я на него, розовощекий сержант. Но это действительно была улыбка. Каверин улыбался, потому что знал -- теперь он выживет. А значит -- отомстит. XXXVII Ровный, однообразный гул двигателей огромного "Боинга" навевал сон. Первым сморило Ваню, мальчик прижался к боку матери и крепко уснул. А вскоре задремала и Ольга. Сон ее был светел и безмятежен. Ей снились пальмы на берегу лазурного теплого моря, залитый солнечным светом широкий пляж и утопающий в тропической зелени ослепительно-белый двухэтажный дом. Это был ее дом, и именно туда нес ее с Ваней могучий "Боинг". Проснулась Оля оттого, что кто-то осторожно коснулся ее плеча. Она открыла глаза -- над нею склонилась стюардесса. -- Пристегнитесь, пожалуйста, -- попросила девушка. -- Что, мы уже прилетели? -- удивилась Ольга. -- Пока нет, -- стюардесса вежливо улыбнулась и пояснила: -- Это Шеннон, Ирландия. Здесь мы дозаправимся и потом уже сядем в Кеннеди. Оля кивнула: -- Понятно... Стюардесса отправилась по проходу меж кресел дальше, а Оля, застегнув ремень, вспомнила яркие картины прерванного сна. Она достала из сумочки свой новый паспорт с вложенным в него стопочкой фотографий дома во Флориде -- было любопытно сравнить увиденное во сне с реальными видами. К ее удивлению, совпадение было почти полным. Перебрав фотографии, Оля открыла синий паспорт с большим, замысловатым гербом на обложке и надписью Republica de Costa Rica. На первой странице документа, рядом с ее фотографией, значилось новое Олино имя -- Maria Pereira. -- Гражданка Коста-Рики Мария Перейра, -- с улыбкой прошептала она и фыркнула: -- Дикость какая! Ольга закрыла паспорт и задумчиво посмотрела в иллюминатор. Она до сих пор не могла взять в толк, для чего Саша затеял эту сомнительную комбинацию с коста-риканским паспортом. Ей он сказал, что так было нужно для простоты оформления документов на дом и сокращения налогов, но его объяснения звучали не слишком убедительно. Что-то здесь было неладно. Какое-то время она еще думала над этим, но тут самолет стал заходить на посадку, Оля стала будить сына и выкинула навязчивые мысли из головы. Ей все равно было не понять логику действий Белова, потому что Оля считала, что муж отправил их с Ваней на отдых. На самом же деле он их прятал! x x x Из Шереметьева Фил отвез Белова в тихий переулок неподалеку от Никитских ворот. -- Как думаешь, долго еще? -- взглянув на часы, спросил Фил. Саша невозмутимо пожал плечами: -- Не знаю. Час. Или два. Или три. Фил откинулся на сиденье и протяжно зевнул. -- Н-да. А кого ждем-то, Анюту? -- Фил хорошо понимал, что задает дурацкий вопрос. Просто он решил, что сейчас самое время выяснить -- насколько крепко Саша запал на эту смазливую и расчетливую стервочку. Саша, поглядывая вдоль переулка, отрицательно помотал головой. -- А ты как с ней вообще, серьезно? -- с деланным безразличием спросил Фил. -- Кончай, ты что! -- удивленно повернулся к нему Белов. -- Это ж я так, для разнообразия. Я Ольку мою люблю. Уже... сколько? Уже шесть лет, прикинь, а? -- А я Томку -- пять... -- Фил бесхитростно улыбнулся. -- А я вообще-то сперва подумал, что ты Ольгу просто сплавил по-хитрому. -- Да нет, это я для страховки, -- объяснил Саша. -- Пусть поживет там, пока все устаканится. Макс встретит, проследит... На противоположной стороне переулка остановилась черная "Ауди". Из машины вышел Введенский, он открыл заднюю дверцу и достал большую коробку с красивой и нарядной куклой. Заметивший его Белов мгновенно подобрался, как хищник перед прыжком. -- Это он? -- тихо спросил Фил. Саша сосредоточенно кивнул и выдохнул: -- Ну, я пошел... -- Ни пуха, -- Фил понятия не имел, что за мужик вылез из черной "Ауди", но очевидное волнение друга передалось и ему. -- К черту, -- буркнул Саша и открыл дверь машины. Он шагнул на тротуар и окликнул Введенского, уже набиравшего код на двери подъезда. -- Игорь Леонидович! Тот обернулся и с удивлением взглянул на добродушно улыбавшегося Белова. -- Это вы? -- он быстро осмотрелся по сторонам и сухо спросил: -- Как адрес мой вычислили? -- Обычные оперативные мероприятия, -- развел руками Белов. -- Странно все-таки, что вы еще дышите, -- скривил губы в усмешке Игорь Леонидович. -- И даже здоров как бык, тьфу-тьфу-тьфу... -- Саша старательно поплевал через левое плечо. -- Дочке? -- он кивнул на куклу в руках фээсбэшника и вполне дружелюбно сообщил: -- А у меня сын... -- Что вы хотите? -- холодно спросил Введенский, вести светскую беседу с Беловым он явно не собирался. Саша понял -- разговора по душам не получится. Отбросив дипломатические хитрости, он ответил прямо и честно: -- Я хочу нормализовать наши взаимоотношения, Игорь Леонидович. Я считаю, что выступил стопроцентно на вашей стороне, на стороне государства. -- Хотите откровенно? -- после короткой паузы ответил