иво. Наконец обернулся к Шеманихину. - Вообще-то идут расчеты очередной пульсации. Но большую часть мощности капитан согласился дать. Причем, он снимает боевую блокировку, а это почти удвоение по сравнению с обычным режимом. Линкуйтесь. Прямо по шине, вам дают судо-доступ. - Спасибо, что не рутовый, - проворчал Шеманихин усаживаясь за клавиатуру ближайшего терминала и открывая рабочую консоль. - Я бы этого явно не пережил... Павел усмехнулся. Дай Шеманихину рутовый доступ - и он бы точно уронил всю корабельную систему. И исчез бы за барьером без следов и надежды на возвращение еще один крейсер земной доминанты... Визуально после подключения к расчетам корабельного компьютера ничего не изменилось. Минуты истекали и исчезали в энтропийном потоке. Павел контролировал отсев ошибочных вариантов, и отсекал заведомо неверные массивы кодов - их можно было прогнозировать на основе уже имеющихся результатов. Вскоре пришлось к этому же припрячь двух биологов-генетиков, потому что Павел перестал успевать - массивы разрастались на глазах. Он не заметил, как промелькнуло больше двух часов. В какой-то момент времени терминал коротко пискнул и высветил в головной куб-экран зеленую метку. В матовом боку корабля, похожем на каплю запыленной ртути, возникло что-то вроде небольшой воронки, которая сразу же затянулась. - Есть! - азартно выкрикнул Шеманихин. - Паша, крути назад и вычленяй! - Кручу! - пальцы Неклюдова лихорадочно плясали по клавиатуре. Пользоваться бионасадками он не любил: чуть отвлечешься, и команды начинают расплываться, комп озадачивается и принимается все время переспрашивать... С клавиатуры как-то привычнее и надежнее, хотя и медленнее. Довольно быстро Павел отыскал нужный код. Вряд ли он стопроцентно отражал сматрицированный пароль астронавта-перевертыша, но управление сервомышцей на него реагировало, а это главное. - Кидаю единичный, - предупредил Павел и отослал подобранный код на нерв. В ртутной капле снова возникла воронка - глубиной сантиметров пятнадцать и диаметром двадцать пять. Корпус корабля она не прошила, но начало было положено. - Размер взят, - сообщил один из биологов, который прекрасно понимал, что происходит. Ужатая до двадцати шести человек экспертная группа состояла, конечно же, из людей с несколькими специальностями сразу. - Отслеживайте... - предупредил Павел и отослал несколько подобных кодов. - Стоп! - в один голос заорали биологи. - Уменьшается! Инверсируй! - Понял, - Павел принялся менять коды в другую сторону, косясь на биологов. Шеманихин тем временем удерживал и нейтрализовал нервные сигналы корабля - естественную реакцию на не вполне верные коды. - Растет, родимая! - радостно комментировали биологи. - Правильно роете, ксеносы! Вскоре воронка продавила оболочку корабля насквозь. Открылось крохотное, мизинец не пролезет, отверстие, из которого струйкой вырвался не то дымок, не то пар. Оно светилось мягким светом, словно кошачий глаз. Павлу на секунду показалось, что дымок сконденсировался в призрачную фигуру в желтоватом балахоне, но он тряхнул головой и наваждение мгновенно прошло. Приблизительно с полуметрового диаметра отверстие перестало иметь идеально круглую форму - оно больше не росло в ширину, только в высоту, и все сильнее напоминало неправильный яйцевидный эллипс. Острым концом вверх. Растянуть отверстие до практически максимального размера - метр семьдесят пять по вертикали было делом техники. - Все, Виталик! - выдохнул Неклюдов еще через некоторое время. - Фиксируй и морозь... Шеманихин поманипулировал сигналами и отсек нерв сервомышцы от корабельной системы. Теперь шлюз заклинен в открытом положении. - Готово! - Шеманихин довольно хлопнул в ладоши. - Чей теперь выход? - Наш, - сообщил капитан Куксевич, появление которого в пылу работы никто не заметил. Впрочем, по некоторой размытости очертаний его фигуры Павел догадался, что это голограмма. Капитан сейчас где-то в другом месте и следит за работой дистанционно. - Ювелирная работа, господа техники, хотя и несколько неторопливая. Теперь попрошу всех отойти в сторону и по возможности ничего не трогать, пока