через восемь часов он будет в атмосфере планеты.
     -  Это хорошая  новость,  полковник  Калхаунд. Можно  смело докладывать
маршалу  о  нашей большой удаче. Подготовьте встречу трофейного судна. Пусть
на подходе его сопровождают "манты" южной базы.
     - Есть, сэр... - вытянулся полковник. - Я свяжусь с ними немедленно.
     Повинуясь  приказу, из глубоких шахт базы "Юг" на поверхность вынырнула
восьмерка "мант" и, стремительно набирая высоту, ушла за границу стратосферы
планеты.
     Старшим  восьмерки "мант-V", летел капитан Хоффман  - извечный соперник
капитана  Берты  Клотц,  с  базы  "Север".  Хоффман  завидовал  репутации  и
мастерству Берты  и при  выполнении каждого задания, старался хоть  в чем-то
превзойти свою соперницу.
     Вскоре, среди бесконечного количества неподвижных  звезд, пилоты "мант"
различили светящуюся  точку,  которая быстро увеличивалась в размерах. Судно
приближалось  к  планете слишком  быстро и очевидно не  попадало в,  заранее
рассчитанную, точку входа в атмосферу.
     Капитан Хоффман  доложил  на базу о  поведении  захваченного корабля  и
повел свой отряд на сближение с судном.
     "Циркон", все еще, слишком быстро, начал входить в атмосферу  и  вокруг
него  заполыхало  синеватое  пламя.  Неуклюже  маневрируя,  судно  несколько
снизило  скорость  и  тогда  эскорт  рискнул  подойти  ближе.  Отряд  "мант"
разделился на два звена и следовал, пристроившись к "Циркону" с двух сторон.
     Считалось, что все было совершенно в роботе, пилотирующем судно на базу
"Север".  Все, кроме одной малости. Разъемное устройство, с помощью которого
мозг  робота  соединялся с управлением корабля, был скопирован  неточно. Это
сильно  отражалось  на   управляющих  сигналах   и  делало  полет  "Циркона"
нестабильным.
     Корабль  шел на высоте  двухсот  метров над  гребнями  океанских  волн.
Стодвадцатиметровое  судно  рыскало по  сторонам,  распугивая сопровождающих
"мант" и никак не могло встать на постоянный курс.
     Уходя от  столкновения  с бронированным бортом, эскорт  "Циркона" то  и
дело ломал свой строй, тем самым, нарушая торжественность момента.
     До берега оставалось уже не более двадцати километров,  когда трофейное
судно начало терять высоту. За две тысячи метров до  берега, брюхо "Циркона"
коснулось поверхности воды и "прилипло".
     Океан не хотел отпускать свою добычу и командование с сожалением,  было
вынуждено было отдать приказ о затоплении корабля.
     Роботу-пилоту    надлежало,    приняв   на    борт   балластную   воду,
законсервировать  судно на морском  дне. В  противном случае,  корабль могло
унести в открытое море.





     "Циркон" покоился  на  дне  и это  мешало полковнику Фрезеру, в  полной
мере, насладиться победой. Он  успокаивал себя лишь тем, что  поднять трофей
будет несложно, однако ощущение праздника уже исчезло...
     Первоначально, этому трофейному кораблю  отводилась функция авангарда в
походе  на Форт  Макс.  Это была ближайшая  база Сообщества, где  находились
ретрансляторы,  связывавшие   корабли  "Корсара"  и  Космического  флота   с
командованием на Красных Камнях.
     Упреждающая атака  на ретрансляторы связи, давала  возможность выиграть
дополнительное время, необходимое для завершения великого проекта "Бездна".
     Без  такого  мощного  оружия, и  Президент  Колонии  доктор  Ризен  это
понимал,  было  чрезвычайно  сложно  помешать  силам  Сообщества  взять  под
контроль "Эр-Зет -  10". А  захваченный флагман "Циркон", как нельзя  лучше,
мог  справиться с задачей уничтожения систем связи, поскольку для сторожевые
постов землян, он являлся "своим".
     В  случае  успеха корабля-оборотня, Колония  получала  "Бездну",  а это
сулило абсолютную власть над пространством всего Сообщества.
     Все  трехмиллионное  население Колонии знало о существовании проекта  и
представляла его  себе  неким избавлением  от  угрозы порабощения со стороны
империи  землян.  Колонисты  были  уверены,  что  ученые и военные  инженеры
создают это оружие опираясь только на собственный интеллект и знания.
     Первых  же  лица  Колонии,  включая  маршала,  думали  по-другому.  Они
считали,  что именно доктор  Ризен,  генерирует  в своем специфическом мозгу
столь  гениальные  решения.  Знакомый  со  многими  тайнами,  неподвластными
обычной науке, он  и раньше достаточно легко находил выход, из самых сложных
ситуаций.
     И  только  сам  Президент  Колонии  знал  правду о том, откуда  берутся
высокие  технологии  для  военного  строительства.  Один  только  он знал  о
существовании Портала.





     Четыреста лет назад, преследуемые флотом Сообщества, колонисты бежали с
Земли  и  нашли  себе  убежище  на  далекой  планете  у  звезды Бонакус.  На
протяжении долгих лет, под предводительством Ризена, они налаживали на новой
родине полноценную жизнь.  Терпя трудности и лишения, они достигали успехов,
но  все же боялись и носа высунуть за пределы  планетной системы. Им повсюду
мерещились военные корабли землян.
     Лидер колонии, Ризен, днем  и ночью думал о том,  как обезопасить  свою
Колонию, как  сделаться невидимыми для  разведывательных  зондов Сообщества,
как  исключить себя из сферы интересов империи  землян.  Эта мысль не давала
ему покоя на протяжении десятков лет.
     В конце концов, сознание его выпало из традиционной реальности, и Ризен
стал слышать голоса. Сначала он подумал, что просто сходит с  ума, но вскоре
в информации, сообщаемой голосами, он заметил некое подобие  логики. И тогда
он решил сознательно прислушиваться к этим советчикам.
     Два  месяца, измотанный бессонницей Ризен,  днями и  ночами  обобщал  и
систематизировал  советы голосов. Изучив  все  данные, он  пришел к  выводу:
голоса хотят помочь решить, практически, все проблемы Колонии, но для этого,
Ризен должен был сам попросить их открыть Портал. Без его личной просьбы это
было невозможно.
     Передали голоса и текст кода-заклинания для открытия Портала. Два раза,
в  подвале  административного  здания,  Ризен  пытался  открыть  Портал,  но
безрезультатно. И только на третий раз, пространство перед ним раскололось и
на расстоянии  нескольких  метров  от  него  образовалась  абсолютно  черная
воронка.
     От  нее исходило  некое опаляющее  дыхание и подавляющий  волю ужас, но
отступать было поздно. Вскоре форма воронки стала видоизменяться и, в  конце
концов, она приняла очертания  человеческой фигуры, которая шагнула к Ризену
и заговорила:
     -  Вот ты и сделал то, что должен был  - впустил нас в свой мир. За это
мы будем помогать тебе выстоять против твоих врагов... Пока возьми  вот это,
а мне пора, но я еще вернусь сюда...
     Воронка снова приняла  первоначальную форму, а затем, с легким  хлопком
пространство  восстановило  свою  целостность.  Только  легкий  запах  озона
остался напоминанием о происшедшем событии.
     В руке у Ризена осталась миниатюрная  дискета немного необычной  формы.
Когда он  принес ее  к  себе  в  кабинет и сумел считать,  на  экране  стали
появляться чертежи и подробные технические описания.
     Так Ризен получил технологии для создания комплекса космических станций
- оборудования  для  экранирования планеты  "Эр-Зет 10". Теперь  его мечта о
невидимом мире могла воплотиться в реальность.




     Все  небольшие производственные  мощности  Колонии были  направлены  на
создание экрана невидимости и на это ушло долгих три года. Когда все станции
были  изготовлены в точном соответствии с чертежами, выяснилось, что это еще
не  все.  Недоставало  данных о порядке  расположения их в космосе, не  было
программ  запуска  экранирования и,  наконец, никто  не знал,  как  получить
эффект невидимости.
     И  тогда  у  Ризена  снова  возникла  необходимость  открыть  Портал  и
попросить помощи у незнакомцев.
     И снова было несколько  неудачных попыток,  пока, наконец, не появилась
черная воронка, превратившаяся в фигуру человека.
     - Мы знаем о ваших проблемах, поэтому я принес окончательную информацию
для вашего проекта, правда, у меня к вам есть маленькая просьба...
     -  Говорите,  в  чем  состоит ваша  просьба?  -  Ризен чувствовал,  что
присутствие гостя приносит ему чисто физические страдания. Он желал поскорее
получить дискету и избавить себя от общества пришельца.
     -  Моя просьба проста... Мы очень интересуемся вашим миром и хотели  бы
изучать его и дальше... Не могли бы вы дать нам, для, исключительно, научных
исследований, кусочек вашей материи...
     - Что вы имеете ввиду? - Ризен почувствовал непонятное беспокойство.
     - Ну, например, вот этот,  вывалившийся  из стены, кирпич... Могу я его
взять?...
     - Конечно берите, какой разговор. Вы принесли дискету?
     -   Пожалуйста,  вот  она...  -   и   гость  протянул   расплывающуюся,
водоворотами чужого пространства, руку. - А теперь мне пора, трудно,  знаете
ли, долго оставаться  в вашем  мире... Я почти без сил... -  с этими словами
чужое существо снова превратилось в воронку и с хлопком  испарилось, унеся с
собой драгоценный кирпич.
     Вскоре,   после  этого,   Колония   отгородилась  от   остального  мира
непроницаемым экраном и проходящие мимо  разведывательные зонды  Сообщества,
улетали ни с чем.
     И хотя Колония понемногу вставала  на ноги, Ризену это давалось слишком
большой ценой, и однажды он понял, что дни его не бесконечны.
     Страх стал преследовать его. Страх не за собственную жизнь, а за судьбу
Колонии. Ризен не видел достойного  приемника и боялся, что  дело, в которое
он вложил столько сил, будет загублено.
     Наконец,  после мучительных  раздумий, он снова открыл Портал и на этот
раз все получилось с первой попытки.
     Когда  Ризен - старый  и больной человек рассказывал прибывшему гостю о
своей проблеме, то был почти уверен, что тот уже все знает.
     -  Мы можем помочь вашей беде. Это не  представляется для  нас сложным.
Для  того, чтобы восстановить ваше  тело, мне необходимо использовать тонкую
энергию  этого  мира,  но  воспользоваться  ею,  я  могу  только  с   вашего
разрешения. Вы разрешаете?..
     - Да, я разрешаю... - ответил  Ризен, не будучи уверенным до конца, что
поступает  правильно. Гость  тут же перешел  в  делу  и  воздух  в помещении
подвала заклубился свинцовым туманом.
     Вскоре туман стал светиться  тусклым белым светом, постепенно зеленея и
становясь ярче.  Контур гостя притягивал  светящуюся субстанцию  и затем  ее
зеленоватые ручейки,  поглотились черным  контуром так,  будто их и  не было
вовсе. Свечение прекратилось, и гость произнес:
     - А теперь, если не возражаете, я окутаю вас своим телом. Возможно, при
этом,  вам будет  не  совсем  хорошо,  но  потом  вы  станете совсем  другим
человеком... Совершенно другим... Не ведающим старости и этого унизительного
и разрушительного распада... Обещаю вам.
     С   этими  словами   пришелец  накатился  на  Ризена   искрящимся,  как
электрический  разряд,  облаком,   и  тело  пациента  превратилось  в  комок
концентрированной боли.
     Хотелось  кричать, как дикий зверь и биться головой  о стену, но  он не
смог сделать ни того ни другого. В какое-то мгновение ему показалось, что он
умирает, но неожиданно боль ослабла, а потом ушла совсем.
     Очнулся Ризен,  лежащим на цементном полу подвала. Он поднялся с пола и
пошатнулся  - еще кружилась голова  и немного  тошнило.  А руке была  зажата
обещанная дискета.
     Позже, сидя  за компьютером и  разбираясь, что же прислали ему на  этот
раз, Ризен подтвердил  свое подозрение  относительно того, что незнакомцы, о
состоянии дел в Колонии, знали почти все.
     На дискете были проектные материалы и технологии по производству быстро
растущих пробирочных людей.  В Колонии, над этой проблемой, работали не один
год, но результаты были скромными.
     Еще был прислан доклад о  функциях четырехмерного процессора, элемента,
гармонично вписывающегося в  организм человека  и  позволяющего,  буквально,
форсировать способности человека.
     С момента последнего свидания с пришельцами, Ризен чувствовал себя так,
будто ему поставили второе сердце.
     Он   везде  успевал,  все  контролировал,  работал  допоздна,  а  утром
просыпался бодрым  и  отдохнувшим,  даже  после  короткого  сна. Проблемы  с
преемником сразу отошли на задний план и затерялись в общей деловой текучке,
а мысли о Портале, Ризен очень старательно гнал от себя прочь.
     Он,   конечно,   помнил,  что  бесконечный  запас  сил   и  фактическое
бессмертие, пришло  к  нему  от пришельцев, но  опасался, что, когда-нибудь,
придется рассчитываться за оказанную услугу. А что это, окажется, за оплата,
он мог только гадать.
     Шло время и  благодаря  щедрым  подсказкам  из Портала,  ученые Колонии
осуществили  проект по  выращиванию  людей  без  использования  материнского
организма. Это позволило за  короткие  сроки получить  дополнительно большое
количество рабочих рук. В головы  пробирочных людей вживлялись четырехмерные
процессоры,  "заряженные" личностными характеристиками  лучших  специалистов
Колонии. Мозг, созданных по экспресс-методу профессионалов, занимался только
поддержкой  жизнедеятельности  организма,  а во всем  остальном  доминировал
процессор.
     Однажды в голове Ризена снова зазвучали  голоса и попросили его открыть
Портал.
     Появившийся  посланец принес  очередную  дискету  и предложил выйти  на
новый уровень общения - создать стационарный Портал,  который не нужно будет
закрывать.  Это  давало  возможность  доставлять  из чужого  мира  небольшие
предметы  и  вещества,  которые  при всем  желании,  нельзя было  создать  в
человеческом мире.
     Когда лидер  Колонии заколебался с  ответом, гость  вкрадчиво напомнил,
что создание стационарного Портала будет способствовать поддержанию здоровья
самого  Ризена,  а  это  очень  важно  для  народа  Колонии.  И тогда  Ризен
согласился.




     На  создание стационара ушел  не один  десяток  лет. Много раз, за  это
время,  подновлялось  тело  доктора  Ризена.  Прикладные  науки   в  Колонии
развивались  очень  успешно,  оставив позади  конкурентов на  Земле.  Широко
применялись  четырехмерные  процессоры биологического исполнения - новшество
имевшее большие перспективы. Теперь процессоры  вживлялись в  виде маленьких
кристалликов  и  росли  вместе  с  человеком,  органично  вписываясь  в  его
организм.  Такие устройства могли нести  информацию  о событиях, никогда  не
происходивших  с носителем процессора  и человек  воспринимал историю  чужой
жизни, как свою собственную.
     Вскоре, умело подброшенная гостями, созрела идея о создании, на "Эр-Зет
- 10"  искусственной цивилизации. Она  могла  служить  хорошей маскировкой в
случае проникновения на планету представителей Сообщества.
     Однажды из стационарно работающего Портала появились сразу два чужака и
сообщили  Ризену   неприятное   известие.  Они  рассказали,  что   их   мир,
подверженный  жестоким  энергетическим  кризисам,  начал  испытывать  острый
дефицит  энергии. В  связи  с  этим  стало  трудно  поддерживать  не  только
постоянную работу Портала, но и осуществлять его эпизодическое открывание.
     Ризен,  был очень  озабочен  создавшейся  ситуацией, поскольку  к этому
моменту, Колония  уже  слишком зависела от подарков из чужого  мира. Немного
помявшись,  гости сообщили, что существует способ, исправить ситуацию, если,
для поддержания Портала, использовать энергию из мира людей.
     Больше для приличия, Ризен  спросил, чем это грозит "Эр-Зет  - 10". Его
заверили, что  потребуется  только незначительное  количества  от того,  что
планета и так рассеивает в космическое пространство.
     Решение было  принято,  и  в  подарок  Ризен получил дискету с рецептом
генетической  корректировки,  которая давала  возможность рождаться людям  с
зачатками четырехмерного  процессора.  Отпадала необходимость в  оперативном
внедрении этого объекта.
     Время  шло  и  чтобы  бессмертие  не  создавало   Ризену  проблем,  ему
приходилось, якобы, умирать и подолгу не показываться в обществе. Вскоре, он
появлялся  вновь,  выдавая  себя  за  другого человека - приемника  прежнего
доктора Ризена.
     Теперь,  уже на планете  жила  и развивалась  параллельная  цивилизация
людей,  считавших, что  их  традиции  и  обычаи  уходят  корнями  в  далекие
тысячелетия  истории.  Им  и в голову  не  приходило, что их  история - плод
разработок ученых Колонии на основе технологий из чужого мира.
     А   доктор   Ризен,  считавшийся   теперь  Президентом,   в  стремлении
обезопасить Колонию от нашествия войск Сообщества, принял решение нанести по
противнику превентивный удар.
     В результате запутанных, многоходовых комбинаций разведывательных служб
Колонии на  Земле,  на  Красных Камнях  и многих  других  планетах,  реально
существующих людей стали заменять на двойников, произведенных в пробирках на
"Эр-Зет - 10".
     Со временем, их стали производить прямо на местах,  хирургическим путем
вживляя  в  мозг  кристаллы,  впоследствии  развивающиеся  в   четырехмерные
процессоры. Носители процессоров проникали в органы управления Сообщества, в
военные  ведомства, спецслужбы, на секретные  военные предприятия. Но и  эти
успехи  не приносили  Президенту желаемого спокойствия. Ему хотелось новых и
новых  гарантий безопасности, которые  несли технические  и военные новинки,
поступающие из Портала.
     Однако, связь  через Портал приносила и  свои  неудобства. Происходили,
так  называемые  "скачки",  когда на  расстоянии двух  - трех  километров от
расположения Портала вдруг появлялись аномальные зоны, в которых переставали
работать традиционные законы физики  и  ломалась  вся  логика  человеческого
мировосприятия.
     Аномальные   зоны   заселялись   неведомыми   существами   и   уродами,
существующими  на  физическом  плане,  а  также  разного рода  призраками  и
демонами, гнездящимися в кошмарных фантазиях людей.
     Приходилось бросать  обжитые  и обустроенные  территории, и  переносить
свои поселения на новые места, сооружая Порталы в новом месте.
     Несмотря   на  проблемы,  индустрия   развивалась   и  военные  заводы,
расположенные глубоко под  землей, наращивали свои  мощности.  Они выпускали
военную продукцию, основываясь на украденных у землян новинках и технологиях
чужого мира.
     Колония  накапливала   силу  для  неизбежной  войны  с  Сообществом,  а
Президент Ризен  регулярно получал сводки  от агентов из империи  людей.  Он
имел  возможность  сравнивать  скорость  развития  Колонии  и  Сообщества  и
понимал,  что  шаг  за   шагом   проигрывает  гонку.  На  каждое  изощренное
техническое новшество, произведенное военными гениями с  "Эр-Зет  - 10",  на
сборочных заводах Сообщества создавалось менее смертоносное,  но добротное и
в большем количестве, военное снаряжение.
     Сообщество располагало  уже восемью  флотами, каждый из которых состоял
из  сотни  тяжелых  и средних  кораблей,  а  кроме  двухсотмиллионной армии,
существовал стотысячный контингент отрядов "Корсар", "Иглз" и "Барракуда".
     И тогда Ризен вновь обратился к своим  друзьям из другого  измерения и,
почти в ультимативной  форме, под угрозой  закрытия Портала, потребовал дать
ему в руки окончательный козырь в предстоящем столкновении с Содружеством.
     Ризен  знал, чего  хотели  его союзники и  чем их  можно  было  купить.
Президент Колонии  предложил  им  всю материю  поверженных  военных  средств
противника. Чужаки обещали подумать над  его предложением, но было очевидно,
что они согласятся.
     Через короткий срок они дали  знать, что разработка  нового оружия идет
полным ходом. Суть его действия заключалась в создании канала, через который
материя,  расщепленная  на   элементарную  энергию,  должна   была  прямиком
перекачиваться в  чужой мир. Эта драгоценная субстанция и  должна было стать
платой за поддержку в войне против землян.
     Президенту  не  терпелось  получить оружие  как  можно  скорее, но  ему
объяснили, что это не легко.  Требовалось  время, чтобы адаптировать сложный
механизм  для неустойчивого мира людей.  Но именно  времени уже  не хватало.
Загадка невидимой  планеты в системе Бонакус, не давала  покоя  непоседливым
землянам.   Сначала  зонды,  а   потом  и  пилотируемые   корабли-разведчики
стремились  пробиться к  "Эр-Зет  -  10". Непрошеные  гости были безжалостно
уничтожены  и теперь,  только время  отделяло Колонию от массированной атаки
флота землян.
     Через своих агентов на Земле, Спецслужбы Колонии  прилагали неимоверные
усилия, чтобы максимально  оттянуть момент отправки экспедиции. Пока  им это
удавалось  и вопрос  о полномасштабной  военной  акции  в  систему  Бонакус,
благополучно   тонул   в    посторонних    спорах    народных   избранников.
Сенаторы-агенты Колонии,  на  корню задавливали  любую  инициативу в решении
этого  вопроса,  а  свои люди  в  информационных  центрах, прятали сведения,
поступающие с разведывательных зондов из района Бонакуса.





     Вдали грохнул разрыв кислотной мины. Радецкий остановился и,  посмотрев
на часы, повернулся к Алексу.
     - Три минуты, сэр, они наступают нам на пятки. Как им удается  идти так
быстро?
     -  Либо  они без доспехов, либо их  броня ничего не весит. И  что самое
плохое, они нас практически гонят. Выбирают момент, чтобы покончить со всеми
разом и не вылавливать потом по одному, два по всему лесу.
     - Так что, бежим дальше?
     - Да,  до вечера еще бежим. Потом твое отделение останется  в засаде  и
будет ждать гостей, а  мы делаем разворот вправо и зайдем к ним  в тыл... Но
это вечером, а сейчас продолжаем бежать...
     Снова  неслышно заскользили  разведчики,  а следом  за ними, размеренно
дыша,  побежала  колонна,  нагруженных  снаряжением  десантников.  Рекордный
марш-бросок  продолжался  уже  второй  день  и солдаты были  полны решимости
оторваться от погони.
     Уже  начало темнеть,  когда отделение Радецкого, используя для сокрытия
следов  поваленное  дерево, ушло  с  тропы в  сторону.  Пройдя  полкилометра
параллельным,  с основным отрядом, курсом, отделение снова вернулось к тропе
и заняло позиции  в густом кустарнике. А основной отряд,  следуя намеченному
плану, прошел еще километр  и после этого, начиная обходной маневр, двинулся
по кольцу.




     Коммандос, из подразделения "Хок", были  парни  не из слабых. Следуя за
отрядом  диверсантов,  им  приходилось выдерживать  высокий темп  движения в
непроходимой чаще  и  своевременно  обнаруживать  разные  хитрости коварного
противника.
     Особенно  это  касалось  мин-ловушек.  Сегодня "Хок" потерял еще двоих,
попытавшихся  не  слишком осторожно вскрыть  захоронение диверсантов.  После
взрыва кислотной мины, бедняги превратились в обугленные трупы.
     Капитан Летнер нервничал,  видя как диверсанты ускользают  в населенные
туземцами, горные районы. Допустить этого было никак нельзя  и четыре группы
коммандос спешно готовили противнику мешок.
     Не обнаруживая никаких признаков  усталости, сержант-инструктор Гаминда
первым  бежал  по  тропе,  протоптанной  отрядом  противника.  Внезапно,  он
остановился, как  вкопанный, а  за ним  замерли и остальные тридцать  восемь
человек.  Гаминда сделал еще шаг и  присел на корточки перед, едва заметной,
проволокой, натянутой  поперек  тропы.  Такая  ловушка  была ему  знакома, и
сержант быстро обезвредил установленный в траве фугас. И вскоре отряд  снова
двинулся по следу.




     Остановившись  за  сотню метров до засады,  Гаминда  поднес  к  забралу
перчатку с переговорным устройством и доложил:
     - Сэр, впереди нас ждет западня...
     - Ты уверен в этом, Гаминда? - спросил капитан Летнер.
     - Да, сэр, на все сто процентов.
     - Минутку... Я свяжусь с наблюдателем... Тернер, Тернер!
     - Да, сэр, я слушаю...
     -  Тернер,  у  нас  есть  подозрения,  что  противник  остановился. Что
скажешь?
     -  Нет, сэр, мои приборы показывают, что он движется. Хотя, после того,
как они накрыли на холме моего напарника, точного направления я вам сообщить
не могу. Но они движутся, сэр. Это абсолютно точно...
     - Эй, Гаминда... Ты слышал?
     -  Сэр,  это трюк... Какая-то  их  часть движется, а  остальные сидят в
засаде.
     Летнер колебался.  Ему  не хотелось отказываться от  уже завершенной, в
его  воображении,  операции.  Он  так старался  загнать отряд диверсантов  в
мешок, что не в силах был понять того, что необходимо изменить планы.
     - Ладно, Гаминда,  сделаем так - движение  продолжаем,  но тебя пускаем
впереди. Если ты что-нибудь действительно обнаружишь - дашь знать...
     Гаминда неодобрительно покачал головой, но сказал:
     - Да,  сэр...  -  и  растворился  во мраке,  полагаясь  на  свои тонкие
ощущения и показания датчиков.
     Сержант-инструктор  шел  очень медленно, замирая и прислушиваясь  после
каждого шага.  Вскоре сверхчувствительный  микрофон  сумел уловил  дыхание и
стук сердца человека, сидящего возле самой тропы.
     Гаминда  остановился  и  сделав  глубокий  вдох,  ввел  себя  в  особое
состояние, помогающее ему  лучше ориентироваться в темноте. Когда все вокруг
окрасилось в зеленые тона, сержант отчетливо различил силуэт со  светящимися
контурами. До него оставалось не более семи метров. Гаминда медленно  снял с
пояса  нож  и, нажатием кнопки  активизировал  режущую кромку. Затем, сделав
короткий замах, метнул оружие в темноту.
     Радецкий успел почувствовать  только сильное жжение в груди и некоторое
сожаление от того, что доспехи оказались столь непрочными.
     Ломая кусты,  он  упал на спину и бессильно  откинувшаяся  рука, задела
капрала Солонина.
     Тот нагнулся над упавшим и едва заметив рукоятку ножа, сразу все понял.
Он  сдернул  с  пояса  осветительную  гранату  и швырнул ее на тропу.  Когда
вспышка  озарила  джунгли ярким  светом,  Солонин, поднялся во весь  рост  и
открыл огонь из своего MS-400.





     Вспыхнувшая  в  ночи  осветительная граната, на миг ослепил Гаминду  и,
интуитивно выбрав направление, он прыгнул в  сторону. Над головой засвистели
пули, ударяясь  о  деревья,  полетели гранаты. Понимая,  что медлить нельзя,
Гаминда вскочил с земли и, низко пригибаясь, побежал к своему отряду.
     Хотя  противник вел  убийственный огонь, возможность  увести  тех,  кто
остался, еще была.
     Коммандос  перебегали  от  дерева  к  дереву  и,  возможно,  надеялись,
опрокинуть засаду.  Гаминда поддержал их  затею,  но  когда  с левого фланга
вспыхнуло  еще  несколько  факелов,  и   начали   валиться,   как  срезанные
бензопилой, средних размеров деревья, он понял, что нужно уносить ноги.




     С поднятым  забралом шлема, Гаминда  шел по лесу и поддерживал под руку
капитана Летнера.
     - Ничего тут страшного нет, сэр. Война есть  война. Да, на этот  раз мы
просчитались, но у нас еще будет случай поквитаться с ними...
     Гаминда и капитан были тем, что осталось от всего их отряда.  В отличии
от  сержанта, Летнер  выглядел,  совсем плохо и  не  совсем  понимал,  о чем
говорил сержант.  Шлем  и  штурмовую винтовку,  капитан потерял в  джунглях,
рассеченное ухо горело огнем, а правая нога почти  не  сгибалась, отчего при
ходьбе  Летнер  смешно подпрыгивал. Его гордость -  офицерская  кираса, была
перепачкана грязью и изуродована огромной вмятиной.
     - Напрасно я не послушал тебя, Гаминда...
     - Не стоит винить себя, сэр... Просто эта неудача была записана в наших
с вами судьбах. Мы должны были пройти через это, и мы прошли...
     -  Что за  ерунду  ты  несешь?  - поморщился  Летнер.  -  Мы  проиграли
понимаешь?..
     -  Понимаю,  сэр, но  не  все  так  просто...  - продолжал  успокаивать
капитана сержант.
     За этой беседой они вышли на середину  поляны и через минуту,  пригибая
воздушными  струями  верхушки  деревьев,  появился  транспорт,  а еще  через
какое-то время Гаминда уже спал внутри него, убаюканный гудением двигателей.




     Чем реже  был лес, тем тревожнее становилось на душе  у  Алекса.  После
того, как  десантники  показали,  на  что они  способны,  следовало  ожидать
адекватного ответа. Лейтенант  Линдер понимал, что теперь все силы коммандос
будут брошены на уничтожение его отряда.
     Очевидным было  и  то, что  противник ожидает  от  диверсантов  сложных
перемещений,  с  целью  сбить  с  толку  преследователей  и  даже  изменения
маршрута. Однако Алекс  решил быть нелогичным  и повел отряд,  не только  не
меняя направления, но и по редколесью, где их уж точно не искали.
     Постоянное напряжение и жесточайшая концентрация  не позволяли солдатам
любоваться красотами  природы, во  многом похожей на  земную. Лес изобиловал
разноцветными птицами - большими и маленькими, летающими и прыгающими. Возле
болот кишели змеи. Зеленые, лимонные и полосатые. Они были далеко не мирного
нрава и при случае  мгновенно вцеплялись  в бронированные краги десантников.
Были уже  два случая укуса, но универсальная сыворотка, привезенная с собой,
справилась с задачей и пострадавшие отделались лишь легким испугом.
     В  болотистом  редколесье,  на  деревьях,  стали  попадаться  огромные,
диаметром  до  четырех  метров,  круглые гнезда из веток  и  ила.  Днем  они
казались заброшенными, но  по  ночам  возле  них слышалось хлопанье огромных
крыльев и исполинских размеров тени, маневрировали в кронах деревьев.
     Только один раз, среди бела дня, десантники увидели гигантского монстра
с  перепончатыми  крыльями, который нес  в  свое  гнездо тушу дикой  коровы.
Показавшиеся из  гнезда, омерзительного вида детеныши, выхватили у  родителя
добычу и принялись за ее дележку, кусаясь и злобно шипя друг на друга.
     Вскоре десантники достигли окраины леса и, до темноты, устроили привал,
замаскировавшись под тропическими лопухами.
     С   места  их  отдыха  хорошо   просматривались,   находящиеся  в  пяти
километрах, горы, но до  них  надо было передвигаться  по совершенно плоской
каменистой равнине.
     Как только  стемнело, отделение Шалимова первым  выдвинулось в  долину.
Разойдясь   на   дистанцию   в    пятьдесят   метров   и   заняв    позиции,
тяжеловооруженные,  десантники играли  роль универсального  прикрытия,  а их
наплечные ракетные комплексы, являлись  защитой от налетов с воздуха и  атак
бронетехники.
     Когда  весь  отряд  благополучно форсировал открытое  пространство,  по
долине, с запозданием, ударила система залпового  огня. Поняв, что противник
ускользает,  для  корректировки  стрельбы,  выскочили  две  разведывательные
бронемашины.
     Они  сходу  развернули пулеметы и  их красные трассы полетели в сторону
гор. В  ответ, из  расположения  отделения  Шалимова, вылетели две ракеты, и
бронемашины, одна за другой, вспыхнули яркими кострами.





     Засада обнаружилась, когда было уже светло.  Находившиеся  в нескольких
десятках  метрах нагромождения валунов,  вдруг подернулись  волной и, из-под
оптической маскировочной сети, проявились коммандос.
     Они побежали от камня к камню, ведя частый огонь из штурмовых  винтовок
и не давали десантникам поднять головы.
     Прижатые   к  земле   "корсары"   не  успевали  воспользоваться  своими
громоздкими MS-400 и отвечали только из нескольких MS-23.
     Пока огонь велся только спереди, десантники расползлись за камни и, кое
как, отстреливались, однако лейтенант Линдер  понимал, что появление отрядов
коммандос на стенах ущелья - дело  времени. Не  успел  он это подумать,  как
послышался гул, и в каньон ворвалась четверка "ребусов".
     Рискуя задеть за стены, они промчались на бешеной скорости подавляя все
вокруг ревом  своих  двигателей.  "Ребусы"  прошли  над вжавшимися в  камень
десантниками и вскоре их грохот затерялся где-то далеко в горах.
     Между тем, коммандос не прекращали огонь и продолжали свое наступление.
Вокруг стонали раненные десантники  и только чудом  пули не задевали  самого
Алекса.
     Приняв решение, он  включил  разрядку  своих энергонакопителей и  одним
прыжком перелетел  к стене.  Из-за выступа,  который оказался весьма кстати,
лейтенант  выставил  ствол  MS-400  и,  наведя  его по датчику,  дал длинную
очередь.
     Несколько  коммандос  повалились  на  камни, теряя  осколки  брони. Это
несколько умерило пыл остальных и они прижались к стенам ущелья.
     Алекс переключил оружие на гранатомет и выстрелил  пять дымовых гранат.
И, как оказалось, вовремя. Послышался  сначала гул возвращающихся "ребусов",
а потом визг их плазменных пушек. Истребители  пронеслись над облаками дыма,
ведя  беспорядочный  огонь  и сбрасывая  легкие  бомбы.  Ущелье  многократно
повторило эхо взрывов и все вокруг заволокло известковой пылью.
     - Шалимов!.. Флойд!.. Есть кто живой, ответьте!..
     - Здесь  я, Гаусс,  сэр!..  Со мной  пять  человек... Больше никого  не
видно...
     - Где вы, ребята?..
     - Мы у противоположной стены... Нас за дымом не видно...
     Алекс перескочил  через  воронки и оказался на  противоположной стороне
ущелья.  Вскоре,  сквозь   стену   кружащейся  пыли,   он   различил  группу
десантников.  Это  было все, что осталось от отряда -  бомбы "ребусов" легли
точно в цель.





     Пока дым рассеивался,  Алекс  с шестью бойцами выбрались  из ущелья  и,
прячась между часто стоящими известняковыми столбами, стали уходить прочь от
места боя.
     Вид у уцелевших  солдат был неважный.  На  доспехах не хватало броневых
пластин и  наколенников,  датчики со  шлемов были  сбиты,  а MS-400  остался
только у  Алекса. Еще  у  троих сохранились MS-23,  а  остальные располагали
только сержантскими пистолетами "грау".
     - Гаусс, наша карта цела? - спросил лейтенант.
     - Да, сэр, в целости и сохранности...
     - Тогда давай  определимся, где здесь местное население... Какая-нибудь
деревня или еще что...
     -  Вообще-то  мы  уже  на   территории,  обозначенной   на  карте,  как
заселенная.
     - Тогда  давайте, ребята,  вон  под тот козырек... Там и с  воздуха  не
заметят, и  склон оттуда  просматривается, как на ладони. Вам нужно прийти в
себя, а потом двинемся дальше.





     В развороченном  взрывами ущелье, деловито сновали солдаты,  в мышиного
цвета  доспехах.  Они  перетаскивали   тела  диверсантов  и  грузили  их  во
вместительный транспортный модуль.
     - Здесь не все, сэр... Нескольким удалось уйти...
     - Почему ты так думаешь, Гаминда? - спросил Летнер.
     - Здесь нет их командира, - уверенно ответил сержант.
     - Почему ты так решил?. Они, ведь, все без знаков различия...
     - О, сэр, поверьте мне, его бы я узнал... - улыбнулся Гаминда.
     - Если это так, -  капитан задумчиво потер подбородок, - они продолжают
двигаться  в  места  обитания  туземцев. Тебе не  кажется, Гаминда,  что они
пользуются подробной картой?
     -  Да,  сэр, давно  кажется.  Я даже думаю,  что это  наша  карта.  Они
уверенно передвигались  в джунглях и по дороге в горы не разу не  сбились  с
пути.
     - Как бы там ни было, разбираться во  всем  придется нам, - подвел итог
капитан Летнер. - Как ты думаешь, сколько их осталось?
     - Не больше десятка, сэр...
     - Тогда бери взвод и покончи с ними.
     - Мне хватит десяти солдат, сэр. На горной тропе от взвода толку мало.
     -  Делай,  как  считаешь  нужным.  Можно  даже  задействовать воздушную
поддержку. "Ребусы" северной базы всегда к нашим услугам.
     - Да ну их,  такие  услуги, сэр.  Лучше мы обойдемся  без них. Из  пяти
человек, что мы потеряли, двое пали от пушек истребителей.
     - Но ведь им мешал  дым... Ну ладно, Гаминда, удачи. С нетерпением буду
ждать твоих сообщений...
     С этими словами  капитан Летнер взошел  на  борт транспортного  модуля.
Следом за ним  вбежали солдаты,  и транспорт,  тяжело  поднявшись  от земли,
поплыл над головами оставшихся с Гаминдой командос.




     Нещадно палил, стоящий в зените, Бонакус.
     Утратившие  теплоизолирующий  слой,  побитые доспехи  нагревались,  как
чугунные болванки и силы  солдат таяли на глазах. Наконец, лейтенант  Линдер
решил, что пора сделать привал.
     Для  отдыха  был  выбран  небольшой, покрытый  травой, пятачок  в  тени
узловатого кустарника.
     Бойцы  поснимали  шлемы  и  вытянули  натруженные  ноги. Было  жарко  и
хотелось  пить.   Перекусив   спецбрикетами   и   проверив  оружие,  солдаты
погрузились в короткий сон.
     Решивший покараулить  лично, Алекс  выбрал  позицию  для  наблюдения  в
нескольких метрах  выше  места привала.  Полчаса  он  слушал  мирное гудение
шмелей  и  крики  маленьких птиц, прыгающих по горячим камням. Вскоре  стали
слышны и другие звуки.
     Лейтенант отчетливо распознал шелест мелких  камней, катящихся  вниз по
склону. Совершенно очевидно, что это была погоня.
     Алекс быстро  поднял  солдат и они продолжили прерванный марш, а сам он
вернулся на свой пост.
     Лейтенант последний раз проверил оружие и удобнее  уложил его на камни.
Он выбрал хорошую позицию и, при должной удаче, надеялся не только задержать
противника, но и отбить него всякую охоту к преследованию.
     Через несколько минут, из-за выступа скалы, показались  солдаты в серой
броне.  Они  быстро поднимались  в  гору и  не  выказывали никаких признаков
усталости.
     По их  походке Алекс  понял,  что серые  бронекостюмы противника  очень
легки.  Он  внимательно рассматривал  преследователей в  оптическую  систему
прицеливания и  гадал, где в этих, глухо закрытых доспехах,  имеются  слабые
места. Наконец, выждав нужный момент, он выпустил короткую очередь.




     Едва   раздался  первый  выстрел,  шедший  впереди  Гаминда   мгновенно
среагировал  на  опасность  и  отпрыгнул в сторону. Пули ударили  во второго
солдата и  от  сильного  толчка он отлетел назад, сбив  с тропы  двух  своих
товарищей. Остальные залегли.
     Гаминда  лежал  за  камнями, гадая, где  засел стрелок  и  сожалел, что
поспешил отказаться от поддержки с воздуха.
     Снизу  достать снайпера  было  невозможно,  но и  ему, из-за  торчащего
скального уступа, залегших  коммандос видно  не  было.  Гаминда понимал, что
стрелок  -  это лишь  заслон, и пока они  здесь  лежат,  вжавшись  в камень,
основная часть, оставшихся в живых диверсантов, уходит в горы.
     Необходимо было пробежать, вверх по склону, не более двадцати метров. А
там лишь один бросок гранаты довершил бы начатое.
     Сверху раздался хлопок гранатомета и осколочная граната, описав плавную
дугу, ударилась о  стену на метр выше  Гаминды  и  отскочила к его солдатам.
Раздался взрыв  и  еще двое  коммандос  покатились  вниз по  крутому откосу.
Сержант-инструктор поднес  к шлему  перчатку и проговорил  несколько слов  в
переговорное устройство.  Солдаты поняли  и,  выскочив на  счет  три,  из-за
спасительного уступа,  помчались в  атаку.  Гаминда тоже побежал с  ними, но
чуть позади, стараясь держаться поближе к стене.
     Неожиданно прятавшийся в камнях стрелок  поднялся во весь рост, но не в
том  месте,  где  его  ждали. Атакующие среагировали  мгновенно, но  не  так
быстро, как бы  им хотелось. И  каждый получил ровно по  две  пули. Раненные
солдаты попадали, а из рук Гаминды вылетела разбитая штурмовая винтовка.
     Сержант-инструктор стоял и несколько мгновений ждал смерти, но оружие в
руках противника  только  лязгнуло пустым затвором.  Гаминда  понял, что ему
опять повезло.
     Недобрая улыбка  растянула  его губы под  закрытым  забралом.  Он вынул
из-за пояса нож и двинулся на  противника. Тот сделал несколько шагов назад,
освобождая  место Гаминде на площадке  перед собой,  затем тоже достал  нож.
Сержант-инструктор обратил  внимание,  что  солдат в черных доспехах  держит
штатный  нож  подразделения  "Хок",  видимо  добытый им в бою.  Злоба  стала
наполнять Гаминду. Он готовился убить. Не  было бойцов равных ему, и Гаминда
знал это.
     Он  стал в стойку и уже нельзя  было понять в какой руке он держит нож.
Диверсант в  черной броне  неожиданно  отбросил свой  нож в сторону, а затем
отстегнул и снял шлем. Сержант-инструктор оценил это и принял вызов. Он тоже
отбросил свой нож и сдернул шлем.
     Противники  стояли  в  трех метрах друг от друга, и Гаминда внимательно
смотрел в глаза дерзкого незнакомца, ожидая увидеть там тень неуверенности и
страха, но видел только полный покой.
     Гаминда   сконцентрировался  еще  жестче  и   снова  заглянул  в  глаза
незнакомцу, но  увидел то же  невозмутимое  спокойствие. И  в  это мгновение
Гаминда понял: этот человек знает,  чем все должно было закончится и поэтому
был так спокоен.  В  глазах  незнакомца сержант увидел  собственную  смерть.
Перед ним стоял Мастер и,  отступив на шаг, Гаминда склонился в традиционном
поклоне. Незнакомец тоже поклонился и, молча подобрав свой нож и шлем, пошел
в свою сторону, а Гаминда пошел в свою.





     Две недели лейтенант Линдер и его команда  жили в  меловых  пещерах,  в
паре  часов  ходьбы от  расположенной  в  долине, большой  туземной деревни.
Пользуясь   имеющейся   картой,   десантники   каждый  день,   выходили   на
патрулирование.
     Они кропотливо  собирали  всю  доступную информацию  о средней  дневной
температуре,   влажности  воздуха,  грунте  и   животном  мире.  Проводилось
постоянное наблюдение за  жизнью  туземцев, изучались их  обычаи и жизненный
уклад.  Все  эти данные  могли  пригодиться в  случае  массированной военной
операции.  А  что   такая   операция   обязательно  состоится,   солдаты  не
сомневались, так как иными категориями они мыслить не могли.
     Во  время  сбора  информации   обнаружились   интересные   факты.   Как
выяснилось,  туземцы говорили на  языке, понятном десантникам, правда сильно
искаженном. Удивительным показалось и то, что в деревне встречалось по пять,
семь, а то и десять жителей, похожих друг на друга словно близнецы.
     Однажды  вечером,  закончив  свой обход,  в  пещеру,  где располагались
десантники, вернулся рядовой Канцель и  взволновано стал рассказывать о том,
что днем очень  подробно сумел рассмотреть украшения, которые носила одна из
девушек. Вместе с бусами на ее шее болтался электронный солдатский медальон.
     Поначалу Алекс не знал, что и думать. Посоветовавшись, "корсары" решили
на следующий же день перехватить туземку и узнать о происхождении медальона.
     Утром  следующего  дня девушки из  деревни снова пошли в горы  собирать
съедобные  корни, ягоды  и орехи.  Десантники,  незаметно следовали за ними,
неслышно передвигаясь  среди  камней. В перепачканных  белой пылью доспехах,
они были практически не заметны, на фоне известковых нагромождений.
     Невысокая стройная  дикарка, будто  чувствуя,  что  за  ней  наблюдают,
постоянно оглядывалась  и была  рассеянна,  почти  ничего  не собрав  в свой
кожаный мешочек.
     В какой-то момент, в тени орехового  куста, ее обхватили сильные руки в
солдатских перчатках и она почувствовала легкий укол в бедро. Мир закружился
перед ее глазами, и девушка потеряла сознание.
     Очнулась она под сумеречными  каменными сводами  среди  ужасных  черных
демонов, вместо глаз у которых, были только щели.
     - Ты знаешь, кто мы?
     Дикарка, трясясь от страха, с готовность закивала головой.
     - Кто же мы, ответь.
     - В-вы подземные горные духи... - наконец смогла произнести девушка.
     -  Правильно. И  мы можем сожрать  тебя живьем или  оставить под землей
навсегда,  если  ты не  расскажешь  нам,  где ты взяла вот  это... - и перед
глазами девушки закачался на цепочке медальон. Бедняжка тут же пожалела, что
подобрала эту вещь в месте, считающимся у местных жителей проклятым.
     -   Я  все  вам  расскажу,  горные   духи...  Только   отпустите   меня
пожалуйста... Я обещаю вам, что больше не появлюсь в проклятом месте у Белой
горы... Там много всяких вещей принадлежащим духам. Я взяла эту, потому  что
хотела, чтобы часть силы духов перешла ко мне...
     -  Ты  говоришь о Белой горе,  которая находится  на восходе Бонакуса в
половине дня ходьбы от деревни?
     Девушка закивала, беспокойно переводя глаза с одного демона на другого,
опасаясь, что они и теперь не отпустят ее живой.  Она слышала, что подземные
духи злы и  вероломны.  С этой  мыслью она и потеряла сознание от очередного
укола.
     - Рауль, отнеси ее обратно и побыстрее. Мы идем к Белой горе.





     Когда десантники  оказались у подножия  Белой горы, их глазам предстало
впечатляющее зрелище.
     По  крутому  меловом склону, стекал  маленький ручеек  с белесой водой,
образовывая  внизу   небольшое  мелкое   озеро,  поросшее  вялыми   водяными
растениями.  На  противоположной, от  горы  стороне,  озерцо закрывала стена
зелени  из  переплетенных  стеблей  цветущего  плюща  и  искривленных горных
деревьев.
     На  середине озера,  наполовину ушедшая в  грунт,  лежала большая часть
корпуса десантного корабля.
     Лейтенант Линдер и  Гаусс, воспользовавшись пролом  в  борту, забрались
внутрь  и  обнаружили, разбросанные  в беспорядке,  скелетированные трупы  в
форме и доспехах отряда "Корсар".
     Оскалив  зубы в последней  гримасе боли,  они  лежали вповалку друг  на
друге, вперемешку с побитой аппаратурой и военным снаряжением.
     - Вот значит, куда подевался старина Глоз... - произнес Алекс.
     - Интересно,  как  же  они  пробились через  минные  поля  и  торпедные
станции? - спросил Гаусс. - Честно признаюсь, сэр, я недооценивал лейтенанта
Глоза.
     Наконец  Линдер и Гаусс появились снаружи и добрели по мелкой  воде  до
берега.
     - Там  наши, - сообщил Алекс солдатам. -  Команда лейтенанта Глоза... Я
думаю,  мы  можем  позаимствовать  у  них  что-то из  доспехов и  кое что из
снаряжения.




     - Сэр,  вот хорошие фотографии.  Здесь отчетливо видно, как  диверсанты
передвигаются  по  тропе.  А  вот это  уже  туземцы и  это...  На  эти  двух
фотографиях диверсанты, а здесь  полюбуйтесь, опять эти голозадые. Постоянно
мешают компьютеру идентифицировать солдат противника,  я просто не знаю, что
делать.
     - Значит  так,  Джоунс... Меня опять вызывал  маршал. Этих  диверсантов
нужно во что бы то ни стало уничтожить. Если мы пошлем  туда людей  капитана
Летнера,  они еще  год будут играть с вражеским десантом  в прятки -  там же
пропасть этих  меловых  пещер.  Поэтому  направим  туда три или  нет -  пять
бастионов Б-27, и  пусть  они утюжат все  подряд. Эта местность  должна быть
опустошена полностью, чтобы ничего нам не мешало выполнить свою задачу. Все,
майор Джоунс, вы свободны.
     Когда майор ушел, оставшийся в одиночестве полковник Фрезер, погрузился
в свои мысли. В последнее время ему приходилось очень много работать. Агенты
сообщали о постоянно растущей военной мощи Содружества.
     Чтобы  хоть  как-то  воспрепятствовать этому, здесь, на "Эр-Зет -  10",
принимались  срочные   меры   и  формировались  новые  задание  для  шпионов
внедренных  в  военный  и  политический  аппарат  империи  землян.  Это была
бесконечная  гонка и  остановить  ее  могла только  война. Полковник  Фрезер
ужасно устал и ждал этой войны, как избавления.




     Ярко светил Бонакус, однако с моря дул прохладный ветерок и было совсем
не  жарко.  Анупа легко, как  козочка,  скакала по горной тропинке,  напевая
песенку, которую она придумала сама.
     Эта песенка была о том счастливом  дне, когда  ей исполнится пятнадцать
лет и ее отведут на священную поляну к Железному Отцу.
     Железный Отец, как говорят старики, живет в пещере у Черной скалы, куда
шаман   муюмов   приводит  девочек,   которым  исполнилось  пятнадцать  лет.
Посетившие это  священное место могли сами выбирать себе мужчину и вести его
в  свою хижину, а чтобы  народ муюмов был сильным,  Железный  Отец  вселял в
каждую  из девочек  дух  леса.  После  этого все  дети рождались крепкими  и
здоровыми.
     Анупа уже выбрала  себе мужчину. Он очень сильный и красивый. Он войдет
в  хижину  Анупы и навсегда  останется  с ней.  Правда, этот юноша  нравится
многим девушкам и не одна Анупа хотела бы видеть его в своей хижине, но эти,
другие, не  в  счет. Анупа  самая сильная и самая хитрая. У нее острые зубы,
быстрые ноги и верный глаз.
     Никто в  селении  не  метает  желтые  камни  точнее  Анупы  и  вряд  ли
кто-нибудь из ее одногодок попробует оспаривать ее, Анупы, права на мужчину.
Ведь все  помнят, что двух своих одногодок она столкнула со скалы за то, что
те  пытались смеяться над  ней. Еще  троих утащили зофры и  теперь одногодок
осталось всего десять.
     На душе у юной дикарки было светло и радостно. Колючий кустарник хватал
за колени, оставляя царапины, но девушка не замечала этого и продолжала петь
свою песенку, бойко шлепая босыми ногами по пыльной дороге.
     Вдруг  над  землей  пронеслась  огромная  тень и  на  мгновение закрыла
солнце. "Зофр!" - мелькнуло в голове Анупы и она юркнула под каменный навес,
выросший на боку гранитной стены.
     "Заметил или  нет?" - девушка сидела на корточках, сжавшись в маленький
комочек  и  ей  хотелось втиснуться  в  каменную  щель  или  превратиться  в
булыжник. До чего же страшно!..
     Прошла минута. Другая. Свиста крыльев зофра слышно не  было. Может быть
зофр ее не заметил?.. Анупа осторожно выглянула из-под навеса.
     Ничто  вокруг не  нарушало  мирного  стрекотания кузнечиков  и  низкого
жужжания пчел.
     "А-а, значит не голодный  был!" -  осенило Анупу. Она вылезла из своего
убежища,   поправила  в  волосах  цветок  и  одернула,  съехавшую   на  бок,
набедренную повязку. Теперь все в порядке. Только хорошее настроение куда-то
улетучилось. Анупа наморщила лоб и сосредоточенно пыталась вспомнить:  о чем
она думала и почему ей было так хорошо.
     Ее раздумья нарушили два далеких раската  грома.  Девушка с  удивлением
посмотрела на небо. Ни облачка.
     "Гм, сезон дождей давно закончился - откуда взяться грому?"
     Анупа, как и все женщины, была ужасно любопытна. Она  стала внимательно
смотреть в ту сторону, откуда прогремел странный гром.
     И вдруг, о ужас! Увидела еще одного черного зофра. Затем еще трех.
     Сначала  она  хотела  спрятаться,  но  любопытство  одержало  верх  над
страхом, к тому же зофры были уже далеко, почти у самого моря.





     Первый Б-27  перевалил через горный хребет и теперь несся над  долиной,
едва не задевая верхушки деревьев.
     Сидевший  по  местам  экипаж,  внимательно  вглядывался  через  экраны,
окуляры и прицелы в густые заросли  джунглей, а  нервные  пальцы  застыли на
курках и гашетках.
     Вслед за первым,  с  высоты  вниз,  спустились  остальные суда  и сразу
включились в  работу.  Вскоре все  пять кораблей выстроились в цепь и начали
тщательно утюжить заданный район.
     Как  факелы,  вспыхивали  хижины  и туземцы, словно муравьи,  бросались
врассыпную, надеясь  укрыться  под  кронами деревьев. А  корабли  зависали в
воздухе  и  автоматические  пушки,   управляемые  аккуратными  компьютерами,
реагировали  на  любое  движение  в  своем секторе  и  упреждали  каждый шаг
очередной жертвы.
     - Послушайте,  сэр, - подошел  к командиру фотограф, - Мне кажется, что
мы не  то утюжим. Посмотрите, это результаты нашей работы, - и он положил на
стол  несколько огромных  цветных  фото. Крупным планом  на них  были  видны
горящие, вместе  со  всем скарбом, тростниковые хижины,  растерзанные  трупы
людей:  женщины, мужчины, дети и старики. Вместо  одежды на них  были только
бусы и набедренные повязки.
     - Ты, конечно, прав.  Эти козявки вряд ли являются диверсантами. Но нам
спущено  указание  уничтожать все,  что  движется... К тому  же  работу  уже
сделана - похоже, ничего уже нет... - и офицер включил общий канал связи:
     -  Внимание, всем судам  -  задание выполнено. Идем к берегу, садимся и
ждем дальнейших указаний...





     Анупа  еще  не  добралась  до  деревни, когда из  леса ей навстречу,  с
криками стали выбегать люди.
     Их  тела  были  покрыты ссадинами и царапинами,  а  сами  бедняги  едва
держались  на разбитых в кровь  ногах. Детей видно не  было - им было не под
силу убежать от огненного смерча, а в крови муюмов не было заложено заботы о
своих  чадах. Каждый спасался, как мог. Выживали только сильные дети, слабые
были не нужны.
     А  вдали еще грохотал  гром. Черные зофры, как тучи, неподвижно  висели
над джунглями и поливали их огненным дождем. Все спасшиеся, несмотря на свою
кажущуюся усталость, быстро позабивались в щели между скал и через минуту на
открытом месте осталась одна Анупа.
     А еще  через минуту она уже упрямо карабкалась по почти отвесной стене,
на одну из высоких скал. Вдали продолжал грохотать гром и Анупе хотелось все
увидеть собственными глазами.
     Дважды  неверный камень  вылетал  из  под  ноги,  но крохотная  фигурка
продолжала карабкаться все выше и выше.
     Уже близился  вечер,  когда  на небольшой площадке, на  вершине  скалы,
маленькое существо, гордо откинув голову с развевающимися волосами, стояло в
полный рост и, в лучах заходящего солнца, казалось последней частичкой жизни
во всей Вселенной.
     При  последних  лучах  умирающего  дня,  Анупа,  своим  острым  зрением
разглядела черных зофров, которые после удачной  охоты, сытые, мирно дремали
на песчаной косе. Их было пять.





     Лейтенанта  Линдера  и  Гаусса,  утро  застало  в  пути,  когда  они  с
величайшим трудом продирались сквозь колючий кустарник.
     Это  была разведывательная вылазка  в сторону океана и Алекс не решился
брать  всех  людей туда, где в любой  момент их  могли обнаружить с воздуха.
Следуя приказу лейтенанта, отряд разделился и  часть десантников отправилась
в место расположения деревни,  где день  назад  была  проведена  карательная
операция.
     По  мере  продвижения  к  берегу густой  лес  чередовался  с небольшими
пространствами поросшими малорослым  кустарником  и  разведчикам приходилось
внимательно смотреть по сторонам, пересекая открытые участки.
     Линдер и Гаусс продолжали двигаться по долине,  постепенно спускавшейся
к берегу океана. Благодаря имеющейся карте, они шли уверенно, успешно огибая
болота,  овраги и  лесные озера.  Алекс еще вчера принял  решение  осмотреть
место посадки военных судов, заметив, что они удалились в сторону океана.
     И  вот,  проведя  ночь  в  лесу и  обойдясь без приключений, к  полудню
следующего дня разведчики вышли к океану.
     Прячась среди густого кустарника, лейтенант и его  напарник подобрались
в самому  берегу. Затаив  дыхание они  рассматривали  ощетинившиеся  пушками
Б-27, распластавшиеся на белом песке правильной пентаграммой.
     Несколько человек из судовых экипажей прохаживались  по  песку.  Кто-то
грелся на солнце, а кто-то швырял в океан камешки.
     Никаких доспехов  и оружия  на этих людях не  было и Алекс подумал, что
если бы захотел,  мог бы  вдвоем с  Гауссом захватить судно.  Некоторые,  из
гулявших,  заходили  в  лес,  не  в силах  устоять перед  магией  бескрайних
джунглей тянувшимися вдоль всего побережья.
     Напуганные   приближением  людей,   невиданной  красоты  птицы   тучами
поднимались  с крон  деревьев  и составляя  самые немыслимые  гаммы, спешили
прочь.  Фотограф  не  переставая   щелкал  своим   фотоавтоматом,   стремясь
истратить,  как  можно больше  пленки и  навсегда запечатлеть  это природное
великолепие.
     Вдруг,  с  одного  из  судов  на песок выпрыгнул  человек  и,  отчаянно
размахивая  руками,  что-то  закричал,  созывая  остальных. Те со  всех  ног
бросились к своим  кораблям и еще  забирались  по  трапам, когда  запущенные
двигатели уже начали срывать воздушными струями тучи морского песка.
     Почти синхронно корабли поднялись с  берега и,  выстраиваясь в походный
порядок, потянулись в сторону гор.
     Когда  шум их двигателей  начал  затихать, Алекс уловил едва различимые
звуки  далекой  канонады,  а  спустя   еще  несколько   минут  над  головами
разведчиков с ревом пронеслась семерка "стаккато" и, выпустив языки пламени,
начала стремительно уходить в высоту.
     Вскоре высоко в небе уже можно было различить инверсионные следы боевых
кораблей и пущенных  ракет. Белыми розами расцветали  взрывы,  и звук от них
достигал ушей наблюдателей через несколько секунд.
     - Сэр, это же наши прорываются!..
     - Похоже на то. И приходится им туго... Надеюсь, что они сбросят десант
где-то неподалеку.





     Почти всю ночь, в кромешной тьме, пробиралась Анупа сквозь лесную чащу.
Она шла по тропинкам,  знакомым только ей одной  - узнавая кошачьим  зрением
каждый  кустик, перешагивая через клубки змей и  обходя  паутину  гигантских
ядовитых пауков.
     Анупа была храброй девушкой, но когда над головой  внезапно раздавались
крики ночных птиц, девушка приседала от страха и прикрывала голову руками.
     Она  шла, почти,  полночи  движимая  одним  лишь  любопытством и уже  к
середине следующего дня, надеялась  выйти  к  берегу  и понаблюдать:  что за
громадные зофры появились в землях муюмов.
     Наконец, юная путешественница  утомилась  и, найдя под большим  деревом
сухое место,  стала укладываться на  ночь. Она собрала несколько,  сорванных
ветром,  больших  листьев  и  умело соорудила некоторое  подобие  постели. А
спустя  еще  несколько  минут,  дитя  дикой  природы  уже  тихо  посапывало,
свернувшись клубочком и укрывшись сухой травой.
     Анупа  проспала  около  четырех  часов, и едва солнце  тронуло верхушки
деревьев, она уже снова была на ногах.
     Борясь с зевотой и потягиваясь, как молодая пантера, девушка спустилась
на дно оврага  к парящему, в утренней прохладе, ручью. Сорвав по пути мятный
лопух, она, морщась, принялась его жевать - после сна это хорошо освежало.
     На дне оврага было холоднее, чем  под деревом, и Анупа поежилась.  Сжав
зубы девушка ступила в воду и холод обжег ее  ноги. Анупа  мужественно зашла
по пояс и, пронзительно взвизгнув, окунулась с головой.
     А спустя четверть часа, девушка снова продолжала  свой путь. Вскоре лес
начал редеть и впереди показался просвет.
     "Где-то здесь должна быть поляна", - вспомнила Анупа и тут, неожиданно,
услышала голоса.
     Это  говорили женщины  на  языке муюмов. Анупа неслышно пробежала еще с
десяток шагов и, спрятавшись за широким стволом дерева, стала наблюдать.
     На  краю леса, в ста шагах от нее, появились две девушки, как две капли
воды похожие друг на друга. Анупа  сразу  узнала их. Это были ее  зеркальные
одногодки: Хоро и Терника.
     "Глупые лягушки, что  они  здесь делают?"  - рассердилась  Анупа  и уже
хотела  прогнать девушек, но  тут ее слух  уловил какой-то посторонний,  для
леса, шум. Этот шум исходил сверху, постепенно нарастая. Хоро и Терника тоже
услышали его, и было видно, как они юркнули в кусты.
     Над  поляной  показался  зофр.  Только  какой-то  странный.  Он  быстро
опускался вниз. Лапы у него были не похожи на когтистые лапы обычного зофра,
а вместо крыльев был натянут тугой белый мешок.
     Этот  зверь  походил на тех  громадин, которые два дня назад висели над
джунглями и убивали муюмов. Его, относительно, небольшие  размеры, позволили
Анупе сделать предположение, что перед ней детеныш.
     "Маленький, а кричит  как взрослый зофр", -  отметила Анупа. "Детеныш",
тем временем, освободился от белого мешка и, ломая верхушки деревьев, тяжело
плюхнулся  на  землю. Лапы его,  застрекотали и, разбрасывая  во все стороны
сорванные куски дерна, "детеныш" забился в заросли лесного апельсина.
     Еще через  мгновение, на его боках откинулись потайные дверцы, и оттуда
начали выскакивать страшные черные демоны. Они разбегались в разные стороны,
прятались в кустах и падали под деревья.
     Хоро  и  Терника, не  выдержав такого  зрелища,  с криками выбежали  из
своего  убежища  и  помчались в сторону океана.  Некоторые,  из спрятавшихся
демонов, тут же вскинули  свое оружие  и Хоро, а затем и Терника попадали на
землю.
     Анупа еще ниже  пригнулась  к  траве и  смотрела  во  все глаза,  боясь
что-нибудь пропустить.





     Командор Тимотеус Лага прислушался к удаляющейся  канонаде.  Звуки  боя
перемещались все дальше и дальше. Таким образом, десантники его отряда вышли
из игры. Это было очень кстати и давало возможность сохранить свой BDM.
     - Майор Уильямс, пусть десант вернется в машину, а мы пойдем посмотрим,
что подстрелили.
     После  этого,  командор  первым  подошел  к  телу,  лежавшему  ближе  и
поморщился.
     Огонь,   сразу  из   нескольких  стволов,  сделал  эти  останки  просто
неузнаваемыми.  Тимотеус  перешел  ко  второму телу, которое  лежало у самых
кустов.
     Ему "повезло" больше и можно  было определить, что это молодая девушка.
Черты  ее  лица  даже кого-то  ему  напомнили...  Юдит?  Да,  сходство  было
поразительным. Следовало бы  задать этой несчастной  несколько  вопросов, но
теперь уже поздно... Она мертва...
     Из  простреленных  легких, пузырясь, вытекала кровь  и  прежде, чем эти
алые пузыри, надуваясь лопались, в них успевало отразиться небо, облака, лес
и люди с оружием в черных, одинаково безразличных, масках.





     Этой ночью ветеран Барни стоял в  охранении. Он  прослужил в "корсарах"
десять  лет,  имел  кучу благодарностей и еще больше  ранений,  но  в  такой
переплет   попал  впервые.  Только  восемь   человек,  включая  контуженного
лейтенанта Листа, уцелели после высадки.
     И бежали до самого океана - как кролики. Да, дела.
     Прислонившись спиной к смолистому стволу дерева, Барни предавался своим
невеселым мыслям и вслушивался в ночные шорохи. Где-то в лесной чаще сначала
тихо, а потом все громче и протяжнее давал о себе знать молодой шакал.
     Повиснув вниз головой на сухих  ветках с жутким свистящим покашливанием
переругивались, похожие на  вурдалаков,  летучие  мыши. Они то  затихали, то
вновь затевали злобные  драки, и тогда становились видны их фосфоресцирующие
морды  всех  оттенков   желтого,  зеленого   и  синего   цветов.  Когда  они
успокаивались, до уха Барни доносился  шелест стройных  пальм и приглушенный
шум набегающих на песок волн.
     Во    всем   этом,   кажущемся   хаотическим   нагромождении    звуков,
прослеживалась некая первобытная гармония, повторяющийся ритм.
     В  лицо  часовому  лезла  какая-то  мошкара, но он  не  замечал  этого,
охваченный новым для себя ощущением единства с миром природы.  Старый солдат
чувствовал  причастность к этой неведомой жизни,  к этой  ночи. И что  самое
странное - Барни перестал видеть в этой планете врага.
     Потом   он,   кряхтя,  присел  на   землю  и  устыдился  своих  мыслей:
"Разнюнился.  Эх,  развалина!.. Все,  вернусь  живым -  займусь выращиванием
овощей на огороде и баста - отвоевался!"
     Барни  глубоко   вздохнул  и  снова  прислушался:  в  ночной   симфонии
послышались фальшивые ноты. Появилась  натянутость и искусственность. Что-то
механическое заставило замолчать даже склочных вурдалаков.
     Солдат поднялся с земли и  покрутил настройку датчика движения.  Он еще
не видел, но чувствовал какое-то  перемещение. Отчетливо  стали слышны шаги.
Кто-то уверенно шел по лесу прямо на часового.
     - Эй, кто здесь? - подал голос Барни. В ответ лишь мерные шаги.
     - Я  ведь  не шучу!  -  пальцем  Барни перевел MS-400  на готовность. В
казенную  часть гранатомета скользнула кумулятивная граната. Оружие замерло,
готовое выплеснуть всю свою мощь туда, куда уставился черные зрачки стволов.
Барни дотронулся до спускового крючка:
     - Стой!  Еще шаг,  и  я стреляю!..  Фу  ты,  дьявол!..  Сэр! Что же  вы
молчите?! Еще немного, и от вас остались бы одни подметки!.. Что же  вы один
ходите после контузии? - и Барни, опустив оружие, сделал шаг навстречу.
     В тот же миг  узкое лезвие, зажатое в сильной  руке, вонзилось  ему под
броневую пластину точно в сердце.
     Не издав ни звука, старый вояка осел на морской песок.
     Убийца выдернул стилет из тела, тщательно вытер его о комбинезон жертвы
и  аккуратно  вложил  в маленькие  ножны,  пристегнутые  к  щиколотке. Затем
посмотрел по сторонам и, убедившись, что свидетелей нет, решительно двинулся
к спящим под пальмами десантникам. Не дойдя до них десяти  метров, он снял с
пояса фугас и, выставив время подрыва, воткнул заряд ножками в песок. Сделав
свое дело, он неслышно растворился в темноте.





     Приближалось  утро.  Морис спал,  балансируя на  гране сна и бреда. Его
раскачивало  из стороны в сторону, проносились обрывки далеких воспоминаний,
а перед глазами то и дело расцветали разноцветные вспышки.
     От очередного приступа тошноты он проснулся.
     Ощущения были самые  отвратительные -  тяжелую голову  невозможно  было
поднять от земли, а рот стягивала сухая горечь.
     Морис  нащупал  на поясе  маленькую  фляжку  и приложившись  к горлышку
сделал несколько глотков. Затем, услышав шум волн, он решил немного пройтись
и, собравшись с силами, поднялся и поплелся к океану.
     Морской ветер нес прохладу и Морис наделся хоть немного придти в себя.
     Добравшись до мокрого  песка, он пошел  по оставленному волнами пенному
следу,  стараясь не наступать на  выброшенных на берег медуз. Они  светились
слабым голубым светом, постепенно затухая, как умирающие маяки.
     Вскоре  ветер  усилился,  стал  заметно   прохладнее  и  голова  Мориса
постепенно прояснилась. Он  вспомнил,  что  гуляет  уже  довольно  долго  и,
развернувшись,  пошел обратно. Но не прошел он и  десятка  шагов, как  прямо
перед ним полыхнула яркая вспышка.
     Возле пальм,  где  остались  десантники,  с противным  треском  расцвел
ядовито-оранжевый гриб, и  от него во все стороны покатилась ударная  волна,
со свистящим шепотом волочившая песок, ракушки и сорванные ветки.
     Пока Морис, частично ослепленный,  приходил в себя, стена мусора  сбила
его  с ног и временно оставила в покое,  встретившись с другой более сильной
стихией - в океане начинался шторм.
     Волны, десять минут назад мирно лизавшие песок, теперь злобно клокотали
и, как бешеные,  плевались в небо пеной. Из внезапно прохудившихся туч, вода
низвергалась  на землю ледяными  потоками  и,  споря между собой,  соленая и
пресная волны, трепали несчастного человека, как клочок водорослей.
     Однако ему немного повезло,  когда  под руку  попался конец бечевки  от
затянутой песком, туземной пироги. Морис вцепился  в эту веревку скрюченными
посиневшими  пальцами и  молился, как  умел, прося  у  неба,  чтобы  веревка
оказалась достаточно крепкой. Он  знал, что  если его смоет в океан, обратно
уже не выбраться.
     Через  два  часа  дождь прекратился и ветер  начал  стихать. Океан  еще
сердился, но только  для  виду. Его тяжелые  волны утомились и теперь только
устало вздыхали.
     Погода быстро  менялась в  лучшую  сторону, и, спустя некоторое  время,
Бонакус, как бы извиняясь за свое долгое отсутствие, ударил нестерпимо ярким
светом.




