я Волнова в коридор. Кудрявцев, все еще не понимая, что произошло, беспомощно вертел головой. Модный галстук съехал в сторону, но он не обращал на это никакого внимания. - Вы действительно нашли его отпечатки пальцев? - спросил Ерошенко. - Конечно, нет, - улыбнулся Дронго, - последнее я сказал, чтобы вывести его из себя. Это было для него самое страшное доказательство. - Здорово, - не удержался от возгласа Ерошенко. - Спасибо... Дронго, - Земсков впервые назвал его этим прозвищем, под которым его знали во всем мире. Генерал протянул ему руку и удовлетворенно кивнул. - Да, - раздался голос академика Финкеля, - я думал, подобное бывает только в кино. У вас феноменальные аналитические способности, молодой человек, просто феноменальные. Вам нужно было идти в физику. - Нет, - засмеялся Дронго, - мой учитель физики считал, что мне нужно работать фокусником. - Почему? - Я всегда умудрялся переписывать контрольные по физике. И даже когда он посадил меня за первую парту, я умудрился исписать два двойных листа, хотя он следил за мной, чтобы я не пользовался шпаргалкой. На следующий день учитель объявил, что он ставит мне четверку. В ответ на мой нахальный вопрос - почему четверку, он честно признался, что поставил бы и "пять" за столь безупречно написанную работу, но не может, так как, переписывая из учебника, я увлекся так, что в одном месте написал: смотри рисунок двести тридцать один. Все расхохотались. Финкель встал с дивана и подошел к Дронго. - У вас очень благородная задача, молодой человек. Наказывать негодяев и оправдывать невиновных людей. Но это еще не все. Теперь нужно найти второй исчезнувший ЯЗОРД. - Теперь найдем, - торжествующе-победно пообещал Земсков. - Пусть только Волнов попробует не рассказать нам все. Теперь мы все узнаем. Впервые за все эти дни он был по-настоящему счастлив. ** ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. НАХОДКА ** МОСКВА. 12 АВГУСТА Когда сообщение о страшной находке в Финляндии достигло Москвы, Манюков впал в депрессию. Он присутствовал на заседании Совета безопасности, где Президент грозно распекал министров и руководителей силовых ведомств. Хотя президент Финляндии заверил своего российского коллегу, что о находке не будет сообщено журналистам и история останется закрытой для всех, кроме ее непосредственных участников, Манюков отчетливо понимал, что это невозможно. Не сегодня-завтра все финские газеты, а за ними и все мировые агентства затрубят о существовании у Москвы подобного оружия и по всем информационным каналам будут показывать помощника Президента, который на своей пресс-конференции в Вашингтоне утверждал, что Москва не желает разрабатывать новые виды ядерного оружия, и отрицал возможность существования подобного оружия. Манюков не сомневался, что скандал получится настолько грандиозным, что он должен будет как минимум уйти со своей должности. И его вряд ли после этого возьмут даже на преподавательскую работу. Он не знал, что в этот день мистер Кларк получил конкретные указания из Вашингтона проверить сообщение, переданное резидентом ЦРУ из Финляндии. Тот информировал о появившихся в правительственных кругах слухах о якобы обнаруженном в Порво ядерном заряде, который был доставлен туда российскими террористами. Об этом говорили пока вполголоса, но и этого было достаточно, чтобы не только Кларк, но и все задействованные в России агенты многочисленных спецслужб США и других стран получили конкретные указания узнать, что именно произошло в Финляндии и как на это реагируют в Москве. Именно поэтому Кларк все это утро настойчиво звонил Саше в институт и, наконец поймав того в полдень, потребовал, чтобы Саша немедленно приехал в клуб, где у них должна состояться важная встреча. Саша не понимал, чем была вызвана такая спешка, но дал согласие. Он подъехал к клубу и не успел еще выйти из машины, как увидел спешившего к нему Кларка. - Не нужно выходить, - сказал американец. - Я бы сегодня хотел побеседовать с вашим тестем. - С кем? - изумился Саша. - С вашим тестем, - невозмутимо повторил мистер Кларк. - У меня к нему очень важное дело. Вы не могли бы позвонить ему и пригласить его вечером в наш клуб? - Нет. Он не ходит в такие места, - решительно сказал Саша. - Тогда поедем к нему домой, - предложил мистер Кларк. - Поймите, Саша, что у меня очень важное дело к мистеру Манюкову. - Я ему позвоню, - нерешительно предложил Саша. - Прямо сейчас, - невозмутимо согласился Кларк. Еще не понимая, что происходит, Саша достал свой мобильный телефон и позвонил Манюкову. - Алло, Виктор Федорович, здравствуйте, это Саша говорит. - Что-нибудь случилось? - удивился Манюков. Зять обычно не звонил ему во время рабочего дня. - Нет-нет, все нормально. Просто я хотел предложить вам вечером вместе поужинать. - Приезжай к нам, - Манюков продолжал удивляться. - Нет, спасибо. Я бы хотел, чтобы мы встретились где-нибудь в другом месте. - Почему? - все