не вседозволенность. Надо же так обгадить чистоту нашего дела, - удрученно сказал дядя Витя, откупоривая потерянную кем-то банку пива. Освальд помял отяжелевшую голову. "То ли в вычислительной среде, как и в любой другой сложной структуре, дует эволюционный ветер и плодит драконов. То ли дядя Витя резидент тергруппы, обученный приманиванию и развертыванию боевых модулей "К2", - прикинул Освальд. - Во всяком случае, я его еще не отключил ударом по черепу. Тогда имя мне "пособник врага", "наймит изувера". На каком полустанке труда и отдыха остановился ты, Феодосий Палыч, со своей регулировочной палочкой? Труд и отдых любят генеральную линию, а бред - нет". Агент Фалько не закончил внутренних дебатов. Он сбил дядю Витю с ног - тот закатился в придорожные кусты кизила - и сам юркнул следом. - Ты чего, разозлить меня решил? - свирепо раздул ноздри дядя Витя. - Не чегокай, видишь, на дереве "глазок" крутится, а вон парни, которые все понимают, но никому никогда не помогают - групзахи. Или вот, бегут в шлемах, похожих на горшки - натуральный спецназ. Они сейчас все сломают на горе администрации. Придется нам распластаться и продолжать экскурсию на животе - это, надеюсь, то, что ты любишь. Спецназы прожигали электрокары из плазмострелов, в прыжке отшибали куклам головы, мощными руками вырывали из монстров силовые узлы. Правда, в той машинке, где Берия разъезжал вместе с каким-то постпанком, спецназы, добросовестно заблуждаясь, обезвредили молодого человека. Случались у них и серьезные поединки. Какой-то шестирукий ракшас стал бегать по-паучьи среди кустов, не даваясь под выстрел. В нижней стойке он делал подкаты и подсечки, проводил удары по лодыжкам и голеням подбегающих бойцов - буквально усеял полянку полумертвыми костями. Наконец, один сержант перепрыгнул через его руки и ноги, уселся демону на загривок и свернул ему гордую голову. Тем временем дядя Витя и Освальд добрались на четвереньках до забора. Напряжение и мерить было не надо, администрация отключила ток после того, как кибермэны прижали к забору не одну свою жертву. Сейчас из парка перли и другие беженцы. Дядя Витя и Освальд пробежались по спинам менее расторопных граждан и оказались на другой стороне, в цивилизованном мире. - Ну, что, Фан Фаныч, прощаться будем. Прими мое уважение. Без тебя мне еще одну четверть окаменелого царства не пройти бы никак, - сказал правду герой дня. "Отпечатки дяди Вити у оболочки Службы имеются. Значит, выловят. Разве что сунуть его туда, где он не должен существовать". - Нет, не будем прощаться. Сколько я тебе говорил: жить надо в отеле "Хилтон", чтобы себя уважать. Я тебе хочу дорогу туда показать. - И в самом деле, надоело мне у параши ночевать, - как должное воспринял дядя Витя. - Даю добро на "Хилтон". Даром, что ли, кровь проливал. - Не забудь добавить, что чужую, - уточнил Освальд. - Но может, вред от тебя удастся уменьшить. Парадный вход отеля был украшен швейцарами в аксельбантах и галунах, а также видеокамерами. Дядя Витя направился прямо на них. - Там еще каравай поднесут, - измученно сказал Освальд. - Так бы и сказал. Теперь понятно. Может, кирпичом засандалить в ворота, чтоб все разбежались? Освальд вывел на экран терминала из своих агентских запасников план "Хилтона". - Через первый этаж не пробраться. А прямо на второй проникнуть? Разве это кто-то запрещает? - Освальд оставил дядю Витю в подворотне, поручив ему для маскировки изучать газету. Через пять минут он вернулся с далеко протянувшейся лестницей. - Там один друг красил фонарь. Знаешь, он мне одолжил. - На обратном пути надо отдать. Вот мой принцип, - глубокомысленно заявил дядя Витя, оторвавшись от китайской газеты. - Друг никуда не уйдет? - Как же, уйдет, остался на фонаре висеть, - успокоил его Освальд. Агент приставил лестницу к стене, не вызывая никакого удивления у прохожих - уж больно производственный вид имело его начинание. Добрался до второго этажа, поддел отмычкой фрамугу и увидел перед собой даму в соболях. Он поздно сообразил, что произошла досадная ошибка, исходная информация была неточной. Дама уже хотела взвыть, рот у нее страшно распахнулся, но Освальд посмотрел светло-блестящими глазами и, погрозив пальцем, напомнил: - Любовь зла. - Я вас вижу в первый раз. - А я в последний. Но я вами болен. - Давно? - удивилась дама. - Это не туберкулез какой-то, а острое заболевание вроде дизентерии. - Уйдите, дерзкий, - сказала дама, - встретимся в семь в баре отеля "Риц". - Понял. Но, чтобы уйти, надо выйти. - Освальд протянул руку в окно и втащил дядю Витю. - Он тоже вас любит. Правда, не так сильно, как я, но зато по-своему. Два товарища покинули помещение, предварительно забрав лестницу с улицы. Пристроив свой длинномерный инструмент в темный уголок, они поднялись на двадцать пятый этаж. Дядя Витя ушел набирать мощь в кафешку, а Освальд выследил ближайшего