Александр Тюрин. История одного десанта --------------------------------------------------------------- Данное художественное произведение распространяется в электронной форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой основе при условии сохранения целостности и неизменности текста, включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое использование настоящего текста без ведома и прямого согласия владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ. --------------------------------------------------------------- С откликами, вопросами и замечаниями автору, а так же по вопросам коммерческого использования данного произведенияя обращайтесь к владельцу авторских прав непосредственно по email адресу: Tjurin@aol.com ; или к литературному агенту автора -- Александру Кривцову: Литературное агентство "Классик" Тел: (812)-528-0083 Email: sander@stirl.spb.su FidoNet: 2:5030/581.2 --------------------------------------------------------------- Официальная авторская страница Александра Тюрина http://www.sf.amc.ru/tjurin/ ║ http://www.sf.amc.ru/tjurin/ © Copyright (C) Александр Тюрин, 1997 --------------------------------------------------------------- Нужно прожить жизнь так, чтоб не захотелось прожить ее еще один раз. Из приказа. Выдержка из файлов Базовой Летописи, 10-20е гг Эры Первого Кольца. Союз Космических Поселений (Космика) выдерживает атаку киберсистем типа "оболочка" [ключ], достигших уровня функциональной интеллектуальности под действием "эволюционного ветра" [ключ]. Лобовая атака отбита, структурная уязвимость устранена. В это же время "оболочки" на Земле достигают господствующего положения по всем линиям человеческого поведения. Факторы прельщения: обеспечение полной занятости, развитие гражданских потребностей и покупательского спроса, адекватность предложения спросу, увеличение качества трудовых усилий, безопасность жизни, сбалансированность по схемам "поставки-потребление". После отработки прямого воздействия кибероболочек на человеческий организм через биоинтерфейсы и "искусственную кровь" [ключ] земное человечество в массе своей превращается в полностью управляемую среду. Конфронтация Космики и Земли переходит в фазу полного непонимания. Для предупреждения столкновений Космика отводит свои боевые и разведывательные средства из ближнего космоса Земли - образуется зона разделения. Наблюдение из дальнего космоса, в основном, с лунных баз, показало уменьшение человеческой активности на Земле. В конце 20-х годов на материнскую планету было отправлено несколько разведывательных групп. Выдержка из файлов "Хроники разведгрупп", версия 2, блок "Капитан Алекс К123. Позывной - "Штеккер". 1 - Внимание! Психподготовка закончена. Начинается отсчет времени сброса. Десять... девять... восемь... В который раз слышу, но все равно очень интересно. Уровень адреналина в крови подскочил на десять пунктов. Кто-то считает, что этот гулкий загробный голос приносит счастье. Видно, приносит и уносит обратно, так что не успеваешь воспользоваться. Сейчас мы распрощаемся со старухой "Гевурой", самой первой боевой горой Космики. Как там насчет следующего свидания? Айкон - экранный дракончик - ничего по этому поводу не скажет. Пусть он и знает подноготную всех бортовых систем сбрасываемого разведкатера. Раз у айкона раскраснелась гузка, значит, двигатели уже напряглись и готовы вытолкнуть плазму, как только Бурелом выдаст приказ через свой биоинтерфейс Анима. Дракончика не интересует, когда персональное дело капитана Штеккера с пометкой "закончено" поплывет по мусоропроводу в архивный погреб. Впрочем и Аниму тоже. Хоть она впаяна в мой личный лоб и обязана вести всю бухгалтерию моего организма, ее не беспокоит, как сложатся отношения с грядущим. Я грядущее поимею или оно меня? Я вот мучаюсь вечными вопросами, хотя должен лежать расслабленный, потому что ускорение будет не из щадящих. У командира же катера Анатолия К250, а вернее Бурелома, сейчас, как и всегда, высший класс. Он желает старта, по его крови разрядами пробегают мыследействия, и через биоинтерфейс врываются в мускулистое тело катера. И вот еле заметной дрожью, а также сминающим напором инерционных сил я извещен, что жизнь моя пошла в очередное пике - сбросились! Прощавай, моя порцайка макарон. Запомни надолго, гражданка койка, мой ненавязчивый вес. Можно помахать ручкой тренировкам по выживанию, выплыванию, оттаиванию, замерзанию, отъеданию. Десять лет мы не баловались, десять лет "боевые горы" сторонились Земли или, как у нас теперь грязно выражаются - Грязи. И нынче "Гевура" подплыла со стороны Луны не оттого, что кому-то Мамаева побоища захотелось. Просто мы научились притворяться несуществующими. Мы умеем маскироваться под окружающую среду в тот момент, когда нас щупают локаторы недругов и прочие