ой природы. Извините, что разъясняю вам, как школьникам, примитивные вещи, но, если не ошибаюсь, среди присутствующих есть люди весьма далекие от науки. Так вот, гиперлед, таким образом, -- это вода, обработанная по иногалактической технологии, но для использования здесь. Далее. Локация астероида пси-лучами на освобожденном от гиперльда участке показала: толщина металлической сферы не превышает нескольких метров, а в отдельных местах этот панцирь и того тоньше. Внизу же, под стальной оболочкой, находится обычный воздух, пригодный для дыхания. Атмосферный слой я оцениваю километра в полтора. Далее -- горные породы с серьезными включениями металла и пластика. Вывод: мы имеем дело с астероидом искусственного происхождения. -- Иными словами, -- вступил в обсуждение Стэн, -- перед нами иногалактический вражеский корабль. -- Почему сразу вражеский? -- не согласился Артур Бервик. -- По-моему, на нас еще никто не нападал. Атаковали пока лишь мы сами. -- Если не считать, что у нас похитили трех членов экипажа, -- буркнул Стэн. -- И вообще, -- вмешался Бруччо, -- вся эта нечисть, которую мы не столько атаковали, сколько пытались исследовать, изначально враждебна людям! -- А вот с этим можно поспорить! -- не сдавался Артур. -- Но лучше не терять времени на споры, а уничтожить все целиком и полностью, -- заявил Клиф со всею пиррянской прямотой. -- Скажите, после размораживания льда и окончательного истребления тварей мы сможем беспрепятственно проникнуть на внутреннюю оболочку астероида или корабля, как его там? Ваше мнение, Арчи? -- В том-то и дело, что нет! -- воскликнул Арчи, пытаясь перекричать поднявшийся в кают-компании шум. -- Это почему же? -- возмутился Керк. Он знал больше других о природе злополучного астероида, поэтому было немножко скучно слушать ожесточенные споры. И более всего Керка мучила невозможность поделиться своими знаниями с собратьями. Пирряне никогда не страдали от излишнего любопытства, но если какая-то информация требовалась им для дела, поставленная на нее печать секретности вызывала недоумение и ярость. Керк помнил, что объект 001 -- это по существу корабль доктора Солвица, вернувшийся из иной вселенной, но из этого никак не следовало, что нельзя проникнуть внутрь треклятого небесного тела. Так что вопрос его был вовсе не наигранным. -- Почему не сможем? -- вопросил Керк грозно. -- Но вы же не дали мне сказать! -- развел руками Арчи. -- Загалдели, как дети. А последнее, что я хотел сказать вам всем, быть может, наиболее важно. Характер следов, оставшихся на металлической поверхности астероида после нашего обстрела, позволяет сделать однозначный вывод: сохранность стального слоя обеспечивается не столько прочностью самого материала, сколько пронизывающим его силовым полем. В считанные секунды сшиваются не только механические трещины и плазменные прожоги, но и бреши, проделанные аннигиляторами. -- Однако возможна ли полная аннигиляция металлического слоя? -- этот вопрос задал почему-то Рее. "С чего бы такой агрессивный настрой? -- удивился про себя Керк. -- Или он просто провоцирует остальных, специально выявляя самых ретивых?" -- Конечно, возможна полная аннигиляция. Но вы, Рее, не хуже меня знаете, что применение аннигиляционных зарядов высокой мощности вызывает необратимые процессы. Реакции соединения с антивеществом подвергнется вся масса астероида, включая атмосферу и внутреннее ядро. Собственно, это мы и намеривались сделать еще два дня назад, когда решили разместить на поверхности планетарные бомбы. Такого запасного варианта никто у нас не отнимал. -- Но послушайте, уничтожить, не изучив, самое крупное в истории искусственное космическое тело! -- всплеснул руками Артур Бервик. -- Ценю остроумие моего брата, -- заметил Риверд Бервик, -- но мы вообще не обсуждаем эту тему. Напоминаю всем: на планете, то есть внутри объекта 001, находятся Язон динАльт, Мета и Троу. И мы с вами собрались, чтобы решить одну-единственную проблему: как проникнуть внутрь и спасти их. Ведь теперь гипотеза об их гибели кажется еще менее реальной. -- Однако объект 001 останется опасен даже после уничтожения всех тварей на его поверхности? Я правильно понимаю? -- поинтересовался Бруччо. -- Совершенно правильно, -- подтвердил Арчи. -- И хуже всего, что мы даже не представляем себе природу этой опасности. -- Есть только один путь, -- поднялся Стэн. -- Астероид глотает людей и видеокамеры во вполне конкретном месте. Именно туда и следует направиться очередному испытателю. Подчеркиваю: испытателю, а не испытательному отряду. Я действительно думаю, что следует идти в одиночку, максимум вдвоем. И первой предлагаю свою кандидатуру. -- Принято, -- с неожиданной быстротою согласился Бервик, точно это была его собственная идея, давно выношенная и теперь лишь озвученная Стэном. -- Еще добровольцы есть? -- Я, -- поднял руку