еще не понимал тесть. - Что случилось? - Ничего особенного. Просто с вами хочет поговорить один мой знакомый иностранец. - Иностранец? - тревожно переспросил Манюков. - Мне не хотелось бы сейчас встречаться с иностранцами. - Но это не чужой человек. Это мой друг, мистер Кларк, - продолжал убеждать его Саша, - вы ведь его хорошо знаете. - Ладно, - согласился Манюков, - приезжайте вечером к нам домой. Там мы и поговорим. - Что он говорит? - спросил Кларк. - Предлагает заехать к нему домой, - ответил Саша, убирая телефон. - Я ведь вам говорил, что он не любит ездить по ресторанам. Он типичный домосед. - Хорошо, - согласился мистер Кларк, - я заеду за вами в шесть часов вечера. - Он приходит домой не раньше девяти, - возразил Саша, - поэтому приезжайте ко мне в девять. Он в это время уже должен быть дома. В половине десятого они приехали к Манюкову, который ждал гостей в своем кабинете. После недолгого обмена положенными любезностями мистер Кларк осторожно начал: - Информационное агентство и газета, которые я представляю в Москве, очень интересуются положением дел в современной России. Мне хотелось бы сделать большое интервью с вами, мистер Манюков. - Я должен получить согласие своего руководства на подобное интервью, - любезно улыбнулся хозяин дома. - Конечно, конечно, - согласился мистер Кларк, - но мне интересно сделать не официальное интервью, а, так сказать, узнать ваше личное отношение ко многим проблемам, ваши личные пристрастия. - Боюсь, что это мало кого интересует. - Вы ошибаетесь. Ваши политические взгляды хорошо известны в Америке. Вы ведь убежденный демократ, а это очень ценится в нашей стране. И личное мнение такого человека, как вы, будет интересно многим. Манюков, не скрывая своего смущения, склонил голову. В то же время ему была приятна такая оценка его личности. - Я всего лишь противник тоталитаризма, - пояснил он, - в любом его виде, независимо от того, как он проявляется. - Мы хорошо помним вашу пресс-конференцию в Вашингтоне, когда вы показали себя убежденным сторонником разоружения и ратификации договора об ограничении ядерных вооружений. Манюков мгновенно насторожился. Все, что касалось ядерного оружия, теперь отзывалось тревогой в его сердце. Почему иностранец говорит об этом? Но Кларк продолжал беседу, словно не заметив внезапно изменившегося лица помощника Президента. - Мы считаем, что вы являетесь одним из тех, кто определяет современную международную политику России. Нам известно о вашем влиянии на Президента. - Кларк продолжал говорить, наблюдая за собеседником. Он видел, как встревожили Манюкова его слова о ядерном оружии. Неужели сообщения финского резидента могут подтвердиться? - Извините меня, - сказал Виктор Федорович, - я что-то плохо себя чувствую. Гость понял, что нужно уходить. Он встал и тепло попрощался с хозяином дома, выпросив разрешение позвонить ему в ближайшее время. Саша был доволен, встреча прошла нормально. Он не знал, что, вернувшись в посольство, его "иностранный друг" сразу же сообщил о своих собственных подозрениях. Русские явно что-то скрывают, передал Кларк. И в Финляндии, очевидно, произошло нечто очень серьезное. МОСКВА. 13 АВГУСТА Когда поздно ночью директора ФСБ разбудил звонок генерала Земскова, он не сразу понял, что произошло. Но когда Земсков, задыхаясь от счастья, сообщил ему об аресте подполковника Волнова, организатора хищения и виновника убийств, у директора сразу же пропал сон. Он прижимал трубку к уху и слушал радостный доклад Земскова, все еще не веря в случившееся. - Вы убеждены, что правильно арестовали Волнова? - на всякий случай уточнил директор. - Убежден, - ответил Земсков, - в его разоблачении сыграл важную роль присланный вами эксперт. - Какой эксперт? - не сразу понял директор. - Который прибыл к нам по вашему поручению, - пояснил Земсков. - Это он нашел убийцу? - Да. Он совершенно уникальный эксперт, - восторженно сказал генерал. - Ясно. - Директор хотел еще что-то спросить, но передумал. Только сказал: - Поздравляю. Постарайтесь узнать, где находится второй заряд. Директор медленно положил трубку. Теперь он уже не мог заснуть. Разумеется, он не станет звонить Президенту в столь поздний час, но уже сейчас ясно, что его служба добилась выдающихся успехов. Если военные прошляпили хищение, то его сотрудники сумели раскрыть это преступление. Неважно, кто именно, главное, что преступление раскрыто. Конечно, плохо, что виновным оказался подполковник Волнов, но и это не столь существенно. Если удастся быстро отыскать и второй заряд, то можно будет говорить о несомненной удаче. Он приехал на работу в семь часов утра, так и не сумев заснуть в эту ночь. На столе уже лежало сообщение из Финляндии, полученное поздно ночью. Академики Архипов и Добровольский дали заключение о том, что обнаруженный ЯЗОРД принадлежал Научному центру в Чогунаше. Правда, он был разукомплектован и открыт, но это уже не так