робуборщика. Отпихнув кибера от сетевого порта, вместо него подключился своим терминалом. Хотел было поискать код доступа к гостиничной оболочке, да не успел. С экрана сообщили: "А вот и мы". Там был задумчивый Змей Горыныч, сидящий перед дверью, и снующий вокруг гномик. Опять "К2", снова секретность операции под вопросом. А Змей Горыныч тем временем сгреб гномика, слепил из него ключ и стал ковыряться в замке. Поковырялся чуть-чуть, и появилась надпись: "Система "Приют чухонца", код верный, доступ подтвержден". Можно было активничать. Освальд без эмоций признал, что жизнь сложнее, чем кажется на первый взгляд. Есть в ней место для змея-дракона и карлика-гнома. По уже накатанной порядочными агентами схеме Фалько проверил список забронированных номеров, выбрал один из тех, что поближе к небу, пометил как занятый и отключил блокировку его двери. Номер теперь был пригоден для заселения кем угодно, хоть бегемотом. Освальд замел следы, вернул на законное место робуборщика и пошел за дядей Витей. Но того не оказалось ни за столиками, ни за стойкой. Это был удар. Уже становилось неудобным разглядывать толпу, когда Освальд опознал знакомый звонкий голос в гомоне, проникающем из-за стены. - Там что? - спросил он у женщины в официальном переднике. - Ресторан, но туда нельзя. Свадьба идет. И так места ей мало. - Без меня далеко не уйдет. Я - жених. Как выяснилось, изрядно порозовевший дядя Витя ведет мероприятие. Видно, с тех пор, как его подхватил свадебный кортеж, пронесшийся по коридору. Дядя Витя уже навязал присутствующим соревнование на тему, кто больше засосет водки носом - жених или невеста, и принимал ставки. Молодожены увлеклись, остальных "затейник" послал танцевать матросский танец "яблочко". Чтобы создать и в этом состязательный дух, он намазал пол майонезом. Освальд ухватил его за рукав во время очередного трюка. - А ну, отвяжись, сейчас как стрельну, - гаркнул дядя Витя, не отрываясь от игры в щекотку с подружкой невесты, по профессии завмагом. - Я тебе так стрельну, соплей не соберешь, - предупредил Освальд. - Фан Фаныч, извини, не угадал, - обрадовался усатым лицом дядя Витя и отпустил завмага. - Знаешь, как меня в коридоре, покуда ждал, достало. Стал я большим, это у меня бывает, я тебе рассказывал. Вместо коридора - тропа в каменном лесу. Камни со всех сторон надвигаются, стискивают, а проход один, и впереди как будто каменная изба, но ни дверей, ни окон. Я ее уговариваю: "Ну-ка встань ко мне передом, к остальным задом". Тут, наверное, невеста мимо меня бредет, на свой счет принимает, обижается. Зовет жениха. Как раз каменюка поворачивается, есть теперь дверь. Вхожу, и снова маленький я, а молодые собираются меня мочить. Жених с невестой берут меня за руки, чтоб раскачать и об стену шмякнуть. Но кто-то им закричал: "Не трожь затейника". Дальше уж мне и деваться было некуда. - Давай развлекай, ерник, забодай тебя корова, - задышал в лицо пьяным перегаром жених. - А ты платил, сука? - отозвался дядя Витя и толкнул жениха в лоб. Тот упал, задрав ноги, танцующие попадали на него. А невеста расшвыривала всех, как листья, спасая суженого. Она понимала, что сегодня другого уже не достать. Людям было действительно весело. Агент Фалько и дядя Витя покинули под шумок сборище, поднялись на сорок девятый этаж, пробрались по коридорам к выбранному номеру, стараясь оставаться в зоне невидимости для вращающихся видеокамер. Агент также посыпал себя и товарища гадким порошком, чтобы датчики не опознали их по запаху. Электромагнитный замок, как и ожидалось, отдыхал, для обычного хватило умного ключа-"каракатицы". Дядя Витя заглянул в распахнувшийся апартамент-люкс и в панике бросился назад. Персидские ковры, мебель под барокко и люстра с золоченостями произвели на него тяжелое впечатление. - Я здесь жить не буду, еще напачкаю, - заверещал он. - Будешь, гад, - настойчиво сказал агент. - Или здесь тебе жить, Виктор Васильевич, или в камере с парашей под боком. Чего стесняться, коль заслужил. И вид у тебя подходящий. Артист, одним словом. Дядя Витя снял сапоги и аккуратно поставил в угол. Потом скинул носки, втянул носом пошедший от них воздух и, сказав "добро", прикрыл ими две кадильницы. Засапожный нож спрятал под ковер, просеменил до середины первой комнаты и обратно. - А чего мне со всем этим делать? Подскажи, Фан Фаныч. - Подумай на досуге в позе змея. Освальд протянул дяде Вите черный кубик. - Не, мне зажигалка не требуется, - завозражал тот. - Буду воздерживаться от курева, а то еще хабарик на ковер уроню. - Это передатчик секторной связи. Если будут большие, я повторяю для особо одаренных, _б_о_л_ь_ш_и_е_ затруднения, нажмешь пальцем на торец, и я приеду выручать. Может быть. Не вздумай без спросу искать волшебный браслет и ту самую... ты говорил... Обойдись пока без девки-богатырки. А то попадешь к известным тебе кощеям, на первое, второе и