Арчи. -- Нет, -- резко возразил Стэн. -- Только из числа коренных жителей нашей планеты! -- Разумно, -- еще раз поддержал Бервик. Он уже совершенно неприкрыто распоряжался действиями пиррян, и Керк не выдержал. Вовсе не собираясь противоречить Бервику по сути, он просто решил напомнить, что и к его мнению здесь пока еще прислушиваются. -- Если астрофизику Арчи хочется удовлетворить свое любопытство, я не могу не позволить ему спуститься в недра астероида, тем более что перед неведомой опасностью мы все равны. Смею даже предположить, что интеллект и знания окажутся там важнее, чем мышцы и быстрая реакция. Удивляюсь, Стэн, как ты сам не подумал об этом. Впрочем, думать-то нас по-настоящему научил только Язон, а ты еще молод, Стэн, и слишком мало успел пообщаться с этим выдающимся человеком. -- Отправитесь вдвоем, -- добавил Керк после паузы, с удовлетворением отметив уважительную тишину, повисшую в кают-компании. -- Если сочтете нужным, возьмите Клифа или кого угодно еще. На подготовку и сборы даю вам сорок минут. Все. Потом, когда народ разошелся по каютам и рабочим местам, они снова остались втроем: Керк, Рее и Риверд Бервик. Трое бессмертных. -- А вы молодец, Керк, лихо приняли на себя ответственность, -- то ли всерьез, то ли с оттенком иронии похвалил Бервик. Керк чуть не вспылил. Во всяком случае, начал говорить весьма раздраженно: -- Если б не связывающие нас взаимные обязательства, никогда бы не потерпел подобного тона от человека... -- Потом замолчал, внезапно осекшись, и едва не стукнул кулаком по столу. Стол-то был земной, а не пиррянский, и подобного удара, пожалуй, не выдержал бы. -- О высокие звезды! Как трудно привыкать к мысли, что человек, который внешне моложе тебя, в действительности старше на многие тысячи лет. Конечно, вы имеете право небрежно похлопывать меня по плечу, как желторотого новобранца, но все-таки рекомендую воздержаться от подобных фокусов. Я действительно очень сильный человек, но нервы у меня, знаете ли, не железные. -- Хорошо, Керк, -- миролюбиво согласился Бервик. -- Вы просто неправильно истолковали мои слова. Почему-то многие усматривают двусмысленность в том, что я говорю. Вот, например, мой брат постоянно меня укоряет именно за это. -- А он не... не из наших? -- Нет. -- Ну а хоть в дела Специального Корпуса посвящен? -- слегка оторопев, поинтересовался Керк. -- Частично. А чему вы удивляетесь? Братья -- это далеко не всегда самые близкие люди. Не говоря уже о том, что Артур -- мой сводный брат. Наш отец -- бессмертный, а матери -- две разные женщины, которых разделяют тысячелетия. Но дело-то не в этом. Просто жизнь -- слишком сложная штука, иной раз так странно складывается! Впрочем, где вам понять! Ведь на Пирре вообще все жители родственники. Отец, сын, брат, друг -- все едино. -- Ну, не совсем так, -- проворчал Керк, с тоскою вспомнив погибшего Велфа, а потом подумал, что он хоть и вождь, а все-таки самый "непиррянский" пиррянин. Другие миры, коих он облетел немерено по понятиям родной планеты, все-таки очень сильно повлияли на его психологию. Керк и к сыну относился не по-пиррянски, и к Мете, и Язона в итоге сумел понять, а вот теперь -- этого Бервика. -- Между прочим, -- вспомнил Керк, -- вы обещали рассказать о вашем имени. -- Я обещал Язону, -- хитро улыбнулся Бервик. -- Но, честно говоря, теперь можно и вам узнать эту древнюю тайну. Собственно, никаких тайн от вас, мои бессмертные братья, у меня уже не осталось. Видите ли, некогда сам Теодор Солвиц придумал, чтобы все бессмертные обращались друг к другу "уважаемый", причем именно на старом английском. Кстати, это одно из немногих слов, которое и на современном меж-языке звучит почти так же -- "ривер". Ну вот, а потом спустя много лет, пережив десятки поколений и поменяв массу имен, я решил в память о давнем хвастливом братстве "Хозяев Вселенной" назваться именно этим то ли прозвищем, то ли титулом. -- Уважаемый Бервик, -- заговорил уже вдоволь намолчавшийся Рее, -- а у меня к вам вопрос по существу. -- Что ж, по существу тоже небезынтересно, -- откликнулся Бервик своей очередной двусмысленностью. Но Рее был явно настроен на серьезный лад. -- Вы полагаете, доктор Солвиц жив? -- Я как раз полагаю, что его уже давно нет в живых, но вся его техника исправно функционирует. И это важно. Очень важно. Вы и не представляете себе, как заманчиво овладеть такой уникальной ценностью. Сошедшая с ума космическая станция без хозяина. Вылечить ее и заставить работать на себя. Керк, кажется, подобную задачу вам уже приходилось решать однажды? -- Я понимаю, о чем вы, но, когда мы захватывали "Арго", кстати, еще называя его "Неразрушимым", на борту этого страшилища не было наших друзей в качестве заложников. -- Поначалу не было, -- поправил Бервик. -- А потом? Вы же прорвались туда вместе с Язоном. -- Да, -- согласился Керк. -- Так, может