урти: Не только физический.
Бом: Также и ментальный.
Кришнамурти: Да, и тот и другой. И это должно оказы-вать необыкновенное
воздействие на мозг.
Собеседник: Вы говорили раньше об энергии. Не обыч-ная энергия ...
Кришнамурти: Мы говорили, что то движение есть всеобщая энергия. И
теперь озарение позволило уловить, увидеть это необыкновенное движение;
озарение - часть той энергии. Я хочу намного ближе подойти к земле. Я жил со
страхом смерти, страхом нестановления и пр. И вдруг вижу, что не существует
разделения, и я осознаю все как единое целое. Итак, что случилось с моим
мозгом - вы следите?
Давайте кое-что себе уясним. Представим себе это един-ство всего не на
уровне слов, но как потрясающую реальность, как истину. Всем сердцем, всем
своим умом вы воспринима-ете это. Такое восприятие само по себе должно
воздействовать на ваш мозг.
Бом: Да. Оно вносит порядок.
Кришнамурти: Порядок не только в жизни, но и в деятельности мозга.
Бом: Люди могут убедиться в том, что под влиянием стресса клетки мозга
начинают разрушаться. А когда в клетках вашего мозга порядок -- это совсем
другое дело.
Кришнамурти: У меня такое ощущение, сэр, - не смей-тесь, оно может быть
ошибочным и может быть истинным - я чувствую, что мозг никогда не утрачивает
качество этого движения.
Бом: Иногда это качество он имеет.
Кришнамурти: Конечно. Я говорю о человеке, который воспринял все это.
Бом: Так что его мозг, видимо, это качество никогда не утрачивает.
Кришнамурти: И, следовательно, он никогда больше не запутается во
времени.
Бом: Он, возможно, уже не находится во власти времени. Мозг, о котором
мы говорим, ни в каком смысле не эволюци-онировал, он просто запутался. Вы
не можете сказать, что человеческий мозг эволюционировал в течение последних
десяти тысяч лет. Наука, знание эволюционировали, но люди воспринимали жизнь
несколько тысяч лет тому назад совер-шенно так же, как воспринимают ее
теперь.
Кришнамурти: Я хочу выяснить: в этой безмолвной пустоте, которую мы
тщательно исследуем, остается ли мозг абсолютно спокойным? Спокойным в том
смысле, что он вне движения.
Бом: Не совсем. Видите ли, в мозгу происходит кровооб-ращение.
Кришнамурти: Об этом мы не говорим. Бом: А какого рода движение мы
обсуждаем? Кришнамурти: Я говорю о движении мысли, о движении любой реакции.
Бом: Да. Мозг не имеет независимого движения. Вы говорили, что
существует движение как целое, но мозг не устремляется в собственном
направлении, как, например, мысль.
Кришнамурти: Видите ли, мы отстранили смерть, кото-рая представляет
собой фактор огромной важности. И потому мы считаем, что мозг, ум существуют
тогда, когда нет смерти. Вы следите? Он подвергся у нас хирургической
операции.
Бом: Мы говорили, что мозг обычно имеет представление о смерти, как о
постоянно присутствующем заднем плане, и это представление беспрерывно его
разрушает, ибо мозг предвидит смерть и старается ее остановить, отсрочить.
Кришнамурти: Отсрочить собственный конец и т.д. Бом: Он предвидит все это и
думает, что может свой конец остановить, но он не может. Кришнамурти: Не
может. Бом: И, следовательно, у него проблема.
Кришнамурти: Постоянная борьба со смертью. Итак, все пришло к концу.
Какое это необыкновенное явление! Какое оно оказывает действие на мою
повседневную жизнь, ведь я должен жить на этой земле? Моя повседневная жизнь
- агрессия, непрестанное становление, стремление к успеху - все это пришло к
концу. Мы до тех пор к этому стремимся, пока не поймем великого смысла
сегодняшнего дня.
Бом: Претворяя его в повседневной жизни, хорошо бы применить его к
проблеме сострадания.
Кришнамурти: Конечно. Не является ли это движение состраданием?
Бом: Оно было бы бесконечным.
Кришнамурти: Вот именно. Поэтому очень важно быть внимательным.
Бом: Тогда из этого, помимо всего, могло бы прийти сострадание.
17 апреля 1980
Охай, Калифорния.
Возможно ли пробудить озарение в другом?
Кришнамурти: Мы обсуждали, какое значение имеет спокойствие мозга,
когда мозг вне движения. Человек шел путем становления, пока он не прозрел,
не испытал этого ощущения пустоты, тишины и энергии; он отказался тогда
почти от всего и вернулся к исходной точке, к первооснове. Какое воздействие
оказывает теперь это прозрение на его повседневную жизнь? Каково его
отношение с обществом? Как относится он к войне, как воспринимает он весь
этот мир, который фактически живет и борется во тьме? Каково его действие? Я
сказал бы, как согласились мы на днях, что его действие - не-движение.
Бом: Да. Мы говорили, что первооснова - это движение без разделения.
Кришнамурти: Без разделения. Совершенно верно.
Бом: Представляется в каком-то смысле нелогичным употреблять выражение
"не-движение", в то время как вы утверждаете, что первооснова есть движение.
Кришнамурти: Да, первооснова есть движение. Могли бы вы сказать, что
обычный, образованный, критически мыслящий человек, со всей его неразумной,
сеящей раздор деятельностью, пребывает в постоянном движении?