     Маленький краб пробежал по лбу лежащего человека.
     Морис  мазнул  по  лицу пятерней  и,  приподнявшись,  сел.  Сначала  он
удивленно  осматривался по сторонам, глядя на  кучи  водорослей  и  деловито
роющихся  в  них  чаек,  но,  наткнувшись  рукой  на  веревку-спасительницу,
вспомнил события прошедшей ночи.
     Лист с трудом поднялся на ноги и, покачиваясь, стал внимательно изучать
этот умытый бурей, цветущий берег.
     "Ну  что  ж, будем считать, что родился во  второй  раз", - подумал он.
Затем глубоко  вздохнул и, прихрамывая,  заковылял в сторону бывшей стоянки.
Утренний ветер трепал его разодранную в лоскуты одежду.
     На  месте  вчерашнего  лагеря зияла огромная  воронка,  а  расщепленные
стволы пальм валялись в радиусе пятидесяти метров. Морис попробовал порыться
в разбросанном песке, стараясь  найти  хоть  что-нибудь,  полезное  для  его
дальнейшей и,  по всей  видимости, безрадостной  жизни  в  этих  первобытных
лесах.
     Набралось немного: десантный нож с обгорелой рукояткой и смятая фляжка.
Подобрав это  небогатое имущество, Лист  решительно двинулся в  путь,  чтобы
поскорее уйти от обугленной воронки.
     Он  шел опираясь на  подобранную  палку и через час достиг  того места,
которое приметил еще от места взрыва.
     Выщербленные  водой  и ветром скалы уступами сходили к песчаной косе  и
давали возможность, достаточно легко, взобраться по ним к самому лесу.
     Бонакус уже давно было  в  зените и  неимоверно жег руки и шею. Соленый
пот  разъедал  расцарапанное  лицо и попадал в глаза,  но Морис шаг за шагом
поднимался  все выше,  пока наконец,  не свалился  с  облегчением,  в густую
прохладную траву.
     Он лежал под кроной раскидистого дерева с гладкой, словно полированной,
корой.  Стебли  травы,  через  многочисленные  прорехи  в  одежде,  касались
изболевшегося тела и приятно его освежали.
     Немного отдохнув,  Морис  поднялся и пошел вглубь леса,  чтобы поискать
пресной воды. Теперь ему следовало быть мудрым и основательным.
     Густые ветви деревьев нехотя пропускали его, а из под ног,  при  каждом
шаге,  с  шумом и  отчетливым  топотом  разбегалась  всякая  лесная  мелочь.
Некоторые из них имели настолько опасный вид, что Морис поспешил вооружиться
суковатой дубиной.
     Пройдя  еще совсем немного, Лист понял, что идет правильно -  в воздухе
пахло тиной и лягушками.
     Дойдя   до  неглубокой  балки,   он  увидел  проточный,  но  достаточно
заболоченный  водоем.  Спуск в  балку  зарос  кустами  ядовитых  колючек,  и
пришлось  несколько раз от души выругаться,  прорываясь  сквозь  их  плотные
ряды. Мученически  морщась и недовольно  почесывая уколотые ляжки, Морис все
же, сумел добрался до драгоценной воды.
     Поспешно  опустившись коленями прямо в жидкий ил, жадно  причмокивая  и
захлебываясь, он принялся пить  горьковатую болотную воду. Затем, отдуваясь,
встал. В кишках  что-то  жалобно заурчало.  Морис  прислушался  и озабоченно
погладил живот - как бы не схватить  какой-нибудь заразы, вон какое  грязное
болото.
     Но дезинфектора у него теперь не было.
     Неожиданно, Морис обратил внимание на легкое шевеление, происходящее, в
трех шагах от берега, прямо возле илистого дна.
     Приглядевшись, он опознал  здоровенную,  длиной  в руку, черную рыбину,
лениво  шевелящую   плавниками.  Только  теперь   Морис   почувствовал,  как
невыносимо хочется есть.
     "Вот только, как ее поймать, гадину. Только сунешься - вильнет хвостом,
и ходи голодный" - соображал человек, - "Ничего... обманем..." - и он сделал
шаг вперед.
     Рыбина замерла насторожившись.
     "Осторожная," - соображал  охотник и, дождавшись, когда  рыба оттаяла и
снова задвигалась, медленно занес правую руку над головой.
     Рыба  снова недобро  покосилась на Мориса, как  бы предупреждая: "Я все
вижу!" Но  дело уже  было  за малым  и мастерский плевок  в воду,  прямо над
головой  глупой  животины,  разбудил  ее  интерес.  Продув  свои  балластные
цистерны, она стала всплывать, важно, как настоящая субмарина. Как только ее
спинной плавник коснулся поверхности, Морис, издав "Ы-ы-ых", рубанул по воде
ребром ладони...
     Что  тут  началось...  Рыба,  словно  болотное  торнадо,  буравила  ил,
выпрыгивала из воды,  выбрасывала  на берег ошметки  тины  и по уровню  шума
перекрывала  речной буксир. Однако Морис только сначала растерялся, а потом,
издав боевой клич, сиганул на середину болотца и принялся ожесточенно месить
кулаками то место, куда только что шлепнулась его добыча.
     Упускать свой  обед  не хотелось  и Лист, то, почти,  настигал  рыбу  и
наносил ей разящие  удары, то вновь  упускал  и яростно, на чем свет  стоит,
ругался.
     Наконец,  судьба  послала  ему  удачу,  и  знакомые   выпученные  глаза
появились из глубин взбитой болотной жижи совсем рядом. К тому же эти  глаза
сами плыли прямо к Морису.
     Собрав все силы, он рванулся вперед  и так врезал меж этих самых  глаз,
что из его собственных  посыпались  искры,  а рыба, обезумев,  разметала, по
берегам, половину оставшейся грязи.
     Однако Морис уже ни на  что не обращал внимания и, постанывая, выбрался
на траву, держа на уровне глаз разбитый окровавленный кулак.
     Морщась от боли, он попробовал пошевелить пальцами - пальцы двигались и
это обнадеживало.
     "Хорошо, что хоть ничего не сломал," - утешался Морис,  - "Надо  обмыть
кровь и уходить, по-добру по-здорову, пока сам себе шею не свернул".
     Лист опустил руку в воду и осторожно ею поводил. Затем сунул кулак себе
под  нос,  но  никаких открытых  ран  не  обнаружил.  Только одну  небольшую
царапину.
     Удивленный охотник  поднял глаза и то, что он увидел на воде, заставило
его вскочить на  ноги. Это была толстенная,  трехметровой длинны,  змея. Она
плавала кверху ядовито-желтым брюхом. Все ее тело мелко подрагивало, а шкура
каждую секунду меняло свою окраску.
     Вскоре агония прекратилась и змея благополучно издохла, а Морис все еще
стоял и смотрел на воду, надеясь, что всплывет оглушенная им  рыба. Однако -
тщетно.
     Вздохнув, Морис  Лист зашел в воду  и,  не без труда, выволок  на берег
свою добычу.
     "Может ее и есть то нельзя",  - подумал он и с подозрением посмотрел на
змею.
     - Что ж, отравлюсь, так отравлюсь,  - произнес он вслух. - Сытая смерть
все же лучше голодной.
     И, натужено сопя, удачливый охотник стал выбираться из оврага.
     Огромная  голова  змеи  волочилась  по земле,  а из  приоткрытой  пасти
торчали, теперь уже, безопасные ядовитые зубы.
     Едва  за  Листом  сомкнулись  густые  ветви,  на  другом  конце   балки
шевельнулись кусты и кто-то несколько раз с шумом втянул воздух. После паузы
треснули сучья и из зарослей показался огромный зверь - что-то среднее между
тигром и вепрем.
     В холке  монстр достигал не менее четырех метров. Коричневая шерсть  на
загривке  топорщилась, как  щетка,  а  в маленьких  глазах горел  неутолимый
голод.  Нос  был  очень подвижен и этим  он  сильно  напоминал  крысиный,  а
желтоватые, покрытые зеленой плесенью клыки, страшно торчали во все стороны.
     Несмотря на свой многотонный  вес, животное  ступало  на  мягких лапах,
почти, бесшумно.  Несколько секунд зверь постоял  на  открытом пространстве,
прислушиваясь  к  затихающим  шагам  Мориса,  а  потом одним  прыжком, легко
перемахнул балку.
     Потоптавшись  возле места, где минуту назад прошел человек, он зажмурил
глаза, шумно потянул носом воздух и двинулся по следу.
     Придя к  своему "новому дому", Морис,  первым делом, отсек  ножом  змее
голову  и  понес на пробу лесным  муравьям,  жилище  которых он приметил  по
дороге.
     Муравьи с большим энтузиазмом набросились на дармовое  угощение, и змея
выдержала тест  на съедобность.  Довольный  собой, Морис вернулся и принялся
разделывать добычу.  Каково  же  было  его  изумление,  когда в  брюхе  змеи
оказалась та самая черная рыбина, на которую он первоначально имел виды.
     Это  была  уже  двойная  удача.  Морис даже  засвистел бодренький марш.
Работа  спорилась, и вскоре дюжина тонких ломтиков змеиного и  рыбьего  мяса
вялилось на черных, раскалившихся от солнца, камнях. Вместо соли Морис решил
использовать морскую  воду. Взяв помятую фляжку,  он уже собрался спуститься
вниз к  океану,  но его внимание привлек необычный  доносившийся  со стороны
берега звук.
     Над волнами, метрах в сорока от поверхности воды, висел чужой корабль и
с его борта Мориса наверняка уже засекли, как бы далеко он не находился.
     Чувства  страха не было, но  наблюдая  висевшую  громадину, ощерившуюся
ракетами и лазерными пушками, которые в любой момент могут превратить тебя в
облачко ионизированного газа, невольно ощущаешь себя голым посреди улицы. До
корабля было километров пять, но Морис отчетливо  видел, как от его большого
тела отделилась и двинулась к берегу маленькая точка.
     В  этой приближавшейся к берегу  точке, Лист, опытным глазом, определил
патрульную лодку. Она благополучно достигла берега и, взметнув облако белого
песка, начала садиться. Однако,  едва коснувшись земли, лодка снова взмыла в
высоту и повернула обратно к кораблю. Морис с полным непониманием следил  за
этими странными маневрами.
     Однако  судьба  приготовила  ему  еще  один  сюрприз: по косе неспешным
шагом, от того места, куда только что садилась лодка и в направлении стоянки
Мориса, шествовал человек в военной форме без доспехов и шлема.
     Бонакус был почти в самом зените и палил нещадно, но человек  не спешил
укрыться в тенистом лесу - ему было не жарко.
     Когда незнакомец приблизился достаточно,  чтобы можно  было  разглядеть
его лицо, Морис обрадовался. Он узнал  этого парня, ну, по крайней мере, тот
был  ему  знаком.  Наконец-то  можно  было  что-то  узнать  о  судьбе  своих
товарищей.
     Морис выбрался из кустов, куда  он предусмотрительно  спрятался,  когда
увидел  незнакомца.  Этот, знакомый  Листу парень, был уже  шагах  в сорока,
когда Лист крикнул ему:
     - Эй, я здесь! Иди сюда!






     Подойдя к подножию обрыва, человек в военной форме начал подниматься по
крутым ступеням. Он карабкался вверх, упорно глядя себе под ноги.
     "Надо помочь",  - подумал  Морис и, подойдя к краю  площадки,  протянул
руку:
     - Хватайся!
     Знакомый  парень,  по-прежнему глядя  на свои сапоги,  принял услугу и,
оказавшись рядом с гостеприимным хозяином, поднял свое лицо.
     Морис охнул от  неожиданности, столкнувшись нос  к  носу  с...  Морисом
Листом.
     Пятясь от своего  наступающего двойника и лепеча что-то бессвязное,  он
оступился и грохнулся на спину.
     Это его  и спасло, поскольку в этот момент, на уровне горла, со свистом
распоров  воздух,  сверкнуло  лезвие  стилета.  Удар  пришелся  в пустоту  и
двойник, потеряв равновесие, чуть-чуть завис над лежащим Морисом.  Он только
теперь осознал опасность  и это придало ему силы: опершись  плечами о землю,
он резко выбросил ноги вверх.
     Нападавший, не ожидал такого поворота событий и получив мощный толчок в
грудь, упал и перекатился  через голову. Лист, быстро вскочил и устремился к
лежащему врагу, чтобы его добить, но двойник мгновенно  оказался на ногах и,
встретил Мориса, неуловимым, механическим ударом.
     Тот,  отлетел метра на  три  и  ударился  головой о твердый  каменистый
грунт.
     Сознание  покинуло  Мориса,  и  он не  мог видеть  противника,  который
подошел к его распростертому телу и прикинул  местоположение  сердца. Он уже
занес руку,  вооруженную узким, как жало, стилетом,  когда из кустов с шумом
выбрался зверь.
     По  его  позеленевшим  клыкам  стекала тягучая слюна и было видно,  что
голод сводит  гиганта с ума.  Животное буквально  вонзило свои злые свинячьи
глазки в двойника и начал медленно приближаться.
     Однако тот  вовсе  не испугался.  Он  только сделал шаг  назад,  словно
готовясь к бою. Между  тем, шерсть на  вершине  холма мускулов зашевелилась,
зверь  на  мгновение замер  и, как  только его обед  попытался  улизнуть,  в
стремительном прыжке и с неожиданной легкостью, настиг свою добычу.
     Звонко,  словно вишневая  косточка,  щелкнула  в челюстях  зверя голова
жертвы, а еще  мгновение спустя, в пасти чудовища  полыхнула яркая вспышка и
грохнул мощный взрыв.
     Оглушенное  животное,  с  горящей факелом  шерстью,  поднялось на дыбы,
извергая из горла кровь и, хватающий  за сердце,  жуткий крик.  Затем фонтан
крови  усилился  крик  прекратился.  Колосс  замотал  головой  и  рухнул  на
небольшие деревья, ломая их своей тяжестью.





     Морис начал приходить в себя от легких щекочущих прикосновений.
     Затылок разламывала тупая боль  и он с  трудом открыл глаза, однако все
видимые образы неуловимо расплывались.
     Морис  не мог понять,  где он  и кто рядом с ним. Он  кожей  чувствовал
присутствие  чего-то доброжелательного и теплого.  Может быть он снова  стал
маленьким? Ведь все было точь-в-точь, как в детстве: те же ощущения.
     Вот сейчас  он  окончательно  проснется  и  если  рядом не будет  мамы,
зальется горькими слезами.
     Изображение  медленно  прояснялось,   а  черты  лица,  склоненного  над
Морисом, становились  отчетливее и  узнаваемее. Из памяти всплыл образ Юдит,
ее волосы, глаза, голос.
     - Ю-д-и... Ю-д-и-т?.. - простонал Морис.
     - Тихо,  тебе  лучше  не  разговаривать,  молчи, - на  губы  замком лег
маленький палец.
     Наконец, Лист сумел окончательно открыть глаза.
     Во-второй  раз  увидев перед  собой Юдит,  Морис не стал  удивляться, а
принял все, как есть. Девушка была  красива, приветлива и абсолютно  во всех
подробностях повторяла ту, которую Тимотеус застрелил в каюте Валевского.
     Морис поднял руку и погладил шелковистые волосы девушки.  Она счастливо
заулыбалась и прижала его ладонь к своей щеке.
     - Как тебя зовут? - разлепив потрескавшиеся губы, сипло спросил Морис.
     - Анупа... Меня зовут Анупа, - голос Анупы звучал радостно и звонко.
     - Прекрасно, - Морис  оперся на  землю  и сел. - А меня  зовут Морис...
Понятно?
     - Понятно, Мо-рис, - ответила она с готовностью, не сводя с него глаз.
     - Откуда же ты взялась, Анупа? - спросил Морис и устало улыбнулся.
     -  Я  убегала от черных демонов и увидела  тебя,  Мо-рис.  Демоны убили
глупых лягушек Хоро и Тернику.
     - Какие демоны? О чем ты?
     - Обыкновенные демоны. Черные и  очень страшные... Мо-рис, ты войдешь в
хижину моей матери?
     -  Какую  еще  хижину?  - из-за  постоянных  травм  головы  Морис  туго
соображал.
     - Я хочу,  чтобы ты был моим мужчиной  и  чтобы ты вошел в хижину  моей
матери. Ты рад этому? - скороговоркой выпалила Анупа.
     Обалдевший Морис, ничего не  понимая, пялился на девушку, а потом вдруг
зашелся в приступе хохота.
     Он  то  падал,  то вставал  на  ноги,  но  ненадолго.  Смех валил  его,
ослабленного,  на землю  снова  и  снова. Наконец, это  перестало  нравиться
Анупе. Она поднялась с камней, схватила хохочущего Мориса за плечо, а другой
рукой коротко ударила под дых.
     Морис охнул и присел, а после некоторой паузы сказал:
     - Видишь ли, крошка, я вроде, как на службе.
     Несколько  раз  глубоко  вздохнув,   он,  наконец,  сумел  восстановить
дыхание. А девушка опять неподвижно сидела рядом, не спуская с него глаз:
     - Теперь я знаю, что среди мужчин - ты самый сильный, - продолжала она,
как ни в чем не бывало, - А среди женщин - я. Ты  понимаешь, о чем я говорю,
Мо-рис?
     - Догадываюсь, крошка, - ответил  тот, дотронувшись до живота. - Скажи,
Анупа, а откуда ты знаешь мой язык?
     - Скорее  это ты знаешь  наш.  Этот  язык знают муюмы, бактисы,  жители
пустыни Ронги и люди из  большой страны Мго. Все, кто поклоняется  Железному
Отцу, говорят с ним на его языке, ну и между собой, конечно. Этот язык муюмы
называют нгоро - "божественная речь".
     Анапа уселась поудобнее и начала  рассказывать, словно читая  заученный
текст:
     - Очень давно, много лет назад, когда мой народ  существовал  в  обличи
рыб и питался водорослями в океане, пришел Железный Отец.  Он дал  нам новую
жизнь, богатые дичью леса, глубокие озера и наш язык муюмов. То же он сделал
и для  других  народов, но люди ссорились между собой, убивали друг друга  и
пожирали. Муюмы ели бактисов, а  жителей Мго поедали ронгийские горцы.  Ведь
каждый  в  иноплеменнике видел  только  добычу  и еду.  Тогда Железный  Отец
спустился с Саардских гор  и подарил нам нгоро. Войны сразу прекратились, мы
поделили земли и стали уважать границы друг  друга.  Так говорят  легенды...
Беспокоясь о нас, Отец создавал новых  больших  зверей, имеющих  много мяса.
Одного такого ты сегодня убил... Ты храбрый, Мо-рис, ты сильный...
     - Какого еще зверя? - не понял Морис.
     - Как же, вон там в кустах, ты забыл?
     - В  каких кустах? - только  сейчас  Морис обратил  внимание, что с той
стороны, куда  указывала  Анупа, был слышен писк, шорохи, хлопанье крыльев -
одним словом, возня.
     Когда  Морис поднялся и приблизился к кустам, он стал  очевидцем  того,
как по  громадной туше зверя прыгали птицы величиной  с  индюка. У  них были
массивные клювы и они сосредоточенно долбали ими то тут, то там, а в залитой
кровью траве, кишела всякая лесная мелочь.
     Морис сплюнул под ноги и вернулся к Анупе.
     - Откуда... это здесь?
     -  Как? Ты  совсем  ничего  не помнишь?  - и девушка рассказала все  до
мельчайших подробностей, особенно приукрашивая подвиги Мориса.





     Жутко надоели мухи. Они лезли в лицо, уши, глаза. Морис так  устал, что
уже не  отмахивался от них. Целых полдня он  шел следом за  Анупой  и только
один раз останавливался на отдых.
     Девушка  несла  пару  вязанок каких-то  съедобных  плодов и  мешочек  с
вяленой рыбой,  которую добыл Морис и было совершенно  не заметно, чтобы она
хоть чуточку устала. Анупа подпрыгивала, что-то напевала на своем варварском
диалекте, а Морису оставалось только идти и любоваться ее стройными ножками.
После  того, как  Анупа  в  который  раз обернулась  и,  счастливо улыбаясь,
спросила:  "Как  дела?",  Морис усмехнулся  и, пройдя  еще несколько  шагов,
бросил:
     - Дела лучше, чем у Робинзона Крузо...
     Дикарка остановилась и посмотрела на своего спутника:
     - Почему? -спросила она.
     - Потому, что у  него  была только  коза, - улыбнулся Морис, - а у меня
есть ты...
     Анупа  недоуменно пожала плечами и, повернувшись, продолжила свой путь,
давая понять, что больше не собирается тратить время на пустяки. Так они шли
в   абсолютной  тишине  около  получаса,  после   чего  Анупа  вдруг   резко
остановилась.  Морис даже наткнулся  на вязанку фруктов, которые  она несла.
Девушка  медленно повернулась к  своему спутнику  и  серые глаза  ее  гневно
сверкнули.
     - Когда мы придем в деревню, я обязательно подарю тебе  козу, Мо-рис, -
отчетливо произнесла дикарка и, резко повернувшись, пошла дальше.




     Колонна медленно втягивалась в ущелье.
     Известковая  пыль  из-под копыт  сотен  буйволов  поднималась  белесыми
клубами и ложилась на пропитанные потом доспехи. Полуденный Бонакус раскалил
кремниевые  панцири, и вскоре можно было видеть, как  отдельные воины падали
со  спин  буйволов  от  тепловых  ударов. Рабы оттаскивали  их  на обочину и
приканчивали, протыкая сердца несчастных иглой гигантского кактуса.
     В качестве оружия, воины императора носили железные иглы,  однако рабам
железо не  доверяли.  Но и деревянные  иглы, длиной в локоть, отполированные
мелким речным песком и ребрами жертв, в руках рабов были опасным оружием.
     Бросать  своих  раненых считалось позором, однако брать их  с собой  не
было никакой возможности.
     С умерщвленных иглами воинов, рабы снимали доспехи и складывали рядом с
покойниками, а затем  другие рабы, шедшие в конце колонны, собирали  тяжелое
убранство и сносили его в обоз.
     Главный  нарвад Империи с  досадой  и горечью наблюдал за тем, как таят
ряды  вверенного  ему войска,  но  иначе было  нельзя  -  за  каждым  кустом
прятались метатели.
     Во всех племенах горцев считалось хорошим тоном убивать солдат сильного
и богатого войска императора, а затем хвастать перед своими соседями,  чтобы
те  больше уважили  своих героев. Поэтому все,  от мала  до велика,  сидя на
деревьях или  забившись в какую-нибудь  щель, выжидали удачный, для метания,
момент. Стоило кому-то  из императорских солдат проявить легкомыслие и снять
тяжелые  доспехи,  как  тут же,  злобно шипя, раскручивалась праща, и желтый
блестящий шарик вонзался в грудь бедняги.  Солдат падал со своего буйвола, а
в тени кустов низколобые угрюмые горцы, с темной завистью в глазах, смотрели
на своего приплясывающего, более удачливого сородича.
     Едва  авангард  войска  выбрался из каменных тисков  ущелья, он  тут же
начал  строиться  в  боевые  порядки. Ведомые  своими храбрыми  бригадирами,
кавалерийские цепи  пошли  в атаку на густые заросли, где прятались коварные
горцы.
     Подгоняемые острыми шпорами, буйволы  с  яростным ревом, словно  танки,
утюжили кусты, и из них, в панике  разбегались  метатели. Всадники  догоняли
бегущих и поражали их в головы четырехгранными спицами.
     После того,  как горцы были частью рассеяны, а частью перебиты, колонна
войск, безо всякого риска, вышла из ущелья и поотрядно встала на отдых.





     В  центре лагеря быстро установили шатер нарвада и заметив его сановный
пурпур, Ахха развернул своего буйвола.
     Нарвад проезжал мимо галдящих солдат, хозяйским взором подмечая в каком
состоянии находились буйволы и веселы ли распрягавшие их всадники. По запаху
исходящему  от парящих котлов, он точно определял, будут ли завтра сыты  его
войска, а по собиравшимся у горизонта облакам - какая ждет погода.
     Следом за  Аххой  на  белых и  желтых  буйволах  ехали военноначальники
пониже рангом и это было связано с тем, что в Империи цвет буйвола говорил о
принадлежности всадника к определенному сословию.
     На серебристых буйволах  с рогами, покрытыми перламутром, ездил  только
сам  император  и члены его семьи. Вельможи  и  военноначальники садились на
белых  или  желтых  буйволов.  Пятнистых  и  серых  использовали  придворные
цирюльники,  надсмотрщики за рабами  и  войсковые командиры.  Солдатам  были
положены  буйволы  черного цвета.  Ну, а пестрые, рябые,  коричневые  и  еще
невесть какие, трудились на полях простых подданных.
     За нарушение этого  закона виновного ослепляли и опускали в шахты,  где
он до конца жизни работал на благо императора и добывал для Империи железо.
     Возле  шатра  шустрые  рабы помогли своим господам  спешиться  и те,  в
порядке значимости, вошли под шелковые своды. Вторым,  за Аххой, в  доспехах
из черных морских раковин, шел Ирри.
     Его  шлем  был  изготовлен  из  черепа  большой  лесной  обезьяны.  Все
вооружение  красавца Ирри состояло из изящной тонкой спицы,  немного длиннее
обычной,  с  шариком  из  драгоценной  пластмы,  вместо  рукояти.  Ирри  был
подчеркнуто  франтоват.  Он  красил  волосы по новой  столичной  моде и  был
жесток, как сам дьявол. Он приходился Аххе двоюродным племянником, но старый
вояка  не  любил  молодого зазнайку,  и  потребовалось  вмешательство самого
светлейшего  Тро, чтобы  нарвад, наконец, сдался и согласился взять принца в
поход к побережью.
     Оказавшись  в  шатре нарвада,  все  уселись  в круг. Появились рабы  и,
неслышно  ступая  по пушистому ковру, подали каждому  из  присутствующих  по
чашке зе -  легкого хмельного напитка,  получаемого  из речных водорослей. С
минуту все  молча  прихлебывали, смотря перед собой.  Но  вот Ахха  отставил
чашку и произнес:
     - Итак, мы дошли до границы владений муюмов -  лесных людей. Они бегают
по  горам, как козы, видят в темноте,  как совы, плавают, как рыбы  и хитры,
как лисы. Основное задание императора  мы выполнили - сожгли Сази -  столицу
Ронги  уничтожили  ронгийского  князя  Илу  и  его  солдат.  Мы  имеем право
вернуться по безопасной дороге через Кали-Нуми в наш благословенный Тротиум.
Однако, мы можем пойти к  побережью  и  своими  глазами  увидеть  прекрасных
муюмок с очами голубыми, как  озера и руками быстрыми, как праща.  Итак, мои
верные полковники, ваше мнение. Говори ты, Моххад.
     -  Я  скажу... -  Моххад  провел по  загорелому лицу огромной  ладонью,
вытирая пот. Потом  пригладил  длинные  седые волосы. - Я скажу,  Ахха... Я,
Моххад, промбиуд  императора. Сейчас я имею желтого буйвола,  а когда-то был
очень  счастлив, получив императорской милостью  - черного.  Я был червь,  а
император меня сделал  промбиудом. И, поэтому,  я проливал, проливаю  и буду
проливать  кровь свою и своих врагов  во славу  императора. Нарвад, я  иду к
океану! - сказал промбиуд и воинственно тряхнул седой шевелюрой.
     - Что скажет Сеик?
     Сеик, командир  трех сотен пращников,  выкинул вверх руку со  спицей  и
тонким голосом выкрикнул:
     -  Я, как Моххад!  Пусть мгонеты будут самыми красивыми, а  красивых  и
смелых детей нам нарожают женщины-муюмки.
     - Я думая, что спрашивать остальных нет необходимости, все едины в этом
решении. Я правильно понял?..
     - Да, нарвад! - ответил хор голосов.
     -  Вы все  храбрые войны и  это  хорошо,  у  императора не  должно быть
других. Но подумайте и о том, что от трех с половиной тысяч воинов у нас уже
осталось  не  более двух тысяч. Что  вы на это скажете? Не получится ли так,
что мы, ища своему императору  славы,  оставим его беззащитным перед большим
количеством врагов Империи?
     - Уважаемый Ахха.  Вы можете взять, для сопровождения,  сотню  воинов и
отправиться в Тротиум, - язвительно  произнес  Ирри.  - Вас никто не  сможет
упрекнуть из уважения к вашим годам и прошлым заслугам.
     На "годах"  и "прошлых заслугах", Ирри  сделал особое ударение,  и Ахха
заметил это.
     -  Если  я  уеду, кто  поведет воинов к  океану? Уж не  ты  ли  дорогой
племянник  со  своей  игрушечной  булавкой?..  Да и  солдаты  у  тебя  будут
заниматься не тем, - больно уколол племянника старый Ахха.
     Шатер  затрясся  от  взрыва  смеха.  Не смеялся  только  Ирри.  На  его
побелевшем лице, тонкие губы стали совсем не различимы. Сейчас ему напомнили
о его самом любимом развлечении.
     Здесь,  в  Ронги,  солдаты  часто  захватывали   в  плен  горянок  и  с
удовольствием их насиловали. А Ирри предоставлял  для  этого свой  шатер, но
требовал, чтобы жертву мучили  в течении нескольких часов в его присутствии,
а когда он  видел, что горянка на  последнем  издыхании и жить ей оставались
минуты,  Ирри  сгонял  солдата  и набрасывался  на  умирающую, овладевая  ею
совершенно растерзанной.
     Для любого другого  такие,  с  позволения  сказать,  развлечения  могли
окончиться темными и сырыми шахтами Империи, но Ирри был сыном императора.





     От долгой ходьбы,  ноги Мориса завязывались в  морские узлы.  Временами
ему казалось,  что они  выписывали  замысловатые кренделя уже где-то  далеко
позади. В момент,  когда силы,  казалось,  покинули его,  и  Морису хотелось
только тихо  умереть под кустом, Анупа, наконец, остановилась. Ее измученный
спутник  остановился тоже и, постояв пару секунд,  со  стоном, словно мешок,
осел на траву.
     Из под насупленных бровей Анупа строго посмотрела на лежащего  спутника
и, едва заметно, улыбнулась.
     Это  было  душераздирающее  зрелище  и ее  женское сердце не выдержало.
Девушка, присела возле Мориса и нежно провела по успевшей отрасти бороде.
     -  Мо-рис, какой ты странный! - Анупа звонко рассмеялась, -  Как лесная
обезьяна! Почему у тебя на лице растут волосы?
     Морис  молчал, не открывая глаз, ему  нравилось щебетание  этой  иногда
суровой,  но  чаще  ласковой пташки.  Ее  пальчики  приятно  щекотали  лицо.
Разомкнув, наконец, веки он увидел большие серые глаза Анупы очень близко. В
них  было  столько  нежности,  что бравый  легионер  напрочь забыл  о  своей
усталости. Действуя согласно обстановки, он привлек девушку к себе и пытаясь
поцеловать.
     - Фу!.. Грязная обезьяна!.. - Анупа без труда вырвалась из  его объятий
и брезгливо отерла губы. Однако было заметно, что она в нокдауне.
     Тем временем, Морис уселся на  землю и, обхватив руками колени,  принял
самую обиженную позу. И он не ошибся.
     Спустя несколько минут ему на плечо легла ладошка Анупы.
     - Эй,  послушай,  не сердись. Я...  Я...  - девушка искала  слова  и не
находила  их.  -  Скажи  мне,  Морис,  а что ты делал... Ну  вот  когда я...
рассердилась?.. Это что?
     -  Это  называется  "поцеловать",  крошка.  У  вас,  что  же, никто  не
целуется?
     - Не-а. И волосы на лице у  нас не растут.  Знаешь, если бы  мне раньше
сказали, что у людей, как у зверей, на лице растут волосы, мне бы, - девушка
сморщилась,  - мне было бы противно, а вот ты  такой лохматый, - Анупа снова
коснулась бороды, - нравишься мне еще больше.
     - Это называется "бо-ро-да", девочка.
     - Бо-ро-да, - повторила Анупа.
     - Слушай, а почему ты не поинтересовалась кто я, откуда. Ведь у вас нет
бородатых мужчин.
     -  Ну-у-у! -  девушка наморщила лоб,  и ее носик  смешно  вздернулся, -
Какая разница. И вообще, ты наверное голоден, Морис?
     -  Да-да,  конечно! - Морис энергично почесал впалый живот, -  Было  бы
очень кстати.
     - Тогда  пойдем, наберем желтых камней для метания, - предложила Анупа,
- здесь недалеко есть ручей.
     Морис пожал плечами и, поднявшись с земли, заковылял вслед за девушкой.




     Оказавшись  у  ручья, заросший и ободранный  Морис  начал,  вдруг, дико
хохотать, а  затем  бросился в воду и стал  лихорадочно засовывать в карманы
слитки - маленькие и большие.
     -  Золото!..  Золото!.. Мы  богаты! Мы  очень  богаты! Я брошу  военную
службу, я заживу как рантье! - не переставая повторял он, и глаза его горели
отражали блеск желтого металла.
     Набив  карманы, совершенно  обезумевший  Морис  стал метаться  по руслу
ручья, стаскивая слитки в кучи.
     -  Ты что, с ума сошел?! - спросила Анупа, обретя  наконец дар  речи. -
Зачем ты собираешь  эти булыжники, нам  нужны  небольшие камни, Мо-рис!.. Да
что с тобой?!
     - Ты ничего не понимаешь, глупая дикарка! Мы теперь с тобой миллионеры!
Да что там миллионеры  - нет такого числа, чтобы  описать наше богатство! Ты
понимаешь?  Эти желтые  камни -  это  золото,  золото, Анупа! - не  унимался
Морис.
     -  Ты  такой  красивый,  храбрый и  сильный мужчина, но  до чего  же ты
бестолковый!  -  Анупа  стояла в ручье, уперев  руки  в бока. -  Неужели  ты
думаешь,  что  в  стране Мго, в Ронги  или  в  землях  муюмов, можно удивить
кого-нибудь этой чепухой? Железо - это другое дело. У кого есть железо - тот
богатый,  тот  сильный, а это твое золото,  оно  годиться  только для пращи.
Такое  мягкое,  что его  даже  младенец  раскусит! - с  этими словами  Анупа
презрительно пихнула ногой слиток величиной с конскую голову.
     Морис неподвижно стоял по колено в воде и, как завороженный, смотрел на
свои руки, в которых тускло поблескивали два желтых булыжника.
     - Да-а, - протянул он со вздохом. - Совсем я тут ополоумел, - и он стал
вываливать из карманов свои, было накопленные, богатства.




     Большая,  величиной  с  гуся, птица  в ярко-красном оперении, сидела на
макушке  высокого   дерева  и  с  неудовольствием  смотрела  вниз   на  двух
подозрительных  зверей,  которые  крутились  вокруг  ее  дерева  и  издавали
странные, не птичьи звуки.
     - Ну и что ты теперь собираешься делать? - ехидно спросил Морис.
     -  Убивать  птицу, - невозмутимо  ответила  девушка и назидательным, не
терпящим  возражений,  тоном добавила: -  Ведь  мужчины  такие  беззащитные.
Сейчас я добуду  дичь,  а  ты  ее  приготовишь... Ага вот, отсюда ее  хорошо
видно. - Анупа вытянула вперед  руку  с блестящим  шариком и прицелилась. От
напряжения у нее высунулся кончик языка.
     Последующее движение Морис просто не  уловил, так быстро все произошло.
Из  кроны  дерева,  в  облаке  разлетающихся  разноцветных  перьев и  сбитых
листьев, вывалилась туша птицы и шлепнулась на землю.
     -  Ух,  ты! Вот это  класс! - Морис подбежал  к  добыче и поднял ее  за
широкие крылья. Он,  однако, был весьма озадачен, обнаружив на  тушке убитой
птицы, входное  и выходное отверстия из которых вытекала кровь. - Эй, а  как
ты это сделала?





     Второй день колонны императорских войск плутали в густых лесах владений
муюмов, желая найти большое селение.
     Шли с опаской, высылая разведку во всех направлениях.  Старый Ахха знал
силу муюмов. В молодости он дважды с  войсками захватчиков пытался пробиться
сквозь леса  к  океану, но  каждый раз возвращался с полпути, имея при  себе
лишь горстку телохранителей.
     Это была страшная  война без  правил. Люди леса появлялись неожиданно и
так же неожиданно исчезали, а отряд всякий раз сокращался вдвое.
     Правда, теперь нарвад вел с собой много воинов. Все они были верхом  на
крепких черных буйволах, к тому же каждый солдат был защищен  костяными  или
ракушечными доспехами.
     И все же Ахха очень опасался.
     -  Нарвад, нарвад! - ломая кусты  тяжелыми копытами,  желтый буйвол нес
кричащего Моххада. Ахха  подождал  промбиуда  и  с явной  тревогой в голосе,
коротко бросил:
     - Ну?!
     - Там! - Моххад  неопределенно махнул рукой,  - Мертвое селение! Хижины
сожжены, живых людей нет, только изуродованные разлагающиеся трупы: женщины,
мужчины, дети - все!
     - Не может быть! Вперед, показывай дорогу! - и Ахха вонзил шпоры в бока
своего буйвола.





     Сгорбленный нарвад сидел на  расщепленном  дереве,  лежащем  на окраине
селения.
     Старый Ахха был погружен  в тяжкие раздумья: "Что же случилось с каждой
их этих деревень? Почему  вокруг только следы убийств, но  нигде  нет следов
битвы?"
     Везде, где  проходили войска Аххи,  они не встречали сопротивления. Все
попадавшиеся селения были сожжены, а жители уничтожены. Солдаты войска  были
веселы, сыты и здоровы. Поход  к  океану  обещал превратиться  в  бесславную
прогулку по кладбищу.
     Военноначальники на своих, элитной окраски, буйволах, сидели  пасмурнее
туч. Им хотелось войны,  славы,  почестей. Солдаты же, наоборот, чувствовали
себя прекрасно.  Они,  почти, открыто  пьянствовали  и дисциплина  в  войске
слабела с каждым днем.  Поэтому  внезапное сообщение о гибели  двух  солдат,
погнавшихся в лесу за неизвестным, была воспринята на совете в шатре  у Аххи
на "ура".
     Вот оно настоящее дело, вот она слава, вот они трофеи.





     Тридцать с небольшим, оставшихся в живых муюмов,  как смогли, окопались
на небольшом  холме,  склоны  которого, были утыканы  громадными  гранитными
клыками.
     Силы были слишком неравны, но  муюмы решили защищаться. Мужчины вторыми
номерами, подносили боеприпасы,  женщины же, прикрываясь каменными столбами,
напряженно следили за действиями императорских солдат.
     Ахха  грамотно  окружил войсками последний  оплот  умирающего  народа и
теперь за десять минут мог сломить сопротивление маленького отряда, умертвив
всех до единого, но ему нужны были пленники и, особенно, женщины.
     Солдаты  выкрикивали  муюмкам  оскорбления,  но  те  молчали  строго  и
торжественно, как статуи. Ничто не выводило их из равновесия.
     Один смельчак до того разошелся, что покинул свой строй и, выйдя вперед
на несколько  шагов,  принялся  кричать, размашисто  жестикулируя.  Не  видя
опасности, он приближался шаг за шагом к позициям осажденных и уже  мысленно
наматывал на кулак длинные косы прекрасной пленницы.
     Ему удалось сделать еще только один шаг, навстречу желанной мечте.
     Золотой шарик  сверкнул на солнце, желтой молнией и впился  в смотровую
щель  забрала.  Солдат охнул, руки его неестественно взметнулись вверх,  как
будто он хотел  взлететь, и рухнул  на  пожелтевшую высохшую траву. Из  всех
щелей его шлема хлынула кровь.
     В рядах  императорских солдат моментально воцарилась абсолютная тишина,
взорвавшаяся,   через   мгновение,  шквалом  гневных  криков.  Масса  войска
колыхнулась и разнобойной анархичной стихией покатилась на муюмов.
     Пронзенный десятками, несущих смерть снарядов, воздух злобно, зашипел и
передовая шеренга наступающих легла под дружным залпом амазонок, но  это уже
не могло сдержать атакующих.
     Еще  немного и  в  ход  пошли железные  спицы,  а  еще  через  полчаса,
опьяневшие от крови солдаты, гремя костяной броней, самозабвенно отплясывали
на изуродованных трупах несостоявшихся пленников.
     Старый  нарвад  подавленно взирал на эту  кровавую вакханалию,  сидя на
широкой спине своего буйвола. Белый красавец не  обращал внимание на крики и
флегматично  жевал зеленую ветку. Там,  в толпе  совершенно неконтролируемых
солдат, мелькали то Моххад с бичом в руке, то надрывающий горло  Сейк. Но на
них  и  на других военноначальников воины не обращали  внимания и, в  лучшем
случае, корчили рожи и огрызались.
     Ирри, среди  мятущихся начальственных лиц не было. Он  находился  возле
старого Аххи и с  удовольствием,  переливающимся через  край, посматривал на
пришибленного тяжким зрелищем, благородного нарвада.





     Спустившись  с горы,  Морис  и Анупа вышли  большую  пустошь,  заросшую
высокой серебристой травой.
     - Ну что, может отдохнем, королева?
     - Тихо... - произнесла Анупа, прижимая палец к губам, - я слышу топот и
голоса людей.
     И девушка застыла, превратившись в слух.
     - Ложись... - снова отрывисто проговорила она.
     -  Чего? - не  понял Морис, он определенно ничего не слышал, но дикарка
резко рванула его за руку, и он повалился в траву рядом с ней.
     Руки  девушки  обхватили голову Мориса  и  властно  притянули  к  себе.
Бедняга  крепко  впечатался  лицом  в  разноцветные  бусы,  под  которыми он
обнаружил  просто очаровательную  грудь. Желание, так некстати,  захлестнуло
Мориса...
     - Эй, благородный Ирри! Кажется мне  померещилось!  Здесь никого нет! -
голос  раздался  совсем  близко. Затем раздались тяжелые удары копыт и прямо
над ухом, шумно выдохнул буйвол.
     Когда большущее животное переставляло ноги, под ним содрогалась  земля.
Что-то мокро шлепнуло в траву, потом еще раз. И сразу запахло навозом.
     Слышно  было,  как недалеко  переговариваются  люди, с  места на  место
переходят буйволы.
     -  Что  ж,  бригадир!  Едем  дальше,  должно  быть  тебе  действительно
показалось! - и Ирри тронул своего буйвола, который, шагнув, зацепил копытом
помятую фляжку Мориса.
     Фляжка звякнула и солдаты, немедленно  спешившись, принялись рыскать по
траве.
     -  Вставай,  скотина!  -  кто-то  чувствительно  пнул  Мориса   в  бок.
"Вляпались," - страдальчески морщась, он медленно поднялся.
     Встала на ноги и  Анупа. Стоящий поблизости воин сразу же приблизился к
дикарке  и деловито  запустил пятерню под  ее  набедренную повязку, но уже в
следующее мгновение он, с неестественно вывернутой рукой, катался по траве и
дико выл, пугая своими криками буйволов.
     Ирри,  не  говоря  не  слова, взмахнул железной спицей и  сделал резкий
выпад, надеясь угодить в брюхо бородатому. Однако Морис, словно на учениях в
школе, вышиб ногой оружие и ребром ладони  тяжело ударил благородного Ирри в
переносицу.
     Фонтанируя кровью и дико воя, несчастный упал в траву.
     Находящийся  в  пяти шагах, пращник,  вдруг начал  яростно раскручивать
свое  оружие.  Морис  рванулся вперед, желая  помешать  ему, и воин впопыхах
метнул неточно.
     Снаряд ударил  Мориса  в  плечо. Он завертелся  волчком и  свалился  на
землю. Боль  была  невыносимой  и Морис  застонал.  Подоспевший пращник, для
верности, ударил  лежащего тяжелым  ремнем по голове. Стон оборвался и тогда
солдаты  двинулись на  девушку,  которая  отражала  нападения  яростно,  как
волчица.
     Солдат,  атаковавший первым, уже валялся  на земле и  разорванным  ртом
пускал кровавые  пузыри.  Вслед  за ним всадник  на  полном  скаку  направил
буйвола на Анупу. Девушка вывернулась из под самых рогов, но воин  дотянулся
пятерней до ее длинных волос.
     От страшного рывка девушка пролетела несколько метров и тяжело упала на
жесткую землю. Она еще пыталась приподняться, когда солдаты, спешно подбежав
к  ней,  завернули за  спину руки и стянули грубой веревкой.  Затем,  весело
галдя, притащили  и бросили рядом  с ней,  уже связанного по рукам и  ногам,
Мориса.
     - Давай иглу, Кривой! - сказал рослый солдат.
     Тот, кого он назвал Кривым, вытянул из-за пояса свою спицу и, неглубоко
воткнув  ее   в  грунт,  взялся   за  основание  кона.  Руки  солдат  быстро
перебирались  по  спице,   но  последним  окахался  волосатый  кулак   Гиго,
мускулистого здоровилы с умом и привычками буйвола.
     - Мне всегда везет на твоей игле, Кривой! Так и быть, с меня выпивка!
     Гиго подошел к связанной пленнице и, опустившись  возле нее  на колени,
заглянул в глаза.
     - Ну что, никак не дождешься? - осклабился он, - Сейчас-сейчас...
     - Начинай, Гиго! Не томи, ты здесь не один! - волновалась очередь.
     - Га-а! - взревел Гиго-буйвол и сорвал со своей жертвы все чем она была
прикрыта, - Кривой, Тере!  Растяните  ей  ноги!.. Еще...  Еще... Вот  так...
А-а-а... Хорошо... - и насильник навалился на Анупу всеми своими мускулами.
     - Ну, Гиго! Ну дает, а!? Силен!
     - А что же  она не орет, Гиго?! Поддай, а  то опозоришься,  еще не было
случая, чтобы под тобой баба не орала...
     Спустя полчаса, тяжело дыша, Гиго поднялся.
     - Все... Больше не могу... Или у нее язык отнялся, или она  бревно, - и
его место занял другой...
     Морис  застонал и открыл  глаза.  Голова была  тяжелой, будто ее набили
песком.  Стянутые веревкой  руки  затекли.  А эти звуки: как-будто  работают
большие меха. Морис повернул голову на бок... Вот он источник звуков. В двух
шагах.
     Солдат  тяжело и  с хрипом дышал. Пот градом  катился  по его  лицу  и,
собираясь  на  подбородке  в  большую мутную  каплю, падал  Анупе  на грудь.
Девушка  же, казалось, не присутствовала при этом  надругательстве над ней и
не замечала,  как менялись ее мучители.  Она немигающим взглядом смотрела на
далекие вершины меловых гор.
     - А-а-а-а!  Мерзавцы!  Я  вас  всех перережу!  - Морис, извиваясь,  как
червь, подкатился к  потеющему молодцу и что есть сил  ударил  головой в эту
противную, омерзительную рожу. Насильник слетел  с Анупы  и воя покатился по
земле, закрыв лицо руками.
     Подоспевшие,  тотчас, солдаты  принялись  бить Мориса ногами,  стараясь
попасть по лицу или в пах, и сознание вновь покинуло его.
     - Благородный Ирри! - обратился к принцу очередной запыхавшийся солдат,
- Боюсь, нас слишком мало, чтобы она от этого умерла.  Но у меня  есть идея.
Вы начинайте,  а я, чуть погодя,  подколю ее спицей! А?! Думаю будет то, что
надо. Что вы на это скажете?
     -  Эта  идея  мне нравится! - прогнусавил  подбитым носом Ирри,  - Черт
возьми, Лело,  у тебя варит  голова! -  и он поощрительно  похлопал слугу по
спине и занял свое место, а Лело стал в изголовий со спицей в руке.
     - Да-вай!  - выдохнул, наконец,  энергично работающий Ирри.  Лело занес
руку, целясь жертве в горло.
     - Ирри, нарвад! Ахха едет!..
     Лело тут же выронил иглу, а императорское  чадо быстро  вскочил на ноги
и, спеша и путаясь, еле успел одеть штаны.
     Он только внешне хорохорился, а на самом деле жутко боялся своего дядю.
Боялся и люто ненавидел.
     На полном скаку  Ахха, по-молодецки, круто осадил своего скакуна - даже
комья земли полетели из-под  копыт.  Лицо  нарвада было перекошено от гнева.
Глаза испепеляли провинившихся.
     -  Что, благородный Ирри, получаешь удовольствие за счет старого  Аххи?
Желаешь  дураком  меня  представить  перед императором?!  Дескать  были  два
пленника, да и те передохли!.. Вот тебе, мерзавец! - с  этими словами старик
перетянул нерадивого племянника плетью через спину.
     -  Ай!.. Ты выжил из ума, плешивый  старикашка! Бить меня  - наследника
божественного Тро! Поплатишься головой! - перешел на визг Ирри.
     - Пошел вон, щенок! - отрезал Ахха.
     - Ну-ну...  - так  и не  найдя слов, побитый  племянник, поджал хвост и
побежал к своему буйволу, которого уже поймал предупредительный Лело.
     Вскоре, по  распоряжению  Моххада подогнали  арбу, и  на нее  осторожно
положили  пленников. Рабы сняли с  них веревки и промыли  раны,  но они, все
еще, пребывали в беспамятстве.
     Затем рабы уступили место очень  худому  старику,  который  служил  при
войске лекарем. Он обработал ссадины и  раны, залепил их целебными  листьями
шелковистого  лопуха  и  накрыл обоих  пленников, с головой,  большим куском
плотной материи.
     Затем старик  достал из потертой  сумки флакончик из зеленого стекла  и
придирчиво посмотрел его на свет. Потом встряхнул и снова поднес к глазам.
     Удовлетворившись  увиденным,  он  вытащил  из горлышка пробку  и  сунул
пузырек под холстину.
     Закончив  свое  дело,  лекарь пошел прочь, отерев руки о  край  одежды.
Теперь измученные пленники должны были проспать много часов подряд.
     Возница тронул, и арба, поскрипывая, покатилась в лагерь.





     Джон Бидли, майор Национальной Службы Безопасности, был срочно вызван к
своему шефу - генералу Абрахаму Готти.
     Этот вызов  был связан с событиями, развернувшимися вокруг экспедиции к
системе Бонакус.
     Четвертый  отдел,  в котором служил  майор  Бидли, занимался внутренней
безопасностью  военных   структур,   а   также  защитой  Сообщества  и   его
транспортных  путей  от  террористов  и,  разного  рода,  пиратских шаек.  В
последние годы,  после  военных действий на Араксе Желтом,  Апулее и  долгой
войны  с  Союзом  свободных  фермеров,  появились  различные  группировки  и
политические партии, избравшие главным  методом, для достижения своих целей,
грабеж и террор.
     - Вот посмотри, Джон, из аналитического отдела нам переправили черновой
материал на  этих роботов. Информация свежая, передана из системы  Бонакуса.
Там случился большой  скандал: внедренным агентом, неизвестного  противника,
убит командор  Валевский,  а  корабли  Флота  вообще  исчезли  в неизвестном
направлении. Определенно,  это  уже не происки  промышленной  группы  "Бах и
Остерманн" и, уж точно, не "Браун тэнкс". Им, капиталистам,  лезть к военным
нет никакого смысла. Политика, финансы  -  другое дело, но  не  война. Что у
тебя есть по этому вопросу?
     -  Я  могу  только  сказать,  что  знаком  с  людьми,  приславшими  эту
информацию  с границы Бонакуса. Они  достаточно серьезные  люди. У  нас есть
некоторые  наработки  по роботам-агентам,  но  они  носят  предположительный
характер. Мы  обрабатываем  тысячи личностных  соответствий различных  людей
через  суперкомпьютеры НСБ. Это подробные тесты, содержащие  несколько тысяч
позиций, поэтому работа идет не слишком быстро.
     - Это по методу  Шклеревского?.. - генерал достал чистый лист бумаги  и
свернул его пополам.
     - Нет, сэр, все наше собственное.
     - Интересно и что же это за тесты?
     -  Мы исходим  из того, что сколько бы  совершенны  не были  роботы или
кибернетические  организмы,  отличить  их  поведение  от  поведения  обычных
граждан  возможно.  Вопрос в том, чтобы достаточно  быстро  выйти на  агента
среди, иногда, десятков тысяч подозреваемых.
     К  сожалению,  мы  можем   реагировать  только  после  начала  действия
вражеского агента. После того, как он себя проявит. Но даже и в этом случае,
быстрота наших действий ограничивается количеством агентов, которых мы можем
привлечь к решению этой проблемы, а также приоритетом обработки наших данных
в компьютерном центре НСБ.
     -   В   общем,   Джон,  твои  проблемы   вечные,  как  мир,  -  люди  и
финансирование,  -  по  своей   странной  привычке,  Готти,  разговаривая  с
подчиненными, мастерил бумажный кораблик.
     - Да, сэр, ничего нового.
     - Я хочу чтобы ты знал, Джон. Министр пообещал мне, практически, все. В
случае  необходимости   к  тебе  будут  прикомандированы  люди  из  Главного
Управления криминальной  полиции  и  из  Федерального  центра расследований.
Бросишь их людей на свои старый проекты, а своих агентов перебросиь на новое
направление.
     Генерал поставил кораблик на полированную поверхность стола и  тихонько
дунул  - кораблик перевернулся. - У меня к тебе вопросов больше нет. О любой
заминке докладывай немедленно...
     Джон Бидли молча кивнул и покинул апартаменты шефа.
     Собственный   кабинет  Джона  находился  на  двадцать  четвертом  этаже
трехсотметрового, принадлежащего государству  небоскреба, вывеска на котором
гласила:  "Государственная  судоходная  компания", хотя каждый ребенок знал,
что это здание НСБ.
     Прямо перед ним, на  уровне двадцатого этажа, находился  четвертый ярус
Большого западного шоссе.
     Двадцать  четыре  часа  в  сутки транспортный мост пропускал  по  своим
двенадцати   полосам  десятки  тысяч  автомобилей,   производя,  при   этом,
непрекращающийся шум.
     Джон  вошел  в кабинет и сел за письменный стол, сделанный из дешевого,
черного  пластика. Затем  снял трубку телефона, щелкнул кнопку кодирования и
набрал номер. Когда  на том  конце ответили, он сказал: "Макс, зайди ко мне,
есть  дело." Через три минуты  в его  дверь постучали, и  вошел  Максимилиан
Фокс.
     - Привет, босс. Какие проблемы?..
     - Макс, сколько людей у нас работает в городе? - спросил Джон.
     - Примерно, две с  половиной сотни. Точнее могу сказать, когда посмотрю
свои записи.
     -  Это  необязательно. Закрываем  направление  профсоюзов,  "леваков" и
промышленную   группу  "Бах  и  Остерманн".  Всех  людей   перебрасываем  на
направление госпиталя Военно-воздушных сил.
     - Вот это да, - Фокс приствистнул.
     - Не переживай, свои  старые дела мы не консервируем, а передаем другим
департаментам.
     - Кому?..
     - "Уголовке" и "федералам"...
     - Они нам наслесарят, - с сомнением покачал головой Фокс.
     -  Ничего,  разберутся.  Генерал  сказал,  значит  все.  Все  силы   на
госпиталь.
     - На доктора Гекельберри?
     - Да, на него самого.  Зайди к Марте. Пусть ее ребята перепланируют все
мероприятия  по  слежению и разработке всего окружения  доктора Гекельберри.
Все  планы и  графики переделать срочно. Поднять архивы  по  всем  пациентам
доктора,  а особенно,  по тем кому он сам  делал  операции на  хирургических
автоматах - без ассистентов.
     - Что нам искать, сэр? - спросил Макс.
     - Искать пока нечего, кроме, быть  может,  связей его бывших  пациентов
между собой и, каких-нибудь, особенных штук у них в головах.




     Агент  Шакал работал сегодня без пары и уже  два часа он стоял в пробке
на втором ярусе Южного шоссе.
     Через пять  машин перед  ним,  в красном  новеньком каре, сидел сержант
Военно-воздушных  сил  Тони Гудрун, которому  восемь месяцев  назад  сделали
операцию на мозг. Проводил операцию доктор Гекельберри.
     Агент   Шакал  все  время  снимал   сержанта  на  видео,  чтобы   позже
расшифровать и  проанализировать поведение Тони Гудруна. Он  делал это через
микрообъектив.
     Кое  что агент уже  накопал. Вчера,  в  портовом баре "Белинда",  Шакал
самолично видел, как Тони  Гудрун молча пил яичный коктейль с вишенкой  и не
обращал внимания на сидевших возле него двух блондинок.
     Девушки  являлись агентами НСБ и должны были  вступить  с Тони в тесное
знакомство, но он  игнорировал  их  общество,  хотя характеризовался  своими
сослуживцами  и начальством, как  неисправимый бабник. К  тому  же,  бармены
заведений,  которые  обычно посещал Тони,  как один утверждали,  что  Гудрун
всегда пил только виски или пиво, но никогда - коктейли.
     На   службе  тоже  заметили  изменения:  сержант  начал  безукоризненно
выполнять свои обязанности, чего раньше за ним не замечалось.
     Когда автомобильная пробка, наконец, рассосалась, агент Шакал продолжил
наблюдение за сержантом и поехал за ним следом.
     Они  оба  двигались в северном  направлении и  через  час, Тони  Гудрун
свернул к комплексу  складских модулей, принадлежащих Управлению Специальных
Операций.
     Сержант  вышел из  машины и,  не  оглядываясь,  пошел к лифтовой шахте.
Хатем предъявил  охраннику удостоверение и зашел в лифт. Агент Шакал, шедший
в  десяти  метрах позади сержанта, предъявил охраннику свое удостоверение  и
тот кивнул, разрешив ему пройти.
     Когда Шакал  уже шагнул в  лифтовую  кабину,  вслед за  ним туда вошли,
невесть откуда взявшиеся, рабочие склада.
     Вскоре,  лифт  остановился на последнем тридцатом этаже, из  него вышли
двое рабочих, таща на плечах тяжелый пластиковый мешок.  Они вынесли тяжелую
ношу в коридор и, подойдя к люку мусоросборника,  сбросили мешок вниз. Через
три часа, с очередной порцией мусора, мешок был сожжен в газовой печи.





     Когда утром Джон пришел на службу, возле кабинета его ожидал Макс. Джон
понял, что тот принес плохие новости, но ни о чем не спрашивал, пока  они не
зашли в кабинет.
     - Рассказывай, - разрешил Джон, опустившись на свой стул.
     - За  вчерашний  день мы потеряли четырех агентов. Все они работали без
пары,  чтобы  не  бросаться  в глаза.  Разрабатывали  сотрудников  персонала
Управления   Специальных   Операций.   Тела,   естественно,  не  обнаружены.
Автомобили тоже.
     -  Слишком уж точное попадание, тебе не кажется? Если  эти  неизвестные
враги проникли в спецотряд "Корсар", то  НСБ их интересует ничуть не меньше.
Следовательно, и у нас  здесь,  завелся свой "микроб", а возможно и не один.
Не исключено, что это кто-то из людей Марты.
     - Будем разрабатывать своих?
     -  А что  нам остается?  Если мы  потеряем лучших агентов, отдел  можно
будет вообще  закрыть. Значит так: безо всякой регистрации  через компьютер,
устраиваешь  наблюдение  за   всеми,  без  исключения,  сотрудниками  секции
планирования. Это во-первых. Далее... Кто у тебя самый толковый или,  лучше,
неприметный парень?..
     - Клаус Корн... Еще есть Вилли Кантона.
     -  Это который  толстый?  Нет, пусть будет этот - Клаус Корн. Так  вот,
надо  будет  походить  кругами вокруг  доктора  Гекльберри.  Подойти  совсем
близко,  понимаешь? Узнать  чем  он  дышит,  что  ест,  пьет. Как  у него  с
женщинами.  Одним словом,  проработать его так,  как не  сделаешь с  помощью
обычной "наружки".





     Памелла  Кох  работала  у  Марты  Геллер  в  секции  планирования.  Она
занималась  первичной обработкой  данных наблюдений, перед отправкой  их  на
компьютеры НСБ.
     Сегодня  было много  работы,  и  Памелла задержалась на  полчаса  позже
шести.  Именно поэтому она  была вынуждена торопиться. Сегодня ее ждали, как
обычно, в половине восьмого, а опаздывать она не привыкла.
     Оказавшись  на  улице,  Памелла  спустилась  на  эскалаторе  от  здания
Государственной компании на второй ярус и вышла по подвесной зеленой аллее к
станции  монорельса.  Когда подошел  вагон,  она  посмотрела  по  сторонам и
юркнула внутрь. Человек, шедший за ней, запрыгнул через соседнюю дверь.
     Девушка проехала  три  остановки,  вышла  на  станции "Зеленый театр" и
спустилась на первый ярус.
     Пройдя вдоль длинной череды магазинных  витрин, она, неожиданно быстро,
спустилась в какой-то подвал. Следивший за ней  человек, осторожно подошел к
лестнице, по  которой только  что спустилась девушка и, помедлив, последовал
за ней.
     Отворив тяжелую дверь,  он оказался в крошечном холле  с  искусственным
освещением и несколькими пластиковыми стульями, стоявшими вдоль стены.
     За  следующей двухстворчатой дверью,  слышались какие-то  шлепки и  еще
много непонятных звуков. Человек неуверенно подошел  ближе и, приоткрыв одну
из створок, решил заглянуть  внутрь. Внезапно сзади кто-то дотронулся до его
плеча:
     - Эй, ты новенький что ли?
     Человек оглянулся и оторопел,  перед ним  стояла Памелла  - объект  его
наблюдения.
     Видя,  что человек не может  ответить  ничего вразумительного,  девушка
отодвинула его в сторону и прошла в зал...
     Утром  следующего  дня  Максимилиан  Фокс,  докладывал майору  Бидли  о
результатах первого дня наблюдения за сотрудниками секции планирования.
     Он  рассказал  о  том,  что Памела  Кох, самая  симпатичная  сотрудница
Четвертого отдела, двадцати трех лет от роду, оказывается, уже несколько лет
увлекается  восточными  единоборствами  и  пользуется  правом  на бесплатное
посещение тира. За меткую  стрельбу  она каждый месяц зарабатывает продление
стрелковой карточки.
     Кроме того,  она несколько раз  писала  рапорт с просьбой принять ее на
оперативную  работу,  но  всякий  раз  ее заворачивали по  здоровью -  из-за
неправильного   расположения   сердца.  И  хотя   все  остальные  показатели
физического состояния у нее  были  в норме,  комиссия не  пускала Памеллу на
оперативную работу.
     Мать у  девушки  умерла рано и она ее  не помнила.  Воспитанием  дочери
занимался  отец, всю жизнь проработавший в  криминальной  полиции. Больше по
Памелле Кох ничего не было.
     Марта  Геллер,  руководитель  отделения, сразу после работы направилась
домой и до утра никуда не выходила.
     Ноэль  Бугарт  и  Герберт   Краузе  после   работы  вместе  отправились
развлечься и  до одиннадцати часов пили пиво в баре на Старой площади. После
этого,  Бугарт  уехал  на  цифровом такси  домой,  а  Краузе склеил какую-то
блондинку и поехал к  ней на  квартиру в  район Балачина,  где оставался  до
утра. Прямо оттуда он и отправился на службу.
     Касси  Фортунато  -  после  работы  отправился в  дорогой автомобильный
магазин,  который  находится  на  четвертом ярусе  в респектабельном  районе
Золотой Рог. В торговом  зале Фортунато ошивался  возле красного "бакасотти"
стоимостью в его жалование  за пятьдесят лет.  Затем он долго разговаривал с
продавцом и  ушел  из магазина  в хорошем настроении.  По дороге домой купил
большую коробку миндальных пирожных и  бутылку  вина "Абикарет" восьмилетней
выдержки.
     Из дома до утра не выходил. Продавец автомобильного магазина, в который
заходил Фортунато, сообщил, что этот молодой человек часто заходит в магазин
посмотреть на новые автомобили, но если раньше он только смотрел, то недавно
стал интересоваться условиями продажи дорогих автомобилей в рассрочку. Вчера
он  попросил  составить   на   его   имя   контракт   о   покупке   красного
"бакасотти-1300" и обещал прийти с первым взносом через пару дней.
     -  Ну,  что  же,  -  произнес  майор  Бидли, когда  Макс  закончил свое
повествование, -  это  уже  кое  что.  Остается только  выяснить,  кто  даст
Фортунато эти деньги и, самое главное, за что.





     Едва Кен  Лу дополз до металлической  ограды,  в его голове  проявилась
подробная карта военного завода и схема охранной сигнализации с расстановкой
часовых.
     И Лу  не  удивился -  все  происходило так,  как  было обещано  старшим
инструктором.
     Кен засунул  между железных  прутьев гидравлический  домкрат  и включил
электропривод. Прутья  поддались,  легко,  как пластилин и вскоре проход был
готов.
     Сделав  дело,  Кен откатился  в  сторону и  пропустил  вперед штурмовую
команду из пяти человек. В несколько секунд эти люди оказались на территории
свободной зоны, расположенной между двумя рубежами охраны.
     Следуя  дальнейшим  инструкциям,  боевики   побежали   к   пятиметровой
мелкоячеистой сетке по которой было пропущено электричество.
     Остановившись  возле,   казалось  бы,  непреодолимой  преграды  боевики
посовещались  и,   почти  одновременно,   взвились  над   сеткой.   Совершив
удивительный  перелет, они  тяжело  приземлились по  другую  сторону ограды,
грохнув своими кованными ботинками.
     Одновременно, с разных направлений, на  территорию  завода проникли еще
три группы.
     Выскочивший  на  шум  охранник  был тут  же срезан  очередью из  MS-23.
Загудела сирена и, по тревоге, стала подниматься рота охраны.
     Едва раздался сигнал тревоги, боевики  из первой  группы  разбежались в
разные стороны, действуя теперь, по индивидуальным планам.
     В мозгу  каждого из них был четко вычерчен маршрут следования. Конечная
цель - сборочный ангар, где заканчивалась  состыковка узлов нового  военного
судна класса "космос-атмосфера".
     Это судно имело отличные  маневровые характеристики, как в вакууме, так
и в газовых  средах.  Впервые, на нем устанавливались электромагнитные пушки
"лазер-тонельной доставки", позволявшие разгонять снаряды до скорости в одну
десятую скорости света в вакууме и в одну сотую в газовых средах.
     Боевик  "24С"  несся  со  скоростью  курьерского  поезда  по  коридорам
вспомогательных  помещений,  переворачивая  на  ходу попадавшиеся  ящики  и,
словно  таран,  вышибая,  закрытые  на замок  двери.  Он чувствовал неуемную
радость и необыкновенный прилив сил во всем теле.
     Выскочившего невесть откуда охранника, он припечатал  к  стене с  такой
силой, что из того во все стороны  брызнула кровь. А дальше, "24С" вылетел в
ангар  и, увидев  громадную  тушу  космического корабля,  завизжал  в  диком
восторге и проехал на подошвах по полу, тормозя, как тяжелый грузовик.
     Не обращая внимания на  бегущих, в дальнем конце ангара охранников,  он
начал новый стремительный разбег и, оттолкнувшись,  взлетел  на высоту почти
что, третьего этажа.
     Приземлившись на рулевую  плоскость  судна и, оттолкнувшись еще раз, он
упал  животом  на  бронированную башню  тоннельной  пушки.  Сдернув  с пояса
магнитный фугас, боевик сразу принялся пристраивать его на башне.
     Неожиданно ударившие из под  брюха корабля очереди, настигли его в  тот
момент, когда он набирал код детонатора.
     "24С" вскрикнул и сорвавшись с орудийной башни, грохнулся об пол словно
дохлая кошка.  Он тут же попытался встать, но его  ноги были перебиты,  а из
открытых ран торчали  титановые приводы сервоусилителей. Тем не менее, "24С"
пополз используя свои мощные руки и охранники снова открыли огонь.
     Имплантированный  дозатор,  порцию   за  порцией  выдавал  адреналин  и
китонитовые  кислоты, и нашпигованный пулями "24С", умирал с  жуткой улыбкой
на разбитом лице.
     Через секунду,  с  разных сторон в ангар, словно выпущенные  из  пращи,
влетели  "21С" и  "25С". Комбинезоны на  обоих были изорваны, а руки  и лица
были покрыты  ссадинами  и порезами. Однако  рты  у обоих  был  растянуты  в
счастливой улыбке.
     Ударив из своих MS-23 по замешкавшимся охранникам, они дали возможность
появившемуся "22С" запрыгнуть на плоскость и установить фугас.
     И в ту же минуту, взрыв чудовищной силы сорвал корпус судна со стапелей
и пробил  ближайшую  стену  ангара.  Охранников  разметало по  помещению,  а
стоящих вблизи боевиков, вдребезги разбило о металлические конструкции.





     Сообщения   о  нападениях  на   военные   заводы  и   склады  поступили
одновременно  из трех  мест планеты. Но только в Австралии  боевикам удалось
повредить новый корабль, стоявший в ангаре.
     Еще через  день,  Касси  Фортунато,  взяли  в  банке,  когда он  пришел
поинтересоваться о поступлениях денег на его счет.
     Поначалу  Касси  выглядел  испуганным и пока  его везли  в  управление,
обещал  рассказать все  начистоту.  Однако, когда  его  посадили в изолятор,
раздался  звонок  с  самых  верхов,  и  Джону Бидли  посоветовали  отпустить
арестованного,  поскольку  пересылать  родственникам  денежные  переводы  не
возбраняется.
     Джона  поразила  оперативность, с которой  Некто  получил информацию об
аресте Фортунато.





