ел к нему на квартиру по объявлению, смотреть предназначенные к продаже ценные вещи -- мебель, фарфор и бронзу. Оказалось, что несчастный распродает доставшееся ему по наследству имущество с единственной целью издать за свой счет книгу стихов собственного сочинения. Взглянув из любопытства на испещренную плаксивыми рифмами рукопись и сразу все поняв, Кукловодов оставил поэту номер своего телефона, предложив звонить, если возникнут новые трудности. Когда квартира Горохова превратилась в склад готовой книжной продукции без всякой надежды на частичную реализацию, он позвонил. Вовчик просто-напросто работал дворником в доме Петра Эрнестовича и был ему целиком предан за щедрые чаевые. Он был незлобливый, любознательный малый и слегка заикался. В отношениях всех троих, если говорить языком военных, сложилась приблизительно такая субординация: генерал Кукловодов, сержант Горохов и рядовой Вовчик. Горохов, легко поддавшийся романтике блатного мира, называл хозяина Профессором. Вовчик -- почему-то только по отчеству и на "ты". Они много чего знали, в том числе и то, что их хозяин числится в милиции умершим. 4 Необъяснимые явления накануне большого дела. Славик Подберезкин не против приехать, но только после... Телефон начинает действовать на нервы Когда в воскресенье вечером Петя Огоньков забрался в квартиру Кукловодова и позвонил с его телефона, Петр Эрнестович, вернувшись домой, увидел на бюро лежащую возле аппарата и прерывисто гудящую трубку. Такое чрезвычайное обстоятельство не могло его не встревожить; он был аккуратен, обладал прекрасной памятью на любые мелочи, а потому ни на мгновение не допускал столь неряшливой оплошности со своей стороны. Короткое расследование случившегося -- визит Вовчика и Горохова под видом водопроводчиков к обладателю телефонного номера, по которому был совершен звонок из квартиры Кукловодова -- ни к чему не привело. Детский писатель Подберезкин, его жена и малолетний сынок не могли быть замешаны в его делах. Искусав ухоженные ногти и выкурив не менее десятка папирос, Петр Эрнестович улегся спать. В понедельник после обеда он отправился на открытие выставки "Сокровища гробницы". Его цепкий взгляд в считанные секунды выхватил признаки сигнализации, а мозг разгадал ее премудрости. Лет двадцать назад, опережая время, Кукловодов сам разрабатывал подобные системы. Вожделенный алмаз находился под колпаком в центра зала; в ярко освещенных витринах, расположенных по периметру, имелось столько золотых украшений и мелких драгоценных камней, что ими можно было с ног до головы увешать десять Вовчиков и десять Гороховых. Окна первого этажа выходили на набережную и были плотно зашторены. За долгие годы преступного образа жизни у Кукловодова открылось что-то вроде звериного чутья, и в один момент он вдруг почувствовал опасность. Это был тот самый момент, когда Громыхайло увидел его на экране монитора. Тревога могла быть ложной, потому что все посетители находились здесь под бдительным прицелом видеокамер, однако Кукловодов предпочел не рисковать и немедленно покинул зал, за мгновение до появления там лейтенанта Яблочкина. Это было второе неприятное событие за истекшие сутки. Петр Эрнестович погулял взад-вперед по набережной вдоль фасада и обдумал все хорошенько. Затем он в привычное время пообедал в ресторане и вернулся домой. Прежде чем отпереть замок, он наклонился и осмотрел контрольный волосок, зажатый в дверях. Волосок был на месте, стало быть, в квартиру в его отсутствие никто не заходил, по крайней мере через дверь. Решетки на окнах тоже оказались нетронуты. Оставалось проверить телефон. Кукловодов снял трубку и нажал кнопочку повтора. Утром, пока хозяин шумно плескался в ванной, Петя снова позвонил Славику Подберезкину. На этот раз он догадался не сбрасывать трубку с аппарата, а вместо этого нажал кнопочку громкой связи. Славик откликнулся после первого же гудка: -- Да! Слушаю! -- Записывай. -- Что?! -- Адрес квартиры! -- А, понял! Записываю! И Петя продиктовал Славику адрес. -- Готово! Сейчас приеду! Ой, нет... Не сейчас, чуть позже. Сейчас к нам в кружок привезут компьютер. Потом надо в школе показаться, сам понимаешь, конец учебного года... -- Понимаю. -- Ты только не обижайся, время быстро пройдет. -- Конечно. -- Контакта еще не было? -- Чего? -- Контакта с инопланетянами еще не было? -- Нет, не было. -- Ладно, не скучай. Часа в три... нет, в четыре мы с Корзинкиной за тобой приедем. Когда позвоню в дверь, постарайся быть на полу где-нибудь рядом, я нагнусь, будто бы завязать шнурок... -- А если не получится? -- Тогда я оставлю где-нибудь за вешалкой пэ-пэ-ша, будем переговариваться, искать варианты. -- А если он вообще дверь не откроет? -- Откроет. Как его фамилия? -- Кукловодов, Петр Эрнестович. -- Доставим ему телеграмму; отпечатать