Введенский. -- Сейчас никто не знает, где эта сторона... Я лично вам не враг, но гарантий сегодня не дает никто и никому. Вы меня понимаете? -- Понимаю, -- кивнул Белов. -- Ну вот и будьте здоровы, Александр Николаевич. Если удастся, конечно... В его голосе совсем не было угрозы -- это Белов определил безошибочно. Вот почему он без раздумий пожал протянутую на прощанье руку Введенского. Фээсбэшник перехватил поудобней коробку с куклой и шагнул к подъезду. -- Государство -- это мы, Игорь Леонидович, -- негромко сказал ему вслед Саша, -- Мы с вами, вот в чем дело... Введенский, не оборачиваясь, поднял руку. -- Счастливо! Помедлив, Саша вернулся к машине. Взбудораженный Фил распахнул навстречу ему дверцу. -- Сань, Сань, только что по радио передали -- Влада Листьева грохнули... Белов тяжело опустился в мягкое кресло "Мерседеса" и, растерянно покачивая головой, пробормотал: -- Мама дорогая, весело в России живется... Ох, весело...  * Часть 3 *  КОМА XXXVIII Квадратные железобетонные колонны подпирали низкий серый потолок. Откуда-то сверху водопадом сыпались искры электросварки. По шаткой, кое-как сваренной из обрезков арматуры лестнице в пустующий цех недостроенного завода спустился средневековый рыцарь в сверкающих доспехах и длинном серебристом плаще. Он был насторожен и мрачен. Его закованная в сталь рука лежала на рукоятке меча. Осмотревшись по сторонам, он двинулся вперед. Вдруг из-за колонны выскочил другой рыцарь -- в алом плаще и тяжелом шлеме, целиком закрывающем голову. С утробным рыком он обрушил на непокрытую голову Серебряного рыцаря тяжелый двуручный меч. Но его удар цели не достиг. В последний момент соперник умело ушел от смертельной угрозы -- он мгновенно отскочил в сторону, выдернув из ножен свой кривой сарацинский меч. В гулкой пустоте цеха зазвенела сталь скрещенных клинков. Рыцарь в шлеме наседал, но все его невероятной силы удары встречал меч противника. Мощи соперника Серебряный рыцарь противопоставил ловкость и сноровку -- он больше двигался и лучше владел своим оружием. С каждой секундой боя его превосходство становилось все очевидней. Вскоре инициатива полностью перешла к Серебряному рыцарю -- теперь уже он теснил врага, обрушивая на него град мощных ударов. С трудом отбиваясь от них, Алый рыцарь пятился назад -- к низкому парапету, ограждавшему глубокий бетонный котлован. И вот, наконец, удар кривого меча Серебряного рыцаря достиг цели -- от этого удара похожий на кастрюлю шлем слетел с головы его противника, а сам Алый рыцарь, дыша как загнанный конь, пал на колени у самого парапета. Длинноволосый Серебряный рыцарь занес меч над головой поверженного врага. -- Стоп! Замерли! Замена -- быстро! -- прогремел усиленный мегафоном голос режиссера. Фил, а в роли Алого рыцаря был именно он, тяжело поднялся с колен. На его место ассистенты быстро пристроили его двойника -- точный муляж рыцаря с бутафорской головой Фила: сходство было поразительное. -- Готово! -- ассистенты отбежали в сторону. -- Приготовились! -- раздался голос режиссера. -- Камера! Мотор! Александр Киншаков, а это именно он играл Серебряного рыцаря, еще раз занес над головой свой кривой меч и одним махом снес резиновую голову с ватных плеч двойника Фила. Она откатилась к краю бетонной плиты и упала в пропасть котлована. -- Есть, снято! -- радостно воскликнул режиссер. -- Всем спасибо! К обезглавленному телу подошла Анна, загримированная средневековой принцессой. Приподняв подол длинного платья, она наступила остроносой туфелькой на грудь поверженного Алого рыцаря и капризно поджала губы. -- Какие-то вы кровожадные, мальчики... Фил перегнулся через парапет и крикнул вниз: -- Ну что, рыбаки, голову мою поймали? -- Валер, а что это ты так вспотел? -- подколол его Киншаков. -- Вспотеешь тут! -- усмехнулся Фил. -- У тебя битуха, Иваныч... Ты ж бьешь, как конь копытом! -- А ты учись, пацан! -- Киншаков с шутливой назидательностью ткнул пальцем в латы на груди Фила. К ним подошла Анна и положила руки на плечи обоим. -- О чем спорите, мальчики? Все равно по сценарию мое сердце принадлежит Черному рыцарю. -- Выходит, мы зря бились! -- подмигнул Филу Киншаков. Посмеиваясь и подначивая друг друга, мужчины отправились переодеваться. В импровизированной костюмерной, где грудой была свалена "гражданская" одежда актеров, верещал мобильник Фила. Он взял трубку -- звонила Ольга. Ей надо было свозить сына в поликлинику, а верного Макса сегодня куда-то забрал Саша. -- Да, Оль... А вы где? Да, я закончил, сейчас обедаю и еду, -- Фил говорил по телефону, одновременно расстегивая на себе многочисленные застежки рыцарских доспехов. -- Да не вопрос, я успею! Здесь до Рублевки двадцать минут. Да, а потом сразу к вам... Все, договорились! Он подхватил свой реквизит и направился к машине. Там его поджидал