Бом: Конечно, это своего рода движение.
Кришнамурти: Движение во времени.
Бом: Да.
Кришнамурти: Движение становления. Но мы с вами говорили о человеке,
который протоптал тропу (если я могу воспользоваться таким выражением) и
пришел к исходной точке. Каково теперь его действие? Мы употребили слово
"не-действие", "не-движение". Что это означает?
Бом: Это, как мы сказали, означает не принимать участия в процессе
становления.
Кришнамурти: Разумеется, это очевидно. Если человек не принимает
участия в этом процессе, то какова его роль? Не выражается ли она в полном
не-действии?
Бом: Неясно, почему вы решили называть это не-действием. Мы могли бы
считать это действием нового типа, не являющимся частью процесса
становления.
Кришнамурти: Это не становление.
Бом: Но оно все же могло бы быть действием.
Кришнамурти: Этот человек по-прежнему должен жить в нашем мире.
Бом: В каком-то смысле все, что бы вы ни делали, есть действие, но его
действие совершенно особое, оно не стремит-ся к иллюзорному процессу
становления, не включается в него. Действие этого человека могло бы
относиться к тому, что лежит в основе такого иллюзорного процесса. Это мог
бы быть, пожалуй,неверный поворот, который постоянно возникает из
первоосновы. Так ведь?
Кришнамурти: Да, конечно. Видите ли, различные рели-гии описывают
человека, который был спасен, который был просветлен, который достиг того
или этого. Они его описыва-ют очень подробно, в особенности это относится к
религиоз-ным книгам индусов, которые в деталях описывают его жизнь: как он
ходил, как он глядел, как говорил. Я думаю, это просто поэтическое
восприятие, которое...
Бом: Вы считаете, что это плод воображения?
Кришнамурти: Я думаю, многое тут идет от воображе-ния. Но люди, с
которыми я об этом говорил, не считают это воображением. Тот, кто описывал,
точно это знал.
Бом: Ну, как мог он знать? Неясно.
Кришнамурти: Что же это за человек? Как он живет в этом мире? Это очень
интересный вопрос, если глубоко в него вникнуть. Существует состояние
не-движения, состояние, в которое вы входите.
Бом: Не совсем ясно, что вы имеете в виду под не-движением.
Кришнамурти: Образ этого человека опоэтизирован, но я стараюсь не
фиксировать на этом внимание. Он может быть верен и в поэтической трактовке.
Такой человек подобен одинокому дереву на широком лугу. Нет никакого
другого, стоит только это дерево, и какое бы название мы ему ни давали, оно
здесь стоит.
Бом: Но почему вы говорите "не-движение"?
Кришнамурти: Это не-движение.
Бом: Дерево, конечно, стоит.
Кришнамурти: Дерево живое, оно в движении. Я не это имею в виду.
Бом: Дерево в каком-то смысле движется, но по отноше-нию к лугу оно
стоит. Это то представление, которое мы получаем.
Кришнамурти: Видите ли, оно складывается у вас пото-му, что вы
движетесь от начала к концу. А тут вы уже в конце, в движении совершенно
иного рода, которое вне времени и всего прочего. Вы в этом движении. Я
прихожу к вам и спрашиваю, "Каково это состояние ума? Каково состояние
вашего ума, который двигался по тропе и остановился, то есть полностью вышел
из тьмы?"
Бом: Когда вы говорите, что это не-движение, не полага-ете ли вы что
оно постоянно?
Кришнамурти: Оно должно быть... Но что вы подразуме-ваете под словом
"постоянно"? Что оно непрерывно?
Бом: Нет, нет.
Кришнамурти: Не имеете ли вы в виду, что оно...?
Собеседник: ... статично?
Кришнамурти: О, нет!
Бом: Стоять твердо, как единое целое. Вот буквальное значение.
Кришнамурти: Это оно?
Бом: Это образ, который у вас ассоциируется с деревом на лугу.
Кришнамурти: Да, понимаю. Это слишком романтично, поэтично и, пожалуй,
вводит в заблуждение. Прекрасный образ, но давайте от него уйдем. Каков этот
ум? Каково качество ума, который движется от начала, следует путем
становления и, основательно разобравшись в этом центре тьмы, устраняет его.
Этот ум должен быть совершенно иным. И вот вопрос: что он делает или не
делает в мире, который пребывает во тьме?
Бом: Такой ум, наверное, тьмы не создает; он не участву-ет в движении
этого мира.
Кришнамурти: Согласен. Бом: И мы говорим, что в каком-то смысле он
постоянен; он не фиксирован, но не движется.
Кришнамурти: Можно ли считать его статичным? Бом: Нет, он не статичен.
Он постоянен, но его постоян-ство в каком-то смысле также и движение.
Существует постоянство, которое не просто статично, оно в то же самое время
есть движение.
Кришнамурти: Мы говорили, что то движение -- не движение становления.
Бом: А движение первоосновы, которое полностью сво-бодно.
Кришнамурти: Что происходит с этим умом? Давайте посмотрим. В нем нет
беспокойства, нет страха. В нем присутствуют такие качества, как
"сострадание" и "любовь". Верно?
Бом: Но они могли бы прийти из первоосновы. Кришнамурти: Такой ум -
ничто, не-вещь, и, следова-тельно, пустой, свободный от знания. Разве не
действовал бы такой ум всегда в свете озарения?
