и очень давно, с самых первых битв за замки. Их всегда окружал ореол магии, не всегда чистой и не всегда понятной. - Тарус говорил размеренно и негромко, ритм его повествования вкупе с некоторой торжественностью в голосе завораживал. - Каждый, кто владел мечом оставлял в нем частичку себя. Нетрудно понять, что волшебство гномов отличается от волшебства людей. А волшебство людей - от волшебства эльфов. Оно не лучше и не хуже, не сильнее и не слабее, оно просто другое. Наслоения чар придавали мечам самые причудливые свойства, но истинной силы им, как мне кажется, так до сих пор и не придали. Потому что чары эльфов мешают раскрыться чарам людей и наоборот. Представьте телегу, которую в разные стороны тянут несколько лошадей - если она и сдвинется с места, толку с этого будет чуть. - И ты хочешь изгнать из меча бесполезные людям чужие чары? - догадался Славута. - А взамен наложить свои? - Истинно. Только чары, что будут наложены на Ледяное Жало, и надеюсь на Зимний Вихрь тоже, не мои. Чары не могут относиться к одному конкретному человеку - они плетутся веками и несут отпечаток сотен и сотен людей. Но отпечаток людей - лишь малая толика их естества. На них влияет мир, звезды, другие чары - да мало ли? Но все, что сможем наложить мы с Боградом, родом из нашего мира, правда с отметиной Иллурии, потому что мы, побывав здесь, тоже стали другими. Боромир, Славута, Вишена, помните поляну в Чикмасе? Твой меч, Боромир? - Конечно, - сказал Боромир. - Мне даже кажется, что сила меча год от года растет. - Правильно, - кивнул Тарус. - И будет расти еще многие годы. Но и владеющий таким клинком меняется, потому что чары, вложенные в сталь, очень сильны. Как может измениться человек от магии клинка легко убедиться взглянув на Яра: рубиновый меч сожрал его, как сова куропатку. Не меч был послушен воле человека, а человек исполнил волю меча. Таков удел слабых или неопытных. - А почему ты хотел оставить сапфировые мечи в Иллурии? - спросил Славута, вспомнив обещание Таруса старым кондотьерам Шести Народов в Храме Ветров. Тарус помолчал. Потом пожал плечами: - А что я мог им пообещать? - Ты их действительно оставишь? На этот раз Тарус молчал гораздо дольше. Ясно слышалось потрескивание костра. - Не знаю, - честно ответил Тарус. - Может быть и нет. Будущее покажет. - А я считаю - нужно забрать с собой, - сказал Хокан твердо. - Ледяное Жало мы добыли в бою, а не на прогулке. И кровь наша пролилась. Сколько лет они лежали бы в руине недвижимо, забавляя нечисть? Тарус не ответил. Некоторое время он сидел, неотрывно глядя в огонь, потом достал из-под плаща две карты. Одну протянул Ларсу. - Возьми! Вернешь Йэльму, хоть она и отслужила свое, потому что Ледяное Жало уже у нас. Свою Тарус намеревался спрятать откуда достал, но его остановил Боромир. - Погоди, чародей! - Непоседа даже вскочил. - Огонек! Тарус взглянул и глаза его широко открылись. Метка Драконьей Башни снова пылала красным. - Ничего не понимаю! - воскликнул Тарус. - Раньше карта показывала, что руина у перевала пуста! Чародей сел и глубоко задумался. Никто не смел потревожить его вопросом. Сидел он долго, наконец оторвался от размышлений и, ни к кому не обращаясь, сказал, словно рассуждал вслух. - Что ж... Оракул сказал, что будет показывать руину, где кроются Книги. Значит, они вновь в Драконьей Башне. Значит, Тень не побеждена Яром. Запомним, запомним... Все внимали, разве что не приоткрыв рты. У костра стоял даже вызвавшийся приготовить ужин Пристень. - Эй, - обычным басом окликнул его Роксалан когда молчание стало невыносимым. - Мы есть сегодня будем или как? - Все готово, - отозвался бородач. За ужином многие спорили, и тема оставалась неизменной: волшебные мечи. Так в спорах и засыпали. Не забыли и об охране на ночь. Вишена, завернувшись в плащ, подумал: "Мой-то меч еще наращивает силу или уже успокоился? Надо спросить у Таруса..." Но он вдруг догадался, что ответит ему чародей. Даже увидел его лукавую усмешку. "Это чей меч, Пожарский? Не твой ли, часом? Так кто должен чувствовать его силу, я или ты?" С этими мыслями он рухнул в темные провалы сна. Крик выдернул его оттуда; еще не сообразив что к чему, Вишена вскочил и потащил из ножен меч. Первая из трех рун еле-еле тлела во мраке. - Враги! - зычно басил Роксалан. Наверное, он стоял на страже и кого-то заметил. У ельника хрипло клекотали грифоны. Проснувшийся Славута навалил в кострище веток и раздул пламя. Сразу стало светлее. Ларс и Хокан устрашающе выкрикнули хором: "Хей-я-а!" и врубились в плотную груду тел посреди просеки. В глубине свалки рычал песиголовец и отчаянно ругался Пристень. "Крыланы, что ли?" - растерянно озирался Вишена в поисках врагов. Наконец увидел: из леса выскочили десятка два невысоких фигур с ножами и короткими пиками. "Это те, руколапые из руины!" - догадался