ки и чемодана. -- Так я и думала, что она доведет тебя до слез. Поллианна подняла на нее заплаканные глаза и покачала головой: -- Нет, Нэнси. Это все я сама. Я все-таки ужасно недобрая и нехорошая. -- Поллианна всхлипнула. -- Я... я просто никак не хочу поверить, что папа больше нужен Господу и ангелам, чем мне. -- Совсем он им не нужен, -- безапелляционно заявила Нэнси. -- Ой, Нэнси, нельзя так говорить! -- испуганно воскликнула Поллианна; услышав кощунственные речи служанки, она даже плакать перестала. Нэнси ответила ей смущенной улыбкой и с силой потерла глаза. -- Да ладно тебе, -- примирительно проговорила она, -- я ведь не имела в виду ничего плохого. -- Давай-ка сюда ключ от чемодана, и мы быстренько разберем вещи. Все еще продолжая всхлипывать, Поллианна вытащила из сумки ключ. -- Да там и вещей почти нет, -- смущенно пробормотала она. -- Тем быстрее мы с этим управимся. Лицо Поллианны вдруг озарила улыбка. -- Ой, а я сразу и не подумала, -- уже гораздо веселее сказала она. -- Верно, нам не придется долго возиться с разборкой. Значит, я могу радоваться, что у меня так мало вещей. Услышав это, Нэнси просто остолбенела. Сначала она не знала, что и сказать. Потом, едва ворочая языком, произнесла: -- Ну... в общем... ты, верно, права. Затем она решительно принялась распаковывать чемодан Поллианны. Со свойственной ей ловкостью она быстро извлекла на поверхность книги, штопанное белье и несколько убогих платьев. Поллианна уже совсем успокоилась, и улыбка не сходила с ее лица. Она принялась порхать по комнате, развесила платья, сложила книги на столе и убрала белье в ящики комода. -- Теперь я вижу. Это просто отличная комната! -- сказала она. - Вам тоже так кажется, Нэнси? Но Нэнси ничего не ответила. Сунув голову в чемодан, она всем своим видом старалась показать, что слишком поглощена разборкой. Поллианна с тоской глядела на голую стену в том месте, где следовало висеть зеркалу. -- Нет, конечно, я даже рада, что тут нет зеркала, -- спустя мгновение успокоилась она. -- Теперь я не буду то и дело расстраиваться из-за своих веснушек. Нэнси издала какой-то странный звук, но стоило Поллианне обернуться, как она снова уткнулась в чемодан. Поллианна подошла к одному из окон и, поглядев на улицу, громко захлопала в ладоши. -- Ой, Нэнси! Я и не заметила сразу. Какие же отсюда видны замечательные деревья, и дома, и такой красивый шпиль на церкви, и река блестит, как серебро! Нэнси! Я и не думала, что из моей комнаты такой красивый вид! Я так рада, что тетя поселила меня здесь. Теперь мне действительно не нужны никакие картины! И тут Нэнси вдруг разрыдалась. -- Нэнси! Нэнси! Что с вами? -- бросилась утешать ее Поллианна. Внезапно ее словно осенило, и она испуганно прошептала: -- Наверно, это была ваша комната? -- Моя комната? -- ошеломленно переспросила Нэнси. -- Если ты не ангел, -- превозмогая душившие ее слезы добавила она, -- и если ты не спустилась к нам прямо с небес, и если некоторые злыдни не начнут есть землю, если... О, Боже, это она мне звонит! Завершив свою проникновенную речь таким невразумительным образом, Нэнси выскочила за дверь и с грохотом понеслась вниз по лестнице. Оставшись одна, Поллианна снова подошла к окну и принялась любоваться тем, что она ухе называла "своей картиной". Вдоволь налюбовавшись, она почувствовала, что просто умирает от духоты, и повернула задвижку окна. К ее радости, задвижка легко подалась. Она толкнула вверх раму и столь же легко подняла окно*. * Имеются в виду "американские окна", которые распространены в США; они поднимаются вверх наподобие окон в железнодорожных вагонах. Поллианна высунула голову наружу и жадно вдохнула свежий воздух. Не медля, она подбежала к другому окну и быстро проделала с ним ту же операцию. Огромная муха пронеслась мимо ее носа и принялась с жужжанием летать по комнате. Затем в комнату влетело еще несколько мух, но Поллианна не придала этому никакого значения. Ее занимало другое: возле второго окна росло замечательное дерево, и его толстые ветви так и манили спуститься вниз. Она громко засмеялась. -- По-моему, я смогу это сделать, -- азартно сказала она. Осторожно перебравшись на карниз, Поллианна без труда прыгнула на ближайшую ветвь дерева. Потом, с поистине обезьяньим проворством, перебираясь с одной ветви на другую, Поллианна спустилась на самый нижний сук. Все-таки даже сейчас она была слишком высоко от земли и, несмотря на богатый опыт лазания по самым разнообразным деревьям, не сразу решилась расстаться с веткой. Она долго примеривалась, затем уцепилась руками за сук и, повисев некоторое время, разжала пальцы. Воздух засвистел у нее в ушах, и Поллианна опустилась на мягкую траву. Поднявшись на ноги, она с любопытством осмотрелась вокруг. Она стояла в саду, где работал согбенный старик. За цветником начиналось поле; его перерезала тропинка, которая вела