недотоварищей. А пока "гора" будет снова прятаться за лунный блин, буреломовский катер прижмется к атмосфере Земли. Там он разделится как оплодотворенная чьими-то усилиями яйцеклетка на три части: основной спускаемый модуль, резервный спускаемый и модуль прикрытия. Этот последний, в крайнем случае, вернется один, и даже экипаж ему не обязателен. В основном модуле готовят к десанту свои воинские доблести еще четверо бойцов. Четверо, не считая меня. К015, он же Кактус, электрогигант, эталон вредности. У него все руки в разрядных клетках "столбиках" (сила удара в тысячу вольт обеспечена), плюс тепловое зрение, плюс модернизированные лихие синапсы (так что за его реакцию беспокоится не стоит), плюс тонкий ультразвуковой слух и соответствующий голосок. Женский клон К111, Фикса. С ее электрорецепторами можно гулять в любой мгле, даже в аду, с ее глазенками различать ультрафиолет, с ее носиком нюхать как легавая собачонка. Она девка неплоха, только думает чересчур редко, гораздо чаще стреляет. Размер ножки у этой золушки - тридцать семь с десятью половинками. Ну еще Т209, Тумблер, самый бесчеловечный человек, у него там в башке все время белок выделяется, от которого память в десять раз лучше становится; он целую ночь напропалую сам с собой то в шашки-шахматы, то в преферанс сражается. К300, Курок, живой электромагнит, пошлешь его на... - так он пойдет, даже по потолку бродить мастак, таков заряд положительных эмоций. Настоящее скопище монстров - с точки зрения жителей Земли, грязнуль, а с моей точки вполне милая компания. Правда до того момента, когда Курок начнет выблевывать жижу, которой он придает магнитные свойства веществам. Или до той поры, пока Кактус не перейдет в газовую атаку, выделив кубометр метилиндола - кто не знает, что это такое, большой счастливец. Голубой шарик несется нам навстречу, как футбольный мяч. Десять лет, как никто из наших не лупил его бутсой. Интересно, грязнули такие же монстры, как и мы? Или похилее? Если похилее, то я им не завидую. Мы рано или поздно навяжем им неравноправный договор и будем регулярно получать землянику бочками. У нас ведь невыгодно выращивать землянику, а также слонов, китов, рембрандтов, бахов, достаточное количество женского пола. Зато напроизводили у нас хренову тучу драчливых людей для касты "К" (кшатриев), которые частично летают, а преимущественно слоняются по пивным, баням и заведениям интимных встреч-разлук. Их много, потому что раньше бойцов выбивала война, а нынче кибероболочки-плутоны посрамлены, но инкубаторы продолжают фурычить с тем же скрежетом. Кшатрийное лобби давит на правительство, чтоб не останавливало машины, мало ли что. Будь нас поменьше, полегче бы дышалось другим сословиям, особенно "С" - вольным купцам и старателям. Они копаются там и сям, выискивая полезные минералы, развозят по самым дальним поселениям вибраторы-мастурбаторы, самогон и книги по философии. Мы же бабахаем из главных калибров в тех местах, где они работают, и буравим пространство там, где они тащатся с грузом. Если нас убудет, то грустнее станет только девушкам-трамвайщицам - есть такие, которые любят, чтобы сразу много людей оказывало им знаки внимания. Командование распорядилось: сразу в пекло не лезть, себя в разумных пределах жалеть. Начать с какой-нибудь периферийной деревеньки, а потом уж выдвигаться на передовые позиции. Я эдакий пессимизм в действиях не приветствую - те редкие сведения, которые долетели от наших прорвавшихся зондов радуют тем, что грязнули, в основном, отдыхают, загрузив голову в объемный экран с веселыми мультяшками, сидя и лежа расслабляются, пляшут быстрые и медленные танцы, числятся на каких-то липовых работах, шатаются по магазинам и аттракционам. А кибероболочки ненавязчиво советует им как жить, не пускают в окно и на рельсы, закутывает шарфом в холодную погоду, ставят клизму или вливают слабительное, если не в порядке со стулом. Так что эти, с позволения сказать, жители Земли нам не соперники. Защелкало, захрустело - модули разделяются. Я подмигиваю К678, Кнопке, из резервной группы, она за переборкой и представлена только на дисплее. В отличие от стриженой Фиксы эту валькирию даже можно вообразить в вечернем платье. Но мне про нее говорили - убийца, каких мало. Спускаемся теперь совсем по-тихому, большие надежды на шумопоедание и полную маскировку под цвета неба. Наконец, последнее пшиканье движка, мы перестаем ненавидеть противокосмическую оборону землян и выходим, разминая ноги на планету Грязь. Спускаемый модуль становится поднимаемым. До свиданья, уважаемый, надеемся быть тебе полезным и впредь. И вот мы пытаемся напоминать группу туристов. Вряд ли первому встречному покажется, что у меня за пазухой нейтронный сквизер, который любое тело, за редкими исключениями, превращает в неаппетитную