     Эдвард Гонзаг, находясь в состоянии алкогольного опьянения, проезжал по
третьему ярусу Малого  Западного шоссе. Он заснул совсем ненадолго, но этого
хватило, чтобы на приличной скорости въехать в грузовой отстойник.
     Серебристая  "медиа-турбо" врезалась в коммерческий трайлер и из-под ее
оторвавшегося  капота, на свободу вырвались  бешенные струи пара.  В воздухе
запахло озоном.
     Когда подоспевшие санитары скорой помощи извлекли Гонзага из машины, он
был  весь в  крови. Где  он  ухитрился  разбить себе  голову было непонятно,
поскольку салон его авто был отделан самыми мягкими материалами.
     Поскольку   ближайшим   медицинским  учреждением   оказался   Госпиталь
Военно-Воздушных сил - пациента доставили именно туда.
     В приемном покое пострадавшему вытерли с  лица кровь и зарегистрировали
по данным из  водительского удостоверения.  Затем пришла медсестра и вколола
пациенту в  руку какое-то лекарство. После этого, вдвоем  с  напарницей, они
повезла каталку к лифту.
     И хотя глаза  пациента были закрыты,  звуки и запахи рассказывали ему о
том, что происходит вокруг.
     Пострадавший отчетливо ощущал аромат духов,  исходящие от обеих женщин.
От той,  что постарше пахло  ландышем, а  от молодой исходил аромат зеленого
яблока.
     Вот створки лифта, шурша разошлись в стороны, и каталка въехала внутрь,
еле заметно  дотронувшись  до стены лифта.  Щелкнула кнопка нужного этажа, и
лифт плавно поплыл вверх.
     Человек  лежал на каталке  и,  по еле заметному  подрагиванию  лифтовой
кабины, считал этажи. На тридцать втором лифт остановился и каталка  поехала
по коридору, а затем ее завезли в небольшое помещение.
     Пострадавший понял это по тому, что исчезло, множащее звуки, коридорное
эхо. Затем больного профессионально переложили на кровать, а потом, вдруг, к
рукам и голове начали присоединять холодные железки датчиков.
     Защелкали  тумблеры  разных  хитрых  приборов, что-то зашипело,  что-то
тихонько затикало. Потом заговорила одна из сестер:
     - Посмотри, нет никаких признаков гематомы. Удивительный случай,  нужно
немедленно сообщить доктору.
     По  полу прошелестели шаги ног, обутых в легкую обувь. Почти  беззвучно
закрылась дверь. Клаус Корн приоткрыл  глаза и увидел молодую медсестру. Она
стояла к нему спиной и рассматривала свое отражение в зеркале.
     Девушка  поворачивалась  то одним  боком, то другим, поправляя  прядку,
выбившуюся  из-под головного убора. Закончив с прической, она  повернулась к
Клаусу.
     - Ах, больной! Вы очнулись? - сказала она, всплеснув  руками. - Как  вы
себя чувствуете?
     Клаус решил, что человек доставленный  с аварии, разговаривает примерно
так:
     - А-а-а... Ме-е...
     - Молчите, молчите,  больной.  Сейчас  придет  доктор  и  назначит  вам
лечение.
     Открылась  дверь,  и  вошла старшая медсестра, а  вместе  с  ней доктор
Гекльберри, собственной персоной.
     Он  был высокого  роста,  худощавый, на  его  лице  выделялись  круглые
черными глаза и нос с горбинкой.
     Доктор остановился у двери,  держа  руки в  карманах  халата,  и впился
глазами в  пациента,  внимательно его изучая. Клаус  имитировал  полумертвое
состояние и,  время  от  времени,  для  натуральности,  позволял себе легкую
судорогу, изящно пробегавшую по его телу.
     Доктор остался доволен. Он энергично потер ладони и сказал:
     - Чудесно, Ивонна.  Это то, что нужно. Сделайте необходимые анализы.  Я
надеюсь,  что завтра утром он  будет в состояние перенести необходимое ...э,
лечение...
     С  этими  словами  доктор  Гекльберри  удалился  и  вместе  с ним  ушли
медсестры.





     Памелла   проснулась,  когда  часы  показывали  семь   тридцать.  Спать
совершенно не хотелось.
     "Вот  так  всегда по  выходным, -  подумала  она, - когда можно спать и
спать,  ты просыпаешься бодренький, как  морковка, а в  понедельник, хочется
дрыхнуть до самого вечера".
     Девушка честно провалялась  еще полчаса, но сон  не  шел, и она, тяжело
вздохнув, поднялась с кровати и поплелась в ванную.
     Памелла долго чистила зубы апельсиновой  пастой и раздумывала  над тем,
чем ей сегодня заняться.
     Поскольку тренировка была перенесена на завтра, Пэм  на целый день была
предоставлена самой себе.
     Почистив зубы и поплескав себе в лицо холодной водой, девушка перешла в
большую комнату.
     Здесь у нее  все было оборудовано для занятий  спортом.  Пэм достала из
шкафа черную вытертую робу  и легкие  кожаные тапочки. Быстро  переодевшись,
она застегнула куртку  на  последнюю застежку и  сразу же почувствовала себя
другим человеком.
     Для начала,  девушка сделала несколько дыхательных упражнений, а  затем
упала на  кулаки и  начала  отжиматься. Сделав сто отжиманий, Памелла  снова
вернулась к дыхательным упражнениям.
     Так, этап за этапом, она наконец разогрелась, и, поколотив под занавес,
мешок с песком, пошла под душ.





     Памелла бодро шагала по улице. На ней была ее любимая кремовая  юбка  и
светло-коричневый   пиджак.   Короткие   волосы   пшеничного   цвета  смешно
топорщились от ветра, создаваемого очистными фильтрами нижних ярусов.
     Памелла  уже придумала, куда деть  свободное время. Она решила пройтись
до  ресторана  "Чин-Чин", куда  Касси Фортунато приглашал  всех  сотрудников
своего отдела, отпраздновать покупку новой машины.
     Касси продолжал, как ни в чем не бывало, ходить на службу, и все вокруг
него тоже  делали вид,  будто  ничего  не произошло.  Как  подозреваемого  в
предательстве, его  загружали  всяким старьем, совсем  не допуская, до новых
разработок.
     И от его приглашения в ресторан все деликатно отказались, сославшись на
неотложные  дела. Отказалась и Памелла,  но вот  теперь,  она по собственной
инициативе, решила что пойдет в "Чин-Чин".
     В дневное время ресторан оказался,  практически, пуст. Большой,  богато
накрытый стол, сразу бросался в глаза и Памелла направилась именно туда.
     За  столом, рассчитанном на, по крайней мере, двадцать  человек, сидело
только  шестеро  гостей,  включая самого  Касси Фортунато.  Заметив Памеллу,
Касси удивленно поднял брови и, вскочив со стула, радостно завопил:
     -  Какой сюрприз! Пэм, как я  рад тебя  видеть! Ребята, познакомьтесь -
это гроза террористов и гордость НСБ. Садись Пэм, угощайся, будь,  как дома.
А это мои друзья: Зико, Лемски, сэр Фердинанд - так мы его называем и братья
Галидад - Адам с Лоренцо.
     Все  представляемые  Касси  гости  коротко  кланялись  Памелле,  а  сэр
Фердинанд даже  пытался поцеловать ей  руку. Сев за стол, Пэм стала деловито
ковыряться в тарелке, а на самом  деле, наблюдала и пыталась понять,  что за
люди находятся с ней рядом.
     Зико был маленького роста, но широкоплечий и, наверняка, очень сильный.
На его  лице  постоянно дежурила недобрая усмешка.  Он не пил ничего,  кроме
легкого вина, с бокалом которого и просидел до конца застолья.
     Лемски -  молодой человек  с белесыми ресницами  и  жидкими бесцветными
волосами, тоже ничего не пил, но сильно налегал на овощной салат.
     Сэр  Фердинанд - типичное лицо без определенных занятий. Пил он много и
вполголоса разговаривал сам с  собой, ни к кому не обращаясь. Братья Галидад
-   практически,  одинаково  одетые  молодые   люди  без  особых  примет,  с
адвокатскими значками на лацканах пиджаков.
     Гости общались как-то вяло  и у Памеллы сложилось впечатление,  что эти
люди  чего-то ждут. Касси пытался как-то оживить ситуацию, но у  него ничего
не  получалось.  Позже  пришли две  девицы, заказанные,  видимо, заранее. Им
сразу  заплатили и прогнали. Девицы, удивленно пожав плечами, ушли, не забыв
стащить со стола сигареты.
     И  вот,  наконец, случилось  то, чего все  ждали: запищало переговорное
устройство в кармане у Зико. Он достал его и поднес к уху.
     - Да, босс, да, я понял... Да, все здесь... Едем...
     Компания стала подниматься из-за стола, поднялся и  Касси Фортунато. Он
уже направился к выходу, когда его остановил Зико и что-то сказал, кивнув на
Памеллу. Только тогда Касси опомнился и подошел к девушке.
     - Слушай, Пэм, мы должны тут по делу отлучиться... Ты, это... Ты можешь
оставаться здесь. Все оплачено, - добавил он, обводя рукой стол.
     -  Э, нет, Касси.  Ты сначала должен прокатить меня  на своей  шикарной
тачке.   И  Пэм   указала   на  окно  ресторана,   через  которое  виднелось
новоприобретенное чудо.
     Видя, что Касси ищет повод отказать, Памелла добавила:
     - Послушай, отвези меня, хотя бы, домой.
     - Ну ладно, - согласился Касси, - поехали скорее...
     Они вышли на улицу, и пока Памелла усаживалась в машину, Касси о чем-то
переговорил со своими друзьями. Зико, неодобрительно покачав головой, уселся
вместе с остальными во вместительную тяжелую машину и они уехали.




     Касси Фортунато лихорадочно  крутил руль, переводя  свой "бакасотти" из
яруса  в  ярус  и  уже  через  десять  минут  мелькания  встречных  машин  и
стремительных спусков, Памелла оказалась у своего дома.
     Она  покинула  красивую  машину  и  бросив  "пока",  побежала  вниз  по
ступенькам к подземной стоянке.
     - Что за спешка, Пэм? - Крикнул  ей охранник парковки из своей будки. -
Куда-нибудь опаздываешь?
     - На  вечеринку! -  бросила Памелла,  распахивая дверку своей маленькой
"анны-луизы".
     Вскоре машина рванула  с места  и,  оставляя  облака пара,  помчалась к
выходу.
     Выскочив из подземной стоянки наверх, она едва не столкнулась с длинным
лакированным  "крейзи-булом"  и, скрипя  покрышками, помчалась  на переход в
третий ярус.
     С  трудом  проталкиваясь  между  семейными шарабанами  и  коммерческими
грузовиками,  Памелла сумела выбраться  на  второй  ярус  и,  резко  набирая
скорость, рванулась к  следующему переходу, удивляя солидные авто  скоростью
"анны-луизы".
     Им было невдомек,  что  под  капотом  у  маленького  автомобиля  вместо
серийного "нокса плюс", был установлен пароводородный "дабл-нокс-дабл".
     Памелла перестроилась  в левый ряд второго  яруса,  и  дорожный датчик,
определив   данные   двигателя,   отбросил  полосатый  шлагбаум,   пропуская
автомобиль Памеллы на сверхскоростной первый ярус.
     Как  Памелла  и  предполагала,  компания поджидала  Касси  Фортунато на
ближайшем от ресторана  перекрестке Малого Западного шоссе. Девушка заметила
их, когда проносилась над крышей "Чин-Чина". Уже знакомый ей, грязно-зеленый
автомобиль, стоял на обочине.
     Едва  показался "бакасотти", зеленое авто  мигнул поворотами  и  тяжело
вывалился  на  дорогу. А  Памелла  уже  съезжала на  второй  ярус  и вертела
головой, стараясь не потерять из виду машину Касси.





     Долгие четверть часа Памеле пришлось  гоняться по улицам и ярусам, пока
она не  припарковала  автомобиль неподалеку  от  машин Касси  и Зико,  возле
госпиталя Военно Воздушных Сил.
     Памелла  сразу  связала это  факт  с  разработками  на  некого  доктора
Гекльберри,  о котором  ей уже приходилось слышать. Соединив все вместе, Пэм
пришла к выводу, что агенту НСБ в госпитале, угрожает реальная опасность.
     Больше не сомневаясь ни секунды, девушка вошла в здание и, оказавшись в
холле, обратилась к дежурной медсестре:
     - Мне нужно увидеться с доктором Гекльберри.
     - Это  невозможно.  Сейчас доктор занят. У него посетители, а потом еще
две операции. Так, что сегодня о встрече с ним не может быть и речи.
     - Что  ж, придется  прийти к  нему в другой раз... Кстати,  его кабинет
по-прежнему в 28-10?
     - Вот еще! Кабинет доктора Гекльберри всегда находился в 32-15, - важно
ответила дежурная.
     - Неужели... Ну что же, большое спасибо. До свидания.
     С  этими словами  Памелла вышла на улицу,  но тут  же  вернулась назад,
смешавшись  с группой  родственников,  пришедших навестить  выздоравливающих
пациентов.
     Посетители  рассаживались  в  холле  и  начинали  оживленные  беседы  с
выздоравливающими, одетыми в одинаковые больничные пижамы.
     Подсаживаясь  то  в  одном,  то  в  другом  месте,  Памелла  постепенно
передвигалась  ближе  к лифту  и,  улучив  момент,  когда дежурную отвлекли,
подбежала к лифту и надавила кнопку вызова.
     Нестерпимо  медленно  потянулись   секунды   ожидания.  Когда  створки,
наконец, раскрылись, позади себя Пэм услышала крик дежурной медсестры:
     -  Немедленно  вернитесь,  девушка!  Немедленно ве..  -  створки  лифта
закрылись, и Памелла покатила на тридцать второй этаж.
     Однако,  когда  она  вышла  из  кабины,  ее  уже ожидали  двое  крепких
санитаров.
     - Девушка,  если  вы не хотите неприятностей,  вам придется  немедленно
спуститься назад, - сказал один из встречающих и сделал шаг к Памелле.
     - А если я откажусь?
     -  Тогда  мы применим силу,  - пообещал  санитар и  попытался  схватить
девушку за руку.
     Ему  не  следовало  этого делать.  Памелла выполнила  захват  в  лучших
традициях  школы  "чой"  и,  спустя  мгновение,  нападавший, сделав на месте
сальто назад, врезался головой в пол.
     Второй санитар, еще только, собирался сделать какое-то движение, но был
сбит жесткой подсечкой и тоже оказался на полу.
     Освободившись  в встречавших, Памелла двинулась  дальше, по коридору, к
комнате 32-15. Этаж казался  совершенно пустынным, и, практически,  никакого
движения здесь не наблюдалось.
     Не успела Памелла взяться за  ручку интересующей ее  двери, как та сама
распахнулась, и на пороге появился улыбающийся Зико.
     - Так, крошка, значит мы не ошибались, что вы  подбросили  нам парня из
НСБ? Ну так я  тебя обрадую - сейчас док немножко поколдует с твоим дружком,
потом месяц отдыха, и  агент НСБ станет нашим человеком. А говорю я это тебе
потому, что баб мы в свою команду брать не хотим.
     С этими словами Зико сделал резкий выпад, но промахнулся. Пэм ушла вниз
и, одновременно, нанесла противнику удар в подмышку. Зико  отлетел в сторону
и схватился за руку, а нож полетел на пол. Однако он был стойким бойцом, тем
более, что перед ним была всего лишь девчонка.
     Зико поднял к подбородку руки и решительно двинулся  вперед  и по тому,
как  он  перемещался,  можно было  предположить у  него  хорошую  боксерскую
практику.  Но Памелла  не  стала  выяснять, кто  из  них  двигается  лучше и
атаковала в ноги.
     Зико изменился в лице,  но  удержался  от  крика. Пэм тут  же повторила
удар.  Противник  чуть  приоткрылся, опустив  руки, и этого  хватило,  чтобы
Памелла,  сделав  полшага  вправо,  левой  рукой  нанесла  "крыло  птицы"  -
жесточайший удар в горло.
     Только теперь она  заметила,  что через открытую дверь  на нее смотрят,
находящиеся в 32-15, остальные члены шайки и Касси, в их числе.
     - Касси, где Гекльберри, говори живо!
     - Т-ты, что, Пэм? М-мы же друзья...
     - Или ты  говоришь, Касси,  или я снесу  твою  никчемную башку, - и Пэм
шагнула через порог комнаты.
     Присутствующие, как тараканы, шарахнулись по углам.
     - Он в операционной комнате! - почти прокричал сэр Фердинанд.
     - Это там, в конце коридора, - договорил за него Касси.
     Памелла сразу побежала, чувствуя, что времени у нее в обрез.
     Ударив ногой в дверь,  она  ворвалась  в  операционную и сразу  увидела
доктора  Гекльберри,  стоявшего   за   небольшой   кафедрой  перед   пультом
дистанционного управления.
     Позади пульта светились две операционные капсулы с телами, над головами
которых, ведомые компьютером, двигались хирургические инструменты.
     Гекльберри  повернулся к  Памелле  и  на его  лице появилось  выражение
крайнего раздражения.
     -  Это  что  еще  такое?..   Немедленно  выйдите...   Смолетт,  уберите
посторонних.
     Откуда-то  из  тени  шагнул охранник  с  кобурой на  поясе и двинулся к
нарушительнице спокойствия. Однако с ним Памелла разобралась очень быстро и,
выдернув из  его  кобуры пистолет, направилась к  кафедре. Но Гекльберри уже
куда-то  подевался,  а  запущенные  в  автоматическом  режиме  хирургические
автоматы, продолжали свое дело.
     Пэм  подбежала к  капсулам и сквозь  прозрачный  пластик узнала в одном
оперируемом, агента Корна. Лицо другого ей было незнакомо.
     В настоящий момент у Корну выбривался затылок, а во второй капсуле зонд
легко, как  в  масло, вошел в  череп оперируемого,  и  через отверстие этого
инструмента узкий манипулятор ввел в мозг маленький желтый кристалл.
     Пэм, едва не стошнило, но справившись с минутной слабостью она пришла в
себя и бросилась к пульту управления.
     Она била по  кнопкам, дергала  за кабели, но танец  сверкающих  ножей в
капсулах продолжался.
     Лишь,  когда  Памелла  выстрелила  в  мигающий  лампочками  короб,  все
остановилось, и  жало зонда  замерло в двух сантиметрах  от  выбритой головы
агента Корна. Еще несколькими выстрелами Памелла  разбила оболочки капсул и,
отыскав каталку, выволокла опутанные проводами тела и уложила их валетом.
     Катить  перегруженную  тележку было  нелегко,  а  ее  колеса,  издавали
протестующий  скрип.  Тем  не  менее, Памелла  все же выкатила свой  груз  в
лифтовой  холл,  однако сколько  она  не нажимала кнопку  вызова,  кабина не
поднималась.
     Тогда  девушка  вышла  на  лестницу  пожарного  выхода и стала слушать:
далеко  внизу  слышался  грохот  топающих  по  лестнице  ног. Памелла  снова
выбежала в лифтовой холл и глянула в окно. Внизу уже стояли не менее десятка
полицейских машин, а  из подъехавших фургонов  спецподразделения по борьбе с
терроризмом, один за другим выпрыгивали снайперы.
     Пэм поняла, что здорово влипла, и теперь  нужно было уносить ноги. Но в
руках  у нее был ценнейший материал  для  раскрытия тайны,  важность которой
трудно   было  переоценить.  Теперь   против  нее  работали  и   полиция,  и
спецподразделения,  которые  начали свою охоту,  чтобы пристрелить Пэм,  как
обычную психопатку.
     Не видя никакого  выхода  из ситуации,  Памелла покатила  свой  багаж в
конец  коридора  и с  трудом всунула его  в смотровую  камеру вентиляционной
шахты, а потом протиснулась сама.
     Памелла стояла на решетке, и струи теплого  воздуха обдавали ее волнами
медицинских  запахов.  Дверь прилегала к косяку неплотно, и  Пэм приникла  к
образовавшейся щели, через которую была видна дверь пожарного выхода.
     Через  полминуты она с треском открылась  и  повисла на одной  петле. В
проеме показалась голова  в  глухом  бронированном  шлеме,  а  потом и  весь
человек.  Он добежал до противоположной стены и прижался к ней спиной, держа
перед  собой  SM-23.  Человек  посмотрел в дальний  конец  коридора, потом в
сторону, где пряталась Памелла и сделал знак другим солдатам.
     Один  за  другим они  выбегали с  пожарной  лестницы  и  растекались по
коридору, двигаясь вдоль стен.
     Солдаты заходили во все  комнаты  и проверяли все закоулки. Прошли мимо
лежащего тела Зико,  затем  выволокли  и  положили  на пол лицом вниз  Касси
Фортунато  и  его друзей.  Те что-то пытались  объяснить, показывая  во  все
стороны  руками, но  солдаты  тычками заставили  их замолчать  и  продолжили
тщательный осмотр всего этажа.
     Для  Памеллы было очевидно, что до контакта  со  спецназовцами  времени
оставалось все меньше и требовалось немедленно принять какое-либо решение.
     Неожиданно ее нелегкие раздумья были прерваны непонятным шумом.
     Слегка раскачиваясь на  воздушных потоках, легкий армейский  геликоптер
завис  возле окна лифтового холла и его  развернувшийся  трап разбил толстое
оконное стекло.
     Трап разложился до самого пола и дверца геликоптера открылась.
     Спецназовцы, услышав  звуки бьющегося  стекла, спешно  заняли позиции и
приготовились отражать нападение, но  вместо террористов в окно полезли люди
в штатском, одетые в синие бронежилеты, с огромными белыми буквами на  груди
и спине - НСБ.
     В левой руке, поднятой над головой, каждый держал  свой личный  жетон с
номером, а в правой - пистолет.
     Не  останавливаясь, агенты  НСБ  рассыпались по  коридорам и уже  через
минуту  катили к  трапу, висевшего  за окном  геликоптера, каталку  с  двумя
пациентами госпиталя.
     Памелла  шла  в  середине  группы  агентов  и ее надежно укрывал  синий
бронежилет.
     Опешившие  спецназовцы  расступились,   пропуская   сотрудников  НСБ  и
обалдело смотрели,  как  те погрузились в  геликоптер,  подняли  трап и  как
воздушная машина, отвалившись от окна, стремительно скользнула вниз.





     Как  только  Джон Бидли  получил сообщение о  том, что операция  прошла
успешно, он стал ожидать скорой реакции противника.  Ровно  через семь минут
телефон зазвонил.
     - Майор Бидли у телефона...
     - Пока еще майор, но это легко исправить...
     - С кем имею честь говорить? - невозмутимо спросил Джон.
     - Вы имеете  честь, майор, беседовать с  сенатором  Генерального Совета
Ассамблеи, Гаем Кромвелем. Я требую, майор, чтобы  вы  немедленно освободили
двух моих родственников, лежавших на излечении в госпитале ВВС. Вы похищаете
людей,  майор, вы  творите произвол  по отношению  к  гражданам  Сообщества.
Наконец, вы компрометируете Службу Национальной Безопасности.
     - Я не совсем  понимаю,  о чем  идет речь, сэр. По всей  видимости, вас
неверно информировали. В  госпитале происходила какая-то  стрельба, и группа
агентов НСБ,  возвращавшаяся  с  задания,  по  собственной инициативе решила
помочь криминальной полиции и эвакуировала людей, жизнь которых подвергалась
опасности. И  нам  вдвойне приятно, сэр,  что  именно  эти, спасенные нашими
сотрудниками люди,  оказались  вашими родственниками. Тем более, что один из
них, является штатным агентом НСБ...
     - Я... Я  еще позвоню  вам, майор,  - с этими словами  сенатор  положил
трубку.
     Через час с докладом пришел Макс.
     - На какое-то время нас  оставят в покое, но не надолго, - сказал Джон,
- что там с Корном?
     -  Корн  говорит, что  ничего узнать не успел. Его повезли,  якобы,  на
процедуры, а когда он сел  в кресло-каталку, пристегнули руки и ноги ремнями
намертво, затем сделали укол, и он потерял сознание.
     - Особо не церемонятся, - заметил Бидли.
     -  Вот именно, - кивнул Макс. - Второй пациент называет себя Беши  Уна.
Говорит, что чувствует себя хорошо. Наши медики никакими приборами не сумели
обнаружить в его голове каких-либо инородных тел.
     - Имеется  в  виду  этот  желтый  кристалл, о  котором в своем  рапорте
упомянула Памелла Кох?
     -  Да,   именно.  Но  медики  утверждают,  что   некоторые   параметры,
определяющие работу мозга, сильно изменились,  что  дает повод признать факт
вмешательства в мозг прооперированного.
     - Пока есть возможность, будем отбиваться, но нужно в  кратчайшие сроки
изучить проблему. Последствия вмешательства доктора Гекльберри и его  хозяев
могут привести к трагедии всего человеческого Сообщества и  это  не  громкие
слова, Макс.
     - Еще один вопрос, шеф. Памелла Кох просится в оперативный отдел.
     Джон поднял обе руки.
     - Эта девушка  отлично себя проявила, и если  нужна моя рекомендация, я
готов...
     -  Очень хорошо,  - заулыбался Макс. - Пойду  первым сообщу ей приятную
новость.




     После  смерти жены Роман Персик  переехал в дешевую квартиру,  которая,
как  нельзя лучше, подходила  для такого  одинокого старика,  как он.  Денег
Персику  хватало.  Он  получал неплохую  пенсию, которую  честно заработал в
компании "Бенджамин Крафт Электроникс". Компания являлась бесспорным лидером
в области профессиональной и сверхсложной электроники и Персик гордился тем,
что проработал в ней тридцать лет.
     Он был одним из лучших монтажников компании и, в свое время, удостоился
личного  знакомства  с  ее   президентом.   На  Персика  всегда  возлагалась
обязанность собрать первый  прибор из будущей  серии.  Его работа  требовала
идеального   глазомера   и   развитого   интуитивного   чувства,    качеств,
встречающихся не слишком часто.
     И вот теперь, глубокой ночью, за ним пришли.
     Люди с жетонами  агентов НСБ,  подняли Романа Персика  с его постели  и
приказали немедленно собраться.
     Перепуганный  старик  едва  попадал  ногами  в  штанины  и,  понукаемый
незнакомцами,  кое-как оделся.  Потом  его долго везли  в  маленьком фургоне
который швыряло из стороны в сторону. Когда же фургон, наконец, остановился,
Персик был ни жив ни мертв от страха и сильной тряски.
     Старика  провели по  длинным,  пахнущим больницей, коридорам и довольно
долго   поднимали  на   лифте.   Потом  снова  были  коридоры   и,  наконец,
подневольного  гостя   доставили   в   просторное  помещение,   заставленную
медицинскими аппаратами.
     В комнате  присутствовало несколько человек и один  из них, был в белом
халате.
     Увидев Персика, он широко улыбнулся и сказал:
     - А вот и наш герой. Знаменитый Роман Персик - мастер золотые руки.
     -  Вы  полагаете, доктор,  мы можем  ему доверить  столь  ответственную
работу? -  спросил важный господин в  дорогом костюме и с  массивным золотым
перстнем  на  пальце. - К тому же, секретность  этого задания  вынуждает нас
подумать о его ликвидации после выполнения работы.
     Персик стоял с широко  раскрытыми  глазами  и  ровным счетом  ничего не
понимал.
     - Не беспокойтесь,  уважаемый сенатор, мы воспользуемся услугами нашего
товарища - доктора Рунге.
     И доктор  Гекльберри  указал  на  человека, который поднялся  со своего
места и поклонился всем присутствующим. Затем Гекльберри продолжил:
     - Дело в  том, дорогие единомышленники, что мы не можем  имплантировать
нашему  дорогому  господину Персику  кристалл,  потому что  он  переболел  в
детстве    одной   специфической    болезнью,   исключающей    хирургическое
вмешательство  в  его  мозг.  К  тому  же,  в  период  развития  процессора,
профессиональные   качества  прооперированного   объекта   бывают   временно
подавлены, а нам необходимо, чтобы Персик собрал несколько устройств.
     -  Ну  и  чем  же  в  этой  проблеме  нам  поможет  господин  Рунге?  -
поинтересовался сенатор.
     -  Доктор  Рунге  -  лучший из  известных  мне специалистов  в  области
гипнотического  воздействия... -  изрек  Гекльберри и  обвел  присутствующих
значительным взглядом. - Я совершенно  уверен в его мастерстве и поэтому так
спокойно разговариваю  с вами  в присутствии господина Персика. По окончании
работы вся информация  о пребывания  в этих  стенах  будет стерта из  памяти
Романа Персика и нам ни о чем не нужно будет беспокоиться. Он будет спокойно
жить, пока нам снова не понадобятся его услуги.
     -  Ну,  что  же, - сказал  сенатор, -  Судя по  всему, вы  знаете,  что
делаете.  Я  думаю, все присутствующие согласятся со  мной, что  дело это не
терпит  отлагательства,  поскольку  проведенные нами диверсионные  акции  на
государственных военных заводах не имели ожидаемого эффекта. Проблема в том,
что мы не располагаем единой сетью  управления всеми нашими силами на Земле.
Именно   для  этого  нам  нужны   эти   новые   устройства  связи,   любезно
предоставленные друзьями с  "Эр-Зет 10". На этом спешу откланяться, господа,
у меня еще полно дел в Ассамблее.
     Сенатор поднялся с неудобного больничного стула и, в сопровождении двух
телохранителей, покинул собрание.
     Вслед за сенатором начали расходиться и остальные. А доктор Гекльберри,
вместе  с  двумя  охранниками,  привезшими  Персика,  провели его  в  другое
помещение.
     Здесь  все  было  оборудовано  и  приготовлено  для  работы. Гекльберри
обогнал гостя и становился, театрально раскинув руки:
     - Вот, мастер, все, доступные в наше время, инструменты и приборы перед
вами. Нам необходимо получить некое  замысловатое устройство... -  произнося
слово "замысловатое", доктор прочертил в  воздухе запутанный клубок линий. -
Все необходимые детали уже приготовлены  -  они перед вами... Вот инструкции
по сборке. Уверен, что она написана предельно понятным языком... Действуйте,
господин Персик. Если что-то еще понадобится из инструментов или материалов,
сообщите  этим  двум людям, - Гекльберри указал рукой на охранников, - И вам
все  принесут.  Захотите  подкрепиться  или  просто  попить  кофе  -  всегда
пожалуйста. Успеха  вам, чудесный мастер, -  и Гекльберри с чувством  потряс
руку старика.
     После  этого  доктор,  почти  бегом,  выскочил  из мастерской,  оставив
удивленного Персика и озадаченных охранников.
     Старик постоял минуту в нерешительности, потом повернулся к стоящим,  в
отдалении, охранникам и попросил:
     -  Нельзя  ли  мне  принести  сюда  кофе - побольше и покрепче. И  еще,
пожалуйста, бутербродов - я люблю с ветчиной и соленым огурцом.
     - Сейчас все  будет, господин Персик... -  почтительно ответил  один из
охранников и вышел из мастерской.
     Мастер смотрел по сторонам и привычная обстановка  понемногу начала его
успокаивать.
     Из  разговоров,  которые вели  между собой  незнакомые  люди, он  понял
главное:  убивать  его  никто  не  собирается.  Просто  людям,  которые  его
похитили,  необходимо  было  собрать  какие-то  ответственные   изделия.  Не
исключено, что он, Персик, даже что-то заработает на этой сборке.
     Мастер  присел  за  монтажный стол  и  стал  внимательно  рассматривать
комплектующие  детали.  Самые  маленькие  приходилось  рассматривать   через
увеличительное стекло - их маркировка была нанесена крохотными значками.
     Вскоре  принесли  заказанную  еду,  и  Персик,  тут  же  перекусил,  не
переставая поглядывать на комплектующие.
     Он привыкал к  еще не созданному изделию и  уже, примерно, представлял,
как оно будет выглядеть в собранном виде.





     Через двое суток работы, изделие было  закончено  и за это время Персик
поспал всего несколько часов.
     Поставив  готовый прибор  на  крышку  монтажного  стола,  Роман  Персик
любовался  им несколько минут. Затем вставил  маленький картридж, назначение
которого он так и не понял, и пошел мыть руки.
     Приведя себя в порядок, умывшись и пригладив свое редкие волосы, Персик
вздремнул пару  часиков и проснувшись, сообщил  новой  смене охранников, что
работа закончена.
     Спустя несколько минут появился доктор Гекльберри и с ним еще несколько
человек  в белых  халатах.  Они внимательно осмотрели  полученный прибор  и,
пощелкав,  установленной  на  нем, клавишной  панелью, одобрительно закивали
головами.  Затем  доктор  повернулся к  Роману  Персику и,  улыбнувшись, как
старому другу, сказал:
     -  Вы  сделали для  нас  и  всего человечества  большое  дело,  дорогой
господин Персик. Счастливые потомки будут вам бесконечно благодарны.
     Гекльберри подошел  к мастеру, обнял его за  плечи и  тут же  заговорил
голосом благодарного потомка:
     - А сейчас вы отправитесь на недолгую  восстановительную процедуру. Она
поможет  вам  снять  усталость после  продолжительной  работы,  а  потом вас
отвезут домой...
     Те  же люди, что  забрали Персика из дому  отвели  его на другой этаж и
передали двум плечистым банщикам-массажистам.
     Они  долго  парили и массажировали  старые кости мастера  Персика, пока
тому  не  стало  казаться, что  он  вот-вот  взлетит. После  окончания  этой
удивительной  банной процедуры, Персик  сердечно  поблагодарил массажистов и
его препроводили его в кабинет доктора Рунге.





     В  этот раз старый  Персик  проснулся поздно.  Было  десять часов утра.
Старик чрезвычайно удивился, ибо, последние десять лет  позже семи ему спать
не удавалось.
     В  окно  комнаты падал солнечный свет, пересекаемый  проносившимися  по
ярусам шоссе  большегрузными  трайлерами.  Настроение было  хорошее и Персик
решил прогуляться до магазина. Он оделся, взял продуктовую сумку и спустился
вниз.
     Старик шел по  солнечному городу  и  одна только  мысль  не давала  ему
покоя. Он никак не мог вспомнить  ничего из вчерашнего и даже позавчерашнего
дня. Мимо  проходили люди, редкие птицы пролетали между башнями небоскребов,
а Персик шел, погруженный в собственные переживания.
     Возле  входа  в  чахлый  скверик,  он  встретился  с  двумя  приятелями
пенсионерами, с  которыми иногда коротал вечера  за картами. Это его немного
развеяло и Персик решил, что просто пришло время, когда понемногу отказывает
у человека  то одно, то другое,  и тут уж ничего не поделаешь. С провалами в
памяти нужно смириться.
     Когда он  вернулся  домой с  полной  авоськой продуктов, в его квартире
сидел посторонний человек.
     - Прошу простить меня,  господин Персик,  что пришлось таким  воровским
способом наносить вам визит, но иначе, поверьте, нельзя.
     Незнакомец предъявил перепуганному  старику жетон НСБ,  и  тот  немного
успокоился.
     - Чем  же  так заинтересовал  вашу  службу  пенсионер, что  нужно  было
проникать сюда без моего разрешения? - недовольно поинтересовался старик.
     - Еще раз прошу извинить  меня, но дело в том, что вы, господин Персик,
два дня отсутствовали дома. За вами приезжали люди, замешанные в, не  совсем
законном бизнесе, и вы уезжали вместе с ними. Нам хотелось бы выслушать ваши
объяснения.
     Персик  поставил сумку с продуктами на пол, прошел через всю комнату  и
сел в старое кресло.  Он  посидел  полминуты молча, потом  поскреб макушку и
произнес:
     - Вы говорите, целых два дня?
     - Именно два, господин Персик. Советую вам все рассказать подробно, так
как люди,  с которыми  вы связались,  очень опасны и  в случае необходимости
уничтожат вас, не задумываясь.
     - Я бы, конечно, мог отказаться разговаривать с вами, господин...
     - Йонас, зовите меня - господин Йонас.
     - В общем, сынок,  того у меня в голове - пусто... - и  старик потрогал
свой череп  руками, как бы проверяя  на месте  ли  он  еще,  -  сам  пытался
вспомнить хоть что-нибудь из вчерашнего и позавчерашнего дня, но - ничего. Я
уж, грешным делом, подумал, что  склероз у меня начался,  а вы вот говорите,
что я с кем-то уезжал, связывался. Убей, ничего не помню.
     Йонас озадаченно посмотрел на старика.
     -  Господин  Персик,  а  не могли  бы вы подойти  ко  мне  сюда, в угол
комнаты?
     - А чего это в угол?
     - Дело  в том, что нам  с вами  необходимо соблюдать  определенные меры
безопасности и передвигаться в проеме окна не стоит.
     -  Но я только что ходил по улице целых два часа  и  со мной ничего  не
случилось... - удивился Персик.
     -  В  делах, которыми занимается наша служба,  все решает  какой-нибудь
пустяк... Не бойтесь, подойдите, я только хочу взглянуть на вашу голову. Нет
ли на ней шрамов.
     Старик  неуверенно  подошел  к Йонасу  и тот осторожно потрогал  голову
Персика, осматривая ее с разных сторон, однако никаких свежих повреждений не
обнаружил.





     По первому скоростному ярусу неслись  три автомобиля, с сидевшими в них
вооруженными людьми. Несколько минут назад было получено сообщение, что люди
из НСБ, вступили в контакт с Романом Персиком.
     Возникла   угроза  потери  ценного  специалиста  и  реальная  опасность
раскодирования его  памяти. Тогда схема  секретного устройства  могла  стать
достоянием агентов НСБ.
     Из-за   чрезвычайности  создавшейся  ситуации,   было  принято  решение
ликвидировать старика и агентов НСБ, не считаясь не с какими потерями.
     Достигнув нужного  места, машины сбросили скорость  и начали спускаться
на нижние ярусы, откуда было видно окно квартиры  Персика. Вскоре автомобиль
остановились  и боевики стали выскакивать наружу  и открывать свои ремонтные
чемоданчики, поскольку все были одеты в форму работников коммунальных служб.
     Водопроводчики, сантехники  и электрики передергивали затворы штурмовых
автоматов, готовили портативные гранатометы  и занимали удобные для стрельбы
позиции.




     Укрепленное на запястье у Йонаса переговорное устройство завибрировало.
Он нервно поднес его к уху и через секунду его лицо исказила гримаса.
     - Персик, быстро уходим!.. Они уже прибыли!..
     Йонас схватил старика за рукав и, дернул вниз, заставив его пригнуться.
А затем потащил упирающегося пенсионера к входной двери.
     Когда  Йонас  выволок  Персика  в  прихожую,  в  окно  комнаты  влетела
реактивная граната и разорвалась, выбросив  во все  стороны иглы  поражающих
элементов.
     Беглецов обсыпало  штукатуркой и слегка оглушило. Однако на Персика это
подействовало отрезвляюще и, резво  вскочив на ноги, он  побежал  за Йонасом
вверх по лестнице.
     Они миновали несколько  лестничных  пролетов,  когда  топот  бегущих по
лестнице людей, стал доноситься не только снизу, но и сверху. Йонас подбежал
к первой попавшейся двери, позвонил, для очистки совести и начал возиться  с
отмычками. Вскоре дверь поддалась.
     Беглецам  повезло и  в  квартире  никого  не  оказалось.  Йонас впустил
Персика  внутрь  и закрыл дверь,  за секунду  до  того,  как  на  лестничной
площадке   появились  боевики.  Они  слышали   звук  закрываемой  двери,  но
определить  за которой скрылись  беглецы,  было  невозможно. Тогда  охотники
начали с первой попавшейся квартиры.
     На звонок  открыла  полная женщина в домашнем халате.  Оглядев  стоящих
перед ней людей, она уперла руки в бока и сказала:
     - Когда надо - ни одного не дождешься, а тут вон сколько... Я никого не
вызывала и краны у меня не текут...
     Она  собиралась  сказать  еще что-то,  но люди в  рабочих  комбинезонах
оттолкнули ее в сторону и прошли в квартиру.
     Тем  временем,   из  автомобиля,  стоящего   на   втором  ярусе  шоссе,
наблюдатель НСБ срочно вызывал подкрепление.
     А  еще  через  минуту,  с устроенных на крыше  здания  НСБ, вертолетных
площадок, в небо поднялись три машины со штурмовыми командами. Лавируя между
небоскребами, они понеслись на помощь агенту Йонасу.
     Из  предместий   города,   с   резервной   базы,  принадлежащей  службы
безопасности, в сторону центра стала выдвигаться колонна бронетехники. В НСБ
имелась  информация,  что  на  находящихся  недалеко  от   берега,  кораблях
Военно-морского флота, имелись сторонники тайной организации.
     Ставка была высока  и,  поэтому,  в воздух поднимались перехватчики  из
верных авиационных подразделений. Самолеты уходили к побережью и блокировали
штурмовики, базировавшиеся на авианесущих крейсерах.
     Майор Бидли нервно мерил свой кабинет шагами и ругал себя за то, что не
придал значения информации о Романе Персике. И  теперь все зависело от того,
сумеет ли агент Йонас спрятать старика до подхода подкрепления.




     Спускаясь по скобам старой вентиляционной шахты, агент НСБ услышал, как
в квартире, с грохотом выбили дверь.
     Йонас  хотел  поторопить Персика, но тот  так тяжело дышал,  что  агент
усомнился -  выдержит ли старик  этот  спуск. До  подвала  был  еще  не один
десяток метров и в любую минуту можно было ожидать  сверху окрика. И тогда в
шахту полетят гранаты.
     Ну  вот,  наконец, и маленькая дверца -  выход на чью-то  кухню.  Йонас
разрешил  старику  передохнуть  и в  этот  момент  наверху  послышался  шум.
Посыпался мусор, и стало ясно, что кто-то спускается в шахту.
     Йонас  скомандовал Персику, чтобы тот выбирался на кухню,  а сам достал
пистолет и приготовился к бою.
     Старик был уже  в квартире,  когда вверху,  в проеме  шахты  показалась
голова и  Йонас  плавно  нажал на курок.  Голова исчезла,  и было непонятно,
попал он или нет.
     Когда агент был уже рядом с  Персиком, по шахте прогрохотала граната  и
взорвалась несколькими метрами ниже.
     "Повезло," - выдохнул Йонас.
     Тем   временем,  на  улице,  из-за  промчавшегося  по  шоссе  трайлера,
выскочили три вертолета и вниз, по тонким линям, заскользили десантники.
     Ожидавшие возле дома  боевики на  секунду  растерялись, а потом открыли
беспорядочную стрельбу.
     В отличии от боевиков, десантники стреляли экономно и более точно. Один
за другим, загорелись автомобили "коммунальных служб" и боевики сразу начали
отступать.
     Десантники оттеснили противника от дома Персика и, прикрывая друг-друга
стали проникать внутрь. Они  быстро  поднимались  по  лестницам, пренебрегая
безопасностью, чтобы вовремя перехватить ликвидаторов.
     Группы  получили приказ,  во что  бы  то ни  стало, вызволить агента  и
свидетеля.  Поэтому приходилось двигаться на радиомаяк  Йонаса, пеленгуя его
персональными устройствами.
     Сверху упала химическая граната и завертелась волчком, выбрасывая струи
ядовитого  газа.  Старший  штурмовой  группы   задержал   дыхание  и   надел
противогаз. То же сделали и его солдаты.
     Командир показал пальцем наверх  и двое десантников побежали следом  за
ним. Еще четверо остались ждать.
     Неожиданно, с треском раскололась дверь одной из квартир, и на площадку
вывалился здоровенный боевик. Он с ходу открыл огонь из  автомата и стрелял,
пока не вышли патроны. В ответ прозвучала короткая очередь и нападавший упал
возле стены.
     Тем  временем,  наверху, куда ушли  старший группы и двое  десантников,
тоже  шел   бой.  Выстрелы  чередовались  со  взрывами  гранат.  Затем   все
прекратилось и было  слышно,  как  по  лифтовой  шахте  пролетело тело.  Оно
несколько раз задело за стены, а потом гулко ударилось далеко внизу.





     Когда  Йонас услышал  доносившийся с  улицы гул  вертолетных турбин, он
понял, что у него и Персика появился шанс выбраться через крышу.
     Беглецы осторожно  покинули  квартиру и  снова воспользовались пожарной
лестницей.
     Пробежав  еще несколько  пролетов  вверх, они услышали, как  сначала на
улице, а потом и внизу, под ними, загрохотали выстрелы. Это подстегнуло их и
уже через полминуты они были на техническом этаже.
     Йонас  выглянул  из-за двери и в ее  металлическую поверхность сразу же
ударилось несколько пуль. Приказав  Персику не высовываться, агент снял свой
пиджак и, скомкав его, швырнул так далеко, как только мог.
     Пиджак  развернулся, как крылья птицы и отвлек внимание стрелков.  Пока
он летел по воздуху, Йонас  успел добежать  до первого укрытия и укрыться за
массивным водяным насосом. Запоздалые  пули щелкнули по  чугунному корпусу и
высекли каскад искр.
     Не задерживаясь, Йонас, пополз дальше, прикрываясь вереницей работающих
электродвигателей. Из-за жуткого грохота,  издаваемого ими, его  перемещения
оставались  незамеченными.  Когда  он  выглянул  из-за толстой  трубы,  двое
стрелков находились к нему боком.
     Два выстрелы его пистолета слились в один и тела боевиков повалились на
пол.
     В то  же  мгновение, Йонас заметил быстрое движение справа от себя,  но
среагировать уже  не успел.  Напавший  сзади человек  обхватил его руками  и
сдавил так,  что  захрустели  ребра. Правую руку  пронизала  резкая  боль  и
пистолет выпал под ноги.
     Не задумываясь, агент впечатал свой  затылок в лицо  напавшего, и когда
тот  немного  ослабил  хватку,  резко  ушел вниз,  а  затем  подсечкой  сбил
противника на пол.
     Боевик быстро вскочил  на ноги и не обращая  внимание на разбитое лицо,
ринулся в атаку размахивая ножом.
     Поврежденная рука ограничивала возможности Йонаса и он действовал очень
осторожно. Уйдя от нескольких быстрых выпадов,  он поймал кисть противника в
захват и вывернул ее, меняя направление движения оружия.
     Удивленно  выпучив  глаза  на Йонаса,  боевик упал  на  колени  и потом
завалился на бок, а из его груди торчала рукоятка его собственного ножа.
     Только тут Йонас почувствовал, как он устал. Однако на отдых времени не
оставалось и вытащив дрожащего Персика из-за железной двери, он поволок  его
к выходу на крышу.
     Когда  они  выбрались наружу,  на крышу уже  садился вертолет.  В  этот
момент  силы  оставили  старика  и Йонас,  как мог, одной  рукой поддерживал
Персика, пока того не подхватили подбежавшие агенты.





     Уже, через  час, Роман Персик был доставлен в  бункер НСБ под усиленной
охраной.
     Выслушав все, что он смог сказать, следователи приняли решение передать
его в отдел специальной медицины. Несколько часов старика мучили процедурами
на сложных приборах, но это не помогло.
     Вскоре в  бокс,  где  находился Персик, был вызван майор  Бидли.  Врачи
сообщили ему,  что методы мозгового сканирования результатов не дали и Бидли
вернулся в свой кабинет в подавленном состоянии.
     Все оборачивалось не очень  хорошо. Операция, в  которой погибли четыре
человека, оказалась ненужной, так как метод блокировки памяти был неопознан.
Чтобы  принять верное решение, майор вызвал  Максимилиана  Фокса. Случалось,
что у Макса в запасе имелись толковые идеи.
     Выслушав лишенную  оптимизма  речь шефа, Максимилиан  думал  недолго  и
посоветовал  обратиться к Памелле Кох,  которая, как выразился  Макс, всегда
водила знакомства с разными чудаками. Не исключено,  что среди них находился
и человек, который мог помочь в решении данной проблемы.




     Пэм  пила яблочный сок возле бесплатного  автомата в  вестибюле  здания
НСБ. На сегодня ее рабочий день закончился и она собиралась провести остаток
дня в сауне женского клуба.
     Когда ее переговорное устройство запищало,  она поморщилась и подождала
некоторое время, надеясь, что ее все  таки оставят в покое, однако противный
писк не прекращался и Памелле пришлось ответить.
     А уже через полчаса, она начала поиски нужного Максу специалиста.
     Связавшись  со  своим  старым тренером, Памелла  узнала,  что  человек,
который мог бы ей  помочь, когда-то  жил  неподалеку от  Цветочной площади в
Старом квартале. Получив  все необходимые данные Пэм поблагодарила тренера и
отправилась по указанному адресу.
     Старый квартал был очень запутан. Улицы и переулки в нем  мешались друг
с другом,  но Пэм не стеснялась  спрашивать у прохожих и, наконец, нашла то,
что искала.
     Нужный  ей  дом  находился,  как  раз,  напротив  антикварной  лавки  и
выглядел, как один из ее экспонатов.
     Памелла  долго  давила  на  кнопку старого  звонка,  пока за дверью  не
послышались шаги. Дверь  открыл  пожилой  человек  и  Памелла учтиво  с  ним
поздоровалась. Она сказала,  что пришла от  господина  Ли,  который передает
привет  своему  старому  другу  и  извиняется  за  долгое  молчание.  Хозяин
понимающе улыбнулся и пригласил девушку внутрь.
     Когда Памелла  оказалась  в  старой  гостиной,  обставленной деревянной
мебелью и  диковинными  статуэтками,  она  едва  не забыла, зачем  пришла. И
только выпив две чашки чудесного жасминового чая, вдруг спохватилась.
     Внимательно выслушал ее рассказ, радушный хозяин пообещал помочь.
     -  Я  приду  к вам завтра. А пока  дайте этому человеку отдохнуть  и не
беспокойте его. Для того, чтобы это преодолеть, ему понадобятся силы.
     - Вот, только, я не спросила, как вас зовут. Сообщите мне свое имя и  я
закажу вам на завтра пропуск...
     - Насчет меня не беспокойтесь. Я обойдусь  и без пропуска. А знать  мое
имя вам не к чему - меньше хлопот. Можете меня называть Вороном.
     - Почему так странно? - удивилась девушка.
     - Но ведь должны же вы меня как-то называть. А Ворон - звучит ничуть не
хуже, чем Фокс или Бидли...
     Памелла решила,  что  самое  время  уйти.  А  вечером  Макс выслушал ее
сбивчивый рассказ о визите  к  Ворону. Пэм  поделилась опасениями,  что этот
человек немного не в себе. На что Максимилиан ответил:
     - Подождем до завтра. А ты выпей успокоительного и ложись спать. Завтра
у нас много работы...




     В боксе отделения специальной медицины  собрались все,  так  или иначе,
связанные с проблемой Романа Персика.
     Четверо основных экспертов-медиков по проблемам мозгового сканирования,
Джон  Бидли,  Максимилиан  Фокс  и  Памелла  Кох. Сам  Персик тихо лежал  на
кушетке, смирившись со своей участью.
     Все ждали только появления Ворона.
     - Ну где же  твой  "сумасшедший"? - спросил Бидли. - Я на всякий случай
предупредил  вахту, чтобы мне  сообщили  о  прибытии  гостя без пропуска. Но
что-то  они  молчат...  Если  ничего не произойдет еще  пять минут, мы снова
обратимся к нашей медицине...
     В это время дверь бокса  открылась и на пороге показался тот,  кого все
ждали.
     -  Здравствуйте, господин Ворон, -  сказал Бидли,  поднимаясь, и крепко
пожимая  прибывшему руку. -  Честно говоря, несмотря на договоренность, ваше
появление было для меня довольно неожиданным. Мы надеемся, что  вы  поможете
вернуть нашему пациенту память.  Эта  информация очень ценна для  нас  и, не
исключено, что она  поможет  спасти  человеческое Сообщество от порабощения.
Это не высокие слова - это правда...
     - Что же, я готов приступить без лишних разговоров.
     Ворон подошел к лежащему Персику и попросил дать ему руку.
     Все окружающие с недоумением наблюдали за манипуляциями гостя, когда он
стал медленно поглаживать ладонь пациента.
     Время от времени, он что-то  тихо  спрашивал у Персика,  а тот  в ответ
кивал головой. В какой-то момент глаза пациента закрылись и он погрузился  в
глубокий сон.
     Врачи  сосредоточили   все  свое   внимание   на   показании  приборов,
регистрирующих состояние  пациента, а Ворон посидев  возле Персика несколько
минут, поднялся и дотронулся до его лба.
     Старик открыл глаза и удивленно посмотрел по сторонам, а Ворон отошел в
сторону и  сделал  Бидли приглашающий  жест.  Майор приблизился  к кушетке и
спросил:
     - Господин  Персик,  вы не могли бы вспомнить, что хотели от вас  люди,
которые увозили вас ночью.
     - Конечно... Я  все вспомнил... Я  собирал для  них  какое-то  мудреное
устройство  связи. Я очень хорошо запомнил всю  схему. Дайте мне бумагу, и я
все запишу.
     Немедленно  подали   бумагу  и  карандаш  и   старый  мастер   быстрыми
профессиональными  штрихами набросал  схемы и подписал наименования деталей.
Потом, на отдельном листе он нарисовал еще что-то и сделал короткую подпись.
После этого,  старик подал листы майору  Бидли. Тот с  интересом  просмотрел
записи, а потом, недоуменно посмотрел на Персика:
     - Вы нарисовали сменный картридж и написали, что  внутри него находится
сушеная трава...
     - Да, это полынь...
     - А что там делает полынь? Вы что открывали картридж?
     -  Нет,  картридж  открыть  невозможно... Но я откуда-то  знаю, что там
полынь...
     Майор хотел обратиться за  разъяснениями  к Ворону,  но того уже и след
простыл.
     -  Ну   вот,  наш  таинственный  друг  исчез,  не  попрощавшись,  -   с
нескрываемой досадой заметил  Бидли. -  А  у  меня  к  нему было  так  много
вопросов. Можно конечно позвонит на вахту, чтобы его задержали, но боюсь это
бесполезно. Ладно, Макс,  сейчас же отнеси  эти записи электронщикам, а  вы,
Памелла,  завтра снова отправляйтесь к этому Ворону и официально  пригласите
его ко мне на беседу.





     Утром  следующего  дня  Памела  стояла   на   крыльце  дома,   напротив
антикварной  лавки, и терзала старый звонок, но никто не открывал  ей дверь.
Пэм пробовала стучать, когда сзади раздался голос:
     -  Что   такого   страшного  случилось,  что  вы  хотите  разнести  мою
собственность?
     Пэм   обернулась   и  увидела  толстого  человека  в  вязаной  кофте  и
парусиновых штанах. На ногах у него были старые комнатные тапочки.
     -  Прошу  прощения,  но  мне  нужен человек,  который  здесь  живет. Вы
случайно не знаете, когда он придет?
     - Боюсь, что теперь уже никогда. Я его бывший домовладелец.  Он съехал.
Вчера вечером.
     -  Но  вещи, может быть он приедет за вещами... У  него  там деревянная
мебель, картины. Все очень дорогое.
     -  Все  свои вещи  он уступил оптом хозяину антикварного магазина.  Вот
этого  -  напротив. Больше  ничем  вам помочь  не могу...  Эй,  а может  вам
пригодилась  бы  его  квартира,  я   сдаю   ее   недорого...  -  спохватился
домовладелец.
     - Нет, спасибо, - уходя бросила Памела.




     Под  чутким  руководством  мастера  Персика,  за  две   недели  удалось
скопировать  устройство связи. Когда пришло время его  испытывать, никто  не
мог представить себе, как это можно сделать.
     Наконец,  Максимилиан  Фокс   вспомнил,  о  содержащемся,  в  отдельном
медицинском боксе, пациенте Беши Уна, который был  вывезен из госпиталя ВВС,
где его оперировал доктор Гекльберри.
     Пациент  по  прежнему оставался  в исследовательском подразделении НСБ,
чтобы специалисты  могли наблюдать все фазы развитие  процессора.  Однако, о
мистере Беши  Уна не забывали и  в  Ассамблее  и  многих комитетах по правам
человека.  Протесты,  требования  и  запросы  продолжали  поступать,  но  их
пропускали  через весь бюрократический аппарат, где бумаги регистрировались,
подшивались  и  ставились  на   очередь  к  рассмотрению.   На   том  все  и
заканчивалось.
     Тем  временем, пациент оставался  в  исследовательском  подразделении и
наблюдение   за   ним  продолжалось.   По   результатам   этих   наблюдений,
специалистами НСБ было установлено,  что  биологический процессор в мозгу  у
пациента  полностью развился.  И это отразилось на поведении мистера Уна. Он
стал  менее  эмоциональным, не  разборчивым  в  еде  и вовсе  не стремился к
общению.
     Решив, начать  действовать, майор  Бидли и  Максимилиан  Фокс,  нанесли
прооперированному визит.
     В сопровождении  трех  врачей  они  вошли в  бокс и  увидели  пациента,
который сидел на кушетке и рассматривал иллюстрированные журналы. Мистер Уна
отвлекся только на мгновение и вежливо поздоровался с вошедшими. После этого
он снова погрузился в свои журналы.
     Бидли  посмотрел  на  Макса  и  кивнул  ему.  Тот извлек из чемоданчика
прибор, включил его и осторожно повернул ручку настройки. Пациент вздрогнул,
как от  подозрительного шума, и  весь напрягся. Макс с Бидли переглянулись и
Фокс   повернул   ручку   дальше   и  вот  тогда,  все  вокруг,  потонуло  в
нечеловеческом  вопле, а несчастный Уна,  обхватив голову руками, забился на
пластиковом полу бокса.





     Анупа проснулась  от непонятных толчков и тряски.  Она открыла глаза  и
увидела,  что  лежит в кибитке  под  тентом из синего шелка, сквозь  который
просвечивало яркое полуденное солнце.
     Дно кибитки  была  устлано  мягкими,  богато  расшитыми  подушками,  на
которых девушка  так долго спала. Анупа села и  с удивлением обнаружила, что
на ней непривычная одежда ярких цветов.
     Длинные рукава,  закрытые колени  -  это было  красиво,  но не  слишком
удобно, поскольку дикарка  с детства  не знала никакой одежды, кроме кожаной
набедренной повязки и разноцветных бус. Девушка огляделась  по сторонам - ее
вещей нигде не было видно, и Анупа немного расстроилась.
     "Ой,  а  это  кто?!" - из  стены на  Анупу  смотрела  какая-то красивая
незнакомка. Потрогать ее пальцем не получилось - он уперся во что-то твердое
и холодное: так Анупа впервые познакомилась с зеркалом.
     Потом  девушка с  интересом изучала невиданные нагромождения  у себя на
голове. Она еще  не знала,  что такое прическа, ведь  волосы муюмских женщин
всегда  развивались  свободно,  послушные  только  ветру.  А теперь,  ровный
пробор,  а  на  затылке  аккуратный  валик  из  тугих  кос.  Это  тоже  было
непривычно, однако  Анупа своим  женским чутьем понимала, что это  красиво и
это может нравиться другим. Вдруг тревожная мысль вспыхнула в ее мозгу: "Мой
мужчина! Мо-рис! Где он?"




     Морис,  сидел  рядом с  рабом-погонщиком  и  уныло  смотрел на  пыльную
дорогу. И у него была новая одежда - широкая рубаха из мешковины и короткие,
до колен, штаны из того же материала. Они  держались на деревянных застежках
и с непривычки натирали живот.
     Ноги  были обуты в кожаные солдатские сандалии. Добротно сделанные, они
сидели на ноге, как влитые.
     Два часа назад Морис  проснулся в  повозке, следующей сразу за экипажем
Анупы и чувствовал себя он неплохо.
     Когда  он  попросил попить  ему  дали  целый  кувшин  зе,  а  заодно  и
предложили коричневую маслянистую лепешку.
     Пока Морис, ее поедал и запивая зе, проходившие мимо солдаты, наблюдали
за ним с нескрываемой завистью. Было  очевидно,  что  их больше интересовала
еда, чем личность чужестранца.
     "Видимо, я ем элитные продукты и это значит, что меня ценят", - подумал
Лист, к тому же лепешка, и в самом деле, была вкусной.
     Закончив  с едой,  он решил  размять ноги. Его никто  не  ограничивал в
передвижении и  пленником Морис себя не чувствовал. Однако окружавшие  люди,
смотрели на него пристально и недобро.
     Шляясь вдоль колонный войск, Морис  приставал к солдатам с расспросами,
пытаясь  выяснить  местонахождение своей спутницы,  но  никто ничего  толком
объяснить ему так и не смог. Солдаты, порой, показывали, в  разные  стороны,
сбиваясь с нгоро, на свои родные наречия.
     Наконец,  Морис  сообразил, что люди,  восседающие  на белых  и  желтых
буйволах, помогут ему больше простых воинов.
     Тогда он подошел к всаднику,  важная осанка  которого говорила сама  за
себя.
     Шлем этого человека был изготовлен  из выделанной головы большой хищной
рыбы,  а  забралом служила  нижняя  челюсть  рыбьего черепа, часто утыканная
острыми и  длинными зубами. Такой шлем  надежно защищал голову и,  вдобавок,
наводил на врагов ужас.
     Под стать шлему были и доспехи из  ребер крупных глубоководных рыб. Они
были  плотно  подогнаны  друг к  другу и  скреплены  между  собой  железными
колечками. Из  под такой костяной рубахи торчали почти такие же штаны, как и
на Морисе, разве, что немного побогаче.
     От  колена   и  ниже,  ногу  защищали  своеобразные  сапоги,   из  туго
сплетенного грубого волоса, наподобие конского.
     Всадник молчал и строго смотрел из-под рыбьих клыков на приближающегося
незнакомца, а когда Морис подошел к всаднику, чтобы задать вопрос, из рыбьей
пасти позвучал голос:
     - То, что ты ищешь, в синей кибитке,  вон там! Иди туда! - и дав своему
буйволу шпоры, промбиуд Моххад поехал параллельно колонне.
     Прибежав  к  указанному  экипажу,  Морис  обратился  к  рабу-вознице  с
просьбой  разрешить  ему  сесть рядом. Очарованный  такой  светской,  в  его
представлении, обходительностью раб, охотно подвинулся на козлах, освобождая
Морису место.
     Едва Лист забрался на повозку, он тут же заглянул под полог.
     На разбросанных в беспорядке подушках, лежала Анупа. На ней был широкий
пестрый халат, а ее волосы оказались убранными в аккуратную прическу.
     Спящей  девушка казалась еще более  красивой, но какой-то совсем чужой.
Морису  даже захотелось разбудить ее и убедиться, что глаза Анупы смотрят на
него все также преданно.
     Однако он не стал этого делать, лишь только глубоко вздохнул и выбрался
из-под полога, усевшись на козлы рядом с погонщиком.
     Нужно было скоротать время до пробуждения Анупы и Лист завел разговор с
рабом, у которого вместо ушей торчали уродливые обрубки.
     Возница   охотно  отвечал  на  вопросы  и  задавал   их  сам,  проявляя
любопытство  и  удивительную  сообразительность. Затем он начал рассказывать
про  свою невольничью жизнь, а  Морис, провалившись в полудрему, все кивал и
кивал.
     Собеседник о чем-то спросил Мориса.
     - Чего? - не понял тот.
     - Я спрашиваю, почему у тебя на лице растут волосы? Ты туряк?
     - Какой еще туряк?! Нет, я не туряк! - обидчиво возразил Морис.
     - Оно, конечно,  может и не  туряк, - продолжал раб, - Но ведь только у
туряков на лице растут волосы.
     Подумав, возница добавил:
     - И на спине, и на ногах, как у тебя, - раб подозрительно покосился  на
Мориса и пошевелил обрубками ушей.
     -  Нет у  меня  на ногах  никаких  волос!..  На смотри!  - и  для пущей
убедительности Морис задрал штанину. Лысый раб нагнулся и внимательно изучил
предъявленные   доказательства.   Обрубки   ушей   недоуменно   задвигались.
Неизвестно  для  чего,  возница  поскреб  колено подозреваемого  заскорузлым
позеленевшим ногтем и Мориса от этого передернуло.
     - Ну что, убедился? - спросил он и одернул штанину.
     Однако возница ничего не ответил  и продолжил погонять буйволов, больше
не обращая на своего спутника никакого внимания.
     "И кто его знает, о чем он думает, скотина?  - размышлял Морис, - И что
это  за туряки такие?..  Не ровен  час разорется, монстр  безухий, и  удавят
меня, как злостного туряка..."
     Решив  прояснить  вопрос  об  этих  неизвестных существах, Морис  снова
обратился к погонщику:
     - Послушай,  дружище, - с подчеркнутым  безразличием начал  он, - А кто
они такие, эти туряки?
     - Туряки-то? -  Раб  почесал лысую  фиолетовую  голову и  ткнул пальцем
вперед, - Вон видишь, все воины  доспехи  одели - мы  идем по земле туряков.
Это люди такие...  дикие, с  большими дубинами. Очень сильные и волосатые, -
тут возница снова покосился на Мориса, - Вроде тебя.
     - Да ты что, издеваешься?!
     - Мо-рис... - раздался за спиной нежный и знакомый голос. И Лист замер,
боясь что ему показалось. Однако голос повторил настойччивее:
     - Мо-рис.




     Они сидели на мягких подушках и держались за руки.
     Они молчали и им было хорошо. Морис хотел было что-то сказать, но потом
передумал. И они снова молчали.
     -  А-а-а-а!  У-у-у-у!  ... -  совершенно  некстати  послышалось  жуткое
хоровое завывание, как  будто это  выла целая  стая волков. А  затем со всех
сторон стали доноситься крики солдат:
     - Туряки!.. Туряки!..
     Кибитка  резко  остановилась, а  старый  возница, всхлипывая от страха,
неловко  спрыгнул с  козел  на  пыльную  дорогу.  Затем  его  острые  колени
простучали по земле и он спрятался под телегу.
     Бедняга очень спешил и едва не разбил себе голову о деревянную ось.
     А  между  тем,  со всех сторон  уже доносился шум  битвы: треск дерева,
крики, предсмертные хрипы.
     Неожиданно, совсем рядом, раздались хрюкающие звуки и кто-то невидимый,
тяжело  топая, подбежал  к кибитке.  Послышалось громкое сопение и умоляющие
крики  возницы,  который  отчаянно  цеплялся  за  кибитку  и  невероятно  ее
раскачивал, однако неведомая сила тащила  его  к себе, проявляя нетерпение и
издавая низкий утробный рык.
     Понимая, что  то же самое может произойти с ним и Анупой, Морис вскочил
с подушек  и, путаясь  в пологе, поспешил  вылезти наружу.  Щурясь от яркого
солнца,  он увидел  трехметрового гиганта,  который был  покрыто некрасивыми
пучками черной шерсти.
     Одной рукой, словно дохлую кошку, гигант раскручивал, орущего раба, а в
другой держал суковатую дубину.
     Крутанув погонщика еще пару  раз,  туряк  шмякнул его о твердую дорогу,
подняв при этом, облака серой  пыли.  Визгливый,  раздражающий Мориса  крик,
оборвался и он очнулся от шока.
     Вокруг кипел бой. Волосатые великаны, размахивая своими дубинами, смело
нападали  на превосходящего их по  численности противника,  но солдаты  тоже
бились  храбро и ловко  уворачивались от  летающих в воздухе дубин. Воины то
отскакивали  в  стороны,  то ухитрялись  наносить  ответные удары  железными
иглами.  Недостаточно  проворные  храбрецы  попадали под дубины  и,  брызгая
мозгами, бесформенными кулями валились на землю.
     Туряков  было  чуть  больше  сотни,  но  они  решительно теснили войско
императора.  Несмотря на  свои  размеры,  эти  гиганты  легко  передвигаясь,
уходили от молниеносных выпадов и снова переходили в атаку.
     Вокруг места битвы,  испуганно метались, потерявшие  всадников буйволы.
Они сталкивались, пугались еще  сильнее  и  давили всех кто попадался  на их
пути.
     По всему полю  боя, на своем белом скакуне  метался Сеик. Он размахивал
плетью  и  громко кричал,  пытаясь  собрать своих  пращников и  организовать
оборону. Его буйвол тяжело поводил, расцарапанными шпорами боками и ронял  с
губ клочья пены.
     Тем  временем,  туряк  стоявший возле  повозки Мориса, несколько секунд
смотрел  на  вмятый в пыль труп,  затем  обернулся и  увидел  новую цель. Он
тотчас  взмахнул  дубиной,  но  Лист  оказался  проворнее  и  страшный  удар
вдребезги разнес переднее колесо телеги.
     Затем  последовал  еще  один  замах  и  дубина расщепила борт  повозки.
Однако,  Морис  снова прыгнул в  сторону и остался  цел, а  упряжка  из пары
буйволов рванула с места  и,  роняя  доски, оси и прочие запчасти, понеслась
прочь, поднимая за собой пыльный шлейф. И вместе сними умчалась Анупа.
     Туряк досадливо заурчал и стал махать дубиной с утроенной силой. Теперь
уже  Морису  пришлось по-настоящему  туго. Они катался в  пыли,  приседал  и
уходил за мгновение до того, как в воздухе проносилась суковатая палка.
     Один из  ударов скользнул  по  виску и  Морис понял,  что так  долго не
протянуть.
     Кровь заливала все правую  сторону его  лица и, отпрыгнув  в  очередной
раз, Морис пустился наутек. Добежав  до  первой подходящей палки, он  тут же
вооружился ею и был готов к отражения атаки.
     Это была хорошая двухметровая рейка с острым сколом на конце.
     - Ну-ка  проверим,  какой ты  шустрый! - зло закричал  Морис  и ударил,
целясь в  голову туряка,  однако тот  легко  парировал удар своей  суковатой
палкой. Отбил и следующий. И еще один, и еще...
     Гигант оставался неуязвимым и  на его волосатом лице  появилось подобие
издевательской улыбки. Морис на секунду растерялся, а затем принял решение и
деревянная  рейка,  с низким  шмелиным  жужжанием,  словно  пропеллер, стала
вращаться в его руках по очень сложной траектории.
     Она  летела то  слева, то справа. В следующую долю  секунды  появлялась
сверху. Она была нигде и везде.
     Неожиданный удар пришелся  в ухо.  Туряк взвыл  и, выронив свое оружие,
схватился  за  ушибленное  место.  Ему  было  очень  больно,  но  тут  удары
посыпались один  за  другим,  рассекая  лицо волосатого монстра  в  кровь  и
отбивая ему руки.
     Непрерывно  избиваемый, в каком-то  порыве  отчаяния,  он дико заорал и
кинулся на своего обидчика.  А Морис,  перехватив  рейку поудобнее, выставил
вперед  ее  острый  конец.  Монстр  с  разбегу налетел на острие  и, получив
глубокое ранение, схватился за рейку обеими руками.
     С  порыве горячки, он выдернул  пику из груди и отбросил  ее в сторону,
затем  сделал шаг, но ноги его уже не слушались  и, обливаясь кровью, гигант
опустился на колени.
     Он  поднял голову,  чтобы  увидеть торжествующего  врага и  взглянув на
Мориса, завалился на  бок. Линдер постоял возле поверженного туряка, а затем
повернулся и стал наблюдать за продолжавшейся битвой.
     Под прикрытием обоза, Сеик сумел построить своих пращников, и вскоре их
кожаные ремни  дружно захлопали. Золотые пули  засвистели в  воздухе и стали
быстро находить свои персональные жертвы.
     Ближайшие два туряка рухнули,  как подкошенные,  а  остальные  получили
ранения разной тяжести. Залп пращников повторился  и его действие  было  еще
более сильным.
     Тяжелея от потери крови, туряки начали пропускать удары и железные иглы
императорских солдат, заставляли их падать на трупы поверженных ими врагов.
     Чувствуя поддержку пращников,  солдаты заметно приободрившись и  вскоре
успешно добивали последних волосатых колоссов. А  еще  спустя полчаса, среди
сваленных в кучу тел - солдат  и туряков, бродили рабы.  Они собирая оружие,
снимали с мертвых доспехи и грузили все это на обозные телеги.