корабль не будет осмотрен... В трюмный шлюз гуськом втягивались десантники в боевых скафандрах-жилетах. Короткоствольный бласт каждый из них держал наизготовку. Перед открытым шлюзом скаута, оказывается, успели поставить силовой экран. Точнее даже не перед шлюзом - отверстие в боку корабля как бы накрыли двойным куполообразным защитным полем. На случай, если внутри кроется что-нибудь опасное. По одному десантники проходили сквозь поле - Хардуэй включал режим перепонки сначала на внешний слой защиты, потом на внутренний. Павел изо всех сил пытался представить - что видят сейчас солдаты? Ему никогда не приходилось бывать на кораблях Роя лично. Если честно, представить ничего не получалось. Десантура осматривала корабль меньше пяти минут. Видимо, капитан получал от них доклады, потому что изредка бросал короткие реплики. Потом сказал: - Хорошо! Группе охраны занять позиции, остальные выходите! Из голоса его исчезла большая часть напряжения. Видимо, десантники ничего опасного не обнаружили. Часть десантников покинула корабль, часть осталась внутри. По графику сейчас полагалось сделать заключение по атмосфере внутри скаута и либо признать ее нейтральной, либо заменить на таковую. Оба биолога снова уселись за терминалы. Их вердикт был однозначен: атмосферу менять не нужно. - Снимайте поле, - обернулся один из них к Хардуэю, осуществлявшему общую координацию штурма. Поле сняли. Пасулько хлопнул в ладоши и громко объявил: - Так! Группа первичного осмотра - приступаем! В группу входило шесть человек - Сам Пасулько, оба ксенотехника и трое старших остальных групп - физик, инженер и энергетик. - Оперативный комментарий не забывайте, - напомнил капитан Куксевич. Что с видео? - Заканчиваю! - доложил техник-вояка, появившийся в трюме вместе с десантниками. Он крепил миниатюрные камеры к одежде экспертов, которым предстояло первыми войти в корабль. Первыми после десантников. Павлу навесили две камеры-бусинки: на грудь и на правый рукав. - Начали! Пасулько, пригнув голову, прошел шлюз. Внутренность корабля напоминала внутренности какого-то чужеродного людям организма. Или гигантский улей. Стены были неровные, с выростами и выступами, общий рисунок которых казался хаотичным, но циклическим: через достаточно большой промежуток рисунок повторялся. Шлюз открывался в короткую овальную камеру; камера прилегала к другой, очень похожей, только побольше размерами. К этой в свою очередь прилегали еще три: справа, видимо, грузовой отсек, он же - камера матки; прямо - рубка и слева, вероятно, санитарный блок. Грузовой отделялся от остального пространства внутренним шлюзом, рубка и санблок - незакрывающимися арочными проемами. Видно было, что в санблоке, рубке и промежуточной камере дежурит по десантнику. Пол скаута был практически плоским; он делил сферу на две неравные части: меньшая оставалась под полом, и там, несомненно, крылись гравигенераторы, собственно икс-привод и энергонакопители. Большая часть приходилась на кабину. Потолок в каждом из помещений оставался неровным, в точности повторяя очертания купола сферы. Виктор Пасулько, ни секунды не колеблясь, направился в рубку. Идущий вторым Шеманихин тоже не задержался в промежуточной камере. Третьим в рубку вошел Павел, и, если учитывать, что там уже находился десантник, в рубке стало тесновато. Впрочем, еще два эксперта сумели втиснуться, а шестой уже не влез - направился покуда к шлюзу в грузовой отсек посмотреть что там к чему. Первое, что бросилось в глаза Павлу в рубке - безобразная куча метаморфированной органики. То, что раньше было перевертышем. Именно перевертышем, и никем иным: только их организм так реагировал на нейтронный импульс. Только они обладали такой бешеной клеточной изменчивостью. Будь на месте этого неудачника человек - он бы тоже являл собой не слишком приглядное зрелище, но человека, хоть и обезображенного залпом нейтронки, в нем удалось бы опознать. Организм оаонс реагировал иначе. - Комментарий, - с нажимом напомнил капитан "Вагранта". - Кхм... - Пасулько оторвался от созерцания останков перевертыша и выразительно поглядел на Шеманихина. Тот не