на самую вершину холма, а на вершине, возле огромной скалы, высилась одинокая ель. У Поллианны дух захватило от восторга. Никогда в жизни она не видела такой красоты! Поллианна с удивительной ловкостью обогнула цветник, быстро пробежала поле и, лишь совсем немного запыхавшись, устремилась вверх по тропинке. Правда, довольно скоро она поняла, что подняться будет не так-то легко. Когда она смотрела на вершину от дома, ей казалось, что до нее рукой подать. Теперь она все шла и шла, а вершина словно не приближалась. И все-таки ей очень хотелось добраться до этой скалы, и она упорно продвигалась вперед. Тем временем часы в холле мисс Харрингтон пробили шесть. Когда отзвучал последний удар, Нэнси позвонила в колокольчик, возвещая наступление ужина. Мисс Полли вышла в столовую. Поллианны не было. Выждав три минуты, мисс Полли нахмурилась; нетерпеливо топнув ногой, медленно поднялась со стула, дошла до лестницы в холле и стала слушать. Затем решительно повернулась и величественно вплыла обратно в столовую. -- Нэнси, -- твердо заявила она, как только девушка появилась в столовой. -- Моя племянница опаздывает к ужину. Нет никакой нужды ее звать, -- строго предостерегла она, заметив, что Нэнси дернулась было в сторону холла, -- я ее заблаговременно предупредила, во сколько надо садиться за стол. Теперь пусть расплачивается за свою невнимательность. Надеюсь, это научит ее пунктуальности. Когда она спустится, будь любезна, покорми ее на кухне молоком с хлебом. -- Хорошо, мэм. К счастью, мисс Полли не видела лица Нэнси. При первой же возможности, которая представилась Нэнси после ужина, она прокралась по черной лестнице в комнату на чердаке. -- Да, да, конечно, так я и буду кормить ее хлебом с молоком! -- яростно бормотала она, отворяя дверь, -- нет уж, дорогая мисс Полли, не позволю я морить голодом мою бедняжку только за то, что она наревелась и заснула. Нэнси вошла в комнату и вытаращила глаза от удивления: Поллианны нигде не было. -- Куда же ты девалась? Куда же ты девалась? -- повторяла она, заглядывая в шкаф, потом -- под кровать, затем -- в чемодан и под конец даже в кувшин. Сочтя, что больше в комнате девочке спрятаться абсолютно негде, она выбежала из дома и со всех ног бросилась к старому Тому, который все еще работал в саду. -- Мистер Том! Мистер Том! -- запыхавшись, выпалила она. -- Этот чудесный ребенок исчез! Она, видимо, унеслась туда, откуда к нам пришла! Верно, она сейчас в раю, моя бедняжка! О, мистер Том! О, несчастная моя маленькая овечка! А она... О, она велела мне накормить ее на кухне хлебом с молоком! И это когда она уже вкушает с ангелами их пищу! О, бедненький мой ангелочек! Старик выпрямился. -- Исчезла? У ангелов? -- удивленно переспросил он, упорно разглядывая красное зарево заката. Какое-то время он молча смотрел в одну точку. Затем с улыбкой перевел взгляд на Нэнси. -- Да, милая моя, мне тоже сдается, что она решила забраться поближе к Богу, -- сказал он и показал скрюченным пальцем на вершину холма. -- Взгляни-ка туда. Нэнси взглянула. Поллианна стояла на скале, и ее щуплая фигурка рельефно выделялась на фоне окрашенного закатом неба. -- Если она и решила таким образом попасть в рай, то сегодня это ей не пройдет, уж помяните мое слово, мистер Том, -- сказала Нэнси. -- А если хозяйка меня спросит, скажите, что про тарелки я не забыла, а просто пришла охота проветрить голову, -- добавила она и быстро пошла по тропинке через поле. 5. ИГРА -- Домик мой с палисадником! Как же ты меня напугала, мисс Поллианна! -- задыхаясь от бега, проговорила Нэнси, добравшись, наконец, до вершины большой скалы. -- Испугала? -- удивилась Поллианна, с явной неохотой спускаясь вниз. -- Простите меня, пожалуйста, но я и не думала вас пугать. Правда, папа и Женская помощь тоже сначала пугались, когда я делала что-то такое, но потом они привыкли. Они поняли, что со мной всегда все в порядке, и больше не волновались. -- Но я даже не знала, что ты ушла, -- сказала Нэнси; она покрепче взяла ее за руку, боясь, что девочка опять куда-нибудь исчезнет. -- Понимаешь, -- продолжала она, быстро спускаясь с горы, -- я ведь не видела, как ты ушла. И мне показалось, что ты улетела сквозь крышу. Вот так мне и показалось. Так и показалось, -- несколько раз пробубнила она. Поллианна запрыгала от радости. -- А я так и сделала! -- с гордостью воскликнула она. -- Только я улетела не вверх, а вниз. Я спустилась по дереву. Нэнси остолбенела. -- Что ты сделала? -- переспросила она. -- Спустилась по дереву, которое растет возле моего окна. -- Ах, чулочки вы мои, панталончики! -- всплеснула руками Нэнси. -- Ну и дела! Она снова поспешила вперед. -- Хотела бы я послушать, что сказала бы на это твоя тетя, мисс Поллианна. -- Вы правда хотели бы? -- с готовностью отозвалась Поллианна. -- Ну, тогда давайте я ей все расскажу, как только мы вернемся