ня. Все мгновенно пришли в себя и мне пришлось снова тащиться за моими конвоирами... От кучи золота остались только деревянные ящики. Хорошо поработали ребята. А где же Энди и Пачанг? Неужели эти скоты их прикончили? Возможно. Очень даже. По всей видимости и мне недолго осталось. Только вот как понимать Вана, когда он говорил о времени, которого у меня вроде бы будет много? Невозможность что-либо предпринять меня бесила, но бешенство никак помочь не могло. Да, наверное, помочь теперь мне уже никто и ничто не может. Остается ждать. Ван снова приблизился в окружении фонариков. Прямо Моисей какой-то. Что-то вякнул и меня поволокли. Я так и не успел сказать ему все, что я о нем думал. Может полегче было бы. Справа тянулись уже виденные мной каменные мешки, вырезанные неизвестно кем и непонятно чем в скалах. Теперь-то у меня появились кое-какие мысли насчет этого, но думать было некогда. Перед одним из мешков мои конвоиры остановились, поджидая Вана и его верного Мао. Хоть бы Исии появилась, напоследок посмотреть на нее. Не такая уж плохая девочка, не скоро такую найду... Что я несу? Где это я буду искать девочек, здесь что ли? Ван показал фонариком в нишу, Я почувствовал, что веревку на руках разрезали. Я был свободен, но только сейчас это было ни к чему. Автоматов я не видел, но был уверен, что на меня уставились не меньше трех. Многовато для геройства. Зато с лихвой хватит на быструю смерть... Меня втолкнули в мешок. Сильно толкнули, я не удержался на ногах. Япошки заржали. Я ничего не видел, кроме ярких пятен фонарей, но со слухом у меня было все в порядке. Ван издевательски пропел: -- Прощай. Верный Председатель Мао добавил: -- Желаю подольше помучиться! И славно покушать. Что-то тяжелое грохнуло меня по голове. Я отключился, Пещера. Если бы камень мог уставать, то она устала. Еще бы, сколько там миллионов лет-то? Уму непостижимо. Человеческому, а ей тем паче. Что-то такое смутно помниться вроде жуткого огня, пламени, расплавленных потоков камня и еще чего-то... Кто ж его знает, надо бы геологию изучать, как люди, да только ей ни к чему. Вот уж сколько лет без всяких наук и может даже вопреки им существует она в глубине вулкана и все тут. Вулкан давно потух, состарился, сил больше нет извергать что-либо. И правильно, нечего зря сотрясать землю, людей пугать. Хотя, собственно. какое ей дело до этих существ? Что люди, что букашки, что звери... Размерами только и отличаются, да и то не очень. Какая разница для нее. Ползают по поверхности иногда и внутрь забираются. Ковырялись было лет этак тысяч десять назад, почти вчера, своими слабенькими ручонками, сооружали ямы, стены... К чему: Кто их поймет. Вот раньше приходили существа, это да. Сила у них была, сквозь камень, как через воздух проходили. Случилось что-то у них, ремонтировались долго, даже в вулкан лазили, что-то им такого на поверхности не хватило. И повозка у них чудная была, светилась... Потом улетели, но не все. Одного оставили во мне. Я уж о нем позаботилась, сохранила точь в точь, каким он был. Кто знает, может еще раз прилдут. Давно это было, по настоящему давно. С тех пор, как эти людишки появились на земле, так только они во мне и бывали. Раньше много их тут было. Моего гостя, которого я в камень превратила, за какого-то бога принимали, песни пели, ползали на животах, зверей, а иногда и людей приносили, убивали... Много лет так было, по их, конечно, меркам, а потом и они исчезли, короток их век... Много их во мне осталось, но ничего, пожалуй. и не сохранилось, слабенькие существа, даже останки недолговечные. Все в прах обратились, не то, что те, которые давно прилетали. Долго никто не приходил, забыли про свое божество, все больше по поверхности бродили и, видать, кое-чему научились. Воевать стали, пушки, бомбы изобрели, иногда даже мощные, почти, как у тех. что давно прилетали. Как ударят, земля трясется, камни сыплются. Я уж так привыкла к тому существу, что во мне столько лет, хоть и неживой, стоит, так даже беспокоится начала, как бы не развалили... Кто из знает, глупые... А однажды, когда уж и стрелять перестали, пришли снова, притащили металл. Много металла. Сильно за него беспокоились -- очень он для них ценный, решили спрятать. Глупые. У меня внизу такого металла сколько хочешь, только поищи хорошенько. Потом вход ко мне завалили, сильно ударили по камням, вот они и не выдержали, посыпались вниз, не могла я их удержать. Думала, больше никто не придет. Не найдут. Но ошиблась, нашли. Видно этот металл и вправду ценный, раз снова вход отыскали и пришли. Зачем им это золото, так они его называли? Не знаю, надо подумать, а времени у меня много. Зачем им золото... зачем... зачем... Подумать надо. Снова тишина, никто не мешает. Зачем им золото... зачем... Глава 21. Голова побаливала, но чувствовал я себя неплохо. Пока лежал. Как только попробовал встать, чуть не рухнул. Голова загудела. Ноги