выглядел удивленным или подавленным. - Мы в рубке. Сразу хочу отметить, что как и ожидалось, этот корабль вряд ли приспособлен для особей Роя. Он явно адаптирован для нужд иной расы, а возможно, что и нескольких морфологически подобных рас. Во всяком случае, человек или перевертыш чувствовал бы себя здесь вполне комфортно. - С чего такие выводы? - поинтересовался капитан. - Не подумайте, что я не доверяю вашему опыту, просто хочу понять. - Кресло, - пояснил Шеманихин, и повернулся так, чтобы навешенная на него камера захватила пилотское кресло. - Не правда ли, вполне обычное с виду кресло? Особям Роя такие ни к чему. Это раз. Второе - общий дизайн пульта управления и особенно - манипуляторов. Они приспособлены под антропоморфную кисть. Люди, свайги, цоофт, азанни, оаонс - любой представитель вышеназванных раз сможет пользоваться подобными манипуляторами. Хотя, нет, азанни отпадают - им вместо кресла перед пультом понадобился бы насест. Свайги, кстати, тоже отпадают - в этом случае спинка кресла была бы иной формы. Не сплошной, а с отверстием для хвоста... Павел видел, что Шеманихин продолжает пребывать в рабочем азарте. Он размышлял вслух, делал выводы и делился ими с окружающими. - Значит, этот скаут адаптирован для перевертышей, людей или цоофт. Возможно, для ратэо, но ратэо в этой рубке было бы, пожалуй, тесновато. Далее. Сам пульт. Я вижу, что комп имеет обширную периферию и драйв-приводы под все известные мне стандарты носителей. А именно: вот это биоприставка под запоминающие органы Роя. Далее, драйв под стержни азанни-цоофт. Под наши лазерные диски - кстати, уточнили, какую модель покупал перевертыш на Орионе? Похоже, эту. Так, дальше. Вот это - считыватель пластингов стандарта Свайге. И вот, с краешку, резонансный драйв а'йешей. Честное слово, капитан, я еще никогда не видел в рубке малого корабля драйвы всех мыслимых стандартов. Павел все то, что рассказывал Шеманихин, естественно, понял и сам. Поэтому у него оставалось время, улучив минутку, оглядеться. Когда он взглянул под ноги, первым побуждением было вскрикнуть, но что-то его удержало. У самой стены, опираясь на еле выраженный плинтус, лежал диск. Земной диск, к одному из приводов с пульта. Тому самому, наверное, который был куплен перевертышем на Орионе. Диск лежал рабочей поверхностью вверх, и поверхность эта была похожа на небольшое зеркальце. С некоторым трудом - тесно же! - Павел присел. По идее он должен был увидеть в "зеркальце" собственное отражение. Собственно, он сначала и решил, что видит отражение. Но когда отражение поднесло палец к губам, в универсальном межрасовом жесте призыва к молчанию, Павел растерялся. Потом понял, что видит в "зеркальце" перевертыша в одной из форм метаморфоза. Перевертыш внимательно глядел прямо на Павла и продолжал призывать к молчанию. "Что делать-то?" - подумал Павел, смешавшись. Он сидел левым боком к диску, поэтому грудная камера показывала сейчас ракурс вдоль вогнутой стены рубки, а камера на рукаве - вероятно, чью-то задницу. Диска же, кроме Павла, не видел никто. Он нерешительно протянул к диску руку, и отражение перевертыша утвердительно кивнуло. Чувствуя себя до невозможности странно, Павел взял диск, потихоньку переправил его в карман куртки, и, никем не замеченный, встал. Работа с изделиями чужих приучила Павла ничему не удивляться. Этот диск, видимо, только с виду кажется земным. Иначе как нормальный психически человек может увидеть в обычном оптическом кругляше вместо собственного отражения какого-то перевертыша? "Может, это запись? - подумал Павел. - Просто совпало: перевертыш как раз кивнул, а я решил, что он одобряет мое молчание и желание припрятать диск до поры до времени." Желание это возникло у него само собой, в момент, когда палец чужого застыл у тонких, едва различимых в крохотном "зеркальце" губ. Но отчего оно возникло - Павел не понимал. Да и не стремился понять - он просто принял его, как должное. До момента, пока капитан не разогнал всех спать - после восемнадцати часов работы - Павел иногда вспоминал об этом диске и украдкой нащупывал его сквозь плотную ткань