пустой бланк -- раз плюнуть. Кто же откажется телеграмму получить? Дети часто разносят телеграммы. -- Ладно, ты только скажи точное время. -- В четыре... нет, в половине пятого. Ровно в половине пятого стой на полу возле входной двери. Лодка цела? -- Сомневаюсь. Пока, еще поговорим. Петя нажал на сброс, а затем, подумав секунду, набрал номер, указанный на бумажке в корпусе телефонного аппарата. Как и следовало ожидать, раздались короткие гудки. Пускай теперь проверяет, дозваниваясь самому себе. Вернувшись домой к четырем часам дня, хозяин осмотрел решетки на окнах, затем снял трубку и нажал кнопку повтора. Раздались короткие гудки. Снова нажал. Занято. Положил трубку, походил по комнате и нажал кнопку. Занято. Раздраженно бормоча себе под нос, хозяин отправился на кухню, загремел чайником. По квартире разнесся запах кофе. С чашкой в руке, отхлебывая и обжигаясь на ходу, Кукловодов снова подошел к телефону и нажал кнопку повтора. Затем еще раз и еще. Упрямые, пронзительные гудки начали его заметно раздражать. Он уже не просто возвращал трубку на аппарат, а с треском швырял ее как попало. Он выронил чашку, ошпарил ногу, а когда собирал осколки, порезал палец. Наблюдавший за всем этим Петя Огоньков услышал такие слова и выражения, о существовании которых прежде даже не догадывался. Опасаясь, что кто-нибудь позвонит ему самому, и номер в памяти аппарата сотрется, Кукловодов спешил пробиться через ненавистные короткие гудки. Он клеил пластырь и одновременно снова и снова набирал повтор. Но вот он замешкался, и звонок все-таки раздался, и ему пришлось разговаривать с Гороховым. -- Хорошо, поднимайтесь, -- сказал он и нервно закурил папиросу. Петя посмотрел на часы: десять минут пятого, следовало держаться поближе к дверям. Тем более, что ни Корзинкина, ни Подберезкин никогда не отличались пунктуальностью; они могли явиться значительно раньше или позже оговоренного времени. Раздался звонок, Петя ловко соскользнул на пол и опрометью помчался в прихожую. В это время хозяин уже отпирал дверь. Петя пробежал у него между ног и юркнул в щель за вешалкой. Дверь растворилась, в квартиру вошли двое незнакомых людей. Один высокий, худощавый и длинноволосый, другой поменьше и стриженный. Они за руку поздоровались с хозяином и стали разуваться. -- Эрнестыч, -- заговорил стриженный. -- Г-горохов сказал, что у тебя р-револьвер есть. А ты с-стрелять умеешь? -- Не болтай лишнего, Вовчик, -- строго сказал хозяин. -- И ты, Горохов, не болтай. Языки бы вам обоим подрезать. Потом они прошли на кухню, задымили папиросами и стали разговаривать. "Опасное дело задумали, профессор... -- доносились до Пети обрывки фраз. -- Не д-дрейфь. Горохов, все б-будет тип-топ, в ажуре..." Петя решил подобраться поближе и послушать, о чем они говорят. 5 Напряженный разговор. Горохов боится мертвых. Появление барабашки. Дедушка Крылов шокирует матерого рецидивиста Шторы на кухне были плотно задвинуты. Над столом, за которым расселись злоумышленники, в облаках табачного дыма светил красный, увешанный кистями, абажур. Под ним лежал развернутый лист бумаги, на котором фломастером был нарисован план демонстрационного зала выставки "Сокровища гробницы". Кукловодов водил по плану карандашом и что-то объяснял. Оказавшись на кухне, Петя полез на огромный, как дом, буфет. Это чудо мебельного искусства все было изрезано львиными мордами и оплетено венками, а на высоте двух с половиной метров от пола далеко вперед выдавалась драконья пасть с высунутым языком. В этой пасти, словно в пещере, Петя и расположился для того, чтобы смотреть и слушать. -- Сигнализация -- полная туфта, -- говорил хозяин. -- Я эту фичу двадцать лет назад придумал, а америкосы только сейчас доперли. Надо будет, чтобы кто-то остался в зале после закрытия, вот в этом уголке, под маскировочной тканью. Повисла пауза, Вовчик и Горохов исподлобья косились друг на друга. -- А ты с-сам-то чего, Эрнестыч? -- заговорил Вовчик. -- Кто же к-кроме тебя?.. -- Я не могу, -- строго отрезал "Профессор". -- Меня кто-то видел. Может, узнали. -- Г-где видел-то, Эрнестыч? -- Там, на выставке. Может, показалось. Тихий, но впечатлительный Горохов запаниковал: -- Нет, нет. Профессор, это не дело, так не договаривались. Если вы засветились, надо все сворачивать, я в такие игры не играю... Он сделал попытку подняться, но Вовчик удержал его сзади за рубаху, а Кукловодов внезапно перегнулся через стол и влепил ему тяжелую оплеуху. Горохов едва удержался на стуле, схватился за лицо и заскулил. -- Сиди и не рыпайся, -- зашипел главарь. -- Ты -- червяк. Раздавлю, мокрого места не останется. Вспомни, кем ты был до меня. Я тебя из петли вытащил. Такие как ты вообще права жить не имеете, вас надо уничтожать, в младенчестве... Простодушный Вовчик решил за