сюрприз. Какие-то остряки насадили муляж его отрубленной головы на торчавшую из стены арматурину. Во рту у резинового Фила торчала дымящаяся сигарета, а на переносице красовались его стильные черные очки. -- Это кто тут над покойником глумится?! -- Фил со смехом огляделся по сторонам. -- Это же инсталляция, Валер! -- с ехидцей крикнул ему кто-то из ассистентов. Глядя на своего бессловесного двойника, Фил с сочувствием покачал головой: -- Что, Валерка, убили и обижают? -- он снял с муляжа очки и нацепил их себе на нос. С видеокамерой в руках к нему подошла Анна. -- Валер, встань к нему, я вас сниму, -- предложила она. Улыбающийся Фил приосанился и положил руку на резиновый затылок своей копии. -- Как смотримся, а? -- Супер! Ну просто красавцы! Плешку только ему прикрой... Фил поправил вздыбленные волосы на темени муляжа и снова повернулся к камере. Вдруг его осенила неплохая идея -- показать Оле и, главным образом, Ване только что отснятый бой. -- Ань, слушай, а ты трюк сняла? -- Конечно... -- Дай камеру, я Ваньке покажу, -- попросил он. -- А завтра я верну. -- Валер, пусть лучше Саша заедет... -- негромко предложила Анна, отдавая ему камеру. -- Угу, я поговорю, -- без особого энтузиазма пообещал Фил и кивнул своей отрубленной голове: -- Ну что, брателла, поехали? Он осторожно, с таким расчетом, чтобы не погасла сигарета, снял голову со штыря и шагнул к машине. В этот момент откуда-то сверху его окликнули: -- Валер, привет! Фил обернулся -- по лестнице спускался Андрей Кордон, продюсер фильма. На съемочной площадке он показывался крайне редко, поэтому Фил неподдельно удивился: -- Ба! Какие люди! -- с издевкой в голосе протянул Филатов. -- Ань, сняли уже? -- спросил Кордон подругу, пропуская колкость заимодавца мимо ушей. -- Сняли, сняли! -- небрежно ответила она продюсеру и с циничной ухмылочкой подмигнула Филу: -- Давно уже сняли... -- Ну и как трюк? -- Нормально, -- ответил Фил. -- Иваныч мне башку с одного дубля снес! А ты что это вдруг на площадке? -- Да вот, хочу посмотреть, как мои деньги тратятся... -- с важным видом огляделся Кордон. Фильм наполовину финансировался Бригадой, и Фил не.преминул напомнить об этом Кордону. -- Заметь, не только твои, да? -- он поднял резиновую голову и сунул ее под нос продюсеру. -- У-у-у! Кордон не ответил, только с невозмутимым видом прикурил от огонька сигареты, торчавшей из муляжа. Точить лясы с Кордоном у Фила не было ни малейшего желания, да и к Оле надо было поторапливаться. Он обогнул неподвижную фигуру продюсера и пошел к своему "мерсу". Муляж головы он убрал в сумку, а камеру положил на полку перед задним стеклом. После этого принялся стягивать с себя доспехи. К нему подбежал ассистент -- помочь справиться с громоздкой и тяжелой амуницией. -- Валер, ты обедать будешь? -- спросил он, принимая сверкающую кольчугу. -- А что там? -- Рыба, как обычно... -- скривился парень. -- Ладно, Миш, давай. Только скорее -- мне ехать надо! -- Фил взглянул на часы и усмехнулся, увидев, как осторожно ассистент складывает кольчугу. -- Да что ты с ней возишься -- не бойся, не помнется! XXXIX Если бы кто-нибудь из друзей застал Пчелу за этим занятием -- насмешкам и издевкам не было бы числа. Витя Пчелкин сидел на диване в старой двухкомнатной хрущобе своих родителей и держал растянутый между выставленными ладонями моток пряжи, а его мать быстро и сноровисто сматывала шерсть в клубок. Судя по всему, это занятие было для Пчелы довольно привычным -- он следил за движениями матери и плавно покачивал руками, чтобы нитка шла легко и не застревала. Это и в самом деле было так. Витя был поздним ребенком -- он появился на свет, когда его родителям уже перевалило за сорок. К своему сыну они относились как к главному богатству в своей жизни. С раннего детства мальчик был окружен самой трепетной и нежной любовью. И такое же чувство -- правда, тщательно скрываемое от чужих глаз -- Витя испытывал к своим родителям. Он и сейчас старался не доставлять им огорчений, ни одна их просьба не оставалась невыполненной. Мать увлекалась вязанием и очень любила мотать шерсть с рук сына, и Пчела часто и не без удовольствия помогал ей в этом. Он смотрел, как морщинистые, покрытые сеткой вен руки матери сматывают шерсть в клубок и думал о своем. Чеченские друзья Пчелы предложили Бригаде новое дело. Мало того, что оно сулило солидную прибыль, причем не только Бригаде, но и Пчеле лично. В случае его реализации Витя рассчитывал встать во главе крупного проекта, вырваться из-под надоевшей опеки Белова и зажить, наконец, своим умом. Но даст ли этому делу ход Саша? Сегодня должно произойти главное -- будет принято окончательное решение. Рядом за столом сидел отец Пчелы. Перед ним была расстелена старая немецкая карта Берлина. Карта давно дышала на ладан -- протертая до