здесь немцы? Не может же профессор Генри Джонс сотрудничать с нацистами? Конечно, не может - ведь он искал чашу Грааля для Бьюкенена из Чикагского Художественного Института! Чаша Грааля - наверняка и есть тот проект, из-за которого он отменил экспедицию на Тибет... Немцев тоже должен интересовать святой Грааль, - подумал Индиана, - если хоть капля правды содержится в материалах, собранных высокообразованным сержантом. Еще как должен интересовать! Почему бы нацистам не пронюхать о сумасшедших мечтах старого профессора? Тут они и подключились к поискам, желая, очевидно, помочь чикагской школе археологии... Вот теперь стало ясно, зачем Индиане лететь в Стамбул. Конечно, не потому, что этого захотел майор Питерс. И уж тем более не потому, что никому не ведомый "Абрахам Иглвуд" обратился там в американское консульство... Да, но ведь отец пропал не в Стамбуле, а в Венеции! - Вспомнил доктор Джонс. - По крайней мере, так считает менеджер Бьюкенен. Что, кстати, отцу могло понадобиться в Венеции, в темной фашистской Италии? Пролетели над Босфорским проливом. Азия кончилась, настала Европа. Вечерний Стамбул сверху походил на бесформенный песочный городок, брошенный детьми на сумеречном обезлюдевшем пляже. Кое-где горели робкие огоньки, кое-где ощущалось осторожное движение. Но в целом город уже спал. Город был азиатским, что по ту, что по эту сторону Босфора - населенный азиатами, живущий по азиатским законам. Темные кучи песка, которые при свете дня непременно окажутся памятниками Османской империи, остались под крылом - самолет уже летел кромкой Мраморного моря, удаляясь на запад. Полет, впрочем, заканчивался, потому что потрудившийся "Дуглас" плавно выходил на Ешилькей, собираясь садиться. В аэропорту героев встречали. Без марша и фейерверка, но все-таки. Майор Питерс, разумеется, кто же еще - опять абсолютно не похожий ни на "майора", ни даже на "Питерса". Маленький американец был как-то по-особенному черняв - очевидно, по-азиатски, - нынешний его наряд идеально соответствовал стране и обычаям. Шальвары, рубашка, жилет, кушак. На голове - традиционная феска из красного фетра, украшенная синей кисточкой. - Вот это маскарад! - развеселился было доктор Джонс, но Клопик вовремя дернул его за куртку: "Тихо, мистер, здесь повсюду чужие уши!" Джонс машинально огляделся. Никаких ушей, кроме мальчишечьих, не увидел, однако на всякий случай придержал свои чувства. - Хэлло! - сказал майор Питерс по-английски - но с кошмарным акцентом. Его лицо сияло истинно турецким гостеприимством. - Позвольте представиться, господа. Я - Вели Мелих Бирет, представитель местного бизнеса, смею надеяться, достойный. - А мы, это... - растерялся доктор Джонс. - Пройдемте, автомобиль ждет нас, - предложил разведчик, беспрерывно улыбаясь. Остальные пассажиры, прибывшие тем же самолетом, равно как и встречающие их люди, не выказывали никакого интереса к этой компании. К чему такая конспирация? - удивился Джонс, без удовольствия играя навязанную ему роль дорогого гостя, но послушно проследовал в указанном направлении. Лилиан Кэмден и Джи Лопсанг семенили рядом, с откровенным восторгом озираясь - их ничуть не беспокоила нелепость происходящего, они ловили жадными взглядами детали чужой культуры. Вместе с автомобилем гостей ждал водитель турецкой национальности. Завидев приближающуюся компанию, он засуетился, открывая двери в салон, забормотал что-то неразборчиво приветливое. Уильям Питерс, то бишь Вели Мелих Бирет, обратился к нему на беглом турецком, явно отдавая какое-то указание, и тот ответил, через каждое слово не уставая вставлять подобострастное "эфенди". Машина оказалась гигантским "Опелем" - с тремя рядами кресел, со стенкой, отгораживающей водителя от пассажиров. Откуда-то возникли еще два молодых человека неопределенной национальности, одетые, впрочем, так же изысканно традиционно. Один сел рядом с турком-водителем, другой помог гостям забраться в салон, тщательно огляделся и влез следом. Двинулись в путь. - Прохладно, - начал доктор Джонс. - Плюс сорок шесть по Фаренгейту [+8 по Цельсию], - возразил майор Питерс. - Для второй половины ноября - тепло. - В Кхорлаке было, ну как холоднее! - вставил мистер Лопсанг. - О погоде поговорили, - зевнул доктор Джонс, - можно поговорить о смысле жизни. Майор удивительно органично смотрится в роли "эфенди", ты не находишь, Лили? - А что такое "эфенди"? - она временно прекратила глазеть по сторонам. - "Господин" по-турецки. - Не знаю, Инди, решай сам, - и отвернулась. - Куда мы едем, майор? - В мой частный дом, мистер Джонс. Вы, главное, расслабьтесь и успокойтесь, пока все идет по плану. Я - преуспевающий бизнесмен, перебрался в Стамбул из Измира, живу здесь уже пять лет. Владею импортно-экспортной компанией, а значит, беспрерывно в разъездах по всему миру, что очень удобно. Идеальное