Оцените этот текст:Не читал10987654321
СодержаниеFine HTMLPrinted versiontxt(Word,КПК)Lib.ru html
Братья Вайнеры. Я, следователь...


     Вайнеры А. и Г. Я, следователь...
     М.: Советская Россия, 1972
     OCR Generalissimus, 2002

     В основу повести положены реальные  события. Это  рассказ  о  человеке,
жизненный  путь  которого  не  прост: он  пропускает  через свою душу  поток
человеческих  страданий и обид  - и  лавное  для него  -  не очерстветь,  не
ожесточиться. Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Крым

ЛИСТ ДЕЛА 1
     Я давно приметил забавную особенность:  в какую бы длинную очередь я ни
встал,  после  меня  уже  никто  не  занимает.  Нельзя  даже  отойти, сказав
следующему:  "Предупредите, что  я  здесь стою". Наверное, это  случайность.
Беда только, что на работе  у меня  получается  то же самое. Стоит появиться
какому-нибудь  нудному запутанному делу, как  сразу же выясняется, что вести
его, кроме  меня,  некому.  У Якова Мироныча  своих  дел полно, Коля  Лавров
уходит в отпуск, а у Ларисы Гореловой  --  маленький ребенок... Сколько я ее
знаю, у нее всегда маленький ребенок. Поэтому все противные дела попадают ко
мне. Все это  само собой, относительно, поскольку приятных дел  у нас как-то
не случается. А уж у меня -- тем более...
     Но  самые  интересные  вещи происходят  с моими отпусками. Заявление  я
ухитряюсь подать последним, и тут начинается всякая чертовщина:  Коля Лавров
еще  не  вернулся  из отпуска,  Яков  Миронович  уезжает  в  санаторий, а  у
Ларисы... у Ларисы маленький ребенок. Короче говоря,  сейчас уходить нельзя.
И пошла  волынка --  до ноября. Однако на  сей раз все вышло просто. Написал
рапорт и сразу получил резолюцию: "В приказ с пятого сентября".
     А  четвертого  утром  меня  разбудил телефонный  звонок.  Еще не совсем
проснувшись,  я   мятым   голосом   отвечал:  "Да,  да,  понял,  да,   буду,
высылайте..." И только  положив трубку, сообразил, что завтра должен уезжать
в отпуск. Но радиограмма уже пришла...

     РАДИОГРАММА
     4  сентября  в 8 часов 05  минут  жителями  поселка  Солнечный  Гай  на
тридцать  восьмом  километре шоссе  Ялта -- Карадаг в придорожном кустарнике
обнаружен труп мужчины с огнестрельными ранениями головы.
     До  прибытия опергруппы организованы  неотложные  мероприятия  и охрана
места происшествия...

ЛИСТ ДЕЛА 2
     Оперативная  машина  уже  приехала,  и  шофер сигналил  нашим позывным:
"та-та, та-та-та". Я разозлился -- чего он там,  дурак, разгуделся! Подавать
сигналы  в городе вообще  нельзя. И Наташа  прекрасно  знает  этот сигнал --
"та-та, та-та-та". Он значит -- тревога, он значит -- отпуска не будет.
     Я  как-то  глупо  суетился,  без толку  слоняясь из кухни  в столовую и
обратно. Потом сказал неуверенно:
     -- Нат, может, это не надолго... Понимаешь, министерство посылает... На
несколько дней, ну?.. Специалист, видишь, им нужен... Я откручусь...
     Она чиркнула зажигалкой, нервно затянулась и сухо сказала:
     -- А мне это совершенно безразлично. Нигде не сказано,  что муж с женой
обязательно должны ездить в отпуск вместе. Уверяю тебя  --  я и одна не умру
от скуки.
     -- Нат, не заводись! Ведь это работа...
     Она обернулась и яростно посмотрела мне в глаза:
     -- Ах,  рабо-ота?!  Позволь напомнить тебе,  мой  дорогой,  что  помимо
высокой чести быть  твоей  супругой я ведь тоже работаю! И отлично знаю, что
такое работа! А твой цирк мне надоел! Все!
     Ой, как мне не хотелось ругаться! И ужасно обидно -- даже  она не хочет
этого понять. Я пожал плечами:
     -- Ладно. Почему-то  у меня  в  жизни так получается, что я  никогда не
могу оплатить всех долгов.
     -- Об этом надо думать, перед тем как женишься! Наверное, все жены рано
или поздно  говорят  такие вещи. Надо  бы  промолчать,  но  я уже втянулся в
свару:
     -- Хорошо, в следующий раз обязательно подумаю!
     -- Советую поторопиться. Со "следующим  разом"!..-- Наташа смотрела  на
меня сухими злыми глазами, и я понял, что она  сейчас заплачет. Я испугался,
потому  что не могу видеть, как она плачет. Она почти никогда  не плачет.  И
чтобы опередить ее, сказал;
     -- Если не смогу поехать, позвоню -- сдай мой билет.
     -- Обойдешься! Не сможешь -- поезжай сам в аэропорт и сдавай...
     Шофер на улице  снова загудел: "та-та,  та-та-та".  Я отворил  дверь и,
обернувшись, сказал:
     -- Глупо. И грубо. Там ведь человека убили...

     ПОСТАНОВЛЕНИЕ
     о возбуждении уголовного дела. 4 сентября. пос. Солнечный Гай.
     Я,  Следователь, рассмотрев материалы  обнаружения 4  сентября в районе
поселка Солнечный Гай трупа неизвестного мужчины с признаками насильственной
смерти и принимая во  внимание необходимость  производства  по данному факту
предварительного следствия, --
     постановил:
     Возбудить уголовное дело об убийстве и приступить к расследованию.
     Копию постановления направить прокурору области...

ЛИСТ ДЕЛА 3
     Тучи  обложили солнце влажными компрессами, и свет  был  тихий, слепой,
испуганный. Иногда  дымящиеся солнечные столбы прорывались сквозь облака, но
все равно  не проходило  ощущение,  что  это временно,  что  сейчас начнется
дождь, и будет идти он долго, долго, и никто не знает, когда будет настоящее
солнце.
     Слабо  шуршала  под ногами высохшая трава,  глухо звучали  голоса людей
вокруг, и  меня охватила тоска. Я  почувствовал,  что  вся  эта  история  --
надолго.  И есть что-то  более глубокое, важное в  том,  что мы  не  можем с
Наташей  понять друг  друга.  Сколько семейных людей проводят отпуска врозь!
Из-за этого не разводятся.
     Убитому  было  на  вид   лет  тридцать.  Он  лежал  ничком  в  зарослях
кустарника, недалеко от дороги. Руки мучительно прижаты к груди. И в затылке
три небольшие дырочки, расположенные почти правильным треугольником.
     Эксперт Халецкий неодобрительно похмыкал:
     --  Три  пули  в   затылок.   Заголовок   для   американского  боевика.
Неинтеллигибельно!
     Халецкий любит  редкие слова. Мне кажется, что иногда он придумывает их
сам. Оперативник Климов сказал:
     -- Уж куда как! Парень-то, похоже, иностранец.
     -- Почему?-- спросил я.
     --  Да на нем вся  одежда заграничная. Вон  даже  на рубашке этикетка с
импортными буквами.
     -- С  импортными буквами,  говорите?  -- переспросил Халецкий.-- Ну-ну.
Все-таки, несмотря на эти самые буквы, полагаю, что он не иностранец.
     -- Почему?-- снова спросил я. Халецкий пожал плечами:
     -- Думаю, и все. Лицо у него русское.
     -- А вы уверены, что отличите финна от чеха, а чеха от русского?
     --  Нет,   не   уверен.  Поэтому   я  не   утверждаю,   а  высказываюсь
гипотетически.
     -- На фронте у всех... убитых...  лица были одинаковые...--  неожиданно
сказал Климов.
     Около тела  торчала  небольшая лопатка,  вогнанная  в  землю  почти  на
половину  штыка. Рядом с вывернутыми карманами брюк жалобно блестела в траве
мелочь--пятиалтынный, гривенник, три двушки. Ограбление? Почему  же не сняли
с руки золотые часы?,,

     ПРОТОКОЛ
     осмотра места происшествия, 4 сентября, пос. Солнечный Гай.
     ... В  заднем  кармане  брюк убитого  обнаружена пластмассовая расческа
коричневого  цвета со штампом и обрывок рецепта  от  20 августа сего  года с
малоразборчивыми надписями и неясным оттиском круглой печати.
     На  расстоянии  120 сантиметров  от обочины шоссе  трава хранит контуры
человеческого   тела.   На  листьях  и  почве  в  этом   участке  обнаружены
множественные брызги темного цвета, по-видимому, крови. Отсюда  и  далее,  в
направлении убитого, -- четкие следы волочения тела до места его нахождения;
смятая  в  направлении  волочения  трава,  на  почве  --  борозды  от  обуви
потерпевшего.
     При тщательном осмотре этого участка, в двух метрах от контуров тела, в
траве обнаружены три стреляные гильзы пистолетных патронов типа "ТТ".  Здесь
же  находится  обломок сигареты  с фильтром,  с  надписью  латинским шрифтом
"Люкс". Прямо  на обочине найден окурок  такой  же сигареты с четким  следом
прикуса.
     Непосредственно  на  обочине шоссе,  в 25  сантиметрах от  асфальтового
покрытия, обнаружен след автомобильного протектора длиной 70 см,  шириной 16
см. В тридцати шести метрах от этого  места  по шоссе, в сторону Судака,  на
той же обочине обнаружены два следа  автопротектора аналогичного вида длиной
62 и 20 см, шириной 16 см.
     В  окружающем здесь обочину кустарнике найдены и изъяты  еще три окурка
сигарет с фильтром, имеющим характерный след прикуса.
     Следы  протекторов  сфотографированы,  с них  сделаны  гипсовые слепки.
Неподалеку от  тела,  а  также  вдоль  обочины  шоссе  лежат  многочисленные
бухгалтерские  документы,  из  которых усматривается,  что  они  принадлежат
тресту "Крымспецстрой".
     Произведена фотосъемка тела: общего вида, лица в фас и профиль, раненых
частей  головы;  труп дактилоскопирован и  направлен  на судебно-медицинскую
экспертизу
     Обнаруженные  в ходе  осмотра предметы,  имеющие значение  вещественных
доказательств,  обозначены  в  схематическом  плане,  упакованы, опечатаны и
изъяты.
     Осмотр окончен в 16 часов 50 минут...

     ...К концу осмотра места происшествия дождь пошел. И  потом, все долгие
трудные дни и ночи, шел дождь, дождь и не было просвета...

ЛИСТ ДЕЛА 4
     Надо узнать: кто  такой убитый?  Хорошенькое выраженьице есть для этого
-- "установление личности потерпевшего". Без этого дальше делать нечего.
     Я  приехал  в  райотдел милиции, где  мне  дали  обшарпанный  маленький
кабинет  с  ржавой  решеткой  на окне и  тусклой,  без  абажура, лампой.  На
стареньком  замызганном  столе,  сильно порезанном перочинным ножом,  кто-то
написал  фиолетовыми  чернилами:  "Косякин дурак".  Мне подумалось, что пока
дурак  вовсе я, а  не этот  самый  Косякин. По делу не видно перспективы  --
неизвестно не только кто убил, но и кого убили. Очень может быть, что убитый
был прекрасным парнем,  а может быть -- последней сволочью. Но,  если честно
говорить, меня  это тогда совсем не интересовало. Мне надо было знать только
его   имя,  отчество,   фамилию,  место  жительства  и  работы.  Иначе  дело
стопорилось   намертво.   Ничего   не   попишешь   --   профессия  подавляет
чувствительность.
     Я постоял  у окна, глядя, как  солнце проваливается в  дымные  дождевые
облака, и подумал: "Дело -- табак. Я от своей работы помаленьку зверею...".
     Климов деликатно кашлянул. Я обернулся.
     -- Фотографии убитого, наверное, уже готовы? Климов кивнул.
     -- Вам предстоит трудная работа. Надо обойти каждый дом в поселке...

     СПРАВКА
     Опросом местных жителей установлено, что  обнаруженный на шоссе  убитый
мужчина ни в Солнечном Гае, ни в окрестных населенных пунктах  не проживал и
никому здесь не известен.
     Инспектор Климов.

ЛИСТ ДЕЛА 5
     Мне часто приходит  в голову,  что запутанные дела похожи на книги  без
конца  и  без  начала.  Происходили  какие-то  значительные события,  кипели
страсти, сталкивались характеры, мечтали  и страдали люди, а разрешилось все
это драмой. У меня в руках всего несколько страниц, и в них написано только,
что  убили человека. Почему? Кто? Когда? И, наконец, кого? Кто  он сам-то --
убитый?
     Мне  надо  все  дописать до  конца.  Но для  этого нужно  разыскать все
странички начала.  Тогда  начнут появляться фамилии,  за которыми  для  меня
никто  не стоит, и люди, которых я увижу впервые, и события, о которых никто
не  должен  был знать. Все  это --  загадки.  И чтобы дописать  конец  книги
правильно,  надо  отгадать их  точно.  Но  даже  найденные страницы не имеют
нумерации, хотя сложить их нужно по порядку. И главное, чтобы сюда не попали
страницы из другой книги...
     Я думал об этом, когда пришел Климов.
     --  На  негативе  проявляются  первые  лица,-- сказал  он  значительно.
Видимо, сказывалось общение с Халецким.
     -- Что же это за лица?
     -- Юрка Прокудин. Гультепа, хулиганье...

     СЛЕДОВАТЕЛЮ
     СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА
     Докладываю, что житель поселка Солнечный  Гай -- Прокудин Юрий Иванович
--  по  сообщению  односельчан,  продал  вчера   на  Ялтинском  рынке  новые
заграничные вещи: светлого цвета пиджак и коричневую спортивную куртку.
     Прокудин   характеризуется  отрицательно:  прогуливает  работу,   пьет,
хулиганит. По непроверенным данным, может иметь оружие.
     Полагал бы: задержать Прокудина по подозрению в убийстве.
     Инспектор КЛИМОВ. 4 сентября.

ЛИСТ ДЕЛА 6
     "Без умения строить версии,  то есть  способности воспроизводить точные
картины  уже  минувших  событий  из  осколков  фактов  --  нет  следователя,
поскольку следователь  должен  быть сподобен  этому  искусству  от  природы.
Следователю нужна  высокая  требовательность  в  отборе  материала,  трезвая
критичность  в  его оценке  и свободное пространственное воображение". Это я
записал много лет назад на лекции профессора криминалистики Адамовича. Тогда
я  относился  к   себе  гораздо  строже,  чем  сейчас,  и,  естественно,  не
сомневался, что я "сподобен от природы".
     Но, видимо, как следователя меня  сейчас все-таки нет. Никаких версий у
меня нет. Как  сказала бы моя жена -- гиперфункция требовательности и полное
отсутствие "свободного пространственного воображения".
     Просто я запомнил, что убитый был в  одной рубашке, без пиджака. И одет
только в  импортные вещи. И еще  -- неизвестный  мне Юрий Иванович  Прокудин
продавал заграничный пиджак и куртку.
     А  потом подкинули  анонимку.  Подкинули  буквально --  в кабинет через
окно, когда я вышел на пару минут. На полу лежал грязный конверт без марки с
надписью:

     СЛЕДОВАТЕЛЮ
     Вы не там  ищити! Хочу вам помочь. Федька Асташев позавчера в павильени
в месте пили с парнем,  у парня денег куча. Потом на  шосе обое пошли Федька
его и обчистил. Денежки с Нонкой в Коктебле прогуляит? Фамилие свое не пишу,
узнает -- убьет Федька.

ЛИСТ ДЕЛА 7
     Шелестел  в листьях  дождь, остро пахло осенними  цветами и перезрелыми
дынями.  Против  моего окна,  на скамейке  под старой  раскидистой  акацией,
растворяясь в дымных  сиреневых  сумерках,  сидели  две  девушки  и  парень.
Девушки  взволнованно хихикали,  а  парень  снисходительно  предлагал: "Чего
хотите, то и сыграю!"
     Я стоял у окна, положив подбородок на ржавую перекладину решетки, думал
о Наташе, о  себе, смотрел на ребят  и остро  завидовал им. Одна  из девушек
заметила меня и толкнула подругу в бок:
     -- Гляди, вон в окне, арестант за решеткой! Та засмеялась:
     -- Скажешь тоже!  Это какой-то начальник из города. Сама видела, как он
утром на черной "Волге" приехал.
     Я отошел от окна, а они сразу забыли обо мне, потому что парень заиграл
на гитаре и запел теплым голосом:
     Стоит камень в степи,
     Под него вода течет,
     А на камне написано слово:
     Кто налево пойдет -- ничего не найдет,
     Кто направо пойдет -- никуда не придет,
     А кто прямо пойдет -- ни за грош пропадет...
     Да-а, неплохая перспектива. Юрий  Иванович Прокудин, который торгует на
рынке  заграничными  пиджаками  и  которого  Климов  до  сих  пор  не  может
разыскать, Федька Асташев, который "пил в павильени в месте  с  парнем" и за
которым   уже   поехал   участковый.  И   бухгалтерские   документы   треста
"Крымспецстрой",  разбросанные  на месте  убийства.  Кто  же писал анонимку?
Помочь хотел или сбить с толку? Или просто кляузник, анонимщик-профессионал?
Ой, не люблю я анонимки, не люблю. Но, может быть, все-таки это след?
     А гитара звенела за окном:
     Перед камнем стоят
     Без коней и без мечей
     И решают: идти иль не надо...

     ВЕСЬМА СРОЧНО
     СЛУЖЕБНАЯ ОРИЕНТИРОВКА
     Всем городским и районным органам внутренних дел области.
     ...4 сентября в 8 час. 5 минут на тридцать восьмом километре шоссе Ялта
--  Карадаг  обнаружен  труп неизвестного  мужчины  с  тремя  огнестрельными
ранениями головы.
     Приметы убитого: возраст 28--30 лет, рост 181 см, телосложение среднее,
волосы  темно-русые, волнистые,  густые. Одежда импортная:  рубашка и  брюки
серого цвета, полуботинки черные, остроносые, золотые часы "Докса".
     К месту  происшествия потерпевший  и  убийца  прибыли,  по-видимому, на
автомашине,  судя по  следам  протекторов, -- "Волге". Убийство совершено из
пистолета "ТТ".
     Используя  перечисленные  данные  и  прилагаемую   фотографию  убитого,
примите  все меры  к срочному установлению его личности.  Организуйте  поиск
преступника, в частности, активизируйте выявление лиц, имеющих огнестрельное
оружие...

ЛИСТ ДЕЛА 8
     Асташева привели около  девяти  часов  вечера. Это был первый допрос по
делу.  И когда я услышал  шаги в  коридоре -- его и  участкового,-- я быстро
перекрестил  пальцы на правой руке, закрыл глаза и загадал: "Если у Асташева
морда противная -- то все кончится хорошо, дело быстро раскрутим. А если..."
Дверь заскрипела, я зыркнул на Асташева -- морда у него была великолепная. И
ужасно злая.
     Я еще  пытался обмануть себя  -- лицо, мол,  грубое,дикое  очень. Потом
присмотрелся -- чего там: хорошее, четкое, только очень рассерженное лицо.
     Он вошел и вместо "здрасте" сказал:
     -- Чего пристаете? Я, начальник, завязал. Все. И навсегда...

     ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
     Я, Следователь, 4 сентября,  в 21  час. 10 мин допросил Асташева Федора
Ивановича.
     ...Вопрос. Почему Вы не были на работе третьего и четвертого сентября?
     Ответ. Третьего -- это мой выходной день, а потом у меня был отгул.
     Вопрос. Как Вы провели день второго сентября?
     Ответ. До пяти я работал. Потом дома пообедал.
     переоделся и пошел на танцы в клуб. Часов в двенадцать вернулся домой и
лег спать.
     Вопрос. Выпивали ли Вы в этот день?
     Ответ. Да, немного.
     Вопрос. Точнее: когда, где, сколько, с кем, на чей счет?
     Ответ. Часов в семь вечера, в "Голубом Дунае". Выпили мы с приятелем из
Симферополя бутылку водки и две кружки пива. Он и платил.
     Вопрос. Кто он, Ваш приятель?
     Ответ. Рожков Константин, из геологической партии...

     ...--  Опишите его  подробней,-- сказал я  Асташеву. Видно было, как он
весь  сосредоточился,  собрался. Говорил медленно, осторожно,  будто сначала
взвешивал слова на языке.
     --  Выше  среднего роста. Серый  костюм у него.  Рубашка, рубашка... не
обратил внимания.  Туфли,  по-моему, коричневые. А  может быть,  и черные. Я
точно не помню.
     -- Деньги и часы у него были?
     -- Были деньги, рублей двести, а то и больше. Часы, по-моему, золотые.
     Мы помолчали. Потом я спросил:
     -- Вы уже были судимы, Асташев? Он зло посмотрел на меня и сказал:
     -- Был, ну и что?
     -- Нет, ничего. Я просто поинтересовался.
     -- А вы не поинтересовались, что я сейчас лучше всех в совхозе работаю?
     -- Еще поинтересуюсь. Скажите-ка, а где сейчас Рожков?
     -- Не знаю. Костя мне говорил, что поедет  в Симферополь. Когда я утром
уходил из дома, он еще спал.
     -- А вы очень спешили?
     -- Да, спешил.
     -- Позвольте узнать, куда?-- быстро спросил я.
     -- В Коктебель,-- так же быстро ответил Асташев.
     -- Что вы там делали?
     Асташев сбросил темп разговора, подумал.
     -- Со знакомой встречался. А что, нельзя?
     -- Можно,  даже нужно,--  сказал я  невозмутимо.--  Имя, фамилия  вашей
знакомой?
     -- Это неважно.
     Вот тут притормозил я. Посидели, помолчали, потом я спокойно сказал:
     -- Вы уж мне отвечайте на вопросы-то, гражданин Асташев. Разговор у нас
серьезный. А Нонна вас не осудит за то, что говорили о ней.
     Асташев   этого  никак  не  ожидал.  Лицо  у  него  стало  растерянное,
беззащитное:
     -- А откуда вы знаете?..
     -- Как видите, знаю.
     --  Хорошо. Конькова  Нонна.  Вечером мы  ходили на танцы  в Литфонд, а
потом еще погуляли.
     -- Когда вы расстались?
     -- В  общем... мы до утра  гуляли. В семь она на  работу побежала,  а я
пошел к морю, хотел поспать на пляже. Часа в три пришла Нонна, мы пообедали,
позагорали, а потом она проводила меня до шоссе, и я уехал домой.
     -- У вас деньги есть?
     -- Где?-- сказал он удивленно. Я хмыкнул:
     -- Вам виднее, где могут быть ваши деньги.
     -- Ну, при себе у меня копеек тридцать...-- неуверенно заявил Асташев.
     -- А остальные?
     -- Остальные я в Коктебеле истратил.
     -- Сколько же вы истратили?
     -- Рубля три примерно. Больше у меня не было.
     -- Вы в Коктебеле выпивали?
     -- Что вы! Я при Нонне в рот не беру, она этого не признает...

     ...Вопрос. Что Вам известно про убийство на шоссе?
     Ответ. Про  этот случай я от людей  слышал. Да  беспокоюсь: не Костю ли
убили?
     Вопрос. Почему Вы так думаете?
     Ответ. Да я ничего не думаю, просто опасаюсь.
     Вопрос. Вам предъявляется фотография убитого. Рожков ли это?
     Ответ. Нет. Я этого человека впервые вижу.
     Вопрос. Есть ли у Вас в поселке враги?
     Ответ.  Враги?! По-моему, нет.  Не  должно  быть:  вроде  бы  никого не
обижал, а меня самого не очень-то тронешь.
     Протокол  допроса  мною  прочитан,  записано  с  моих  слов  правильно.
Асташев.
     Допросил Следователь

     Я сказал ему:
     --  Если  вы, Асташев, действительно не имеете отношения к  убийству на
шоссе, почему вы так напряженно держитесь?
     -- Ха! У вас тут не цирк небось, веселиться нечего...

ЛИСТ ДЕЛА 9
     Когда Асташев вышел  из комнаты,  участковый  Городнянский --  молодой,
толстощекий,  старательный --  протянул мне исписанный  лист. Я пробежал его
глазами и разозлился:
     -- Что же вы, сержант, до сих пор молчали?
     -- Та вы же заняты разговором были!
     -- Неужели вы не соображаете, что это очень важно?
     -- Та допрос же?
     -- Ладно,-- махнул я рукой.-- Поезжайте за этим парнем...

     СЛЕДОВАТЕЛЮ
     РАПОРТ
     По Вашему  поручению произвел проверку. Установил, что за последние три
дня в нашем районе было одно происшествие:
     Позавчера, 2 сентября, шофер Нигматуллин из треста "Крымспецстрой" ехал
в Судак и на повороте  у сорок третьего километра увидел в  зеркало, как  из
кузова его машины, где он  вез инструменты и бухгалтерию, выпрыгнул человек.
Шофер остановил машину и догнал его. Оказался --  Дахно Михаил из Солнечного
Гая, сказал, что в кузов залез просто так, доехать. Нигмтуллин заметил,  что
пиджак у Дахно был вымазан в крови.
     Дахно   --   тунеядец,   собутыльник   Прокудина   Юрия.  Мною   дважды
предупреждался, чтобы шел работать.
     Участковый инспектор старший сержант Городнянский.

     ...Это  уже на что-то  похоже. До сообщения  участкового я никак не мог
составить хоть какую-нибудь, пускай рваную,  цепочку: похожий на  иностранца
убитый  парень,  бухгалтерские  документы  треста  "Крымспецстрой",  пьяница
Прокудин,  продающий  на рынке заграничные  вещи. А теперь появился  Дахно в
перепачканном кровью пиджаке, приятель Прокудина.
     Климов привел Прокудина в половине двенадцатого ночи.

ЛИСТ ДЕЛА 10
     Вид  у  Прокудина  был  какой-то  неуверенно-залихватский: эхма, давай,
вали,  где наша не  пропадала! Плевать  -- совесть чиста, бояться нечего!  И
говорил он  быстро-быстро, и все  время шарил глазами  по стенам,  смотрел в
забрызганное дождем окно, и я никак не мог поймать его взгляд. Ну, никак! От
этого  я  злился,  старался говорить еще медленнее и спокойнее.  И все время
хотелось  забросить  в  разрез   между  двумя  нейтральными  вопросами  (как
говорится -- "не для протокола"): "Вещички-то убитого парня загнал? А?"
     Но идет допрос. Наводящие вопросы задавать нельзя. А  этот -- уж совсем
провокационный. Да и  не умею я давить  на подследственных. Хотя это иногда,
наверное надо?..  Не умею я  и не люблю. И все.  А он спокойно врет  тебе  в
глаза...

     ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
     Я, Следователь, 4 сентября допросил Прокудина Юрия Ивановича в качестве
подозреваемого.
     ...Вопрос. Что Вам известно об убийстве на шоссе около поселка?
     Ответ. Об убийстве? Ничего не известно, первый от Вас слышу.
     Вопрос. Но ведь это общеизвестный факт?
     Ответ. Возможно. Но я ни с кем не виделся. Толы к дому подъехал, слез с
велосипеда,  а меня  уже оперативник встречает. "Пойдем,  --  говорит, --  к
следователю, на допрос".
     Вопрос. В каких отношениях Вы находитесь с Михаилом Дахно и встречались
ли с ним с позавчерашнего дня?
     Ответ. Ни в каких. Знаю, что живет такой в поселке,  а дел у меня с ним
нету. Не встречался я с ним.
     Вопрос. По официальным сведениям, Вы часто встречаетесь с Дахно, вместе
выпиваете. Почему Вы скрываете это?
     Ответ.  По злобе на меня наговаривают. Ни  с кем я не выпиваю. Я -- сам
по себе. Нечего мне скрывать, а весь на виду...

     Я  отложил  ручку и  снова постарался поймать  его  взгляд. Но Прокудин
смотрел  в угол, будто его больше всего интересовало, заест ли паук насмерть
тонко звеневшую в паутине муху.
     Монотонным голосом я спокойно сказал Прокудину:
     -- Следствие располагает данными о  том, что вчера вы были на ялтинском
рынке и продавали там кое-какие вещи. Расскажите об этом.
     Не отрывая глаз от паука, Прокудин ответил:
     -- Я уже сказал, где  я вчера был. А в Ялте  я не был,  и продавать мне
там нечего было. Нет у меня ничего для продажи.
     Я кивнул и с упорством трактора повторил:
     -- Напоминаю вам о том, что следствию надо показывать правду.
     Он сразу же согласился:
     --  Я и  говорю, что был на  полевом стане. Не торговал я на рынке. Так
можете и записать.
     Я записал. Помолчали немного,  и мне стало казаться, что это  звенит не
муха, а тишина.
     -- Скажите, Прокудин, есть ли у вас оружие?
     -- Есть. Ружье-централка. Нож-секач, для рыбы. Нее.
     -- А нарезное оружие? Пистолет, например?
     Он усмехнулся и в первый раз быстро, прострелом, взглянул на меня:
     -- Нет. Был когда-то пугач  немецкий. "Вальтер", что ли. Но я его давно
выбросил. Мне лишних приключений не надо.
     Я повернул на сто восемьдесят градусов и "поехал" назад:
     --  Расскажите  снова,  где  вы  были  и чем  занимались со  второго до
четвертого сентября?
     -- Второго, то есть позавчера, я весь день был на седьмом полевом стане
-- ладил столовую для  рабочих. Там и ночевал. Это  видел тракторист Тоценко
Василий, и он может подтвердить. Утром третьего числа  я на велосипеде уехал
к девятому  вагончику -- это самый дальний наш  стан -- чинил  там  стенки и
крыльцо. Там же обедал и ночевал. Сегодня продолжал там работать и в поселок
приехал часа полтора назад.
     -- Кто может подтвердить ваше пребывание в девятом вагончике?
     -- Сегодня там был наш бригадир Тришин, он принимал мою работу.
     -- А вчера?
     -- Вчера там никого не  было, ведь стан --  отдаленный, а работ никаких
пока не ведется.
     -- Где же вы обедали вчера и сегодня?
     -- С собой были помидоры и хлеб. А вода там есть...

ЛИСТ ДЕЛА 11
     Не  спеша, лениво истекала  ночь,  как  смола  из  перевернутой  бочки,
звенели на жестяном карнизе  окна дождевые капли, тусклым пятном маячила над
головой мутная лампа. Я смотрел в лицо Прокудину, а он уставился в пол и уже
не хорохорился...
     Когда  перелистываешь  уголовное дело, возникает  ощущение,  будто  без
спросу открыл дверь в чужой дом, где поселилось горе, И много людей, которых
это горе свело вместе. Одни  люди это горе сотворили, другие  -- претерпели,
третьи  его увидели. И хотя вся моя работа связана  с  человеческим горем, я
никогда не видел в уголовных  делах таких уместных слов, как добрый или злой
человек.  Нет  таких  процессуальных  фигур.  Есть обвиняемые,  потерпевшие,
свидетели. И еще есть -- подозреваемые.
     Вот если  сто раз  повторить  какое-нибудь  слово,  он  потеряет форму,
смысл, расплавится, как воск в ладонях. А  с  этим словом -- "подозреваемый"
-- беда. Я сто пользуюсь им, но почему-то  оно не деформируется от этого, не
теряет своей жесткости и злобности. Когда  мне приходится говорить  кому-то:
"Вы являетесь подозреваемым по делу..." --я боюсь, чтобы он не замети как  я
внутренне вздрагиваю.
     Ну,  с обвиняемым  --  понятно. Этому уже  наступили  на жало.  А  если
подозреваемый -- подозревается напрасно? Тяжело, противно подозревать.  Даже
-- подонка...
     Прокудин врет все. Или почти все. Он отрицает даже общеизвестные факты.
С ним надо разобраться глубже.

     "САНКЦИОНИРУЮ"
     Прокурор Верхне-Крымского района Крымской области
     ПОСТАНОВЛЕНИЕ о производстве обыска
     Я, Следователь, рассмотрев материалы уголовного дела No 4212, нашел:
     Житель поселка Солнечный Гай -- Прокудин  Ю. И. -- 3 сентября продал на
рынке новую одежду импортного производства, которой у него ранее не было, --
пиджак и куртку.
     Из протокола осмотра места происшествия усматривается, что у погибшего,
одетого в новые заграничные вещи, отсутствует пиджак.
     Указанное обстоятельство, с учетом  крайне отрицательной характеристики
личности  Прокудина,  дает основания для  подозрения  его  в причастности  к
убийству на шоссе.
     Принимая  во  внимание,  что  в  квартире  Прокудина  могут  находиться
предметы, имеющие значение вещественных доказательств по делу,
     постановил:
     Произвести   обыск   в  квартире   гр-на  Прокудина   Юрия   Ивановича,
проживающего по адресу: поселок Солнечный Гай, дом 41.
     Следователь

     ...Если  бы  у  Прокудина  нашли  какие-то вещи  убитого, это могло  бы
пролить свет на многие обстоятельства...

ЛИСТ ДЕЛА 12
     Участковый Городнянский пошел к Прокудину домой -- делать обыск.
     За  окном давно  замолкла  гитара,  из дежурки  приглушенно  доносились
голоса  милиционеров,  неразборчивые  слова, бесформенные,  неузнаваемые.  Я
сидел,  откинувшись  на  стуле, прикрыв глаза,  и пытался построить какую-то
схему. Но все рассыпалось, сочилось  между пальцами, как белый речной песок.
Все  это похоже на домики, которые дети  строят поутру в песочнице. К  обеду
домики рассыпаются.
     Прокудин ведет себя непонятно. И  приятель его, Дахно, видимо, тот  еще
гусь. Но какая может быть связь между ними и убитым? Завтра Наташа улетит. В
два  часа  дня...  А  может,  погибший  --  все-таки  иностранец?  Возможно,
возможно.  Но там была машина. Его  машина? Или чья? Катал он их, что ли? Да
нет, ерунда все это. А может  быть,  он  остановился на обочине, эти деятели
подошли и ограбили,  а потом  убили? Вряд  ли, чепуха.  Хорошо  бы позвонить
сейчас Наташе. Спит уже. Говорить не захочет.  Ладно, поеду завтра, провожу,
постараюсь объяснить.
     Отворилась дверь, и вошел Климов. Ему было неудобно уйти сейчас домой и
очень хотелось спать, а по набрякшему лицу с мешками под глазами было видно,
что  он  чертовски  устал, и  вообще  эта петрушка ему  совсем ни  к чему. Я
искренне  сочувствовал  Климову --  в  этом  тихом  месте  сроду  не  бывало
преступлений тяжелее, чем пьяная потасовка двух подгулявших курортников.
     Я хотел ему сказать, чтобы он шел домой, но Климов опередил меня:
     -- Совсем замаялись?
     -- Ничего, я привычный.
     -- Давно такого не бывало. Отвыкли мы здесь  от-такого.  А борцы мои по
молодости и вовсе не слыхивали.
     -- Какие борцы?
     -- Да  работнички мои. Они же все время борются: первую половину дня --
с  аппетитом,  а  вторую  --  сном,--  и,  довольный  своей  шуткой,  Климов
засмеялся, тяжело колыша животом. Потом, посерьезнев,  грустно сказал:-- Вот
только с пьяницами плохо. Никак мы это родимое пятно  не выведем. Я  слыхал,
что  в Москве  указ против  них  готовят.  Как там, у вас, ничего об этом не
слышно?
     По  коридору затопали шаги,  и  в комнату ввалился Дахно, за ним  вошел
Городнянский.
     Климов сказал:
     -- Вот он.  Полюбуйтесь на него, пьяница  проклятущий, бездельник! Ты у
меня,  Дахно, отгулял  свое! Все! Отпелись твои  песенки!  Вот  разберутся с
тобой сейчас-- или в тюрьму  отсюда пойдешь, или работать. Другой  дороги  у
тебя нету!
     Лицо у Дахно было острое, наглое и испуганное. Косясь на меня, он одним
духом, на высокой ноте, заблажил:
     -- За все оскорбления за  ваши, дорогой начальник  синих  шинелей, я на
вас  не  жалуюсь  в высшие органы только  потому,  что люблю вас больше папы
родного, поскольку я с детства круглый сирота!
     -- Нахал  ты  и  пьяница,  а  не сирота!-- крикнул Климов.-- Давно пора
самому детей кормить на свои трудовые денежки, а не захребетничать!
     В их перебранке было что-то домашнее, семейное,  и я  видел, что Климов
искренне  переживает из-за того, что Дахно бездельник  и пьянчуга, что так и
не сумел он заставить Дахно идти работать,  а теперь  Дахно может попасть  в
тюрьму,  и  что он не верит в его причастность  к убийству на шоссе. Тогда я
сказал отчетливо и негромко:
     -- Расскажите, Дахно, откуда на вашем пиджаке кровь.
     Климов  сердито  сопел и  от  волнения  все время  расстегивал  и опять
застегивал пуговицы  пиджака. Дахно торжественно поднял перевязанную грязным
бинтом ладонь и сказал голосом трагическим, но нежным:
     -- Из руки. Из моей руки эта кровь...
     -- Точнее?
     Дахно воздел другую руку и на мгновенье замер,  а затем бросил их вниз,
как дирижер в  заключительном  пассаже.  Огромный,  остро  выпирающий  кадык
прыгнул на худой грязной шее.
     --  Точнее некуда,--  сказал  он  с  искренней жалостью  к  себе.--  На
грузовике  руку  поранил.  О  грубый  железный  засов  на  борту.  В  момент
перелезания   через  вышеуказанный   борт   в  кузов.  Во   время   движения
вышеупомянутого  грузовика по  шоссе.  И брызнула кровушка  на  мой красивый
пинжачок.
     -- Вышеуказанного перелезания...-- пробормотал я.-- А почему на ходу?
     Дахно повернулся ко мне, скривил губы:
     -- А с кем, простите, имею честь?..
     -- Ты отвечай, когда спрашивают,-- сказал грозно Климов.-- Небось не  в
гостях расселся. Объясняй по-человечески!
     -- Объясняю,  --  сказал  Дахно высокомерно.  --  Не  имею  обыкновения
отвлекать от  работы водителей попутного транспорта.  Пользую их без отрыва,
так сказать, от производства.
     -- Вон что...--  и я пододвинул к себе лист  бумаги. -- Как вы думаете,
Дахно, зачем я вас об этом спрашиваю?
     --  А  я об этом  не думаю,--  быстро сказал  Дахно.  -- Не было такого
указания.
     Признаться, манера Дахно вести себя и смешила, и злила меня.
     -- Тогда считайте, что указание есть. Думайте! -- сказал я ему.
     Дахно сдвинул выгоревшие брови, собрал морщинки на узком загорелом лбу,
прищурил глаза и открыл рот --  изобразил полную сосредоточенность. Помолчав
немного, вдруг выкрикнул:
     -- А-а-а!
     -- Ну?! -- подался к нему Климов.
     -- Па-а-нятия не имею,-- ухмыльнулся донельзя довольный Дахно.
     -- Что ж ты врешь!-- взорвался Климов.-- Весь поселок об этом говорит!
     Дахно пожал плечами, сокрушенно покачал головой:
     -- Делать им нечего...
     --  Это  им-то нечего делать, -- сквозь зубы  сказал я,  ощущая  прилив
недостойных чувств.-- Это им-то нечего делать? А ну-ка, снимайте пиджак!
     У Дахно округлились глаза, он быстро вскочил, закричал визгливо:
     -- Не  имеете права! Телесные  наказания  запрещены!  С трудом  подавив
смех, я серьезно сказал ему:
     --  И зря, --  и,  помолчав,  добавил:  --  Мы ваш пиджак на экспертизу
пошлем.
     Дахно сделал вид,  будто до  него  только сейчас дошло, о чем  речь. Он
хитро посмотрел на меня:
     --  Понял.  Это вы  насчет  убийства спрашиваете.  Так вот --  если  вы
думаете, что  я  к  тому  убийству  причастен, то ошибаетесь. Моя  кровь  на
пиджаке, можете ее проверить, сами убедитесь. А покойничка-то я и в глаза не
видел...

     ПРОТОКОЛ допроса Михаила Дахно
     ...Вопрос. Что Вам известно об убийстве на шоссе?
     Ответ. Да, наверное, то  же самое, что и Вам:  убили парня, а за что да
кто -- неизвестно. Болтают, правда, что Асташева Федьки это работа...
     Вопрос. Кто именно это говорит?
     Ответ.  Да  в  павильоне кто-то брякнул,  будто Федька  споил  парня  и
ограбил его потом. Только навряд ли это.
     Вопрос. Почему?
     Ответ. Да  ведь  Асташев позавчера в павильоне рядом со мной выпивал со
своим дружком из Симферополя. Когда  ж ему было  того  парня  спаивать? Нет,
болтают  просто. Может, зуб на Федьку кто  имеет,  вот  и пустили  слух. А в
народе известно, слух держится, как песок на вилах.
     Вопрос.  Расскажите  подробно,  где  Вы  были  и что делали  позавчера,
второго сентября?
     Ответ. У меня  в дому живут курортники. Первого сентября они  заплатили
мне за жилье сорок рублей. Я пошел к павильону, встретил там Юрку Прокудина,
ч мы  с  ним распили  бутылку  и еще по две  кружки пи-па. Потом еще дочку с
мамой и сколько-то пива, я уже не помню...

     Я удивился;
     -- Что значит "дочку с мамой"? Дахно снисходительно пояснил:
     -- Бутылку, значит, с четвертинкой. Платил за выпивку я. Потом Прокудин
ушел,  а я выпивал еще с другими несколько  раз. На  другой  день я  спал до
обеда,  потом пришел в  столовую, сообразил на  троих.  Опохмелился  и решил
поехать к бригадиру Тришину, на  сорок третий километр,--  он обещал меня на
работу  взять.  А  то участковый  уже  раза три грозился  меня за тунеядство
оформить. Хотя  я  всего три месяца не работаю. Так вот, вышел  я  на шоссе,
гляжу  --  грузовик  едет. Дай, думаю,  чем  пешком  пять километров чапать,
доеду.  Прыгнул на задний борт, перевалился в кузов,  да  неудачно --  левую
руку в кровь о скобу разбил. Доехал до 43-го километра -- там подъем крутой,
с  поворотом,  машины  медленно идут,-- выпрыгнул из  машины. А  шофер вдруг
остановился и бегом --  за мной.  "Зачем,--  говорит,-- в  машину  лазил?" В
общем,  запихал  он меня  в кабину  и в отделение отвез.  Пока суд  да дело,
заснул я там, на лавке прямо. А наутро, третьего, значит, оштрафовали меня и
выпустили. Вернулся я домой, выпил с горя бутылку и снова весь день спал.
     -- А вечер?
     -- Вечером я к Юрке Прокудину зашел. Он как раз с Ялты приехал. Большой
человек -- при деньгах был. Он чего-то, говорил, на базаре продал. Мы с ним,
конечно, понемногу выпили и тихо-мирно разошлись по домам.
     Я остановил Дахно:
     -- Вы это точно помните?
     -- Точно. Выпили-то красного, да и того по полбутылки...
     ...Вопрос. А что Прокудин продал в Ялте?
     Ответ.  Не  знаю.  Он только сказал,  что был  на  "барахолке",  а  чем
торговал -- не говорил.
     Вопрос. Есть ли у Вас оружие?
     Ответ. Нет,  и не было никогда. Удочек штук пять да сачок -- это держу,
а оружие мне ни к чему. Я человек мирный...

     Я отодвинул протокол допроса.
     -- Ну, что ж, мы это все проверим...
     -- Тогда я пойду пока?-- оживился Дахно.
     -- Не стоит,-- ласково сказал я.-- Пока воздержитесь....
     Вот такие пироги. А Прокудин утверждает, что 01 ни с кем не выпивал и с
Дахно почти не знаком,

ЛИСТ ДЕЛА 13
     Я отправил  Дахно на судебно-медицинскую экспертизу.  Необходимо  было,
во-первых, выяснить группу крови на его пиджаке и сравнить  с группой  крови
убитого.  Во-вторых,  хотя  бы  приблизительно  установить  время,  когда он
порезал ладонь.
     Конечно,  не  скажу,  чтобы этот Дахно  вызвал во мне бурю гражданского
негодования.  Не было бури  в моей  душе.  Да и устал я  уже к тому  времени
здорово. Но вот чувство досады он у меня вызвал, это точно.
     Меня  иногда  упрекают  в нетерпимости,  но  я  считаю,  что  с  такими
барбосами возиться надо поменьше. И никто меня в этом не переубедит. Вот  мы
боремся с  преступностью.  Боремся  организованно.  Причем  начинаем  борьбу
грамотно -- с изучения причин, порождающих преступность. Даже институт такой
специальный есть.
     А вот  этому Дахно  наплевать и на институт, и на всю нашу  борьбу.  Он
сам, может быть, не совершил еще преступления. Но такие ребята -- прекрасная
среда для возникновения преступности.
     -- Ну-у,  фрукт,  --  сказал я Климову.-- Слушайте, а чего  вы, в самом
деле, с ним тут чикаетесь? Он же форменный тунеядец!
     --  Оно конечно,-- согласился Климов. Потом сказал осторожно:--  Глупый
он еще...
     .Я удивленно посмотрел на Климова. А он продолжил:
     --  Двадцать  пять лет мужику,  а  все  с  пацанами  запруды  на  речке
ставит...
     -- Ну, и что?
     -- Безобидный он. И все же, действительно сирота,-- тихо сказал Климов.
     --  Да  что  вы  такое  говорите,  Климов?  --  сказал  я  с  искренним
недоумением.
     Климов как-то испуганно, торопливо стал объяснять:
     -- Нет, я что? Я -- ничего... Конечно, они, пьяницы, это самое, родимые
пятна... значит. Позор...  Да-а...  Выводить надо...--  И, помолчав немного,
совсем  неожиданно  и растерянно:-- Родимые... То-то и оно, родимые, ножиком
не срежешь...
     -- Что-то я вас не пойму, Климов.
     -- Мы с его отцом почти до Кенигсберга дошли... Я вот, вернулся...
     Потом приехал Городнянский. Он вошел  со свертком в руках, а  за  ним в
косой  раме дверного проема маячило  бледное запавшее лицо Прокудина на фоне
красных милицейских околышей...

     ПРОТОКОЛ ОБЫСКА
     пос. Солнечный Гай, 5 сентября. Обыск начат в 0 час. 15 мин, окончен --
в 2 час. 10 мин.
     Участковый   инспектор   Городнянский   на   основании    постановления
Следователя от 4 сентября о производстве  обыска  у гр-на Прокудина Ю. И., в
присутствии приглашенных в  качестве понятых Николаева М. П.  а"  Грибова В.
С., произвел обыск в квартире Прокудина.
     При обыске обнаружено и изъято:
     1.  Импортного  производства  свитер  новый,  синтетический,  белый,  с
ярко-красным прямоугольным рисунком, размер 52, фирмы "Текса де люкс".
     2.  Импортного  производства  брюки  новые,  дакроновые,  светло-серого
цвета, размер 52, в импортном целлофановом пакете.
     Других  вещей импортного производства,  а каких-либо предметов, имеющих
значение для уголовного дела, не обнаружено.
     Жалоб и заявлений при обыске не поступило.

ЛИСТ ДЕЛА 14
     Все,  больше  никаких  дел  сегодня  не  будет.  Прокудин  сказал,  что
разговаривать со мной не желает. Теперь надо ждать до завтра. То есть уже до
сегодня, до утра. Если хоть один перемет я забросил правильно, то оте на мои
запросы как раз придут часов через десять.
     Спать  расхотелось. Я вышел на улицу  и,  запрокинув голову,  подставил
лицо  под струйки  дождя. Нет, дог  все-таки был еще летний. Теплым был этот
ночной дождь, такие идут  долго. И  я поймал  себя на мысли,  что надеюсь --
дождь  задержит самолет  и я смогу по-хорошему поговорить  с Наташей. Глупо.
Глупо вообще  что-то объяснять словами. Слова почти всегда  мало стоят. Цену
имеют только наши поступки.
     Наташа завтра улетит,  а  я буду здесь.  Буду  шелушить  зерна  правды.
Красота!
     Я вернулся  в  кабинет,  сел  за стол и стал  с  самого  начала  читать
накопившиеся за долгий сегодняшний день бумажки. Было три часа ночи. А потом
я уснул,  внезапно,  как будто на  меня накинули сзади черный мешок. Я  спал
сидя, упершись  локтями о  стол, закинув голову назад. Наташа стояла  передо
мной в белом халате, смеялась и показывала мне большой влажный букет роз:
     --  Этим  цветам -- восемь лет,  ты  их подарил мне на  свадьбу. А я их
сохранила...
     Я хотел спросить, как она ухитрилась  это  сделать,  но не мог и только
улыбался. А она сказала:
     --  Когда  ты  спишь  за  столом,  ты  похож  на   статую  Командора...
Командора... ора... ора... ора...
     Я проснулся. Какая-то женщина кричала в коридоре:
     -- Пропустите меня к вашему начальнику!..

     ПРОТОКОЛ
     допроса Раисы Колесовой
     ...По существу заданных мне вопросов могу показать следующее:
     Я  -- родная сестра Юрия  Прокудина. Сегодня,  вернувшись  с работы,  я
узнала,  что у нас в  доме  был обыск, во время  которого изъяли  мои  вещи,
вернее, вещи моего мужа -- Колесова Алексея Николаевича: свитер и брюки. Мне
разъяснили, что  Юрия  подозревают в  причастности  к убийству на  шоссе.  Я
считаю это невероятным, т. к. Юрий вообще не способен на такое преступление.
Кроме  того, он  вчера рано  уехал  по  моей  просьбе в  Ялту, чтобы продать
ненужные  нам вещи моего  мужа -- замшевую куртку и пиджак. Обе эти вещи муж
приобрел в  заграничной  командировке,  но не  пользовался ими, так как  они
оказались ему малы. Кстати, брюки, изъятые в нашем доме, составляли вместе с
пиджаком целый костюм, но Алексей  решил  брюки оставить, поскольку  они ему
нравятся.  Весь  день  Юрий  пробыл в  Ялте  и  вечером  привез  мне деньги.
Отлучался он ненадолго и вскоре вернулся, ночевал дома.
     Юрий не очень хорошо ведет себя: выпивает, недисциплинирован на работе,
и  нас,  его  родных,  это  огорчает,  мы  все  делаем  для  того, чтобы  он
исправился. Но, несмотря на свои отрицательные качества, он  в  глубине души
хороший парень и преступления  совершить не мог.  Поэтому  я прошу отпустить
его под мое поручительство, а также  возвратить  мои вещи, которые наверняка
никакого отношения к делу не имеют.
     Записано собственноручно. Колесова. Допрос произвел. Следователь.

     Натруженными  усталыми   руками  с  большими  синими   узлами  вен  она
мучительно мяла край платка и все время старалась заглянуть мне в глаза, а я
смотрел в угол, как это делал недавно Прокудин. Потом мягко спросил:
     -- Раиса Ивановна, деньги, которые отдал Юрий, у вас с собой?
     Она растерянно сказала:
     -- Нет. -- Подумала, помолчала: -- Дома они.
     -- А сколько он вам отдал?
     Колесова стала  заливаться тяжелой, как свинцовый сурик, краской, долго
молчала, потом, опустив глаза, торопливо проговорила:
     -- Двадцать три рубля.
     -- Это за пиджак и замшевую куртку?..

ЛИСТ ДЕЛА 15
     Наталья -- человек удивительный.  И самое удивительное в ней -- что она
никогда не врет. А ведь это очень, очень  трудно --  говорить всегда  только
правду.  Огромное  большинство  безусловно  честных  людей достаточно  часто
вступает с правдой в напряженные отношения. И для этого вовсе не обязательно
сотворят  ложь,  потому  что   правда  и  так  штука  очень  хрупкая.  Можно
промолчать, можно не сделать ударения или позабыть всего лишь одну деталь --
и правды не станет.
     Только  много времени спустя я понял, как трудно жить человеку, если он
всегда говорит правду -- начальству и детям, друзьям и врагам. И меня больше
не  смешило, когда  Наталья  говорила  мне  строго,  если я  просил  сказать
каким-то докучливым людям по телефону, что меня нет дома:
     -- Не учись врать!-- это мне, старому сыщику, жизнь которого проходит в
узких коридорах лабиринта лжи,
     И,  может  быть, не только  своей  работе,  где  я сталкиваюсь с людьми
неожиданно,  как  с вынырнувшим  из-за угла  ночным прохожим,  где  я должен
быстро знакомиться с ними,  узнавать в них добро  и  зло  и сразу  принимать
решения,-- я обязан сильно развитым чувством правды.  Этим все-таки я обязан
и Наташиным сентенциям.
     Как всякое  чувство,  так  и это, шестое, благоприобретенное на службе,
несовершенно.  Часто  оно  дает пронзительный сигнал:  "Ложь!"  Но я не могу
сообразить, зачем эта ложь, в чем она и где правда. Ведь мне нужна правда. И
только правда! А я сижу лишь с одной стороны стола...
     И все-таки  именно работа убедила меня в том, что бывает ложь,  которую
нет смысла реставрировать в правду. Никому такая правда не принесет счастья,
не даст удовлетворения. Тогда я  говорю своему  чувству: "Заткнись, тебя  не
спрашивали!"
     Так  я  и сказал  ему,  когда  слушал показания  Колесовой.  Потому что
Прокудин врал, а Колесова не хотела говорить правды. Не давала она Прокудину
никаких вещей для продажи. Он их попросту украл у сестры...

     ПРОТОКОЛ ОЧНОЙ СТАВКИ
     Я,  Следователь,  усматривая  существенные  противоречия  в  показаниях
Прокудина Ю. И. и Колесовой Р. И., произвел между ними очную ставку.
     Общий вопрос. Каковы отношения между вами?
     Прокудин. Колесова -- моя сестра, и она меня очень любит.
     Колесова. Я подтверждаю показания Прокудина.
     Вопрос  Колесовой. Расскажите,  пожалуйста,  как  провел день  третьего
сентября ваш брат, Прокудин Юрий?
     Колесова. Он  поднялся  в  семь утра.  Я  накормила его завтраком, дала
деньги  на автобус, и  он поехал  в Ялту, чтобы продать  вещи  моего мужа --
куртку и пиджак.
     Вернулся он вечером, часов в шесть, и отдал мне деньги. Из этих денег я
ему дала десять рублей.
     Вскоре  к  нам  зашел  его приятель -- Миша Дахно,  и они  вместе ушли,
однако ненадолго: минут через сорок Юрий вернулся, сказав мне мимоходом, что
они с Мишей выпили бутылку вина.
     После ужина Юрий лег спать и до самого утра из дома не выходил.
     Вопрос Прокудину. Вы  слышали показания Вашей сестры? Подтверждаете  ли
их?
     Прокудин (после длительной паузы).
     --  Выслушав  показания  своей  сестры,  я  должен  признать,   что  на
предыдущем допросе говорил неправду.  Сегодня  утром  я,  как  и  все жители
нашего  поселка,  узнал  о  происшествии  на  шоссе.  А  вчера вечером Дахно
рассказал мне,  как его накануне,  в окровавленном пиджаке, поймал  шофер на
сорок третьем километре.
     Так как люди говорили, что тот парень, на шоссе, ограблен, я и подумал,
что в первую очередь могут заподозрить меня.
     Почему? Потому что, во-первых, у меня с милицией  отношения плохие, я у
них вообще на подозрении. Во-вторых, дружок мой -- Мишка Дахно -- был пойман
в окровавленном пиджаке недалеко от того места,  где нашли убитого. И -- как
на грех -- я в тот же день мужские вещи в Ялте продаю. На месте милиции я бы
первый  сам себя посадил. Поэтому  я и  врал огулом, надеялся, что пронесет:
мол, и в Ялте я не был, и Дахно не знаю, и я -- не я.
     Но  поскольку  сестра говорит правду, то и я не хочу  больше обманывать
следствие.
     При всем том заявляю категорически: к убийству я никакого  отношения не
имею,  убитого никогда  не знал и не  видел, за что и кем  он  убит  --  мне
неизвестно.
     Следователь. Имеете ли вы вопросы друг к другу?
     Вопрос Колесовой к Прокудину. Скажи, Юрий, вот
     здесь, перед следователем, когда ты станешь человеком, когда возьмешься
за ум?
     Следователь.  Вопрос  отводится,   так   как   не  имеет  отношения   к
расследуемому делу...

     ...Уголовное дело -- штука  строгая. Следователь  не  вправе заниматься
вопросами, не имеющими прямого отношения к  делу.  Эти вопросы отводятся. Но
ведь из жизни их не отведешь, эти вопросы проклятые?..

ЛИСТ ДЕЛА 16
     Пытаться найти убийцу, не зная даже имени убитого,-- так же наивно, как
прикурить от зажигалки, заправленной томатным соком.
     Ведь почти никогда не бывает, чтобы  один  человек подошел  к другому и
убил его  просто так.  Что-то  важное, очень важное происходило до  этого, и
только потом один был убит. Но чтобы узнать,  что  происходило, надо хотя бы
выяснить,  кого  убили. Кто он такой, убитый?  Надо, надо узнать. Иначе дело
умрет на корню.
     А ведь прошло больше  суток после убийства.  Уходит самый благоприятный
для следствия  момент розыска -- "по  горячим  следам", момент, который  мне
никогда не удастся восстановить.
     Часов  в  девять  привезли протокол допроса  того парня, с которым,  по
сообщению  анонимщика,  "Федька  Асташев  позавчера  в  павильени   в  месте
пили...".

     ...Я,  Рожков  К. П.,  второго  сентября с. г. был  выходной,  и  около
двенадцати  часов  дня приехал в  Солнечный  Гай  -- искупаться  и навестить
своего приятеля -- Федора Асташева.
     Асташева я знаю три года. Он работал у меня в геологоразведочной партии
в Саянах. Парень он, несомненно, честный и очень добрый. То, что было у него
в  молодости, --  давно прошло  и позабыто.  Как я знаю,  сейчас он работает
отлично...

     Начальник  отдела "Горгеотреста" Рожков полностью  подтвердил показания
Асташева:

     ...Вечером  Асташев  мне сказал,  что  у него  два  отгула и завтра  он
собирается съездить к своей девушке в Коктебель. Имя этой девушки -- Нонна.
     Когда  утром  третьего  сентября я проснулся,  Федора  уже  не было,  и
соседка сказала мне, что он часа полтора назад уехал в Коктебель. Было около
девяти часов. Я выпил молока и отправился домой.
     О происшествии на шоссе я  ничего не слышал и  не знаю. Ни у меня, ни у
Федора  огнестрельного оружия нет. В павильоне  и на танцах нас видело много
народу, и я не сомневаюсь, что люди это подтвердят.
     Записано собственноручно. Рожков.
     Теперь надо было узнать, когда Асташев вернулся из Коктебеля.

Л ИСТ ДЕЛА 17
     Я позвонил  домой  по  междугородной  и сказал  Наташе, что  приеду  ее
проводить прямо в аэропорт.
     -- Зачем? -- сухо спросила она.
     -- Натка, я хотел поговорить с тобой...
     -- Ну, и говори.
     -- Нат, это не телефонный разговор.
     -- А-а! У нас все разговоры телефонные!-- и положила трубку.
     Да, похоже, моя семейная жизнь дала  приличную трещину. Я снова заказал
разговор. Наташа долго  не снимала трубку, потом звонки ей, видимо, надоели,
и она сказала сердито:
     -- Слушаю!
     -- Вот  ты и слушай, а не бросай трубку,--  сказал я  притворно веселым
голосом.
     -- Слушаю,-- сказала она грустно.
     -- Натка, ты зря сердишься. Я ведь не бездельниц чаю и не  развлекаюсь.
Дело  паршивое попалось,-- и  торопливо  добавил:--  Но я  все-таки  надеюсь
управиться с ним побыстрее и догнать тебя в Гагре.
     Наташа молчала.
     -- Я прилечу на самолете, ты будешь встречать меня, и  мы с тобой будем
гулять и потрясающе развлекаться.
     Наташа молчала.
     -- Ну, что ты молчишь?-- не выдержал я. -- Скажи хоть одно человеческое
слово!
     --  А  что  я  тебе  скажу?-- спросила она тихо, и  я услышал,  даже не
услышал, а почувствовал, что она плачет.
     --  Наточка,  Натка, ну зачем ты так? Ведь  ничего же не произошло. Ну,
плюнь. Я же через несколько дней прилечу.
     --  Брось,-- сказала она незло,  как-то очень устало.-- Тебе, наверное,
легче, когда ты считаешь меня дурой. У жен-дур и капризы дурацкие, поэтому с
ними считаться не обязательно.
     -- Не пойму я, Наташа, о чем ты? Разве это так серьезно?
     -- Это -- серьезно. Очень серьезно. А разговор у нас несерьезный.
     -- Почему?
     -- Не знаю. Ведь это от тебя зависит. А ты почему-то все время  делаешь
вид, будто разговор идет только об отпуске...
     -- А о чем же?
     -- О том, что мы, наверное, устали друг от друга.
     -- Прости, не понял?
     --  Понимать нечего,-- сказала она тихо. И не сразу, словно собираясь с
духом: -- Я тебе давно уже хотела сказать. Нам надо разойтись.
     У  меня было такое ощущение, будто  я  с  разбегу налетел  на  бетонную
стену.
     -- Так...
     -- Поверь мне, будет лучше,-- сказала Наташа.
     -- Так,--  повторил  я,  стараясь понять ее слова. Сначала удивление, а
потом пробуждающаяся боль хлынула на меня, как вода из размытой плотины. И я
заорал в черную равнодушную решеточку микрофона.-- Но почему, почему?
     А телефонный диск десятью дырочками-зрачками смотрел на  меня ехидно, и
в ушах звенели слова: "У нас все разговоры -- телефонные".
     -- Потому что людям, которые не любят друг друга,  жить вместе -- глупо
и пошло.
     -- Но я-то люблю тебя!
     -- Любил. Привычка  сожрала твою любовь. И, пожалуйста, не думай, что я
истеричка. Дело не в отпуске.
     -- А в чем же, если не в отпуске? Она вздохнула.
     -- Миллионы супругов  проводят отпуск отдельно, и ничего не происходит.
Дело не в этом. Дело в том, что ты перестал замечать меня дома.
     -- Что ты говоришь, Наташа! Ты же не девочка, ты же взрослая женщина!
     -- Да. Обычная женщина. Поэтому мне  нужно, чтобы мой муж  был  обычным
человеком, а не майором Прониным. Чтобы  он ходил со мной в кино и в  гости.
Чтобы  к  нам  домой  тоже приводил  гостей.  А не  прокрадывался  со своими
оперативниками поздно ночью  на кухню пить потихоньку водку и есть  холодные
пельмени.
     -- Но мы же боимся тебя разбудить...
     -- А ты не  бойся! -- сказала она сердито.-- Ты приходи с приятелями  в
такое время, когда нормальные люди развлекаются, а не спят.
     -- Но ведь с работы...
     --  Да,  с  работы,--  перебила она.--  Если бы  ты  был  эгоистом,  я,
наверное, возненавидела бы  тебя. Но ты ведь и себя не любишь. Для тебя есть
один сумасшедший фетиш -- работа.
     -- Это же неправда! Просто на моей работе нельзя по-другому!
     -- Может быть. Но я устала,-- сказала Наташа грустно.-- А ты по-другому
не можешь. И претензии у меня, может быть, глупые, но я бы  хотела, чтобы ты
хоть  иногда приносил мне  цветы. Но ты всегда  возвращаешься поздно. Цветов
уже  не  продают.  А украсть  из  чужого  сада ты  себе  не  позволишь.  Это
противоречит твоим принципам...
     -- Это разве плохо?
     -- Нет, хорошо. Но с каждым годом ты становишься скучнее.
     Я подумал и сказал:
     -- Ив театре мы с тобой недавно были...
     -- Были,-- горько засмеялась Наташа.-- Ты честно отмучился три часа.
     -- Ну?
     -- Да  нет,  ничего.  О спектакле  мы словом  не обмолвились.  Да,  что
говорить... Здесь ничего не изменишь.
     -- Подожди,  Наташа,  не горячись,--  сказал я торопливо.-- Пьеса  ведь
была никудышная.  Я тебя  предупреждал. Да ты  и  сама  знаешь... подожди. Я
приеду в аэропорт, и мы еще поговорим.
     -- Как знаешь...-- и положила трубку.
     И сразу  же из  Коктебеля  позвонил Климов.  Он  разговаривал с  Нонной
Коньковой. "А  денежки с  Нонкой  в Коктебле  прогуляит?" Девушка  полностью
подтвердила  алиби  Асташева.  Федор  уехал   из  Коктебеля  утром  третьего
сентября.  Похоже,  что  анонимщик пытался сбить меня  со  следа. Или просто
сволочь. Асташев явно выходил из игры.
     От  всех этих дел и  разговоров у  меня дико заболела  голова. Но я  по
натуре --  оптимист.  Оптимист мрачного склада, по  принципу "сейчас хорошо,
потому что потом будет  хуже". И все-таки  я верил, что  сегодня мне удастся
сделать все -- сдвинуть, наконец, с места тяжелую машину  следствия и успеть
хотя бы замазать трещины в личной жизни.
     Вот тут позвонил  судебно-медицинский  эксперт  Халецкий и  сказал, что
есть важные сведения. Я работаю с  ним  давно, и  отлично знаю, что неважных
сведений у него не бывает. Поэтому я сказал:
     -- Ну, и говорите!
     Он похмыкал в трубку и сказал:
     -- Да, но это не телефонный разговор.
     --  У  нас  все  разговоры  --  телефонные,  черт  возьми,--  сказал  я
раздраженно.
     -- Хорошо,-- ответил он флегматично. -- Слушайте...

     СРОЧНО!
     СЛЕДОВАТЕЛЮ
     Направляю по Вашему запросу  справку о результатах судебно-медицинского
и биологического исследования.
     1. Смерть неизвестного  мужчины,  обнаруженного утром 4 сентября с/г на
тридцать  восьмом километре  Ялтинского  шоссе,  наступила не  более  чем за
восемь-десять часов до момента его  судебно-медицинского исследования, т. е.
не ранее 24-х часов третьего -- 2-х часов четвертого сентября.
     2. Порез на ладони левой руки гр-на Дахно М. С.  возник 1--2 сентября в
результате воздействия предмета с острым режущим краем.
     3. Кровь человека, убитого на шоссе, относится к группе Оаб (I).
     Кровь гр-на  Дахно,  равно как и  кровь,  обнаруженая  на  его пиджаке,
относится к группе Аб (II) и не принадлежит убитому.
     Полное экспертное заключение будет Вам направлено после его оформления.
     5 сентября.
     Эксперт
     кандидат медицинских наук Халецкий.

ЛИСТ ДЕЛА 18
     Эх,  каких только  не было  на  рынке  цветов! Гладиолусы,  хризантемы,
гортензии, пионы! А роз не было. Я дважды прошел  вдоль  цветочного ряда  --
роз  не  было. Можно, конечно, купить гладиолусов. Но  мне нужны были  розы.
Наверное,  поэтому  их  и  не  было.  Ведь даже  в очередь за мной никто  не
становится.
     И тут  передо мной  вырос Мишка-Копыто. Мы не виделись много лет, с тех
пор, как я сдал его  конвою Бутырской  тюрьмы. Но к каждому Новому  году  он
присылал мне поздравительные открытки и  благодарил  за  разговоры  "душа  в
душу, глаз  в глаз", писал, что  "завязал" навсегда. Когда-то,  несмотря  на
сильную  хромоту,  Миша  был  выдающимся  карманником. В  блатном  мире  его
уважительно  называли  "этот  человек с  гибкими  пальцами".  И мне  здорово
пришлось с ним повозиться.
     -- Товарищ начальник!-- заорал Мишка и  -- доверительно, тихо:--  Лопни
мои глаза -- вы здесь кого-то "пасете"!
     -- Поберегите глаза, Миша. Я ищу розы.
     -- У кого-то взяли "розы"?-- деловито осведомился Мишка.
     Я захохотал, сообразив,  что Мишка меня неправильно понял -- на "фене",
блатном языке, "розы" означают драгоценные камни. Потом сказал:
     -- А я думал, Миша, что вы уже забыли блатную "феню".
     Мишка подошел вплотную, сильно приволакивая ногу:
     --  Забывать  ничего  не  надо.  Кто легко  забывает тот, быстро  снова
повторяет. Хорошая память еще никому не сделала плохо.
     -- Это вы правильно сказали, Миша. Но я ищу обычные простые розы. Можно
чайные.
     -- Идите себе к воротам и ждите.
     Минут  через  десять Миша  пришел  с  огромным  букетом,  завернутым  в
какую-то  афишу. Я  откинул  край  бумаги  -- и  ахнул!  Далеко  было  моему
свадебному  букету до  этого.  Я полез  в карман за бумажником. Мишка крепко
взял меня за руки и, глядя в глаза, сказал:
     -- Вы за свои подарки тоже берете деньги?
     -- Да, но... это...
     Мишка, видимо, уловил мои сомнения:
     -- Можете спокойно  дарить этот букет. Миша-Копыто чужого без спроса не
берет.
     -- Спасибо, Миша.  Вы меня совсем обяжете, если достанете пачку сигарет
"Люкс"...

     ПОСТАНОВЛЕНИЕ
     о назначении криминалистической экспертизы
     Я, Следователь, рассмотрев материалы уголовного дела,
     установил:
     При  осмотре места происшествия обнаружен обрывок медицинского рецепта,
на  котором  сохранился  оттек  с  неразличимым текстом.  В  кармане убитого
находилась расческа, на которой имеется малоразборчивое фабричное клеймо.
     Установлению личности убитого может способствовать текст оттиска печати
на рецепте и выявление фабрики-изготовителя расчески.
     Принимая  во  внимание,  что  по  делу необходимо  получить  заключение
специалистов,
     постановил:
     1. Назначить криминалистическую экспертизу, которой поручить:
     а) восстановить текст оттиска печати на рецепте;
     б) восстановить  буквы  или знаки,  составляющие  фабричное  клеймо  на
расческе.
     Следователь

ЛИСТ ДЕЛА 19
     Если  графически  изобразить  динамику   расследования,   то  получится
спираль, центр которой -- в самом преступлении. Следователь всегда старается
охватить первым витком самые реальные версии и бросающиеся", в глаза факты.
     Только замкнув виток в кольцо и убедившись, что оно пустое, следователь
расширяет орбиту поиска. Мое первое кольцо замкнулось пятого сентября  в три
часа дня. Нарочный привез справку из "Крымспецстроя" -- моя сеть была пуста,
как карманы накануне получки...

     В СЛЕДСТВЕННЫЙ ОТДЕЛ
     СПРАВКА треста "Крымспецстрой"
     На  Ваш запрос сообщаем,  что второго сентября с!г шофер Нигматуллин А.
перевозил  в  Судак  инструменты   (лопаты,  кельмы  слесарные)  и  архивные
бухгалтерские документы, списанные в связи с истечением срока их хранения.
     В  пути  следования  одна из пачек  развязалась, и ветром  сдуло  почти
половину документов.
     Никакой ценности для треста эти документы представляют.
     Старший бухгалтер Судакского отделения треста "Крымспецстрой" Яшина.

ЛИСТ ДЕЛА 20
     Климов шумно вздохнул:
     -- Выходит, что ничего мы по делу и не раскопали?
     -- Так-таки уж и ничего, -- слабо улыбнулся я.
     -- Да  что там! -- махнул рукой Климов.--  Чует мое сердце: это дело --
безнадега.  Мертвое.  Никаких   концов,   никаких  свидетелей.  Трудно  даже
представить, что там у них, на шоссе, произошло.
     Я поиграл карандашом, потом не спеша сказал:
     -- Ну при чем здесь ваше сердце, Климов? Давайте!
     Лучше проявим немного больше...-- я  запнулся,  потому что не мог сразу
припомнить,-- "свободного пространственного воображения". Вот так!
     -- Чего-о?-- обиделся Климов.
     --   Свободного  пространственного  воображения,--  повторил  я.--  Вот
возьмите  протокол  осмотра  и  план  места  происшествия.   Теперь  я  буду
рассказывать, что произошло  на  шоссе, а вы  приготовьтесь возражать.  Если
найдется чего возразить.
     -- Хорошо,-- недоверчиво глядя на меня, сказал он.
     --  Третьего сентября, около полуночи, невдалеке  от поселка  Солнечный
Гай остановилась машина.  Из  нее вышли двое.  Они беседовали около минуты и
оба курили. Потом, когда один отвернулся,  второй  выстрелил ему  в затылок.
Убийца  наверняка в этих местах человек чужой... Когда  убитый  упал, убийца
еще  несколько  минут  стоял  неподвижно, прислушиваясь.  Потом  взял труп и
оттащил его в кусты. Вернулся назад, достал из машины лопату и собрался труп
закопать или хотя бы присыпать землей. В этот момент его кто-то  спугнул. Он
с размаху воткнул лопату в грунт, быстро сел в машину и уехал.
     -- Все?-- спросил терпеливо Климов.
     -- Нет, не все. Вскоре он вернулся на место преступления.
     Климов хотел перебить, но я предостерегающе поднял руку.
     -- Да-да, Климов, он вернулся. Он хотел закопать труп. Но из-за темноты
и  вполне понятного волнения он перепутал место, где незадолго до этого убил
свою жертву. И  остановился в  тридцати  шести метрах дальше.  Пробродил  по
кустам не меньше двадцати минут и, опасаясь, что скоро рассветет и его могут
увидеть, уехал. На этот раз совсем.
     Я победно посмотрел на Климова, достал из стола  пачку сигарет, закурил
одну и положил ее в пепельницу.
     -- Интересно, откуда вы это все знаете?-- ехидно сказал Климов.
     -- А  я  этого не знаю. Я свободно пространственно воображаю.  На  базе
критически отобранных фактов.
     -- Ах, воображаете... -- протянул Климов. -- Это, конечно, другое дело.
     Я возмутился:
     -- Климов, вы что, мне не верите?
     --  Почему  же,--  рассудительно  сказал  Климов.--  Верю.  Что  убийца
приезжий -- это  точно. Местный бы  за; полкилометра от поселка  стрелять не
стал -- услыхать ведь могут. А убийца не знал,  что рядом  поселок... Я даже
добавить могу: разговаривали-то они меж собой вполне мирно, по-приятельски.
     -- По-приятельски?-- усомнился я.-- Это почему же?
     -- Да потому, что скандалят-то  лицом к лицу,  а убитый к нему спокойно
спиной повернулся,-- пояснил он.
     -- А ведь верно!
     --  Ну дак...  Можно и еще повоображать:  этот  убийца  --  здо-о-ровый
парень! И рослый.
     -- Вы так думаете?
     -- Так ведь ясно же!  Убитый сам был высокого роста -- сто  восемьдесят
один сантиметр. Так?
     -- Так.
     -- Выстрелы  сделаны  в  упор.  Если бы стрелял  человек  невысокий, то
выходные отверстия от  пуль были  бы  гораздо  выше входных. А  они на одном
уровне.  Так  что  убийца,  может,  и повыше  этого парня был.  Будь  здоров
росточек! Да  к  тому же тело он  оттащил в кусты почти на весу -- по  земле
волочились только ноги. Сильный мужик, значит.
     -- Это вы здорово рассудили, Климов.
     -- Да уж как есть. Но вы сказали, что он вернулся еще раз?
     -- Правильно. Скажите, вы не заметили разве, что я не курю?
     -- Заметил. Ну, и что?
     -- Вас не удивляет, что я закурил? Климов пожал плечами:
     -- Мало ли! Может быть, от волнения? Я покачал головой.
     -- Нет,  не от  волнения.--  Я достал из стола  картонную  коробочку  и
извлек  из  нее пять  окурков разной длины. Потом взял из  пепельницы окурок
своей сигаре ты, сгоревшей до самого фильтра. Серебристо-серый столбик пепла
отвалился  и рассыпался.-- Смотрите Климов.  Все это  окурки сигарет "Люкс",
которые  был  у  нас  в  продаже.  Это  сигареты  сорта  "Кинг  сайз",  есть
"королевский  размер". Фильтры из  пробкового  папируса, виргинский табак, и
набиты  они в гильзы бумаги,  пропитанной  селитрой. Поэтому,  если закурить
сигарету  и  больше не  затягиваться, то  она  все  равно  (горит  до самого
фильтра.  Это продолжается  девять минут.  Я обратил  внимание,  что  четыре
сигареты из найденных на месте убийства сгорели до фильтра, а одна -- меньше
чем наполовину. Когда я присмотрелся к ней, то увидел, что она сломана  и на
фильтре  нет  характерного  прикуса.  Это была последняя  сигарета,  которую
закурил  в своей жизни убитый. Но не докурил. Он выпустил  ее из рук, только
упав  на  землю.  При  этом  сигарета переломилась, потому она не сгорела. А
лежащий от нее в двух метрах окурок убийцы сгорел до фильтра, на котором еще
держался трехсантиметровый столбик пепла.
     Когда убийца  вернулся, он в темноте проскочил  это  место  и шарил  по
кустам,  все  время нервно куря.  Мы  нашли  там три окурка.  Даже  если  он
прикуривал  одну сигарету от  другой,  то  провел в этих  кустах  не  меньше
двадцати минут, а может быть, и все полчаса.
     -- Если он действительно возвращался, то непонятно, как он не наткнулся
все-таки на труп -- это же буквально рядом,-- сказал Климов.
     Я прищурился:
     --  В  соседней комнате, я  заметил,  нет  окон. Зайдите туда,  Климов,
бросьте свою  фуражку  на пол,  обернитесь  трижды вокруг себя  и ищите  ее.
Посмотрим,  когда  вы вернетесь  сюда. А  лучше  проведем этот эксперимент в
другое время.
     -- Да-а,--  задумчиво  почесал  затылок  Климов.--  Это все  похоже  на
правду. И давно вы знаете об этом?
     --  Я  уже  вам  сказал,  Климов,  что  я  ничего  не  знаю.  М  только
предполагаю.  Причем   эти   предположения   окончательно  сформировались  в
разговоре с  вами.  Так что вы являетесь их  соавтором. А сейчас  мне  нужны
доказательства,  что  наши предположения  верны.  Это  может определить  ход
расследования. Поэтому  поезжайте  в газету  "Советский Крым",  найдите  там
ответственного  секретаря Владимира Петровича Шустова. Скажите ему, что этот
пакет от меня.
     ...Приятно все-таки быть старшим --  ответственность иногда стимулирует
движение мысли...

     Газетная публикация ("Сов. Крым" No 202 от 7-IX),
     УБИЙЦА БУДЕТ НАЙДЕН
     В ночь с третьего на четвертое сентября около  поселка Солнечный Гай на
шоссе Ялта -- Карадаг остановилась  легковая автомашина. Из нее вышли  двое.
Постояли на обочине, покурили, потом один из них неожиданно трижды выстрелил
в затылок  другому и, уехал,  бросив около тела своего  спутника  небольшую,
лопату. Убитый -- молодой человек  лет 28--30, выше среднего роста, среднего
телосложения,  с  волнистыми  темно-русыми  волосами,  в  рубашке  и  брюках
темно-серого цвет, в черных полуботинках.
     Следствие активно  разыскивает  убийцу. Однако он?  пока  не обнаружен,
хотя  нет сомнения в том, что преступник будет  найден и понесет заслуженное
наказание.
     Следствие обращается к населению с просьбой о помощи: любые, даже самые
незначительные   данные,  так  или  иначе  касающиеся  убийства,  интересуют
следователя  и могут  оказаться полезными, равно как  и  соображения граждан
относительно личности убитого убийцы, а также мотивов убийства.
     Если вы располагаете  какими-либо сведениями происшествии на  Ялтинском
шоссе, --  обратитесь но или по  почте в Управление милиции либо Прокуратуру
Крымской области. О своих наблюдениях и соображениях по этому  вопросу можно
также сообщить любое отделение  милиции,  расположенное поблизости от вашего
дома или места работы. Вас внимательно  выслушают и будут вам  благодарны за
помощь.

ЛИСТ ДЕЛА 21
     6 сентября Исх. No 239--251
     ЗАКЛЮЧЕНИЕ
     криминалистической экспертизы по делу No 4212
     Об  уголовной  ответственности  за  дачу  заведомо  ложного  заключения
предупрежден -- эксперт-криминалист
     Леонтьев В.
     (образование  высшее,  стаж  работы  в  качестве  эксперта-криминалиста
одиннадцать лет).
     Для исследования  представлены:  1)  Обрывок рецепта с малоразборчивыми
надписями  и  слабовидимым  оттиском  круглой  печати;  2)  Расческа с плохо
различимым клеймом.
     Экспертизе дано задание: восстановить текст оттиска печати на рецепте и
буквы либо знаки, составляющие фабричное клеймо на расческе.
     I
     Исследование   печати   произведено   путем   фотографирования  оттиска
инфракрасной люминесценцией.
     Для исследования клейма  метка его также подверглась фотографированию с
двенадцатикратным увеличением.
     II
     В  результате исследования восстановлена часть букв  в оттиске печати и
фабричное клеймо.
     1. Текст оттиска печати (взамен букв, которые восстановить  не удалось,
проставлен знак "+"):
     а) В центре: "++я рецеп++в".
     б) По окружности: "+++лин+а+++ и+++ая+ п+++кл".
     2. Клеймо  на расческе представляет собой углубление овальной формы,  в
котором выдавлены буквы "Т. П. К.".
     Вещественные  доказательства  и фототаблицы  прилагаются  к  настоящему
заключению.
     Эксперт-криминалист Леонтьев.

     Я    вышел   на    вторую   спираль    поисков,   получив    заключение
криминалистической экспертизы. Вот тогда-то  и  вспомнил, как  однажды Генка
Санаев,  размотав  невероятной   сложности  дело  о  фальшивомонетчиках,  на
радостях  напился и провозгласил: "Сыщики! Любите и уважайте Шерлока Холмса!
Этот старый дилетант кое-что умел!"
     Мне  довелось  многое  повидать,  но  разгадывать  шарады  с  пляшущими
человечками еще не приходилось...

ЛИСТ ДЕЛА 22
     Я  послал  в  Москву,  в  Министерство  торговли,  запрос  о  клейме на
расческе. На интересный ответ особенно не рассчитывал -- ведь расческа могла
дать только  географическое направление поиска. Вот  рецепт -- штука  сугубо
индивидуальная, и  если  бы нам удалось  его расшифровать,  то  очень многое
сразу бы стало на свой места.
     Я   приехал   в  Управление  и  поднялся  на  третий  этаж,  в  НТО  --
Научно-технический отдел. Эксперты, которых мы называем "халдеями", занимали
две  комнаты,  заставленные  какой-то  совершенно  немыслимой аппаратурой  и
громоздким   оборудованием.   Сознавая   свое   превосходство    над   нами,
непосвященными, "халдеи"  ведут себя чрезвычайно  покровительственно,  когда
принимают нас в своих владениях. При всем том эксперт Леонтьев встретил меня
радушно, хотя сразу же потребовал отчета!
     -- Какие можете дать показания?
     -- Я,  наоборот,  хотел у вас чего-нибудь дополнительно  узнать  насчет
рецепта.
     -- То-то,-- иронически  прищурился  Леонтьев.-- Может быть, хоть теперь
вы поймете: эпоха личного сыска умирает. Будущее криминалистики -- это наука
и техника.
     -- Ага.  Точно. Математики  будут вычислять фармазонщиков,  а физики --
хватать ширмачей.
     -- Цинизм без юмора -- это ужасно,-- схватился за голову Леонтьев.
     -- Да?  Может  быть,-- согласился я.--  А  все-таки,  что  можно узнать
насчет моего рецепта?
     --  Вы дитя  своего  времени.  Этот  типичный  сиюминутный  практицизм.
Возмутительно! С вами нельзя поговорить серьезно.
     -- Почему же нельзя? Можно.  Даже  нужно,--  робко  сказал  я.-- Только
покороче.
     Леонтьев,  безнадежно махнув рукой, нажал  кнопку -- на окне опустилась
темная штора, и к экрану протянулся дымящийся  луч от проектора. Изображение
рецепта,  который  я  недавно   держал  в  руках  --  маленькую  замызганную
бумажку,-- возникло на белом полотне.
     -- Вот  ваш рецепт, обработанный  люминофорами  и  сфотографированный в
ультрафиолетовом косопадающем освещении. Общий вид. Нравится?
     -- М-да. Изумительно, -- сказал я. -- И что?
     -- А  вот  что. -- Леонтьев уперся световым лучом указки в верхний край
рецепта.--  Эта  часть,  где  были  штамп поликлиники  и  фамилия  пациента,
оторвана.  Вот  здесь  мы  видим  хорошо  сохранившуюся  пропись  латинскими
буквами... Латынь вечна, -- назидательно добавил он.
     -- Еще бы,-- поспешил я согласиться. -- Язык цезарей и фармацевтов.
     --  Внизу полустертая печать и неразборчивая подпись, --  игнорируя мое
замечание, сказал Леонтьев. -- Дата -- 20 августа.
     -- Значит, рецепт пролежал в кармане две недели,-- предположил я. -- Но
эта дата и подпись врача без печати нам ничего не говорят. Нам нужна печать.
     -- Вот  вам  печать,  -- сказал  Леонтьев и сменил диапозитив. В центре
печати отчетливо была видна надпись: "++я рецеп++в".
     -- Ну, это понятно, -- сказал я. -- "Для рецептов". Дальше.
     -- Пожалуйста.  -- Леонтьев показал  следующий  кадр  -- круг рецепта с
надписью: "+++лин + а+ ++и+ + +ая +п+ ++кл".
     Я удрученно промолчал. Леонтьев неуверенно спросил:
     -- Вам что-нибудь говорят эти пляшущие человечки?
     -- С человечками было проще --  они ведь все разные...  А больше ничего
нельзя из ваших люминофоров выжать?
     Леонтьев развел руками:
     -- Двадцать лет назад и это было невозможно...
     -- Утешительно... -- пробормотал я. -- Какие же тут могут быть слова?
     -- Наверное, характер учреждения? Я стал перечислять:
     -- Амбулатория, поликлиника, клиника, больница, медсанчасть... В печати
есть буквы "п" и "кл"...
     -- Поликлиника, -- уверенно сказал Леонтьев.
     -- А если клиника? А?-- безнадежно махнул рукой я. -- Теперь -- "лин".
     -- Это из  названия. Впрочем, в системе здравоохранения  этих  названий
тысяч десять...
     --  Или  сто,--  сказал  я  с  добродушным ехидством.--  Вот она,  ваша
косопадающая наука.
     -- Не ерничайте,--  обиженно сказал Леонтьев.-- Вы же прекрасно знаете,
что наука не всемогуща.
     -- Да  я шучу,  --  улыбнулся  я.  --  Ведь  наука --  это  же  будущее
криминалистики. А пока придется заняться личным сыском...
     Да-а,   эта  задачка,  скорее,  для  вычислительной  машины,   чем  для
следствия.

     ВЕЩЕСТВЕННОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ПО ДЕЛУ
     Обрывок  рецепта,  обнаруженного  на месте  происшествия  (фотография),
масштаб 2:1
     [Rp: S.  Atropini  Sulf. 0,1% - 10,0... DS... При болях 5-10  капель...
20/VIII... Аар]

Л ИСТ ДЕЛ А 23
     У  меня  бы  совсем испортилось  настроение,  не получи  я в  тот  день
доказательство, что не  такой  уж я  дуб,  как  это можно  было предположить
сначала. Из областного управления мне переслали письмо шофера Парамонова.

     В Крымское областное Управление милиции
     от шофера Феодосийской базы механизации No 2
     Парамонова Сергея Ивановича.
     В  газете  "Советский Крым"  за 7 сентября  я  прочитал заметку "Убийца
будет найден" и хочу сообщить, что  я видел, хотя  и не  знаю, будет это вам
полезно для следствия или нет. Но на всякий случай напишу.
     Третьего  сентября  я возвращался из Ялты в Феодосию на своей служебной
автомашине  ГАЗ-51,  дело было к ночи,  часов после  одиннадцати. Смотрю  на
масляный  манометр, а  он давления не  показывает.  Думаю,  с маслом  что-то
плохо.  Прижался я к  обочине,  встал.  А как  раз передо  мною,  метров  за
пятьдесят, тоже на обочине, "Волга"  стоит. Я, конечно, никакого внимания на
нее,  мало  ли машин? Открыл свой капот, гляжу -- провод с масляного датчика
соскочил. Я  провод  наладил, закрыл капот. Смотрю,  а  "Волга" уехала. Но я
ничего плохого не подумал,  сел в кабину, завелся. Манометр --  в норме. Я и
поехал дальше. Было это немного не  доезжая тридцать восьмого километра -- я
с  дальним  светом  ехал, табличку хорошо было видно.  Какой  номер  у  этой
"Волги" -- я не знаю, не обратил  внимания. Цвета она -- наверняка светлого,
я, еще когда  подъезжал, осветил ее фарами. Но точно цвет сказать не могу --
ни  к  чему  мне  это было. Однако скорей  всего серый или  голубой, так мне
запомнилось. Водителя или пассажиров этой "Волги" я не видел, разговоров или
шума какого-нибудь -- не слышал. Вот и все, что могу сообщить!
     Парамонов Сергей
     8. IX.

ЛИСТ ДЕЛА 24
     Вы  никогда  не  видели, как заряжают  на свету  фотопленку  в кассету?
Делается это  так:  берут  пиджак,  полы  складывают  кульком,  через рукава
просовывают  вовнутрь руки, держа в правой пакетик  с пленкой, а  в левой --
кассету,  крышка  которой зажата между мизинцем  и безымянным пальцем. Потом
катушку достают из пакетика,  снимают сначала черную защитную  бумагу, затем
серебряную фольгу. После  этого катушку вставляют в кассету так, чтобы конец
пленки попал в боковую прорезь  кассеты.  Потом правой  рукой берут из левой
крышечку, закрывают кассету и продергивают кончик пленки наружу.
     И  делается  это  на  ощупь.  Все!  Кассету  можно  доставать на  свет,
вставлять в аппарат и снимать в свое удовольствие.
     Когда  из  Министерства  торговли  пришло  официальное  письмо   насчет
расчески, я почувствовал, что пленка продернута. Можно доставать на свет...

     Министерство торговли
     СССР
     Ассортиментный отдел
     "6" сентября
     Исх. No 321/ао
     СРОЧНО АВИАПОЧТОЙ В СЛЕДСТВЕННЫЙ ОТДЕЛ
     (На ваш телеграфный запрос от 5 сентября).
     Ассортиментным отделом  МТ  СССР  изучено изображение  товарного  знака
"Т.П.К.", полученное по фототелеграфу.
     Сообщаем, что фабрика-изготовитель расчески с указанным клеймом в наших
документа  не зарегистрирована. Это не исключает, однако, что  фабрика может
быть зарегистрирована в  Министерстве торговли одной из республик,  если она
относится к числу предприятий местной промышленности.
     Для   сведения   сообщаем   неофициальное  мнение  одного   из  опытных
товароведов  отдела: интересующее Вас клеймо может принадлежать  Тамбовскому
либо  Таллиннскому  промкомбинатам,  имеющим в своем ассортименте ширпотреба
подобные расчески

Л ИСТ ДЕЛА 25.
     Честно говоря, я даже не хотел думать, что могу ошибиться. Это  было бы
несправедливо.  Ведь  я  и  так  почти  никогда  не  рассчитываю  на  помощь
счастливых  случайностей. Хотя  бы  потому, что нет  в  них  прочности,  нет
никакого запаса надежности. Я верю только в одно -- в логику. Потому что вся
моя работа -- это борьба с загадкой, которая бывает порой разложена на плечи
десятков  людей  и  сотни  событий. Поэтому победить  загадку  можно  только
логикой и доброй помощью людей. Моей логике противостоит логика преступника.
Но сильнее, предусмотрительнее должна быть моя логика,  потому что мне нужно
-- позарез -- узнать, кто этот парень, убитый на шоссе.
     И мне не хотелось  думать ни о чем другом. Хотя  это для  профессионала
непростительно. Но  как только  я прочитал слово "Таллинн", я вспомнил,  что
это -- большой порт. В портах моряков обслуживают бассейновые поликлиники. И
эти "бассейновые" здорово ложились в полустертую печать...

     Фототелеграмма.
     Отделу милиции Таллиннского горисполкома.
     Чрезвычайно срочно! СЛЕДСТВЕННАЯ!
     Прошу  проверить, не  принадлежит ли Таллиннскому промкомбинату клеймо,
изображенное слева с увеличением в  двадцать раз [Т. П. К.]. В положительном
случае - выпускает ли промкомбинат мужские расчески с таким клеймом.
     Сообщите также,  есть ли в Таллинне  Бассейновая  поликлиника, кого она
обслуживает и где она находится.
     СЛЕДОВАТЕЛЬ.

     ..Климов проводил меня до машины. Я возвращался домой.
     Климов смущенно протянул мне старую авоську с яблоками:
     --  Вот... значит...  яблочков... У  них  там, у  литовцев...  таких не
покушаешь...
     -- У эстонцев, -- улыбнулся я. Климов, помолчав, вдруг сказал;
     -- Вот мы и расстаемся...
     Я взглянул на него и понял,  что  он огорчен этим.  И  мне  вдруг стало
стыдно. Мы были  знакомы  всего три дня. Целых три дня. И я  даже не спросил
его  имени.  Он  добросовестно выполнял мои поручения,  переживал вместе  со
мной,  мы советовались, шутили, огорчались, и, если бы он не  сказал -- "вот
мы и расстаемся",-- я  уехал  бы,  не  узнав его имени.  Какая глупость! Как
бессовестно мы обкрадываем самих себя.  И  я подумал, что Наташа за три  дня
узнала бы не только имя  человека, который был все иремя рядом. Она знала бы
о нем все. Как она знает обо мне. Видно, настоящей доброте ваучиться нельзя.
И  учиться   опасно  --  есть  риск  стать  лицемером.  Все-таки  я  спросил
нерешительно;
     -- Послушайте, Климов, а... как вас зовут? Климов кашлянул, прикрыв рот
ладонью, и сказал с достоинством:
     -- Андреем Степанычем кличут.
     Я отворил дверцу, козырнул ему и сказал:
     -- Мы еще увидимся... Климов пожал плечами:
     -- Кто его знает... Мне ведь на пенсию скоро.-- Он неожиданно улыбнулся
и подтолкнул меня.-- Ну, садись, садись давай. А то опоздаешь...
     Мы  пожали друг другу  руки,  "Волга"  плавно тронулась.  И  тогда я не
выдержал, высунулся из окошка и заорал:
     -- Мы еще  увидимся... увидимся, Андрей Степаныч!.. Он, улыбаясь, стоял
на  дороге  и  махал  мне  вслед своей линялой, выгоревшей  фуражкой.  Дождь
крупными  блестящими каплями застревал в его коротко подстриженных, с густой
проседью волосах...

ЛИСТ ДЕЛА 26
     ...Девушка в голубой шинельке и платочке,  повязанном поверх кокетливой
пилотки, остановила меня у выхода на взлетное поле.
     -- Это бессмысленно. Уже откатили трап...
     Я  еще  спорил  с  ней,  хотя  тоже  понимал, что  это бессмысленно.  И
почему-то  вспомнил, что двери в  самолетах  запираются герметически.  Дождь
ударил сильнее, и холодные струйки противно потекли за воротник.  Да,  в век
технического прогресса дождь самолетам  не помеха. И  вовсе  не  помощник он
двум  бестолковым  людям,  которые  любят   друг  друга  и  не  могут  никак
договориться. На самолете и в дождь работают всякие там радары, автопилоты и
разные другие диковины. Эх, если бы кто-то сконструировал автопилот в любви.
А чем... Ну его к черту!..
     Я стоял под дождем, бездумно приглаживая мокрые волосы, и  смотрел, как
винты  ИЛа скручивают из  водяных  капель  сверкающие дрожащие  диски. Потом
как-то безразлично подумал: "Интересно, Наташа меня видит?" Вспыхнули факелы
у выхлопных труб,  моторы  оглушительно завыли,  и  самолет поехал в  другой
конец  поля, уменьшаясь и тая в дождевой пелене.  Потом, уже еле  видный, он
остановился,  развернулся, заревел  еще громче  и  очень быстро побежал  мне
навстречу, и  я был  уверен,  что около меня он  затормозит. Но  на середине
полосы он легко подпрыгнул и,  прошив низкую ветошь  серых облаков, исчез из
глаз. И я испугался, что больше никогда не увижу Наташку...
     В  зале  Внуковского  аэропорта  было  людно, суетились  носильщики,  в
очереди у  буфета  ругались -- не  было бутербродов. Я прижимал к  себе свой
необыкновенной красоты букет и тоскливо думал, что надо возвращаться  в Крым
и снова допрашивать, посылать запросы, читать ответы. Расследовать.
     Динамик загрохотал прямо над  ухом:  "Самолет  ТУ-104, следующий рейсом
718 из Свердловска, прибывает через десять минут..."
     Молодой человек, слушавший сообщение с напряженным бессмысленным лицом,
сорвался с места и побежал на  перрон. Когда он пробегал  мимо, я поймал его
за руку:
     -- Простите, вы встречаете девушку?
     -- Нет, маму. А что?
     -- Подарите эти цветы вашей маме. Ей будет приятно.
     -- Спасибо,-- сказал он растерянно.-- Но откуда вы узнали...
     -- Я даже этого не узнал, -- сказал я и вышел на улицу...
     Я посидел в кресле, бездумно глазея в окно, потом пошел на кухню и стал
варить пельмени. На столе, придавленная стаканом, лежала  записка: "Еда -- в
холодильнике. Белье и рубашки -- на второй полке в шкафу". И точка.
     Последний раз я был дома утром  того дня, когда все заварилось.  Сейчас
уеду и,  видимо, не  скоро попаду сюда снова. Наташа как-то сказала: "Стоило
мне так добиваться отдельной квартиры... Ведь твой идеал  домашнего очага --
это четырехместный номер в гостинице".
     Она очень хотела  быть счастливой со мной. Да вот  не получилось. Или я
допоздна на работе, или не прихожу совсем, а прихожу --  сил хватает  только
добраться до постели.
     И  вдруг понял, что  последний  скандал  действительно  был  последним.
Наталья  больше жить со мной не  будет.  Ну и пускай! Мне  это тоже надоело.
Обидно только,  что  все так  глупо получается. Да  еще и стыдно, когда жена
уходит.  Всегда  как-то  неловко, если  жена бросает  мужа.  "Идея  женского
равноправия еще не до конца проникла в наше сознание",-- сказал я и погрозил
половником  своему отражению  в  зеркале. Потом  стал  вываливать пельмени в
тарелку и  обжег  руку. На  черта  оно нужно  в  семье,  это равноправие!  И
пельменей готовых с ним толком не поешь...
     Зазвонил  телефон.  Какой-нибудь  знакомый?  Я  снял  трубку  и  сказал
противным гнусавым голосом:
     -- Алье!
     Но  это  не  был  знакомый.  Звонил  дежурный  --  из  Таллинна  пришла
телефонограмма.

     В СЛЕДСТВЕННЫЙ ОТДЕЛ
     Ваш No 0472с
     No 38/сл
     ЗАПИСКА ПО "ВЧ"
     Сообщаю, что Таллиннский промкомбинат имеет товарное клеймо, переданное
Вами по  фототелеграфу.  Фабрика подтверждает  факт  изготовления  расчесок,
подобных обнаруженной Вами.
     Сообщаю  также,   что  в  Таллинне  имеется   бассейновая  поликлиника,
обслуживающая работников морского пароходства. Адрес: улица Пикк, дом 3.
     Зам. нач. отдела внутренних дел Таллиннского горисполкома
     подполковник милиции Т. Энге
     ...Я достал из-под кровати чемоданчик и  стал  бросать в него  рубашки,
майки, носки...


Таллинн

ЛИСТ ДЕЛА 27
     Не  люблю я  на  самолетах  летать.  Стыдно  признаться --  побаиваюсь.
Конечно,  знаю, что жертв в авиакатастрофах меньше, чем на железных дорогах,
и  в поезде тебе не принесет лимонада с конфетами стройненькая стюардесса. И
все-таки в  тот момент, когда самолет, напряженно содрогаясь, отрывается  от
надежной  бетонной  земли,   у  меня  всегда  холодными  капельками  сочится
мыслишка: а вдруг  сейчас  клюнет носом? Чушь, конечно. Паровоз  тоже  может
свалиться  с  рельсов.  Но  вот  в  поезде  --  спокойно. А  здесь  --  нет.
Единственное,  что меня утешает,--  это неестественно  веселые, возбужденные
или нарочито сосредоточенные  лица соседей. Они наверняка  думают  о том же,
но,  конечно, стараются не подавать виду. И мне легче хотя бы оттого, что не
один я такой трусишка.
     И когда я спустился по трапу на поле Таллиннского аэродрома, мне как-то
стало веселей. Хотя впереди была  тьма беспросветная -- начиная от гостиницы
и кончая делами, которые привели меня в этот город.
     Было три  часа дня, шел дождь,  и дул  сильный,  пахнущий рыбой ветер с
моря.  Я  поехал  в  гостиницу "Тооме".  Мне  нравится  этот  старый  дом  с
полутемными лестницами  и  крошечными  холлами,  с  деревянными  панелями  и
резными филенками дверей. Здесь всегда -- как в коммунальном многоквартирном
доме.  По части вкуса --  я ретроград. Не по  душе  мне  весь этот  домашний
модерн,  смешные  геометрические   комнаты,   по   сантиметрам  заставленные
микроскопической  мебелью.  Мне   всегда  хочется  в  квартирах  чего-нибудь
старого, нелепого -- часы с боем, рассохшийся буфет. А лучше всего -- фикус.
     Магда -- администратор в "Тооме"  -- моя старая знакомая. Она  радостно
заулыбалась мне, светясь всеми своими белыми длинными зубами.
     --  Оставьте чемодан,  приходите  к  вечеру  --  номер будет,-- шепнула
Магда.
     Мне стало совестно  перед  терпеливой  очередью,  покорно взиравшей  на
типографски отпечатанный трафарет "Мест нет".
     Но Магда -- одна из немногих женщин, которым я нравлюсь. Было бы просто
преступно не  воспользоваться  ее симпатиями и  утвердиться в  своем мужском
самосознании.
     -- Так давайте чемодан...
     -- Нет  уж,-- сказал  я. Мысль оставить  чемодан  с  уголовным  делом в
вестибюле гостиницы меня рассмешила.-- Чемоданчик пускай будет при мне.
     Магда удивленно посмотрела на меня. Я пояснил:
     -- У меня здесь любовная переписка.
     -- А... Ну, пожалуйста,-- разрешила Магда.-- У  вас,  как всегда, много
дел?
     -- Не слишком. Часиков до двенадцати ночи. Магда ласково посмотрела  на
меня:
     -- Я вас устрою на втором этаже.
     -- Спасибо.-- Я вспомнил про климовскую авоську  и протянул ее Магде.--
Вот, погрызите пока. У вас таких нету...
     -- Ой, откуда такие красивые?-- обрадовалась Магда.
     -- Это вам Климов передал.
     -- Климов? Какой Климов?!
     --  Есть  такой  человек,--  сказал  я  и  пошел  к  выходу.   Один  из
командированных, кивнув в мою сторону, сварливо сказал соседу:
     -- Небось этому гусю койка найдется...
     -- А тут по делу приедешь -- и сиди...-- охотно отозвался сосед.
     Я  вышел на улицу и пешком отправился в  бассейновую поликлинику. Ветер
складывал лужи в изящные гофре, дождь накрывал серой вуалью  кирпичные стены
и башни, и здесь уже по-настоящему жила осень.
     В порту  было  холодно, водяная  пыль  садилась на лицо. Круизный белый
теплоход отваливал от стенки, и люди  на борту, отсюда, с причала,  казались
крошечными,  и  эти  крошечные люди  все время  махали провожающим платками,
будто передавали на разные  лады один! и  тот же семафор: "Все  наши  дела в
порядке, мы отправились немного отдохнуть, а вы уж тут постарайтесь получше,
так что  -- большой  привет"... И хоть  среди отъезжающих никого  знакомых у
меня не было, да и быть не могло, я им тоже на всякий случай помахал.
     По серой вспененной воде гавани медленно двигался, постепенно сбрасывая
с  себя паруса,  шведский  барк. И  я  остро  пожалел, что  совсем  не  умею
рисовать. А ведь как здорово было бы нарисовать этот серый задымленный порт,
и   свинцовую,  в   радужных  нефтяных  разводах  воду,   и  четырехмачтовый
краснобрюхий парусник. И повесить у себя дома на стене -- это же ведь ужасно
здорово, знать, что на свете еще -- ты это точно знаешь, ты  это  сам видел,
сам рисовал  -- бегают  по морям  парусники,  а коли  существуют  парусники,
значит, и мечтать еще можно, и любить, и надеяться.
     Сердитые  влажные   порывы  ветра   раскачивали  на   стропах  огромные
контейнеры,  их  несли  по  воздуху плавно горбатые  желтые краны,  протяжно
гудели,  требуя  дороги, маневровые  мотовозы,  и сухо  щелкали колесами  на
стрелках  железнодорожные  вагоны,  от рыбного причала  мчались  серебристые
коробки авторефрижераторов.
     Я бы охотно проболтался весь день на причалах  -- смотрел бы на тяжелые
сухогрузы  под   разноцветными   флагами,  охотно   помог   бы  такелажникам
подтягивать крючьями к кузовам  ящики с пугающей надписью "не  кантовать", а
потом напросился бы в  гости на  парусник. Но в кармане у меня лежали снимки
убитого молодого парня и обрывок рецепта. Надо идти в поликлинику. Там сразу
исчезнет запах соли,  водорослей и рыбы, весь  утот добрый гул и суета,  там
будет чистота, тишина, запах йода, коллодия и хлороформа, запах беды и боли.
     В регистратуре поликлиники я  показал фотоснимок подписи  на рецепте, и
мне сразу сказали:
     -- Это хирург Аар...
     Хирург Тийт Аар, старый, элегантный, невыразимо чистый, с  опущенной на
подбородок маской, курил, держа сигарету никелированным пинцетом. Я  показал
ему  свое удостоверение.  Аар  иронически  глянул на  меня  светлыми  умными
глазами из-под золотых дужек очков, сказал:
     -- К вашим услугам...
     Я попросил его  осмотреть  рецепт и попытаться определить: кому он  был
выдан. Аар сказал что-то  медсестре, и  та,  раскрыв  застекленный  шкафчик,
достала  толстый канцелярский журнал. Быстро полистала страницы  и  положила
журнал перед  хирургом. Я заглянул в  журнал через  его плечо. Аар,  вежливо
отодвинувшись от меня, стал перечислять:
     -- Двадцатого августа такой рецепт получили...

     ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
     Тийта Аара
     ...Осмотрев предъявленный мне обрывок рецепта,  заявляю:  он  написан и
выдан мною, подпись на нем --  моя. Поскольку  рецепт выписан на  лекарство,
являющееся сильнодействующим  средством,  он  должен быть зарегистрирован  в
специальном журнале. Из  записей  в этом журнале  за  20 августа видно,  что
рецепты с аналогичной прописью были выданы  мною трем больным: Пяртсу А. А.,
Корецкому Е. К. и Пименову А. Б...
     -- А как мне разыскать этих больных?
     Аар поправил указательным пальцем дужку очков пожал плечами:
     -- Их  адреса можно получить  в регистратуре.--  подумал и нерешительно
спросил: --А почему вас заинтересовал этот рецепт?
     Я достал из кармана несколько фотографий  убитого,  панорамный обзорный
снимок места происшествии и протянул врачу.
     -- Мы обнаружили ваш рецепт здесь.
     Нервным  движением  Аар  пригладил  серебристые белые волосы,  скрипуче
проговорил:
     -- Господи, несправедливость какая! Сколько иногда мы затрачиваем сил и
нервов,  чтобы  вытянуть больного.  А  потом появляется какой-то мерзавец --
раз-раз -- и нет человека...
     Я негромко сказал:
     -- По отношению к убитому это еще большая несправедливость.
     Аар непонимающе  посмотрел  на меня  своими  яркими  голубыми глазами и
досадливо сказал:
     -- Да  я разве о себе говорю.  Родить  человека,  питать его,  научить,
вылечить -- это  же все такой громадный труд, сколько лет!  А  убить -- одно
мгновение. И в этом есть какая-то ужасная несправедливость, человек -- такая
хрупкая тонкая штука. Обидно!
     --  Да,--  согласился  я.--  Но природа не  могла  предвидеть,  что  со
временем люди придумают для себя пистолеты и будут из них стрелять в затылок
венцу творения.
     -- Разве в пистолетах дело?-- как-то  устало спросил Аар.-- Злая рука и
камнем может сделать то же самое.
     Я придвинул к нему фото и попросил:
     --  ...Доктор, посмотрите, пожалуйста, еще раз. Не  был ли этот молодой
человек среди ваших больных?
     Хирург взял фото, внимательно всмотрелся, покачал головой:
     -- Не  помню.  Быть может.-- И, будто  оправдываясь, добавил:-- У  меня
ведь на приеме до двадцати человек бывает. Ежедневно...

ЛИСТ ДЕЛА 28
     Я не верю  в  случайные совпадения. И  не зря. Обычно они играют против
меня.  Так  было  и сейчас. Из  истории болезни  я  узнал,  что Пименову  --
двадцать  семь лет, Корецкому -- двадцать девять, Пяртсу -- тридцать два.  И
если убитый  на шоссе парень --  один из этих  двоих,  то  по  возрасту  они
подходят все. Ну, что стоило бы случайности свести в тот день пациентов так,
чтобы Пименову было девятнадцать лет, а Корецкому -- пятьдесят шесть? Искать
пришлось бы только Пяртса.
     Но  случай  всегда  играет в  другой  команде.  Поэтому  мне  надо было
объехать всех их по очереди, потом -- побывать в аптеках.
     Пименов жил  в центре,  в переулке рядом с улицей Пикк. Я  поднялся  по
железной  гремящей  лестнице  на третий этаж  и долго  звонил в  дребезжащий
медный звонок  на тяжелой крепостной двери.  Наконец мне отворили, и толстая
старуха объяснила, что ее сына нет дома  -- он  на работе. Говорить старухе,
кто я такой, не имело смысла -- она бы попросту испугалась за сына, и ничего
толкового я бы у нее не узнал. Вечером пришлось бы приходить снова.  Поэтому
я сказал,  что проверяю  работу аптек  и  хочу узнать, помогло  ли  Пименову
лекарство,  которое ему  выписали в  прошлом месяце. В этом вопросе  старуха
проявила полную осведомленность, пожаловалась на массу собственных  болезней
и  неэффективность  современных лекарств.  Уходил я, держа в  руке  аптечную
сигнатуру с той же прописью, которая сохранилась на моем рецепте.
     Пяртса я застал дома, и он  мне сразу же предъявил лекарство и аптечную
сигнатуру, объяснив, что  сам рецепт оставил в аптеке.  На обеих  сигнатурах
было написано:  "Аптека No  1". Я решил  зайти  в эту аптеку, благо она была
рядом,  неподалеку  от церкви  Пюхаваиму,  проверить сигнатуры, а  уж  потом
искать Корецкого.
     В  аптеке  было  малолюдно, тихо. Желтые бронзовые лампы  отодвигали  к
стенам  сумрак. Провизор, белокурая красивая девушка, искала в толстой пачке
нужные мне рецепты и весело болтала со мной.
     -- У нас, наверное, самая старая аптека в мире, -- говорила она.
     -- И лекарства, наверное, самые лучшие?
     --  Не  знаю, были ли  они  самыми лучшими,  но  самыми  необычными  --
наверняка.
     -- Излечивали, например, от рака?
     -- Тогда еще не было таких грустных болезней, -- улыбалась девушка.-- А
лекарства от трусости были --  настойка из желчи дикого козла и крови черной
кошки.
     -- Б-р-р -- помотал я головой.-- А от неразделенной любви?
     -- Пожалуйста -- экстракт лунного света и цветов черемухи.
     -- А что-нибудь для укрепления сообразительности и развития мудрости?
     -- И это можно -- толченые кости жабы.
     -- Дайте, пожалуйста, двенадцать порций.
     -- Боюсь, что от старости эти лекарства утратил  свое действие. А вот и
ваши рецепты...
     Итак,  рецепт  получил  Корецкий.  Но  сейчас   его,  как   я  узнал  в
пароходстве, и в городе-то не было...

     СПРАВКА
     Больной, получивший интересующий следствие рецепт, -- Корецкий Е. К. --
по данным регистратуре проживает  не в Таллинне,  а  в Ленинграде  и  служит
Таллиннском морском пароходстве.
     Зам. начальника пароходства Линнамяги Ф. К.  в разговоре по телефону No
47-45 сообщил, что Корецкий является штурманом  рыболовецкого  сейнера РС-4.
Вчера, т. е. 11  сентября, в 19 час. 10  мин. сейнер РС-4 с  полным составом
команды вышел в море после ремонта двигателя.
     12 сентября.
     г. Таллинн.
     Следователь

Л ИСТ ДЕЛА 29
     Перед  вечером  в  клочьях  сизых  дымных  облаков  мелькнуло  багровое
воспаленное солнце,  но  дождь не угомонился, и  весь  Таллинн  погрузился в
фиолетовый мягкий сумрак.  Я шел по Ратушной площади, слушая, как  цокают на
тяжелых, влажно мерцающих  булыжниках подковки,  заглядывал  в теплые желтые
окна, заштрихованные дождем, как на старых гравюрах, и напряженно думал.
     Зашел  в  небольшое  кафе. Всего несколько человек сидели  за  дубовыми
столами на широких деревянных скамьях. Яростно гудел  камин. Я сел поближе к
огню, взял густого ароматного кофе и стал прикидывать варианты.
     Надо было сосредоточиться, собраться с мыслями, как говорят акробаты --
сгруппироваться. Я вдруг почувствовал себя муравьем,  суматошно  бегающим по
столу.  У детей есть  такое злое  развлечение: муравей уже почти  добежал до
края стола, сейчас нырнет  вниз --  и свободен! Но упрямая рука ставит перед
ним спичечный коробок, который превращается в непреодолимую стену. И муравей
покорно  бежит в  другую сторону. Но там  снова препятствие,  и  так  -- без
конца. В книжках эта роль всегда  отводится преступнику, обложенному со всех
сторон сыщиками. Но убийца, которого  искал  я, мог  покуда не  волноваться.
Пока я сам бегал, как муравей, пытаясь установить хотя бы имя убитого...
     Похоже,  я снова зашел  в  тупик. Пименов  и Пяртс преспокойно отдыхали
дома. Корецкий вчера  ушел  в плавание. Рецепты, выданные Пименову и Пяртсу,
лежали  передо  мной  на  столе,  Оставалась  последняя  крошечная  лазейка:
Корецкий мог помнить, кому и зачем он отдал свой рецепт.
     Я положил на  стол блестящий новенький полтинник и вышел. Из первого же
автомата позвонил в пароходство и продиктовал радиограмму...

     ТАЛЛИННСКОЕ МОРСКОЕ ПАРОХОДСТВО
     РАДИОГРАММА
     Таллинна 7112-9.19.15.
     Сейнер РС-4. Первому штурману
     КОРЕЦКОМУ
     Связи уголовным делом  срочно сообщите в адрес  Таллиннского  горотдела
милиции кому зпт при каких обстоятельствах вы передали рецепт зпт полученный
вами двадцатого августа бассейновой поликлинике хирурга Аар тчк
     Следователь.

ЛИСТ ДЕЛА 30
     Я проснулся  рано и удивился, что из горотдела милиции еще  не звонили.
Радиограмма  с сейнера  должна  была  прийти  давным-давно.  Я набрал  номер
дежурного.
     -- Нет-нет,  ничего не передавали. У меня записан ваш  телефон  --  как
только что-нибудь будет, сразу извещу.
     Тогда  я  позвонил заместителю  начальника  пароходства.  Он  был очень
вежлив,  но  мне показалось,  будто, он чего-то недоговаривает  и  старается
поскорее  от меня отделаться.  А может быть, показалось. Связь,  мол,  ночью
была плохая. Тогда я сказал железобетонным голосом:
     -- Попрошу вас ускорить это дело. Оно не терпит отлагательства.  А если
с сейнером плохая связь, можно запросить через базовое судно...
     На  улице по-прежнему шел холодный дождь. Делать  мне  было  нечего.  Я
завалился на диван, взял забытую кем-то в номере книжку о Фламмарионе и стал
читать.
     "Искать  звезды  работа поприятней, чем искать  убийц.  Поспокойнее.  А
главное  --  почище",--  завистливо  подумал  я.  И  заснул.  А  в  четверть
двенадцатого меня разбудил звонок:
     --  Говорит  дежурный  горотдела милиции  капитан  Антсон.  На ваше имя
поступила телефонограмма,
     -- Читайте,-- сказал я, и мне казалось, что сон все еще продолжается...

     ТЕЛЕФОНОГРАММА
     13.9 11.00 Исх. No 76-з
     Сообщаю,  что первоначальные сведения  о выходе сейнера  РС-4  в рейс с
полным составом команды оказались ошибочными по вине капитана судна.
     Сегодня капитан  РС-4  сообщил,  что  первый  штурман  Корецкий  Е.  К.
находился в отпуске до восьмого сентября и по неизвестной причине из отпуска
не возвратился, в связи с чем  судно вышло в море без  него. Местонахождение
Корецкого в настоящее время неизвестно.
     Подписал: Зам. нач. пароходства Линнамяги
     Передала: Секретарь А. Гаварс
     Принял: Дежурный Антсон

ЛИСТ ДЕЛА 31
     --  Включите  сирену!-- сказал  я шоферу, и  хриплый визг  располосовал
дождливую туманную тишину. Машины впереди удивленно, неуклюже отворачивали в
сторону, пропуская нас.
     -- Если можно, то еще быстрее,-- сказал я. Шофер кивнул, Энге покосился
на меня.
     -- Не  правда  ли, Томас, в этом городе  неуместны подобные  звуки?  --
сказал я ему.
     Он еще раз глянул на  меня из-под своих  белесых ресниц, потом серьезно
сказал:
     -- Это звуки беды. А беда везде неуместна.
     -- Значит, и мы, Томас, везде неуместны?-- усмехнулся я.
     -- Не-ет,-- Энге снял фуражку  и пригладил соломенные волосы.-- Ведь мы
не беда. Просто мы ее встречаем первыми.
     --  Вторыми,--  сказал  я.--  Первыми  ее встречают  те,  к кому  мы не
поспели...
     Машина со скрежетом затормозила  около пароходства. Я взбежал на второй
этаж, в приемную заместителя начальника.
     Секретарша -- вся любопытство -- сказала:
     -- Заходите, вас ждут...

     СПРАВКА
     гор. Таллинн.
     Заместитель начальника Таллиннского морского  пароходства Линнамяги,  а
также  вызванные  им  сотрудники  пароходства  Баранов,  Талсепп,  Гурвич  и
Колокольникова,  осмотрев предъявленную  им  фотографию  мужчины,  погибшего
четвертого сентября  на  38-м километре  Ялтинского шоссе,  категорически  и
безусловно  опознали в убитом штурмана рыболовецкого сейнера РС-4  Корецкого
Е. К.
     Следователь

ЛИСТ ДЕЛА 32
     --  Как  мне допросить  капитана  сейнера? Линнамяги  понимал, что  они
попали в неприятную
     историю. Он растерянно развел руками:
     -- Мы можем вызвать сейнер в Таллинн. Но  сейчас? самая путина --  план
не  выполнят. Да и  люди ничего  не  заработают  -- и  так  месяц на ремонте
простояли. Вот если бы...
     -- Что -- если бы?
     --  Вас  не  затруднит  добраться до плавбазы на  вертолете?  А капитан
Астафьев прибудет туда катером.
     -- Не затруднит. Линнамяги обрадовался:
     -- Тогда мы это мигом организуем. А капитану я; дам!..
     -- Подождите давать. Надо выяснить сначала, в чем там дело...
     ...Энге сочувственно похлопал меня по спине:
     -- Ничего,  ничего,  дружок.  Облачность  низкая  --  качать  будет  не
слишком.
     Энге не выговаривал шипящих,  и слова у него получались совсем смешные:
ницего, облацность,  кацать будет не слишком. Я хотел  сказать, что как  раз
самая сильная  болтанка при низких облаках, но раздумал и пошел к вертолету.
Какая разница? Энге же не подымет облака выше.
     Вертолетчики были молодые, смешливые ребята. Старший из них подмигнул:
     -- Ну, поболтает в крайнем  случае  маленько. Землю потом больше ценить
станете.
     Я усмехнулся:
     --  А  я  что?  Я  ничего,  я  ведь  не  то  чтобы  сильно  по  воздуху
стосковался...
     -- Тогда полетели?
     -- Полетели.
     Энге пожал мне руку и на прощанье сказал:
     -- Когда  прилетите, ты с трапа не прыгай на палубу, пока не застопорят
машину.
     Я уже отошел на несколько шагов, но обернулся:
     -- А тебе доводилось?
     --  Всякое  бывало,--  сверкнул  своей  ласковой  улыбкой  Энге.--  Ну,
счастливо...
     Где-то над головой густо заревел мотор, и по все усиливающейся вибрации
я понял, что огромный винт вертолета набирает скорость. В круглое окошечко я
видел Энге,  который  стоял, оперевшись локтем на капот "Волги". Струи ветра
от винта били  ему  в лицо, и он  придерживал фуражку.  Потом я почувствовал
легкий толчок -- вертолет пошел на подъем, но не покидало ощущение, будто мы
замерли неподвижно,  а это машущий фуражкой Энге  и неожиданно  вытянувшийся
корпус автомобиля проваливаются куда-то вниз,  в  тартарары. Через несколько
минут их уже нельзя  было различить, а  весь зубчато-острый силуэт  Таллинна
мне видно было  из окошка, и  город  подо  мной лежал удивительно  красивый,
фиолетово-синий,  с  дымно-серым отливом. Пилот развернул  вертолет, и город
исчез из моля зрения. Впереди было только мутное вспененное море.
     Я сел в  кресло  и  подумал, что с меня достаточно.  Таких  приключений
хватит для двухсерийного вестерна. Но я ведь не Юл Бриннер. Я  не герой и не
искатель; приключений. Если говорить честно,  то я и  стрелять  из пистолета
толком  не умею.  А после того как один  барбос  умудрился  прострелить  мне
правое  легкое, врачи  предписали  мне "щадящий  режим". Это же надо!  Слово
какое  красивое  --  "щадящий"!  Короче  говоря, ко всем моим  замечательным
победам -- чует мое сердце -- я, вернувшись домой, смогу говорить  знакомым:
"От меня жена ушла!" И никто даже не скажет: "От всех жена ушла", потому что
от нормальных мужей жены не уходят.
     Я  еще долго забавлял  себя этими размышлениями,  стараясь не  думать о
разговоре  с  капитаном.  А потом  мне стало  по-настоящему  плохо. Я сидел,
вытянув ноги и  закинув голову за спинку кресла, и смотрел в белый; потолок.
Как  только я  бросал взгляд  в иллюминатор на  кипящие внизу буруны волн, к
горлу  подкатывала  тошнота. Наверное,  на  служебных  вертолетах  не  возят
"героев"  вроде  меня,  поэтому здесь  и не предусмотрены для таких  случаев
пакеты. И это было ужасно. Особенно когда  вертолет проваливался в воздушные
ямы. Я закрыл  глаза и стал считать до тысячи, потом до двух, до трех, потом
в обратном порядке...
     С трудом разжимая сведенные скулы, я спросил у пилота:
     -- Скоро?
     Он не услышал за грохотом мотора, но, видимо, по выражению лица понял и
ободряюще подмигнул:
     -- Скоро...
     Плавбаза  сверху казалась крошечной, как детский кораблик, свернутый из
газеты.  Только плавал он не  в  луже, а в настоящем море, свинцово-сером, с
белыми барашками, от  одного  вида  которых меня  воротило  души.  Я себе не
представлял,  как вертолет сядет на эту скорлупку. Поэтому я  просто  закрыл
глаза и снова стал считать до тысячи.
     Потом  вертолет подпрыгнул, и сразу  смолк двигатель, только кабина еще
слабо дрожала -- винт медленно крутился по инерции. Я  выпрыгнул на палубу и
уда вился, как огромна была база.  Но раскачивало ее сил! но. А может  быть,
это  у  меня  ноги  подгибались.  На  шкафуте  стояли  несколько  моряков  в
клеенчатых  регланах.  Я  направился было  к  ним,  потом понял,  что мне не
продержаться.  Я  добрел  до  борта,  нагнулся  над  леером,  и  меня  долго
мучительно рвало. В общем, пролог для беседы был замечательный...
     Капитан   Астафьев  смотрел  на   меня   красными   запавшими  глазами.
Радиограмму он получил двадцать часов назад.
     -- Если меня собираются освободить  от  должности,  предупредите сразу.
Мне надо сделать кое-какие распоряжения на судне...
     Я вытер лицо платком и сказал хмуро:
     --  Этот  вопрос  в мою  компетенцию не входит... Вы мне лучше скажите,
куда поехал Корецкий?
     Астафьев отвернулся и неприязненно сказал:
     -- Вы со мной, гражданин следователь, в кошки-мышки не играйте...
     -- Простите?!
     -- Как я понимаю,  штурман Корецкий -- у вас. Так пот: ничего плохого о
нем я вам сказать не могу...

     ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
     капитана Астафьева
     ...Вопрос.  Почему Вы не сообщили в Управление о  том, что Корецкий  не
вернулся из отпуска и судно выходит в море без него?
     Ответ. Когда Корецкий не явился из отпуска, я очень забеспокоился. Ведь
если бы он даже заболел, то в этом случае мог бы меня известить телеграммой.
Так как он этого не  сделал, я предположил, что с ним что-то  случилось. При
этом я не исключал,  что Женя по  молодости попал  в  какую-нибудь  историю,
которая его  и задержала. Я ждал его возвращения  до  самого  момента отхода
судна, но он не явился, а сообщать об этом  было иже  поздно -- я должен был
это  сделать заранее --  да мне  и не хотелось. Я все надеялся, что Корецкий
перехвалит нас где-нибудь в  плавании. Я полностью осознаю свою вину и готов
нести ответственность.
     Вопрос. Куда, зачем собирался Корецкий в отпуск?
     Ответ. В Ленинграде у Евгения подошла очередь на автомашину,  о которой
он давно мечтал.  Он  терпеливо  копил деньги,  отказывал  себе  во  многом.
Правда, у него все равно их не хватило, и я ему добавил необходимую сумму.
     Вопрос. Какую?
     Ответ.  Тысячу  шестьсот  рублей.  Кроме  того,  он,   наверное,  хотел
повидаться и со своей девушкой,  хотя я, к сожалению,  о ней почти ничего не
знаю. Женя не любил говорить на эту тему.
     Вопрос. Координаты этой девушки?
     Ответ. Я знаю только,  что она студентка-географичка и ее зовут Тамара.
Больше ничего...

     ...Я задал ему традиционный следственный вопрос:
     -- В каких отношениях вы находились с Корецким?
     Астафьев  сильно  волновался  и  все время  говорил  каким-то  казенным
протокольным языком. Так говорят  на  собраниях. Так пишут  производственные
реляции и служебные характеристики.
     --  Отношения  между  нами очень  хорошие  и  выходят  за  рамки  чисто
служебных. Корецкий -- хороший человек и специалист. За короткий срок службы
на моем судне он вырос от рядового  члена команды до должности первого моего
помощника.  Помимо  четкого  служебного  взаимодействия,  мы связаны  личной
дружбой.
     Еще не  зная толком Астафьева, я не мог сказать ему,  что Женя Корецкий
погиб. А капитан,  видимо,  и не помышлял  об этом. И  мне было  очень важно
узнать многое  о мертвом Корецком из уст человека, уверенного, что Женя жив,
но попал в "какую-то историю". Люди крепко проверяются в таких ситуациях.

     ...Вопрос.  Прошу подробно охарактеризовать  Корецкого. Нас  интересуют
мельчайшие  детали  личности гения, его  образа  жизни,  круг его интересов,
связей, друзей и врагов.
     Ответ: Да, я понимаю. Я постараюсь вспомнить  все,  что я знаю  о Жене.
Если я упущу что-нибудь, прошу поставить мне дополнительные вопросы.  Прежде
всего, Женя  -- очень хороший парень, добрый и  доверчивый человек.  Он ведь
прекрасный  работник. Все  время  что-нибудь узнает,  никогда не  стесняется
спрашивать:  у  меня ли, у боцмана, у простого матроса -- все равно. За свой
авторитет не  боится -- он вообще,  по-моему об этом  не  думает. Под  любую
тяжесть первый рук"  свои  подставляет.  Характер у него  легкий,  на  жизнь
смотрит весело, быстро сходится с людьми. Врагов в команде у него нет, хотя,
когда требуется, он службу спрашивает по всей строгости.
     Вопрос. С кем, кроме Вас, особенно дружен Корецкий?
     Ответ.  На  этот вопрос я затрудняюсь ответить. Корецкий тепло и  ровно
относится к большинству членов команды. И они его любят...

     Я спросил Астафьева,  как  случилось,  что  Корецкий получил  отпуск  в
разгар путины. Капитан сумрачно пояснил:
     --  В  середине  августа  у  нас  вышел  из  строя  двигатель.   Ремонт
планировали недели на три, не менее. Женя попросил дать ему отпуск. Он много
трудился   перед  этим,  а  работ   по  его   специальности  фактически   не
предвиделось. Поэтому я дал ему отпуск с 21 августа по 10 сентября...

     ...Вопрос. Ваши соображения о том, как мог Корецкий оказаться в Крыму.
     Ответ.  Абсолютно не  представляю  себе. Корецкий,  по-видимому, выехал
туда неожиданно, иначе я бы знал, что он собирается в Крым.  В лучшем случае
об  этом  знает  Тамара  или кто-нибудь  из  тех,  с  кем  он  встречался  в
Ленинграде.
     Вопрос. А с кем он мог встречаться в Ленинграде?
     Ответ. Этого я не знаю. Но знакомые у него там, безусловно, были...

     -- Послушайте, капитан, -- сказал я. -- Как  же это вы ничего не знаете
о Тамаре? Ведь вы же сами говорите, что Женя -- ваш друг?
     -- Друг,  -- твердо сказал Астафьев  и добавил: -- Ну,  и  что? Штурман
Корецкий о  своих личных  делах болтать не любит...  --  Неожиданно капитану
изменила  выдержка и,  отвернувшись  от  меня,  он  хрипло  спросил:  -- Что
произошло? Почему вы меня обо всем этом спрашиваете?
     Я  молча положил на  стол фотографию. Астафьев долго  смотрел  на  нее,
что-то  шептал, потом накрыл  карточку огромной  ладонью  и тяжело поднялся.
Красное  обветренное  лицо его было жестко,  тяжелые желваки  у скул бледны,
запавшие воспаленные глаза слепы...


Ленинград

ЛИСТ ДЕЛА 33
     Еще  не открыв глаза, я  с нежностью прислушался к  стуку колес.  Слава
богу, что все это,  наконец, окончилось! Не будет раскачивающейся под ногами
палубы,  проваливающегося в тартарары вертолета и воспаленных, налитых болью
глаз капитана Астафьева.
     Глухо  и часто пыхтел впереди тепловоз, под ногами выстукивали дробь на
стрелках  колеса. Поезд подходил к Ленинграду. И все,  что было  еще  только
вчера, казалось  мне  далеким,  почти забытым прошлым. Лишь  ладонь  хранила
крепкое  пожатие  Энге,  невозмутимо  мокнувшего  вчера  ночью  на осклизлом
холодном перроне, и его ласково-детское:
     -- Ницего, сейцас ты на церной полосе. Пройдет.
     -- На какой полосе?-- переспросил я.
     -- На церной. Жизнь -- как матрос -- вся полосами...
     А  потом  экспресс помчал  меня в  Ленинград. На  площади у Балтийского
вокзала я сел в такси и сказал сонному шоферу:
     -- Петроградская сторона.
     Я  ехал  на квартиру Жени Корецкого, в дом, оставшийся теперь  навсегда
без хозяина...
     Дверь открыла старушка с забинтованной рукой. Она строго спросила:
     -- Кого надо?
     Я вдвинул ногу в дверную щель и беззаботно сказал:
     -- К Жене Корецкому, по делу. А что с рукой-то?
     -- Да старая я, видать, совсем стала -- руки трясутся. Намедни кастрюлю
с горячим молоком на себя вертанула. Дегтем бы намазать, да где его сейчас в
городе возьмешь-то, деготь? Вот докторша прописала мазь какую-то, да толку с
нее -- как с козла молока.
     -- С докторши? -- механически переспросил я.
     -- Да не-е, докторша у нас хорошая. Мазь не помогает. А чего это я тебя
ране у  Женьки никогда не видела?  Друзья новые вы, что  ль? У него ж каждый
день  новые  приятели. Полгорода  к  нему  таскаются. И  жрать  все здоровы.
Мне-то, соседке, это, конечно, без дела, но очень он уж легкий человек.
     -- Как это -- легкий? Легкомысленный?
     -- Не-е! Ты что, милый! Женька -- парень с серьезностью большой, толк в
нем человеческий на троих заложен. Только доверие у него к людям легкое, как
у мальца мелкого. А люди-то, сам знаешь,  разные  бывают. Один -- на, а двое
-- дай. Вот и денег  у него всегда -- "тетя  Катя, десятку бы до получки". У
меня-то  пенсия --  пятьдесят два рубля, а у него --  три тысячи. Но -- даю,
потому  как он  гордый: брюхо  у него подведет, а у чужого не попросит. Я-то
ему  все как мать. Своя-то  у него  в блокаду погибла.  Отец -- на фронте, а
мать здесь, в блокаду...
     -- А давно Жени нет дома?
     -- Да числа с  тридцать  первого, а то первого. Примчался  из Таллинна,
купил машину в магазине, покрутился два дня и укатил куда-то. Да вот записку
мне па кухонном столе оставил...

     ВЕЩЕСТВЕННОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО
     Тетя Катя! Мы  поехали на Кавказ,  обкатывать  мою технику. Числа  9-го
вернусь, не беспокойся. Уплати за квартиру, приеду -- отдам. Целую.
     Женька

     -- Вот те на! А что, он заранее не говорил, что на юг собирается?
     -- Не, -- старуха, видимо, истомленная одиночеством, беседовала со мной
все охотнее. Она  даже впустила меня в коридор.-- Я чаю, он и ехать-то решил
в одночасье, а то бы знала  я. Сказал бы он мне об этом непременно, как есть
сказал бы.
     -- Так вы не знаете и с кем он поехал?
     -- То-то и  оно, --  пожала старуха плечами.-- Отобьется парень от рук,
боюсь.  Это ж  надо! Даже не  сказал,  что  едет  в даль  такую! Оттуда,  от
Кавказа, почитай, и до Турции рукой подать? Ты как думаешь?
     -- Думаю, что так оно и есть,-- кивнул я.
     --  Вот  про  то  я  и  говорю! В такую даль  укатил,  а я  об  этом от
Зинки-дворничихи узнавать должна!
     -- А Зинка-то откуда знает?
     -- А ей как не знать -- убирает она утром участок, вот и видела, как он
со двора подался...

Л ИСТ ДЕЛА 34
     Когда  я  учился  на  четвертом  курсе  университета,  нас  послали  на
производственную практику. Я, естественно,  опоздал  к  распределению, и все
хорошие места -- в следственном управлении, в МУРе, в УБХСС -- были розданы.
И послали меня практиковаться  в группу розыска, ту,  что ищет алиментщиков,
пропавших  родственников  и  так  далее.  Пришел  я  в  полнейшем  унынии  к
начальнику группы. Толстый  такой,  седоватый  дядя с кабаньими глазками  --
только сапог  бутылками  не  хватает. Повертел  он в руках мое  направление,
похмыкал, говорит:
     -- Следователем, наверное, собираешься стать?
     -- Собираюсь, -- сказал я.
     -- А работать как будешь, следователь?
     -- Ну, как у вас тут, "собирать факты по крупицам", -- откровенно нагло
заявил я.
     -- Ну и дурак,-- спокойно сказал он.-- Много ты по крупицам насобираешь
в нашей колготе. По молекулам  собирать надо,  атомам отдельным  радоваться!
Скидавай свой пиджачок, иди сюда...
     Это был мой первый настоящий учитель следственного поиска...

     ПРОТОКОЛ ДОПРОСА дворника Кузьминой 3. В.
     ...В  конце  августа или начале сентября -- даты  точно  не помню  -- я
вышла  убирать территорию.  Времени было около шести  утра.  Через несколько
минут во двор вышел Женя Корецкий  и подошел к своей  машине, которую держал
во  дворе  под  окном. В руках у  него  был большой портфель. Он кинул его в
машину,  завел мотор  и  поехал.  Проезжая  мимо меня,  поздоровался.  Я еще
спросила:  далеко ль, мол, в такую рань собрался? Он ответил:  "Далеко, семг
тысяч верст...", махнул рукой и умчался.
     Никого в машине его не было, и около дома его никто не ждал. В этот его
приезд в Ленинград я его видела два раза, и оба раза он  был один. Некоторых
его знакомых  я  знаю в  лицо, но как их зовут  и где  они  проживают -- мне
неизвестно...

     Так.  В шесть часов утра, с портфелем, один и -- за "семь тысяч верст".
Я должен радоваться и этим атомам. Сложатся ли они в молекулу, и в какую?..

ЛИСТ ДЕЛА 35
     В  помощь  мне  выделили  инспектора  ленинградского уголовного розыска
Леонидова.  Маленький,  круглолицый,  все  время  улыбающийся, Леонидов  был
заряжен гигантским оптимизмом. Коротко разъяснив ситуацию, я сказал ему:
     --  В деканате возьмете списки  студентов  всех курсов и  прямо  подряд
прорабатывайте. Впрочем, первый курс можете не смотреть. Запомните: ее зовут
Тамара. Больше ничего я не знаю. Сколько вам понадобится времени?
     --  А  кто  его знает?-- развел руками  Леонидов.-- Допустим, что  всех
Тамар я отберу за час. А  ведь  потом с ними со всеми  поговорить надо. Но к
вечеру, думаю, управлюсь.
     -- Из ваших уст да богу в уши...
     Вот  действительно задачка на  сообразительность:  сколько Тамар  может
оказаться  на одном факультете университета? Имечко  ходовое.  Царица в свое
время не  погнушалась.  И  еще:  ведь  многие  называют  себя  иначе,  чем в
паспорте, --  Асей,  скажем,  вместо Насти. А ведь  Леонидов  по  документам
смотреть будет. Но о таком варианте мне даже думать не хотелось...
     Хорошо хоть, что первый курс можно отбросить, Ведь последний раз Тамару
видели с  Корецким летом.  И уже  тогда было  известно,  что  она учится  на
географическом факультете...
     Эх, забыл подсказать  Леонидову: по  адресам тех Тамар, которых  он  не
застанет  в  университете, надо  ездить  не по  очереди, а  составить единый
маршрут.
     Тамара, которую  мы  искали,  оказалась в  списке  шестой.  А всего  их
было...

     СЛЕДОВАТЕЛЮ
     СПРАВКА
     По    Вашему    заданию   мною   установлены   четырнадцать   студенток
географического факультета Ленинградского университета по имени Тамара.
     В  результате бесед  с ними выяснилось, что знакомой Корецкого является
студентка IV курса Ратанова Тамара Иосифовна.
     Ратанова явится к Вам для допроса сегодня в 18 часов.
     Инспектор Ленинградского уголовного розыска Леонидов

ЛИСТ ДЕЛА 36
     В  кабинете напротив моего  стола висели на  стене электрические  часы.
Каждую  минуту  в них что-то негромко щелкало, и  стрелка прыгала на деление
вперед.  Вот еще тридцать раз  тихо щелкнет, и придет Тамара Ратанова. И мне
надо будет рассказать,  что  ее любимого человека убили. Сообщать такие вещи
тоже входит в мои обязанности.
     Я  часто  думаю  о том, что  же  является настоящим  профессионализмом.
Как-то написали обо мне статью в газете. Пришел к  нам  домой корреспондент,
хороший веселый парень, и мы с ним здорово и очень откровенно говорили целый
вечер.  Бутылку коньяку  выпили. А  через несколько дней появилась статья. Я
прямо зубами  скрипел  от злости. И все не  мог понять: то  ли я неправильно
говорил,  то  ли  он неправильно  понял. Получился я у него этаким горластым
чахоточным стражем закона. "Сердце,  пылающее ненавистью ко всякой  нечисти,
смысл  и содержание  жизни  --  в  борьбе  с  преступностью..."  В общем  --
гражданин начальник Данко.
     И было  мне очень  неприятно,  потому что  все это неправда.  Не  может
сердце  пылать  по поводу всякой  нечисти, поскольку нечисти  много  еще,  и
сердце,  попылав-попылав,  попросту  перегорит.  Вовсе   не  это  составляет
профессиональную черту людей закона. Ведь всякий человек, даже если сердце у
него и не пылает, бросится,  например, защитить  женщину от хулигана. Но это
--  эпизод,  мгновенный нервный  толчок,  почти эмоциональный  порыв. А  вот
каждый день, каждую неделю, месяцы, годы идти вброд через поток человеческих
страдании,  боли,  крови,  обид,  разбитых  мечтаний  и нечистот  -- вот это
действительно  трудно. Потому что  при всем при  том надо  сохранить  веру в
человека. Иначе -- утонешь в потоке.
     Наташа часто упрекает меня в черствости.  Я с  ней не  спорю, хотя и не
согласен с этим. Неделю назад человек, толкнувший  на моих  глазах  старика,
вызывал у меня гораздо более  сильные чувства, чем  убийца  Жени  Корецкого.
Потому что убийца был  злом беспредметным, отвлеченным, для меня практически
бесплотным,  И  сейчас  он  где-то  ходит  в несметном человеческом сонмище,
возможно,   отделенный   от  меня  сотнями  километров,   тысячами  событий,
миллионами людей.  И вся эта цифирь  называется загадкой. Но  загадку нельзя
ненавидеть,  даже  если  она  убивает  людей. Ненавидеть  можно  конкретного
человека. А этого человека нет. Пока  нет. Из  атомов, из слов, из случайных
встреч я должен воссоздать  этого человека, как бог сотворил Адама из праха.
А для этого не нужно "пылающее" сердце. Просто надо помнить,  что  тебе люди
поручили сказать "Аз воздам". А воздать ему я должен и за  себя тоже. За то,
что, осматривая тело Жени Корецкого,  я больше думал о пригодных для розыска
следах, чем о том, что убит молодой парень и для него не будет больше весны,
травы,  нежности, что кто-то далеко отсюда уже стал несчастен и еще не знает
об этом. Меня убийца тоже обделил в жизни, потому что такие, как он, сделали
меня профессионалом в человеческом горе.
     Профессионализм  многолик.  Но в одном он  всеобъемлющ: все, не имеющее
отношения  к работе,  уходит на второй план. Недавно на фотовыставке я видел
снимок,  показавшийся  мне  символом профессионализма:  за кулисами  ночного
клуба  со  стриптизом  два  молодых  актера  о  чем-то говорят  с обнаженной
балериной.   Их   лица   озабочены,   позы  утомленно-свободны,   напряженно
выразительны  руки в  энергичных  жестах.  И  никому  нет дела до  того, что
женщина -- голая.  Это не распущенность,  это не пресыщенность и не тупость.
Это -- профессионализм...
     Мое сердце не имеет права пылать. Оно  должно стучать ровно и сильно. И
долго. Чтобы я, покуда оно  стучит, мог превращать фантомы  в реальное зло и
карать его. Потому что  мое сердце  --  сердце профессионала --  тоже ломает
свой ритм и вбивает молотом кровь в виски, когда я говорю чуть слышно:
     -- Тамара, Женя Корецкий погиб...
     Она  кивнула, как  будто давно уже знала об этом, и закусила  до  крови
нижнюю губу.
     Она  смотрела  мне  прямо  в переносицу,  и я хотел  влезть  под  стол,
провалиться сквозь землю, испариться на стене -- только бы не чувствовать на
себе  этот  слепой,  обращенный внутрь взгляд. А еще  мне хотелось подойти к
ней,  обнять ее за  плечи, чтобы она уткнулась мне лицом  в грудь, и сказать
шепотом:
     -- Ну,  поплачь, маленькая, поплачь. От слез становится легче. Поплачь,
я буду рядом и буду ждать. Потому  что у меня -- это одна ночь.  А у тебя их
будет много, таких горьких, пустых ночей. От слез становится легче.
     Но она  не плакала. Сидела  на стуле  очень прямо, серая, холодная, как
давно сгоревшая  в печке  зола. Так мы и сидели молча. Долго-долго. Я боялся
шевельнуться, чтобы  она не сломалась,  не  рассыпалась, не  превратилась  в
пыль.
     Потом она вдруг сказала растерянно:
     --А он мне говорил, что мы проживем сто лет и умрем в один день...
     Я  вздрогнул от неожиданности, и она по-прежнему смотрела прямо на меня
и видела, как в камере-обскуре, только то, что происходило внутри нее вчера,
месяц назад, давно.
     --  Когда я осталась у  него дома, то среди  ночи  проснулась.  Женя не
спал, он  смотрел мне в лицо. Я  погладила его по  голове  и  спросила: "Это
очень  плохо,  что я не плачу?"  --  "А  зачем  тебе  плакать,  родная?"  --
"Говорят,  что  в  эту  ночь  девушка  должна  плакать".-- "А  тебе  хочется
плакать?"--"Мне хочется петь. Мы ведь проживем сто лет..."
     ...Я стоял у окна, ухватившись за железную решетку, и смотрел на улицу.
По  широкому  шумному проспекту уходила от меня  Тамара,  я видел только  ее
одну, бредущую  бессильной походкой, с опущенной головой -- без направления,
без мыслей, без цели. И,  может быть, потому, что  еще несколько часов назад
Леонидов  нашел ее весело хохочущей с подругами в коридоре университета, это
было особенно страшно. Я отошел от окна.
     -- Наверное, я никогда не стану профессионалом,-- подумал я вслух.
     --     Что-о?--    удивленно     переспросила     пухленькая    розовая
девушка-машинистка, сидевшая за маленьким столиком в углу кабинета.
     -- А-а-а!  Ничего! -- я резко  обернулся к  ней.--  Пишите!  Лист  дела
тридцать шесть!
     Машинистка, обиженно поджав губы, начала печатать протокол.

     ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
     Тамары Ратановой
     ...Вопрос. Когда Вы виделись с Корецким в последний раз?
     Ответ. Мы не виделись  с  июня,  и встреча не предвиделась  до октября,
разве что я приехала бы в  Таллинн. Но в двадцатых числах августа я получила
телеграмму,  в которой Женя  сообщил о  неожиданном отпуске. Он  приехал  21
августа. Перед  этим  ему  прислали из автомагазина открытку на  "Волгу", за
которой долго  стоял в  очереди. На  другой день мы поехали в  автомагазин и
выбрали машину голубого цвета...

     Стрекот  машинки  прекратился  --  девушка  подняла  на  меня  глаза  и
иронически ухмыльнулась. Я отвернулся со злостью, и машинка застучала снова.

     ...Потом в ГАИ ему выдали номер на машину. Какой номер -- я не помню.
     Вскоре  из  Москвы  приехал  друг Жени, с  которым они вместе служили в
армии.  Друга зовут  Отари,  фамилию  его  я не  знаю.  Он  грузин,  живет в
Москве...

     Девушка опять подняла голову, иронически, понимающе кивнула, явно желая
что-то сказать.
     -- Леночка...-- едва сдерживаясь, прошипел я. --  Леночка,  я вас очень
прошу не отвлекаться...

     Яростный стрекот машинки:

     ...работает  где-то стоматологом.  Видела  я его  всего  два раза. Женя
говорил, что  он  хороший  товарищ  и  у  него с  ним, связаны  самые лучшие
воспоминания. Останавливался Отари в гостинице "Астория".
     Числа двадцать пятого мы втроем --  Женя, Отари и я -- были в ресторане
при этой гостинице, отмечая приезд  Отари  и  покупку машины.  А  еще  через
несколько дней  -- по-моему,  это было тридцатого августа --  Женя заехал ко
мне домой поздно вечером (у меня нет телефона) и сказал, что уезжает с Отари
на несколько дней в Грузию, чтобы обкатать машину. Я с ним поехать не могла,
потому  что  у  меня  начинались занятия  в  университете. Больше я  его  не
видела...

ЛИСТ ДЕЛА 37
     Тамара вернулась в половине десятого.
     -- Постарайтесь, -- взмолился я. -- Напрягите память, это очень  важно.
Вспомните все, абсолютно все, что касается Отари.
     Тамара доверчиво посмотрела на меня:
     -- Я -- мне трудно... Понимаете, он  мне сразу не понравился, честно...
Легкомысленный  какой-то.  И  потом...   Женя-то  всего  на  несколько  дней
вырвался... Мы столько не виделись! И вдруг -- этот Отари...
     Она  опустила  голову  и   надолго  задумалась.  Потом  вдруг   зло,  с
неожиданной ненавистью сказала:
     -- Деньгами, как миллионер, швырялся. И каждый раз на меня оглядывался:
вот, мол,  я каков!  А потом  заманил  Женю и... и  все...-- Тамара закусила
губу, устремив сквозь меня невидящий взгляд.
     Я неуклюже положил руку на ее ладонь:
     --  Тамара, я понимаю, что вам сейчас очень тяжело.  Но  вы должны  мне
помочь.
     Она посмотрела на меня.
     --  Мне надо  поехать с вами в ресторан  "Астория" --  может  быть,  вы
вспомните официантку, которая вас обслуживала.
     -- Нас обслуживал официант -- молодой парень.
     --  Вы  сможете  его  вспомнить?  Тамара  подумала,  потом  кивнула: --
Наверное, смогу...
     ...Ресторанный зал был переполнен.  Оглушительно гремел джаз. Крохотный
трубач  так  надувал щеки,  что я боялся, как бы он  не лопнул,  упав на пол
комочком посиневшей кожи. Мы стояли у дверей, и Тамара  сказала безжизненным
голосом:
     -- Мы сидели вон в том углу...
     Сейчас там шумно и весело гуляла большая компания. Я некстати  подумал:
"Где стол был яств..." И  почему-то меня охватило злое, несправедливое и  от
этого еще более острое чувство по отношению к этим веселым,  подвыпившим, ни
в чем не повинным людям. Развевая фалды смокинга, иноходью бежал метрдотель.
     -- Одну минуточку...-- остановил я его.
     Он мгновенно выдал мне порцию казенной любезности:
     -- Дорогой мой, ничем не могу быть полезен -- сегодня много гостей...
     -- Это я решу сам, можете ли  вы быть мне полезным,-- грубо сказал я.--
У вас есть официант -- маленького роста, блондинчик? Молодой?
     -- Как же! Поленин Валерий. А что случилось?
     -- Ничего.  Посадите нас к нему за отдельный стол. Он посмотрел на меня
внимательно, и лицо его озарилось догадкой.
     -- Ах, вы -- оттуда?-- он махнул большим пальцем куда-то себе за плечо.
     -- Нет, отсюда,-- и я показал пальцем за свое плечо.
     -- Сейчас, сейчас накроем!
     Поленин принес графинчик вина и кофе почти мгновенно. Когда он  отошел,
я спросил Тамару:
     Вы уверены, что это тот?
     Да.
     Через некоторое время Поленин подошел к нашему столу снова:
     -- Что-нибудь желаете еще?
     -- Да. Присядьте.
     -- Простите, по служебной инструкции не полагается.
     -- Инструкции создают для того, чтобы  их  нарушали. Садитесь, мне надо
поговорить с вами.
     Он  присел, лицо  его выражало крайнее удивление. Спиной он загораживал
от меня зал. Я протянул ему мое удостоверение.
     -- Понятно, -- кивнул Поленин.
     -- Вы не помните эту девушку?-- показал я глазами на Тамару.
     -- Да, помню, конечно. Я  просто не подал виду,  потому что у нас  своя
этика.
     -- Вы помните ее спутников?
     -- Да, естественно.
     -- Почему естественно?
     --  Ну, во-первых,  они  были  в ресторане  всего недели  две назад,  а
во-вторых, у меня профессиональная память на лица.
     Снова о профессиональном! Видно, никуда мне не уйти сегодня от этого. Я
повернулся  к Тамаре боком так,  чтобы она не видела,-- и показал  официанту
фотографию убитого Корецкого. Он сильно побледнел и механически кивнул.
     -- Опишите внешность второго мужчины.
     -- Высокий, такого же роста, какой,-- Поленин указал на фотографию,-- и
как тот, что был во второй раз, по выговору кавказец, хотя сам светлый...
     Я насторожился:
     -- В какой второй раз?
     -- Ну, через день-два после того, как они были этой девушкой.
     -- Так, так...
     --  Они были втроем.  Третий парень, такой же высокий, как они, только,
видать, гораздо здоровее.
     -- Постарайтесь припомнить что-нибудь приметное его внешности.
     -- Приметное?-- задумался официант. -- Черт его  знает! Обычный человек
вроде бы, только здоровенный больно. Да, вот глаза у него интересные  -- сам
он черный,  а  глаза очень  голубые,  думаю,  что  днем у него зрачки совсем
бесцветные. И черные точки посредине.
     -- Вы это хорошо помните?
     -- Да,  конечно. Он расплачивался со мной  еще того, как  они собрались
уходить. Когда я ушел за кофе, он догнал меня в буфете и попросил дать счет.
Я быстр посчитал, и тут он вдруг взял меня очень сильно за руку повыше локтя
и сказал, не то  шутя, не  то всерьез:  "Ну,  математик, намного обжал?" При
этом  он смотрел на меня в упор, и я запомнил его глаза. Я хотел обидеться и
ответить ему как  следует, но он вдруг  засмеялся и сказал: "Живи, нам такие
люди тоже нужны", протянул мне полсотни и вернулся за стол.
     -- А какой был счет?
     --  На 43  рубля  60 копеек. Если нужно, я  могу  вам показать копию.--
Поленин вынул  из кармана толстый блокнот, быстро перелистал и протянул  его
мне. Да,  счет был именно на сорок три шестьдесят, и  наверху стояла дата --
тридцатое августа.
     Я взял у Поленика счет и спросил;
     -- Вы не слышали, случайно, что-нибудь из их разговора?
     Поленин развел руками:
     -- Да нет, мне как-то ни к чему  было.  Вот  только в самом  конце  они
заказали шампанское, и я открывал бутылку  возле стола. Разлил по фужерам, и
этот -- третий -- поднял тост: "За счастливое плавание!.."

     Ресторан "АСТОРИЯ"
     "30" августа
     СЧЕТ
     Салат "Астория" 3 2-40
     Осетрина залив. 3 2-70
     Мясное ассорти 2 2-40
     Лимон 0-60
     Бифштекс 2 2-20
     Шашлык 1 1-40
     Коньяк арм. 3* 1 6-15
     Киндзмараули 1 3-95
     Коньяк груз. 4* 2 16-90
     Кофе 3 0-45
     Мороженое 3 0-90
     Шампанское 1 3-55
     -----------------------------------------
     43-60

     ...Да,  их  было,  несомненно, трое  --  три  салата, три осетрины, три
горячих, три кофе, три мороженых.
     Это  было  для  меня полной неожиданностью.  Почему-то я  все время был
уверен, что в  автомобиле ехало только два человека. И вдруг выплыл  третий.
Да,  это удар  по всем моим версиям. Если об одном хоть  что-то  известно --
имя,  служба  в армии вместе с Корецким, второй появился вообще  как черт из
машины. Хорошо,  начнем с Отари.  Я  позвонил в  гостиницу, попросил поднять
списки  проживающих  и  найти паспортные данные всех людей по  имени  Отари,
которые  были пропитаны в гостинице в последнюю декаду августа. Паспортистка
попросила номер моего телефона, чтобы  перезвонить позже  -- необходимо было
посмотреть архив.  Через полчаса позвонила какая-то  женщина и представилась
густым басом:
     -- Старший администратор гостиницы "Астория" Каджан говорит!
     -- Слушаю.
     -- Вы просили навести справку...
     -- Да-да-да!
     --  Так  вот. С  20 по 30 августа в гостинице  лицо по  имени Отари  не
проживало.

ЛИСТ ДЕЛА 38
     Меня  охватило  некоторое  остервенение.  Такого  фокуса  я не  ожидал.
Ощущение унизительного  бессилия давило  меня  не  потому,  что  преступники
аккуратно зачищали за собой следы. Было бы глупо ожидать, что они специально
для меня раскидают свои визитные карточки с указанием часов  приема. Бесило,
что  я  никак не  могу понять  механизма, внутренней динамики, логики  этого
преступления.  Завладеть  чужой  "Волгой"?  Но  для  этого  не  надо убивать
хозяина. В конечном счете, проще угнать...
     Оперативник Леонидов получил в госавтоинспекции справку, что 21 августа
Корецкий зарегистрировал автомашину "Волга" голубого цвета, получив номерной
знак "ЛЕВ 78--10".
     Но  Корецкий убит я  больше никогда  ничего  не скажет. Преступники  не
оставили  никаких концов.  Почти  не  оставили.  Но ведь  "Волга"  не  могла
исчезнуть! Она же должна где-то ездить сейчас!
     Я  связался  с  Москвой и  попросил  объявить пропавший  автомобиль  во
всесоюзный розыск...

     Управление уголовного розыска
     Министерства внутренних дел СССРл
     21 сентября No 89
     ВСЕМ ГОРОДСКИМ И РАЙОННЫМ ОРГАНАМ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ
     В ночь  с третьего  на  четвертое сентября сего года  в районе  поселка
Солнечный Гай Крымской обл. неизвестным преступником убит Корецкий Е. К.
     С места преступления угнана принадлежавшая Корецкому автомашина "Волга"
голубого цвета, государственный номерной знак  "ЛЕВ 78--10",  кузов 1134834,
шасси 3789612, двигатель 0187362.
     Примите  все  необходимые   меры  к  срочному   розыску   автомашины  и
установлению преступника.

ЛИСТ ДЕЛА 39
     Теперь, бесспорно, фигурой номер  один стал Отари, И  если он только не
подался в  бега, то разыщем  мы его довольно скоро.  Тамара  говорит, что он
служил вместе  с  Корецким  в  армии, что  живет он в Москве и  работает там
стоматологом.  А если он служил  с Корецким в армии  так же,  как проживал в
"Астории"? А?
     ...Гвардии  полковник,  как  все  люди, нечасто встречающиеся с  такими
делами, был явно заинтересован.
     -- Выяснилось, что в августе ни один человек с именем Отари в "Астории"
прописан не был,-- продолжал  я свой рассказ.-- Теперь у меня всего лишь две
микроскопические зацепки:  то, что Отари служил в армии вместе с Корецким  и
что сейчас он, вероятно, живет в Москве...
     -- А если он служил  в армии так же, как проживал в "Астории"?-- словно
угадал мои мысли полковник.
     -- Нет, -- твердо сказал я, -- об этом Тамаре говорил сам Корецкий, так
что, скорее всего, это правда.
     -- А по имени его трудно найти? Ведь имя-то довольно редкое?
     Я усмехнулся:
     -- В Москве, не считая детей, прописано  больше пяти миллионов человек.
Половина -- женщины.  Значит,  года за  три я бы  проверил  остальные два  с
половиной миллиона... А мне Отари нужен скорее. Лучше всего... завтра.
     Зазвонил телефон. Полковник снял трубку:
     -- Райвоенком  полковник Ковалев  слушает. Да.  Да-да,  я в курсе... Но
поймите же,  у  нас райвоенкомат, а не собес. Нет.  Нет, никак  не могу... В
приемные часы, пожалуйста... -- положил трубку, повернулся  ко мне: -- Да-а,
сложненькая задачка.
     -- Простые я сам решаю,-- невесело улыбнулся я.
     -- Но чем же я-то могу вам помочь?-- озадаченно спросил военком.
     --  Полагаю,  что  можете. Я тут  вот какую  штуку; надумал. Вы  можете
связаться с Министерством обороны и выяснить по их спискам, кого звали Отари
в части, где служил Корецкий.
     -- Слушайте, а ведь это идея! -- радостно провозгласил военком.
     -- Я же говорил, что две головы лучше,-- заметил я,
     --   Конечно,--  спокойно,  с  лукавым  прищуром  неожиданно   молодых,
весело-искристых глаз согласился  полковник.--  Вы  оставьте мне официальную
бумагу. А сами; зайдите завтра.
     --  Нет, завтра  я  уже  буду в Москве,--  покачал я головой.--  Вы уж,
пожалуйста, телеграфируйте мне туда: Москва, Петровка, 38, МУР...
     Я  вернулся  к себе  и  написал два запроса -- военкому и  в Московский
уголовный розыск -- и злорадно  усмехнулся: "Ничего, возьмем в клещи!" МУР я
просил  срочно  предпринять  розыск  проживающего  в  Москве  и  работающего
стоматологом  человека  по  имени  Отари.  "...Возраст  двадцать  восемь  --
тридцать лет,  высокого роста, широкоплечий, русоволосый,  глаза карие, лицо
белое, привлекательное..." Не помешает на всякий случай...

     В ПЕТРОГРАДСКИЙ РАЙВОЕНКОМАТ гор. ЛЕНИНГРАДА
     В связи  с расследованием уголовного дела об убийстве Корецкого Евгения
Константиновича, призывавшегося  на  действительную службу в Советскую Армии
вашим военкоматом, прошу оказать содействие в срочном установлении и розыске
сослуживца Корецкого по армии, имя которого ОТАР или ОТАРИ.
     О результатах  прошу сообщить  в Московский  уголовный  розыск: Москва,
К.-6, Петровка,38.

     ...В ту же ночь я выехал в Москву...


Москва

ЛИСТ ДЕЛА 40
     На  Комсомольской площади  тоже шел  дождь, кипела людская толчея, и на
стоянке такси  вилась  длинная  очередь.  Размахивая  своим  чемоданчиком, я
прошел через площадь и направился по Домниковке к Садовому кольцу. Все равно
еще рано.  На  углу Ананьевского  переулка  я зашел в маленький кафетерий. У
прилавка стояло несколько человек, и пожилая, очень разговорчивая продавщица
беседовала сразу  со всеми. Очередь двигалась, и  каждому вместе со стаканом
кофе и  дымящейся  сарделькой  доставалась  своя порция разговора. Парень  в
спецовке, стоявший передо мной, узнал о босяке-зяте, который выпил за ужином
пять  бутылок пива,  а  мне  она поведала  об  Анне  Карениной --  не  очень
порядочной, но все-таки хорошей женщине.
     Я  пил  невкусный  кофе, обжигался  раскаленными кусками  сардельки,  и
настроение  у  меня было  хорошее. Я был уверен,  что сегодня  придут важные
вести. Потом вышел на  Сретенку, на родной  мой Рождественский  бульвар,  на
Трубную площадь и по Колобовскому  пришел на  Петровку. Шел и ни о чем, ни о
чем не думал, размахивал чемоданчиком и улыбался дождю, листопаду, встречным
машинам и прохожим.
     И  когда я  затопал по бесконечным  муровским  коридорам, то понял -- я
дома. И окончательно поверил, что новости будут. Пришли они в полдень...

     В МОСКОВСКИЙ УГОЛОВНЫЙ РОЗЫСК
     Москва, К-6, Петровка, 38.
     На  Ваш запрос сообщаю,  что одновременно  с  Е.  К. Корецким,  в одном
подразделении с  ним,  проходил службу Абуладзе  Отари Георгиевич,  уроженец
гор. Москвы. По  окончании службы Абуладзе О. Г.  уволен  в запас и выбыл  в
город Москву.
     Военком Петроградского района гор. Ленинграда.

ЛИСТ ДЕЛА 41
     Я очень  уважительно отношусь к справкам. Во-первых, они сообщают массу
полезных сведений, а во-вторых, из-за одной-единственной справки я схлопотал
ровно через месяц после окончания университета пять суток гауптвахты.
     Меня  распределили тогда следователем в отделение милиции,  и жизнь моя
была  голубой и беззаботной,  как большое поле незабудок.  В одно  из первых
ночных  дежурств  я  сидел, скучал  и проклинал себя  за то, что не захватил
какую-нибудь  книжку. Дежурство  было  удивительно  спокойным  -- ни  одного
происшествия за всю ночь. Лишь одинокий пьяница со вкусом храпел на скамейке
-- за ним еще не пришла машина из вытрезвителя.
     Часов около двух ночи в дежурку вдруг  вошел решительным шагом какой-то
пожилой джентльмен в кавалерийской шинели и обмотках. Проходя мимо  пьяницы,
он похлопал его по плечу и строго сказал:
     -- Активизируйтесь, товарищ!
     Перегнувшись через барьер, пришедший протянул мне руку:
     -- Здравствуйте! Меня зовут Михаил Петрович Черепанов.
     -- Здравствуйте, Михаил Петрович, -- радушно сказал я.
     -- Я хотел  бы обсудить с вами один вопрос.  Дело в том, что  я обладаю
фантастической особенностью перемножать в уме любые многозначные цифры.
     Я недоверчиво покосился на него.
     -- Извольте проверить. Назовите две трехзначные цифры.
     -- 387 и 284.
     Он на мгновение мучительно зажмурился, кожа заходила у него  на голове.
Даже уши шевелились. Затем; сказал:
     -- 109908. Проверьте на бумаге.
     Я взял ручку и считал, наверное, минут пять. Получилось точно.
     --  Точно?   --  торжествующе  спросил  он.--  А  теперь  назовите  две
четырехзначные.
     И четырехзначные он перемножил поразительно быстро и точно,
     -- Убедились?
     -- Факт.
     -- Теперь скажите,  может ли  человек, обладающий такими способностями,
быть сумасшедшим?
     -- Никогда!-- искренне заверил я.
     -- Тогда не откажите в любезности выдать мне об этом справку.
     Я расхохотался, взял  ручку и  написал на клочке бумаги:  "Справка.  Я,
имярек, побеседовав с Михаилом Петровичем Черепановым, и мысли не  допускаю,
что он может быть сумасшедшим. К сему -- с уважением",-- и расписался.
     Михаил Петрович чопорно откланялся и  ушел, напомнив по дороге  спящему
пьянице:
     -- Сохраняйте достоинство!
     Через  два  дня Михаила  Петровича  разыскали  сотрудники  психбольницы
Кащенко,  откуда  он  бежал  в  ту  злополучную  ночь. Он доказывал  им, что
обладает  дипломатическим  иммунитетом, засвидетельствованным моей справкой.
Об этом и сообщил главврач больницы начальнику райотдела.
     --  Так ведь это  же  ерунда,  я ведь  от  своего имени, без  должности
написал ему эту справку, -- слабо оправдывался я.
     -- Когда ты на  дежурстве -- нет у тебя  никакого  своего имени. У тебя
одно  есть имя -- следователь,-- сказал начальник райотдела. -- Иди  подумай
об этом на гауптвахте...

     СПРАВКА
     Центральное  адресное  бюро  сообщает,  что  гражданин  АБУЛАДЗЕ  Отари
Георгиевич,  уроженец  гор.  Москвы,  проживает  в  Москве  по  Трехпрудному
переулку,   дом  No  11/13,  кв.  89  (108   отделение  милиции),   работает
врачом-стоматологом   в    зубоврачебной    поликлинике   No   2   Киевского
райздравотдела.

Л ИСТ ДЕЛА 42
     Поликлиника No 2 находится в районе  Кутузовки. Я поехал туда на метро,
чтобы успеть все не спеша обдумать.  Вообще-то мне не нравится метро, потому
что я  всегда  чувствую себя  в  переполненных  вагонах  подземки бесконечно
одиноким.
     Может  быть,  оттого,  что  за  окнами  --  коричневая   мгла  туннеля,
рассеченного  пунктиром  редких фонарей, или  ровный грохочущий  гул  поезда
давит  на  уши, может быть,  потому, что  здесь  нет времени и не бывает  ни
весны, ни утра, а только есть график движения, но именно в метро люди всегда
погружены в  себя до предела, и меня пугают их ничего не  выражающие лица. И
как оживают, словно просыпаются эти лица,  когда поезд с веселым тарахтеньем
вдруг  вылетает на  мост или  наземный  перегон.  И люди  улыбаются обычному
солнечному свету и небу так, будто видят все это впервые.
     Вот поэтому  я люблю  садиться  в вагон на  станции  Калининская,  куда
поезда приходят  не из безвременья, а  с  настоящей  живой земли.  Зимой  на
Калининской  вагоны  тяжело  дышат  и  мелко  дрожат,  холодные, запотевшие,
покрытые узорной изморозью. Летом они запыленные,  ласково теплые, и по полу
летает тополиный пух. А сейчас они были просто мокрые, и струйки катились по
стеклам и резиновым прокладкам дверей, обещая настоящую дорогу.
     Я  сошел  на  Студенческой и  увидел,  что  напротив станции,  рядом  с
поликлиникой,  открылся   новый   магазин.  Огромная  вывеска  --   "Магазин
"Рассвет". Все для  слепых". Эта вывеска  меня ужасно расстроила. Было в ней
что-то бездумное, и мне вдруг стало обидно за слепых и за тех хороших людей,
которые придумали для них специальные приборы, книги и таблицы и добрый труд
которых  осквернила плоская  фантазия  чинуши,  ответственного за социальный
прогресс  среди  обездоленных  людей.  Это же ведь надо придумать  такое  --
магазин для слепых назвать "Рассветом"! Я плюнул от досады и вошел в подъезд
поликлиники.
     Потом я разговаривал с медицинским регистратором Князевой, подсчитывал,
прикидывал и понял, что должен чувствовать слепой в магазине "Рассвет"...

     протокол допроса
     Евдокии Князевой
     ...Вопрос. Скажите, кто из врачей отсутствовал на работе 30 августа?
     Ответ.  Осмотрев журнал  учета  выхода  на  работу, могу показать -- 30
августа  на  работе не было:  доктора  Кузнецовой,  заместителя  заведующего
зубопротезным отделением; доктора Пилецкой,  стоматолога;  доктора Абуладзе,
стоматолога; доктора Иванцова, рентгенолога.
     Вопрос. По каким причинам они отсутствовали?
     Ответ.  Кузнецова  и Иванцов  были  больны.  Пилецкая с десятого  мая в
декретном отпуске. Абуладзе  с четвертого  августа по второе  сентября был в
очередном отпуске...
     Допросил Следователь.

Л ИСТ ДЕЛА 43
     Ряды  стульев  в длинном коридоре зубоврачебной поликлиники были пусты.
Из кабинета  с  табличкой "Стоматолог О. Абуладзе", держась за  щеку,  вышла
женщина.  Я  выключил  пропагандистский   стенд  с  рекламой  своевременного
зубоврачевания и пошел в кабинет.
     Абуладзе разговаривал с кем-то по телефону.
     -- Гаумарджос,  гаумарджос, шени... Хо, батоно!-- кричал он в  трубку и
весело  хохотал.  Прикрыв   микрофон  ладонью,  он  спросил  меня:--  Вы  от
Воскресенского?
     -- Дело в том, что я...
     -- Садитесь, дорогой, садитесь,-- он указал  на зубоврачебное кресло.--
Я сейчас...
     В  зубоврачебном  кресле  мне  делать  было  нечего -- зубы  у меня все
здоровые. Но, оглядевшись, я стула не нашел и  обреченно  уселся в кресло. А
он все  разговаривал по-грузински и  все время смеялся, синкопируя гортанную
речь постоянным  возгласом: "ара,  ара!" --  отрицательно качая  головой  --
видимо,  ему  предлагали  что-то очень смешное и совсем  ненужное, а  он все
время отказывался.
     Наконец  он  положил  трубку   и,  направляясь  к  умывальнику,  сказал
нараспев, как давным-давно кричали во дворах старьевщики:
     -- Зубы выдираем  --  починяем -- заменяем!  Доставайте  свои зубы, мой
дорогой, смотреть будем...-- и намыливать смуглые красивые пальцы.
     -- Видите ли...-- начал я, но Абуладзе снова перебил меня;
     --  Знаю,  знаю,  дорогой.  Николай  Иванович  уже говорил мне, что  вы
трусишка, Но вы не бойтесь, я только посмотрю.
     Абуладзе  говорил  почти  без  акцента,  и  лишь  манера  разговора  да
некоторая гортанность выдавали в нем кавказца. Я смотрел на него, машинально
покручивая бесчисленные рукоятки и рычажки зубоврачебного механизма, и решал
-- воспользоваться мне возникшим недоразумением или не стоит.
     Наконец я сказал осторожно;
     -- Я к вам заходил в начале месяца...
     -- В начале месяца я был в отпуске, -- довольно сказал Абуладзе, размял
сигарету,  прочно  уселся  на белую тарелку вращающегося табурета,  закурил,
явно расположенный к неспешной беседе со знакомым какого-т мне неизвестного,
но, по-видимому, значительного Николая Ивановича.
     -- Хорошо отдохнули?-- вежливо поинтересовался я.
     --  О,  замечательно!  И  в  доме отдыха  побывал,  друга  в Ленинграде
навестил. Погуляли-и...--  мечтательно  прикрыл  глаза  пушистыми  длинными,
просто  девичьими ресницами Абуладзе. И пояснил доверительно:  -- Он как раз
"Волгу" получил...
     -- Ну-у! -- "пощупал" я почву.--"Волга"--это вещь!
     -- Ах,  какая  вещь!  --с восторгом  закричал Абуладзе.--  До Москвы за
восемь часов доехали!
     Я переспросил с сомнением:
     -- За восемь? Что-то больно скоро?
     --  Пожалуйста,  не  удивляйтесь,  дорогой.  На  сто  сорок  шли,  -- с
горделивой скромностью сказал Абуладзе
     -- Неужели сто сорок?-- все-таки "удивился" я.
     --  Именно,--  подтвердил  Абуладзе.--  Это все  Алеша  --  поковырялся
полчаса в  моторе  --  как  зверь тянуть  стала,-- и добавил  с нескрываемым
восхищением:-- Вот что значит классный автомеханик!
     Легко дававшаяся игра уже захватила меня, и я сказал мечтательно:
     -- Я бы тоже в Ленинград съездил. Остановиться,  жаль, негде.  У вас-то
друзья...
     -- Друзья ни при чем. Я, как  князь, в "Астории" жил,-- сказал Абуладзе
хвастливо и взял с инструментального столика шпадель.
     -- Одну минутку...
     -- Я же сказал вам -- не бойтесь. Открывайте рот!
     -- Я не боюсь. Я хочу вас спросить...
     -- Ничего не надо спрашивать. Я только посмотрю...
     Все-таки я спросил:
     -- Вы почему не были прописаны в "Астории"?
     -- Что-что?-- Абуладзе был явно озадачен.
     -- Я спрашиваю, почему вы в "Астории" не прописались?
     Он   некоторое   время  оглушенно  смотрел   на   меня,  потом  нащупал
вопрос-ответ:
     -- Простите, но Николай Иванович... Вы ведь от Николая Ивановича?
     -- Нет, Отари Георгиевич. Это недоразумение...-- спокойно сказал я.
     -- Тогда я не понимаю, что вам нужно...
     -- Мне нужно узнать, почему вы не прописались в "Астории".
     --  Ничего не понимаю,-- растерянно развел руками  Абуладзе.-- А кто вы
такой?
     Я сказал с нажимом;
     -- Я -- следователь.
     -- И вы -- ко мне?! -- не удержался от нелепого вопроса Абуладзе.
     Я промолчал. Абуладзе вдруг взорвался:
     --  В чем дело, не понимаю?!  Что у  вас  там, в "Астории",  случилось?
Пальму из кадки украли?
     --  Там много  чего  случилось, --  сказал я задумчиво. Абуладзе  пожал
плечами:
     -- Ну, что же, могу объяснить. В "Астории", как  всегда, не  было мест.
Но там занимал отдельный номер друг моего отца. Вот у него -- на диване -- я
и жил.
     -- Как князь? -- зло ухмыльнулся я, ощущая  вместе с тем убедительность
объяснения  Абуладзе.  Но  самое  главное  сейчас  --  где  он  был  в  день
убийства...-- Когда приступили к работе?
     -- Третьего сентября.
     -- Я хотел бы в этом убедиться.
     -- Это очень просто,--  сухо сказал Абуладзе, и по его лицу было видно,
что он начинает отдавать себе отчет в том, что я действительно следователь и
что он попал в какую-то странную историю.-- А что все-таки случилось, почему
вы меня об этом спрашиваете?
     -- Потому, что мне все это интересно  знать,--  холодно сказал я, давая
понять, что мой "интерес" -- вещь официальная, обязательная и бесспорная.
     --  Пожалуйста,--  смирился Абуладзе.--  Вот  карточки  моих больных за
третье  сентября...--  Он   лихорадочно  выдернул  из   картотеки  несколько
карточек, в которых  были видны записи, четко  датированные  "3.1Х", "3.1Х",
"3.  IX"...  Глядя  на меня, он  сказал обиженно:  --Если  вам  это нужно --
спросите у них... И еще сто человек подтвердят.
     Значит,  когда  Женя  Корецкий  подъезжал где-то  к  Симферополю, Отари
Абуладзе вел  прием пациентов.  В Москве, за  полторы  тысячи  километров от
места убийства.
     -- Это  -- алиби...-- бормотал  я, глядя на  этого  большого человека с
ласковыми  синими  глазами, с  таким милым, добрым, немного  наивным  лицом,
ощущая неожиданную радость  от того, что он непричастен  к убийству. "Не он,
не он, не он!" -- говорил я себе обрадованно, и хотя вся моя постройка уже с
грохотом рушилась,  я почему-то не досадовал.  Потом пришла  на память вроде
совсем некстати, американская пословица: "Н"|  меняйте ваших лошадей посреди
реки", но я не успел додумать, потому что Абуладзе переспросил:
     -- Алиби? Алиби?! Вы меня в чем-то подозреваетете?
     -- Нет!  Я ни в чем вас  не подозреваю, Отари Георгиевич,-- сказал  я с
удовольствием.-- Но кое-что вы мне сейчас расскажете...

     ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
     Отари Абуладзе
     Вопрос. Расскажите, как вы провели отпуск.
     Ответ. Третьего августа, после работы, я выехал Лугу. Около трех недель
я пробыл там в доме  отдыха а потом решил съездить в Ленинград, побродить по
городу,  сходить в музеи, навестить своего друга -- Женю  Корецкого. Если бы
удалось его  застать -- он  не всегда бывал  в Ленинграде. Так я и сделал. В
Ленинграде  пробыл до  30  августа  и  вместе с Женей,  которого я  все-таки
застал,  и еще  с одним товарищем  на машине Жени приехал  в Москву.  Ребята
уехали дальше, на юг, а я остался в Москве и через два дня пошел на работу.
     Вопрос, Как протекала дальнейшая поездка Ваших друзей?
     Ответ. Я не знаю. Женя обещал написать мне по возвращении. Но я от него
так ничего и не получил.
     Вопрос. А как зовут Вашего второго товарища?
     Ответ. Алексей Сабуров. Он из Тбилиси.
     Вопрос. Что представляет собой Алексей Сабуров?
     Ответ. Он немного выше меня, брюнет, со светлыми глазами, светло-серыми
или голубыми  -- точно не помню.  Лет ему  тридцать -- тридцать два. Видимо,
очень сильный: уж на что Женя силен, а когда они  мерялись силой -- кто кому
положит  руку на  столе,--  Алексей свободно  уложил его  на локоть.  И  это
несмотря на то, что у него нет двух пальцев на правой руке.
     Вопрос. Каких пальцев нет у Сабурова?
     Ответ.  Полностью мизинца  и  двух  фаланг  безымянного. На  это  сразу
обращаешь внимание при рукопожатии.
     Вопрос. Где останавливался Алексей в Ленинграде?
     Ответ.  У  своей  тетки,  которая живет  на улице Маяковского, дом  10,
квартира 26. Я хорошо запомнил адрес, потому что  сам записывал его накануне
отъезда -- мы договорились утром заехать за ним. Мы подъехали в шесть  утра,
дважды  просигналили,   и   Алексей,  буквально   минуту  спустя,   вышел  с
чемоданчиком.
     Вопрос. Почему Вы не были прописаны в гостинице "Астория"?
     Ответ. В гостинице, как всегда, не было свободных  номеров.  К счастью,
прямо  в вестибюле я встретил старого друга своего отца -- Соломатина Сергея
Евсеевича, который приехал  в  Ленинград  по  делам. Он мне  сразу предложил
разделить с ним его  номер и расходы на него. А прописывать в номере второго
человека администратор  не  желала,  номер  значится  одноместным, хотя там,
кроме кровати, был диван-кровать, на котором я и спал.

     -- Расскажите  подробно о  встрече с Корецким, с первого до  последнего
момента,-- попросил я Отари...

     ...-- Я приехал в Ленинград числа двадцать четвертого  и в тот же день,
узнав, что  Женя в  Ленинграде, пришел к нему домой. У  Евгения была большая
радость -- он только что  получил новенькую "Волгу", о которой давно мечтал.
Мы  много  времени  проводили  вместе, я  познакомился  с  невестой Жени  --
Тамарой. Однажды Женя затащил  меня на автомоторынок, около клуба Капранова,
который  служит  как  бы своеобразным  клубом  автомобилистов.  Женя  мечтал
оснастить машину никелированными зеркальцами и желтыми фарами.
     На стоянке  рядом  с  нами  стояла  "Волга"  с  тбилисским номером.  Ее
владелец --  молодой общительный  парень -- разговорился  с нами, рассказал,
между  прочим,  что  хочет  продать  свою  машину.  Я  удивился,  зная,  что
автомобили можно продавать  только через комиссионный магазин. Однако парень
объяснил, что имеет официальное разрешение ГАИ на прямую продажу машины.  Мы
познакомились. Это и был Алексей Сабуров.
     Около  полудня,  когда Женя купил  себе красивую  желтую фару и мы  уже
собирались уезжать, нашелся покупатель на машину Алексея. Они договорились о
цене и  уехали  оформлять передачу машины. Перед  этим Алексей  взял у  Жени
номер его телефона.
     Через  несколько  дней  Жене  позвонил   Алексей,  и  они  договорились
встретиться. Это было тридцатого. Я поехал  с Женей, и мы  встретили Алексея
на Большом проспекте, около кино. Алексей порадовал Женю сюрпризом: небрежно
вытащил  из  кармана  пиджака  и  бросил  на  переднее  сиденье сверточек. К
восторгу  Жени,   которого  может  понять  только  автомобилист,  в  свертке
оказалось великолепное зеркало,  новенькое, никелированное, с рефлектором  и
приспособлением для моментальной  установки  на дверь.  О  плате  за зеркало
Алексей и слышать не хотел, обиделся и сказал, что в  Тбилиси с друзей денег
не берут. Больше  того, показав толстую  пачку денег, он заявил, что намерен
как следует отметить продажу машины и поэтому  приглашает нас в ресторан. Мы
с удовольствием  приняли приглашение  этого  славного парня,  при  этом мы с
Женей договорились принять участие в расчете за ужин ресторане.
     Мы пришли в "Асторию". Настроение  у всех было прекрасное, и мы сами не
заметили, как  немножко перепили.  В  разгар ужина,  когда  все мы  были уже
"навеселе", Алексей  встал  и  провозгласил  тост  за знаменитое  кавказское
гостеприимство. Мы искренне поддержали этот тост. Тогда Алексей торжественно
пригласил нас на несколько дней к себе в Тбилиси, обещая отличный праздник в
нашу честь. При этом он, смеясь, сказал, что  сэкономит на самолете, а мы --
взамен  --   прекрасно   обкатаем  новую   машину  и  совершим  великолепное
путешествие. Поскольку  мы с Женей были в  отпуске,  мы без особых колебаний
согласились. Только наутро  я сообразил, что мой отпуск заканчивается  через
три  дня  и  я  никак  не  смогу  участвовать  в  этой поездке.  Короче,  мы
договорились выехать завтра в шесть утра.
     Так  как я объяснил  ребятам, что не могу ехать с ними  в Тбилиси, было
решено отвезти меня в Москву и уже оттуда продолжать путь на Кавказ. Алексей
все еще смеялся  надо  мной, называл "арбатским грузином" и говорил,  что он
сам в сто раз больше грузин, чем я. Часов в пять дня мы уже были в Москве. Я
предложил переночевать у меня,  но Алексей сказал, что  это нецелесообразно:
они  еще сегодня доедут до Орла. Поскольку у Жени времени было тоже в обрез,
он согласился с Алексеем, мы распрощались около моего дома, и они уехали. По
дороге   Алексей  рассказал   нам,  что   работает   механиком   в   большом
автохозяйстве. Нас  привлекли  его  открытый  общительный характер,  широта.
Видно было, что он человек опытный,  бывалый. Алексей не только артистически
водил  машину, но и  блестяще  в ней разбирался --  буквально  на ощупь,  не
глядя, он находил в ней малейший недостаток и тут же его устранял. Например,
после того как он отрегулировал карбюратор на Жениной  машине, она буквально
удвоила свою мощность. Да и вообще Алексей весьма обаятельный человек...

     Все  запуталось  окончательно.  Надо, наверное,  не  суетиться  сейчас,
подумать, куда какие ведут  пути. "Волга", проданная Сабуровым в Ленинграде.
Так-так-так. Все равно непонятно...
     -- Скажите, Абуладзе, какой номер имела "Волга" Алексея?
     -- Я не знаю. Помню только, это был номер из Грузии -- "ГФ" или "ГХ".
     -- А какого цвета была эта машина?
     -- Кофейного. Вернее, низ -- белый, а верх -- кофейный.
     -- Сообщил ли вам Алексей свой тбилисский адрес?
     -- Нет. Это было ни к чему, раз он сам ехал с нами.
     -- А откуда был покупатель "Волги" Сабурова?
     -- К  сожалению,  я не  знаю и  этого. Я лишь слышал  краем уха, как он
говорил, что у него есть срочные дела в облисполкоме. И еще -- что ему ехать
до дома на машине  часа три-четыре. Да, вспомнил:  они с  Алексеем обсуждали
вопрос -- открыта ли областная госавтоинспекция, чтобы  еще сегодня оформить
передачу автомашины...
     Я подошел к окну. Оно выходило на открытую линию Киевской ветки  метро,
внизу с  шумом  мчались электропоезда.  В кабинете повисло длинное молчание,
только доносилось звяканье инструментов, которые перебирал; на столике около
кресла Абуладзе. Прокашлявшись, он сказал неуверенно и тревожно:
     -- Можно мне... спросить?.. Я молча смотрел в окно.
     -- Слушайте!-- резко сказал Абуладзе.-- Что с ними случилось? Почему вы
молчите?
     Не оборачиваясь, я сказал:
     -- Отари... Женю Корецкого... убили...
     В   окно   ворвался,  занеистовствовал,   поднявшись   до   невыносимой
пронзительности, визг  колес встречных поездов.  Я посмотрел на  Отари  -- и
испугался:  кровь  отливала от его лица так стремительно, будто я ударил его
ножом в живот...

ЛИСТ ДЕЛА 44
     Ошибки  в  конечном итоге возможны. В  общем-то по большом счету -- вся
история  человечества  --  это  цепь преодоленных ошибок. Но я не работаю  в
Институте всеобщей истории. Я -- следователь, и каждая ошибка -- это торпеда
по моему судну. А оно и так  перегружено и  сильно  черпает бортами.  Но как
увернуться от торпед, как проложить правильный курс?
     Ведь ошибки бывают  самыми неожиданными. Вот как случилось с одним моим
приятелем,  молодым  летчиком, впервые  попавшим  в Уэлен.  Накрыл  его  там
снеговой заряд, и  целую  неделю  подряд  томился он  в  местной  гостинице,
дожидаясь   на  Чукотке   погоды.   Пока   не   высмотрел  там   хорошенькую
девушку-чукчанку.  Девушка  была  закутана  в  элегантные  меха, чрезвычайно
молчалива  и все время важно  курила трубку с длинным чубуком.  Подкатился к
ней летчик, сел рядом -- и давай  соловьем разливаться, рассказывать о своей
гордой работе. Девушка только щурила от удовольствия глаза и  снисходительно
кивала головой. Потом  выпили спирту,  закусили шоколадом. И заиграла в моем
приятеле молодая  кровь -- полез к ней целоваться.  Девушка спокойно встала,
отпихнула полярного аса и невозмутимо сказал: "С ума сосел! Я -- не девка, я
-- охотник!"
     Может быть, и  я две недели подряд  ухаживаю за  охотником? Отпал Отари
Абуладзе,  появились серьезные  сомнения  в том, что  к  убийству  причастен
Сабуров.
     ...Но так или  иначе  Сабуров  --  единственный известный  мне человек,
который был с Корецким на участке маршрута  Москва--Крым. Найти, срочно надо
найти  Сабурова.  У  меня  есть несколько путей,  ближайший  -- его тетка  в
Ленинграде, на ул. Маяковского...

     В ЛЕНИНГРАДСКИЙ УГОЛОВНЫЙ РОЗЫСК
     22 сентября, No 35/с
     Прошу  срочно  установить  жильцов   квартиры   26  дома  10  по  улице
Маяковского.
     Под  благовидным предлогом необходимо проверить, какое отношение к  ним
имеет некий Алексей Сабуров.
     Прошу  также выяснить по дому, не  проживал  ли  в указанной квартире в
период с 25 по 30 августа высокий черноволосый мужчина лет 30 -- 32 (приметы
Сабурова), не  держал ли этот  мужчина во дворе дома или около него  "Волгу"
кофейно-белого цвета с грузинским номером ("ГХ" либо "ГФ").
     Справка: Сабуров подозревается в причастности к убийству  Корецкого  Е.
К. Имеются сведения, что по указанному адресу проживает тетка Сабурова.
     Следователь.

ЛИСТ ДЕЛА 45
     В коридоре я встретил знакомого оперативника --  Сашку  Савельева.  Его
рыжие вихры, как всегда, стояли дыбом.
     -- Ты чего сгорбился, как верблюд?-- заорал он мне издали.
     Я пожал плечами...
     -- Дела...
     -- Ха! Удивил! А у кого их  нет?  Я вон сам весь  в заботах.  С утра до
ночи ношусь...
     -- Нам с тобой легко носиться -- мы  же тощие. Л тощие -- они жилистые,
живут долго.
     -- Это не скажи! Пока толстый похудеет, тощий сдохнет!
     -- Да ну тебя!-- я махнул рукой и пошел.
     -- Постой, постой!-- остановил меня Сашка.-- Ты что, с женой поругался?
     -- А что?-- удивился я.
     -- Я  ее неделю назад в Гаграх видел. Побеседовали за то, за это, а про
тебя она -- ни мур-мур.
     -- Да нет, не  ругались. Просто  она у меня сознательная:  знает, что я
весь при исполнении служебных и говорить об этом с посторонними нельзя.
     -- Какой же я посторонний?-- обиделся Сашка.
     --  Ты  мне вот скажи  лучше -- ругается на  тебя жена, когда ты поздно
домой приходишь?
     -- Так она же у меня сейчас в деревне!
     -- А зачем ты тогда поздно приходишь?
     Сашка  очумело  посмотрел  на  меня.  Я  прищемил  двумя  пальцами  его
мясистый, картошкой, нос, сказал:
     -- Пишите письма,-- и пошел в аппаратную.
     ...Мне просто позарез нужен этот Сабуров. Он должен много знать, он был
где-то  близко-близко у финиша. Надо обязательно найти  его. Пожалуй, скорее
всего -- через госавтоинспекцию. Там обязательно регистрируют все операции с
машинами.

     Исх. No 71/с
     22 сентября
     ЧРЕЗВЫЧАЙНО СРОЧНО
     СЛЕДСТВЕННОЕ
     ЗАПИСКА ПО "ВЧ"
     В два адреса:
     1. ГАИ гор. Тбилиси.
     2. ГАИ Ленинградской обл.
     Прошу срочно проверить  по учетам госавтоинспекции  факт продажи в гор.
Ленинграде "Волги" комбинированной  окраски (верх -- кофейный, низ -- белый)
жителем  города Тбилиси Алексеем Сабуровым  (предположительно)  в  период  с
двадцать шестого по тридцатое августа сего года.  По ориентировочным данным,
машину   приобрел  житель  Ленинградской  области.  В  положительном  случае
сообщите установочные данные Сабурова.
     Следователь

ЛИСТ ДЕЛА 46
     С утра дождь немного угомонился. Я шел  не спеша по Страстному бульвару
и смотрел,  как все  больше  редеют кроны деревьев, все толще  красно-желтый
ковер на земле. В конце бульвара, на детской площадке, где с визгом бегали и
боролись малыши, я присел  на скамейку.  Худенькая, прямо прозрачная девочка
хотела отнять у толстого лобастого  пацана его ведерко. Парень ухватился  за
дужку обеими руками, сопел,  пускал носом пузыри, но  ведро не давал. Поняв,
что ведра ей не получить, девочка горько заплакала. К ней  подбежала молодая
женщина, обняла девчушку и сказала:
     -- Людочка, ну почему ты плачешь? Ты же не права! Это ведь его ведерко.
Правда?
     -- Я же не насовсем... Я просто хотела немножко тоже поносить ведро...
     Женщина усмехнулась:
     -- Но ведь  у тебя дома есть ведерко. А  каждый  ребенок  должен носить
свое ведро. Правда?
     Потом помолчала и задумчиво сказала:
     -- Вообще каждый должен в жизни носить только свое ведро.
     Я встал и пошел на Петровку. Ведь каждый должен носить свое ведро...

     Исх. No 03/сл МОСКВА, СЛЕДСТВЕННОЕ УПРАВЛЕНИЕ
     23 сентября
     На ваш No 71/с от 22 сентября.
     ЗАПИСКА ПО "ВЧ"
     Сообщаю,   что   с  26   августа   по  настоящее  время   Ленинградской
госавтоинспекцией  официальных  сделок  по  продаже  автомашины  "Волга"  из
Тбилиси в Ленинградскую область не оформлялось.
     Старший инспектор госавтоинспекции
     Ленинградской области
     майор милиции Перегудов

ЛИСТ ДЕЛА 47
     Теперь у меня болтались без адресов уже две машины. Получилась неплохая
задачка из серии анекдотов про психов: "Первый автомобиль выехал из пункта А
в пункт Б. Второй поехал ему навстречу -- из Б в А.  Поскольку они никуда не
прибыли, спрашивается вопрос -- какого черта они вообще поехали?"
     Непонятно,   непонятно.   Как  много   непонятного!   Когда  я  окончил
университет, моя мать, считавшая, что лучше старых  вещей  не бывает ("разве
сейчас  такое   где-нибудь  купишь?"),  перелицевала   для   меня  отцовский
бостоновый костюм. Я пришел в нем на работу, гордый до невозможности. Старый
оперативник Панов хмуро сказал:
     -- Дай-ка посмотреть товарец...
     Я заалел от удовольствия, но Панову сказал небрежно, с достоинством:
     -- Да что там, пустяки...
     Панов  потер между пальцами материал, ковырнул ногтем верхний карманчик
на правой стороне пиджака, поцокал языком и завистливо сказал:
     -- Хорош костюмец. Послушай, а третьей стороны у него нет?
     Я вспомнил об  этом  потому, что,  читая сообщения из Тбилиси, понял: у
моей версии может быть еще одна сторона...

     Исх. No 16/сл МОСКВА, СЛЕДСТВЕННОЕ УПРАВЛЕНИИ 23 сентября
     На ваш No 71/с от 22 сентября
     ЗАПИСКА ПО "ВЧ"
     Алексей  Сабуров  в  числе владельцев личных автомашин  не значится.  В
указанный Вами период сделок  по продаже автомашин из Тбилиси в Ленинград не
зарегистрировано.
     Для сведения  сообщаю, что  Тбилисской милицией разыскивается  кофейная
"Волга" No  ГХ-34-52,  похищенная  22 августа с/г с техталоном М X 765354 на
имя РАБАЕВА М. С.

     ...Нет,  этот квант информации  ничего  не  разъяснял  в моей проблеме.
Наоборот, не  решив мои задачи,  он добавил к ним свою -- задачу о  кофейной
"Волге"  Рабаева.  Хотя,  как  говорит  один  мой  ученый  друг,   появление
непредвиденных  вопросов  при  исследовании  проблемы -- прогрессивно.  Даже
несмотря на усложнение поиска. Ну-ну...

ЛИСТ ДЕЛА 48
     Оставалась  еще малюсенькая зацепка -- адрес тетки Алексея Сабурова,  у
которой он жил в Ленинграде. Правда, рассчитывать  на такие точки опоры  так
же  рискованно, как  на горной осыпи  ставить ноги куда попало.  Вмиг  можно
загреметь вниз.
     А была ли тетка? Будь на свете такая  тетка,  многое сразу  бы стало на
свои места. Но если  Корецкого действительно убил  Алексей, то  вряд  ли  он
оставлял бы за собой такие маршрутные стрелы.
     Я  сидел  в  кабинете и раздумывал над  всем  этим,  когда  вошел Сашка
Савельев и протянул бланк:
     -- Тебе телеграмма из Питера.
     Я читал сообщение, а Сашка сидел на стуле верхом и разглагольствовал:
     -- Старик, я вот слышал в передаче по радио, что если человек от злости
краснеет,  то он становится сильнее, а если бледнеет  -- то  слабее.  Как ты
думаешь...
     Я  заглянул  в  маленькое зеркальце  на  стене. Белый  я был.  Белый  с
синевой, как прокисшее снятое молоко...

     ТЕЛЕГРАММА
     Сообщаю,  что по  адресу:  Ленинград, ул. Маяковского  десять  квартира
двадцать шесть проживают Демидов Павел Григорьевич семидесяти двух лет и его
внучка Ира четырнадцати лет тчк Сабуров родстве не состоит им неизвестен тчк
     Человека  названными приметами также  "Волги"  грузинским номером  доме
никто не видел тчк
     Инспектор Ленугрозыска Леонидов

ЛИСТ ДЕЛА 49
     Вот  и все.  Замкнулось  следующее  кольцо  поиска.  Эх, мне  бы своего
Вергилия  на этих дьявольских кругах!  Тем  более что  с таким экскурсоводом
легче  оправдываться  у начальства.  Ладно,  спасибо хоть, что  я,  как  тот
пассажир, не еду вообще в другую сторону.
     Человеку  без интуиции работать следователем нельзя. Я, например, в это
искренне верю. Потому что  по-своему толкую это слово. Интуиция --  вовсе не
внутренний голос,  безотчетно  диктующий нам поступки.  Интуитивность -- это
способность  мгновенно  произвести  в  микроминиатюре  анализ  обстановки  и
принять  решение.  А   хороша  у  человека  или  плоха  интуиция  --  просто
определяется его способностью быстро анализировать информацию.
     Следователь должен уметь мгновенно, буквально в одно касание, оценивать
факты  -- как  пилот  сверхзвукового  истребителя на  ощупь  управляет всеми
бесчисленными кнопками, ручками и рычажками в своей кабине. Иначе достаточно
будет  один раз ошибиться,  и  дело свалится  в  необратимый штопор. Вот эта
быстрота и точность оценки -- по-моему, и  есть интуиция. А разговоры насчет
внутренних голосов и подсознательных настроений -- бред сивой кобылы в ясный
день. Если  нечего анализировать, то и никаких голосов внутренних не  будет.
Поэтому, когда  такие голоса появляются во мне, я стараюсь извлечь их наружу
и распотрошить, как студент лягушку.
     Вот  и  сейчас я  уже вроде точно  знаю, что  Сабуров  продал  машину в
Ленинграде --  а ГАИ утверждает,  что  не  было  этого;  знаю,  что  Сабуров
останавливался у тетки в Ленинграде -- а Леонидов телеграфирует, что тетки в
природе не существует и "тчк"; знаю,  что Сабуров --  обаятельный парень,  а
Женя  Корецкий -- убит!..  Внутренний  голос начинает твердить мне,  что без
Сабурова здесь не обошлось.
     Но  чтобы  не  вводить  свою  замечательную  интуицию  в  искушение,  я
предпочитаю  надежную  информацию. Мне нужно знать точно: кто он такой, этот
Сабуров?..

     Исх. No 81/с 23 сентября
     В ТБИЛИССКИЙ УГОЛОВНЫЙ РОЗЫСК
     СПЕЦТЕЛЕГРАММА
     Связи  делом  убийстве  Корецкого  срочно  установите Тбилиси  личность
Алексея  Сабурова  зпт  возможно  работающего  механиком  автохозяйства  тчк
приметы Сабурова  рост 186--188 см  брюнет зпт глаза светлые  зпт серые  или
голубые с  отчетливым темным зрачком зпт на  правой кисти  нет мизинца части
безымянного пальца тчк
     При  обнаружении  Сабурова  немедленно   сообщите  его  координаты  зпт
компрометирующие материалы зпт данные о продаже им автомашины тчк
     Случае установления лица другой фамилии зпт по вышеуказанными приметами
также информируйте нас тчк
     Следователь.

ЛИСТ ДЕЛА 50
     Вечером заглянул  Саша  Савельев --  уже  в кепке, в  плаще -- собрался
домой. Я сказал ему:
     -- Садись, Сашка, может быть, вместе чего-нибудь надумаем.
     Видно, очень уж  не хотелось ему торчать здесь  еще неизвестно сколько.
Но он браво тряхнул рыжим чубом.
     -- Давай.  Может быть,  надумаем. Мне  эта  работа  непривычна, поэтому
особенно приятна. Что-нибудь в стиле покойного В. Я. Кляцкина?
     -- Какого Кляцкина?-- не понял я.
     -- Это сидел  я  как-то в одной  веселой  квартирке  три  дня.  Да-а. В
засаде,  значит, сидел и помирал  эти  три  дня от тоски, потому что во всем
доме смог найти одну-единственную книжку -- сборник  шахматных этюдов. Ну, я
и  стал  ее  прорабатывать, хотя  в  шахматы играть не умею.  Сплошь цифры и
латинские буквы --  ничего  не понятно.  И  во всей  этой абракадабре  вдруг
нахожу такую  фразу:  "Этот совершенный по своему остроумию и изяществу этюд
решен  в стиле покойного  В. Я.  Кляцкина". И -- восклицательный  знак после
цифири. Вот тут  меня охватила  жуткая зависть к покойному В.  Я.  Кляцкину,
который  умел  из  одних  цифр  и  букв  составлять  "совершенные по  своему
остроумию и изяществу этюды"...
     ...В  начале  восьмого пришла телеграмма  из  Тбилиси. Я прочитал ее  и
растерялся.  У меня появилось такое  ощущение,  будто все вокруг  меня стали
говорить в десять раз быстрее обычного, и слова, события  слились в какой-то
мелькающий,   бормочущий  непонятный   визг-вой.   Я   пытался   остановить,
затормозить их нелепый ненормальный бег,  чтобы  рассмотреть, понять, как-то
объяснить.

     No 29/сл 23 сентября 19-05
     ТЕЛЕГРАММА
     Нами установлен Сабуров  Алексей  Степанович зпт 1927 года рождения зпт
инженер зпт проживает Руставели пятнадцать квартира четыре тчк Автомобиля не
имеет  тчк Сообщенным  приметам  не  соответствует тчк  Материалы задержания
Сабурова Риге зпт объяснения Сабурова зпт  письмо Косова  высылаю авиапочтой
тчк
     Замначотдела угрозыска Манчадзе

     ...Телеграмма  эта  была  словно  опечатанный сургучом  пакет. Там,  за
печатями, для меня  была  еще тайна,  которая умрет сразу  же, как только  я
сломаю  эти хрупкие коричневые нашлепки.  А может быть,  тайна, и умерев, не
скажет, почему Сабурова задержали в Риге?  И почему не совпадают  приметы? И
кто такой Косов? И о чем он пишет Сабурову?.. Нераспечатанное письмо  всегда
наполнено большими ожиданиями...
     --  Ну,  что ты?-- недоуменно  спросил Сашка, заглянув в  телеграмму.--
Подумаешь,  приметы... Главное, что он  нашелся,  этот твой Сабуров! Пошлешь
туда следственное поручение -- пусть товарищи его допросят хорошенько...
     -- Да ты что, Савельев? -- взвился я и покрутил пальцем около виска. --
Совсем того? Кто же это может, не зная дела, его допрашивать?  Его  так  там
допросят...
     В  каком-то неистовом  возбуждений я носился по  кабинету,  лихорадочно
бормоча:
     --  Сабуров!..  Сабуров!..  Его я  должен допрашивать  с а м!..  Так...
Только так... Исключительно так!.. И никаких посредников! Жамэ, что означает
черта с два, дорогой мой Савельев...

     Иск. М 82/с 23 сентября 20-50
     В ТБИЛИССКИЙ УГОЛОВНЫЙ РОЗЫСК
     ТЕЛЕГРАММА
     Высылки материалов воздержитесь вылетаю
     Следователь.


Тбилиси

ЛИСТ ДЕЛА 51
     Девушка-стюардесса  легко  потрепала меня  за  плечо,  и  я, дернувшись
спросонья, схватился за свой чемоданчик, который прижимал  к стенке  рукой и
боком. Салон самолета был уже пуст.
     -- Просыпайтесь, товарищ,-- сказала девушка.-- Тбилиси.
     -- А я не спал,-- сказал я неуверенно. Девушка усмехнулась:
     -- Я это заметила.
     Мне стало неловко, и я сообщил доверительно:
     --  Совестно  признаться,  но это  у меня от страха. Стюардесса подняла
палец и сказала тренированным "радиоголосом":
     -- В автокатастрофах ежегодно погибает...
     --  Знаю, знаю,-- перебил я. -- В двенадцать  раз больше...  И  еще  --
паровоз тоже может с рельсов свалиться... Я вот насчет того, чтобы без жертв
совсем, пешком бы, а?
     -- Ну, попробуйте на обратном пути,-- обиженно-лукаво сказала девушка.
     -- Если будет время...-- и я засмеялся.
     Я вышел на трап и  стал  спускаться. Неподалеку  громадный  автотягач с
натужным ревом тащил к старту длинную серебристую рыбину самолета, и  я было
загляделся  на эту мощную впечатляющую  процессию, но траповодитель закричал
мне снизу:
     --  Эй, пассажир дорогой, товарищ, пешком пойдешь  или на  трапе хочешь
ехать, э?
     Прыгая через ступеньку, я спустился на поле и направился к аэровокзалу.
     Транспортный двор автокомбината был  огромен. Такой  же, наверное,  как
летное   поле.   Повсюду,  увеличивая   сходство,   маневрировали   огромные
тяжеловозы,  и  в  воздухе  плавал  неумолчный  надсадный грохот, из рупоров
неслись радиоуказания диспетчера, и для полноты картины, кажется, не хватало
только самолетов.
     Я  остановил  пробегавшего  мимо  меня  шофера  и  спросил,  где  найти
Сабурова.  Шофер сразу указал  на  рослого  человека  в  спецовке,  который,
держась правой рукой за руль гигантского трейлера, стоял на подножке кабины.
Я направился  к нему, напряженно вглядываясь в  мощную  кисть его  руки,  но
пальцев, кроме большого,  не было  видно -- ладонь  плотно обхватила баранку
руля.
     Неожиданно трейлер окутался сизым облаком  выхлопа и с ужасающим  ревом
начал двигаться задним ходом, с каждым мгновением набирая скорость. Описывая
большую  дугу,   грузовик  мчался  к  ровной  шеренге  таких  же   гигантов,
выстроившихся у  стены  автобазы.  Я  со  страхом  втянул  голову в плечи --
столкновение  было неизбежно.  Но в  последний момент трейлер аккуратно, как
затвор в пистолет, влетел в  крохотный промежуток между двумя  машинами, еще
раз окутался сизым дымом и затих. Сабуров соскочил с подножки.
     "Вот   он,  "классный  автомеханик  Сабуров",--  подумал  я,   вспомнив
искаженное ужасом, бумажно-белое лицо Отари Абуладзе, мучительный визг колес
вагонов метро за его окном, слова: "...этот обаятельный  парень артистически
водил машину...".
     "Артист..." -- пробормотал я и ощутил, как рубчатая насечка пистолетной
рукоятки греет ладонь. "Артист"... Я подошел ближе и тихо окликнул:
     -- Сабуров!..
     ...--  Мне  это  уже  надоело,  черт  побери!  Да,  я  Сабуров, Алексей
Степанович!--  Сабуров  в  ярости метался по  тесной  застекленной  клетушке
диспетчерской.-- Я  уже  уплатил штраф! Так нет  же: раз допрашивают, другой
раз,  третий...--  Сабуров  остановился  и  начал  загибать пальцы на  своей
огромной руке. Сидя за столом, я еще раз внимательно посмотрел на его пальцы
-- все они были на месте.
     ...--  Вы  понимаете,  что  это не  преступление!--  продолжал  кричать
Сабуров.-- Это  нарушение,  в худшем  случае!  И, может  быть,  не потерял я
вовсе, а их украли!..
     -- Да вы успокойтесь.
     -- А чего  мне успокаиваться!  Один раз опозорили на весь автокомбинат,
так нет -- снова вызывают!.. А теперь вы явились...
     Я выжидал, не хотел переходить в атаку, поэтому флегматично бросил:
     --  Первый  раз  прощается,  второй  -- запрещается,  а  на  третий  --
навсегда...
     -- Что-о?-- очумело переспросил Сабуров.
     --  Да так, считалочка  есть такая детская,-- миролюбиво сказал я.-- Вы
мне лучше расскажите все  с самого начала, а я постараюсь, чтобы  вам больше
не морочили голову.
     Сабуров присел на край стола.
     -- Вызывают меня, значит, в отделение милиции и говорят: "Вы что же это
по  ресторанам хулиганите?"  Я, конечно,  большие глаза: да вы что, товарищи
дорогие?   "Нечего  ягненком  прикидываться,--  говорят,--  знаем  про  ваши
художества  в Риге".  В какой Риге?  Я  сроду  там не был. Смеются:  "Умеете
хулиганить на расстоянии?" И дают "телегу" из Риги, из тамошней милиции...

     No 2232/3 14 сентября
     В УПРАВЛЕНИЕ МИЛИЦИИ ТБИЛИССКОГО ГОРИСПОЛКОМА
     Сообщаем, что механик  Сабуров Алексей Степанович, житель  гор. Тбилиси
(ул. Руставели,  15,  кв.  4), находясь 13  сентября с/г в рижском ресторане
"ПЕРЛЕ" и будучи в  нетрезвом состоянии, совместно с гражданином Ивановым П.
К. учинил пьяный дебош:  громко  скандалил,  выражался нецензурными словами,
замахивался на Иванова бутылкой.
     При доставлении в милицию  Сабуров успокоился, заявил, что осознал свои
неправильные  действия,  в связи с  чем мы  сочли  возможным на  первый  раз
ограничиться штрафом.  Сообщаем об изложенном  для  принятия к  Сабурову мер
общественного воздействия по месту его работы.
     Заместитель начальника 7-го отделения милиции
     гор. Риги капитан милиции
     Касюлайтис

ЛИСТ ДЕЛА 52
     Сабуров размял папиросу, прикурил, пустил в окошко толстую струю синего
табачного дыма. Как будто снова  свой трейлер  завел, подумал я, а он сказал
устало:
     --  Ну, и вот, общественные меры.  Я им тогда говорю: недоразумение все
это, вы уж подождите с  общественными-то мерами. Вы, говорю, лучше выясните,
может, это какой-то жулик с моими документами фокусничает...
     -- А почему с вашими документами?
     --  Да у меня в августе все документы пропали, вместе с  бумажником. Не
то потерял,  не то в  автобусе  сперли... Ну, заплатил  я, значит,  штраф  и
получил  новый  паспорт.  А  со  старым,   наверное,   разгуливает  какой-то
проходимец. Вы  бы нашли  его поскорее, а то он снова где-нибудь напьется...
меня же опять в милицию потащат.
     -- Постараемся,-- заверил я.
     -- Постарайтесь,-- попросил Сабуров и вдруг  спохватился:-- Да, чуть не
забыл, черт... Мне теперь  какой-то шизофреник письма шлет. Требует, чтобы я
отдал  ему  какие-то документы.  На  проданную машину. Черт-те что:  у меня,
кроме  сотни  вот   этих  громил,  --  Сабуров  кивнул  в  окно  на  шеренгу
трейлеров,-- других никогда не было. А уж "Волги" и подавно...
     -- Простите,-- перебил я.-- Я не совсем вас понял?..
     -- А тут и понять ничего нельзя.-- Сабуров достал из кармана два смятых
листка бумаги.-- Просит, чтобы я выслал  ему технический паспорт. Одно слово
-- чудеса!..

     Уважаемый Алексей  Степанович!  Машина  моя в  полном порядке, и  я  ею
доволен.  Однако мне препятствует ее использовать то, что она до  сих пор не
оформлена. Ведь Вы обещали прислать техпаспорт с оформлением не позже пятого
сентября, сегодня уже пятнадцатое сентября, а от Вас ничего нет. Я тем более
тороплюсь,  что собираюсь  в  отпуск. Поэтому прошу не медлить,  а  сразу же
оформить  на меня машину  и выслать мне бумаги. Очень прошу  не задерживать,
ведь мы же обо всем договорились!
     15 сентября. Косое.

     -- Ага, -- пробормотал я. -- Кое-что проясняется, Алексей Степанович, а
конверт от письма где?
     -- А что -- надо?-- смутился Сабуров.-- Вот, чертовщина! Я его выбросил
-- на кой он мне?
     Видимо, на моем лице было написано огорчение столь  явное,  что Сабуров
смутился еще больше, широко развел огромные ручищи и сказал виновато:
     -- Я ж не знал... Я бы сберег, ей-богу...

ЛИСТ ДЕЛ А 53
     Мой  школьный  учитель Коростылев  говорил: "Не употребляйте всуе слово
"итак". Это важное слово, ибо содержит в себе моральные обязательства -- оно
всегда  должно  свидетельствовать  об  окончании  существенного  жизненного,
трудового или ораторского периода..."
     Я  не  могу сказать  "итак"...  Никакого  существенного  периода  я  не
закончил.  И  ничего  существенного  не  узнал.   Просто  человек,  который,
по-видимому,  убил Женю  Корецкого,  снова стал  бесплотным,  исчезнув,  как
дождевая капля в реке. Я  уже было стал привыкать к нему, охотно называл его
Сабуровым,  представлял  себе часто его  внешность, чтобы  он стал телесным,
объемным, чтобы он превратился в реального врага. С  которым можно бороться,
которого можно ненавидеть. Ведь сейчас возникает странная коллизия--если  он
убил  впервые  и больше  не намерен этим заниматься,  то  он  может навсегда
исчезнуть  из  поля  зрения.  Если  он  пойдет  на  новые  преступления,  то
обязательно оставит следы, и мы, скорее всего, его поймаем и воздадим полной
мерой. Но ценой  этого  возмездия станут еще несколько  человеческих жизней.
Умрут несколько безвинных людей, которые сейчас, наверное, весело смеются, о
чем-то  мечтают,  кого-то  любят.  И не  знают, что смерть пустыми  мертвыми
глазами уже смотрит им в затылок...
     В горотдел милиции я пришел вечером.
     -- Боюсь, что этому Косову не видать техпаспорта,-- сказал я начальнику
угрозыска,  пожилому подполковнику  с иссиня выбритыми щеками  и  маленькими
щегольскими усиками.-- После того как ваш  Сабуров остался без документов, в
Ленинграде  всплыл  его  двойник.  Он-то  и продал  Косову  машину от  имени
Сабурова.
     --  Но ведь у Сабурова никогда  не  было машины,  --  резонно  возразил
подполковник.
     --  Об  этом  и речь.  Значит,  "двойник"  продал  ч  у ж  у ю  машину:
кофейно-белую "Волгу".
     --   Кофейную  "Волгу"  украли   двадцать  второго  августа  у  доцента
Рабаева,-- задумчиво сказал подполковник.-- Помните, вам сообщали? И  до сих
пор она не разыскана.
     --  Да-да. Возможно,  что  "двойник"  продал Косову именно эту  машину.
Возьмем  ее на заметку. Но главное начинается дальше.  "Двойник"  выезжает с
Корецким  из  Ленинграда. Вскоре  Корецкого  находят  убитым, а  его  машина
бесследно исчезает. Еще через несколько  дней дебошир, задержанный в рижском
ресторане, предъявляет паспорт... на имя Сабурова. Вот, пожалуй, и все.  А с
общественным порицанием Сабурову вы поторопились, мне кажется.
     --  Так ведь из Риги бумага пришла,-- сделал слабую попытку оправдаться
подполковник...
     --  Бумага...-- сказал я  без  особого сочувствия.--  Бумага... Человек
главнее бумаги...
     Все,  больше никакого  Сабурова  для  меня нет.  Есть  Бандит,  который
здорово  "засветился"  в  Риге  и  которому  написал письмо Косов  в наивной
надежде  получить документы ворованной  "Волги",  Сейчас у  меня  два  пути:
искать Косова или ехать в Ригу. Но Косов, даже если я его разыщу, даст очень
мало.  Косов  -- этап пройденный, больше  этого липового "Сабурова" он  и  в
глаза не увидит. Нет, надо ехать в Ригу. Там наверняка что-нибудь  еще можно
найти.
     Я  заполнил  бланк   телефонограммы  и   побежал  на  четвертый   этаж.
Перескакивая по серым бетонным  ступенькам, я  вспомнил одну из  мрачноватых
сентенций учителя  Коростылева: "Не катайтесь на перилах, дети, берегите их,
ибо это сооружение делает наше падение с лестницы проблематичным..." Эх, где
бы достать перила для своей жизненной лестницы?..

     В ЛЕНИНГРАДСКИЙ ОБЛУГРОЗЫСК ТЕЛЕФОНОГРАММА
     No 90/с
     Из новых материалов следствия усматривается, что фамилия разыскиваемого
нами покупателя кофейно-белой "Волги" весьма вероятно Косов.
     При установлении этого лица прошу:
     1. Подробно допросить его о всех обстоятельствах покупки "Волги".
     2. При наличии  у покупателя  каких-либо  документов  на эту  машину --
срочно подвергнуть их криминалистической экспертизе  на предмет установления
подлинности.
     3. Осмотреть купленную  им машину  и  зафиксировать  номера  двигателя,
кузова и шасси, а также государственный регистрационный номер.
     Ответ шлите в адрес Городского отдела милиции Риги.
     Следователь

     ...Значит, решено  -- еду  в Ригу. Интересно, сколько  же мне  мотаться
еще? Конца  и края не видно. И почему-то вспомнил  слова Сашки Савельева: "А
про тебя жена -- ни мур-мур"...
     Я вышел на улицу, постоял, раздумывая, куда бы мне податься в последний
вечер.
     Стоял, думал-думал,  пока не  понял, что  идти  мне  некуда.  У входа в
метро,  несмотря  на  дождь,  ждали своих девушек  молодые  люди с грустными
осенними  букетами.  А  самим  им  было  весело,  они  так  много  ждали  от
сегодняшнего вечера!  Где-то в парке  играла негромко музыка, шаркали шинами
по лужам такси. Неоновые огни отсвечивали в низких облаках, и облака от этих
огней были красные, угрожающие.
     Я  дошел  до  почтового  отделения,  взял бланк телеграммы  и  написал:
"Наташа, закончу  дела, пошлю  все к чертям. Без тебя  мне очень худо.  Хочу
быть  всегда с тобой.  Все  еще  будет прекрасно. Напиши мне  письмо в Ригу,
горотдел милиции".
     Девушка-телеграфистка посмотрела мельком бланк.
     -- Ругаться по телеграфу нельзя,-- сказала она.
     -- А я и не ругаюсь.
     -- Вы написали "все к чертям".
     -- Разве? Это я про плохих людей.
     -- Я их не знаю, и все равно нельзя.
     -- Я  их тоже не знаю,-- покачал я головой. Девушка  взглянула на меня,
как на сумасшедшего. Я взял из ее рук бланк и почти все вычеркнул. Осталось:
"Наташа, без тебя мне очень худо. Напиши мне в Ригу".
     -- С вас пятьдесят пять копеек.
     -- За любовные послания надо брать дороже. Как за "молнии"...


Рига

ЛИСТ ДЕЛА 54
     Я  открыл  глаза  и снова  зажмурил веки,  подумав,  что  сон  все  еще
продолжается.  Потом приоткрыл  один глаз. На нижней полке сидел поп. Ну да,
самый  обычный священник -- в черной рясе,  с красивыми длинными волосами  и
серебряным наперсным крестом.
     Поп взглянул на меня и, увидев мой приоткрытый глаз, заулыбался:
     --  Крепкий  сон -- признак чистой совести и нормальной  физиологии, --
весело сказал он. -- Когда я сел в Ржеве, вы уже сладко почивали.
     Я пробурчал ехидно:
     --   А   разве  церковь   признает   физиологию?   Священник   улыбался
добродушно-снисходительно:
     -- Мой друг, у вас на лице написано, что сейчас вы спросите меня, почем
опиум  для народа  и  почему  факты  из  Бытия  не  соответствуют фактам  из
Экклесиаста.
     Это меня рассмешило, но все равно я настроился к нему враждебно. Потому
что есть такая  примета: если встретил  попа -- дороги не  будет. А в плохие
приметы я не то чтобы верю, но отношусь  к  ним с опаской. Тем более что мне
очень нужна  была  хорошая  дорога.  Обязательно.  Поэтому  я  промолчал.  И
потрогал задний карман -- на месте ли пистолет. Черт их знает, этих попов --
темные  люди,  обманом  живут.  И лицо  у  меня  при  этом,  наверное,  было
злобно-глупым.
     Потому что он сказал:
     -- К людям надо добро относиться, с верой и они возвращают добро и веру
сторицей,-- и стал прихлебывать из стакана горячий чай.
     Свесив сверху голову, я задиристо спросил:
     --  По-вашему  выходит, что  люди только  у вас могут  получить добро и
веру. Так, что ли?
     -- Это слишком вольное толкование моих слов.  Безразлично,  где человек
может получить добро и  веру -- в  храме господнем или  в агитпункте. Важно,
чтобы получил и с благостью употребил.
     --  Ну, эти сказки я слышал,--  махнул  я рукой.--  Добро и вера  -- не
бакалейные товары и где попало их не получишь.
     -- Между прочим, и бакалею где попало не получишь,-- сказал поп.
     -- Чего, чего?-- я стремительно привстал на полке и ударился затылком о
потолок.
     Священник еле заметно ухмыльнулся и снова кивнул:
     -- Да-да. Рис в керосиновой лавке не получишь.  А если получишь, то рис
будет с запашком.
     Потирая охотно набухавшую шишку, я торжественно воздел руку:
     -- Вот именно! Добро и вера с душком -- кому они нужны?
     Священник пожал плечами:
     -- Есть же общечеловеческие представления о  добре. О добре без запаха.
Потому  что   человек  вообще  добр.  И  сказано  в  Писании:  "Зло  сердца,
человеческого от юности его".
     Спор был какой-то бессмысленный, без точных позиций. Да и понимаем мы с
ним все по-разному. Мне стало досадно, что поп, как в теплой ванне, купается
и струях .своего альтруизма, а я, получается, какой-то бес злобный,  нелюдь.
И я сказал:
     -- Чтобы рассуждать о добре, надо узнать полную меру зла. Вы ведь грехи
людские созерцаете и отпускаете. Вам-то что -- не жалко. А мне за них карать
приходится,  если есть состав преступления. Потому что я считаю,  если  один
другого ударил по левой щеке, то  не надо подставлять  правую, а  надо  дать
хулигану два года. А вам ведь не  жалко, если он врежет ближнему  своему  по
правой и добавит еще ногой по заднице, то есть, прошу  прощения, по чреслам.
Первому вы грех отпустите,  а  второго утешите. Поэтому вы --добрый, а  я --
злой. Вот и получается  --  у  вас десять заповедей,  а у меня --  уголовный
кодекс.
     -- Хм, у вас же есть это, как его, моральный кодекс...
     -- Да, есть. У нас есть-- и подчеркнул "у нас".-- Но он адресован людям
по-настоящему добрым или тем,  которые еще могут стать добрыми. А есть среди
людей  такие, что  их уже ничем не  убедишь  и  никак не перевоспитаешь. Вот
они-то, а не какой-то  мифический диавол, и есть враги  человеческие.  И уж,
конечно, мы им пощады не даем.
     -- Как я понимаю, вы, молодой человек,-- юриспрудент?
     Я кивнул, усмехнувшись про себя: "Сашку Савельева буду  теперь называть
юриспрудентом". Поп грустно посмотрел на меня:
     -- Характер работы в известной мере ожесточил вас против людей...
     -- Опять двадцать пять! Да почему же против людей?!
     -- Потому  что только  Всевышний может  понять и простить  человеческие
прегрешения, ибо сам есть источник доброты!
     -- Враки! -- взбеленился я.  -- Человек! Человек  -- источник  доброты!
Поэтому  для  человека  нетерпимо,  когда доброту и веру топчут  в  грязь  и
кровь...
     Поезд подходил к Риге.
     Господи, неужели я действительно ожесточился против людей?..
     В помещении дежурной части седьмого отделения милиции было тихо, лишь в
открытую  форточку  окна  врывался  частый  монотонный  шепот  дождя  да  из
ленинской  комнаты  доносилась  фраза  песни,  которую кто-то  разучивал  на
аккордеоне:  "Пусть  всегда  будет  солнце...  Пусть  всегда будет...  Пусть
всегда...".
     Дежурный внимательно смотрел на меня,  прижмурив  один глаз, и я не мог
понять,  слушает  он  меня  или  аккордеон.  Был  он  невозмутимо   спокоен,
чрезвычайно  толст,  и казалось, будто китель  не  лопается  на  нем  только
потому, что дежурный никогда не двигается с места.
     -- Помните? -- спросил я нетерпеливо.
     --  Помню,--   кивнул  дежурный  и,   наклонив  голову,  прислушался  к
аккордеону. -- Снова наврал. Эх, артисты...
     Аккордеонист старался изо всех сил. "Пусть всегда будет..."
     Дежурный  с  неожиданной  легкостью поднялся,  подошел к шкафу,  присел
около него на корточки и мгновенно, как фокусник,  выдернул из  пачки  бумаг
тощенькую желтую папочку.
     -- Она, -- сказал он флегматично.-- Здесь будете смотреть или...
     Но я, облокотившись о барьер, уже раскрыл обложку...

     ДЕЖУРНОМУ 7-ГО ОТДЕЛЕНИЯ МИЛИЦИИ
     ГОР. РИГИ
     Постового милиционера сержанта милиции
     Скраба Н. А.
     РАПОРТ
     Докладываю, что сегодня, 13 сентября в 23 часа, я был вызван в ресторан
"Перле", где граждане, оказавшиеся Ивановым П. К. и Сабуровым А. С., учинили
скандал: громко кричали, сквернословили и затеяли драку. Дебоширы доставлены
мною в отделение милиции. О чем и докладываю на Ваше распоряжение
     Сержант милиции Скраб

ЛИСТ ДЕЛА 55
     Дебошир Иванов вошел в кабинет боком, сел на край стула, с ожесточением
мял  в  руках  свою  шляпу  и  вообще  был очень  мало  похож на  драчуна  и
скандалиста.
     --  Все водка  проклятая,-- сказал  он  огорченно.-- На  работе стыдуха
жуткая, жена чуть из дома не выгнала...
     -- Но теперь-то небось зарок дали? -- усмехнулся я. Иванов прижал шляпу
к груди, как спортивный кубок.
     -- Да чтоб я теперь!..
     --  Вы  в  районном  Медпросвете попросите  пару  муляжей,--  сказал  я
сочувственно.
     -- Каких муляжей? -- удивился Иванов.
     -- Из папье-маше:  печень здорового человека и печень алкоголика.  Тоже
очень помогает.
     Он не понял -- всерьез ли я говорю, и на всякий случай сказал:
     -- Обязательно.
     --  Вот и  прекрасно. Расскажите теперь,  что  произошло тем  вечером в
ресторане.
     Он снова начал мяться:
     -- Ох, прямо вспоминать неудобно...
     -- Неудобно зонтик в  кармане раскрывать. И в пьяном виде в  ресторанах
безобразничать. Давайте рассказывайте. И поподробнее...

     ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
     Павла Иванова
     ...По существу заданных мне вопросов могу показать следующее:
     13 сентября я пришел в ресторан "Перле". В середине вечера, когда я уже
выпил  бутылку коньяка и был основательно пьян, я решил  потанцевать. С этой
целью я  подошел к одному  из  столиков, за  которым сидели неизвестные  мне
мужчина и женщина. Я пригласил женщину  танцевать,  но она засмеялась и, как
мне тогда показалось, сказала что-то обидное или оскорбительное. Тогда я сел
за  их  столик  и  начал  "выяснять  отношения".  Мужчина  стал меня  гнать,
оскорблял  нецензурными словами.  Я  разозлился и сказал,  что я --  чемпион
города по боксу. В ответ он прошипел: "Я тебя сейчас убью, сволочь..." Тогда
я  схватил  стул и  хотел им  замахнуться, громко  кричал  что-то при  этом.
Мужчина  встал и взял в руку бутылку шампанского,  намереваясь меня ударить.
Но тут подбежали люди,  схватили  нас  обоих  за руки,  а вскоре подоспела и
милиция...

     -- ...А вы что, действительно чемпион по боксу?-- спросил я.
     -- Нет,-- грустно покачал  головой  дебошир Иванов.-- Сам даже не знаю,
почему я это сказал...
     Я посмотрел на него с каким-то сочувствием.
     -- А вы знаете, Иванов, что он вас действительно мог убить?
     -- Шутите?-- побледнел Иванов.
     -- Нет, не шучу. Я серьезно говорю. Вы запомнили его внешность?
     Иванов неопределенно развел руками:
     -- Высокий такой, черный, а глаза, по-моему, наоборот,  светлые. Больше
не помню ничего.
     -- Он вам говорил что-нибудь после прибытия милиции?
     Иванов задумался:
     --  Не  помню. Вроде ничего.  Он  только очень бледный  был и все время
шипел сквозь зубы: "Фраер, фраер проклятый, фраерюга".

ЛИСТ ДЕЛА 56
     Смешно,  но   дебошир   Иванов   стал   своеобразным   водоразделом   в
расследовании  дела.  Для  меня  он  был  первым человеком, столкнувшимся  с
убийцей  уже  после смерти Жени Корецкого. Ведь до этого  момента я  говорил
только с  людьми, видевшими  "Сабурова", когда Корецкий был еще жив. Дебошир
Иванов  даже  приблизительно  не представлял  себе, какой реальной опасности
подвергался...
     Ну, вот, значит, и всплыл. Произошло это почти две недели назад, и вряд
ли Бандит сидит  и  дожидается  меня здесь. Но здесь его видели люди,  много
людей, и какие-то зацепки должны остаться.  Надо карабкаться, как это делают
альпинисты,--  используя малейшие уступы, выбоинки, трещины. Такую зацепку я
нащупал, читая вновь  протокол  о скандале  в  "Перле". В нем упоминалось об
официантке Э. Э. Смилдзине. Эта женщина заинтересовала меня.
     Машина мчалась на взморье. Мокрый ветер бросал в лобовое стекло опавшие
листья,  серое,   в  белесых  полосах,  море  тускло  светило  справа  между
деревьями. Потом машина юркнула в какую-то аллею и выскочила прямо на берег.
С холма над морем нависал сияющей огромной линзой ресторан "Перле".
     У  стеклянных дверей толпился  народ. Я обошел вокруг ресторана и нашел
дверь  с табличкой  "Служебный вход".  Я  нырнул в нее,  и  в  лицо  ударило
тягучим,  как резина, запахом сырого мяса, жирного пара, подгоревшего масла.
Над ухом заорали:
     -- Посторони-ись!
     Я  шарахнулся в  сторону --  мимо  на  большой  тележке везли несколько
говяжьих туш  и длинных острых, как  торпеды, осетров. Мне пришел на  память
рисунок  из   "Занимательной   арифметики"--  человек-гора  широко   раскрыл
рот-туннель,  в  котором  исчезает железнодорожный состав с продуктами. Это,
мол, к  вопросу  о том, сколько за свою жизнь  поедает разного один  средний
человек. Хорошо хоть, что платить за все это надо не сразу!
     Какая-то женщина в высоком белом колпаке преградила мне дорогу:
     -- Вы что здесь делаете, гражданин? Не моргнув глазом, я соврал:
     -- Ищу директора Я новый санитарный врач.
     -- Он в зале. Пройдите по коридору и там -- направо.
     Я шел по коридору и лениво раздумывал о том, что какая-то доля правды в
моей  лжи  есть. С  точки зрения  социальной -- я и впрямь  санитарный врач.
"Очищаем общество от отбросов". Чепуха! Насколько все сложнее в жизни...
     Я все шел по этому  нескончаемому  душному коридору и мечтал только  об
одном: чтобы завтра утром было солнце, хрустящий ветер разорвал белые облака
и унес за далекое далеко дождь, осень и  все мои  проклятущие дела,  и чтобы
желтые  сосны гудели, как струны  огромного  контрабаса,  и я не ходил бы по
этим сумрачным кухням с мерзким запахом горелого маргарина, а лежал на белом
песке, спал, читал Экзюпери и ни о чем не думал бы. Я очень устал думать...
     Потом я сидел  за столиком  в дымном, до  железной арматуры прокуренном
зале, смотрел  на  длинный  плакат  "Пьянству -- бой!", ковырял вилкой  чуть
теплый  цеппелин  и  думал  с  предстоящем  разговоре  со   Смилдзиней.  Она
прибежала, запыхавшись:
     -- Вы хотели поговорить со мной?
     -- Да,-- сказал я и отодвинул тарелку...

     ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
     Элги Смилдзини
     Вопрос.  Что  произошло  вечером  тринадцатого   сентября  в  ресторане
"Перле"?
     Ответ.  В  этот день я  работала  в вечернюю смену. За  мой столик сели
мужчина  и  женщина. Через  некоторое время я  увидела,  что к  ним  подошел
какой-то мужчина, сильно пьяный, что-то сказал моим клиентам, а потом подсел
к ним. Вскоре я поняла, что они ругаются, и  пошла к столику. В этот  момент
подошедший вскочил и схватился за свой стул. Мой клиент тоже вскочил и  взял
со стола бутылку. Поднялся крик, и обоих мужчин схватили за руки подбежавшие
с  разных  сторон  люди.  Кто-то  вызвал милицию, и дебоширов  забрали. Меня
пригласили, составили протокол, записали мое объяснение, и я  ушла. Что было
дальше -- я не знаю...

     ...Красивая девушка, эта Элга. Я и не знал раньше, что у латышек бывают
такие черные волосы. А глаза -- огромные,  серые, со  смешинкой. Ее, видимо,
сильно  удивил  мой  визит:  расспрашивать  спустя  две  недели  о  какой-то
пустяковой  пьяной   сваре!  Она  ведь  не  знала,  кто  в  действительности
участвовал в скандале. Поэтому ничего особенного и не запомнила. Я сказал:
     -- Вы помните, как выглядел ваш клиент?
     -- Да,  приблизительно.  Он -- высокий, темный, по-моему, черноволосый.
На какой-то руке -- не помню -- не хватает пальца или двух.
     Я подумал и спросил -- на всякий случай:
     -- А где была в это время его спутница? Элга удивилась:
     --  Как  --  где?  Она  тоже  пошла в  милицию.  Но  ее,  по-моему,  не
допрашивали, разобрались без нее. Кстати, пока мы там сидели  в коридоре, мы
с ней разговорились.
     -- Так-так. И что она о себе сказала?
     -- Зовут ее Ванда, она  выступает с эстрадными песнями в  каком-то кафе
или ресторане на взморье.
     -- А где она живет? Элга пожала плечами:
     -- Мы об этом не говорили...
     Я не сдержался и ударил кулаком по столу:
     -- Ах, черт, досада какая!
     Элга иронически подняла бровь:
     --  Можно  подумать,  что  вы  послали меня с  заданием,  а  я  его  не
выполнила...
     Я сообразил, что веду себя нелепо, и сказал тихо:
     -- Не обижайтесь, Элга. Просто мне сейчас очень нужна эта Ванда.
     Элга сочувственно улыбнулась:
     -- Она очень красивая женщина...
     -- Мне на  это наплевать! Тысячу раз наплевать! Мне не смотреть на нее,
мне поговорить с ней надо! Вы себе не представляете, как это важно!
     --  Я  действительно  этого  себе  не представляю,-- с нажимом  сказала
Элга.-- Вы ведь только спрашиваете, а я только отвечаю.
     Я  оценивающе  посмотрел  на  нее  и, еще  не  решаясь  быть  до  конца
откровенным, попытался отшутиться:
     --  Я воюю вот под  этим лозунгом,--  и указал  на плакат  "Пьянству --
бой!".
     Элга без улыбки сказала:
     --  И  стоит  кому-нибудь  подраться в  ресторане, как вы приезжаете за
тридевять земель?..
     Я внимательно посмотрел на нее и решился:
     --   Скандал,   который   здесь   произошел,   затеял   ваш   городской
чемпион-алкоголик, так?
     -- Так.
     -- Спутник Ванды в нем не виноват?..
     -- Так.
     --  Так вот,  он человек  тихий. Ему скандалы не  нужны. Потому что  он
бандит и убийца. За ним я и приехал за тридевять земель... Послушайте, Элга,
вы могли бы при встрече узнать эту Ванду?
     -- Конечно...-- тихо сказала девушка.
     Я шел в  гостиницу  пешком  и раздумывал, как бы мне отыскать эту самую
Ванду. Запрос давать бессмысленно.  В  Риге может быть тысяча Ванд, высоких,
полных блондинок, до  30 лет. Певица? Но они не  нанимаются через концертное
объединение. В  трест общественного питания? А  если  кафе  не  относится  к
городскому тресту? Голова кругом идет. Остается только один путь. Я зашел  в
автомат и позвонил Элге...
     Ветер с моря нес косой холодный  дождь.  Сонно  кряхтели,  встряхиваясь
время  от времени, два черных лебедя в городском пруду. Вот дураки, мокнут и
мерзнут здесь, когда могли бы давно уже лететь на юг, к солнышку. Ведь у них
нет на руках безнадежного уголовного дела. И не надо искать Ванду...

ЛИСТ ДЕЛА 57
     Я проснулся оттого, что  было  очень светло и  очень холодно. Вскочил с
кровати и  подбежал  к  открытому  окну.  Еще не облетевшие  деревья,  крыши
автомобилей, тротуары, подоконник были покрыты снегом, плотным, тяжелым, как
мороженое. И я вдруг с тоской подумал о черных лебедях, которых видел вчера.
     Подошел к зеркалу, посмотрел на свои худые  плечи, посиневшую от холода
кожу в пупырышках, рваный багровый шрам  поперек груди и плюнул от досады на
блестящий паркетный пол. До чего же глупо устроен мир! Ведь красивый человек
с с-амого рождения имеет фору перед всеми остальными. А  вот что делать нам,
если, особенно  по утрам, противно на себя в зеркало смотреть? Но все-таки я
смотрел, наклоняя во все стороны голову. Спасибо, хоть не лысею и  не седею.
Я вспомнил,  что в книжках у следователей  почему-то  "седеющие виски".  Это
такой же обязательный  атрибут, как  две  руки, штаны и пистолет. Непременно
седеющие виски,  на худой конец --  совсем седые. Вот уж ерунда. Большинство
следователей  --  люди довольно  молодые.  Самому старому  из  знакомых  мне
следователей  --  Пашке  Каргину  --  сорок два  года.  И  виски у  него  не
"седеющие". Может быть, правда, потому, что он совсем лысый?
     В  десять  часов пришел  мой старинный  приятель,  следователь  рижской
милиции  Янис   Круминь.   Тоже   молодой,  но  степенный,   немногословный,
добро-голубоглазый, он уселся в  глубокое гостиничное  кресло и погрузился в
сосредоточенное молчание.
     Я  включил  радио,  взял из тумбочки  электробритву  и  начал  скоблить
физиономию. Диктор  радостно вещал: "По  сведениям синоптиков, столь раннего
сентябрьского  снегопада  в Риге  не наблюдалось последние  восемьдесят  два
года..."
     Я сказал меланхолически:
     -- Просто это я к вам не приезжал в сентябре последние  восемьдесят два
года... Ведь за мной и в очередь никто не становится.
     -- Да,  этот снег тебе совсем ни к чему,--  подумав, серьезно отозвался
Круминь.
     -- Из-за этой  погоды все курортники разбегутся,-- сказал  я.-- Тогда и
кафе, где  поет эта самая Ванда, могут прикрыть ко всем чертям...  Ищи-свищи
потом. Мно-ого их, девушек  с прекрасным именем Ванда... Слушай, Янис, а что
будет с лебедями?
     -- С какими лебедями?-- деловито спросил Круминь.
     Я махнул рукой:
     -- А-а, это я так... Ах, как мне нужна эта Ванда!
     -- Понимаю,-- кивнул головой Круминь.
     -- Я вожделею к ней сейчас куда больше, чем дебошир Иванов.
     -- Не понимаю,-- сказал Круминь, не обнаруживая чувства юмора.
     Я походил  по комнате, потом взял справочник и уселся на подоконник. На
улице суетливо носились машины, деловито топали прохожие,  размешивая снег в
жидкую коричневую грязь, и мне было очень  жалко этого треклятого снега. Тем
более что курортников грязь устраивает не больше, чем снег.
     --  Не  понимаешь?  --  сказал  я.--  Тогда  слушай,   что  написано  в
справочнике: "Юрмала. По праву снискал этот курортный город на взморье славу
жемчужины  Прибалтики. В великолепных санаториях,  прекрасных домах  отдыха,
комфортабельных  гостиницах ежегодно отдыхают десятки  тысяч трудящихся.  На
много километров протянулись..."  На много километров --  это  ты понимаешь?
Сколько там может быть кафе и ресторанов? Понимаешь?
     -- Понимаю...-- спокойно кивнул Круминь.
     Честно говоря, в  этот  момент достижения  соцстраха у меня не  вызвали
восторга.
     --  Я  бы   предпочел,  чтобы  Юрмала  была  поменьше...--   сказал   я
мечтательно.--...или хотя бы чтобы Ванда пела в другом месте.
     -- Правила игры не выбирают,--  флегматично отозвался  Круминь.-- Ты же
не хочешь спрашивать в тресте ресторанов?
     --  Хочу,--  сказал  я  уныло.--  Но нельзя, Янис.  Представляешь, если
кто-нибудь  шепнет   Ванде,   что   ее  ищет  милиция?!  Нет...  Не   стоит.
Рискованно...
     Зазвонил телефон. Я схватил трубку. Элга.
     -- Сегодня мы начнем наше турне, Элга? Вы готовы?
     -- Да. Но вот как на работе?
     --  Я  уже договорился с директором ресторана. Право, мне совестно, что
вы теряете в заработке, но нам очень важно найти эту девушку.
     Элга сказала неуверенно:
     -- Хорошо... Я буду вас ждать в шесть часов около университета...
     Я сказал торопливо:
     -- Кроме того, мы очень интересно проведем это время -- будем ходить из
кафе в кафе, танцевать, пить вино, есть миног и говорить  всякие умные вещи.
Прямо сладкая жизнь, как в той картине...
     Я почувствовал, что она улыбнулась.
     -- Хорошо...-- и гудки отбоя забормотали, застучали в трубке апрельской
капелью.
     Я положил трубку и с облегчением сказал:
     -- Еще никогда не ждал звонка от девушки с таким нетерпением...
     -- Что, такая красивая?-- невозмутимо пошутил Круминь.
     Я задумался:
     -- Красивая? Пожалуй...
     --  Ну  вот,  а все  жалуешься  на  невезение...--  Круминь  достал  из
внутреннего кармана кителя  аккуратно разграфленный и исписанный в несколько
столбцов  лист.--  С  красивой девушкой  вот  это  тебе покажется  не  таким
страшным...-- И Круминь протянул мне бумагу.
     -- Это что?
     -- Это список всех кафе на взморье. Я схватился за голову...
     В дверях нас остановил телефонный звонок:
     --  Дежурный  горотдела  милиции   капитан  Пельдт.  На  ваше   имя  из
Ленинградского уголовного розыска поступила записка по "ВЧ".
     -- Прочтите, пожалуйста...

     Ленинградским   уголовным   розыском   установлен   покупатель  "Волги"
кофейно-белого цвета из Тбилиси.
     Это -- КОСОВ Виктор Михайлович, житель гор. Луги Ленинградской области.
Номер "Волги"  ГХ 89-35. На машину  Косое предъявил техталон No ГХ 765354 на
имя Сабурова Алексея  Степановича. Документ направлен  на криминалистическую
экспертизу.    Заключение    экспертизы    и    протокол   допроса    Косова
вышлем-авиапочтой.
     Инспектор Ленугрозыска Леонидов

ЛИСТ ДЕЛА 58
     Никогда  еще  я не  был  таким  прожигателем  жизни. Мы  ездили с Элгой
Смилдзиней от кафе к кафе,  танцевали один-другой танец --  чтобы  она лучше
присмотрелась к  певице,--  пили кофе, вино,  ели  угрей, миног и все  время
весело болтали. И я чувствовал себя настоящим прожигателем,  потому что  все
это -- как настоящему прожигателю -- было мне утомительно, скучно, и я хотел
только, чтобы оно  скорее закончилось. И  боялся,  что это надоест и Элге, и
поэтому рассказывал ей бесчисленное множество смешных и  грустных историй  и
оттого  уставал  еще  больше.  А  во  всем  остальном  это  было  невероятно
"красиво",  тем более что мы разъезжали на  серой оперативной "Волге". Прямо
высший свет -- шампанское, анчоусы, семечки!
     В Булдури  было  только одно  вечернее  кафе  --  маленькое, уютное.  В
ожидании выхода певицы мы танцевали под негромкие звуки модного в том сезоне
шлягера. Наклонившись к Элге, я сказал:
     -- Если Ванда поет здесь, то ее спутник может оказаться рядом...
     Элга подняла на меня глаза:
     -- Но он же вас не знает?
     -- Зато он знает вас. Поэтому упаси бог показать, что вы его заметили.
     -- А как же?
     -- Из автомата в гардеробе позвоните Круминю: он  все время  на  месте.
Пусть выезжает.
     -- Понятно,-- кивнула Элга. Я протянул ей ключ:
     -- Ко мне в этом случае не возвращайтесь, ждите в машине...
     -- Но...
     -- Без "но", Элга. Мы на работе.
     Элга пожала плечами и сразу  же, будто забыв обо всем на свете, упоенно
отдалась танцу. А на  эстраде появилась певица -- высокая, гибкая, красивая,
немолодая.  Ее низкий, чуть хрипловатый голос сразу же вплелся в причудливую
ткань мелодии.
     Я нетерпеливо сжал ладонь Элги, указал глазами на певицу.
     --  А-а,  эта...--   Элга  улыбнулась,   покачала   головой.  --  Ванда
моложе...--   и   продолжала,   полузакрыв   глаза,  танцевать   с   видимым
удовольствием. Я посмотрел на часы.
     --  Имейте  совесть,  --  засмеялась  Элга.--  Уходить во  время  танца
неконспиративно!
     Я принужденно улыбнулся и стал рассказывать Элге заранее приготовленную
забавную историю о том, как один вор сделал подкоп под магазин, влез туда, и
узкий земляной лаз вдруг обвалился и он, испугавшись до чертиков, стал звать
на  помощь  сторожа: "Спасите, засыпался!" И думал все время об этом Косове,
купившем ворованную "Волгу"  и что-то у меня в мозгу  не контачило,  цепь не
замыкалась, что-то не срабатывало.
     Элга спросила:
     -- Вы женаты?
     -- Да,  -- сказал я  хмуро и  почему-то добавил: -- но жена  хочет меня
бросить.
     -- Шутите,-- засмеялась Элга.-- Вы очень забавный человек...
     --  В  том-то  и  дело,-- покачал я головой.-- Клоун дома  и злодей  на
службе.
     -- А вы давно женаты?
     -- Давно. Восемь лет.
     -- Ну, тогда все ваши ссоры -- пустяки!-- уверенно сказала Элга.
     -- Разве?-- удивился я.
     -- Люди расходятся после первого года жизни и после семи лет. А кто уже
перевалил -- те живут. Это точно.
     Я пожал плечами:
     -- Может быть, не знаю. А вы-то откуда это взяли?
     -- Знаю, и все. Так оно и есть...
     Я  посмотрела на нее и снова  подумал, что она  красивая девушка. А она
вдруг сказала:
     -- Вы хорошо танцуете.
     --  Да? Это  единственная штука,  которой  я  прилежно  учился в  школе
милиции.
     -- А там и этому учат?
     -- Да-а... Там учат многому.
     Мы  вышли на улицу. Снег уже  весь растаял,  только  грязь  хлюпала под
ногами и моросил мелкий  дождь. Сегодня надо было побывать еще в шести кафе.
Рядом с нашей "Волгой" на стоянке стояла точно такого же цвета машина. Я еще
присматривался  к номеру, отыскивая нашу. И тут  в мозгу  ослепительно,  как
магний, полыхнуло: ведь номер "Волги", украденной у  Рабаева,-- ГХ 34-52.  А
Косов купил машину ГФ 89-35?..

     ТЕЛЕГРАММА
     Госавтоинспекции гор. Тбилиси
     Прошу проверить  судьбу автомашины  госзнак  ГФ  89-35  тчк  Результаты
сообщите Рижскую гормилицию тчк
     Следователь

ЛИСТ ДЕЛ А 59
     И на следующий вечер мы  ездили по  всем  кафе Юрмалы и искали Ванду. У
меня  был с собой длинный список этих кафе, составленный  Круминем,  и я  по
очереди вычеркивал из него те, где мы побывали.
     Когда мы ехали в Дзинтари, Элга сказала:
     -- А вы не хотите написать своей  жене  письмо? Знаете, такое, чтобы за
душу брало...
     Я усмехнулся и покачал головой:
     -- Я  так  не умею. Чтобы за душу брало. Да и вообще словами ничего тут
не скажешь.
     -- А вы считаете, что она не права?
     -- Нет. Права.
     -- Значит, вы сами виноваты?
     -- Нет. В жизни, Элга, все сложнее.
     --  Ненавижу, когда говорят эти  мерзкие взрослые слова  "все сложнее",
"не поле перейти", "ты этого не поймешь"...
     Я засмеялся:
     --  А что делать? Действительно, все гораздо  сложнее. Я вам постараюсь
объяснить  это, хотя не  уверен,  что  получится.  Моя жена -- врач-онколог.
Как-то я прочитал ее  научную статью  и нашел там такие фразы: "выживаемость
облученных  больных", "полупериод жизни пациентов" и всякую  другую подобную
петрушку. Жизнь и смерть в  клинике -- это  в первую очередь работа. Научный
поиск,  победы,  неудачи,  методики лечения,  диагностика --  там все, чтобы
через  смерть  утвердить  жизнь. И  приходят к  ним  тяжелобольные, зачастую
обреченные люди,  которые если не в клинике, то у себя дома все равно умрут.
Поэтому там и  смерть не такая  бессмысленно-жестокая, не  такая трагичная и
нелепая, как та смерть, с которой приходится  встречаться мне. Ведь у них  и
смерть  когда-нибудь даст  жизнь  многим.  А моя  работа никого  к жизни  не
вернет. Я только обязан не допустить новую смерть.
     Я  замолчал. Щетки на  стекле  с тихим стуком разбрасывали брызги, лучи
фар шарили по мокрому черному шоссе.
     -- Ну?..-- сказала Элга.
     --  Баранки гну! -- сказал я. -- Вот Наташа и  не понимает,  как  из-за
такой  малости  можно  неделями не бывать дома,  приезжать  на рассвете и  в
отпуске бывать только порознь...
     -- Но ведь это же  совсем не мало  --  сторожить смерть!-- тихо сказала
Элга.
     Я посмотрел на нее и подмигнул:
     --   Элга,    веселее!   Своей    выспренностью    я   вверг    вас   в
возвышенно-трагический  тон.  Я не смерть, я живых  стерегу от  смерти.  Вот
какой я стерегущий.
     Она долго смотрела в ночь перед собой, потом сказала:
     -- Бросьте фанфаронить! Вам  сейчас совсем  не весело,  и совсем  вы не
такой  гусар,  каким  хотите  казаться. И  вообще все  это,  наверное, очень
трудно...
     Я промолчал. Элга сказала:
     -- А ведь  когда-то всех  преступников ликвидируют и вы останетесь  без
работы. Что будете делать?
     -- Вступлю в садовый кооператив, выращу  сад и  буду продавать на рынке
яблоки.
     Элга засмеялась:
     -- Но ведь это, наверное, нескоро будет.
     -- Почему же? Один друг сказал мне как-то: "Мир разумен и добр".
     -- Это не ваш друг придумал,-- задиристо возразила Элга.
     --  Да, но он это  сказал, когда мы шли  брать вооруженного бандита.  Я
часто вспоминаю его  слова и  все  больше убеждаюсь, что он  прав,  этот мой
друг.
     Элга упрямо покачала головой:
     -- Нет, нескоро еще...
     --  Ну,  конечно, не завтра и  не через год,  но ведь ликвидируют! Вот,
обратите внимание: сейчас почти не  встретишь  рябого человека.  А ведь  еще
недавно засмеялись бы, скажи кому-нибудь, что рябых не будет. А вот нет! Нет
оспы -- и нет рябых. И преступников не будет...
     Мы возвращались в  Ригу около двух часов  иочи.  Не  нашли  мы Ванду, и
завтра надо будет искать вновь. Элга уснула. Она спала, прижавшись  ко мне и
положив  голову на мое плечо. На поворотах я крутил руль осторожно, чтобы не
разбудить ее. Лицо девушки  было ясно,  улыбчиво.  Около  дома Элги, рядом с
университетом,  я затормозил,  выключил мотор и  долго сидел  неподвижно, не
решаясь ее будить. Потом она открыла глаза, огляделась и удивленно сказала:
     -- А я уже дома!
     Мы  сидели  молча,  лицо  Элги  мягко  высвечивали  крохотные  лампочки
приборного щитка, и я сказал вдруг:
     -- Вы хороший человек, Элга... Она улыбнулась:
     -- Конечно...
     -- Только хорошие люди во сне поют и смеются...-- сказал я серьезно.
     -- А я не спала...-- лукаво сказала Элга.-- Завтра тоже поедем?
     -- Обязательно...-- Я смотрел на  прилипший  к ветровому  стеклу желтый
осенний лист.-- Обязательно...
     --  Вот и хорошо,-- сказала Элга радостно.-- До завтра...-- Она кивнула
мне и вышла из машины. Я завел мотор и ждал, пока  Элга дойдет до парадного.
Но  на середине тротуара она  остановилась, повернула назад и, обогнув капот
автомобиля,  подошла ко  мне.  Я  опустил стекло,  подумав,  что она  забыла
что-то.
     -- Можно я вас поцелую?-- сказала Элга.
     Я растерялся и сказал дурацким каменным голосом:
     -- Что? Ну, конечно, если это надо... Она тихо засмеялась:
     -- Конечно, надо...-- и поцеловала меня в лоб, в щеки, а потом в нос. И
побежала к подъезду.
     --  Спокойной  ночи!--  крикнула  она  уже  у  дверей.  Опомнившись,  я
закричал:
     -- Элга! Девушка обернулась.
     --  Элга!  --  сказал я.-- Элга, меня  впервые целует свидетельница  по
расследуемому делу...
     Элга сердито посмотрела на  меня,  круто повернулась и  ушла. Несколько
секунд я сидел неподвижно, потом резко включил скорость и дал полный газ.
     В кабинете Круминя было  темно. Я включил  свет, и  дремавший на диване
Круминь проснулся.
     --  Это ты так со мной оперативный  контакт держишь,  Янис?--  сварливо
сказал я.
     --  У  тебя  помада  на щеке,--  флегматично  отозвался Круминь,  сонно
щурясь.
     -- Ну и что?-- сказал я задиристо.-- Может, меня девушки жалеют...
     -- Открой шкаф, там зеркало.
     Я открыл дверцу шкафа, достал носовой  платок и, глядя в зеркало, начал
ожесточенно тереть щеку.
     --  Сегодняшний  вечер  опять запишем  в убытки,--  сказал я.-- И чтобы
обойти остальные кафе, потребуется еще вечеров пять минимум.
     Круминь потер глаза:
     -- Может быть, завтра в первом же кафе ты встретишь эту Ванду.
     --  Ну что ты, Янис. За мной ведь очередь  не  занимают.  Я найду ее  в
последнем.
     -- Ты тогда прямо с последнего и начни,-- невозмутимо сказал Круминь.--
А пока почитай телеграмму из Тбилиси...

     Волга  ГФ  89-35  сообщению  владельца  Пелевина  П.  М.  находится  на
консервации тчк При проверке обнаружено хищение с машины номерного знака тчк
При обнаружении этого знака информируйте нас тчк

ЛИСТ ДЕЛА 60
     Теперь  мне стало ясно,  как  убийца на  "Волге", угнанной  из Тбилиси,
беспрепятственно проехал  три  тысячи километров до Ленинграда. Просто он на
нее поставил номер, который украл с другой машины, стоящей на консервации, о
чем ее хозяин узнал  только вчера. И где-то  успел перекрасить низ "Волги" в
белый цвет. А пока он преспокойно ехал в кофейно-белой машине под номером ГФ
89-35, милиция искала кофейную "Волгу" номер ГХ 34-52.
     Вот известные мне точки его маршрута: Тбилиси -- Ленинград -- Москва --
Крым. Потом в  моих  сведениях провал,  и  Бандит появляется в Риге. И снова
тьма.  Чтобы  ее рассеять,  нужно найти Ванду. Во что бы то ни стало. Других
выходов на него нет.
     И мы снова поехали с Элгой  на  взморье. Снова  эти  осточертевшие  мне
прекрасные уютные кафе, каких ни в Москве, ни в Крыму не бывает. Снова дождь
и мокрое,  дымящееся холодным  паром шоссе -- от одного до следующего  кафе.
Элга весь вечер молчала и около Кемери, часов в десять, спросила:
     -- А вы любите свою жену?
     Я не  знал, как ответить, потому что теперь не был уверен -- люблю ли я
Наташу. Элга спросила:
     -- Это -- бестактный вопрос? Я пожал плечами:
     -- Почему же? Люблю...
     Она помолчала,  потом  твердо, как о  чем-то  нами давно оговоренном  и
решенном, сказала:
     -- Давайте заедем сейчас на почту и напишем ей письмо. Вместе.
     -- И подпишем вместе?-- усмехнулся я.
     -- Нет. Подпишете вы один.  Да можно и вообще  не  подписывать.  Просто
письмо надо написать так, как никто бы ей, кроме вас, не написал.
     -- Так вы же предлагаете вместе писать?
     Элга заметила, что я улыбаюсь, и строго сказала:
     -- Я буду караулить вас. Чтобы не передумали.
     --  Но  я  ведь  так  писать  не  умею. Я  ведь  больше  по  протоколам
специалист.
     --  Этого уметь нельзя,-- сказала  Элга и  сжала тонкие  кулачки.-- Это
надо  чувствовать,  тогда   сможете   написать.  Понимаете?  Чувства  иногда
придумывают, но они тогда чахлые, неживые. Понимаете?
     Я кивнул.
     -- Вы  но любви ничего не  пишите. Не  надо о  любви вслух говорить. Вы
напишите о чем-нибудь таком, чтобы она сразу вспомнила все самое светлое,
     Я вздохнул.
     -- Об этом и говорить-то трудно, а уж написать! Она грустно сказала:
     -- Беда в том, что мужчины мало знают о настоящей нежности.
     -- Чего-о?
     -- Я говорю, что женщинам очень нужна настоящая мужская нежность.
     Ох, какой же я  кретин!  Вечно  встреваю в разговоры, из которых сам не
знаю,  как выпутаться. Да и толку от них мало, от этих разговоров. Поэтому я
уже  приготовился  отпустить какую-нибудь банальную шуточку, чтобы  взорвать
этот серьезный разговор изнутри. Но Элга сказала:
     -- Вы только  не  думайте,  что я за  розовые  слюни.  Или когда мужики
каждой  встречной  юбке  --"сю-сю-сю,  кисонька и  лапочка".  Слышите --  не
думайте!
     -- Не буду думать,-- сказал я серьезно и подумал, что у женщин какое-то
поразительное  чутье:  они точно знают, каким мужчинам когда  можно начинать
приказывать. Мне обычно женщины начинают давать указания на второй день.
     Элга вдруг неожиданно, легко и быстро провела ладонью по моему рукаву и
сказала тихо:
     -- Никогда не думайте обо мне плохо. У меня трудная работа.
     Я сказал противным сытым голосом:
     -- Еще бы! Целый день побегай с подносами! Она нервно дернула головой:
     -- Да нет! Я не об этом! В ресторане ведь  не только едят, но и пьют. А
напившись, пытаются вольничать...
     Я подумал -- какое неуклюжее и плохое слово -- вольничать.
     -- Мне кажется, Элга,  что  с вами не очень-то много напозволяешь. Вмиг
получишь по лапам.
     Она сказала сквозь зубы:
     -- Случается. Но это противно...
     -- Послушайте,  Элга,  а  почему  вы  не займетесь  какой-нибудь другой
работой?
     --  У  меня  мама и две младших  сестрички.  А я зарабатываю  почти сто
пятьдесят рублей. Это же ведь немало?
     -- Конечно, немало,-- сказал я неуверенно.
     Она  снова долго молчала, разглядывая мелькающие за окном фонари, потом
сказала, не заботясь о связи с предыдущим:
     -- Поэтому я знаю, какой должна быть настоящая нежность...
     -- Какой?
     -- Как первый лед на ручье -- прозрачной, хрупкой,  чтобы никто не смел
лапами...
     И я сильно испугался, что мог  позволить себе тогда  шуточку. Испугался
так, будто уронил и поймал у самой земли любимую елочную игрушку.
     Элга сказала:
     --  Если  любишь человека, то хоть  изредка  испытываешь к  нему  такое
щемящее чувство  нежности,  будто  он  маленький беспомощный  ребенок.  Твой
собственный ребенок. И уже сильнее  этой нежности  не  может быть ничего  на
свете.
     --  Да, не  может,--  сказал я и удивился, что мне это  не приходило  в
голову раньше.
     --  Вот  вспомните об этой минуте  нежности и напишите жене, и она  все
поймет тогда.
     ...О  чем я мог  написать  Наташе? Как мы слушали "Прощальную симфонию"
Гайдна?  Гасли свечи  на пюпитрах, уходили,  закончив  партию,  музыканты, и
ласковость  виолончелей  утешала  печаль скрипок, и  тогда  был  слышен  шум
близкого прибоя, а я, закрыв  глаза, сидел  рядом с ней, и держал ее руку  в
своей,   и  мечтал,  чтобы  музыканты  сошли  с  ума,  вернулись  на  сцену,
перевернули  ноты и снова играли, играли до полуночи, до утра, чтобы никогда
это не кончилось, и не погасла  последняя  свеча... Или написать  ей, как мы
шли на рассвете по  Сретенке и все было серебряно и сине, и луна,  огромная,
желтая,  как  пшеничный  каравай,  катилась  к  Самотеке,  и тишина  звенела
далекими курантами? И я сказал осторожно:
     --  Наталья,  а  ты  не  хочешь выйти  за  меня  замуж?  А  она  весело
засмеялась:
     -- При  одном условии: ты сделаешь что-нибудь такое, чего  никто больше
не сможет.
     Я растерянно улыбнулся и грустно сказал:
     -- Я заурядный человек. Но, знаешь ли, в этом есть и свои прелести.
     И тут меня осенила счастливая идея. Я возгласил:
     --  Впрочем,  ради  тебя  я  ненадолго  готов  переквалифицироваться  в
волшебника. Просто я зажгу воду.
     Наталья расхохоталась. Я подошел к большой  луже, покрытой густым слоем
тополиного пуха, чиркнул спичкой, и весь этот белый летучий ковер вспыхнул.
     Несколько  секунд пламя  быстро и яростно лизало лужу.  Наталья  обняла
меня и сказала:
     -- Придется  стать женой заурядного волшебника... ...Я  думал обо  всем
этом,  и  меня охватило  отчаяние  --  разве можно  об  этом  написать? Элга
сказала:
     -- Вот почта. Давайте остановимся.
     Я дал прогазовку и включил третью скорость. Элга сказала:
     -- Вы делаете ошибку...
     И я, неожиданно для себя самого, заорал:
     -- Да вам-то что  за дело до всего этого? И  вообще, мы  сюда  приехали
искать эту чертову девку Ванду! Да, да!
     Элга помолчала, потом сказала тихо:
     -- Простите. Я очень хотела...-- и замолчала.
     А  через десять  минут, в  Кемери, в  кафе  "Селга"  Элга  показала мне
высокую красивую блондинку:
     -- Вот Ванда...

     ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
     Ванды Линаре
     ...Вопрос. Знакомы ли Вы с Алексеем Сабуровым?
     Ответ. Да.
     Вопрос. Где он сейчас?
     Ответ. Мне это неизвестно.
     Вопрос. Что Вы можете о нем сказать?
     Ответ. Я его довольно мало знаю. Он инженер, приехал в Ригу по делам из
Тбилиси, где живет постоянно.
     Вопрос. Как, когда, где Вы познакомились с Сабуровым?
     Ответ. В течение летнего сезона  я выступаю с эстрадными песнями в кафе
"Селга", в Кемери. Две  недели назад один  из посетителей -- это был Сабуров
-- поднес мне роскошный букет цветов, сказал,  что очарован моим талантом, и
пригласил  поужинать с ним. Алексей мне  понравился, чувствовалось, что  это
сильный, мужественный и  в  то же время очень любезный человек. После  моего
выступления мы поехали в  город, поужинали  в  ресторане,  это был  отличный
вечер. Затем мы стали  встречаться каждый день. Сабуров был предупредителен,
старался доставить  мне  максимум удовольствий, и  я охотно проводила с  ним
время.
     Вопрос. Видимо, Сабуров располагал деньгами?
     Ответ. Да,  и немалыми. Во всяком случае, он не останавливался ни перед
какими  тратами,  вплоть до того, что,  когда  я выразила желание побывать в
Таллинне, Алексей нанял  такси туда и обратно.  Это  стоило очень дорого. Но
Алексей сказал, что он много зарабатывает.
     Вопрос. Где жил Сабуров?
     Ответ. Алексей сказал, что очень  трудно достать номер в гостинице. А у
меня --  отдельная  квартирка. Одним словом, мне  неудобно было гнать его на
улицу, и он остался у меня...

     Ванда  облокотилась  на  мой  стол.  Крупная  красивая  блондинка,  она
наверняка  должна нравиться  многим,  и  видно было, что она это  сознает. С
самого начала Ванда дала мне понять, что ее раздражает этот допрос.
     --  И какое же вы составили себе впечатление о нем? -- спросил я, глядя
в сторону.
     Демонстрируя сдержанное достоинство, Ванда бросила небрежно:
     -- Прохвост. Обыкновенный командировочный врун.
     -- Врун?-- удивился я.-- Он вам обещал что-нибудь?
     -- Яхту.  И все прочее,  что  обещают  дамам  в  таких случаях. Обычные
бредни. Я на них не обращала внимания. Впрочем... денег он и в самом деле не
жалел... говорил, что не привык себе отказывать. Ни в чем. А потом он просто
сбежал...
     Я насторожился:
     -- Когда это произошло?
     -- Погодите, сейчас я припомню... Я еще зарплату получила перед этим...
Ага, это  было восемнадцатого сентября: я как  раз на  репетиции  разучивала
новую песню. Он сказал, что  у него какие-то дела в городе, и со мной в кафе
не поехал. Я вернулась около полуночи домой -- его еще не было. Ни утром, ни
на следующий день Сабуров  не  появился.  Позже я заметила, что нет большого
коричневого портфеля, в котором находились его вещи. В общем, я  поняла, что
он меня бросил... Самая  заурядная  история. Не  понимаю, почему это вас так
интересует...
     Вот как, оказывается, это было. Интересно, что же он возил с собой...

     Вопрос. Что находилось в портфеле Сабурова?
     Ответ.  Пара  белья,  нейлоновая  рубашка,  несколько  пар носков.  А в
основном -- всякие железки.
     Вопрос. Какие? Постарайтесь поточнее это припомнить.
     Ответ. Была какая-то толстая железная трубка, большой железный  брусок,
целая  связка  маленьких ключей,  баночка  с  краской...  Да, я,  помню, еще
удивилась: в портфеле лежал автомобильный номер.
     Вопрос. Какой?
     Ответ. Этого я не помню. Кажется, там были буквы "Г" и "X".
     Вопрос.  Что еще  было в портфеле?  Ответ.  Еще был какой-то непонятный
прибор, похожий на револьвер, но с большим набалдашником наверху.
     Вопрос. Вы могли бы нарисовать этот прибор?
     Ответ. Я могу попробовать.
     Вопрос. Пожалуйста, изобразите его прямо в протоколе.
     Рисунок прибора, который я видела в портфеле у Алексея Сабурова.
     ..........
     Рисунок выполнен мною собственноручно. (В. Линаре).
     Вопрос. В связи с чем Вы осматривали портфель Сабурова?
     Ответ. Я его не осматривала. Но, поскольку Алексей жил у меня, я решила
его  носильные  вещи  переложить в  платяной  шкаф.  Вот  тогда  я и  видела
остальные предметы.
     Вопрос. Документы Сабурова Вы видели?
     Ответ. Я видела у него паспорт, но не рассматривала его.
     Вопрос.  Не  заметили  ли  Вы  каких-нибудь  особенностей  в  поведении
Сабурова, чего-либо, показавшегося Вам необычным или странным?
     Ответ. Может быть, мне это стало казаться в связи с настоящим допросом,
но я припоминаю, что  у Алексея была привычка вдруг очень  резко, неожиданно
оглядываться  по сторонам.  А когда  он  выпивал,  то  часто говорил  всякие
жаргонные   словечки,   мне  непонятные.   В  остальном  он  был  совершенно
нормальным, обычным человеком.
     Вопрос. Какие дела были у Сабурова в Риге, с кем он встречался?
     Ответ, Делами его я  не  интересовалась, с кем  он встречался  -- я  не
знаю.
     Вопрос. Была ли у Сабурова какая-либо переписка?
     Ответ. Я не видела,  чтобы Алексей  отправлял кому-либо  или получал от
кого-либо корреспонденцию.
     Вопрос. Вел ли Сабуров с кем-нибудь переговоры по телефону, если да, то
с кем и какие?
     Ответ.  Нет, Алексей ни  с  кем по  телефону не разговаривал и вообще к
аппарату  не подходил.  Впрочем,  однажды,  незадолго  до  отъезда,  Алексей
говорил по междугородному телефону с каким-то приятелем. Я обратила внимание
только  на  то, что Алексей просил у своего собеседника грибов. Я вспомнила,
что засмеялась тогда и переспросила  его  об этом.  Сабуров тоже посмеялся и
сказал,  что очень  любит  грибы. Буквально на следующее  утро я сбегала  на
рынок  и  накупила целую кучу грибов,  которые сама приготовила и подала  на
обед. Алексей был очень доволен...

     Я спросил ее вяло:
     -- О грибах?.. О грибах?.. Гм... О каких грибах?
     -- Я  представляла себе подобные допросы  иначе, -- раздраженно сказала
Ванда. -- Не помню, о каких грибах! Какое-то русское название.  Я-то  купила
белых...
     Я поднялся, обошел стол и встал за спиной Ванды:
     -- Я перечислю вам  названия грибов. А вы  припомните, нет ли среди них
того, о котором говорил Сабуров.
     Ванда повернула ко мне лицо.
     --  Подберезовики, волнушки, подосиновики, маслята,--  начал  монотонно
я,-- сыроежки, волнушки, лисички...
     -- Маслятки,-- неожиданно сказала Ванда. -- Я вспомнила: маслятки.
     -- Маслята? -- уточнил я. Ванда кивнула.
     -- Может быть, лисички? -- "подстраховался" я.
     -- Да  нет, маслята, я точно  помню,  -- сказала  Ванда  нетерпеливо.--
Послушайте, если у  вас нет ко мне других  вопросов, кроме... подобных... То
уже поздно... и надо еще доехать...
     -- У меня есть и другие вопросы...

     Вопрос. В какое время говорил Сабуров, с каким городом и как он называл
собеседника?
     Ответ. Разговор состоялся часов в одиннадцать вечера, а с каким городом
-- я не знаю. Собеседника он называл Петей.
     Вопрос. О чем был разговор, кроме грибов?
     Ответ.  Так, о  жизни,  о  здоровье, об  охоте.  Вообще-то  я не  очень
прислушивалась, я в это время делала прическу.
     Протокол мною прочитан, записано верно. В. Линаре
     Допрос произвел Следователь

ЛИСТ ДЕЛА 61
     Я долго смотрел на Линаре -- хорошо ухоженную, вкусно кормленную самку,
и ненависть поднималась во мне желтой булькающей волной. За то, что, когда я
носился,  как  чумной,  из  города в  город,  Бандит  уютно устроился  в  ее
квартирке-постели, за то, что  Бандит был "внимательный и щедрый"  человек и
ей нужно было именно это, и совсем не нужна настоящая нежность -- прозрачная
и хрупкая.
     Ванда сидела напротив, положив  нога  на ногу  так, что мне были  видны
блестящие застежки на чулках. Я  молчал,  как человек, вошедший  в  холодную
воду,  и только  глубоко  вдыхал воздух,  чтобы  остановить  барабанный  бой
сердца. Потом я негромко сказал:
     -- У меня вопрос к вам. Сугубо личный.
     Ванда посмотрела на меня с любопытством.
     -- Что вы можете мне лично, без протокола, рассказать о Сабурове как  о
человеке? Просто как о человеке?
     Ванда кокетливо улыбнулась:
     --  Ну,  я  уже говорила -- это любезный  и в то же  время мужественный
человек...
     Я напряженно смотрел ей прямо  в глаза, но  голос ее стирался, пропадал
куда-то, его перебивал жидкий тенорок Халецкого:  "Три пули в затылок! Прямо
название для американского боевика... Неинтеллигибельно!.."
     -- ...Я уверена, что он пользовался успехом у женщин... Впрочем, он это
и не скрывал...-- вещало  хорошо  поставленное контральто Ванды,  а я слышал
жесткий  скрипучий голос  капитана Астафьева:  "...Штурман Корецкий о  своих
личных делах болтать не любит..."
     --  ...Он знал, как  угодить  женщине,  и делал это с  большим вкусом и
тактом...--  продолжала Ванда, довольная собой и  своим кавалером.  "...Женя
как-то  сказал мне, что мы проживем сто лет и  умрем в один день..."--сквозь
рыдания прорвался голос Тамары.
     Я потер ладонями виски, тряхнул головой и неожиданно спросил:
     -- А вы знаете, почему ваш друг всем грибам предпочитает маслята?
     Она кокетливо стрельнула глазами:
     -- Ах, у мужчин всегда такие неожиданные странности...
     --  Нет, у  вашего друга это --  не странность. И ее вполне  можно было
ожидать. "Маслята" на блатном языке означают патроны для пистолета.
     Ванда растерянно сказала:
     -- Так, понятно. Но зачем они ему?
     -- Затем, что человек, которому вы грели постель эти дни, ваш любезный,
мужественный, галантный и щедрый друг, скрывался у вас от закона.
     -- То есть как?-- высокомерно подняла брови Линаре.
     -- А вот так! Он бандит и убийца.
     -- Банди-и-ит?-- проговорила Ванда медленно.-- ...Он совсем не похож...
Я думала... в  командировках часто растрачивают... ну... лишние деньги... Но
-- бандит?!-- Голос ее внезапно осекся: -- Так, значит, он мог и меня...
     -- Ну, вас-то вряд  ли,-- сказал  я  с отвращением.-- Вы немало помогли
ему.
     -- Я? Я?-- переспросила Ванда и вдруг, сжав кулаки, злобно закричала:--
Я-то здесь при  чем? Какое мне-то дело?! До всего этого?! Я -- сама по себе.
Плевать я на него хотела! Банди-ит,  подумаешь!! Я за  него не отвечаю. Я же
не знала... Я перебил ее:
     --  Если бы вы это знали, я бы вас сейчас же арестовал. Идите. И впредь
будьте  разборчивее  в  своих  любовных  увлечениях. Иначе,  при  повторении
подобного, мы усмотрим в ваших действиях систему...
     Она  закрыла за  собой  дверь. Я походил по  комнате. Злость и отчаяние
душили меня. Бандит снова исчез. Оставалась только надежда на  междугородный
телефонный разговор. Мне хотелось  сесть  за  стол  и заплакать. Я швырнул в
дверь, за которой исчезла Линаре, стакан, крикнув:
     -- Сволочь! Мразь! Проститутка!..