куртки. Иррациональное желание никому о диске не говорить со временем только крепло. Поспать им позволили шесть часов, не больше. Завтрак принесли прямо в каюту расторопные молчаливые стюарды. Вчерашняя пахота на борту трофейного скаута, конечно же, не могла пройти бесследно: в зеркале Павел увидел хмурого и взъерошенного мужчину лет тридцати с темными кругами под каждым глазом и вид имеющего заметно утомленный. По хорошему, следовало поспать еще часов шесть, не меньше, но Павел не сомневался, что военные не позволят. Шеманихин выглядел примерно так же. Беспрерывно зевая, он кое-как умылся и набросился на завтрак. Вчерашние бутерброды хоть и не позволяли голоду напоминать о себе, все же на полноценное питание не тянули. - Как думаешь, Паша, - осведомился Шеманихин, не переставая жевать. - Раскусим? - Вряд ли, - усомнился Павел. - Обычный черный ящик. Мы даже измерить ничего не сумели. А вскрывать его не порекомендует ни один ксенотехник. Шеманихин уныло кивнул. - М-да. Вот заразы! Как же они все это реализуют, а? Ну, хоть бы манюсенькая зацепочка, чтобы знать от чего вообще плясать и в каком, понимаешь, направлении... Исправно проглотив свою порцию, Павел не утерпел и подсел к своему портативному переносному терминалу. Тем более, что Шеманихин, насытившись, впал в задумчивость, плюхнулся на койку и вознамерился оставшиеся до начала второго рабочего дня (которого по словам военных не существует) минуты продремать. На всякий случай Павел погасил куб-экран и надел проекционные очки. Драйв проглотил находку без единой проблемы. Диск не просто выглядел как земной - данные были записаны именно по земному стандарту. Довольно быстро Павел понял, что на диске наличествует стандартный астрогационный набор программ, готовые расчеты каких-то трек-курсов и куча свежих поправок к гравитационным лоциям. Во всем этом Павел не особенно разбирался, поскольку пилотской практики у него почти не было. Потом он обнаружил броузер мгновенной почты, и более всего его потряс флаг "оплачено без ограничений". У него мгновенно взмокли ладони. Во-первых, в данный момент он стал нарушителем, потому что экспертная группа эскадры Тахче работала в условиях полной изоляции. Даже личные карты отобрали, чтоб не было соблазна пробиться на любой узел связи через ближайший ретранслятор. А тут - мгновенка, которой нипочем расстояния! Еще одно порождение разума чужих. Естественно, Павел знал, как такой связью пользоваться. И, естественно, ровным счетом ничего не понимал в принципах ее работы. И, естественно, пользовался ею всего раз-другой, во время обучения, за счет колониального управления. Личные сеансы стоили совершенно непредставимых денег и простому ксенотехнику были, конечно же, не по карману. Флаг на этом диске гласил, что переговоры будут оплачены в любом объеме в течение неограниченного срока. Клондайк. Эльдорадо. Обладая таким диском Павел мог смело бросать работу и жить припеваючи остаток дней. "Что-то не так," - усомнился он. Не верилось, почему-то, в такую грандиозную халяву. Он присмотрелся, и понял - что не так. Броузер был раз и навсегда настроен на один-единственный адрес. Разочарование было не очень сильным. Павел Неклюдов привык думать, что манны небесной не существует вовсе, а бесплатный сыр можно отыскать только в мышеловке. Жизненный опыт лишь укрепил его уверенность в этом. Воспользоваться броузером Павел не решился. Запрет все-таки... Иди-знай, умеет ли Рой пеленговать передачи мгновенки? Несчастный "Вагрант" мечется по Галактике, скачет, как блоха по кобыле, только бы не засекли. А добрый ксенотехник Неклюдов полезет по адресу мгновенки и засветит крейсер с бесценным трофеем. Нате, муравьишки. Возвращайте свое. А потом берите к ногтю колонию Тау Хромой Черепахи - за наглость и прочее. В общем, Павел спрятал диск в сумку. И направился в трюм, поскольку за ним и Шеманихиным уже явился очередной вояка-посыльный. Второй день не продвинул исследовательскую группу ни на шаг. Сначала Шеманихина и Павла попросили осмотреть найденный в грузовом отсеке чешуйчатый брикет, похожий на лежачий шкаф. Они осмотрели. Очевидно было