домой. Вот вы и услышите, что она мне скажет. -- Да ты что! -- воскликнула Нэнси. -- Нет, нет, умоляю тебя, не делай этого. -- Вы думаете, тете Полли это не понравится? -- спросила Поллианна, явно расстроенная таким оборотом дела. -- Нет, то есть, да, -- замялась Нэнси, -- дело в том, что я пошутила. Мне, понимаешь, совсем не хочется знать, что скажет на это твоя тетя. Нэнси стало стыдно: ведь она же сама решила по мере сил не давать Поллианну в обиду. -- Нам надо торопиться, -- постаралась она перевести разговор. -- Мне ведь еще нужно помыть тарелки. Я помогу вам, -- тут же предложила Поллианна. -- Ну, что ты, мисс Поллианна! -- смутилась Нэнси. Какое-то время они шли молча. Солнце зашло, и небо начало быстро темнеть. Поллианна покрепче прижалась к Нэнси. -- Знаете, мне кажется, я все-таки рада, что вы немного испугались. Потому что иначе вы бы за мной не пришли. И Поллианна зябко передернула плечами -- она очень боялась ходить одна в темноте. -- Ягненочек мой! Бедненькая моя! -- запричитала Нэнси. -- Да ты, наверное, голодна! Боюсь, я не смогу тебя сегодня ничем порадовать. На ужин для тебя ничего нет, кроме хлеба с молоком, и есть тебе придется вместе со мной, на кухне. И все потому, что твоя тетя рассердилась, когда ты не пришла ужинать вовремя. -- Но я не могла прийти. Ведь я была здесь! -- Верно. Но она-то об этом не знала, --справедливо заметила Нэнси, которой стоило большого труда удержаться от смеха. -- Конечно же, это не повод заставлять тебя есть хлеб с молоком. Как жаль, что все так получилось! -- А мне не жаль. Я рада. -- Рада? Чему ты рада? -- Я люблю хлеб с молоком, и мне будет очень приятно поесть вместе с вами. Видите, мне совсем не трудно радоваться. -- Ну, сдается мне, тебе ничему не трудно радоваться, -- пробормотала совершенно ошеломленная Нэнси, вспоминая, как Поллианна пыталась полюбить свою комнатку на чердаке. Поллианна тихонько засмеялась: -- В этом-то вся и трудность нашей игры. -- Игры? -- Ну, да. Игры в то, чтобы все время радоваться. -- С тобой как, все в порядке? -- сварливо осведомилась Нэнси. -- Конечно. Просто это такая игра. Мой папа научил меня играть в нее, и это очень здорово, -- ответила Поллианна. -- Мы начали играть в нее, когда я была еще совсем маленькой. Потом я рассказала о нашей игре в Женской помощи, и они тоже стали играть. Ну, не все, а некоторые. -- А как это? Я, конечно, не мастак на всякие игры, но все-таки расскажи. Никогда еще не слышала, чтобы играли в радость. Поллианна засмеялась, потом вздохнула, и ее худое личико погрустнело. -- Это началось, когда нам среди пожертвований достались костыли, -- торжественно изрекла она. -- Костыли? -- Да. Мне тогда ужасно хотелось куклу, вот папа и попросил женщину, которая собирала пожертвования. А та леди ответила, что кукол никто не жертвовал, поэтому вместо куклы посылает маленькие костыли. Она писала, что они могут тоже пригодиться. -- Ну, пока я не вижу ничего забавного, -- сказала Нэнси. -- Что же это за игра, просто глупость какая-то. -- Да вы не поняли. Наша игра в том и заключалась, чтобы радоваться, несмотря на то, что радоваться вроде бы нечему. Вот мы с этих костылей и начали. -- Домик мой с палисадником! Да как же можно радоваться, когда ты ждешь куклу, а тебе присылают костыли! Поллианна от радости даже в ладоши захлопала. -- Можно! Можно радоваться! Можно! Можно! -- восклицала она. -- Я тоже сначала подумала так же, как вы, -- честно призналась она, -- но потом папа мне все объяснил. -- Может, поделишься, окажешь милость? -- обиженно спросила Нэнси, ибо ей показалось, что девочка просто смеется над ней. -- А вот слушайте дальше, -- как ни в чем не бывало принялась объяснять Поллианна, -- именно потому и надо радоваться, что костыли мне не нужны! Вот и вся хитрость! -- с победоносным видом завершила она. -- Надо только знать, как к этому подступиться, и тогда играть не так уж трудно. -- Просто бред какой-то! -- буркнула Нэнси и с тревогой посмотрела на Поллианну. -- Никакой не бред, а очень умная игра, -- горячо запротестовала та. -- Мы с тех пор в нее все время с папой играли. Вот только... Только... Все-таки в нее иногда очень трудно играть. Например, когда твой отец уходит в лучший мир и у тебя не остается никого, кроме Женской помощи. -- Вот именно! -- с жаром поддержала ее Нэнси. -- И когда тебя любимая родственница запихивает в каморку на чердаке, в которой даже мебели-то пристойной нет. Поллианна тяжело вздохнула. -- Вообще-то я сначала расстроилась, -- призналась она. -- Особенно потому, что мне было очень одиноко. А потом, мне так хотелось жить среди всех этих красивых вещей... Знаете, Нэнси, я вдруг почувствовала, что просто не могу играть в свою игру. Но потом я вспомнила, что ненавижу глядеть на свои веснушки, и тут же порадовалась, что у меня нет зеркала. Ну, а когда я взглянула в окно, и мне из него