гуманность и бессмысленное кровопролитие, свойственные любой войне. За долгие годы своей жизни он много раз искал и находил другие методы для победы над людьми, монстрами и целыми мирами. Вот и теперь Язон внезапно осознал всю несуразность развязанной здесь бойни. Возможно, это и был необходимый этап в задуманной пиррянами масштабной операции, но лично ему участвовать в этом этапе было неинтересно. Ему хотелось совсем другого. Чего же? Мысль возникла неожиданно, но как всегда очень быстро оформилась в конкретный план. Пока рвутся бомбы и горит земля, пока бойцы с обеих сторон мечутся в дыму и пламени, нет ничего проще, как незаметно исчезнуть с поля сражения. Это - не дезертирство, а хитрый тактический ход. Язон не чувствовал угрызений совести. Толку от него в подобном бою немного, а затянется это все, похоже, еще на несколько часов. Да за такое время Язон успеет выполнить все намеченное и вернуться обратно. А ведь на самом-то деле это важно для всех, только некогда объяснять Керку и даже Мете. Крумелуру - и вовсе объяснять бессмысленно, если не сказать опасно. Он слишком многое пытается скрыть, видя в пиррянах простых исполнителей. "Извини, Крумелур, - сказал про себя Язон. - Так не получится. У тебя свой бизнес, а у нас - свой. И требует он особых методов работы. Простой пальбой в сложных ситуациях не отделаешься". В общем, пока ребята воюют, самое время Язону поработать головой. А точнее, приступить к разведывательной операции. Землетрясение еще не закончилось, и теперь трещины подбирались почти вплотную к кораблям. Наиболее упрямые фермеры, - остававшиеся в пиррянском лагере на ночь, на сей раз не пострадали, Их успели эвакуировать на местном транспорте - этаких огромных безобразного вида гусеничных вездеходах. А вот суперботы пострадать могли. Это было бы крайне глупо, и Керк приказал передислоцировать воздушно-космические силы пиррян, а несколько универсальных шлюпок велел постоянно держать в готовности к взлету на случай экстренной необходимости. И несколько раз уже пришлось десантироваться на поле боя, чтобы выдергивать из опасной зоны особо увлекшихся стрелков, окруженных потоками лавы. Язон внимательно оценил сложившуюся в долине ситуацию, взял одну из шлюпок, покружил над самым жарким местом, да и свернул резко к горам, спрятавшись за дымовую завесу. Никто из друзей не заметил этого маневра. Не до того им было. Стрельба внизу не стихала ни на минуту. Пройдя перевал на бреющем полете, почти вплотную к хищно торчавшим скалам, Язон увидел вновь уже знакомый величественный пейзаж, раскинувшийся от подножия вулкана до моря на горизонте; необъятные плантации, заполненные людьми россыпь каких-то строений и полоску темной воды вдалеке. От побережья поднимался сизый туман, но сквозь него было ясно видно, как ползет вверх по вьющейся серпантином дороге какой-то громоздкий автомобиль. Универсальная шлюпка требовалась Язону лишь для преодоления перевала, дальше он предполагал двигаться пешком, дабы зря не привлекать ничьего внимания. Поэтому свой летательный аппарат Язон аккуратно посадила густом кустарнике, забросал для верности ветками и начал спускаться по узкой тропинке. Он ее еще сверху приглядел. Тропинка вела к небольшому на первый взгляд поселку, расположенному на горном плато, в нескольких сотнях метров над простиравшимися внизу полями. Язон специально выбрал в качестве первого объекта именно этот тихий населенный пункт. Ведь начинать контакт с людьми там, где они работают в поте лица, да еще в таком количестве, да еще под охраной, - дело почти безнадежное. Сначала нужно понаблюдать за отдельными представителями разных классов моналойского общества откуда-нибудь из укрытия, а уж затем переходить к общению. Возможно, имело смысл "взять "языка", как это называлось в старину. Не исключено, стоило даже доставить пленника в пиррянский лагерь и уже там обо всем расспросить. А потом устроить, например, очную ставку с Крумелуром, выяснить, что здесь правда, а что явная ложь. Все могло быть интересно, но Язон предпочел не забегать мыслями далеко вперед. На сегодняшний день вполне достаточно и первого приблизительного знакомства с той частью Моналои, которая лежала по другую сторону перевала. Язона устроил бы самый минимум новой информации. В конце концов, не менее важно вернуться к своим до завершения битвы. Конечно, все получилось совсем не так, как он думал. Когда тропинка вывела его к широкой дороге, послышался шум мотора из-за поворота, и Язон догадался, что это подъезжает к поселку тот самый экипаж, который он увидел еще из шлюпки. С высоты птичьего полета транспортное средство походило на кассилийский автобус для туристов, только двигалось оно очень медленно, карабкаясь вверх по скверному шоссе. Возможно, в дороге и было все дело, теперь-то он разглядел вблизи это каменистое крошево. Странно, однако! На северном континенте ультрасовременные покрытия автотрасс блестели