быть, и сейчас мне самому рвануть вместе с молодежью? Пример показать. И вообще -- на счастье. -- Рваните, коль есть желание. Ставки в этой игре столь высоки, что я просто не смею вам препятствовать. Сам бы полез к черту в пекло, да росточком, как говорится, не вышел. За долгие века ни разу не был космодесантником, даже в армии не служил. Всю жизнь по кабинетам и залам заседаний. Куда уж теперь? На комбинезоне Керка пропиликал сигнал вызова. -- Готовность номер три, -- рапортовал Клиф. Бервик отключил систему обеспечения секретности, и Керк распорядился: -- Не переходите к следующему этапу без моей команды. Ждите. Я сейчас подойду. Однако Керк не дошел до стартовых шлюзов: сообщение, пришедшее по каналам дальней связи, настигло его у большого обзорного экрана. -- Говорит Накса, говорит Накса! Керк, ты слышишь меня? -- Накса, я -- Керк! Ты откуда? -- Я говорю из укрепленного пункта с северной окраины Открытого. Здесь творится что-то невообразимое!.. Космопорт почти уничтожен... огромные потери... повреждена подземная трасса... Говорил ли Накса обрывочными фразами или так работала связь, осталось непонятным. У Керка вновь закружилась голова, будто ему вкололи повторную дозу вакцины бессмертия. Он стоял перед экраном, глядя на зловещую черно-зеленую поверхность астероида Солвица, и седовласому пиррянину, далекому от мистики и суеверий, показалось, что там, внизу, под чужеродным льдом копошатся такие узнаваемые рогоносы, шипокрылы, ядовитые игольчатые мухи, зубастые кактусы и мечехвостые ящеры. Родная, с детства знакомая фауна и флора. Галлюцинации? Бервик как будто предупреждал о такой возможности. Но не поздновато ли? ГЛАВА 18 Троу помнил все до того момента, как его начали резать. Мог рассказать в подробностях леденящий душу эпизод со сверкающим скальпелем, а вот дальше получался у него провал, который очень трудно заполнялся, если пользоваться обыкновенной логикой. Ни Язон, ни Мета долго не решались признаться, что стреляли в голову друга разрывными пулями. Однако в итоге Троу воспринял эту дикую информацию на удивление спокойно. Как, впрочем, и все остальные сведения об окружающем мире и происшествиях в нем. Молодой исследователь ничего не знал о небесной тверди, то есть о внешней оболочке, зато прекрасно ориентировался во внутренних помещениях научного городка, как он называл здешнюю территорию. Вопрос же о том, куда они попали в чисто физическом аспекте и даже в географическом, точнее, в астрографическом смысле Троу считал совершенно праздным. Все вокруг представлялось ему некой виртуальной реальностью, комплексом образов, внедренных в сознание на очень глубоком уровне. В свете такой гипотезы воскрешение человека с полностью развороченной головой чудом не являлось, потому что и скальпель был воображаемым и выстрелы -- не настоящими. Если угодно, все это -- просто ложная память? Язон и Мета пересказали по второму разу все свои приключения и особо подчеркнули сделанные из них выводы. Троу по второму расу внимательно их выслушал, однако мнения своего не изменил. -- Так что же, Троу, наше путешествие к Зеленой Ветви на "Арго" -- тоже ложная память. -- Нет, -- сказал Троу, -- мы действительно сюда прилетели, но затем подверглись мощнейшему психологическому воздействию. И теперь не способны отличать иллюзию от реальности. В наших мозгах сдвинуты все критерии оценки. Сдвинуты по некой сложной схеме, не имея которой на руках в принципе невозможно восстановить концепцию мышления в прежнем виде. Вот так, -- грустно подытожил Троу, и мелькнувшая было у Язона гипотеза о психическом расстройстве пиррянского ученого показалась ему самому несостоятельной. Вычурные и громоздкие формулировки Троу любил и прежде, но рассуждал он сейчас вполне здраво. -- Разве тебе не хочется выбраться отсюда? -- спросила Мета. -- Хочется. Но это невозможно. Откуда "отсюда"? Может, мы сидим все в той же пещере, может, вообще болтаемся в космосе, а не исключен и такой вариант: этот научный городок вполне материален, но пространственно локализован в иной галактике, а то и в иной вселенной. Понимаете, о чем я говорю? Нет никакого смысла рваться напролом через стены, когда принципиально нельзя понять, что ждет нас по ту сторону. В сущности, мне здесь нравится. Условия для работы -- идеальные. А связь с внешним миром... Ну, рано или поздно я намерен решить эту проблему. -- А как же команда "Арго", Керк, Риверд Бервик, -- продолжала недоумевать Мета. -- Мы же приняли на себя очень серьезные обязательства. -- Мета, мне и раньше бывало трудно разговаривать с тобою: ты не ученый. Любые проблемы следует решать строго в порядке их поступления, иначе возникнет путаница и результат окажется нулевым. В нашем случае это выглядит так: вначале -- общая концепция этого мира, детальное изучение его законов, затем -- связь его с другими мирами, и только уже потом -- возвращение к проблемам прошлого, от решения которых нас оторвали: Бервик, "Арго", спасение миров Зеленой Ветви. Ты успеваешь за моей мыслью? Мета успевала едва ли, а Язон, хоть и понимал, что формально Троу прав, чувствовал все нарастающее внутреннее несогласие с подобной логикой. Троу как будто излагал не свои мысли, как будто вещал от имени и по поручению. Кого же? Ясно кого. -- Ну а доктор Солвиц разве не поможет нам решить все эти проблемы пооперативнее? -- спросил Язон вкрадчиво. -- А что доктор Солвиц? -- пожал плечами Троу. -- Он же просто врач. Он вылечил меня после той резни. "Вот те на! -- Язон едва не выкрикнул вслух нечто подобное. -- Да Троу ли это вообще? Может, просто искусно сработанный андроид? Только бы не выдать своей догадки!" Он покосился на Мету. Смутное подозрение зародилось теперь и в ее глазах. Следовало предупредить возможные неадекватные действия. -- Троу, извини, мы отойдем на минутку в ванную. Есть один маленький сугубо интимный вопрос. -- Пожалуйста, пожалуйста, -- мирно согласился Троу, присаживаясь на диван и готовясь к достаточно долгому ожиданию. -- Это не Троу, -- шепнула Мета, едва они остались вдвоем. -- Ты думаешь, андроид? -- Нет, я полагаю, это все тот же Солвиц. -- Неожиданный поворот мысли, -- задумчиво проговорил Язон. -- Чисто женский вывод, хотя и вполне логичный... -- Но он же сам говорил, что у него много тел. Что ему стоило сыграть под Троу? -- Возможно, возможно. В любом случае не стоит задерживаться тут слишком долго. Собственно, я просто хотел сказать тебе: не начинай стрелять раньше времени, Мета. Иначе мы никогда не разберемся, кто здесь главный и что вообще происходит. -- Не беспокойся, после сегодняшней ночи со мною что-то случилось. Ты заметил, пистолет даже не прыгнул мне в руку в момент довольно страшненькой догадки. Я научилась сдерживать себя. Я научилась! И она улыбнулась, как прилежная ученица, успешно сдавшая важный экзамен. -- Ребята, -- встретил их Троу усталым грустным взглядом, -- только не говорите мне, что вы там, в ванной, занимались любовью. Вы просто решили, что я -- это не я, и поторопились обсудить возникшую проблему. Действительно, здесь полно андроидов, и поначалу я сам решил, что тело мое теперь не настоящее. Я ведь очнулся не на операционном столе, а в неком странном контейнере. Я там лежал как гусеница в коконе, пока не вылупился на свет. И потом я резал себе кожу в разных местах. Уверяю вас -- ткани настоящие, даже кости есть. Правда, заживает все очень быстро. Но это уж особенности местной обстановки. Солвиц уверяет, что я теперь бессмертный. Однако мне все же не хотелось бы еще раз вскрывать собственную черепушку лишь для того, чтобы продемонстрировать друзьям натуральные мозги, а не зеленое желе биомассы. Я пока не готов умереть во имя поиска истины. Честно говоря, предпочел бы жить ради той же цели. У вас другое мнение? -- По этому вопросу -- нет, -- сказал Язон. -- Но мы хотим вырваться отсюда. -- Вырывайтесь, -- Троу устало махнул рукой. -- Глядишь, доктор Солвиц вам и поможет. "О чернота пространства! -- думал Язон. -- Кто же из нас сумасшедший?" -- Сколько дней ты уже здесь? -- вспомнился важный вопрос. Троу задумался. -- Да уж дней пятьдесят, наверно. -- И до сих пор ни в чем не разобрался? -- Почему же ни в чем? -- обиделся Троу. -- Я понял гораздо больше вашего. -- ТЫ даже не понял, что Солвиц -- хозяин этого мира! -- рассердилась Мета. -- Он был хозяином, -- проговорил Троу со значением в голосе, -- а теперь он -- просто врач. Такое утверждение заставило призадуматься, и Язон еще не нашелся, как правильно среагировать, когда не дожидаясь ответа на быстрый и легкий стук, в комнату вошел сам Теодор Солвиц. -- Троу абсолютно прав, -- сообщил он. -- С добрым утром. Потом любезно раскланялся персонально с каждым. -- Я действительно всего лишь врач. Не совсем обычный, конечно, я исцеляю всех и все: людей, животных, растения, даже вещи. Помните, я починил ваши скафандры? А людям я способен вылечить не только тела, но и души. Вы знаете, где живут ваши души? У некоторых в пятках, у других -- в желудке, у кого-то в гениталиях, но особенно красиво -- когда душа поселяется в сердце. Впрочем, ей самой там совсем неуютно. Кровь плещется туда-сюда, клапана шлепают: шлеп-шлеп, тук-тук... -- Он заглянул в кухню. -- Вы уже завтракали? А я бы с удовольствием выпил сейчас чашечку кофе. Что вы сидите все такие потерянные? Пойдемте, наконец, поговорим по-человечески! Кофе оказался отменным. Он и мозги прояснял необычайно и наполнял все помещение дивным ароматом. Под такой кофе хотелось не ссориться и даже не спорить, а просто вести неспешную благожелательную беседу, хотелось пофилософствовать, порассуждать о вечном, убедить друг друга в очевидных истинах и прийти ко всеобщему согласию. Примерно так у них и получалось, во всяком случае