прикрытие, зря вы иронизируете. - Ну что вы, - пожал плечами Джонс. - Не мое это дело, рассуждать о том, куда наше правительство девает деньги налогоплательщиков. - Опять мимо! - ухмыльнулся разведчик. - Моя фирма приносит Штатам хорошую прибыль. В Стамбул везем мясо, ширпотреб - у них здесь начинается мода на все заграничное, - из Западной Турции экспортируем хлопок, табак, фрукты. Особенно хорош бизнес, связанный с фундуком - вы, кстати, знаете, что на Турцию приходится половина мирового сбора этого ореха? Дела идут, мистер Джонс. - Да-да, понимаю, - согласился тот. - Из Непала - курятину... Отличный бизнес. Но последний рейс принес большие убытки, не правда ли? - Нет, отчего же. И груз, и самолет были застрахованы. - А пассажиры? - спросил доктор, с трудом сдерживая злость. - Пассажиров забыли застраховать. - Что вы имеете в виду? - Послушайте, Питерс! Или как вас там - Бирет! В вашем самолете не было горючего, а пилоты, подняв машину в воздух, прыгнули с парашютами! Прокомментируете вы это наконец? Майор помолчал, скорбно кивая головой. - Плотно они вас держали, дорогой Инди, все предусмотрели, ублюдки, - вздохнул он. - Прозевали мы это, просто позор... Собственно, из-за вас и меня расшифровали, вот почему мой самолет оказался с сюрпризом. Я и сам-то еле выбрался из Непала, с такими приключениями, что не при ребенке рассказывать. - Я не ребенок! - попытался вскочить Дорджи. - В Турции юноша должен спросить разрешения, если хочет что-то сказать, - улыбнулся майор. - Недопустимая для профессионального агента ошибка, Клопик. - И что теперь? - напомнил Джонс, поутихнув в своем раздражении. - Теперь - о'кей, - удовлетворенно ответил разведчик. - Немцы потеряли ваш след, это очевидно, ну а мой - тем более... Пустынное шоссе кончилось как-то сразу, вдруг. Сначала автомобиль вонзился в кварталы геджеконду (в переводе с турецкого "выстроенных ночью") - трущоб, в которых жили самовольно обосновавшиеся в Стамбуле. Нищие действительно строили эти убогие лачуги ночью, потому что днем власти уже не имели законных прав выселить их. Затем пошел Дерседет с его мечетями и узкими улицами, больше похожими на овраги, где громоздкому "Опелю" было тесно, как индийскому слону на манеже цирка. Затем по Галатскому мосту переправились через бухту Золотой Рог, и, миновав портовый район Галата, выбрались в Пера. Город, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, вовсе и не думал спать. Сумрачные женщины, кутаясь в ткани, подпирали глиняные стены, подозрительного вида мужчины, зигзагами бродившие от одной женщины к другой, шарахались прямо из-под колес, откуда-то неслась музыка, отчетливо пахло разнообразной едой. - Почему вы сегодня без своего сына? - спросил Индиана. - В самом деле, где ваш интеллектуал-сержант? - он чуть было не употребил слово "горилла", вовремя спохватившись. - Чак во Франции, - ответил майор. - Важное задание. - Ага, значит его зовут Чак... Долго нам еще ехать, мистер Питерс? - Уже почти приехали. Мой дом возле дворца Долмабахчи, если вы знаете, где это. - Я все знаю, - сказал доктор Джонс. Что, впрочем, не было таким уж сильным преувеличением. Через минуту он тронул майора за полу жакета. - Пожалуйста, прикажите остановиться вот здесь, возле отеля. - Зачем? - Наверняка почта отеля еще работает. Мне нужно дать телеграмму в Штаты. - Вы не станете давать никаких телеграмм, - ровным голосом произнес Вели Мелих Бирет. Джонс в упор взглянул на собеседника. - Слушайте меня внимательно, эфенди, - так же спокойно отозвался он. - Вам не понравится то, что я скажу. Правительство Соединенных Штатов содержит разведку и симпатичного парня Билла Питерса, но не содержит профессора археологии Индиану Джонса. До сих пор упомянутый мной профессор не получил за свое старание ничего, кроме оплаты переездов и питания. Мисс, которая сидит рядом с нами, продала "медальон" за пять тысяч, между тем получила три. Так что, как видите, профессору археологии ничего не остается, кроме как заняться своим делом с достойным его квалификации оплатой. - Финансовые вопросы мы отрегулируем завтра же, с утра, - напряженным голосом сообщил майор. - Нет, сегодня же. - Да я чего, я подождать могу, - повернулась сияющая Лилиан. - Кому вы хотите телеграфировать? - продолжил майор. - Сотруднику музея, с которым я сотрудничаю. Кстати, мой отец также работал на его проект, и если учесть, что Иглвуд и Генри Джонс - один и тот же человек, то я не вижу другого способа... - Абрахам Иглвуд - ваш отец? - свистяще выговорил Билл Питерс. - Увы, - пожал плечами Индиана. Разведчик открыл сетчатое окошко в перегородке, застучал ладонью, закричал на скверном английском: "Стоп машину!", тут же повторил фразу на турецком и откинулся обратно на сиденье. - Ваш отец? - сумасшедшими круглыми глазами он оглядел гостей. - Спасибо, что выполнили