костюм в клетку, мягкую кепку, тщательно выколотил трубку и сунул ее в наружный карман. Прихватив кожаные шоферские перчатки с раструбами и очки-консервы, он поспешил на улицу, где перед входом уже стоял фыркающий автомобиль с открытым верхом. 3 Огни и фейерверки Подозрительные следы Бекеша заварил себе крепчайшего кофе, сел за стол и злобно стиснул в пальцах карандаш. Не рассчитывая больше на выдуманное поэтами вдохновение, он разлинеил лист бумаги на три части, которые озаглавил: ЛЮДИ, ЖИВОТНЫЕ, ПРЕДМЕТЫ. После этого он стал рисовать в первой колонке смешных человечков, во второй -- зверей, птиц и рыб, а в третьей -- всякие привычные в быту предметы -- книги, чайники, столбы, автомобили, авторучки и даже дома -- с ручками, ножками и потешными рожицами. Ничего хорошего из этого не выходило. Или созданные образы были недостаточно привлекательны для возложенной на них великой миссии, или подлым образом смахивали на уже придуманных кем-то персонажей. Молодой художник добросовестно просидел за столом до утра, испещрив бесполезными рисунками несчетное количество листов бумаги, затем повалился на кровать и заснул. Далеко за полдень он проснулся с больной головой, наспех перекусил, напился кофе и снова засел за работу. На этот раз упор был сделан на забавных механических роботов с пружинками вместо ног и гайками вместо голов, которые все как один походили на Самоделкина. Попытка усложнить техническое устройство машин привела к столь удручающим результатам, что Бекеша отбросил карандаш и долго смотрел перед собой. "Все вздор, -- сказал он себе. -- Не стоит даже пытаться, я безнадежный неудачник, и тут уж ничего не поделаешь. Завтра соберу вещи и вернусь в город, все вздор." В этот момент взгляд его случайно упал на подоконник, где, перебирая шестью лапками, неспеша полз по своим делам жук крастотел. Его лаковая спинка поблескивала на солнце, а длинные усики придавали его внешности щегольскую важность. Некоторое время Бекеша внимательно смотрел на него и вдруг у него в голове отчетливо, будто сверкнувшая во мгле фотовспышка, возникло изображение симпатичнейшего, выразительного и в то же время предельно простого в графическом изображении жука. Жука, несомненно обладающего всеми присущими человеку чертами характера, социальной принадлежностью, мимикой и платьем. Нужно было всего-навсего провести по бумаге несколько правильных округлых линий, предельно точных, не больше пяти или шести, а затем заштриховать примерно половину образовавшихся фигур... Замирая от волнения. Бекеша взял в дрожащую руку карандаш и, собрав волю в кулак, изобразил на бумаге то, что уже несколько секунд отчетливо висело в воздухе перед его глазами и вот-вот могло растаять бесследно и навсегда... Некоторое время он смотрел на рисунок, все еще не понимая хорошенько, что переворот в его жизни только что все же произошел, каким бы невероятным это ни казалось ему еще вчера; что магическая формула, формула мгновенного успеха найдена, и вот она уже перед ним на бумаге, простая как все гениальное... -- Все, на сегодня хватит, -- сказал он чужим голосом, встал, улыбнулся, одновременно зевнув, и сделал потягушечки, такие, что суставы хрустнули, а в ушах заложило. Затем он снял с рисунка копию и спрятал ее в ящик стола. Подумал, снял еще одну и спрятал в карман куртки. Затем взял оригинал, отнес в дальний конец участка к забору и подсунул под кусок кровельного железа, на случай пожара в доме. Вернулся в комнату, выпил подряд несколько ковшиков воды и лег на кровать. Долго смотрел в потолок широко раскрытыми глазами, и тысячи праздничных огней над ним рассыпали фейерверки. Потом он уснул. Освещая дорогу фарами, Макс гнал машину по шоссе через лес. К большому удовольствию Кузьмы г-н старший инспектор всегда сам водил автомобиль, что позволяло ему, нагло развалившись, дремать на заднем сидении. За темными, уходящими в поднебесье громадами елок и сосен еще только начинал брезжить рассвет. Время от времени приходилось притормаживать и объезжать налетевшие за ночь иголки, которые местные службы не успели убрать с дороги. Наконец впереди за поворотом показались огни загородного поместья купца Расторгуева, и вскоре Макс притормозил у ворот вычурной металлической ограды. Двое полицейских посветили фонариками нему в лицо, сравнили с фотографией на удостоверении, отдали честь и пропустили машину на территорию. Обогнув ухоженный пруд с плавающим посередине островком-кувшинкой, Макс остановился у колонн парадного входа, вышел из машины и поднялся по ступенькам. -- Наконец вы приехали, господин инспектор, -- поспешил к нему сержант, жук дровосек, охранявший место трагедии. -- Но дело-то, похоже, плевое, зря только вас