     Теплая летняя  ночь  ласкала  спящий город сотнями струящихся  запахов.
Разбитые дороги  на  окраине,  пахли сухим  навозом  и  пылью,  стены домов,
завоеванные буйно цветущим плющом, источали запах, остывающего камня и меда,
а  в  едва  курящихся струйках очагов,  призрачно рыскали  запахи пряностей,
подгоревшего мяса и печеных фруктов.
     Человек шел по узкой улочке, внимательно разглядывая дорогу и осторожно
перешагивая  через канавы с нечистотами. В неряшливых углах  и переулках, то
тут, то там, появлялись злобные команды крыс. Они разбойной ватагой гонялись
за кошками и собаками, не имеющими хозяев и теплого угла.
     Иногда крысы пробегали прямо по ногам, шарахавшегося от них, человека и
он едва не терял сознание от прикосновения их цепких лап и  грязных хвостов.
Всякий  раз  ему казалось,  что голодные животные  набросятся на  него  всей
сворой  и начнут  пожирать, давясь  внутренностями и  ссорясь из-за  лакомых
кусков,  и уже  на следующую ночь,  он, растерзанный среди обгаженных  стен,
будет   существовать   только   в   виде   крысиного   помета,    равномерно
распределенного по норам в целом квартале.
     Тьфу!  Что за чушь! Скорее, скорее идти! Как можно  скорее! Однако куда
идти - он не знал. Зачем идти -  тоже не мог ответить.  Но эта необходимость
движения  цепко держала  за горло.  Она душила, она  заставляла метаться  по
улицам, оккупированным сотнями и сотнями тысяч крыс.
     И вот уже  их целый  миллион. Они текут рекой, волоча в своей стремнине
кричащих, упирающихся  людей,  домашнюю  утварь,  столы, стулья,  кровати  и
посуду.  Все  это  качается на  волнах  кипящей  шерстяной реки,  постепенно
стачиваясь в бесчисленным количестве острых зубов.
     Захваченный врасплох крысиным наводнением,  путник взобрался на большой
камень, лежавший посереди улицы. Он боялся ступить  в эту ужасную реку, но и
не мог оставаться на месте, чувствуя, как  костлявая рука на горле сжималась
все сильнее и сильнее.
     Дыхание становилось  хриплым, глаза лезли из орбит и, собравшись духом,
человек  шагнул  в  кишащее  крысами  море.  Он  почувствовал, как его  ноги
коснулись дна.
     Крысы достигали ему до  пояса, но  пока не  трогали. Путник брел против
течения, но  дышать  ему  становилось легче и  крысы перестали  быть  такими
отвратительными. Они  щекотали путника  своими шерстяными спинками  и  грели
набитыми человечиной животами.
     Неожиданно,  навстречу  бредущему  по  крысиной  реке  путнику  выплыло
сердце. Самое  обычное пульсирующее, живое,  с неровно обгрызенными  краями,
торчащих белых трубок. Сердце плыло прямо на него. Оно было измучено борьбой
с крысами и из последних сил уворачивалось от их острых зубов.
     Крысы  злились,  но никак не могли сожрать вкусное  сердце.  И человеку
стало  жаль его. Он подхватил сердце и прижал к  груди.  За это крысы тотчас
вцепились в предателя, причинив ему нестерпимую боль.
     Человек  страшно закричал и рванулся к берегу. И, как не странно, берег
появился.  Настоящий  песчаный,  с  мирно накатывающимися морскими  волнами.
Вдоль всего берега, в  обе стороны и  до  самой  бесконечности  простиралась
белая стена и в этой стене была всего одна единственная дверь.
     Выбравшись на берег, человек  опустился на колени и немного передохнув,
принялся копать в песке углубление.
     Выкопав достаточно,  он припорошил дно сухим песком и аккуратно положил
на него спасенное сердце. Затем засыпал свою находку полностью и, утрамбовав
песок, огляделся.
     Никто не видел.
     Человек поднялся с колен, отряхнул руки и с чувством исполненного долга
направился к двери в бесконечной стене. Он взялся за медную  ручку и прежде,
чем потянул ее на себя, обернулся.
     Солнце  садилось в успокоившееся доброе море и теплый ветерок, все еще,
катил к берегу сонные волны.
     Человек открыл дверь и решительно шагнул вперед.
     В  ту же секунду, позади  раздался мелодичный звон и человек повернулся
на звук.  Повернулся и  в ужасе  замер, поскольку  стоял на  краю  бездонной
пропасти.
     Далеко внизу курился туман и были слышны крики ночных птиц, многократно
повторяемые  горным эхом. Человек сделал от края шаг,  другой, и под  ногами
зашуршал гравий.
     Путник  вышел  на запущенную  аллею и  оказался среди деревьев  увитыми
хрупкими лианами.
     Ветви  подрагивали и тянулись вниз,  беспокоя идущего мимо человека. Их
зеленый коридор  растворялся  в полумраке синих  сумерек,  который,  иногда,
озарялся  слабым   светом  и  эти  туманные  всполохи  сопровождались,  едва
слышными,  радостными  криками   множества   людей.  Где-то  играла  музыка.
Временами веселая,  а временами походившая в детский  плач,  и тогда большие
листья  на  деревьях  начинали  шелестеть,  а ветки  настойчивее  тянуться к
путнику.
     Неожиданно, из темноты  появились  развалины полуразрушенного,  некогда
большого  и  богатого  дома.  Он,  будто, сам  выползал из мрака  и  наводил
животный ужас, впиваясь в человека черными оконными проемами, словно пустыми
глазницами.
     Человек  попытался   остановиться   и   не  идти   в   разинутую  пасть
дома-призрака,  но неожиданно понял,  что  именно туда, властно  влекла  его
безжалостная сила, сжимавшая горло костлявой рукой. Понял и  смело шагнул за
порог.
     Он  шел  по  хрустящим черепкам,  перешагивая  через  спящих  уродливых
животных, которые  глухо ворчали в темноте  и вздрагивали от  посещающих  их
кошмаров. На одной из увешанных  паутиной лестниц, навстречу человеку, вышла
огромная собака. Она спустилась по ступеням и лизнула человека в лицо мокрым
языком, пахнущим парной кровью.
     Бедняга, кувыркаясь, слетел с лестницы и, распахнув незамеченную дверь,
вкатился внутрь.
     Яркий свет множества свечей ударил ему в глаза. Веселая музыка увлекала
танцевать,  громкий  смех женщин  будоражил.  Человек  поднялся  на  ноги  и
оглядевшись, подошел к уставленному яствами столу.
     Никто не обращал на  него внимание. Полунагие  люди  под музыку прыгали
через гору горящих костей и громко смеялись. Музыканты играли, не переставая
и их  состав все время  менялся, за исключением одного существа, с лошадиной
головой.
     Те,   кто  не  играл,  поочередно  занимались   любовью   с   женщинами
демонической красоты прямо здесь, в углах и под столами. Время от времени, в
комнате  появлялись странные существа в черных хламидах. Они угрюмо смотрели
из-под опущенных капюшонов и выбирали нужного им человека.
     Его  уводили, а  спустя небольшое время одно из существ  возвращалось и
высыпало в костер  целую охапку  свежих  костей.  И тогда  пламя  с  треском
взвивалось к потолку, а само веселье разгоралось с новой силой.
     Путник  налил себе вина и выпил.  Он  не почувствовал  вкуса, но  сразу
ощутил себя  здесь  своим.  К нему  подскочила  красавица,  одетая во что-то
прозрачное  и  легкое.  В  глазах ее горела разбойная жажда и, одновременно,
лютая ненависть.  Женщина впилась  в новичка губами и  он отдался во  власть
этой безумной.
     Лихорадочно осыпая друг друга торопливыми поцелуями,  они  оба упали на
пол.  И уже  овладевая женщиной,  гость  вдруг  почувствовал,  что  обнимает
ледяное тело.
     "Она  мертва!"  -  догадался он и,  посмотрев на  ее  прекрасное  лицо,
подумал: "Как жаль, она так молода."
     - Ее сердце сгорело, - раздался позади скрипучий голос.
     Человек обернулся и испуг  исказил его лицо.  Рядом  с  ним  полукругом
стояли существа в черных одеждах.
     - Не  забирайте ее!..  Я принесу ей новое сердце, не  забирайте! У меня
есть! - молил он.
     - Тогда спеши, - сказали  они.  -  Долго  ждать мы не  можем  -  костер
гаснет...
     Несчастный вскочил и  заметался, натыкаясь на танцующих и спотыкаясь  о
пары предающиеся любви. Но выхода нигде не было.
     Неожиданно, все стены сотряслись от сильного толчка, с потолка полилась
черная жижа, а костер зашипел и погас.
     Застигнутые черным дождем люди рванулись к ведомому  только им выходу и
теперь, вместо смеха, их глотки исторгали рыдания.
     А посреди этой орущей толпы,  неприкаянно  метался музыкант с лошадиной
головой. Он жалобно плакал и умолял, чтобы его не бросали.




     -  А-а-а!  -  закричал  император Тро и пробудился от  страшного сна. -
Худина, ко мне скорее! Худина!
     Стуча деревянными туфлями, вбежал раб в оранжевой накидке.
     -  Я здесь, божественный! -  Худина  упал на колени и согнулся,  достав
лбом до пола.
     Дряблые щеки  престарелого императора все еще  тряслись,  а  в  красных
воспаленных  глазах  отражался страх.  В одной  ночной  рубке  он вскочил  с
постели и вцепился в раба костлявой рукой.
     - Послушай, Худина, -  зашептал Тро, - Я опять видел этот ужасный  сон.
Он снова преследует меня.
     Император оглянулся, словно боясь, что его услышат и добавил:
     - Это знак, Худина, дурной знак. Этот сон снился мне  за день до смерти
моей второй жены  - матери Ирри.  Ты же знаешь, как она умерла...  -  пальцы
императора разжались и отпустили платье раба.
     Тро опустился на постель и тяжело вздохнул.
     - Да, божественный, я все помню.
     - Расскажи, что ты помнишь?
     - Она  умерла  ночью в своей постели и на ее  теле не было ни раны,  ни
пятнышка, ни ссадины. Наверное, ее покарал Железный Отец.
     - За что? Она была чиста, как ягненок...
     - Она пострадала за грехи своего отца - лекаря Боты. Я помню и Боту, он
был  искусный лекарь, почти  колдун.  Рассказывали, что  однажды,  при  всем
народе на городской площади, он говорил о Железном Отце неуважительно.
     - Да что же он говорил? - удивленно поднял голову Тро.
     - Он...  Он  говорил,  божественный,  что  смерть матери Ирри дело  рук
самого Железного Отца - кровожадного и жестокого чудовища, так сказал Бота.
     - Хм, он был смел, этот лекарь. А что же потом?
     - Бота был найден мертвым, мой повелитель, в своем доме, в постели.
     - Как?! - с  криком вскочил  император, -  он  умер также, как бедняжка
Анис?! И ты ничего мне раньше не говорил, старый пес?!
     - Не гневись, божественный, - смиренно произнес раб, - Ты  сам пребывал
в великой печали и мы пеклись о твоем драгоценном здоровье. Поэтому я солгал
во благо. Я сказал тебе, что Боту укусила змея.
     Худина тяжело вздохнул, словно вспоминая былое горе. Затем покосился на
императора и сменил тему разговора:
     - Послушай  меня, великий Тро. Бонакус уже давно смотрит в окна большой
башни. Тебе пора спускаться вниз - государственные дела не ждут...
     Сказав это, Худина поднялся с колен и, отойдя на шаг, снова почтительно
склонил лысую голову.
     Несмотря на  свое рабское положение, он был, в империи, одним из первых
людей и его безволосая, украшенная обрубками ушей, голова, хранила множество
дворцовых тайн.
     Худина  был   своенравен  и  запросто   мог  закатить  затрещину  иному
свободному   вельможе.  За  подобные  оскорбления  с  ним  не  раз  пытались
расправиться на месте, но  Худина  всегда  носил в рукаве  деревянную иглу и
довольно  сносно  с ней управлялся. После двух-трех пышных похорон, с личным
рабом императора предпочли больше не связываться.
     - Ну хорошо, Худина, пусть несут умываться и готовят краски.
     Раб бесшумно  выскользнул из спальни  и  спустя  полминуты, появился  в
сопровождении шестерых  слуг, разодетых в шелковые ультрамариновые хламиды и
наброшенные на плечи  желтые косынки.  Из-под их широких  одежд  выглядывали
ноги в белоснежных подштанниках, а босые ступни были выкрашены хной.
     На расшитых стеклянным бисером  и пурпурным  песком  полотенцах,  слуги
несли предметы утренней гигиены императора.
     Первый раб держал поднос, на котором стоял серебряный кувшином с водой,
второй слуга сгибался под  тяжестью большой  чаши  из покрытого перламутром,
панциря черепахи.
     Третий держал резную костяную коробочку с красками для бровей и ресниц,
а также белилами и румянами для лица.
     Четвертый слуга принес  разноцветные склянки с освежающими растираниями
и маслами, а  пятый  отвечал за  набивание ароматического рога и  окуривание
императора очищающим дымом.
     Наконец, последний  -  шестой  раб,  был  самым  значимым  -  он  чесал
императору пятки.
     По знаку Худины к  сидящему на постели императору,  подошли два раба и,
приподняв  его  легкое  тело,  перенесли  на   украшенный  вышивкой  жесткий
диванчик.
     Настала  очередь  водных  процедур.  В черепаховый  таз налили  воды  и
поднесли к сидящему, как  статуя,  императору. Худина  лично, едва  смочив в
поданной чаше кончики пальцев,  брызнул  Тро в  лицо и на этом умывание было
законченно.
     Следующим подошел слуга  с косметикой и, расставив на небольшом столике
свои коробочки, приступил к делу.
     Быстрыми,  отработанными   движениями,  он  намазал  императору  голову
специальным жиром и тщательно пригладил редкие, окрашенные в фиолетовый цвет
волосы. Закончив  с  прической,  раб  отступил на  шаг, чтобы  оценить  свою
работой.
     Затем  он  взялся  за  кисточки и  начал накладывать на лицо императора
белила. А после этого, словно на чистом холсте, стал рисовать черные брови и
молодой румянец.
     Краска  еще сохла, когда подошел слуга с уже набитым зажженным рогом  и
выдул в раскрытый рот Тро бодрящее курение.
     Лицо дряхлого больного императора  преобразилось. Он задержал дыхание и
сделал  медленный выдох. Морщины на  его  лбу разгладились и  это  послужило
знаком для массажиста.
     Слуга налил императору  на плечи, разноцветные  масла и ждал  пока они,
сочетаясь в немыслимую гамму,  не стекли до самого пупка. После  этого, руки
массажиста замелькали незаметные для взора, размазывая притирания по спине и
шее.
     Пару минут было слышно только  пощелкивание старых костей  императора и
ритмичное дыхание раба. Но, когда массаж закончился, на теле Тро не осталось
ни капли масла.
     Процедура сменяла процедуру и Тро молодел прямо на глазах. И,  наконец,
за дело взялся чесальщик пяток. Он был лучшим чесальщиком во всей империи  и
чтобы  заполучить  его  к  себе, Тро  сфабриковал обвинение  в измене против
своего двоюродного брата.
     И потом ни разу пожалел о содеянном.
     Если  кто-то думал, что  чесать пятки  просто,  то он глубоко ошибался,
поскольку чесание был настоящим искусством.
     Первый раз чесальщик  прошелся по  бедрам императора  щеткой из  нежных
речных водорослей и Тро закрыл от удовольствия глаза.
     Потом прошелся по коленям рукавицей из меха выдры. И только после этого
- по голеням костяшками пальцев.
     Эта комбинация повторялась  несколько раз,  пока чесальщик не посчитал,
что можно переходить к ступням.
     Его сильные пальцы, казалось, разобрали старческие ревматические ступни
по косточкам  и  император только охал,  но  терпел, зная, что  главное  еще
впереди. И, наконец,  в тот момент, когда ноги были уже неощутимы, чесальщик
деревянной щеткой, принялся энергично скрести по ступням  императора, а тот,
выгибаясь дугой, трясся, как в припадке...
     Еще  минут пять после  этой  процедуры, император сидел, уставившись  в
точку, приходя в себя от потрясения.
     Когда глаза  Тро  ожили и задвигались, Худина щелкнул  пальцами,  и  на
смену  рабам  в  синем,  пришли рабы в зеленых  одеяниях,  которые  принесли
туалеты императора.
     Худина  сам,  слой  за  слоем, навешивал  на  тощие  плечи Тро  дорогие
разноцветные  одежды, а рабы тщательно  перевязывали  каждый предмет туалета
разноцветными  шелковыми ленточками.  Затем  последовали брошки,  цепочки  и
заколки.
     В  самый  последний момент,  на  голову  Тро  водрузили  алую  шелковую
шапочку, и как последний штрих, вставили в уши жемчужные серьги.
     110


     Массивные  двери тронного  зала  распахнулись  и  взору  многочисленных
придворных, предстал почитаемый, как божество, император Тро.
     Загремели  железные  барабаны и  все  присутствующие сразу  упали  ниц.
Четыреста безруких рабов -  символ  несметного богатства,  стояли у  стен  в
ожидании знака Худины. Затем, они  выбежали  на середину зала и  попадали на
спины перед божественным, образовав дорожку из  человеческих тел от парадных
дверей до тронных качелей.
     Этот  ежедневный   ритуал   ввел  сам  Тро.  До  него   все  императоры
довольствовались  обычным ковром, но с  тонкой подачи Худины, заботившимся о
ревматических ногах божественного, эта чудная мысль появилась в мудром мозгу
великого  из  великих. Его гениальность  состояла и  в том,  что он придумал
рубить некоторому количеству рабов руки по локоть.
     У  самого императора  их было  четыреста - без  обеих рук, а придворные
вельможи, чтобы не было стыдно перед соседями, имели по полусотне, да и  то,
некоторые могли себе позволить только одноруких.
     Конечно,  покалеченный  раб  не  приносил  никакого дохода -  напротив,
сплошные убытки,  так как  за  ним требовался  отдельный  уход. К  тому  же,
безрукие "счастливчики"  должны  были  иметь украшения из чистого  железа  и
выглядеть  опрятно и упитанно.  Однако,  именно количество этих  бесполезных
нахлебников и определяло богатство того или иного вельможи.
     Барабанный  грохот и  восхваляющие выкрики сопровождали  шествие босого
императора  по мягким  теплым животам рабов. С одной стороны Тро поддерживал
за  руку Худина,  а  другой  рукой, божественный  держался  за  плечо своего
старшего сына - рослого, но совершенно лишенного разума юноши.
     Принца  звали  Ое. Он  был несчастьем  и  немым укором  для императора,
поскольку совсем  не мог говорить.  Вдобавок к этому он  косил глаза, пускал
слюни и совершенно естественно справлял нужду в залах дворца.  Его  мать, за
рождение неполноценного  наследника, была умерщвлена  ядом, который принесли
жрецы из храма Железного Отца. Таковы были законы империи.
     Вторая  жена -  Анис, родила императору вполне здорового  мальчика. Тро
был этому безумно рад, поскольку злые языки распространяли по  столице слухи
о наказании, посланном ему Железным Отцом за его неразумное правление.
     Тро сошел с последнего теплого живота и подождал, пока двое подбежавших
служителей  оденут ему  на ноги  нарядные  мягкие тапочки. В  этой обуви  он
поднялся к трону и сев в него поудобнее, дал знак рукой.
     Специально поставленный раб начал вращать колесо, приводящее в действие
потаенный механизм, и тронные качели вместе с императором поплыли по кругу.
     Вельможи  поднялись  с пола и  нестройным  хором пожелали божественному
доброго  здравия в это  чудесное утро, хотя, в  сущности,  был уже  полдень.
Император  плыл над  головами, и все поворачивались, следя  за  ним,  как за
настоящим светилом.
     - Какие вести  от  Аххи?  - бросил  Тро  свысока, обращаясь  к военному
советнику и слабый голос императора был усилен акустикой каменного купола.
     - О, божественный, от  Аххи прибыл посланник и он принес хорошие вести!
Войско возвращается с победой, пленниками и богатыми трофеями!
     - Как Ирри? Он здоров?
     - Здоров-здоров!  - поспешно закивал головой советник, -  мало того, он
мужественно сражался и снискал славу храбрейшего.
     Улыбка  тронула  губы  Тро и он  окончательно успокоился. А то ведь всю
неделю его мучили нехорошие предчувствия.




     Лагерь еще мирно спал.
     Возле горящих костров, готовя на завтрак  похлебку, суетились кашевары;
у вырытых рвов, перекликались дозорные.
     Первые  птицы   подавали   голоса,  собираясь  встретить  восход,  а  в
полуразбитой   туряками   кибитке,  вторую  ночь   подряд,  Морис  и  Анупа,
наслаждались  относительным уединением.  Однако их утехи прервал посыльный и
Морис был вынужден оставить любовные приклдчения.
     Горнист еще не играл подъем,  а Морис Лист в сопровождении личного раба
Аххи уже следовал в пурпурный шатер военноначальника.
     Когда они подошли  к входу, завешенному  тяжелой занавеской, раб жестом
пригласил Мориса войти внутрь.
     На самой середине шатра, на походной износившейся  подушке, сидел Ахха.
Он держал в руках традиционную чашку с зе и не глядя на Мориса, произнес:
     - Здравствуй, муюм.  Проходи и  садись, выпей со мной зе, как с равным.
Напиток взбодрит тебя и прояснит твою голову.
     Морис шагнул вперед, но Ахха снова заговорил:
     - Любовные утехи затуманили разум, - добавил он нравоучительным тоном и
протянул Морису чашку с зе.
     Гость сел на  соседнюю подушку и неловко  подогнул под себя ноги. Затем
сделал  из шашки  маленький глоток. Он пробовал зе уже второй раз и  напиток
ему нравился.
     - Как тебя зовут, муюм?  Как твое имя, если вообще  муюмы имеют  добрые
имена? - спросил Ахха.
     - Я не муюм, вельможа. Я из других мест, а зовут меня Морис.
     Ахха недовольно поморщился. Он не отступал от своих умозаключений.
     -  Муюм,  не муюм -  в этом нет большой разницы. Ты, Морри,  - при этом
Ахха  ткнул в Мориса  пальцем, - являешься моей добычей. Пленником... Вместе
со  своей подругой. И твоя дальнейшая судьба, я имею ввиду жизнь в Тротиуме,
полностью зависит от того, как я буду к тебе относиться.
     Нарвад империи прервался и сделал глоток из чашки. Морис наблюдал,  как
на старческой шее дернулся острый кадык.
     - Надеюсь, ты понимаешь, муюм, что я не  собираюсь устраивать твои дела
за  "просто так".  Сейчас  ты пленник, но можешь заслужить  иную участь. Для
этого  у тебя есть все:  силы и возможность.  Ты должен помочь мне  в одном,
очень важном деле.
     Ахха сделал паузу и внимательно посмотрев на Мориса, утчонил:
     - До тебя доходят мои слова или думаешь о своей подружке?..
     - Я слушаю и понимаю вас, вельможа.
     - Тогда слушай дальше. Я видел, как ты  действовал в бою с туряками. Ты
прекрасно  обучен,  Морри. - Ахха  поставил  зе и уставился на  гостя, будто
стараясь проникнуть ему в  самые потроха. Морис  тоже отставил чашу  и смело
ответил на взгляд нарвада.
     - Ты должен  убить  одного человека,  Морри. Цена  -  твоя жизнь,  а  в
пределах империи - жизнь свободного гражданина...
     - Я согласен, -  быстро ответил Морис и поднялся. Ахха тотчас  поднялся
следом.
     - Ты так легко согласился, даже не спросив имени будущей жертвы?..
     -  Мне  все  равно.  Я  не  собираюсь жить  рабом... -  ответил  Морис,
вытянувшись по стойке "смирно" и подобострастно пожирая Ахху глазами.
     -  И тем не менее, -  старик опустил свой взгляд, -  Это  мой племянник
Ирри... Что скажешь? - спросил он, взглянув на пленника исподлобья.
     - Я убью его, - отрезал Морис, не моргнув и глазом.
     "Каков  подлец", -  подумал  про  себя Ахха,  невольно окидывая  ладную
фигуру  Мориса,-  "Такой, видать, порешит любого, если  заплатить. Ну что ж,
такой мне и нужен..."
     - Такой мне и  нужен, - повторил он вслух. - До благословленной столицы
еще два дня пути, а твои  руки теперь развязаны - действуй. Полагаю, тебе не
нужно напоминать, что все услышанное здесь абсолютная тайна.
     - Не нужно, вельможа, - подтвердил Морис.
     - И тем  не  менее, я должен преподать  тебе урок. Сейчас посвященных в
тайну  только трое: ты, я  и Роро, он охранял нас  снаружи и все  слышал.  А
теперь смотри, муюм, что я сделаю...
     Ахха негромко позвал:
     - Роро...
     Раб тотчас явился перед господином и покорно склонил голову.
     -  Роро,  подойди  ко  мне,  -  приказал   нарвад  и  слуга  немедленно
повиновался. - Смотри же, Морри, смотри внимательно.
     В  руках Аххи  появилась боевая игла.  Короткий  взмах,  и  она прошила
сердце раба. Не проронив ни звука, бедняга рухнул на пол.
     - Теперь нас только двое. Можешь идти, - и старик отвернулся от Мориса,
давая понять, что разговор окончен.




     Днем  колонна  опять тянулась  по пыльным  проселочным  дорогам. Однако
теперь,  солдаты   шли  налегке,  без  тяжелых  доспехов,  которые  везли  в
сопровождающем войско обозе.
     Морис управлял починенной им  самим повозкой, которую тянули два мощных
буйвола. Иногда  к нему на козлы  выбиралась из кибитки Анупа,  и  тогда они
сидели рядом, счастливо глядя друг на друга.
     Время от времени, раздавался  топот и то  в одну, то в  другую сторону,
проносился  всадник. Чаще  всего это был  Ирри. Проезжая мимо он придерживал
своего буйвола, чтобы еще раз взглянуть на ускользнувшую от него добычу.
     Не мог  он,  сын  императора, смириться  со своим поражением,  пусть  и
временным. Он был уверен, что по возвращении  войска в Тротиум, отец подарит
ему прекрасную муюмку, и она умрет с Ирри так, как он пожелает.
     Снова раздался  топот буйвола  и снова  мимо проскакал  Ирри. Он впился
глазами в такую  желанную  и недосягаемую,  женщину.  Принца трясло от гнева
ведь этот  вонючий  раб, все еще, был рядом  с прекрасной муюмкой. Он спал с
ней и она отдается ему по первому требованию - Лело докладывал. Докладывал и
даже кривлялся, показывая  под смех солдат, как эти презренные  ласкали друг
друга.
     - Эй, ты!  Принц!.. Шакал паршивый,  что ты  головой  крутишь,  болван!
Здесь я, здесь!
     "Кто посмел?" - пронеслось в мозгу Ирри.
     - Да ты что, ослеп? - послышалось снова.
     - Так это ты?! Желудь... Тля... Раб... - Ирри накрыла волна ярости, а
     Морис сидел  на козлах и с издевательской улыбкой  продолжал оскорблять
наследника престола.
     - Если ты  не боишься,  что я на  ходу отрежу тебе уши, подожди меня на
дороге. А теперь пошел вон!
     Глаза Ирри превратились в узкие щелочки, лицо побелело, однако он нашел
в  себе силы улыбнуться.  Затем  круто развернув своего буйвола и поскакал в
конец колонны.




     Вдали,  возле самого горизонта, клубилась пыль  от уходящего  войска. А
Морис   стоял   посреди   дороги  и  широко  расставив   ноги,  смотрел   на
приближавшегося всадника.
     Буйвол мчался во весь опор, всхрапывая и сбрасывая с губ клочья пены, а
Ирри со злостью нахлестывал его, отчетливо видя, стоящего на дороге врага.
     - Ну  держись, раб! -  выкрикнул принц.  Затем  выставил вперед  руку с
иглой  и пустил  буйвола, чуть  левее,  стоящего  перед  ним человека.  Ирри
ударил, целясь в голову, но промахнулся.
     - Проклятье!.. - выругался он и развернув своего скакуна, снова понесся
на врага. И снова удар, и снова промах.
     -  Ну держись,  желудь!.. -  завизжал  Ирри,  исходя бессильной злобой.
Теперь  он  отпустил  поводья  и  разъяренное  животное  само  бросилось  на
человека, низко опустив голову.
     Морис  сделал навстречу шаг, потом другой и  когда  рога  находились от
него уже в нескольких шагах, резко подпрыгнул вверх.
     Вся туша буйвола  пролетела под  ним,  а незадачливый  всадник  на всем
скаку налетел на выставленную Морисом ногу.
     От такого страшного удара Ирри, оборвав веревочные стремена  вылетел из
седла и тяжело упал  в дорожную пыль.  Его  шлем слетел с  головы  и  словно
ореховая скорлупа, запрыгал по дороге.
     Потеряв  наездника, буйвол  пробежал по инерции еще сто метров, а потом
перешел на шаг и, тяжело поводя боками, поплелся обратно - вслед за уходящим
войском.
     Морис проводил его  взглядом и, слегка прихрамывая, подошел к  лежащему
телу. Одного взгляда было достаточно,  чтобы понять  - задание  нарвада Аххи
выполнено.  Проломленная  грудь Ирри еще  вздымалась, а из горла  доносились
булькающие звуки.
     "Мучается, бедняга", - подумал Лист и оборвал страдания принца наступив
ему на горло.
     -  Вот  теперь мы  в  полном  расчете,  парень...  -  сказал  Морис  и,
повернувшись, пошел догонять далеко ушедшую колонну.





     -  Ну что,  меня никто  не искал?  - вскакивая на козлы рядом с Анупой,
спросил Морис.
     -  Нет,  но  где ты  был? Пропал наследник и все вокруг забеспокоились.
Видишь, войско еще  движется, но посыльные уже разъехались в разные стороны.
Я за тебя так переживала, Мо-рис...  А  почему ты  такой потный  и  грязный,
словно валялся в пыли?
     Морис  поспешно  поджал  ноги, но  Анупа  успела заметить  забрызганные
кровью сандалии.
     - Ты? - тихо спросила она.
     - Я, - ответил он.
     - О, ты мой настоящий мужчина, -  прошептала Анупа, восхищенно глядя на
Мориса. - Ты отомстил ему за меня, да?
     - Да, любовь моя, - подтвердил Морис, поскольку сказать ему было больше
нечего. А глаза девушки буквально светились восторгом.
     -  О,  Железный Отец! Пошли  мне  счастье родить  сына  от  храброго  и
красивого Мо-риса! -  произнеся эти слова, Анупа нежно погладила лицо своего
возлюбленного.
     Где-то вдали  возник  и,  начал  приближаться, истошный  вой нескольких
голосов.  А затем группа всадников, не переставая  кричать, проскакала вдоль
колонны.  В  середине  группы  бежал буйвол  белого  цвета  с перламутровыми
рогами, а на его спине подпрыгивал холщовый мешок с бурыми подтеками.
     Колонна  была тут  же  остановлена  и  Ахха, вместе  со  своей  свитой,
встретил  поисковую  группу,  которая привезла тело принца. Доклад  старшего
группы,  прерывающийся  рыданиями  и  из  его слезливого повествования стало
известно, где и при каких обстоятельствах был найден труп наследника.
     -  Кто?!  Какой  злодей  смог  поднять  руку на сына  великого Тро?!  -
вскричал Моххад, сорвав с головы свой зубастый шлем.
     - Кто бы он ни был, сам Железный Отец должен помочь нам найти злодея! -
воздев руки к небу, торжественно проговорил Ахха. - Собрать всех  в круг. Мы
выявим злодея.
     - Мудрый Ахха, неужели ты думаешь, что  это мог сделать кто-то из наших
верных солдат? - спросил командир пращников.
     - Боюсь,  что это  так, Сейк. Ирри был строг к подчиненным. Держал свою
сотню, как  и  положено,  в кулаке, но мерзавцы  совсем  пропили свои мозги.
Вконец  пропили! - перешел  на крик нарвад. - И клянусь гробом императора, я
найду убийцу моего любимого племянника!..
     Управляемая  бригадирами, войсковая колонна была свернута  в кольцо,  в
центре которого оказался Ахха с ближайшими подчиненными и телом наследника.
     Все  солдаты  уже  знали в чем дело и  тревожно гудели.  Неожиданно, из
рядов выскочил один из них и, подбежав к мертвецу,  с рыданиями упал на  его
изуродованное тело. Это был Лело.
     -  Отец  мой, благодете-е-ль! - завыл он, поднимая  голову покойника  и
заглядывая в лицо Ирри, неузнаваемо смятое и облепленное мухами. Вдруг, Лело
вскочил на ноги и уставился на нарвада безумным взглядом.
     - Благородный Ахха, я знаю, знаю кто виновен в нашем горе!
     - Кто же?! - в глазах Аххи мелькнуло беспокойство.
     - Я видел, видел! - Лело повернулся к солдатам, кого-то выискивая среди
них.  Наконец  он нашел, что хотел и, с разбегу нырнув  в толпу, вытащил  на
середину круга Мориса.
     - Я видел, - продолжал  Лело, -  Как он бежал откуда-то и очень спешил!
Куда ты так торопился, муюм проклятый?! - завизжал Лело, разбрызгивая слюну.
Он попытался  ударить Мориса, но  тот невозмутимо ударил нахала  в челюсть и
Лело покатился по земле.
     - А теперь буду говорить я!  Хватит, наслушался!  - нарвад сделал рукой
ограничивающий  жест.  - Железный  Отец  поможет нам  найти убийцу!  Как, вы
спросите?!..  Очень  просто.  Священное  животное,  благородный  буйвол  был
свидетелем убийства и пусть этот белый буйвол сам  покажет нам убийцу своего
хозяина.
     Между  тем,   пока  нарвад  держал  речь,  двое   рабов  стояли   возле
буйвола-свидетеля и готовили его к выступлению.
     Раз  за  разом,  буйволу  совали  под  нос  натертую  полынью ладонь  и
одновременно больно кололи деревянной иглой. Сначала буйвол недовольно мотал
головой, а затем рассвирепел и попытаться боднуть стоявшего перед ним раба.
     - Ну что, все согласны со мной?! - обратился Ахха к толпе солдат.
     - Согласны, нарвад!
     - Делай, как знаешь, мудрый Ахха! - раздались одобряющие крики.
     - Пусть муюм и Лело встанут рядом! - распорядился нарвад.
     Лело удивленно посмотрел на Ахху.
     - Становись,  Лело, тебе ведь нечего бояться... Ты же больше всех любил
наследника - это все знают,  - произнес  Ахха с  плохо скрываемой  угрозой в
голосе.
     Лело по-прежнему не трогался с места, поэтому к нему подошел раб и взяв
за одежду, потащил на середину круга.  Он  поставил Лело  рядом с  Морисом и
зачем-то похлопал его по плечу и по животу, потом ушел прочь.
     Видя, что приготовления закончены, Нарвад махнул рукой и еще двое рабов
завели буйвола в круг.
     Солдаты  с  неподдельным  интересом  разглядывали  животное,  как-будто
видели его в первые. Тут  же они обсуждали  решение Аххи  и заключали  пари:
узнает ли буйвол злодея и если узнает, то кто им окажется.
     Все войско  гудело, как пчелиный  рой. Но  вот,  наконец,  направляемый
рабами, белый красавец, пошел  к двои испытуемым, стоявшим в центре большого
круга.
     Разговоры стихли. Ахха и его свита смешавшись с солдатами, наблюдали за
происходящим из общего строя.
     Первым,  по  ходу  буйвола,  стоял  пленник.  Животное  остановилось  и
уставилось ему в глаза.  Морису показалось, что в этой коровьей голове зреет
какое-то страшное решение и  он весь  напрягся.  В наступившей  тишине стали
слышны трели кузнечиков и далекие крики птиц.
     Буйвол  покачал  рогами,  словно  говоря  "Что,  брат,   дрейфишь?"  и,
повинуясь  понуканию погонщиков, направился  к Лело. До него оставалась пара
шагов, когда  белый гигант  шумно  потянул  носом и,  оттолкнувшись  задними
ногами, ударил рогами в источник этого невыносимого запаха.
     Отлетев, от такого чудовищного удара, на несколько метров, Лело пытался
подняться. Он кричал что-то нечленораздельное,  но вопли толпы заглушили его
оправдания.
     Еще через  минуту все  было  кончено.  Солдаты  разошлись,  а  на траве
остался лежать труп Лело.





     До Тротиума осталось уже совсем немного. Войско шло по густо населенной
местности и навстречу солдатам, все чаще, попадались богатые повозки и пешие
путники.
     Простые люди обходили императорское войско стороной и  смотрели на него
только  с  безопасного расстояния.  Народ  боялся грабежей,  которыми  часто
грешили императорские солдаты.
     При подходе к столице, воины снова надели начищенные доспехи  и сели на
своих буйволов. Обычай требовал, чтобы войско являлось народу и императору в
полной красе.
     А  перед  главным  воротами  города  уже   вовсю  готовились  встречать
победителей. На прибывших арбах стояли огромные глиняные сосуды с бесплатным
зе,  присланным  из  императорских  погребов.  К  этому  дармовому  угощения
выстраивались очереди жаждущих, нетерпеливо ожидавших начала раздачи.
     Продолжали  подъезжать  разрисованных фургоны  горожан,  везшие к месту
торжества сочные фрукты,  сладкий  тростник, жирных полосатых крыс  и свежие
лепешки. Это бесконечное  изобилие  раскладывалось  прямо на траве и  вскоре
пестрым ковром покрыло все пространство возле дороги.
     Росла и толпа зевак.  Те,  кому не на что было купить  угощение, пришли
поглазеть  на своего  императора,  потому что Тро  не часто  показывался  на
людях.  Пользуясь  праздничной   суматохой  среди  толпы  шныряли   воры   и
вытаскивали кошельки у захмелевших горожан.
     Вскоре  началось  угощение  и дармовое питье  из императорских запасов,
ударило в головы наиболее патриотично настроенной части собравшихся.
     Какой-то  толстый  горожанин,  взобравшись  на  повозку  и  не  обращая
внимания  на протестующие  вопли  ее владелицы, начал  выкрикивать  лозунги,
прославляющие императорский  дом. Толпа мгновенно завелась  и превратилась в
прыгающую  и орущую массу  людей с одинаково выпученными глазами.  Вскоре на
повозку-трибуну влез еще один патриот и  полез брататься с первым.  Заключив
друг друга в объятия, единомышленники залились счастливыми слезами.
     Неизвестно чем бы это закончилось, но неожиданное продолжение спектакля
предложила владелица повозки.  С яростью, достойной  дикой свиньи, немолодая
грузная  женщина подпрыгнула, как  резиновый мяч и  вцепилась в  одежду двух
единомышленников.
     Те  качнулись  раз, другой и, сметая все на своем пути,  повалились  на
расставленные торговцами товары.
     После  этого,  толпа  резко  активизировалась и несколько  добровольцев
принялись самозабвенно лупцевать  виновницу падения.  А ее коллеги-торговцы,
обиженные порчей товара, начали бить пьяных патриотов.
     Народ  моментально  разделился  на  два  враждебных лагеря  и  началась
массовая драка.
     Граждане бились ожесточенно, радуясь представившейся возможности выбить
ближнему глаз и поэтому в средствах не стеснялись.
     Немногочисленные стражники тщетно пытались навести порядок и очаг драки
разрастался, как дизентерия. Спустя пару минут втянутыми в баталию оказались
даже двое  слепых нищих. Они уверенно работали своими длинными  и увесистыми
клюками, стараясь, отомстить зрячим за свою неполноценность.




     "Бум-бум-бум"  - загрохотали над побоищем  железные барабаны, извещая о
приближении императора.
     Безобразия сразу прекратились сами собой. Вывалянные в грязи подданные,
будто  застигнутые восходом Бонакуса, с восторгом  взирали на приближающуюся
процессию с носилками императора.
     По обе стороны от носилок, неприступным частоколом, следовала охрана. В
короткорукавных  кольчугах из  железных  бляшек, ходивших в империи монетой,
охрана была  похожа на  стаю откормленных  карасей. Шлемы, которые  были  на
головах  охранников,  изготовлялись  из   голов  морских  змей  и  выглядели
устрашающе. Один их вид держал горожан на почтительном расстоянии.
     Телохранители шли размеренным шагом и  только  бегавшие  в щелях шлемов
глаза и напряженные руки,  сжимавшие  иглы, выдавали постоянную готовность к
любым неожиданностям со стороны толпы.
     Народ расступился, освободив дорогу процессии и дивясь ее великолепию.
     Самыми  первыми  шли  десять  барабанщиков,  а  за  ними дюжина гладких
кастрированных рабов, разодетых в птичьи перья, цветы и ленточки.
     Далее следовал сам император в закрытых носилках, которые были обтянуты
тонкой серебристой  материей.  Пришитые  к ней  жемчужные  шарики  создавали
диковинный мерцающий орнамент.
     Носилки несли рослые слуги из  вольных. На  их  голых  торсах бугрились
напряженные мышцы, а по лицам стекал пот.
     За носилками императора семенил на кривых ногах Худина. А уже за личным
рабом   императора,  на   белых  и  желтых  буйволах,   тянулась  кавалькада
придворных.
     Не успело все это  сверкающее великолепие остановиться, как раздавшийся
одинокий крик:
     - Смотрите Ахха идет! Ахха идет!..
     И действительно, взметая пыль и пестрея парадными  флагами, из-за холма
выходило войско, а точнее то, что осталось от экспедиции нарвада Аххи.
     На какое-то мгновение, все забыли об императоре  и он, воспользовавшись
передышкой, выбрался из глубоких носилок. Худина тотчас подал ему руку и Тро
сошел на землю.
     Телохранители мгновенно  окружили  божественного и  построились  вокруг
него в каре.
     Между  тем,  сам  император,  как  и все присутствующие зеваки, со  все
нарастающим  волнением, смотрел вперед. Однако пыль и расстояние мешали  ему
увидеть своего  доблестного  Ирри.  Полноценного  и  оттого  любимого  сына,
который вернул ему покой и радость жизни.
     Колонна приближалась довольно  быстро и уже  можно  было понять, что  в
первых рядах Ирри нет. Не было его и в последующих.
     Однако  глаза  Тро  застлали  счастливые  слезы,  а в горле стоял ком -
старик  едва  сдерживался,  чтобы не  расплакаться от  радости.  Он ведь так
переживал  за сына. Боялся, что с принцем  что  нибудь  случиться  - военный
поход это не шутка.
     Но все обошлось и вот, молодой  и красивый Ирри уже вырвался из колонны
войска  и  на своем белоснежном буйволе понесся вперед. Да-да, он конечно же
спешил обнять своего  отца.  Но проклятая  старость, слезы жгли  глаза  и не
давали рассмотреть дорогие черты.
     - Худина! Ты видишь?! Это Ирри!.. Мой сын жив!.. Мой Ирри..
     Худина смотрел широко раскрытыми глазами и, ничего не понимая, переводя
взгляд то на всадника, то на императора.
     -  Сын  мой... - слабым голосом  продребезжал Тро и  протянув  к принцу
руки, сделал шаг вперед. Худина, наконец, поняв весь смысл  происходящего, в
ужасе закрыл лицо руками.
     Ахха легко  соскочил с буйвола и, подбежав к императору, упал у его ног
на колени.
     -  Ирри... - император  дотронулся до  плеча  Аххи.  -  Ты-ы?!.. А  где
Ирри?!... Где мой Ирри?!.. - закричал Тро тоскливо,  словно почуявшее смерть
животное. И этот крик заставил вздрогнуть всех вокруг.
     - Говори!.. Нет-нет!.. Молчи!..  Я  доверил тебе самое дорогое, а ты...
Ты  предал меня! - в голосе императора послышалась угроза. - Я... я...а-а-а!
- Тро схватился рукой  за сердце,  закачался, как старый шалаш под ветром, и
повалился на землю.
     Худина бросился  к упавшему  императору.  Подбежал  лекарь  и несколько
придворных с испуганными  лицами, но через минуту  они  поднялись  от тела и
теперь стояли, низко опустив головы.
     Худина не таясь плакал и его лицо дергалось, перекашиваясь безобразными
судорогами.
     А нарвад Ахха  поднялся с  колен и отвернувшись от распростертого тела,
принялся невозмутимо отряхивать штаны. Затем преспокойно взобрался  на спину
своего скакуна и вяло махнул рукой, призывая войско следовать за ним.
     Колонна  чуть-чуть  отвернула  в  сторону  и,  потеснив  толпу,  обошла
скучившуюся в растерянности свиту, уже не существующего императора.
     Вдруг Худина,  первым  очнувшись от  оцепенения,  бросился  к  Аххе  и,
уцепившись за стремена, завопил:
     - Да здравствует император Ахха! Ура! Ура!
     Вмиг оттаяла толпа зевак и принялась пьяно кричать:
     - Ура новому императору!.. Да здравствует Ахха!
     И  тотчас охранники и  вся  свита покойного  Тро, пристроились в  хвост
войсковой колонне,  а следом за ними и  сверкающие  носилки поплыли за новым
императором.
     Теперь Ахха входил  в Тротиум,  как победитель, одержавший свою главную
победу под стенами города.
     Люди ушли.
     Последние  пьяницы с  разбитыми  в  драке лицами вернулись в город, где
продолжался праздник и можно было ожидать угощения от нового императора.
     У городской стены  остались  только битые  черепки да  поломанные лотки
торговцев.  Еще  недавно здесь толкался народ,  а теперь среди  раздавленных
фруктов, тряпок и кровавых плевков, на пыльной дороге валялся, всеми забытый
труп бывшего императора.
     Было жарко и над телом вились зеленые мухи. Голодные собаки,  осторожно
принюхиваясь, медленно сужали свои круги. За городской стеной играла музыка,
смеялись люди и только  эти громкие звуки мешали  псам начать дележку добычи
немедленно.




     Став  полноправным  правителем,  Ахха  первым делом  сменил  резиденцию
монархов и жил теперь на другом конце города.
     Сумрачный замок Тро,  напоминал ему о былых унижениях, да и не нравился
он новому императору. Поэтому в качестве своей резиденции Ахха выбрал белый,
словно  мертвый коралл, дворец,  утопающий в зелени  и имеющий  просторные и
светлые залы.
     Изменился  и  весь уклад  придворной  жизни. Четыре сотни  покалеченных
рабов  Ахха  оставил  при себе.  Он  не устраивал из них "живого ковра",  но
научил их маршировать с красивыми перестроениями и каждый новый день начинал
со строевого смотра.
     Худина,  спасший  себе  жизнь провозглашением  нового  императора,  был
удален на кухню. Многочисленные враги бывшего раба-фаворита были этим весьма
довольны,  однако  и   они,  чванливые  вельможи,  не  были  жалованы  новым
императором. Ему претила лесть и он сердито косился на тех, кто пытался петь
на старый мотив.
     Аххи  признавал  только военные заслуги. И от тех, кто таковых не имел,
но желал подняться в дворцовой иерархии, принимались богатые пожертвования в
пользу армии.
     Новый император не устраивал  утренних  выходов, довольствуясь  муштрой
безруких рабов. Ежедневной  аудиенции монарха удостаивались  только  Моххад,
Сеик и Заппа.
     Моххад  стал новым  нарвадом  империи.  Сеик,  руководил  императорской
канцелярией, а Заппа - департаментом охраны. Видеть кого  нибудь еще Ахха не
желал и бывшие завсегдатаи императорского дворца, целыми днями просиживали в
залах  первого  этажа,  надеясь,  хотя  бы  случайно,  увидеть  императора и
засвидетельствовать ему свою преданность.
     Для  удобства Аххе прислуживали всего несколько молодых рабов, с еще не
зажившими после обрезания ушами. И  когда император перемещался  с  этажа на
этаж,  они  бежали вслед  за ним,  перетаскивая  подушки, ковры  и подносы с
фруктами.
     Временами, когда  скука особенно  одолевала императора,  он устраивал в
своем саду  гладиаторские бои, а пребывая в мрачных настроениях, казнил кого
нибудь  из  фаворитов  прошлого  императора.  Поначалу  это  приносило   ему
некоторое успокоение, но не надолго. Без войны Ахха старел и терял интерес к
жизни.
     -  Нам  нужно  учинить  настоящую войну...  - сказал как-то  император,
испытывая приступ послеобеденной хандры.
     - К счастью  или сожалению, мой император, у нас нет реальных врагов. -
Заметил Моххад и почесал живот  эфесом  меча. - Но я знаю,  как испытать все
тяготы войны, не участвую в сражениях...
     - Это как же? - заинтересовался Ахха.
     - Вам  нужно жениться,  мой император.  Жениться и утешаться  с молодой
женой.  Она  будет отнимать  у вас  столько  сил,  что иная  война покажется
отдыхом...
     "А  почему бы и нет,  - подумал император. - Ведь я  не стар и  мне нет
даже шестидесяти. Еще есть возможность порадовать империю наследниками, а то
ведь даже дурачок Ое случайно выпал из окна, и принцев в  государстве совсем
не осталось.  Императором я уже стал, так куда  же направить свои  силы?  На
войну? Но  с кем? Замахнуться  на  неизведанные  земли, что простирались  за
Полем Мертвых? Но  это святотатство. За  это многие расплачивались жизнью, а
те кому везло возвращались потеряв рассудок... Так значит жениться?"
     Так и не придя ни к какому выводу Ахха занялся муштрой рабов.




     Как-то раз,  через месяц после триумфального прибытия в  Тротиум,  Ахха
снова мучался от скуки и неожиданно вспомнил о двух пленниках.
     В суете последних событий, он совершенно забыл о своих трофеях. Владыка
полулежал  среди вышитых перин и вдыхал поднимавшиеся из сада запахи. Где-то
внизу щелкали ножницы садовника и громко маршировали сменяющиеся стражники.
     - Заппа, - позвал император.
     - Заппа! -  продублировал зов императора охранник, стоявший у выхода на
террасу.
     Вскоре послышался  топот, звон тяжелых шпор и начальник охраны предстал
перед Аххой.
     -  Я  слушаю, мой повелитель!  - воскликнул  он и согнулся  в  глубоком
поклоне.
     - Заппа, а где наши  муюмы? Я, признаться, забыл о них. Смерть дорогого
брата так огорчила меня, что я ослаб памятью. Где они и чем занимаются?
     - Женщина среди рабынь, а мужчина в башне, той что в старом замке.
     - Ты говоришь в башне? А что он натворил?
     - Я полагал, - губы  Заппа тронула еле  заметная улыбка, - Что  там  он
будет целее. Ведь он собственность императора. К тому же он живет в башне не
как узник, а как гость императора. Пол его жилища устлан богатыми коврами, а
постель мягкими подушками. У него хорошая еда, крепкий зе. Мы даже приводили
ему женщину. О чем еще можно мечтать?
     - Женщину?! Ах, собачьи головы!  Ну и придумали! - засмеялся Ахха. - Ну
и как?
     - Он от нее отказался. Сказал, что пока отказывается от женщин и от зе.
     - Отказывается от зе?! Это интересно, - опершись на подставленное плечо
раба, Ахха  поднялся с подушек и несколько раз  обошел деревянный  столик со
сладостями. Затем задумчиво дотронулся до лысой головы раба и спросил:
     - Он что, больной, этот Морри?
     -  Как вы сказали? Прошу простить, но я не расслышал, мой повелитель, -
виновато произнес Заппа.
     - Я сказал Морри. Так  его  зовут,  - пояснил Ахха и недовольно пожевал
губами. Он подумал, что зря проговорился и показал, что знает имя пленника.
     - Да, я думаю, что так оно и есть,  мой повелитель. Иногда  он начинает
прыгать, как необъезженный буйвол,  размахивает руками, ногами. Потом, когда
устанет,  садится на пол и  отдыхает,  закрыв глаза. И долго так сидит,  как
будто мертвый. И даже, кажется, не дышит. Так что, скорее всего, он больной.
     - Ну хорошо, хорошо. А как чувствует себя пленница?
     - О, великий.  Она  прекрасно чувствует  себя, только  мало  улыбается.
Приходится часто менять охрану,  так как мои люди просто таят от ее красоты.
К тому же, она  держит себя так, будто ей принадлежит полмира. А рабыни хоть
и  знают,  что она такая же собственность императора, как они, ухаживают  за
ней, как за госпожой. Она же, мой повелитель, принимает это, как должное.
     - Это очень интересно, Заппа. Честно говоря, во время похода я так и не
удосужился посмотреть на нее. А что же в ней необычного?
     - У нее большие глаза и они не фиолетовые, как у наших женщин, а серые,
как  жало  боевой  иглы.  Волосы  напоминают  по  цвету  благородных  желтых
буйволов, и  кожа,  как спелый  сладкий  плод.  И  еще,  - голос  Заппы стал
хрипловатым, - Ее ногти, они розовые, мой император.
     - Да ты какие-то сказки рассказываешь... - махнул рукой Ахха.
     -  Он  говорит  правду, божественный  - подал голос  стоящий неподалеку
Моххад. При этом император удивился так, будто заговорила статуя.
     - Ты?! - удивленно вскинул брови император. - Ты тоже видел ее?!
     Моххад не ответил на этот вопрос, а лишь пробубнил:
     - И еще у наших женщин нос смотрит  вниз, а у этой  - он дерзко задран.
Это и раздражает, и нравится... - развел руками Моххад.
     "Что  ж, если даже  этот  кремень  восхищается пленницей, ее необходимо
увидеть", - решил император.
     - Заппа, сегодня, еще до ужина доставь этих пленников во дворец.
     - Слушаюсь, мой император.




     - Эре! Ну что ты  там копаешься? Скоро придут священные посланники, а я
еще не одет.
     - Иду, господин Старший жрец,  иду!  - отозвался из  маленькой кладовой
скрипучий голос.  Вскоре  оттуда  выбралась хромая  старуха  и  заковыляла к
своему хозяину, громко кряхтя и охая.
     Накинув на жреца серебристый  плащ, она заколола накидку  металлической
застежкой и при этом нечаянно уколола его в заплывшее жиром плечо.
     -  Ой,  ведьма! Ты  специально  это делаешь,  да? Со  свету  меня сжить
хочешь, собака облезлая?!
     - Штой, не  дергайша, а  то  еще  брюхо  пропорю! -  сердито прошамкала
старуха. Она не боялась хозяина, поскольку знала его не один десяток лет.
     Давным-давно,  когда  Старшим жрецом был мудрый Калла, Эре прислуживала
ему в храме. Она была молода и красива, но Калла был стар и немощен. Он даже
не смотрел  в  ее  сторону  и  не  интересовался ничем,  кроме полуистлевших
манускриптов.
     Но Эре  было двадцать лет и природа звала  ее искать  своего мужчину. И
хотя  девушка строила свои фиолетовые глазки молодым жрецам,  но они боялись
гнева старого Каллы.
     Так и бесилась Эре еще  четыре года,  пока в храме  не  появился  новый
ученик. Юношу звали  Алкаи,  и ему  было пятнадцать лет. Это  был скромный и
смышленый мальчик, которого престарелый отец привел в храм в качестве уплаты
штрафа.
     Этот штраф был назначен старику за неуважение, проявленное к служителям
храма. Бедняга не  успел достаточно  быстро, сотворить тройное  падение  ниц
перед самим Каллой.
     Рассерженный   Старший  жрец   потребовал  компенсацию  за  проявленное
неуважение. Взять  у  нищего  старика было  нечего, он  и так жил в  меловой
пещере недалеко от Тротиума. И ему повелели привести в храм сына.
     Мальчик  пришелся, что  называется,  ко  двору.  Быстро  запоминал  все
культовые мероприятия,  их  последовательность  и  назначение. Интересовался
содержанием  старинных свитков  и  законами  движения  небесных  тел.  Алкаи
понравился Калле и Старший жрец самолично взялся за его обучение.
     Калла полагал, что со временем сможет возложить на ученика все заботы о
храме.
     Тем временем Эре тоже не теряла времени даром.  Она давно положила глаз
на новичка и  искала  возможности встретиться с ним  без  свидетелей. Как-то
раз,  в  темном сумрачном коридоре,  Эре  подкараулила  Алкаи  и,  преодолев
сопротивление юноши, разбудила в нем мужчину.
     С того случая их свидания стали регулярными. Они  встречались  в разных
местах и Калла  ни о чем не догадывался. Так их связь и продолжалась  до тех
пор, пока любовники не состарились.
     Алкаи,  некогда  стройный  ясноглазый  юноша,  превратился  в  толстого
брюзжащего  Старшего  жреца. С  годами  он  подрастерял многое,  но  добился
главного: именно на нем теперь лежала священная функция доклада  о  делах  в
империи.




     Когда  мерная  чаша  перевернулась,  в глубоком  часовом  колодце гулко
зашумела вода. Это означало, что настал срок идти с докладом.
     Громко сопя и шаркая тяжелыми  сандалиями, Алкаи  протопал по  винтовой
лестнице, затем толкнул дверь и ввалился в помещение, где стояла  абсолютная
темнота.
     Как  это  обычно  случалось,  в  брюхе  Алкаи  завибрировало и  тут  же
нестерпимо зачесались пятки. А всему виной был страх, который не уходил даже
с годами.
     Это  был  липкий  страх  до  холодного пота, до бурчания в  кишках и он
пронизывал все тело Старшего жреца,  раз за разом, сколько бы тот не ходил в
эту давно уже знакомую комнату.
     Алкаи выпучил глаза в темноту, ожидая появления холодного света.
     И снова,  как  прежде,  в нишах  появились  тусклые  голубоватые  огни,
которые   постепенно   наливались   силой   и  принимали   ярко   выраженный
ультрамариновый оттенок.
     Затем свет в нишах превращался в человеческие контуры, которые обретали
облик людей.  Глаза  посланцев закрывали  серебристые очки, разбрасывающие в
темноту искрящиеся блики.
     -  Мы  приветствуем  тебя, Старший жрец!  -  раздался  голос  одного из
обитателей ниши. - Хороши ли дела в храме, все ли в порядке?
     - В порядке, божественные посланцы, - пролепетал Алкаи и поклонился.
     - Что нового в достойном Тротиуме, с тех пор, как  там правит император
Ахха?
     - Нового? А  что нового?  Подданные любят его,  прославляют. Деньги, на
содержание  храма,  из  казны  императора  поступают  вовремя.  Разве что  в
императорском  дворце  теперь  живет прекрасная  пленница.  Ее зовут  Анупа.
Соглядатаи говорят, что для наших мест эта красота невиданная.
     -  Откуда  же  взялась эта  красавица?  -  спросил другой  божественный
посланец, - Ведь женщины  империи, даже  горянки, имеют некрасивые сумрачные
лица.
     -  Она  из  дальних мест, с  берега  океана,  о божественные.  Когда-то
тамошние густые леса были  населены сильными и красивыми племенами. Это были
муюмы. Но теперь какое-то поветрие погубило их всех.
     -  Ведь это странно, что  одна  Анупа, как  ты ее  называешь, выжила из
такого многочисленного племени, -  голос звучал из ниоткуда и губы посланцев
не шевелились.
     - Она не одна. Мне  докладывали, что с ней рядом был какой-то человек с
лицом, заросшим волосами.
     - С бородой?! Ты говоришь он был с бородой?! - одновременно воскликнули
посланцы и на их непроницаемых лицах появилось заметное беспокойство.
     - О, посланники  Железного Отца, мне  непонятно  ваше  священное  слово
бо-ро-да. Что оно значит? Простите мое невежество! - воскликнул Алкаи и упал
на колени.
     -  Ну,  полно,  наш младший брат.  Скоро ты умрешь  и воссоединишься  в
эфирном  облике  со  всеми  нами.  Тогда ты узнаешь  все, что  тебе надлежит
узнать. А теперь расскажи нам об этом пленнике подробнее.
     - В сущности, я больше ничего  не  знаю, -  залепетал  Алкаи не пытаясь
подняться с  колен.  - Знаю  только,  что этот пленник  навлек на  себя гнев
императора.  Великий  Ахха  соизволил  сделать Анупу своей женой  и  матерью
будущего  наследника,  а  лохматый  пленник,  как  мне  докладывали, устроил
большой  скандал и даже пытался, о  ужас,  -  Алкаи даже  глаза  закатил,  -
Напасть на  императора. Теперь его замотали железными колючками и  бросили в
сырые подвалы старого замка.
     Старший жрец помолчал и добавил:
     - Теперь его, наверняка,  сделают  императорским рабом. Отрежут  уши  и
руки по  локоть. Но это  лучше, чем  быть слепым и  работать в шахте. Многие
рабы позавидовали бы этому пленнику. Он будет одет и сыт.
     Алкаи закончил говорить  и  ждал, когда его спросят еще. Наконец, голос
из ниоткуда зазвучал снова:
     - А  скажи, Старший жрец, как  часто тебе приходилось слышать о людях с
заросшими лицами.
     - Никогда, божественные.
     - И ты не знаешь, откуда взялся этот человек? Как его зовут?
     -  Я  точно не  помню, великие посланцы,  -  Алкаи наморщил лоб  и стал
вспоминать:  -  Дотти... Нет,  Дорти, нет не  Дорти...  Вспомнил! Его  зовут
Морри!  Мне  докладывали. Великий Ахха так  и  сказал: "Иди Морри, ты ведешь
себя строптиво, но я по своей милости, оставляю тебе жизнь раба, хотя вполне
мог лишить тебя головы." -  Алкаи еще не договорил фразы,  а ультрамариновые
изображения начали меркнуть.
     Посланцы исчезали, недослушав.




     Морис  валялся  в подвале,  на холодном сыром полу и  впервые за  много
времени, его мысли были далеко от этого города и этой планеты.
     Впервые он ощущал себя не существом,  пытающимся выжить во что бы то ни
стало,  а  чужаком, пришельцем  из  чужого мира.  И где-то,  в самой глубине
своего осознанья Морис чувствовал  зарождение  слепого протеста и  жалости к
самому себе.
     "Кто, уничтожил  тысячи  людей и  корабли?  Кто сделал меня беспомощным
затравленным зверем?..  А где Алекс? Симпатяга,  умница и хороший друг - нет
его, он остался лежать в этой земле.
     А Тим - румяный, добрый парень - и его теперь нет. А  толстый Порк. Где
они, Морис Лист, ты знаешь? Кто отомстит за них если не ты? Не время пускать
слюни,  парень,  ты слишком  много  потерял, чтобы  плакать. Но  ты  потерял
достаточно,  чтобы заставить  плакать своих  врагов. Слишком большой  счет у
тебя, Лист, к неизвестному  врагу.  Умереть легко, но кто предъявит к оплате
счет твоих потерь? Только  ты  сам, Лист. Ты,  который потерял друзей  и ты,
который давал присягу на верность. Помни о долге..."
     По ногам  бегали здоровенные насекомые, но Морис уже не  обращал на них
никакого внимания. Он был полностью во власти своих собственных мыслей.
     "Помни о долге, Морис! Помни!  Пора прекратить дурацкие фокусы. Ударить
императора  - что может быть глупее? Они же могли прирезать меня на месте...
Ты ускользнул  от чар Юдит, но  попался на лесной дикарке. Ну  разве  это не
смешно?"  -  узник  со  злостью  отшвырнул  какое-то,  особенно  настойчивое
насекомое, которое пыталось забраться ему в рот.
     Сороконожка ударилась о дальнюю стену и затихла. Морис вздохнул и в его
голове продолжился парад невеселых мыслей: "Надо выбираться из это ситуации,
но как? С  этой девчонкой покончено. Я  ее уже забыл," - после того, как эта
фраза  появилась  в  мозгу  Мориса,  его сердце  сладко екнуло.  Из  темноты
возникли  такие  нежные,  красивые  глаза.  Узник  как  будто   почувствовал
прикосновение теплых ласковых рук. На губах появился вкус поцелуя.
     - Нет!!! Нет и нет! - заорал очнувшийся Морис и изо всей силы ударил по
полу кулаком.
     Внутренности сороконожек брызнули во все стороны.
     - Я  сказал, нет...  -  сквозь зубы процедил Морис уже  тише, судорожно
сглатывая  и  пытаясь  избавиться  от  спазмов,  сдавивших горло. -  Все,  я
успокоился... - уговаривал  он  себя. -  И  когда  я отсюда  выйду, я  стану
прежним   Морисом   Листом.  Трезвым   и   рассудительным,  хладнокровным  и
беспощадным.




     Наверху что-то  зашуршало и вместе с посыпавшейся на  голову трухой,  в
темноту  подземелья проник  тусклый свет угольного фонаря, а в проеме узкого
люка показалось несколько лысых голов.
     - Выбирайся, голубчик! Пришел твой  час  вступить в общество избранных!
Вот тебе  дорога к счастью!  - ехидно  прогнусавил какой-то остряк  наверху.
Последние  его  слова  утонули  в  дружном  хохоте.  Затем  Морису  сбросили
веревочную лестницу и он, не раздумывая, полез наверх.
     Едва  он  показался  из горловины  люка,  сразу  несколько  сильных рук
подхватили его и  вытащили из ямы. Морис выпрямился  и протер глаза грязными
кулаками.  После пребывания  в  абсолютной темноте подвала, его  слепил даже
тусклый свет угольного фонаря.
     - Куда идти? - спросил он, щурясь.
     - Я покажу, - сказал рослый раб с фонарем в руке и пошел первым.
     Морис двинулся следом за ним, ориентируясь на блеск вспотевшей  головы.
В каменных коридорах было душно и по стенам стекала влага.
     Извилистые   туннели  казались   бесконечными   и  сбежать   отсюда  не
представлялось  реальным. Морис слышал, что  позади  него идут  еще человека
четыре или даже больше. Оставалось только ждать.
     От переднего раба жутко  разило  потом.  И  к этому примешивался  запах
хлорки  и  жаренного  мяса. Что  же  здесь могли  жарить?  Или  кого?  Морис
вспомнил,  что  примерно так же пахли трюмы пиратских кораблей,  захваченных
флотским патрулем. Там сочетались запахи кухни и нужника.
     "Ну  вот, наконец, и пришли,"  - догадался Морис. Проводник остановился
и,  потянув  за  конец  замусоленной  бечевки, поднял  деревянные жалюзи, за
которыми  открылся  вход в новое  помещение.  -  Давай  вперед,  -  приказал
проводник  и  Морис повиновался.  В ту же секунду,  ему в  нос ударила едкая
смесь запахов, тех же что были в коридоре, но только во много раз сильнее.
     За спиной мелодично щелкнули дощечки-жалюзи и вход закрылся.
     При красном  свете угольных фонарей, висевших  на  закопченных  стенах,
Морис  осмотрелся. В воздухе  висело бурое  марево  из  зловонного пара,  за
которым расплывались неясные контуры людей.
     Вокруг происходила некая зловещая работа. Повсюду  сновали рабы в белых
накидках, перетаскивая с места на место окровавленных, обессиленных людей. У
многих,  из этих бедняг, ноги безжизненно  волочились по замазанному  кровью
полу.
     Время от времени, с  разных  сторон  зала  доносились  леденящие  душу,
жуткие крики, которые затем резко обрывались.
     Мориса  передернуло.  Казалось, что  громадное  нечистоплотное животное
дышит  ему в лицо.  Он не  заметил, как с  двух  сторон  к нему  подошли два
мускулистых раба и крепко схватили за руки.
     Не сопротивляясь он пошел туда, куда его направляли. Лица его конвоиров
были спокойны и не выражали никаких эмоций. Эти люди были на обычной скучной
работе.
     Наконец,  пленника  подвели  к какому-то странному  приспособлению. Это
была сложная  деревянная  конструкция  с  массой  винтов и  рычагов. От  нее
исходила некая опасность. Морис  почувствовал это и ему все меньше нравилось
мрачное  помещение.  Слепое  повиновение предрекало  большие неприятности  и
следовало принимать решение.
     Между тем, спутники Мориса крепко держали  его за руки, но не двигались
с места, ожидая когда станок освободится. Причина их заминки  была очевидна:
двое  других  рабов  запихивали в  адскую машину очередного  несчастного. Он
сопротивлялся  как мог, но они повидали всякого и заломив своей жертве руки,
зажали голову  в  специальный  захват.  Затем  развели  конечности к  крепко
стянули их кожаными ремнями.
     К торчащей в зажиме голове подошел  человек  в большом кожаном фартуке.
На его темном лице  играла белозубая улыбка. В руках у улыбающегося человека
был небольшой металлический ковшик. Человек в фартуке  улыбался, как  добрый
повар,  который  хочет  угостить  малыша  припрятанными  для  такого  случая
сладостями.
     Вот он нагнулся к нелепо торчащей голове  и  что-то быстро заговорил на
ухо своей жертве. Палач все время улыбался и это возымело действие. Стянутый
ремнями человек перестал трястись, прислушиваясь к  тому, что  ему говорили.
Выбрав удобный  момент палач  опрокинул  на  голову  несчастного  содержимое
ковша...
     Дикий крик  разрезал бурый  туман зала  и  тут  же  смолк  - несчастный
потерял сознание. Его  голова  начала дымиться, а  волосы  приняли пепельный
оттенок.  Специальной щеточкой палач смел  вылезшие  волосы и  сбросил их  в
сторону, в общую, довольно большую кучу. Затем снял с гвоздя острую зубчатую
струну и снова приблизился к жертве.
     Перед  тем  как использовать свое  орудие, мастер внимательно  осмотрел
струну и проверил ее на прочность. Затем последовали два быстрых движения, и
уши полетели на пол.
     Подобрав струну потолще, человек в  фартуке сделал  еще  два движения и
кивнул:  можно забирать. Освободив  голову,  двое рабов взяли бесчувственное
тело и утащили прочь, а в зажимах остались висеть только руки.
     Улыбаясь  каким-то  своим  мыслям,  палач  отстегнул  их  и  положил  в
отдельную кучу. Затем повернулся к Морису и будничным голосом произнес:
     - Проходи следующий...
     Между  тем Лист уже порядком струхнул. До сих пор ему казалось, что еще
немного и  он пробудится от этого страшного  сна.  Но реальность развивалась
своим чередом и счастливых пробуждений не ожидалось.
     Пленника  подвели к  зажимам и  он не сопротивлялся,  внешне  казавшись
покорным. Даже его сопровождающие поверили, что клиент окончательно смирился
и не доставит беспокойства.
     Тот, что был  слева, потянулся  к запястью  Мориса,  чтобы было удобнее
вывернуть  руку,   если  пленник  вздумает  сопротивляться.  Морис  отчаянно
рванулся, пытаясь высвободить руку, но раб был здоровым парнем и не думал ее
выпускать. Однако, он потерял равновесие и начал падать на Мориса.
     Последовал  встречный удар  головой в лицо  и кровь  хлынула  на  белую
одежду раба. Он схватился за сломанный нос и со стоном завалился на бок.
     Освободившейся  рукой  Морис  тут  же  ударил  второго  охранника и тот
отлетел на кучу ошпаренных волос, картинно раскинув руки.
     Тем временем, палач, расширенными от испуга глазами, смотрел на Мориса.
     - Чего уставился, болван?! Живо сюда самого главного, кто  только есть!
Я хочу говорить  с императором, по важному делу!.. Я жду! - с этими словами,
Лист схватил человека  в фартуке и, развернув его, наддал под  зад  коленом,
придавая нужное ускорение.
     Тот  споткнулся  и  едва  не  упал, однако сумел  выровняться  и вскоре
затерялся в туманном сумраке зала.
     Морис  огляделся:  раб  с подбитым носом, шмыгая  и  всхлипывая  словно
ребенок, поспешно отползал  на четвереньках, а его напарник,  сидя  на полу,
тряс головой и время от времени осторожно дотрагивался до нижней челюсти.
     - Что,  брат,  болит? - поинтересовался  Морис. Сидящий на полу  быстро
поднял голову  и его лицо  исказил испуг. Вскрикнув,  он  перепрыгнул  через
каменное возвышение и исчез в полумраке.
     "Теперь нужно ожидать пробуждения всеобщего интереса," - подумал  Морис
безо всякого энтузиазма.
     И действительно, его ожидания оправдались. Постепенно, со  всех  сторон
стали подходить рабы в белых одеждах. Они образовали  плотный полукруг возле
строптивого  бунтовщика и  с неподдельным любопытством глазели  на того, кто
воспротивился воле императорского правосудия.
     Подтягивались все новые силы.  У  некоторых в руках  были палки  и  еще
кое-какие тяжелые предметы. А Морис отчаянно шарил  по углам, в поисках хоть
какого  нибудь оружия.  Наконец ему повезло  и  он  наткнулся  на  небольшой
кожаный мешок. Мешок был тяжелым в нем звенел металл.
     Не сводя глаз с враждебно настроенной толпы, Морис вытряхнул содержимое
на  каменный  пол.  Видя, что бунтовщик  ворует железо принадлежащее палачу,
толпа осуждающе загудела. А довольный Морис  выбирал четырехгранные кованные
костыли и аккуратно раскладывал их на ладони.
     -  Ну что, лысые, добровольцы  есть?  - взвешивая в руке дюжину тяжелых
гвоздей, спросил Морис и уверенная улыбка заиграла на его лице.
     Неожиданно толпа расступились и вперед вышел квадратный здоровяк, очень
серьезного вида.
     На его темно-коричневом блестящем теле, были видны все мышцы до единой.
Их грозная масса  нервно подергивалась  легкими судорогами, как  поверхность
мутного  пруда.   Узкие  глаза,   словно  щели   бронетранспортера,  надежно
гарантировали быструю и верную смерть.
     Губы этого монстра, сильно изуродованные  в какой-то жестокой  схватке,
не могли скрыть торчащие кривые клыки. Огромные  кисти, висящие ниже  колен,
сжимались в литые кулаки, пережевывая липкое и вонючее пространство.
     Широко развернув грудь, живой танк решительно двинулся на Мориса.
     Б-у-м-м, ударил первый гвоздь и вошел по самую шляпку.
     Б-у-м-м, б-у-м-м  - легли  в  линию еще  два.  Танк недовольно рыкнул и
приостановился, затем справившись с болью снова пошел вперед.
     Морис размашисто метал гвозди  в надвигающуюся  гору,  но его противник
продолжал идти, пока последние две заточки не вошли в горло и правый глаз.
     Монстр захрипел  и,  споткнувшись  о низкий борт  небольшого  бассейна,
угодил в него целиком.
     Его  последующий  вопль  был  похож на  внезапно оборвавшуюся  пожарную
сирену.  Жидкость забурлила  и  вся  ее  поверхность  покрылась пеной  нежно
розового цвета. Это был тот самый раствор, которым ошпаривали волосы.
     -  Эй,  это  ты  хотел  говорить  с   императором?  -  среди   насмерть
перепуганных рабов появился войсковой бригадир.
     - Я, - Морис сделал шаг вперед.
     - Следуй  за мной! Но учти, если ты соврал,  и ничего важного император
от тебя не услышит, смерть твоя будет страшной, муюм.