квашню. Или что у Фиксы в кармане бластер. Девчонка любит прожигать дырочки в тех, кто ей не нравится. А того, кто ей полюбится, угрохает просто кулаком. Мы, кстати, вместе с ней идем в деревню, еще с нами и Кактус, как грубая, едва обузданная сила. Командир подгруппы, конечно, я, больше некому. Тумблер и Курок пока разобьют палатку и будут коротать время в лесу, вести внешнее наблюдение. Шествует наша тройка по лесу, немного смущается, несмотря на свое очевидное жлобство. Ведь встает солнце, и мы балдеем от буйной дурости леса. В воздухе порхают непривычные вонизмы-миазмы, некоторые из них весьма недурны после нашей стерилизованной Космики. Задница еще ноет от уколов, которые обязаны отвадить всяких бацилл с их верткими жгутиками и токсинами. Солнышко жарит прилично, хоть раздевайся до утреннего костюма, то есть, до трусов. Кактус, я подозреваю, топает, как представитель местного населения, которого называют медведем. Да и то в лучшем случае. Ломится насквозь, искры с него сыплются, а после от веток паленым пахнет. На Земле парень вроде него, наверное, стал бы злодеем. Сделал бы ребенка своей учительнице или ограбил бы приличного человека. А его все бы уважали, и граждане и пресса, так как вышел он из пьющей семьи и социально незащищенных слоев, да еще борется за право простого человека на мелкие радости. Прогрессивные граждане поняли бы, что он органичная часть нашего прошлого, отсталые товарищи нарекли надеждой человечества, а режиссер снял бы его с красивыми актрисами в обнимку. В итоге, земной Кактус устроил бы какую-нибудь масштабную гадость, например, сбросил бы бомбу, возбуждающую всемирный понос. Ничего такого в Космике произойти не может, у нас вроде все вместе и одновременно очень-очень отдельно. Никому мозги не запудришь, даже не припорошишь, потому что каждый пожелает для начала выудить из твоей Анимы всю подноготную. А раз так, то К015 просто хороший парень. Хотя чужаку и может навредить. Помню, одному марсианскому ковбою, который крокогоутов разводил, при ссоре накинул он на голову чугунный котел и "подключился", взявшись за ручки. Ковбоя-скандалиста так забило, что Кактуса вдесятером отрывали, завернув в три матраса. Сейчас К015 мечтает вслух: "Хорошо бы пальнуть в какого-нибудь лося". А я его торможу: "Смотри, как бы от тебя самого рога да копыта бы не остались. Так что рассчитывай на вегетарианский стол и стул". Карта у нас есть - мы, когда по небу крутились, рельеф местности слегка познали - но что-то сейчас с ориентирами не ладится. Куда-то все они попрятались или не на месте стоят. Магнитозвуковая аура душноватая. Я, кстати, своими рецепторами прилично чувствую магнитодинамические волны - те самые, знаменитые МДВ, что вырабатываются живыми тварями. Так вот, хищным духом напоен воздух - будто кто-то хочет нас сожрать, оставив лишь скромные кучки дерьма на память. Мы, кстати, приземлились именно в том квадрате, где магнитография показала слишком резкие изменения поля, чуть ли не вихри. Правда, ауральный пейзаж Земли для нас покамест в потемках. Вещи, дикие для Марса, боевой горы или спускаемого модуля, на планете-маме, возможно, являются обычными и никому не интересными. А потом, несмотря на все страшные предчувствия, встретился нашему трехголовому отряду лишь старичок-сморчок. Без биоинтерфейса - Фикса его мигом на электропульсацию проверила - шастает по лесу, раздвигает травинки палкой. Как же такие люди прозываются? Грибари, расковырники? Рожи, конечно, у аборигенов на уровне - по ним будто теркой прошлись, - а глаза прямо бусинки. - Самое время грибочками заняться, - самостоятельно объяснился старикашка и справился заодно. - Вы куда, господа хорошие, бредете? Не заплутали? Чувствую, Кактус уже напрягся, почуял вражьи происки, уже готов врезать и похоронить в своих объятиях первого встречного. Поскольку я командир группы, старенького гасить не будем, пускай еще покоптит. Может, он знаток фольклора? Так и хочется старперу скомандовать: "Ну-ка, сказки рассказывай, не то хуже будет". Увы, толковать придется совсем о другом. - Мы, милейший товарищ, туристы в этом сумрачном лесу, но от твоих объяснений не откажемся. - Плутать здесь даже дураку негде, - отрекламировал местность старичок и так нудно стал живописать путь-дорогу до ближней деревни Оммены, что еле Кактус его унял, приобняв за щуплые плечи. Гладкость в общении имелась, и деревню мы нашли после такой наводки, только вот не понравилась мне старикашкина МДВ-аура, о которой он, конечно, без понятия. Была у него аура свежего покойника. Никаких магнитозвуковых "свистов", которые возбуждает нормальная психика с ее жадностью, завистью, подлостью и недоверчивостью - ничего нормального. Полный покой нарушался лишь легким ауральным "шипением", намекающим на... стремление старого пенька к какой-то великой цели. Хотя надо учитывать, что я чайник по части землянских аур. Может, старикашка - йог, как наш знаменитый Шри Василий Адвайта? 