Бом: Он обладал бы, хотя и не всегда, качеством озаре-ния.
Кришнамурти: Да, это я и имею в виду.
Бом: Но, видите ли, слово "всегда" вносит время.
Кришнамурти: Уберем это слово.
Бом: Я воспользовался бы словом "постоянно".
Кришнамурти: Да, постоянно; давайте примем это слово.
Бом: Оно лучше, но все же не совсем подходит.
Кришнамурти: Да. Давайте все же им воспользуемся. Ум действует
постоянно в этом свете, в этой вспышке озарения. Думаю, правильно. А какое
это имеет значение в повседнев-ной жизни? Как такому человеку заработать на
жизнь?
Бом: Это уже другая проблема. Ему, наверное, пришлось бы изыскивать
средства, чтобы жить.
Кришнамурти: Чтобы жить. Тут надо сказать, что в условиях развитой
цивилизации нищенство непозволитель-но.
Бом: Непозволительно. Приходится изыскивать средст-ва к существованию.
Кришнамурти: Итак, что ему делать? У него нет проф-ессии, никаких
специальных навыков, нет денег, чтобы что-то покупать.
Бом: А разве не может человек с таким умом достаточно зарабатывать,
чтобы обеспечить необходимые жизненные потребности?
Кришнамурти: Как?
Собеседник: Почему у него нет специальности, чтобы зарабатывать на
жизнь?
Кришнамурти: А почему у него должна быть специаль-ность? Почему нужно
иметь специальность, чтобы зарабаты-вать на жизнь? Вы считаете так, а другой
спросит: "Почему я должен получать какую-то специальность?". - Я просто это
рассматриваю, исследую.
Бом: Предположим, вы должны о себе заботиться. Вам нужна для этого
какая-то специальность. Вы же не сами по себе, не в пещере, понимаете...
Кришнамурти: О, не надо мне пещеры!
Бом: Понимаю. Но кто бы это ни был, он должен где-то жить; и он
нуждается в какой-то специальности, чтобы обеспечить себе пищу, которая ему
необходима. Видите ли, если каждый сказал бы, что никакой специальности не
нужно, то человеческая раса погибла бы.
Кришнамурти: Я так не считаю.
Бом: И что произошло бы тогда?
Кришнамурти: Это то, к чему я подхожу. Специальность предполагает, как
мы сказали, знание; от знания приходит опыт, и постепенно совершенствуется
мастерство. И это мастерство дает возможность зарабатывать на жизнь, бедную
или богатую. Но этот человек говорит, что можно жить и зарабатывать средства
иначе. Мы привыкли к стереотипу, а он говорит: "Послушайте, это же
совершенно неправильно".
Бом: Это зависит от того, что вы понимаете под мастер-ством.
Предположим, например, ему нужно вести машину, это, наверное, требует
какого-то мастерства?
Кришнамурти: Да.
Бом: Собирается ли он делать это без умения?
Кришнамурти: Я предпочел бы более осторожно пользо-ваться словом
"умение".
Бом; Да, понимаю, слово "умение" могло бы иметь дурной смысл - быть
очень ловким в добывании денег.
Кришнамурти: Этот человек не алчный, он не думает только о деньгах, не
копит на будущее, у него нет никаких гарантий. Но он должен жить. Когда мы
употребляем слово "умение" применительно к тому, чтобы вести машину...
Бом: ... или быть плотником... Если бы все эти виды мастерства исчезли,
то жизнь стала бы невозможна.
Кришнамурти: Это было бы крахом всей структуры. Но разве мы считаем,
что такое умение должно быть отвергнуто?
Бом: Это невозможно было бы допустить.
Кришнамурти: Нет, конечно. Это было бы слишком глупо.
Бом: Но тогда люди без специальности становятся очень умелыми, чтобы
добывать деньги от других людей !
Собеседник: Не означало бы это противоречия между жизнью и мастерством,
умением и трудом, жизнью и зарабатыванием жизненных средств?
Кришнамурти: Именно так! Я нуждаюсь в пище. Нуж-даюсь в одежде, мне
нужен кров.
Собеседник: Но должно ли тут быть противоречие? Нынешнее общество так
устроено, что в нем имеет место противоречие между жизнью и трудом.
Кришнамурти: Мы с этим покончили. Человек, о кото-ром мы говорим, со
всем этим покончил и вернулся в мир, к людям: "Вот я". Каково его отношение
к обществу, и что он должен делать? Имеет он какие-то отношения с обществом?
Бом: Конечно, не в глубоком, фундаментальном смысле, хотя внешние
отношения с обществом у него должны быть.
Кришнамурти: Хорошо. Внешняя связь с миром.
Бом: Он должен подчиняться законам, должен соблю-дать правила движения,
дорожные знаки.
Кришнамурти: Непременно. Но я хочу выяснить, что должен он делать?
Писать? Говорить? Это предполагает умение.
Бом: В такого рода умении нет, конечно, никакого вреда?
Кришнамурти: Я просто спрашиваю.
Бом: Как и в других видах мастерства, в таких, как плотничное дело.
Кришнамурти: Да, в мастерстве такого рода. Но что он должен делать?