закуску. Учти, корень откусят. - Они и так сюда придут. Так что, Фан Фаныч, пожалуйста, не опаздывай. Иногда они кажутся людьми - обман зрения, слуха и нюха. Это просто камни. Ты, наверное, скажешь, что я бессознательный, что у меня в голове ничего, кроме костей, что просто оболочки работают, ССС трудится. Утешишь, мол, охотятся на меня случайно и по недоразумению. Но за ихними случайностями стоит одно мурло со своей закономерностью. - Хоть и чушь, но верняк, - после недолгой паузы сказал Освальд и подумал, что из всех поручавшихся ему особых операций эта особая, дальше некуда. Дядя Витя не пытается вступить в контакт с диверсами. Он - безграмотный, но чувствует стратегию и тактику конгломератов. Он им не нравится. Когда Освальд скрылся и дядя Витя очутился один, то он от непривычки к жилищным просторам забился в санузел. Но там среди больших зеркал, умножавших его невыигрышный облик, сам себе не понравился. В сравнении с Фан Фанычем - "урод ушастый", да и то комплимент получился. И дядя Витя направился в парикмахерскую, не своей шаркающей походкой, а уверенной и бодрой, под Фан Фаныча. Вернулся оттуда с модной игольчатой головой и усами-щеточками. После чего ощутил, что он действительно крупная фигура. БЛОК 12 - В КБ моего мужа, Евсея Евстахьевича, было сконструировано несколько двусторонних широкоспектральных БИ. Их передали на испытания. К сожалению, результаты были обескураживающими. Так всегда у нас - или слишком поздно, или чересчур рано. Оболочки того времени не справлялись с нахлынувшим потоком мыследействий. Они изо всех сил пытались переварить любую информацию, усвоить ее ассоциаторами. Вот и разрастались, распухали, расползались по всем щелям, потому что пытались установить смысловые цепочки, найти дешифраторы и эти, как их... эксплэйнинги. Мудрецы думали: супер-БИ увеличит полосу обмена, тут же все станет на свои места. Как бы не так, в вычислительной среде вообще бардак образовался. Испытатели отличились только безответственностью и полной недисциплинированностью ума, - дама даже приостановила рассказ и несколько раз фукнула. - Фу-фу... Власти над оболочками они захотели, эти ничтожества. Ах, если бы оболочки смогли призвать к порядку ментальных варваров. Увы, обратные разряды не возымели должного воздействия... Эти мерзкие испытатели, эти недостойные люди предпочитали скончаться от сопротивления мудрым сигналам оболочек - какой-то там иммунный орган срабатывал. В общем, супер-БИ были изъяты Службой Санации и безжалостно уничтожены. Дама положила в рот ложечку варенья, смахнула с усиков янтарную каплю, обмакнула губы в чай и слабенько прихлебнула. Потом поправила прическу, согнав с нее мух, и продолжила повествование, которое Мелания старалась не слушать. - Итак, из этой благородной затеи ничего не вышло. Оболочки не смогли заботиться о человеке, как они это умеют. Счастье отступило. Дама замерла, потрясенная утратой. - Ну и?.. - решила Мелания поскорее довести тему до конца. - Тело человека высокомерно, оно не способно к общению. Надо вмешаться в тело, чтобы помочь душе. Евсей Евстахьевич уже понял "как". И вдруг. Пал добрый и мудрый. - Дама от полноты чувств тихонько сморкнулась в платочек. - Один из тех испытателей, кстати, инвалид, обрубок, ничтожество, всем обязанный Евсею Евстахьевичу, кинулся на моего мужа с электродрелью в руке. Кто дал подлецу дрель? Как у него не дрогнула рука, не поскользнулась нога? Он просверлил умнейшего человека эпохи насквозь, как какую-то болванку... Вот сейчас я вижу на вас супер-БИ. И думаю, почему бы не продолжить эксперименты с вашим участием, можно и без участия, но с этим браслетом. Ведь есть же лаборатория имени мужа, есть одаренные ученики, например, Николай Епифанович Смеляков. Есть новые методы... - А вы не думайте, это вредно. Особенно о новых методах. Ничего нового нет, - отбрила Мелания. - "Заботиться о человеке". Тьфу на такой метод. Захочет, сам о себе позаботится. - Но у человека дефицит данных о самом себе. - Дефицит вечен, - закончила Мелания вечернее чаепитие и быстренько переместилась в свою каморку. Дама цепким арканящим взглядом потянулась вслед. Меланию окутал сон породы "кошмар". В этом сне ее пытался скушать каменный шар. При этом она не знала, что шар собирается схарчить ее только во сне, поэтому готовилась к худшему. На ее глазах шар полакомился каким-то другим гражданином. Неприятное, отталкивающее зрелище. Человек пытался удрать от камня, а тот его тянул-тянул и, наконец, прилепил к себе. Потом хищный шар непосредственно приступил к человекоедению. Со стороны это напоминало всасывание. Шар начал с головы - дело заладилось - вскоре черед дошел и до малиновых носков. Человека не стало, а на поверхности глыбы появилась клякса-развертка, в которой можно было угадать несчастного, его пищеварение, кровообращение и тому подобное. А потом шар взялся за Меланию. Она