побеспокоили. Макс замер, готовый немедленно развернуться обратно. Если факт самоубийства доказан, ему здесь нечего делать. -- Вот эту вещицу, -- сержант достал из кармана кольцо с бриллиантом, мы нашли в кармане у горничной. -- Вы вообще-то полегче с этими несанкционированными личными досмотрами, сержант; прислуга нынче пошла грамотная. -- Дело в том, господин старший инспектор, что незадолго до выстрела швейцар видел это колечко на лапке покойного... то есть, впоследствии покойного Пантелеймона Ивановича Расторгуева. Хороший был жук, честное слово. Макс протяжно зевнул и направился во внутренние покои. Мелькнувшая было надежда вернуться домой и лечь спать улетучилась как дым. В кабинете было все так, как там застали вызванные на место преступления полицейские. Водолюб лежал бездыханный, навалившись грудью на письменный стол, голова его буквально плавала в лужице бесцветной крови. Порывы сквозняка через открытое настежь окно шевелили разбросанные по полу бумаги. Появился дожидавшийся в гостиной доктор богомол. -- Что думает по этому поводу медицина? -- поинтересовался Макс, разглядывая через луну подоконник и защелку окна. -- До вскрытия трудно сказать что-либо наверняка, но по первому впечатлению выстрел сделан около или сразу после полуночи, в упор, с расстояния не более одного-двух шагов. Вы видите, -- богомол осторожна приподнял голову покойного, -- вокруг пулевого отверстия нет следов пороха, как это обязательно бывает при самоубийстве. Если только он не выстрелил себе в голову с расстояния вытянутой лапки... Но такого в моей практике еще не было. -- Да, вы правы, согласился Макс. -- Это было бы довольно странно. Вы можете его забирать. При помощи Кузьмы, сержанта и двух заспанных муравьев-санитаров грузное тело водолюба положили на носилки и вынесли из кабинета. Только теперь удивленным взорам сыщика и врача открылся лежащий на столе лист пропитанной кровью бумаги, на котором расплывшимися буквами было выведено: "В моей смерти прошу никого не винить" и подпись. Доктор удивленно вскинул брови, пенсне его повисло на шнурке. Макс разом повеселел. -- А, господин доктор? Похоже, он все-таки стрелялся с расстояния вытянутой лапки. У богатых, знаете ли, свои причуды. В его воображении снова приятно замаячили разобранная кровать и мягкая пижама. -- Эй, Кузьма! Заводи мотор! -- крикнул он, высунувшись из окна... и осекся. Показавшееся из-за деревьев солнце высветило под самым подоконником на газоне отчетливые следы мужских штиблет с характерным рисунком на подошве. -- Погоди... -- поправился Макс поникшим голосом. -- Погоди, не заводи пока, не едем. 4 Встреча, которую мистики и философы назвали бы не случайной. Показания вдовы Очнувшись от полуобморока и сладостного кратковременного сна, молодой художник отправился на взморье, чтобы вдохнуть полной грудью. Его большой радости не хватало воздуха и пространства. Прохожие оборачивались и глядели ему вслед. Вдохом Бекеша не ограничился и, очертя голову, искупался в ледяной балтийской воде. На обратном пути он встретил своего соседа и приятеля детского писателя Подберезкина, и они разговорились. -- Что это с вами, Бекеша? -- сказал Подберезкин, толстый улыбчивый человек в очках. -- Вы похожи на счастливого идиота. Что это вас распирает? -- Ах, это вы, Виталий Титович. -- рассеянно, но обрадовано приветствовал его художник. -- Знаете что... Это очень хорошо, что вы здесь. Подберезкин был лет на пятнадцать старше Бекетова и знал его еще маленьким, поэтому никак не мог привыкнуть обращаться к нему по имени-отчеству (следует заметить, что даже родители частенько путались обращаясь к сыну "Бекеша" вместо желаемого "Андрюша"). По стихам и сценариям Подберезкина часто снимали мультики, и Бекеша принимал непосредственное участие в их создании, поэтому творческий союз писателя и художника давно уже состоялся. Увидев Подберезкина в поселке, Бекеша особенно обрадовался, так как сейчас испытывал жгучую потребность поделиться с кем-нибудь своим творческим открытием. Состояние некоторого обалдения мешало ему сразу заговорить о главном. -- Э-э... Так вы давно приехали? А Славик, а Мария Федоровна --тоже здесь? -- Приехал утром, совсем один. -- Что же так? -- Знаете, там такая история... Сбежал из дома, Петя Огоньков, приятель Славика. Оставил дурацкую записку... -- Да-да, слышал, вчера что-то говорили по радио. Хотите выпить вина? -- А почему бы и нет. Куда пойдем -- к вам или ко мне?.. В последующие полчаса вскрылись важные обстоятельства: во-первых, обнаруженные под окном следы не могли принадлежать никому из находившихся в поместье жуков; во-вторых, на автоответчике нашлась прелюбопытная запись последнего разговора покойного с его