ватные. Пот прошибает... Да, плохи дела. Надо посидеть, прийти в себя. Сидеть было полегче. Попробуем соображать. Темнота полная. Как у негра известно где. Там я, правда, не был, но поговорки обычно говорят правду. Проверим. Пощупаем справа и слева. Справа стена. Каменная. Слева -- пустота. Правильно, ширина мешка, если я еще здесь, показалась мне примерно метров пять-шесть. Позже попробуем доползти. Проверим пол. Гладкий, холодный. Так, ползем. Первые пару метров я полз энергично, потом застыл. Черт! вспомнил! Как там у Эдгара По? Провал в центре? Эге, кажется спешить некуда. Проверяя пол перед собой, я добрался, наконец, до противоположной стенки. Встал, пощупал. Стена такая же гладкая. Вспомнилось жуткое чудище в пещере. Кто это или что это? Дикая фантазия дикарей или... Черт, я же в летающие тарелки не верю. Но в последнее время моя уверенность была сильно поколеблена. Увидишь такое -- во что хочешь поверить можно. Даже в инопланетян. Ползал я долго, прополз вдоль стен и убедился, что никакого выхода нет. Припомнились какие-то сложные механизмы на входе в мешок. Видимо, какая-то разновидность тюрьмы или склада? Кто ж его знает. Мне все равно. Хотя и не очень -- выбраться отсюда невозможно. Вот так. Невозможно. Так вот о чем толковал мне этот паршивый китаеза. Времени у меня будет достаточно, пока я здесь не помру от голода и жажды. Невеселая перспектива. Даже труп никогда не найдут. Так и буду здесь в качестве мумии. Правда, в компании с этим монстром, но утешение слабое. В одном месте в стене была какая-то узкая щель. Скорее всего тут был выход. Был. Сейчас нет. Стало быть, надо попытаться открыть. Попробовал просунуть хоть пальцы, ничего не вышло, слишком узко. Да и силенок маловато для такой "дверцы". Весит она пару тонн, не меньше. Грустно. Лежать на камне было холодно, еще простужусь... Эта мысль даже развеселила меня. Мрачноватый юмор -- бояться простуды при стопроцентной уверенности в скорой смерти. Ха-ха-ха. Как в театре. Ноги споткнулись обо что-то. Черт побери, это же мой рюкзак! Так вот что бросил мне напоследок мой закадычный враг Мао, так вот чем он огрел меня по голове. Подольше проживет, а значит - подольше помучится. Все-таки есть жратва и вода. Это неплохо, но стоит ли продлять жизнь в этом каменном мешке? Ну, проживу сутки больше, сутки меньше... Конец-то один... Черт с ним, с концом, а поесть надо. Чем только открыть банку? Нож они мне не оставили. Но на всякий случай пошарил по всем карманам рюкзака. Так, что тут у нас? Эге, скальный крюк. Не нож, конечно, но банку расковырять можно. Так, а это что? Спички. Неплохо, правда, зачем они... Все равно смотреть не на что. Любопытство победило и одна из спичек загорелась. Свет ударил в глаза, после полной темноты даже больно стало. А каково кротам? Ничего нового не увидел. Стены гладкие, дверей нет, но и страшной дырки в полу тоже нет. Можно ходить спокойно. Ха-ха! Спокойно. Мясо показалось очень вкусным и, как всегда, после жратвы, захотелось спать. А что, почему бы и не соснуть? Торопиться некуда... Но уснуть толком не удалось. В голову лезли всякие мрачные мысли, тревога и страх все больше овладевали сознанием. Никакие усилия воли не помогали. Я закрывал, просто зажмуривал глаза, пытаясь, как в детстве отогнать страшные мысли. Ненадолго проваливался в какое-то забытье, усталость последних дней все-таки давала себя знать. Потом сон окончательно убежал. Глаза открывать не хотелось. Какая разница, все равно ничего не увижу, не хочу чувствовать себя слепым. С закрытыми глазами легче -- кажется, что откроешь их и увидишь свет. Увидишь свет? Что это? Свет действительно был, Слабый, почти нереальный, призрачный какой-то, но был. Я явственно видел над собой слегка светящуюся полосу. Так, кажется, я начинаю сходить с ума. Какая полоса, какой свет? Помаленьку ко мне стало возвращаться соображение. Полоса все-таки была и эта полоса очень далеко от меня -- она находилась на потолке пещеры. Что это -- огромная кварцевая жила, пронизавшая толщу породы или настоящая щель в горном массиве, мне уже никогда не узнать. Но она давала немного света и я сообразил, почему ее не было видно раньше. Мы пользовались фонарями, а потом была ночь. Наступил день и пришел свет. При свете как-то стало легче. Хотя, какая разница -- умирать в темноте или на свету. Открытие света разбудило во мне аппетит. Еще одна пустая банка появилась в каменном мешке, еще одна загадка для будущих исследователей этой пещеры. Пусть поломают головы. На сей раз в сон не потянуло. Свет сделал все происходящее жутко реальным. А реальность заставила думать. Вверху в мешке потолка нет, раз я вижу свет. Это раз. Два -- это то, что помимо серого света сверху я обнаружил и какой-то боковой отблеск. Так, вспомним, как мы впервые попали в пещеру. Через лаз наверху. Потом мы шли по широкому карнизу, а внизу были эти самые каменные мешки. А