Думаю, мы могли бы представить себе качество ума человека, который покончил
со всем этим, от начала и до конца, со всем, о чем мы говорили в наших
недавних беседах; ум этого человека совершенно иной, но он все же в этом
мире. Как воспринимает он этот мир? Говоря условным языком, вы уже достигли
и вернулись назад, а я -- обыкновенный человек, который живет в этом мире.
Каково ваше отношение ко мне? Очевидно, отношения никакого нет, потому что я
живу в мире тьмы, а вы - нет. Ваше отношение будет возможно лишь тогда,
когда я выйду из тьмы, когда с тьмой будет покончено.
Бом: Да.
Кришнамурти: Тогда возможно только одно: между нами нет отношений. Но в
этом случае между вами и мной существует противоречие: я гляжу на вас
глазами, привы-кшими к тьме и к разделению, а вы -- нет. И все же вы должны
иметь какой-то контакт, какое-то соприкосновение со мной. Вы должны иметь со
мной какое-то, хотя бы внешнее, хотя бы незначительное отношение. Это
отношение сострадания, отличающегося от того, что понимаю под состраданием я
- не так ли? Из своей тьмы я не могу судить о том, что значит сострадание.
Верно?
Бом: Да, выходит так.
Кришнамурти: Мне совершенно неведомы ваша любовь, ваше сострадание, я
знаю лишь свою любовь и свое сострада-ние. И каково в таком случае мое
отношение к вам?
Бом: О ком мы сейчас говорим? Мне неясно, кого мы обсуждаем.
Кришнамурти: Вы или "X" уже прошли свой путь, со всем покончили и
вернулись назад.
Бом: Тогда почему "У" этого не сделал?
Кришнамурти: "У" этого не сделал. "У" спрашивает: Кто вы? Вы так
отличаетесь. Ваше видение жизни совершенно другое". И каково будет отношение
"У" к "X"? Вот вопрос. Не как "X" будет относиться к "У". Не знаю, ясно ли я
это выражаю.
Бом: Да, понимаю. Каково отношение "У" к "X"?
Кришнамурти: До сих пор наш вопрос касался отноше-ния "X" к "У", но, я
думаю/мы неверно ставили вопрос. Каково будет отношение "У" к "X"? Я думаю,
обычно бывает так, что "У" или превращает "X" в объект поклонения, или его
убивает, или же вообще не замечает. Верно?
Бом: Да.
Кришнамурти: Если "X" становится объектом поклоне-ния, то все очень
просто. У него тогда в мире есть благодетели. Но это не является ответом на
мой вопрос. Мой вопрос не только в том, как "У" отнесется к "X", но каково
будет отношение "X" к "У"? "X" обращается к "У", настойчиво призывает его:
"Послушай, выйди из этой тьмы; во тьме нет решения, так что выходи". Не
имеет значения, какими словами мы пользуемся - выйти из тьмы, рассеять ее,
отбросить и т.п. А "У" говорит: "Помоги мне, укажи мне путь", и снова
возвращается во тьму -- вы следите? Итак, каково будет отношение "У" к "X"?
Бом: Я не вижу, чтобы у "У" были какие-то возможнос-ти, кроме тех, о
которых вы упомянули - поклоняться или сделать что-то еще.
Кришнамурти: Убить или проигнорировать "X".
Бом: Ну, а если у "X" сработает сострадание...
Кришнамурти: Да, "X" есть то. Он не назовет это даже состраданием.
Бом: Но мы называем это состраданием. Тогда "X" постарается найти путь,
чтобы проникнуть во тьму.
Кришнамурти: Подождите! В таком случае задача "X" в том, чтобы
действовать во тьме?
Бом: Чтобы выяснить, как в эту тьму проникнуть.
Кришнамурти: И таким образом он зарабатывает на жизнь.
Бом: Ну, возможно.
Кришнамурти: Нет. Я говорю серьезно.
Бом: Это зависит от того, пожелают ли люди платить ему за это.
Кришнамурти: Не шутите. Серьезно.
Бом: Это возможно.
Кришнамурти: Возможно, "X" - учитель. "X" - вне общества. "X" не имеет
никакого отношения к этой сфере тьмы, и он говорит людям, которые застряли
во тьме:
"Выходите". Что тут неправильно?
Бом: Ничего неправильного тут нет.
Кришнамурти: Это его способ зарабатывать средства к жизни.
Бом: Это совершенно правильно, но только до тех пор, пока это работает.
Конечно, если бы появилось много таких людей, как "X", то возможно, настал
бы предел.
Кришнамурти: Нет, сэр. Что произошло бы, если бы было много людей,
подобных "X"?
Бом: Интересный вопрос. Я думаю, произошло бы нечто революционное.
Кришнамурти: Вот как раз об этом я и говорю.
Бом: Все переменилось бы.
Кришнамурти: Да. Если было бы много людей, подобных "X", они не были бы
разобщены. В этом вся проблема, верно?
Бом: Я думаю, что если бы даже десять или пятнадцать человек были
вместе, они представили бы такую силу, какой никогда еще не знала наша
история.
Кришнамурти: Огромная сила! Верно.
Бом: Не думаю, что когда-либо случалось, чтобы десять человек были
вместе.
Кришнамурти: Это дело жизни "X". Он считает это самым важным. Группа из
десяти человек, подобных "X", произведет революцию совершенно особого типа.
Стоит ли общество перед такой перспективой?
Бом: Они будут в высшей степени разумны, и, конечно, найдут путь к
свершению.