важно. Важнее было то обстоятельство, что во время транспортировки груза использовались пластины тяжелого металла, созданные в институте Архипова. А отсюда следовал несомненный вывод о том, что Сиротин и его супруга погибли именно из-за этих пластин, которые Сиротин, очевидно, передал перед своей гибелью злоумышленнику. Следующее сообщение касалось визита министра обороны России в Хельсинки, где он провел очень трудную и очень неприятную беседу со своим финским коллегой, заявившим ему, что Финляндия потрясена существованием подобного оружия у своих ближайших соседей. И хотя президент Финляндии при встрече и пытался всячески сгладить неприятный осадок, оставшийся от беседы с министром обороны, уверяя, что никто не узнает о случившемся и этот печальный инцидент не повредит финско-российским отношениям, тем не менее в двух центральных финских газетах уже появились намеки на случившееся, а центральный канал телевидения показал фильм о ядерном противостоянии двух сверхдержав во времена "холодной войны". Директор понимал, что это только начало. За этими акциями последуют и следующие. Он подумал, что необходимо связаться с посольством и службой внешней разведки. Не пожалеть денег на журналистов, лишь бы сбить тему, лишь бы не дать им раскрутить эту версию до конца, когда ее подхватят не только финские газеты, но и вся мировая пресса. Он был профессионалом и знал, как можно формировать общественное мнение. Достаточно двух-трех статей в крупных газетах, неясных намеков на телевидении, и вся Финляндия будет обсуждать наличие секретного ядерного оружия своих соседей, переправленного в страну неизвестными террористами. Директор с нетерпением посмотрел на часы. Еще рано, и никого из нужных ему сотрудников не было на службе. Он взял ручку и начал быстро что-то писать четким, ровным почерком. ПОСЕЛОК ЧОГУНАШ. 13 АВГУСТА После своего разоблачения Волнов неистовствовал так сильно, что пришлось вызывать врача, чтобы тот сделал ему укол. Подполковник несколько успокоился, но весь вчерашний день не отвечал ни на один вопрос. По настоянию Дронго его не трогали, дав ему возможность прийти в себя. На следующий день, уже за завтраком, когда Дронго, опоздав, как водится, вошел в столовую, сидевшие за столом офицеры и ученые, обычно сдержанные в своих чувствах, начали аплодировать. Дронго, не ожидавший подобной встречи, несколько растерялся и, смущенно поклонившись, прошел к своему месту. Генерал Земсков сиял от счастья. После вчерашнего доклада директору, когда он сообщил об успехе комиссии, вопрос о его отставке отпал как бы сам собой. Он даже забыл про болевшее вчера сердце. Сейчас он чувствовал себя помолодевшим, словно все проблемы были решены. Теперь он не сомневался, что все самое страшное позади. После находки в Порво оставалось всего лишь обнаружить второй ЯЗОРД и на этом закончить расследование. В это утро он готов был признать заслуги Дронго, который сумел совершить невероятное и раскрыть преступление за несколько дней. - Я доложил о вас директору, - счастливым голосом сообщил генерал, - думаю, что вас отметят особо. - Да, - несколько равнодушно ответил Дронго, - вообще-то, меня вряд ли наградят. Я ведь эксперт, нанятый на работу. В лучшем случае мне выплатят гонорар. Или просто выдадут командировочные. - Вы сделали очень важное дело для всей страны! - патетически воскликнул Земсков. - Может быть, - Дронго не любил патетики. - Впрочем, у нас еще много работы. Вполне вероятно, что Волнов не захочет рассказать о всех подробностях этого дела. - Захочет, - убежденно сказал Земсков. - Пусть только попробует не рассказать. Я теперь из него всю дурь вытрясу. - Нет, - возразил Дронго, - если начнем давить на него, он сразу же замкнется. Разрешите, я с ним поговорю. Речь идет о времени. Он, конечно, рано или поздно начнет давать показания, но в том-то и дело, что это может произойти слишком поздно. - Что вы хотите сказать? - встревожился Земсков. Он теперь впал в другую крайность, обращая внимание на каждое слово эксперта. - Судя по событиям в Финляндии, они только недавно переправили свой груз за рубеж. Я, собственно, так и думал. Очевидно, что идея академика Финкеля была с самого начала верной. Груз вывезли из Центра под видом радиоактивных отходов. Затем спрятали заряды на некоторое время, а вывезли только недавно, очевидно, подготовив себе "окно" на границе. И второй ЯЗОРД нужно искать там же, в Финляндии. Если, конечно, его еще не успели отправить дальше. - Вы думаете, что второй заряд тоже вывезли за рубеж? - испугался Земсков. - Без всяких сомнений. С первым произошла какая-то накладка, и по чистой случайности он оказался у вас. Но со вторым зарядом так не будет, не рассчитывайте на это, иначе все было бы слишком хорошо. Нужно обязательно поговорить с Волновым, но сделать это без лишнего давления. Пусть поймет, что его молчание может отрицательно сказаться на его судьбе. - Я ему все