в-третьих, мне послышались какие-то странные стуки. Странные, потому что не походили на естественные, в них угадывался какой-то ритм. Осталось совсем чуть-чуть -- влезть на отвесную гладкую стену высотой метров в двадцать и все. Так, ерунда. Сейчас отращу крылья и взлечу, аки ангел. Только разгонюсь получше... Рассуждал, рассуждал и вертел в руках скальный крюк. Вещь хорошая. спору нет, если скала не монолитная. А в сплошной камень такой крюк моим молотком не загонишь. Тут у меня от неожиданной надежды даже зубы заныли. Боясь спугнуть удачу, я стал шарить в рюкзаке. Есть, кажется есть. Но я не верю. Это галлюцинация. Бывают глюки звуковые, бывают слуховые, а это -- осязаемая. Ничего нет, а я осязаю. И боюсь вытащить руку из рюкзака -- а вдруг это не то, на что я надеюсь или Он всего один... Наконец, рука выползла наружу. В ней был зажат шлямбурный крюк! Я ощупал его -- он, родимый. И, кажется, не один. Потащил за веревочную петлю и наружу выползли близнецы. Один. два три... восемь, девять, десять. Молоток я нащупал еще раньше, теперь моя судьба зависела от особо заточенного закаленного куска железа - специального шлямбура. Без него все эти уникальные крюки окажутся бесполезными кусками стали. Рука дрожала. Я вытащил ее из рюкзака и положил на колени. Она тряслась, как пойманная рыба. Ничего подобного ранее со мной не случалось. Ай да Паша, как тебя приперло... На этот раз, кажется, прижало по-настоящему. Не знаю, сколько я просидел, но рука все-таки трястись перестала и я ее снова отправил в рюкзак. Так, в этом кармане нет, в этом - тоже... Этот, вроде бы последний. Рука снова начала трястись, но без толку. Последний карман был тоже пуст. Так, приехали. Спокойно, Паша, спокойно. Не суетись, не надо. Карманов много, ты один. Давай-ка еще раз, только внимательно. Один, второй, третий... Опять пусто. Не может быть! Давай еще... Нет, не надо суетиться, а вдруг... Я начал методично обшаривать пол вокруг себя. Точно. Шлямбур выкатился вместе с крюками и все это время тихо лежал и помалкивал у самой моей задницы. Нет. все-таки есть справедливость на свете, а кто ищет, тот всегда найдет. Теперь надо приниматься за дело, пока есть силы и немного воды. Лезть по отвесной плоской скале вовсе не то же самое, что по любой скальной стенке, а шлямбурный крюк придуман для того, чтобы, навсегда отбить охоту у людей лазить по скалам. Вначале шлямбуром долбишь в камне дыру (как тысячи новоселов каждый день), потом вбиваешь туда специальный крюк с зажимами и висишь на нем, вбивая крюк следующий, потом подтягиваешься, повисаешь и снова долбишь. Но базальт -- это вам не бетон, тем более советский. Руки у меня наверняка были синими уже после первых трех крюков. От усталости и темноты я отчаянно мазал и иногда висел на крюке минут по пять, матерясь и дуя на ушибленные пальцы... От усталости я даже не смог порадоваться, когда вполз животом на верх стены. Сил просто не было. Мыслей тоже. Так, одна тупость. Когда голова потихоньку начала приходить в рабочее состояние, осторожно огляделся. Ширина стены не превышала метра и падать я мог, между прочим , только в один мешок -- из всех других выбраться было невозможно. Кроме всего прочего я еще и немного оглох. От многочасового стука по крюку, камню и рукам, многократного эха в пещере у меня в ушах появился звон. Но когда дыхание, зрение и слух ко мне вернулись, то я все-таки увидел впереди нечто похожее на луч света из стены и сообразил, что там-то и находится дыра, через которую мы сюда влезли. А чуть позже вновь услышал странные звуки и, как мне показалось, голоса. Я переполз на парапет у стены, где окончательно расхрабрился и встал на ноги. Через пару таких "мешков", как мой, я их нашел. Пачанг, Энди и какой-то еще человек просто взвыли от восторга, когда я окликнул их. -- Нет, вы просто маленькие дети. Ни на минуту нельзя оставлять одних -- обязательно во что-нибудь вляпаются. Ну, как, не надоела жизнь грузчиков, а? -- Пол! Дружище! Черт возьми, я знал, что ты нас выручишь! -- Привет, Пол! Спасибо! -- Подожди ты со своим спасибо. Как вас оттуда вытащить, вот в чем вопрос. Никто не ранен? А кто это с вами, -- Нет, все живы, только устали и есть хотим. А это капитан Псих, ты его помнишь... -- Господи, а этот как с вами оказался? Ладно, разберемся, Ловите пока пару банок консервов и воду, да не передеритесь за жратву, а я придумаю, как вас оттуда вытащить. У меня был только кусок репшнура стандартной длины, т.