мою просьбу, - вежливо ответил Индиана и решительно вылез из автомобиля. Он дал Джеймсу Сайрусу Бьюкенену телеграмму следующего содержания: "СОГЛАСЕН УЧАСТВОВАТЬ ПРОЕКТЕ ЧАША ЖДУ УСЛОВИЯ СТАМБУЛ ПЕРА ЦЕНТР ДО ВОСТРЕБОВАНИЯ ИНДИ". Сейчас в Чикаго два пополудни, - подумал доктор Джонс, - Джи-Си как раз на работе... Когда он вернулся, разведчик пребывал в деловом возбуждении. - Мисс мне все рассказала. Над каким проектом работал профессор Генри Джонс? - Чаша Грааля. Фантастично звучит, не так ли? - Чаша Грааля... - майор встретил сенсационную новость достойно, компетентно, как надо. - Есть абсолютно достоверная информация, господа, что нацисты также ищут некую чашу Грааля. Координацию поисков осуществляет археологический отдел института Аненэрбе, лично Райнгольд фон Урбах, руководитель отдела. Все это очень интересно, господа. - Вы мне говорили в Чикаго об Урбахе, - кивнул Джонс. - Какой-то никому неизвестный ученый, без имени и без работ. У меня профессиональная память. Машина двинулась дальше. - Вы правильно решили, Инди, - возобновил беседу Питерс после недолгого молчания. - Поддерживайте контакт с вашим музейщиком, я не против. Генри Джонса необходимо найти, если, конечно, он жив. - Вы шутите! - отозвался Индиана. - Что значит "если жив"? Кому нужна жалкая неудавшаяся жизнь моего отца? - он даже засмеялся от нелепости подобных предположений. - Не слушайте вы его, - вступила Лилиан. - Индиана волнуется за своего отца, что бы он там ни говорил. Меня не обманешь, я еще в самолете это поняла, даже удивилась. В железном археологе, оказывается, что-то человеческое все же сохранилось... - Женщина на мгновение прижалась к милому другу детства, нежно взявшись рукой за его колено. - Волнуется, не волнуется, какая разница? - не понял ее мысли майор. - Доктор Джонс совершенно прав в том, что его отец - ключ к нашим замкам. - Насчет ваших замков я знать ничего не желаю, пока мы не утрясем кое-какие денежные формальности, - жестко напомнил археолог. Лилиан взглянула на него с восхищением. - А про чашу Грааля можете поговорить с вашим сыном Чаком, он наверняка изучал это в воскресной школе. Разведчик рефлекторно напрягся, но ничего не ответил. Так и доехали. Частный дом преуспевающего бизнесмена Вели Мелих Бирета был двухэтажным. Второй этаж чуть выступал вперед, вроде балкона, и поддерживался круглыми гладкими колоннами. "Добро пожаловать!" - с громким радушием воскликнул хозяин. Шофер помог отнести вещи - хотя, какие там вещи, все ведь осталось в Кхорлаке, а что не осталось, то погибло вместе с самолетом в горах Тибета. Гости проследовали в дом, "опель" уехал. Крепкие молодые люди, сопровождавшие бизнесмена, слаженно растворились - один в черном дворе дома, другой - в прихожей. Однако их незримое присутствие продолжало ощущаться, успокаивающе действуя на нервы. - Снимем обувь, - сказал майор. - У нас, в Турции, по дому ходят без обуви, - и он подал всем вошедшим пример. Башмаки у него были с подвернутыми задниками - очевидно, чтобы легче снимались с ноги. - "У нас в Турции"... - проворчал Джонс. - Вы хорошо вжились в роль, эфенди. - Работа такая, доктор. Сейчас вас покормят, и вы пойдете отдыхать. О делах поговорим завтра. И я настоятельно прошу контролировать свой язык, если рядом с нами кто-то еще находится, даже в этом доме. Вы с чем-то не согласны? - Где здесь спят? - спросил Клопик, с неудовольствием озираясь. В помещении почти не было мебели, пол устилали циновки. - Здесь едят, - укоризненно сказал хозяин. - Эта половина дома, малыш, называется селямлык, комнаты для всех. Жить вы будете в гареме, поскольку на вторую половину никто кроме меня не имеет права заходить. И работаем мы там же, чтобы не подвергать опасности себя и дело. - В гареме? - умилилась Лилиан. - Как здорово! - Что такое гарем? - заинтересовался Клопик. - И сколько у вас жен? - нахмурился доктор Джонс. - К сожалению, кемалисты запретили многоженство, причем, строго карают, если кто-то нарушает запрет. Я прекрасно понимаю реформаторов и всецело одобряю их ориентацию на цивилизованные страны, но, строго между нами, это сильно затрудняет нашу деятельность. - Эй, вы, что такое гарем? - Клопик был настойчив. - Тебе же объяснил дядя Билл, - полуобернулся Джонс. - Это место, где живут и работают... Послушайте, майор, неужели вы серьезно? - Не называйте меня "майором", помните о моей просьбе. - Неужели у вас есть жена? - Вот, собственно, и она, - объявил Питерс. В помещение вошло нечто закутанное, тоненькое, очень изящное. - Вы сумасшедший, - догадался Индиана. - Азиза, - обратился к женщине хозяин дома, - можете расслабиться, здесь только свои. - Добрый вечер, господа, - на идеальном английском произнесло существо. После чего часть ткани, покрывающая голову, была сброшена и гостям предстала означенная Азиза. Совсем еще молодая женщина - той же вненациональной породы, что и сам Уильям Питерс. - Знакомьтесь, это Азиза, лейтенант ВВС, - представил господин Бирет свою жену гостям. - Ни за что не подумаешь, правда? Мой секретарь-радист. Настоящее имя вам знать, разумеется, незачем. - Лейтенант... - восторженно прошептал мальчик. - А я, когда вырасту, буду капитаном. - Жена мне полагается в единственном экземпляре, - вздохнул господин Бирет, вновь становясь озабоченным, смертельно уставшим майором. - Хотя, будь такая возможность, министерство содержало бы четырех. Нам нужен отдельно секретарь, и отдельно радист. Кроме того, не помешал бы аналитик, ну и, конечно, специалистка особого профиля, назовем это "оперативной работой"... Азиза, дорогая, разбуди повара, пусть гостей покормят. - Есть, сэр, - ответила "жена" и удалилась. - Гадючник... - скривился доктор Джонс. - Ужасно хочу спать, - во всю ширь зевнула Лилиан. - Где тут у вас гарем? На том первое знакомство с частным домом шефа подразделения "Сигма" завершилось. Далее все шло по плану, как и мечтал майор Питерс. Гости были голодны до неприличия, но спать хотели гораздо больше, поэтому кушали вяло, только ради успокоения взволнованных желудков, не обращая внимания на ассортимент и вкусовые качества пищи, чем, вероятно, обидели местного повара. Впрочем, самого повара они так и не запомнили. Затем был короткий переход в другую половину дома. Гарем, к счастью, оказался обставлен нормальной мебелью. Индиана боялся, что их заставят спать на паласах и тюфяках - нет, на интимной территории конспирация не заходила столь далеко. Кровати после самолетных кресел и сидений автомобиля казались облаком Эдема. Первым заснул Клопик, едва пробормотав: "...лучше не капитаном, а полковником, как сам полковник Фэйрстоун." Мисс Кэмден презрительно сказала: "Подумаешь, Азиза...", попав щекой точно в подушку. После чего хотела еще что-то добавить, вероятно даже - хотела что-то предложить, сфокусировав на Индиане полный счастливых воспоминаний взгляд, но не успела. Жаль, подумал тот, некоторое время слушая ее сопение. Доктор Джонс заснул позже всех. Перед тем, как лечь, он привел в порядок револьвер. Во избежание каких-либо сложностей с таможенниками, оружие было оформлено и провезено, как коллекционное - с просверленным стволом и сточенным курком. Археолог движениями опытного оружейника заменил бутафорские детали на работоспособные, и лишь затем... 3. РАЗВЕДКА КОРМИТ И ПОИТ ...открыл глаза. Было утро. Кричали муэдзины и торговцы, гремели повозки и автомобили. Утро было поздним, все-таки на три часовых пояса сместились путешественники. Точнее, разница во времени составляла не три, а два с половиной часа, потому что в Индии местное время отличалось от поясного на полчаса. Лилиан и мальчик еще крепко спали, в тех же самых позах, что и легли, так и не сняв одежды - приходили в себя после изнурительных тибетских приключений. В соседнем помещении бубнили голоса. Индиана энергично сбросил себя с кровати, ощущая с удовлетворением, что тело его вновь свежо и полно сил, а душа... впрочем, о душе он не думал. Итак, он встал и вышел на голоса. - Есть какая-нибудь информация от союзников? - спрашивал господин Бирет. Эфенди восседал в углу на большой подушке, поджав волосатые ножки. Одет был по домашнему, в халат. Кроме него и секретарь-радистки Азизы в комнате находились еще две подчеркнуто восточные женщины. - Англичане ничего не заметили, - ответила одна из незнакомых. - Французы видели транспорт, но проследить его не смогли. - Ловим рыбу в воздухе [занимаемся бесполезным делом, - (амер. идиом.)], - раздраженно прокомментировал майор. - Может, это мираж был? - Шеф, - твердо сказала Азиза, - транспорт прилетел. Зря вы так о ребятах, они все сделали, что могли. - Да, я понимаю... Лейла, что у вас? - Русская резидентура спокойна, - вступила вторая из незнакомых женщин. - Конкретнее, пожалуйста. - У них серьезные внутренние проблемы, шеф. По непроверенным данным, товарищ Барковский отдал приказ приостановить строительство подземных этажей в новом здании консульства. Товарищ Измайлов вылетел в Европу, забрав с собой почти всех известных нам сотрудников. Дело в том, что сбежал Бояров... - Второй секретарь? - Да, скрылся в неизвестном направлении. Москва неожиданно вызвала его, якобы для награждения, ну и... Сами понимаете, что может означать такой вызов. Вели Мелих Бирет понимающе кивнул: - Говорите, всех агентов бросили на его поиски? Очевидно, товарищи испугались, что Бояров прихватил с собой рабочие чертежи подземных уровней нового здания. Это хорошо... Что японцы? - Японцы сами пытаются выяснить, чей был самолет. Зато резко активизировались немцы и итальянцы. - Немцы и итальянцы... - пожевал майор губами. - Значит, кто-то из них? - Однако по известным нам адресам террористы не появлялись, шеф, - вновь