он бросился навстречу. Рядом возникли Славута с занесенной секирой и Боромир. Тело работало отдельно от мыслей. Меч вышиб кинжал у одного из руколапых и отбил брошенную пику. "За Ледяным Жалом, небось вернулись..." Руколапый развалился пополам, глухо ухнув. "А Тарус-то где?" Нога свалила шустрого коротыша, норовившего пырнуть ножом дреговича, а меч довершил дело. "Где Тарус-то?" Кто-то повис на плаще, полуоборот, удар локтем и взмах мечом. На плаще возникло темное, пахнущее кровью пятно. "Ага, вот он..." Из леса все валили и валили руколапые, десяток за десятком. Бойцы из них были аховые, но смерти они совершенно не страшились, и могли смять отряд просто числом. Тарус воздел над головой Ледяное Жало. Клинок снова льдисто засверкал, а камень на гарде цвел глубокой синевой. Руколапые вместо того, чтобы отшатнуться, с удвоенной силой поперли на чародея. - К Тарусу! - воскликнул Вишена. Дрегович и Непоседа поняли его с полуслова и, отшвырнув недругов, метнулись на помощь. Посреди поляны неистово отбивались от наседающих коротышей даты, песиголовцы и Роксалан с Пристенем. "Где же Гонта?" - подумал Вишена и тотчас увидел венеда рядом со вставшим на дыбы драконом. Гонта что-то кричал. Встав в ряд, Тарус, Вишена, Боромир и Славута отшвырнули набегавший строй к лесу. "Не добрались бы до пегасов", - подумал Вишена озабоченно. Он не знал сумеют ли те защитить себя. Грифоны-то отобьются, в этом сомневаться не приходилось, а насчет пегасов уверенности не было. Дракон излил на толпу карликов струю багрового пламени и ночь огласилась визгом и криками, хотя до сих пор руколапые принимали смерть молча. - Еще! Еще, Денгирмуш! Дракон послушно окатил врагов пламенем вторично. И руколапые тут же дрогнули. А через миг - побежали. Не только пострадавшие от ярости дракона, но и все остальные. Просека быстро опустела, лишь распаленные битвой люди и песиголовцы да трупы остались на месте. Неровно дыша, спутники стянулись к чародею. - Мы видели этих брисингов в подземельях! - сказал Хокан громко. Вишена понял слово "брисинг" как "карлик", "невысокий человечек или дух". - Это цверги, Хокан, настоящие цверги! - не согласился с ним Ларс. - Поверь мне. "Цверг" означало примерно то же, что и "брисинг", только с добавлением понятия "злой". Вишена давно уже не удивлялся способности улавливать смысл чужих слов. - Не иначе, за мечом приходили, - решил Боромир. - Вот, пропадь! Небо на востоке начинало помалу светлеть. Близился рассвет. Подошел Гонта. - Пегасы ваши целы, - сказал он Вишене и датам. - Денгирмуш их защитил. - Денгирмуш - это твой змей, да? - спросил Вишена. - Ну и имечко... Гонта пожал плечами: - Настоящее свое имя он не сообщит никому. Да и не нужно оно смертным. Боромир недоверчиво вглядывался в таившуюся в лесу темноту. - Как бы опять не напали... - Днем они не нападут, - уверенно заявил Ларс. - Они боятся света, свет обращает их в камень. - А вдруг это какие-нибудь особенные цверги? - сказал Хокан с сомнением. - Мы не дома, не забывай. До рассвета уже не ложились, наскоро перехватив вчерашнего, остывшего за ночь даже в углях, варева. И, не медля, поднялись в утреннее небо. Свежий ветер с моря уносил едкие запахи подземелий. Больше их в лесах не беспокоили. Только однажды Вишене показалось, что он видит с высоты летящего над самыми деревьями крылана, но может это была и крупная птица. Дважды ночевали на полянах, готовые в любой миг вскочить и сражаться, но до этого не дошло. Леса Танкара были вовсе не такими спокойными как казалось сначала, а злые силы гнездились не только на востоке. МЕНТАЛЬНЫЙ РЕТРАНСЛЯТОР-УСИЛИТЕЛЬ ХА-32С ВНЕПЛАНОВЫЙ ОТЧЕТ КАТЕГОРИИ "ГРАНИТ", ЬЬ Из узловой точки сопряжения (полярные координаты СH716/CG389/CL288) при участии корреспондента Тарус/Т вынесен импульсный волновод со встроенным лок-резонатором, экспериментальная модель в стадии разработки, экземпляр 2. Последствия применения непредсказуемы!!! Конец отчета. Яр проснулся от неясного толчка в сознании. Стояло раннее утро, окрашивая болота в бледные северные краски. Пучеглаз в сумке возился и пищал. "Чего ему неймется?" - с досадой подумал Яр. Хотелось еще поспать. Но пучеглаз не успокаивался. Он встал, ощущая неясную тревогу. Что-то изменилось в ближайшем окружении. Не в самом Яре, а именно в окружении. Яр повертел головой, осмотрелся, прислушался. Болота? Они по-прежнему голы и пустынны. Волк? Спит себе, чутко поводя стоячими ушами. Небо? Оно белесое, как и раньше, никого в нем нет, ни крыланов, ни грифонов, только птицы. А птицы здесь подвластны Саяту. Плащ? Нет, он как и раньше струится с плеч, даже забываешь о нем. Оружие? Стоп! Вот оно! Яр обнажил меч. Сталь клинка окуталась еле заметным холодным призрачным сиянием, а в глубине сапфира на гарде ожил тлеющий чуть видно огонек. Сияние на клинке