дыр на сгибах, местами прожженная и надорванная, она выглядела настоящим музейным экспонатом. Василий Викторович, низко склонившись над столом, самым тщательным образом перерисовывал фрагмент карты на вырванный из тетрадки в клеточку листок. -- Бать, ты скоро? -- поторопил его Пчела. -- У меня времени впритык. -- Успеешь, -- не отрываясь от своего занятия, пробурчал отец. -- Мне семьдесят, и то не тороплюсь. Вот смотри. Пчела, покачивая руками, вполоборота повернулся к отцу. Василий Викторович показал ему свой рисунок и немецкую карту. Поочередно тыкая пальцем в обе бумажки, он объяснял сыну, где на них что. -- Это -- Рейхстаг. А вот это, -- вот, видишь? -- та самая улица, где меня осколком жахнуло. Вот она... Ну, теперь там все по-другому, конечно. Но ты, Витя, все равно разыщи эту улицу и положи там цветок. Красную гвоздику. -- Может, розу? -- предложил Пчела. -- Ну зачем розу? -- отец терпеливо улыбнулся ему, словно неразумному малолетке. -- Я же сказал -- гвоздику. Только купи ее в Москве, да смотри, импортную не бери, бери нашу, подмосковную... Сделаешь? Пчела кивнул. Шерстяная нитка описала последний виток, и его руки словно освободились от пут. Валентина Степановна опустила клубок в картонную коробку и робко предложила: -- Витюш, может, еще моточек? -- Мам, времени нет, серьезно... -- покачав головой, Пчела приложил руку к груди и встал с дивана. -- У меня ведь до самолета две встречи еще. Список лекарств где? -- В серванте, внизу, -- показала мать. Пчела открыл створку серванта и взял еще один тетрадный листок, исписанный круглым материнским почерком. Он повернулся к родителям и улыбнулся: -- Ну все, давайте прощаться... Ему и в самом деле нужно было спешить -- до решающего разговора с Белым предстояло еще встретиться с Вахой и Асланом, чтобы обсудить все нюансы нового проекта. К тому же Пчела оказался без машины, поскольку Фила, доставившего его к родителям, срочно вызвали на съемки. К Аслану ему предстояло добираться самостоятельно. Да, разговор с Сашей обещал быть трудным, при этом Пчела мог рассчитывать только на себя. Филу большинство коммерческих предприятий Бригады были, в общем-то, по барабану, ну а Кос -- как это случалось в последнее время постоянно -- наверняка встретит любое предложение Пчелы в штыки. Так что убеждать Белого в перспективности нового дела, предложенного чеченцами, предстояло ему одному. XXXX После нескольких дней почти непрекращающегося снегопада наконец-то выглянуло солнце. Оно отражалось тысячами искорок в свежевыпавшем снеге, в широких окнах и на блестящих оцинкованных крышах окрестных домов. Оля вышла на крыльцо их загородного дома на Рублевке и зажмурилась -- после затянутого в шторы и занавески помещения неудержимый водопад солнца ее буквально ослепил. С тех пор, как она вернулась из Америки, Оля почти постоянно находилась в подавленном состоянии. Виной тому был ее муж -- Белов совсем перестал таиться и практически в открытую крутил роман с наглой и развратной актриской. То, что до отъезда во Флориду было для Оли лишь смутным подозрением, по возвращении в Москву оказалось отвратительным, гнусным и очевидным для всех без исключения фактом. Ее душила обида и злость, поэтому первым ее порывом было -- немедленно уйти. Но по зрелому размышлению Оля пришла к выводу, что открытый разрыв с Беловым -- не в ее интересах. Во-первых, Саша был ей по-прежнему дорог, и терять его навсегда она не хотела. Зная крутой характер мужа, Оля вполне резонно опасалась, что стоит ей громко хлопнуть дверью -- и Белов запросто может закрыть для нее эту дверь навсегда. А во-вторых, к своему удивлению и даже некоторому стыду, Оля поняла, что ей совсем не хочется жить прежней жизнью -- в крохотной бабушкиной квартирке или на старой даче, без охраны, без прислуги, но зато с постоянной заботой о хлебе насущном. Оказалось, что она настолько от этого отвыкла, что сама мысль о ежедневной работе (где? кем?) оказалась пугающе недопустимой. После мучительных колебаний Оля поделилась своей бедой с бабушкой. Совершенно неожиданно для Оли бабушка не возмутилась, не стала призывать на голову изменника все кары небесные. Ее реакция на слова внучки оказалась куда более спокойной и взвешенной. Тихим, бесцветным голосом бабушка выложила серию избитых советов, смысл которых сводился к одному: "Терпи, Оленька, перебесится -- снова твой будет". И Оля решила терпеть. Она старалась гнать прочь мрачные мысли, но проходили день за днем, а настроение у нее оставалось неизменно плохим. Вот и сегодня с утра она ходила как в воду опущенная -- до той минуты, когда окатило ее с ног до головы светом не по-зимнему яркое, щедрое и праздничное солнце. Мгновенно вспомнилось пушкинское "мороз и солнце -- день чудесный!", невесть откуда на ее губах появилась чистая, радостная улыбка, и