включилась в беседу супруга хозяина дома. - Мы знаем далеко не все адреса, мэм. Что ж, придется поработать... - Доброе утро, - улыбнулся доктор Джонс всем присутствующим. Господин Бирет развернулся к нему: - Доктор Джонс, познакомьтесь, это прислуга моей жены, - он указал на присутствующих дам. - Отличные сотрудники. А с Азизой вы, кажется, уже знакомы. - У Америки все отличное, - еще шире улыбнулся гость. - Что-нибудь случилось, друзья? - Не волнуйтесь, доктор, обычное рабочее совещание. Засекли самолет, на котором в Стамбул прибыл отряд курдских боевиков. По чьему заказу и с какой целью осуществлена переброска, пока не ясно. Да вас, собственно, это никак не касается, это наши дела, не волнуйтесь... - Я спокоен, как Мраморное море в штиль, - сказал Джонс. Он выглянул в окно. Открывался изумительный вид на Босфор - паромы, лодки, тишь и гладь. Действительно - штиль. На той стороне была Азия: ничем, впрочем, неотличимая от этой стороны. - Почему вы здесь обосновались, в европейской части? - продолжил Джонс. - Вон, какие там виллы, красота. Имиджу вашему, по-моему, больше бы подошло. - Там слишком много казарм, нам это не подходит. А Пера - вполне респектабельное место... Вы вовремя проснулись, мистер Джонс, сейчас будем обедать. Обед состоялся на общей половине дома, в том же помещении, где вчера вечером был ужин. На тех же циновках. Прямо на полу, как и полагается в респектабельных домах. Мисс Кэмден и мистер Лопсанг присутствовали - они поднялись сразу, едва запахло едой. А еда была хороша: студенистая пача, сделанная из коровьих ног и всевозможных приправ, плов с бараниной, лаваш домашней выпечки, ледяной айран, бьющий в самый мозг. Так называемые "прислуга" и "жена" остались на своей половине дома, то есть никто не мешал трапезе разговорами о семейных проблемах турецкого бизнесмена. Ели за большим металлическим подносом круглой формы, стоящим на смехотворно низкой деревянной подставке. Ели с помощью рук и кусков хлебной лепешки... - Это что? - спросил доктор Джонс, указывая в одно из блюд. - Похоже, птица какая-то? - Индейка, сэр, - с нескрываемой гордостью ответил хозяин. - Обратите внимание, а вот это кукуруза. Вы, господа, забыли, какой сегодня день? - Какой? - мгновенно поджался доктор Джонс. Подвох? Очередная неприятность? Оказалось - нет, даже наоборот. - Сегодня День Благодарения, - с улыбкой напомнил майор. - Забыли, не так ли? - Точно! - воскликнула Лилиан. - Да уж, - согласился Джонс. - Работая на вас, эфенди, про любой праздник забудешь. К вашей индейке и кукурузе, пожалуй, не хватает бататов и тыквенного пирога, чтобы почувствовать себя, как на родине. - Зато вся семья в сборе! - захлопала в ладоши Лилиан. - Тысячу лет не праздновала День Благодарения! - Что за "благодарение" такое? - тревожно спросил Клопик, просыпав изо рта непроглоченный плов. - Ничего страшного, парень, - Джонс положил руку ему на плечо. - Чисто американская блажь. Всенародная благодарность за щедрость земли, еще от первых поселенцев перешла. На обед готовят традиционные блюда, и обязательно собирается вся семья, где бы кто ни находился. - А почему обязательно сегодня? - удивился Клопик. Присутствующие разом заулыбались, умиленные детским вопросом. - Потому что сегодня четверг, - терпеливо объяснил профессор. - Последний четверг ноября - День Благодарения, так уж заведено, ничего против этого не сделаешь, парень. Он откинулся на локте и подумал: вот и заканчивается ноябрь. Как быстро бежит время. Последний четверг ноября. Америка, Америка, далекая земля... Земля, где праздник - четверг... Страна у пяти озер... Он вскочил, чуть не опрокинув пачу. - Что случилось? - майор стремительно сунул руку за пазуху. Доктор Джонс сел обратно. - Ерунда, - сказал он. - Просто вспомнил о документе, который вы нашли у Иглвуда. - Вы имеете в виду вашего отца, доктор? - Ой, ну какая разница! Абрахам Иглвуд или Генри Джонс, как вам угодно. Питерс или Бирет - тоже разница небольшая. Я говорю о средневековом апокрифе, который вы мне показывали в Непале. Почему-то в последнее время он слишком уж часто мне вспоминается. - Мне тоже не дает покоя эта бумажка, доктор, - задумчиво покивал майор. - Похоже, что немцы придают ей большое значение. Нам удалось найти дом, который снимал резидент германской разведки в Катманду... - В Непале у немцев есть резидентура? - О, еще какая! Клопик не даст соврать: настоящая сеть, в отличии от нашего детского сада. Да вы, кажется, лично знакомы с резидентом по Непалу. Его фамилия Хорхер, припоминаете? Лилиан чуть не поперхнулась: очевидно, ей было что припомнить. - Но я продолжаю. Мы нашли дом Хорхера и в отсутствие хозяина обыскали его. Так вот, помимо прочих интересных предметов ребята изъяли фотокопии того самого "апокрифа". Улавливаете мою мысль? - Ваши мысли ясны даже этой жареной индейке, господин