пульсировало и в такт ему билось сердце Яра, то замирая, то ускоряясь. Яр присел. Такого с ним раньше не бывало. Этот меч он никогда не чувствовал. Вот рубиновый... Вдруг выступил холодный пот на лбу. Воспоминания прорывались сквозь непроницаемую завесу тумана, воздвигнутую кем-то у него в душе. Меч, рубиновый меч... А чуть раньше он вспомнил перстень на пальце, тоже с рубином. Похоже, с этим было связано что-то важное в его прежней жизни, которую Яр помнил плохо. Но что? Он поглядел на таящийся в камне синий огонек. Может быть, он поможет вспомнить? Чувствовать меч было невыразимо приятно, и все его естество радовалось ощущению неодолимой силы, единившей его с живой лентой стали. В сумке вновь завозился пучеглаз. - Чего тебе? - встряхнул сумку Яр. - Сиди. Пучеглаз запищал, и ему ответили таким же писком. Сверху. Яр задрал голову. Над ним кружился крылатый вестник, выписывая неровные кольца. И беспрерывно пищал. Яр выставил руку, приманивая посланца. Тот покружился еще немного и, трепеща крыльями, вцепился в ткань крутки. - Насад! Насад! - тоненьким голосом повторял он. Назад. Саят призывает к себе. Не иначе, что-то случилось. Что ж, придется возвращаться на север. Пучеглаз потребовал крови и Яр, поморщившись, достал кинжал. На левом запястье не было живого места - только порезы, какие полузажившие, какие совсем свежие. Миг - и несколько капель крови упали на гарду, на сапфир, окрашивая камень в красное, и Яр невольно вздрогнул. Красный камень на гарде - ключ к его памяти. Пучеглаз жадно припал к сочившейся кровавой ранке. 14. ЭХО ЧИКМАСА Едва показались воды пролива и край танкарского леса, Тарус дал знак снижаться. Грифоны послушно заваливались на одно крыло и начинали кружить, постепенно приближаясь к земле. Грациозно скользнул к земле дракон Денгирмуш, неся на спине венеда Гонту. Затрепетала на ветру грива Вишениного пегаса. Они опустились на плоской равнине шагах в двухстах от леса. Пролива отсюда было не видать, далековато. Это не с высоты глядеть... Где-то здесь Тарус уговорился встретиться с Боградом и Похилом. Но ни Похила, ни венедов-всадников видно не было. - Наверное они восточнее, ближе к Бартелскому мосту. Или вообще у самого Бартела. Тарус размышлял недолго. - Гонта! Слетай, поищи земляков. У тебя змееныш пошустрее наших толстопузых грифонов. Венед кивнул и умчался в небо. Дракон, казалось, не прилагал ни малейших сил для полета. Словно небо его держало. Остальные разбрелись кто куда. Ларс и Хокан сказали, что сходят к проливу, Прон зарядил арбалет, крикнул Атяша и подался на охоту. За ними увязались песиголовцы Ирах и Сач. Славута просто уселся под одиноким деревом и принялся вырезать очередную фигурку из найденного корявого корня. Вишена наблюдал за его работой. Боромир, Пристень, Роксалан и Анча о чем-то беседовали с Тарусом. Гонта вернулся совсем быстро, соскочил с дракона и сказал, что Боград со спутниками вот-вот появятся. Они действительно ждали у самого Бартела, прямо у стен. В полдень прискакали Похил и венеды-всадники. Встретились так, будто и не расставались на несколько дней. Тарус с Боградом тотчас ушли в лес искать подходящее для чародейства место, остальные подсели к Вишене и Славуте под дерево и засыпали их вопросами о спуске в Отринутый Склеп. Вишена рассказывал; иногда вставлял слово-другое и дрегович, хотя сам в Склепе не был. Боромир отмалчивался. Помалу перешли к бою с цвергами и вспомнили виденного еще по пути к Склепу крылана. Всадники тоже привезли новости: Аргундор высадил большие силы на северо-западном острове прибрежников и на западном побережье Лореадора. Несколько замков пали. Черные засели там, не стали расползаться, видно решили зацепиться за уже взятые. Одновременно с этим орки ударили по пограничью Суладора, но там их за пролив так и не пустили. Сириан шлет дружины на помощь Девятому Народу. Совет решили провести пораньше, начало перенесено на послезавтра. - Войной пахнет, - завершил рассказ Похил. - Настоящей. Мы здесь по паре лет, но большой войны до сих пор не видели, так стычки разрозненные и все. Бывалые люди говорят, что последний раз воевали по-крупному лет двадцать назад, тогда черные начисто выбили Всадников из Танкара, эльфы вынесли варваров Штормового Суладора из прибрежных лесов, гномы пытались вытурить орков из замков вдоль проливов, а мореходы как раз тогда зацепились за тот самый остров на северо-востоке. Сотни две замков тогда поменяли хозяев, а с десяток обратились в руины. Кто знает, угоди мы в те времена, может многие из нас были бы уже мертвы... - Палех мертв без всякой войны, - сказал Пристень жестко. - Разве мы не знали на что идем? - пожал плечами Богуслав. - Не к теще на блины отправлялись... Вишена с тоской подумал: кому суждено вернуться в родной мир? Никто не мог ответить на этот простой вопрос. Разве