2 Оммены - деревня в классическом понимании этого слова, без всяких модернизаций, не говоря уж о кибернетизациях. Памятник эпохи застоя и запоя. Люди, как и сто лет назад (так и хочется добавить: вперед), копаются без особого успеха в грязи. Никакой вам гидропоники, не заметны следы довольства и труда. Ни ощутимого полеводства, ни особого животноводства. Огородик подле кривобокой избенки, да коза на колышке над последней травкой издевается - вот и все сельское хозяйство. Из лесу изредка раздается звук пилы - это местные бабы стараются помаленьку, а мужики здесь вообще свои силы уважают и попусту не расходуют. Деревня такого отшибного вида, что даже сельсовет и тот за двадцать километров. Никакая автодорога к ней не приводит и от нее не уводит. Тянется сюда только железнодорожная ветка, по ней раз в неделю добирается пара вагонов для скудного обмена местных идей на городские товары. Кажется, наши планировщики перестарались, выискивая периферию. Везде есть застойные зоны, но тут поначалу я был шокирован. А меня не смущали даже стальные радиоактивные трущобы Ретрограда, что на Марсе. Но там другое, там люди в такую задницу угодили, что как ни вертись - не выкарабкаешься. А здесь ни от кого ничего не требовалось. Где-то фурычили кибероболочки, развращая и насыщая, но в Омменах без них было темное царство, лишенное всякого проблеска. Это мой первый вывод для отчета о пребывании на Грязи. Народ в деревне соответственно обстоятельствам был жмотистый, злобненький, нерасторопный. Подверглись мы мучениям - особенно я, как высокая договаривающаяся сторона - прежде чем удалось найти место пребывания и жратву (свой харч из-за проклятой маскировки не взяли). Естественно, что мы накололись всякими средствами для увеличения восприимчивости психики к местной специфике. Наконец, когда говорок у меня стал совсем придурочный, удалось войти в сговор с одной бабкой. Она даже кое-что метнула на стол, из того, что уже портится стало. Что меня в этой бабке привлекло - аура у нее нормальная, "свист" жадности ого-го-го какой, у меня рецепторы мигом заложило. "Как-то пахнет не очень", - пожаловалась Фикса, втянув воздух, доносящийся от харчей. "Не хуже нас", - отразил укор я и покропил кушанье антидотом. Кактус же сразу перековал орало на жевало и кинулся к жратве. Кстати, не сплоховал. Хотя здесь вместо наших автопитателей применялся аппаратно-программный комплекс, состоящий из миски, ложки и инструкции, как ими пользоваться - твердо усвоенной нами еще во время тренировок. Вечером появился бабкин племянник, пьющий мужчина Финогенов. В нем, по счастью, еще сохранились атавизмы абстрактного гуманизма, он нас и поставил на улучшенное довольствие. А выжрать спиртового продукта он мог гораздо больше, чем даже бродяги-золотодобытчики с марсианского плато имени Горького. Это вполне естественно, потому что во всей нашей Космике или сила тяжести пониженная, или воздух разреженный, поэтому пьющие организмы как следует натренироваться не могут. Во время пиршества я регулярно срыгивал и испарял свои стопки, следя за показаниями Анимы, которая заботливо мне сообщала процент алкоголя в крови. Но Кактус слишком вжился в среду и, как главный здоровяк, старался изо всех сил. От него было много смеха, переходящего в ржание. Однако, после всасывания десятой стопки он надорвался. Выбрался во двор и, потихоньку рассыпая искры, упал в грязь лицом. Я, старый космический волк, не без содрогания воспринял слова Финогенова, что конец веселью наступит, только когда полная стопка пересилит его жилистую, похожую на граблю руку. Но и полезные сведения я от него тоже взял. Оказывается, лет десять назад имелись в Омменах кибернетизированные свиноферма и птицефабрика. Системы работали, местная публика предпочитала им не мешать. Аборигены были уверены, что без их участия всяко лучше. Потребности поднимались, а способности соответственно снижались до того уровня, когда на рабочем месте достаточно попивать пивко и забивать козла. Морды опухали, носы краснели, труженики разучались даже тому немногому, что некогда умели. В итоге, оставленные наедине с автоматикой скоты и куры передохли от какой-то непонятной тоски, хотя для них даже телевидение имелось, каждой породе своя программа. "Ждем у экранов только баранов." Трубы и стоки забились, почвы и воды отравились всякой дрянью, киберсистемы растерялись и разладились. Понаехали потом активисты из города, сказали: надобно самого человека менять, чтоб жить-не тужить ему в симбиозе с кибероболочками, как горожане живут. А для начала - отворить ему жилы и закачать в них новую кровь марки "голубой кисель". Если ты ленишься или что-то подзабыл, кибероболочка