вид так понравился... И стало совсем хорошо. Понимаете, Нэнси, когда ищешь, чему бы порадоваться, обо всем остальном как-то меньше думаешь. Это то же, что с куклой. У Нэнси к горлу подступили слезы, и она смогла лишь хмыкнуть в ответ. -- Обычно мне не приходится тратить на это слишком много времени. А иногда это вообще происходит само собой. Ведь я уже столько лет играю в эту игру, и хорошо натренировалась. Но все равно, чем больше я играю, тем больше увлекаюсь. Па... -- голос ее дрогнул, -- папа тоже очень любил играть. А теперь мне, наверное, будет труднее. Ведь папы-то нет, а одной играть не так легко. Я вот надеюсь... -- она замялась, потом решительно выпалила: -- Может быть, тетя Полли согласится играть со мной? -- Ах, чулочки вы мои, панталончики! -- пробормотала Нэнси себе под нос. Затем, повысив голос, обратилась к девочке: -- Сдается мне, мисс Поллианна, что я не больно-то хорошо смогу играть. Но все-таки я постараюсь. Вот так я тебе и скажу. Постараюсь. Постараюсь, так вот тебе и скажу. -- О! Нэнси! -- воскликнула Поллианна и изо всех сил обхватила ее шею руками. -- Я уверена, у нас отлично получится! И вы тоже так думаете, правда? -- М-может быть, -- неуверенно ответила Нэнси, -- но все-таки ты не очень-то на меня надейся. Я не больно умелая до всех этих игр. Но постараться-то я постараюсь. Вот так я тебе и скажу: постараюсь. А тебе будет все-таки с кем играть. Будет, с кем играть, вот так я тебе и скажу, -- завершила она, когда они переступали порог кухни. После того, как •Поллианна с удовольствием поужинала хлебом и молоком, Нэнси велела ей зайти к тете. Девочка послушно отправилась в гостиную. Тетя Полли сидела с книгой в руках. Заметив племянницу, она отрешилась от чтения ч окинула ее холодным взглядом. -- Ты уже поужинала, Поллианна? -- Да, тетя Полли. -- Мне очень жаль, Поллианна, что все так вышло. Конечно, мне не хотелось в первый день заставлять тебя есть хлеб с молоком. -- Что вы, тетя, я очень рада. Я люблю хлеб с молоком, и Нэнси мне очень нравится. Мы так хорошо поужинали вместе. Тетя Полли резко выпрямилась на стуле. -- Тебе пора ложиться спать, Поллианна. Тебе выдался сегодня нелегкий день. Завтра мы составим с тобой расписание, а заодно и выясним, что тебе надо купить из одежды. А теперь пойди к Нэнси и попроси у нее свечу. Только смотри, будь со свечой осторожна. Завтрак в половине восьмого. Надеюсь, ты постараешься и успеешь к столу. Ну, спокойной ночи. Поллианна подошла к тете и обняла ее так нежно, словно была с ней знакома всю жизнь. -- До чего же мне у вас хорошо! -- тихо воскликнула она, и вид у нее был совершенно счастливый. Я знаю, мне будет очень хорошо жить с вами. Я знала это уже тогда, когда ехала к вам. Она повернулась и пошла к двери. -- Доброй вам ночи, тетя, -- сказала она, выходя из гостиной. -- Н-да, -- задумчиво протянула мисс Полли, когда дверь за племянницей закрылась. -- Да это просто необычайный ребенок. Она хмуро уставилась куда-то в угол. -- Она, видите ли, рада, что я ее наказала и оставила без ужина, -- продолжала мисс Полли тихую беседу сама с собой, -- и она просит меня не переживать по этому поводу. И ей будет хорошо со мной жить. Чудеса, да и только! -- подивилась мисс Полли и снова взялась за чтение. А четверть часа спустя в маленькой каморке на чердаке одинокая девочка лежала, уткнувшись лицом в подушку, и тело ее сотрясалось от беззвучных рыданий. -- О, папочка, -- сквозь слезы шептала она. -- Я сейчас совсем не могу играть в нашу игру. Совсем не могу. Но, боюсь, даже ты не смог бы мне сказать, чему радоваться, когда спишь в темной страшной комнате, и еще совершенно одна. Ах, если бы я была хоть чуть-чуть поближе к Нэнси, или к тете Полли, или хотя бы к кому-нибудь из Женской помощи! Тогда, наверное, я смогла бы радоваться. Нэнси в это время внизу домывала посуду. -- Если я буду играть в эту дурацкую игру, когда надо радоваться костылям вместо куклы, -- твердила она, свирепо скребя щеткой молочник, -- если я буду играть в эту игру, я уж в нее сыграю по-своему. Я постараюсь, чтобы бедная крошка нашла во мне опору. Уж постараюсь. Постараюсь уж! Вот так и говорю: постараюсь. 