как зеркало. "Ну ладно, разберемся", - подумал Язон и затаился в кустах в ожидании чего-нибудь интересного. Автобус, рассчитанный человек на двадцать, выглядел внешне весьма культурно, а внутрь не позволяли заглянуть затемненные стекла. Судя по запаху выхлопа, ездили тут на обыкновенной солярке. Больше никакой полезной информации выудить из этой встречи не удалось. Когда же шум движка затих вдалеке, Язон поднялся и осторожно пошел по дороге следом за машиной - До первых построек было уже рукой подать. Домики выглядели не роскошными, но аккуратными, чистенькими. Вряд ли это были те самые бараки, в которых ночуют несчастные фруктовики, уж скорее здесь обитала стража. "Что ж, поговорить с одним из охранников - это будет то, что надо для начала, - решил Язон. - Вот подойду прямо к первому дому наугад и постучусь. Если, конечно; у них тут принято стучаться..." До первого дома он не дошел. Абсолютно пустая улица вдруг в одно мгновение заполнилась людьми. Они как будто сидели в придорожных кустах и специально ждали его. Нет, оружием никто не размахивал, да и оружие у них было вроде не огнестрельное - какие-то Длинные гладкие палки висели на бедрах. И все же пришельца явно встречали солдаты - судя по одинаковой форменной одежде и военной выправке. Были они к тому же абсолютно лысыми, то есть истинными моналойцами, кожа темная, лоснящаяся и радостные улыбки от уха до уха. Язона обступили и заговорили все разом. Разбирать слова было трудно. А потому и отвечать он не торопился. Вслушавшись повнимательнее, наконец понял. Солдаты выясняли между собой, кто он: фэдер или фруктовик. Ничего себе вопросик! Пора развеять их сомнения. Однако объявить себя фэдером опасно - ведь он знать не знает местных правил поведения. Признать же в себе фруктовика - тем более убийственно: скрутят в один миг и отправят работать вместе со всеми. Выходит, надо говорить правду, ну, то есть почти правду: - Братья! Такое обращение Язон позаимствовал от фермеров. И здесь сразу понял, что ошибся. - Люди! - подкорректировал он себя, (это прозвучало еще глупее). - Я не фэдер, я друг фэдеров. Он уже видел по их лицам, что так здесь не разговаривают, а значит, и ему не стоило. И с лихорадочной скоростью соображал, как же теперь поправить положение. Но вдруг всякая необходимость соображать отпала сама собою. Кто-то сзади с силой ударил Язона палкой по голове, потом - для пущей эффективности - ткнул под ребра электрическим разрядником. От этого Язон вскрикнул, мгновенно напряг все мышцы и автоматически принял боевую стойку. Нет, стрелять он не хотел, но - проклятая пиррянская привычка! - пистолет сам прыгнул в ладонь. В тот же миг новый сокрушительный удар обрушился на голову Язона, и он окончательно потерял сознание. ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Битва с монстрами, точнее их избиение, полностью прекратилась ближе к вечеру, когда двойное моналойское солнце уже закатывалось за горизонт. Уцелевшие экземпляры чудовищ попрятались, лавовые потоки медленно густели и застывали. Земля больше не дрожала. И суперботы вернулись на исходные места. В итоге со стороны пиррян не было потерь в живой силе и технике, лишь двое оказались легко травмированы. И тогда Мета первая заметила отсутствие Язона. Почти тут же Керк недосчитался одной универсальной шлюпки. Гипотезу о том, что руководитель проекта мог вместе со шлюпкой рухнуть в раскаленную лаву, никто всерьез рассматривать не хотел. А Мета сказала грустно: - Он просто удрал. Язон говорил мне, что хочет попасть по ту сторону перевала. - Он и другим это говорил, - буркнул Керк. - Только как он посмел?! Не посоветовавшись со мною! Вообще ни с кем!! Керк закипал все сильнее и теперь начал размахивать пистолетом. К счастью, Крумелура к этому моменту в пиррянском лагере уже не было. Он улетел получасом раньше, в связи с неким важным сигналом из Томхета. Разумеется, хитрый и скрытный фэдер не удосужился объяснить, по какому именно, поводу его вызывают. Информация с северного континента, очевидно, не входила в необходимый минимум того, что полагалось знать пиррянам для их работы. Но хоть одно представлялось удачным: по крайней мере, до утра они могли хранить в тайне от местных сам факт исчезновения Язона. Это было весьма существенно для дальнейшего. И тогда Мета сказала: - Я полечу за ним. Прямо сейчас. А к утру обязательно найду. Таким образом, Крумелур даже не узнает, что Язон вообще куда-то улетал. Мы избегнем ненужного конфликта. Арчи поразился хладнокровию Меты: ведь она рассуждала только о деле, ничуть не беспокоясь о судьбе любимого. Конечно, на самом деле все было не так. В глубине души Мета ни на минуту не переставала ругать себя за то, что вообще выпустила мужа - из поля зрения. Как она; могла?! И теперь ее единственной целью было как можно скорее разыскать и вернуть Язона - во что бы то ни стало. А дипломатически хитрое объяснение она придумала исключительно