Бирет, - непринужденно пошутил Джонс. Господин Бирет захохотал - так, что в комнату заглянул крепкий молодой человек из вчерашних попутчиков. - Люблю людей с юмором, - сообщил хозяин дома, просмеявшись. - С вами интересно общаться, мистер Джонс, вы очень похожи на моего сына. - На сержанта? - весело уточнил Джонс. - Если сравнивать, например, с вами, то на меня он больше похож, что да, то да. Майор вдруг перестал жевать. Он медленно отставил свою миску в сторону и поднял на собеседника глаза. Взгляд его был полон непривычной тоски и боли. Он смотрел долго, решая, обидеться или нет. А Джонс что - ел себе, глядя по сторонам, ничего такого не замечал, ничего плохого в виду не имел... Разведчик опустил голову. - Поздравляю, еще одна удачная шутка, - горько заговорил он, разглядывая свои пальцы. - Жена у меня, кстати, маленького роста - я говорю о настоящей жене, которая в Вашингтоне. И вообще, нет у нас в роду высоких. Рыжих тоже нет, а Чак почему-то рыжеватый. В кого он уродился?.. Не поверите, Инди, всю жизнь об этом думаю! Я, кадровый разведчик, за двадцать лет не смог решить простую задачку. То ли квалификации не хватает, то ли решимости... - А может, веры? - предположила мисс Кэмден с нескрываемым сочувствием. - Откровенно говоря, дорогая вы моя, только вера и спасает, - Уильям Питерс налил себе полную чашу айрана и залпом выпил. - Но хватит о грустном, - решительно встряхнулся он. - Раз уж мы заговорили о деле, доктор, давайте продолжим. Упоминал ли ваш продюсер из музея о том, где и когда пропал Генри Джонс? - В Венеции. Двадцатого августа. - Отлично. Двадцать пятого августа он звонил в американское консульство - здесь в Стамбуле... - Двадцать пятого я получила от него телеграмму, что он вылетел в Непал, - вставила Лилиан. - Значит, из Венеции отец зачем-то прилетел в Стамбул, - Индиана оглядел присутствующих. - Странное поведение, особенно если учесть, что он собирался переслать какой-то пакет мне в Чикаго, имея при этом наглость называть меня своим ассистентом. - У вас нет никаких идей насчет того, что могло быть в пакете? - спросил майор. - Не имею понятия. Ясно только, зачем ему понадобилась мисс Кэмден. Он собирался забрать обратно часть головного убора бога Ра. - Это и нам ясно, дорогой профессор. - Кстати, где мой "медальон"? - осторожно поинтересовалась Лилиан. - Он здесь, в доме? - Реликвия переправлена в надежное место, нет причин беспокоиться, мисс. - Я просто думала, что... - Мисс обеспокоена совсем другим, - вежливо объяснил Индиана. - А именно, кредитоспособностью американского правительства. - Вы получите свои деньги, - раздраженно ответил майор. - Сколько можно вас успокаивать? Три тысячи, надеюсь, вы еще не потеряли? - Три тысячи? - спохватилась женщина и вдруг стал лихорадочно себя ощупывать. Все мужчины деликатно отвели взгляды. Кроме, разумеется, Клопика. - Оставшиеся две тысячи я передам вам сегодня или завтра. Санкция из Вашингтона уже поступила. В комнату торжественно вошел мужчина турецкой наружности и что-то произнес. Господин Бирет, моментально принявший подобающий ему облик, коротко ответил, так же по-турецки, затем перевел гостям: - Повар спрашивает, можно ли подавать десерт. - И вы разрешили? - заволновался Клопик. - Да. - Правильно. Повар удалился, а Лилиан оповестила всех: - О'кей, они при мне. - Что? - никто ничего не понял. - Ну, деньги, - обиделась женщина. - Сами же спрашивали. - Держи крепче, - посоветовал Индиана, - не урони в айран. - Есть еще кое-какая информация, - повернулся майор к доктору Джонсу. - Вам знакомо имя Маркус Броуди? - Конечно, - удивился тот. - Почему вы спрашиваете? - Этот человек настойчиво разыскивает вас, неоднократно приезжал к вам в университет. Утверждает, что вы просто позарез нужны ему. Кто он такой? - Хороший старикашка. Друг отца, тоже бывший археолог. Они вместе учились, потом какое-то время работали вместе... - Маркус очень привязан к профессору Генри Джонсу, - добавила Лилиан. - В отличие от сына Генри Джонса. Действительно друг. - Никогда не понимал, чем это мой отец мог ему так понравиться, - пожал плечами Джонс-младший. - Вопрос в другом, - майор сделал нетерпеливый жест рукой. - Чем вы лично понравились ему, ведь он специально приехал в Чикаго и, по моим сведениям, до сих пор там находится, ожидая вас. Наш сотрудник под видом старшего клерка из службы ректора пытался его расспросить, но мистер Броуди так ничего и не объяснил. Не помогло даже то, что сотрудник довольно убедительно притворился вашим другом. Что ему может быть нужно от вас, доктор Джонс? - Понятия не имею. - Опять никаких идей? - По его словам, дом отца в Старфорде был чуть ли не перевернут вверх тормашками. Очевидно, теперь произошел поджег или, например, землетрясение. Если вам интересно, вызовите его сюда, в Европу. Оплатите ему дорогу, вам