одно - шкаф этот не имел отношения к икс-приводу, двигательным системам вообще и, скорее всего, к скауту отношение имел очень и очень косвенное. Скорее всего, это груз, сказал Шеманихин, и Павел вполне согласился с таким заключением. Открыть шкаф не сумели, да не очень-то и пытались. Так и бросили в грузовом, оставив на страже десантника с бластом. Выходя из отсека, Павел обернулся, и снова ему почудился призрачный силуэт в желтых одеждах, витающий над чешуйчатой диковиной. Павел, как и в прошлый раз, потряс головой, и морок исчез. "Спать надо больше", - подумал он озабоченно. А потом все двадцать шесть экспертов в течение более чем пятнадцати часов тщетно пытались отыскать хоть какую-нибудь зацепку в постижении принципа работы икс-привода. Бесполезно. Ни возня с приборами, ни манипуляции с корабельным компьютером не привели к желаемому результату - матовый монолит, сработанный Роем, коренным образом отличался от привычных людям механизмов. Он не источал тепло, не излучал, не производил шума. И не реагировал ни на что, кроме команд с капитанского терминала. Он просто готов был в любую минуту зашвырнуть скаут за барьер и вынырнуть вместе с ним в сотнях световых лет от точки старта. Нечего было мерять, не с чем сравнивать. И нельзя было привод разобрать. Замкнутый круг. Пасулько честно сказал полковнику Куксевичу, что эта штуковина непостижима традиционными методами земных наук. Куксевич, вздохнул, нахмурился, предложил не пороть горячку и дал экспертам двенадцать часов отдыха, призвав отдыхать телесно, но не прекращать работу мысли. Его заверили. И отправились отсыпаться. Шеманихин как пришел, так сразу и рухнул на койку, даже раздеваться не стал. Павел грустно поглядел в зеркало, потрогал отросшую щетину, и подумал, что если затеет сейчас бритье, будет полным идиотом. Поэтому он наскоро слазил в душ и тоже заполз под одеяло. Кстати, пока он мылся, Шеманихин умудрился раздеться, и при этом он, видимо, не просыпался, потому что одежда как попало валялась рядом с вешалкой, а туфли, одна из которых наползала на другую, напоминали брачующихся коров. Павел проспал часов пять, потом неожиданно проснулся. Ему ничего не снилось, и никакой шум не потревожил его. Просто сон вдруг улетучился. Некоторое время Павел ворочался, даже попытался внять призыву Куксевича и немного подумать о методе победы над коварным икс-приводом. Сон не возвращался. И тогда Павел, толком не отдавая отчета - зачем он это делает? - тихонько добыл из сумки диск, вогнал его в драйв, переносной свой терминальчик вместе с очками взял в руки и вновь заполз под одеяло. Бесшумно раскрылся куб-экран. Павел с глухой, непонятно откуда взявшейся тоской открыл меню почтового броузера и некоторое время набирался решимости. Потом все-таки надел очки - Шеманихин тоже мог неожиданно проснуться. Иллюзорный куб погас тут же, едва Павел воткнул штекер от очков в нужное гнездо. Курсор прыгнул к меню адресов сам. Высветился единственный адрес, на который можно было выйти при помощи найденного диска. По префиксам и расширениям Павел не сумел определить местонахождение адресата. Единственное, что он мог сказать - этот адрес явно за пределами доминанты Земли. Хотя, возможны исключения - посольства, например, пользуются собственными адресами, причем через метрополию - почта-то мгновенная. Отогнав сомнения, Павел решительно нажал на иллюзорную кнопку с короткой надписью "Вызов". Где-то в Галактике, возможно - за тысячи световых лет, а возможно - в соседней каюте сработал вызов на точно таком же или совсем другом терминале. И кто-то - человек или чужой - должен был точно так же ткнуть курсором на иллюзорную кнопку, только на этой кнопке другая надпись. Или другой символ. "Ответ". Интерфейсный куб броузера растворился - на первый план всплыло объемное изображение. Человек. Нет... Чужак. Перевертыш. Точно перевертыш, причем метаморфированный в форму, наиболее близкую к людям. Павел прекрасно разбирался в чужих. По роду деятельности - внешность создателей всегда накладывает отпечаток на создаваемую технику. А Павел был ксенотехником, причем хорошим ксенотехником. Звуковое