покатилась навстречу, как бумажка, на которую наставлена труба пылесоса. Но потом пальцы наткнулись на две натянутые вибрирующие струны. Глыба уже принялась за ее пятки, усердно прижимая их, когда струны, то ли звуком, то ли ударом, вышвырнули Меланию из поля вредного тяготения. Она успела заметить бесконечный каменный поток, а на его берегу - спицу, уткнувшуюся в небо. Мелания выскочила из неприятного сонного царства, потому что Кот слегка жевал ее пальцы. Она вышла в коридор, чтобы прислушаться - не копошится ли кто за наружными дверями. Там как раз было спокойно, надежно, тихо. Непонятные звуки доносились из комнаты дамы. Скрипы, смешки, шепоток. Атмосфера была насыщенной, с подтекстом. Мелания представила себя тенью и, соответственно ступая, приблизилась к двери, за которой должна была мирно почивать вдова конструктора Белькова. Но шепот, и смехи, и хихи, и скрипы обозначились рельефно, зарябили в воздухе. Дама была явно в такой поздний час не одна. Кто-то бубнил, причем не она, монотонным, слегка дребезжащим голосом. - Сознание мое вечно! Да будь я и рулоном туалетной бумаги, то все равно бы сделал далеко идущие выводы. К моменту моего ухода от земных дел что было известно? Прямой разряд родится в левом желудочке сердца. В его стенках сгенерится все семейство вихрей-ревербераторов и разряд уйдет в плазму... Ну, не щекочи меня, слушай сюда... Еще раз выслушай, слова - пища для мозга, вдруг поумнеешь... Запускаем мы в пациента "свои" обратные разряды - левый желудочек работает в противофазе и глушит их. Усиливаем мощность, желудочек шалеет и, в итоге, пациента выносят на примерку белых тапок. Я говорю биохимикам, дайте мне управляемую кровь. Чтоб можно было создать зону затухания около сердца, отфильтровать вредные сердечные выплески. Говорю и - бабах, исчезаю. Нет гражданина Белькова... Не перебивай, знаю, что стал много лучше. Естественно, деньги они взяли, а дать ничего не дали - дебильная публика. Ладно, искусственную кровь марки "Голубой кисель" нам преподнес в бутылочке какой-то продажный тип с Космики, также, как и два первых супер-БИ. "Голубой кисель" мы можем уже продавать в разлив, а вот двусторонний широкоспектральный БИ для нас до сих пор вроде черной молнии, загадки природы. Видать, слишком жидко стало в головах. А без супер-БИ мы никуда не помчимся, даже не поедем. Не профильтруем прямой разряд, не запустим обратный от оболочек. Я к чему веду - забери у этой девки браслетик. Подари ей взамен кольцо, ожерелье, золотой зуб, задуши ее, загрызи - я покажу как - лишь бы она согласилась по-хорошему. - Все уладится. Лучше обними меня покрепче, дай почувствовать твою силу. - Да уж куда крепче, скоро треснешь. Заинтересованная Мелания не смогла удержаться и заглянула в замочную скважину. Дама барахталась в кровати с каким-то подозрительным существом, скорее всего кибермэном высокого уровня. Маска кибермэна изображала светлый лик конструктора Белькова, который был известен Мелании по фотокарточке. Значит, права была бригада гангстеров, есть-таки истукан у вдовы. Информационный слепок с научного начальника зажил самостоятельной жизнью. Тут один бельковский кибер обозначился, цапнул Меланию за ногу и предательски заблеял. Кибермэн встрепенулся и показал чем-то длинным и острым, она позднее сообразила - хвостом - на дверь. Мелания не выдюжила острой сцены, шмыгнула по коридору обратно под одеяло, не забыв запереть дверь своей комнаты. Выписались шаги по Меланьиному следу, волочащиеся - дамы и мягкие, ласковые по отношению к полу - некоего сопроводителя дамы. - Милочка, тебе плохо? Открой, я дам таблетку, - прошипела вдова. - У меня уже есть таблетка, - отозвалась Мелания и решила переменить тактику. Влезла в свой комбинезон, собрала манатки, толчком распахнула дверь и выскочила, замахиваясь сумкой. У дверей караулила одна дама, которая дернулась и отшатнулась. Опуская свое оружие, Мелания пояснила: "Это разминка". - Мелания, что с вами? - строгим голосом спросила дама. - Может, пора врача вызывать? - Если хочется, вызовите себе. У вас есть особенности, и у меня тоже. Вот пойду сейчас гулять, а вы не обращайте внимания. - Глупость какая, - высокомерно произнесла дама. - Ничего, глупость города берет, - успокоила ее Мелания. - Вы уходите, а мы вас так любим, - таинственно сказала дама и подмигнула с намеком. Кто-то запел арию Ленского: "Чи гэпнусь я дручком пропэртый...", киберы замахали бенгальскими огнями, двери вдовьей спальни распахнулись, и на пороге показался Евсей Евстахьевич Бельков в своем загробном варианте. Голова молодого красивого Евсея, только цвета нарочитые, подобраны явно концептуально - щеки зеленые, губы красные, а волосы оранжевые. Ну, а тело скорее слепили со льва. - Сфинкс, очень приятно. Так меня и зовите. Кстати, как вам я? - поинтересовался кибермэн, раскланиваясь. - Хороши собой. Голова как