е. 20 ярдов по их пижонским меркам, а значит короче двадцати метров. А стеночка-то поболе будет. Так, думай, Паша, думай, хоть это тебе и противопоказано. Так, придумал -- пара лямок с карабинами от рюкзака и есть еще пара метров. Я боялся, что могу не удержаться на довольно скользком гладком камне и свалюсь на головы своим друзьям. Вряд ли они обрадуются такой встрече. Потому пришлось снова повиснуть на стенке с крючьями и выбить пару для крепления репшнура. А еще меня беспокоил этот самый шнур -- все-таки не основная веревка, может и не выдержать. Пачанг и другой таец полегче будут, а вот Энди бугай порядочный. Ну, будем надеяться на качество товаров из Гонконга. Репшнура все-таки не хватило всего метра полтора и Энди привязал к нему свои джинсы, Жаль что темно и не было фотоаппарата -- я бы рассчитался с ним за прошлые насмешки. Теперь, когда радость встречи померкла и наступили боевые будни, надо было думать о том, как выбираться дальше. Вообще-то я был почти уверен, что веревки, по которым карабкались сюда японцы, до сих пор висят на месте. Вряд ли Ван или Мао такие уж хозяйственные зануды, чтобы забрать их. Но вот беда -- дальше придется спускаться без веревок, а мои друзья, конечно, хорошие люди, но плохие скалолазы. Я ничем помочь не смогу, да и репшнур для страховки не годится -- жидковат. Ну что ж, на все воля Божья, Опасался я напрасно. Все оказалось на месте -- веревки и решимость моих друзей, без страха преодолевших нелегкий спуск. На месте оказался и мой тайник с автоматом и двумя полными рожками. Теперь надо было бы вздремнуть минут шестьсот, но, увы, труба зовет. Глава 22. Никогда раньше наш "Меконг" не казался мне таким красивым, хоть я и был без памяти влюблен в него. Сейчас, когда на нем хозяйничали другие люди, во мне проснулся ревнивый мавр. Видимо нервы у меня от событий последних суток сильно расшатались, так что я выпалил серьезную очередь выражений на чистейшем русском мате. Мои друзья большую часть сказанного не поняли, но смотрели на меня с уважением. Облегчив душу, надо было подумать и о наших грешных телах, которые пока торчали на суше, а наш кораблик собирался уплыть. Это уж ни в какие ворота не лезло. Я пространно и детально изложил свой план. Мои друзья отнеслись к нему понимающе, а вот у капитана Психа глаза чуть не вывалились на камни. Он еще не привык к нашему стилю работы. Псих смотрел на меня со смесью дикого страха и уважения. Мне это понравилось. Я снова был крутым. Ну, в общем, дубина дубиной. Глупой, но сильной. Спуститься к морю было несложно, но приходилось маскироваться. Солнце еще было высоко, хотя и клонилось к закату. Так что раньше завтрашнего утра наши японско-китайские друзья вряд ли рискнут плавать по этим рифам. Оно и к лучшему -- еще посадят наш "Меконг" на камни и тогда я... тогда я... не знаю, что с ними сделаю. А пока мы ползали по речке впадающей в море, залезали под каждую корягу, заглядывали во все скопления камней, искали, где же я оставил свое сокровище. Мне стало жарко в холодной воде от мысли, что мой мешок течение могло отнести в море и тогда... Есть! Ура! Энди попробовал даже подпрыгнуть от радости, но Пачанг предусмотрительно окунул его с головой. Мы оттащили мешок вверх по речке подальше от берега. -- И эту тяжесть ты один приволок под водой оттуда? -- Энди недоверчиво ткнул пальцем в сторону "Меконга". -- Нет. Я тащил спереди, а пара японцев подталкивали сзади. Иначе бы я не справился. У капитана Психа снова отвисла челюсть, а Пачанг по-отечески захлопнул ее рукой снизу. -- Не обращай на них внимания, Это белые люди так шутят. Шутки шутками, но у нас оказалось свое, хоть и небольшое средство передвижения на воде. В резиновом мешке находился с плотно упакованном виде надувной катер "Zodiack Goliaf", пятнадцатисильный подвесной мотор "Honda", три галлона горючего и трехдневный аварийный запас продуктов и воды. Неплохо, да? Мы развернули катер, расправили складки, проверили установку жестких пластин дна и я повернул вентиль баллона с углекислотой. Через двадцать секунд "Голиаф" был готов к плаванию. Энди содрал защитную упаковку с мотора, вот только проверить его без лишнего шума пока не представлялось возможным. Ничего, подует вечерний бриз, засвистит в снастях обоих судов, тогда можно запустить двигатель, А пока мы открыли банки НЗ и плотно перекусили. Кто знает, когда придется есть в следующий раз. Капитана Психа отправили наблюдать за судами, а сами обсудили последующие действия. На словах все было безупречно, как получится на самом деле, скоро узнаем. Мои предположения оправдались -- никаких приготовлений к немедленному отплытию не наблюдалось, скорее всего отплывут на рассвете. вот тогда и пригодится "Голиаф". Хотя наше теперешнее суденышко было скорее Давидом, насколько я помню Библию, Голиафом был бо-о-ольшой человек. И сильный. Так что Голиаф был на кораблях, а мы должны были повторить подвиг маленького пастуха. Один "калаш" против целой команды стрелков -- хиловато, но на нашей стороне неожиданность и смекалка. Тем более, что нас противники уже списали со счетов, никакого наблюдения за берегом они не вели, просто готовились к отплытию. Судя по всему, стартуют они еще в утренней темноте, чтобы в безветрии пройти через опасные мели и камни. Сейчас у них не будет опытного рулевого на "Меконге", а терять яхту они явно