же это не трудно. Или вы хотите, чтобы я сам к нему слетал? Майор нахмурился. - Зря иронизируете, доктор, денег у нас как раз вечно не хватает. Те крохи, которые выделяет министерство ВВС и деньгами-то назвать нельзя... Обыск, говорите, был? Ладно, мы поможем Маркусу Броуди встретиться с вами лично, если ему так нужно. - Я сейчас собираюсь идти на почтамт, - сообщил Индиана. - Бьюкенен мог уже ответить на мою телеграмму. Заодно попробую связаться с Броуди. Правильно? - Вы совершенно правы, дорогой друг, - неожиданно громко провозгласил господин Бирет. Так же неожиданно к нему вернулся пронзительный, ужасающий акцент. И дальнейшие его слова оказались более чем неожиданными. - Да-да, вы правы! Именно реформы нашего великого Мустафы Кемаля-Ататюрка позволили Турции достойно войти в Европу. Султанаты треснули, как гнилой орех, муллы больше не смеют соваться в дела государства, система современного права ниточку за ниточкой рвет паутину шариата. Демократия - это моя власть. Я все отдам за нее, дорогой друг. Индиана молчал, обескураженно почесывая подбородок. Сообразил, в чем причина такой перемены, только когда перед ним поставили новый поднос. Просто принесли десерт. Просто повар и его помощник, очевидно, по каким-то причинам не являлись сотрудниками американской разведки. - Но, признайтесь, в глубине души вам жалко, что отменили многоженство? - невинно спросил Джонс. - Гораздо больше мне жалко, что аннулировали иностранные концессии, - парировал господин Бирет, вновь становясь майором. - Однако продолжим разговор о делах. Итак, вы собираетесь выйти в город? - Да! - с вызовом ответил доктор Джонс. - И я предполагал, что вы захотите мне воспрепятствовать... - Ни в коем случае, - чисто по-американски улыбнулся Билл Питерс. - Аненэрбе не знает, что вы в Стамбуле, поэтому прямой опасности нет. Но я все-таки хотел попросить вас быть аккуратнее на улицах. Вы ведь, если не ошибаюсь, уже испытали на своей шкуре, что такое Третий Рейх. Некоторое время все молчали. Возможно, вспоминали - каждый о своих испытаниях. Возможно, наслаждались вкусом шербета, разлитого по хрустальным вазочкам. Беседу возобновил Клопик: - Эй, а что такое "Третий Рейх"? - спросил он, сыто отрыгнув. - Не задавай глупых вопросов, - одернула его мисс Кэмден, воспитанная в викторианском духе. - Отчего же глупый? - вступился за мальчика майор Питерс. - Между прочим, я и сам не знаю, что означает "Третий Рейх", почему нацисты так именуют свое государство. И буду очень благодарен, если присутствующие здесь специалисты мне это объяснят. - Пожалуйста, - сказал доктор Джонс, допив свою порцию лакомства. - Ответ и прост, и одновременно сложен... Завершить мысль ему не дали. Неслышной тенью вплыла супруга господина Бирета, она склонилась к мужу и что-то зашептала, сурово поджав губы. Лицо у того так же посуровело. - Друзья, - объявил он, - эта новость касается и вас. В аэропорту Ешилькей видели Карла Хорхера. 4. ГОСТЕПРИИМСТВО ПО-ТУРЕЦКИ Майор Питерс все-таки отпустил их прогуляться по городу, несмотря на грозную новость. Но не сразу. Профессору Джонсу пришлось испытать несколько малоприятных минут, прежде чем он убедил разведчика в своем праве быть свободным человеком. Впрочем, те же минуты были для разведчика ничуть не более приятны. Он согласился, лишь когда Азиза предложила свои услуги сопровождающего лица: очевидно, такая охрана показалась ему достаточно надежной. Кроме того, нечего было возразить на решающий аргумент профессора: мол, Стамбул гигантский город, а штаб американской резидентуры прекрасно законспирирован усилиями шефа, замечательного профессионала майора Питерса. И еще состоялся такой обмен репликами: - Вы же утверждали, майор, что Хорхер является резидентом по Тибету? Что он делает в Турции? - А я, по-вашему, что делаю в Турции? - Вы, по-моему, занимаетесь импортно-экспортными операциями. А вот Хорхера, очевидно, повысили в должности. В отличие от вас. - Я думаю, доктор Джонс, что на самом деле наши сведения относительно истинной должности этого немца просто-напросто неточны. Вы согласны?.. Супруга господина Бирета оделась подобающим образом: поверх обязательных шальваров и рубахи - длинное, до пят, платье-энтари с тремя разрезами от талии до подола, двумя боковыми и одним передним. По случаю прохладной погоды женщина утеплилась богатым жакетом, одетым поверх платья. На голове у нее была женская феска, украшенная золотом. Она хорошо смотрелась, в отличии от Лилиан, которая не имела возможности сменить вечерний наряд на утренний, а утренний на дневной. Дом преуспевающего турецкого бизнесмена так же хорошо смотрелся при свете дня. Вчерашним вечером была не видна отделка керамической плиткой - голубой и зеленой, национальных цветов турок. Гости, ведомые хозяйкой дома, удалились в сторону центра. Навстречу тянулись многочисленные