управляющим, щелкуном Красавцевым, в котором последний сообщал о гибели партии пушнины; в-третьих, вдова покойного неожиданно вызвалась дать новые, сенсационные показания. Распорядившись разыскать и доставить Красавцева, Макс поспешил в комнату вдовы. Ему уже не хотелось спать, глаза у него блестели, раскуренная трубка свистела и дымила. Амалия Викторовна, молодая изящная жужелица, полулежала на бархатном канапе, поджав под себя лапки и кутаясь в огромное белоснежное боа. Лицо ее было сильно напудрено, а глаза (явно или притворно) заплаканы. Макс решительно приблизился к ней, опустился в кресло и сказал: -- Итак, мадам? Жужелица нервно прикурила сигарету, вставленную в длинный перламутровый мундштук, взглянула на инспектора, взмахнув длинными ресницами, и немного сбивчиво заговорила. -- Сначала я вам сказала, что ничего не видела? Так вот это неправда. Да, я пришла на звук выстрела одновременно со всеми. Однако я была там еще раз до того, минутой раньше. Я постучала в дверь кабинета, а мой муж не любит, чтобы к нему входили без стука, я постучала к нему, чтобы спросить... ну, это не важно. Вернее, я не успела постучать, потому что услышала доносившиеся из кабинета голоса. И эти голоса показались мне знакомыми. Один, несомненно, принадлежал моему мужу, а другой... -- Говорите, мадам. -- Я не уверена... Впрочем, если хотите, второй принадлежал Дормидонту Эдуардовичу Красавцеву, управляющему моего мужа. -- Пожалуйста продолжайте, -- Макс торопливо делал пометки в своей записной книжке. -- Сначала они о чем-то раздраженно спорили, потом я постучала и попыталась войти. Но Красавцев... то есть, этот второй господин, которого я так и не смогла увидеть, подставил штиблет, и мне удалось приоткрыть дверь только на несколько дюймов. -- Вы успели что-нибудь увидеть? -- Только носок ботинка того господина, который держал дверь. -- Красавцева? -- Я этого не утверждаю. -- Могли бы вы узнать этот ботинок? -- Думаю, что да. Это был лаковый штиблет с белым верхом, черной подошвой и сделанной по особому заказу модной металлической вставкой в носке. -- Благодарю вас за исчерпывающее описание. Что же было дальше? -- Потом он захлопнул дверь, раздался выстрел, и я убежала... Жужелица всхлипнула и приложила к глазам платочек. -- Это можно понять, мадемуазель. Многие ведут себя в подобных ситуациях нерационально. Благодарю вас, мы еще увидимся. Макс встал, по-военному сдержанно поклонился и вышел. 5 Полноценный источник калорий. Макс думает, что докопался до самой сути Вот уже третий день Петя находился в незнакомой квартире без всякой связи с внешним миром. Проснувшись в понедельник утром, он стал искать воду, чтобы умыться и утолить жажду, но в единственном на столе пластмассовом стаканчике с жидкостью хозяин, как видно, болтал кисточку с акварельной краской, и вода была совершенно непригодна как для питья, так и для умывания. Чистая питьевая вода имелась в клетке с хомяком. Там же была крупа -- сырая, не подарок, но все-таки полноценный источник калорий... Петя приблизился к клетке, присел на граненое полено карандаша и стал смотреть, как хомяк, которого хозяин называл Гришей, набивает щеки крупой и шумно пьет воду. Когда хомяк наелся, напился и лег спать на вату, Петя осторожно приблизился к прутьям решетки. Кормушка была устроена так, что зерно по мере убывания само подсыпалось из специального резервуара; вода примерно так же поступала в поилку из пластиковой бутыли. Для того, чтобы добраться до этого изобилия, необходимо было залезть в клетку, но защелка дверцы оказалась слишком тугой. Убедившись, что хомяк крепко спит, Петя протиснулся между прутьями решетки, подбежал к кормушке и, опустившись на колени, стал жадно пить воду. Напившись, он бросился к крупе и стал набивать ею щеки. Однако зубы его, в отличие от зубов хомяка и прочих грызунов, были совсем не приспособленны для такой пищи, и крупу пришлось выплюнуть. Подумав немного, Петя накидал зерен на стол и выбрался из клетки наружу. Достав из кармана перочинный нож, раздробил ядро на кусочки. Эти кусочки, с трудом, но можно было разгрызть и прожевать. Петя наелся крупы, снова слазил в клетку и напился воды. После этого он прилег поспать на залитом солнцем подоконнике, постелив себе перепачканную акварельными красками тряпочку. Хомяк наблюдал за его действиями через едва приоткрытые щелочки глаз, и когда незваный гость угомонился, тоже заснул. Несколько серебряных рублей сделали словоохотливыми повара, швейцара, садовника и механика из гаража. Кое-что стало проясняться. Пестряк садовник утверждал, что минут через пять после выстрела за воротами отъехал, не зажигая огней, легковой автомобиль. При этом он не скрывал, что накануне