не хотели, Я тоже. Значит, у нас есть всего десятка два минут от полной темноты до полного рассвета. Пачанг заменил Психа на посту и теперь тот удивленно рассматривал чудо надувной техники. Он настолько увлекся ощупыванием и разглядыванием нашего суденышка, что я всерьез стал опасаться, как бы он чего не открутил в порыве любопытства. Потом одумался и, надо сказать, вовремя. Из кармашка на борту Псих извлек плоский пакет и вертел его в руках. Пакет был интересный, я без особых церемоний забрал его. После вскрытия мне оставалось только присвистнуть -- там находился этакий симпатичный "Вальтер" ППК с глушителем и тремя полными обоймами. Псих с интересом наблюдал за моими действиями, а я решил дальше использовать его природное любопытство -- знаками приказал ему искать дальше. И точно. Он обнаружил еще два пакета. В одном была ракетница с запасом разноцветных ракет, в другом лежали лекарства и перевязочные материалы. И еще -- десятка два презервативов. Ну как тут было не восхититься предусмотрительностью того американца с Филиппин, который все это вмонтировал в нашу яхту. Я даже пожалел, что не могу в этот момент пожать ему руку. Вот это я называю -- работать добросовестно. Впрочем, за такие деньги, какие он с нас слупил, иначе и быть не могло. Впрочем, могло. Если бы на месте того американца был какой-нибудь капитан Сидоров или Пупкин... "Вальтер", конечно, пригодится, однако огневой мощи у нас прибавилось весьма и весьма немного. По-прежнему можем рассчитывать только на внезапность, ведь не могут же они предположить, что я - "человек-муха" и могу ползать по отвесным стенам? Вот так, дорогие мои япошки. Посмотрим еще, кто есть кто. Кстати, пора сменить Пачанга, потом меня заменит Энди -- мне бы хоть пару часов поспать перед абордажем. Поспать не удалось. Несмотря на жуткую усталость, сон не приходил. Лежал за много дней впервые на мягком -- надувное дно катерка оказалось идеальной постелью. Взглянул на часы -- пора будить ребят. Энди не спал, а оба тайца так лихо посвистывали во сне, что я ощутил себя преступником, когда стал их тормошить. Оба вскочили и, что удивительно, проснулись. У меня так не бывает. Встать встаю, но просыпаюсь гораздо позже. Катер скользил по воде, как бальсовый поплавок. Энди подкачал бензин в карбюратор мотора и дернул за шнур. Попробовать раньше не удалось, ветер был слабым и мы опасались, как бы япошки не засекли нас раньше времени. Теперь выхода не было. Еще пара рывков и мотор взревел. Энди поспешно убрал газ. Теперь мотор заработал тихо и ритмично. Я сунул руку -- водяная помпа работала, охлаждение было в порядке, значит не заклинит по дороге. Энди понимающе кивнул и осторожно включил сцепление. "Голиаф" медленно заскользил к выходу из малюсенького залива и спасительных кустов, закрывавших нас от обзора с корабля... Глава 23. Темнота стала не очень густой. Солнце еще не подошло к пределу. когда начинает светиться небо, но звезды как-то поблекли. Пока все шло нормально, мотор работал тихо, на открытой воде даже тише, чем вблизи берега. Ориентироваться приходилось весьма приблизительно, и я боялся, как бы нам не проскочить мимо яхты. Небо начало светлеть и я увидел "Меконг" метрах в ста право по борту. Мы все-таки проскочили, но не очень. В наступающем рассвете можно было разглядеть фигуры часовых на палубе. Их было двое, Я решил начать с кормы, здесь легче взобраться на палубу, по борту были ступени штормтрапа. Часовой был явно беспечен. А чего бояться? Эти кретины, его начальнички заставили от нечего делать торчать здесь, на палубе, вместо того. чтобы тихо храпеть в каюте. Эх, жизнь... Тем более, что добычу захватили знатную, достанется всем. А эти дураки навек успокоились в пещере. Помогли перетаскать золото и... хватит. Посидите до самой смерти в пещере. Часовой даже покрутил головой от удовольствия -- как они лихо расправились с этими белыми придурками, которые вздумали потягаться с якудзой. "Голиаф" мягко ткнулся в борт. Энди подстраховал столкновение руками и жестом указал мне на трап. Я встал на борт и медленно перенес тяжесть тела на скобу. "Меконг" даже не шелохнулся, Ах ты, молодец, знаешь, что пришел хозяин, только вот этому узкоглазому типу это придется еще доказать. Добравшись до среза борта, я осторожно выглянул. Часовой стоял в метре от меня и смотрел в другую сторону. Теперь все зависело от того, понимает ли он по-английски. Я про себя даже чертыхнулся -- это же надо так, чтобы успех операции и наши жизни зависели от того, понимает этот бандит английскую речь или нет! Кошмар. Но делать нечего, начнем. -- Не двигайся! Сделай шаг назад и положи автомат! Не оборачивайся! Одно лишнее движение и ты труп! Я старался тщательно и отчетливо произнести все слова, но это было довольно трудно, так как мне пришлось их прошипеть. К счастью, парень понимал по-английски и не горел желанием помирать. А стрелять мне не хотелось - шума получится много и тогда... Но япошка послушно, хоть и медленно, сделал шаг назад. Положить автомат он не успел -- я приподнялся повыше и огрел его рукояткой "вальтера". Он послушно лег, я еле успел подхватить автомат, чтобы он не загремел по палубе. Так, один часовой отдыхает, очередь за вторым. Но от носа до кормы на нашем "Меконге" почти тридцать метров и как их пройти незамеченным, я плохо представлял. Вдруг от рубки управления отделилась еще одна фигура. Черт, они еще и часовых проверяют! Прямо военный корабль, не меньше. Посмотрим, подождем результатов проверки. Фигура, пока не совсем ясная в призрачном свете. приблизилась к часовому. который повернулся лицом к проверяющему. Я поднял пистолет -- придется стрелять, хотя на таком расстоянии и в таком свете никакой гарантии, что ухлопаю двоих наповал, у меня не было. Другого выхода, однако, тоже. Но произошло нечто странное. Проверяющий, как я его окрестил, вырвал винтовку из рук часового и треснул того по башке! Вот это да! Да тут разворачивалась какая-то непонятная мне игра. Я быстренько сунулся опять за борт и, пригнувшись, стал поджидать бдительного типа. Легкий свист прозвучал не рядом с моей башкой, а несколько дальше. Чья-то ро- жа перевешивалась за борт и свистела. Я ожидал увидеть направленный на меня ствол, но ничего подобного не увидел. Человек махнул рукой, приглашая на борт. Вся эта сцена произошла на глазах всей нашей изумленной компании и теперь я боялся, чтобы у Энди не сдали нервы и он не начал палить. Одним прыжком я вскочил на палубу и направил пистолет на незнакомца. Он приблизился настолько, что перестал быть таковым. Батюшки свят! Так это же мой старый друг, Великий и могучий Председатель Мао! Собственной персоной, как любил говаривать один персонаж в кино. Надо же, какая встреча. Пистолет в моей руке задергался, так мне хотелось всадить пару пуль в его луноподобное личико. Однако необычность ситуации говорила, - надо подождать и выяснить, что за игру затеял мой любимчик. Я услышал, как на палубу ступили еще чьи-то ноги и я надеялся, что это Энди с автоматом. Мао подошел ближе и я разглядел на его физиономии улыбку. Погоди, я ее быстро сотру, мелькнула у меня мысль и я пошевелил пистолетом. Но Мао никак не реагировал. Мало того, в руках у него не было оружия. Я опустил пистолет и оглянулся. Все уже были на палубе и Энди держал на прицеле рубку. Хорошо, теперь можно и потолковать о ночных прогулках Председателя. -- Не ожидал, скотина? Думаешь, завалил камнями и все? -- Почему не ожидал. Еще как ожидал и даже беспокоился, что не успеете. Хотели отплыть вчера, а я уговорил не торопиться. -- Ловушку приготовил? Не получится, мы уже здесь, а ты - первый покойник. Как тебе это нравится? -- Насчет покойника ты несколько поторопился, Пол. Ты посмотри туда. - Мао ткнул пальцем в сторону рубки. Оттуда торчал ствол пулемета.. Чуть дальше виднелось лицо моей любимой, совсем еще недавно, девушки. Ствол не дрожал и промахнуться было на таком расстоянии трудно. -- Опустите оружие, надо поговорить. Времени мало. Все в рубку. Что-то в голосе Мао заставило меня подчиниться. Происходило нечто, чего я не мог понять и это меня злило. Но команду мы выполнили быстро, хотя рубка и не была рассчитана на такое количество рулевых. Исии опустила пулемет и улыбалась. От ее улыбки у меня начали дергаться руки и не только они. Она была, как всегда, на высоте. Но Мао был весьма деловит. -- Объяснения потом. Через пять минут рассветет и обнаружится пропажа часовых. Надо, чтобы все выглядело, как обычно. Отплываем через час. Я посмотрел на Пачанга и тот все понял. Тайцы перебросились парой слов и оба выскользнули из рубки. Что делал капитан Псих, я отсюда не видел, но Пачанг действовал правильно. Он содрал с часового куртку и шляпу, затем подтащил тело к борту, перевалил его и, поддерживая за ноги, осторожно отпустил. Всплеска почти не было. Псих действовал по принципу "делай, как ведущий". Через пару минут оба часовых были на месте. С другого корабля подмену заметить было невозможно. Я обернулся к Мао. Видимо вопрос был нарисован у меня на морде черной тушью, так что Мао рассмеялся. -- Позже, Пол, позже. На "Меконге" еще три человека. Там, в носовой каюте, все вместе. Уходить одному мне не хотелось, но Энди подмигнул мне. Я нырнул вниз по лестнице, держа "вальтер" нааготове. Дверь в каюту была не заперта и перед моим взором предстала ужасная картина -- в моей любимой кровати валялись два гнусных типа и храпели. Третий спал в кресле. Тоже моем любимом. Палец заплясал на крючке, но я удержался от пальбы. Не стоит осквернять постель, ведь не ложиться же туда после покойников! Я бесшумно подошел к изголовью кровати. Пара хороших ударов и двое храпеть перестали. Третьего я разбудил довольно невежливым толчком глушителя под ребра. Глаза у этого типа раскрылись сразу и гораздо шире, чем это предполагает желтая