для Керка. Но пиррянский ветеран не клюнул на эту уловку. Он все равно взревел, как раненый зверь: - Нет уж! Никуда ты не полетишь! Пока еще здесь командую я! Язон всегда был себе на уме. Сам заварил кашу - сам пускай и выпутывается. Но тебя я никуда не отпускаю, во всяком случае, до прибытия нашего подкрепления. - Не так уж долго, кстати, осталось ждать, - включился в разговор Стэн, поддерживая Керка. - А сегодня у нас каждый человек на счету. И ты нужна нам здесь, Мета. А там... Мы же и не представляем себе, в какой переплет угодил Язон на этот раз. Почему он не выходит на связь? Чего добивается? Что, если и ты пропадешь так же бесследно?! - Я? - обиделась Мета. - Я пропаду?! Тогда полетели вместе, Стэн. Керк просто побелел от возмущения, услыхав такие речи. - Никто никуда не полетит на ночь глядя. Вы что, не помните, как здесь быстро темнеет? Всем немедленно спать! С последним приказом седовласый вождь явно погорячился. Ведь пирряне еще не ужинали. А поесть после такой битвы, конечно, хотелось, и даже очень. Однако исчезновение Язона многим испортило аппетит. Вечерняя трапеза протекала в удивительно мрачном молчании. Арчи одной рукой держал вилку, а другой непрерывно рисовал чтото на экране. На сей раз Миди ему не помогала - сил уже не было. А Бруччо и вовсе решил все свои научные изыскания отложить до утра. Даже думать не хотел за едой о загадках злосчастной планеты Моналои - не то что говорить. Мета рассуждала вслух больше всех, приглашая и остальных к анализу прошедшего боя. На ее вопросы и предложения товарищи по оружию откликались вяло, но цель была достигнута: никто не заподозрил, что гордая пиррянка вынашивает собственные тайные планы. Когда же окончательно стемнело и заснули почти все, кроме дежурившего Стэна, она тихо прокралась к универсальной шлюпке, отлетела на бесшумном гравитонном ходу подальше во тьму и потом резко, с сумасшедшим ускорением, на какое только она, наверно, и была способна, рванулась вперед и ввысь, к горному перевалу. Мета летела так, точно боялась погони. Однако погони не было. Стэн сразу понял, кто это. И тут же проникся чисто пиррянским уважением к упрямству и смелости Меты. Он даже не стал будить Керка. Все равно никому не удастся догнать строптивую красавицу, ведь она по праву считается лучшим пилотом на Пирре. Общую тревогу поднимать тем более преждевременно. Язон и Мета вдвоем - это такая сила, что за них просто глупо бояться. Ну а когда поддержка понадобится, они сами дадут о себе знать. Примерно так думал Стэн, провожая глазами быстро таявшие в черном небе огоньки стремительного маленького кораблика. Шлюпку Язона Мета нашла легко. Не столько на этой планете было металла, чтобы не разыскать примитивно спрятанный в кустах стальной предмет достаточно большой массы. А вот дальше оказалось посложнее. Какие могут быть ориентиры в темноте? Тут бы ей очень пригодилась пиррянская чешуйчатая собака. Твари эти, на вид весьма неприятные, с давних пор водились в непролазных джунглях, но только выдающийся говорун Накса научился приручать их. Чешуйчатые собаки оказались в действительности очень дружелюбными, преданными людям, а уж обоняние имели просто фантастическое. Но к чему, спрашивается, мечтать впустую! Мета по запаху след взять, конечно, не могла. Что же оставалось? Сломанные ветки, примятая трава, упавшие листья, отпечатки подошв на влажной глине. Разглядывать подобные мелочи ночью при свете фонаря - задача не из самых легких. Но на дорогу Мета вышла все-таки вполне уверенная, что в точности повторяет путь Язона. Однако на проклятой сухой щебенке никаких следов рассмотреть было уже просто немыслимо. Даже при ярком солнце. Пришлось положиться на интуицию. Риск был велик, ведь выбрав неверное направление, Мета катастрофически упускала драгоценное время. Налево дорога резко заворачивала и шла вниз, то есть к плантациям, куда и рвался все время Язон. Направо, на расстоянии нескольких сот метров, виднелись жилые, по-видимому, постройки - луч фонаря доставал их, хотя и слабо. "Неужели Язон не воспользовался бы случаем завернуть сначала туда, если это так близко? - думала Мета. - Ведь и ему было дорого время. Очевидно, знакомство с плантациями он все-таки оставил на потом". И она, уже не сомневаясь больше, повернула к поселку. Правильность выбранного решения подтвердилась необычайно скоро. Рыская лучом по дороге в шаге перед собой. Мета уже через каких-нибудь двести метров наткнулась на предмет, который не перепутала бы ни с чем. Посреди каменистой тропы лежал пси-передатчик Язона. На Моналои такими не пользовались. И передатчик этот оказался раздавлен. То ли камнем, то ли каблуком. Мета повертела в руках бесполезную плоскую коробочку с треснутым зеркальным окошком, прикинула, что в принципе починить связное устройство еще реально, и сунула его в карман комбинезона. Впрочем" передатчик следовало забрать в любом случае. Не оставлять же на проезжей