6. "У КАЖДОГО СВОЙ ДОЛГ, ПОЛЛИАННА!" Когда Поллианна проснулась на следующее утро, было уже почти семь часов. Окна ее комнаты выходили на запад и юг, и первые лучи солнца не попадали сюда. Зато Поллианна увидела голубое небо, подернутое утренней дымкой, и сразу же поняла, что день будет просто отличный. В каморке под крышей сейчас было куда прохладнее, чем накануне, и Поллианна с удовольствием вдыхала чистый воздух, который лился сквозь открытые окна. Заслышав пение птиц, Поллианна бросилась к окну, -- ей хотелось увидеть, кто же это так весело поет. Потом Поллианна спешно принялась одеваться; ей не терпелось поприветствовать тетю. Раскрыв настежь двери в комнату и с лестницы на чердак, она понеслась вниз по ступенькам, вихрем миновала холл, спустилась по другой лестнице, затем со стуком открыла парадную дверь, забранную сеткой от насекомых, и побежала вокруг дома к саду. Тетя Полли стояла рядом с каким-то стариком. Оба они склонились над розами, и тетя Полли что-то объясняла садовнику. Именно в этот момент Поллианна, вне себя от восторга, бросилась ей на шею. -- Тетя Полли! Тетя Полли! Я сегодня так рада, что живу на свете! -- Поллианна! -- строго воскликнула достойная леди и выпрямилась настолько, насколько позволял ей вес Поллианны, которая по-прежнему обнимала ее за шею. -- Ты что, всегда так здороваешься утром? -- недоуменно добавила она. -- Ну, конечно, нет, тетя Полли. Так я здороваюсь только с теми, кого люблю. Я посмотрела в окно, увидела вас, и тут я подумала, что вы ведь не из Женской помощи, вы -- моя тетя, и вы такая хорошая! Я не могла удержаться, тетя Полли! Я просто как-то само собой побежала вниз и вот, обняла вас. Согбенный старик вдруг неожиданно повернулся к ним спиной. Мисс Полли попыталась нахмуриться, но сейчас ей это удалось куда хуже обычного. -- Поллианна... ты... я... Томас... -- она совсем запуталась и замолчала. -- Ну, на сегодня хватит, -- после некоторой паузы проговорила она. -- Думаю, Томас, вам все ясно по поводу этих роз. И, резко развернувшись, мисс Полли поспешила к дому. -- Вы всегда работаете в этом саду, мистер... -- Поллианна замялась, не зная, как назвать старого садовника. Старик повернулся к ней. В глазах его стояли слезы, словно он только что плакал, но он не плакал, о чем красноречиво свидетельствовали его губы, подрагивающие от смеха. -- Да, я здешний садовник, мисс, и все зовут меня старый Том. Словно какая-то неодолимая сила потянула его руку к девочке, и он робко провел ладонью по ее золотистым волосам. -- Ты так похожа на свою маму, милая. Я ведь знал твою маму, когда она была совсем маленькой. Еще меньше, чем ты сейчас. Понимаешь, я ведь уже тогда работал в этом саду. У Поллианны сжалось горло от волнения. -- Вы знали? -- повторила она. -- Вы действительно знали маму? И она тогда была маленькой, живой маленькой девочкой, а не ангелом в раю? Ой, мистер старый Том, пожалуйста, расскажите мне о ней! И, приготовившись слушать, Поллианна опустилась на землю прямо у его ног. Именно в этот момент из дома послышался резкий звон колокольчика. Не успел колокольчик смолкнуть, как кухонная дверь с треском распахнулась, и Нэнси со всех ног побежала к Поллианне. -- Мисс Поллианна! -- завопила она на ходу. -- Запомни, утренний колокольчик означает завтрак, а когда звонят в другое время, значит пора обедать или ужинать! -- она остановилась возле девочки и, тяжело дыша, продолжала: -- Как только ты слышишь эту штуковину, ты должна бросать все и тут же бежать в столовую. Если ты хорошенько не запомнишь этого, то кое-кому поумнее нас придется все время выдумывать, чему бы нам с тобой порадоваться в той игре. И, подталкивая Поллианну в спину, она загнала ее в дом, как непослушного цыпленка в курятник. Первые пять минут завтрака прошли в совершеннейшей тишине. Затем в поле зрения тети Полли попали две мухи, которые с самым безмятежным видом совершали пируэты над столом. -- Нэнси, -- строго осведомилась она. -- Откуда у нас в доме мухи? -- Не знаю, мэм, у меня в кухне ни одной нет. Нэнси вчера была слишком взволнована исчезновением Поллианны, чтобы обратить внимание на открытые окна в комнате на чердаке. -- Так это, наверное, мои мухи, тетя Полли! -- с готовностью принялась объяснять Поллианна. -- Сегодня их наверху была просто уйма. Они сновали туда-сюда, туда-сюда... Нэнси пулей вылетела из комнаты, а с ней вместе исчез и поднос с горячими булочками, который она как раз собиралась поставить на стол. -- Твои мухи? -- выдохнула тетя Полли. -- Что ты этим хочешь сказать, Поллианна? Откуда они вообще взялись в доме? -- Ну, это-то ясно, тетя Полли! Они прилетели с улицы через дверь и через окна. Я сама видела, как некоторые из них летели к нам в дом. -- Ты видела? -- переспросила мисс Полли таким тоном, словно племянница присутствовала при каком-то редчайшем явлении. -- Ты хочешь сказать, что открыла у себя окна? Но на них же еще не приделаны сетки! -- Верно, тетя Полли, там нет никаких сеток. И тут Нэнси снова внесла булочки. Лицо ее словно окаменело, лишь красные щеки выдавали пережитое волнение. -- Нэнси, -- ледяным тоном произнесла хозяйка. -- Мне кажется, не будет ничего страшного, если ты поставишь, наконец, эти булочки на стол. А теперь немедленно отправляйся в комнату Поллианны и опусти окна. Потом закроешь входную дверь. А когда вымоешь посуду, возьми мухобойку и пройдись с ней по всем комнатам. И, прошу тебя, чтобы в доме не осталось ни одной мухи. -- Поллианна! -- повернулась она к племяннице. -- Я уже заказала для твоих окон сетки. Странно было бы, если бы я этого