Кришнамурти: Безусловно.
Бом: Обществу это предстоит, потому что эти люди будут достаточно
разумны, чтобы не провоцировать общество, а общество будет реагировать лишь
тогда, когда почувствует, что уже не остается времени.
Кришнамурти: Совершенно верно. Так действительно происходит. Не скажете
ли вы в таком случае, что функция многих "X" состоит в том, чтобы побуждать
людей к той разумности, которая рассеет тьму? И это будет их способ
зарабатывать на жизнь?
Бом: Да.
Кришнамурти: С другой стороны, во тьме находятся люди, которые эту тьму
культивируют и эксплуатируют других. И одновременно существуют такие, как
"X", которые никого не эксплуатируют. Да. Кажется, что это очень просто, но
не думаю, что это на самом деле просто.
Бом: Верно.
Кришнамурти: Является ли это единственной функцией "X"?
Бом: Это - по-настоящему трудная функция.
Кришнамурти: Но я хочу рассмотреть нечто более глубо-кое, чем просто
функция.
Бом: Да, функции недостаточно.
Кришнамурти: Вот именно. А что помимо функции он должен делать? "X"
говорит "У": "Слушай"; а "У" тянет время и, мало-помалу в какой-то момент,
быть может, пробудится и сдвинется с места. Но исчерпывает ли это все, что
намеревается сделать "X" в жизни?
Бом: Это может быть только результатом чего-то более глубокого.
Кришнамурти: Более глубокого, результатом первоосно-вы.
Бом: Да, первоосновы.
Кришнамурти: Но исчерпывается ли этим все, что он должен делать в этом
мире? Только лишь учить людей, чтобы они могли двинуться из тьмы?
Бом: Это представляется, конечно, первейшей задачей в данный момент,
ибо без этого все общество, рано или поздно, коллапсирует. Мы могли бы
спросить, испытывает ли он необходимость в творчестве более глубокого
порядка?
Кришнамурти: Что это означает?
Бом: Ну, это неясно.
Кришнамурти: Предположим "X" - это вы, и вы распо-лагаете огромной
сферой, в которой действуете; вы не просто обучаете меня, а обладаете этим
необыкновенным движением вне времени. Это значит, что вы обладаете
беспредельной энергией и делаете все, чтобы научить меня выйти из тьмы.
Бом: Это может быть лишь одной из сторон такого творчества.
Кришнамурти: Итак, что еще остается, - вы следите? Не знаю, удается ли
мне это выразить.
Бом: Это именно то, что я пытаюсь предложить, говоря о каком-то
творческом действии помимо того, что имеет место.
Кришнамурти: Да, помимо того. Вы могли бы писать, могли бы
проповедовать, могли бы исцелять, могли бы делать и то, и это, но все эти
виды деятельности, пожалуй, тривиаль-ны. У вас есть что-то еще. Низведу ли я
вас, "X", до уровня моих ничтожных проблем? Можете ли вы быть низведены до
такого уровня? Моя ограниченность говорит: "Вы должны делать что-то. Вы
должны выступать с проповедями, писать, исцелять, делать что-то, чтобы
помочь мне двигаться". Вер-но? Вы мало-помалу уступаете, но вы обладаете
чем-то значительно большим, чем-то необъятным. Вы понимаете?
Бом: Да. И что из этого следует?
Кришнамурти: Как эта необъятность воздействует на "У"?
Бом: Не имеете ли вы в виду, что существует какая-то более
непосредственная деятельность?
Кришнамурти: Или существует более непосредственная деятельность, или
"X" делает что-то совершенно особое, чтобы воздействовать на сознание
человека.
Бом: Что это могло бы быть?
Кришнамурти: Дело в том, что "X" не "удовлетворен" одними лишь
проповедями и разговорами. То необъятное должно как-то действовать.
Бом: Вы употребляете слово "должно" в смысле ощуще-ния потребности или
необходимости делать это?
Кришнамурти: Оно должно.
Бом: Оно должно действовать с необходимостью. Но как будет оно
воздействовать на человечество? Видите ли, когда вы так говорите, у людей
может возникнуть мысль, что существует своего рода экстрасенсорный путь
распростране-ния этого воздействия.
Кришнамурти: Это то, что я пытаюсь уловить.
Бом: Да.
Кришнамурти: Это то, что я пытаюсь передать.
Бом: Не просто словами, но действиями или поступками.
Кришнамурти: Пусть это будет деятельность. Это про-сто. Но не только
это, потому что необъятное должно...
Бом:... обязательно действовать? Не существует ли более
непосредственного действия?
Кришнамурти: Конечно. Необъятное имеет и другую деятельность.
Бом: Другую деятельность, на других уровнях?
Кришнамурти: Да, другую деятельность. Учения инду-сов трактуют это как
различные уровни сознания.
Бом: Существуют различные уровни или степени дейст-вия.
Кришнамурти: Все это также очень мало. Что вы скаже-те, сэр?
Бом: Ну, поскольку это сознание, сознание этого челове-ка возникает из
первоосновы, его действие принимает вид действия всего человечества от
первоосновы.
Кришнамурти: Да.
Бом: Видите ли, многие люди найдут это очень трудным для понимания.
Кришнамурти: Меня не интересуют многие люди. Я хочу понять вас, "X", и
себя, "У". Эта первооснова, эта необъят-ность не ограничена таким ничтожным,
таким малым делом. Так не может быть.