части в незнакомом поселке! А о том, что могла означать подобная находка, Мета подумать не успела. Сзади послышались вдруг пока езде далекие, но уже четко различимые голоса. Одновременно оглядываясь и гася фонарь, Мета ринулась во тьму придорожных кустов. Похоже, ее не успели заметить. Уже через минуту мимо в неторопливом спокойствии прошествовала довольно забавная компания: двое лысых мужчин по краям и трое вполне нормальных, с длинными волосами, молодых женщин посередине. Путь себе они освещали тоже фонарями, но весьма замысловатой конструкции. Длинные шесты торчали из заплечных сумок у мужчин, а прикрепленные к ним на кронштейнах кубики ярких светильников свешивались почти на уровень лиц в полуметре перед идущими. Такие лампы, конечно, высвечивали только ближайший участок пути и не позволяли видеть ничего дальше собственного носа. Очевидно, в этих краях, за исключением ям на дорогах, даже ночью никаких опасностей не ждали. Забавно. Женщин явно вели - это чувствовалось. Странная процессия куда больше походила на конвоиров и заключенных, чем на праздно шатающихся гуляк, хотя ведомые и не были связаны, их даже не держали за руки. Моналойских слов Мета практически не понимала, так что вслушиваться в разговор было бесполезно, но интонации в репликах обоих мужчин и одной женщины - остальные молчали - показались ей абсолютно мирными. Пропустив неторопливую группу аборигенов подальше вперед, Мета вышла из своего укрытия и двинулась следом. Такой вариант представлялся наиболее интересным. И собственный свет включать не надо - значит, легче прятаться. И вообще, уж очень хотелось выяснить, куда ведут трех девушек на ночь глядя. "Вряд ли Язон мог видеть что-то подобное. Раздавленный пси-передатчик в первую очередь наводит на крайне простую мысль: тут случилась драка с последующим бегством или захватом. Если верно первое, бежать обратно в горы он бы, конечно, не стал. Если верно второе, Язона скорее всего увели туда же, куда сейчас ведут этих пленных (ну, допустим, все-таки пленных) женщин. Вернемся к первому варианту, - продолжала рассуждать Мета. - Язон, вероятно, сбежал бы в один из придорожных домов, ища поддержки у какого-нибудь безумного аборигена... Э, нет! Не стал бы он для такого случая выбирать первый попавшийся дом. Здесь же все-таки не планета Счастье, не камачи диких кочевников из племени Темучина. Здесь весьма высокоразвитая цивилизация. И уж если зародился серьезный конфликт, разрешать его можно только с помощью властей. Пусть даже с помощью самого маленького начальничка местного значения. А начальство в каких попало домах не живет". В общем, пока все было логично. Мета рассеянно скользила взглядом по сторонам пустынной улицы, по черным окнам сонных домов и внимательно следила за качающимися впереди двумя фонарями, отбрасывавшими на дорогу круги белого света, рассеченные темными тенями. Наконец впереди показались новые огни, а затем стала видна и высокая слабо подсвеченная стена, вдоль которой двинулась процессия. "Чего и следовало ожидать! - обрадовалась Мета. - Вот за таким забором - о, да еще с колючками поверху! - как раз и должно обитать высокое начальство, с которым Язон либо подружился, либо до сих пор конфликтует. В любом случае мне нужно именно туда. И я туда попаду, придется ли прошибать стену или идти по трупам. Но лучше... лучше, конечно, тихо, без драки, какнибудь по-хитрому. Школа Язона!" - улыбнулась Мета собственным мыслям. И тут вновь возникла необходимость прятаться. Света вокруг стало слишком уж много. Большие кубические фонари над массивными воротами в разрыве стены источали мертвенно-зеленое монохроматическое сияние, которое делало все вокруг абсолютно бесцветным. Это вызвало у Меты несколько жутковатое ощущение. Очевидно, такие лампы и установили здесь, чтобы завораживать, гипнотизировать, подавлять волю пришедших ночью. А непосредственно у входа в резиденцию местного начальника толпилось человек двадцать девушек, не меньше. Теперь уже Мета отлично видела, что все они очень молоды, хороши лицом и фигурой. Красивы были даже совершенно лысые. Такие здесь тоже попадались. "Наложницы", - вспомнилось странное слово из какой-то старинной книжки, которую Мета читала в период своего увлечения проблемами любви, брака и семейных отношений. - Наложницы из гарема". Она бы не поручилась за правильность употребления терминов, но интуиция подсказывала, что в принципе догадка верна. Затаившись в кустах, Мета минут пятнадцать наблюдала, как наложниц пропускают в маленькую калиточку, открываемую в углу ворот, причем лысый охранник не требовал никаких документов, вообще никаких материальных предметов, только на секунду ярко вспыхивала специальная лампа, высвечивая лицо очередной девушки. "Фотографируют, - сообразила Мета. - Чтобы потом опознать". Это тоже показалось забавным. Далеко не все девушки говорили по-моналойски, здесь можно было наслушаться любых