только неумолимое Время. Тарус с Боградом вернулись под вечер. Только-только пришли от пролива даты; ожидали охотников. Плешивый венед нес на плече гномью секиру. Борода его победно топорщилась. Видимо, они с чародеем давно обо всем договорились. - Времени мало, - сказал Тарус. - Одна ночь всего. Кроме меня и Бограда нужны Боромир, Вишена, Славута, Хокан и Анча. - Я? - удивился песиголовец. - Ар-р! Мне незнакома людская магия! Мне и наша-то незнакома... - Ничего. Мы из одного мира, а это главное. Остальные могут смотреть, но близко подходить не стоит. Тарус пристально обвел глазами спутников. - Растянетесь цепочкой вокруг нас. Чтоб никакие крыланы и руколапые не прошмыгнули. И... вот еще что. Происходящее может показаться вам странным... Ни в коем случае не вмешивайтесь, даже если заподозрите неладное. Пока я или Боград на ногах - значит, все идет как надо. А до крайностей, авось, не дойдет. - А с грифонами кого оставить? - спросил Роксалан. - Да куда они тут денутся? - ответил ему Боромир. - Пусть себе отдыхают. - А пегасов они не сожрут? - Не сожрут, не переживай! Тарус отстегнул свой меч - не сапфировый, который тоже был при нем, а старый. - Кто с нами - отдайте оружие спутникам. Только Вишена и Боромир не отдавайте, ваши мечи понадобятся. Боград отдал секиру брату, Хокан меч свой - Ларсу, Анчин черный клинок взял Пристень, двое арранков еще не вернулись. Славута со вздохом вручил лунную секиру Роксалану. Меч чародея принял Похил. - Ну, - вздохнул Тарус, - в добрый час. Сперва мы семеро, а прочие позади, шагах в ста. - Удачи! - нестройно пожелали воины. Вишена шел рядом со Славутой, невольно вспоминая тот вечер в Чикмасе. Многое успело потускнеть, но совсем, наверное, так никогда и не сотрется. Шумел ветер в кронах, ветки качались у лица и, тихо шурша, скребли по одежде. Почему-то все молчали, предчувствуя близкие и важные часы. Идти пришлось долго. Боград уверенно шагал впереди всех, не оборачиваясь и не замедляясь. Вишене даже показалось, что Тарус предоставил ему верховодить. Впрочем, тогда, в Чикмасе, тоже всем заправлял Боград, но тогда и Тарус еще не был сегодняшним Тарусом. Наконец ступили на небольшую круглую полянку. Бревна со свежими следами топора уже лежали, как и раньше, квадратом, углами к северу, югу, западу и востоку. Два - на траве, два - поверх первых. По бокам от квадрата - две кучи хвороста и рубленных веток. Только стоящего торчком бревна Вишена не увидел. Тарус неторопливо развел костры. С того мгновения, как пришли на эту поляну, оба чародея сразу же перестали спешить, делали все степенно и обстоятельно. Еще Вишена сообразил, что давно перестал думать о Бограде как о чародее, и совершенно напрасно. Вспомнить поход по родному миру - семь напастей, рубиновый меч... Плешивый венед тогда служил опорой Тарусу-всезнайке... - Хокан! - позвал Боград. Это были первые слова на поляне. - Садись здесь. Дата усадили в квадрат, где в прошлый раз сидел Боромир, лицом к северу. "Что же? - несколько удивился Вишена. - Меч ему отдать решили, что ли?" Раньше он считал, что Ледяное Жало возьмет себе Тарус. Воистину, душа чародея - потемки. - Славута, Анча! Дреговича посадили на западном углу, Анчу - на восточном. Руки велели держать на бревнах, накрест. - Боромир! Вишена! Непоседу поставили на юге, между костром и квадратом; Пожарского - на севере. Хокан, сидя меж бревен, еле заметно улыбнулся ему. Костры как раз вовсю разгорелись. Тарус переступил через ровный ствол и встал перед Хоканом. - Держи, - сказал он и подал дату сапфировый меч. - Одной рукой за рукоять, другой за клинок. Закроешь глаза, и ни о чем не думай. Почувствуешь силу вокруг себя, попробуй слиться с ней и с силой меча. Главное, не сопротивляйся. А от злого тебя оградят, есть кому. Лады? Дат кивнул и тут же зажмурился. - Славута, Анча. Вы - мост. Постарайтесь слить силу леса с силой железа. Поймете потом о чем я, главное запомните, вы - мост. И тоже не сопротивляйтесь. Теперь вы... Тарус поочередно взглянул на Вишену и на Боромира. - Вы - ворота. Попробуйте почувствовать свои клинки, их силу и ту, к которой они потянутся. Вы сразу отличите ее от прочих, и другую, которую они станут отталкивать. Первую втягивайте в себя, вторую - отгоняйте. Запомните, не щит, отбивающий все, а ворота: своих пропускать, перед недругами - закрываться. Тарус перевел дыхание. - Ну, а мы с Боградом постараемся всю эту кашу правильно размешать... Тарус вздохнул. - Сейчас все это кажется вам тарабарщиной, - добавил Боград. - Но скоро вы поймете, о чем мы толкуем. Все. Начали. Вишена вдохнул поглубже, выставил перед собой меч и закрыл глаза. Первое время ничего не происходило. Совсем ничего. Потом перед глазами знакомо поплыли цветные пятна, рукоятка меча, вроде бы, стала теплой, и в следующее мгновение Вишена словно