приятеля заступиться: -- Ладно, Эрнестыч, ты чего т-так раскипятился? Вот он, Горохов, сидит, н-никуда не уходит. Ты лучше объясни, что это у т-тебя здесь в квартире за т-таинственные явления? Кто без тебя по т-телефону звонил? Вопрос был особенно неприятный, потому что ответа на него Кукловодов не знал. Сделав паузу, он сложил пальцы и хрустнул суставами. От этого звука Горохова передернуло. -- Дело не в том, кто звонил и звонил ли вообще, -- заговорил Кукловодов, уходя от прямого ответа. -- Дело в том, что в ближайшие дни мы набьем чемоданы деньгами и уедем отсюда. Уедем навсегда, исчезнем, растворимся... Но Вовчик не унимался: -- А может, у тебя барабашка з-завелась, а, Эрнестыч? Я читал про таких -- ма-аленькие такие п-приведения, пакостят в квартире по мелочам. Могут разбить ч-чего-нибудь, на б-бумажке могут чего-нибудь написать или даже на м-машинке напечатать. А, Эрнестыч, может у тебя б-барабашка завелась? -- Сам ты, -- Кукловодов легонько щелкнул Вовчика по стриженной голове, -- барабашка. Глупости все это. Просто телефон барахлит. -- А прослушки нигде нет? -- угрюмо пробурчал Горохов. -- Может, ментура вам уже жучков в стены понатыкала. -- Дурак ты, Горохов, а не поэт. От меня не то что жучки, от меня пылинку не спрячешь. Давайте решать, кто останется. Вот здесь, за саркофагом, -- Кукловодов поставил на схеме крестик, -- есть подходящий уголок, в самый раз для одного человека... Чтобы увидеть схему, Петя вылез из пасти и сделал несколько осторожных шажков по языку дракона. В поле обзора появилась поверхность стола, но листок загораживал абажур лампы. Повертевшись так и сяк, Петя вдруг с ужасом ощутил, что он поехал. По счастью, в следующую секунду нога его нащупала какую-то неровность, щербинку или царапину, и он застыл на месте, боясь пошевелиться. От едкого, густого табачного дыма голова шла кругом и начинало поташнивать, горло душил подступающий приступ кашля. Между тем внизу разгорался нешуточный спор: Вовчик и Кукловодов требовали, чтобы остался Горохов, но тот упрямо отказывался. -- Почему это ты не останешься? -- суетился Вовчик. -- А машину кто поведет!?. -- Я мертвых боюсь. -- Каких еще мертвых? -- Там, на выставке. Горохова принялся стыдить Кукловодов: -- Ну какой же мертвый, опомнись. Мумия, ей пять тысяч лет, кроме бинтов и смолы ничего не осталось... -- Нет, нет, я не пойду, -- упрямо твердил Горохов. Вовчик назвал Горохова "поэтом недоделанным" и еще нецензурно. Тот размахнулся и слабо ударил Вовчика по щеке. Оба вскочили, схватились и тряхнули буфет. Петя поехал вниз, сорвался и полетел. Отпружинив от абажура, он снова подлетел вверх, описал дугу и угодил в наполненную до половины хрустальную сахарницу. Спорщики повернули головы и замерли. Вовчик захотел что-то сказать, но начал так заикаться, что не смог ничего выговорить. Кукловодов медленно придвинул сахарницу к себе и заглянул внутрь. Вовчик тоже подошел и заглянул. -- В-вот он, ба-ба-ба-ба-ба-барабашка твой, -- выговорил он наконец. Кукловодов молчал. Горохов стоял, спиною прислонившись к буфету, лицо у него сделалось бледное, а руки ходили ходуном. Петя сидел в сахарном песке и смотрел на взрослых, дожидаясь, что будет дальше. Внезапно прозвенел звонок входной двери, и все вздрогнули. Петя сообразил, что это, наверное, наконец-то пришли за ним, и сделал несколько судорожных движений в попытке выбраться из сахарницы. Он так и не сумел дотянуться до края, потому что ноги его не имели твердой опоры. Кукловодов захлопнул сахарницу серебряной крышкой и подошел к двери. Некоторое время он смотрел наружу через глазок, а затем спросил: -- Что вам здесь нужно, дети? -- Кукловодов Петр Эрнестович здесь проживает? -- поинтересовался Славик Подберезкин казенным голосом. -- Допустим, здесь. -- Ему телеграмма. -- Что такое? -- удивился Кукловодов. -- Какая телеграмма? До этого момента он полагал, что только двое во всем мире знают его теперешний адрес, однако вряд ли Вовчик или Горохов стали бы посылать ему телеграмму. -- Ну-ка, дети, прочтите, от кого телеграмма, -- попросил он, все еще опасаясь открывать дверь. -- Мы чужие телеграммы не вскрываем, -- подала голос Корзинкина. -- А если не хотите, мы обратно отнесем, пускай на почте разбираются, почему вы не хотите брать. Петр Эрнестович торопливо защелкал замками. -- Погодите, разве я отказываюсь? Давайте, давайте, где расписаться? Дети зашли в прихожую. Маринка сняла с плеч рюкзак, достала из него пенал, протянула хозяину карандаш. Славик рассеянно отдал ему телеграмму, глядя на пол вокруг себя. Петр Эрнестович вскрыл телеграмму и стал читать. -- Водички попить не дадите? -- попросил Славик, наклонявшись, чтобы зашнуровать ботинок. -- Идите, идите, ребята, мне некогда, -- отмахнулся Кукловодов, глядя на более чем странный текст