наречий. Язон бы сейчас разобрался, кто из них откуда. У Меты с этим дело обстояло хуже, но в какойто момент до нее отчетливо донеслась фраза на меж-языке: - А деньги когда, господин хороший? - Зови меня хухун, - откликнулся охранник тоже на меж-языке. - Деньги получишь на выходе. Мы вперед не платим. Этот короткий диалог оказался весьма познавательным. Наложницы, насколько помнилось Мете, денег не берут. Те, которые за плату работают, назывались как-то иначе. Потом она вдруг заметила, что девушек не только приводят сопровождающие мужчины. Некоторые появлялись сами по себе, в гордом одиночестве. Такие все как одна были лысыми. Мета уже было расстроилась, что не сможет подменить одну из них собою, когда вдруг метрах в ста от нее на подъездной дорожке появилась стройная фигурка длинноволосой блондинки. Она была высокая и крепкая, чем-то даже напоминала саму Мету. Пиррянка поняла, что это и есть ее главный шанс. Скользнув вдоль кустов навстречу незнакомке, она убедилась, что поблизости практически никого нет, и выстрелила в девушку иголкой химического парализатора. Ничего страшного - очнется через полчаса. Блондинка упала удачно, не разбив даже своего кубического фонарика на кронштейне. Это представлялось особенно важным, ведь без такого осветительного прибора Мета выглядела бы очень подозрительно. Что же касается здешних костюмов, то приходящие к воротам одеты были вообще весьма разношерстно, так что на худой конец сошел бы и комбинезон, но Мета все-таки предпочла подстраховаться и накинуть поверх него снятое с несчастной наложницы платье-накидку. Под этой накидкой у девушки ничего, кроме нижней юбки, не обнаружилось. И хотя Мета совершенно не знала, как относятся на Моналои к хождению на людях голышом, выбора у нее все равно не оставалось. Девушка была аккуратно уложена на мягкую траву в кустах. А ее накидка теперь удачно прикрывала все оттопыренные карманы Метиного комбинезона и все пристегнутые к нему обязательные причиндалы: аптечку, фонарь, нож, моток сверхпрочной нити с крюком на конце и пружинным устройством для выстреливания, миникамеру, передатчик и с десяток видов различного оружия - в общем, все то, что каждый пиррянин старался иметь при себе постоянно. "Ну что ж, вперед!" - мысленно приказала себе Мета. А если не получится - в общем, тоже нестрашно. Она без труда перестреляет их всех и скроется в темноте. Но... очень не хотелось. И не только потому, что изящно придуманная операция сорвется, ей просто не хотелось убивать людей. Неприятно это! Вот уж действительно влияние Язона! Она уже подходила к воротам, в ярком монохроматическом свете похожая на всех остальных, и никто не обратил на нее особого внимания. Исправно щелкнул фотоаппарат, а по ту сторону двое сразу подхватили ее под локти и теперь уже точно повели. Решительно и жестко. Невероятным усилием воли Мета подавила в себе чисто рефлекторный внутренний протест и заставила дернувшийся из кобуры пистолет тут же вернуться назад. Получилось! И это получилось. Она должна была пройти до конца, а иначе все сложности, все хитрости и эта несчастная оглушенная и раздетая девушка под кустами, - зачем это все? Ладно, в конце концов, можно и потерпеть. До сих пор никто не делал ей больно, никто не оскорблял ни словом, ни жестом. Впрочем, насчет слов она ведь пока просто не задумывалась, заведомо не пыталась расшифровывать смысл чужой речи. А тут вдруг осознала, точно проснувшись, что левый охранник обращается персонально к ней. Вслушалась и - надо же! - поняла: он спрашивал, умеет ли она говорить по-моналойски? - Нет, - ответила Мета. Это слово она знала. Оба засмеялись. Ее спросили то же самое по-шведски. Мета только помотала головой, даже не пытаясь вспоминать, как будет "нет" по-шведски, чтобы еще раз посмешить своих конвоиров. А вот следующий вариант вопроса прозвучал на меж-языке. И Мета вздрогнула. Ведь Крумелур предупреждал, что на меж-языке здесь говорить не принято. Или с инопланетными пленниками все-таки можно? Особенно если те другим не владеют. А Язон, помнится, еще рассказывал, со слов фермера Уризбая, что меж-язык называют здесь фруктовиковым. Вот в чем дело! Ну и ладно. Пусть считают ее фруктовичкой. Или как правильно? В конце концов, теперь бояться уже глупо. Этих двоих в случае чего она сумеет одолеть тихо. А до цели они, похоже, почти дошли. Внезапно из-за деревьев появился какой-то уютный домик на берегу искусственного пруда, обрамленного камнями. - Я говорю на меж-языке. Немного, - слукавила на всякий случай Мета. - Вот и прекрасно, - сказал охранник, коротко хрюкнув. - Этот тоже говорит. Немного. Пообщаетесь. Мета не поняла, о ком и о чем речь, но предпочла воздержаться от вопроса. А охранник продолжил: - Иди к нему вот в этот дом. Поняла? А у нас еще полно таких, как ты. Кстати, не вздумай убежать куда-нибудь. Здесь стреляют. Ты в первый раз, наверно? Мета неопределенно кивнула. Они все трое уже стояли