не сделала, я всегда выполняю свой долг. А вот ты, мне кажется, о своем долге совсем позабыла. Поллианна широко раскрыла глаза от удивления. -- Забыла о своем долге? -- переспросила она. -- Конечно, -- без тени сомнения продолжала тетя. -- Я понимаю, что сейчас стоит теплая погода. Может быть, даже слишком теплая. И все же твой долг, мне кажется, в том и состоит, чтобы потерпеть и не открывать эти окна, пока к ним не приделают сетки. Запомни, Поллианна, мухи не только отвратительны и нечистоплотны. Они очень опасны для здоровья. Сейчас мы позавтракаем, а потом я дам тебе прочитать поучительную брошюру о мухах. Ты должна навсегда запомнить: мух ни в коем случае нельзя пускать в дом. -- Почитать!? -- радостно воскликнула Поллианна. -- Ой, спасибо, тетя Полли! Я обожаю читать! Тетя Полли сделала глубокий вдох и покрепче стиснула зубы. Поймав на себе ее хмурый взгляд, Поллианна задумалась. -- Конечно, мне стыдно, тетя Полли, -- с покаянным видом проговорила она. -- Я просто не подумала о том, что это мой долг. Я больше не буду поднимать окон. Тетя ничего не ответила. Она вообще до конца завтрака не произнесла больше ни звука. Когда же, наконец, завтрак кончился, она поднялась из-за стола и чинно прошествовала к книжному шкафу. Взяв с одной из полок небольшую брошюру, она вернулась к племяннице. -- Вот то, о чем я говорила тебе, Поллианна. Будь любезна, пойди в свою комнату и прочти. Через полчаса я сама поднимусь к тебе, и мы посмотрим, что тебе требуется из одежды. Поллианна взяла брошюру и с любопытством воззрилась на многократно увеличенную голову мухи, которая украшала обложку этого сочинения. -- Ой, спасибо вам, тетя Полли! -- с вполне искренним восторгом воскликнула она и, хлопнув дверью, выпорхнула из комнаты. Мисс Полли нахмурилась, и с секунду постояв в нерешительности, быстро вышла в коридор. Однако племянницы и след простыл, ее шаги раздавались откуда-то с чердачной лестницы, а затем и вовсе смолкли. Полчаса спустя, тетя Полли, малейшее движение которой выражало просто-таки обостренное чувство долга, преодолела все лестницы и вошла в комнату Поллианны, где была встречена новым взрывом восторга. -- Тетя Полли, милая! Спасибо вам! Это жутко интересная книга. Я не думала, что мухи могут столько всего переносить на своих ногах и... -- Ну, хватит, хватит, -- со сдержанным достоинством перебила ее мисс Полли. -- Займемся теперь другим, Поллианна. Вынь-ка из шкафа свою одежду, и я посмотрю, в каком она виде. Все, что тебе не подходит, надо будет отослать Салливанам. Поллианна, которой очень хотелось еще поговорить о брошюре, посвященной мухам, нехотя отложила ее в сторону и направилась к шкафу. -- Боюсь, моя одежда понравится вам еще меньше, чем Женской помощи. Даже они сказали, что в таком стыдно ходить. Понимаете, все дело в том, что среди последних пожертвований была только одежда или для взрослых, или для мальчиков. Вы никогда не получали таких пожертвований, а, тетя Полли? Тетя посмотрела на нее так, что Поллианна с удовольствием взяла бы свои слова обратно. -- Ну, конечно же, тетя Полли, -- тут же спохватилась она. -- Я совсем забыла. Богатые никогда ведь не получают миссионерской помощи. Просто, когда я сижу в этой комнате, я почему-то совсем забываю, что вы богатая. У мисс Полли от возмущения вытянулось лицо, но она не нашлась, что ответить и промолчала. Поллианна же даже не заметила, что слова ее весьма ощутимо задели достойную родственницу. -- В общем, с этими миссионерскими пожертвованиями, -- как ни в чем не бывало продолжала она, -- никогда нельзя ни за что рассчитывать. В них всегда оказывается совсем не то, что ждешь. Даже когда ждешь заранее, что не найдешь того, что ждешь, там все равно окажется не то. Именно из-за этих пожертвований нам с па... -- Поллианна вовремя спохватилась и, так и не упомянув покойного отца, поправилась: -- Мне было тяжело играть в игру. -- Она поспешно нырнула в шкаф и вытащила охапку очень плохих платьев. -- Они совсем некрасивые, -- сказала она и всхлипнула. -- Вообще-то они хотели мне купить черные. Но ковер для церкви им помешал. А других платьев у меня все равно нет. Мисс Полли, едва касаясь пальцами, перевернула одно за другим все эти жалкие одеяния. Ей не понадобилось много времени, чтобы прийти к выводу: ее племянница в этих обносках ходить не будет. Осмотр заштопанного белья в ящике комода принес ей столь же мало утешения. -- Все лучшие вещи на мне, -- озабоченно проговорила Поллианна. -- Женская помощь приобрела мне один полный комплект. Миссис Джонс, она председатель нашей Женкой помощи, сказала, что уж на это они, во всяком случае, обязаны для меня потратиться. Она сказала, что купит мне это, даже если в церкви никогда не будет ковра на ступенях. Но она сказала, что ковер они все равно купят. Потому, что мистер Уайт богатый, и его больше всех нервирует стук