телеграммы. -- Идите, ребята, дома попьете... -- он начал легонько подталкивать Славика к выходу. -- Ой! -- сказала Маринка и выронила из рук пенал. По полу с грохотом разлетелось бесчисленное количество предметов, имеющих, отдаленно имеющих и совсем не имеющих отношение к учебе. Хозяин застонал, вышел на кухню и прикрыл за собой дверь. А дети опустились на четвереньки и стали шарить по полу, тихонько взывая во все стороны: -- Петя, Петя, где ты?.. Тем временем Кукловодов бросил на стол телеграмму и начал болезненно тереть пальцами виски. -- Что это, что за глупая телеграмма... -- напряженно бормотал он себе под нос. -- Уберите, уберите ее... Заикаясь и запинаясь, Вовчик прочитал вслух: "АЙ МОСЬКА ЗНАТЬ ОНА СИЛЬНА ЧТО ЛАЕТ НА СЛОНА". Кукловодов схватился за голову и болезненно застонал: -- Зачем, зачем, не надо... уберите... Сам того не подозревая, Славик Подберезкин поразил получателя телеграммы в самое чувствительное место: после контузии в цирке и случая в магазине, сделавшего его хромым на всю жизнь, Петр Эрнестович начал панически бояться слонов. И не только самих животных; любые изображения, и даже упоминания о слонах приводили его в истерическое состояние. Собак он, кстати говоря, тоже не переносил. Славик написал в телеграмме то, что первое пришло в голову, а в приведенной им цитате были и слон и собака... -- Что за ерунда... уберите, уберите, я же сказал!.. -- Кукловодов сам схватил телеграмму, смял и отбросил как пылающий уголь. Благодаря этому непредвиденному эпизоду дети выиграли несколько лишних минут, но и эти минуты ничего не изменили: Пети нигде не было. Появился сильно переменившийся в лице хозяин и выпроводил их за дверь. -- Он здесь, -- уверенно сказала Маринка, когда они с Подберезкиным оказались на лестничной площадке. -- Его этот дядька поймал и не выпускает. Сейчас пойду в милицию и все расскажу. Славик ничего не ответил, он думал. 6 Прикидываться дурачком. Новый план кражи алмаза. Ночные переговоры: устроить настоящее приключение В последующие два часа оправившиеся от потрясения Вовчик и Кукловодов учинили Пете допрос. "Барабашка" упрямо твердил, что сам не понимает, как все вышло: может быть, он попал под какое-то неизвестное космическое излучение, или стал жертвой тайных научных экспериментов... (Про волшебную палочку они бы все равно не поверили). -- Это к-клон, Эрнестыч, г-гадом буду, точно к-клон, Эрнестыч!.. -- возбужденно твердил Вовчик. Он был любознательный малый, и дворницкой у него скопились ворохи всевозможных научно-популрных журналов, которые он всегда отделял от прочего мусора. Из-за регулярного чтения в голове у Вовчика образовался пестрый калейдоскоп из занимательных фактов, дурацких рекордов, околонаучных гипотез и не воплощенных в жизнь причудливых изобретений. При виде человечка он вспомнил заметку десятилетней давности о перспективах клонирования. -- Эрнестыч, понимаешь? Вот он, к-клон, который с твоего телефона звонил!.. -- Да помолчи ты, балаболка, -- сказал ему Петр Эрнестович. -- А ты иди сюда, сядь, -- обратился он к Горохову, который с момента появления человечка не пошевелился и не проронил ни звука. У самого Кукловодова в голове вертелось только одно более или менее идиотское объяснение случившемуся. Еще во время работы в цирке, когда он наблюдал за репетициями лилипутов, ему не раз приходили в голову фантазии о возможности выведения еще меньших лилипутов от самых маленьких, потом меньших от самых маленьких из тех, которые получились, а потом еще меньших -- и так до получения человечков величиною с кукурузный початок, и еще меньших... Однако, рассуждал он, для выведения таких человечков понадобились бы десятки, а то и сотни лет, которыми даже при самом благоприятном раскладе Петр Эрнестович не располагал. И вообще, как отнесутся власти к появлению такого рода аттракциону... -- Его специально вывели в лаборатории, т-точно тебе говорю! Ищут его, с-спецы ищут, не милиция, всех нас з-здесь накроют!.. Кукловодов взял столовую ложку и треснул Вовчика по лбу: -- Заткнись, я тебе сказал. Вовчик схватился за голову и замолчал. -- Куда же ты звонил отсюда, чудо природы? -- Я мальчику из класса звонил, а его не было дома, -- всхлипнул Петя, решив прикидываться малолетним дурачком. -- А кто папа у твоего мальчика из класса? -- Петр Эрнестович старался говорить как можно мягче. -- Он писатель, Подберезкин, вы, наверное, слышали... Все сходилось. Мальчишка, скорее всего, говорил правду. -- Скажи, мальчик, а кто вообще про тебя знает? -- Мало ли кто. Если инопланетяне меня превратили, то они знают. -- Инопланетяне? -- А кто же еще. Я ведь таким не родился, как вы думаете? -- Хорошо, хорошо. Допустим, инопланетяне. А почему ты залез именно в эту квартиру, а не какую-нибудь другую? Это инопланетяне научили тебя так