     В этот час, император  сидел удобно расположившись  в плетеном  кресле,
выполненном  из эластичных рыбьих  ребер. Одет он был по-военному скромно, и
только  бусы  из железных шариков,  да легкие тапочки,  усыпанные  жемчугом,
украшали его незамысловатый туалет.
     Ахха пребывал  в хорошем настроении.  Возле  его ног, на расшитых алыми
цветами круглых  подушках,  полулежала прекрасная Каан, как  на местный  лад
переименовали  муюмскую пленницу.  Она  стала  женой  императора  и  будущей
матерью наследника.
     Ахха был счастлив  с молодой женой. Своей сухой коричневой  ладонью, он
постоянно гладил свою Каан по шелковистым волосам или круглому плечику.
     Стоящие  возле  императора  Моххад,  Заппа  и  Сеик,  а   также  другие
приближенные,  на  коих  распространялась  милость  императора,  с завистью,
наблюдали за божественным и его молодой женой.
     Казалось, что  Анупа-Каан спокойно и даже безразлично  принимала  ласки
старика. Почти все  время  она лениво пожевывала  сладости, уставясь  в одну
точку.
     Раза  два или три  за день, в зависимости от количества государственных
дел,  Ахха  вставал  со  своего кресла  и  глаза  его  делались маленькими и
блестящими. Император поднимал с  подушек  свое сокровище  и  уводил  его  в
спальню.
     Спустя час или чуть больше, они снова появлялись. Подруга императора, с
неизменно сонными  глазами, ложилась на  подушки,  тщательно  взбитые  в  ее
отсутствие, а Ахха  бодрый и помолодевший заводил любимые разговоры о войне,
легко решал суды и споры, много шутил.
     Когда стражники привели Мориса, император сидел  в кресле с чашкой зе в
руке и о чем-то беседовал с Моххадом.
     Другая рука Аххи, по-хозяйски, оглаживала грудь Каан.
     Едва  узника вывели  на середину террасы, внимание всех  присутствующих
обратилось на него. В том числе и самого императора.
     На лице Аххи появилась насмешливая улыбка.
     - Что я вижу? Наш строптивый Морри пришел просить прощение?!
     - Нет  божественный, моя вина  так велика, что я  не могу и заикаться о
прощении! Но я принес тебе больше, чем мои извинения.
     - О!.. Я  слышу  мудрые  слова! Это воздух старого Тротиума прополоскал
тебе мозги или сырые подвалы замка  научили уму-разуму? - спросил  Ахха едко
захихикал.
     Его  смех был с  готовностью подхвачен всеми  присутствующими,  но  как
только император перестал смеяться, замолкли и все остальные.
     Продолжая  жевать,  Каан,  отстранила руку  своего  хозяина  и  уселась
поудобнее. Затем потянулась, как кошка и зевнула.
     В наступившей тишине Морис продолжил.
     - Я  слышал, что ты собираешься воевать,  император.  Ты будешь воевать
легко и без  проблем, если я останусь живым и здоровым. Твои воины - храбрые
ребята, я сам видел их  в бою, но их вооружение оставляет желать лучшего. Ну
что это  за  оружие, праща или игла?  Я могу создать нечто  такое, перед чем
праща, только жалкая  игрушка,  а  о железных  иголках  вообще не приходится
говорить.
     Видно было,  что слова  эти задели за живое не  только императора, но и
всех окружающих, и в глазах, Морис видел недоверие и ненависть.
     -  Если  ты  струсил там, в замке, то  так и скажи,  и  я, может  быть,
помилую тебя! А  эти сказки будешь рассказывать в помещении для  рабов. Наши
отцы и  деды создали  могучее государство  -  империю Мго, используя  старое
доброе оружие. И с его помощью  мы подчинили себе даже  земли муюмов... Мало
того,  -  тут  Ахха  повысил  голос и  встал с кресла,  - С  этим оружием мы
пересечем Поле Мертвых и завоюем Саарду - священную страну!
     Услышав такие  ужасные слова,  пускай даже  из уст  самого  императора,
толпа  непроизвольно  шарахнулась  по  углам. Даже верный  Моххад  в  страхе
прикрылся  рукой  от  таких  речей.  Только Каан  продолжала жевать  и  тупо
таращиться на стоявшего посереди террасы Мориса.
     Заметив, что  в  столь ответственную минуту,  император  остался  один,
Морис громко, чтобы слышали все, сказал:
     - Браво, мой император! Я уверен, ты будешь правителем мира!..
     - Но  только с помощью моего нового оружия, - добавил  он  уже тише, но
вполне отчетливо.
     Ахха посмотрел направо, потом налево и недовольно пожевал губами. Свита
постепенно приходила  в себя,  и кое-кто, с запозданием  попробовал затянуть
прославляющий императоре речитатив.
     -  Заткнитесь! Трусливые лесные  обезьяны! -  оборвал  их император.  -
Почему со  мной остался только Морри?!  - Ахха негодовал  потрясая в воздухе
кулаками.
     Приближенные приниженно молчали.
     - Морри, когда ты сможешь показать свое новое оружие?!
     - Я сотворю его на твоих глазах, мой император, - смело пообещал Морис,
почувствовав перемену в настроении Аххи. - Но мне нужно выйти в сад.
     Придворные переглянулись, не  понимая  столь странной  причуды пленного
муюма. Но император махнул рукой  и стражник  в  доспехах, отошел в сторону,
пропуская Мориса к лестнице ведущей в сад.
     Уже через десять минут Морис снова поднялся на террасу.
     В  его  руках  была свежесломаная палка, высотой в человеческий рост  и
сухая камышинка. Усевшись прямо на пол, Морис принялся за сооружение первого
экземпляра своего чудо-оружия.
     Кроме палки и камышины, у него был моток воловьих жил,  который он взял
у садовника, а также пушистое перо какой-то райской птицы.
     - Еще мне  нужна игла без  рукояти,  - категорично  заявил новоявленный
мастер и его просьба была немедленно исполнена.
     Ведь что бы там ни  говорили, у Мориса был  вид человека, который знал,
что делает. Насмешливые ухмылки приближенных императора сменились выражением
подлинного любопытства и незаметно, для самих себя, все присутствующие,  шаг
за шагом, приближались к Морису, чтобы получить  возможность заглянуть через
его плечо.
     Даже сам император и тот,  беспокойно  ерзал в кресле, удерживаемый  от
проявления любопытства только важностью своего положения.




     Наконец, лук был туго натянут. Мастер тронул тетиву и она тонко запела.
Затем он  вложил  стрелу и  поднялся.  Придворные  отпрянули  в стороны и не
сводили  глаз  с  предмета,  которые  держал  в  руках  Морис.  Предчувствуя
развлечение, Ахха поудобнее уселся в кресле и спросил:
     - Как же действует твое оружие, Морри?
     - Оно поражает на расстоянии, мой император.
     - На каком же расстоянии? - Ахха проявлял явное нетерпение.
     - В триста шагов, божественный!
     -  Триста  шагов?! - переспросил  пораженный  Ахха  и даже  привстал  с
кресла. Он перешагнул, через прелестную Каан  и  подошел  к Морису.  -  Я не
ослышался, ты сказал триста шагов?
     Морис молча кивнул.
     -  Он  лжет,  великий  Ахха! - пророкотал Моххад и схватился за рукоять
иглы.  -  Он лжет! Даже  лучшие  пращники Сеика поражали  насмерть человека,
незащищенного ракушечным  панцирем,  на  расстоянии,  не  превышающем  сорок
шагов!.. Позволь, божественный, я вырву этот лживый язык !
     - Нет,  Моххад... -  остановил  его  император. Потом подумал несколько
секунд и добавил.  - Мы проведем настоящие боевые  испытания. Ты уверен, что
праща  лучше  этого оружия, а Морри  с тобой не  согласен. Готовы ли вы оба,
отстоять свою точку зрения?
     - Конечно, мой император, - поклонился Моххад.
     - А ты Морри?
     - Я уверен в победе.
     - Прекрасно, - обрадовался Ахха и хлопнул в  ладоши. - Подайте  Моххаду
пращу и шлем!..
     Прибежавшие стражники тотчас принесли все,  что было необходимо. Моххад
надел свой клыкастый шлем и  стал  похож на  готового к броску дикого зверя.
Неспешной походкой он отошел к стене и ему подали и снаряженную пращу.
     Нарвад императорских войск посмотрел на своего противника и усмехнулся.
Уж больно нелепо смотрелся этот жалкий  муюм  со своей гнутой палкой. В свою
очередь  Морис тоже  смотрел на  Моххада и  ему  было жаль  упрямого дикаря,
однако другого выхода не было и Морис решительно поднял лук.
     Мелкими  брызгами  разлетелась  одна  из  раковин,  прикрывавших  грудь
Моххада и, постояв еще  секунду,  он грохнулся  на пол лицом вниз. Стрела  с
треском обломилась и  ее  оперение смялось. Нарвад лежал на  полу не подавая
признаков жизни, но еще продолжал сжимать не пригодившуюся ему пращу.
     Морис опустил лук и посмотрел на присутствующих. По их землистым лицам,
он понял, что только что выиграл крупное сражение. Уже не рабом, а свободным
человеком,  он  снова  спустился  в  сад,  провожаемый  взглядами безмолвных
придворных.  Стоявший на лестнице стражник почтительно посторонился  и Морис
вышел на зеленую лужайку. Он устало опустился на траву и сощурился от яркого
света Бонакуса.
     "Сегодня жарко, - подумал он. - Интересно, далеко ли здесь море?"




     Угольный  фонарь слабо  мерцал в углу приемного покоя Старшего жреца. А
сам  он, опершись кулаками  на массивный стол  и угрюмо  набычившись, слушал
доклад одного из своих многочисленных соглядатаев.
     Тарпу   -  так  звали   доносчика,   старательно   описывал  все  самые
незначительные  подробности  и обильно  потел,  робея под  колючим  взглядом
настоятеля.
     "И почему он хмурится?  - думал  Тарпу, - Ведь я никогда не опаздываю к
назначенному часу, никогда  не  вру,  если мне нечего сказать, и рассказываю
все толково и  правильно. Вон, сосед мой, Пирро-Склочник,  на что никого  на
дух  не переносит,  со всеми ссорится,  но меня как увидит, всегда попросит,
расскажи мол,  Тарпу,  что-нибудь интересненькое. Ты,  говорит,  это можешь.
Хоть и знаю, что врун, да выдумщик,  но гладко у тебя  все выходит. От твоих
рассказов, говорит Пирро, мне  так хорошо, будто кто-то  в моей старой башке
ремонт делает, ей-ей."
     - Так где, ты говоришь, дали ему дом для мастерской, за Сладкой ямой? -
проскрипел недовольный голос.
     -  Да,  мудрый Алкаи, в  том  самом  доме  откуда неделю назад  забрали
струнника вместе с женой и  тремя детьми! -  Тарпу, по-песьи склонил  голову
набок и постарался  заглянуть  под густые брови  хозяина. Ему очень хотелось
понравиться  или хотя бы понять,  отчего сердится  Старший жрец. На железные
бляшки,  получаемые за свои услуги, Тарпу едва сводил концы с концами и, как
раз сегодня, хотел попросить прибавки к жалованью.
     - А струнник был хороший. Его струнами половина Тротиума  пользовалась,
а  теперь  люди и не знают откуда брать  хорошие  струны.  Мясо  стало нечем
резать, - Тарпу смахнул со лба крупную каплю пота и снова преданно уставился
на Старшего жреца. А тот молчал и только морщился, как от рыбьего жира.
     "Эх,  -  вздохнул  доносчик,  -  опять  недоволен. Вон,  Пирро-Склочник
говорит, что он  вообще тает от того, как хорошо я говорю и  именно о том, о
чем надо  говорить, а  этому, вон, не  нравится.  Хотя,  конечно,  Пирро  не
настоятель храма. Да  и старуху свою,  поговаривают, он  придушил самолично.
Это он ее заставлял  себе пятки чесать и маслом мазать, а старуха, известное
дело, возмутилась. Что это, говорит,  за срам такой. Совсем,  кричит, ты  из
ума выжил,  старый  дурак. Я, мол, говорит,  лучше умру, чем  такой позор на
старости лет на себя брать - пятки тебе мазать, хоть, говорит, меня за  этим
занятием никто и не увидит. Но кричала она, как рассказывал Сиго-Одноглазый,
громко, все слышали. А  Пирро-Склочник  -  он что? Он не переносил, когда на
него  орут,  тем  более его же  черномордая старуха.  На него двадцать лет в
армии бригадиры орали, но это бригадиры, а не старуха, причем его же, Пирро,
собственная старуха. Он и сейчас такой  же нетерпимый и  гордый, этот  самый
Пирро-Склочник. Видать его потому так и назвали - "Склочник",  а может  и не
потому. Ну так, видать, он ее и задушил, эту свою  старуху. И,  конечно, был
прав. Нечего орать  на  всю улицу.  Можно  было  и потерпеть. По  молодости,
небось, обеими руками за  его шерстяные  штаны  хваталась,  а тут  чуть что,
орать."
     - Уф! - выдохнул Алкаи и снова поморщился.
     -  Что?  -  с  готовностью переспросил Тарпу.  Ручеек  мыслей  перестал
журчать в его остроугольной голове и он весь превратился во внимание.
     -  Ничего... Что  там делает этот, Морри? Ну, в этой мастерской, в доме
струнника?  -  настоятель опять тяжело  вздохнул  и  осторожно дотронулся до
своего огромного живота.
     - Со  всего Тротиума ему везут какие-то жерди, тростник, воловьи жилы -
целые клубки воловьих жил. Так, что еще?.. А еще перья разноцветные, железо,
но не денежное, а боевое. Много железа. Что  он там  будет  делать,  пока не
известно, но у входа стоят два стражника, а окна изнутри завесили циновками.
Вчера  этот  Морри  ходил  на  базар, но  ничего  не  купил. Разговаривал  с
некоторыми людьми. По-моему, этот глупец хочет попасть в Саардские горы.
     - С чего ты взял? - недовольно пробурчал Алкаи.
     -  Он  разговаривал с водоносами  и возчиками  меда,  а  Саардские горы
хорошо видны от меловых карьеров и от Синих источников.
     -  Ишь,  умник... - мотнул головой  настоятель и криво  усмехнулся. - У
тебя все?
     И он снова бросил на Тарпу сердитый взгляд.
     Тот хотел было сказать о прибавке к  жалованию, но Алкаи выглядел таким
сердитым, что доносчик не решился и только кивнул  головой,  что означало  -
все.
     -  Тогда  иди,  -  разрешил Алкаи  и,  тяжело  поднявшись  из-за стола,
направился в нужник. В обед он сильно переел и теперь у него болело брюхо.




     Морис продолжал интересоваться Саардскими горами и всем, что говорили о
некой священной стране - недоступной и закрытой для всякого смертного.
     Ему  в  голову  приходила  мысль, что если и существовала  разгадка его
злоключений, то она находилась именно там - в Саарду.
     Стараясь почерпнуть  хоть  какие-то полезные сведения,  Морис осторожно
заговаривал на  улице с незнакомыми людьми  и с  ним охотно общались, однако
стоило ему вспомнить о Саарду, как его собеседники спешили прочь,  испуганно
оглядываясь по сторонам.
     Разговоры  на такие темы в городе не  поощрялись. Единственными людьми,
кто не боялся  рассказывать о Саардских горах, были водоносы. Поднимаясь  за
водой к Синим источникам  они видели Саардские горы каждый день и поэтому не
упускали случая похвастать, что  могут говорить  на темы,  будившие  в  умах
остальных горожан, глубокое почитание и страх.
     Тем не  менее, Морис не прекращал  своих попыток  по сбору информации и
даже мазался специальной краской, чтобы  придать коже  фиолетовый оттенок  и
сойти за местного жителя.
     Однажды на базаре к  нему подошел водонос и предложил купить холодной и
свежей воды, принесенной от Саардских гор.
     Под   пристальным   взглядом  Листа,   водонос  перестал   улыбаться  и
представился.  Оказалось,  что зовут  его Радамеш  и он  давно наблюдает  за
поведением иноземца.
     - Если добрый господин  купит у  меня воду, то по дороге к его дому,  я
смогу рассказать много интересного, - сказал водонос и тихо добавил: - И мне
нет дела, зачем вам это нужно.
     - Ну хорошо,  пошли.  Считай,  что твою воду я уже купил, -  согласился
Морис и положил на ладонь водоноса плату превышающую стоимость покупки раз в
десять.
     Дела с  изготовлением нового  оружия шли  полным  ходом  и мастер щедро
субсидировался из казны императора.
     - Когда я был еще ребенком, - заговорил Радамеш, - мой отец рассказывал
мне, что семья нашего императора была связана с Саарду.
     - Каким образом?
     - У императора была жена и  звали ее Анис. Она не относилась  к знатным
родам, но была очень красива и все время находилась при дворе, поскольку  ее
отец служил при императоре ученым толкователем. Там  она и попалась на глаза
нашему императору. Поговаривали, что отец Анис, когда-то пришел в Тротиум из
страны  Саарду. Старые люди, те кто его видел, говорили будто черты его лица
сильно отличались  от наших мголезских  лиц, и я думаю, что скорее  всего он
был одного с тобой племени, добрый человек.
     При  императоре  Тро  всем,  кто  попадался  за  распространением таких
слухов,  выкалывали  глаза  и  отправляли  в  шахты...  -  внезапно  водонос
остановился и проводил взглядом прошедшего мимо человека.
     - Ты чего? - спросил Морис.
     - Этот прохожий, что  попался мне  навстречу... Я вижу его в третий раз
за то время, что с  тобой  разговариваю. Там, на  базаре, он стоял  за  моей
спиной.
     - Ты думаешь за нами следят? - спросил Морис и огляделся.
     -  Я не знаю...  Но  возможно  мне показалось.  Слушай  дальше,  добрый
человек, -  тихо  произнес  Радамешь  и пошел дальше,  сгибаясь  по тяжестью
кувшина с водой.
     -   Первую   жену  императора   умертвили  жрецы,  когда   она   родила
ненормального  ребенка. Анис была второй женой императора и все ждали от нее
наследника.  В   положенные   сроки   наследник  появился   и  вся   империя
отпраздновала  это радостное событие. А потом, спустя  какое-то  время, Анис
скончалась в своей собственной постели.
     - Ее убили, или она действительно, умерла сама?
     -  Наверняка этого  не  знает никто. Я имею ввиду в  Тротиуме, а  вот в
Саарду. Был только один свидетель  старец -  Паун Мена. Он имел свою школу и
учеников, которые  обучались  у него  целительству, предсказаниям  и  другим
премудростям. Так вот,  в ночь, когда умерла  Анис, сам старец и его ученики
увидели перебиравшихся через дворцовую ограду людей. Их было двое и они  уже
покидали дворец. Старец их окликнул и они пустились бежать. Тогда Паун  Мена
напустил на  них  двух  своих,  самых крепких  учеников и  приказал  догнать
злоумышленников. Куда, ты думаешь убегали эти люди?
     - В сторону гор?
     -  Да, к Саардским  горам.  Учитель  собственными  глазами  видел,  как
беглецы бесстрашно двигались к запретной границе Поля Мертвых. Именно там их
и настигла  погоня. Тогда один из злоумышленников поднял руку  и  из нее, со
страшным грохотом  вылетел  огонь, который поразил  учеников  Пауна Мены.  А
потом  эти демоны спокойно перешли запретную границу  - и старец  видел  это
своими глазами.
     Когда  он узнал о  смерти  супруги  императора он  пошел  во  дворец  и
рассказал о происшествиях ночи начальнику  охраны.  А еще через день  умер и
Паун Мена. Как и  Анис  он  умер  в своей постели,  а  поскольку учитель был
старым человеком, никто не придал его смерти никакого значения.
     Водонос остановился возле жилища Мориса и огляделся.
     - Никто на нас не смотрит, - успокоил его Лист.
     -  Все что нужно  они уже видели,  - спокойно  ответил  Радамеш. - Твой
стражник пустит меня внутрь?
     - Не беспокойся, я скажу что ты со мной, - и Морис пошел первым, жестом
показав часовому, что водонос следует в дом.
     Радамеш занес воду на кухню и вместе с Морисом снова вышел на улицу.
     - Спасибо тебе за рассказ Радамеш. Будь здоров...
     -  Подожди,  - остановил Мориса  водонос. -  Я  вижу,  что ты  настроен
решительно, поэтому знай - за последним из Синих  источников  начинается еле
заметная тропа и она идет вдоль границы  Поля Мертвых. Идти нужно  два дня и
тогда  придешь  к отшельнику.  Он  знает, как пройти через  Поле.  А  теперь
прощай...
     Радамеш повернулся и вскоре скрылся за углом.
     Едва только Морис взялся за ручку двери, как вдруг услышал какой-то шум
и крики.
     Он быстро добежал до угла  и  увидел  уже успевшую собраться толпу. Что
было в самом ее центре, можно было догадаться.
     -  Надо же, камень с  крыши  упал и прямо  на голову водоносу, - хлопая
себя  по  бедрам  повторяла  толстая  женщина.  -  Подумать только, я  могла
оказаться  на его месте. Я была совсем рядом...  - приставал она то к одному
то к другому, словно обижалась, что кирпич достался не ей.




     Открылась дверь  и из  раскаленного  дневного воздуха,  Бартон шагнул в
прохладный бокс.
     Он  был  в  белоснежных  шортах  и  пестрой  гавайке - типичном туалете
здешнего  климата.  Его  тронутые  сединой  волосы,  атлетическая  фигура  и
выразительные  глаза  внушали симпатию. Не удивительно, что  во всей колонии
Бартон пользовался значительно большим уважением,  чем  это требовал уровень
его должности.
     Том  и  Альфред  поднялись  с  мест  и  молча  наблюдали,  как  капитан
остановился у синего ящика и ткнул  пальцем в  кнопку  выдающую апельсиновый
сок.
     Шкаф застрекотал  и выдал  пластиковый  стаканчик  с ледяным  напитком.
Бартон  выпил его в несколько глотков  и  зажмурился от  удовольствия. Затем
бросил стаканчик в урну и, подойдя к своим подчиненным, сел напротив них.
     - Садитесь и вы, ребята. Как самочувствие?
     - Спасибо, сэр, мы в порядке, - за обоих ответил Том.
     - Оружие уже получили?
     - Да.
     -  Хорошо. Надеюсь, помните, что применять  его можно только в  крайнем
случае.  Объект  не  должен  замечать  вашей слежки.  Сливайтесь  с  толпой,
становитесь настоящими мголезцами, но чтобы никакой стрельбы. Прошлая смена,
я имею ввиду Корниха и  Липса, поспешила с водоносом и теперь они оба  сидят
под  домашним арестом  и пишут  объяснительные. Так что объект и  пальцем не
трогать, -  капитан  Бартон  замолчал и покосился  на холодильный  шкаф. Ему
снова хотелось сока.
     -  Необходимо  выяснить, сколько агентов  протирают штаны  в  Тротиуме.
Поэтому брать этого мастера, будем  тогда, когда  убедимся, что он в  городе
один. Хотя,  это  конечно,  полный абсурд - засылать одного  человека.  Еще,
ребята, следует  помните,  что по  вине,  примерно таких, как вы болванов из
Армейской разведки в  джунглях бесконтрольно бродит  отряд,  вооруженных  до
зубов, диверсантов.
     - Разрешите вопрос, сэр?
     - Спрашивай, Том.
     -  А  не может  тут быть  ошибки? Системы Прайса  зарекомендовали  себя
хорошо, и вряд ли киллер-двойник оставил  бы в живых хоть кого нибудь. Может
быть белая кожа, которую  объект  старательно замазывает краской,  следствие
ненормальности? Может он мутант?
     - Знаешь, Том, тебе по должности не  нужно думать так много, достаточно
чтобы ты  толково выполнял  приказы  начальства. А остальное не твое собачье
дело. Я доходчиво объясняю?
     - Вполне, сэр. Прошу прощения.
     -  Ну что  ты я не в обиде. Нормальный рабочий  момент.  И поскольку ты
задал этот вопрос, я тебе отвечу... На самом деле, здесь  еще не  все  ясно.
Киллер-двойник  не  вернулся  с  задания,  а  вместо него в городе  появился
оригинал.  Машина  не могла  уйти  из  сектора,  пока  в  нем  находится  ее
раздражитель.  В  отличии  от  кибернетических  организмов,  системы  Прайса
полностью лишены  инициативы. Скорее всего,  их встреча  была.  И  если этот
мерзавец действительно угробил киллера, то его следует опасаться.
     Бартон тяжело вздохнул и продолжил:
     -  Задача у нас нелегкая.  С одной стороны осторожность,  а  с другой -
посмотрите этот паршивец мастерит папуасам луки. Ты зря улыбаешься, Альфред.
Придет время и он соберет для них гаубицу, а  пушки в  руках папуасов это...
Ну, ладно, готовьтесь. Вам уже пора идти.
     Том  и  Альфред  надели  маски  и  их  точеные  профили превратились  в
расплюснутые  фиолетовые  лица   аборигенов.   Затем   закамуфлировали  руки
специальными перчатками и встали на металлическую платформу.
     Бартон включил рубильник и платформа ушла в глубокую шахту.




     На  душе у Мориса было  скверно.  Вчера за  весь  день он  не сделал ни
одного  лука  -  все валилось  из рук. Сегодня  тоже.  Сидя  в  своей душной
мастерской, он все время вспоминал рассказ водоноса и еле сдерживался, чтобы
не отправиться в горы немедленно.
     Его  останавливало  только   то  обстоятельство,  что  за  ним  следили
императорские  шпики.  И  это было  понятно,  поскольку  теперь  он  являлся
"государственным  человеком",  от  которого  зависел  военный потенциал всей
империи.
     Морис опасался, что местная служба безопасности  успеет перехватить его
и кто знает, сумеет ли он избежать участи раба еще раз?
     Однако  сидеть  в мастерской было тошно  и Морис решил  прогуляться,  а
заодно постараться запомнить в лицо всех прикрепленных к нему шпиков.
     Приведя  себя  в  порядок и  подмазавшись фиолетовой краской, он  надел
нарядное платье и вышел из дома.
     Морис  ходил по людным улицам, останавливался возле лотков с фруктами и
торговался за деревянные пуговицы. Словом, старался вести себя, как ни в чем
не  бывало, лишь,  время  от времени,  скашивал глаза, чтобы запомнить своих
преследователей.
     Всякий  раз  это были одни и те  же  люди. Их было  четверо - по двое с
каждой стороны улицы. Они вели слежку, как умели и стоило Морису ускориться,
сталкивались с прохожими, переворачивали столы с товаром и бежали дальше.
     Время шло и к полудню стало жарко.
     Морис протаскал свой "хвост" еще целых два часа и усталый, но довольный
вернулся в мастерскую.
     Такие  прогулки он предпринимал  еще  несколько  дней  подряд  и  скоро
научился узнавать шпиков в  лицо даже в плотной уличной толпе. Но  вот какое
дело: Мориса не покидало ощущение, что кто-то  еще неотступно следует за ним
по  пятам,  незаметный  ни   Морису,  ни  болтающейся  на   хвосте  четверке
соглядатаев.
     Это ощущение появлялось и проходило, а однажды, теплым солнечным утром,
Морис  вышел из дома  с серьезным  намерением,  как  следует  погонять своих
подопечных.
     Он  резво зашагал от  самых своих ворот  и,  лавируя между редкими  еще
прохожими,  завернул за ближайший  угол. Спиной чувствуя, что  за ним бегут,
свернул в один, а затем еще в один переулок. Сзади громко топали и сопели.
     "Это  хорошо,  очень   хорошо"   -   мысленно  похвалил   Морис   своих
преследователей.  И  пустился  бегом,  как заяц,  петляя  по узким  улочкам.
Наконец, оказавшись в  совершенно  незнакомом месте,  беглец  последний  раз
завернул за угол  и моментально сбросив  красную  накидку, надел  ее зеленой
изнанкой кверху.
     Затем  он  очень  эффектно  сгорбился  и разбитой старческой  походкой,
поплелся дальше.
     Вскоре  мимо него  пробежали шпики. Не обращая внимание на старика, они
покрутили головами  и  повернули  назад. Морис  слышал,  как  они  о  чем-то
заспорили. Наконец, придя к общему мнению, вся  четверка  помчалась  куда-то
еще. А Морис свернул в очередной переулок и с облегчением распрямился.
     "Ну вот, - подумал он. - Теперь можно и сматываться.  Только куда это я
забрался?"
     Морис  шел  по  заброшенному  старому  двору.  Стекла  в  окнах  домов,
оказались выбиты и в воздухе держался устойчивый  запах плесени. Света  было
мало, а небо виднелось высоко вверху, очерченное квадратом каменных стен.
     Под  ногами  громко хрустели глиняные черепки, и  их  хруст многократно
отдавался в каменном колодце двора.
     "Эхо,"  -  подумал Морис.  Он  шел,  запрокинув  голову  и рассматривал
опустевшие здания. В этом заброшенном дворе, Морис чувствовал себя несколько
неуютно  и чтобы  как-то приободриться, он начал  насвистывать  мелодию. Это
была  старая  хорошо  известная  песенка.   Внезапно  Морис  забыл  мотив  и
остановился. Его свист мгновенно растворился в темных окнах. Никакого эха не
было. Морис резко обернулся - возле входа во двор хрустнули черепки.
     - А-а-а!  - закричал Лист и помчался к выходу  на улицу. В проулке тоже
побежали.  Морис  прибавил  ходу,  но   невидимка  все   ускользал,  успевая
поворачивать  за очередной угол, когда  Морис  уже готов  был  его  увидеть.
Неожиданно, он споткнулся  и упал на  мостовую. А  за углом, куда ускользнул
неизвестный, послышался шум и непонятный треск.
     Наконец Лист поднялся на ноги и хромая, безо всякого притворства, вышел
на улицу. Прямо на мостовой, с зажатыми  в руках боевыми иглами, лежали тела
четырех  шпиков.  По  всей вероятности, они  пытались  задержать  того,  кто
убегал.
     Морис нагнулся, чтобы рассмотреть тела погибших.
     "Чем  это  их  так?"  -  подумал  он, рассматривая  кровоточащие  раны.
Неожиданно, что-то блеснуло  в щели, между камнями мостовой. Морис осторожно
поднял  маленький  предмет  и   даже  не  поверил  своим  глазам.  Это  была
девятимиллимитровая гильза от автоматического пистолета.




     По  желтой шероховатой стене  садового  домика,  оставляя  мокрый след,
сползал гигантский прозрачный слизняк.
     Добравшись до края, он завис на хвосте и, помедлив, плюхнулся в зеленую
лужу, потревожив рой толстых откормленных мух. Они тревожно загудели и стали
метаться в липком зловонном воздухе.
     Из полусгнившей  кучи сваленных  деревьев  выскочило существо  на  двух
ногах,  с телом покрытым лохмотьями кожи.  Громко сопя жаберными щелями, оно
запрыгало   по  лужам,   загоняя  маленького,  коротконогого   зверя.  Затем
последовал бросок и началась возня в илистой яме. Вскоре добыча была поймана
и сдавленно пискнув, испустила дух.
     Охотник  поднялся  с  колен  и,  вывернув  на  изнанку   свой  желудок,
внимательно его осмотрел. Затем извлек оттуда, маленький отбеленный скелет и
отбросил в сторону, а на освободившееся место бережно положил тушку добытого
зверя.  Желудок  сомкнулся   и  существо,  удовлетворенно  посопев  жабрами,
зашлепало  по лужам  к полуразрушенной каменной стене. Уродец нашел место  с
самой  теплой  грязью и  погрузился  в  нее  с  головой,  чтобы  поспать  до
наступления ночи.
     Буферная  зона  жила своей  жизнью,  неумолимо  губя  любые  проявления
разумного. Это был  мир неподвластный ни  эволюции,  ни каким  бы то ни было
законам.
     Когда-то  один необдуманный  шаг породил на этой планете людей, города,
языки,  пытаясь  за  короткие  мгновения  пройти  тот путь, который требовал
миллионов лет.  И чем  более этот, чуждый здесь, разум пытался подчинить все
своей  воле,  тем   быстрее  разрасталась  опухоль  буферной  зоны.  Природа
протестовала   против   непонятной  ей   логики  и   упрямо   уравновешивала
несовершенство, доводя его до полного абсурда.
     На  берегу  небольшого  озера,  потрескивая  смолистыми  сучьями  горел
костер. Возле костра сидел человек и пристально смотрел  на синеватое пламя.
Этот  несчастный   был   изуродован  огромным  горбом  из   которого   росла
единственный  рука. Она свешивалась перед лицом человека, делая  его похожим
на скорпиона.
     От  воды подул  ветер. Кроны  деревьев зашумели листьями и  заскрипели,
трущимися друг о друга, ветками. Живущие в кронах зверьки,  не  удержавшись,
стали со стукам падать на землю, точно переспевшие яблоки. Человек  у костра
прислушался и поднявшись на ноги, пошел к ближайшему дереву.
     Заслышав его тяжелые шаги, зверюшки закопались в грунт и затаились.
     Тогда охотник  пригнулся к самой земле и его подвижный  нос зашуршал по
сухой листве. Мышцы горба  напряглись  и мощная  рука легко  вспорола  толщу
дерна.
     Поймав    добычу,   человек-скоропион   аппетитно   захрустел   нежными
косточками, не  замечая  темного  силуэта, застывшего  позади  него.  Силуэт
сделал шаг и, словно почувствовав его движение, человек повернулся.
     С дерева сорвался плод. От удара о землю он раскололся и во все стороны
брызнула сочная мякоть.
     Человек потянул  носом воздух, но не  заметив  опасности,  отвернулся и
продолжил ужин, а безликий  силуэт,  за его  спиной,  сделал еще один  шаг и
взмахнул острой конечностью. Удар  едва не снес человеку-скорпиону  голову и
тот безмолвно повалился на траву.
     Его убийца еще какое-то время стоял  возле остывающего  тела,  а  затем
снова растворился в темноте.




     Обдирая  локти и  сбивая колени  об острые  камни, Морис лез  все выше,
стараясь  не  думать  о  том  какая  под  ним  высота. Пару раз он, все  же,
посмотрел  вниз   и  увидел  там  своих   преследователей;   они   стояли  с
запрокинутыми  головами ожидая,  что беглец  сорвется без их помощи. "Должно
быть оттуда я  кажусь беспомощной букашкой..." - не  к месту подумал  Лист и
снова посмотрел вниз.
     Его  преследователи  начинали  нервничать,  однако  лезть  на стену  не
хотели. Они что-то кричали, размахивали  руками, но пускать в ход пращи, все
же, не решались. Морис на это и надеялся - ведь он был нужен Аххе живым.
     Посовещавшись, отряд преследователей спешно двинулся в  обход,  надеясь
перехватить беглеца на самой вершине.
     А сердце  Мориса  колотилось  так, что  казалось вот-вот  выпрыгнет  из
груди. Пот заливал глаза, однако Лист упрямо карабкался выше и выше.
     Последние двое  суток  он  почти  не спал и теперь, на скале,  на  него
наваливалась  волна апатии. Усилием воли Морис  преодолевал желание  разжать
пальцы и полететь  вниз, чтобы прекратить  эту нелепую  изматывающую борьбу.
Однако шаг следовал за  шагом, сантиметр за сантиметром и  вершина  медленно
приближалась.
     Морис видел куда помчалась его погоня, но был уверен, что им не успеть,
ведь вершина вот она - рукой подать.
     Уступы и выемки становились  все отчетливее,  а потом  Морис уже шел по
ним, как по ступеням.
     Наконец,  хрипло  дыша, он упал  на небольшую  площадку  и целую минуту
валялся на спине, глядя в высокое небо.




     Было  уже  далеко  за  полдень,  когда  Морис  увидел  высокий  шест  с
болтающейся на нем тряпкой и понял, что, наконец, дошел.
     Вход в пещеру, которую  Морис принял за жилище,  оказался  закрыт густо
разросшимся плющом. В нескольких шагах от его спутанных зарослей потрескивал
костер,  обложенный  черными  закопченными камнями. На  камнях  стоял грубый
глиняный горшок, в котором кипела не слишком чистая вода.
     Морис  сел у огня и привалился ноющей спиной к освежающей зелени плюща.
Хозяин еще не появлялся и Морис решил его не звать, рассудив, что раз горшок
стоит на огне, тот сам скоро вернется.
     - Опять ты спишь, Морис? Проснись, пора идти на вахту.
     Лмст открыл глаза и ничего не понимая осмотрелся: он лежал в постели, в
своей каюте, а над ним склонилась большая фигура Тима.
     - Тим, ты жив?! А я думал...
     - Не кушай слишком плотно на ночь, - наставительно произнес Тимотеус, -
А то можно обделаться от страха в момент просмотра очередного кошмара.
     - Вот это сон... - все еще не мог придти в себя Морис.
     - Между прочим,  - изучая содержимое холодильного шкафа, добавил Тим, -
Юдит желает с тобой увидеться еще раз - ты ей понравился.
     - Но она же робот, и ты ее убил... - удивился Морис.
     - Да  что  за кошмары  ты во сне  смотришь? - удивился Тим и включил  в
каюте основное освещение.
     Морис зажмурился,  а  когда  снова  открыл  глаза,  увидел перед  собой
сморщенное лицо  с хитрыми глазами. Старик  смотрел на  Мориса, а тот на его
длинную бороду.
     - Сейчас будем  кушать, сынок... -  сказал хозяин и принялся  мешать  в
горшке воду.
     Тем временем, Морис пытался определить в какой из реальностей он сейчас
находился. Словно угадав его затруднения, старик сказал:
     -  Это ветер  дует с Поля Мертвых, вот они к тебе и  возвращаются, твои
мертвецы. А пойдешь дальше и вовсе худо станет. Нет дойдешь ты парень - нет.
Защекочут тебя жмурики.
     Старик  говорил  тоном пророка и  это  Листу совсем не нравилось. Между
тем, отшельник продолжал возиться с очагом, а затем вдруг сказал:
     -  Не буду я тебе показывать дорогу, живи здесь. Вон там у меня шалаш -
места много.
     - А пещера зачем же, дед? - спросил гость.
     - Из пещеры я пропитание добываю.
     С этими словами, старик запустил руку в заросли плюща и выхватил оттуда
толстую черную змею. Змея оплела руку старика и яростно  извивалась, пытаясь
его укусить. Но змеелов, с удивительной для его возраста, быстротой отвернул
гадине голову и отбросил в сторону. Затем выдавил внутренности, а остальное,
свивая кольцо за кольцом, уложил в кипящую воду.
     Облизав с пальцев кровь, старик пообещал:
     - Лучше змеиного мяса ничего нет. Сейчас сам оценишь.
     То  ли  от усталости,  то  ли  от сцены потрошения  змеи, Мориса  стало
подташнивать. Однако вскоре это прошло и он даже почувствовал, что голоден.
     Тем  временем,  хозяин продолжал  хлопотать  у очага  и  до Мориса стал
доходить довольно приятный запах.
     -  Ну что,  очнулся? - заулыбнулся  старик демонстрируя  крепкие  белые
зубы. Сейчас поедим, потом отдохнешь и в дорогу.
     - Послушай, дед, а что-то ты не очень похож на местного. Ты вообще кто?
     - А ты кто? - вопросом на вопрос ответил старик.
     - Просто человек, - пожал плечами гость.
     - Просто  человек,  -  усмехнулся старик.  -  А что  у  тебя в  голове,
человек?..
     - Что и у всех, - удивился Морис такому вопросу.
     - А зачем тебе знать, кто я? Дорогу я тебе и так покажу.
     Старик глиняной ложкой зачерпнул из горшка суп и, попробовав, кивнул. -
Готово. Можно есть...
     Затем он сходил в шалаш и принес, такие же, как и  горшок,  самодельные
тарелки.  Острой палочкой наловил из  кипятка кусков мяса и  поставил  перед
Морисом его порцию.
     Сначала осторожно, а потом все увереннее, гость съел свою порцию мяса и
старик положил ему добавки.
     - Вот  видишь, не  змея, а сплошная  польза  для здоровье. Теперь иди в
шалаш и ложись спать. А я приготовлю тебе в дорогу флягу чистого алкоголя.
     Старик поднял вверх указательный палец и добавил:
     - Принимать будешь при появлении "их".





     Холодный лунный свет проник сквозь широкое  отверстие и попав в пещеру,
осветил лицо спящего человека.
     Дрогнули  чуткие  веки  и  сон  человека  перешел  в  последнюю,  перед
пробуждением, стадию. Из  глубины каменного туннеля  раздавался стук водяных
капель, которые раз за разом, год за годом - целые столетья, точили камень.
     Морис очнулся ото  сна и сев, на каменном полу, огляделся. Он почти  не
удивился, обнаружив в своей памяти очередной провал.
     Что с  ним произошло и как он попал  в  эту пещеру было неясно, зато он
четко знал, что ему следовало делать дальше.
     Лист вышел из пещеры и начал спускаться в долину, стараясь не сбиться с
едва  заметной,  неизвестно  кем  протоптанной,   тропинки.   Вокруг  висела
абсолютная ночная тишина  и даже  звук  собственных шагов  Морис слышал, как
стук сердца, воспринимая их через вибрации собственного скелета.
     Спуск  становился  круче, принуждая  Мориса идти  быстрее.  Лунные свет
создавал  резкие контрасты и,  краем  зрения,  Морис ловил какие-то  неясные
тени.  Он уже почти бежал, скользя на  особенно гладких участках и маленькие
камешки,  побеспокоенные его подошвами, устремлялись  вниз, беззвучно прыгая
по черной и безжизненной лаве.
     Едва  не упав  в  очередной раз,  Морис  ощутил легкое  прикосновение к
своему  плечу.  Ему  захотелось  обернуться, но  интуиция подсказывала,  что
делать этого не стоило.
     А  между  тем,  тропа  изогнулась, как змея и  повела Мориса  в ущелье,
которое  пересекало  все мыслимые и немыслимые  границы Поля Мертвых. Флюиды
ужаса набирали силу и сдвигали рассудок Мориса, желая загнать его в  колодец
безумия.
     От камня метнулась какая-то тень, но Морис не замедлил свой бег. Жаркая
волна окатила  его, выжимая капли холодного  пота, сердце  стало сбиваться с
ритма и тут он споткнулся о невидимое препятствие и упал на тропу.
     Боли  он  не  почувствовал,  но  вскочив  на  ноги,  неожиданно  увидел
собственного двойника. Того самого с побережья океана.
     Двойник улыбался. Морис  попятился и  ощутил,  как  на его  плечо легла
чья-то рука. Обернувшись, он узнал командора Валевского. Командор был ужасен
и безмолвен. Именно таким Морис видел его в последний раз.
     "Спокойно,  - сказал себе  Лист, - это мои собственные страхи. Я их все
прекрасно  помню..."  Однако  жуткое онемение рождалось  где-то  в  ногах  и
поднималось по позвоночнику до самого затылка, отзываясь  в голове жужжащими
вибрациями.
     "А что  у тебя в  голове,  человек?" - неожиданно вспомнил Морис вопрос
старика-отшельника. Голова действительно гудела, как трансформатор.
     "Я  схожу с ума и я это осознаю..." - подумал  Морис и кстати  вспомнил
про  флягу с алкоголем.  Он снял ее с  пояса и приложил  к губам.  Рот обжег
чистейший алкоголь. Морис закашлялся и на секунду увидел яркое солнце, синее
небо и зеленую траву.
     "Вот он, последний  всплеск сознания..." - подумал Лист и вытер губы, -
"Пора идти..."
     - Пора идти. Извините, - повторил он вслух и шагнул прямо сквозь фантом
своего двойника.
     И не успел Морис  сделать несколько шагов,  как тут  же  увидел,  целую
вереницу призраков. Они шли к нему по тропе с обеих сторон. Некоторых из них
он знал, но большинство были ему незнакомы.
     "Здравствуете..." - говорили они ему.
     "Здравствуйте..." - отвечал Морис.
     "Как поживаете?.." - спрашивали они.
     "Я еще не знаю..." - признавался отвечал он.
     "Ну и напрасно..." - говорили они и продолжали свое движение.
     "Морис, Морис!" - послышались вдруг  чьи-то крики. - "Морис! Ну погоди,
я устал за тобой бежать!"
     "Я  не могу  здесь остановиться..." - сказал Лист, сам того  не желая и
понял, что сказал это не открывая рта. В его голове снова что-то загудело.
     "А что у тебя в голове, человек?" - снова вспомнился вопрос отшельника.
     "Что же я ему ответил?" - пытался вспомнить Морис.
     "Морис, ты что не рад меня видеть? Это же я - Алекс!"
     "Почему  же,  не  рад?  Очень  рад   тебя  видеть  Алекс...  Ты  хорошо
выглядишь."
     "Конечно, я стараюсь следить за собой..."
     "Завидую, а у меня не хватает  на это времени..." - сказал Морис помимо
своей воли и все также не раскрывая рта. "Нет, я определенно схожу с ума..."
- пронеслась в голове одинокая трезвая мысль. - "Или уже сошел?"
     Морис снова глотнул из фляги. И снова тот  же эффект  - обожженный рот,
ясное небо, солнце, море  и... сержант  Ламме,  вертящий перед  лицом Мориса
картинку с голой красоткой: "Ты курсант, будущий легионер  и позволяешь себе
хранить эту гадость в отделении для книг?.."
     "При чем же здесь сержант Ламме?" - пытался сообразить Морис.
     - А при том, курсант  Лист, что тебе нужно немедленно бежать, дальше, а
то ты действительно свихнешься из-за это штуки в твоей голове!..
     "Но это же реальный голос. Откуда он?.." - подумал Морис и побежал, как
можно  быстрее.  Постепенно,  его  дыхание выровнялось, а  шаг стал  тверже.
Мучительные вибрации оставили его голову  в покое и Морис почувствовал,  что
пересек какую-то невидимую границу.





     - Но я же вас предупреждал. Я  же  вам  говорил,  что вы имеете дело  с
очень опасным типом. Почему он расколол вас?  Вы же не первый раз в патруле!
Куда вас теперь прикажете? - еле сдерживался капитан Бартон.
     -  Он действительно  мотал нас  по городу,  как будто знал, что  за ним
ведут наблюдение... - промямлил Альфред.
     -  Да, его  опыт  налицо, - добавил Том, - По  всей видимости, он давно
водил нас за нос.
     А Бартон  метался, из угла  в угол, и курил сигареты без обычного шика,
делая  глубокие  нервные  затяжки. Он  напряженно соображал,  ища  выход  из
создавшегося положения. В конце концов, никотин помог ему сосредоточиться.
     -  Придется  сделать доклад начальству.  Правдивый доклад. Ну, - Бартон
отшвырнул окурок в сторону,  - почти,  правдивый.  Мне конечно,  не миновать
наказания, зато Бирин и Фрезер сами  будут решать, что делать дальше. Если я
доложу о проблеме сейчас, то отделаюсь выговором, а если завалю все дело, то
лишусь головы. Отсюда  вывод: скажу,  что на  вас, двух тупых ублюдков, было
совершено нападение.
     Том и Альфред с готовностью закивали:
     - Именно так, сэр, нападение!..
     - Заткнитесь, ублюдки, я не с вами разговариваю?
     - А с кем? - уточнил Альфред.
     - Я  сказал  заткнитесь!..  -  оборвал  его  Бартон  и  продолжил  свои
размышления  вслух.  - Ведь  может  же  быть,  что  в  городе уже  действует
разветвленная  организация  и наш  провал был  ими  спланирован? А? Реально,
Бартон?.. - задал капитан  вопрос самому себе и сам  же  ответил:  - Вполне,
Бартон. И не такое еще случается...




     - То, что вы сообщили, капитан Бартон, очень важно. Никто, кроме вас, и
не предполагал,  что за опасность  грозит  колонии. Но,  дружище, у нас тоже
есть оперативники, которые также, как и ваши патрули ходят в город. Надеюсь,
вы не думали,  что  в Тротиуме работает только ваша агентура? Что Внутренняя
безопасность дремлет?  -  неприятным тягучим голосом уточнил управляющий  и,
перестав мерить кабинет шагами, остановился напротив Бартона.
     Его  водянистые  глаза  задержались на  капитане,  который стоял  перед
управляющим Отделом Внутренней безопасности и никак не мог поверить, что его
карьера закончена. Лицо Бартона выражало максимальную  степень раскаяния, но
с Бириным такие фокусы не проходили.
     - И вы еще будете мне врать, капитан? - брызгая слюной прошипел Бирин и
неожиданно ударил Бартона по лицу.
     Капитан  попятился назад  и  уперся во  входную  дверь,  которая тотчас
открылась и в  кабинет  Бирина вошли два сотрудника Внутренней безопасности.
Они  были одеты,  также как  и их шеф - в  черные кители, галифе  и  высокие
хромовые сапоги.  В бункере  было прохладно и такую одежду носили независимо
от времени года.
     Вошедшие встали по обе стороны от Бартона и вопросительно посмотрели на
управляющего.
     -  Уберите  этого  бывшего капитана  с моих  глаз!  -  лицо Бирина было
красным. - Для начала, на месяц под домашний арест, а потом посмотрим, что с
ним  дальше  делать...  А  патрульным  по  пять  дней карцера,  за  то,  что
начальника покрывают.
     Когда Бартона увели, Вацлав Бирин перевел дух.  Сегодняшний день обещал
быть тяжелым.
     Бирин подошел к своему столу и посмотрел на стоявшую на нем фотографию.
Это был  портрет его мамы, вставленный в  жесткую рамочку. Маму  Бирин очень
любил.
     Загудел зуммер и управляющий снял с рычага трубку.
     - Да, господин Президент, он во всем признался... Не только халатность,
господин Президент. Здесь возможен злой умысел. С этим Бартоном еще работать
и  работать.  Именно  по  его  вине  сорвано  наблюдение и объект,  по  всей
видимости, движется в охраняемую  зону... Хочу заметить, господин Президент,
что люди полковника Фрезера, снова дали промашку.
     Затем  Бирин  немного помолчал,  выслушивая мнение  Президента, а потом
снова взял инициативу в свои руки.
     - Экспедицию к побережью откладывать нельзя.  Да, господин Президент, я
понимаю,  как важен для нас этот корабль. Мы подготовим необходимую охрану и
обязательно  его  поднимем...  Да,  господин  Президент...  К  счастью,  там
небольшие  глубины,  поднять  можно...  Да,  да...   До  свидания,  господин
Президент...





     Джон Бидли шел  по  коридору  Главного Оперативного Управления,  где он
делал доклад на закрытом заседании армейской и флотской разведок.
     Это был  обычный ежемесячный  отчет  и  Джон размышлял о  том, кому  из
присутствующих сегодня на заседании, можно  было  доверять. Он перебрал одну
за другой все фамилии и, увы, ему не понравился никто.
     - О,  майор Бидли, - человек в форме  армейского капитана, тронул Джона
за локоть.
     - А, это вы Моран, - Джон пожал капитану руку. - Куда вы идете?
     - Никуда. Я дожидался именно вас. Я прямо из Ассамблеи, - добавил Моран
понизив голос.
     - Это интересно. Что у них новенького?..
     -  Вы  себе  представить не  можете,  сэр. Это, чистой воды, саботаж...
Сенаторы отказываются  обсуждать исчезновение кораблей  флота  и  "Корсара".
Выступили несколько докладчиков и сделали  акцент  на  том, что даже ведение
войны должно быть оформлено юридически правильно.  А пока,  говорят, мы даже
не знаем с кем имеем дело. Другие говорили о возможной природной аномалии. В
конце  концов  постановили подготовить  еще  одну экспедицию,  исключительно
исследовательского  направления, для наиболее  полного изучения  сложившейся
ситуации. А  уж  потом, на основании представленного  экспедицией подробного
доклада, Совет Ассамблеи примет решение.
     -  Это  свинство  нам  дорого  обойдется,  Моран.  Мы  будем  вынуждены
предпринять  те  самые жесткие  меры  и  именно здесь,  на  Земле.  -  Бидли
посмотрел  по сторонам  и уже тише добавил. - Передайте нашим  друзьям,  что
подготовку  нужно ускорить...  Пока еще  есть  шанс, что мы обойдемся нашими
хитроумными штучками. Но этот шанс с каждым разом все меньше. Мы должны быть
готовы,   Моран.    Позже   вы   получите   схемы   туннельных   магистралей
административного и хозяйственного комплекса Ассамблеи, а также расположение
постов охраны и рубежей обороны.
     - Как вы думаете, сэр, Космический флот поддержит нас?
     - Мы работаем над этим, капитан, - покровительственно улыбнулся Джон, а
про себя подумал - "Почему я должен всех успокаивать?.."
     -  Спасибо,  сэр,  это  хорошие  новости.  У  нас  тоже  есть кое  что:
Австралия,  Южная  Америка, Африка  -  наши лучшие технические  и  монтажные
центры...
     -  Тихо, не так громко.  Идемте к выходу, капитан, вы мне расскажете по
дороге.
     Офицеры  вышли  из  главного подъезда  и тогда  Джон разрешил  капитану
рассказывать дальше.
     - Так  вот, сэр.  Лучшие монтажные центры за три месяца  могут  создать
числено  полноценный  флот, принципиально  новый и  еще более мощный, чем те
флоты,  что  мы  имеем  сейчас. Так получилось, что именно в  сейчас в наших
руках оказались, ну просто, феноменальные технологии.
     - Мне приятно это слышать, но даже самая лучшая техника ничто, если нет
подходящих людей.  Нужно  подбирать надежных людей, капитан Моран. Людей без
этой штуки в голове...
     -  Но я слышал, что  этого никак  невозможно обнаружить, пока хирург не
вскроет череп, - возразил капитан.
     -  Мы и  над  этим  работаем.  Возможно скоро вы  получите  устройство,
позволяющее выявлять людей, пораженных этой чумой...
     - А что  потом с ними  делать? Проводить всем поголовно лоботомию? Ведь
этот процессор невозможно извлечь.
     - Пока еще, на этот вопрос нет ответа, - неопределенно сказал Бидли.
     - Я понимаю  вас,  сэр, но наверное, мы  думаем об  одном и  том же. Не
придется ли всех, пораженных этим процессором, просто ликвидировать?..
     - Давайте отложим решение этой проблемы на более поздний срок, капитан,
- предложил Бидли и Моран с ним согласился.





     Морис добежал до кустов и упал на сухую траву. Вокруг  была  абсолютная
тишина и ее нарушало только его собственное дыхание.
     Немного отлежавшись, Лист поднялся на ноги и пошел вглубь зарослей. Это
были кусты без листьев с очень ломкими ветвями и, вдобавок, затянутые липкой
паутиной.
     Сухая растительность едва достигала  до плеч и ломалась при малейшем  к
ней  прикосновении. Отвалившиеся ветки повисали  в паутине,  и выглядело это
очень странно, если не сказать жутко.
     Через какое-то время на землю стал опускаться туман. Он густел с каждой
минутой и скоро даже  в десяти  шагах,  невозможно  было  различить  никаких
деталей.
     Решив  не плутать  понапрасну,  Морис, опустился под куст и стал  ждать
когда туман рассеется.
     Как ни  удивительно, видимость  у земли была значительно  лучше чем над
кустами и в  нескольких метрах впереди, сквозь заросли мертвых кустов, Морис
сумел разглядеть кирпичную стену.
     Обрадованный, он вскочил  на ноги и побежал в сторону строения,  однако
тут же остановился - за пеленой тумана никакого здания видно не было.
     Морис посмотрел по сторонам. Уж не проскочил ли он мимо? В таком тумане
это не  сложно. По  прикидкам,  он  пробежал  расстояние, втрое  превышающее
дистанцию до стены, но так ничего и нашел.
     Решив, что  это был очередной мираж, Лист  устало  опустился на землю и
снова увидел кирпичную  стену. Вполне реальную и на том же расстоянии, что и
в прошлый раз.
     "Удивительно, насколько реалистичны  эти  видения..." - подумал  Морис.
Стена была совсем близко и  манила каждым, отчетливо видимым кирпичом. Тогда
Лист снова поднялся на ноги - поверх кустов был все тот же туман.
     Присел  на  корточки - стена снова  оказалась на месте. Поразмыслив над
создавшейся ситуацией,  Морис решительно двинулся к цели  на четвереньках  и
вскоре ее достиг.
     Как оказалось, стена принадлежала странному строению без окон и дверей.
Оно было достаточно высоким  и его  суровые формы нарушались только одинокой
железной лестницей, ведущей, по всей видимости, на крышу.
     В этот  момент  из  ниоткуда  подул  свежий ветер.  Туман  над  кустами
заклубился и начал течь во всех направлениях, формируясь в широкие потоки.
     Не  видя выхода из  создавшегося  положения Морис схватился за железную
лестницу и начал энергично карабкаться вверх.
     Он лез и лез, пока не вздумал посмотреть вниз и тут же врезался головой
в крышку металлического люка.
     От неожиданности Морис остановился и начал ощупывать  образовавшуюся на
голове шишку.
     -  Давай,  давай,  не  задерживай!  -   закричали  снизу  неприятные  и
требовательные  голоса.  Морис  взглянул  вниз  еще  раз  и  обнаружил,  что
находится  в  узком  каменном колодце,  а  под  ним,  из  сумрачных  глубин,
карабкались, страшные существа с перекошенными лицами.





     Крышка люка  валялась  у ног Мориса, а сам он  с  удивлением смотрел на
странный мир, в котором очутился.
     Это  была настоящая городская улица, носившая на себе следы сильнейшего
запустения. По лепным  украшениям домов, обгоняя друг-друга, вились лианы  с
диковинными огромными  цветами. Из окон торчали молодые  пальмы,  на которых
сидели птицы, а по проржавевшим крышам прыгали белки.
     Откуда то из развалин доносился жалобный вой.
     А  пока  Морис  созерцал незнакомый  город, из  люка,  за  его  спиной,
бесшумно выбирались все новые существа.
     Не отходя  слишком далеко, они тут же организовывались в  некое подобие
военного построения.
     Неожиданно, из-за  угла  дома, что  стоял  напротив, показалась детская
головка.
     "Откуда здесь дети?" - удивился Морис.
     Не  проронив ни слова ребенок исчез.  Затем  появился снова и, взмахнув
неестественно длинной конечностью, метнул свое оружие.
     Лист интуитивно пригнулся и снаряд, пройдя над самой его головой, нашел
себе другую жертву. Вылезший из люка уродец, громко взвыл и свалился обратно
в яму, увлекая за собой карабкающихся вверх собратьев.
     Остальные существа  яростно закричали и всей  ордой рванулись на  штурм
старого, покрытого плесенью дома.
     Его обитатели  - длиннорукие  карлики,  шипели  как  кошки и  падали на
головы  штурмующим,  вцепляясь в них своими жилистыми конечностями. Их враги
срывали с себя карликов, как  присосавшихся паразитов, и с размаху швыряли о
камни. И  через  несколько минут вся мостовая была залита кровью и  завалена
большими   и   маленькими   телами,   однако  осаждающие  продолжали  упорно
карабкаться на стену.
     Между  тем,  Морис  успел  благоразумно  забиться в  щель  в  одном  из
развалившихся зданий. Именно оттуда он,  с  содроганием, наблюдал, как после
внезапно окончившейся драки, обе  стороны,  уже  не  проявляя  враждебности,
деловито перетаскивали трупы своих врагов.
     Карлики тащили уродцев в свою резиденцию, а те, в свою очередь, волокли
маленькие длиннорукие тела в сторону люка. Они делили  их на равные  кучки и
рассаживались  вокруг  импровизированных  столов, чтобы  начать свое  жуткое
пиршество.
     Насытившись,  они  лениво  похрустывали  сахарными  косточками и громко
смеялись, обсуждая на непонятном языке, острые моменты сражения.
     Наступала ночь,  наевшиеся существа захрапели  прямо на мостовой. Морис
же,  не рискнул  покидать своего убежища и  уснул прямо  в стеновом разломе.
Предыдущий день измотал его и он спал, вздрагивая от ночных шорохов.





     Засыпала, протянувшаяся  на сотни километров, буферная зона. Дышала она
трудно  и  тяжело, как  огромный больной организм  и сон его был  всполохами
галлюцинаций, являвших собой продолжение дневной жизни.
     В темноте руин,  где укрывался Морис, тускло засветились два глаза. Они
принадлежали  небольшому  варану  тело  которого  было  покрыто  серебристой
чешуей.  Змеиный  язык  зверя  двигался  во  все  стороны,  пробуя  на  вкус
окружающий воздух.  Наконец, животное выбрало нужное направление и двинулось
к пролому в стене.
     Обнаружив свое  место занятым, варан  злобно зашипел и  обнажил острые,
как бритва, ядовитые клыки. Но  затем он, переменил свое решение и подойдя к
спящему попробовал на вкус его одежду. После этого, варан утратил к человеку
кулинарный интерес и взобрался на спящее тело.
     Почувствовав  тепло, варан свернулся клубком и  тихо  засопел, сверкнув
напоследок светящимися  глазами. Через пару минут  появился еще один  варан,
чуть поменьше первого.  Он тоже  проследовал  на свое старое место  и  занял
место рядом  со своим  собратом. Вслед за вторым появились другие и все  они
устраивались рядом с излучающим тепло человеком.
     На  одном из  домов заколыхались лианы  и темный  силуэт  скользнул  на
замусоренную брусчатку.
     Большие, словно плошки,  рубиновые  глаза  распахнулись в ночи  и цепко
отмечали в темноте каждую мелочь.
     Неслышно  ступая  на  мягких  лапах, осторожный охотник  стал  медленно
крался к спящим на улице уродцам. Однако хищника  замели и тяжелый  булыжник
ударился о мостовую, выбив целый сноп искр.
     Охотник  резко отпрянул  и  одним прыжком перемахнул через  разрушенную
стену.
     Оказавших  внутри  разрушенного  здания,  он  потянул  носом  воздух  и
почувствовал  запах  добычи.  Голод  снова  сдавил  желудок   и  охотник,  с
бульканьем  проглотил слюну. Он  повел  рубиновыми глазами  и  сразу заметил
Мориса, находящегося всего в нескольких шагах.
     Дрожа от возбуждения, хищник  неслышно  приблизился и  еще раз  потянул
носом. Затем разомкнул клыки и потянулся к горлу выбранной жертвы.
     В  этот момент  Морис открыл  глаза.  Он увидел перед  собой оскаленную
пасть и не секунды не сомневался, что это очередной кошмар.
     Однако,  опережая его  медлительные  мысли, сверкнула  стальная чешуя и
неудачливый охотник, с хрипом покатился по битым  кирпичам, пытался оторвать
от себя серебристого убийцу.
     Когда  последние  судороги перестали  сотрясать его тело, варан  разжал
свои  челюсти  и,  сильно  хромая, вернулся  на  теплое место.  Только  тут,
оцепеневший  Морис обнаружил,  что на нем  и  вокруг  него  лежит  множество
ядовитых существ, один укус которых может стать смертельным.
     "Может  быть  я  сплю?.." -  с  надеждой  подумал  он, однако  это была
реальность  и  оставшиеся  до  рассвета   пару  часов,   Лист   пролежал  не
шелохнувшись.
     Как только первые лучи  Бонакуса коснулись  руин, вся  команда варанов,
дружно  проснувшись и построившись  в колонну,  ушла по своим делам. Остался
только ночной защитник Мориса, который не  мог идти из-за поврежденной ноги.
Варан шипел от  боли и пытался волочить  за  собой  неестественно вывернутую
конечность.
     Тем  временем, Морис  поднялся с неудобного  ложа и  разминая  затекшие
члены, наблюдал за калекой.
     Затем  он присел  на  корточки  и почмокал  губами.  Варан  обернулся и
заморгал своими пленчатыми веками.
     - Ну давай, брат, двигай сюда. Посмотрим, что с твоей ногой...
     Варан, поняв, что ему предлагают помощь, заковылял к Морису.
     -  Только ты меня не кусай, - поставил условие тот. - Потому что если я
умру, ты останешься калекой.
     Варан молча слушал и, казалось, все понимал. Морис осторожно дотронулся
до шершавой лапку пациента и посмотрел на его реакцию. Варан был спокоен.
     - Потерпи, сейчас будет немного больно...
     Послышался легкий щелчок и лапа встала на место. Варан даже не пискнул.
Проверяя работу Мориса,  он прошел в  одну сторону, потом в другую.  Хромоты
как небывало.
     - Ну вот, -  улыбнулся Морис, - Теперь  снова можешь гулять  и  вообще,
проводить меня до границы. А то я не местный, дороги не знаю...
     Варан внимательно слушал Мориса глядя ему прямо в глаза.  Затем подошел
ближе и потерся о ботинок, соглашаясь составить Морису компанию.