мечети с заостренными, похожими на карандаши, минаретами. Караван-сараи, фонтаны, сводчатые базары, бани. Остатки крепостных стен, сохранившиеся с византийских времен. Снова мечети... Профессор Джонс, увлекшись незаметно для себя, рассказывал Азизе - ну, и Лилиан с Клопиком заодно, - о достопримечательностях города и страны. О том, что плохой Стамбул раньше был хорошим Константинополем, и что большинство местных мечетей - это переделанные христианские храмы; о том, что вон там, через бухту, на мысе Сарай находится султанский дворец Топканы, в музее которого собрана одна из богатейших в мире коллекций древностей; о том, что неподалеку, на азиатской территории Турции, когда-то стоял легендарный город Троя, одним из символов которого была свастика... Когда профессор Джонс заговорил о богатствах царя Креза, правителя древней Лидии, мисс Кэмден заявила, что ее тошнит от теории, и она желает практики. Путешественники как раз проходили мимо банковского отделения "Бэнк Америка", и Лилиан с ходу зарулила туда. Индиана подумал и остался на улице. Азиза подумала и осталась с Индианой. Клопик успел побывать и там, и там. Отделение банка состояло из двух подозрительных комнат, арендованных на первом этаже отеля европейского типа. На другой стороне улицы молодой турок, встав коленями на молитвенный коврик, творил один из пяти намазов, не обращая внимания на прохожих. "Вы шефу рассказывали что-то о Третьем Рейхе, - начала светски общаться жена господина Бирета. - Мне, честно, давно интересно...", однако доктор Джонс вновь не успел поделиться знаниями с людьми, потому что Лилиан уже вышла. Все было в порядке. Она положила свои три тысячи долларов в надежный американский банк, и когда приедет погостить в Соединенные Штаты, снимет их со счета. Джонс проверил выданные ей документы - действительно, все было в порядке. Затем обошли трехэтажное здание кругом, и выяснилось, что это, собственно, тот самый отель, в котором Джонс вчера вечером воспользовался услугами почтового отделения. Теперь Джонс пошел внутрь, а все прочие остались снаружи. Точнее было не так. Прежде, чем отпустить Индиану разбираться со своими делами, мисс Кэмден отвела его в сторону от попутчиков и сказала, откровенно глядя ему в глаза: - Этот лейтенант ВВС слишком молод для тебя. - А может, слишком умен, - предположил Индиана. - И это тоже. Короче, тебе нужна совсем другая женщина, твоего круга. - Конечно, - согласился Индиана. - Поглупее и постарее. Я, кстати, давно присматриваюсь к тебе, и мне начинает казаться... - он замолчал, мучительно вспоминая, что говорят в таких случаях. - Ты хочешь сказать, что я достаточно отвратительна, чтобы подойти такому ничтожеству, как ты? - Еще немного, и я испугаюсь, что ты тоже слишком умна. Они неотрывно смотрели друг другу в глаза. - И вообще, мне надоело бродить по этому дурацкому Стамбулу, - капризно заявила женщина. - Я хочу лечь на часок в кровать и отдохнуть. - Ты же вроде бы выспалась за ночь, - напомнил Индиана. - Естественно, я наконец-то выспалась, иначе какой смысл ложиться отдыхать? И чтобы нам с тобой никто не мешал. - Я быстро, - невпопад ответил ей мужчина. Только после этого короткого эпизода он пошел на почту. Лилиан и Клопик остались снаружи - беседовать с лейтенантом ВВС о Третьем Рейхе и вспоминать недавнюю лекцию профессора Джонса о проблемах эклектичности в местной архитектуре. Напротив входа в отель молился на коврике другой молодой человек, застигнутый в пути положенным часом - точная копия предыдущего, который был позади здания. Ответ из Чикаго уже поступил. Джи-Си Бьюкенен радостно сообщал, не скупясь ни на слова, ни на эквивалентные им центы, что согласен на любые условия дорогого Инди, а вся необходимая информация по проекту находится у доктора Шнайдер, ассистента пропавшего Генри Джонса. Доктор Шнайдер в настоящий момент работает в Венеции. Вот адрес, а вот денежный перевод на билет до Италии. Доктор Шнайдер будет с нетерпением ждать прибытия своего нового шефа. "В какую авантюру я ввязываюсь!" - подумал археолог, рассматривая текст телеграммы. Чаша Грааля... Сначала отец попался на эту удочку, а теперь, похоже и сына зацепило... "Доктор Шнайдер". Немец, надо полагать? Опять немец. Всюду они, представители чистой породы, надежда и опора трухлявого человечества, никуда от них не деться... Индиана составил текст собственных телеграмм и отдал их клерку. Он отправил сообщения двум адресатам: первым был менеджер Бьюкенен, а вторым - Маркус Броуди. Другу отца Индиана предложил удобный вариант: тот может послать письмо в Венецию, на имя Джонса, до-востребования, если же позарез нужна личная встреча, то через две недели, также в Венеции, Маркуса Броуди будет ждать на главной почте города конверт с адресом Джонса. Покончив с делами, профессор с некоторым томлением в членах вс