Оле с кристальной ясностью стало понятно, что все ее беды преходящи, и в конце концов все непременно будет хорошо. -- Ванечка! -- обернувшись назад, позвала она сына. -- Иди скорей, посмотри, какая прелесть! Мальчик колобком выкатился на крыльцо и, тоже зажмурившись, спросил: -- Где плелесть? Оля рассмеялась: -- Да вот же, везде... Ваня разлепил глаза, сбежал по ступенькам и начал прыгать по квадратам плитки, которой был вымощен внутренний двор их усадьбы. -- Тили-тили, тлали-вали... -- восторженно горланил он. Оле тоже было и радостно и легко, и она тихонько подтянула сыну: -- Это мы не проходили, это нам не задавали! Парам-пам-пам! Они весело пропели припев раза три (других слов песни не знали ни мать, ни сын), не обращая внимания на искоса поглядывавшего на них громилу-охранника. Вдруг створки ворот, погромыхивая, поползли в стороны, и во двор с неторопливой грацией гиппопотама въехал черный "Мерседес" Фила. Он выскочил из машины и, раскинув руки в стороны, вразвалочку направился к ним навстречу. -- Здравствуй, Валерочка! -- Оля с улыбкой чмокнула Фила в щеку. -- А Макса где потерял? -- Привет, Оль. У него дела там какие-то. Я вас до больницы подкину, а он уже заберет, хорошо? -- Фил присел на корточки перед мальчиком и сделал ему козу. -- Привет, Вано, как делищи? -- Во! -- Ваня с лукавой улыбкой показал большой палец. -- Молоток, пацан! -- Фил с хохотом подхватил парнишку на руки, подбросил высоко вверх и, подхватив подмышку, потащил к машине. Они быстро расселись по местам, "Мерседес" так же неторопливо вырулил на улицу. До шоссе дорога шла сосновым лесом, и Ольга невольно залюбовалась величественной красотой наряженных в снежные шапки деревьев. Ваня, встав на коленки, рассматривал, как вьется, закручиваясь в бурунчики, снежок вслед за автомобилем. Тишину нарушил Фил: -- Как, Оль, после Америки проклятой, трудно здесь? -- Да ты знаешь, я как будто и не уезжала, -- улыбнулась Ольга. -- Первую неделю, правда, чудила -- проснусь и никак не въеду: где я, что я... А потом ничего, привыкла... -- А мы после выборов вроде спокойно зажили, так пацаны меж собой перегрызлись, -- пожаловался Фил. -- Ты, наверное, в курсе? -- Ну я так, больше догадываюсь, Сашка же не говорит ничего... -- пожала плечами Оля. -- Это Витя с Космосом, да? -- Не только. Они ж упрямые все, как ослы египетские! -- Фил расстроенно махнул рукой. -- Все основными быть хотят... "Мерседес" вылетел на Рублевское шоссе и, резво набирая скорость, полетел к столице. Снежные круговерти за машиной исчезли, и Ваня стал искать себе новое занятие. Передергав все ручки на двери машины, он полез в лежащую рядом с ним сумку Фила. Ольга привычным жестом одернула сына: -- Ваня, нельзя! Это чужая сумка, ясно? Ваня! Я что сказала?! Ну-у, папочка родимый! -- Папоська лодимый... -- заулыбался мальчик. -- Папоська Сяся... Фил с улыбкой следил в зеркало заднего вида за маленьким непоседой. -- И на фига ему, Оль, в больницу? Он же здоровее всех нас вместе взятых. Правильно, Вано? -- Сплюнь, -- махнула на него рукой Оля. -- А прививки? Фил послушно поплевал через левое плечо и легонько постучал по иконке у лобового стекла. А маленький Ваня, воспользовавшись, что о нем на минутку забыли, снова полез в сумку Фила. Он откинул незастегнутый клапан баула и запустил руку вовнутрь. -- Ваня! -- снова одернула его мать. -- Нельзя, ты же слышал! Это что за безобразие, а?! Она потянула сумку из рук сына, клапан откинулся, и глазам Оли открылось содержимое Фи-ловой сумы. Она вскрикнула и рывком пересадила Ваню к себе на колени. -- Валера! -- в ужасе прошептала Ольга. -- Там голова! Фил глянул на перепуганную Олю в зеркало и прыснул: -- Да это муляж, для кино. Я ж со съемок еду. Глянув на дорогу, он быстро дотянулся до сумки и за волосы выдернул из сумки резиновую голову, один в один повторяющую его черты. -- Похож красавчик? -- не без гордости спросил он. -- А ты чего подумала? Ваня потянул ручки к муляжу, но его одернула еще не отделавшаяся от шока Оля. -- Ой, Валер, убери эту гадость! -- ее передернуло от отвращения. Еще раз хохотнув, Фил сунул голову обратно в баул и переставил его вперед. Оля, наконец, пришла в себя и с улыбкой покачала головой: -- Ну, ребята, с вами не соскучишься! Мальчик, похныкивая, все еще тянулся к сумке, и Фил тут же пришел Ольге на помощь: -- Вано, хочешь поглядеть, как дядя Валера в кино снимается? Оль, на задней полке камера, там бой на мечах -- как раз сегодня снимали. Покажи Ваньке, только перемотай назад. Оля занялась камерой, а Фил принялся рассказывать о фильме. -- Картина будет типа "Горца". Видела? Ну, с Ламбертом... -- Французы говорят -- Ламбер, -- заметила Оля. -- Да какая разница! -- отмахнулся Фил. -- Так вот, там типа бессмертные пацаны действуют, а убить их можно, только если