выпил лишнего, а потому не может ничего утверждать наверняка. Красавцева разыскали в дорогом ресторане неподалеку от его городской квартиры. Среди прочего, Дормидонт Эдуардович потребовал подать водки и шампанского, что было довольно странно для управляющего делами -- утром, в разгар рабочей недели. Красавцев держался нагло и самоуверенно. Однако, едва его доставили на место преступления и он увидел стол, залитый кровью, то побледнел как полотно. Первым делом Макс взглянул на его ботинки. Так и есть! На задних лапках щелкуна красовались лаковые штиблеты с белым верхом и модными металлическими вставками на носках. Макс возбужденно засвистел трубкой и заходил по кабинету. -- Вам известно, почему вы здесь? -- сказал он, не глядя на задержанного. -- Теперь на моем месте всякий бы догадался, -- промолвил тот, не сводя глаз с залитого кровью письменного стола. -- Где вы находились в полночь? -- В полночь я был в городе, у себя в конторе. -- Кто это может подтвердить? -- Господин Расторгуев мог бы это подтвердить... если бы смог. Ведь я разговаривал с ним по телефону. Кстати, аппарат автоматически записывает все телефонные переговоры хозяина. В деловом мире слово иногда значит больше, чем подпись... Фиксируется и точное время разговора. -- Включите запись. Красавцев щелкнул переключателями, в комнате зашепелявили голоса. Все без колебаний признали голос купца Расторгуева и его управляющего. Цифры таймера в окошечке механического счетчика показывали 23:51. -- Сообщение о гибели судна не подтвердилось, -- с грустью произнес Красавцев. -- Шутка... Или провокация со стороны конкурентов. Я тут не при чем, поверьте мне! С грозным видом Макс приблизился к нему вплотную. -- Эта шутка могла стать причиной самоубийства Пантелеймона Расторгуева. Слышите, вы, Красавцев. И кому как не вам знать, что торговый дом на грани банкротства, и кому как не вам выгодна смерть хозяина, ведь дело теперь перейдет в ваши руки? -- Повторяю, я сам стал жертвой дезинформации. И потом, даже если я в чем-то не прав, меня не могут осудить за то, что хозяин ушел из жизни добровольно. -- Ошибаетесь, господин Красавцев: доведение до самоубийства карается достаточным сроком тюрьмы для того, чтобы вы осознали собственную мерзость. Однако сейчас речь не идет о самоубийстве. Мы расследуем дело об умышленном убийстве, и главным подозреваемым в совершении этого ужасного преступления являетесь вы, господин жертва дезинформации. -- Что! -- Красавцев в ужасе отступил. -- Что вы сказали! Убийство! Кто, кто убил!? -- Снимите и позвольте рассмотреть один из ваших штиблет. Кузьма! Кузьма принял у Красавцева штиблет, обмахнул рукавом и подал господину инспектору. Тот сравнил подошву со снятым с земли под окном гипсовым отпечатком. -- А вот еще одна улика. Красавцев вдруг прекратил истерику. Он развернулся к окну, сложил руки на груди и холодно произнес: -- У меня есть алиби, вы ничего не докажете. -- В ближайшие минуты мы узнаем, чего стоит ваше алиби. А пока... Кузьма! Пригласи сюда вдову и служанку; пора расставить все точки над i в этой достаточно незамысловатой истории. 6 Именины новорожденного супергероя. Ложный след и внезапное озарение За оживленным разговором приятели просидели до самого утра и опустошили не одну бутылочку вина. От придуманного Бекешей героя Подберезкин пришел в полнейший восторг. Он разглядывал изображение так и сяк, прищуривался и радостно смеялся как ребенок. -- Послушайте, Бекеша, -- восклицал он, -- давайте придумаем ему имя! Для такого симпатяги, для массового героя, имя -- первое дело. Без имени он пока еще никто и ничто. "Имя", согласитесь, это в сущности синоним слова "популярность". Воплотив идею с результатом, превзошедшим его ожидания, Бекеша приобрел некоторую важность. -- Что ж, я непрочь придумать имя, -- соглашался он, причмокивая после каждого выпитого глотка. -- Только я уже перебрал, кажется, все что можно, да что-то все не то... -- Ах, бросьте, такое нужно брать с наскока, не задумываясь. Должно быть коротко и звучно, чтобы -- как будто ночью, в центре города, вспыхнули гигантские неоновые буквы. Что-нибудь этакое... БАМС!.. БУМС!.. ТРАМС!.. РЕКС!.. ПЕКС!.. ФЕКС!.. ой, это что-то не туда... Фукс... Бакс... Макс... Макс. Да-да, Макс. Бекеша! Это же Макс, понимаете? Вот что было нужно!.. -- Да, Макс это в точку, -- согласился Бекеша. -- Как будто с этим именем и родился. Они чокнулись, выпили и некоторое время молча смотрели на поставленное ребром под настольной лампой изображение жука. Бекеша взял самый толстый фломастер и вывел у него под ножками: "МАКС". Молча полюбовавшись результатом, оба снова выпили по стаканчику. -- Он, конечно, Макс, это дело решенное, но