сделать? -- Нет, это случайно. Я шел по карнизу, а у вас окно было открыто и телефон... Я хотел мальчику позвонить. -- Ладно, про мальчика уже слышали. А на карниз ты как попал? -- Я в лодку залез, в игрушечную, а она уплыла, а ваш сосед ее поймал на крючок. Тут Вовчик счел необходимым подтвердить: -- Слышь, Эрнестыч, мужик из 54-ой точно какую-то лодку выловил. Я сам видел, как он домой ее нес. Я ему г-говорю: что, г-говорю, Степаныч, рыбы-то наловил? А он г-говорит: рыба-то что, ее всю не переловишь, а вот смотри какую я штуку несу. Пускай, г-говорит, внук ломает, играет, т-то есть. Это точно, Петя тоже такой разговор слышал. Петр Эрнестович заметно успокоился. -- Ладно, -- сказал он, -- это хорошо, что он к нам попал. Такому парню для нашего дела цены нет. Такой парень в любую щелку залезет. Ну что, Петя Огоньков? Хочешь настоящей, интересной жизни с приключениями? А ну, вылезай, поговорим. И Кукловодов воткнул в сахар ложечку с изящной винтовой ручкой. До глубокой ночи под красным абажуром заговорщики разрабатывали план похищения алмаза "Звезда Мексики". Кукловодов обещал Пете, что после успешно проведенной операции его родители смогут купить себе большой дом, нанять прислугу и больше никогда не будут работать. А сам Петя сможет, если захочет, жить с ними и не раскрывать свое инкогнито или, наоборот, стать самым знаменитым мальчиком в истории человечества. Пете, конечно, не улыбалась перспектива стать вором, но он для видимости соглашался. Он был начитан и много о чем догадывался. Например о том, что Кукловодов собирается надуть сообщников и сбежать с алмазом. Простодушным Вовчику и Горохову такое не приходило в голову. Сам Петя тоже намеревался дать деру при первом удобном случае. План кражи в общих чертах был следующий. Горохов появляется в музее незадолго до закрытия и оставляет Петю в выставочном зале. Вовчик меняется сменами с напарником и заступает работать в ночь на поливальной машине. В половине пятого утра (а в такое время спят даже милиционеры) Петя выбирается из укрытия и крепит на указанный в схеме проводок сигнализации электронный жучок. Жучок блокирует сигнализацию на четверть часа, камеры слежения в это время воспроизводят уже записанное в обратном порядке, показывая на мониторах пункта охраны истекшие четверть часа тишины и спокойствия. У фасада музея, со стороны набережной, останавливается поливальная машина и загораживает окно цистерной. Злоумышленники забираются в демонстрационный зал, берут алмаз и уезжают. В тот же день они исчезают из страны с новыми документами, богатые и счастливые. Сомневался только один Горохов, который боялся мумии. Тогда Кукловодов сказал, что "больше не задерживает г-на Горохова, поскольку теперь ему совершенно очевидно, что поэтический талант г-на Горохова сможет поить, кормить и одевать его до конца дней". Горохов вздохнул и остался. Поздно ночью, когда все разошлись, а из спальни начало доноситься похрапывание хозяина квартиры, Петя вылез из набитой ватой серебряной табакерки, в которую Кукловодов уложил его спать, и добежал до прихожей. Вскоре он нашел то, что искал. "Пэ-Пэ-Ша" -- передатчик подсказки школьный -- маленьким красным огоньком светился за вешалкой. -- Эй! -- крикнул Петя в микрофон. -- Слышит кто-нибудь? -- Наконец-то, -- послышался из наушничка голос Подберезкина. -- Хозяин спит? -- Спит. А ты где? -- Здесь, на последнем этаже. Мы с Корзинкиной договорились дежурить по очереди, пока ты не выйдешь на связь. -- Здесь такое затевается... -- Знаю, слышал. Мы все через микрофон слышали, поэтому договорились ждать. Ну, как ты сам решишь. -- А что мне решить? -- Ну, заявлять в милицию, или мы сами... -- А что мы сами? -- Ну, это... возьмем преступников. -- Как ты себе это представляешь? -- Так, с поличным, на месте преступления. -- Ты что, силой их будешь брать? -- Зачем силой, можно и хитростью. Усыпить, к примеру, транквилизатором, а после уже вызвать милицию. -- Усыпить?.. -- Знаешь, такие пульки с кисточками -- для духового ружья или пистолета... А в каждой пульке иголочка с дозой. Действует мгновенно. Ими диких зверей ловят. -- У тебя идеи всегда какие-то сногсшибательные. Не знаю даже. -- Ну тебе-то вообще делать ничего не придется. Зато будет настоящее приключение, потом предстанешь перед миром не просто как чудо природы, а как герой. -- Старая песня... -- Петя, Огоньов, а ты почему тогда уплыл? Управление потерял? -- Потерял, потерял. Я вообще за последнее время много чего потерял. -- Ну ничего, теперь мы снова с тобой заодно... Вместе, я хотел сказать. -- Великое счастье. -- Так ты решил? Не струсил? -- Я подумаю. -- Долго? -- Завтра вечером скажу. -- Годится. У нас после уроков экскурсия. Как раз туда, на эту выставку. А после сюда приедем. -- Хорошо, пока. Петя вернулся в комнату, залез в табакерку, лег и стал думать. Однако было уже поздно, мысли путались, цеплялись друг за дружку, и он заснул. 