на пороге, и ее разговорчивый спутник крикнул что-то непонятное в окно домика, находившееся слева от двери. Какоето смешное слово вроде "руруху". Возможно, это было имя, потому что охранник добавил на межязыке: - Мы привели тебе самку. Мета даже не сразу поняла, что это про нее, а когда поняла, ей было проще подумать, будто она ослышалась. Или предположить, что это слово на каком-нибудь чужом языке означает... Ее размышления были прерваны, так как оба охранника, отойдя на несколько шагов, вдруг остановились и, по инерции общаясь на меж-языке, обсудили крайне интересный вопрос. - А может, ее надо было вести прямо в главный каземат султана Азбая, где сидит тот бесноватый фруктовик, которого только что поймали? - Нет, нет! - ответил другой уверенно. - Я точно помню: именно сюда, к чокнутому. Вскоре их шаги затихли вдали. Велико оказалось искушение сразу пойти разыскивать главный каземат султана, но это было бы неправильно во всех смыслах. И даже опасно. Мета (в который уж раз?) подчинилась голосу разума. Все-таки здесь ее ждали, а значит, именно здесь и удастся что-нибудь выяснить. Тем более раз ее так запросто оставили одну, вряд ли готовится какая-нибудь страшная экзекуция. Скорее всего ее просто привели к кому-то для развлечения, словно гетейшу или партизанку. Честно признаться, она плохо помнила, как звали подобных женщин в древности. А в общем, нетрудно было и сразу сообразить, что цель привода сюда ночью именно такова. "Что ж, любитель незнакомых женщин, встречай меня!" - сказала про себя Мета с озорной улыбкой и распахнула дверь. Вышедший ей навстречу мужчина оказался молодым, темнокожим, высоким, очень мускулистым и вообще довольно приятным на вид, если, конечно, не считать его абсолютной безволосости. Улыбался парень широко, от уха до уха, жадно пожирал Мету глазами с нескрываемым восторгом и желанием и говорил на своем, моналойском, масляным, воркующим голосом, но явно какие-то хамские гадости. Интуитивное впечатление не обмануло. Как только абориген перешел на эсперанто, быстро смекнув, что Мета на местном наречии ни бум-бум, первая же его фраза прозвучала так: - Что ты там попку прячешь да грудь выпячиваешь? Иди скорее сюда, дурашка! И вместе с этими словами он бесцеремонно потянул свои лапищи к вожделенному телу вошедшей гостьи. - Да ты за кого меня принимаешь? - задыхаясь от возмущения, выпалила пиррянка. Его рука уже хватала ее за плечо, и следующей фразы Мета дожидаться не стала. Слышала какието слова вполуха, но хруст ломаемой кости запомнился ей гораздо лучше. ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ Язон очнулся в сыром и темном подвале. Слабый-слабый свет сочился откуда-то сверху, скорее всего не из окошка, а просто из случайной щели. В первую очередь он ощупал голову. Волосы слиплись от запекшейся крови, но боли уже практически не было, и он даже рану толком найти не сумел. Значит, времени прошло изрядно. Или его способности к регенерации тканей продолжали развиваться достаточно бурно. Подсветка универсального циферблата не работала. Так что выяснить, который час, самым простым способом не удалось. Более сложные варианты были впереди. Главное, у него не отняли всего, не раздели догола - значит, остается много реальных шансов выбраться. Возможно, он выберется отсюда даже раньше, чем за ним придут. Если придут вообще. Последняя мысль показалась особенно грустной. На этой дурацкой планете Моналои все настолько нелогично! Почему бы не предположить, что никакие это были не солдаты - а так, обыкновенные воры и хулиганы? Забрали у него оружие, передатчик, фонарь, альпинистское снаряжение, а аптечку и целый ворох других приборов оставили, потому как не сообразили, что это. Самого же потерпевшего бросили в глубокую яму - этакую братскую могилу для всех ограбленных. Почему нет? Кстати, надо проверить, целы ли кости. Кости оказались целы. Он легко сумел встать, размял затекшие мышцы и долго шарил по карманам в поисках предмета, который помог бы добыть огонь или просто свет в любой форме. Ничего такого не обнаружив, Язон принялся изучать свою тюрьму на ощупь. Тактильный контакт с шершавыми, но явно искусственно обработанными стенами скорее порадовал его Значит, все-таки темница, и стало быть, он еще кому-то нужен. Глядишь, и покормят. Ладно, что дальше? Аптечка, пристегнутая к руке под разорванным комбинезоном, исправно работала, в частности, благодаря ей он не ощущал сейчас сильного дискомфорта. В физическом смысле. А в моральном очень давила полная неизвестность и стыд за собственное нелепое поведение. Полез на рожон, как мальчишка, как будто впервые попал в незнакомый мир. Рассказы фермера, что ли, на него повлияли? Мир без насилия, мир без хищников, все тут счастливы... Но ведь даже фермер сказал, что с приходом фэдеров все стало по-другому. А Крумелур - так вообще не велел сюда соваться. Может, он это по-доброму? Ведь заинтересован же в Язоне. Плохого