объясню, - нахмурился генерал. - Он за все ответит, - поддержал его Ерошенко. - Подождите, - прервал их Дронго, - я же вам сказал, что на него нельзя давить. Он придумал такую сложную комбинацию, сумел все так здорово устроить и - проиграл. Вы понимаете его нынешнее состояние? Он ведь считал свою комбинацию абсолютно выигрышной. Поэтому он даже не уехал из Центра после хищения и убийства обоих ученых, помогавших ему. Он был убежден, что все продумал до конца. Убийство Мукашевича тоже укладывалось в рамки его схемы. Он знал, что Мукашевич был охотником, и выстрел в колесо автомобиля обязательно припишут ему. Все было рассчитано до мелочей. И тем не менее он проиграл. - Мне нет дела до его психологических потрясений, - раздраженно произнес Земсков, - вполне достаточно, что мы его разоблачили. Теперь он обязательно все нам расскажет. - Надеюсь, что вы не собираетесь применять пытки? - усмехнулся Дронго. - Впрочем, учитывая то, какой он сильный и волевой человек, это абсолютно не поможет. Нет, генерал, нужен другой подход. Я повторяю свою мысль. Он чувствовал себя победителем и проиграл. Это как в шахматной партии, когда ты зажимаешь противника в угол и уже готов принять его капитуляцию, но тот вдруг неожиданным ходом разрушает все задуманное тобой и выигрывает. Нужно понять его чувства. И отнестись к нему, как к проигравшему, но равному по силам игроку. - Этого еще не хватало, - буркнул Ерошенко, - он сукин сын, и ничего больше. Пускай теперь ответит. - В таком случае мы ничего не добьемся, - разочарованно сказал Дронго. - Я думал, вы ко мне прислушаетесь. - Хорошо, - неохотно выдавил Земсков. - Делайте как знаете. Что, по-вашему, должны делать мы? - Ничего. Постарайтесь не вмешиваться, когда я буду разговаривать с Волновым. - По-моему, вы ошибаетесь, - вмешался Ильин. - Может, вы-то как раз и будете для него главным раздражителем. Мы ведь вчера с трудом удержали его, когда он набросился на вас. - Поначалу, да. Но ему будет интересно беседовать с человеком, который переиграл его. С другими он не будет чувствовать себя на равных. Вы понимаете, как это важно? - Вы хотите говорить с ним один на один? - понял наконец Земсков. - Если вы разрешите, - кивнул Дронго. - Хотя можно сделать так, чтобы вы слушали нашу беседу из соседней комнаты. Но я должен встретиться с ним один на один. - Хорошо, - теперь, после вчерашнего успеха эксперта, генерал верил ему безоговорочно. - И еще одна просьба, - Дронго чуть запнулся, потом медленно сказал: - Я понимаю степень его вины и думаю, что он, безусловно, заслуживает смертной казни. Но вы должны дать мне слово, что его не приговорят к смертной казни, если он добровольно согласится на сотрудничество. Я должен пообещать ему это. - Нет, - решительно сказал Земсков. - Он убил троих людей и поставил на грань ядерной катастрофы всю нашу страну. Что там, весь мир! Нет и еще раз нет! Такого мерзавца нужно расстрелять. Не забывайте, что он к тому же и офицер. - Россия вступила в Совет Европы, - напомнил Дронго, - а это означает отмену смертной казни. Мне жаль погибших людей, но мы их все равно не вернем, а если вы не сможете пообещать мне, что его не казнят, то я не смогу договориться с ним. - Я должен получить согласие Москвы, - все еще колебался Земсков. - У нас пока есть время. Если хотите, я буду допрашивать его после обеда, когда в Москве уже будет утро. Это даже лучше, у него будет больше времени, чтобы успокоиться. - Хорошо, - согласился генерал, - а я пока позвоню в Москву. Хотя мне очень не хочется что-либо обещать этому мерзавцу. Это был ваш заместитель, полковник, - обратился он к Сырцову. - Я правильно сделал, что отстранил вас от работы. Я с самого начала подозревал этого Волнова. Никто не стал напоминать генералу, что он отстранил и Сырцова, и еще нескольких офицеров, в том числе и командира роты, отвечавшего за погрузку отходов на железнодорожной станции. - Кто мог знать, что он такой подлец? - угрюмо отозвался Сырцов. - Он ведь хорошо нес службу, я ему так доверял. - И правильно делали, - заметил Дронго, - сразу видно, что он человек честолюбивый и инициативный. Очень даже инициативный. Продумать и осуществить такое преступление... Для этого нужна сильная воля и неплохая голова. Другое дело, что именно его толкнуло на это преступление. Думаю, причины должны быть очень серьезны. Он ведь сравнительно молодой человек, с блестящей перспективой. Уже скоро должен был получить звание полковника. Что именно толкнуло его на это преступление? В этом надо разобраться. - Наверно, деньги, - зло предположил Сырцов. - Не уверен, что только деньги. Он достаточно честолюбив. - Зачем вам это нужно, Дронго? - спросил Земсков. - Какая разница, что именно толкнуло его на это преступление. - Иногда важнее всего понять человека, решившегося на такие действия, - задумчиво произнес Дронго. - В конечном итоге это всегда оказывается самым важным в моих расследованиях. ПАРИЖ. 