Бом: Первооснова физически включает в себя весь уни-версум.
Кришнамурти: Да, весь универсум, и сводит все это ...
Бом: ...к этим малым действиям...
Кришнамурти: ... таким ничтожным.
Бом: Я думаю, тут возникает вопрос о значении челове-чества в
универсуме или первооснове?
Кришнамурти: Да, именно так.
Бом: Ведь даже лучшие из тех дел, которые мы осущес-твляем, в масштабе
универсума имеют ничтожно малое значение. Верно?
Кришнамурти: Да, они всего лишь преамбула. Я думаю, что "X", независимо
от того, сделает он что-то или не сделает, самим своим существованием...
Бом: ... он делает нечто возможным?
Кришнамурти: Да. Когда вы читаете Эйнштейна, вы видите, что он сделал
возможным то, что прежде считалось невозможным.
Бом: Мы достаточно легко можем в этом убедиться, потому что его
открытия нашли применение в широких сферах человеческой деятельности.
Кришнамурти: Да, понимаю. А что приносит "X" кроме малых дел? Попытка
выразить это словами безуспешна. "X" обладает этим огромным разумом, этой
энергией, этим нечто, и он должен действовать на более высоком уровне, чем
можно себе представить. Это должно воздействовать на сознание тех, кто живет
во тьме.
Бом: Возможно, так. Вопрос в том, принесет ли эта деятельность какой-то
видимый результат? Понимаете, мо-жет ли она быть ощутимой, наглядной.
Кришнамурти: По-видимому, нет. Когда вы слушаете новости по телевидению
или радио, вы знаете обо всем, что происходит в мире. Но деятельность "X",
очевидно, не такова.
Бом: Она трудна, но чрезвычайно важна.
Кришнамурти: Эта деятельность должна дать результат. Должна.
Бом: Почему должна?
Кришнамурти: Потому что свет должен воздействовать на тьму.
Бом: Возможно, "У", живя во тьме, скажет, что он не уверен, что
существует такое воздействие. Он мог бы согла-ситься, что оно существует, но
желал бы видеть это воочию. Не видя ничего и по-прежнему находясь во тьме,
он будет спрашивать, что ему делать.
Кришнамурти: Понимаю. Таким образом, вы считаете, что деятельность "X"
только в том, чтобы писать, учить и т.п.?
Бом: Нет. Деятельность "X" может быть гораздо более важной, но ее
невозможно обнаружить. Если мы только смогли бы ее увидеть!
Кришнамурти: Как можно ее показать? Как мог бы "У", который желает
получить доказательства, ее увидеть?
Бом: "У" мог бы рассуждать примерно так: многие люди делали подобные
заявления, но некоторые из них, возможно, заблуждались. Хотелось бы думать,
что это могло быть истиной. Видите ли, то о чем мы до сих пор говорили,
является важным и до известной степени представляется актуальным.
Кришнамурти: Да, понимаю.
Бом: А то, что вы утверждаете сейчас, идет значительно дальше. Нечто
похожее говорят и другие, но чувствуется, что они заблуждаются, что все они,
или, по крайней мере, некоторые из них в плену самообмана.
Кришнамурти: Нет. "X" говорит, что нам следует твердо придерживаться
логики.
Бом: Да, но на этом этапе логика нисколько не продвинет нас дальше.
Кришнамурти: Очень разумно! Мы покончили со всем этим. Так что ум "X"
не действует неразумно.
Бом: Вы могли бы сказать, что, приняв нечто как разумное, "У" с
известной уверенностью мог бы продолжать считать это разумным и дальше?
Кришнамурти: Да, это я и хочу сказать. Бом: Конечно, доказательств не
существует. Кришнамурти: Нет.
Бом: В таком случае могли бы мы это исследовать? Кришнамурти: Я
попытаюсь это проделать. Собеседник: Что можно сказать о других формах
дея-тельности "X"? Мы говорили, что он функционирует как учитель, но
осуществляет также и другого рода деятельность.
Кришнамурти: Он должен ее осуществлять. Иначе не может быть.
Собеседник: Но какую деятельность?
Кришнамурти: Не знаю; мы пытаемся это выяснить.
Бом: Вы говорите, что каким-то образом он делает возможным влияние
первоосновы на сознание человечества в целом и что без "Х" оно было бы
невозможно.
Кришнамурти: Да.
Собеседник: Его контакт с "У" не только вербальный. "У" слушает, и
здесь присутствует еще какое-то другое качество...
Кришнамурти: Да, но "X" говорит, что все это имеет весьма малое
значение.И это, конечно, понятно. "X" говорит, что существует что-то,
гораздо более важное.
Собеседник: Воздействие "Х", очевидно, значительно больше, чем это
возможно выразить словами.
Кришнамурти: Мы пытаемся выяснить, что такое это большее, которое с
необходимостью должно действовать.
Собеседник: Не является ли оно чем-то таким, что возникает в
повседневной жизни "X"?
Кришнамурти: Да. В своей повседневной жизни "X", видимо, делает весьма
немногое - учит, пишет, занимается бухгалтерией или чем-то еще. Но все ли
это? Это кажется таким ничтожным.
Бом: Не считаете ли вы, что повседневная жизнь "X" внешне мало, чем
отличается от жизни какого-либо другого человека?