каблуков по ступеням. Она сказала, что он скорее пожертвует недостающую сумму, чем будет дальше портить нервы. Мне кажется, мистер Уайт должен даже радоваться. Конечно, плохо, что у него нервы не в порядке, но зато у него есть деньги. -- Ты, конечно, ходила в школу, Поллианна? -- спросила мисс Полли, оставив без ответа откровения племянницы. -- Ну да, тетя Полли. А еще па... -- она замолчала, потом поправилась. -- Я хотела сказать, что еще и дома занималась. Мисс Полли нахмурилась. -- Вот и прекрасно. Осенью ты поступишь в здешнюю школу. Мистер Холл, директор, определит, в какой класс ты пойдешь. А пока не настала осень, ты будешь каждый день по полчаса читать мне вслух. -- Ну, читать -- это я люблю. Но если вдруг вам не захочется меня слушать, я с удовольствием почитаю и про себя. Я правду говорю, тетя Полли. Про себя читать даже лучше, и я буду рада, потому что есть такие длинные слова, которые очень трудно произносить вслух. -- Охотно верю тебе, -- сухо отозвалась мисс Полли. -- Теперь позволь узнать, музыкой ты занималась? -- Не очень много. Я чуть-чуть училась играть на рояле. Но я это не очень люблю. Мне гораздо больше нравится слушать, как играют другие. Например, миссис Грей. Она играла в нашей церкви и учила меня. Но, если честно, мне не хотелось бы больше учиться музыке. -- Может быть, -- подняв брови, ответила тетя Полли. -- И все же я считаю своим долгом дать тебе музыкальное образование. А шить ты умеешь? -- Да, мэм, -- словно не слыша ее, продолжала Поллианна, -- меня много чему пытались учить. Женская помощь взяла это на себя, но ничего хорошего из этого не вышло. Дело в том, что миссис Джонс совершенно не так, как другие, держала иголку, когда обметывала петли. А миссис Уайт считала, что прежде чем шить вперед, надо научиться шить назад (а может быть, она говорила наоборот, я уже плохо помню). А миссис Гарриман считала, что делать заплаты вообще не надо, а значит, и учиться тут нечему. -- Ну, теперь тебе не придется выслушивать такой ерунды, Поллианна. Я сама научу тебя шить. Готовить ты, наверное, совсем не умеешь? Поллианна вдруг звонко рассмеялась. -- О, они пытались меня научить этим летом. Но я мало чему научилась. С готовкой они вообще не могли ни в чем согласиться друг с другом. Они спорили-спорили, а потом, наконец, решили, что я должна ходить по очереди на кухню к каждой из них, и она будет обучать меня тому, что умеет. Они начали с хлеба, но все пекли его по-разному... В общем, я научилась делать только шоколадную помадку и пирог с инжиром, а потом... все кончилось, -- сказала она, и голос ее дрогнул. -- Шоколадная помадка и пирог с инжиром! -- презрительно фыркнула тетя Полли. -- Ну, ничего, мы это быстро исправим. -- Она ненадолго задумалась. -- Вот как мы сделаем, -- продолжала она, -- после завтрака до девяти ты будешь приводить в порядок свою комнату. С девяти до полдесятого ты будешь каждое утро читать мне вслух. С половины десятого до двенадцати по средам и субботам ты будешь учиться готовить у Нэнси. А по другим дням мы с тобой используем это время, чтобы учиться шить. Разумеется, я постараюсь уже на днях нанять тебе учителя музыки. Музыкой ты сможешь заниматься во второй половине дня. Ознакомив племянницу с распорядком дня, мисс Полли поднялась со стула и направилась к выходу. -- Но тетя Полли! -- испуганно крикнула Поллианна. -- Тетя Полли! Когда же я буду жить? Вы мне совсем не оставили времени. -- Жить? -- удивленно подняла брови тетя Полли. -- Не понимаю, что ты имеешь в виду, дитя мое? Все мы живем, пока Господь не приберет нас к Себе. И ты живешь, чем бы ни занималась. -- Ну, да, да, тетя Полли! Конечно, все время, пока я буду заниматься, я не перестану дышать или двигаться. Но это не значит, что я буду жить. Вот ведь когда я сплю, я тоже дышу, но я же не живу. Когда я говорю "жить", тетя Полли, я имею в виду, что я могу делать то, что хочется. Ну, там, играть на улице, читать про себя, лазить по скалам, болтать с Нэнси или со старым мистером Томом в саду, или узнавать все, что можно о домах, и обо всем другом на этих просто потрясающих улицах, по которым я вчера проехала. Вот, что я называю "жить", тетя Полли. А просто дышать, это совсем не то, Мисс Полли раздраженно вздернула голову. -- Просто не знаю, как с тобой разговаривать, Поллианна! Ну, ясное дело, тебе будет отведено время для игры. Но, мне представляется, что если я готова исполнить свой долг, а он заключается в том, чтобы обеспечить тебе образование и хороший уход, то ты, в свою очередь, не должна забывать о своем долге и постараться, чтобы мои усилия не пошли впустую. Поллианна растерянно посмотрела на тетю. -- Тетя Полли! Да как вы только могли подумать, что я не благодарна вам? Ведь я же люблю вас! Вы ведь не из какой-то там Женской помощи, а родная моя тетя Полли! -- Прекрасно. Вот и не забывай об этом, -- задумчиво