только, вам не кажется, что имя уж больно затасканное, -- счел все-таки необходимым внести некоторую критику Бекеша. -- Куда ни плюнь -- везде найдется какой-нибудь Макс. Мэл Гибсон, группа... -- А, бросьте, -- небрежно отмахнулся Подберезкин. -- Этот ваш других подомнет. Мало ли было Дональдов до утки, Микки до мауса или Ген до крокодила? -- Да, наверное вы правы, -- согласился Бекеша. -- Если мой пойдет в тираж, других не вспомнят. -- Пойдет, не сомневайтесь. Поверьте, у меня на это дело особый нюх. Вы думаете, я сам не пытался придумать героя на все времена? Чиполлино и Буратино у меня не получились, а вы смогли. Поразительная, редчайшая удача! Кстати, что вы собираетесь теперь с ним делать? -- С этим? -- Бекеша любовно поглядел на свое творение. -- Еще не знаю. Мультик... может быть. -- Погодите, я вам придумаю под него литературную основу. Ведь изображение -- еще не больше чем символ. Чтобы он зажил своей жизнью, должен поколдовать литератор... Надеюсь, вы не будете возражать против моего скромного участия? В конце концов вы можете заказать текст нескольким авторам и выбрать лучший... -- Нет... -- Бекеша с трудом опомнился от блаженного дурмана. -- Нет! О чем вы говорите, Виталий Титович! Кто же еще кроме вас! Напишите рассказ, а после мы из него что-нибудь сделаем. Главное, чтобы у него появился характер, привычки, умения и слабости... профессия, в конце концов. Вы у него будете вроде как вторым родителем. -- Нет, нет, на родителя я не потяну, моя роль гораздо скромнее, что-нибудь вроде троюродного дяди или крестного... -- Не скромничайте, Виталий Титович, я знаю все ваши таланты. Наливайте, наливайте еще... Они просидели за столом до утра и потом долго не могли распрощаться у калитки, потому что Бекеша порывался проводить Виталия Титовича до его дома, а тот его не выпускал. Наконец оба расцеловались и разошлись по своим постелям. Рождение звезды состоялось. Вдова, служанка и управляющий расселись в креслах. У дверей встал бравый ординарец Кузьма, а сержант, отправившийся куда-то выполнять поручение г-на инспектора, еще не возвратился. Макс встал у письменного стола, и все обратились к нему, готовые слушать. -- Господа, -- заговорил он. -- Проведенное мною расследование показало, что у каждого из вас были причины желать смерти Пантелеймона Расторгуева. На лице вдовы отразилось удивление, на лице служанки -- страх, на физиономии управляющего -- возмущение. -- Вы, госпожа Расторгуева, -- Макс повернулся к вдове, -- были заинтересованы в смерти мужа хотя бы потому, что он завещал вам этот дом и пожизненное содержание. Стать богатой и свободной -- чего еще может желать для себя молодая и красивая жужелица? Прошу вас, молчите, я только высказываю предположения. Вы не могли любить мужа хотя бы потому, что знали о его близких отношениях с радужницей Анной Масловой. (Аннушка сказала "ах!" и схватилась за грудь.) Кроме того, у вас самой имелась в запасе мимолетная, но перспективная в случае смерти мужа интрижка с неким молодым и внешне привлекательным щелкуном. Не отрицайте! Об этом знали все в доме, знал и ваш супруг. На завтра у него была назначена встреча с нотариусом, и нетрудно предположить, что господин Расторгуев намеревался внести очень нежелательные для вас изменения в свое завещание. Узнав, что у него не осталось ничего, кроме долгов, он отложил завещание, потерявшее всякий смысл, и вместо этого написал посмертную записку. Подожди убийца всего несколько секунд, и водолюб застрелился бы сам -- какая обидная накладка! Ведь эти секунды обернутся для кого-то из присутствующих здесь пожизненным заключением. Вдова с презрительным видом затолкала сигарету в мундштук и прикурила. Макс повернулся к горничной. -- А тебе, Аннушка, негоже смотреть на барыню, словно ты ее готова сейчас же скушать. Ты ведь тоже могла убить хозяина из своих интересов. Сиди! Разве барин не говорил тебе по секрету, что уже частично изменил завещание в твою пользу? Молчи! Но вот на днях ты узнала, что молодая жена хозяина беременна. Какой удар! Если она беременна от законного супруга, завещание несомненно будет переписано, в пользу будущего ребенка, для того и вызван нотариус. Времени нет: ты должна расправиться с хозяином раньше, чем они встретятся. Ты приходишь к нему в кабинет, ласками отвлекаешь внимание и... Аннушка с криком ударилась коленями об пол и заголосила: -- Не губи! Не бери греха на душу! Не убивала я, не убивала! Он убил! -- она указала на Красавцева. -- Его штиблеты барыня признала!.. Макс с осуждением покачал головой: -- Да ты, голубушка, я вижу, мастерица подслушивать. Сиди уж лучше, молчи. Он повернулся к управляющему, который всем своим видом показывал, что происходящее