сопровождение Павел благоразумно отключил перед вызовом. И теперь только увидел, как шевельнулись губы перевертыша. Павел вытащил в объем окна бегущую строку и переключил клавиатуру с русской раскладки на интер. "Я вас не слышу. Набирайте ответы вручную", - посоветовал он незнакомцу. Мигом возникла ответная строка. "Кто вы?" "Человек." "Где саркофаг?" "Саркофаг? - переспросил Павел, потом догадался: - Это такой чешуйчатый шкаф?" "Да. Он цел?" "Наверное. А кто вы?" "Он точно цел?" "Когда я видел его в последний раз, он был цел." "Как давно это было?" "Около э-э-э... Двадцати часов назад. Земных часов..." "Я понял. Кто вы?" "Ученый. Исследователь." "Вы исследуете скаут Роя, на борту которого находился саркофаг?" Павел напрягся. Этот перевертыш явно в курсе дел! "Да. Саркофаг еще и сейчас там находится." "Вы имеете доступ к скауту?" "В принципе, да." "Идите на скаут, задраивайте люки и стартуйте по любому из имеющихся на этом диске курсов." Павел слегка ошизел от такого предложения. "Даже если бы я и был согласен, не получится. Скаут сам находится на борту более крупного судна." "Это не имеет значения. Привод скаута способен рассчитывать и исполнять операции с настолько незначительной погрешностью, что стартовая сфера превышает по размерам собственно скаут всего на несколько миллиметров." Чужак вдруг СТРАННО поглядел на Павла, отчего по коже невольно пробежался холодок, и зачем-то добавил: "Земных миллиметров, естественно." Вот это было для Павла новостью. Приводы, которыми пользовалась доминанта Земли оперировали погрешностями в сотни метров. Секунду поколебавшись, Павел набрал: "Может быть, вы заодно назовете мне причину, по которой я должен это сделать?" "Сорок пять миллионов пангала. Миллион вперед." У Павла брови поползли на лоб. "Вводите приходный код." Словно загипнотизированный, Павел глядел на собеседника. Миллион. Миллион пангала. Идентификационные карты у исследователей отобрали, но положить деньги на счет можно было и без нее. Если помнить код и номер. Снять деньги без карты невозможно. А положить - пожалуйста. Он поправил очки, протянул руки к клавиатуре... Код - его Павел, как и многие, помнил наизусть, несмотря на двенадцатизначность числа после восьми символов интера. Счет у Павла был льготный, с расширенным сервисом. Открылся дополнительный кубик с надписью: TRANSFER. Банковские операции в пределах доминанты Земли по традиции велись на английском языке. Веря и не веря, Павел проследил, как на счет ему капнуло - ни много, ни мало - один миллион пангала. "Ну и дела, - с легким смятением подумал он. - Я разом заработал больше, чем за десять лет после Академии..." "Ну, как? Когда стартуете и будете вне досягаемости кого бы то ни было, мы обсудим условия, на которых вы сможете получить остальные деньги, а это еще сорок четыре миллиона. Заранее предупреждаю: саркофаг обязательно должен быть на борту, и он должен быть неповрежденным." Павел все еще пребывал в смятении. "Уважаемый, - пальцы плохо слушались, и приходилось на ходу корректировать текст. - Я ученый, а не авантюрист. Я даже стрелять не умею." "Стрелять не придется. Придется просто направить скаут по рассчитанному курсу и прибыть в указанное место. После этого получайте денежки, и гуляйте на все шесть сторон." "Я никогда не водил корабли." "Это просто. Диск будет с вами, и любая консультация будет доступна в любое время." "Мне надо подумать." "Торопитесь. Больше я не скажу ни слова. Лучше будет, если вы вызовете меня откуда-нибудь из глубокого космоса, и вы будете на корабле один. И с саркофагом - с целым и невредимым саркофагом. Тогда и поговорим." Если честно, Павел несколько кривил душой. Корабли пилотировать он умел - не так уж это было и сложно. Опыта у него не хватало, это да, но запустить расчет пульсации, понять, что расчет не содержит фатальных ошибок и стартовать сумеет любой инженер. А Павел считал себя хорошим инженером. Тем более, что на диске уже имеются какие-то просчитанные курсы, которые нужно только подновить... Павел вдруг сообразил, что думает не "Лететь или не лететь", а "Как лететь". Словно уже принял