произнесла тетя Полли и направилась к двери. Она уже миновала половину чердачной лестницы, когда сверху послышался голос Поллианны: -- Тетя Полли, но вы так и не сказали, что будем делать с моими платьями? Мисс Полли так громко вздохнула, что Поллианна сверху услышала это. -- Я совсем забыла сказать, Поллианна. Сегодня в половине второго Тимоти отвезет нас с тобой в город. Моя племянница не может ходить в таком ужасном виде. Я просто нарушила бы свой долг, если бы позволила тебе это. На этот раз громкий вздох вырвался у Поллианны. Она уже почти ненавидела слово "долг". -- Тетя Полли! -- с мольбой воскликнула она. -- Ну, неужели нельзя жить как-то так, чтобы радоваться своему долгу? -- Что-о? -- протянула мисс Полли, поднимая на племянницу исполненный изумления взор. Щеки ее раскраснелись от возмущения. -- Прошу тебя никогда не дерзить мне, Поллианна, -- сухо проговорила она и снова пошла вниз. Вернувшись в комнату на чердаке, Поллианна в отчаянии плюхнулась на жесткий неудобный стул. Все краски разом померкли, и будущее рисовалось ей сейчас как беспросветно-серое исполнение одного лишь долга. -- И вообще, что такого я ей сказала? -- недоуменно прошептала она. -- Я просто хотела узнать, нельзя ли радоваться своему долгу? Несколько минут Поллианна молча взирала на кучу жалкой одежды. Потом встала и принялась медленно убирать ее в шкаф. -- Нет, -- вдруг решительно произнесла она, -- в этом долге совершенно нечему радоваться. -- Ну только если... -- Она задумалась. -- Нет, радоваться все-таки можно, -- несколько веселее добавила она, -- когда этот долг уже выполнен. 7. МИСС ПОЛЛИ НАКАЗЫВАЕТ ПЛЕМЯННИЦУ В половине второго Тимоти заложил экипаж и провез мисс Полли с племянницей по нескольким крупным магазинам города. Покупка нового гардероба для Поллианны вылилась в поистине захватывающее зрелище для всех, кто принимал в нем участие. Каждого обуревали свои чувства. Когда все было позади, мисс Полли охватила такая слабость, будто она только что прогулялась по краю вулкана, в кратере которого клокочет лава. Продавцы вышли из этого приключения с раскрасневшимися лицами и ворохом историй о Поллианне, коими всю ближайшую неделю забавляли друзей. Лицо Поллианны озаряла улыбка, а сердце было исполнено умиротворения. Ибо, как она выразилась, обращаясь к одному из служащих магазина, у нее "никогда никого не было чтобы одевать, кроме пожертвований и Женской помощи". -- Никогда не думала, что это так чудесно! -- восклицала она. -- Вот так, прийти в магазин и купить совершенно новую одежду, и ее не надо потом ушивать или отпускать, как те платья, которые тебе не годятся. Поход по магазинам занял всю вторую половину дня. Потом Поллианна и тетя поужинали, а затем Поллианна замечательно поговорила со старым Томом в саду. Когда же тетя Полли ушла в гости к соседке, Нэнси, успевшая перемыть всю посуду, вышла на заднее крыльцо, и девочка побеседовала еще и с ней. Старый Том рассказал ей много чудесных историй о матери, и Поллианна была просто счастлива. А Нэнси рассказала ей о маленькой ферме в местечке Корнере, где живут ее любимая мама и не менее любимые две сестры и брат. Нэнси обещала: если мисс Полли не будет против, она возьмет Поллианну, когда поедет на ферму, и познакомит со своей родней. -- У них такие красивые имена, Поллианна, -- мечтательно произнесла Нэнси. -- Тебе они понравятся. Брата зовут Элджернон, а сестер -- Флорабель и Эстель. -- Нэнси вздохнула. -- А я... я просто ненавижу имя Нэнси! -- Как ты можешь говорить такое? -- с изумлением посмотрела на нее Поллианна. -- Ведь это твое имя. Разве можно его не любить? Все равно оно не такое красивое, как у них. Понимаешь, я ведь родилась в семье первой, и мама тогда еще не начала читать романов. А потом она стала их читать и нашла там эти прекрасные имена. -- А я люблю имя Нэнси. Потому что Нэнси -- это ты, -- не сдавалась Поллианна. -- Н-ну, я полагаю, если бы меня нарекли Кларисой Мейбл, ты бы отнеслась ко мне не хуже, а мне жилось бы куда приятнее. Потому как это потрясающее имя. -- Ну, -- засмеялась Поллианна, -- во всяком случае, ты должна быть рада, что тебя не назвали Гипзибой. -- Гип-зи-бой? -- по слогам произнесла Нэнси. -- Ну да, Гипзибой. Так зовут миссис Уайт. А ее муж зовет ее Гип, и ей это ужасно не нравится. Она говорит, что, когда он кричит ей: "Гип! Гип!" -- ей все кажется, что сейчас он крикнет "ура", а она терпеть не может, когда кричат "гип-гип-ура!" Хмурое лицо Нэнси вдруг озарилось улыбкой. -- Да у тебя прямо ума палата, мисс Поллианна! Знаешь, теперь видно, как только я буду слышать свое имя, мне будет вспоминаться это "гип-гип-ура!", и я сразу начну смеяться. Да, да. И я, наверное, все-таки рада... Не договорив, Нэнси изумленно поглядела на девочку: -- Неужели... Неужели ты и сейчас играла в свою игру, мисс Поллианна? Поэтому ты и рассказала про Гипзибу?