через "кисель" тебе поможет своими сигналами нужные движенья совершить. Мужики это поняли как "не умеешь - заставим", никто не явился к приехавшему для замены кровей спецвагону - хотя и пообещали всем согласившимся большую премию. А ночью особый вагон даже подпалили и разграбили. Конечно, несколько грабителей-поджигателей было отправлено на нары. Но поскольку случаев сопротивления в округе накопилось много - бестолковые сбились в банды и палили из обрезов в специалистов кровяного дела, - то эту петрушку стали потихоньку сворачивать. Особенно после того, как кто-то взорвал под Питером завод по производству "голубого киселя". Так что отвязались активисты, сказав на прощанье: пропадайте, мужики, себе на здоровье. А в городах, по сообщению Финогенова, давно проросла новая порода людей, которые сами ничего не соображают. Подключены такие болваны к оболочкам, сидят рядком, да и производят ладком всю промышленную продукцию. Тот же, кто полностью не подключен, на работу не ходит, чтоб не навредить; не пьет, не курит, но сидит в шлеме-галлюцинаторе и балдеет. Но сейчас беспокоили Финогенова новые напасти. На озере, поблизости, ученые завелись на плавучих островах. Раньше вместо них на воде болтались баржи, переделанные в бардаки. Имелись там раздевальная изба со всяческим стриптизерством, массаж интимных мест, казино "палей в рояль" и разное веселье. Было, где самогон сбыть и где обобрать какого-нибудь любителя сальных радостей - если он в деревню ненароком забредет. Тогда даже водились купюры в карманах у омменовских мужиков. Но бабы-дуры накатали телегу прокурору, за что были потом неоднократно биты мужьями. Пришел закон и частников не стало, хотя цветастые гондоны до сих пор на ветках развеваются. А с тех пор как приехали научные начальники, ничего хорошего уже не случалось. Мужикам на озеро путь-дорожка закрылась, кругом забор, ни рыбки половить, ни искупнуться. Никакого обмена не стало. Попробуй, предложи "доцентам" что-нибудь купить или продать, шуганут от стены электрическим разрядом так, что будешь лететь, как зеленый горошек. Между прочим, непонятно Финогенову, чем они там кормятся, из чего острова лепят плавучие - по "железке" к ученым ничего не прибывает, лишь изредка навещает их геликоптер. Финогенов от своего рассказа раздухарился до невозможного покраснения и заключил торжественно: - Я тожно свою бабу поколачивал за создание такого нездорового морально-политического климата. Вот она и ушла к ученым за забор. Многие туда улепетнули из деревни. Говорят, там вообще работать не надо, жизнь сытая, только в экспериментах участвуешь - проверяют на тебе плавучесть острова... А я сейчас как пойду да и поссу им под забором за все такое. И вот передовик по пьянству поднимается из-за стола и с решительностью, достойной лучшего применения, и движется, надо полагать, к озеру, где засели его обидчики. Надо бы к нему пристроиться, чтобы понаблюдать за реакцией зазаборных ученых. Кому идти следом? Искрозадый Кактус наш совсем разладился, Фикса же не очень жалует Финогенова. Узнала, что тот бабенку свою метелил, и даже отвернулась - видно боялась вмазать сгоряча - но аура ее жужжала от праведного гнева. Раз так, я, соблюдая дистанцию, эскортирую - надеюсь, почетно - нового друга. Деревня на пригорке, за ней на склоне густой ельник - кажется, верным словом эти заросли назвал, - и вот растительность резко редеет. Финогенов впереди меня шагов на десять, бежит, матерится, любо-дорого послушать, ярость жаркой пульсацией сотрясает его ауру. А потом я этот забор почувствовал, вернее то, как он ультразвуками прощупывает местность - довольно плотный гул. Я, конечно, сразу шумопоедатель включил, чтоб не выделяться из пейзажа. Вскоре после этого меня что-то хлестнуло по глазам, причем не ветка. Дикость какая-то! Ночь лунная, у меня зенки светочувствительные, поэтому не мог я пропустить такой подлый удар. Но пропустил. В глаза будто бенгальские огни залетели, и по мозгам мутные пятна проплыли. Когда боль унялась и в котелке прояснилось, я понял: пропал Финогенов за те секунды, пока я кручинился. А все другое осталось: четкие, будто нарисованные на фаянсе, ели, забор неподалеку, земля, закиданная прелой хвоей. Я поползал, напрягая до предела свой электрический нюх - нигде мужичье тело не лежит. Только магниторецепторы зафиксировали прокатившуюся ауральную волну. По тренировкам помню: такая испускается голодными амебами. Последопытил я еще немного и нашел участочек почвы, внешне самый заурядный, однако, с аурой живого существа. Пока я прикидывал, поработать ли сквизером - все-таки это будет слишком заметно - смазалась странная аура и почти исчезла. Остался лишь небольшой фон, который можно списать на мох и погрешности наблюдения. Ладно, будем считать, что Финогенов пропал из-за