     На  наблюдательный  пункт  пограничного контроля ворвался  запыхавшийся
наблюдатель. Едва увидев лейтенанта, он выпалил:
     - Сэр!.. Сижу я в секрете, как положено... Вдруг вижу...
     - Давай без вступлений, Банджо!.. - закричал не на шутку перепугавшийся
лейтенант.
     - Он пересек границу, сэр. Тот, о ком предупреждали...
     - Не может быть, Банджо, эту границу невозможно пересечь...
     -  Нормальному  человеку может и  невозможно, сэр, но  этот притащил  с
собой ядовитого варана. Он, как кошку, нес его на руках, а потом отпустил, и
тот преспокойно возвратился в лес... Возможно ли такое?
     - Чудеса какие-то. Ну-ка дыхни...
     - Да чтоб я на службе, - начал оправдываться солдат.
     - Я сказал дыхни!.. - поднял голос лейтенант.
     - Да пожалуйста, - обиделся Банджо и дыхнул.
     - Странно... Я конечно,  немедленно доложу вышестоящему начальству,  но
они решат, что у нас галлюцинации. Хотя, на самом, деле  галлюцинации только
у тебя.
     - Но я же дыхнул, сэр.
     - Это ничего не значит. Ты мог просто свихнуться...
     Начальник   участка,  которому  лейтенант  доложил  о  происшествии  на
границе, тотчас позвонил на самый верх и к телефону подошел сам Бирин.
     - Что  случилось? Да не тараторьте вы... Спокойнее и  все по порядку...
Так...  А  вы  уверены, что это  тот  самый?..  Хорошо, доложите обо всем  в
четвертый отдел Армейской разведки, пусть теперь они его отслеживают.
     Бирин  бросил трубку на рычаг и  нервно забарабанил по  столу пальцами.
Поразмыслив, он снял трубку и позвонил Президенту.
     - Здравствуйте, господин Президент. Это Бирин.
     -  Вы  звоните  по поводу происшествия на  границе? -  опередил  Бирина
Президент.
     -  Вам  уже сообщили?  Собственно, этот  случай я уже передал Армейской
разведке, но у меня к вам немного другой вопрос, господин Президент.
     - Какой же?
     - Хочу  узнать ваше мнение, как наилучшего эксперта по истории колонии.
Не может ли быть этот случай проникновения через зону, следствием очередного
скачка? Или наоборот, буферная зона вступает в период стабильности?
     - Думаю, что ни то и  ни другое. Вы помните последний скачек? Мы  тогда
потеряли город и  треть населения...  Так что, для нового скачка еще слишком
рано. Но и стабильность,  увы,  возможна  только в следующем столетии. Ну, а
что  касается  диверсанта,  то  неплохо  бы  вам проконтролировать это  дело
лично...
     - Но я же обязан передать его четвертому отделу.
     - На то  вы и  управляющий  Внутренней безопасности, чтобы быть в курсе
дела.  Подстрахуйте четвертый отдел. У  вас, все  таки, больше  опыта. Прошу
вас, Вацлав.
     - Я все понял, господин Президент. Все сделаем, как надо...
     Подождав,  пока на  другом  конце  положили  трубку, Бирин нажал кнопку
вызова и тотчас появился посыльный.
     -  Нильс, возьми группу  захвата и  выдвигайся  к  рубежу. Будешь брать
диверсанта, но  так чтобы ни один волос  не упал  с  его головы... Это будет
нашим подарком Президенту. Ты все понял?
     Нильс молча поклонился и вышел.
     Оставшись один, Бирин, заложил руки за спину и  начал  прохаживаться по
кабинету. Он всегда так делал, когда обдумывал свои действия.
     Неожиданно Бирин вспомнил о жене. Он  подошел к телефону и набрал  свой
домашний номер.
     - Герда,  солнышко,  не  жди меня к  обеду... Да, ласточка... Да, дела.
Ну-ну, не обижайся, котик мой, я отработаю... - Бирин прямо-таки замурлыкал,
- Отработаю... Что?  Не  поняла, солнышко?.. Ну вот, то-то же... Твой Вацлав
очень любит тебя, моя пташка. Ну пока. Не скучай...
     Когда  Бирин закончил  говорить, его  лицо  приняло прежнее озабоченное
выражение.




     Солнечный зайчик  приятно  щекотал  кругленькое  плечико Герды,  а  она
сидела на  веранде,  увитой гентским плющом и, с вязанием в  руках, коротала
время до прихода мужа.
     Всего три месяца прошло с тех пор, как Герда сменила фамилию Феррари на
Бирин. Поначалу  она  считала  себя  несчастной,  хотела утопиться  и ночами
заливала подушку  слезами, но, в конце концов, почувствовала вкус к семейной
жизни и поняла свое женское предназначение.
     Теперь уже Вацлав  не  казался  ей  страшным хищником, как в ту, первую
ночь. Ах, как ей тогда было страшно!
     Муж  тискал ее  молодое тело, с рычанием  наваливаясь  на  нее  снова и
снова.  Но  мать  твердила  Герде,  еще  задолго   до  свадьбы,  что  муж  -
единственный законный обладатель и ему можно позволить все.
     И, закусив  от боли  губы,  Герда  смирилась и была  готова умереть, не
издав  не звука, прожив на этом свете  неполные семнадцать лет, однако  храп
хозяина возвестил о том, что в этот раз смерть миновала Герду.
     Теперь,  события  их  первой с  Бириным ночи, казались очень далекими и
Герда  перестала  вспоминать  их. Она  была беременна,  а будущей  матери не
следовало волновать себя тягостными воспоминаниями.
     Супруги Феррари, изредка навещавшие дочь, радовались  такой разительной
перемене.  Особенно отец.  Он  мог  часами развивать  мысль о необыкновенной
гениальности своего зятя. С ним, конечно же, с готовностью соглашались любые
собеседники. Бирин - это была сила, а с силой лучше ладить.
     Привыкать к мужу было трудно. Но еще трудней было находить общий язык с
его матерью.  Это  была жадная и сварливая старуха.  Она помнила те времена,
когда еще не было буферной зоны и люди не боялись ее ужасных скачков.
     Для бабки  Илоны, так  звали свекровь  Герды, не  существовало  никаких
авторитетов.  Не  стесняясь  гостей высокого  ранга, которые часто бывали  у
Бирина, она часто поливала грязью всех, кого только могла вспомнить.
     С годами она вспоминала  все  меньше фамилий, но ее список был довольно
длинным.
     Когда  Вацлаву  Бирину  надоело извиняться  перед  своими  гостями,  он
пригласил психиатра и тот оставил для пациентки целую коробку лекарств.
     Бирин стал сыпать порошки матери в пищу и  заставлял принимать таблетки
самостоятельно. После этого бабка Илона быстро уставала от своих скандалов и
большую часть дня спала, сидя в кресле.
     С  появлением Герды, старуха объявила  ей  войну.  С  самого  утра  она
кричала  Герде  всякие непристойности и бросалась в нее всеми предметами, до
которых могла дотянуться. Если невестка пряталась в одной из комнат, старуха
выходила из себя и горланила до тех пор, пока Герда не появлялась.
     Однажды, она так ударила невестку клюкой, что та,  в  ответ,  столкнула
свекровь со ступенек дома, прямо в ее кресле.
     Бабка Илона сильно ушиблась и через два  дня ее разбил паралич. Старуха
ничего не говорила и не шевелилась, а просто лежала, как колода, уставившись
в потолок. Кормили  ее через трубку,  а нужду она справляла прямо под  себя.
Для кормления больной приходил  врач,  но менять белье и стирать запачканные
простыни  приходилось  Герде. Такая жизнь не входила в ее планы  и,  в конце
концов,  она  отравила  неподвижную  свекровь,  влив  ей  в  ноздри  яд  для
растираний.





     И снова Морис оказался в камере.
     Уже в третий  раз  за  время своих  злоключений, однако  справедливости
ради, следовало отметить, что эта камера была самая чистая, теплая и сухая.
     Вместо гнилой соломы  и  кишащего  блохами  рванья,  здесь стоял мягкий
топчан,  накрытый  белоснежной  простыней.  Стены камеры  были обиты толстым
серым  войлоком,   кроме   одного   угла,  выложенного   до  самого  потолка
ослепительно белым кафелем.
     В самом верху этого угла торчал железный крюк к которому была подвешена
хромированная цепь,  а на цепи висело некое приспособление, очень похожее на
вешалку  для  одежды.  Не  нужно  было  долго  думать,  чтобы  догадаться  о
предназначении этой конструкции.
     От соседства с подобными  приспособлениями,  у Мориса  по спине  бегали
мурашки и чтобы отвлечься, он по много раз  прокручивал  в памяти  весь свой
путь от заброшенного города, до места, где его ожидала засада.
     Он помнил, как нес варана  под рубашкой, на случай защиты от нападения.
Однако применять своего друга ему так и не пришлось. Никто не решился встать
у него на пути.
     В какой-то момент, он  понял,  что вышел из  буферной зоны: цвета стали
ярче, контуры предметов отчетливее. Звуки перестали  дробиться и смазываться
множеством неправдоподобных шумов.
     Преодолев еще  три  десятка  шагов,  Морис  вышел  на  лесную опушку  и
остановился,   поскольку  варан  забеспокоился  и   начал  царапать  острыми
коготками  живот. Пришлось его  отпустить и он  вернулся, в  буферную  зону.
Морис посмотрел ему вслед, затем повернулся и пошел своей дорогой.
     Он  шел  еще  с полчаса,  пока  не  остановился, услышав подозрительный
шорох. Затем был тонкий свист и в плечо вонзилась химическая ампула.
     Морис   выдернул  ее,  практически,  сразу,  но  этого  хватило,  чтобы
парализатор  начал действовать.  Руки и  ноги  перестали  слушаться,  и Лист
потерял сознание.





     Телефон зазвонил и Бирин снял трубку. Он был приятно удивлен, поскольку
ему звонил сам Президент.
     - Здравствуйте, Вацлав. Вас беспокоит доктор Ризен...
     - Я узнал вас, господин Президент. - Бирин сидел  за столом и свободной
рукой поигрывал резиновой дубинкой. Он собирался идти на допрос.
     - Как там ваш пленник? - осведомился доктор.
     - Как  раз сейчас  я хотел это выяснить. Через час он нам все  выложит,
господин Президент, это я вам обещаю. Или он расскажет все, или умрет...
     -  Вот  этого-то  я  и боюсь. Дело  в  том, что у  нас  появились новые
сведения  и  теперь  ваш  диверсант  нам нужен  в  добром  здравии.  Поэтому
традиционные методы допроса к нему применять не следует...
     -  С чего, вдруг ему такое послабление,  господин Президент?  - спросил
разочарованный Бирин.
     - Возможно он станет одним  из  нас. По крайней мере мне бы этого очень
хотелось... Я сам буду говорить с ним.
     - Вам виднее, господин Президент. Ваше желание для меня закон,  но этот
человек может быть опасен. Существует версия, что он голыми руками уничтожил
робота-убийцу. Стоит ли рисковать вам лично?.. Если честно, то я обеспокоен.
     - Полноте, Вацлав, - перебил собеседника  Ризен, - Неужели вы  думаете,
что я не предприму соответствующих мер безопасности?..
     Воцарилась пауза.
     "Идиот, - подумал Ризен, - Какой идиот..."
     - Ну так что вы скажете? - доктору Ризену не хотелось давить на Бирина.
     - То есть, вы его забираете?
     -  Да, вы правильно поняли, Вацлав. Люди  полковника Фрезера  приедут к
вам  через пятнадцать  минут. А вы не расстраивайтесь, если  этот  диверсант
откажется сотрудничать, мы вернем его к вам и  делайте с ним, что хотите. Вы
же знаете, я всегда  иду вам  навстречу.  Кстати,  как  себя  чувствует ваша
молодая жена? Я слышал вы ждете прибавления?
     - Спасибо, господин Президент, мне очень приятно что вы осведомлены...
     -  Конечно-конечно,  - перебил  его доктор Ризен,  - я  стараюсь  чтобы
всегда... Ну, всего вам хорошего.




     Джон проснулся ровно  в пять. Его новая любовница, с которой он жил уже
полгода, поднялась на полчаса раньше и приготовила завтрак.
     Джон пошел в  ванную и первый человек, о ком он  подумал, посмотрев  на
свое  отражение в  зеркале, была Ева. Джон  давно заметил,  что  она  его не
раздражала. Ей удавалось быть какой-то незаметной.
     "Пора нам  узаконить  наши отношения, -  подвел  итог Джон,  -  если  я
переживу сегодняшний день, так и сделаем."
     Он вышел из ванной бодрым, чисто выбритым и благоухающим дезодорантами.
Быстро  одевшись, проглотил омлет и залпом выпил  кофе, затем чмокнул Еву  в
лоб и вышел из дома.
     А еще  через  час он уже стоял в затемненной комнате перед подсвеченной
оперативной картой.
     - Итак,  господа, шесть-тридцать. До  начала работы в этом корпусе  еще
целых  два  часа.  Давайте еще  раз  повторим  наши  задачи.  Итак,  Восьмой
Атлантический  флот  берет на  себя  капитан  Фитнесс,  военно-морскую  базу
блокирует майор Армстронг. Морские пехотинцы лейтенанта  Боргезе перекрывают
Западное шоссе, чтобы отрезать пилотов от базы ВВС "Северин".
     Вам необходимо продержаться до подхода бронетанковой бригады НСБ.
     Лейтенант Боргезе молча кивнул.
     -  Так получается,  господа,  что в  случае  неудачи,  те  первые лица,
которых мы здесь представляем, останутся при своих креслах, а нас уничтожат.
Надеюсь, вы это понимаете. Поэтому призываю вас быть предельно внимательными
и жесткими. Вот, я принес вам те приборы, о которых говорил.
     С  этими словами,  Бидли  открыл лежащий  на  столе  чемоданчик,  и все
присутствующие увидели  те самые  тесторы,  в существование  которых они  не
очень то верили.
     -  Возле  каждого из вас будет находиться оператор, обученный  работе с
этими  приборами.  К сожалению,  мы  не  сумели воспроизвести устройства,  в
точности  повторяющие  все параметры оригинала, но того чем  мы  располагаем
достаточно, чтобы  выявлять  носителей  биопроцессоров. Напоминаю, что после
определения, носитель  процессора должен  быть немедленно уничтожен... Ну, а
что касается  Ассамблеи, то  этим  займусь я  вместе со штурмовыми командами
НСБ.  Итак господа... - майор посмотрел на часы, - через час и тридцать семь
минут мы начинаем.





     В  точно  установленный  срок,  в  указанные   районы  города  вступили
подразделения, которые должны были определить успех военного переворота.
     В  то  же  время,  из  пригородов  столицы  -  к  побережью,  двигались
бронетанковые колонны. В их задачу входило  предотвращение высадки десанта с
моря.
     На  корабли,  стоящие на  рейде,  под  разными  предлогами  поднимались
офицеры в  форме  военной полиции  и  требовали встречи с командирами. Затем
включался прибор и  военный начальник падал на пол, сраженной резкой болью в
голове.
     Агенты тут же расправлялись с  ним без  лишних сантиментов и, пользуясь
возникавшей паникой, уходили на следующий объект.
     На  всех дорогах  ведущих  в  город стояли морские  пехотинцы,  которые
тщательно проверяли транспорт и задерживали автобусы с летчиками следовавшие
на базу "Северин".
     Через час  после  начала  действий  путчистов, полицейский спецназ, при
поддержке  четырех легких вертолетов,  атаковал морских пехотинцев, стараясь
выбить  их  за пределы  контролируемой  зоны. Завязался  жаркий бой, по ходу
которого  спецназ  получил  подкрепление  из  нескольких  сотен  боевиков  с
силовыми имплантантами.
     Под  натиском превосходящих сил, морские пехотинцы отошли на  резервные
позиции,  и,  вскоре,  у  них  в  тылу уже  высаживались  десантно-штурмовые
подразделения НСБ.
     Это  были  тяжеловооруженные солдаты,  снаряжение которых на первых  же
минутах боя, позволило уничтожить спецназовские вертолеты. Силы  выровнялись
и сражение принимало все более ожесточенную окраску.
     С обоих сторон активно применялись  мобильные противотанковые комплексы
и вскоре весь район боевых действий, стал похож на дымящиеся развалины.
     Дорожные  мосты  и  шоссейные  ярусы  превратились  в  свалку  разбитых
бетонных конструкций, повсюду горели попавшие под огонь  автомобили и столбы
черного дыма уносились ветром в сторону центра города.
     Дым и  пыль ухудшали видимость, но солдаты в  перепачканной закопченной
броне не прекращали яростные контратаки, продолжая выполнять свой долг.
     Кое  где, на  башнях  небоскребов  поднимался  дым.  Боевики  совершали
поджоги и взрывали станции монорельса, стремясь внести панику и отвлечь силы
полиции.  Иногда  по  улицам  проносились   автомобили  из   которых  велась
беспорядочная стрельба по окнам домов или неосторожным пешеходам.
     Дерзкой атаке подверглось здание НСБ. Террористам удалось закрепиться в
холле  и  нескольких   комнатах  первого  этажа,  однако  вскоре   они  были
блокированы и полностью уничтожены.





     В  огромном  Зале заседаний,  украшенном  величественными  колоннами  и
громоздкой лепниной, начинались ежедневные дебаты.
     Не особенно  вдаваясь в подробности обсуждаемых тем,  сенаторы брызгали
слюной,   восторгались  и  негодовали,   предлагали   и  отвергали.   Словом
развлекались так, как это им было доступно.
     Многие  из них были  пожилыми  людьми,  для  которых  политика осталась
единственным делом на которое они были способны.
     Другая  категория  народных  избранников состояла  из  профессиональных
лоббистов, получающих  большие гонорары в штаб-квартирах ведущих корпораций.
Правда,  существовала  еще  одна  прослойка  сенаторов,  которые  занимались
собственно законотворческой деятельностью и исправно ходил на все заседания.
     Коллеги относились к ним с подозрением и считали совершенными чудаками.
     Как  и  следовало  ожидать,  законы,  выходящие из  Ассаблеи, выглядели
странно, однако  других  не  было и  Содружество,  худо  бедно, существовало
опираясь на то, что есть.
     Несмотря на ранний час, сенатор Петерсон уже в третий раз  вскакивал  с
места с одной и той же фразой:
     - Да вы дерьмо, коллега Ламберт, дерьмо! И все ваши слова тоже дерьмо!
     Фракция поддерживающая  сенатора  Петерсона, дружно  зааплодировала,  а
сторонники Ламберта закричали: "Позор! Позор!"
     Уважаемый Ламберт не остался в долгу и ответил, переходя на личное:
     -  Зато  моя  жена,  уважаемый  сенатор  Петерсон,  не  спит  с  каждым
солдатом...
     - О чем вы,  господа на улицах беспорядки! Взрывают  магазины и дома! -
подал голос  кто-то из "идейных". Но его  уже не  слушали, поскольку в между
рядов, завязалась драка противоборствующих фракций.
     Во  все стороны  летели  плевки,  пуговицы и  вставные  челюсти, однако
стоящие  у дверей охранники, со  скучающими  физиономиями  лишь наблюдали за
происходящим.
     Разнимание дерущихся не входило в их обязанности.
     В  это же  время, председатель  -  досточтимый старейшина Ярош,  громко
стучал  по столу деревянным молоточком, выкрикивая слабым козлиным голоском:
"К порядку, господа! Вы же интеллигентные люди!.."
     Обычно,   по  причине   преклонного   возраста   и  слабого   здоровья,
"интеллигентные  люди"  дрались недолго. Так  же  произошло  и на этот  раз.
Потеряв  возможность двигаться, сенаторы собирали с  пола вставные челюсти и
возвращались на свои места, глотая на ходу успокоительные таблетки.
     Порядок  снова  восстановился  и  желающие  выступить,  записывались  в
порядке очереди.
     Тем  временем,  за  воротами  парламентского  городка,  в  фургоне  для
перевозки  свежих  овощей,  сидел  майор  Бидли  и   разговаривал  со  своим
подчиненным Максимилианом Фоксом.
     - Макс, - говорил  в трубку Бидли, -  осталось  три минуты.  Как  там у
вас?..
     - Все в норме,  со мной  триста тяжелых пехотинцев.  Миновали городскую
биржу, движемся к Главному Арсеналу.
     - Хорошо, Макс, удачи вам.
     Джон набрал новый код и соединился с капитаном Каменским.
     - Как дела капитан?
     -  Задача  выполнена,  сэр.   Центр   связи  в   наших  руках.   Охрана
забаррикадировалась в нескольких  помещениях, но они полностью блокированы и
продержатся недолго.
     - Браво, Каменски. Вы меня порадовали. Дальше действуйте по плану.
     После капитана Каменского Бидли связался с лейтенантом  Кюри,  которому
приходилось штурмовать цитадель тайного общества - госпиталь ВВС:
     - Как идут дела, лейтенант? Жарко?..
     - Жарковато, но и этим сволочам достается. Мои люди, практически уже на
всех этажах, однако боевики оказывают  ожесточенное сопротивление...  - Кюри
прервался и Бидли расслышал автоматную очередь.
     - Что там у вас, лейтененат?..
     -  Ничего,  сэр.  Обошлось...  Так  вот, мы  стараемся  щадить  обычных
пациентов, но не всегда это  получается.  И еще хорошая  новость - мы  взяли
самого Гекльберри.
     - Отлично,  Кюри!  Это  для  меня,  как  личный  подарок.  Постарайтесь
сохранить его живым. У меня к нему масса вопросов... До связи.
     Майор отключил  переговорное  устройство и выглянул в  окно  фургона. В
конце улицы показались пять тупорылых броневиков. На их броне сидели солдаты
в черных  доспехах. Это  был особый отряд из  бывалых легионеров,  собранный
Джоном специально для такого случая.
     Бронетранспортеры  притормозили возле фургона, и майор Бидли  взобрался
на первую машину.
     Едва он ухватился за металлическую скобу, броневик резко дернул и вслед
за  ним  последовали остальные четыре машины. Они мчались к зданию Ассамблеи
не разбирая дороги.
     Легионеров  подбрасывало  на  броне,   однако   они  были   в  отличном
расположении  духа, радуясь, что  снова участвуют в настоящем деле. Головная
машина на  полном  ходу  вышибла  ворота и  охранники  разбежались в  разные
стороны,  сразу  забыв  про  свои  обязанности.  А  бронемашины развернулись
фронтом  и продолжали нестись  вперед сметая  скамейки,  разнося  фонтаны  и
переворачивая газетные киоски.
     Вокруг  царила  паника и  персонал парламентского  городка  прятался по
подъездам. Несколько человек из роты охраны попытались организовать оборону,
выбрав  в  качестве позиции  большую цветочную чашу с  гладиолусами,  однако
автоматические пушки броневиков в несколько секунд покрошили  чашу в  мелкий
щебень, засыпав защитников Ассамблеи толстым слоем чернозема.
     События  развивались по  планам майора Бидли и  пока никто не  оказывал
путчистам заметного сопротивления.
     Выбив гусеницами искры, машины проскрежетали по бетону и остановились у
главного  входа  Дворца  заседаний.  А двое  часовых,  широко  раскрыв  рты,
удивленно вытаращились на бегущих легионеров.
     Заметив  майорские погоны Джона  они не нашли ничего лучшего, как взять
на караул.
     Бидли на полном серьезе  отдал им  честь и пробежал мимо. Вслед за ним,
громыхая по лестницам солдатскими ботинками, проследовал его отряд.
     В тяжелых доспехах с опущенными  забралами  шлемов, легионеры выглядели
настолько устрашающе, что охранники, стоявшие на всех дверях, бросали оружие
и убегали.
     Только  один караульный  успел передернуть затвор,  но тотчас был  сбит
автоматной очередью, а  легионеры помчались  дальше, ведомые  майором Бидли,
который выучил наизусть планы всех зданий.
     Вот и массивная дубовая дверь с табличкой "Зал заседаний".
     Джона обогнал здоровенный легионер и с разбегу врезался в нее ногами.
     От  такого чудовищного  удара  обе  половины двери  с  треском  влетели
внутрь, а выбивший их легионер,  полоснул  из десантного  MS-23 над головами
сенаторов.
     Все  звуки  вокруг замерли и всякое движение остановилось. Лишь, сбитые
пулями, лепестки известки продолжали сыпаться на головы онемевших сенаторов.
     Джон обошел рослого легионера и, окинув взглядом  весь амфитеатр, начал
медленно спускаться вниз к столу председателя.
     Достопочтенный председатель Ярош, с животным ужасом в глазах, взирал на
надвигающегося  Джона.  Рот   председателя  был  открыт  и  никак  не  хотел
закрываться.
     Выхватил  из  кармана  свой  тестер,  Джон  нажал  кнопку  пуска.  Ярош
схватился руками за  голову,  и  затрясся от боли. Тогда  майор хладнокровно
вложил в его открытый рот ствол своего "грау" и нажал на курок.
     Обезглавленный труп председателя упал под  стол, а  Бидли  повернулся к
остальным конгрессменам и крикнул:
     -  Ну  что, старые облезлые обезьяны, болтуны вонючие, предатели! Все?!
Отговорили?! Считайте, что на этом свете вы свои дела закончили! - и он стал
разряжать пистолет в искаженные страхом лица.
     Легионеры восприняли его действие,  как команду, и их  пули полетели во
все стороны  разнося  графины, мебель  и  мониторы для  голосований. Разящий
металл настигал мечущихся  и  кричащих сенаторов  везде, валя  их на  столы,
выпуская потроха и разбивая головы.




     Прошли  те  благодатные  времена,  когда  Центральная  Африка  являлась
прибежищем  редких животных, вытесненных человеком  из прибрежных территорий
континента. Теперь на  территориях  бывших саванн,  от горизонта к горизонту
тянулись  заводские  корпуса,  представляя  из  себя  бесконечный  сборочный
конвейер.
     По мере того, как расширялась империя землян, возникала необходимость в
поддержании  порядка  и  целостности  Сообщества.  Новые миры  стремились  к
независимости  и самоопределению и  для устрашения сепаратистов, требовались
все новые космические флоты, выполняющие роль полицейских сил.
     Строили  космические  суда  на Земле,  а  сырье доставляли  из  далекий
колоний,  расположенных  в  самых  отдаленных  уголков  Сообщества.  Недавно
заселенные  миры  еще   не  исчерпали   своих  сырьевых  ресурсов  и  делали
единственно возможный вклад в дело наращивания военной мощи.
     Для строительства  флотов в Африку поступали комплектующие не только из
индустриальных  регионов Земли,  но  и с многочисленных  космических фабрик,
вынесены  на околоземные орбиты.  В них выращивались кристаллы  и готовились
ценнейшие сплавы, которые использовались в новейших системах вооружения.
     Грузовые  челноки  курсировали  между  орбитальными  заводами и Землей,
собирали  произведенную  продукцию и  доставляя, взамен,  высококачественное
сырье.
     За процессом производства следили целые армии операторов, дежуривших на
орбитальных  заводах.  В  их  функции  входил  контроль  за  технологиями  и
планирование поставок сырья.
     По мере изготовления  новые суда размещались на самых дальних  орбитах,
за  пределами пояса промышленных  станций. Здесь  их тестировали,  проводили
последнюю  отделку  и  устраняли  выявленные  недостатки.  Из   накопившихся
кораблей составляли флоты и отправляли их в места дислокации.




     Когда  все официальные  препоны  со стороны  Ассамблеи были  устранены,
работы  в  Африке  и Австралии пошли полным ходом.  А взявший  власть  Совет
военных, позаботился о  том, чтобы работы по сборке не останавливались ни на
минуту.
     Особые надежды военные  возлагали  на  новые  типы кораблей, на которых
внедрялись новейшие наступательные и оборонительные системы.
     Одним из таких судов являлся "медведь". Корабль достигал ста пятидесяти
метров в  длину  и оснащался  туннельными орудиями, калибра  двести двадцать
миллиметров.  Мощность  этих  орудий, в  условиях  космического  применения,
приближалась к мощности тактических ядерных зарядов.
     Броневые  элементы  корпуса корабля были составлены из  теплопроводящей
керамики  и  собирающих  линз.  Все  элементы  были  соединены  между  собой
световодами и могли отдавать излишки внутренней энергии в компенсаторы.
     В  свою  очередь,  компенсаторы  выбрасывали  лишнюю энергию  в космос,
снимая нагрузку с броневых пластин.
     Помимо   ускоренного  строительства  флота,   Совет  старших  офицеров,
производил переброску  наступательных сил в район кольца Рольера. Три флота,
а  сними  и  вереницы  транспортных  кораблей,  двигались  к  Форту  Макс  -
ближайшей, к системе Бонакуса, точки Сообщества.
     Кроме  военных  приготовлений,  силами НСБ проводилась профилактическая
работа, по выявлению носителей процессоров.
     На  космических  станциях  и  исследовательских  судах,  находящихся на
периферии Сообщества,  проводили  рейды  бригады  НСБ. Выявленных  носителей
перевозили на Землю в специальные  изоляторы,  где они  содержались  до того
момента,  когда их могли  избавить  от  процессоров  или признать,  что  это
сделать невозможно.




     В  конвоиры   Морису  достались  двое  крепких  парней  со  стриженными
затылками   и  пудовыми  кулаками.  Их  борцовские  спины  были  втиснуты  в
темно-синие  комбинезоны из  эластичной ткани, которая  выгодно  подчеркивал
чрезмерную  мышечную  массу.  Однако, несмотря  на свои угрожающие  размеры,
конвоиры были вежливы и предупредительны. Когда узника выводили из казематов
Бирина, конвой бережно поддерживал Мориса  перед  каждой крутой ступенькой и
выбоиной  в  асфальте.  А  когда,  все  трое  уселись в  большой старомодный
лимузин, Листу предложили  кокосовое молоко, которого он ни разу не пробовал
и бутерброды с колбасой.
     Арестант не  стесняясь  набросился на угощение, а  охранники,  при этом
деликатно отвернулись.
     "Эти  ребята нравятся мне  все больше..." - давясь колбасой отметил про
себя Морис, а когда доел все бутерброда стал просто смотреть в окно.
     Прохожих  на улице  было  совсем  немного  и они,  как  заметил  Морис,
совершенно никак не интересовались происходящим вокруг, спеша по своим делам
и глядя только под ноги.
     Совсем  не было вывесок или какой нибудь другой рекламы. А здания, хотя
и отличались друг от друга архитектурой, однако по ним нельзя  было  понять,
магазин это или ресторан, контора или прачечная.
     Глядя  на  проносящиеся  мимо  строения,  Морис  отмечал  поразительное
сходству этого  города  с  теми,  сумасшедшими  руинами,  через  которые ему
приходилось пробираться.
     Вскоре  город  закончился  и  лимузин покатился  по  грунтовой  дороге,
значительно  более ровной, чем  городская мостовая. Машина въехала в  лес  и
дорога запетляла между рощами высоких деревьев неизвестного Морису вида.
     Повернув в очередной  раз лимузин едва не  уперся своим  никелированным
радиатором в деревянные ворота. Створки их бесшумно отворились и  автомобиль
покатился по дороге, посыпанной гранитной крошкой.
     А   Морис,  тем  временем,  вертел  головой  и  восхищался,  безупречно
ухоженным парком.
     Все  бордюры,  по  краям дорожек,  были выложены,  словно  по  ниточке;
изумрудный газон, смотрелся не только подстриженным, но и расчесанным.
     Кустики имели  четкие  геометрические  формы, не нарушая  их  ни  одним
одиноко торчащим листиком.
     "Сколько  же здесь садовников?.." -  подумал Морис и  увидел первого из
них.  Потом еще и еще... Всего  он насчитал  двадцать человек и все они были
одеты в белое, как будто собирались играть в гольф.
     Автомобиль ехал дальше и вскоре,  за расступившимися деревьями, во всем
великолепии показался большой дом, выстроенный из натурального белого камня.
     Парадное  крыльцо было  украшено двумя рядами  колонн, а  по фасаду шли
резные украшения из голубого и розового титрита.
     Рамы  в  стрельчатых  окнах  были сделаны из  желтой  ронгийской сосны,
отливающей золотом под прямыми лучами солнца.
     Лимузин остановился  у парадной  лестницы  и  к  нему  тотчас  заспешил
пожилой  лакей,  наряженный в золоченую ливрею. Он открыл  Морису  дверцу и,
поклонившись, произнес:
     - Добро пожаловать, сэр...
     "Однако... - подумал Лист выбираясь из  салона. - Такого  я не мог даже
предположить".
     А еще через полчаса он уже нежился  в горячей ванне, заваленной  целыми
облаками  мыльной  пены.  От  неожиданного  избытка  удовольствий, Морис  не
успевал задуматься о  над тем, чья рука вытащила его из камеры и перенесла в
этот красивый дом с настоящей горячей водой и душистым мылом.
     В ванную вошел охранник. Он молча положил на мраморную скамью полотенце
и одежду.
     "Все понял -  уже  иду..."  -  догадался Морис  и  вылез из  ванной  на
подогретый пол.
     - Наверное у  них тут очередь... - вслух  произнес он и начал энергично
растираться полотенцем.





     В своей новой  комнате, Морис Лист побрился, высушил голову  и пообедал
так, как он, военный человек, не обедал никогда.
     На его столе был крабовый суп,  бараньи ребрышки, пармезан, шампиньоны,
а  на десерт клубника со  взбитыми сливками, много местных фруктов и бутылка
"Патри".
     Сыто отдуваясь Морис скинул банный халат и облачился  в  легкий бежевый
костюм  "сафари".  Затем  нашел на  столе коробку  с  сигарами  и попробовал
закурить.
     Вскоре появился тот же охранник,  что  приносил  в  ванную полотенце  и
отвел Мориса в помещение, очень напоминающее приемную. Здесь были две двери,
стол секретаря и поставленные вдоль стен несколько стульев.
     Между тем,  Морису  уже надоело  курить  сигару, тем более,  что он  не
особенно в них разбирался. Не найдя пепельницы, он затушил сигару о каблук и
бросил в письменный ящик стола. В  этот момент  открылась одна из дверей и в
приемную  вошел  еще один лакей - в  комзоле, темных чулках и  в башмаках  с
серебряными пряжками.
     -  Прошу, сэр. Доктор Ризен ждет вас, -  с  этими словами слуга отворил
дверь шире.
     Морис вошел и дверь, за ним, бесшумно закрылась.
     - Проходите, проходите, молодой человек!
     Лист, поначалу, даже не понял, откуда слышится голос, но потом заметил,
возле большого камина, кресло-каталку.
     Укутанный в клетчатый плед, доктор  Ризен широко улыбался  и  покачивал
лысым черепом.  Из-за странной улыбки, он был  похож на чудовищный рекламный
плакат: "Зубные протезы лучшего качества!"
     Морис подошел ближе.
     - Здравствуйте... - вежливо поздоровался он и после приглашающего жеста
Ризена, сел в кресло напротив.
     - Как вы себя чувствуете... э...э
     - Морис Лист, сэр... Давно не чувствовал себя так хорошо.
     - Очень рад, очень рад, - приветливо оскалился  хозяин, -  А  я  доктор
Ризен... Живу здесь, в этом доме. А вы, наверное, офицер, господин Лист?
     - Да, сэр, - кивнул Морис.
     - И давно с Земли?
     - Пять месяцев.
     -  Гм, пять  месяцев? - и  доктор о чем-то  задумался. Пауза длилась  с
минуту.
     -   Ах,  Земля!  Далекая   родина,   -  театрально   всплеснув   руками
продекламировал доктор Ризен.  -  Голубая планета.  Она  и  спокойная, она и
мятежная. Вы позволите мне называть вас Морисом?..
     - Конечно, сэр.
     - Вы так молоды, Морис, к тому же нет и половины года, как вы прибыли с
Земли. Счастливый вы человек...
     - Не могу согласиться с вами, сэр, ведь последнее время мне не  слишком
везло.  И  тех  пор,  как я  очутился на  этой планете, мне пришлось  многое
пережить. Я потерял здесь близких друзей.
     Морис смотрел на старика и ждал, что тот скажет.
     - Я понимаю вас, Морис. Я понимаю вашу боль, ваши проблемы, но ответьте
мне на один вопрос: с какими целями вы прибыли сюда? Кто вас звал?
     -  Нас никто не должен был звать, сэр. Мы следуем приказам. Людям нужны
новые жизненные пространства и мы их добываем... К тому  же, на этой планете
пропали две наших экспедиции и мы намеревались прояснить их судьбу.
     - А вам никогда не приходило в голову, что не все хотят жить по законам
навязываемым,  Сообществом?  - заволновался  старик  и  клацнул  фарфоровыми
зубами:  - И  здесь, между прочим, тоже люди живут. А вы  врываетесь в чужой
гармоничный  мир с пушками,  боевыми лазерами и начинаете  истреблять  наших
людей, чтобы дать место под солнцем таким же  людям с Земли! Убить людей для
блага людей! Не кажется ли вам это странным?!
     -  Вот с этим, возможно и произошла накладочка, сэр. Но две  предыдущие
экспедиции, я уверен, не успели никого убить...
     -  Они  то не  успели,  но  вслед за  экспедициями  приходят  армейские
соединения и уж они  то делают  все по полной программе. Не  лучше  ли тогда
убивать людей прямо на Земле и сэкономить хотя бы на горючем?!
     -  Признаться,  сэр, я испытываю  некоторую неловкость. Я не  готов  ко
всяким, там, спорам: кто виноват,  а кто не виноват. О таких сложных вещах я
не думаю. Есть приказ - я его выполняю, а остальное не мое дело.
     - То-то  и оно ...  - старик ткнул в пространство перед Морисом длинным
узловатым  пальцем,  -  вы  солдаты,  не часто  задумываетесь над  тем,  что
делаете.
     И уже более примирительным тоном, продолжил:
     -  Вас  просто  воспитали  такими.  Вы  что  заканчивали?  Какой-нибудь
кадетский корпус?
     - Высшую Школу жизнеобеспечения.
     - А-а-а, - протянул доктор. - Как же, как же слышал о такой. Легионеры?
     - Да, сэр.
     - Питомник маленьких убийц с Земли... Волчата Симона Фартага.
     - Вы знаете Симона Фартага? - удивился Морис.
     - Конечно знаю. Я  знаю  всех,  кто  льет воду  на мельницу  насилия  и
беззакония. А ваш Фартаг,  между  прочим, приходится родственником Фартагам,
живущим на этой планете.  Видите, как  распорядилась  судьба - люди  убивают
своих родственников.
     - Так откуда же здесь на этой планете взялась ваша колония, сэр?
     - С Землей мы разошлись давно. Империя мечтала завоевать всю вселенную,
а  мы, наоборот  хотели  остановить землян  с их варварством  и  стремлением
убивать... - Ризен прикрыл веки, то ли утомившись, то ли вспоминая что-то из
своего прошлого.
     -  Но  мы,  господин доктор,  уничтожаем  только иные  формы  жизни  на
планетах.  И лишь потому,  что  сами нуждаемся в жизненных  пространствах. А
вашей колонии просто необходимо влиться Сообщество.
     - Зачем нам  куда-то вливаться?.. Это  не  нужно  ни нам и вам,  Морис,
поскольку вы один из нас...
     - Что значит, "один из вас"?
     -  В  вашей голове, дорогой  друг, имеется специальное устройство.  Это
устройство вам внедрили, когда  вы были  еще  младенцем. У детей, знаете ли,
череп  не  совсем  сформирован,  и  поэтому  проведение  такой  операции  не
составляет особого труда.
     Ризен разгладил на коленях складки пледа и продолжил.
     - Одно время мы имели на Земле широкий доступ к новорожденным младенцам
и,  таким  образом, заручились поддержкой большого количества землян.  Своих
союзников  мы отслеживали на протяжении всей их  жизни.  Но не вас,  дорогой
Морис. Когда вам минуло  полтора года, отражающий  сигнал  вашего процессора
исчез и мы сделали вывод, что вас нет  в живых. Такое иногда  случается. Но,
как я теперь понимаю, это  была, скорее всего, травма головы.  Вы ничего  не
знаете о такой травме в раннем детстве?
     -  Вы...  Вы несколько  озадачили  меня, доктор...  -  произнес Лист  и
осторожно дотронулся до  своей головы. Он не знал,  верить или не нет словам
Ризена. - То есть, вы утверждаете, что у меня в голове такая же штука, как у
ваших роботов? Я что, тоже робот?
     - Ну  зачем же робот... Кстати, по всей видимости, вы  были причастны к
гибели  одного  из  роботов  серии  "29-G-5".  Иначе  откуда бы  вы знали  о
процессоре... Это была женщина?..
     - Да, это была женщина, которая убила, нашего командора.
     - Это Валевского,  что  ли?..  Да,  ему  было  не устоять  против такой
машины. Между нами говоря, он  не стоил того, чтобы на него истратили такого
хорошего робота...
     - Судя по вашей осведомленности, сэр, вы представляете из себя довольно
опасного врага Сообщества...
     - Информация  в наш век - залог успеха, молодой человек, - самодовольно
улыбнулся Ризен. - Ну так, что насчет вашей ранней травмы?.. Была такая?..
     - Была. Моя  мать рассказывала, что  приходящая нянька уронила меня  на
пол. Меня увезли в больницу  и понадобилось вмешательство врачей...  Однако,
сэр, я  все же не склонен вам верить.  Меня  много раз обследовали различные
медицинские комиссии, ведь я  имею квалификацию пилота. Не думаю, что кто-то
посадит за штурвал корабля человека с непонятным предметом в голове.
     -   В  том,   что  ваши  комиссии  ничего  не  обнаружили,  нет  ничего
удивительного.   Процессор  не   виден  с  помощью  каких-либо   медицинских
диагностических средств - мы намеренно делали его  таковым.  Процессор можно
обнаружить только при вскрытии черепной коробки.
     Приборами,   которыми   пользуются  на  Земле,   процессор   обнаружить
невозможно, однако у нас есть средства, которые не только фиксируют  наличие
четырехмерного  процессора,   но  и  определяют   степень  поражения  связей
процессора  с  мозгом. Я предлагаю  вам  прямо  сейчас определить  состояние
вашего имплантированного устройства. И это подтвердит мою правоту.
     - Но вы можете состряпать любые изображения и показания приборов, чтобы
убедить меня, - возразил Морис.
     -  О,  дорогой  друг, это  исключено. Если процессор  есть,  то вы  его
непременно  почувствуете. А пока  я могу  назвать все признаки  недомогания,
которые  испытывают  в подростковом возрасте те, кому в раннем детстве  были
вживлены  процессоры.  Вспоминайте  Морис:  утренние  головные  боли,  после
которых приходит тошнота, доводящая иногда до рвоты. Это происходит в период
с четырнадцати до шестнадцати лет. Вспомнили?..
     - Значит всем этим я был обязан именно вам?..
     - Увы, -  развел руками Ризен.  -  Кстати, вы не задавали  себе вопрос,
откуда взялся ваш двойник?  Откуда думаете, мы взяли вашу внешность, если не
из банка генетических данных? Этот  банк находится здесь,  на этой планете и
именно  в нем мы  храним информацию о  каждом объекте, перенесшем  вживление
процессора. Так что давайте-ка приступим, если вы, конечно, не возражаете...
     С  этими  словами доктор отбросил  с колен плед и  без  видимых  усилий
поднялся с кресла-каталки. Затем подошел к стенному шкафу и выдвинул ящик.
     То  что  он  извлек  из  него,  было  похоже  на  кожаные  шлемы первых
авиаторов,   за   исключением  множества   тонких  проводов,  оканчивающихся
накладными датчиками.
     Ризен положил шлем перед Морисом, а у себя в руках оставил только пульт
дистанционного управления.
     - Наденьте  это  и мы все  расставим по  местам, -  предложил  доктор и
ободряюще улыбнулся.
     - Тут так много проводов... - Морис неуверенно дотронулся до шлема.
     - Вам понадобятся только четыре датчика - два красных и два синих.
     Подавив в себе страх, Морис осторожно надел устройство на голову.
     Поначалу  он  ничего не заметил,  но  когда  наложил на  виски датчики,
внутри черепа появилась легкая вибрация. Это было очень необычное ощущение и
Морис поморщился. Заметив это, доктор радостно прокомментировал:
     -  А-а,  почувствовали...  В следующий  раз не будете говорить,  что  я
собираюсь вас обманывать. Итак, одну минуточку.
     Ризен пощелкал кнопками  на дистанционном пульте и  друг воскликнул:  -
Восемьдесят четыре процента! Поздравляю! Можете снимать шлем, юноша...
     - А что такое восемьдесят четыре процента и с чем вы меня поздравляете,
доктор?
     -  Восемьдесят четыре  процента  связей,  процессора  с  вашим  мозгом,
уцелело, а доминирующим над мозгом человека, считается процессор, имеющий не
менее  шестидесяти процентов неповрежденных связей. А поздравил я вас с днем
рождения - тех, у кого показатели  менее шестидесяти  процентов, мы попросту
ликвидируем.
     - Что ж, в таком случае я принимаю ваши поздравление.
     - Одно только мне не понятно, - продолжал Ризен, сосредоточено  потирая
подбородок  длинными  узловатыми  пальцами.  -  Если  у  вас  такой  высокий
показатель готовности  процессора, почему наш главный управляющий  компьютер
не  опознал  вас  позже, когда вы  оправились  от  вашей  детской  травмы...
Послушайте, а вы часом  не увлекались буддизмом,  полетами  в астрал или еще
какими-нибудь новомодными течениями?.. Это, я вам  скажу,  плохо сказывается
на состоянии связей процессора...
     Морис  молчал, не  зная, что ответить,  но Ризен  по-своему  понял  его
затруднение:
     - Хотя, о чем я  говорю, -  он  усмехнулся, -  Вы  же военный.  Офицеры
Легиона подобными  глупостями  не  занимаются... Теперь  дело за малым, друг
мой. Мы активизируем ваш процессор и снимем всю интересующую нас информацию,
а вы, после активизации станете нашим преданнейшим другом.
     Ризен снова улыбнулся и, поднявшись с каталки, начал расхаживать позади
Мориса, вынуждая его вертеть головой.
     -  Нам не нужны, всякие там, пассивные. Нам нужны сторонники - активные
сторонники. Кто не с нами, тот  против нас - не  новая мысль, заметьте. Я  к
чему это говорю, - доктор остановился и посмотрел Морису прямо в глаза.  - Я
говорю это к  тому,  что активизацию вашего процессора  нужно  начинать,  не
мешкая. Лаборатория к нашим услугам, так чего же нам ждать... Вы готовы?..
     - Я?.. - в голове Мориса вереницей пронеслись путающиеся мысли. - Да, я
готов,  - не так решительно, как хотелось сказал он и выдавил из себя слабую
улыбку.




     Доктор Ризен шел легкой спортивной походкой,  а за ним,  погруженный  в
собственный мысли, следовал Морис.
     Они шагали  по бесконечным  серым коридорам, украшенным только толстыми
пучками кабелей, висящими под самым потолком.
     При  виде  Ризена,  часовые,  стоявшие возле  каждого  поворота, звонко
щелкали  каблуками,  а  он  в  ответ лишь  дергал  головой  и продолжал свое
стремительное движение.
     Наконец,  все  переходы закончились  в  прозрачном пластиковом колпаке,
оказавшимся  дезинфекционным предбанником. К Морису и доктору Ризену  тотчас
вышли служащие, наряженные в стерильные маски и комбинезоны из плотной белой
ткани. Они помогли прибывшим переодеться в точно такую одежду и проводили их
через пластиковый колпак.
     Таким образом,  Ризен  и  Лист  оказались  в  длинном  зале с  высокими
потолками,  в котором  находилось множество,  занятых разнообразной работой,
сотрудников.
     Морис был поражен видом  тысяч разноцветных огней, мигавших  на широких
настенных  панелях. А  еще его  заинтересовал  целый  ряд  высоких  пирамид,
плоскости которых были оборудованы ребрами охлаждения.
     На  вершинах  этих  конструкций   находились   площадки  с  гигантскими
вентиляторами, которые гнали воздух на охлаждаемые корпуса.
     Все остальное пространство зала, за исключением проходов для персонала,
было занято электрическими шкафами, панелями и пучками световодов.
     Ризен  и  сопровождающие  его  работники,  привели  Листа  к  странному
сооружению, имевшему вид  куба. Двое человек из персонала, с трудом  открыли
тяжелую дверь и остались стоять в ожидании.
     Доктор Ризен шагнул в куб первым, а следом за ним вошел Морис. При этом
он  заметил  большое  анатомическое  кресло,  наподобие  тех,  что бывают  у
пилотов. В  изголовье кресла  располагался  зеркальный  колпак,  к  которому
подходило  множество  проводов  от громоздких приборов, стоявших  вдоль стен
тесноватого бокса.
     Совершенно не зная, как все обернется после активизации его процессора,
Морис  решил  бороться за  контроль над  собственным мозгом всеми известными
способами. И главный способ уже был подсказан ему самими доктором Ризеном.
     - Занимайте  место... - сделал  приглашающий  жест Ризен. В  скрывающей
лицо  маске  и  в  белом   мешковатом  комбинезоне,  он  выглядел  одним  из
сотрудников, сопровождавших Листа.
     Когда  Морис расположился  в  кресле, с него сняли маску  и наложили на
лицо  прозрачную  полусферу  с  отходящими  гофрированными  трубками.  Стало
понятно,  что  активизация будет проводиться  под  наркозом и  надеяться  на
собственное сознание было бесполезно.
     Мориса окатила волна страха и все тело покрылось испариной. Он надеялся
попробовать  глубокую  медитацию,  чтобы  оградить  себя  от  превращения  в
"зомби", однако...
     Разные  мысли, будто  перед  смертью, стремительно  проносились  в  его
голове. В мозгу возникали и тут же отвергались разные варианты спасения.
     Тем  не менее, постепенно,  напряжение начало  покидать  Мориса, в  его
мыслях  установился  порядок  и  он равнодушно  отметил,  что  наркоз  начал
действовать.
     Полностью поддавшись  ситуации,  Морис Лист  совершенно  расслабился  и
неожиданно, очень отчетливо, вспомнил один урок, который  преподал ему Алекс
Линдер.  Он  постоянно напоминал Морису,  чтобы  тот  больше времени  уделял
лечебной  медитации. Погружая Листа в глубокие состояния, недоступные  тому,
из-за небольшой  и не  систематической практики, Алекс хотел  научить  друга
сохранять контроль над телом и ситуацией, путем ухода за границу сна.
     "Ты должен дать сну потянуть себя в его сладкие глубины, но в последний
момент  перед  засыпанием,  воспротивься  и,  обойдя  область сна,  встань в
стороне  от  нее. Когда ты успокоишься,  посмотри вниз и увидишь собственное
тело.
     В  нем  не  будет  ни  капельки  жизни  и это  будет  практически труп.
Постарайся  находиться  в таком  состоянии так долго,  как  только  сможешь.
Однако  помни,  что после возвращения в тело,  ты почувствуешь боль. Впрочем
бояться этого не стоит, потому что когда ты восстановишь над телом контроль,
ты сумеешь заживить, практически, любую рану, которая ему была нанесена".
     Морис Лист действовал, стараясь в точности повторять инструкции Алекса.
Волны  сна сначала раскачивали его на своей поверхности, а  потом образовали
водоворот и потянули в мягкие темно-синие глубины.
     Внешне  Морис  спал глубоким сном, но где-то в  его  мозгу бодрствовала
одна маленькая точка.  Через нее  Морис  осознавал  все  происходящее с ним,
как-будто с очень большого расстояния.
     Он почувствовал  момент, когда сон должен  был полностью  растворить  в
себе весь его  мир и, что было сил, оттолкнулся от единственной бодрствующей
точки  своего сознания. Попытка  удалась и  Мориса  потянуло  в сторону,  от
бездонной всепоглощающей пропасти сновидений. Перед  его взором, точно вода,
заструилась  материя,  образовывая формы и снова  распадаясь в  разноцветную
радугу.  Эти картины была столь удивительны и интересны, что Морис  едва  не
забыл о своих намерениях.
     "Где-то  внизу я должен  увиде2ть собственное тело," - вовремя вспомнил
он и попытался определить, где верх, а где низ. Однако, только он подумал об
этом, как тут же увидел самого себя, лежащего в анатомическом кресле.
     Вокруг  суетились люди в белых балахонах  и  что-то кричали, размахивая
руками и тыкая пальцами в изображения на мониторах. А в стороне от них стоял
доктор Ризен и, не двигаясь, отрешенно смотрел на бездыханное тело.
     Морис  видел, как  силуэт  Ризена  качнулся  -  доктор принял  какое-то
решение. Он отдал распоряжение и персонал, перестав метаться по боксу, начал
выключать  приборы: генератор  активизации  процессора, аппараты  стимуляции
сердца и искусственного дыхания.
     Лист понял, что можно возвращаться и, нащупав точку своего недремлющего
сознания, начал раздвигать ее границы.
     Сначала  это  давалось  трудно,  но он старался, как  мог,  и  наконец,
сознание резким хлопком раскрылось до привычных рамок... В нос ударил резкий
запах простыни пропитанной дезинфектором.





     Доктор Ризен отдал последние распоряжения и собрался уже покинуть бокс,
когда увидел, что простыня на  мертвом теле зашевелилась и сползла на пол, а
признанный трупом Морис, самостоятельно сел и свесил ноги с каталки.
     От неожиданности,  один  из служащих  столкнул со  стола монитор, и тот
взорвался с  громким  хлопком, осыпав пол  мелкими  сколками. Все  остальные
онемели.
     - Извините, я не хотел вас напугать... - произнес Морис.
     - Ну молодой человек, - покачал головой Ризен, - вы мастер преподносить
сюрпризы... Как вы себя чувствуете?
     Лист  прислушался к своим  ощущениям.  В  голове будто работал какой-то
мотор.
     - Чувствую себя неплохо, но в голове какие-то неприятные ощущения...
     -  Это вполне  нормально,  -  радостно  пояснил  доктор Ризен.  -  Идти
сможете?
     Морис встал на ноги и, сделав несколько шагов, сказал:
     - Да, как-будто, все в порядке...
     - Чудесно, тогда мы возвращаемся в мой кабинет.
     И   все  завертелось   в  обратную   сторону  -  тяжелая   дверь,  зал,
дезинфекционная камера и длинные коридоры.
     Когда они  снова оказались в апартаментах Ризена, тот посадил Мориса за
длинный совещательный стол и, сев с противоположной стороны, сказал:
     - Ну, а теперь подробно выкладывайте позицию своей прежней личности...
     Морис секунду обдумывал ситуацию и решил, что будет играть.
     -  Хорошо  я  расскажу вам все подробно.  По мнению  Мориса  Листа,  вы
уничтожили  экспедицию лейтенанта  Глоза,  затем точно так  же  поступили  с
экспедицией Алекса Линдера.  И теперь,  колония на "Эр-Зет-10"  находится  с
Землей в состоянии войны.
     -  Мы  бы  не  стали никого  уничтожать,  но  судно  лейтенанта  Глоза,
беспрепятственно  спустившись в  атмосферу,  обрушила  всю свою мощность  на
беззащитный Тротиум.  Вот  такая это была  экспедиция:  вместо  того,  чтобы
вступить в  контакт  с  такими  же, как  они, разумными существами,  солдаты
начали жечь город ракетами.
     Ризен тяжело вздохнул и принялся массировать виски.
     - После этого мы вынуждены были уничтожать всех, кто появлялся. И в это
положение нас поставили коллеги Мориса Листа. Продолжайте пожалуйста.
     Лист не исключал подобного поворота.
     - В таком  случае, - сказал  он, - произошла чудовищная ошибка, которую
нетрудно исправить.
     - Нетрудно исправить... - повторил доктор Ризен и на его лице появилась
кривая  усмешка,  похожая  на  лицевую  судорогу.  -  Да  с   нами  никто  и
разговаривать не будет, кроме как языком пушек. Мы же оппозиция, мы изгои не
в первом поколении.
     -  Не в первом  поколении? -  искренне  удивился Линдер.  - Как  же это
случилось, доктор? Расскажите мне...
     Лицо Ризена приняло отстраненное выражение.  Казалось, что на несколько
секунд он выпал из сознания, путешествуя куда-то очень далеко.
     - Это случилось, почти, четыреста лет назад, - начал он. - Глен Фартаг,
инженер, занимавшийся  проблемами  искусственного  разума, основал на  Земле
некий  политический союз. Члены  этого  союза  выступали против  уничтожения
аборигенов на  осваиваемых планетах и  за сохранение в колониях естественных
популяций.  Такие высказывания  и среди рядовых  обывателей не  пользовались
популярностью, а уж военные,  попросту, пригрозили разобраться со всеми, кто
собирался предать интересы землян.
     Леви Фартаг  - молодой и подающий надежды  офицер,  организовал  травлю
своего  же  брата  Глена  и  его  сообщников.  Члены  союза были вызваны  на
заседание Ассамблеи, где их "морально высекли" и заставили отречься от своих
взглядов. Но понятно, что  отречение было не настоящим. Организация  ушла  в
подполье  и, вербуя себе сообщников, стала  ждать часа "Х". - Ризен  коротко
улыбнулся.  - Надо заметить, что в то время Глен Фартаг был очень популярным
ученым. Он писал множество статей, издавал свои  книги.  У  него была масса,
просто,  фанатически преданных  поклонников.  И  конечно эти  люди  были  не
водителями грузовиков.  Это  были  знающие  специалисты,  в  том числе  и  в
космической разведке. Именно специалисты  из космической  разведки  и добыли
для Глена Фартага координаты планеты, ставшей для нас второй родиной.
     Ризен поднял глаза на Мориса и совершенно серьезно произнес: - Надеюсь,
юноша, что она и для вас станет такой же родной...
     Морис ничего не ответил и лишь кивнул в знак согласия.
     Ризен продолжал говорить,  а Лист  смотрел на лицо Президента колонии и
никак не мог определить его  возраст. То казалось, что Ризен, настолько стар
вот-вот, развалится, а то, вдруг, в его глазах снова загорался живой огонь и
тогда ему нельзя было дать более шестидесяти лет.
     -  Ее  обозначение,  -  продолжал  доктор  Ризен,  -  вместе  со  всеми
сведениями  было стерто из памяти бортового компьютера зонда. Таким образом,
службы на Земле, до поры  до времени, даже  не догадывались  о существовании
нового живого островка.  Вскоре у тайной организации появилась боевая группа
и теперь, Глен Фартаг мог позволить  себе любую силовую акцию. В том числе и
захват корабля... Я  помню,  как  радовался Глен, когда... - внезапно  Ризен
осекся и посмотрев на Мориса, улыбнулся.
     - Я хотел сказать: до меня  дошли рассказы, как радовался Глен  Фартаг,
что  появилась, наконец,  реальная  возможность  убежать  с Земли. Ему тогда
сообщили,  что  появилось подходящее судно. Это был  "Балтик".  Судно класса
"летающий город". Он  мог взять на  борт несколько  тысяч тонн, что и сейчас
еще считается  немалым количеством. В нем были соединены все лучшие, на  тот
момент, разработки. "Балтик" был не только супергрузовиком, но и имел мощное
оружие.
     Тайные  сборы велись несколько месяцев, а  затем, группа  из двух сотен
боевиков перебила в  порту всю  охрану.  Они сделали это очень аккуратно  и,
захваченный в плен связист,  выдал все коды, и двое суток мятежники свободно
болтали со всеми наземными службами, а их никто даже не заподозрил. - В этом
месте лицо Ризена озарила улыбка.
     - На  Земле  никто  не  верил,  что  все это проделали непрофессионалы.
Так-то...  По истечении двух суток, "Балтик" стартовал, имея на  своем борту
оборудование  для целого  завода,  строительные  материалы, продукты  и  две
тысячи пассажиров.  Около трех сотен,  из них, были взяты насильно,  так как
специалисты на новом месте были просто необходимы.
     Среди таких пленников оказались Дэвид  Прайс - крупнейший специалист по
роботам и генетик Роберт Феррари.  Глен Фартаг намеренно выкрал  этих людей,
понимая, что они помогут ему в  строительстве новой колонии. Чтобы  пленники
не  чувствовали  себя униженными, перед ними  все время извинялись  и давали
понять,  что  сделают  для их комфорта  все  возможное.  Поскольку  рядом  с
захваченными учеными были их семьи, они смирились.
     Заговорщики,  конечно, понимали, что стартовать - это еще не все. Когда
службы безопасности поняли,  что взлет "Балтика" был несанкционированным, на
имя  Глена   Фартага   начали  поступать  сообщения,  содержавшие  различные
обещания.  Важные административные  боссы  говорили  о  гарантиях,  разумных
компромиссах,   но  Фартаг   им  не  верил.  Заговорщики   тянули  время  на
радиопереговорах, и продолжали уходить все дальше.
     Военные  видели,  что угонщики  хитрят,  но  уничтожать "Балтик"  им не
хотелось. В  него  было  вложено так много сил  и средств... - доктор  Ризен
замолчал и перевел дух. - Я вас еще не утомил?
     -  Нет, сэр,  мне  очень интересно,  -  не соврал Морис. -  Продолжайте
пожалуйста.
     -  Бортовой  компьютер "Балтика", обладал возможностями на порядок выше
всех вместе взятых его собратьев. Он без труда создавал помехи, не  дававшие
преследователям определять  его  реальное  местоположение. Когда,  на  Земле
поняли, что их дурачат и "Балтик" ускользает, был решено  его уничтожить. Но
даже   и  этот   приказ,  быстрее   прочитал   дешифратор  "Балтика"  и   по
преследователям был открыт упреждающий огонь.
     Военные корабли стали отвечать, однако  цели они  уже  не  видели и  их
хаотичная стрельба  наделала  немало  бед. Было  сбито несколько  станций  и
навигационных постов, которые случайно приняли за "Балтик".
     Дальнейший  полет  протекал  не  очень  гладко,  однако  судно  все  же
добралось  до  системы  Бонакуса  и   совершило  благополучную  посадку   на
"Эр-Зет-10". О, что это тогда  была  за планета!.. С превеликим  энтузиазмом
будущие колонисты взялись за построение своего первого города. Его построили
в стиле ретро - на Земле так не строили уже давно.
     Глен Фартаг считал, что старинная архитектура должна была  олицетворять
собой  возвращение  к гуманистическим идеям древности.  Но, конечно,  не все
участвовали в строительстве зданий  и рытье котлованов. Прайс  и  Феррари не
обманули надежд  Глена  Фартага  и вскоре  уже представили на  его  суд свои
первые достижения. Прайс-старший продемонстрировал роботов нового поколения.
Внешне они были точными копиями людей, а Феррари, в короткие сроки, научился
в тысячи раз ускорять эволюционные изменения.
     Именно  тогда  вступил  в  эту работу  и  мой пра-пра-пра-дед.  Он  был
генетиком-новатором. Вместе  с Феррари они  научились получать  из  пробирок
новых аборигенов с навыками ремесел и заданным интеллектуальным уровнем.
     Таким  образом,  на планете была смоделировано динамичное  эволюционное
движение  и  создана  первая  искусственная  цивилизация  разумных  существ.
Вышедшие из  пробирок  аборигены, строили города, дрались, приносили жертвы.
Где  их дом  и  что их пища,  было решено давно и не ими, хотя  в их головах
сидела убежденность в нормальности и древности их собственной истории.
     Однако не все происходило так гладко. Через пятнадцать или двадцать лет
после  возникновения   колонии,  на   планете  начали  проявляться  какие-то
аномалии. В лесах возникли новые формы флоры, агрессивно захватывавшие новые
ареалы  обитания. Мутировали представители  животного мира.  Они вооружались
длинными когтями,  ядом,  клыками  и панцирем.  Эти  новые представители  до
предела упростили экологические цепочки, убрав нерасторопных конкурентов.
     Сказать  по  правде,  это нас насторожило. Высказывались предположения,
что  аномалии  являлись  следствием  беспримерного  вмешательства  в  законы
природы. Мы  боялись, что,  сами того не желая, стали какой-то  новой формой
завоевателей. Практически, тем же Легионом... На этой основе, в колонии едва
не произошел идеологический раскол. Однако останавливаться было уже нельзя и
мы решили разработать компенсирующие программы.
     Здесь Ризен прервал свой рассказ и улыбнувшись Морису, пояснил:
     - Вы не обращайте внимание на то, что я  все время  говорю "мы". Просто
это повествование от лица тех, первых людей нашей колонии...
     - Я это понимаю, сэр, - кивнул Морис.
     - Вы  приятный собеседник Морис, а точнее слушатель.  Ну так вот. Через
некоторое время аборигены,  опять же искусственно, были разделены на группы.
Ризен-предок дал им отдельные  языки. Вы не поверите, но  их  разработали на
компьютере  наши  лингвисты.  Таким  образом,  игрушечная  цивилизация  была
полностью  готова. Казалось бы, оставалось  только радоваться удачам, но тут
случилось несчастье. Некое явление, которому дали название "скачек"...
     В один  прекрасный  день половина территории  колонии оказалась  в зоне
ужасных и  странных явлений.  Люди  сходили с  ума, выбрасывались  из  окон,
убивали друг друга. Ими руководила какая-то агрессивная чуждая человеческому
существу,  воля. Это было  страшно...  Кровь, крики, горящие  здания - точно
нашествие вражеских полчищ.
     Те, кто остались в живых, ушли из города и им пришлось строить новый  -
копию предыдущего. И снова нас объединило  несчастье и снова мы работали все
вместе, повторяя наш город-первенец, столицу свободы...
     А в это время "Балтик" находился в далеком походе и его команде удалось
достичь одного из далеких постов землян. Колонисты уничтожили гарнизон поста
и заменили его точными механическими копиями. Когда срок вахты на этом посту
закончился,   прибыла  свежая  смена,  а  продукция   Прайса-старшего   была
отправлена на, ни о  чем не подозревающую Землю - отдыхать. Тогда мы еще  не
знали всех  возможностей  этих  роботов  и не были  уверены,  что они сумеют
затеряться среди людей. Это был, всего лишь, очередной эксперимент, который,
как  вы  знаете, оказался  удачным.  - Ризен  тяжело  вздохнул  и, помедлив,
продолжил:
     - Больших  удач без больших  потерь не бывает  -  таково  несовершенное
устройство нашей жизни.  Возвращаясь из похода, "Балтик", потерял ориентацию
и  взорвался в Саардских горах.  На  пунктах связи видели, как он падал,  но
связаться с  ним  не могли. Мешало  сильнейшее  излучение,  мощный  источник
которого появился после "скачка".
     Так погиб единственный корабль и с ним погибли Прайс-старший и  большая
часть  военизированного   отряда.  Колонисты   стали   роптать,   количество
недовольных множилось. Появились  случаи побегов за приделы колонии  и тогда
мой предок -  Ризен, приступил к созданию карательного аппарата. Он опасался
полного  разложения  колонии,  как единого  организма,  ведь  в  те  времена
существовала реальная угроза превращения колонии в анархическую стаю.
     Подчас, очень жестокими мерами, порядок в колонии был восстановлен. Мой
предок сумел организовать  специалистов и  вскоре  снова завертелись  колеса
индустриального развития. В дело пошла рабочая сила аборигенов. Они работали
в шахтах  и добывали ценное сырье, необходимое для реализации наших  великих
замыслов. Конечно, это было похоже на рабство, но тогда у  нас не было иного
выхода.
     - А как с этим обстоят дела сейчас?.. - спросил Морис.
     Доктор Ризен смущенно улыбнулся и сказал:
     - Увы, с тех пор ничего не изменилось.
     - О, извините доктор, я не хотел.
     - Ничего, Морис, все  правильно... Все правильно... О чем я говорил? А,
вспомнил - мы запретили применение контрацептивов и население колонии начало
быстро расти. Что же было потом?  - Ризен потер лоб.  - Увы, время не  щадит
моих воспоминаний.  Вообщем,  потом  подрос Гарри  Прайс - сын погибшего  на
"Балтике" Дэвида Прайса. Он оказался удивительно одаренным молодым человеком
с нестандартным мышлением.  Его  роботы были похожи на людей более, чем сами
люди друг на друга. Одним словом, время шло, поколения сменялись, и  колония
понемногу  оправлялась  от потрясений и набирала силу. Мы окрепли  и вернули
себе былую мощь,  но  несколько поступились первоначальными гуманистическими
идеями.
     Ризен сделал небольшую паузу, потом виновато улыбнулся и развел руками:
     - Ну вот, дорогой Морис, теперь вы знаете  все... Так как же? Осуждаете
вы меня?
     -  Не  знаю,  что  сказать,  сэр.  С  одной стороны  -  мне жаль  своих
товарищей, а с другой стороны - вы ведь защищались. К тому же, как выходцы с
Земли, вы имеете право на жизненное пространство.
     -  Спасибо,  Морис.  Даже  рассуждая,  как  военный, вы  дали нам право
выбора. Мы за свободное общество и за возможность выбора для каждого.
     - Так то оно так, - склонил голову Морис, - Но у вас тоже есть тюрьма и
мистер Бирин.
     -  Ах  Бирин,  - доктор  махнул  рукой,  -  Бирин -  это  временно! Для
устрашения  непонятливой  части  колонистов,  которые  по-прежнему  пытаются
побольше урвать и поменьше работать. А Бирин - это  аргумент. Все знают, как
он мастерски может содрать шкуру с живого  человека. Его бояться, но, Морис,
как  только  будут  готовы  боевые  корабли,  таких  тупиц,  как  Бирин,  мы
ликвидируем... Вот вы человек думающий, Морис, и честный. Скажите, смогли бы
вы выступить  за свободу  землян, за своих погибших товарищей  и за тех, кто
еще жив?
     - Смог бы, сэр! - не колеблясь ответил Морис.
     - Можете и обязаны! - торжественно произнес старик, -  а теперь скажу о
главном.
     -  Через несколько  месяцев  будут  готовы  два  наших  новых  корабля,
оснащенных,  принципиально, новым оружием. После  этого  мы, раз и навсегда,
решим проблему безопасности нашей колонии, но для  завершения  строительства
необходимо выиграть время.
     Кстати, нам удалось захватить боевой корабль космического флота. Правда
он, к сожалению,  упал в океан и затонул, но наши  специалисты уверяют меня,
что он цел и невредим. Робот системы Прайса, который захватил этот корабль и
пилотировал его, до момента падения, сумел включил  режим консервации. Между
прочим  и  этот  робот  тоже  был срисован  с  реального  человека.  Этим  и
объясняется успех его действий. Вы своего двойника помните?
     - Отлично помню, сэр. Он чуть меня не убил.
     - Но ведь не убил же, -  доктор растянул в улыбке синеватые губы, -  не
убил...  - повторил он. - Как же вы его провели, извините за любопытство. Вы
что, супермен?
     - Да нет, сэр. Просто случай помог.
     -  Ну  ладно,  -  Ризен еще раз  испытующе  посмотрел на Мориса, словно
принимая какое-то важное решение и объявил:
     - А теперь, Морис Лист, я изложу вашу ближайшую задачу и определю планы
на будущее.
     Окончательно собираясь с мыслями, Ризен сделал еще одну паузу. - Теперь
вы поступаете на должность  заместителя  командира  экспедиционного корпуса,
который мы  посылаем для нанесения  предупредительного удара по  Форту Макс.
Назначая вас на эту должность, я  исхожу из соображений, что во-первых, вы -
профессионал  и прекрасно  знаете методы землян, их тактические установки, а
во-вторых, вы  не  допустите  неоправданных жертв со  стороны  ваших  бывших
товарищей.  Не  следует забывать,  -  доктор многозначительно  поднял  вверх
указательный палец, - Мы не отошли от  гуманистических принципов...  А чтобы
сбить  противника с  толку,  трофейный  корабль  мы  пустим в  авангарде. Он
оборудован всеми кодировочными устройствами, применяемыми на Земле, да и его
внешний вид  тоже  сыграет свою  роль. Ну  так, как? Может вам  нужно время,
чтобы отдохнуть хорошенько, прийти в себя, осмотреться?
     Морис помедлил секунду, как будто раздумывая, а затем твердо сказал:
     - Я принимаю ваше предложение, сэр. Ваши доводы  кажутся мне достаточно
убедительными.