13 АВГУСТА В ресторане "Амбассадор", расположенном справа от входа в отель "Крийон", всегда много посетителей. Ресторан считается одним из самых известных в Париже. Сюда приезжают насладиться настоящим французским искусством кулинарии, отведать изысканные блюда, приготовленные искусными поварами. Мистер Абдель заканчивал свой обед, когда в ресторане появился синьор Ревелли. Он сразу же направился к столику, за которым сидел Абдель со своей очаровательной спутницей. - Простите, мадам, - галантно извинился синьор Ревелли, - я заберу у вас вашего спутника всего лишь на пять минут. Женщина улыбнулась. Абдель поднялся и направился вслед за своим неприятным гостем. Они прошли в холл, и Ревелли быстро сказал: - Вчера груз прибыл в Париж. - Я уже все знаю, - кивнул Абдель. - Где второй ящик? - Мы ждем сообщений из России. - Вы слишком долго ждете, Ревелли. И я жду слишком долго, - сдерживая раздражение сказал Абдель. - Вы, надеюсь, не забыли, какую сумму получили? Почему мы опять должны ждать? Выборы состоятся через десять дней. Мы должны успеть к этому времени, Ревелли. Потом вы можете взять себе этот ваш груз. Он нам уже не понадобится. - Мы делаем все, что можем, - угрюмо ответил Ревелли, - с этими русскими никогда нельзя иметь дело. Они говорят одно, делают другое, а придумывают третье. Никогда не знаешь, что они могут выкинуть в самую последнюю минуту. - Меня это не интересует, Ревелли. - Абдель наклонился к итальянцу и зло прошептал: - Мне говорили, что вы лучший специалист в таких вопросах. Но теперь я вижу, что вы всего-навсего дилетант. Я думаю, вы понимаете, что должны будете вернуть половину денег, если мы не получим груз? - Я же вам все объяснил, - скрипнул зубами Ревелли. - Нас очень сильно подвели русские компаньоны. Мы не думали, что все так получится. - Когда прибудет второй ящик? - злым шепотом спросил Абдель. - Скажите наконец, когда? - Мистер Абдель. - Из ресторана вышла его спутница. Она была высокого роста, с немного удлиненным, породистым лицом. Впечатления не портили даже крупные зубы, заметные, когда она улыбалась. Молодая женщина была прекрасно сложена. - Сейчас иду, - улыбнулся он, оборачиваясь к ней. После чего строго сказал напоследок итальянцу: - Узнайте, где наш второй друг. И передайте всем, что мы его очень ждем. Мы его очень ждем, мистер Ревелли! Он повернулся и, взяв свою спутницу под руку, снова вернулся в зал ресторана. Ревелли едва слышно выругался и поспешил к выходу. ПОСЕЛОК ЧОГУНАШ. 13 АВГУСТА Когда Волнова привели в кабинет, Дронго сидел один. Он даже не поднял головы, когда убийца вошел в комнату и сел на стул напротив него. Лишь когда двое офицеров, которые привели арестованного подполковника, вышли из кабинета, Дронго взглянул на Волнова. - Вы не боитесь? - зло спросил Волнов. - Ведь вы остаетесь со мной один на один. Я могу расквитаться с вами за ваш вчерашний удар. - Глупо, - тихо произнес Дронго, - хотя бы потому, что в соседней комнате полно людей, и они сразу ворвутся сюда. В Центре нет наручников, здесь они не предусмотрены. А за вчерашний удар я прошу прощения. Это было непорядочно с моей стороны, и я прошу меня извинить. Волнов изумленно посмотрел на сидевшего перед ним человека. Покачал головой. - Вы поразительный человек, - сказал он с некоторым сомнением в голосе, - я таких никогда не встречал. Вы извиняетесь передо мной? - Конечно. С моей стороны очень некрасиво бить проигравшего. Это не в моих правилах, Волнов. - Почему вы решили, что я проигравший? - даже покраснел подполковник. - Я не решил, так оно и есть. После вчерашних событий - вы проигравший, Волнов. И этого факта уже ничем не изменить. - Вам повезло, - с горечью прошептал подполковник. - Нет. Стечение стольких обстоятельств не бывает простым везением. Я бы все равно вас вычислил рано или поздно. Список из двадцати четырех человек - это профанация. Такое преступление могли продумать и осуществить только непосредственные руководители Центра. Подозревать академика Добровольского я бы не стал, даже если бы против него и были какие-то улики. Он старый человек и вряд ли пошел бы на такое преступление. Кудрявцев, который был главным подозреваемым, тоже отпадал. Из-за его зрения. Я сразу понял, что он не мог так метко выстрелить во время дождя. К тому же он никогда в жизни не стрелял и не знал, что такое винтовка. Значит, стрелять мог только офицер. Только человек, хорошо владеющий оружием. Оставались вы двое - Сырцов и Волнов. Ваш руководитель мог вызвать большее подозрение. Формально у него было больше причин для недовольства. Ему много лет не присваивают звание генерала, он давно служит на этой должности, неплохо стреляет, на него никто бы не подумал. Но целый ряд улик был против вас. В мае именно вы были в Москве. Именно вы дежурили десятого июня, именно вы занимались пятиборьем и хорошо стреляли. Я побывал на том обрыве, Волнов. Чтобы точно