настоящая, даже лучше. Прекрасная сервомеханика членов, завидую, - живо откликнулась Мелания. - Самое любопытное недоступно глазу. То, что вы видите, только так, отражение моего большого "я", живущего во дворце Великого Объединенного Разума. - А почему такое "зверское" отражение? Вдове-то, пардон, супруге нравится? Может, что-нибудь более человекообразное подобрать для представления вашего "я". Орангутана, например? - Вдова без ума от меня и так. Я всегда был зверем. Милым, немного кровожадным, наивным, близким к природе. Я даже чихал и кашлял, как зверь. Вот в послемясном бытии эта сущность и прорезалась. Вас интересует, почему я так хорошо сохранился. Я был близок к природе вычислительной среды, там любят негордых. И вы, кажется, такая. Оболочки усвоили меня, я хотел бы усвоить вас. - Понятно, негордого можно усвоить, а у гордого стырить, что требуется. Вообще, эту задумку надо обкатать. Вы еще с однопородниками посоветуйтесь. - Нет у меня товарища, и откладывать нечего. Ведь я Сфинкс. Со мной не встречаются несколько раз, не говорят о погоде. Только раз бывает в жизни встреча... - замурлыкал по-домашнему "конструктор Бельков". - Со мной играют. Отгадывают мои загадки. После чего либо остаются со мной навсегда в атмосфере любви и согласия, либо исчезают почти бесследно. Так уж принято. Не будем нарушать старый добрый обычай. - Да я не знаю ваших разгадок, товарищ зверь. Не знаю, как вы получились, почему так свободно разговариваете. И, честно говоря, меня это мало волнует. Понимаете? - Вот именно, понимаю. Еще как. Будь все такие, как вы, человечество до сих пор поклонялось бы жукам-навозникам, облаку и Солнцу, устраивало бы большой грех в праздничные дни и просило бы своих покойных дедушек и бабушек прислать из-под земли хороший урожай. - Может, вы поговорите на эту тему с человечеством, а не со мной? - Почему, и вы - человек. К тому же не мужчина, это немаловажно. Вы не станете выяснять, кто сильнее, и скорее войдете со мной в брачный союз. - По-моему, у вас уже есть жена, - напомнила Мелания. На лице кибермэна появилось сомнительное подобие улыбки. А потом звериное тело сделало один прыжок. Мелании только оставалось вздрогнуть, а даме врезаться в стену и сползти на пол, оставляя на обоях красную стрелку. - Вот и нет жены, - мурлыкнул кибермэн, - она немало мне поспособствовала, но я не обязан хранить верность. Ведь я не совсем Евсей Бельков. Впрочем, я говорил о брачном союзе несколько в другом, отнюдь не плоском смысле. А в том, который мы встречаем в Писаниях. Союз делателя и его работы. Познающего и познаваемого. Изделие обещает быть податливым, а делатель клянется бережно относиться к нему, не выбрасывать и не продавать его. Как первой вещи, вошедшей в союз со мной, я обещаю вам наилучший уход, а также увековечивание облика физического и психического. - Если я откажусь от вашего заманчивого предложения, то пойду по стопам вдовы? Или вы чего-нибудь новенькое сообразите? - Я никогда не поступаю одинаково по причине больших знаний. Именно потому некогда меня назовут всемогущим. Сейчас я просто вызову наряд милиции. Они найдут вас, мое бледное сокровище, с этим неприятным остатком по имени "труп". Какой с меня спрос? Увы, никакой, я не гражданин, а так, орудие чужих страстей. Но вот вам придется отвечать за действия второго рода. - Значит, гад ты недодавленный. Весь в своего творца пошел, - не удержалась Мелания. - Прицепить бы тебе на голову бачок, да почаще спускать воду. - Я внушаю себе половое возбуждение. Чем я не жених? У меня есть аппарат, имитирующий работу сами знаете чего. Во время любовной игры он также радует и меня, потому что генерирует электрические импульсы, - предупредил Сфинкс и изогнулся, окружив Меланию со всех сторон. Он, мяукая, положил голову на ее бедро, а острым кончиком хвоста стал покалывать в мягкие части Меланьиного тела. - Так в цивилизованном обществе не ухаживают, - произнесла она, пытаясь ощутить свой защитный кокон и присутствие верных драконов - но вокруг было пусто. - Приспешников твоих я изолировал, браслетец блокировал, будешь дружить только со мной. У нас еще в запасе четырнадцать минут. Кстати, тебе припаяют и извращение - повторюсь, в глазах всего мира я лишь орудие. Мелания пробовала перемахнуть через Сфинкса, но тот чуть приподнялся и уронил ее на пол. Потом одним прыжком перенес себя к выходной двери. - Вот и все, - лениво произнес он, - придется выбирать между "там" и "здесь". В твоих силах предпочесть любовь и отменить визит таких чужих, таких строгих неулыбчивых людей, которые тебя обидят. Мелания закатилась в свою комнату, закрыла дверь на щеколду, притиснула к ней сервант. Когда Сфинкс первый раз ударил дверь лапой, с нее свалилась половина краски. - Открывай, пока я не внушил себе злость, - распорядился "конструктор Бельков". Мелания добралась до окна, распахнула ставни. Пятый