впечатление было такое. -- Господа, -- говорил Солвиц, попыхивая сигарой и уже никого этим не пугая. -- Если вы слушали меня хоть до какой-то степени внимательно, надеюсь, вы поняли, что я ни разу не лгал, просто на каждом этапе сообщал не всю правду. Правду нельзя излагать целиком и сразу. Слишком большой объем новой информации может вызвать эффект пострашнее, чем передозировка сильного лекарства. Вот я и старался вводить вас в курс дела постепенно. Чтобы в итоге вы оказались способны адекватно воспринять мою главную идею. Но всему свое время. А сейчас настал подходящий момент, чтобы растолковать вам еще одну важную вещь. Троу слушал Солвица с подчеркнутой внимательностью и что-то чиркал в небольшом блокнотике, словно конспектировал лекцию. Мета, маленькими глоточками прихлебывая кофе, почти не отрывала взгляда от говорившего. В глазах ее читалось откровенное удивление. И удивлялась она не словам, не происходившему вокруг, а своим собственным сугубо мирным эмоциям. Язон же старался не поддаваться убаюкивающей магии обстановки и, постоянно ожидая какого-нибудь подвоха, глубоко затягивался любимой сигаретой, пускал дым в потолок, на Солвица поглядывал изредка и думал, думал, думал. "Ну вот он и проговорился. Все сказанное раньше не было его действительно главной целью: ни смерть в пламени гигантского взрыва, ни сотрудничество с Язоном в решении технических проблем, ни даже мировое господство в привычном для всех понимании. Что-то совсем другое волновало загадочного доктора Солвица и манило его в старую добрую Галактику. Эх, понять бы, что именно, раньше, чем старый хитрец выдаст очередную версию и окончательно все запутает! А не попробовать ли сбить его с толку неожиданным вопросом?" -- Я знаю, какую важную вещь вы должны нам растолковать, -- объявил Язон. -- Почему здесь всегда происходит что-то невероятное, стоит лишь мне или вам закурить? Отвечайте! -- О Господи! -- воскликнул Солвиц. -- Да это же сплошные случайные совпадения! Кроме самого первого случая, пожалуй. Я внимательно проанализировал его и понял, что мои жутковатые охраннички, которые взяли вас в оборот там, наверху, среагировали на запах табачного дыма, как на запах хозяина -- я ведь всегда любил покурить. Помните, они перестали вас обижать, даже пропустили внутрь и только усыпили на всякий случай? -- Помню. Так что же, они действительно действуют совершенно независимо от вас? -- решил уточнить Язон. -- Д-да, -- замявшись на едва заметную секунду, ответил Солвиц и продолжил: -- Так вот. Я всетаки хочу, чтобы вы поняли причину моей неубиваемости и перестали упражняться здесь в стрельбе по движущимся мишеням. У меня не просто много тел. Вся эта планета, вернее, все живое на ней -- а живого на ней, уверяю вас, много, гораздо больше, чем вы думаете, -- все живое здесь -- это я. Теодор Солвиц собственной персоной. И не пытайтесь найти тот единственный мозг, или микродиск, или монокристалл, в котором хранится мой интеллект, моя память, моя бессмертная душа. Такого объекта в пространственно локализованной форме не существует. Мой разум распылен, размазан, распочкован по всей планете от центра до поверхности. Да, он распределен неравномерно, и об этом -- отдельный разговор. Тысячелетия своей жизни я посвятил изучению природы человека. Я понял еще далеко не все, но я таки научился воссоздавать людей по ранее записанной схеме. Да, не скрываю, это стало возможным лишь при тесном контакте с технологиями иной вселенной. И я пошел на этот контакт, хотя было страшно. Нет, страшно -- не то слово. От страха, как такового, я к тому времени уже давно избавился. Просто идти на контакт с иной вселенной было нельзя. Если вы хоть когда-нибудь знакомились с представлениями древних людей о религиозных табу, вы меня поймете. Давным-давно подобный поступок называли "продать душу дьяволу". Очевидно, и в прежние века некоторым удавалось соприкоснуться с иным миром, но это было под строжайшим запретом и считалось страшным грехом. Сегодня мы с вами смотрим на все иначе, но думаю, что разные благородные организации типа Специального Корпуса и сейчас запретили бы мне соваться туда. -- А вы полагаете, это неправильно? -- спросил Язон. После официального вступления Пирра в Лигу Миров Язон, как человек формально облеченный всепланетной властью (а уж какая там планета -- семнадцать тысяч жителей!), оказался допущен к секретной информации о существовании Специального Корпуса. Вообще-то к любым органам полицейского надзора Язон с самого детства относился, что называется, нежно и трепетно, однако галактический размах новой спецслужбы не мог не вызвать у него уважения. Вот почему сейчас он скорее готов был принять сторону Корпуса, чем сразу согласиться с мнением типичного представителя современной оголтелой науки. -- Полиция может ставить барьеры на тех или иных направлениях социального