7 Славик Подберезкин говорит намеками. В темноте появляется корабль-призрак. Смертельный поединок с карточным джокером На другой день в пятом "А" классе отменили первый урок. Вместе с учительницей пришел милиционер и расспрашивал детей о пропавшем Пете Огонькове. Славик и Маринка сказали, что видели его в последний раз когда возвращались в пятницу из школы, а Маринка прибавила, что видела его еще раз в окне в субботу утром. Славик в свою очередь приврал, будто бы Петя намекал ему о предстоящем вскоре путешествии. Этим он хотел придать достоверность подброшенной родителям записке. Весь день в школе только и говорили о пропаже мальчика. А после уроков, как было объявлено заранее, Татьяна Сергеевна повела класс на выставку "Сокровища гробницы". В зале было полно народу, многие пристраивались к детям послушать, что говорит учительница. Справа от себя Славик увидел высокого худого гражданина с длинными волосами, висящими сосульками, а Маринка слева от себя искоса заметила красивого блондина с правильным, словно у античной статуи, лицом. Судя по всему, иностранца. Если у Татьяны Сергеевны возникало затруднение, или она упускала какое-то интересное обстоятельство, иностранец ее дополнял, и она с улыбкой благодарила. -- Вы, наверное, специалист в этой области? -- сказала она. -- Да, немножко специалист, -- с улыбкой отвечал тот. -- Древние культуры майя, инков и ацтеков есть составная часть моей исторической специализации. Длинноволосый (это был Горохов) трусливо сбежал, едва только экскурсия начала приближаться к мумии. Он увидел все, что ему было нужно. Славик, прихвативший в музей видеокамеру, не столько слушал, сколько смотрел и снимал. Оказавшись перед мумией, которая действительно выглядела устрашающе, он замер, словно пораженный догадкой. -- Слушай, Корзинкина, -- зашептал он, -- ты ужастики любишь смотреть? Про мертвяков? -- Вот еще, -- поморщилась Маринка. -- Я больше про живых люблю. Про красивую жизнь, отношения... -- Ну, красивая жизнь никуда не денется. А вот если бы мумия вдруг ожила, а вокруг темно и никого... -- Ой, я бы тогда со страху, наверное, умерла. -- Вот то-то и оно. -- А зачем ты спрашиваешь? -- Потом объясню. Сначала заедем ко мне домой, а потом уже к Огонькову. Покажу тебе кое-что. Когда экскурсия продвинулась дальше, Славик еще долго снимал мумию на камеру так и сяк, со всех сторон. Раньше, чем пятый "А" сделал по демонстрационному залу полный круг, Славик и Маринка потихоньку смылись из музея. Времени оставалось мало: злоумышленники собирались оставить Петю в зале перед закрытием, а до закрытия оставалось менее четырех часов. До того, как в последний раз выйти на связь, необходимо было составить четкий план действий. Пропустив Маринку к себе в комнату, Славик закрыл дверь на защелку, плотно задвинул шторы и выключил свет. -- Готова? -- Готова... Внезапно в центре комнаты, прямо в воздухе, вспыхнула картинка "Кашалота". Нет, это было не плоское изображение, корабль висел словно призрак, его можно было потрогать руками. Вот он сорвался с места и пошел прямо на Корзинкину. Та сказала "ой!" и, защищаясь, хлопнула по корпусу ладошкой, однако рука ее не встретила препятствия и прошла насквозь. Подлодка совершила победоносный круг по комнате и пропала. Славик включил свет и раздвинул шторы. В руках он держал трубку с раструбом, что-то вроде электрического фонарика, только значительно длиннее. -- Знаешь, так и напугать можно, -- Маринка нервно поправила прическу. -- Что это ты придумал? -- Так... Одно не доведенное до конца изобретение. Вроде голограммы, только проще. Обманка для морского боя. К сожалению, пока работает исключительно в темноте. Если в темноте -- можно любой предмет смоделировать и заставить двигаться. Человека, например. Или мумию... В первую ночь дежурства, которую лейтенант Яблочкин и курсант Мушкина провели в музее, ничего не произошло. Мушкина принесла учебники и тетрадки и даже, разложив их на служебном столике в фойе, начала что-то такое писать. Но постепенно молодые люди разговорились и проболтали о том, о сем до шести часов. В это время в музейных помещениях начали появляться уборщицы и полотеры. Поскольку ночная смена не была предусмотрена, а ночной график несения службы еще не утвердили, вместо того, чтобы пойти спать, оба занимались весь день обычными служебными делами. Полковник Громыхайло, который, конечно, отпустил бы их спать, весь день провел на совещании в Главке. Не получив новых указаний, Яблочкин и Мушкина вечером снова отправились дежурить в музей. Однако, на этот раз разговор получался довольно вялым, и у собеседников то и дело прорывалась зевота. Заваривая крепкий чаек, они кое-как