этаж, внизу асфальт. Условий для бегства никаких, это вам не кино. От второго удара дверь законвульсировала. Внезапно в полоску света на тротуаре вступил человек. - Ну, здравствуй, девка. Я, конечно, не тот прынц, которого ты ждешь, но и не этот, - объявил мужик, участвовавший в набеге на квартиру смиренной вдовы. - Я потихоньку вылез из окна туалета, чтобы пообщаться с тобой. - Попытайся запомнить. Здесь в квартире "сорок два" кибермэн укокошил Белькову, сейчас добирается до меня. Да что я тебе говорю, какая из тебя персона. - А вот какая, - он показал моток веревки. - Досталась мне от одного ковбоя, называется лассо. Правда, бросать я еще не научился. - Дурак же ты, братец... - почти нежно сказала Мелания. Дверь взвыла, но проявила упорство. Внезапно Петух проскочил над головой Мелании и свалился вниз. Он не удирал, он уже возвращался обратно с петлей в клюве. Где-то на последней трети Петух стал выдыхаться. Лапа Сфинкса прошибла крепкое дерево и показалась в комнате, впуская и выпуская когти. - Не хотел таранить корпусом, - сообщил он в пробой, - у меня конституция тонкая, - и стал аккуратно выламывать доски. Петля оказалось в Меланьиной руке. - Я твою птичку маленько подпихнул в гузку, авось не обидится, - раздалось снизу. - Набрось удавку на батарею и ныряй вниз. Только не забудь за веревку схватиться. Когда Мелания перекинула себя через подоконник, Сфинкс влез в комнату уже наполовину. Она заскользила вдоль веревки, стараясь не думать и хоть немного сжать ладони. До земли было еще далеко, а из окна показался улыбающийся "конструктор Бельков" и заиграл шаткой лесенкой: - Спасибо за развлечение. Ты сама этого хотела, милка. Счастливого пути в таинственное "может быть". - Не боись, девка, упадешь на меня, а его бегемот когда-нибудь трахнет, - "успокоил" мужик. Мелании показалось, что у Сфинкса появился белый хохолок. Этот хохолок через три секунды уже разлетелся, и веревка цеплялась только за воздух. Но Мелания успела за три секунды съехать еще на десяток метров, прежде чем незамысловато рухнуть вниз. Упала она небольно, как в кашу с костями. - Петушок, - разгадала она причину задержки полета. - Не был такой развитый, а догадался и выручил. Как же теперь без тебя? - А без меня? Где комплимент в мой адрес? Или мы только перед киберами расшаркиваемся? - "каша с костями" стала копошиться. Мелания подскочила, а потом успокоилась, с асфальта поднимался слегка расквашенный "разбойник" - на этот раз кстати оказался. Упал Кот. Как и полагается коту, он совершил мягкую посадку. Вслед за ним полез и Сфинкс, выбирая себе площадку для приземления. Один глаз у него вывалился и висел на проводке, из глазницы лезла всякая труха. Что-то повредилось у любителя загадок, уж больно он хотел рискнуть. Этого зрелища Мелания не могла выдержать и бросилась к стоянке, где оставила роллер. - Куда? А я? - увязался за ней экс-разбойник, а ныне спаситель женщины. - Ну, спасибо, спасибо, поцарапанный. Только доверять тебе не хочется. - Не надо на стоянку, - пытался предупредить спасатель. - Тот урод уже растрынделся, ведь от него струны тянутся и в ментовку, и куда хочешь. Если оперативники выехали, они первым делом тебе транспорт перекроют. Мелания застопорила, и мужик проскочил еще несколько метров с разгона. - Кто растрынделся? - Кто, кто, дед Пихто. Полюбовник твой, из железяк сляпанный. - Понятно, на понт берешь. Сейчас скажешь, давай, девонька, спрячу в хороший дом, а в ближайшем парадняке твой приятель с кирпичом дежурит - лелеет месть. - Ага, понятно, почему у тебя коты да петухи в друзьях-товарищах. Сидела бы на жердочке, курица, и ждала бы, пока тебя общипывать начнут. Через полквартала дом новый растет, там с десятого этажа все будет видно в упор. Убедительно я говорю? А обиду я забыл, ты ж холопкой была, когда меня мучила. - Ладно, только свое лассо отдашь мне. Мужик послушно выбрал веревку, волочившуюся за ним, и вручил Мелании моток, как букет цветов. Действительно, с крыши было видно то, что нужно. "Скорая", "ментовка" и замаскированная под мусоровоз машина групзаха. И у ворот автостоянки какие-то личности, переминающиеся среди ночи с ноги на ногу. На носилках значительно прошествовало прикрытое простыней тело. Следом появился завязанный в сетку Сфинкс, конечности его беспомощно болтались. Сержант торжественно нес исполненную в стиле супрематизма голову "конструктора" с застывшей улыбкой; одно положили в скорую, второе в ментовку, с головой залезли в мусорный фургон групзахи. - Вот и поделили, чтоб никому не обидно было. Видно, душевный разговор с уродом зеленорылым не получился. Оно и понятно, он уже с дырой в мозгах был, - прокомментировал вынос тел и членов дядя Витя. Потом как-то засмущался, задымил выуженным из кармана хабариком. - Ты... я... я это самое, в вас. В общем, ты мне нравишься. - Ага, ты торчал под окном, чтобы произнести эту