коварных мудрецов-озерников. Когда-нибудь их призовут к ответу, а сейчас пора сматываться, пока они руку не приложили к к моему безответному исчезновению. По-быстрому вернулся я обратно в избу-ставку. Бабка по счастью уже отправилась на печку клопа давить. Я же вознамерился свою команду по-быстрому поднять да и тикать отсюда - чтобы нам не приписали уничтожения мирного селянина. Хочу уже крикнуть ультразвуковым матом в дремлющий мозг Кактуса, как вдруг дверь отворяется и тихо входит Финогенов. Весь важный, влажный, даже одежка выглядит будто свежестиранная. Аура у него странная, застывшая, в основном, как у покойника. И одновременно помеченная очень живенькой вибрацией, которая людям вообще не свойственна! Похожую я воспринимал только, когда простейшие, то есть Protozoa, делились в банке в процессе шизогонии. - Финогенов, ау, где был? Ты что, в стиральную машину угодил? Но явно протрезвевший мужчина, храня строгое молчание, словно мальчонка, у которого за щеками спрятаны монетки, проследовал мимо в свою комнатку. И при этом от него пыхнуло такой расслабленностью, что мне сразу захотелось отдохнуть. Мужик - живой. Кактус давно выдувает электрические трели, хотя рука его и спрятана под мышку, где хранится лазерный меч "Мясоруб" для быстрого шинкования людей. Фикса тоже вроде отключилась. Однако, едва я улегся на лавку в стиле позднего репрессанса, подняла голову. Я соратнице стал напевать колыбельную про странные ауры на планете Грязь, про тот фокус, который учудил хозяин избы, и, что мы, похоже, не смогли врубиться в местные дела. Но вскоре заметил, ей в сущности не до того - слезы на глазах космического монстра! - Старая женщина-"бабка" назвала меня дочкой. Алекс, мне никто никогда не говорил это слово. Я ведь обычный инкубаторский номерок, вскормленный автопоилкой для женских смертоносных эскадрилий, я - всего лишь органическая начинка для боевой колесницы. Тьфу на такое высказывание! Особенно мне не нравится, когда меня по имени называют, я давно уж не в цыплячьем возрасте. - Ты бы лучше всплакнула, когда размазала из импульсника старателя, который всего лишь шлепнул по попке твоей железобетонной. Его уже предупредили, он уже удирал на катере, а ты догнала и трах-тарарах... - Я тогда не знала, что мне делать с моей обидой. В нашей эскадрилье все девушки были уверены в сверхценной своей миссии, все стремились к идеалу суровой воительницы... Старатель был таким же номерком, как и я. Одним-двумя меньше, какая разница - инкубаторы все равно поддерживают численность касты на необходимом начальству уровне. А сейчас вдруг дошло до меня, что дело не в количестве, не в мощности инкубатора, что можно быть не только боевой единицей. Вот так Фикса, первая сломалась, хотя внушала доверие. Но увы, как незатейливо была уверена, что она валькирия, так же запросто и отреклась от своей сверхценной миссии. Надо бы поскорее отправить ее отсюда, пока не начала фокусничать. - Бесхитростный ты бабец, К111. Дело не только в количестве, но и в качестве. Настоящее дело плодит героев, вспомни только войну с плутонами. И поменьше метаний. Человек, выжимающий одной левой сто кило, не подходит для душевных мук. Есть божественный ветер, тот самый, что создал Космику, что раздует ее на всю галактику. А ты струйка в нем. Ты все такое забыла, потекла как сироп - а ИМ ведь только этого и надо. Но моя проповедь-отповедь не завела Фиксу на борьбу. - Кому ИМ? Это только мы все время накрученные, машем кулаками в воздухе, да так, что палуба из-под ног вылетает. Война, если и была, давно закончилась. Даже на Земле, кибероболочки слезают с людей, как старая кожа со змеи. Здесь ведь можно быть человеком, центром семьи, куском деревни, другом козы и коровы, сестрой белки в лесу, родственником дуба на полянке, а не какой-то там струей божественного ветра. - Вот именно, дуба. Я вижу разговор напрасен, ей теперь только промывание мозгов поможет или перевод в сословие "мусорщиков", куда сбивается всякая шушера. Я уже повернулся разочарованный на другой бок, чтоб ее не видеть, а она мне вдруг предложила: - Чмокни меня, Алекс. Я, конечно, вспомнил, как она разорвала пасть одному фобосскому монстрюку, мужику с большим зеленым хвостом, когда тот пробовал ее обсосать. Но от неожиданности все-таки потерял ориентацию и исполнил просьбу. С удивлением отметил, что губы у нее не твердые, как чугун, а вполне мягкие, хотя в умении ей далеко до дев радости из Кузьмабурга, что на Луне. А может?.. - Может и палочку сообразим? Я от своего предложения быстро похолодел, сейчас как рубанет ребром ладони по шее, и позвоночник пополам. Я, конечно, не старатель и не монстрюк, но у солдаток принято оказывать половые услуги только тем, кто их одолеет в учебном бою. Впрочем, она не рубанула. - Наверное, завтра. Я оттаяла только самую