продержались до трех часов, а потом курсант Мушкина заснула, уронив голову на плюшевый валик дивана. Яблочкин накрыл ее своим кителем, сел за стол и начал бороться со сном. Едва глаза у него начинали слипаться, он вставал и начинал ходить взад-вперед, делая энергичные махи руками. Это помогало, но ненадолго, и однажды, усевшись в очередной раз за стол и заглянув в кроссворд, он не справился с собой и заснул. Последним отгаданным словом, которое он написал до половины, было слово "РЕПРЕЗЕНТАТИВНОСТЬ". После этого голова его упала на руки, а карандаш откатился в сторону. Часы в залах гулко били половину четвертого утра. ................................................................................. ................................................................................. ................................................................................. ................................................................................. -- Стреляться и только стреляться! Дуэль насмерть с четырех шагов! -- выкрикивал фальцетом низкорослый жиденький гусар, в котором, присмотревшись хорошенько, под мундирчиком и лихо закрученными наклеенными усами можно было признать карточного шута. -- Вы обозвали меня лжецом! Мы будем стреляться насмерть! Сию же минуту! К барьеру, милостивый государь, к барьеру! -- С этими словами паяц воткнул в землю игрушечную саблю, отмечая место барьера. Дело происходило на лесной поляне, окутанной туманной предрассветной дымкой. По обе стороны, у деревьев, темнели силуэты достоинств и недостатков. Петя продолжал растерянно оправдываться. -- Послушайте, что вы ко мне пристали? Я уже объяснил, все вышло случайно... -- Случайно?! -- взвизгнул джокер. -- Вы дали полный ход на мину случайно? Вы намеревались взорвать меня, себя и всех этих господ случайно?! -- Я хотел сказать, что сделал это не подумавши и теперь раскаиваюсь. Не понимаю, как это вообще могло случится, черт дернул... Джокер сделал вдруг круглые глаза, изменился в лице, в ужасе отступил и, схватившись за горло, не в силах совладать с накатившей на него волной возмущения, прошептал словно в удушье: -- Стреляться... на смерть... с двух шагов... сию минуту... Уже смирившись с тем, что дуэли не избежать и полагаясь только на чудесное, как обычно, избавление, Петя грустно промолвил: -- Если вы хотите по правилам, то у меня нет секунданта. Достоинства и недостатки зашептались, но никто не вышел. Джокер заявил, что раз так, то он немедленно пристрелит противника без всяких секундантов, и поднял тяжелый музейный пистолет. Тут лейтенант Яблочкин решил вмешаться. Петю Огонькова он узнал по фотографии, которую разослали сегодня днем по всем отделениям милиции. -- Одну минуту, граждане, -- он вышел он на поляну и встал рядом с Петей. -- Что здесь происходит? Почему мальчика обижаете? -- А, бросьте, Яблочкин, -- отмахнулся джокер. -- Что вы понимаете. Что вы во сне можете сделать? Но если уж вы здесь, соблаговолите быть секундантом этого молодого наглеца, осмелившегося оскорбить меня дважды самым ужасным образом. -- И чего такого ужасного? -- А вот вы у него и спросите, -- отвернулся бретер. Яблочкин обратился к Пете: -- Послушай, мальчик, это тебя разыскивают родители... и милиция? -- Меня. Это все из-за них, особенно из-за этого, -- Петя кивнул на джокера, и тот немедленно выкрикнул: "Третье оскорбление, господа, посту заметить, третье оскорбление!". -- Товарищ милиционер, -- продолжал Петя, -- они во что-то играют, а я у них вроде фишки. Я даже не знаю как играть, а если проиграю, то останусь маленьким навсегда! -- А разве ты маленький? -- удивился Яблочкин. -- Для твоего возраста... -- Конечно маленький! Три с половиной сантиметра, я специально мерил по линейке. Сейчас вы во сне и тоже маленький, поэтому не замечаете. -- Хм... -- Яблочкин растерялся, не зная, что сказать. -- Во сне оно конечно... А ты говоришь, эти граждане тебя домой не пускают? -- Домой пускают. Они меня вообще не держат. Только я сам не хочу таким домой возвращаться. Сами подумайте, что будет, если меня таким увидят родители... Вот если выиграю и снова буду большим, тогда вернусь. -- А что за игра -- спортивная или азартная? -- Спортивная, тоже скажете. Надо полагать, азартная. Только я ее не понимаю. Следят за мной, а потом вдруг показывают счет, будто я проиграл. -- И сколько же всего... раундов? -- Говорят, что всего десять. Я уже три очка проигрываю всухую. -- Не факт! -- отчеканил молоток с того края поляны, где стояли достоинства. -- Три-один! -- Ничего не понимаю, -- сказал Петя. -- похоже, что четвертый я где-то выиграл. Когда же это случилось?.. Солнце появилось из-за деревьев и осветило поляну. "Пора!" -- сурово произнес джокер, и к Пете приблизился его секундант -- толстая, одетая во фрак, улыбающаяся