маловразумительную фразу, - с подозрением откликнулась Мелания. - От побоев в тебе чувство затеплилось? Может, тебя еще раз по физиономии угостить, чтобы страсть разгорелась? - У меня возвышенное, - принялся объясняться дядя Витя. - Ты в моей башке отштамповалась, потому что ты самостоятельная, совсем не похожа на камень. Наверное, думаешь на меня, что не ровня тебе. Дескать, я такая шикарная дамочка, а тут ко мне какое-то село привязалось. Могу тебя утешить, я уже не село, и тебе далеко до шикарной дамочки. Ну как, убедил я, ощущаешь ответное чувство? - Ты все-таки скажи, как здесь оказался, почему до того не проявлялся с букетом цветов? Даже если ты финансово несовершеннолетен, насобирал бы по могилкам, да и пришел. - Проявился бы я. Твоей ведьме только этого и надо было. А сегодня робполотер, штука такая самоходящая, про тебя напомнила. Давай, говорит, иди, спасай девку-богатырку, от тебя не отломится. Я в нем "К2" распознал, зануду, ну и изничтожил устройство, провода оборвал, под кровать запихал, чтоб не командовал тут. Но пошел. Потому что все подчинено большой задаче стать большим и сильным. Дядя Витя положил одну свою руку на лопатку Мелании, а другую на ее ребра. Возникало чувство. Когда он трогал Настьку, было совсем другое чувство. А нынешнее похоже на то, что появляется в мясном отделе при виде замороженного цыпленка. Он послал немного тепла к своим рукам, и ему показалось, что она чуть-чуть оттаяла. И в самом деле, Мелания положила голову на мятое плечо дяди Вити. Он вытащил из кармана несколько конфет с алкоголем внутри, которые прибрал из холодильничка в своем номере. Он сказал: "Накося", одну конфету положил ей в рот и одну себе. Они стали жевать. Дядя Витя погладил ее по взлохмаченной голове, ощутил плечом, как ходят тонкие косточки ее челюстей и чуть не заплакал. "Надо тебе хрящики жирком закрыть, - растроганно пробормотал он и продолжил уже по теме. - Как раз удачное сочетание получилось, и любовь, и производственная необходимость. По-простому говоря, ты мне нравишься вместе с браслетом, гармония называется... С одной стороны твой облик меня радует, с другой стороны без браслета владычного я как бы бью наотмашь, нет точности в движениях. А мне надо, я на серебряное облако забраться хочу, подальше от камней. Я, наверное, как-то не так выразился?", - вдруг спохватился дядя Витя. - Нет уж, иди туда, откуда пришел, и там выражайся, - сказала быстро очнувшаяся Мелания. - А культура-то где? - сокрушенно сказал обиженный разбойник. - Э-эх, культура, сдохла ты до ее рождения. - Тебя как звать? - спросила Мелания. - Для человеческого обхождения зови меня дядей, то есть Витей. - Так вот, Витя. Культурные люди если сделают какое одолжение, то через минуту не просят чего-нибудь взамен. Иначе поступок не засчитывается. Любовь с производственной необходимостью не сочетается, поверь мне. - Ты ж петуха пленила, и он жизнь за тебя положил. Ты ж умеешь быть не только смотрящей в прицел, но и вежливой, ласковой, - начал увещевать дядя Витя, но он уже был на десятом этаже совсем один. БЛОК 13 "Оболочка способна к самостоятельному поведению? Не побоимся сказать "Да". Искусственный ли ее интеллект? Пусть обижаются гордецы - но естественный, как у нас. Ведь мышление такого качества не закладывалось проектировщиками, а появилось в результате внутреннего развития. А естественное и самостоятельное не может действовать без различения: "приемлемо - неприемлемо", "хорошо - плохо", даже "приятно - неприятно". И оболочки любить умеют, как объявил бы классик". За пазухой бибикнул терминал. Только надо было вводить мысли в нормативное русло, как опять остановка. Освальд недовольно посмотрел на экранчик. Там сновал проклятый мужичонка. "Чего уставился пупырышками? Сейчас твоего дружка повяжут", - известил экранный деятель. Атас, модуль-ниндзя "К2"! Вот союзничек-то прилепился сомнительный. Освальд нервно заерзал. Ведь он секретный агент. Однако спокойно вычислен, как обычный аспирант. Но Освальд вспомнил то, о чем думал-гадал в последнее время, и лицо его обрело обычное снисходительное выражение. Просто показался перед ним главный консультант оболочек по аномальной информации, и, по совместительству, друг человека. Зачем удивляться наклонностям "Кулибина-2", такую уж тот нашел экологическую нишу. Освальд покинул стены из мореного дуба университетской библиотеки, по дороге в гостиницу постарался видоизмениться. Лицо скрыли смоляная борода и нос типа "руль", глаза, с помощью контактных линз, стали как сливы. Светлый чуб скрыла розовая чалма. На этакую живописную физиономию у него и документ имелся со времен охоты на сикхского электронного террориста, который уничтожал в базах данных всякие упоминания об индуистах. "Поезжай по Восьмой Храмовой", - опять проявилась программа-ниндзя. Ну, на это его можно уговорить. Освальд заметил, Восьмая Храмовая