не касается его ни коим образом. -- Теперь что до вас, господин Красавцев. Несомненно, это ваши штиблеты с модными металлическими вставками видела госпожа Расторгуева за несколько секунд до выстрела. Однако перепуганная жужелица не смогла бы так детально запомнить вашу обувь, если бы уже не видела ее раньше. Я даже возьму на себя смелость предположить, что при иных обстоятельствах мадам видела ваши штиблеты в то время как вы, Красавцев, находились без штиблет... Амалия Викторовна издала протестующий гневный возглас. Макс не обратил на это внимания. -- Знаете, -- продолжал он, -- садовник рассказал мне, что точно такие следы, какие мы нашли под окном кабинета, он уже не раз видел под окном спальни мадам Расторгуевой. -- Это наглая ложь! -- воскликнула жужелица. -- Мерзавец, он ответит за клевету! -- Впрочем, обстоятельства вашей личной жизни останутся на вашей совести, мадам. Но какой же мотив для убийства мог быть у вас, господин Красавцев? Ни для кого не секрет, что в вопросах дела шеф доверял вам как самому себе и не раз прилюдно обещал оставить вам предприятие после своей смерти. Никто не сомневался, что эта воля покойного отражена в завещании. Но фирма терпит сокрушительные убытки, она на грани банкротства, хозяин все чаще говорит о самоубийстве. Его последняя надежда -- груз, который должен прибыть в порт этой ночью. Теперь решается все: или торговый дом одной операцией возвращает себе утраченные позиции, или он полностью разорен. Это вопрос жизни и смерти. И в этот решающий момент Красавцеву (или, возможно, его сообщнице) приходит в голову чудовищная идея -- позвонить хозяину и сообщить о гибели всей партии товара. -- Простите, господин инспектор, но, как я уже говорил... Меня самого ввели в заблуждение, -- заметил Красавцев. -- Какой-то анонимный звонок, возможно конкуренты... -- И, конечно, в момент смерти хозяина вы сами находились в десятках верст отсюда. -- Запись телефонного разговора подтверждает это. Не так ли? -- Не совсем так, господин Красавцев. Ведь вы могли позвонить сюда из любого другого места, где есть телефонный аппарат, -- например, с автозаправки, находящейся всего в полуверсте отсюда. Затем вы могли припарковать где-то поблизости автомобиль и под покровом темноты приблизиться к окну кабинета. Убедившись, что ваш гнусный план не сработал, и хозяин жив, вы забрались через окно в кабинет, застрелили его, а затем вложили в его лапку револьвер. -- Нет! -- Красавцев вскочил со своего места. -- Нет! Я его не убивал! -- Не кипятитесь, ведь это пока всего лишь предположения. Доказательств нет, улик не достаточно. Подождем немного и как знать, вдруг доказательства сами придут сюда к нам... -- Нет, -- тяжело дыша, уселся в кресло щелкун. -- Нет, я его не убивал. Я только хотел... -- Ну, ну, договаривайте, чего же вы хотели. Вы хотели убедиться, что ваш гнусный план сработал, и он застрелился, а он, такой-сякой, оказался жив? И тогда вы его убили, ведь на карту поставлено слишком многое. На карту поставлено не только дело, но и все состояние Расторгуева, потому что... Потому что Амалия Викторовна беременна не от своего мужа, а от вас!.. Вдова вскрикнула и лишилась чувств, Красавцев обхватил голову и застонал: -- Нет, нет, не убивал... Послышалось фырчанье мотоцикла, в кабинет вошел сержант и вручил инспектору протокол дознания. -- Господин Красавцев, а вот и недостающее доказательство. Это, -- Макс помахал листком, -- показания служащего той самой бензоколонки, от которой до места преступления всего несколько минут езды на автомобиле. Муравей безоговорочно опознал по фотографии щелкуна, звонившего из автомата незадолго до полуночи. Следствие закончено, господа. В убийстве купца первой гильдии Пантелеймона Ивановича Расторгуева обвиняется, -- Макс поднял лапку, чтобы указать на преступника, а сержант отстегнул от пояса наручники... -- Обвиняется... В этот торжественный и страшный момент скучающий Кузьма надавил плечом на дверь, и зажатый им в щель сушеный смородиновый орех с треском разлетелся. Все вздрогнули, Кузьма сделал испуганные глаза и, пятясь, удалился. Однако это незначительное происшествие, кажется, разительным образом повлияло на поведение старшего инспектора. Мгновение он стоял чем-то озаренный, потом глаза его дико сверкнули и он решительно развернулся на сто восемьдесят градусов, к разом вжавшейся в кресло вдове. -- В убийстве купца Пантелеймона Расторгуева обвиняетесь вы, Амалия Расторгуева, его жена! -- воскликнул он неожиданно для всех, указывая лапкой на вдову. Та побледнела как смерть, силясь что-то сказать, сделала протестующий жест и потеряла сознание. 