крыса. В лапах она держала раскрытый ящичек, где в красном бархатном ложе утопал дуэльный пистолет. Петя обреченно протянул руку. -- Погодите! -- воскликнул вдруг Яблочкин. -- Погодите, несовершеннолетнему не положено, я буду сам стреляться вместо него! И Яблочкин выхватил из кобуры свой табельный пистолет системы Макарова. Джокер пожал плечами, пробормотал "как вам угодно", отвернулся, взвел курок, сказал негромко "в таком случае начнем" -- и неожиданно, с разворота выпалил без команды в Яблочкина. Тяжелая литая пуля просвистела мимо уха, и Яблочкин, пораженный таким диким коварством, выстрелил почти наугад. Шут ахнул, схватился за простреленную грудь, побледнел, заходил, закачался из стороны в сторону и прошептал синеющими губами, укоризненно глядя в глаза своему противнику: -- Я убит, это конец... Петя и Яблочкин в страхе переглянулись. Умирающего, но все еще держащегося на ногах шута скрючило и носило кругами. Неожиданно он остановился и, деловито пошарив у себя за пазухой, извлек сплющенную пулю и болтающийся на цепочке медальон. -- Справедливость восторжествовала! -- воскликнул он с пафосом. -- Неправедная пуля ударилась в охранный медальон моей покойной бабушки! -- в голосе добавилась слеза, -- Спасибо тебе, бабушка!.. Он закрыл лицо, разрыдался и отошел в сторонку. Яблочкин в полной растерянности убрал пистолет в кобуру. -- Не обращайте внимания, это он придуривается, -- сказал Петя. -- Спасибо, что заступились. -- Ничего, служба такая. Хочешь, будем на ты? -- Хочу, -- с готовностью ответил Петя. Ему теперь очень не хватало такого правильного, сильного, хорошего друга. -- Ты зови меня, если еще что-нибудь такое приснится. И вообще, просто так. -- Спасибо. Они пожали друг другу руки, и все исчезло. 8 Маленький командос. Первое проникновение. Второе проникновение. Спецэффекты Петя открыл глаза от звона в ушах. В пустом выставочном зале, гремя пружинами, часы били четыре часа утра. Он поспал совсем немного, его рука все еще была теплой от дружеского рукопожатия. Теперь нужно было готовиться к приему гостей. Тренированными движениями Петя раздвинул приклеенный жевачкой к низу подоконника коробок и спрыгнул на пол. Снял прицепленное к поясу снаряжение -- моток веревки, которую заменяла шелковая нить, и два отточенных крюка, изготовленных из кусочков скрепки. При помощи этих крюков, надеваемых на запястья, Петя мог карабкаться по шторам или другой податливой поверхности так же ловко, как человек-паук. За спиной у него появился сшитый из капрона рюкзачок. В течение дня у Пети было достаточно времени для того, чтобы потренироваться в лазании по веревке или при помощи крюков по самым разным поверхностям. Это оказалось делом тем более легким, что на него, как мы знаем, действовали совсем другие физические законы, то есть соотношение его веса и мускульной силы были совсем иные, нежели у обыкновенного, большого человека. Петя надел крюки и забрался по шторе на самый верх. Удобно расположившись на креплении карниза, он начал срезать изоляцию с упрятанного здесь проводка сигнализации. Вот уже четверть пятого; на улице у фасада замаячили две тени... Еще усилие... готово! -- под изоляцией блеснула оголившаяся медная поверхность. Петя вынул из рюкзака микросхему и закантачил ее с проводом. Красные огоньки камер слежения тотчас погасли. Теперь на пункте охраны крутилась запись последних пятнадцати минут тишины и спокойствия. Торопливо работая крюками, Петя спустился на подоконник и выглянул наружу. Поеживаясь от утреней прохлады, под окном его дожидались двое -- Славик Подберезкин и Маринка Корзинкина. Едва дети забрались внутрь, Маринка схватила Петю в ладошки и поднесла к лицу: -- Петя, ты больше не теряйся, хорошо? Мы ведь волновались, я не спала совсем... Петя крикнул "отпусти!" и уколол острием крюка Маринку в палец. -- Ой! -- сказала она удивленно. -- Ты что, кусаешься? -- Я человек! Я не насекомое! Хватит меня жалеть! -- Тихо, тихо, некогда, отпусти его, -- торопился Славик, которого слегка трясло от волнения. -- Залезай с камерой вот сюда. Ты, Петя, ты полезай наверх, а я спрячусь за шторой у того дальнего окна. Надо еще подстроить фантом-проектор... Как только их уложим, звоним в милицию. -- А может, не надо?.. -- жалобно попросила Маринка. -- Может сразу в милицию?.. -- Не трусь, отступать некуда, мы уже в деле. Снимай как я показывал. Круговую панораму и больше крупных планов. -- Едут... -- Что? -- Кажется, едут. Поливальная машина едет по набережной. -- По местам!.. -- хрипло прошептал Славик в отчаянном волнении и юркнул за штору. Со стороны Адмиралтейства по тротуару вдоль фасада двигалась уборочная машина. Она вращала под брюхом черными щетками и брызгала водой на проезжую часть. Тесно прижавшись друг к другу, в кабине сидели трое. Они н