в реку сиганул. Иллурии не стало. Стало ровное, как поверхность озера в безветренный день, поле странного белого цвета. Перед Вишеной бурлил могучий пестрый поток, струи всех цветов радуги кипели, перемешивались и проносились мимо. Сам он представлял себя отдельной струей, эдаким лучиком нежно зеленого цвета. Поток никак не показывал, что замечает его. Потом Вишена-лучик заметил, что зеленых струй перед ним становится все больше, а красные, словно осерчав, уходят в глубину. Мысленно обернувшись, он увидел напротив еще один лучик у другого потока; это, несомненно, был Боромир. На месте квадрата зияла черная яма, посреди которой горела единственная белая точка: то ли Хокан, то ли сапфировый меч. Вспомнив слова чародеев, Вишена сосредоточился и постарался притянуть все зеленое из потока к себе. Выходило плохо. Но он пробовал вновь и вновь, и стало постепенно получаться, зеленого рядом становилось все больше и больше, поток забурлил, и вот уже всплески зеленого едва не задевают за лучик, тянутся к нему, стремятся... И вдруг с ревом поток разделился. Все зеленое враз слилось в могучую струю и, выгнув крутую спину, перехлестнуло через Вишену, обрушившись на невесть когда вспыхнувший квадрат. Через Боромира перетекал такой же неистовый поток. Встретившись у квадрата, два потока слились в один, завертелись, все ускоряясь, словно водоворот, словно смерч, торжествующе завывая. Кто-то направлял этот водоворот. Наверное, Тарус и Боград. Белая точка в квадрате превратилась в белую черту. Поддерживать зеленый поток оказалось совсем нетрудно, куда трудней было его вызвать. Вишена сообразил, что все его силы уходят в основном на то, чтобы не дать красным струям попасть себе за спину. Только красным - струи остальных цветов Вишену просто не замечали, словно и не происходило ничегошеньки. Время исчезло. Исчезло все, кроме пляски разноцветных струй, да еще ощущения неповторимой силы. В какой-то момент Вишена понял, что начал уставать; черта в квадрате стала ослепительной, обжигающей, а два потока по прежнему сливались в бурный смерч, что покачивался и приплясывал. Распалось все в одно мгновение, Вишена вывалился в обычный мир, в лес на поляну, пошатнулся и грохнулся на спину, не в силах устоять. Меч он все так же сжимал в руках, руны на гарде горели ослепительным чисто-зеленым огнем. Упал он потому, что ноги в сапогах по щиколотки погрузились в плотную землю. "Словно ветка, что вмерзла в лед", - подумал Вишена ошеломленно. Высвободить ноги оказалось очень непросто. Боромир тоже не устоял, и сейчас сидел на траве, упираясь руками в землю. Славута, словно захмелевший, покачивался и бессмысленно улыбался, у Анчи дыбом стояла шерсть, а сам он, опустившись на корточки, неудержимо чихал. Хокан неподвижно сидел в квадрате, а сапфировый меч сиял, словно продолговатое солнце с синей точкой у одного из концов. И только Боград с Тарусом выглядели просто безмерно уставшими. Костры полыхали, как гумно в засуху. Успела опуститься ночь, но на поляне было совсем светло, в основном от меча в квадрате. Боград закашлялся, а Тарус негромко предупредил всех: - Отходим... К лесу... Вишена сначала не понял куда, ведь лес был повсюду, окружая поляну плотной ядреной стеной, но потом сообразил: на юг надобно, за спину Хокану. Упрятав меч в ножны, он на негнущихся ногах побрел за остальными. У первых деревьев лежало бревно, будто специально оставленное здесь вместо лавки. Все и уселись, как ласточки на жердочке, рядком. Сзади подкрался Роксалан. - Ну как? - шепотом спросил он. - Мы уж не знали что делать... Вечер прошел, полночи прошло, а вы все сидите. Вокруг так и сверкает, словно черти балуют... Роксалан частил, глотал слова. Видно, переволновался. - Погоди, друже, дай отдышаться... - протянул Тарус. - Все получилось. - А Хокан где? - чикм, видать, не желал, чтоб они отдышались. - Там сидит. Его нельзя трогать. - Да? - всполошился Роксалан. - Пойду, скажу, там Атяш с Проном, как бы не сунулись на поляну... Чикм торопливо убежал, огибая открытое место. Пришли Похил с Пристенем и Гонтой и тоже уселись на ствол-лавочку. Вскоре костры у квадрата из бревен стали медленно гаснуть, стреляя искрами и громко треща. Яркий свет пламени сменился мерцающим рдением углей. Хокан, держа в руке тускло блестящий меч, пришел с поляны перед самым рассветом. МЕНТАЛЬНЫЙ РЕТРАНСЛЯТОР-УСИЛИТЕЛЬ ХА-32С ВНЕПЛАНОВЫЙ ОТЧЕТ КАТЕГОРИИ "ГРОМ", ЬЬЬ Корреспондент Тарус/Т, используя аборигенные аналоги антенн-эффекторов, произвел полную зарядку батарей импульсного волновода со встроенным лок-резонатором, экспериментальная модель в стадии разработки, экземпляр 2. Согласно протокола V34 ситуация близка к критической. Конец отчета. СЕРВЕР ГЛАВНОГО РАДИУСА - НА ИЗДЕЛИЕ ХА-32С Рабочая коррекция. Блокада активного вмешательства. Задействовать протокол V42; отменить категорию ЬЬЬ; ввести категорию ЬЬ. Время перезагрузки: 946-е локальные сутки по основному лучу, 19.00. Лист перезагрузки согласно протокола V42. Метка на исполнение. Конец. 