башку отрубишь... Едва удерживая ерзавшего сына на коленях, Оля умело управилась с камерой: откинула портативный монитор и включила воспроизведение. На маленьком цветном экранчике появилась картинка. -- Вот, а действие на Урале происходит, на военных заводах, прикинь? -- продолжал свой рассказ Фил. -- В общем, ерунда полная! Но трюки -- класс! А в красном плаще -- я... Ваня, словно завороженный, следил, как на мониторе сражались средневековые рыцари. Бой близился к концу, и вот уже отрубленная голова Фила полетела в котлован. Муляж упал на расстеленный мат и подкатился к ногам оператора видеокамеры. За кадром кто-то громко крикнул "Стоп!". Вдруг Ольга напряглась -- голову Фила подобрала хохочущая Анна, любовница Саши. С отвратительной смесью стыда и гадливости Оля смотрела, как артистка небрежно подбросила резиновую голову, ловко поймала ее и впилась в губы муляжа наигранно-чувственным поцелуем. За кадром послышался голос оператора: "Аня, твоя камера? Забирай, материальчик дикий..." Анна, протянув руку к оператору, двинулась к камере. Она кокетливо улыбалась, и эта улыбка показалась Ольге издевательской. Сдвинув брови и закусив губу, Оля остановила камеру и отвернулась к окну. В висках тут же отдалось тяжелой и тупой болью. От превосходного настроения не осталось и следа. -- Ну как? Сила? -- спросил ничего не замечавший Фил. -- Ты перемотай дальше назад, там еще круче есть! Тут у него зазвонил мобильник. -- Алле, кто это? Да, я... Камера? Со мной. А при чем здесь Кордон и камера? -- Фил нахмурился. -- Слушай, а сразу нельзя было сказать, что это его камера? Я бы тогда и брать не стал! Ну давай тогда минут через пятнадцать. Я сейчас еду на Пресню, как раз на Кутузовском пересечемся... Все, давай... Оля догадалась, с кем разговаривал Фил. И оттого, что соперница опять напомнила о себе, влезла и сюда, к ним в машину, ей стало и вовсе паршиво. Она перевела камеру на перемотку и невидящим взглядом следила за мельтешащими на экране лицами и событиями. Отчего-то Ольге ярко и отчетливо вспомнилась первая и пока единственная ее встреча с пассией мужа -- в модном боулинг-клубе неделю назад... x x x О том, что Саша будет днем в боулинге, она узнала совершенно случайно -- из услышанного краем уха телефонного разговора Макса с мужем. По некоторым репликам охранника -- и, главным образом, по его двусмысленному и несколько игривому тону она догадалась, что Белов, по всей видимости, будет там не один. Ольге давно уже не терпелось взглянуть на свою соперницу. Вдобавок ее вдруг охватило мстительное желание поставить в неловкое положение мужа и посмотреть, как он станет из него выкручиваться. С Максом, понятное дело, своими намерениями она делиться не стала. Просто попросила отвезти ее в косметический салон по соседству с боулинг-клубом, а когда машина проезжала мимо него, приказала остановиться. Для Макса это оказалось полной неожиданностью, он растерялся, замешкался, и Ольга, воспользовавшись этим, первой устремилась к дверям клуба. Влетев в игровой зал, она остановилась и быстро окинула его цепким, внимательным взглядом. За ее спиной Макс предупреждающе сигналил Белову, но Ольге все-таки удалось увидеть Сашу раньше, чем муж заметил ее. Белов сидел за столиком с высокой крашеной блондинкой, лица ее видно не было -- она сидела к входу спиной. Ольга двинулась к ним. Саша, наконец, увидел жену, легкомысленная улыбочка сползла с его лица. Он что-то коротко сказал своей спутнице, та недоуменно оглянулась и удивленно округлила губы. Взгляды женщин скрестились. Мрачный и решительный -- Ольги и вызывающий, нагловатый -- Анны. Подчеркнуто неторопливо артистка поднялась с кресла и, послав напоследок Ольге снисходительно-торжествующую улыбку победительницы, направилась к стойке бара. От игровой дорожки к Белову метнулся Пчела. Он склонился к нему и зашептал что-то -- горячо и торопливо. Ольга шла как на дуэль, как на главный в жизни поединок -- собранная, решительная, напряженная, как натянутая струна. Все ее чувства были обострены до предела, и поэтому она сумела расслышать, как прошипел мужу сердитый Витя Пчелкин: -- Развяжись с этой сукой, Саша! Что ты делаешь? Жена вернулась! А уже через секунду он проворно развернулся ей навстречу и с преувеличенной радостью воскликнул: -- Привет, Оль! Какими судьбами?! Белов с некоторым удивлением посмотрел на друга. -- Здравствуй, Витя, -- улыбнулась ему -- и только ему -- Ольга и мельком чмокнула его в щеку. -- Так, ехала мимо... Она опустилась в кресло, где только что сидела Анна. Кожа спинки еще хранила тепло ее тела. Пчела, помявшись у столика, виновато развел руками: -- Пойду поиграю... Белов проводил его долгим взглядом и нехотя повернулся к жене. -- Что случилось? -- хмуро спросил он. -- Ничего, -- покачала головой Ольга. -- Пока меня не