7 Макс имеет большое будущее, а мы прощаемсяс его создателями На другой день Бекеша и Виталий Титович не виделись вовсе, а в четверг после обеда последний явился к своему по-прежнему счастливому приятелю, издалека помахивая свежераспечатанной рукописью. Уже заголовок рассказа выглядел эффектно: "МАКС" Приключения жука-сыщика ДЕЛО No1: УБИЙСТВО КУПЦА РАСТОРГУЕВА Бекеша схватил рукопись, сел на крылечко и начал торопливо читать. А Виталий Титович, чтобы не мешать ему, прошел в дом и включил радио. Передавали выпуск новостей, и главной сенсационной новостью было известие о похищении из Эрмитажа гигантского бриллианта "Звезда Мексики". Кража произошла еще вчера, но ни камень, ни похитители не были найдены. Объявляли более чем общие приметы троих злоумышленников: пожилой в очках и с бородкой, молодой коротко стриженный и высокий, худощавый, с длинными волосами. Искать людей по таким приметам дело безнадежное... Не успел Виталий Титович дослушать сообщение до конца, как в комнату влетел Бекеша. На его физиономии светилась радостная улыбка. -- Виталий Титович! Виталий Титович!.. -- не находя слов, он полез обниматься. -- Вы же просто гений! Это оно, то, именно то, что нужно! Все есть: и личность, и характер, и сюжет, и профессия... Я только бегло просмотрел... -- Правда, вам понравилось? -- смущенно пробормотал Виталий Титович. -- Вы сами-то понимаете, что вы сделали? Вы понимаете, что теперь будет? -- Вы думаете... -- Теперь и думать ничего не надо, теперь надо дело делать! Скажите мне только одну вещь. -- Да-да? -- Какую страну и какое время вы описали? -- Знаете, фактически это Россия. Но не та, которую мы знаем, а другая: Россия 20-х или 30-х годов прошлого века, как если бы в четырнадцатом году не было войны, а в семнадцатом -- государственного переворота. Россия, так сказать, в своем естественном расцвете. У меня там еще много задумано, тема, знаете ли, очень, очень перспективная. -- Да-да-да-да-да... понимаю... -- прошептал художник. -- гениально... -- Кстати, Бекеша, вы придумали, в какую именно форму нам следует облечь первое представление публике вашего героя? -- Нашего, дорогой Виталий Титович, нашего! -- Нет, нет, вы мне не приписывайте. -- Не скромничайте, дорогой Виталий Титович, не скромничайте. -- Так это будет мульт, или что-нибудь другое? -- Другое, другое, дорогой мой человек! Для начала сделаем журнальный вариант рассказа в картинках, вы ведь сотрудничаете в журналах?.. Не комикс, а полностью ваш текст, без сокращений, но с огромным количеством картинок, почти на каждый абзац. Текст у вас уж больно хорош! -- Но ведь это пока набросок, болванка. Для картинок нужно будет адаптировать... -- Адаптируете, дорогой Виталий Титович, адаптируете. Теперь мы с вами все адаптируем. Весь мир под наших жуков адаптируем. Будут думать, что "Битлз" под наших жуков был адаптирован. -- Ну, вы не очень-то, Бекеша... -- Дорогой Виталий Титович!.. -- и Бекеша снова полез обниматься. 8 Кузьма узнает, что вместе с орехом он расколол настоящего преступника Остаток дня Макс провел на службе за составлением отчета. Печатать на машинке он умел плохо, и дело продвигалось медленно. После бессонной ночи, проведенной за карточным столом, мысли у него путались. Вместо "довожу до вашего сведения" он напечатал "ставлю столько же и удваиваю", а в другой раз вместо "в аршине справа от комода" -- "ошибка в сдаче колоды". Испортив десяток листов и не обращая внимания на подтрунивания сослуживцев, он закончил свой труд, вручил начальнику отделения и отправился наконец домой. На этот раз за рулем сидел бравый ординарец; Макс, развалившись на заднем сидении, дремал, прикрыв глаза. -- Максимилиан Петрович! -- услышал он голос Кузьмы. -- Ну, чего тебе... -- Выходит, на заправочной станции опознали Красавцева? -- Опознали, опознали. -- Стало быть, он залез в дом через окно? Макс зевнул и потянулся. -- Нет, Кузьма, в дом он не залезал. Красавцев только подошел к окну убедиться, что хозяин поверил в разорение и покончил с собой. Но шторы были плотно завешены, и он ничего не смог увидеть. Раздался выстрел, и Красавцев, вообразив, что его план вполне удался, сбежал и уехал в город. Он даже намеревался отпраздновать это событие в кабаке; мы ему помешали. Мерзавца будут судить за попытку доведения до самоубийства. -- Максимилиан Петрович, а как вы догадались, что это вдовушка укокошила собственного мужа? -- Смотри на дорогу. То, что Амалия Викторовна беременна не от любовника, а не от своего мужа, могло вскрыться в любую минуту, об этом уже поговаривали в доме. Не дожидаясь, когда муж вычеркнет ее из завещания, циничная жужелица решилась на убийство. Очевидно, что план преступного звонка о мнимом банкротстве торгового дома также родился в ее воображении; самодовольный