ошеломляющее предложение чужого-перевертыша, обретающегося непонятно где. Возможно, в далекой звездной системе... и вряд ли в соседней каюте. "Несколько миллиметров, надо же, - вертелось у него в голове. - Интересно было бы проверить..." "А в скауте дежурят десантники", - мелькнула унылая мысль. Тем не менее, Павел усыпил терминал, тихонько встал и принялся одеваться. Шеманихин ровно сопел на соседней койке. Обе камеры с куртки Павел снял и оставил на столе. Уже перед выходом он спохватился: "Диск!" Торопливо вынул блестящий кругляш из драйва и сунул во все тот же карман куртки. "Ну, - подумал Павел. - Поглядим..." Что именно он вкладывал в это "Поглядим", Павел предпочел не уточнять. В конце концов, миллион пангала за то, чтобы встать и прогуляться до трюма - неплохой гонорар. Все, кого он встретил по пути до центрального ствола и от ствола до тактического трюма, не обращали на него никакого внимания. Кое-кто здоровался, хотя Павел узнал всего одного военного. Наверное, они все знали экспертов в лицо. У трюмного шлюза, привалившись к переборке, скучал одинокий десантник. Павел отметил, что скафандр его отключен. Десантник Павлу просто кивнул: - Что, осенило? - спросил он с участием в голосе. Наверное, он знал - что такое идти на пост в неурочное время. Но шел, ибо работу выбирает каждый себе сам. - Да, появилась одна мыслишка... Не хочу всех будоражить, вдруг ошибся. - Бывает, - вздохнул десантник отворяя шлюз. Трюм был все так же ярко освещен. Поверхность скаута тускло отблескивала в свете юпитеров. Павел на миг представил, как этот шарик мгновенно исчезает, уходя за барьер. Праздничный свет, растерянность, потом легкая паника охраны, Куксевич, мечущий громы и молнии... Картинка была настолько яркой, что Павлу пришлось потрясти головой, чтобы ее отогнать. У открытого шлюза скаута десантников было трое. Все с любопытством уставились на приближающегося Павла. - Что, профессор? - спросил один. - Не спится? - А ты бы и рад прикорнуть, - подколол Павел, - да служба не позволяет. Или ты прикорнул, пока никто не видит? - Да пошел ты, - сердито шикнул десантник. И что-то еле слышно добавил - видимо, непечатное. - В корабле есть кто-нибудь? - справился Павел по возможности нейтрально. - А что? - Не люблю, когда заглядывают через плечо. - Тогда пляши: никого. На охране только мы. Можешь задраить шлюзы и попробовать смыться! Десантники довольно заржали, а Павла сначала бросило в холод. Потом он сообразил, что вояки просто веселятся - они и мысли не допускали, что корабль может стартовать не из космической пустоты, удалившись от любого достаточно крупного гравитационного очага, а вот так вот, прямо из трюма эскадренного крейсера "Вагрант". - Непременно попробую. Вы тогда не удивляйтесь, если шлюзы задраятся. И он нырнул в отверзнутый зев шлюза, откуда лился желтоватый свет, подобранный по спектру под родное солнце перевертышей - Оао. Первым делом Павел направился поглядеть на саркофаг. Кстати, почему саркофаг? Там что, действительно замурована какая-нибудь спящая красавица? Тогда понятно, почему перевертыш-меценат так пекся о целостности саркофага. Нет, ну времена! Человеку, которого видят впервые в жизни, предлагают угнать трофейный скаут и тут же переводят на счет целый миллион! И обещают еще! "Подумай, Павлуха, - нашептывал внутренний голос. - Неужели тебе заплатят эти чертовы миллионы? Если ставки так высоки, значит тут замешана публика покрупнее и позначимее, нежели какой-то там ксенотехник из провинции. Сожрут и не поморщатся." Но кто-то азартный и алчный внутри возражал: "А миллион-то у нас уже в кармане! Чем черт не шутит - вдруг и остальное заработаю?" Саркофаг пребывал в грузовом отсеке, то бишь в камере матки. Целехонький. Отблескивал чешуйками и загадочно... Павел долго подбирал нужный глагол, но поскольку саркофаг ничего не делал и делать не мог, глагол не подбирался. Наконец, Павел извернулся и сформулировал: и выглядел загадочно. Конечно! Если за этот невзрачный шкаф сулят миллионы, он -- хочешь - не хочешь - будет выглядеть загадочно! Второе, что сделал Павел, это проверил пищевую