     На следующий день Морису устроили экскурсию на подземный завод.
     Около  получаса электромобиль, в котором он ехал, спускался,  по  круто
уходящему  вниз,  туннелю,  от  которого,  в   разные  стороны,  расходились
бесчисленные ответвления.
     Морис смотрел  по сторонам и не  переставал удивляться тому, как хорошо
развита сеть подземных ходов и насколько добротно они оборудованы.
     Движение здесь  было очень оживленным и  во всех направлениях  катились
грузовые  кары, порой, тянувшие за собой, целые составы нагруженных тележек.
Только тут,  под  землей, Морис по  настоящему  оценил серьезность положения
колонии  на  планете.  Именно здесь,  под  многометровыми  пластами земли  и
ковалась мощь военно-космических сил колонии, которую Морис Лист испытал  на
себе.
     Вскоре гость и его сопровождающие въехали в первый сборочный цех. Здесь
собирались небольшие аппараты с приплюснутыми корпусами ромбовидной формы.
     Это были очень маневренные машины, около десяти метров в  длину. Легкая
броня, пара двигателей  неизвестной конструкции, пушки  и ракеты  - это были
"ребусы", которые  не имели  ничего общего  с,  известными  Морису, машинами
такого класса.  Видимо, местные конструкторы  полностью  забыли  все знания,
которые  они увезли  с  Земли  и развивали свои  идеи по  совершенно  другим
принципам.
     А еще Лист заметил, что кресла пилотов, созданные для людей, совершенно
не вписывались в  контуры "ребуса" и его  кабину - складывалось впечатление,
что эти машины  подгонялись под пилота-землянина позже, а не создавались для
него первоначально.
     В  цехе стояло около сотни собранных корпусов и вокруг каждого, из них,
работало  по  несколько  человек.  Морис  обратил внимание, что  сборщики не
останавливались  не  на  секунду, а если  возникала  заминка  со  сборочными
узлами,  они  ожидали  грузового  кара  на  месте и даже  не  разговаривали.
Удивительно было и  то, что в готовые аппараты,  после установки вооружения,
сразу   укладывали  и  боекомплект.  Видимо,   здесь  была  решена  проблема
безопасности его хранения.
     За первым цехом последовал еще один и Морису стало не по себе, когда он
опознал ряды штурмовиков "стаккато", перебивших весь его экипаж.
     Сочетая  в себе маневренность "ребуса" и огневую  мощь электромагнитных
пушек, штурмовики, собранные в небольшие  группы, могли уничтожать  наземные
цели и представляли серьезный аргумент в борьбе против более крупных судов.
     В длину штурмовик был  короче "ребуса", но значительно превосходил  его
по   ширине.   Из   несущих   плоскостей,   по   бокам  корпуса,   выступали
электромагнитные  пушки.  Закрытые   бронированными   кожухами   с   ребрами
охлаждения они были похожи на два огромных, всесокрушающих кулака.
     Еще  одной отличительной,  от  "ребуса",  чертой,  являлось  наличие  у
"стаккато"    специального   генератора    вырабатывающего    энергию    для
электромагнитных  пушек.  Генератор  размещался  позади   кабины  пилота   и
смотрелся на корпусе "стаккато", как небольшой горбик.
     Весь вид машины говорил о том, что перед вами хищник.
     Следующим  местом,  куда привели Мориса, был цех, где рождались грозные
"манты-V".
     По  сравнению  с   небольшим  монстром  "стаккато",  "манта"  выглядела
чудовищем. Корпус ее практически повторял тело  настоящей морской манты,  за
исключением хвоста. Размах ее сплюснутого тела составлял двадцать  метров, а
длинна   восемнадцать.   Кабина  "манты",  рассчитанная  на  двух   человек,
находилась в носовой части, а  на  "спине" машины была размещена вращающаяся
башня. Из  нее,  почти на  четыре  метра, торчал  ротор двенадцатиствольного
лазера. Для его накачки на борту имелись  два генератора, а ближе к бокам, в
корпусе,  находились  прикрытые  створками   стартовые   шахты   для  мощных
бласт-ракет.
     Высота  "мант" была  около трех  метров,  и,  поэтому,  для  их  сборки
использовались двухэтажные леса.
     Мориса  удивил  тот факт, что детали корпуса и листовая броня оказались
полыми.  Он спросил, у  сопровождавших его  специалистов,  как удавалось  им
получать такие  детали, и как это отражалось на прочностных характеристиках.
В ответ он услышал, что материалы для деталей использовались  обычные, но  с
добавлением присадок,  а каких и откуда они берутся, никто из присутствующих
не знал.
     После этого Мориса провели в цех сборки бомбардировщиков "зеро".
     По  внешнему  виду они  напоминали  "манты", но их  корпуса  были более
сглажены.  Гостю показали, где  размещалась аппаратура наведения управляемых
бомб  и  крылатых  ракет,  а  также  механизмы  подачи  и  бомболюки.  Морис
удовлетворенно покачал головой и его повели дальше.
     То, что Лист увидел  в  следующем цехе поразило  его. Огромные  корпуса
исполинских кораблей  поднимались к потолку ангара  метров на семьдесят. Это
были "Орионы".
     В цехе находилось  четыре судна в  разной степени готовности.  Они были
окружены направляющими колоннами, по которым  вверх и  вниз сновали грузовые
лифты.  Более  тяжелые  узлы  кораблей,  перемещались с помощью  кран-балок,
громыхавших по рельсам на головокружительной высоте.
     На одном из судов производилась установка роторного лазера.
     Начинка его  гигантского  колеса состояла из большого количества  витых
труб систем охлаждения,  ограждающих  корабельное оборудование, от  побочных
выбросов тепла. Колесо содержало сорок лазеров, каждый из которых, заряжался
за время одного полного оборота.
     Большая масса  корабля давала  возможность  использовать гравитационные
поля для  перемещения его в космосе.  В атмосфере,  в помощь  гравитационным
двигателям, включались  паро-плазменные нагнетатели. Их громадные поворотные
дюзы  стояли по четырем сторонам сдвоенного корпуса и от этого "орион" очень
походил на нефтеперегонный завод.
     На  этом осмотр "орионов" закончился и  чтобы попасть  в следующий цех,
Морису пришлось пройти несколько контролей и просвечиваний. Затем  он сменил
комбинезон и  своих  сопровождающих.  И только  после этого перешагнул порог
сверхсекретного производства.
     Здесь,  как и  в предыдущих цехах, повсюду находились  люди, но они  не
создавали беспорядка, поскольку каждый занимался своим делом.
     В  плотно пригнанных пластиковых  комбинезонах, рабочие были похожи  на
лекарей исполинского чудовища, уже обретавшего свои таинственные контуры. По
форме, секретный корабль напоминал веретено  и  никаких признаков кабины для
экипажа Морис не обнаружил. Не было  и мест для  размещения вооружения и, на
первый взгляд, судно казалось совершенно беззащитным.
     Однако,  немного постояв  на  месте, Морис ощутил исходящую  от корабля
скрытую  угрозу. Чувствовалось, что  скоро,  из  неопределенного  объекта он
превратится в смертельно опасного противника.
     Наблюдая  за  сборкой  необычного  судна, Морис подивился той методике,
которую использовали сборщики. Длинной вереницей они  неспешно шли к корпусу
корабля  и  приклеивали   к   его  стенкам,  какие-то,  маленькие  пластинки
неправильной формы. Морис  заметил,  что по внешнему виду материал напоминал
слюду.
     Выполнив эту нехитрую операцию, рабочие отходили в сторону  и несколько
минут отдыхали садясь на, поставленные  вдоль стен, стулья. И, только, после
этого они снова шли за очередной пластинкой слюды.
     Ранее, Морису никогда не приходилось видеть рождение подобных аппаратов
и его интересовало, буквально, все. Отвечая на  его вопросы,  сопровождающие
инженеры, подробно объясняли  порядок сборки и поведали о том, что материал,
из которого собирался корпус, очень токсичен. Именно поэтому, рабочим, после
каждого  приближения к судну, требовался небольшой отдых.  На вопрос Мориса,
чем  же  был опасен  материал, инженеры невнятно  пробормотали  про какую-то
расслабляющую тело субстанцию. Откуда берется токсичный материал,  они  тоже
не знали.
     Доставкой материала занимались  других  специалисты и  делалось  это  в
перерывах между сменами, поэтому никто ничего не знал.





     - Ну,  как вам понравились наши красавцы? - приветливо улыбнулся Ризен,
когда  Морис  вернулся   с  завода  в  резиденцию  доктора,   -   Проходите,
присаживайтесь... Ральф! -  обратился доктор к слуге,  - Принесите господину
офицеру еще один прибор.
     Было время обеда и Морис принял приглашение не задумываясь.
     Перед  ним  поставили  тарелочки  из  тончайшего  фарфора,  а  столовое
серебро, которое  положили рядом,  Морис видел только  в музее.  Вспомнилась
Земля, школа и это воспоминание навело легкую грусть, однако Морис взял себя
в руки и тотчас переключился на дело.
     - Да,  сэр, то что я  видел,  это поистине - чудеса технической  мысли.
Такие суда  не только  не хуже тех машин, которыми  располагает  космический
флот, но и значительно лучше...
     -  А  вот  икорка,  -  по-хозяйски  потчевал  гостя   доктор  Ризен.  -
Попробуйте.  И черную и  красную.  Это  ведь, по моей  инициативе, здесь,  в
колонии, производят редчайшие  деликатесы. И  даже те,  заметьте, что  давно
забыты на Земле.
     Морис согласно  кивал, пробовал  и то,  и это,  но  все его  мысли  еще
оставались в секретном цехе, рядом с судном похожим на веретено.
     Ризен догадался в чем дело и улыбнувшись, предложил:
     - Ну,  спросите,  спросите меня  о новых  кораблях. Я же  понимаю,  что
профессиональный  военный  не  успокоится,  пока  не  сведет  в систему  всю
коллекцию увиденного оружия...
     Морис  не  знал, как  начать,  чтобы не  пробудить лишних  подозрений и
поэтому взял длинную паузу, за время  которой он и  доктор Ризен, перешли на
террасу.
     Они сели в  плетеных креслах и доктор Ризен  взялся за крупные янтарные
четки. Прикрыв лысину панамой и вытянув свои ревматические ноги, он казалось
задремал, однако Морис понимал, что старик, просто не хотел его торопить.
     -  Я  не  могу отделаться  от ощущения,  доктор,  что  вся  техническая
эволюция вашей  колонии носит  налет  нелогичности.  Такое  чувство,  что вы
возвращаете к жизни какие-то древние, извлеченные из склепов, конструкции.
     - Это  ваше странное, на  первый взгляд, мнение, на самом деле близко к
истинному положению дел... Но об этом позже, а для послеобеденного разговора
мы  возьмем другую  тему. Пришло время отправляться за утонувшим  кораблем и
обстоятельства вынуждают  нас  действовать энергичнее. В  последнее время мы
понесли чувствительные потери в рядах нашей агентурной сети на Земле.
     Похоже, мы несколько недооценили НСБ, но и это их уже не спасет.
     Тем не менее,  я предпочел бы подстраховаться и  совершить нападение на
Форт  Макс.  От того, в  каком  состоянии  окажется  трофейное судно,  будут
зависеть сроки  начала операции,  -  Ризен  глубоко  вздохнул,  -  Итак,  на
поднятие корабля,  с вами отправятся тридцать  человек. Двадцать четыре,  их
них,  это  люди  Армейской  разведки:   один   пилот,  один  специалист   по
компьютерам, два  профессиональных подводника и двадцать командос, на всякий
случай. Диверсанты, все еще, бродят где-то в джунглях, да и туземцы, иногда,
бывают весьма решительными.
     - Вы забыли еще шестерых, доктор...
     - О,  вы  настоящий военный, Морис, вы не  упускаете  никаких  деталей.
Поистине,  после  активизации  вашего  процессора, колония приобрела лучшего
эксперта... Остальные  шестеро -  это люди Бирина. Тут  ничего не поделаешь,
безопасность прежде всего.
     Ризен развел руками  и  солнечный свет заиграл в его янтарных четках, -
Может есть какие-то вопросы, пожелания?
     - Да нет, доктор, все понятно.
     - Вот и чудесно. Тогда завтра с утра и отправляйтесь.





     Самолет летел  почти над  самыми верхушками  деревьев  и солдаты,  безо
всякого интереса, посматривали вниз.
     Известковые скалы, пальмовые  рощи и голубые озера - все это  было  для
них  привычно. Лишь  изредка  их внимание  привлекал, какой-нибудь,  большой
зверь  или  стая  рыжих  мартышек,  но самолет  стремительно летел  дальше и
коммандос снова погружались в скучное оцепенение.
     Морис  сидел  в  кабине,  рядом  с  пилотом   и,  время   от   времени,
корректировал  курс.  Он   уже  бывал  на  побережье  и,  все  еще,  неплохо
ориентировался.
     Среди  коммандос,  с  одинаково унылыми  лицами,  Лист  сразу  различил
шестерых человек из службы безопасности.  Они были экипированы так же, как и
остальные  солдаты, однако  броня  сидела на них  угловато, да  и  штурмовые
винтовки они держали так, словно это были гаечные ключи.
     В то  время, как солдаты смотрели  в иллюминаторы, еще двое  человек из
экспедиции, возились  с  баллонами  и  гофрированными  трубками  - это  были
подводники. Будучи людьми  серьезными они не  ленились лишний  раз проверить
снаряжение.
     В   самом  хвосте   самолета,  широко  раскрыв  рот,  спал  гражданский
специалист.  Даже во  сне он  крепко прижимал к себе  бежевый  чемоданчик, в
котором находился  недостающий блок из рубки  утопленного судна. Морис знал,
что стоит только поставить этот блок на место, как гора металла, покоившаяся
на морском дне, превратится в живую боевую машину.
     Люди  из  конторы Бирина, не переставая, ерзали и  всматривались в лица
окружающих.  Они не на секунду  не  ослабляли  своей бдительности и  в любую
минуту ожидали удара в спину.
     Вскоре впереди  показались океан. Он гнал к берегу  череду  зеленоватых
волн,  выкатывавшихся далеко на песок и оставлявших после  себя клочки белой
пены. Морис жестом показал пилоту, что нужно снижаться. Тот кивнул и самолет
стал заходить на посадку.
     Вскоре шасси  коснулись влажного песка и самолет покатился вдоль пенной
полосы. Моторы взревели последний раз и почихав, заглохли.
     - Приехали, господа, - объявил пилот оглохшим от шума пассажирам.
     Разминая  на  ходу  ноги, солдаты  выбрались из  самолета  и  тотчас же
принялись  за  дело.  Они  открыли грузовой  люк и  вытянули  на песок  туго
свернутую оболочку надувного плота.  Потом подали из баллона сжатый воздух и
плот превратился в надежную грузовую  платформу, способную  перевести десять
человек со всей амуницией.
     Затем, готовое плавсредство перетащили  к воде и установили на него два
подвесных моторчика.
     Между тем, после короткого совещания, агенты Бирина оставили в самолете
винтовки  и  бронежилеты,   а   взамен  притащили   акваланги  и  утепленные
гидрокостюмы. Они облачались в  них, не так быстро, как пара подводников, но
было заметно, что определенный навык у них есть.
     Морис уже  решил,  что сделает  все  возможное, но  не допустит,  чтобы
лежащий на дне корабль попал в руки доктора Ризена - у того и так было много
преимуществ.
     Лист  внимательно  наблюдал  за сборами  экспедиции  и  отмечал  каждую
мелочь, которая могла помочь в осуществлении плана.
     Самым  сложным,  оказалось  одеть  водолазные доспехи  на  гражданского
специалиста.  Он ни в какую  не  соглашающегося выпустить  из рук дипломат и
усложнял одевавшим его подводникам, и без того, нелегкую задачу.
     Вдобавок  маска съезжала бежняге на подбородок и окончательно снарядить
его удалось только людям Бирина, которые умели заставить делать человека то,
что он не хочет.
     Вскоре плот уже  качался  на  волнах и подталкиваемый  двумя подвесными
моторчиками, довольно резво двигался в  открытый океан. Несмотря на  высокие
волны,  он  держался  очень  устойчиво  и  не позволил  усомниться  в  своей
надежности.
     Достигнув  нужного  места,  члены   экспедиции  заглушили  двигатели  и
сбросили в  воду якорь.  Берега, отсюда,  видно не  было  -  только  далекие
меловые  горы.  Лишь, когда  плот подбрасывал  особенно высокий вал,  с  его
вершины  можно  было  видеть  макушки  тропических  деревьев,  но  остальное
скрывалось за гребнями зеленых волн.
     Подводники, последний раз,  проверили снаряжение и посмотрели на Мориса
- они  были готовы к погружению.  Однако,  агенты  Бирина все еще продолжали
вооружаться,   набирая  из   привезенного  ящика  осветительные  гранаты   и
игольчатые пневмопистолеты.
     Лейтенант Лист заметил, что это оружие, было приспособлено для стрельбы
иглами с разрывной боевой  частью. Это  давало его противникам  определенное
преимущество и Морису оставалось надеяться только на лучшее знание  путанных
коридоров корабля.
     Когда  все  были   готовы  к  погружению,  снова  возникли  проблемы  с
гражданским специалистом. Он жаловался на  маску, которая снова сползала ему
на подбородок  и на баллоны,  которые терли спину.  В конце концов,  удалось
решить все его проблемы и погружения началось.
     Первыми,   уверенно   работая  ластами,   начали  уходить   на  глубину
подводники-профессионалы.  Они тянули  за собой компьютерщика,  привязанного
веревкой  за  пояс. Бедняга  отчаянно дрыгал  ногами и  выпускал  целые тучи
пузырей.
     Агенты  службы  безопасности заметно нервничали, так как  под водой, их
подопечные, оказались  совершенно  неотличимы друг  от друга  - в одинаковых
костюмах  и  в  россыпях  бриллиантовых пузырьков  отработанного газа.  Лишь
человек с дипломатом был узнаваем вполне отчетливо. Он волочился  на веревке
и, как мог,  создавал  трудности буксирующим его водолазам. Наконец один  из
них не выдержал и стащив с компьютерщика ласты и отбросил их в сторону.
     Ласты медленно растаяли  в темно-синей бездне, а  привязанный  веревкой
специалист, потерял возможность портить подводникам жизнь.
     Еще через два десятка метров, экспедиция  опустилась в облако синеватой
мути, которую создавали бесчисленные скопления микроскопического планктона и
водорослей.  Пришлось  включить  фонари  и следить  за  тем, чтобы никто  не
заблудился.
     Морис  шарил в  темноте  фонарем  в  надежде  увидеть корабль,  который
покоился на вершине  подводной горы. Лучи света с  трудом пробивались сквозь
мутную  воду,  разгоняя  стайки мелких  рыбешек  и  удивляя  более  крупных.
Наконец,  из  глубины  проступили  неясные очертания и  лейтенант Лист сразу
узнал военный корабль.
     Его  бронированные стены  были усеяны пучками  коричневых  водорослей и
известковыми  полусферами, построенными колониями  зеленых крабов. При свете
фонарей крабы  попрятались  в  свои  убежища,  наивно полагая,  что  их дома
абсолютно надежны.
     Один из водолазов, выхватил лучом фонаря фрагмент обшивки корабля.
     "Здесь  должен быть  аварийный  вход  на вторую  палубу..." -  вспомнил
Морис. И  подводники  тоже знали об этом. Один из них, оставив компьютерщика
на  попечение своего  товарища,  начал  ковыряться  в  замке  люка  каким-то
замысловатым  инструментом.  Он  провозился  совсем  недолго  и  вскоре  люк
открылся.
     Морис заплыл туда четвертым и оказался в полузатопленном отсеке. Он уже
снял маску и загубник, когда сзади послышалась непонятная возня и стук. Вода
в отсеке вспенилась и на поверхности показались агенты службы  безопасности.
Никому не  хотелось  оставаться  одному, в  сумраке  океанской  пучины и они
пытались пролезть в проем аварийного люка одновременно.
     Скользя  мокрыми  ластами  по  железному  трапу,  экспедиция  кое   как
выбралась на сухое место. Только тут подводники отпустили своего подопечного
и компьютерщик, словно мешок, повалился  на пол. Когда с него стащили маску,
специалист оказалось без чувств, однако он, по прежнему, крепко  держался за
свой чемоданчик. Не особенно  церемонясь,  несчастного стали бить по щекам и
он моментально пришел в себя.
     Тем  временем, один из представителей  службы безопасности,  перегнулся
через перила лестницы и начал выблевывал морскую воду, которой он наглотался
борясь со своими товарищами. Тело  бедняги содрогалось  от спазмов,  а  лицо
выражало беспомощное удивление.  Подождав, пока агент освободит от воды свой
желудок, участники экспедиции начали снимать тяжелые баллоны, маски и ласты.
Все происходило безо всяких слов, точно все проделывали это много раз.
     - Ну что, готовы? - спросил Морис, перехватывая командную инициативу.
     Люди  Бирина подозрительно  на  него  покосились,  но  под  решительным
взглядом лейтенанта Листа, были вынуждены отступить.
     - Да, сэр, - сказали они.
     - Да, сэр... - повторили подводники и пришедший в себя компьютерщик.
     - Тогда вперед, - коротко бросил Морис и пошел первым.




     Все  механизмы   судна  были  обесточены  и  каждую  дверь  приходилось
открывать вручную.  Освещая  путь  фонарями,  отряд  медленно  продвигался к
главной рубке.
     Морис шел по пустому дремлющему  кораблю  и гадал о судьбе его экипажа.
Нет, он безусловно понимал,  что едва ли кто-то выжил. Но как приняли смерть
эти люди? Почему на  судне  не было  повреждений, следов  от  пуль, останков
защитников, наконец? Ризен намеренно ничего не сказал  об  участи экипажа  -
"Корабль был захвачен..." - и все.
     Лейтенант Лист  глубоко вздохнул  -  воздух здесь казался чище,  чем на
поверхности.
     Открылась очередная дверь и отряд вышел в  центральную галерею.  От нее
во все стороны расходились  боковые  коридоры и  в конце галереи, размещался
вход в главную рубку.
     Морис  повел лучом  фонаря и, неожиданно,  выхватил  из темноты  силуэт
человека. Лейтенант Лист выстрелил прежде, чем успел подумать. Выпущенная из
пистолета игла,  нашла свою цель - человек вскрикнул и исчез в темноте. Люди
Бирина открыли беспорядочный  стрельбу и  разрывные иглы защелкали по стенам
галереи, однако ни трупов ни живых людей видно не было.
     -  Прекратите огонь и потушите  свет!  Всем в  укрытие!  -  скомандовал
Морис, но было уже поздно. Первая  ответная пуля угодила в живот специалисту
и он  отлетел назад выронив свой драгоценный груз. Остальные тотчас погасили
свет, но продолжали стоять на месте.
     - В укрытие, болваны!.. - крикнул Морис из бокового коридора.
     Раздалось  еще несколько выстрелов, перемежающихся со вскриками раненых
и звуками падения тел.  Даже в темноте, стрелок точно попадал в цель, потому
что стрелял по памяти.
     "Кто же этот молодец? - подумал Морис. - К тому же он, практически, мой
союзник - и сделал мою работу... "
     - Ой,  как мне больно,  господин офицер! Господин Лист, сэр! Я  умираю,
помогите мне! - истерически всхлипывая, кричал кто-то из раненых.
     Грохнул еще  один выстрел  и крики прекратились -  это  был  выстрел на
звук. Понятно, что при таком раскладе высовываться не следовало, тем более с
пневматическим  пистолетом.  И хотя Морис  понимал, что неизвестный снайпер,
его потенциальный союзник, однако сейчас он был опасен для Мориса также, как
и для остальных.
     - Эй, Габаст, -  послышался голос  одного из агентов  Бирина, -  убирай
лейтенанта - это он нас подставил...
     - А где он, Бэм, ты его видишь?
     - Сейчас подсвечу... - послышалось шипение запала и на середину галереи
вылетела осветительная граната. Громко хлопнув, она  вспыхнула ярким светом,
осветив лежащие на  полу окровавленные тела, однако, Морис предусмотрительно
растянулся на полу и ничем не отличался от убитых.
     - Смотри-ка, Бэм. Кажется и ему досталось...
     - Мы должны удостовериться в этом, Габст, и забрать дипломат с  блоком,
иначе они угонят корабль... Включи фонарь и поищи  чемодан. Только не выходи
из-за угла, а то схлопочешь пулю...
     Зажегся  свет и силуэты агентов отчетливо  проступили из темноты. Морис
шевельнулся  и  поднял  руку с  пистолетом. Он навел  оружие  на  человека с
фонарем и плавно нажал спуск.
     Игла  вонзилась  точно между глаз  и агент,  взмахнув  руками, упал  на
спину. Фонарик ударился об пол и погас.
     Не теряя времени, лейтенант Лист перекатился к противоположной стене, а
в  то место,  где он  был,  тотчас  ударило  несколько иголок.  Морис сделал
несколько  выстрелов  вразброс  и иглы  зацокали по  стенам противоположного
коридора. Одна зацепила агента и тот негромко охнул, но этого хватило, чтобы
взять поправку и выпустить остаток обоймы.
     Из коридора послышался стон, а затем, звук падающего тела...
     Лист  перевел дух  и перезарядил обойму  - еще неизвестно чем окончится
разговор с незнакомцем.
     - Эй, вы  там!.. Отзовитесь... Давайте поговорим... - Начал  переговоры
Морис.
     Последовала пауза, а затем, голос из темноты спросил:
     - А с кем, собственно, имею честь?
     - Здесь лейтенант-пилот Морис Лист, отряд "Корсар"...
     - А я Мишель Ренье - Национальная Служба Безопасности.
     - Мишель, если я выйду, вы не будете стрелять?
     - А если это ловушка?..
     - Нет, это не ловушка. Все парни, что были со мной - мертвы.  Последних
двух я пристрелил сам... Они ожидали, что я помогу им поднять корабль.
     - Корабль поднять невозможно. В бортовом компьютере  отсутствует важный
блок...
     - Надеюсь, что я вас обрадую, Мишель. Отсутствующий блок рядом со мной,
в чемодане... Давайте я посвечу фонарем на тела убитых,  и вы убедитесь, что
все мертвы...  Смотрите... - с этими словами Морис включил  фонарь и поводил
лучом по полу галереи.
     - Ладно, Морис, выходи не бойся. Кажется я тебя знаю...
     Лейтенант Лист раздумывал  только секунду,  а  потом вышел из-за угла и
двинулся в конец галереи.





     Когда Морис пожал Мишелю руку, тот поморщился и осторожно дотронулся до
плеча.
     - Что такое, ты ранен?
     - Да... Какой-то сукин сын успел меня подстрелить...
     -  Извини,  но  я  был этим сукиным сыном...  Подожди, сейчас я принесу
аптечку...
     Морис  сбегал  к месту побоища  и  снял аптечку  с одного из мертвецов.
Вернувшись, он занялся раной Мишеля.
     - Держи крепче фонарь, а то ничего не видно... Вот зараза, она вошла по
самое оперение... - сообщил Лист  и спохватившись, добавил: - Но это ничего,
ведь могла бы и в живот.
     - О, спасибо, Морис, это был гуманный выстрел...
     - Крепись,  сейчас будет немножко больно... -  пообещал  Морис  и зажав
пальцами оперение стрелы, выдернул ее из плеча Мишеля. Тот не издал ни звука
и только отчаянно замотал головой.
     - Ничего-ничего - все уже закончилось. Ну-ка подвигай рукой, не больно?
     - Да нет, только ноет чуть-чуть.
     -  Тогда потерпи еще, я приложу йод... Вот и все... Слушай, ну а где же
остальные? Куда подевался экипаж? - проявляя нетерпение спросил Морис.
     - Все расскажу, но сначала пойдем в  каюту - там ты  меня, как следует,
перевяжешь...
     - Хорошо, только захвачу блок.  Он там,  в чемодане...  -  Морис  снова
исчез в темноте и вскоре вернулся с перепачканным кровью чемоданчиком.
     -  Значит недостающий  блок  в  этом чемодане?  А я  то думал, куда  он
подевался?..  Пытался  искать,  но  без  электричества,  на  одной  аварийке
особенно не поищешь. Я тогда решил, что похоронен здесь заживо... Ну ладно -
пошли...
     В каюте,  лейтенант Лист наложил  Мишелю повязку  и  рассказал  о своих
приключениях  до  самого  момента  появления на  корабле.  Ренье  слушал  не
перебивая и Морис не мог понять одобрял ли Мишель его действия или нет.
     Когда  Морис   закончил  свой  рассказ,  аварийные  аккумуляторы  почти
разрядились и лампы излучали только слабое свечение.
     - То есть, сохранением своей личности, ты  обязан сбою в их аппаратуре?
Иначе бы процессор взял над тобой верх?.. - подвел итог Мишель Ренье.
     - Выходит, что  так... Я должен был  стать  одним из  них, но не  стал,
благодаря случаю...
     - Знаешь, Морис, если  мы  когда нибудь выберемся отсюда живыми, никому
не рассказывай о том, что у тебя в голове есть эта штука. Кто-то ведь может,
по своему,  истолковать  твой  рассказ  и  ты  на  всю  жизнь  застрянешь  в
каком-нибудь  исследовательском центре  в  роли подопытного  кролика.  Давай
будем считать,  что  этой части, твоего повествования,  я  не слышал,  а  ты
ничего мне не рассказывал.
     - Ты специалист по  играм краплеными картами,  Мишель. Тебе  виднее и я
последую твоему совету...
     - Ну, вот и хорошо, - кивнул тот. - А что же касается команды корабля и
его десанта, то все они находятся здесь же...
     - Где здесь? - не понял Морис.
     - Здесь, на судне. Их вызвали в грузовой отсек и открыли кингстоны.
     Последовала продолжительная пауза, а затем Морис спросил:
     - А ты как же?..
     - Ты же  сам  сказал, что люди  из НСБ -  специалисты в игре краплеными
картами. Вот и тут  я пошел на обман... Подсунул  свой  электронный медальон
одному парню  в карман  и датчики  сосчитали его, как  двоих. Поэтому искать
меня никто и не думал.
     - Ты понял, что происходит что-то неладное?..
     - Да, когда встретился в коридоре с первым помощником,  а он меня  даже
не заметил. И глаза у него были, какие-то, безжизненные. Он прошел в каюту к
контр-адмиралу и вскоре после этого мы изменили курс. Мне было известно, что
никакого изменения курса быть не должно, а тут гляжу  в иллюминатор - звезды
поплыли.  Значит,  сделали поворот.  Вот так, одно за другим и  я оказался в
темной кладовке возле камбуза. Так и выжил...
     На этом Мишель закончил свой рассказ.
     -  Я  слышал об этих событиях  с  "той" стороны,  -  произнес Морис.  -
Каким-то образом  на корабле  оказался робот-диверсант с  внешностью первого
помощника.  Пока он работал автономно, он очень походил на человека и  никто
ничего  не замечал,  но  стоило  включиться  его основной  задаче  и  первый
помощник снова  превратился в машину.  И  сразу другой внешний  вид  и глаза
безжизненные  -  все, как  ты сказал...  - Морис помолчал и  добавил: -  Мне
самому  удалось  увидеть собственного двойника. У  него из  руки  выскакивал
стилет  длинной   в  ладонь.  Наверное,   таким   же  стилетом  был  убит  и
контр-адмирал...
     - Похоже на то, -  кивнул Мишель. - Когда я нашел тело Хоука, то не мог
оторвать  его от пола -  оно  присохло намертво. Он  умер в луже собственной
крови...  У меня, тогда, была какая-то  временная потеря рассудка - когда  я
понял,  что  остался совершенно  один. Трясло всего. Очнулся, вокруг  темно.
Рядом  окоченевший  труп... Кое как добрался  до  медицинского  бокса и  там
прожил  первые   несколько   дней  -  пришлось  колоть  себе  успокаивающие.
Выкарабкался,  одним  словом.  Пока  не  выдохлись  аккумуляторы, копался  в
компьютере, пытался  включить  основное питание  - без этого  не запускались
двигатели, но  исчез этот злополучный  блок... Удалось, только,  просмотреть
последние  команды   и  выяснить,   как   была  уничтожена  группа  флотских
кораблей...
     - Но теперь нас уже двое и у нас есть этот "злополучный блок". Что если
нам попытать счастья? - предложил Морис.
     - Да, об этой минуте я мог только мечтать... - согласился Ренье.
     Морис  открыл чемоданчик  и из специального  гнезда с зажимами, вытащил
недостающий  элемент  бортового  компьютера.  Затем  взвесил его на  руке  и
сказал:
     - Совсем легенький. Надеюсь, он не испортился...




     Едва  блок  был  вставлен  на  свое   место,  автоматически  включилось
частичное питание компьютера. Засветился один из дисплеев и на нем появилась
схема энергоснабжения всего корабля.
     Мишель активизировал на экране квадратик вспомогательного генератора, и
словно   очнувшись    от   долгого   сна,   генератор   начал   стремительно
раскручиваться, сотрясая  вибрацией далекий хвостовой отсек.  Когда  обороты
достигли  определенной  частоты,  послышался легкий щелчок и все освещение в
рубке засветилось на полную мощность.
     На настенных  панелях замигали  сигнальные  лампочки,  ожили дисплеи  и
принялись рисовали схемы коммуникаций, требующих  проверочного тестирования.
Ренье запустил  программу тестов и несколько минут все механизмы  занимались
только тем, что чистили свои перышки. Затем, поочередно, все системы  начали
запускаться в работу.
     Корабль стал наполняться светом, теплом и механическими звуками большой
оживающей машина. Сжатый воздух рванулся по трубам и вытеснил из заполненных
отсеков  балластную  воду.  Корабль  качнулся раз,  другой  и,  оторвавшись,
наконец,  ото дна, в тучах взметнувшегося ила, начал медленно подниматься из
бездны - к свету.
     Словно громадный  кашалот, он  вынырнул  на поверхность и закачался  на
волнах,  роняя  с   себя  налипшую  грязь  и  водоросли.  Заработали  мощные
двигатели, и весь корпус судна, скрылся  в облаках раскаленного  пара.  Звук
работающих  двигателей перешел  в  рев  и,  рассекая носом волны,  умытый  и
очищенный горячим паром корабль начал свой разбег.





     Оставшиеся на берегу солдаты  радостно кричали  и подбрасывали в воздух
шлемы  от  переполнявшего  их восторга. А черное  тело  корабля, с отчетливо
видимой  эмблемой  7-го  Космического   флота,  оставило  водную  стихию  и,
развернувшись, по большой дуге, направилось к косе...
     Автоматические  затворы  залязгали стальными  зубами, досылая в  стволы
осколочные  снаряды,  а  инфракрасные   глаза  прицелов  засветились  жаждой
убийства - военная машина готовился возвращать долги.
     Судно  зависло в  ста метрах над  пляжем,  и  его  левый  борт  коротко
полыхнул  залпом. В место, где столпились коммандос, ударил огненный смерч и
расшвырял  тонны  песка, а  вместе  с  ним куски  защитной брони  и  обломки
двухмоторного самолета.
     - Ну как тебе это? - спросил Мишель, кивая на иллюминатор.
     - Война есть война...  -  пожал  плечами Морис. -  Работа  такая... Эй,
смотри я глазам своим не верю...
     Из леса на взрыхленный песок пляжа, выезжал настоящий BDM.
     Броневик остановился, и из  боковой двери вышли три десантника в черной
броне "Корсара".
     - Я отказываюсь верить, Мишель, это же Тим!.. Сажай судно!.. - закричал
Морис.
     Приземлившийся корабль занял половину песчаной косы.
     Не  дожидаясь  пока встанет  на  место, плавно  выезжающий  трап, Морис
спрыгнул на песок и побежал к идущим навстречу десантникам. Один из них снял
шлем и друзья обнялись.
     - Ох как  будто исхудал  же ты,  Морис. Ты и  раньше был  не толстый, а
теперь... А кто там еще с тобой?..
     Когда Мишель подошел ближе, Тимотеус узнал его.
     - Мишель  Ренье,  а  ты  откуда  здесь взялся?.. Помнится  ты служил  с
Линдером...
     - А потом убрался на Аракс Желтый, - добавил Ренье.
     - Ничему не удивляйся, Тим, Мишель работает на НСБ, -  пояснил ситуацию
Морис.
     -  Ах,  вот оно что...  -  понимающе кивнул Тимотеус затем огляделся по
сторонам и предложил:
     - Надо убираться  в  лес,  а  то здесь  мы  слишком  заметны.  Корабль,
конечно, не спрячешь, а жаль...
     Все  забрались  внутрь BDM и  броневик,  круто развернувшись  на месте,
покатил обратно, под защиту густых ветвей.
     Находясь внутри бронемашины,  Морис отметил, что  все солдаты Тимотеуса
были в хорошей форме. Даже толстяк Порк выглядел молодцом.
     Ни больных, ни раненых видно не было. Оружие, броня - все на месте. Это
было полнокровное, готовое к бою подразделение.
     В  очередной  раз  Лист  вкратце  изложил  известные  ему  подробности,
относительно готовящегося нападения  на  Форт Макс и  о планах использования
нового секретного  оружия.  Затем  пришла  очередь  Мишеля и он  рассказал о
гибели кораблей флота и их десанта.
     Совещались офицеры  недолго. Всем  было ясно, что  на большом  судне за
пределы  Бонакуса  им не вырваться, но  как-то использовать его  было просто
необходимо.
     В носовых шахтах корабля находились пять спасательных челноков.  Каждый
из них был снабжен  мощным передающим устройством  и маяком.  Даже  в случае
повреждения  самого  корабля,  спасательные челноки  могли  продолжать полет
самостоятельно  и, с высокой степенью вероятности,  хотя бы один из  них мог
пробиться за пределы системы Бонакуса.
     Если бы это случилось, челнок сумел  бы  передать  сигнал на Форт Макс,
прежде, чем его догонят и уничтожат.
     Работу  начали  немедленно.  Шифровальщики  быстро,   прямо  со   слов,
кодировали получаемую информацию и, перебегая внутри судна от шахты к шахте,
заносили  сжатые  данные  в маяки  спасательных  челноков.  Когда  все  было
закончено, шифровальщики прогнали проверочный тест и бегом покинули корабль,
доверенный, теперь, только бортовому компьютеру.




     Из  под густых крон тропических деревьев, Морис и его  друзья наблюдали
за  последним  стартом  военного корабля. Послушный приказам  автопилота, он
начал подъем и тучи песка, смешанного с морской водой, взметнулись в воздух.
     Когда  огромная  метка  появилось  на  дежурных радарах  базы  "Север",
операторы были очень удивлены. Подходящие по размеру суда -  "орион",  имели
другие скоростные характеристики.
     Срочно  была  запрошена Армейская  разведка, и полковник Фрезер,  крича
истошным голосом, приказал поднимать все военно-космические средства с обеих
баз.
     Участие  в перехвате  "орионов"  сразу  было  поставлено под  сомнение,
поскольку только три  из  них,  теоретически успевали выйти  из тени "Эр-Зет
10". Тогда ставка была сделана на "мант" и они получили приказ к старту.
     Выскакивая  из  шахт,  будто подброшенные пружиной  и не тратя время на
красивые построения, "манты" сразу устремлялись к месту прорыва беглеца.





     Когда  бегающий луч  радара зацепил  метку судна-беглеца, звук  зуммера
показался Берте  Клотц самой лучшей музыкой. Она неслась в головной "манте",
а за ней следовали восемьдесят шесть подчиненных ей бортов.
     С другой  стороны планеты спешил капитан Хоффман, ведя за собой еще сто
двадцать "мант" с базы "Юг".
     - Привет, Берта, это я...
     Услышав голос Хоффмана, Берта поморщилась:
     - Ты то чего здесь делаешь, Спайк. У тебя же сейчас время сиесты...
     - Да ладно жадничать. Вы там, на "Севере", непонятно, чем заболели. Что
ни делаете - одни слезы... Спорим  на половину  жалования и один компот, что
мои парни завалят "кабанчика".
     - Я не спорю с  дураками, Спайк. Но  право, первому получить по носу, я
тебе представляю...
     Берта  произнесла в переговорное устройство несколько команд и ее отряд
стал   перестраиваться   в   форму  подковы.  Затем  машины  Берты   немного
посторонились и дали "мантам" - южанам подойти на дистанцию ракетного залпа.
     Первая  двадцатка  бортов капитана Хоффмана  поспешно выпустила по паре
бласт-ракет, но они сдетонировали, наткнувшись на стену выхлопных газов.
     Хоффман сменил тактику  и двумя группами начал охватывать "кабанчика" с
флангов,  однако  неожиданно, с обоих бортов  судна-беглеца полетели  минные
группы, которые  мгновенно  развернулись  в  минные  сети.  Несколько "мант"
Хоффмана сходу влетели в расставленные  ловушки и сработавшие заряды порвали
их  на  куски.  Уцелевшие  машины  шарахнулись по  сторонам  и едва избежали
столкновения с разлетавшимися обломками.
     Тем временем,  корабль-нарушитель  продолжал мчаться к границе  системы
Бонакуса и все дальше уходил от негостеприимной "Эр-Зет-10".
     - Манта-один-север, вызывает орион-один... Мы готовы открыть огонь, как
только  нарушитель выйдет  из-за  Малой  Луны.  Отодвиньтесь  в  сторонку...
Манта-один-юг, к вам это тоже относится.
     - Понял вас... - отозвался капитан Хоффман.
     Как  только  корабль-беглец  показался из-за  Малой Луны,  два страшных
удара,  один  за другим, потрясли его  корпус. Третий заряд сорвал орудийную
башню и на ее месте, в корпусе судна, образовался широкий пролом.
     По  пробоинам в корпусе ударили роторные лазеры  отряда Берты, а машины
"южан"  стали заходить  со  стороны разбитой башни.  Теперь  этот  сектор не
простреливался и можно было не боясь подойти на расстояние верного выстрела.
"Южане" били через  пробоину бласт-ракетами  и те звонко лопались  внутри, в
клочья разнося межтрюмные перегородки.
     Вскоре, повреждения  судна  сказались на  работе  двигателей и за  ними
потянулся длинный шлейф оранжевого газа. А еще через мгновение, поврежденный
корабль  снова попал в зону  видимости "орионов"  -  "манты"  разбежались  в
стороны, и еще два заряда врезались в корпус жертвы.
     Корабль  стало  разворачивать  по  вертикали,  но  до  границы  системы
Бонакуса  оставалось  совсем  немного.  Очередной раз опросив  все  системы,
бортовой  компьютер, определил, что судно гибнет и выдал челнокам разрешение
покинуть шахты.




     Появление    челноков   оказалось   для    преследователей   совершенно
неожиданным.  Сначала  Берта   приняла  их   за  истребители   и   выполнила
противоракетный  маневр, но  тут же стало ясно, что  челноки  не  собираются
нападать, а  наоборот,  на  максимальной  тяге,  несутся  вон  из  планетной
системы.
     Будучи  абсолютно  уверенными,  что в  челноках  находятся,  пытавшиеся
угнать корабль предатели, две сотни "мант" открыли по ним шквальный огонь из
роторных лазеров - такой плотный, что в нем сгорели несколько  выпущенных по
целям бласт-ракет. И теперь, только два челнока мчались к границе  планетной
системы, а капитан Хоффман, поняв, что  лишь мешает действиям Берты, отозвал
свой отряд обратно.
     Берта Клотц тоже дала  сигнал "отбоя" понимая, что  оставшиеся  челноки
уже никуда не  денутся  и их можно уничтожить лично, получив  от  этого хоть
какое-то удовольствие.
     Безо всякой спешки она позволила системе наведения захватить обе цели и
выстрелила по ним ракетами.
     Первым, огненными  брызгами,  разлетелся  ближний  челнок,  а за ним  и
последующий.  Он погиб  быстро, однако  успел прожить  несколько драгоценных
секунд, за пределами системы Бонакуса.




     Дежурный шифровальщик одной из станций связи Форта Макс, скучая смотрел
на  экран,  где разворачивалось  очередное шифрованной сообщение. Однако, по
мере  того, как до него доходил  смысл текста, глаза дежурного  округлялись.
Наконец, он вскочил с  места  и, опрокинув на своего сослуживца горячий чай,
помчался к начальнику смены.
     Уже  через  два  часа  к границе  Бонакуса  двинулись  разведывательные
корабли, а тяжелые крейсера  2-го,  3-го и 7-го  флотов покинули орбитальные
доки Форта Макс.
     На  наиболее  вероятных  направлениях  удара  противника,   суда-саперы
растягивали минные сети, а  стрелки-артиллеристы получили словесное описание
кораблей возможного  противника и  их предполагаемые характеристики. Все эти
сведения были почерпнуты  из кодированного  сообщения  пришедшего с  "Эр-Зет
10".
     Огромная милитаристская машины империи набирала обороты и казалось, что
ничто уже не сможет ее остановить.
     Покинув   места  постоянного  базирования,  к  месту  возможных  боевых
действий, двинулся мощнейший 8-й Космических флот.
     В очагах  локальных военных  конфликтов,  на  территории Сообщества, на
замену  соединениям  "Корсар",  "Иглз" и  "Барракуда"  направлялись  морские
пехотинцы,  а  специальные  войска  возвращались  на  свои родные  базы.  По
прибытии  "домой",  элитные  подразделения  должны были  доукомплектоваться,
чтобы быть готовыми к действиям в условиях широкомасштабного войны.
     С военных  заводов  "Браун тэнкс", на  планетах  Цебена и Авангард-Хоу,
срочно перебрасывались новейшие истребители и штурмовики. До базы на Красных
Камнях они  добирались своим ходом, а по прибытию, размещали на  космических
авианосцах производства "PX Спейс автоматик".
     Ускорялись  и без  того, достаточно динамичные программы,  по  созданию
совершенно нового 9-го Космического  флота. Один за другим, на орбиту Земли,
выходили штурмовые суда "медведь"  и топедоносцы  "галил". Это корабли были,
принципиально новым словом в военном кораблестроении.
     Наконец, процесс раскачки и  приготовлений  был закончен и было принято
решение атаковать  колонию,  на  планете "Эр - Зет  10", совместными  силами
2-го, 3-го, 7-го, 8-го и 9-го Космических флотов.
     Специальные соединения "Корсар", "Иглз" и "Барракуда",  в  совокупности
насчитывающие восемьдесят тысяч человек, должны были высадиться на планету с
собственных десантных кораблей.
     Таким образом, в районе Форта-Макс было собрано более двух тысяч судов.
     В их  число  входили  - пятнадцать  крейсеров  полукилометровой длинны;
пятьдесят  четыре  броненосных  корабля,  ракетно-артиллерийской  поддержки,
которые   незначительно   уступали   крейсерам   в   размерах.  Следом   шли
торпедоносцы-бомбардировщики,  вооруженные минными  сетями,  корабли-саперы,
суда противоракетной защиты и охранники-"стопгварды".
     Большими  неуклюжими  калошами смотрелись пять  авианосцев,  несущих  в
трюмах, полторы тысячи истребителей, штурмовиков и катеров-камикадзе.
     В общее число  судов входили  и триста кораблей-разведчиков, начиненных
зондами  и  летающими  датчиками  самого разного  назначения.  В обязанность
разведчиков  входило извлечение информации из самого пекла боя, а  также  из
глубоких   тылов   противника.   Рассыпая   свои    многочисленные    зонды,
корабли-разведчики снабжали супер-компьютер  Главного штаба  всеми  данными,
необходимыми для создания точной модели битвы.
     Армаду военных кораблей  пополнили и  тысяча  шестьсот  малых десантных
судов из состава специальных подразделений.
     Каждый  корабль "Корсара" нес в себе  десантный  гусеничный  броневик с
полусотней бойцов приспособленных для лобового штурма любой цитадели.
     Корабли "Барракуды" были загружены бронированными катерами на воздушной
подушке,  вооруженных  пушками и легкими  ракетами. Команда  каждого  катера
состояла  из  пятидесяти  десантников,  снаряженных  в  броню  с компактными
турбинными  двигателями.  Вооружение "барракуд"  было очень  специфично:  от
скорострельных  игольчатых  пистолетов,  до  портативных  противокорабельных
ракет.
     Десантные  корабли "Иглз"  несли  легкие летающие танки, с традиционной
полусотней  солдат.  Незначительное  бронирование  танков   компенсировалось
разнообразием и мощностью их вооружения. Здесь  были и скорострельные пушки,
и ракеты, и даже бомбы.
     Сами горные десантники были экипированы в легкие бронежилеты оснащенные
альпинистским  снаряжением.  Катушки  со   сверхпрочными  линями,  крючья  и
пневматические  гарпуны  -  все  это  входило  в  нестандартные набор горных
коммандос.




     Все скопление  военных  судов растянулось  на пять  тысяч  километров и
висело в  космосе,  опекаемое бесчисленным количеством  мелких, как мошкара,
судов снабжения, продолжающих прибывающих со всех концов империи землян.
     Наконец,  последовал  долгожданный приказ  и  крейсеры  первыми  начали
разворачиваться и становиться  на курс. Они  выдвигались в авангард, а вслед
за ними, согласно установленного порядка, выстраивались остальные суда.
     Уже  по  ходу  движения  производились перестановки и  корректировки. В
голову  колонны,  перегонялись станции дальнего  обнаружения, посты  связи и
генераторы  активных   помех.  Добравшись   до   места,  они   выстраивались
параллельно крейсерам и, развернув свои уши-антенны, начали работу.
     Через какое-то  время,  вдоль  бесконечной колонны проследовала  сотня,
похожих на щук, разведчиков. Прибавив скорости, исчезли далеко впереди.
     Добравшись  до  системы  Бонакуса  первыми, разведчики,  осторожно,  по
одному, стали проникать за ее границу.
     Непрошеных  гостей  тут же атаковали,  богато  засеянные, поля лазерных
мин.  Огонь "сторожей" был настолько плотным, что разведчики быстро покинули
систему  и выпустили  в закрытую зону  тысячи  разведывательных  зондов. Эти
устройства  были  не  крупнее апельсина и, срабатывающие  на  их приближение
лазерные мины, наносили микрошпионам минимальный урон.
     Вскоре из  закрытой системы Бонакуса начала поступать первая информация
о  невидимой планете.  Зонды сообщали  обо  всем:  количество  лун,  наличие
торпедных пограничных станций, частота управляющих сигналов и многое, многое
другое.
     Понимая, что уничтожить зонды невозможно, противник выпустил "ребусы" и
"стаккато", но  прежде,  чем они  подлетели на  расстояние  выстрела,  юркие
разведчики, растворились в глубинах космоса.




     Президент  пошевелил  стариковскими  кустистыми  бровями  и  театрально
произнес:
     - Ну вот оно и случилось. Вот оно и произошло...
     Перед  ним  навытяжку  стояли:  глава  Армейской  разведки  - полковник
Фрезер, управляющий Службой Внутренней безопасности  - Бирин, начальник базы
"Север" - майор Калхаунд и его коллега с базы "Юг" - майор  Шандор, а также,
командующий  флотилией  ракетно-артиллерийских экранопланов  и бронированных
катеров на воздушной подушке - контр-адмирал Сакита.
     Чуть в  стороне,  за совещательным столом, сидел Маршал. Он с интересом
рассматривал свои широченные ладони, словно видел их впервые.
     Возле  самой   двери  кабинета  Президента,  стоял,  ответственный   за
специальные операции, капитан Летнер.
     - Вот  оно и произошло,  - повторил  доктор Ризен. -  Противник, выслал
разведку...  Империя  землян  послала  нам  своих гонцов  смерти. Но  совсем
необязательно, господа, что мы  окажемся проигравшими. Даже несмотря на ваши
бесконечные ошибки.
     Президент окинул своих подчиненных презрительным взглядом и продолжил:
     - В  своих  руках  мы  держим всю мощь проекта  "Бездна". Он  закончен,
господа, и  закончен  раньше  времени...  Так  что  мы  встречаем  врага  во
всеоружии.
     Ризен повернулся к капитану Летнеру.
     -  Как  ваши  дела,  капитан?  Все еще  гоняетесь  за  диверсантами  по
джунглям? Помнится, последний раз  мне  докладывали, что их  осталось  всего
несколько человек... А ведь под командованием находится четыре тысячи лучших
солдат колонии.
     - Три тысячи семьсот... - промямлил капитан.
     - Что, простите? - переспросил Ризен.
     -  У  меня  под  командованием  три  тысячи  семьсот  солдат,  господин
Президент...
     - А, ну это, конечно, меняет дело... - Ризен недовольно покачал головой
и сказал Фрезеру, указывая пальцем на капитана:
     - Между прочим, полковник это - ваш протеже...
     Полковник ничего не ответил, предпочитая промолчать.
     Президент понимающе покивал своим лысым черепом и повернувшись к Бирину
спросил:
     -  А какими успехами можете  похвастаться  вы, дорогой  Вацлав? Сколько
ваших  людей находилось в  экспедиции  за  трофейным кораблем? И что,  никак
нельзя было помешать угнать его?..
     -  Но  заговорщики  были  уничтожены,  господин  Президент,  -  пытался
оправдаться Бирин.
     - А какой ценой? Мы потеряли сильный корабль, который был нам нужен для
нанесения  упреждающего  удара   по  Форту  Макс...  К  тому  же,  во  время
преследования этого судна, вследствие непрофессиональных действий пилотов  с
базы  "Юг",  мы  потеряли пять  машин...  - Ризен выразительно  посмотрел на
начальника базы "Юг", майора Шандора.
     -  У нас мало боевого опыта, господин Президент. Все предыдущие военные
операции выполнялись силами базы "Север".
     -  Ничего, Шандор, скоро у всех вас будет  возможность попрактиковаться
на  настоящей  войне...  Итак,  соратники,  я  объявляю  о начале  тотальной
активизации процессоров  всего военнообязанного  населения нашей колонии,  а
это восемьдесят процентов всех граждан.
     Многие  из  вас, наверное, не  знают  о том, что  в процессорах каждого
гражданина  колонии зарезервирована личность профессионального военного. При
тотальной  активизации, из трехмиллионного населения мы  получаем почти  два
миллиона  солдат  и...   и   матросов,  -  закончил   Ризен,  посмотрев   на
контр-адмирала Сакиту.
     - А  теперь, - продолжал Президент, - Сообщите мне о резервах, которыми
мы располагаем. Итак, база "Север".
     -  На  базе  "Север",  господин  Президент,  на  консервации  находятся
пятьдесят  четыре  корабля  "орион", сто  тридцать бомбардировщиков  "зеро",
двести  двадцать  четыре  корабля "манта  -  V", пятьсот девять  штурмовиков
"стаккато"  и  восемьсот  двадцать  легких  машин "ребус".  Итого,  вместе с
функционирующими на  настоящий  момент,  две  тысячи  двести  пятьдесят  три
машины, - подвел итог майор Калхаунд.
     - База "Юг", - начал майор Шандор, - имеет следующий резервы: "орионы"-
двадцать один корабль, "зеро"-  пятьдесят два,  "манта - V"- девяносто пять,
"стаккато" - четыреста девяносто  и  "ребусов" - пятьсот  четырнадцать штук.
Вместе с  теми, которые  уже  в боевой  готовности,  выходит тысяча  семьсот
двадцать машин.
     -  Ну что же, почти,  четыре тысячи аппаратов  больших и маленьких, это
серьезный аргумент. -  Заметил Президент, - А что  у  нас на  море  и, самое
главное, как защищается вход в бухту Далон?
     -  Экранопланы у нас, конечно, устаревшие,  но мы содержим их в хорошем
состоянии. Фактически, мы  имеем  двенадцать, тяжело бронированных  летающих
крепостей.  Надежную броню имеют и  катера на воздушной подушке. И еще к нам
прикомандированы  десять  "стаккато" и  пять  "зеро"  с  базы  "Север"...  -
закончил доклад контр-адмирал. Но помедлив пару секунд, добавил:
     - Однако, оборонная  доктрина, которой мы придерживаемся, не  допускает
массированной атаки с моря. Основной удар мы ожидаем из космоса...
     - Так то оно так, - кивнул доктор Ризен. - Но эта доктрина писалась еще
в те времена, когда  мы ничего не знали о подразделении "Барракуда"... Мы не
можем выкурить из леса дюжину диверсантов, - Ризен выразительно посмотрел на
капитана Летнера, -  А уж если сюда посыплются все эти "барракуды", "иглз" и
"корсары", то они разбегутся, как тараканы, по  всему материку и устроят нам
веселенькую жизнь... Итак, господа, сейчас ваша главная задача заключается в
том, чтобы получить новых специалистов и  протестировать их на  соответствие
специальности.  А  после  этого  укомплектовать ими  находящуюся  в  резерве
технику.
     Армейская   разведка   и   Внутренняя   Безопасность   должны   принять
беспрецедентные, я  повторяю,  - усилил голос  Президент,  - беспрецедентные
меры  безопасности,  для  предотвращения  террактов  и  актов  промышленного
саботажа.  Не ослаблять  контроль над  подземными  коммуникациями  по  всему
материку - от побережья, до побережья. Понятно?..
     - Понятно, - промямлили подчиненные.
     - А теперь, раз понятно, все свободны...





     Разведчики  вернулись в  туннель,  когда уже совсем стемнело. Тимотеус,
Морис, Мишель и первый помощник Уильямс ожидали их внутри броневика.
     -  Там  происходит что-то непонятное, сэр, - начал докладывать командир
разведчиков. - Мы уже знаем, что все промышленные и  жилищно-бытовые объекты
противника расположены под землей.  И  вы знаете, сэр, что две недели  назад
увидеть  их  человека на поверхности было, почти,  невозможно.  Теперь  же в
подземельях происходит  какая-то  лихорадочная деятельность, потому  что  на
поверхности  мы  насчитали  более  ста восьмидесяти  человек за  пять  часов
наблюдения.
     Сержант развернул нарисованную от руки карту.
     -  Вот здесь и  здесь,  техническими рабочими  был срезан толстый  слой
дерна, а под ним оказались дополнительные стартовые шахты - восемь штук. Они
так  заржавели,  что  открываются  с  жутким  скрежетом.  Техникам  пришлось
смазывать их  несколько  раз, прежде чем  они стали раздвигаться бесшумно...
Судя  по  всему,  готовится  массовый  выход из  подземелья  всех  имеющихся
военно-космических сил. А  вот здесь и  здесь, в  трех километрах  к югу,  и
здесь,  в  долине, -  водил по карте  разведчик, -  появились  сооружения со
сборными параболическими антеннами. Очень  похоже на то, что устанавливается
дублирующая   система   связи.   Днем   охрану   несут  двенадцать   человек
легковооруженных   пехотинцев.   Их   дополняет   легкий   полевой   танк  с
двадцатимиллиметровой плазменной  пушкой. Когда  начало  темнеть, пехотинцев
сменили  серьезные  тяжеловооруженные парни - что-то вроде  коммандос. И еще
прибыла четырехствольная артустановка, калибра приблизительно семьдесят пять
миллиметров... Вот и все, - закончил сержант, - после этого мы возвратились.
     - Хорошо,  ребята,  идите  отдыхайте, - разрешил Тимотеус и обращаясь к
офицерам, сказал:
     - Ну, что же, господа, кажется, наше письмо дошло до адресата.
     - Ты думаешь, что  они напуганы появлением Космического  флота?  А если
они, просто, готовятся к нанесению удара по Форт Максу, как и  собирались, -
усомнился Морис.
     -  Нет, коллега,  это  исключено,  -  отозвался  Мишель,  - вряд ли  им
потребовались  бы  для  этого резервные стартовые  шахты. Да  и  дублирующая
система  связи, это явная подготовка к боевым  действиям  в пределах системы
Бонакус.
     - Я придерживаюсь  такой  же точки зрения, -  подал  голос  Уильямс.  -
Вопрос в другом: что мы должны предпринять в данной ситуации?
     - Мы  должны уничтожить наибольшее количество резервных станций. Только
они им  могут и не пригодиться  - обойдутся  уже развернутыми.  Впрочем... -
Тимотеус потер пальцами переносницу.
     - Что? - спросил Морис.
     - Я подумал, а может быть, это не дублирующая система  связи,  а просто
увеличение мощности для управления большим количеством сил.
     - Ты гений, командор!.. - хлопнул себя по коленке Морис. - Ведь и новые
стартовые шахты тоже необходимы для вывода в космос дополнительных сил.
     - Значит решено? Жжем станции? - уточнил Уильямс.
     - Да, - подтвердил Мишель Ренье. - И тогда им ни за что не справиться с
управлением своей армадой.




     BDM медленно пробирался  по  лабиринтам темных  пустот,  проделанных  в
известковой породе еще древними подземными реками.
     В этой части материка сеть естественных пещер была широко разветвлена и
во многих местах имела выход на поверхность.
     Когда-то Тимотеусу и его  десантникам  здорово  повезло  и они избежали
гибели,   случайно   обнаружив  вход  в   эти  туннели.  Это  спасло  их  от
преследования,  когда  "стаккато"  и  "ребусы",  не  желавшие   смириться  с
исчезновением добычи, сутками напролет стригли верхушки  деревьев на бреющем
полете.
     Поневоле  приходилось изучать  эти извилистые коридоры и составлять  их
карты.  Позднее  они  пригодились  для  ведения  разведки  и  наблюдения  за
противником. Иногда  удавалось добраться до объектов наблюдения, так ни разу
и не показавшись на поверхности земли.
     Тимотеус считал,  что именно наличие этих туннелей и натолкнуло, в свое
время,  основателей  колонии  на  возможность  создания  своих  поселений  и
промышленных объектов под землей в, практически, готовых помещениях.
     Тяжелый броневик выбрался из  пещеры  и оказался среди  густых зарослей
буйной  тропической  зелени.  Наматывая на  гусеницы стебли плюща и  колючих
лиан, он проехал сотню метров и остановился. Двери окрылись и из них  начали
высаживаться  десантники  -  до  новой станции,  которую выбрали  в качестве
первой мишени, было еще около двух километров.
     Первыми, как всегда, выдвинулись  разведчики, а остальные, выстроившись
в  колонну, двинулись  за  ними.  Через полчаса  скорого марша  по  влажному
тропическому лесу отряд прибыл на место.
     Из-за густых зарослей  станция просматривалась очень хорошо: квадратная
металлическая постройка около пяти метров в высоту, она имела наверху что-то
вроде приплюснутой башни с двумя параболическими антеннами. Башня  вращалась
по часовой  стрелке,  а антенны,  при  этом, совершали  еще и  колебательные
движения.
     По периметру станции, метрах в  тридцати от стен,  была сооружена стена
из  мешков с песком. Она была выложена в рост человека и с каждой из четырех
сторон, имела по несколько бойниц. По углам этой песчаной крепости,  из  тех
же  мешков,  были сложны  башни. Их бойницы закрывались броневыми щитами,  в
отверстиях которых торчали стволы двадцатимиллиметровых плазменных пушек.
     Это было серьезное  оружие поскольку одно попадание плазменного  заряда
превращало доспехи пехотинца в мусор.
     Конечно, можно  было применить против них пушки  BDM, но  пока броневик
находился в  засаде  на  случай,  если к  противнику прибудет  подкрепление.
Десантную машину замаскировали  на  небольшом  пригорке, господствующем  над
площадкой, пригодной для посадки геликоптеров.
     Перед  северной  стеной крепости протекал ручей,  который, по разумению
строителей  оборонительного  сооружения,  должен  был  стать  дополнительной
преградой на пути вероятного противника. Но именно им решили воспользоваться
десантники, для пробивания бреши в обороне.
     Тимотеус посовещался с двумя бойцами,  и те быстро  ушли  в глубь леса,
выше по течению ручья, а через какое-то время течение потащило  вниз обломок
сухого дерева, с  прикрученным  к нему  мощным фугасом. Однако, на некотором
расстоянии от крепости,  там  где течение  воды замедлялось, стрелок угловой
башни   заметил  фугас  и   развернул   пушку  намереваясь  открыть   огонь.
Одновременно он подставил десантникам незащищенный бок и короткая очередь из
MS-400 выбила его из кресла.
     Падая, стрелок задел гашетку, и пушка  несколько раз выстрелила в небо.
Между  тем, вторая пушка северной стороны, тут  же открыла  огонь по позиции
стрелявшего десантника. Болотная кочка, за  которой он скрывался,  сгорела в
яркой вспышке, а самого бойца тяжело контузило.
     Понимая,  что  на ровном  месте  противнику  деваться  некуда,  стрелок
принялся разносить кочки одну за одной.
     В этот момент взорвался  фугас, достигший середины стены. Ударная волна
пробила в мешках двухметровую брешь и разметала  воду вместе с илом. Грязная
жижа залепила  глаза обороняющимся северной  стороны  и ослепленный  стрелок
пушки, начал отчаянно поливать огнем все вокруг.
     Плазменные струи вспарывали дерн и сносили случайные деревья, а к бреши
в стене, стали собираться охранники с других участков.
     Уловив удобный момент, Морис включил разрядку накопителей.
     Он  вылетел на  три  метра вверх  и  через  стену послал из  своего MS,
длинную  очередь в гущу  бегущих  солдат. На это  время, ослепленный  грязью
стрелок  пушки,  прекратил  огонь  и  сразу  двое  десантников,  высвобождая
накопители,  гигантскими  шагами  поскакали  к  башне.  Однако  пушка  снова
заработала, и заряд угодил в одного из них. Струя плазмы разорвала беднягу в
клочья,  но второй десантник, сержант  Петраков,  был  уже возле  башни.  Он
швырнул  в  бойницу  тяжелую  гранату  и  от   мощного  взрыва  покореженную
плазменную  пушку выбросило  из башни. На  остатках энергии в компенсаторах,
Петраков  подпрыгнул  вверх  и зацепившись за  край  амбразуры,  перекатился
внутрь башни. Понимая, что  задумал их товарищ,  десантники,  прикрывая друг
друга, короткими перебежками начали приближаться к стене.
     Бесполезный, на своем  месте, стрелок одной  из южных  башен, побежал к
уцелевшей пушке на северной стене, намереваясь застать атакующих десантников
врасплох. Но Петраков уже оказался  внутри крепости и швырнул вторую гранату
в скопление солдат.
     Этот  взрыв  сразу  же  переломил  ход  сражения,  а  когда  на  головы
оставшихся   в  живых  защитников  посыпались,  перелетающие  через   стены,
десантники, в сражении за станцию была поставлена точка.
     Две  минуты  заняло  минирование  станции,  и "корсары"  начали  быстро
отходить. Однако неожиданно,  со стороны горного  массива, в небо взмыли три
геликоптера  и сходу, выпустив по десантникам несколько пулеметных очередей,
начали приземляться на площадку возле леса.
     Из винтокрылых  машин  стали выпрыгивали коммандос в  серой броне.  Они
падали на землю и ничего не предпринимали, ожидая, когда геликоптеры взлетят
и поддержат их огнем с воздуха.
     Для "корсаров" складывалась  угрожающая  ситуация,  но в момент,  когда
первый  геликоптер уже  начал отрываться от земли, прятавшийся в засаде BDM,
сотрясая  ревом  турбин  джунгли, выскочил  из леса  и, пролетел по  воздуху
метров двадцать, всей массой рухнул на взлетающую машину.
     Корпус  геликоптера  сломался,  как  яичная скорлупа,  а  BDM  помчался
дальше, давя разбегающихся во стороны  коммандос. Второй геликоптер он успел
протаранить на земле,  а  третий, успевший подняться в воздух, срезал  огнем
пушек из всех четырех башен.




     Капитан  Летнер стоял перед  полковником Фрезером с опущенной головой и
выслушивал вполне справедливые упреки.
     - Как  такое могло случиться,  Летнер,  что какие-то люди возникают  из
джунглей  на танке и разделываются  сначала  с охраной объекта, а  потом и с
самим объектом?.. Мало того,  твоих  хваленых коммандос они  разделывают под
орех, а их  геликоптеры сжигают. Звено  поднятых  по тревоги "стаккато" было
там через двенадцать с половиной минут, но они обнаружили только трупы наших
солдат и руины станции... Диверсанты же, вместе со своим танком растворились
в джунглях...
     - Господин полковник,  они ушли в  известковые  пещеры,  - оправдывался
капитан Летнер.
     - Ну так взорвите эти пещеры, - предложил Фрезер.
     - Это невозможно, пещеры тянуться на десятки километров и расходятся на
немыслимое количество рукавов.
     - Не нужно этих гадких оправданий, Летнер. Мы с вами обязаны эффективно
прикрывать все станции, поскольку  партизаны, в нашем тылу,  грозят оставить
нашу  космическую армаду без управления.  А  это -  смерть всей колонии,  вы
понимаете?
     - Выход только  один, господин  полковник, значительно  усилить  охрану
оставшихся объектов.
     В  этот  момент  зазвучал  сигнал президентской  связи.  Фрезер  замер,
заворожено глядя на аппарат,  словно надеясь, что тот  замолчит, но  телефон
упрямо  продолжал трезвонить. Полковник смерил Летнера уничтожающим взглядом
и снял трубку.
     - Господин Президент,  - начал он, не давая вставить  слово  Ризену,  -
Уверяю вас, мы больше не допустим такой оплошности. Кто же знал, что у них в
запасе целый танк? Охрана была рассчитана на пехотинцев, а тут...
     Оправдательная  речь  была   прервана   криками  разъяренного   Ризена.
Полковник  слушал  стоя  и на его лице отражались  все угрозы и оскорбления,
которые президент выкрикивал в трубку. Когда на том конце дали отбой, Фрезер
тяжело  опустился в  кресло и  с  минуту смотрел  в  пол.  Затем вздохнул  и
запоздало возмутился:
     - А почему, интересно, этим должна заниматься Армейская разведка?
     Потом, откашлявшись, снова обратился к Летнеру:
     - Значит так, капитан, всех своих людей распределяешь по станциям.  Это
получается...  почти, по двести человек. Для поддержки дадим им по две, нет,
по четыре артиллерийских  установки. Все леса, прилегающие к  станциям ближе
чем на пятьсот метров, сжечь. Всех пехотинцев со станций снять и вернуть для
охраны внутренних объектов. Уж сюда-то этим диверсантам не пробраться...