щелкун не додумался бы до такого изощренного коварства. Она подслушала с параллельного аппарата их разговор и затем, решив, что план не сработал, и водолюб не собирается стреляться (а в эти минуты он писал посмертную записку), вошла в кабинет и хладнокровно выстрелила ему в голову. Затем дамочка вложила в лапку убитого револьвер и разыграла известный спектакль, рассчитывая подставить под удар Красавцева. Как мы уже знаем, Амалия Викторовна поторопилась: задержись она всего на несколько секунд, водолюб сам бы совершил над собой это ужасное преступление. -- Максимилиан Петрович. -- Ну, что. -- А ведь вы тоже на него подумали. -- На Красавцева? Ну так что ж. -- А почему вдруг указали на вдову? Макс раскурил трубку. -- Да ведь это не я, это ты прежде указал. -- Шутите. -- Не шучу. Припомни сам: вдова твердила, что некто в штиблетах, которые она запомнила до мельчайших подробностей, якобы держал дверь изнутри, не позволяя открыть. Она будто бы толкала дверь, а он держал, подставив ботинок. -- Верно, она так говорила. -- А теперь вспомни, как ты расколол орех, зажав его в двери. Кузьма на мгновение задумался, а затем хлопнул себя по лбу и воскликнул: -- Ой, а ведь верно, батюшки! Дверь-то из кабинета наружу, в коридор раскрывается! Стало быть, дамочка врала, что кто-то подставил свой штиблет изнутри! -- Следи за дорогой. Двери во всех других помещениях дома открывается внутрь, и у нее сработал стереотип. Потом она, скорее всего, поняла свою ошибку, но менять показания было уже поздно... Осторожно! Кузьма таки припарковал автомобиль столь неаккуратно, что расколотил фару о чугунную тумбу. Поднявшись в квартиру, Макс на ходу перекусил и залез под душ. -- Прикажете положить грелку в постель, Максимилиан Петрович? -- окликнул его Кузьма. -- Нет, нет! -- живо отозвался тот. -- Подготовь мне фрак, я ухожу. -- Что?! -- воскликнул Кузьма. -- И кофе, покрепче, две чашки с коньяком. -- Да куда же вы, одну ночь уже не спали! -- Надо, Кузьма, надо. Надо отыгрываться. Покер не любит слабаков. А выспаться будет время. Когда-нибудь... потом, в отставке... Кузьма вздохнул, покачал головой, поставил на огонь кофейник и принялся чистить фрак. 9 В мире и согласии Со времени заточения Пети Огонькова в квартире художника Бекетова истекла уже почти неделя. От неопределенности своего будущего и праздности Петя основательно разленился и отупел. Он только и делал, что набивал щеки раздробленной и размоченной крупой, пил воду, спал или читал хомяку те стихи, которые еще помнил наизусть, а после все-таки спал. Первое время он еще усиленно думал, пытаясь понять, что вообще с ним произошло, но от однообразия и малоподвижного образа жизни думать ему тоже сделалось лень. Петя приблизительно понимал, что постепенно сам превращается в хомяка, но оправдывал себя тем, что безвыходное положение, в котором он находится, не оставляет ему ничего другого, кроме пассивного ожидания. На седьмой день, это была суббота, Петя наелся и, как обычно, прилег поспать на мягкую вату. А когда продрал глаза, то с огорчением убедился, что его изрядно округлившиеся бока перестали пролезать между прутьев решетки. Петя лениво подумал, что надо поменьше есть и даже попытался сделать какие-то гимнастические упражнения, но не смог отжаться ни одного раза и, утомленный попыткой, снова завалился на вату. На девятый день он начал понимать хомяка. Не то, чтобы они заговорили вдруг на одном языке, но все повадки, привычки и даже смысл взглядов толстого грызуна стали ему понятны. Хомяк, кажется, стал понимать кое-что из человеческой речи, а Петя начал перенимать у него полезные привычки, облегчающие и упорядочивающие жизнь в клетке. Еще через пару дней Петя потерял счет времени, а хозяин все не возвращался. Мальчик и хомяк жили в мире и согласии, просыпаясь только для того, чтобы набить щеки крупой, попить и пошуршать. О том, что нужно протиснуться через прутья и выбраться из клетки, он больше не думал. 10 Достоинства и недостатки танцуют под музыку рок, а затем улетают в часы Проснувшись однажды в середине дня, Петя услышал голоса. С перепугу он еще глубже зарылся в вату и осторожно, через щелочки заплывших глаз, начал следить за происходящим. Комнату заполнили взявшиеся как всегда непонятно откуда достоинства и недостатки. Места было не так много, и все они приняли подходящие для случая размеры. Печка сделалась не больше кирпича и стояла у самой клетки; она потрескивала тлеющими в топке дровами и чавкала кипящими на ней кастрюлями. От нее шел такой жар, что Петя взмок, но все-таки сглотнул слюну, невольно принюхиваясь к настоящей горячей пище. Вот уже две недели он не ел ничего кроме сырой размоченной крупы. Гусак был величиной с о