Кришнамурти: Да, внешне не отличается.
Бом: Но есть в ней что-то еще, что внешне не проявля-ется. Верно?
Кришнамурти: Верно. "X" может иначе говорить, он может о вещах судить
иначе, но...
Бом: ...это несущественно, есть так много людей, кото-рые судят о вещах
иначе, чем другие.
Кришнамурти: Понимаю. Но это - человек, постигший все от самых основ!
Если бы такой человек, обладающий всей полнотой энергии, был вынужден свести
всю ее к ничтожным пустякам, - это было бы нелепо.
Бом: Позвольте мне задать вопрос. Почему первооснова нуждается в этом
человеке, чтобы воздействовать на челове-чество? Почему она сама не может
непосредственно воздей-ствовать на человечество и все ему прояснить?
Кришнамурти: О, подождите, подождите. Выспрашива-ете, почему
первооснова испытывает потребность в том,
чтобы действовать?
Бом: Почему первооснова нуждается в отдельном челове-ке, чтобы
воздействовать на человечество?
Кришнамурти: Это я могу легко объяснить. Она -- часть всего сущего, как
звезды.
Собеседник: Может ли эта огромность воздействовать непосредственно на
человечество? Не должна ли она вдохно-вить человека, чтобы войти в сознание
человечества?
Кришнамурти: Мы говорим о чем-то еще. Я хочу выяс-нить, собирается ли
"X" ограничиваться только тем, чтобы писать и говорить; это так мало и
незначительно. И другой вопрос - почему первооснова нуждается в этом
человеке? Она не нуждается в нем.
Бом: Но когда он есть, первооснова будет его использо-вать.
Кришнамурти: Верно.
Бом: А не могла бы сама первооснова как-то это прояс-нить?
Кришнамурти: Это я хочу понять. Поэтому всячески стараюсь выразить ту
мысль, что первооснова не нуждается в человеке, но соприкасается с ним.
Бом: Да.
Кришнамурти: Первооснова пользуется человеком, да-вайте скажем, что он
служит ей. Он -- часть этого движения. Разве не все этим сказано? Вы
понимаете, что я имею в виду? Не задаю ли я неверный вопрос? Почему он
должен кроме этого еще что-то делать?
Бом: Пожалуй, он ничего не должен делать.
Кришнамурти: Само это "ничегонеделание" могло бы быть действием.
Бом: Ничегонеделание - это проявление действия перво-основы. Возможно,
это так. В ничегонеделании, которое не имеет определенной цели...
Кришнамурти: Верно. Не имеет никакого конкретного содержания, которое
могло бы быть выражено человеческим языком.
Бом: Да, но, ничего не делая, он все же в высшей степени активен.
Собеседник: Возможно ли для этого человека действие, которое вне
времени?
Кришнамурти: Он есть то...
Собеседник: Тогда мы не можем от этого человека требовать результата.
Кришнамурти: Ему не нужны результаты.
Собеседник: Но "У" требует результата.
Кришнамурти: Нет. Возможно, "X" скажет, что он заинтересован в беседе и
т.д., но это не так важно, потому что существует мощное поле, которое должно
воздействовать на все человечество.
Бом: Есть аналогия, быть может, не очень подходящая, но мы могли бы к
ней обратиться. В химии катализатор делает возможным определенное действие
без того, чтобы он сам принимал в нем участие; просто важно, чтобы он
присут-ствовал и был тем, что он есть.
Кришнамурти: Да, не это ли и происходит? Хотя и в малом масштабе.
Бом: Да.
Собеседник: Хотя "У" мог бы сказать, что ничего не происходит, что мир
по-прежнему пребывает в хаосе. Обретет ли мир истину благодаря деятельности
этого человека?
Кришнамурти: "X" говорит: "Извините, тут даже нет вопроса. Я не
стремлюсь что-то улучшать. Это не математи-ческая или техническая проблема,
чтобы можно было пока-зать или доказывать". "X" говорит, что он познал
человечес-кую жизнь от ее истоков до самого конца, и что существует движение
вне времени. Первооснова, которая есть универ-сум, космос, которая есть все,
не нуждается в человеке, но человек натолкнулся на нее. И он по-прежнему
человек в мире, он говорит: "Я пишу и делаю то или другое не для того, чтобы
доказать бытие первоосновы или что-то совершить". "X" действует просто из
сострадания. Но существует гораздо более великое движение, которое неизбежно
играет свою роль в мире.
Собеседник: Не выполняет ли это великое движение свою роль через "X"?
Кришнамурти: Несомненно. "X" говорит, что существу-ет еще что-то, что
невозможно выразить словами. "Что делать, -- спрашивает "X", -- если такой
человек, как "У", ничего не хочет понять, если он тотчас же все обращает в
иллюзию?" Но "X" говорит, что существует что-то еще. Иначе все это было бы
несерьезно.
Бом: В настоящее время широкое распространение полу-чил взгляд, что
универсум не имеет значения, что он как был, так и есть, все просто
случается, и нет в этом ничего сколько-нибудь значимого.
Кришнамурти: Ничто из этого не имеет значения для человека, который
здесь, но тот, который там, соответственно своему видению, говорит, что это
полно значения, и что это не выдумано его мыслью.