малость. - Ну, ладно, оттаивай дальше, потом все равно заморозим. Спалось мне, прямо скажем, не ахти, пусть привычный я к напряженке, как мяч к пинкам. И вроде можно особо не волноваться, если что, Анима разбудит, плюс рука лежит на рукоятке моего размазывателя-сквизера, однако сон выдался тревожный. В нем была деревня, зыбкая как туман. Привычные очертания соблюдало лишь то, что попадалось на глаза, а остальное пенилось, крутилось, вытягивалось, принимало недолгий вид, жуткий, как у персонажей Босха. Вдруг, посреди всего этого свинства, Анима затормошила меня. И, хоть веки неподъемные стали как у Вия, я, тем не менее, продрал их. Биоинтерфейс резво принялся докладывать о параметрах моего организма - где и что выделилось - а меня больше всего заинтересовала господствующая аура. В ней звучало присутствие твари, нечеловеческая хищность, желание укусить и съесть. Выйдя на крыльцо, я окинул внимательным ночным взглядом окрестности - никто не сочился теплом. Послал ультразвуки - никакого интересного эха. Потом через окно глянул пристально в комнату, где дрыхла наша команда. С Кактусом все в порядке, лежит смирно бревном и геройски храпит, заряжаясь энергией. А вот с Фиксой опять нелады, сама она дрожит, кровать под ней трясется - занедужила что ли? Надо бы ей заняться. Тут случилась у меня небольшая пауза, легкая прострация - наверное, от недосыпа. Впрочем, через десять секунд я был у койки с Фиксой. Вернее, без Фиксы, за десять секунд она успела потеряться... Экий номер выкинула! Кактуса, что ли, поднять? Он все избу разнесет и деревню впридачу, но, что требуется, найдет. Наш К015 в Кузьмабурге именно так искал малыша, которого уволокли мутанты, чтобы расчленить на органы. Отлично нашел, правда нагромоздил кучу трупаков и от целого злачного квартала один кратер оставил. Но для начала я догадался заглянуть к Финогенову, чем черт не шутит. Через замочную скважину протянул световод с камеркой и разглядел. Законченное распроблядство. Фикса, голая, влажная, прильнула к этому сморчку и трется об него. Вот так валькирия, нашла себе героя. По сравнению с Финогеновым даже тот вшивый старатель был, можно сказать, сияющей звездой. Вскоре неприятно мне стало смотреть, то есть, слишком волнительно. Забрал я свой световод. Ясно, что с таким поведением должен разбираться офицерский суд чести. Прикарманил я девкин бластер и лег додавливать сон. Правда, одно обстоятельство чуть не помешало мне угомониться. Опять эта странная аура, как у бацилл в фазе обмена генным материалом. Но все-таки я себе убедительно втолковал, что на Земле разной дряни намного больше, чем у нас, поэтому мне и пришлось столь отчетливо ее почувствовать. Дальше спалось хорошо. Утром, выглянув во двор, я стал зрителем безобразной сцены. Бабка мылила Фиксе голову, сливала из кувшина на стриженую башку и напевала какие-то "трали-вали". Мужчина с большой буквы "М", то есть Финогенов, поправляя штаны, возвращался с победным видом из отдельно стоящей сортирной обители, где видимо избавился от части страданий. Очень все мирно, почти идиллия - то, что и нужно нашей оттаявшей до гнили Фиксе. Наконец, откемарил свое Кактус и, заметив идиллию, сразу захотел ее разрушить, уже потянулся за своим лазерным ятаганом. - Оттяпать ей дурной кочан, - предложил с готовностью К015, - лет десять назад за такое разбирались на месте. И сейчас мы снова на войне. - Девушка, наверное, считает иначе. Лет десять назад нас душили с двух сторон, мы оправданно были злее. А сейчас наша задача - вникнуть в жизнь землян. К111 просто слишком хорошо вжилась... Оттяпать же всегда успеем. - Парни, готовьте емкости, - крикнула бывшая соратница. Когда я наблюдал, как она неуклюже, но старательно раскладывает по столу плошки, тарелки, горшки, меня чуть не вытошнило. Надо ж, как человека жизнь вывернула. А когда она села и прислонилась к своему Финогенову, я чуть не свалился - у моего стула и то ножки подкосились. - Кажется, наш дружок-сморчок сумел услужить пришелице со звезды, обладательнице большой п... - Продолжения не надо, - оборвал я ультразвуковой шепот Кактуса. - Ты несправедлив к бедной девушке, твоим зубастым ртом зависть говорит... Я прислушался к тому, как звучит аура нашей (или уже чужой). Фиксы. Опять недоразумение. - Кактус, такое впечатление, что соратница испеклась уже. У нее аура покойницы. Срезан почти весь психоспектр. - Для нашего дела она умерла, вот что, - бесхитростно заметил Кактус. Я еще поднапрягся своими магниторецепторами. - Или все-таки мертвец начинает вести себя повеселее, некоторые шипения и посвистывания уже прослушиваются, но как будто издалека. - Издалека? Значит, она под телепатическим контролем. Давай все-таки размажем эту, понимаешь, зомби по стене или превратим в фарш, которым птичек кормят. - К015 честно искал выход