15. ХРАМ КРУЧ Путь по Лореадорской долине был совсем недолгим. Мощеная камнем дорога привела к Зорану, гномьему замку, несколько отдалившемуся от гор. Дальше дороги не было, шли просто по телу равнины, подминая густые травы. Грифонов оставили у Хамара, там же остались пегасы Ларса, Хокана и Вишены. Только дракон Гонты куда-то улетел; венед долго глядел ему вслед. Вишена уже устал рассказывать друзьям, что ждали у гномьей столицы, о всех событиях прошедшей недели - об Отринутом Склепе, о цвергах, о поляне у Бартела и о сапфировом мече. Но его снова и снова просили повторить, и Вишена вдруг понял, что невольно стал добавлять несуществующие детали, что-то менять в рассказе, и вовремя спохватился. А сам подумал: вот так возникают легенды, столь же сильно отличающиеся от правды, как небо от земли. За Зораном их обогнало посольство Всадников - целая вереница воинов в бело-голубых одеждах на сильных степных скакунах. Впереди ехало несколько кондотьеров из старых. Боград и Похил коротко переговорили с ними, и всадники ускакали вперед. - У Щага и Продиаса полно аргундорских лазутчиков, - объявил Похил. - Верно, там что-то зреет. Неясные громады гор маячили слева, на юге, окутанные дымкой. За горами высились стены Гриффинора, и воспоминание о причастности к его возрождению грело многие сердца. Храм Круч, вопреки названию, стоял на равнине. С трех сторон его окружал насаженный людьми лес, а кручи виднелись только со свободной южной стороны. Сюда, на горы, Храм был обращен лицом. На юг убегала и единственная дорога; Боромир сказал, что она потом отклоняется к западу, где стоит на отроге пограничный гномий замок Кармел. Флаги разных цветов вились перед Храмом. Уже прибыли Всадники, Воины Лунных Заводей и послы Подземного Народа. У белых стен замка было не протолкнуться. Кондотьеры зашли за невысокую ограду, поставленную скорее для красоты, чем для защиты, простые воины остались снаружи. Неумолкающий ни на миг гомон висел во льющемся с гор пахучем воздухе и Вишене Храм почему-то напомнил пчелиный улей. С запада приближались посланцы Штормового Суладора - Вишена уже знал, что невдалеке удобная гавань. Прилетели на грифонах два новых кондотьера Девятого Народа; Бролин, Харальд, Херцог и Омут тотчас убежали к ним. Это были настоящие кондотьеры, а не скитальцы по мирам, случайно занесенные в Иллурию. Из людей Сириана еще никто не появился, и Вишена бесцельно бродил от группы к группе, невнимательно вслушиваясь в разговоры. "...ни одной пустой руины! Клянусь вам..." "...только волки. Вот и попробуй отбиться. Да еще почтовых сов сбивают раз за разом, как там орки столько лет держатся - не пойму..." "...это вам не грифон толстопузый, это куда крепче и быстрее..." "...полста мечей всего. Не хватит им силы, отобьют замок, как ни жаль..." "...и потопили оба корабля. Шесть лет мы на том острове сидели, пока не спустились в руину. И что же? Там был выводок длиннокрылов, и они присоединились без боя..." Вишена бродил, размышляя о странностях Иллурии, мира вечной войны. Хоть и говорил Похил, что больших битв не случалось уже лет двадцать, что есть, то есть: война в Иллурии лишь затихает, но не прекращается никогда. Какой странный и безжалостный мир! И вместе с тем - какой несчастный. Ближе к вечеру у Храма затрубили в рог, сзывали кондотьеров на совет. Значит, уже все собрались. Вишена пошел к низкой оградке и налетающий с гор ветер шевелил его белый плащ. Стражи то и дело стучали перчатками о щит, приветствуя подходящих к Храму кондотьеров. Снова были расстелены ковры перед рядом ступенек, взбегающих к сводчатой арке над входом, снова расселись посланцы теперь уже Семи Народов по цветам. Сириан, окруженный несколькими воинами, заметил Вишену и призывно взмахнул рукой. С другой стороны сюда же шли и трое датов в белом. Поздоровавшись, Вишена сел около Сириана. Рядом негромко переговаривались эльфы - много, десятка два. Среди них Вишена разглядел и Ларса, и Гунна с Вервортом, и Хокана, носившего теперь сапфировый меч. Хокан начал привыкать к новому клинку, даже подмигнул Вишене, впервые за два дня. Дальше разместились гиганты Суладора, потом гномы, Всадники, мореходы и с краешка - шестерка лиловых. Омут задумчиво глядел на высокие пики, подернутые маревом тумана. Открыл Совет Первый Гном, Вишена сразу его узнал. Поприветствовав, как того требовали обычаи, посланцев он заговорил о деле. Невольно вспомнилась его речь у только-только поднятого Гриффинора - такая же страстная и зовущая. - Не мне объяснять как силен сегодня Аргундор. Последние события на побережье Лореадора и на острове Морского Народа - тому