раса. Правда, ненадолго. Я успел спросить, есть ли кто-то еще в соседней каюте. Япошка понял и отрицательно замотал головой, после чего получил свою порцию снотворного. Простыню было жалко, но не бегать же вверх-вниз за веревками. Туго спеленутые, трое япошек мирно лежали на полу. Корабль, если верить Мао, был чист. На палубе царил военный порядок -- часовой расхаживал взад-вперед, в рубке маячила широкая рожа капитана Психа, Мао и Исии не показывались. Все в порядке. Стало светло и вот-вот должно было выглянуть солнце. Я быстрым шагом, чуть не бегом прошел в рубку. Все сидели на полу. -- Ну, Председатель, выкладывай все начистоту. -- Подожди, Пол. Надо сначала подумать о моторах. Они пытались завести ваши дизеля, но у них ничего не вышло. Что-то такое заклинило. - Мао виновато пожал плечами. Энди не мог равнодушно слышать, как кто-то испортил его любимые моторы. -- Ах, суки косогла... это... косорукие! Мои дизеля! -- Не горячись, а возьми Пачанга и чини своих любимцев. Без них мы можем только на буксире болтаться. Энди с тайцем ужами проскользнули к люку и исчезли, а мне стало тревожно. Без своего хода (паруса не в счет) мы полностью в руках Ван Ю и его банды. Я уверен, что они купили свой корабль вместе с начинкой и орудия скорее всего замаскированы под надстройками. Но разобрать фанеру дело пары минут... Так что нам не успеть развернуть свои "пукалки". Утопят, как пить дать утопят. Так что надо маскироваться, чтобы до поры до времени никто ничего не заподозрил. Оно даже и лучше. Хоть я и записал показания эхолота, однако по ним трудно будет самим выбраться из этого лабиринта рифов. Команда Ван Ю была на высоте. Едва солнце показалось из-за вершины горы, корабль был готов к отплытию. Мао получил какие-то команды и жестами показал, что все в порядке. А почему бы и нет? Кто нас видел? Тот, кто видел, будет молчать и долго, а остальным вовсе и незачем ничего знать. С корабля пиратов видна была физиономия рулевого, но за отблеском стекол вряд ли кто различит, чья именно. Так что капитан Псих был опять при деле. Исии затеяла на палубе небольшой стриптиз и улеглась в шезлонге позагорать. Пара япошек с береговика только косились на великолепные формы девушки. Один даже сбегал за биноклем, но появившийся Ван что-то сурово сказал, видимо, о том, куда должен смотреть вахтенный и больше бинокля я не видел. Что ж, тем лучше. Канат натянулся и мы поплелись за сторожевиком. Сюда мы шли по рифам более часа, так что сейчас затратим еще больше -- все-таки буксир... Значит время у нас еще было. Из рубки прямого хода в машинный отсек не было, однако, если проломить перегородку, можно попасть на корму, а оттуда... Жаль было портить такую красоту, но попасть на корму надо было срочно. И верно, не зря я торопился. Мои крестники уже очнулись от наркоза и катались по каюте, пытаясь освободиться от узлов. Пришлось снова применить радикальные средства и связать покрепче. Ничего, ребята, полежите еще часок-другой, а потом отправитесь купаться. Надеюсь, все умеете плавать, а то до острова будет далековато. Ничего, жить захотите, доплывете и будете жить, как робинзоны. Романтика! Через переборку доносились ругательства Энди. У них что-то явно не ладилось. -- Эй, механики, как дела? -- Эти кретины обнаружили наши двигатели, попытались их запустить, но не переключили трансмиссию с маленького движка. Вот ее и заклинило. Еще полчаса и мы будем в порядке. -- Отлично, ребята. Время еще у вас есть, но скоро не будет. Когда выйдем из рифов, они могут попытаться сами выяснить, что с дизелями и тогда... -- Понятно, через полчаса я их запущу... Мао протиснулся в корму, как слон. -- Пол, я понимаю, у тебя много вопросов. -- Это точно. И постарайся ответить на все очень убедительно. В противном случае... Ты с самого начала был на нашей стороне или, как крыса, перебежал в последний момент? Мой пистолет недвусмысленно уставился в живот японца. -- Я начну сначала. Старый Мацумото владел тайной золота почти тридцать лет и я знал об этом. Знал и Ван Ю. Знали все, но никто не верил по-настоящему. Мало ли что взбредет в голову старому больному человеку. Но старик рассказал Исии и та поверила. Ради внучки самурай был готов на все и хотел организовать экспедицию за золотом. Но боялся, что богатство внучке может и не достаться. Он хорошо знал Ван Ю и понимал, что этот бывший ниньдзя служит ему до поры до времени, пока тому будет выгодно. А тут еще я... -- И что же ты? Такой крутой бандит? -- Нет. Я был в якудзе, когда познакомился со стариком, вошел в его дело, занимался контрабандой и помаленьку торговал наркотой. Потом познакомился с Исии и влюбился в нее. Это все и решило в моей жизни. -- Ты? Влюбился? Ты знаешь такое слово? -- Да, и не смейся. Ты ведь сам втрескался по самые уши. Крыть мне было нечем и я заткнулся. -- Вот и я. Влюбился и все тут. Но это не понравилось старику. Он мечтал о другом муже