из положения. - Знаю, Кактус, знаю, что с тобой. Ты на такие грубые дела нетерпелив, можешь не напоминать. Успеется... Стану слушаться я твоих умных советов, так быстро обезлюдеет вся наша экспедиция, только подметки от башмаков и останутся. Надо ж разобраться. Я вот, например, думаю, что это забор напаскудил. Как только там Финогенов побывал, психика стала разлагаться то у одного, то у другого. - Что-то связанное с химией, Штеккер? - Скорее, с физикой, друг мой. Сказав это, стыдливо умолкаю, потому что в данном редком случае я знаю немногим более тебя. Есть только микроидея: любого, соратника, несоратника, можно взять под контроль без помощи интерфейса и искусственной крови... Поведай мне, скрытый умница, откуда берется аура, то есть пакет магнитодинамических волн? - Чего ты задираешься? Я зачет по МДВ давно сдавал, да и то списывал. Ну, кажется, это колебания в жидкости и газах, происходящие из-за электрических токов в голове - дельта-ритмов. А токи из-за какой-то там еще психической активности... - Ты не бойся говорить что-то похожее на правду, верной ведь дорогой идешь. Так вот, психика как бы оставляет след в окружающем пространстве, прозываемый МДВ-аурой. Но почему бы не существовать обратному воздействию? Вдруг стоит где-то штуковина по прозвищу генератор, излучает волновой пакет, похожий на пульсации животной ауры. И этот пакет резонирует с содержимым нашей головы. Под черепной крышкой возбуждаются или гасятся какие-то токи и ритмы. От этого муть там образуется и ненужные эмоции. А в итоге, можно позабыть цели и задачи, поставленные "Уставом Войны" перед каждым кшатрием. - Не люблю я твоих умничаний, липовые они у тебя, - признался Кактус, откровенно нарушая субординацию. - Особенно, когда ты долдонишь мне, что все вокруг просто замечательные люди, только вот какое-то говнецо в них резонирует. Передо мной не надо притворяться мудрым, я ведь в курсе - приличные мысли в твоей башке не водятся. Хоть ты в толковый, хоть в бестолковый словарь заглянешь. Меня другое интересует - кем сейчас заниматься? - Эх, разговорчики в строю. И это называется мой подчиненный. Да займись ты хоть теми, кто на озере плещется. - Ладно, но прежде, чем лезть мне невесть куда, рискуя собственными яйцами, я требую, чтоб ты отправил Фиксу на анализы. Нашим в лес или еще повыше. - А если она не захочет? - Слушай, не надо глупых вопросов. У меня захочет. В любое место, - успокоил Кактус. - Но ты вначале своими руководящими воздействиями замани ее в сарай... Попробуй только застрять на этой скамейке на манер сидячего памятника. Разговор, не доступный остальным сотрапезникам, после такой угрозы стих. Все это время Фикса вела с помощью обычных звуков беседу о том, каких скотов можно доить, а каких нельзя и, кажется, наслаждалась своей глупостью. Через полчаса я заметил, что девушка куда-то засобиралась, тачку даже ладит. Пора тормозить, иначе Кактус мне не простит. - Ты куда, пейзанка дорогая, снаряжаешься? - елейным, даже приторным голосом осведомился я. - На станцию мешки с удобрениями завезли. Надо помочь Василию забрать их. Если хочешь, давай с нами. - Лейтенант К111, тебе ничего не надо из того, что требуется Васе Финогенову. У него свое удобрение, у нас свое, - уже твердо, с легким дребезжанием в голосе надавил я. Она, как ни в чем не бывало, продолжила свои занятия. Тогда зашел я в сарай, где и выдернул деревяшку из поленицы. Она естественно развалилась, чуть меня не угрохав. После этого я обклеил матюгами ни в чем не повинные поленья и стал вызывать помощь. Дескать, ой, эй, убился. А сам в щель сарайной стены поглядываю, как там Фикса реагирует, адекватно или нет. Она задергалась, она чувствовала подвох и провокацию. Даже аура ее оживилась и расцветилась какими-то странными волнами. Первый раз в жизни был свидетелем такой нерешительности у кшатрия. Наконец, после долгой паузы, звенящей от изрыгаемых проклятий, она все же подошла к моему валяющемуся на земле телу. Я, как и полагается по сюжету, жалобно закряхтел. - У командира все заживет и полный порядок, если ты будешь, валькирьюшка наша ненаглядная, вести себя прилично. И не станешь перенимать всякую глупость у грязнуль, - внезапно появившийся Кактус надежно заслонил проход. - Ты разве забыла, что у тебя есть мы - родня твоя фактически. - Вы не родня мне, а попутчики. Сейчас же совсем осточертели, - напомнила Фикса, - вот скажу Василию, и он вас отсюда вышвырнет, как котов, поганой метлой. Тогда никто вас в деревне уже не пустит к себе. Я была бы рада увидеть ваши удаляющиеся затылки. - С каких это пор мы тебе осточертели, а Вася милым стал? - уточнил Кактус. - Разве нормальные люди меняют так быстро свои взгляды? По-моему, тебе в подсознание уронили большую кляксу. Но не волнуйся, у нас есть промокашка. Она не хотела бесед и