подтверждение. Если врагу не дать отпора, он сумеет утвердиться в новых замках, перебросить туда войска и тогда война придет на наши земли. Легко представить что произойдет дальше. Поднимут голову орки Хаэнедора, они хлынут на запад, и нашим друзьям-южанам придется беспрерывно отбиваться вместо того чтобы помочь северу, в результате Аргундору будет противостоять меньше сил. Мой народ пока не затронут нападениями, но если отсидеться в замках сегодня, завтра у стен встанут воины в черном, и их будет очень много. Поэтому нужно усмирить Аргундор. Ударить на север, за Щаг и Продиас, выбить черных из Танкара. Затем захватить побережные замки восточнее Тинзкого моста, перебросить войска и штурмовать долину Банерона. Если ударить слаженно, Аргундору пока не хватит сил. Но если мы промедлим и отложим удар, они успеют собрать большую армию. Думаю, нужно договориться о направлениях удара, а также о том, кому отойдут завоеванные замки. Пока я держу речь от имени севера, уважаемые посланцы Суладора выскажутся несколько позже, о чем уже договорено. Их мы тоже с удовольствием выслушаем. Первый Гном поклонился собравшимся, вернулся к своим сородичам и сел. Совет проводил его одобрительным гулом. Следующим говорить собрался пожилой коренастый кондотьер в плаще Воинов Лунных Заводей. Он вышел на свободное место перед сидящими и воздел руку, требуя тишины. - Полагаю, что Народ Гномов предпочтет воевать в горах, потому что умеет это лучше других. Значит, гномьим дружинам нужно сразу идти к аргундорским перевалам. Думаю, к южным, поскольку они ближе. Этим мы добьемся еще и того, что из долины черные не смогут вывести подмогу, если она понадобится где-нибудь вблизи. Даже если они пустят грифонов с всадниками, у наших друзей есть чем их порадовать! Громкий смех был ответом на его слова. - Пока гномы будут в пути, Всадники ударят по восточному Танкару - там осталось не так много черных замков и они вполне справятся, тем более, что усилиями Ушедших в поиск три ключевых замка, и среди них Менелот, уже взяты... "Нас уже успели наречь! - подумал Вишена. - Но ведь верно, как мы лихо вышибли аргундорцев из их твердынь за Тинзким мостом!" - Думаю, никто не оспорит право Всадников владеть всем восточным Танкаром! Совет вновь одобрительно загудел. Особенно громко выражали уверенность кондотьеры в бело-голубом. - К этому моменту гномы успеют вступить в Аргундор и пройти вдоль гряды к южным перевалам. Всадники перегруппируются и поддержат их на равнине у пролива, потому что черные, без сомнения, предпочтут остановить гномов еще на равнине, чем пустить их на перевал и столкнуться с таким воинством в горах. Вот тут-то и ударим мы, мореходы. Два флота готовы к отплытию - один высадит воинов на севере, между Зайгонном и Дезертоном, второй войдет в пролив, к Иглару и Темпестону. Долина Аргундора будет осаждена. Что же касается захваченных замков - полагаю ответ очевиден: долину - гномам, прибрежные замки нам, а тройку равнинных, конечно, захватят всадники. Во всяком случае, мне совершенно ясно, что черным нет места на севере! Оглушительный шум поднялся после этой речи. Даже стражники за оградой колотили перчатками о щиты и что-то кричали. Вишена заметил, что грифоны у леса беспокойно вертят головами, встревожившись от всеобщего волнения. Голоса немного стихли, когда поднялся один из Всадников, низкорослый и плосколицый. Он даже выходить не стал, коротко сказал с места: - Мне нечего добавить к сказанному, как и нечего возразить. Мы готовы выступить немедленно! Гномы посовещались и вновь поднялся Первый их кондотьер. Вид у него был слегка озабоченный. - Нас интересует один из замков Танкара, а именно - Тирфинг. Он стоит у Пепельной Гряды, в горах. Всадники же не любят гор. Мы были бы рады утвердиться там. - Конечно, - негромко процедил Сириан. - Ведь там так удобно выводить грифонов! Вишена покосился на него, но ничего не сказал. Некоторое время гномы и всадники спорили; наконец последним, скрепя сердце, пришлось принять условия гномов, потому что без них не состоялся бы весь поход - ну кто рискнул бы штурмовать долину Банерона без гномьих легионов, чувствующих себя на горных тропках как дома? А без похода всадникам не видать и восточного Танкара. Гномы после договора о Тирфинге уселись на ковры чрезвычайно довольные. - Думаю, самое время послушать юг! - сказал кондотьер прибрежников с места. Перед Советом встал могучий варвар в желтом плаще с алой каймой. - Воины моего народа собираются отплыть одним флотом, но в пути разделиться. Рукав Суладора доведет нас до самого южного Аргундора, где много лет правят орки; высадимся мы у Хейнала, откуда прямой путь к Турцу и Гимладу. Но часть сил, миновав Казрак, свернет к Адамасту, Ультрану и Цитаделям Льда и Пламени. Хватит оркам там хозяйничать... Сдержанный гул не успел