развития, -- назидательно пояснил Солвиц. -- А препятствовать продвижению вперед научной мысли, ограничивать свободный полет интеллекта -- это всегда безнравственно. Троу кивал и поддакивал Солвицу с большим энтузиазмом. Язон же позволил себе усомниться в правильности этого максималистского утверждения. Однако спорить не стал -- просто попытался вернуть разговор к началу: -- Ну так и что же? Вы научились воссоздавать людей... -- Воссоздавать в точности! -- с охотою откликнулся Солвиц. -- Вот вы, например, убеждены: сидящий перед вами Троу -- андроид, потому что вы оба видели, как он умер, а воскрешение, в вашем понимании, нереально. Возможно, вы правы. Ведь никто так и не сумел дать корректного естественнонаучного определения понятию "андроид". Юристы дали, но им-то главное было запретить, а думать об абсолютной истине, о Боге с большой буквы, о добре и зле во вселенском масштабе они не привыкли. А вот я вам скажу: андроид, сколь угодно совершенный, -- это не существо, а устройство, то есть нечто не обладающее свободной волей. Я же научился создавать человека. Понимаете? Искусственного, но человека. Древние называли такое гипотетическое существо греческим словом "гомункулус". Постигнув эту тайну природы, я поднялся вровень с тем, кого люди в прежние времена называли Богом, я поднялся выше добра и зла. Убийство перестало быть для меня убийством, человечество больше не представляло собой уникальной ценности, а страдание и наслаждение превратились в абстракции, которыми можно так же легко оперировать, как положительными и отрицательными электрическими зарядами в физике. В общем, все мои компаньоны в одночасье сделались не нужны мне. Я использовал их для глобального эксперимента по совмещению миров, и, как уже рассказывал вам, они все погибли, тем или иным способом поубивав друг друга. Можете считать, что это я уничтожил их. Собственно, я и сам так считаю, но, в отличие от других, не вижу в этом греха. Грех -- понятие человеческое, а я -- уже не совсем человек. Во-первых, в известном смысле я вобрал в себя все лучшее от убитых мною друзей. Так мне казалось тогда: все лучшее. Во-вторых, не без помощи энергии иной вселенной я взял под личный биологический контроль всю планету Солвиц, начинив искусственной протоплазмой не только роботов-слуг, но и все движущиеся механизмы, всю автоматику, все компьютеры... В итоге я сделал так, что даже гравитация и электромагнитные волны на этой планете подчиняются моей воле. До известной степени, конечно. Но все же... В-третьих. Вот у вас, как и у всех, пять чувств, ну, точнее, шесть. У Язона, например, телепатические способности очень сильно развиты. А у меня -- вдумайтесь в это! -- восемнадцать. Восемнадцать сенсорных каналов связывают меня с внешним миром. Вот и скажите после этого, человек ли я. -- Конечно, нет, -- с непонятной интонацией проговорила Мета, в то время как Язон и Троу посчитали вопрос чисто риторическим. -- Однако ничто человеческое мне не чуждо! -- напомнил Солвиц. -- Скажу вам больше, получив в свои руки такое, о чем не мог и мечтать, я ни на йоту не приблизился к пониманию абсолютной истины. И я страдал от этого, как самый обыкновенный и жалкий человечишко. Мне захотелось умереть. Но дьявол расхохотался мне в лицо, напомнив, что теперь я не только бессмертный, но и неубиваемый. Я называю дьяволом иную вселенную, так удобнее и короче. Разве дело в словах? Тогда я решил вернуться в свой мир, чтобы здесь искать ответы на все вопросы. Я был омерзителен сам себе, как никогда. Я искал способ преодолеть это чувство, и я нашел его. Это было как озарение. Вы знаете, что в человеческом теле все органы расположены в строго определенных местах, все секреты, ферменты, полуфабрикаты, рабочие жидкости и продукты выделения никогда не смешиваются между собой. В мозгу же такого разделения нет. Представьте себе смесь слюны и фекалий, мочи и крови, пота и желудочного сока. Смесь всего этого сразу -- наиболее точная аналогия для понимания человеческой психики. В течение жизни мы сами отравляем себя собственными ядовитыми выделениями. Человек почему-то не отработал системы утилизации умственных отходов, куда как более опасных, чем отходы физиологические. Представляете, как остро ощущал я это всеми своими восемнадцатью органами чувств и огромным мозгом величиной с планету?! Да я просто вынужден был изобрести систему психической ассенизации. Всю мерзость, накопившуюся во мне за тысячи лет, я вывел на поверхность астероида, а здесь, в центре мира, оставил все лучшее, все доброе и прекрасное. А в промежутке я разместил, так сказать, материальную базу, царство неживых предметов, свои бесчисленные лаборатории и испытательные полигоны, андроидов и механических роботов, а также -- кусочек природы, похожей на земную, какой я помню ее по своему детству. -- Вот и все, -- подытожил Солвиц после