     Алексу казалось, что  уже нет  на этой чужой земле такого места, где бы
он не прошел со своим маленьким отрядом. Его марши длились  неделями, однако
солдаты уже  не  искали  уцелевших "корсаров",  а только спасали собственную
жизнь,   уходя   от  погонь,   садясь   в  засады  и   изредка   залегая  на
непродолжительные привалы.
     Постоянно  передвигаясь, бойцы совершенно обносились и  были  вынуждены
использовать  обмундирование  противника  и  трофейное  оружие.  Все  семеро
щеголяли в ботинках, позаимствованных  у  убитых коммандос  из подразделения
"Хок", от мести которых, они всякий раз чудом ускользали.
     Свои  штатные  MS-400  и  MS-23  пришлось бросить, так как  все патроны
вышли,  а  новых  взять  было  негде.  Пришлось  освоить  штурмовые лазерные
винтовки и со временем  десантники оценили  их по достоинству, хотя поначалу
они казались неудобными.
     Ножи  тоже  были от  "Хок"  -  с активной  кромкой,  которая загоралась
оранжевой  ниточкой,   при  нажатии  специальной  кнопки.  Шлемы  оставались
прежние, руки и ноги закрывали элементы старого комплекта, а вот бронежилеты
все сменили  на  трофейные, поскольку они были вдвое легче "корсаровских", а
их солнечные батареи работали значительно эффективнее.
     Проблемы  совместимости  разных  стандартов решал  Гаусс,  устанавливая
дополнительные  электронные  устройства,  которые   он   также  наковырял  в
трофейной технике.
     Чтобы  бесконечные переходы приносили пользу, отряд составлял подробную
карту в которую заносились военные и промышленные объекты, воинские склады и
шахты,  количество  военной  техники,  ее характеристики  и  многое,  многое
другое.  Рукописные черновики редактировались  и Гаусс заносил  все данные в
портативный компьютер. Алекс не слишком надеялся,  что сумеет передать карту
своим, однако лишняя работа отвлекала его людей от мыслей о доме и не давала
им погрузиться в пучину отчаяния.
     Когда  в колонии  появились признаки лихорадочной  деятельности, Линдер
предположил,   что   такая   суета   могла  объясняться   только  появлением
Космического флота землян и  решил вернуть  отряд поближе к побережью. Он не
собирался отсиживаться  в горах и  надеялся помочь  десанту, нарушив  работу
вражеских  коммуникаций.  Как человек  военный,  лейтенант понимал, что  без
надлежащего управления, даже сильный флот может потерпеть поражение.
     Посоветовавшись между  собой, бойцы маленького отряда решили  начать со
станций связи, которые,  в  последнее время,  росли  на побережье, как грибы
после дождя.
     Было решено начать наблюдения,  чтобы выяснить, кто и как  охраняет эти
объекты. Для лобовой атаки отряд был слишком мал, поэтому  пришлось подробно
изучать расписание и привычки охранников, чтобы точно  определить их  слабое
место.
     Наблюдать пришлось в сложных условиях, поскольку ближайшие, к выбранной
станции, деревья были подожжены. Густой дым попадал в глаза и нос, заставляя
десантников париться в закрытых  шлемах и дышать через мембранные фильтры. В
такой  ситуации что либо рассмотреть было, просто, невозможно, а подобраться
ближе было нельзя из-за риска попасться на глаза вражеским наблюдателями.
     Подежурив на окраине  леса Aлекс и  его отряд  вернулись в лесную чащу,
чтобы обсудить создавшееся  положение. Однако, неожиданно,  обсуждение  было
прервано шумом работающих  двигателей.  Звуки  исходили со стороны  просеки,
проделанной для заготовки леса.
     Линдер подал знак  и отряд двинулся на  гул двигателей и, вскоре, среди
деревьев стали угадываться очертания тяжелой техники. Это были трехствольные
самоходные артустановки.
     Всего машин было четыре, но оператор-стрелок находился только в первой.
Остальные   самоходки   управлялись   бортовыми   компьютерами,   получающих
управляющие сигналы от головной машины.
     -  Сэр,  можно попробовать  заставить  их работать на  нас, - предложил
лейтенанту Гаусс.
     - Каким образом?..
     - Судя  по всему это самоходки-роботы, которые могут сами наводиться на
цель, сэр.  Вон,  посмотрите, у  каждой из них есть  свой  радар. Эти машины
находят запрограммированную цель и уничтожают ее. Ну что, рискнем?..
     -  О'Кей, приступай, - согласился  лейтенант, поскольку  терять им  все
равно было нечего.
     Гаусс переполз к Савину и что-то сказал ему на ухо, указывая в  сторону
самоходок. Капрал понимающе кивнул и поднял винтовку. Когда головная  машина
поравнялась с десантниками, раздался выстрел и оператор вывалился из кабины.
     Оставшаяся без управления самоходка  тотчас  остановилась и ее  примеру
последовали остальные машины.
     Десантники быстро рассредоточился вокруг  самоходок, представляя Гауссу
возможность  отличиться  еще   раз.  Он  уже  хорошо  разбирался  в  технике
противника  и  довольно быстро  подсоединил  свой  портативный  компьютер  с
бортовым компьютером самоходки.
     Через  пару  минут  контакт  был  установлен и  артустановка  попросила
координаты цели. Используя точные картографические данные,  имевшиеся  в его
компьютере, Гаусс ввел требуемые  параметры станции связи. Машина спросила о
количестве, принимающих участие в операции самоходок. Гаусс ответил - "все".
На вопрос об управлении он поставил - "автоматически".
     Машина  подмигнула  красными  лампочками и  стала  дублировать указания
ведомым машинам, а  Гаусс  свернул свои провода и побежал обратно  в лес. За
ним вернулись и остальные десантники.
     Самоходки  взревели двигателями и  самостоятельно пошли  на  задание, а
"корсары" побежали к окраине леса, чтобы не пропустить ожидаемого зрелища.
     - Как  думаешь,  сработает? -  спросил Линдер присвистывая фильтрующими
мембранами.
     - Кто знает, сэр. Может помешать дым от этого пожара...
     - А я думаю сработает,  - высказал предположение Савин.  -  Этот парень
нас еще не подводил. - И он кивнул в сторону Гаусса.
     Пришлось   еще   подождать  какое-то  время,   пока  медленно  ползущие
самоходки, не выбрались из леса.
     Однако,  вначале,  показались  только  две  машины.  Они  выбрались  на
открытую местность и, минуя станцию, направились к темневшему вдалеке лесу.
     Алекс вопросительно посмотрел на Гаусса, но тот только недоуменно пожал
плечами. Пройдя метров  триста, пара самоходок остановилась и, развернувшись
в сторону станции, замерла. Тогда снова  послышался гул  моторов  и  из леса
показалась вторая пара машин.
     Едва  оказавшись   на   открытом   пространстве,  они   остановились  и
развернулись в сторону станции связи.
     Прошло  еще  полминуты, пока  бортовые  компьютеры улаживали  последние
вопросы, а потом, из стволов самоходок вырвались пятиметровые языки пламени,
и снаряды сплошным потоком полетели в сторону заданной цели.
     Самоходки стреляли по вполне  определенной системе, и вслед за десятком
бронебойных   снарядов,   они   выпускали   десять   осколочных   и   десять
зажигательных, а затем весь цикл повторялся снова.
     Так, как Гаусс  не  указал  какое количество  снарядов необходимо  было
использовать  по  заданной  цели,  самоходки  расстреливали  весь  комплект.
Огненный смерч бушевал совсем недолго,  но когда боезапас  был израсходован,
на месте станции связи осталось только перепаханная почерневшая земля.
     - Ну вот теперь, а теперь, нужно  смываться, - сказал Линдер и весь его
отряд моментально растворялся в дымном лесу.
     Когда через три минуты в воздухе появились "ребусы", они увидели только
большое пятно  разрытой земли, без  каких либо признаков  строений. На своих
позициях одиноко стояли две пары  самоходок, с уже успевшими остыть стволами
и  "ребусам"  ничего  не  оставалось,  как только сжечь из плазменных  пушек
взбунтовавшуюся технику.




     Когда  разведчики  вернулись  в  пещеру,   где  размещались  десантники
Тимотеуса, они  выглядели удивительно взволнованными, что не укрылось  от их
командира. Он знаком показал им  на  BMD,  и  вслед за ними забрался внутрь.
Сюда же пришли Морис, Мишель и Уильямс.
     - Давайте  капрал  Штих, что  у вас там, -  сказал Тимотеус,  когда все
расселись в десантном отсеке броневика.
     -  Происходит  удивительное,  господин командор, сегодня  мы  вместе  с
Милером и Хедриком, - капрал кивнул  на своих  спутников,  -  наблюдали, как
была уничтожена станция.
     - Уничтожена станция?.. Какая станция?.. - удивился Тимотеус, остальные
тоже  недоуменно переглянулись, а  разведчик  расстелил  у  себя  на коленях
самодельную карту и начал объяснять.
     - Большая  станция, сэр,  возле двух холмов. Вот здесь, - ткнул пальцем
Штих.
     - А кто же ее уничтожил? Ведь никакой десант в атмосферу не прорывался,
- заметил Морис.
     - В том то и дело, - продолжил разведчик, - что станция была уничтожена
четырьмя  самоходными  артустановками противника.  Все произошло в считанные
секунды. Сгорело все - и само сооружение и две сотни охранников.
     - А кто же находился внутри самоходок? - спросил Мишель Ренье.
     - В том то и дело, что никого, сэр, - ответил другой разведчик, рядовой
Миллер. - Я находился  к ним ближе всех и все рассмотрел в бинокль.  По всей
видимости, артустановками управляли дистанционно или...
     - Или они работали по заранее заложенной программе, - продолжил за него
Тимотеус. -  Может быть, все же, это работа кого-то  из наших, а,  Морис? Ты
ведь был тогда в самом пекле. Что скажешь?
     -  В  атмосферу  пробились только четыре судна:  твое, мое,  лейтенанта
Декслера  и  лейтенанта-пилота  Крунша.  Ты  же  помнишь,  корабль  Декслера
разваливался на части,  и  ему ничего не оставалось, как выбросить свой BDM.
Слишком  рано  выбросить...  Я  собственными  глазами  видел,  как  броневик
разнесли ракетами в куски. А Крунш  долетел до земли, но его загнали в озеро
и  там добили. Прямо на дне...  Так что из тех,  кто был с  нами...  - Морис
тяжело вздохнул и отрицательно покачал головой. - Вот, разве что...
     - Алекс?..  - угадал Тим мысли Мориса. - Слишком много  времени прошло,
дружище, с тех  пор, как он не вернулся... А с другой стороны, мы ведь  тоже
еще живы. А Алекс один стоил целого подразделения.
     - Я тоже склоняюсь к  мысли, что Алексис Линдер мог  выжить.  -  сказал
Мишель. - Я был с ним хорошо знаком еще с Красных Камней.  Он всегда казался
мне загадочным феноменальным человеком с удивительными способностями. К тому
же, я  слышал, что в его команде находился некий  Гаусс. По долгу службы,  я
читал  его  личное  дело.  Это,  чуть  ли,  не  гений  в  мире  электроники,
компьютеров  и  любых  других железок.  Они  могли  составить  универсальную
жизнеспособную команду.
     -  Ну что же, - вздохнул Тимотеус.  - Тогда давайте вместе надеяться на
то, что Алекс действительно жив.




     Адмирал Кисин  сидел  перед  большим экраном,  погрузившись  в  жесткое
рабочее  кресло. По обе стороны  от  военноначальника стояли  многочисленные
помощники, ожидавшие приказов адмирала, чтобы немедленно их исполнить.
     Перед командующим медленно вращалась  голографическая  модель района, в
котором находился объединенный флот землян.
     Среди больших  и маленьких планет системы Бонакуса медленно  приплывали
десятки  зеленоватых  огоньков,  обозначавших быстроходные  суда-разведчики,
которые постоянно  следили за тем, чтобы количество разведывательных зондов,
во   вражеской  системе,  не   уменьшалось.   Это  позволяло  компенсировать
недостаток  информации,  особенно,  в  условиях  постановки  глухого  экрана
спецсредствами противника.
     В суперкомпьютер флагманского корабля,  на  котором  находился  адмирал
Кисин, постоянно поступали новые уточняющие сведения.
     Для принятия решения об  атаке, необходимо было  собрать некий  минимум
информации и эти данные медленно, но верно наполняли архив компьютера.
     Особенно важными  были  данные  о  новом  типе оружия,  появившегося  у
противника.  Однако, сколько  корабли-разведчики не старались, из доступного
района никаких сведений о новом оружии им выудить не удалось.
     -  Пока  мы  не  получим  какой-нибудь  решающей  информации,  начинать
операцию  очень  рискованно.  Или  есть другие  предложения? -  обратился  к
присутствующим адмирал.
     Все  молчали,   опасаясь  сказать  что-то   не  совпадающее  с  мнением
начальства. Однако,  через  секунду, из-за  спин,  плотно стоящих  офицеров,
раздался голос:
     - Если позволите, сэр, у меня есть предложение.
     Стоявшие  возле  адмирала,  с  удивлением обернулись  и расступились  в
стороны, пропуская человека в форме майора инженерных войск.
     - Надеюсь, майор, ваше предложение не относится к теме фортификационных
сооружений?.. - уточнил Кисин, с сомнение глядя на военного инженера.
     - Нет, сэр, я представляю Национальную Службу Безопасности.
     - Даже  так? Что ж, мы выслушаем вас и в этом случае, господин агент, -
по всему было видно, что Кисин не слишком жаловал людей НСБ.
     - Суть предложения вот  в чем,  сэр.  Поскольку  каждый  офицер  отряда
"Корсар"  имеет  личное приемно-передающее устройство, эти передатчики можно
было бы использовать, для получения с планеты дополнительной информации.
     - Но передатчики очень слабы, им не докричаться до флота.
     - Это так, сэр, но если корабль будет иметь мощный транслятор, он может
связаться с персональным  передатчиком  легионера и вести  с ним диалог. Для
этого ему нужно только пересечь границу экранируемого пространства.
     -  А где гарантия, что мы будем говорить с офицером  "Корсара", а  не с
противником завладевшим этим передатчиком?.. - спросил адмирал.
     - У каждого легионера, сэр, есть свой личный код из шести цифр, которым
он может подписать свое сообщение.
     - Это интересное предложение, майор, или кто вы там, на самом деле. Как
вы  думаете  господа?   -   обратился  Кисин  к  своим  помощникам,  но  те,
естественно,  только одобрительно закивали,  полностью соглашаясь  с мнением
адмирала.
     - Да,  я  думаю, мы  сможем организовать это,  -  решил  командующий. -
Свенсон, немедленно  направьте в систему Бонакус корабль связи. И обеспечьте
ему необходимую безопасность.
     - Слушаюсь,  сэр,  -  козырнул  рослый  лейтенант и отойдя к отдельному
пульту,  начал набирать соответствующие команды. Вскоре,  на голографической
модели  началось новое движение маленьких светящихся точек - суда  исполняли
только что переданные  указания. Выполняя построения, корабли приближались к
планетной системы противника.




     Алекс Линдер  сидел под деревом и  перекусывал в свою смену. Сегодня на
обед была птичка, приготовленная в изотермической пленке. Однако, едва Алекс
собрался воспользоваться коротким  отдыхом,  как  неожиданно, на  его  поясе
зажужжала командирская рация.
     Линдер очень удивился, поскольку ему давно следовало выбросить рацию за
ненадобностью. Он не понимал, зачем носил  ее с собой, и вот она  неожиданно
дала о себе знать. Нажав кнопку приема лейтенант Линдер услышал голос:
     - К  вам обращается  командир корабля  связи C-130,  Космического флота
Земли.  Если  вы  слышите  нас,  просим  сообщить  сведения,  которые  могут
способствовать успешному десантированию на  планету. Особенно важны данные о
принципиально  новом оружии противника. Если вы нас слышите, с этого момента
можете начинать передачу...
     -  Гаусс!.. Гаусс, сюда! - закричал Алекс и призывно замахал  руками. О
своем обеде он мгновенно забыл.
     Гаусс догадался,  что произошло и вскочив со  своего места,  побежал  к
командиру, на ходу разворачивая стыковочные провода.
     Через десяток секунд он уже справился с  подключением и начал передачу,
перекачивая с ноутбука на корабль связи, добытую отрядом трофейную карту.
     Собранные плоды тяжелого  и  опасного труда десантников,  на протяжении
всего пребывания на планете, наконец были востребованы. И это радовало.
     После  пересылки  карты,  Алекс  сам набрал  свой  личный код и  закрыл
передачу.
     Когда все закончилось, лейтенант  и Гаусс пару минут молча  смотрели на
командирскую  рацию. Затем  Линдер убрал  ее  на пояс  и сдерживая волнение,
спросил:
     - Как ты  думаешь,  где следует искать это  секретное оружие? И есть ли
оно вообще?..
     - Я думаю, сэр, что беспокоиться есть о чем. Вы же видите, как эти гады
продвинуты  в  техническом плане.  К  тому же меня беспокоит налет  какой-то
тайны и  нелогичности. Понимаете,  там  где  у  них ничего не  должно  быть,
совершенно  неожиданно  появляется  какое-то  техническое  чудо.  Поэтому  я
считаю, что от них всего можно ожидать.
     - Ладно, с этим все ясно.  А  теперь  мы  позовем ребят,  и  все вместе
крепко подумаем, где нужно искать это секретное оружие.




     Джона   Бидли  вызвали   к  адмиралу  Кисину,  когда   часы  показывали
восемнадцать ноль-ноль по земному времени.  Посыльному пришлось подождать за
дверью каюты, пока Джон одевался и приводил себя в порядок.
     Скоро майор закончил  сборы и отправился  следом за посыльным, старался
угадать причину вызова к адмиралу.
     Коридоры крейсера казались  бесконечными  и за время  пути, Бидли успел
перебрать всевозможные варианты.
     Когда Джон, наконец, оказался на мостике, Кисин даже поднялся со своего
кресла и, поприветствовав майора, как  своего старого друга. Он крепко пожал
гостю руку и указав на стул для посетителей, сказал:
     -  Спасибо  вам,  майор. Воспользовавшись  вашим  советом  мы  получили
необычайно  ценную информацию. Она действительно оказалась  подписана  кодом
одного  из офицеров "Корсара".  Посмотрите, здесь  самые подробные  карты, -
адмирал покрутил  стоявший на  столе "трекбол" и на  демонстрационном экране
начали сменять друг друга топографические  схемы.  - Это поразительно, здесь
нанесены  наземные  и  даже  скрытые  коммуникации  противника.  Основные  и
дополнительные стартовые шахты.  Вот  позиции  зенитных  комплексов, а вот -
артиллерийские   установки.   Конечно,   существуют   опасения,   что    это
дезинформация  - слишком уж  все, что называется "на блюдечке", но я склонен
верить этим данным.
     Находившиеся тут же старшие офицеры одобрительно закивали головами.
     -  Господин  адмирал,  а нельзя  ли  запросить  фамилию  офицера по его
личному коду?.. - спросил майор Бидли.
     - А разве это имеет для нас какое-то значение?
     -  С  офицерами,  которые десантировались  на  "Эр-Зет  10",  я  учился
пятнадцать лет, сэр...
     - О, конечно,  майор. Для  вас все, что  угодно. Свенсон,  -  обратился
адмирал к своему адъютанту, - сделайте запрос по личному коду.
     -  Слушаюсь, сэр, - кивнул Свенсон и немедленно  приступил к выполнению
приказа. Он возился возле монитора не больше трех минут, и вскоре доложил:
     -  Ответ  получен,  сэр. Согласно  информации  Главного  Управления  по
кадрам, это без вести пропавший Алекс Линдер...
     - Вы удовлетворены, майор? - спросил адмирал.
     - Да, сэр, благодарю вас... - с чувством произнес Джон.
     - Ну, в таком  случае, можете  пока  отдыхать, а  там, кто знает, может
быть нам еще раз понадобится ваш совет.
     Когда   Бидли  ушел,  адмирал   Кисин  повернул  к   своим  офицерам  и
торжественно произнес:
     - Примите мои поздравления, господа. Мы атакуем через пять часов...



     Разведывательные корабли  землян приступили к полномасштабному обстрелу
разведывательными зондами  системы  Бонакуса,  а  в  массе  построений флота
началась перестановка ударных групп.
     Все говорило о том, что принято решение атаковать.
     Как только  Президенту доложили о  резкой активизации  флота землян, он
срочно вызвал Маршала в свои апартаменты.
     В дверь постучали,  и  Президент  позволил  войти  высокому  худощавому
человеку, которого все называли Маршал.
     Доктор Ризен предложил  ему  сесть, и сам сел напротив,  но  не в силах
совладать  с нервным напряжением,  тут же  снова вскочил,  и принялся мерить
кабинет широкими шагами.
     - Пришло  время,  дорогой мой Маршал, использовать  тебя, как  один  из
наших главных козырей. Процессор в  твоей голове обошелся колонии в пять лет
неустанного  труда. Мы  должны использовать его  феноменальные  возможности.
Сегодня,  когда враг пойдет в  атаку, мы выпустим  нашу  прекрасную  пару  -
"Бездну". Уверен, что она  целиком поглотит флот землян и переправит  его, в
виде  полезной энергии, в  параллельный мир или царство мертвых  - все равно
куда, лишь бы подальше от нас. К сожалению, я пока не знаю  радиуса действия
"Бездны". И мне неизвестно, насколько далеко она может удаляться от Портала.
Поэтому, на следующем этапе мы будем действовать силами нашего флота.
     Мы активизируем твой процессор и тогда, каждый маленький "ребус" станет
частичкой твоего тела,  а каждый пилот  твоим нервным окончанием. Мы получим
армаду  кораблей, управлять которой будет легче, чем собственной  ногой.  Ни
одна  военная  система, в  истории  человечества,  не приближалась  к  таким
высотам взаимодействия.
     Далее,  как только  флот  землян  исчезнет,  мы двинемся на Форт Макс и
перетрем  его в  мелкую  пыль. А  потом войдем в  пределы  империи землян  -
добивать остатки их флотов. Тебе ясна задача, Маршал?
     -  Что может быть  проще, мой  Президент.  Я готов  к активизиции моего
процессора.
     - Я знал  Маршал,  что ты  преданный  товарищ. Спасибо...  Вот только я
опасаюсь,  что наши болваны, здесь, на родной планете, могут проморгать одну
или  более станций связи.  А  нам этого никак  нельзя. Потеряй  мы  еще две,
слышишь,  только две... -  Ризен при этих  словах  перешел на  драматический
шепот, -  две станции, и  все  труды,  по созданию твоего процессора, пойдут
прахом...
     - Но, господин  Президент,  приняты беспрецедентные  меры безопасности.
Теперь к станции даже мышь не проскочит.
     -  Я знаю, Маршал. Но эти  диверсанты... Никогда  не  знаешь, что может
выкинуть припертые к стене земляне. Настолько они хитры и коварны. Уж поверь
мне. Я прекрасно знаю их породу.
     Ризен глубоко вздохнул  и замолчал,  уставившись  в одну  точку. Так он
стоял, сгорбившись и опираясь на спинку стула пару минут, а потом повернулся
к Маршалу:
     - Иди пока на тестирование. Результаты доложишь мне немедленно...



     В назначенный срок первые корабли флота Земли пересекли границу системы
Бонакуса.
     Их передовые  группы  занимали  выгодные для  обстрела  позиции  вблизи
естественных укрытий - планет и их спутников.
     Затем шли триста пятьдесят  броненосных  кораблей выстроившихся в форме
гигантской подковы, диаметром в пятьсот километров.
     Вторым  ярусом подковы выстроились  сорок пять гигантских крейсеров. Их
окружали станции связи, станции управления и торпедоносцы-бомбардировщики.
     По флангам этой подковы, немного позади от основной массы, разместились
по сорок  "медведей" с туннельными орудиями. Неподалеку  от них находились и
торпедоносцы "галил" с их сверхбыстрыми торпедами.
     А позади подковы, до поры до времени,  прятались пять авиаматок, строго
опекаемых  десятками  "стопгвардов"  -  не  очень  больших,  но  практически
"непробиваемых" судов.  Все  вооружение и  сверхмощная  броня  "стопгвардов"
располагалась  по правому борту, которым  они  и разворачивались  в  сторону
неприятеля, создавая при этом непреодолимое препятствие.
     Корабли  разведчики, казалось,  безо всякой  системы,  перемещались  из
района  в район,  а саперные  суда находились  на внешних  слоях построения,
готовые   при  первой  необходимости  выставить  перед  обходящим  с  фланга
противником, минные сети.
     Позади  всех находились десантные корабли спецподразделений,  ожидающих
когда флот пробьет брешь в  обороне противника, чтобы  ворваться в атмосферу
"Эр-Зет 10".
     "Подкова"  двигалась  к месту расположения  невидимой  планеты,  однако
никакие вражеские суда не объявлялись.
     Если  раньше рейд кораблей-разведчиков  вызывал  немедленное  появление
"ребусов", то теперь продвижению армады никто не мешал.
     Доктор  Ризен был большой  знаток человеческой  психологии. Несмотря на
непонимание своих  военноначальников, он распорядился отключить экранирующие
спутники, в самый ответственный момент, дабы очарованные земляне не обращали
внимание на выплывающую пару маленьких фиолетовых конструкций.
     И  вот, перед  флотом землян  открылось чарующая картина  - "Эр-Зет 10"
скинула  свой  покров  и  предстала зеленовато-голубым искрящимся,  в  свете
Бонаукуса, бриллиантом.
     А  "Бездна" уже двигалась  навстречу  флоту и  ее,  поначалу  приняв за
заблудившийся спутник, на всякий случай обстреляли.
     К  удивлению военных,  цель  не  только  не  уничтожалась,  она  просто
проглатывала  лазерные  заряды. Скоростные  ракеты и те исчезали в  молочной
дымке, окутывавшей неясный сдвоенный корпус.
     О странном поведении неопознанного  объекта доложили адмиралу. Но время
шло и "Бездна" подбиралась к флоту все ближе.
     Снова последовал  приказ  уничтожить цель, и  снова "Бездна" проглотила
все,  чем  была  атакована.   Затем,  молочная  дымка  засветилась  и  между
остроконечными корпусами,  протянулась яркая  ломанная линия,  которая,  все
больше утолщаясь, потянулась дугой к кораблям.
     И  когда,  после  безрезультатной  стрельбы  возникла  пауза,  "Бездна"
совершила свой прыжок.
     Легкий  туман  окутал  один  из  броненосцев.  Контуры  его  неожиданно
дрогнули и стали терять четкость.
     Корабль  стал  оплывать,  как  таящее   мороженное,  и  превращаться  в
разноцветные струи некой текучей субстанции. Она потекла по туманному каналу
и  стремительно  поглотилась  остроконечными  корпусами,  а  на  месте,  где
несколько секунд назад находился броненосец, оказалась пустота.
     Все наблюдавшие  это  были  в  шоке, и ни один  корабль не  сдвинулся с
места, когда дуга снова  метнулась вперед и  захватила  уже три броненосца и
один крейсер.
     И снова исполинские корабли полыхнули разноцветной  радугой и исчезли в
молочной дымке.
     На  этот  раз, спохватившиеся капитаны кораблей, не дожидаясь  приказа,
начали разворачивать суда и уходить от гиблого места.
     В  это  же время, блистающая  своей  красотой  "Эр-Зет  10",  покрылась
сероватыми точками от поднявшихся из стартовых шахт боевых кораблей колонии.
     "Орионы" с дальней  дистанции открыли огонь по отступающему противнику,
а быстрые  "манты"  смело приблизились на расстояние выстрела и  их роторные
лазеры застучали по броне уходящих кораблей.
     Где-то  полыхнула  вспышка и  корабль-разведчик  разломился  надвое  от
выстрела "ориона". Бластракета настигла станцию активных помех и та потеряла
управление.
     И наконец - "Бездна" сделала еще один бросок, выхватив два торпедоносца
и  трех  "стопгвардов". "Орионы" тоже  не оставались  в стороне, они подошли
ближе и начали усиливать огонь, поджигая одно судно за другим.
     Еще немного, и тысячи земных  кораблей начали бы паническое бегство, но
в этот  момент  адмирал  Кисин оправился  от потрясения и  на суда поступили
первые указания.
     Узнав номер очередной комбинации,  корабли объединенного флота, начали,
как в  воронку, проваливаться в  противоположную от противника сторону, а по
краям воронки  выстраивались корабли-саперы.  Они  рванулись навстречу волне
преследователей, выстреливая, разворачивающиеся в полете минные сети.
     Израсходовав  весь  комплект мин,  они  развернулись,  пытаясь  уйти  в
воронку,  но выстрелы  приближающихся  "мант" успели  разбить  корпуса  семи
кораблей.  Их  обломки,  с  нелепо  торчащими  кусками  оборванных  кабелей,
разлетались во все стороны. Однако дело было сделано, и первая  волна "мант"
на полной тяге двигателей, выскочила на минные поля.
     Все  линия  фронта  озарилось  яркими  вспышками.  "Манты"  горели,  не
оставляя даже осколков.
     Остальные корабли  колонии пошли в  обход минных  сетей, но  "медведи",
почти в упор открыли по ним огонь из двухсотмиллиметровых туннельных орудий.
     "Манты" стали  разлетаться,  как  стеклянные  бутылки, но их поддержали
подоспевшие  "орионы",  от выстрелов которых не  спасали даже  компенсаторы.
Потеряв четыре судна, отряд "медведей", отошел вслед за основными силами.




     Маленький  армия лейтенанта  Линдера  укрылась  в небольшой роще, в ста
метрах  от  двух  стартовых шахт  и  командир  рассказывал  своим солдатам о
созревшем у него плане.
     -  Идея  такая,  ребята.  Видите  эти  шахты?   Время  от  времени  они
открываются и выпускают машины, а затем  закрываются снова. Мы должны суметь
попасть на  дно  такой  шахты...  Какие будут предложения?  Гаусс, давай, ты
первый.
     - Я думаю, сэр, можно застопорить створки.
     - А если мы  их застопорим, не появятся ли здесь техники для устранения
неисправности?
     - Непременно появятся,  но мы не допустим, чтобы они заподозрили что-то
неладное.
     - Каким же образом? - уточнил лейтенант.
     -  Дело  в  том,  сэр,  что  когда  створки  закрываются, они  замыкают
какой-нибудь  маячок, и  оператор,  где-то  глубоко в  бункере,  видит,  что
сигнальная  лампочка  погасла.   Я  хочу  сказать,  что  если   нам  удастся
застопорить створки  и замкнуть маячки, операторы  будут думать, что  все  в
порядке...
     Десантники  заулыбались, в  который  раз  восхищаясь  сообразительность
Гаусса.
     -  Ну хорошо, будем считать, что эту  часть ты возьмешь на себя. Теперь
послушаем  сержанта Стаута - он у нас бывший "иглз". Как,  Фрэнк,  сумеем мы
спуститься на дно шахты?
     - Сумеем, сэр, если ее  глубина не превышает двухсот метров. На большее
у нас не хватит тросов.
     - И последний вопрос: что нас ожидает на дне шахты?
     - Возможно горизонтальный туннель... - предположил рядовой Канцель.
     -  Который  заканчивается  ремонтным  цехом или  чем-то в этом  роде, -
добавил капрал Лоуренс.
     -  Ну  что  же,  звучит  неплохо, - кивнул  Линдер  -  Остается  только
выяснить, в какую сторону нам двигаться.  Карту подземных сооружений для нас
взломает Гаусс и, скорее всего, нужное нам помещение там не обозначено - это
его и выдаст.
     Лейтенант приподнялся, посмотрел по сторонам и сказал:
     - Савин и Канцель оставайтесь здесь и наблюдайте, а остальные пойдут на
заготовку стопорного клина. А что нужно тебе, Гаусс?
     - Я срежу себе пару длинных веток. Думаю этого хватит.
     Через полчаса десантники  принесли  из  леса  толстую  колоду,  которая
должна  была не дать закрыться бронированным  створкам, а Гаусс раздобыл две
трехметровые рогатины.
     Сержант  Стаут  сразу  же  заготовил  перекладину, к  которой  привязал
веревку,  связанную  из  всех  имеющихся кусков.  На этом приготовления были
закончены.
     Сотню   метров   до  ближайшей   стартовой   шахты,  бойцы   преодолели
по-пластунски и затаились в высокой траве. Они лежали, не шевелясь, опасаясь
наблюдателей со стороны и ждали, когда створки  придут в движение. Но  этого
не происходило. Время тянулось  очень медленно  и казалось,  что  эта тишина
будет длиться вечно.
     Наконец  послышался  рокот рвущихся струй раскаленного газа и в воздухе
появились  две  "манты".  Они  зависли  над шахтой  и  ее  створки  с легким
стрекотанием  разошлись  в  стороны, пропуская  корабли  в  глубокие  недра.
Грозные суда спустились вниз и створки закатились на место.
     Команда лейтенанта Линдера, все это время,  вжималась в землю, стараясь
слиться  с  травой.  Десантники  боялись, что  их  заметят  пилоты,  но  все
обошлось.
     Так  они провели еще два  часа, замирая при любом  шорохе или вибрации.
Дальняя шахта приняла еще несколько кораблей и  пару штук выпустила обратно,
однако ближайшая шахта все  еще бездействовала. Но наконец-то и ее  створки,
вздрогнули и начали открываться, а  глазам десантников открылась  пропасть с
дорожками огней, уходящих в глубину.
     Алекс тоже  заглянул  в  шахту и она  показалась ему намного  шире, чем
выглядела с закрытыми створками.
     Через  несколько  секунд,  показавшихся  очень  долгими, из  ямы  подул
горячий ветер и  на  поверхность, оглушая десантников ревом двигателей, один
за другим вышли пять "ребусов" и стремительно ушли в высоту. Бойцы проводили
их взглядами и в этот момент створки шахты снова пришли в движение.
     В ту же  секунду,  на  ближайшую  створку запрыгнули Рауль  и  Лоуренс.
Держась  за  короткие  веревки, они перекинули через  край тяжелую колоду  и
ждали когда  створки "закусят" клин. На  встречной  створке уже сидел Гаусс,
держа наготове свои рогатины.
     Наконец ворота уперлись в колоду и  послышался треск сминаемого дерева.
Однако это  продолжалось недолго и  в  конце концов  ворота остановились,  а
между  ними  осталась  метровая  щель.  Гаусс тотчас упал  на живот и  смело
свесился  вниз,  а Линдер  и  Стаут  придерживали  его  за  ноги.  Из  шахты
доносилось натруженное кряхтение  компьютерного гения и  пронзительные звуки
тревожных сирен.
     Наконец у Гаусса что-то начало получаться и одна из сирен  замолчала, а
через  несколько  секунд  замолчала и  вторая.  Героя  вытянули  из  щели  и
похлопали по щекам. От висения вниз головой, лицо Гаусса стало красным.
     Тем временем, сержант Стаут  уже размотал веревку и первым проскользнул
между  створок.  За  ним  последовали  остальные.  Глубина  оказалась  около
пятидесяти  метров, а  веревка  не выглядела  особенно прочной, однако Стаут
обещал, что она выдержит - и ему верили.
     Когда спускался Линдер, наверху послышался треск дерева и он испугался,
что колода сомнется, но все обошлось и лейтенант продолжил спуск.
     Вскоре  все  благополучно достигли  дна  шахты. Алекс приказал  наглухо
закрыть забрала  шлемов и  весь  отряд, в полной боевой готовности, двинулся
вдоль стен широкого туннеля.
     Коридор  тянулся,   примерно,   на  протяжении  полукилометра   и  пока
десантники  прошли его  полностью, им пришлось дважды  прятаться  в  стенных
нишах и пережидать, пока по туннелю не прокатятся возвратившиеся машины.
     Когда  отряд  появился  в  ремонтном  цехе,  четверо  охранников  сразу
распознали  в них врагов. Трое из них не вскинули винтовки,  но были тут  же
сметены дружным  залпом десантников.  Четвертый  охранник бросился к  кнопке
включения тревоги, но был сражен выстрелом сержанта Стаута.
     Неожиданно, в спины десантникам полетели пули со стороны заправлявшихся
судов.  Это  пилоты открыли  огонь  из своих  табельных  пистолетов,  однако
доспехи надежно защищали солдат  и они  без труда расправились со всеми, кто
оказывал сопротивление.
     - Гаусс,  кабина! - крикнул лейтенант Линдер,  указывая на застекленную
будку.  В  ней  находился  пункт  автоматического  управления   заправкой  и
перезарядкой боевых машин.
     Дверь в  кабину  оказалась  закрытой  и  Савин  сходу вышиб  ее  ногой.
Пронзительно  завыла  сирена и  десантники  стали  быстро  занимать позиции,
блокируя вход  в цех.  Между  тем, Гаусс, не теряя времени,  уже  забрался в
кабину и подсоединив свой взламывающий блок, начал подбирать пароли.
     Привлеченные  тревожной  сигналом,  в  цех  ворвалось  полтора  десятка
пехотинцев, которые  с  ходу  начали беспорядочно палить  по  сторонам. Пули
застучали по стенам и корпусам судов, выбивая из  них искры  и  оставляя еле
заметные  вмятины. В ответ, прогремел  дружный залп  десантников  и половина
пехотинцев повалилась на бетонный пол. Остальные рванулись обратно к выходу,
но выскочить из цеха сумел только один.
     За время скоротечного боя Гаусс закончил свои дела и через стекло подал
знак Алексу. Затем выбрался наружу и доложил:
     - Вы были правы,  сэр.  Здесь есть  не обозначенные  полости  к которым
ведут все  самые главные коммуникационные  сети  и  теперь  я знаю, как туда
пробраться.
     - С ориентировкой проблем у тебя не будет?..
     - Думаю не будет, сэр.
     - Тогда вперед.
     Еще совсем недавно подходы к  секретным помещениям охранялись солдатами
из  отряда  "Хот", но теперь  они были переброшены на  охрану станций связи,
столь необходимых в  условиях войны.  А на смену "коммандос" прибыли обычные
пехотинцы  и от этого,  задача отряда лейтенанта Линдера  становилась вполне
выполнимой.
     Не встречая  никакого сопротивления, десантники вышли в главную галерею
и свернули в узкий стометровый туннель, который вел к секретному помещению.
     Оказавшись в этой узкой трубе, они  побежали быстрее,  поскольку  такой
участок, в любой момент, мог  превратится в закрытую с обеих сторон ловушку.
Бойцы находились  уже на середине пути, когда  впереди показалась физиономия
пехотинца.
     Она моментально исказилась от ужаса и исчезла.
     - Поллак!.. Это они!.. Диверсанты!.. - визгливо заорал наблюдатель.
     Алекс на  бегу швырнул  вперед легкую гранату и крики были заглушены ее
взрывом. Однако Поллак оказался вдруг у  противоположного  конца туннеля и в
спины десантникам ударила очередь из ручной плазменной установки.
     Первый  же заряд угодил в  спину рядовому  Канцелю  и его простреленное
тело пролетело по инерции еще несколько метров. Несчастный сбил Гаусса и тот
упал  возле  стены.  Еще один  заряд сорвал с  Алекса  наплечник.  Удар  был
настолько силен,  что  лейтенант  покатился  по  полу,  а  Поллак  продолжал
стрелять, нашпиговывая узкий туннель раскаленной плазмой.
     Еще  один  выстрел разбил  винтовку  Савина,  но  остальные  заряды,  к
счастью, ушли в потолок.
     Стрелок сделал перерыв, чтобы посмотреть на дело своих рук, однако едва
сунул голову в  туннель, капрал Савин выстрелил из "грау" и первым выстрелом
сразил пулеметчика.
     Увидев такую  удачу,  он вскочил на ноги  и,  как спринтер,  понесся  к
поверженному противнику.
     Подобрав плазменную установку, Савин тут же  вернулся обратно и под его
прикрытием,  отряд, двинулся  дальше,  оставив  в  туннеле бездыханное  тело
Канцеля.
     В  конце  узкого  коридора  оказалась  небольшая  комната. Именно  туда
угодила граната  Алекса.  Теперь здесь лежали двое убитых, а  после стрельбы
плазмой в воздухе пахло озоном.
     Из  комнаты  выходил  следующий  коридор  -  более  широкий  с  высоким
потолком. И  теперь  только  он отделял  десантников  от  самого  секретного
помещения бункера.
     У  Линдера стали появляться неприятное ощущение  - как будто что-то его
угнетало и  даже мешало  дышать. Однако он старался  не  отвлекаться и повел
десантников дальше.
     Когда отряд  подошел к входу  в  последний  коридор, Гаусс швырнул туда
подобранный шлем и тотчас по нему ударил шквал огня из штурмовых винтовок.
     Стреляло не менее десяти человек.
     Пули задевали шлем и щелкали по  стенам, рикошетируя и оставляя длинные
царапины.
     Алекс  снял с пояса  две осветительные  гранаты и одну  отдал Лоуренсу.
Капрал Савин, понял задумку лейтенанта и встал за углом приготовив трофейную
установку.
     Гранаты полетели  в  туннель и одна за  другой  полыхнули  в нем яркими
ослепительными вспышками. В  следующее мгновение Савин выскочил из за угла и
обрушил на баррикаду целый шквал плазменного огня.
     Через  несколько  секунд  все уже было кончено  и  на  месте  баррикады
остались только обломки и отдельные части человеческих тел.
     -  Не слишком приятная картина, капрал,  - сказал Линдер и с  уважением
взглянул на трофейное оружие.
     Как не странно, но  дверь в  секретный подвал  была  заперта на обычный
замок, который вышибли  одним  выстрелом. А  когда  десантники спустились  в
тайное помещение их поразила его пустота. Никаких хитроумных приборов они не
обнаружили, зато Алекса не отпускала острая боль в сердце.
     И наконец теперь  он понял, где находился источник этой  боли. Посереди
подвала стоял  невзрачный металлический цилиндр  -  совсем  небольшой, около
метра высотой.
     - Вот он секрет нового оружия, - произнес лейтенант, указав на цилиндр.
- Я не знаю  откуда  взялась эта  штука,  но это зло,  ребята.  Зло в чистом
виде... Отойдите к двери.
     Десантники послушно  отошли, а лейтенант повернулся к Савину и,  кивнув
на металлический цилиндр, сказал:
     - Давай, капрал...
     Савин  поднял плазменную  установку и выпустил в  металлический цилиндр
весь оставшийся боезапас. Тусклый металл полностью поглотил заряды, но через
секунду  зашуршал,  защелкал и стал,  на глазах,  покрываться  сетью  мелких
трещин.
     Боль отпустила Алекса и его взор прояснился.
     "Пора с  ними кончать..."  - решил  он  и вытащил из-за  пояса  штатный
"грау".   Затем  аккуратно  прицелился  и,  в  пустоте  секретного  подвала,
прозвучал одиночный выстрел.
     Портал  простоял еще одну  секунду,  а  потом,  с  хрустальным  звоном,
рассыпался на тысячи острых осколков.




     Объединенный  флот  вышел   за  пределы  системы  Бонакуса,  и  команды
пострадавших в бою кораблей, начали спешно исправлять повреждения.
     Вскоре, к адмиралу  Кисину начали стекаться сведения о состоянии судов.
За время короткого соприкосновения с противником флот недосчитался около ста
единиц. Еще полторы сотни получили повреждения разной тяжести, но наибольший
урон понесли корабли-разведчики, которые собирать информацию в самых горячих
точках.
     Между тем, неопознанные объекты, оказавшиеся секретным  оружием колонии
"Эр-Зет 10", остались в пределах системы Бонакуса и не последовали за флотом
землян. Они остановились  в пяти тысячах  километров от передовых судов и за
их перемещениями зорко следили разведчики.
     -  Прошу прощения  за  нарушение  субординации, господин  адмирал...  -
ворвался на радиоволну незнакомый  голос.  -  На  связи  командир разведчика
"231",  лейтенант Сойтер. У меня важная информация,  сэр.  Объект наблюдения
потерял  свое белое свечение, сэр. Он лег в  дрейф  вокруг звезды Бонакус  и
его,  даже, немного разворачивает. Такое впечатление, сэр, что его сорвало с
якоря...
     -  Благодарю  вас,  лейтенант, вы  все  сделали правильно.  Продолжайте
наблюдение...
     Адмирал повернулся к помощнику:
     - Свенсон, передайте "медведям" - пусть обстреляют эту штуку...
     - Есть, сэр...
     "Медведи"  получили  приказ  и  покинув  строй,  выдвинулись  к системе
Бонакуса.  Они осторожно приблизились на шестьсот  километров и сделали залп
по сдвоенному корпусу "Бездны".
     На этот раз, мишень просто разлетелась вдребезги.
     Адмиралу доложили, что объект дал себя уничтожить и  это было  для него
полной  неожиданностью. А  вслед  за  этим, разведчики  сообщили, о движении
космической армады противника.
     Вражеские    корабли   поднимались    из   атмосферы   "Эр-Зет-10"    и
перестраиваясь,  на  ходу,  двигались  к  границе  звездной  системы,  а  их
передовые  соединения  уже занимали господствующие  позиции  у планет Апеот,
Зихнис, Ашеми, Левый Чепп и Правый Чепп.
     Последовали  необходимые  приказы, и флот  землян начал перестраиваться
для  новой атаки.  В тыловой эшелон  переходили неисправные  и  поврежденные
суда, а вперед выдвигались крейсеры и ракетно-артиллерийской броненосцы.
     Под прикрытием  их орудий,  следовали  торпедоносцы-бомбардировщики. За
ними, под защитой верных "стопгвардов" двигались авиаматки.
     Все это великое нагромождение кораблей  синхронно  набирало скорость  и
разворачивалось  навстречу  флоту  противника.  Еще через  полчаса передовые
группы флотов сблизились на расстояние огневого контакта.
     Ударили  носовые  лазеры  крейсеров, а  им  в ответ  заработали  колеса
"орионов", спрятавшихся за Зихнисом и Ашеми.
     Сотни "мант", стараясь  уйти от плотного огня крейсеров, устремились  в
просветы  между  тяжелыми  судами,  поливая  более мелкие  мишени  огнем  из
роторных лазеров. Пилоты "мант"  знали, что большие корабли могут подождать,
а  главным фактором  победы, по  крайней мере,  в  условиях  сражения внутри
планетной системы, были средние и малые суда.
     Первый клин "мант", обстреляв броненосцы во второй линии,  устремился к
третьей,  где  находились легкая добыча  -  авианосцы.  Но  встречный  огонь
"стопгвардов"  был  настолько  дружным  и  слаженным, что  противник,  теряя
корабли,  свернул  с линии  атаки и был вынужден довольствоваться  обстрелом
двигательных отсеков крупных кораблей.
     Одновременно,  поперек  движения  флота   землян,  в  его  расположение
ворвались  пять  сотен  "ребусов".   Часть  из  них  пробилась  сквозь  ряды
"стопгвардов"  и  обстреляла один из  авианосцев. Другие  закружились вокруг
торпедоносцев-бомбардировщиков, поражая их  выносные прицельные устройства и
не давая наводить торпеды на цель.
     Корабли  противника  действовали  молниеносно  и  идеально  слажено.  У
адмирала  Кисина  было  такое  ощущение, что все  они  были слиты  в  единый
организм. Нанеся удар, они  тут  же  уходили, не задерживаясь  ни на секунду
дольше того, чем это было необходимо.
     Пока флот землян отделывался небольшими потерями, но уже несколько раз,
после молниеносных налетов  противника, обрывалась связь, двигатели  главных
кораблей теряли тягу, от попаданий бластракет в их сопла.
     Тем временем,  за позицию возле  планеты Зихнис завязалась ожесточенная
драка. Более  маневренные  "медведи"  потеснили "орионов" и,  при  поддержке
торпедоносцев   "галил",  серьезно  повредили  два   из  них.  От  попадания
сверхбыстрых торпед у  "орионов" сбивались прицельные  расчеты,  и очередной
выстрел уходил мимо цели,  в  то время,  как  "медведи" били точно  и вскоре
"орионы" были вынуждены начать отступление. Им на помощь подошли  шестьдесят
бомбардировщиков  "зеро".  Их тяжелые "гипербласты"  разбили  корпуса восьми
торпедоносцев, а  заходившие в тыл землянам, три  сотни  "ребусов", изменили
свои намерения и свернули к Зихнису.
     Для сил адмирала Кисина сложилась  критическая ситуация, поэтому в  бой
были введены истребители и штурмовики с авианосца 3-го флота.
     Роем  рассерженных  ос  они  взлетели  со  своей  авиаматки  и,  словно
взорвавшаяся шрапнель, устремились на перехват "ребусов".
     Те  поздно  заметили  угрозу  и  попали  под  град  пушечных  снарядов.
"Матадоры" атаковали столь яростно, что командиры  отряда "ребусов" сочли за
лучшее покинуть этот район  и не принимать  бой в столь невыгодных  для себя
условиях. Они ушли оставив обломки двадцати своих машин.
     А  тем  временем,  в  середине фронтовой линии, "орионы",  перекрестным
огнем от Ашени  и  Правого Чеппа  подожгли  один из броненосных кораблей. Он
вышел  из   боевых   порядков   и   погибал  у  всех  на  глазах,  продолжая
отстреливаться.
     В  образовавшуюся  брешь  тотчас  устремились десятка  бомбардировщиков
"зеро".  Они  стремительно  выскочили  из-за маленькой  луны  Левого  Чеппа,
демонстрируя все свои возможности: несравнимую скорость  и  "режим мигания",
когда ни одна система наведения не могла вовремя захватить бомбардировщик.
     Поняв,  что десятка  "зеро" выбрала  своей мишенью  авианосец,  капитан
ближайшего  броненосного  корабля  начал  разворачивать  свое  судно,  чтобы
пытаясь помешать бомбардировщикам пробиться к авиаматке.  Это ему удалось  и
выпущенные с  "зеро"  "гипербласты"  угодили в  борт  броненосца. Они  почти
разорвали его пополам.
     Однако  одному  "зеро", удалось навести  и  выпустить еще  одну ракету,
которая  обошла горящий броненосец,  но  тут, на ее  пути, встал защитник  -
"стопгвард" и принял на себя удар ракеты.  Броня "стопгварда"  выдержала, но
мощнейший взрыв срезал ему все пушки и сильно ударил о борт авиаматки.




     Пользуясь  электронной  картой  подземелья,  отряд  Алекса  двигался  к
лифтовому отделению,  намереваясь выбраться наружу.  О  том, чтобы подняться
через шахту по той же веревке, не могло быть и речи.
     А между  тем,  после уничтожения Портала, вокруг  ревели дополнительные
сирены  и  их  какофония  сопровождала  каждый  шаг  десантников.  Достигнув
лифтового отделения,  они услышали, что три кабины  уже движутся вниз. Кто и
зачем в них спускался, было понятно.
     По команде Алекса  десантники повернули  в коридор,  ведущий  в сторону
ремонтного бокса и помчались, что есть духу. Вскоре позади послышались крики
и раздалось несколько выстрелов.
     Пули прошлись по потолку осыпав беглецов известковой крошкой.
     Первым, на ходу сверяясь с электронной картой, мчался Гаусс.
     -  Прибавь ходу, - кричал ему  Алекс, мчавшийся следом. - Рауль, Стаут!
За следующим поворотом бросайте гранаты...
     Трофейные  ботинки,  глухо  громыхали  в  длинном  переходе.  "Корсары"
неслись  так  быстро,  как  только  могли.  И  когда  колонна очередной  раз
повернула  за  угол,  замыкающие  Рауль  и  Стаут  бросили к стене  гранаты,
выставленные на восемь секунд.
     Заряды покатились,  подскакивая, как тяжелые шары, отсчитывая последние
мгновения до взрыва.
     Но вот и коммандос. Они выскочили из-за поворота и двое из них, с  ходу
присев на колено, вскинули штурмовые винтовки. Еще немного и они  открыли бы
огонь, но в этот момент  взорвались гранаты и разбросали по коридору раненых
и контуженных солдат.
     - Гаусс!  Будем угонять  "зеро"!  - крикнул  Алекс  на  бегу. - Сколько
еще... до ремонтного бокса?
     -  Метров... триста... командир! -  прокричал  запыхавшийся  Гаусс, еще
даже не представляя, как он справится с управлением чужой машиной.
     Взрывы  гранат  дали  десантникам  фору  во  времени и  у  Гаусса  было
несколько  лишних  секунд, чтобы заняться бортовым компьютером, стоявшего на
дозаправке бомбардировщика.
     Алекс с Гауссом забрались в кабину, а Савину,  Раулю, Лоуренсу и Стауту
пришлось лезть через  открытые бомболюки. Вся команда уже погрузились внутрь
"зеро", а Гаусс еще разбирался в бортовом компьютере.
     В  этот момент, в ремонтный цех ворвалась группа коммандос из  тридцати
человек.
     Оглядевшись и не заметив  диверсантов,  они пробежали мимо и исчезли  в
туннеле, который вел к стартовым шахтам.
     Наконец, Гауссу  удалось запустить генератор. Двигатели "зеро" взревели
на  высокой  ноте, бомболюки захлопнулись и, приподнявшись  над полом бокса,
бомбардировщик двинулся к стартовой шахте.
     Когда  он  появился  в  туннеле,  находящиеся  там  коммандос  тут   же
разбежались. А "зеро" спокойно дошел до шахты и начал подниматься вверх.
     Створки плавно  разошлись,  и  бомбардировщик,  а  с  ним и  десантники
оказались  на  свободе.  Машина  начала  разгон,  а  лейтенант  Линдер  стал
волноваться,  за  своих  солдатам.   Им,  разместившимся  в  бомбохранилище,
приходилось несладко, однако других  пассажирских мест в бомбардировщике  не
было.
     Между   тем,  Алекс   отметил,  что  у  "зеро"  оставалось  две  ракеты
"гипербласт". Остальные загрузить не  успели  -  помешали десантники. И  эти
ракеты лейтенант Линдер и намеревался пустить в дело.
     -  Гаусс,  у  нас  на  борту  два  "гипербласта".  Их надо  куда-нибудь
пристроить.
     - Понял, сэр. Думаю, что это будут станции связи...
     - Правильно мыслишь, действуй.
     Гаусс запросил у  бортового компьютера интересующие его объекты, и тот,
не зная с  кем  имеет дело, с  готовностью выдал координаты  двух  ближайших
станций.  Когда же его попросили перевести станции в разряд целей, компьютер
ответил, что для стрельбы по  своим  объектам, он  должен получить приказ на
специальной секретной частоте.
     -  Ладно,  без  тебя обойдемся... - обиделся  Гаусс  и  отключил  режим
автоматической стрельбы. - Придется стрелять вручную, сэр.
     Теперь  компьютер  занимался  только  пилотированием   бомбардировщика,
выводя его на расположения станции.
     Внизу   проносились  лесные   массивы,  острые   меловые  скалы.  Вдали
различалась  водная  гладь  океана, а  за  очередным скоплением  известковых
нагромождений появилась, наконец, первая станция.
     Гаусс  активизировал ракету,  а лейтенант Линдер, на штурманском месте,
вручную совместил перекрестие на изображении объекта.
     Наконец - старт. Бомбардировщик слегка  качнуло,  когда ракета покинула
бомболюк.  Затем она обогнала  "зеро" и, оставив  дымный  след,  понеслась к
станции.
     Она  ударила  точно  в  цель,  но как  это  произошло  никто не  видел,
поскольку машина накренилась, разворачиваясь к следующей цели.
     Между тем, Алекс искренне надеялся, что его парням, внутри "зеро", было
за что держаться, иначе они рисковали покинуть бомболюк раньше очередной.
     Лейтенант гнал эти мысли и старался сосредоточиться  на новой  цели,  к
которой они стремительно приближались.
     Второй  раз все произошло  точно также и  очередная  станция,  вместе с
силами охраны, была разнесена в тонкую пыль.
     - А что теперь, командир? - спросил тогда Гаусс.
     - Давай, скомандуй ему зависнуть над землей возле леса. Пора и нам ноги
делать.
     Взрывая раскаленными  струями грунт и  разбрасывая пучки травы,  "зеро"
покачивался в двух метрах над землей.
     Алекс  первым   выбрался   из   кабины   и   соскользнув   по   корпусу
бомбардировщика,   прыгнул  вниз.  Вслед   за   ним,  предварительно  открыв
бомболюки, покинул кабину Гаусс.
     И только  потом,  из  распахнувшегося  чрева  машины показалась  голова
сержанта  Стаута. Убедившись, что земля недалеко, он прыгнул  вниз.  За  ним
последовали и остальные.
     У  всех  был  вид  людей,  не  слишком  довольных  своим  путешествием.
Десантники что-то  кричали Гауссу и крутили у висков пальцами, но из-за шума
двигателей  ничего   слышно  не  было.  Наконец,   машина  вздрогнула   и  в
автоматическом режиме стала набирать высоту.
     В этот  момент сержант Стаут закричал дико вытаращив  глаза и показывая
рукой  в сторону догоравшей станции. Там, из дыма, поднимавшегося  высоко  в
небо, вынырнули три "ребуса" и стремительно понеслись навстречу, отсчитывали
последние секунды жизни десантников...
     Казалось все было кончено, но...
     Неожиданно,  в  двадцати метрах  от застывших солдат  Линдера,  из леса
выскочил BDM.
     Подпрыгнув на  большом валуне, он еще в полете, открыл шквальный  огонь
из всех четырех башен.
     От такого жаркого приема,  пилоты "ребусов" были вынуждены уйти с линии
атаки,  чтобы сделать еще  новый разворот, а BDM резко затормозил, и створки
его правого борта широко распахнулись.
     Не мешкая  ни секунды, десантники Алекса, буквально "рыбкой" запрыгнули
внутрь  броневика. Створки  захлопнулись, и BDM,  взметывая  фонтаны  земли,
развернулся на месте и нырнул обратно в лес.
     Алекс  почти не удивился, когда в полумраке десантного  отсека различил
"корсаров" в их  черной  броне. BDM бросало из стороны в сторону и иногда по
его корпусу ударяли малые ракеты "ребусов". Однако повредить ему они были не
в состоянии.
     Вскоре  дорога   пошла  ровнее,  а  еще  через  какое-то  время  машина
остановилась.
     - Ну давайте выходите, герои,  - сказал сержант из команды спасителей и
открыл створки броневика.
     Алекс  выбрался  наружу  и поднял  забрало своего шлема. За ним вышли и
остальные члены его группы.
     - С  возвращением  с  того  света, приятель,  -  услышал  Линдер  такой
знакомый голос.
     Он обернулся и онемел от неожиданности, увидев Тимотеуса Лагу и рядом с
ним Мориса Листа.  Несколько секунд  он  стоял  неподвижно,  а затем  друзья
крепко обнялись.



     Несколько   неожиданно  грубых   ошибок,  допущенных  противником,   не
ускользнули  от  внимания  адмирала  Кисина.  Почерк  ведения   боя,  флотом
неприятеля, вдруг резко изменился.
     Командиры  подразделений  все  чаще  стали  полагаться  на  собственную
инициативу и жестоко за это расплачивались.
     Сначала    полсотни   "стаккато"    попытались    атаковать    в    лоб
разворачивающихся саперов,  и  те  хладнокровно накрыли  штурмовики  минными
сетями.  Затем  полторы  сотни  "мант"  стали  заходить  в  тыл  авианосцам,
перестраиваясь прямо перед пушками восьмисот десантных кораблей.
     До авианосца 9-го флота добрались только семь, но и они, в пылу жаркого
боя,  не  рассмотрели редута  из "стопгвардов" и были расстреляны с близкого
расстояния.
     Уцелевшим  четырнадцати  "медведям" с  помощью двух катеров-камикадзе и
последующей  атакой тремя сотнями истребителей "карпер", удалось  вывести из
строя три "ориона" и выбить противника с позиций возле соседки "Эр-Зет 10" -
Ашеми.
     Заняв   это  место   "медведи"  получили  возможность  вести  огонь  из
туннельных орудий по кораблям поднимающимся из атмосферы "Эр-Зет 10".
     Благодаря  возможности частой  перезарядки и  дозаправки, штурмовики  и
истребители, не прекращая,  атаковали тяжелые "орионы", поражая их наводящие
датчики и  оставляя  этих гигантов  совершенно слепыми. Именно  это  явилось
одним  из решающих факторов,  из  которых  начало  складываться преимущество
флота землян.
     Между   тем,   большой  ущерб  флоту   Сообщества  продолжали  наносить
бомбардировщики  "зеро"  с  их  страшными   "гипербластами".  "Зеро"   имели
превосходные  скоростные характеристики, а их система активных  помех делала
машины невидимыми для тяжелого вооружения больших кораблей.
     Бомбардировщики несли  на  корпусе крепкую  броню,  которая  делала  их
неуязвимыми для истребителей  с  их  малокалиберными пушками  и термическими
ракетами.
     "Гипербластами"  был выведен из  строя авианосец 2-го флота, и половина
базировавшихся на нем истребителей, были  вынуждены перезаряжаться на других
авиаматках.
     Так продолжалось до момента,  пока "карперы" не исхитрились пропихивать
свои ракеты  внутрь бомбардировщиков.  И  делали  они  это  в момент,  когда
открывались бомбовые люки.
     После распространения этого способа, "зеро" начали нести большие потери
и их влияние на исход битвы стало минимальным.
     Одно  из  самых  жестоких сражений, развернулось за позиции у двух  лун
планеты  Апеот. Четыре  броненосных корабля, при поддержке крейсера и десяти
торпедоносцев  "галил", пытались  выбить  с  выгодных  позиций  восемнадцать
"орионов",  прикрываемых  двумя  сотнями "мант-V".  Во  время  боя  "орионы"
разбили  вдребезги  один броненосец и  серьезно повредили  крейсер, но после
нескольких  рейдов  "карперов"  и  "матадоров",  "орионы" начали мазать. Тем
временем,  торпедоносцы  "галил" атаковали  яростно  и  стреляли в  бешенном
темпе. Им  удалось пробить  генераторные  корпуса сразу двух "орионов", и те
исчезли в  ослепительной термоядерной вспышке, сдвинув с орбиты  одну из лун
Апеота.
     Наблюдатели могли видеть, как исказились черты зеленых лесов Апеота, и,
как уродливым рубцом, в океане, поднялась гигантская цунами.
     В  этом  взрыве  было  потеряно  несколько   десятков   истребителей  и
штурмовиков  флота землян. Но и уцелевшие "орионы"  стрелять уже не могли, а
половина "мант" также были уничтожены.
     Наконец  пришел  тот  момент, когда  флот  "Эр-Зет  10" уже  был  не  в
состоянии держать  непрерывную линию  обороны,  и в  одну  из образовавшихся
брешей, под  прикрытием противоракетных  кораблей  и штурмовиков,  рванулись
засидевшиеся десантные суда.
     Шестнадцать  сотен  кораблей,  без  существенных  проблем,  выходили на
заданные точки десантирования.
     Отряд  "Барракуда" готовился  к высадке в  бухту возле базы "Юг", в  то
время как отряды "Корсар" и "Иглз" перемещались в район базы "Север".
     Между  тем,  разбросанные по всему побережью,  зенитные комплексы  вели
непрекращающуюся дуэль с противоракетными кораблями, но подходящие на низких
высотах "матадоры", накатываясь  волна  за волной  и  уничтожали  антенны  и
пусковые установки.
     Когда  небо  над   бухтой  стало  безопасно,   началось  десантирование
"барракуд".
     Почти четыре сотни  бронированных  катеров  на воздушной подушке начали
спускаться  к  воде на планирующих парашютах,  а  доставлявшие  их  корабли,
спешно уходили  на перехват  морских сил  колонии, спешащих к месту  высадки
десанта.





     Поднимая тучи  брызг,  катера  с десантом  мчались  к  берегу,  который
представлял из себя сплошную полосу укреплений.
     Из бронированных бойниц по катерам вели  шквальный огонь скорострельные
артустановки  и  поднимаемые  снарядами  фонтаны,  вставали на  пути катеров
сплошной стеной.
     Уже на воде, десант  нес  потери  и  части  разбитых  на лету  катеров,
какое-то  время  еще  мчались  по  воде,  словно  из  упрямства  отказываясь
погружаться пучину.
     Штурмовики работали  на  совесть  не прекращали удары  по  укреплениям.
Однако мощности  их вооружения, все же, не хватало, чтобы уничтожить позиции
артиллерии, поэтому огонь по десанту не ослабевал.
     Километра  за четыре, до берега,  первая  шеренга катеров  налетела  на
мины, и из пылающих машин началось вынужденное десантирование.
     Неповрежденные суда  тоже  стали сбрасывать скорость и  двигаясь  вдоль
линии минных полей, высаживали десант в воду.
     Разгрузившись, корабли прикрывали десантников залпами  ракет, а  те,  с
включенными турбинами, понеслись к берегу, как стаи дельфинов. Они мастерски
лавировали между тросами мин и легко перепрыгивали через стальные сети.
     Спохватившись, артбатареи  перенесли огонь  на летящую  в пене  пехоту,
однако несмотря на частые столбы, взметавшиеся вдоль всей прибрежной полосы,
десантники несли минимальные потери.
     На  дистанции в сто  метров десант попал  в непростреливаемую батареями
зону, но на смену снарядам, из гранитных укреплений ударили залпы плазменные
орудий.  Они  накрыли  всю  ближнюю  акваторию,  заставляя  воду  шипеть,  а
десантников уходить на глубину.
     Однако,  атакующие сразу поменяли тактику. Они разгонялись под водой и,
пролетая по воздуху, успевали пеленговать  точные координаты пушечных гнезд.
И  через несколько  минут ныряния под непрерывным обстрелом, из  воды начали
стартовать первые  мини-ракеты. Они безошибочно находили свои  цели  и точно
били в пушечные бойницы.
     Вскоре, плазменный смерч был подавлен  и  из  воды,  словно  в  сказке,
поднялась   целая  армия.  Сбрасывая,  уже  не  нужные  турбины,  десантники
рванулись к укреплениям.
     Жаркий   бой  закипел  внутри  укреплений  и  спустя  час,  "Барракуда"
контролировала уже все наземные сооружения базы "Юг", а в небе барражировали
грозные "матадоры", уничтожая любой корабль, пытавшийся выйти из шахт.





     Сбитые  на  орбитах суда  падали  в  атмосферу  и  небо  полыхало  ярче
Бонакуса. Гигантские  взрывы распускались  диковинными  цветами  и  громовые
раскаты достигали земли.
     Сражение в космосе еще не закончилось, а на  планете  уже полным  ходом
разворачивалась десантная операция.
     База "Север",  все еще подпитывала  сражение в  космосе  и  выводила на
орбиты  дозаправленные  суда.  Они уходили  в  бой  из шахт  самой базы и из
резервной зоны расположенной в ущельях меловых гор.
     Глубокие каньоны позволяли  кораблям  скрытно  добираться до  ремонтных
боксов,  а   закрывавшие  проходы,   мощные   укрепления,  делали  резервную
территорию недосягаемой.
     Между  тем, из  долины,  к  базе  "Север"  уже  двигались  три  колонны
бронетехники. Тысяча двести BMD  взрывали землю гусеницами и словно стальной
кулак,  с ходу сносили станции связи,  опорные  пункты и небольшие  охранные
гарнизоны.  Авангардом  командовал  Тимотеус  Лага,  который покинул  тайное
убежище и вместе с компанией влился в колонны наступающих.
     Как  законный  командор,  он  принял  командование  на  себя  и  теперь
десантные  колонны  двигались не  вслепую,  и  у каждого командира отделений
имелась карта подземных коммуникаций базы "Север".
     С  противоположного направления,  на  отвесные  стены меловых гор,  уже
высаживались подразделения отряда "Иглз".
     Завывая  турбинами,  летающие  танки  протискивались  в  узкие  щели  и
зависали возле стен.
     Горная  пехота отстреливала  в  стены  алмазные  гарпуны  и  по-паучьи,
стремительно  спускалась  вниз  -   прямо  на  головы  гарнизонов  вражеских
укреплений.




     Когда  в  конце  туннеля  закипел бой,  доктор  Ризен, как  мог, быстро
побежал  в противоположную сторону. Огненный шар обогнал его и, пролетев над
самой головой, разорвался со страшным грохотом, ударившись в дальнюю стену.
     Тяжело дыша, доктор  завернул за  угол и прислонился к стене, чувствуя,
как липкий страх поднимается от ступней до самого желудка. Бегая с уровня на
уровень,  Ризен  уже  потерял  всякую  ориентацию.  Да и  какая  могла  быть
ориентация, если везде творилось одно и тоже: крики раненых, падающие  тела,
свистящее шипение плазмы и разрывы гранат.
     Сначала  Ризен метался, преследуемый  смертельным ужасом и в его голове
не было никаких мыслей. Никаких, кроме горячего желания выжить, во что бы то
ни стало. Однако  теперь,  переведя  дух и  отерев со лба  пот, он  наконец,
понял, что необходимо сделать.
     Ризен прислушался - звуки  боя  как-будто удалялись. Подумав, что более
подходящего момента может не подвернуться, доктор решился.
     Напрягая   память,  он  вспомнил  слова  кода,  открывающего  Портал  и
заикающимся хриплым голосом, начал произносить их.
     Вопреки  его опасениям, Портал открылся с первого раза.  Потрескивая  и
искрясь, по рваным краям, черный контур принял подобие человеческого силуэта
и замер.
     -  Вы...  Вы  б-бросили  нас...  Оставили  без  поддержки... Почему?  -
воскликнул Ризен.
     - Если это обвинительная речь, то не совсем в подходящий момент.  У вас
было  все,  чтобы  одержать победу,  но  вы не  сумели воспользоваться своим
преимуществом. Что ж, к сожалению, со многими нашими партнерами в этом мире,
случалось подобное. Однако, хотя вы и не оправдали того огромного количества
энергии, которое мы на вас затратили, мы вас не бросим...
     - Правда?.. - в голосе Ризена послышалась надежда и он подался вперед.
     - Правда. Вы уйдете со мной, но когда-нибудь мы все равно вернемся.
     - Что же заставит вас вернуться сюда?
     -  Кобальт. Он заставит нас вернуться сюда и проникнуть  в сотни других
миров... Но теперь нам, увы, пора. Вы еще послужите общему делу, друг мой. В
качестве полезного топлива.
     Сказав эти слова, силуэт протянул  к Ризену руку, и тот издал леденящий
душу крик боли и ужаса. Его тело  стало оплывать, словно  тающий пластилин и
превращаться  в светящуюся субстанцию. Ее,  с шипящим  звуком, втянул в себя
черный контур, а потом, с легким хлопком, закрылся сам.



     А тем временем,  на "Эр-Зет  10"  уже высаживался  оккупационный корпус
морской пехоты и первый комендант планеты приступал к своим обязанностям.

Last-modified: Sat, 10 Aug 2002 20:15:35 GMT

Оцените этот текст: