Агоп Мелконян. Ветка спелых черешен
Болгария
Перевела Л. Павлик
Spellcheck: Wesha the Leopard
Воспоминание
Он шествует к огромному дереву с прозрачными желтыми листьями, по
пестрому ковру из света и тени, к овалу стоячих светло-зеленых вод,
пронизанных копьями тростника и лучами. Там водные змеи - точно
светло-коричневые полосы на дне - и лягушки стерегут свои тайны,
которые он хотел бы раскрыть, как хотел бы взять это размытое округлое
пятно с поверхности пруда и унести с собою туда, куда он уйдет.
Скрыться в тени запруды, ощутить спиною холодноватые прикосновения
ящерицы, а после достать из кармана размытое округлое пятно, поднести
к губам и дунуть. Оно рассыплется на миллион парашютиков одуванчика,
песнь скворца подхватит парашютики, вознесет к синему покрову небес и
растворит в синеве.
И тогда появится тот самый знакомец. Лицо у него цвета раскаленного
железа, усталые от бессонницы глаза, и вечно он держит в руках ветку
спелых черешен.
- Как тебя зовут? - спросит его мальчик.
- Васко!
- Ну и ну! И я Васко.
Знакомец двинется по косогору, слегка согнувшись вперед,
искривленный, как зеркальное колечко под часами в комнате учителя,
поскольку путь неблизок и предстоит шагать да шагать. Ступни его
оставят широкие следы на светло-коричневом песке, мальчик прикоснется
к следу, и в жесте его просквозят усталость, боль, тяжкая
привязанность.
- Эй, дяденька, постой! - окликнет мальчик человека с усталыми от
бессонницы глазами. - А почему и меня не возьмешь с собой?
Но знакомец будет все отдаляться, светлеть, будто сжигаемый зноем,
поскольку неблизок путь и предстоит шагать да шагать.
Лживые кванты
Мальчик идет по дороге к селу, горы изнывают в безветрии, и небеса
темнеют, как засыхающая капля чернил. Что-то его влечет к дому с
колодцем и крупными розами, устало поникшими в ту сторону, где берег
речки. У ворот приютилась женщина в выцветшем платке, с опущенными на
колени руками, лицо ее, цвета березовой коры, застыло в тревоге. Глаза
недвижны, в груди поселилась боль, которая не может выйти наружу и
кинуться - корчащаяся в безумье - к реке. Женщина молчит, ибо не
существует, она еще не нужна, еще мертвы и застывши дома, колодец и
тропинка к нему, розы и кролик во дворе. Пока что все это лишь мелкие
зерна серебряного хлорида - темные, более светлые, белые, -
беспорядочно рассыпанные по целлулоиду, тихие, прилежные, готовые
заблестеть в красивом обмане. Пока что все это лишь консервированная
иллюзия, которая способна породить мир, исполненный нежности, заботы,
укоризны. Отсветы и тени окружат мальчика, и он окунется в них, он
поверит в призрачное соприкосновение, примет иллюзорную реальность,
свыкнется с псевдообъемностью - тогда, когда сольются правда и
вымысел.
- Мальчик приближается к территории эксперимента, - говорит Старший
конструктор. - Привести аппаратуру в готовность. Пусть в этот вечер
охотник убьет волка, и вообще - да будет хороший конец.
- Все понятно, - отвечает Дежурный.
- Если за семь дней его организм не отторгнет генный заряд, мы
сможем спокойно докладывать об успехе.
- Семь дней не так уж мало, шеф. Включаю!
- Мама, ты ведь не сердишься, что я запоздал?
- Нет, мой малыш.
- Дежурный, сделай голос теплее, вспомни, каким голосом говорят
матери! Подчеркни гармоники озабоченности.
- Иди, знаешь, какую вкусную картошку я нынче пожарила, ты себе
пальчики оближешь.
- А сказку перед сном расскажешь?
- Дежурный, расфокусируй немного глаза женщины, чтобы выглядели
прослезенными. Тогда дети становятся другими.
- Конечно, расскажу тебе одну веселую сказку, но сперва поешь. Про
Красную Шапочку ты вроде бы не знаешь, а?
- Нет. А я тебя люблю!
Зернышки ожили, трепещут в живом кристалле, иллюзии текут по
тысячам тонких световодов, и лазеры превращают их в явь. Танцуют
многоцветные спирали, сплетаются, расплетаются, превращаются в
прозрачные конусы, пестрые и привлекательные, как поделки народных
умельцев. Волны и поля покорны воле компьютера, пред глазами камер,
зеркал и резонаторов разыгрывается голографическое действо,
интегральные излучатели жестоко правдоподобны, и кванты моделируют
мирозданье площадью в двадцать квадратных метров, где обитает добрая
женщина из зернышек серебряного хлорида и мальчик с евгеничным
зарядом.
- Пусть женщина его не целует, мальчик уснул. Отключи аппаратуру, -
говорит Старший конструктор. - Оставь включенным только амнезатор!
Монолог Старшего конструктора
Он должен забыть обо всем. Завтра ему снова предстоит открыть лес
возле института, реку, мосток, будто он никогда здесь и не бывал.
Времена подопытных кроликов миновали, и я не знаю самопризнания
жестче, чем это. Он никогда не простит мне ложь, голографическую мать,
синтезированную любовь. Но я не знаю, перед кем в большем долгу -
перед малышом или перед тысячами детей, которые появляются на свет с
наследственными уродствами, генетически обремененные и обреченные. Их
можно спасти посредством генного заряда от здоровых людей, и это
единственный способ борьбы с несовместимостью, единственный способ
преодолеть генетическое насилие - да это так, психологическое насилие.
Насилие для борьбы против насилия - пойми меня, у меня нет иного
выхода, ты должен доказать мою правоту.
Все было бы прекрасно, если бы не препятствие в образе дяди Васко с
веткой спелых черешен. Когда он это видел, почему это намертво
втиснулось в его хрупкую память, почему непобедимо? Ты должен его
забыть, забыть в семь дней.
Потому что нельзя перестроить гены, не "разрядив" предварительно
память. Да, это нелегко. Это на грани возможного.
Но ведь во имя жизни больных детей!
А пока спи спокойно, мой малыш, стрелка амнезатора - на делении
"III". Ты должен забыть этого дядю Васко и ветку спелых черешен. Прошу
тебя, малыш, забудь его. Это единственный способ снова вернуться ко
мне. Я не могу иначе, я не властен над чужими детьми.
Спи, малыш, спи и позабудь.
Эксперимент
- Мама, ты ведь не сердишься, что я запоздал?
- Нет, мой малыш. Иди, знаешь, какую вкусную картошку я нынче
пожарила, ты себе пальчики оближешь.
- А сказку перед сном расскажешь?
- Конечно, расскажу тебе одну веселую сказку, но сперва поешь. Про
Красную Шапочку ты вроде бы не знаешь, а?
- Нет. А я тебя люблю.
И тогда неизвестно откуда появляется тот самый знакомец и
останавливается у деревянных ворот. Лицо у него цвета раскаленного
железа, и, как всегда, в руке ветка спелых черешен. Мальчик бросается
к воротам, его босые ноги стучат по черепичным плитам, мимо роз, мимо
колодца.
- Как тебя зовут? - спрашивает мальчик.
- Васко.
- Ну и ну! И я Васко.
- Дежурный, верните его немедленно.
Знакомец движется по косогору, слегка согнувшись вперед,
искривленный, как зеркальное колечко под часами в доме учителя.
- Эй, дяденька! - окликает мальчик человека с усталыми от
бессонницы глазами. - А почему и меня не возьмешь с собой?
- Дежурный, пусть мать закричит, пусть догонит его. Включи
поперечное поле. Обычно его воспоминания останавливаются на этом
месте, но ты включи поперечное поле. Он не должен соглашаться взять
его с собой, мальчик не должен уходить с ним. Это же конец - мальчик
не должен возвращаться к самому себе. Ты понял: не должен
возвращаться.
- Эй, дяденька, а почему и меня не возьмешь с собой?
- Повысь мощность до пяти мега-псих, подними альфа-ритм. Слышишь,
Дежурный, блокируй все до этой отметки!
- Эй, дяденька, а почему и меня не возьмешь с собой?
- Идем, малыш.
- Я сделал все возможное, шеф, не могу. Это уже не воспоминание. С
этим нельзя бороться. Мальчик продолжил сам себя, он одолел
переживание и превратил свое желание в реальность. Видите, как он
протянул руку, будто кого-то держит. Будто идет с ним. Идут вдвоем -
мальчик и продолженное воспоминание - и уходят. Как будто они уходят
вдвоем - один рядом с другим. Потому что мальчик, как и любой человек,
хочет быть только одним - самим собой. Значит, снова - в поиск!
Last-modified: Wed, 23 May 2001 19:40:52 GMT