было, у тебя появились новые увлечения... Боулинг, что еще? Белый поморщился словно от зубной боли и снова отвернулся к дорожкам боулинга. -- Оль, ты знаешь поговорку: "Не буди спящую собаку"? Ну на черта обострять? -- Не говори мне о собаках. -- Ты же понимаешь, о чем я. -- Белов коротко, исподлобья взглянул на жену. -- Понимаю... -- с горечью кивнула Ольга. Она взяла со стола бокал с недопитым шампанским -- его края были испачканы яркой губной помадой. Повертев бокал в руках, Оля поставила его на место. -- Странно жизнь оборачивается, правда? -- задумчиво и печально сказала она. -- Я ведь так по тебе скучала! И Ванька год без отца прожил... Если не считать твоего единственного приезда. Белов ничего не отвечал. А Ольга словно ждала чего-то от него, каких-то простых и ясных слов, которые разрядили бы эту тягостную тишину, не дали бы разразиться грозе и вернули бы спокойствие в их маленький мир. Но Саша, свесив голову, упрямо молчал. Все, что слышала Оля -- это бешеный галоп своего загнанного сердца и дробный перестук сбитых шарами кеглей. Она подавила рвущийся из груди тяжкий вздох и постаралась улыбнуться: -- Ладно, Саш, не бери в голову. Я действительно просто ехала мимо... Белов и на этот раз ничего не ответил. Оля встала. -- Ты будешь сегодня? -- тихо спросила она. В последнее время Белов ночевал дома нечасто, и этот странноватый вопрос вовсе не был риторическим. По-прежнему не поднимая глаз, Саша утвердительно кивнул. Помедлив у столика еще секунду, Оля развернулась и быстро направилась к выходу. -- Макс! -- крикнула она на ходу. -- Поехали! Но раньше Макса к ней подскочил Пчела. -- Оль, подожди! Он поднял на нее виноватые глаза и замялся. Вите было больно за ее унижение -- это Оля видела ясно. Он осторожно коснулся ее плеча ладонью. -- Ты это... не парься, -- наконец, выдавил он и постарался улыбнуться, -- все будет нормально! -- Угу... -- кивнула Оля. -- Пока... -- Пока. Поверх плеча Пчелы Оля бросила последний взгляд на свою соперницу. Рядом с артисткой, положив руку ей на талию, отирался Фил. Он приветственно помахал Ольге, всем своим видом демонстрируя ей, что девушка рядом -- его. Даже на секунду прижался щекой к ее крашеным волосам. Анна вызывающе улыбалась, держа в руке тяжелый шар для боулинга. Оля постаралась взглянуть на нее беспристрастно -- нет, не получалось, артистка напоминала ей отвратительную скользкую ящерицу, ощерившую в наглой ухмылке свой безгубый рот. Ольге страшно захотелось поставить на место эту игуану: проходя мимо Анны, она мягким, но сильным движением выбила шар из руки соперницы. Маленькая, но бесполезная победа! Переступая порог, она заметила, как Витя Пчелкин обернулся к Саше и в ярости постучал себя кулаком по лбу. XXXXI Доставив Ольгу с сыном до поликлиники, Фил встретился с Аней, вернул ей камеру и поехал в модный клуб в центре Москвы, принадлежавший их чеченским партнерам. Там должна была состояться важная встреча хозяев клуба с руководством Бригады, собирались обсуждать какой-то новый проект. Фил заметно опаздывал, но это его нимало не беспокоило -- в коммерческих делах Бригады он мало что понимал и не особенно ими интересовался, предпочитая заниматься своим делом -- вопросами безопасности. Несмотря на относительно ранний час, в клубе уже было довольно много народу. Гремела музыка, сверкали разноцветные огни, у своих шестов вовсю трудились девочки-стриптизерши. Фил пересек просторный зал, открыл служебную дверь и нос к носу столкнулся с одной из них. -- Валерочка! -- радостно промурлыкала девица и ласково провела по его щеке затянутой в шелк ладонью. Она только-только закончила свой номер, поэтому из одежды на ней были только длинные красные перчатки, такого же цвета туфли и некая конструкция из шнурков и тесемок, едва прикрывающая гениталии девушки. Расплывшийся в улыбке Фил с готовностью полез в карман. Зеленая бумажка с портретом президента Гранта в мгновение ока перекочевала из бумажника Фила за одну из тесемочек в самом низу живота стриптизерши. Девица еще раз погладила довольного Фила по щеке и, соблазнительно покачивая обнаженными бедрами, отправилась к себе в гримерку. А Фил, проводив ее откровенно похотливым взглядом, свернул за угол и открыл дверь небольшого, малоприметного кабинета. Там вокруг овального стола расположились Белый, Космос, Ваха и Аслан. Взвинченный Пчела, размахивая руками, метался по всему кабинету -- от стены к стене. Филу хватило одного взгляда, чтобы понять, что ситуация здесь успела накалиться до предела. Он присел в кресло рядом с Сашей, но его появления, похоже, так никто и не заметил. -- Космос, ты что, обалдел?! -- вытаращив глаза, кричал Пчела. -- Я ж туда вылетаю сегодня! -- Да лети! Кто тебе мешает?! -- орал в ответ Космос. -- Ты ж орел у нас! -- Тихо, тихо... -- пытался успокоить