паузы. -- Сейчас мы с вами находимся в той части моего мира, где ничего плохого не может произойти по определению. Зато здесь исполняются любые желания, и сладкий миг счастья растягивается на долгие годы. -- Но разве в этом цель человеческой жизни?! -- агрессивно поинтересовалась Мета. -- Для кого-то -- безусловно, -- улыбнулся Солвиц своей неповторимой грустной улыбкой. -- Для меня -- нет. Я здесь просто отдыхаю. Вы -- по-моему, тоже. А вообще, нет такого понятия "цель человеческой жизни". Цели у всех разные. О моей поговорим чуть позже. А ваша... Вот скажите, часто ли вы задумывались... -- Постойте, постойте! -- перебил Язон, боясь, что милая философская беседа сейчас уведет их совсем в другую сторону. -- Вы не договорили об этих тварях на поверхности. Они все-таки кто"? Специально созданные виды оборонительного оружия или, пардон, фекалии вашего мозга? -- Они и то и то. Одновременно, мой дорогой Язон. -- Допустим. Но тогда у вас концы с концами не сходятся. Оружие создавалось в самом начале для защиты от этого вашего дьявола, а разделение интеллекта произошло много позже, когда вы уже возвращались оттуда -- сюда. Я правильно запомнил? -- Да, но вы не учитываете, что все несколько сложнее. Вы как-то все ленитесь вдуматься. А вы попытайтесь! В мире, где число пи" равняется точно двум, с такой субстанцией, как время, тоже происходят странные вещи. При переходе туда-сюда даже причины и следствия зачастую меняются местами. -- Тогда, пожалуй, и впрямь не стоит совать свой нос во вселенную дьявола! Эти слова произнес Троу, и все удивились. А он добавил: -- Я отказываюсь заниматься наукой в мире, где нарушены причинно-следственные связи. -- А вот и зря, -- спокойно сказал Солвиц. -- Настоящий ученый ни от чего отказываться не должен. Язон усомнился в справедливости и этого чеканного постулата. Опять доктор Солвиц все меньше нравился ему, но все-таки главная задача оставалась прежней -- разобраться с этими тварями наверху. И Язон с упорством, достойным лучшего применения, возвращал и возвращал их разговор в нужное русло. -- Значит, вы развели на поверхности астероида всю эту гадость и с нею, словно с лучшим подарком для старых друзей, направились в родные пенаты. Это очень благородный поступок, дорогой мой Тедди! -- Только не надо сейчас иронизировать и говорить о морали! -- вскинулся Солвиц. -- Во-первых, я действительно не представлял себе -- и до сих пор не представляю! -- каковы могут быть последствия встречи людей со всей этой, как вы говорите, гадостью. Во-вторых, из элементарной предосторожности я же залил это все водой и заморозил не самым обычным способом В-третьих, я уже объяснял вам, поначалу моя охрана там, на поверхности, подчинялась мне идеально и лишь потом начала вести себя кое-как. -- Это в какой же момент? -- быстро спросил Язон, чувствуя, что именно здесь кроется нечто очень важное. -- Да был такой... -- как-то странно замялся Солвиц. -- Я подлетел тогда слишком близко к одной звезде... -- К какой именно? -- Язон внезапно перехватил инициативу и вел теперь настоящий допрос. -- О Боже! Да я не помню, правда, не помню... Я тогда страшно испугался, потому что из растаявшего льда вырвалась очень черная... ну лента не лента, клякса не клякса... в общем, нечто очень черное... я такого и не видел никогда прежде. Оно не слушалось меня абсолютно, оно было совершенно отдельно от меня и умчалось в космос. Лет триста после этого я не приближался ни к одной из звезд. Я действительно боялся. Я, разучившийся бояться навсегда, вновь познал страх. Я не хотел больше будить чудовищ, выращенных в темных недрах моей собственной души, но однажды я понял: они уже разбужены. Точнее, я почувствовал излучение. Поверхность моего астероида начала излучать. Вначале медленно, очень медленно, но процесс сделался необратимым и неуправляемым мною. Я должен был взывать о помощи извне. -- Почему же вы не попросили о ней самым обычным способом, то есть простым радиосигналом? -- Я отправлял простые радиосигналы, -- ответил Солвиц обессиленно. -- Но это, там, наверху, превращало их в свое дьявольское излучение. А потом, когда вы уже проявили инициативу, я исхитрился отправить встречную шифровку. Может, ктото даже сумел понять ее. Я просил о помощи лично вас, Язон. -- И что теперь? -- Язон начал осознавать смысл последних откровений Солвица, но пока еще не решался, отказывался поверить в них. -- Вы, стало быть, пленник собственных фекалий и, не в силах одолеть их, предлагаете мне разобраться в проблеме. А пока даже не имеете возможности отправить нас обратно? Так получается? -- Примерно так, -- вздохнул Солвиц. -- А сразу признаться в этом -- стыдно было, что ли? -- Да нет, вы бы просто не поняли... -- Не верю, -- неожиданно сказала Мета. -- Опять не верю. Солвиц вскинулся как-то обиженно и одновременно зло. Еще секунда -- и снова началась