ему явно не желал... Но все эти мысли прокручивались в голове как бы вхолостую. О высокие звезды! Что он знает о силах, управляющих планетой Моналои? А вдруг фэдеры не контролируют ситуацию в полной мере? Вдруг не только монстры из-под земли, но и взбесившиеся представители других кланов и каст давно раскачивают хрупкое равновесие этого странного мира? Выбираться без посторонней помощи расхотелось напрочь. Язон попробовал крикнуть. Эхо отскочило от стен, заметалось по узкому колодцу камеры, и вмиг стало ясно, что потолок здесь необычайно высок. Он ждал ответа, но безрезультатно. Наконец обнаружилась дверь. Все-таки его не сверху бросали. В узкие зазоры меж досок, схваченных друг с другом металлическими полосами, просачивался едва заметный свет. Язон припал к одной из таких щелочек, увидеть ничего не смог, но в отчаянии еще раз крикнул теперь уже в дверь: - Люди! Я очнулся! Развлекаясь, он повторил эту фразу на всех доступных ему языках, и наконец в глубокую тишину подвала, до того нарушаемую лишь монотонно падающими в углу каплями воды, вторгся новый звук. Скрип деревянной конструкции. Лестницы, должно быть. Неужели это шаги? Да, шаги. Кто-то долго гремел ключами в замке, наконец дверь открылась. В проеме стоял лысый темнокожий моналоец с факелом, позади него еще двое - на пару ступенек выше по крутой загибавшейся лестнице. Дальше - ничего не видно. Можно рвануть напролом. Но кто же знает, сколько их там? Глупо. Лучше поговорить. - Я хочу видеть вашего начальника, - сказал Язон на эсперанто. Моналоец что-то промычал невнятно, и Язон повторил фразу на местном. - Говори со мной, - великодушно предложил факельщик. Не очень-то верилось Язону, что с ключами и факелом спускаются в темницу местные руководители, но делать было нечего, и он спросил: - Когда меня выпустят? - Когда Высший Совет Ордена Теней Алхиноя решит, что настало время. Я - один из членов Высшего Совета, но я не могу решать без кворума. Ответ был исчерпывающим в своем идиотизме, и Язон поначалу даже растерялся. Потом решил поинтересоваться конкретно: - Сколько дней понадобится Высшему Совету Ордена Теней Алхиноя на принятие решения? Язон очень старался не исказить название организации, о которой вошедший говорил с таким пиететом, что произносил каждое слово явно с большой буквы. Кажется, удалось повторить все без ошибок, и разговор благополучно продолжился. - Двое суток, - таков был предельно лаконичный ответ. После этого Язон рискнул уточнить, действительно ли через двое суток он получит полную свободу. И выяснилось, конечно, что этот псих просто морочит ему голову. Через два дня Язон-де предстанет перед Высшим Советом, ему-де будет позволено лицезреть Великих Жрецов и даже лично самого Первого Великого Жреца. А дальше, не исключено, его оставят жить здесь, в лесу, или, возможно, он будет отдан тем самым Теням, которые в действительности и правят планетой Моналои. Приятно было услышать, что эти сумасшедшие все-таки говорят о планете Моналои, стало быть, хотя бы понимают, где они. И таким образом остается надежда на контакт с нормальными людьми. "Двое суток можно и подождать. Или все-таки устроить побег? - лихорадочно соображал Язон. - В любом случае не сейчас. Сейчас они слишком хорошо готовы ко всему". Он придумал еще один важный вопрос: - Меня будут кормить здесь в течение этих двух суток? - Да, пришелец, - солидно пообещал человек с факелом и добавил: - Если ты назовешь нам свое имя. Вот тут уж точно темнить не стоило! Его имя на Моналои кое-что да значит! Это хорошо известно еще от Крумелура. - Во всех мирах Галактики меня зовут Язоном динАльтом! - объявил он с предельной торжественностью. Эффект оказался меньшим, чем можно было ожидать, но все-таки. Темнокожие лысины в проеме дверей заколыхались, свет единственного факела задрожал, послышалось бормотание и шепот многих людей. Долго звучала эта монотонная, нечленораздельная тарабарщина. Они явно обсуждали услышанное, примеривая новые сведения к своим безумным канонам. Но благодаря этому Язон вполне определенно понял одно: людей за дверью не трое, а гораздо больше. Значит, он правильно не рванулся туда. И вообще, может, на лестнице уже собрался кворум? И тогда решение вынесут прямо сейчас, досрочно! Не тут-то было. Шум голосов постепенно стих, и факельщик возвестил: - Жди решения, Язон динАльт! Шансы твои на вечную жизнь среди Духов и Теней Алхиноя весьма велики. После этого дверь была решительно захлопнута, все засовы задвинуты, ключ проскрежетал в замке, и Язон остался в полной растерянности. Жизнь среди Духов Алхиноя, да еще вечная, мало прельщала его. Это попахивало каким-нибудь ритуальным сожжением или утоплением. Бессмертным его уже сделали однажды, второй подарок такого же рода был бы явно излишним. И вообще, собственная "неумираемость" Язона отнюдь не означала, что тело его, способное к бесконечным циклам регенерации, нельзя уничтожить. Умертвить его