выстрелить, нужно быть очень уверенным в себе стрелком. Сырцов таким явно не был. Оставались только вы. Или вы со мной не согласны? Волнов молчал. Потом нехотя сказал: - Ладно. Вы меня убедили. Ну и что из этого? - Ничего хорошего, подполковник, - печально вздохнул Дронго. - Судя по тем преступлениям, которые вы совершили, вы заслуживаете как минимум смертной казни. - Мне теперь уже все равно. - Нет, не все равно, - убежденно произнес Дронго, - у вас ведь есть маленький ребенок? Или вам все равно, что с ним будет? - Не нужно об этом, - нервно сказал Вол-нов, - это не ваше дело. - Нет мое, - возразил Дронго. - Я всю жизнь буду чувствовать свою ответственность. И за вашего ребенка, и за ребенка погибшего Суровцева. Я в таких случаях чувствую как бы свою личную вину за все случившееся. - Вам нравится страдать за других? - зло усмехнулся Волнов. - Не убеждайте меня, что вы такой сердобольный альтруист. Я вам все равно не поверю. Это вы-то, со своим холодным и расчетливым умом... - Сегодня генерал Земсков говорил с Москвой. - Дронго смотрел прямо в глаза Волнову. - Если вы согласитесь пойти на сотрудничество с нами, то смертную казнь вам заменят... - ...Пожизненным заключением, - продолжил Волнов. - Какая разница? По-моему, смертная казнь даже предпочтительней. - И для вашего ребенка тоже? - Перестаньте спекулировать моим ребенком! - взорвался Волнов. - Это, в конце концов, не ваше собачье дело. - Не кричите. Вы прекрасный офицер, у вас имелась неплохая перспектива, отличные возможности для карьеры, но вдруг вы решили все поменять и стать убийцей. По существу, вы предали всех, кто с вами работал, свою семью, своих друзей. И вы еще хотите, чтобы я молчал. Почему вы это сделали, Волнов? - Идите к черту! Я вообще не хочу с вами разговаривать. - Не хотите говорить, не нужно. Я ведь не спрашиваю, кто и зачем предложил вам сделать такое. Я хочу только знать - почему? - Слушайте, - зло ответил Волнов, - я ведь не мальчик. Я ведь все эти номера знаю. Хотите влезть ко мне в душу? Ничего у вас не выйдет. У нас в Центре есть прокурор, вот он пусть и ведет расследование. А вам я больше ничего не скажу. - И даже не расскажете, как убивали жену Сиротина, которая вообще ничего не знала, ни о чем даже не подозревала? - Не давите меня своей дешевой моралью, - Волнов отвернулся. - Пять трупов, - выставил пятерню Дронго, - подумайте, подполковник. Вы лично виновны в гибели пятерых людей. - Зачем вы меня позвали? Для душеспасительной беседы? Я не хочу с вами разговаривать. - Уходите. - Дронго снова опустил голову и принялся что-то писать. Волнов не шевельнулся, продолжая тяжело сидеть на своем месте. - Вы останетесь в тюрьме на всю жизнь, - сказал Дронго, не поднимая головы, - а кто-то заработает неплохие барыши на вашем несчастье. И на несчастье вашей семьи. И на несчастье стольких людей. Разве это справедливо? Волнов молчал. Он лишь нервно дернул головой. - Когда убили Сиротина и его супругу, кто-то ограбил их квартиру, - продолжал Дронго. - Догадываюсь, что грабили не вы. Но из-за подонков оставаться всю жизнь в тюрьме. По-моему, это глупо, подполковник. Он наконец поднял голову и прямо посмотрел на сидевшего перед ним Волнова. - Что вы хотите? - спросил тот. - Скажите сразу. - Вы же игрок, Волнов, - сказал Дронго, - вы же азартный игрок, раз решились на такую немыслимую комбинацию с хищением ЯЗОРДов. Вы ведь понимали, что рано или поздно вас раскроют, но все-таки пошли на это. Значит, ждали условного сигнала. И я даже знаю, какого. Через несколько дней вы должны были уехать отсюда. Вы ведь все подготовили, верно? - Я не обязан отвечать на ваши вопросы. Можете вызывать офицеров, пусть меня уведут. И вы не профессиональный следователь, чтобы я отвечал вам. У вас, по-моему, нет даже нормального допуска к столь секретной работе. Поэтому я отказываюсь с вами разговаривать. Сидевшие в соседней комнате Земсков и Ерошенко переглянулись. - У него ничего не выйдет, - убежденно сказал Ерошенко, - нужно взять этого мерзавца с собой в Москву. Там он наконец заговорит. "У эксперта действительно нет права допрашивать арестованного, - тревожно подумал Земсков, - нужно подождать еще немного, а потом прекратить эту беседу". - Смотрю я на вас и думаю, какой вы хитрый, - усмехнулся Волнов, - хотите так или иначе, но заставить меня говорить. - Уже нет, - улыбнулся Дронго. - Давайте заключим пари, Волнов. Я вам расскажу, как вы пытались переправить груз, а вы мне скажете, кто вам помогал. Хотите? - Мне всегда нравилось, когда начинают блефовать, - улыбнулся Волнов. - Но сейчас у тебя ничего не получится. - В таком случае рискнем. Я скажу тебе больше, Волнов, ты взял себе в напарники кретинов, которые ничего не соображают. Они провалили все дело. Ты ведь слышал, что первый ЯЗОРД найден в Финляндии и туда уже улетели Добровольский с Архиповым. Они перешли на "ты", даже не заметив, как это получилось. - Там только один