Хорошо, давайте отвлечемся от беспредельности и всего этого. "X"
говорит, что, быть может, появится человек десять, обладающих таким
видением, и это окажет воздейст-вие на общество. Это не будет коммунизм,
социализм, та или иная политическая перестройка. Это будет нечто совершенно
другое, и основано оно будет на разумности и сострадании.
Бом: Конечно, если бы эти десять человек были, то уж они нашли бы
способ распространиться, значительно увели-чить свое число.
Кришнамурти: Это как раз то, что я пытаюсь делать.
Бом: Что вы имеете в виду?
Кришнамурти: "X" приносит с собой универсум, а я превращаю его в нечто
тривиальное.
Бом: Не считаете ли вы, что если бы все человечество это поняло, оно
стало бы совершенно другим?
Кришнамурти: О, да, несомненно!
Бом: И это было бы чем-то новым...
Кришнамурти: ... Это был бы рай на земле.
Бом: Это была бы, наверное, организация нового типа.
Кришнамурти: Разумеется. Но я этим отнюдь не удов-летворен. Я не
"удовлетворен" тем, что мы низводим беспред-ельность до смысла каких-то
немногих слов. Это так глупо, просто удивительно. Видите ли, человек,
подобный "У", мыслит в таких понятиях, как "покажите мне", "докажите это
мне", "какая польза от этого?", "повлияет ли это на мое будущее?" -- вы
следите? Он заинтересован во всем этом. И он глядит на "X" глазами своей
ограниченности! Он низведет эту огромность до уровня собственной
ограниченности, поместит ее в храме и тем самым полностью ее утратит. Но "X"
говорит:
"Я не мог бы увидеть, если бы даже глядел на это; это так огромно,
прошу вас, посмотрите". Но "У" всегда восприни-мает это с точки зрения
показа, доказательства или полезнос-ти. Он всегда заинтересован именно в
этом. "X" несет свет. Это все, что он может делать. Неужели этого
недостаточно?
Бом: Нести свет, который позволил бы другим людям быть открытым этой
огромности?
Кришнамурти: А разве не так? Мы видим лишь малую часть, но эта совсем
малая часть простирается в бесконеч-ность.
Бом: Малая часть чего?
Кришнамурти: Мы видим огромное только как очень малую часть. И эта
огромность есть весь универсум. Я не могу помочь, но думаю, что это должно
оказать потрясающее воздействие на "У", на общество.
Бом: Восприятие этого, несомненно, должно оказать свое действие, но
сознание общества в данный момент кажется слишком далеким от этого.
Кришнамурти: Понимаю.
Бом: А вы все же полагаете, что воздействие проявляет-ся?
Кришнамурти: Да.
Собеседник: Считаете ли вы, что восприятие даже малой части - это
восприятие бесконечного?
Кришнамурти: Да, безусловно.
Собеседник: Не является ли это, само по себе фактором изменения?
Бом: Вы считаете, что подобный фактор мог бы отвести человечество от
принятого им курса, от того опасного пути, по которому оно идет?
Кришнамурти: Да, я так думаю. Но для того, чтобы возможно было
отказаться от этого гибельного для человечес-тва курса, кто-то должен
слушать. Верно? Кто-то должен слушать - пусть десять человек!
Бом: Да.
Кришнамурти: Слушать этот зов беспредельности.
Бом: И беспредельность могла бы отвести человека от опасного курса.
Индивид сделать это не может.
Кришнамурти: Да. Индивид, очевидно, этого сделать не может. Но "X",
которого считают индивидом, уже протоптал тропу и говорит: "Слушай". Но
человек не слушает.
Бом: Возможно ли выяснить, как заставить людей слу-шать?
Кришнамурти: Нет, тогда мы возвращаемся назад!
Бом: Что вы имеете в виду?
Кришнамурти: Не действовать; вы ничего не должны делать.
Бом: Что значит, ничего не делать?
Кришнамурти: Я сознаю: что бы я ни делал как "У", - принесение ли
жертвы, практика, отречение - что бы я ни делал, я по-прежнему живу в этом
круге тьмы. Именно так говорит "X": "Не действуй; ты ничего не должен
делать". - Вы понимаете? Но это прошло мимо "У", который делает все, кроме
того, чтобы остановиться и понять, что происходит. Мы должны твердо этому
следовать, сэр, иначе, при такой позиции "У", все это действительно
безнадежно.
19 апреля 1980
Охай, Калифорния.
Старение и клетки мозга
Кришнамурти: Я хотел бы поговорить с вами и, может быть, также с
Нарайаном*, о том, что происходит с человечес-ким мозгом. Мы живем в
условиях высоко развитой цивили-зации, но в то же время внутренне остаемся
варварами. Где-то глубоко в нас живет ужасающий эгоизм, который мы научились
облачать в одежды высокой духовности. Челове-ческий мозг развивался в
течение многих тысяч лет, но, тем не менее, он пришел к тому губительному
состоянию, когда он всюду сеет рознь, всюду несет разрушение, -- мы все это
знаем. И вот я задаюсь вопросом, не означает ли это, что человеческий мозг -
не какой-то отдельный мозг, а мозг человека как таковой - вырождается? Не
означает ли это, что он медленно, но неуклонно приходит в состояние упадка?
И возможно ли за время человеческой жизни добиться полного восстановления
мозга, чтобы он стал снова прежним, свежим, незагрязненным? Меня интересует
это, и хотелось бы это обсудить.
Я думаю, что человеческий мозг - это не какой-