можно было тысячами разных способов. А Язон еще собирался пожить. Ему пока не надоело. В Галактике еще оставалось так много интересного! "Ну что ж, мои безумные братья, - подумал Язон, - своим последним утверждением вы просто вынуждаете меня бежать отсюда, и как можно скорее. Только надо хорошенько подготовиться. И дождаться момента, когда принесут пищу. Ведь не станете же вы собирать кворум, чтобы принести мне миску с похлебкой!" Он был полностью готов к бою уже через десять минут и в остальное время от скуки просто моделировал различные варианты прорыва наверх. Долгожданный момент наступил часа через четыре. Язон внимательно прислушался к шагам на лестнице и понял, что там, конечно, не один человек. Сколько же? Если повезет, их будет всего двое. Так было принято в тюрьмах у всех народов, на многих планетах, в разные века. Ну а если не повезет... О чернота пространства! Дверь распахнулась резче, чем в прошлый раз, и Язон ударил с размаху первого же появившегося на пороге. ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ Абориген, ждавший женщину, оказался отличным бойцом, одаренным физически от природы, хорошо обученным и отчаянно смелым. Мета прониклась искренним уважением к его неистовым попыткам одержать победу. С одной здоровой рукой и с острой болью в другой он сделался как будто только злее, а силы и мужества нисколько не поубавилось. В сущности, он даже оставался опасен. Пришлось ткнуть его пальцем в сонную артерию, чтобы отдохнул хоть немножко. И пока несчастный лежал без сознания, пиррянка вправила ему кость, наложила шину, сделала повязку и обработала травму новейшими средствами из аптечки. Потом наконец сообразила, что нелишним будет еще и связать этого мускулистого парня. Едва ли, очнувшись, он станет вести себя тихо, а очередной раунд кулачного боя не интересовал Мету в связи с ее явным преимуществом. В итоге, когда все приготовления были завершены, приводящий в чувство укол явился последним торжественным аккордом. На меж-языке парень говорил действительно лишь слегка. Лучше всего знал ругательства, выслушивание которых не доставляло Мете особой радости. Но примерно через минуту злобного шипения, брызганья слюной и попыток освободиться со стороны пленника они благополучно договорились об общении на эсперанто. К счастью, в процессе всей этой нелепой борьбы мужское достоинство не позволило поверженному женщиной воину кричать и звать на помощь. А не то пришлось бы снова на время выключать его или, как минимум, заткнуть рот каким-нибудь импровизированным кляпом. Из последующего пятиминутного разговора выяснилось, что этот местный стражник по имени Фуруху, гордо называвший себя персональным охранником султана, на удивление смышлен и даже образован. С его профессией подобные качества как-то плохо вязались, и слово за слово Мета выяснила, что Фуруху совсем не прост. Он - уникум, которого держат здесь с целью изучения. Ничего себе случайная встреча! Выяснила Мета и многое прочее, что было известно персональному охраннику султана Азбая. Он охотно делился с ней, даже не разобравшись толком, кто она и откуда. Перед ним была самка фруктовика, обаятельная, умная, свободно говорящая на фруктовиковом и эсперанто, - этого было вполне достаточно. Собственно, для предельной откровенности Фуруху хватило бы уже и того, что женщина прилетела с другой планеты. Ведь за последние дни он возненавидел Моналои - совсем недавно родной, а теперь ставший чужим и страшным мир, где горстка злобных фэдеров держит всех людей в полном неведении. Сильнее всего на свете он рвался теперь к знаниям и к другим мирам. Он даже поделился с Метой своей главной бедой. Он рассказал давешнюю историю о прекрасной девушке, открывшей ему глаза на многие моналойские тайны и, быть может, за это поплатившейся жизнью. Он искренне верил, что Мета теперь продолжит ее благородное дело и в итоге поможет ему, Фуруху, улететь с этой духами проклятой планеты. Однако почемуто именно пушистая девушка говорила, что нельзя моналойцу никуда улететь... Мета оказалась, разумеется, не готова обсуждать с Фуруху столь серьезные темы. Она пока вытрясала из него информацию, а с выводами не торопилась. Читать же лекцию о других мирах, прямо скажем, было не время. Она давно уже развязала его, оба сидели за столом, и Фуруху, конечно, попивал чорум, чтобы хоть немного успокоиться. Мета от напитка решительно отказалась, едва узнав, что он не прохладительный, а пьянящий. Она вообще предпочла бы ничего здесь не есть и не пить, пока лично Бруччо не даст на то официального разрешения. Ведь были уже всякие настораживающие гипотезы относительно здешней пищи - и у старейшего пиррянского биолога, и у скорого на открытия Арчи. На планете Моналои все оказывалось непросто: и вода, и почва, и растения, и тем более животные. Не стоило до поры рисковать, знакомя со всякой дурманящей дрянью свой пусть и основательно подготовленный, даже хорошо