заряд, - усмехнулся Волнов, - я все слышал. - Нет. Сегодня утром передали сообщение, что найден и второй. Ты потерял все свои деньги, Волнов. У тебя отнимут даже те, которые тебе уже перевели. - Какие деньги? - испугался подполковник. Первый раз за все время беседы. - Я иногда работаю на компьютере. Ты ведь знаешь, это очень удобная штука. Мне пришло в голову послать запрос в Москву, чтобы ФСБ проверило несколько коммерческих банков, в которых могли быть твои счета. - И что? - Ничего. Там нет денег. Но ты ведь тоже не альтруист. И не мог работать бесплатно. Значит, деньги у тебя в другом банке. Но ты ждал сигнала и сразу после него должен был уехать. Ждал сигнала о том, что заряды дошли до места. Мне было интересно, куда ты собирался уехать. Тебе ведь нужно было уехать из страны, чтобы получить там свои деньги? - Ты не сказал, как мы переправляли груз. - Волнов начал нервничать, и это чувствовалось по его голосу. - Вы вывезли его вместе с отходами и спрятали. До условного сигнала. Твои компаньоны готовили проход через границу. Потом вы взяли оба заряда и отправили их на финскую границу, чтобы затем переправить в Финляндию. - Интересно, - напряженно усмехнулся Волнов. - И что ты хочешь этим сказать? - Ничего. Если мы нашли и второй заряд, то это значит, что твои деньги из банка уже изъяли, и ты напрасно рассчитываешь их когда-либо получить. - Какие деньги? - тихо спросил Волнов. - Те самые. Не нужно уверять меня, что ты убил столько людей и устроил такой спектакль из любви к чистому искусству. Ты ведь умеешь все просчитывать, Волнов. Подумай о том, что я тебе говорю. - Заткнись, - не выдержав, закричал подполковник. - Я не хочу больше с тобой разговаривать. Не хочу тебя видеть, не хочу тебя слышать. - А Мукашевича ты убил не потому, что он помогал вам. Он и не подозревал, что грузят в его машину. Просто он мог вспомнить и рассказать, что именно ты помогал погибшим ученым десятого июня, когда они поменялись дежурством с другой парой. Ты ведь стоял около автомобиля, подстраховывая их. Верно? - Он его раскрутит, - восторженно сказал Земсков в другой комнате, - он его обязательно раскрутит. - Ты ведь согласился за большие деньги. Волнов, - продолжал Дронго, - за очень большие, верно? - А ты сколько получаешь, эксперт? Сто долларов? Двести? Мы в прошлом году с женой первый раз в жизни поехали за границу. В Италию. Собирали деньги три года, чтобы купить дешевый тур и отправиться туда, жить в вонючих маленьких номерах, питаться бутербродами и ездить в засранных автобусах. Ты бы видел, как там ведут себя наши. При мне один парень из России купил понравившийся ему автомобиль. Вот так просто вошел в магазин, вынул из кармана пиджака деньги, много денег, и купил автомобиль. Ты бы видел, как они живут. Понимаешь? Они живут по-настоящему, а я облучаюсь в этом Центре. Всю жизнь вкалываю на зарплату, которую мне месяцами не платят. А потом получаю вшивый отель с тараканами. У них женщины носят платья, которые стоят столько, сколько мне за всю жизнь не заработать. Ты это понимаешь? - Нет, - закричал в ответ Дронго, - твою мать, сукин сын. Я этого не понимаю. Ты из-за своей жадности оставил ребенка Суровцева без отца. Ты будешь на пляжах загорать с нарядно одетой куклой, а ребенок будет расти без отца. Кто ты такой, чтобы решать, кому жить, а кому умереть? Кто ты такой, что посмел угрохать столько людей и из-за своей жадности подставил еще сотни тысяч людей? Кто? Он вскочил со стула и, глядя на Волнова, сжал кулаки. - Набить бы тебе морду, сукину сыну, еще раз. За ребят, погибших из-за твоей жадности. Ты ведь им тоже, наверно, деньги предложил. Вот они и согласились. Молодые ребята, тоже месяцами денег не получали. У Суровцева жена сбежала из-за этого в Финляндию. - Дронго вдруг замер. Сел на стул. Закрыл глаза. Помолчал. Потом вдруг сказал: - Черт тебя возьми, Волнов. Вот так можно и не заметить элементарных вещей. Я ведь обязан был вспомнить об этом факте. Обязан. Таких совпадений просто не бывает. Я даже не думал, что и ты всего лишь пешка в этой игре. - Кончай издеваться, - огрызнулся Волнов. - Кто передал тебе заказ? Кто? Я кажется, все понял, подполковник. Как это глупо... Я только сейчас все понял. - О чем ты говоришь? - Она ведь в Финляндии. Известно, что жена Суровцева со своим другом уехала в Финляндию. Она сейчас в Финляндии, как же я мог об этом забыть... - медленно сказал Дронго, глядя на арестованного офицера. - Как же я об этом забыл? Это она тебе предложила двойное убийство? Она? Волнов вскочил. У него тряслись руки, он явно нервничал. - Я не понимаю, о чем ты говоришь, не понимаю. - Она сейчас в Финляндии, - сжал руку в кулак Дронго. - Я все время думал, что сам ты не мог предусмотреть все. Ты должен был знать, когда они поедут назад, какой дорогой. Она тебе все рассказала, правильно, да? Подполковник сел на стул, закрыл лицо руками. Дронго стоял рядом. Потом очень