характерна тем, что по ней газует автомобиль с групзахами, ничем не отличимый от катафалка. Агент Фалько раскрутил турбину своей "Рашн-тройки" и обошел бодрую "похоронную команду". На ближайшем перекрестке он метким выстрелом расколол зеленую лампочку у светофора, отчего позади выросла тяжелая пробка, поглотившая групзахов. Те выбегали из машин, играли погребальные мелодии, грозились гробом, но никто не собирался их пропускать. Дядя Витя открылся пытливому взгляду в пивзале тридцатого этажа отеля. Элегантные усы-щеточки намокли и опять стали сосульками, под носом было мокро, глаза порозовели. В подавленном состоянии дядя Витя отхлебывал одним глотком по полкружки. - Ты, что ль, Фан Фаныч? или Хан-Султан какой? - произнес дядя Витя, промокнув рот рукавом, и тяжело икнул. - Ну, я, я. - Пришел администратор, - сказал он, сдувая пену с пива, - совсем вдруг. И еще кто-то. Должно быть, бесы меня ущучили. Я администратора не трогал, вначале. Только плюнул ему в блюдце. Тому, второму, дал папахой по зенкам - и тикать. А вот коробочку твою выронил, когда размахивался. Стал большим, из пасти крылатая змея вылетела и полетела тебя искать. Покуда она тебя из камня выволакивала, администратор за мной увязался. Кажется, я ему, горемыке, сапогом промеж ног впаял. Я вроде не очень сильно. - Ты при встрече у него спроси, что ему "кажется". Агент и поднадзорный сели в лифт, спустились на первый этаж. Двери кабины раскрылись еще чуть-чуть, а они увидели, что здесь им делать нечего. Групзахи все же пробили пробку своим катафалком и теперь входили через главный, а возможно, и через другие входы, снова сильные, уверенные в себе. Их пиджаки топорщились от приспособлений для знакомства с интересными людьми. - Нет, пожалуй, на улице плохая погода, - Освальд торопливо нажал на кнопку двадцать восьмого этажа, а затем лезвием ножа сковырнул кнопочную панель. На ней в гнезде сидела управляющая кристаллосхема, которую он переложил в свой карман. Оставалось только пристегнуть терминал и ввести давно знакомый код доступа. - Кощей приказал каменному лесу сомкнуть ряды и нас расплющить, - "порадовал" дядя Витя. - А мы подпрыгнем, - профессионально усмехнулся Освальд и, прощупав коды движения кабины, загнал два других подъемника на последний этаж. Он вложил в быструю память системы модуль "кукушка" и остался доволен операцией. Теперь эти лифты каждый шестнадцать миллисекунд посылались наверх, и буфер обращений к ним заполнился на ближайшие полчаса. - Сейчас начинается высший пилотаж, - предупредил Освальд и начал управлять единственным оставшимся на ходу экипажем. Всякий раз, когда лифт тормозил на каком-нибудь этаже и в кабину заглядывали посторонние люди, дядя Витя их быстро отваживал. Кому плюнет в рот, кому пригрозит "козой" в глаза. Люди отшатывались в позорном испуге, женщины визжали, а лифт с пассажирами, нанеся травму нервной системе, следовал намеченным курсом. Внезапно кабина замерла, "штурман" дал полный вперед, но по молчанию машины понял - приплыли: - Твой Кощей прибег к последнему лекарству от нас, питание вырубил. - Где мы? - тревожно прислушиваясь, спросил пассажир дядя Витя, внезапно ставший узником. - Висим между сороковым и сорок первым этажом, - разъяснил Освальд, все больше расстраиваясь. - Эх, был бы парашют, - протянул сельский мечтатель. - А Кощей вон высунулся, смотрит. - Помаши ему ручкой, скоро свидишься, - Освальд погладил руками стенки кабины и сказал для передышки. - Говорят, сейчас в моде просторные гробы. Заставляем ждать катафалк, нехорошо, Виктор Васильевич. - А у нас в деревне Пахомыч вначале помер, а потом ожил, когда Петька догадался ему пятки прижечь, - с готовностью поддержал тему дядя Витя. - И мы прижгем пятки, только не Пахомычу, - вдруг обрадовался Освальд. Он выдернул несколько листиков из записной книжки, свернул в трубочку и, запалив, поднес к пожарному датчику. Сразу заблестела надпись на потолке: "Аварийный выход". - Мой костер в тумане светит, - заголосил дядя Витя. Освальд действовал, как всегда, единственно правильным образом. Сигнал с обратным адресом кабины уже возбудил в гостиничной кибероболочке блок борьбы с огнем. Но это пока не тянуло на изображение всенародного бедствия. Агент пытался наскрести еще хоть пару адресов, а дядя Витя тем временем понимающе теребил усы. Потом вдруг стал махать руками и вертеться, как балерун. Он и хрипел, и радостно вскрикивал. Уже несколько раз Освальд собирался вырубить своего попутчика, вернее, беса, который в нем сидел, ударом по основанию черепа. Но делал все-таки скидку на то, что дядя Витя особенный. Наконец, тот закончил свой танец и утих в углу кабины. - Хорошо порезвился, плясун? - неодобрительно спросил Освальд. - Лес поджигал, - кратко ответствовал дядя Витя. И с последним его непонятным словом вой сирен просквозил шахту и проник в печенку. На головы полилась пенист