улечься, а уже собрался говорить высокий эльф. Был он молод или стар, Вишена сказать не мог, ибо эльфы все выглядели молодыми, до тех пор пока не взглянешь им в глаза. - Мы пойдем лесами, - заявил эльф. - У нас только лучники, и пока флот соседей доберется до Хейнала, первые отряды успеют миновать Трой, Суури, Дуйнот и, наверное, Ильнир. Они поддержат тяжелую пехоту и гигантов Штормового Суладора при штурме волчьих замков. Вторая волна пойдет по Хируэтскому мосту. Здесь мы поможем Лиловому Воинству. Надеюсь, что леса у Барад-Нарана и на восток от Гарома, обретут, наконец, истинных хозяев. Настала очередь Сириана. Он поднялся и вышел вперед, обведя взглядом слушателей. - У нас конница и летатели на пегасах. Наверное, незачем нам ждать эльфов с гигантами, мы пройдем до самого Вольферта и Детала с Даркланом. Заодно и прикроем спину гномам у южных перевалов долины. В Хаэнедоре же хватит сил Девятого Народа, чтоб дойти до Барад-Нарана, тем более, что эльфы обещали помочь. Вишена заметил, что юг не стал выяснять кому отойдут захваченные замки, только эльфы попросили оставить им леса. Это понравилось Пожарскому не в пример больше корыстных устремлений севера. Кондотьеры еще долго спорили, выясняя малопонятные Ушедшим в поиск подробности, и Вишена вдруг подумал: он теперь знает, что это такое - запах большой войны. От размышлений его отвлек Боромир. Опустив ладонь на плечо Пожарскому, он негромко сказал: - Отойдем на минутку, друже... Все наши собираются. Вишена глянул - даты, арранки и отряд Боромира стягивались к восточной площадке над лесом. Тарус о чем-то горячо спорил с Боградом. Рядом с ними стоял Бролин и напряженно вслушивался, глядя то на венеда, то на лойдянина. - О чем спор? - спросил Вишена, приблизившись. Тарус поскреб макушку и вздохнул. - Решаем, как быть дальше. Вишена простодушно удивился. - Как так? На Аргундор, с войсками Шес... Семи Народов. Решили ведь уже! - Так, да не так, - не согласился Тарус. - Книги ведь снова в Драконьей Башне. Зачем нам теперь лезть в долину Банерона? То-то и оно, что незачем. Пожарский, собравшийся уже было возразить, осекся. Ведь правда! Ни к чему им теперь печенежский колдун. Если только он очередную пакость не устроит... - Найти Яра и отобрать у него Зимний Вихрь - вот что нужно вперед всего сделать, - уверенно сказал Боград. - Все равно в Аргундор идти, - Боромир взглянул в глаза чародею. - Даже если в штурм не ввяжемся. И потом: где Яра искать? Сейчас не скажешь. Думаю, идти надо, а будущее покажет. - Йэльм? - Тарус взглянул на ватажка датов. Тот погладил почерневший в этом мире меч именем Медвежий Клык, давая понять, что его люди готовы на все. - Так. Анча? Арранк пошевелил ушами. - Ар-р! Мы всюду ходим за вами, люди. Зачем же теперь отставать? Тарус вздохнул: - Понятно... И последнее. Боромир, как лучше выступить, своим отрядом или по отдельности, по цветам? Вмешался Боград: - А какая разница? Тарус улыбнулся. - А разница, друже, простая. Разделившись, мы окажемся растянуты вокруг долины Банерона. А идя сами по себе, не глядя на остальных, придем к Драконьей Башне все вместе и будем готовы к любой неожиданности. И уйти сможем сразу же, если дело заладится. - Тогда чего гадать? Не станем разделяться, и баста, - отрезал Роксалан. - Так? Несколько голосов поддержали чикма. - А как же Семь Народов? Они ведь рассчитывают на нас, - спросил Похил тихо. - Это не наша война, - упрямо нагнул голову Роксалан. - Мы и так им здорово помогли. И потом: не бросаем же мы их на краю пропасти! Вон какие рати собрали - разве Аргундору и оркам выстоять против них? Без нас справятся, как пить дать. - Особенно если отдать перед уходом вещи из руин их кондотьерам, - поддержал ватажка Пристень. - Тогда они точно долину Банерона по камешкам разнесут! Тарус думал непривычно долго. Прервал его один из стражников. - Совет желает выслушать вас, Ушедшие! Кто скажет? Ты, Тарус? "Во, дела, - подумал Вишена отстранено. - Каждый ратник его имя знает..." Встряхнув головой, Тарус пошел в сторону старых кондотьеров. Он совершил выбор и готовился огласить его остальным. Оглядев вожаков Народов Иллурии, что неотрывно глядели на него, чародей твердо сказал: - Мы, Ушедшие в поиск, пойдем к Аргундорской гряде отдельно от всех. У Драконьей Башни, может статься, поиск и завершиться. Тогда мы уйдем из Иллурии навсегда. Но перед этим - сделаем все, что в наших силах, чтобы приблизить победу. Его слова встретили молчанием, и под это молчание Тарус медленно побрел прочь из Храма. Вишена вдруг подумал, что чародей никогда не выглядел таким смертельно уставшим. Послы Семи Народов покинули Храм на рассвете. Пришла пора отправиться в путь и спутникам Боромира. Гномы собирали войско у столицы, следом за ними решили и двинуться. День падал на равнины Лореадора и на горы, расцвечив