тихо спросил: - Вы были близки? - Что? - Волнов поднял голову, опустил ее и тяжело кивнул. Наступило долгое молчание. Потом подполковник нехотя выдавил: - Она была из столицы... Дронго молча смотрел на него. Он вдруг почувствовал, что ему становится плохо, и сел на стул, тяжело дыша. Сердце болело сильнее обычного. - Она была из столицы, - продолжал Волнов, - сводила всех с ума. У нас здесь не было таких женщин. Никита был просто так - ширма, для отвода глаз. Она его никогда не любила. И не уважала совсем, вечно над ним издевалась. Она здесь всех сводила с ума. - Это она тебе предложила такой вариант? Волнов снова кивнул, не в силах произнести ни слова. На этот раз он молчал долго, очень долго. Минуты две, словно вспоминая, что именно произошло. Дронго не тревожил его, понимая, что в такие минуты нельзя теребить человека ненужными расспросами. - Она сама предложила мне такой вариант. И про обрыв сказала. - Волнов глядел перед собой стеклянными глазами. - Никита всегда этой дорогой возвращался домой. Она знала, что обычно за рулем автомобиля Эрика сидит ее муж. Вот она и подсказала эту идею с оврагом. - У нее ведь был ребенок от Никиты, - нахмурился Дронго. - Как только она могла? - Она его ненавидела. Считала размазней, загубившим ее жизнь и красоту. Они ругались практически каждый день. А потом она решила уехать. Но сначала изложила мне свой план. - Когда это произошло? - В марте. - И она предложила убить своего мужа? - Да. Не веришь? Я тоже не поверил, когда она мне в первый раз все рассказала. Он бы ни за что не решился на хищение, если бы она не уехала. Второй-то был готов на все, его и уговаривать не нужно было. А Суровцев все колебался. Она его бросила и уехала, а он запил. Потом я долго его уговаривал, и он наконец согласился. Он, по-моему, знал про наши отношения с Машей и хотел таким образом доказать всем, и ей в том числе, что он настоящий мужчина. Мы договорились, что она будет ждать в Финляндии, куда должен был прийти груз. Там у нее был свой парень. Крутой такой, из "новых". - Ты был в мае в Москве? - Был. Вместе с ее парнем. Он все и устроил. Она и его обманывала, однажды ночью ко мне прямо в гостиницу приехала и через два часа уехала. - Сколько тебе обещали? - Она сказала, что уйдет ко мне. Обещали миллион долларов. Маша говорила, что мы сможем жить где-нибудь на Западе и даже помогать моей семье. - Поэтому ты так спокойно и стрелял в машину, где сидел Суровцев? - Мне было жалко его, но я уже не мог ничего изменить. - Это она все придумала? - Да. Она ведь тоже кончала технический вуз, но здесь ей не нашлось работы по специальности. - Кто ходил с тобой к Сиротину? - Какой-то хромой тип. И с ним еще двое парней. Я даже не знаю их имен. Но хромой был главным. - Как его звали? Волнов помолчал. Потом посмотрел на Дронго. - Думаешь, что я слизняк? - Не думаю. Напрасно ты с ней связался. Теперь я знаю и твою причину. - Его звали Димой. Хромой Дима. Я знаю, где он живет в Москве. - А кто стоял за всем этим? Кто был хахалем Маши в Москве? - Об этом можешь не спрашивать, - усмехнулся Волнов, - он слишком высоко сидит. До него ты все равно не достанешь. - Как его имя? - Я же тебе сказал, что он сидит очень высоко. - Ну ладно, это мое дело. - Тогда попробуй возьми его, - усмехнулся Волнов. - Все равно Маша уже не будет со мной. Пусть она не будет и с ним. - Ты не назвал его. - Хорьков. Его фамилия Хорьков. Он глава акционерного общества "Уралнефтегаз". Слышал про такого? Говорят, что он один из самых богатых людей в России. Вот к нему Маша и ушла. Ей всегда нужен был такой Хорек, - с неожиданной злостью произнес подполковник. - Ты тоже хотел доказать ей, что можешь быть мужчиной не хуже, чем этот Хорьков? - спросил Дронго. - Думал, с деньгами тебя больше уважать будут? - Ничего такого я не думал. Я к тому времени уже понимал, какая из Маши подруга. Есть такие женщины-стервы, готовые в любую секунду предать тебя. Вот она была такого же плана. В общем, к тому времени я уже крепко завяз, и деваться мне было некуда. - Ты еще хуже, чем я о тебе думал, - грустно произнес Дронго, - ты ведь не ради Маши решился на такое. И не ради своей семьи. Деньги Хорькова тебе по ночам спать не давали. Думал, что станешь таким же, как он. Твой идеал - этот самый Хорьков. - Нет, - прошептал Волнов, закрыв глаза. - Нет. Нет. ХЕЛЬСИНКИ. 14 АВГУСТА Ждать дальше не имело смысла. Он разослал людей по всей стране, проверил каждое место, где мог появиться Сухарев, все склады на терминале, все места, где он когда-либо останавливался. Сделали даже запрос через телефонную компанию и послали машину в тот город, откуда с автобусной станции звонил Сирийцу Сухарев. Все безрезультатно. Вдобавок сразу шесть человек были арестованы у терминала, причем у троих изъяли незаконное оружие, и они сидели в тюрьме, ожидая приговора финского суда. А потом Сухарева начали показывать по телевизору и объяснять, чт