их Белый, но это удавалось ему плохо. -- Как кто мешает?! -- подскочил со своего места Ваха. -- Ты! Его немедленно поддержал Аслан: -- Э, Космос, почему так говоришь?! Ты почему... -- Аслан, погоди! -- оборвал его Пчела. Сердито покачав головой, Аслан повернулся к Вахе и беззвучно пробормотал что-то себе под нос. Нервно расхаживающий по кабинету Пчела остановился, навис над невозмутимым Белым и вперил в него тяжелый взгляд. -- Саша! Давай определяться, или я выхожу из игры, к чертовой матери! -- медленно и значительно произнес он. За его спиной презрительно фыркнул Космос -- Пчела и ухом не повел, продолжая буравить взглядом Белова. Тот неторопливо сделал глоток минералки и сдержанно ответил: -- Я не совсем знаю вопрос. Изложи еще раз схему, как ты ее видишь. Белов лукавил. Он прекрасно понял суть предложения Пчелы. Понял он и то, что при таком раскладе распоряжаться всеми средствами станут в основном чеченцы. Контролировать их там, в Чечне, было просто нереально. Кому был выгоден этот проект -- Белову было абсолютно ясно. Неясно было другое -- почему так яростно бьется за эту авантюру его друг? -- Хорошо, -- кивнул Пчела. -- Есть германцы, которые готовы инвестировать двести миллионов в кавказскую нефть. Наш банк входит в долю кредитами. Деньги идут с той стороны. Аслан дает поддержку в горах. Что здесь сложного? -- Ничего, -- Белов задумчиво покачал головой. -- Я только не врубаюсь -- причем здесь гансы? Я понимаю, если бы все это шло через Кипр, Мальту, через любой оффшор... А так, извини, не вижу изюма. Пчела быстро переглянулся с кавказцами. -- Саша, все это так, -- упрямо набычился он, -- но тут есть другое преимущество... -- Нет, Витя, так не покатит, -- решительно перебил его Белый. Он поднял руку, и тут же рядом с ним появился официант. -- Еще чаю с лимоном. Официант исчез, и за столом повисла тягостная тишина. Всем было понятно -- Белый уже вынес свой вердикт, и все дальнейшие разговоры станут пустой болтовней. -- Пчела, раз уж ты туда летишь, обсуди вариант с промежуточной фирмой где-нибудь на теплом острове... -- с примирительной улыбкой предложил Белый. -- Я б тогда на переговоры с тобой слетал, кости погрел. Секретарш бы взяли, а? Пчела не ответил. Не дожидаясь чая, Белый встал. -- Ну что, Аслан, я считаю, что мы все обсудили и вопрос решен по справедливости. -- Да, Саш, все ровно, -- чеченец выдавил кривую улыбку. -- Тогда все, погнали... Белов направился к выходу, за ним, переглядываясь, потянулись и все остальные. На улице уже сгустились ранние декабрьские сумерки. У зеркальных дверей клуба Белый повернулся к провожавшим его чеченцам. -- Давай, Аслан... -- он протянул старшему чеченцу руку. -- Счастливо, Саша. Вслед за ним с Белым попрощался и Ваха. -- Витя, ты идешь? -- спросил он Пчелу. -- Сейчас... -- бросил тот и шагнул к друзьям. Аслан вернулся в клуб, Ваха отошел к своей "Вольво" и наклонился к водителю, тоже кавказцу. Возле "мерина" Фила остались невеселые Пчела, Белый, Космос и Фил. -- Сань, ты бы подумал еще... -- с тоской в голосе попросил Пчела. Белов усмехнулся: -- Пчелкин! Мы ведь все здесь неглупые пацаны, да? Мой тебе совет -- не тяни одеяло на себя... -- Ладно... -- совершенно расстроенный Пчела грустно покачал головой. -- Ты это... только не подумай чего-нибудь. По любому, ты мне брат. -- Знаю. Давай мы тебя в Шереметьево подбросим. Слегка смутившись, Пчела мотнул головой в сторону "Вольво": -- Да вон -- ребята подкинут... Глядя туда же, Белый понимающе кивнул: -- Ну-ну... -- Сань, ну я ж сказал тебе... -- Пчела обиженно поджал губы. Белов протянул ему руку и, задержав его руку в своей, пристально посмотрел ему в глаза. -- Живи своим умом, Пчела, -- медленно и раздельно произнес он. -- Удачи тебе. Пчела пожал руку Филу и повернулся к Космосу. Тот демонстративно задрал голову вверх, якобы рассматривая красочную рекламу над входом в клуб. Секунду помявшись, Пчела развернулся и с опущенной головой направился к "Вольво". Простившись с Вахой, он сразу забрался в машину. -- Отвезешь Витю в Шереметьево, оттуда мне позвонишь, -- приказал водителю хмурый чеченец. -- Хорошо, Ваха, -- смиренно и уважительно ответил бородатый шофер. Аккуратно вырулив на проспект, "Вольво" быстро затерялась в сплошном потоке машин. Проводив взглядом уехавшего друга, Белов повернулся к "мерину" и наткнулся на возмущенного Космоса. -- Ну, бобик! А, Сань? Пчела-то?! -- злобно щурился он. -- Братанов кидает, на черных работает -- и не краснеет! Вот жук! Он не Пчела, он жук! -- Завязывай, Кос, -- поморщился Фил. -- Не дело так про друга говорить... Хотя, по большому счету, ты прав, -- после короткой паузы грустно добавил он. -- Еще неизвестно, чем все это закончится, -- продолжал кипятиться Космос. -- Вот попомни мои слова, Саня... -- Ну, запели! -- раздраженн