     В РИЖСКИЙ ТЕЛЕФОННЫЙ УЗЕЛ
     Прошу срочно  проверить, установить и сообщить  мне, с каким населенным
пунктом  и каким  абонентом  состоялся  междугородный  телефонный разговор с
индивидуального телефона No  3-99-89 (абонент  Линаре В.) в  период с 10--18
сентября, время вечернее.
     Основание: уголовное дело No 4212.
     Следователь

ЛИСТ ДЕЛА 62
     Я   взял   лист  бумаги   и  стал  вычерчивать  схему.   Бандит   исчез
восемнадцатого числа. Есть альтернатива -- или он почему-то скрылся из Риги,
или ему просто  надоела Ванда, и он, бросив ее,  по-прежнему  пасется здесь.
Каждый из этих вариантов имеет свои "за" и "против". Но мне думается, что он
скрылся из Риги вообще. Счастливо выкрутившись из  скандального происшествия
в ресторане, он  понял, что  его  легализация на имени Сабурова дала сильную
течь.  В любой  момент мог прийти ответ из Тбилиси,  который  получил  я, --
Сабуров никогда  в  Риге не  был. Тогда уже  начали  бы  искать его  самого,
Бандита. Нет, надо докопаться, куда  и кому он звонил по  междугородке.  Это
наиболее вероятный маршрут.
     Теперь его  портфель.  Судя по тому,  как  ограничен был его  гардероб,
несомненно, что  лишних вещей, про запас, он в портфеле  не  возил. Там была
какая-то труба, пистолет с набалдашником и номер с индексами "ГХ". Вероятнее
всего, это был номер машины Рабае-ва. Но если он украл  для маскировки номер
с машины Пелевина, то непонятно, почему он рабаевский номер не  уничтожил, а
возит  с  собой.  Еще  одно  непонятное  обстоятельство: "Волга",  проданная
Бандитом Косову, была комбинированной окраски --  кофейная с белым. Украл он
ее у Рабаева 22 августа, а продал  25 августа. От  Тбилиси до  Ленинграда --
три тысячи километров. Даже для хорошего шофера это трое суток езды. Поэтому
непонятно,  где  и  когда  он  мог перекрасить половину  машины. И, наконец,
непонятно -- как у него оказался техталон машины Рабаева, заполненный на имя
Сабурова?
     Утром из Ленинграда доставили заключение криминалистической экспертизы,
а немного позже приехал и Косов.

     ЗАКЛЮЧЕНИЕ криминалистической экспертизы
     Я, эксперт-криминалист научно-технического отдела Управления внутренних
дел  Ленинградского облисполкома  Гусева А. С. образование  -- высшее,  стаж
работы по специальности -- семь  лет, об  уголовной ответственности за  дачу
заведомо ложного заключения предупреждена.
     В  соответствии  с  постановлением   Следователя   провела   экспертизу
технического  талона автомобиля  за No  ГХ  765354 на  имя  САБУРОВА Алексея
Степановича.
     I
     Исследуемый  документ  -- это  типографский бланк  талона  технического
паспорта, в котором от руки заполняется вид и цвет автотранспорта, фамилия и
инициалы  владельца,  номера  кузова,  шасси,  двигателя  и  государственный
номерной знак.
     В данном случае бланк заполнен чернилами синего цвета.
     При  воздействии  на рукописный  текст азотнокислым  серебром  в графах
"фамилия, инициалы"  и "государственный  номерной знак"  были выявлены  ионы
хлора и кальция.
     II
     Вывод: Первоначальный  текст  в указанных  графах вытравлен  при помощи
хлорной извести и заменен новым.
     Установить первоначальный текст не представилось возможным.
     Эксперт-криминалист Гусева.

ЛИСТ ДЕЛА 63
     Утро было сырое, и небо хмурилось низкими клочковатыми облаками, словно
готовясь  сбросить на  город новый  заряд снега с дождем, и старый монтажник
Ко-сов, пригнавший вчера купленную у Сабурова "Волгу", был угрюм и растерян.
     Сын Косова, худенький высокий парень в очках, стоял рядом и зачарованно
смотрел мне в рот, пока я объяснял его отцу, что произошло с машиной.
     Нервно теребя ворот темной заношенной ковбойки, Косов спросил:
     -- А что же теперь будет с машиной?
     Не решаясь взглянуть ему в глаза, я негромко сказал:
     -- Машину я  должен  вернуть  законному  владельцу. За вами сохраняется
право   вчинить   гражданский   иск   преступнику   в    рамках   уголовного
судопроизводства...
     --  Но мы же заплатили за нее  полностью...-- с недоумением пробормотал
сын Косова; он был  не в  силах  сейчас осмыслить юридическую премудрость их
положения и только пожал плечами:-- Мы же не знали...
     -- Машины  продаются только  через  комиссионный магазин,-- официальным
тоном сказал я, глядя в сторону.
     -- Он показал отцу бумажку...-- сказал юноша, а губы его дрожали, голос
прыгал,-- Документ,  что может  ее  продавать  прямо так...  Вы понимаете?..
Документ...-- цеплялся парень за "официальное" слово.
     -- Она ведь совсем старая, сколько  мы с ней наломались, пока в порядок
привели...-- сказал Косов.
     Я по-прежнему  смотрел  в  сторону, избегая умоляющего,  еще на  что-то
надеющегося взгляда старого рабочего.
     Косов долго тоскливо смотрел  на машину, поглаживая  ее капот громадной
ладонью с въевшимся в поры машинным маслом. Потом  он перевел взгляд на меня
и, видимо, осознав, наконец, все, поднял над головою кулаки и закричал:
     --  А где он? Где преступник?! Я хочу вам... гражданский иск!.. Верните
мне... Верните нам...-- Голос Косова осекся,  он помолчал несколько секунд и
сказал почти шепотом:--  Разве вы не  знаете, как трудно нам было заработать
эти деньги...
     А я стоял перед ним, низко опустив голову...

     ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
     Виктора Косова
     ...Вопрос. Расскажите подробно  о  всех  обстоятельствах  покупки  Вами
автомашины.
     Ответ. Мы с сыном давно хотели приобрести  подержанную  автомашину, и с
этой целью всей семьей в течение нескольких  лет копили деньги. 25 августа я
приехал в  Ленинград. На автомобильном "рынке" я  познакомился  с Сабуровым,
который объяснил мне, что имеет право на продажу машины помимо комиссионного
магазина. Поскольку  он не  собирался  продавать  машину  в  этот  приезд  в
Ленинград, то не  снял ее  с учета  в  Тбилисском ГАИ.  Мы договорились, что
Сабуров передает мне машину и техталон к ней, а я задержу выдачу ему пятисот
рублей. Он приезжает в Тбилиси, снимает машину  с  учета, ставит отметку  об
этом  в техническом паспорте  машины  и  высылает его мне, а я пересылаю ему
оставшиеся  пятьсот  рублей, которые  являются  залогом  за  техпаспорт.  Мы
обменялись адресами, и Сабуров обещал не позже пятого  сентября прислать мне
техпаспорт. Однако он не спешил с этим, поэтому числа пятнадцатого я написал
ему письмо с  просьбой  срочно  выслать  документ,  без которого  я  не  мог
пользоваться машиной. До вызова в милицию машина стояла во дворе моего дома,
я пока приводил ее в  полный  порядок, в  частности  --  устанавливал  новый
дверной замок,  так как старый,  по словам  Сабурова,  нестандартный  замок,
сломался, и он его выкинул.
     Вопрос. Каковы приметы Сабурова?
     Ответ.   Брюнет  высокого  роста,  со   светло-голубыми  глазами,  лицо
обыкновенное,  на  правой   руке  нет  двух  пальцев.  При  встрече  я  его,
безусловно, опознаю.
     Мною прочитано, все записано правильно. Косое.
     Допрос произвел Следователь.

     Когда я перечитал протокол допроса Косова, то невольно подумал: вот еще
одна жертва Бандита.
     Косов  вместе  с  Рабаевым, по  существу, уже  вышли  из  этой кровавой
истории. Но  по гражданским законам краденая "Волга", за которую  ничего  не
подозревавший рабочий-монтажник  Косов уплатил столько  трудно  заработанных
денег, будет  возвращена  Рабаеву.  За  Косовым  сохраняется  право  вчинить
Бандиту иск на эту сумму в рамках уголовного судопроизводства. И я знаю, что
вчера еще незнакомый мне  Косов  теперь  тоже будет требовательно спрашивать
меня: "Где  Бандит? Кто он?  Как его имя?  Я хочу  вчинить ему иск  в рамках
уголовного  судопроизводства!  Я  требую,  чтобы  мне  вернули  мой  честный
трудовой  достаток!  Разве  вы  знаете, как  тяжело  мне  было  скопить  эти
деньги!.."

ЛИСТ ДЕЛА 64
     Позвонила по телефону Элга. Поговорили о том о сем.
     -- Вам эта Линаре помогла?-- спросила Элга.
     -- Так, кое в чем. Но пока что никакой ясности все равно нет.
     Она помолчала, и я слышал в трубке ее дыхание.
     -- У вас много дел?
     -- Хватает. А что?
     --  Может  быть, вы  вечером придете к  нам  домой?  Мама  накормит вас
вкусным обедом.  Вы ведь по-человечески уже  месяц,  наверное,  не ели,--  и
добавила быстро: -- А меня не будет, я сегодня вечером работаю.
     Я подумал, потом не спеша сказал:
     -- Элга, я сегодня допоздна буду сидеть у себя. Если хотите,  позвоните
после работы, я вас провожу домой, поболтаем...
     -- Хорошо.
     Я  положил  на  рычаг  трубку,  достал  из  стола  свою  схему  и  стал
раздумывать.  Мне  все  не давало  покоя --  когда Бандит  успел перекрасить
машину? И почему в ней не было замка?  Может быть, вскрывая  машину Рабаева,
Бандит сломал замок и поэтому выбросил его потом?  Может быть. Это все может
быть. Но для того чтобы перекрасить  машину, нужно  иметь помещение и время.
Непонятно. А может быть, тут какая-то ошибка?..

     ТЕЛЕГРАММА
     Госавтоинспекции гор. Тбилиси
     Похищенная Рабаева Волга техталон ГХ 765354  обнаружена  с  госномерным
знаком ГХ 89-35 зпт похищенным у Пелевина тчк  Сообщите зпт  перекрашивал ли
Рабаев низ машины белый цвет зпт вставлял ли особой конструкции  замок и как
был похищен его техталон тчк.
     Следователь

ЛИСТ ДЕЛА 65
     Элга сказала:
     --  Вы все  усложняете.  Самый  короткий путь между  двумя  точками  --
прямая.
     -- Нет. Я это понял, когда отправил сегодня письмо. Ответа я не получу.
Да ладно, не будем говорить об этом.
     Действительно,  что тут еще  говорить? Я вспомнил, как много-много  лет
назад мы катались с Наташей на речном  трамвае. Это был последний рейс -- от
парка культуры до Киевского вокзала. Кроме нас, никого не было  на  открытой
кормовой террасе, слабо шипела внизу у борта вода,  монотонно пыхтел судовой
дизель,  безмолвно  перемаргивались  на  берегу  огоньки. Река  дышала сырой
свежестью. Наташа вздрогнула от холода, я  накинул ей на плечи свой пиджак и
легонько обнял. Она засмеялась:
     -- Мы с тобой сейчас совсем как на деревенской гулянке.
     -- Мне все равно,-- сказал я.-- Только бы тебе было тепло.
     Наташа посмотрела мне в глаза, ласково провела ладонью по моим волосам,
спросила тихо:
     -- Ты веришь, что двоим для счастья может хватить одной любви?
     Я оглох от ее слов, будто она своей легкой ласковой  рукой не погладила
меня, а мучительно больно ударила. Я молчал несколько мгновений, а потом как
можно бодрее сказал:
     -- Если очень  большая  любовь,  то хватит на  двоих,--  и  принужденно
засмеялся:-- Любовь -- это штука заразительная...
     И совсем не хотелось мне тогда смеяться, а хотелось заплакать,  и я все
сидел  неподвижно на  влажной  от  ночной росы скамейке речного трамвайчика,
дожидаясь, что Наташа скажет что-нибудь еще и мой страх развеется сам собой,
потому что станет сразу  ясно,  что ее  вопрос  к нам не  относится.  Но она
ничего не сказала. Просто промолчала. А я изо всех сил старался все эти годы
забыть про тот вечер, и это мне почти удалось-- ведь прошло немало лет, пока
я сегодня вспомнил о ночной поездке на речном трамвае.
     Значит, я ошибался тогда, полагая,  что одной любви  может  хватить для
счастья  двум непохожим  людям?  Но  ведь тогда  Наташа,  скорее  всего,  не
поверила мне? Или она обманула тогда себя? И никогда не обманывать других --
плата  за то, что она  много лет обманывала  себя?  И  если я сам не понимал
этого столько  лет,  то разве может  мне что-нибудь  сказать  и посоветовать
Элга?..
     Мы шли по пустому ночному городу, ржавый листопад шаркал по  тротуарам,
и зеленые огоньки светофоров заманивали на далекие перекрестки.
     Мы долго молчали, потом Элга вдруг спросила:
     Почему вы такой сегодня?
     Какой -- такой?
     -- Ну, хмурый какой-то, рассеянный. У вас что-то случилось?
     -- Нового ничего не случилось. Просто у  меня  в  жизни все как-то  так
выходит, что... эх!..-- я удрученно махнул рукой.
     -- Вы сильно устали,-- тихо сказала Элга.
     --  Нет.-- Я помолчал, подумал, потом сказал:-- Виндикация.  Есть такое
слово  --  виндикация.  Это  когда  у  добросовестного  покупателя  отбирают
краденую вещь. По закону.
     -- И что?
     -- Сегодня утром я отобрал у монтажника Косова машину,  которую  Бандит
украл у доцента Рабаева.
     -- Но ведь это по закону?
     -- Да. По закону.  И это  хорошо.  Но  перед Косовым -- за  Бандита  --
отвечаю я.
     Элга внимательно посмотрела на меня, потом сказала:
     -- Так Косов, значит, еще одна жертва Бандита? Я зло дернул плечом:
     -- И еще какая!..
     --  Не понимаю я этого. Ну  зачем, зачем  ему столько денег,  если  они
стоят крови?
     Я усмехнулся.
     -- Но  я  действительно этого не могу  понять,-- горячо сказала Элга.--
Голодный злой человек -- это как-то можно представить. Но сытый злой человек
приводит в отчаяние... Ведь в конце концов деньги -- это только бумажки!
     --  Эх, Элга, милая,  не  упрощайте. Деньги --  это  деньги. И в первую
очередь они  символы различных благ,  которые можно получить за определенный
труд...
     -- Не понимаю...-- удивленно сказала Элга. Я рассердился:
     -- Что  же здесь непонятного? Бандит, возможно, сам того не сознавая,--
носитель целой философии. Он совсем не хочет трудиться и не хочет отказывать
себе   ни  в  каких  благах.  Ни  в  каких.  Заурядного   человека  подобное
мировоззрение делает  мелким уголовником. А когда между нежеланием трудиться
и  потребностью  в  любых,  во  всех  благах  становится  личность  сильная,
по-своему умная и беспощадная,  -- тогда возникает Бандит. И ради этих благ,
которые он хочет взять даром, он не остановится ни перед чем...
     --  Тогда его надо поймать любой  ценой!  Он ведь уже  давно волк, а не
человек!..
     -- Вот это мы с вами, Элга, и пытаемся сделать... Капли дождя серебрили
черные волосы Элги, текли по ее щекам, и иногда мне казалось, что это слезы.
Не знаю почему, но казалось.
     Около подъезда она спросила:
     -- Вы сейчас в гостиницу?
     -- Нет, мне надо зайти еще в горотдел милиции. Там для меня должна быть
телеграмма.
     Элга пожала мне руку,  и я  ужасно захотел, чтобы  она поцеловала меня,
как тогда, в первый раз. Но она сказала только:
     -- Вы скоро уедете. Напишите мне тогда письмо. Хоть несколько слов.
     -- Обязательно.
     --  Прощайте,--  сказала  она.--  Желаю  вам счастья...  Я  уже  прошел
несколько  шагов, оглянулся и  увидел, что  она стоит  в дверях.  И тогда  я
крикнул:
     -- Элга, математики доказали -- никаких прямых вообще нет!
     Она засмеялась:
     -- А как же без прямых?
     -- Это просто совокупности незримых кривых...

     ТЕЛЕГРАММА
     Рига гормилиция ваш М 153с
     Из Тбилисского ГАИ
     Благодарим помощь розыске  машины  тчк  Рабаев Волгу не  перекрашивал и
замок не менял  тчк Техталон лежал перчаточном ящике зпт  был похищен вместе
машиной тчк

ЛИСТ ДЕЛА 66
     Я проснулся поздно, но  не  было бодрости, легкости,  желания работать.
Очень хотелось повернуться на другой бок, накрыться повыше одеялом  и спать,
спать  до  вечера. А  потом  сесть в поезд, устроиться  поудобнее на верхней
полке и проспать до самого дома. И там, проснувшись, понять, что все эти дни
были  просто сном.  И  ничего,  ничего не было. Что  можно  встать, пойти на
службу, оформить  отпуск и  ехать  на море, лежать  на песке  и слушать, как
скрипят старые скалы и густо поют сосны, а вечером ходить на набережную пить
молодое  кислое  вино  из  пивных  кружек,  которые  почему-то  называются в
Коктебеле  "бокалами". А  транзисторы накаляются от  бешеных ритмов шейков и
твистов, и  острые  девичьи колени светятся  из-под  мини-юбок, и  вся жизнь
прекрасна и легка.
     Я вспомнил  вечер,  когда  сидел в  тусклом кабинетике солнечно-гайской
милиции, а за окном парень пел под гитару:
     Кто направо пойдет --  ничего не найдет, Кто налево пойдет -- никуда не
придет, А кто прямо пойдет -- ни за грош пропадет...
     Показалось мне это  бесконечно  далеким,  будто все происходило не  три
недели назад, а  в какой-то другой моей жизни. И вот сейчас я стою "без коня
и без меча" и решаю -- идти или не надо...
     Враки это. И нечего мне  решать --  и идти мне  пока просто некуда. Все
равно надо ждать ответа междугородной. Я  повернулся на другой  бок и  решил
спать дальше.
     Я  уже почти заснул, но какая-то бодрствующая мыслишка все барабанила в
висок, как назойливый гость. Я сел на кровати,  поджал  под себя ноги и стал
думать о  том, что мне мешает спать. Решение проблемы было где-то рядом, оно
кружилось в мозгу подобно случайно  забытому  слову.  Я представил себе, что
формирование идей в мозгу  похоже на движение электронов  в  атоме вещества.
Если электрон перескакивает на новую орбиту  -- появляется вещество с новыми
свойствами.  Но  для  этого  необходим  импульс  энергии, иначе  электрон не
перескочит, и ничего нового не будет, не преобразуется идея. А пока все идеи
обращаются по  старым орбитам. Их держит  невидимая  плотная  преграда.  Нет
импульса...
     Так  я и сидел на кровати.  Долго  сидел. Как йог, накрывшись  одеялом,
поджав  под  себя  ноги,  зажав  лицо  руками  и  медленно  раскачиваясь  --
вперед-назад, вперед-назад. Пока не уснул.
     И когда я проснулся, то  понял, что  есть еще одна дорога. Должна быть!
Обязательно должна быть!  И если она есть,  то это не просто дорога, а целая
автомагистраль.
     Я  судорожно одевался, не попадая ногами в брюки. Выскочил из гостиницы
и через десять минут был в горотделе милиции.
     -- Да, альтернатива  у нас  жесткая,-- недовольно сказал Круминь.-- Или
Бандит восемнадцатого числа сбежал из Риги...
     -- Или?..
     -- Или ему просто надоела Ванда, и он по-прежнему рыщет здесь.
     Я покосился на Круминя:
     -- А если он Ванду и не думал бросать?
     -- Спокойно,-- ухмыльнулся Круминь.-- Я позаботился:  она не  останется
без присмотра...
     Я покачал головой:
     -- Нет,  Янис. Все-таки я  думаю, что его здесь нет. Посуди сам -- хоть
он и выкрутился  из милиции после  скандала,  оставаться в городе под именем
Сабурова стало опасно.
     -- Это верно,-- согласился  Круминь.-- В  любой момент из Тбилиси могли
сообщить, что он самозванец.
     -- В том-то и дело: милиция начала бы искать его самого.
     -- Может быть, именно  поэтому он и сбежал тайком  от Ванды?-- наморщил
лоб Круминь.
     Я помолчал,  потом медленно, прощупывая опорные точки своей мысли, стал
рассуждать:
     --  Нет, Янис, нет, дорогой мой... Тут что-то не то... Понимаешь, Янис,
я ведь  не  первый день иду за ним... И  мне кажется,  что я его уже неплохо
знаю. Это не просто оголтелый убийца. Он страшен тем, что продумывает каждый
свой  шаг,  И  намного вперед.  Поэтому до  сих  пор  у  него все  так точно
получается...  Понимаешь, он по-своему талантлив... И его роман  с Вандой --
вовсе не командировочные радости...
     Круминь перебил меня:
     -- Постой.  Ты говоришь, что после скандала в ресторане он испугался...
Однако  он спокойно  жил у Ванды еще несколько дней.  Это раз. А  во-вторых,
если он такой умник,  как  ты полагаешь,  то  зачем ему надо было уезжать от
Ванды тайно: ведь  он же командировочный, сказал, что дела закончились, и --
с приветом, пишите письма!
     -- Тайно...-- повторил я.-- Тайно... А почему тайно? Это Ванда считает,
что тайно. Янис, мы послушно тащимся за ее дурацкой бабьей версией. Тайно --
потому что не  распрощался г. поцелуями! А может,  поцелуев не было  потому,
что он  очень спешил? А? Почему  же он заспешил? Почему восемнадцатого, а не
тринадцатого, скажем?!
     Я повернулся к дежурному горотдела:
     --  Включите нам  сводку за восемнадцатое...  Дежурный нажал  кнопку на
оперативном пульте, в  который был  вмонтирован  магнитофон,  и из  динамика
послышалось:

     ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА О ПРОИСШЕСТВИЯХ ПО ГОРОДУ ЗА 18 СЕНТЯБРЯ...
     Первое. Пропажа ребенка...
     --  Дальше!--  сказал  нетерпеливо  Круминь.  Дежурный  нажал  клавишу,
прокручивая ленту магнитофона.
     ...Мошенник под видом золотых колец продал...
     -- Дальше!
     ...Из ларька похищено семь бутылок портвейна "Алабашлы"...
     -- Дальше!
     ...Преступник дважды выстрелил...
     -- Стоп! -- закричали мы с Круминем в один голос. -- Обратно!
     Дежурный отмотал ленту магнитофона:
     ...И  двадцать  пачек  папирос  "Беломорканал".  Розыск  ведет  десятое
отделение милиции.  -- Четвертое: Разбойное  нападение. В 19 часов 50  минут
при  инкассации  продовольственного  магазина  No  17 Рижского  горпищеторга
(улица Суворова,  дом 32) совершено вооруженное нападение на  инкассатора  с
денежной  сумкой. При выходе охранника  и инкассатора из магазина преступник
дважды  выстрелил  в них из пистолета, тяжело ранив обоих. После  этого стал
вырывать  денежную сумку из рук  инкассатора. В этот монет охраннику удалось
достать оружие и открыть огонь по нападающему.
     Преступник перебежал  через улицу  и  скрылся в  рас~ положенном против
магазина проходном дворе дома No 29. Данных о ранении преступника нет.
     С  места  происшествия изъяты  две  стреляные  гильзы  пистолета  "ТТ".
Приметы нападавшего устанавливаются.
     Поиск преступника ведет уголовный розыск горотдела милиции...
     Пятое: кража голубей...

     -- Вот почему он заспешил,-- сказал Круминь и выключил магнитофон.,

ЛИСТ ДЕЛА 67
     Инкассатор  Валдис Балодис -- маленький, желтый, с остро торчащим вверх
носом  --  был  укрыт простыней до  подбородка. На голове  накручен огромный
марлевый  тюрбан, будто он собирался на  маскарад  и попал вдруг случайно  в
больницу.  Он не мог  повернуть голову в  мою сторону и  поэтому  все  время
скашивал на меня  огромный  фиолетовый, затекший  сгустком крови  глаз. И от
этого мне  становилось жутко, потому  что я все время боялся, что он  сейчас
умрет.  Лопнувшие  от  жара,  запекшиеся   губы  еле  шевелились,  и,  чтобы
расслышать его шепот, я  все время наклонялся к  нему, и передо мной страшно
мерцал фиолетовый глаз.
     -- Ритуся  только первый год  в институт пошла, а  Янис  -- в школе,  в
восьмом классе. Я ведь так мечтал их в люди вывести.
     Потом он что-то  шептал по-латышски. Я  погладил простыню там, где была
очерчена его рука, и сказал:
     -- Не волнуйтесь. Все страшное уже позади, вы скоро выздоровеете, и все
будет по-прежнему.
     Он прикрыл веки и чуть слышно прошептал:
     -- Нет, не будет. Я  и так был  больной,  с фронта два тяжелых  ранения
привез. А этот фашист проклятый...
     Балодис  долго молчал, потом зашептал, но так,  будто советовался сам с
собой:
     -- Я же ведь не мог отдать эти деньги, они чужие. Там много денег, я бы
за всю жизнь их не выплатил,
     Он скосил на меня налитой кровью глаз.
     -- Я  не  знаю,  как  удержал сумку.  Я ведь  совсем слабый,  и  он уже
выстрелил  в меня. Этот бандит был такой  сильный,  и все  дергал  и  дергал
из-под меня сумку,  когда я  упал. А я держал ее, и  он бил  меня по голове,
пока я не потерял сознание. Он был ужасно сильный...
     Большие мутные слезы текли у него по щекам. И я вдруг почувствовал, что
если бы встретил  сейчас Бандита, то  просто застрелил  бы  его. Пускай меня
потом судят. Балодис сказал --  фашист.  Хуже фашиста, потому что эта гадина
жрала все время наш хлеб!..
     Я приехал в милицию  и  спросил, не пытались ли найти отпечатки пальцев
на инкассаторской сумке. Пытались, но пригодных к идентификации не нашли.
     Я  смотрел  на порванную,  лопнувшую по швам брезентовую сумку,  всю  в
черных пятнах засохшей крови, и думал о том, какая неожиданная сила отчаяния
и долга вдруг пробудилась  в  маленьком  тщедушном Балодисе, если Бандит  не
смог  ее  вырвать. К делу была  приложена фотография изъятых  из разорванной
сумки и заактированных денег.
     Я смотрел на эти мятые  пачки разноцветных бумажек и не мог понять, как
можно  за них  убить человека. На них можно купить  автомобиль, за них будет
ласкать Линаре,  за  них  можно не  ходить на работу, за них можно целый год
жрать одну черную икру. Что еще? Пожалуй,  все. Больше ничего не придумаешь.
За  них  убили молодого  веселого парня Женю Корецкого,  за  них  лежит  под
простыней,  похожей на  саван, усохший,  крошечный Валдис Балодис  и шепчет:
"Когда я  упал, он  все бил меня по голове... Он был  ужасно сильный..." А в
соседней  палате  стоит пустая  койка, на  которой лежал  умерший  позавчера
охранник Миронов.
     И все из-за листочков  плотной разноцветной бумаги, которые  могут дать
так немного.  Ведь деньги  сами  по себе  становятся силой лишь тогда, когда
люди уславливаются,  что именно вот  эти  конкретные бумажки имеют  силу.  Я
вспомнил, как пару  лет назад известный в Москве валютчик  Коротов за минуту
до обыска -- когда уже позвонили в дверь -- выбросил в  мусоропровод большой
сверток с долларами  и фунтами. Мы  сбились  с ног, разыскивая этот сверток,
потому что, по  нашим расчетам, валюта у него должна была  быть  дома. А тем
временем семилетний  сын  дворничихи  добыл из мусорного бака  этот сверток,
раздал приятелям ассигнации,  и они  устроились играть на них в  "пьяницу" и
"акулину".
     -- А мы думали, что это древние деньги,-- объяснили потом пацаны.
     То, что для нас старое, для них -- уже древнее...
     Я приобщил к делу, вещественные доказательства -- инкассаторскую  сумку
и фотоснимок находившихся в ней денег.

ЛИСТ ДЕЛА 68
     Патроны от  пистолета "ТТ". Они все время  удерживали мое внимание. И о
них я думал, слушая протокол допроса охранника  Миронова.  Я  опоздал на два
дня. Если бы я успел с ним поговорить, он наверняка рассказал бы мне  много,
много  важного. Но  он позавчера умер.  Осталась только магнитофонная запись
его допроса.

     ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
     охранника Миронова
     (магнитофонная запись  в присутствии  работников 2-й городской больницы
гор. Риги 3. Силиня и М. Перконса).
     ...Я,  охранник   инкассаторской   машины  Николай  Миронов,  вместе  с
инкассатором Владисом Балодисом  приехал  в магазин  номер семнадцать  перед
самым закрытием...
     ...Медленно крутились кассеты  магнитофона, еле доносился до меня тихий
прерывистый  голос. Я напряженно вглядывался  в  прозрачные диски, как будто
сквозь  голос  умершего человека хотел прорваться  в  реальные события,  уже
ушедшие в прошлое.
     А диски крутились, крутились,  сливаясь в косой осенний дождь, вечерний
сумрак  на  малолюдной  улице,  в  освещенный  вход  магазина,  из  которого
появились Балодис и Миронов...
     ...Прохожих было мало, слева от нас шла по тротуару какая-то женщина, а
справа  --  молодой  высокий  мужчина... когда  он  поравнялся  с  нами,  то
неожиданно  поднял руку,  и я услыхал два  выстрела... Валдис сразу же  упал
лицом вниз и подмял под себя сумку... меня очень сильно ударило в живот... я
упал... потом что было --  помню плохо... Я  только видел, что он бросился к
Балодису и стал тащить  из-под него  сумку... а Валдис ее  не отпускал... он
бил его пистолетом по голове...  Я уже был  почти  без  памяти, но  все-таки
вытащил  свой  пистолет из кобуры... стал стрелять  в него с  левой  руки...
правая отнялась  совсем... Грабитель повернулся ко мне и навел пистолет... Я
подумал: вот моя смерть пришла... но его пистолет только щелкнул, а выстрела
не  было...  я  еще раз в него выстрелил...  он повернулся и  побежал  через
улицу...

     Голос Миронова затих совсем,  потом  в  шипящую тишину пленки ворвались
крики: "...Кислород! Дайте кислород!.."
     Я  тряхнул головой. Кассеты магнитофона  крутились с тихим шипением,  я
задумчиво смотрел на них.
     -- Это все. Больше он в сознание не приходил, -- сказал Круминь.

ЛИСТ ДЕЛА 69
     У  Бандита,  видимо,  кончались  деньги.  Сознавая  безнадежность этого
занятия, я все время пытался прикинуть, сколько у него денег  было и сколько
он потратил. Как только деньги кончатся, он кого-нибудь убьет. Теперь дорога
каждая минута. Каждая минута  может стать  непоправимой. Среди  людей бродит
бешеный волк. Загнать его в капкан мне пока не удается.
     Я вспомнил, как старый следователь Вадим Иванович Машкин однажды сильно
удивил меня. Он протянул зажженную спичку Панову и Синицину, те прикурили, и
Машкин задул  огонь. Потом зажег  новую спичку и прикурил сам. Я рассмеялся.
Машкин покосился на меня и сказал:
     -- Мог бы и не ржать. От одной спички третьему прикуривать не дают.
     -- Это почему же? Спички дешевые?
     -- Дуралей.  С  фронта  обычай.  Пока двое  прикуривают,  можно  успеть
прицелиться. Вот третьего-то и убивают...
     ...На  инкассаторов,  конечно,  напал  Бандит.  "Почерк"  его.   Способ
нападения, приметы, вид оружия -- пистолет "ТТ",  исключительная дерзость --
все говорит за то, что здесь побывал Бандит.
     Ну,  а вдруг  я ошибаюсь? Вдруг я помчусь по следу другого преступника,
руководствуясь старыми представлениями о "своем" Бандите?  Тогда я неизбежно
окажусь в тупике. И нового не поймаю и старого упущу.
     Нет. Мне нужны непреложные доказательства того, что я не попал на чужой
след. Надо сравнить патроны, найденные в Крыму и в Риге.
     Надо спешить. Бандит прикурил уже дважды. Я  обязан успеть  прицелиться
первым...

     ПОСТАНОВЛЕНИЕ
     о назначении баллистической экспертизы
     гор. Рига
     Я, Следователь,  рассмотрев  материалы уголовного дела No 4212 по факту
убийства  Е. К. Корецкого и уголовного дела No 781 о разбойном  нападении на
инкассатора,
     установил:
     В  обоих  случаях  преступник  применил,  судя  по  стреляным  гильзам,
обнаруженным на местах  преступлений,  огнестрельное  оружие типа  пистолета
"ТТ".
     В связи с этим необходимо  проверить, не совершены  ли оба преступления
при помощи одного и того же оружия.
     Принимая  во  внимание,  что  по  делу  необходимо  получить заключение
специалистов,
     постановил:
     Назначить по настоящему делу баллистическую экспертизу,  на  разрешение
которой поставить вопрос: "Из одного и того же либо  разного оружия стреляны
пули и гильзы, изъятые с мест преступлений в Крым и в Риге?"
     Следователь

ЛИСТ ДЕЛА 70
     Янис Круминь сказал;
     --  Не  знаю,  утверждать  не могу,  но,  судя  по тому, как  ловко  он
воспользовался проходным двором, похоже, что работал местный...
     Я почти не слушал его,  стоя у  окна, иссеченного  дождевыми каплями, и
все время раздумывая об убийце. Я вспоминал распростертое на траве тело Жени
Корецкого,  красные глаза капитана  Астафьева, окаменевшую  Тамару Ратанову,
маленького Балодиса  с  залитым  кровью лицом  и  судорожно зажатой в  руках
инкассаторской сумкой.  Я пытался представить  себе  ползущего  по  грязному
тротуару  Миронова, с пистолетом, пляшущим в  левой руке, с отнявшимися  уже
ногами. И никак не  мог увидеть его лица,  и от этого не мог больше ни о чем
думать. А лицо Миронова  все никак  не появлялось,  расплывалось, крошилось,
будто я лепил его  из застывающего  гипса. От этого было так  тяжело, что  я
негромко застонал.
     -- Что с тобой?-- спросил Круминь.
     -- Ничего. Сердце немного колет.
     -- Возьми таблетку валидола, помогает.
     -- Спасибо, не надо. Уже прошло. У тебя фотография Миронова есть?
     -- Есть. А зачем тебе?
     -- Дай-ка посмотреть...
     Он протянул  мне фотоснимок -- курносое лопоухое лицо на потрескавшейся
тусклой бумаге. Таких на  каждой улице -- тысяча. А теперь будет 999.  Убили
человека.
     Круминь сказал:
     -- Ты допрос дворника лучше прочитай...

     ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
     Густава Крастыньша (Копия из уголовного дела No 781)
     ...Дом No 29  по улице Суворова, который я  обслуживаю и в котором живу
со  своей  семьей,  имеет  проходной  двор,   выходящий  на  улицу  Раценис.
Восемнадцатого сентября, примерно в половине восьмого вечера, после ужина, я
вышел на улицу Суворова, прогулялся до  угла и вернулся к своему дому уже по
улице  Раценис.  У  ворот  я  встретил знакомого  -- Черницкого  Сигизмунда,
который шел  из бани.  Мы остановились  и  несколько минут  разговаривали. Я
заметил, что  около тротуара,  рядом  с нашим домом,  стояла  светлого цвета
"Волга".  В  ней  никого  не  было, но  мотор работал. Я  еще подумал,  что,
наверное, шофер отошел к  киоску за  сигаретами. Мы с Черницким поговорили и
разошлись.
     Я вошел во двор и почти сразу же услышал два выстрела, а следом за ними
-- еще три  или четыре. Они  доносились с улицы Суворова. В ту же секунду во
двор с улицы Суворова вбежал мужчина высокого роста в сером костюме. В руках
у него был пистолет. Он пересек двор и, не обратив на меня внимания, выбежал
на улицу Раценис. Через несколько секунд я услышал шум отъезжающей машины.
     Я  побежал за ним на улицу и,  выглянув  из ворот,  увидел  удаляющуюся
"Волгу".  Ту  самую,  что  стояла  около  нашего  дома.  Машина  скрылась  в
направлении  вокзала.  Я  вернулся во  двор,  куда  уже  подоспели работники
милиции. От них я  узнал, что бандит напал на инкассаторов.  Я рассказал  им
все, что видел.
     Номер той  машины я не запомнил. Цвет ее был светлый,  а точнее сказать
не могу, не приглядывался.
     Записано с моих  слов  правильно. Крастыньш Допрос произвел следователь
Перконс

ЛИСТ ДЕЛА 71
     Бандит просил по телефону  "маслят". Значит, патроны у него  на исходе.
Неизвестно только,  что ответил ему иногородний абонент. Но самое непонятное
-- откуда взялась "Волга"? Сначала  я  подумал о машине Корецкого, но  потом
отбросил эту мысль. Линаре категорически утверждала, что никакой машины у ее
замечательного  кавалера  не  было. Нет,  машина  Жени осталась где-то между
Крымом и Ригой.
     И  вдруг  я вспомнил про автомобильный номер, который  Бандит  возил  с
собой в портфеле. Я набрал телефон уголовного розыска:
     -- Пришлите мне текст  сводки  о происшествиях  по  городу за 17  и  18
сентября...

     ОТДЕЛ МИЛИЦИИ РИЖСКОГО ГОРИСПОЛКОМА
     СВОДКА
     О происшествиях по городу за 18 сентября... п. 6. Угон автомашины.
     Между  14  и  18 часами  от  дома No  7 по Первомайской  улице с  места
постоянной   стоянки   неизвестным    лицом   угнана   автомашина   "Волга",
государственный   номерной   знак   No  ЛА   96-75,   светло-серого   цвета,
принадлежащая  гражданину Дулицкому  Н.  В.,  проживающему в  квартире 21 по
указанному адресу.
     Розыск ведет городской отдел милиции...

ЛИСТ ДЕЛА 72
     Я чувствовал, как меня душит  время. Его почти совсем не осталось. Надо
было успеть, надо опередить Бандита.
     Позвонил  начальнику телефонной станции и устроил ему жуткий скандал. В
научно-техническом  отделе обещали до вечера закончить  экспертизу патронов.
Успеть, успеть! Как  писал  Лист на  партитуре: "Играть быстро. Еще быстрее.
Как только можно быстро! И еще быстрее..."

     ЗАКЛЮЧЕНИЕ ЭКСПЕРТИЗЫ
     ...В результате исследования экспертиза установила:
     1.  Три стреляные  гильзы из коробки с надписью "Солнечный  Гай" и  две
стреляные гильзы  из  коробки с надписью  "Рига" -- однотипны и представляют
собой гильзы от пистолетных патронов типа "ТТ".
     Сказанное в равной мере относится и к пулям.
     2.  Совокупность  особенностей  следов, обнаруженных на  тех  и  других
боеприпасах  и  совпадающих между собой, дает  основания для категорического
вывода о том, что боеприпасы, изъятые с места происшествия в Солнечном Гае и
в  Риге, --  стреляны  из одного  и того же  оружия, а  именно --  пистолета
"ТТ"...

ЛИСТ ДЕЛА 73
     Все совпадало. Больше  сомнений нет -- это  дела Бандита.  Но  я  очень
удивился,  когда  узнал,  что  "Волгу",  угнанную  им  перед  нападением  на
инкассатора, нашли на следующий день. Бандит почему-то бросил ее в Олайне --
в двадцати пяти километрах от Риги,
     Я позвонил хозяину "Волги"  --  Дулицкому, попросил срочно  приехать ко
мне.
     Он оказался чопорным сухопарым человеком в больших роговых очках. Прямо
с порога Дулицкий напористо сказал:
     -- В чем дело? Ведь моя машина уже найдена?
     -- Здравствуйте, Николай Васильевич,-- сказал я вежливо.-- У  меня есть
к вам важный вопрос...
     --  Да-да,--  небрежно  ответил  Дулицкий,  и  я  заметил  удивление  и
неудовольствие в спокойных глазах Круминя.
     Дулицкий сказал:
     --  Я  ведь  обычно  держу   мою  машину  в  моем  гараже...--  и  стал
многословно,  с большим  достоинством  объяснять  мне, кто  он такой  и  как
возмутительно   было  со  етороны  "этих  мошенников"  угонять  именно  его,
Дулицкого, личную автомашину. Он все время говорил "в  гарАже", "из гарАжа",
"около гарАжа", и меня это почему-то злило, может быть, еще и оттого, что он
непрерывно употреблял слово  "мое" в  сочетании  с разными существительными.
Дулицкий умудрился  вмонтировать  это слово даже  в  шутку:  "Я, видите  ли,
возражаю,  когда  в  моей  машине ездят  без  меня".  Не знаю почему, но  он
произвел  на меня впечатление человека,  который  носит в  кармане две пачки
сигарет -- хорошие для себя, а плохие -- для "стрелков". Может быть, поэтому
я сказал неприязненно:
     -- Шутка неплоха, но если бы вы, Николай Васильевич, лучше позаботились
о замке на руле...
     Дулицкий сразу перебил меня:
     -- О замке должен заботиться автозавод. А ваша забота -- простите меня,
конечно,-- чтобы мошенники оставили этот замок в покое.
     Неудовольствие,  накопившееся  в Крумине  за время разговора, вылилось,
как это обычно и случается, не в самую лучшую форму.
     -- Ну,  знаете,-- сказал он возмущенно.  --  При таком отношении...  мы
вашу машину в следующий раз искать не станем!
     Дулицкий  окинул  его  презрительным  взглядом  и  с  уверенностью,   с
сознанием своего "полного права" сказал:
     -- Что значит "не станете"?!  Вы за это зарплату получаете! Как это "не
станете"?-- и угрожающе подняв палец, отчеканил:-- Станете!..
     Отвернувшись в сторону, я пробормотал себе под нос:
     -- Станем, станем...

     ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
     Я. В. Дулицкого
     ...Восемнадцатого сентября я, как всегда, был  на работе, где пользуюсь
служебной автомашиной.  Моя "Волга", в  связи с  ремонтом гаража,  стояла на
улице рядом с моим домом.
     Мой рабочий день заканчивается  в семнадцать тридцать, и в восемнадцать
часов я уже был возле  своего дома. Здесь  я сразу обнаружил отсутствие моей
машины. Последний раз я ее видел в четырнадцать  часов, когда уезжал из дома
после обеда. Значит, ее угнали между четырнадцатью и восемнадцатью часами, о
чем я и заявил в милицию.
     Утром девятнадцатого  сентября  в Олайне,  недалеко  от железнодорожной
станции, нашли "Волгу". Меня сразу же вызвали туда, и я увидел свою  машину.
Однако номер с нее был украден, а  сама она, к моему удивлению,  была сверху
-- вся крыша и  боковые обводы -- перекрашена  в  белый цвет. Причем сделано
это  было  явно на скорую  руку,  небрежно и в один слой.  Это  все для меня
совершенно  непостижимо  --  зачем  надо  было  перекрашивать  мою  машину и
похищать с нее номер.
     Подозрений против кого-либо я не имею,  Я вообще не  мог  предположить,
что  кто-нибудь   сможет  угнать   мой  автомобиль:   помимо   электрической
"секретки", она была снабжена великолепным нестандартным замком. Однако  вор
непонятным  мне  способом  вырубил замок,  а  секрет  в электрической  схеме
каким-то образом обошел.
     Вопрос. Не обратили ли Вы внимания на спидометр? Следствию важно знать,
сколько наездил угонщик.
     Ответ.  Да, естественно, сразу  же.  Угонщик  проехал  всего  около ста
километров.
     Протокол мною прочитан, дополнений и замечаний не имею -- Дулицкий
     Допрос произвел Следователь.

ЛИСТ ДЕЛА 74
     Я вышел с  Дулицким на улицу  и  внимательно осмотрел его машину. Белая
краска  была  грубо  нанесена  на  верхнюю  часть  кузова, кое-где  она  уже
лупилась, в отдельных местах смазалась  или  засохла потеками. Личинка замка
была вырублена аккуратно, и размер отверстия  в двери был больше ее диаметра
всего на миллиметр.
     -- У вас ничего не пропало из машины?
     --  Вроде бы ничего.  Ах, да!  Исчезла из багажника  моя новая  камера,
которую я купил для запасного колеса.
     По лицу Дулицкого было видно, что он хочет вернуться со мной в кабинет,
чтобы я  внес в протокол  его  заявление о пропаже  камеры. А я  долго ходил
вокруг  машины,  пытаяеь  сообразить, где  Бандит  успел,  пускай плохо,  но
все-таки покрасить машину.
     -- Вы говорите, что пропала камера?
     -- Да. Бесследно пропала моя новая камера.
     Вот  тут-то  я,   наконец,   понял.   Пропавшая   камера,   пистолет  с
набалдашником и баночка с краской в портфеле  Бандита, перекрашенная  машина
--  как бетонные шпалы  легла под рельсы моей догадки. Пистолет был, видимо,
кустарно  изготовленным,  но очень  эффективным пульверизатором.  Шлангом  с
двумя штуцерами он  соединял его с вентилем  туго накачанной камеры, заливал
краску  в  "набалдашник"--  и краскопульт  готов. Пожалуйте  бриться!  Жидко
разводя краску и покрывая ею  автомобиль в один слой, Бандит  за час-полтора
перекрашивал машину.
     Теперь все ясно. Он загонял краденый автомобиль в ближайший лес, ставил
краденый номер, быстро красил низ или верх машины,  чем  разительно менял ее
внешний вид. А дальше ехал уже совершенно спокойно. Точно так же он поступил
с машиной  Дулицкого.  Он, наверное,  давно  высмотрел,  когда  приезжают  в
магазин за выручкой, и поэтому сразу после обеда угнал "Волгу". До Олайне --
двадцать  пять километров, а он наездил около ста. Значит,  угнав машину, он
выехал за город, перекрасил ее и  вернулся к  вечеру в Ригу. Краска, судя по
прилипшим песчинкам и пыли, даже не успела высохнуть. Но ему было наплевать:
на этой машине Бандиту нужно было проехать всего один раз.
     Проходной  двор он тоже  присмотрел заранее. Очень  возможно,  что  его
выбор поэтому и пал на  магазин номер семнадцать. Он оставил машину на улице
Раценис  с  работающим мотором и, когда вырвать сумку не  удалось,  пробежал
через двор, сел в нее и удрал в Олайне. Но если он просто хотел скрыться, то
ведь ахать в Олайне глупо! Проще было бросить машину  где-нибудь на соседней
улице или в любом переулке. Ведь просто глупо же было мчаться в Олайне!
     -- Не понял?-- строго спросил Дулицкий.
     Я не заметил, как последние слова произнес вслух.
     -- Это я не вам,-- попрощался с Дулицким и пошел к себе.
     -- Может  быть,  усилим  оперативный поиск в районе Олайне?-- предложил
Круминь.-- Может, он там где-то окопался?
     --  Не-ет...-- покачал я  головой.--  Оставлять  нам  такие  маршрутные
стрелы  --это не в его стиле... Кстати,  мы  получим  когда-нибудь  ответ  с
телефонной станции? Надо же узнать наконец, куда он звонил!
     Круминь снял трубку, набрал номер  и с невозмутимым лицом сказал что-то
по-латышски. В жесткой отчетливости его фраз я почувствовал  недвусмысленную
угрозу. Положил трубку.
     -- Сейчас нам позвонит сам начальник, -- сказал он спокойно.
     -- Не пройдет и трех суток? -- съехидничал я.
     -- Я думаю, не пройдет и пяти минут,-- ласково заверил Круминь.
     Я  достал  из чемоданчика  уголовное  дело, раскрыл его  на  заключении
баллистической экспертизы, снова прочитал: "...боеприпасы из Крыма и из Риги
идентичны". Сказал Круминю:
     --  Это не осечка. У  него кончились патроны, Янис... Только поэтому он
не застрелил на месте Миронова. И по телефону он просил "маслят"...
     -- И ты думаешь...
     -- Я думаю, что у нас совсем мало времени, Янис. Как только он достанет
патроны, он снова кого-нибудь убьет...
     Зазвонил  телефон. Круминь  снял  трубку, ответил  что-то  по-латышски,
показал мне глазами на  селектор и  включил его. В динамике раздался громкий
голос: "...разговор по талону с абонентом в городе Львове..."

     В ГОРОТДЕЛ МИЛИЦИИ, СЛЕДОВАТЕЛЮ
     (На Ваш запрос No 147 с),
     Рижская междугородная телефонная станция сообщает, что 17 сентября в 22
час.   30  мин.   с   индивидуального  телефона   номер   3-99-89  состоялся
междугородный разговор в кредит, по льготному  тарифу с  абонентом  в городе
Львове гр. Березко (индивидуальный номер 5-37-54).
     Зам. начальника Рижского телефонного узла
     Верниекс

ЛИСТ ДЕЛА 75
     Я сразу же позвонил в центральную билетную кассу:
     --  Скажите,  на  железнодорожной станции Олайне останавливаются поезда
дальнего следования  на Львов? В трубке на мгновение раздался шорох  и сухое
потрескивание, затем девушка там, далеко, на другом конце провода, почему-то
вздохнув, сказала:
     -- Да. По вторникам, четвергам и субботам в 21.15 останавливается поезд
No 12 Ленинград -- Рига -- Львов,
     Я посмотрел календарь: 18 сентября был четверг. Вот так!
     Оказывается, был  смысл  мчаться  в Олайне!.. Сегодня --  суббота. Надо
ехать в Олайне, а оттуда,  по-видимому, во Львов.  В Риге мне больше  делать
нечего. Здесь я опоздал. Надо успеть хотя бы во Львов.
     Я отправил телеграмму начальству, чтобы  высылали  деньги  во Львов,  у
меня уже почти ничего не осталось. Круминя я попросил пересылать мою почту в
львовскую милицию:
     -- Может быть, придет письмо из Гагры. Не потеряй, пожалуйста,-- сказал
я ему.
     -- Как можно! Если будет, сразу отправлю авиапочтой...
     Я  заехал в гостиницу, заплатил по счету, поднялся в номер, собрал вещи
и  присел на  свой маленький чемоданчик --  перед  дорогой. Мне  нужна  была
удача.
     Вроде бы все.
     Встал, подошел к двери, но все-таки вернулся и быстро набрал номер.
     --  Элга. Здравствуйте, это я. Да-да. И до свидания. Я уезжаю во Львов.
Пока ничего.  Ну,  ладно.  Спасибо  вам  за  все. Я  буду  вас  очень  долго
помнить,-- и, не дожидаясь ответа, аккуратно положил трубку на рычаг.
     Вышел  из комнаты, бегом спустился по лестнице и сказал себе: "Это тоже
этап жизни. И он пройден навсегда".
     У подъезда  гостиницы  разбитная старушонка, лихо  крутанув вертушку  с
лотерейными билетами, предложила:
     -- Купите билетик. Поставите тридцать копеек, а выиграть можете "Волгу"
за шесть тысяч...
     -- Я в азартные игры не играю,-- сел в машину и помчался в Олайне...

     ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
     Ядвиги Стасюнене
     ...По существу заданных мне вопросов могу показать следующее:
     Я работаю старшим билетным кассиром станции Олайне, по 12 часов в смену
через день. В частности, я работала с 20  часов  18 сентября сего года  до 8
часов  утра 19  сентября. В 21 час 15  мин. по четным дням на нашей  станции
останавливается на две минуты пассажирский поезд No 12 Ленинград -- Рига  --
Львов.
     Осмотрев  кассовую ведомость  по  продаже  билетов  на поезда  дальнего
следования, могу заявить,  что  18 сентября на  поезд  No 12 были  проданы 5
билетов до Львова: один -- в мягкий вагон, один -- в  плацкартный, и к  нему
три детских.
     Теперь я  вспомнила обстоятельства  продажи этих билетов. Станция у нас
маленькая, пассажиров  дальнего  следования  бывает  немного.  Незадолго  до
прихода  поезда  к кассе подошел мужчина  и спросил билет  до Львова.  Я уже
взяла билетную книжку,  но в этот момент к окошку кассы приблизилась женщина
с тремя детьми и стала просить  мужчину пропустить  ее без очереди,  так как
она  боится  опоздать с  детьми на  поезд.  Мужчина  сердито  сказал, что до
прихода поезда  еще 15 минут, она, мол, вполне успеет, а он и сам торопится.
Мне пришлось оформить  билет ему, а  уж потом  женщине с детьми. Вот он-то и
взял билет в мягкий вагон, а женщина -- в плацкартный.
     Вопрос. Не помните ли Вы, как выглядел  этот мужчина, какие у него были
вещи?
     Ответ.  Я запомнила, что  он взял билет одной рукой, а когда протянул в
окошечко  другую  руку за сдачей, то я  заметила:  у него нет двух  пальцев.
Каких-либо вещей у него я не видела...


Львов

ЛИСТ ДЕЛА 76
     В эти последние дни  во  мне будто что-то умерло. Я носился по  городу,
разговаривал с разными людьми, распоряжался, получал от начальства указания,
исполнял  их, иногда нарушал, что-то организовывал,  но все  это происходило
будто с кем-то  другим,  а я просто  сопровождал этого  другого  человека. Я
устал.  Устал  даже  ненавидеть  Бандита,  и  он существовал  для  меня  как
изначальная данность -- его надо взять -- и точка.
     Биология точно  выяснила  размеры  допустимых  для человека  физических
перегрузок. Обычный  человек спокойно выдерживает  до  4  "g". Сверхзвуковые
пилоты  могут вынести  до  12 "g".  А кто  посчитал допустимые  для человека
моральные перегрузки? И вообще сколько может выдержать следователь?..
     Я  утратил  даже  свое  шестое  чувство  --  чувство  правды,  и  когда
разговаривал с людьми, то, смотря им в глаза,  меланхолично раздумывал: врет
или нет? А чувство правды молчало. И еще -- я с удивлением заметил, что меня
не  радует, если  человек  явно говорил  правду. Может быть, потому, что  за
последние дни я видел  слишком много хитростей  и горя, правда казалась  мне
слишком примитивно придуманной легендой.  И от этого  я был противен  самому
себе  и, закрыв  глаза, подолгу бормотал: "Это пройдет, обязательно пройдет.
Ведь и водолазов поднимают со дна не враз".
     И, может быть, именно поэтому, не  желая доверять своему пошатнувшемуся
чувству  правды,  я  решил встретить  львовского  абонента Бандита --  Петра
Березко  -- особенно  подготовленным.  Слишком  ответственный  разговор  нам
предстоял. Мне надо было хорошо познакомиться с ним -- пока заочно. Во время
допроса знакомиться с ним будет поздно...

     РАПОРТ
     Докладываю, что, по сообщению Львовского телефонного узла, абонентом No
5-37-54 является гр-н БЕРЕЗКО Петр Моисеевич, проживающий по улице Костюшко,
дом No 26, квартира 5.
     В результате тщательной проверки личности Березко установлено:
     Березко П. М., 1929 г. р., уроженец гор. Рахова, живет во Львове с 1948
года,  женат,  имеет двоих  малолетних  детей,  работает начальником караула
отдела военизированной охраны Львовского железнодорожного узла.
     По  службе характеризуется  очень хорошо.  Имеет  ряд наград за высокие
показатели  в   работе  и   за  смелые,  инициативные  действия  при  охране
государственного имущества.
     По  месту  жительства  пользуется авторитетом,  как  человек серьезный,
положительный. Общителен, дружелюбен,  живет  открыто,  скромно,  в пределах
средств получаемой  зарплаты. В  связях с подозрительными лицами не замечен.
Каких-либо компрометирующих данных о нем не имеется.
     По роду  службы  имеет  свободный  доступ  к  огнестрельному  оружию  и
боеприпасам.  В  частности,  в  распоряжении  Березко  находятся  патроны  к
револьверу "Наган",  пистолету  "ТТ", трехлинейной винтовке,  малокалиберные
патроны.  Согласно  учетным  данным   ни  излишков,  ни  недостач  патронов,
вверенных Березко, при ревизиях не обнаруживалось.
     Лейтенант милиции Кандауров

ЛИСТ ДЕЛА 77
     -- Он  весь  на виду,  Березко  этот,  -- сказал  инспектор  Львовского
уголовного  розыска  Кандауров,  ладный сухощавый парень  с острым подвижным
лицом.--   Всю  жизнь  здесь  прожил.  Серьезный  человек,  положительный...
Начальником  караула  военизированной  охраны  кого  попало  не  назначат,--
убежденно заверил он.
     Я улыбнулся:
     -- То-то у него Бандит "маслят" просил...
     --   Да   нет,  серьезно,--  горячо  сказал   Кандауров.--   Порядочный
заслуженный человек в  полном смысле этого  слова...  Ума не приложу, что  у
него общего с вашим Бандитом?!
     -- Это я сейчас у него самого узнаю.
     Я  сидел  в  маленькой  комнате  Березко  за  столом, накрытым  вышитым
рушником,  и дожидался  хозяина.  Складывал домиком рассыпанные  спички,  но
пальцы  дрожали, и  домик каждый раз  разваливался,  и  я с тупым  упорством
начинал складывать его вновь. Потом подумал: "Если успею сложить, то поймаю.
А если..."
     За  тонкой  дощатой  стеной, у  соседей,  кто-то  лениво переругивался.
Мужской жирный голос вползал в щели, как замазка:
     -- Ляля, ты не стоишь тех денег, которые ты мне стоишь...
     Ляля бранчливо отвечала:
     -- Помолчал бы! Сам хорош больно! Хоть бы букет цветов принес! Семьянин
называется! От тебя, кроме едкого лука, ничего не дождешься...
     Мужчина удивился:
     -- А что? Зеленый лук -- это, может быть, мои самые любимые цветы.  Чем
я буду закусывать -- тюльпанами?..
     Жена Березко сказала за спиной:
     -- А вон Петро по грязюке чапает.
     Я посмотрел в окно. Коренастый невысокий мужчина в вохровской форме шел
через дорогу к дому...
     Я аккуратно  взял две  последние спички,  положил на домик одну,  потом
стал  укладывать  другую.  Хлопнула  дверь,  и  пальцы  в  последний  момент
дрогнули. Домик снова развалился...

     ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
     Петра Березко
     ...Вопрос.  Вечером  семнадцатого Вы  говорили  по  телефону  с  Ригой.
Расскажите об этом максимально подробно.
     Ответ. Недели  две назад, возможно, что это было семнадцатого сентября,
мне позвонил  из  Риги  знакомый --  Прохоров Василий. Мы  с  ним  давно  не
виделись,  и он  сказал,  что собирается  побывать  во  Львове, поохотиться.
Разговор, в общем, был недолгий. А четыре дня назад он приехал ко мне, как и
собирался.  Мы  с ним  посидели, поговорили,  жена собрала нам ужин. Часов в
двенадцать Прохоров ушел, договорились, что мы с ним созвонимся.
     Вопрос. Полное имя Прохорова, отчество, год и место  рождения, нынешнее
место жительства и работы?
     Ответ. Василий Иванович.  Год рождения --  1934.  Родился он  и живет в
Киеве,  там же он и работает -- разъездным механиком Киевской дальнорейсовой
автобазы. Все это мне известно с его слов. А точного адреса я не знаю, мы не
переписывались, и в Киев я не собирался.
     Вопрос. Расскажите о вашем знакомстве с Прохоровым...

     ...Березко задумался. Он не выглядел ни испуганным, ни встревоженным, а
только очень удивленным.  И вообще он  выглядел очень простым, очень честным
человеком. Васильковой синевы глаза на красном обветренном лице  смотрели на
меня доверчиво-недоуменно -- "чего это  о глупостях каких-то расспрашивают?"
Но ведь  именно ему звонил Бандит, именно  у него просил "маслят"! Что  их в
принципе-то может связывать, таких разных, совсем не похожих?
     Березко кашлянул.
     -- Так вот. Было это года четыре назад, в осень. Жинка моя была тяжелая
тогда и жила у матери в  деревне Голованевке, километрах в сорока от Львова.
Ну, зная, что  у нее скоро роды будут, я взял отпуск на три дня и  приехал в
Голованевку за  нею. Только  приехал  --  часу не  прошло --  начались у ней
преждевременные схватки. А в это  время голованевский зоотехник, "Москвич" у
него собственный, собирается в город. Вот мы  и поехали с ним. До Львова уже
оставалось километров двадцать -- мотор  у машины испортился. Вот и сели  мы
куковать  -- на  шоссе живой души не  видно. Водитель наш, видать, только по
коровам  техник -- никак таратайку свою починить не может. А жене уж  совсем
некуда стало. Тут-то, на наше счастье, и является Прохоров  --  на мотоцикле
чешет.  Ну, естественное дело,  голосую  я  ему, остановился. Упрашиваю  его
посмотреть машину. Нет, говорит, спешу  я,  давай, говорит, из ближнего села
позвоню тебе на работу, чтобы машину  прислали. Я ему объясняю, что работаю,
мол, в охране, и сроду у  нас машин никогда  не  было. Черт с тобой, говорит
Прохоров, посмотрю.  Посмотрел. Лопнула,  говорит, пружина  молоточка. Потом
задумался  ненадолго, но глубоко так задумался,  бормотнул, что  долг,  мол,
платежом красен, а потом снял со своей мотоциклетки какую-то  штуку,  достал
инструменты  и за  несколько минут  починил  колымагу.  А  жена  уже в  крик
заходится. Я ему пятерку протягиваю, а  он  смеется -- не надо, мол, дружбой
сочтемся, в гости к крестнику приду. Так вот и познакомились.

ЛИСТ ДЕЛА 78
     В  кабинетике Кандаурова было  сумрачно,  прохладно, тихо. Я  достал из
сейфа небольшую картонную коробку, опрокинул ее над столом. С  медным звоном
посыпались зло-тупорылые, жирно поблескивающие патроны.
     -- Эти?-- спросил я. Березко молчал.
     -- Ну, Березко?!-- каким-то свистящим шепотом повторил я.
     -- Эти,-- сдавленно сказал Березко.
     -- Сколько?
     -- Я дал ему штук шесть...-- тихо ответил Березко.

     ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА
     Березко П. М.
     ...Вопрос. Просил ли он у Вас что-нибудь во время разговора по телефону
из Риги, а затем когда приехал во Львов?
     Ответ. Единственное, что Прохоров у меня спросил, это не могу ли я дать
ему "маслят", так он называет  патроны. Они ему были нужны для охоты, у него
есть нарезное ружье. Я сказал, что подумаю. Когда Василий приехал ко мне, он
вернулся к  этому разговору. Правда, у меня дома  было только шесть или семь
патронов, я ему их и отдал.
     Вопрос. Каких патронов?
     Ответ. Автоматных.
     Вопрос. Где остановился Прохоров во Львове?
     Ответ. К. себе я его пригласить не мог, так как у нас одна комната,  но
Василий сказал, что  для него это не проблема, ему есть где устроиться. А я,
честно говоря, впоследствии даже забыл его спросить об этом...

     -- Ваш приятель, так называемый.  Василий Иванович Прохоров,-- бандит и
убийца!-- сдерживая ярость, сказал  я съежившемуся,  помертвевшему от  ужаса
Березко.-- В Риге  он  последними патронами убил  человека.  А  вы, Березко,
вооружили его снова!
     Вдавившись  в  кресло  около  моего стола,  Березко  загипнотизированно
смотрел  на  меня  своими  васильково-синими  глазами,  он  разводил руками,
судорожно  и  безмолвно открывал рот, будто хотел  сказать: "Не может  этого
быть!" Но так ничего и не сказал.
     -- За безответственное отношение к боеприпасам я должен буду отдать вас
под суд. Ваши автоматные патроны подходят для его пистолета. Все,-- сказал я
хмуро.--  А  теперь  посидите  в  коридоре, постарайтесь припомнить  все  --
слышите,  все!  --  что говорил  вам Прохоров...  Понимаете?  С  первого  до
последнего словечка все его разговоры...
     Березко поднялся, согнувшись, шаркая ногами, пошел к двери.  Уже открыв
ее,  он вдруг повернулся  ко  мне, рванул  рукой форменную тужурку у ворота,
отчаянно, с горестным недоумением сказал:
     -- Он  же был добрый... Жену спас... Как отказать-то ему?.. Как же я не
понял, что эти патроны нужны не для охоты?.. И ведь помочь-то он согласился,
когда  узнал,  что я в  охране... вооруженной!.. Так мне и надо, дураку...--
сказал  Березко  и с размаху  ударил  себя  кулаком  по  голове,-- Так тебе,
дураку, и надо...

     ПРОТОКОЛ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО ДОПРОСА
     Березко П. М.
     Вопрос.  О чем Вы  разговаривали при  последней  встрече?  Постарайтесь
припомнить вопросы, которые задавал Вам Прохоров.
     Ответ. Трудно  ответить  на  этот вопрос, разговор у  нас  был обычный,
приятельский,  о том о сем,  о  жизни. Вспоминали разные  интересные случаи.
Потом  зашел разговор об автомобилях,  и Василий сказал, что хочет  купить в
львовском автомагазине "Волгу". В связи с этим он  попросил, чтобы  я сказал
ему, когда на товарную станцию  поступят машины для  автомагазина, поскольку
там  у него есть  блат и он  сможет  заблаговременно  договориться о покупке
машины  без очереди. Я  согласился. Вчера на  станцию  пришло  тридцать пять
"Волг", и вечером, когда Василий звонил, я ему сказал об этом...

     Я сгреб патроны на столе в кучу и сказал:
     -- Петр Моисеевич, я уверен, что вы сделали это без злого умысла.
     Березко горько пожал плечами.
     -- Я попрошу вас сообщить нам, если Прохоров появится...
     ...Снова ушел от меня Бандит. И где он сейчас -- неизвестно.  Адрес его
киевский, безусловно, липа. Но не проверить его я не имею права...

     КИЕВ ГОРОДСКОЙ УГОЛОВНЫЙ РОЗЫСК
     ТЕЛЕГРАММА
     Срочно телеграфируйте факт проживания Киеве Прохорова Василия Ивановича
зпт  1934  года  рождения  зпт   уроженца  Киева  зпт  работающего  автобазе
междугородных перевозок тчк Ответ на львовскую гормилицию тчк
     Следователь.

ЛИСТ ДЕЛА 79
     Я был  уверен,  что никакого Прохорова  в Киеве  не  окажется. То  есть
Прохоров  окажется, и даже не один,  но это будут люди,  не имеющие никакого
отношения к делу.
     Я вспомнил слова попа, с которым  мы ехали в  Ригу: "В писании сказано,
что змей был хитрее всех зверей полевых. И повелел ему за это господь ходить
на чреве его". То есть, попросту  говоря,  ползать  на пузе. Бандит тоже всю
жизнь ползает на  пузе  за хитрость, за подлость,  за жестокость свою. Он --
как  чума: где побывал,  там -- убил, ограбил, обманул. И нет у него ничего,
кроме краденых,  награбленных денег. Даже имени нет,  потому что если носишь
много  имен,  значит,  нет  своего.  Его  имя  можно  установить  только  по
дактилоскопической карте. Разве могла мать, нарекая его Сашей, Васей, Петей,
подумать,  что его  имя люди будут узнавать  по отпечаткам  пальцев? Он  сам
вычеркнул себя из людей, стал просто номером в картотеке. Ничего у него нет.
И не. будет. Кроме пули...

     ЛЬВОВ, ГОРМИЛИЦИЯ СЛЕДОВАТЕЛЮ
     Прохоров Василий Иванович зпт 1934 года рождения зпт уроженец Киева зпт
проживающим настоящее  время Киеве  не  значится тчк На центральной автобазе
междугородных  перевозок работает диспетчером Прохоров  Василий Иванович зпт
1898 года  рождения зпт уроженец Хабаровска  зпт проживает  улица Пехотная 6
зпт квартира 1 тчк

     Замнач угрозыска Прилипко

ЛИСТ ДЕЛА 80
     Впервые  за  все это время я знал, что Бандит  --  рядом. Я разослал на
него ориентировки со словесным портретом по всем близлежащим железнодорожным
станциям,  в аэропорт, автовокзал, всем участковым и инспекторам  уголовного
розыска. Где-то в городе бродила смерть,  ее надо было вовремя схватить, мне
надо прицелиться первым.
     Этот Бандит -- наверняка травленый волк и попусту болтаться в городе не
станет.  Я  даже  допускал, что он и  в  самом-то городе не живет, а снимает
где-либо поблизости в  курортном местечке комнату. Хозяйки, чтобы не платить
налог, иногда держат квартирантов без прописки.
     Но что ему здесь надо? Я чувствовал, что он здесь не просто так, что он
к чему-то готовится.  А  к  чему -- так  и  не мог  понять. Пока  не  пришло
сообщение о судьбе машины Корецкого...

     РИГА, ГОРМИЛИЦИЯ СЛЕДОВАТЕЛЮ
     Исх. No61I/сл ЗАПИСКА ПО "ВЧ"
     Обнаружена  "Волга" номер  ЛЕВ 78-10, объявленная во  всесоюзный розыск
циркуляром за No 89. Обстоятельства дела:
     В госавтоинспекцию гор. Тбилиси обратился гр-н Кохиани Леон Борисович с
заявлением о том, что 6 сентября он купил у человека, назвавшегося Корецким,
автомашину "Волга",  горзнак  ЛЕВ  78-10  комбинированного  цвета  (верх  --
голубой, низ -- белый). При этом владелец машины передал покупателю вместе с
"Волгой" техталон  на  нее, а технический  паспорт обещал выслать  по  почте
после  снятия  машины с  учета в Ленинграде. Однако обещания  своего  он  не
выполнил, в связи с чем Кохиани и обратился в госавтоинспекцию.
     Заявление Кохиани  и  техталон высылаем, автомашина принята на хранение
до Вашего распоряжения.

ЛИСТ ДЕЛА 81

     Машина Корецкого,  перекрашенная  до половины, была продана  Бандитом в
Тбилиси. Последний кирпичик стал на место.  Теперь понятно, где он был между
Крымом  и Ригой. Его маршрут,  сверенный по  датам, был очевиден: Тбилиси --
Ленинград -- Москва -- Крым -- Тбилиси -- Рига -- Львов. В каждом месте, где
он побывал, Бандит убил, ограбил, обманул. Во Львове его надо остановить. Но
для  этого  нужно угадать,  что  он  собирается сделать. Вот она  -- война с
загадкой. Только сейчас это уже была не абстрактная академическая загадка, а
живой  бешеный  волк. Я  столько думал о нем, столько  раз  слышал о  нем  и
столько  раз  представлял  его, что, встретив на улице, наверняка  сразу  же
узнал бы.
     Я позвонил дежурному по городу и попросил незамедлительно информировать
меня о всех происшествиях.
     В  четверть  девятого  он  сообщил, что угнали  машину. Бандит пошел  в
атаку...

     СВОДКА
     о происшествиях по гор. Львову за 29 сентября
     П.  1. Угон  автомашины.  В период  от 18 час. 30  мин.  до  20 час. от
кинотеатра  "Прогресс"  угнана   автомашина   "Волга"   коричневого   цвета,
государственный  номерной  знак  ЛБА  09-74,  принадлежащая  второй  колонне
городского  автотреста.  На  месте угона  обнаружена вырубленная из дверного
замка личинка. Розыск ведет 3 отделение милиции...

ЛИСТ ДЕЛА 82
     Я уперся лицом в ладони, боясь пошевелить головой, чтобы не выплеснуть,
как из переполненной чаши, самую главную мысль.
     Так, Бандит  убил  Корецкого,  чтобы  надолго  получить машину, которую
много времени никто не будет искать. Но не успел спрятать  труп и понял, что
на машине ездить рискованно. Продал ее Кохиани. Это раз.
     Дальше. Во всех машинах, угнанных в Тбилиси, Риге  и Львове, одинаковым
способом вырублены замки. Я вспомнил слова Линаре о том, что Бандит  возил в
портфеле какую-то тяжелую  трубу. Наверно,  это и  было  приспособление  для
вырубания замков.
     Следующее  -- машины  Рабаева, Дулицкого и Корецкого были перекрашены с
целью маскировки и на первых  двух заменены  номера.  Скорее всего, "Волга",
которую угнали сегодня,  будет ночью перекрашена и  номер на  ней заменен. У
Бандита есть номер  с машины Дулицкого.  Расчет  ясный  --  сейчас во Львове
проходит чемпионат страны по стрельбе, и сюда приехало множество спортсменов
на  машинах с иногородними  номерами.  Украденная сегодня "Волга"  завтра  с
рижским номером, перекрашенная будет неузнаваема.
     Угон машины в Риге предшествовал нападению на инкассатора. Что он хочет
сделать сейчас? Почему он расспрашивал Березко об автомагазине?
     Догадка пришла неожиданно. Я хлопнул себя ладонью по лбу. Идиот! Как же
сразу  не сообразил!  Я стал  лихорадочно звонить по телефону.  Дежурный  по
городу невозмутимо сказал:
     -- Да вы не волнуйтесь. Я сейчас позвоню директору автомагазина домой и
сразу же перезвоню вам... Я бегал по комнате в ожидании его звонка и думал о
словах  учителя  Коростылева, казалось,  забытых  и сейчас  вдруг  отчетливо
всплывших  в  памяти:  "Не  понимая  --  нельзя  отрицать. Ведь  немые  тоже
рассказывают друг  другу анекдоты -- мимикой и жестами. И весело смеются при
этом вслух, хотя нам от такого зрелища грустно".
     Дежурный позвонил минут через пять. Директор сказал ему, что сегодня  в
магазине было вывешено объявление --  двадцати пяти очередникам предлагалось
завтра внести деньги за "Волги".
     Все стало на  свои места. Ясно. Завтра Бандит пойдет брать инкассаторов
у автомагазина. Инкассаторы понесут сумку, в которой будет больше ста  тысяч
рублей. По-старому -- больше миллиона.
     Все стало на свои  места. Для меня. Теперь  я должен  поставить  все на
свои места для закона...

     ПОСТАНОВЛЕНИЕ
     Я,   Следователь,   рассмотрев   материалы  уголовного  дела  No  4212,
установил:
     1.  22  августа  с/г  неизвестный  преступник  похитил в  гор.  Тбилиси
автомашину "Волга",  принадлежащую гр.  Рабаеву (номер ГХ 34-52), которую 26
августа продал в Ленинграде гр-ну Косову.
     2.  В ночь  с 3-го на 4-е сентября с/г в  районе поселка Солнечный  Гай
Крымской области неизвестным преступником был убит гр-н Корецкий Е. К.
     С места убийства  преступник угнал автомашину  Корецкого  и 6  сентября
продал эту машину жителю г. Тбилиси Кохиани.
     3. 18 сентября с/г в гор. Риге неизвестный преступник угнал  автомашину
"Волга", принадлежащую  гр-ну Дулицкому, и в тот же день, используя  машину,
совершил разбойное нападение на инкассатора,  тяжело  ранив его  при  этом и
убив из пистолета охранника.
     4. 29  сентября  с/г  в гор.  Львове  неизвестным  преступником  угнана
автомашина "Волга" номер ЛВА 09-74, принадлежавшая горавтотресту.
     С учетом показаний свидетелей  и других материалов следствия  (сходство
примет    преступника,    характер    способов    совершения   преступлений,
тождественность    боеприпасов)   --   имеются   основания   полагать,   что
вышеуказанные преступления совершены одним и тем же лицом.
     В силу изложенного и руководствуясь Законом,
     постановил:
     Уголовные  дела  о  всех   перечисленных   в   настоящем  Постановлении
преступлениях соединить с  уголовным делом  No  4212, возбужденным по  факту
убийства гр. Корецкого Е. К.
     Следователь.

ЛИСТ ДЕЛА 83
     Совещание закончилось в четыре часа утра -- отрабатывали план операции.
Начальник уголовного розыска сказал мне:
     -- Я бы на вашем месте все-таки не рвался туда. Черт его знает, как там
получится! Наши ребята его и сами возьмут. Я усмехнулся:
     -- А я и не слишком рвусь. Но я его раньше всех узнаю.
     -- Ну, до завтра. Вернее, до сегодня...
     Он  довез  меня на  машине до гостиницы.  Я поднялся  в  свой номер, не
раздеваясь,  прилег  на  диван и мгновенно уснул. И почти сразу же приснился
странный сон. А может быть, мне показалось, что сразу.
     ...Я сложил руки лодочкой, и в  них плещется какая-то  густая жидкость,
просачиваясь между пальцами. Рассматриваю эту жидкость и не могу понять, что
это такое.  И ужасно жалко мне видеть,  как  она стекает по рукам, капает на
пол и  сразу исчезает. Только когда ее осталось совсем мало, понял -- в моих
руках плещется время, когда упадет последняя капля -- я умру.
     Я закричал, рванулся и тогда сообразил --  это сон. Посмотрел на ладони
-- они были мокрые. Провел ими по лицу и почувствовал, что щеки тоже мокрые.
Наверное, впервые в жизни я плакал во сне.
     ...А  телефонные провода  и радиоволны милицейской связи несли дежурным
спокойно-деловитые строчки циркуляра:
     "Всем... всем... всем..."

     ...ВСЕМ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯМ
     ОПЕРАТИВНОЙ, НАРУЖНОЙ И ПАТРУЛЬНОЙ СЛУЖБЫ МИЛИЦИИ ГОРОДА ЛЬВОВА
     ЦИРКУЛЯР
     По  имеющимся  данным,  в  городе   Львове   находится  особо   опасный
преступник, готовящийся совершить новое тяжкое преступление.
     С целью обеспечения оперативно-следственных  мероприятий  по задержанию
преступника --
     приказываю:
     1. Принять все меры к обнаружению разыскиваемого по приметам словесного
портрета.
     2.  Преступник  может  быть  на автомашине -- "Волге" коричневого  либо
комбинированного (коричневого с белым) цвета,
     -- дверной замок вырублен;
     -- номер машины -- либо "ЛА 96-73", либо с буквами "ГХ".
     3.  В  случае обнаружения преступника  иметь  в виду,  что  он вооружен
пистолетом "ТТ", которым  безусловно воспользуется при  задержании.  Поэтому
задержание должно быть  внезапным  и обеспечивающим безопасность сотрудников
милиции и окружающих граждан.
     Если преступник  будет в машине --  немедленно,  по радио или телефону,
сообщить о его местопребывании и направлении движения дежурному по городу.
     4. Все авто- и мотопатрульные  машины  несут  службу на улицах  города.
Радиосвязь -- по утвержденной схеме...

ЛИСТ ДЕЛА 84
     В десяти метрах  от  дверей автомагазина --  подворотня. Она выходит  в
длинный,  идущий  зигзагами двор.  В глубине  двора  сараи, с  которых можно
перепрыгнуть  на старый  брандмауэр. С него есть переход  на крышу соседнего
дома. Через чердачное окно попадаешь на  лестничную клетку, спускаешься вниз
и выходишь на соседнюю улицу Коперника.
     Около этого подъезда и остановилась в четверть седьмого двухцветная  --
коричнево-белая -- "Волга" с рижским номером ЛА 96-73.
     Я этого не  видел, потому  что с  трех часов  торчал в  самом магазине,
напряженно вглядываясь в каждого входящего. Здесь же -- праздными зеваками и
фанатиками  автолюбителями  --   ходили  несколько  инспекторов   уголовного
розыска.
     В половине седьмого ко мне подошел Кандауров:
     -- Ну?..
     Я  пожал  плечами.  Кандауров  повернулся  к  витрине,  уставившись  на
совершенно ненужные ему генераторы, карбюраторы и реле.  Хлопнула дверь, и в
ее  стеклянном проеме  показалась  высокая фигура.  Не тот. Кандауров достал
пачку сигарет. Я покачал головой:
     -- Здесь курить нельзя...
     Кандауров зло сморщился и  спрятал  пачку в  карман. Хлопнула дверь,  и
Кандауров  вздрогнул,  выворачивая голову.  Не  тот. Еще раз.  Опять не тот.
Кандауров как-то облегченно вздохнул.
     -- Вы в отпуске уже были, Кандауров?-- спросил я.
     --  Бы-ыл,--  удивленно ответил  Кандауров  и  вдруг  широко,  довольно
ухмыльнулся:-- У меня дом есть в деревне...
     Хлопнула дверь, и мы оба сделали стойку. Не тот. Я серьезно сказал:
     -- Это хорошо, когда дом в деревне...
     Снова  хлопнула  дверь,  и  мы   уже  не  могли  оторвать  взглядов  от
стеклянного  прямоугольника,  в  котором,  как  в  раме,  фиксировались  все
входящие. И каждый раз стук двери заново ударял по оголенным нервам.
     -- Слушайте, Кандауров, а вы... боитесь?-- неожиданно спросил я.
     Хлопнула дверь. Кандауров стер со лба пот:
     -- Как вам сказать?..
     Хлопнула дверь. Не тот. Кандауров пожал плечами:
     -- Боюсь--не боюсь, а что поделаешь: взять-то его надо?
     Кандауров посмотрел через мое плечо, потом  крепко  взял меня за локоть
-- чтоб не дернулся, не привлек внимания:
     -- Вот он...-- и показал в сторону глазами.
     Я  посмотрел  туда.  Бандит стоял  у прилавка и  спокойно  рассматривал
какие-то запчасти. Да, это  был он.  Конечно,  он. Я бы  узнал его из тысячи
тысяч людей.
     Я старался не  смотреть  на  него, но  не  мог. Голову,  как  магнитом,
разворачивало.  Я стоял,  сжав  в  карманах  кулаки, и  чувствовал противную
мучительную  слабость. По спине  текли теплые липкие струйки  пота. Я понял,
что сил у меня больше не осталось.
     -- Все... Я пошел... Ни пуха...-- сдавленно сказал я.
     --  К  черту,  к черту,  к черту...--  почти  весело ответил смертельно
бледный Кандауров.
     Я повернулся и  впервые увидел лицом к лицу Бандита.  Я  шел  мимо него
деревянным  шагом,  а  он,  скользнув  по моему  лицу  равнодушным взглядом,
спокойно отвернулся к прилавку.  Ему и  невдомек было, что я сотворил его из
ничего. Почти из ничего. Он ведь и не подозревает о моем существовании...
     Я перешел через дорогу, сел в машину,  на заднее сиденье в угол, и меня
охватил  такой  колотун,  что я придерживал челюсть рукой, чтобы не  стучали
зубы.
     Начальник уголовного розыска негромко говорил в микрофон.
     --  Замкнуть  оцепление.  Шестому  переместиться на пункт  два. Закрыть
улицу Коперника. Вызываю к  себе  патрульную  машину  12, вызываю к  себе...
Блокируйте выход...
     Потом обернулся ко мне, достал из заднего кармана брюк плоскую фляжку и
отвинтил пробку:
     -- Глотните. Вы сильно устали...
     Все  произошло мгновенно.  Бандит вышел на  улицу,  огляделся, и  в это
время от стены  отделились  двое. Сзади  подъехала серая  "Волга", и  я лишь
увидел, как Бандит присел  и  сразу же упал в распахнутую дверь машины, куда
следом прыгнул оперативник. Машина, с ревом набирая скорость, пролетела мимо
нас,  и  через   окно  я  видел   белые  глаза  Бандита  с  черными  точками
посередине...
     Кандауров  нагнулся,  поднял с  тротуара  блеснувший вороненый пистолет
Бандита  и пошел  через  дорогу  к нашей  машине. В  мгновенной  схватке ему
разорвали ворот рубахи  и разбили нос.  Испуганно улыбаясь, он  вытирал  его
рукавом и растерянно повторял:
     -- Ишь, тоже хитрый какой нашелся... тоже еще...

     ПРОТОКОЛ ЗАДЕРЖАНИЯ
     Город Львов, 30 сентября, 19  час.  12 минут.  Я,  дежурный  городского
отдела  милиции Кучер,  задержал  по  подозрению  в  совершении  ряда тяжких
преступлений (убийство, разбой и др.):
     Фамилия________________________________
     Имя____________________________________
     Отчество_______________________________
     Год рождения____________________________
     Место рождения_________________________
     Национальность__________________________
     Судимость_______________________________
     Место работы___________________________
     Должность______________________________
     Место жительства_______________________
     Сообщить какие-либо данные о себе задержанный отказался.
     Задержанный для установления его  личности дактилоскопирован и водворен
в камеру предварительного заключения.
     Дежурный Львовского городского отдела милиции
     капитан милиции Кучер

ЛИСТ ДЕЛА 85
     --  Ничего говорить  не  буду... -- Бандит равнодушно смотрел  на  меня
белыми,  пустыми,  чуть прищуренными глазами, не подозревая,  какую  роль  я
сыграл  в  его  жизни.  Слова  он  произносил  вяло, будто  сонно, с  трудом
выталкивая их между губами.
     -- А я вас ни о чем  не спрашиваю. Через  час мне сообщат ваше  имя. Но
ведь не в этом дело... Я знаю о вас вполне достаточно.
     Я подшил в дело последнюю  страницу,  с  удовольствием разгладил папку,
отложил ее в сторону.  Бандит молча сидел напротив, а  я просто рассматривал
его.  Высокий, темноволосый,  с  черными,  длинными, как  у кота,  зрачками.
Все-таки  мне  удалось материализовать фантом. Вот теперь  --  аз воздам.  Я
прочитал книгу от начала до конца...

     В ЦЕНТРАЛЬНУЮ  ОПЕРАТИВНО-СПРАВОЧНУЮ КАРТОТЕКУ  МИНИСТЕРСТВА ВНУТРЕННИХ
ДЕЛ СССР
     Направляя  дактилоскопическую  карту  задержанного, отказавшегося  дать
сведения о себе, прошу проверить наличие регистрации; в положительном случае
сообщить демографические данные задержанного и наличие у него судимостей.
     Следователь.

ЛИСТ ДЕЛА 86
     Начальник уголовного розыска сказал:
     --  Получено  указание  этапировать  его завтра  в  Москву.  Дальнейшее
следствие будет вести Прокуратура Союза,
     Я пожал плечами!
     -- Им виднее...
     -- Вас подвезти до гостиницы?
     -- Нет,  спасибо,  лучше пройдусь. Людям  кабинетного труда надо больше
гулять перед сном...
     Я вышел на улицу.  Дождь кончился. Ветер расшвырял облака.  Над головой
висели звезды, тяжелые, яркие. А я уже совсем  отвык от  звезд. Шуршали  под
ногами подсохшие листья платанов, ветер подхватывал их и с  треском  гнал по
мостовой. В костеле часы пробили три.
     Я шел по длинной пустынной улице, полого опускавшейся вниз,  и думал  о
том, что хорошо  бы приехать сюда вновь. Не ловить Бандита,  а просто гулять
по  этим тенистым улицам и возвращаться ночью в гостиницу не из тюрьмы, а из
ресторана. Или  из театра. Мне  все  равно.  Только бы не из милиции и не из
тюрьмы.  И ходить по  магазинам, чтобы покупать гуцульские  безделицы, а  не
поджидать в них бандитов.
     Я  ведь  совсем  не  герой,  и  приключения  Джеймса Бонда не  по  мне.
Наверное,  беда в том, что у  меня совсем нет честолюбия,  и следователем  я
стал  случайно.  Когда  все  мои  приятели-пацаны  мечтали  быть  летчиками,
пожарными и пограничниками, я мечтал стать дворником. Честное  слово! Мечтал
стоять по утрам  у  дверей нашего дома, в белом фартуке с красивой бляхой, и
первым, самым первым  в этот  день говорить  всем  жильцам:  "Доброе  утро!"
Просто  я  хотел  говорить всем  людям "Доброе  утро!".  А получилось совсем
наоборот. И когда  я могу  сказать людям "Спокойной ночи!"-- во мне теплится
глупая детская радость, что и я не зря живу на земле.
     Завтра я уеду из этого  прекрасного города  к  себе домой, и кто знает,
попаду ли когда-нибудь  сюда снова. Потом подумал, что, наверное, у меня уже
и дома никакого нет. Не ответила Наташа.  Не смог я сказать ей про настоящую
нежность, Да и  не в  этом дело, Не  может,  видно, одной любви  хватить для
счастья двум совсем непохожим людям...
     Я постоял около памятника Мицкевичу, потом сказал ему:
     -- Адам, вы слышите, какая тишина?
     Мицкевич смотрел на меня молча, с доброй улыбкой. Тогда я сказал:
     --  Снизойдите,  Адам! Конечно, я  не поэт,  а  простой  и  не  слишком
удачливый человек. Но я ведь и для вас, поэтов, стерегу эту тишину.
     Я положил руку на его теплый бронзовый башмак:
     -- А  в смысле невезучести Пашке Каргину еще хуже, чем мне. У него даже
день рождения 8 марта...
     И тут вспомнил, что сегодня у меня день рождения.  Да-да, день рождения
-- 1  октября! А не 29  февраля или 8 марта, что было бы по отношению ко мне
правильнее, И я почему-то ужасно обрадовался, что у  меня день рождения. Что
сегодня мне  исполнилось двадцать девять лет! Хорошо было бы выпить по этому
поводу,  да  в три часа  ночи  нигде не выпьешь.  Прекрасно, что общепит так
принципиально борется за мое здоровье и нравственность.
     -- Ура  общепиту!--  сказал я и пошел в  гостиницу. И настроение у меня
было великолепное.
     Я бегом  поднялся  на второй этаж и вдруг увидел  напротив своей  двери
фигуру. Инстинктивно бросив руку на карман, спросил строго:
     -- Это кто тут ходит?-- и сделал еще шаг.-- Элга? Как вы сюда попали?
     Она подошла ко мне вплотную и уткнулась лицом в грудь.
     -- Мне надо было хоть еще один раз вас увидеть... Я обнял ее за плечи и
почувствовал себя необычайно мужественным и сильным.
     -- А почему вы ждали в коридоре, а не в номере?
     -- Потому что посторонних людей в номер не пускают.
     -- Ну, уж это дудки! Я сам разберусь, кто мне посторонний...
     И я понял, что жизнь замечательна, даже если ты в детстве мечтаешь быть
дворником и за тобой никто не хочет стоять в очереди.

     Москва, январь 1968 г.
Last-modified: Thu, 19 Dec 2002 22:00:17 GMT
Оцените этот текст:Не читал10987654321