бы стрельба, но в этот момент Троу схватился за сердце и, закатив глаза, начал сползать на пол. -- О Боже! -- воскликнул Солвиц. -- Я должен срочно сделать ему инъекцию. -- В чем дело?! -- буквально взревел Язон. Он уже и сам еле сдерживался, а Мета, разумеется, держала пистолет наготове. Язон только вспомнил вдруг, что они еще ни разу не опробовали этих пистолетов в деле. А если к тому же учесть, что в этом месте по определению нельзя совершить ничего плохого... -- В чем дело, в чем дело! -- передразнил Солвиц. Он суетился вокруг Троу, по странной методике прикладывая аптечку то к одному, то к другому месту на теле пациента. -- Он еще не до конца поправился, вот в чем дело. Нечего было в голову разрывными пулями шмалять! Друзья, называется! -- Ну знаете! Вы-то своих друзей собственноручно и поголовно передушили, если я правильно понял, -- отпарировал Язон. -- А теперь еще нас втравили в эту идиотскую историю. Нет у вас морального права нам с Метой замечания делать! Вы лучше скажите, когда же Троу окончательно поправится, чтобы мы смогли все втроем отсюда умотать. -- Поправится-то он скоро, -- проговорил Солвиц, потом помолчал и добавил: -- А вот уматывать отсюда ему, боюсь, совсем не придется. До сих пор все созданные мною гомункулусы могли существовать лишь в пределах этого мира, в пределах моей энергетической оболочки. -- Вот те на! -- растерялся Язон. -- Ну а мы-то с Метой часом не гомункулусы? -- Нет, конечно! -- Солвиц как будто даже рассердился. -- Просто я сделал вас бессмертными. -- Это еще зачем?! -- О Господи! Да ведь тайну бессмертия можно доверить только бессмертным. Послушайте, Язон, кажется, я начинаю уставать не только от женских эмоций Меты, но и от ваших детских вопросов. Вот сейчас Троу немного оклемается, и мы все пойдем в библиотеку. Я хочу, чтобы вы наконец разобрались во всем последовательно. Период первоначальной подготовки, будем считать, закончен. И тут, как по заказу, Троу очнулся, приоткрыл глаза и хрипло, но вполне внятно попросил: -- Воды, пожалуйста! ГЛАВА 19 То, что Солвиц называл библиотекой, походило скорее на командную рубку небольшого межзвездного корабля, а еще больше -- Язон даже не сразу вспомнил, где видел такое -- на радиостудию. Тесная клетушка со звукоизолирующими стенами, два кресла, перед каждым на столе микрофон и наушники с длинными тонкими проводами (чтобы вставать и ходить, что ли?), на наклонной панели -- небогатый набор индикаторных лампочек и пара тумблеров, перед глазами за толстым стеклом еще одно помещение с большой картой-схемой неизвестно чего во всю стену, пол -- мягкий, ворсистый, а потолок -- ноздреватый, как губка. Вот и все. В общем, стиль "ретро". Язон уже сел в предложенное кресло, а рядом расположилась Мета, когда он наконец вспомнил: очень похожая радиорубка была на Скоглио -- дикой, холодной планете, знаменитой на всю Галактику своей летной школой, в которой целых полтора года проучился Язон динАльт. Мемориальной таблички там пока еще не было, но уж когда-нибудь точно будет. Странная эта планета вся покрыта скалистыми неприступными горами, и лишь вкрапления озер с чистейшей водой и хвойными лесами по берегам слегка разнообразят пейзаж. Океанов и пустынь нет совсем. Но не только природа Скоглио была необычной. Еще там говорили на странном итальянском языке, а летную школу называли зачастую просто "Скуола". При наличии многих прекрасных космодромов, а также испытательных стендов для новейших образцов пилотируемых аппаратов, как атмосферных, так и космических, на планете полностью отсутствовала не только пси-, но и видеосвязь. Общались там по старинке, и радиостудия, вещавшая на целое полушарие, была почти священным местом. Неужели интерьер радиорубки доктор Солвиц тоже выудил из памяти Язона? Долго размышлять над этим не пришлось -- начался инструктаж. Троу послушал с полминуты, зевнул и сказал небрежно: -- Я это все уже проходил. Дерзайте, ребята! Я пойду погуляю. И действительно ушел куда-то, никак не сдерживаемый Солвицем. Инструктаж оказался предельно прост. На руках защелкивались плотно прилегающие наручники, которых Язон поначалу не заметил (от них и тянулись длинные провода, а также тонкие трубочки, по которым поступал раствор для инъекций), уши обеспечивались головными телефонами, глазам ведено было смотреть вперед на тускло мерцавшую за стеклом схему. -- Примитивнейшая гипнопедия, -- пробурчал Язон. -- Не совсем, -- возразил Солвиц. -- Во-первых, информация с целью ускорения будет поступать в ваш мозг не только по сенсорным каналам, но и через кровь. Во-вторых, работает контур обратной связи. Перед вами два тумблера и микрофон. Левый тумблер отключает информационные потоки полностью. Правый увеличивает скорость перекачки за счет смещения масштаба времени. А с помощью микрофона, подавая определенные звуковые сигналы или используя набор