для нее. -- Вроде меня, да? -- Нет, Пол, и не тебя. Он хотел какого-нибудь родовитого японца или богатого американца. Зачем ей маленький японец или бездомный русский? А здесь еще это золото. Если оно достанется его внучке, то с таким богатством Исии может найти себе мужа и получше нас. С его точки зрения... Вот он и решил использовать тебя, твоих друзей с одной стороны и меня -- с другой. Для противовеса. Старик, хоть и не одобрял моих претензий на его внучку, понимал, что я от нее не отступлюсь. С другой стороны, он верил в твою честность. Славяне держат слово, старик часто повторял это. А вот Вану он не доверял и справедливо полагал, что тот за его спиной имеет дела с якудзой. Так оно и было. Я не потерял своих связей и тоже знал это. Старик был жутким интриганом и все рассчитал -- ты будешь искать и найдешь золото. А главное -- перехитришь Вана. Мне он тоже оставил надежду -- если Ван Ю захочет получить все золото, то вы будете сражаться. .А я - запасной игрок. Если ты проиграешь, я попробую хоть что-то сделать для Исии. Если ей не достанутся деньги, то она хоть найдет мужа. Немного, но все-таки... -- Так, значит, старик делал главную ставку на меня? -- На тебя. На твою честность. Только вот Исии он тебе бы не отдал при любом раскладе, а если бы ты не согласился, то умер. У него в Бангкоке все схвачено было. Ты бы даже защититься не успел -- умер и все. Например, откушал рыбки и... того. -- А Исии? Она же со мной спала... И с тобой, выходит, тоже? А ты? Как ты-то мог позволить ей? Она что, проститутка, по-твоему? Кого она, в конце концов любит, меня или тебя? -- Он совсем девчонка, дура... Когда ты появился, совсем голову потеряла. Еще бы, ты посмотри на меня и на себя. Кого из нас она предпочла? У меня что-то подозрительно стала вздыматься грудь колесом, но я предпочел помалкивать. Пока. -- Только ведь Исии, хоть и девчонка, но расчетливости ей не занимать. Вся в деда и своего папочку. Она подумала и трезво решила, что от тебя толку все равно не будет -- бросишь ты ее и уедешь, черт знает куда. Вот она ко мне и вернулась... -- И ты думаешь, навсегда? -- Ничего я не думаю. Точнее, ты прав -- ни я, ни ты ей не нужны будем, если выберемся из этой заварухи. Но я согласен, пусть делает, что хочет, но только бы ей выбраться живой. Кажется, и ты так же думаешь? Мао был прав. Я уже перестал думать об Исии, как о своей девушке, любовь куда-то испарилась после всего, что произошло, а о женитьбе я мог говорить разве что в шутку. Потому рассудительный тон Мао был мне по душе. Черт с ней, с девчонкой, найдем не хуже. Тут мне вспомнилась Май и я даже зажмурился от предвкушения... Предвкушения чего, идиот? Где ты сейчас и где она? Вот то-то Паша. Сиди и слушай Великого кормчего, он не ерунду порет, а дело говорит. -- Так что оставим наши разборки с Исии на потом, а пока подумаем, как выбираться из заварухи. Скоро они выйдут из рифов и прикажут либо запускать дизели либо ставить паруса. В любом случае кто-то придет сюда, на яхту для помощи и все... Обороняться у нас нечем, моторы не в порядке, уйти не сможем. -- Дизеля через полчаса будут на ходу, а там посмотрим. Мао как-то печально посмотрел на меня и покачал головой. Я заметил. что эти чертовы сполохи в его глазах куда-то испарились. Вместо них я увидел в этих темных миндалинах нечто похожее на боль и сострадание... Глава 24. Господи, как я не люблю утро! Самая мерзкая пора суток. Во-первых, надо просыпаться, а в последнее время ничего хорошего мне это не приносило. То по голове треснут, то автомат к уху приставят, то еще что-нибудь случается. И не только в последнее время. Еще в далекие, можно сказать, какие-то сказочные времена, по утрам приходилось вставать то в школу, то в университет, то на работу... Тоска. И кто это утверждает, что утро вечера мудренее? Наверно, человек, который никогда не просыпался рано. А может у меня какая-то болезнь, о которой я и представления не имею. Что-нибудь вроде утреннего синдрома Пупенгеймера. Кто знает. А я знаю одно -- я люблю вечер и ночь. Ночь всегда волшебна, ночью работает воображение, ночью люди говорят друг другу такое, чего никогда не осмелятся произнести днем. Ночь, в конце концов, время любви. А утро? Даже думать противно... Ладно, переживем это божье наказание человечества еще раз. Если, конечно, переживем. "Husqwarna" лежала у меня на коленях. Я колебался, какие патроны заряжать, потом выбрал два разрывных и один трассер, для начала. Теперь надо бы подумать и о нашей пушке на носу. Только вот как ее достать быстро и незаметно. Американский капитан вооружил нас что надо, только вот готовить оружие предполагалось в спокойной обстановке, а не под прицелом десятка автоматов. Но попытаться все-таки стоило, так как другого выхода не был, перевес в огневой мощи был не на нашей стороне. Энди и Пачанг уже возились под палубой, согнувшись в три погибели. План был таков -- я и