камеру, примыкающую к рубке. Там было полно вакуумных пакетов со стандартными белково-углеводными рационами производства перевертышей. Людям эти рационы вполне годились в пищу, хотя особо вкусными их трудно было назвать. На вид пищи хватило бы месяца на три, а то и поболе. Вода, насколько знал Павел, на скауте циклически регенерировалась, поэтому запасов ее на борту можно было и не иметь вовсе. Кроме того, нашлось несколько упаковок синтетического сока. Тоже производства перевертышей, и тоже годящегося людям. "Так-так, - подумал Павел. - Ну хоть бы что-нибудь не позволяло согласиться с чужаком..." Он нерешительно опустился в пилотское кресло и так же нерешительно оживил компьютер. Вставил диск в соответствующий драйв. Дал задание системе наведения. "Корабль будет готов к прыжку через 15 минут, - сообщила система. - Считываю поправки." Быстро, подумал Павел. Он все еще не принял окончательного решения. Но система уже начала расчеты пульсации по курсу, введенному с диска. "Внимание! Корабль разгерметизирован. Принять меры?" Надпись мигала. "Мы подключались к нерву, - лихорадочно прикидывал Павел. - Не нарушится ли управление шлюзами? Не должно, вроде..." Стопроцентной уверенности у Павла не было. Поэтому он пока игнорировал тревожный сигнал корабельных стражей исправности. "Корабль будет готов к прыжку через 12... 10... 8 минут." Цифры в кубе медленно менялись. Время до прыжка таяло. Павел сидел в пилотском кресле ни жив, ни мертв. Казалось, прошла большая часть вечности, пока система наведения сообщила: "Прыжок просчитан. Подтвердите старт." "Внимание! Корабль разгерметизирован. Принять меры?" Нетвердой рукой Павел подтвердил принятие мер. Надпись продолжала мигать. В рисунке огоньков на индикаторной панели что-то неуловимо изменилось, и после пятисекундной паузы мигающая надпись сменилась стабильной: "Герметичность установлена." Снаружи трое десантников вопросительно уставились на затянувшийся шлюз. "Боже, что я делаю, - подумал Павел, наводя курсор на кнопку старта. - Что я делаю..." Старт. Миг холода и двойственности. Рождение и смерть. Реальность и вымысел. Десантники в опустевшем трюме "Вагранта" продолжали с недоумением пялиться на место, где только что в прочных лапах гравитационного захвата покоился трофейный корабль. Теперь скаута не стало, а обиженный захват выл от векторной перегрузки. А еще спустя несколько секунд кто-то из вахтенных догадался включить сирену. Тревога. Аврал. Крейсер "Вагрант" забурлил, словно потревоженный муравейник. Но все это было уже несущественно. Крохотный сферический кораблик исчез за барьером и очутился в трехмерном мире за двести шестьдесят четыре с третью световых года от стартовой сферы. Он не оставил регистрируемого трека. Он не вызвал гравитационных возмущений в точке финиша. Он был похож на бесплотную тень, не имеющую веса и объема и не знающую преград. Впрочем, во многом так оно и было - во время прыжка-пульсации. Только Павел Неклюдов, специалист-ксенотехник достаточно высокой квалификации, по-прежнему не понимал - как инженерам Роя удалось это реализовать, хотя сам только что пережил все перипетии прыжка. Некоторое время он сидел в кресле, пытаясь взять себя в руки. Постепенно в голове его выкристаллизовалась единственная мысль: "Самое время вызвать перевертыша..." Смутную, почти не видимую в желтом свете тень, что колыхалась у арки-выхода из рубки, Павел не замечал. Он запустил броузер и вызвал чужака-незнакомца. Ждать практически не пришлось - тот ответил сразу, словно жил рядом с терминалом связи. - Ну, как успехи? - спросил он спокойно, но Павлу казалось, что перевертыш волнуется и не хочет это показать. - Я в космосе, - сообщил Павел сухо. - Сам не понимаю, зачем я это сделал. - Отлично, - перевертыш очень по-человечески просиял. - Вам не придется жалеть об этом поступке, я вас уверяю. Думаю, самое время познакомиться. Сделайте одолжение, расскажите о себе. Павел неопределенно повел плечами: - Разве это так важно? Впрочем, ладно: меня зовут Павел Неклюдов, я, как вы уже успели убедиться, человек, подданный колонии Тау Хромой Черепахи, доминанта Земли. Ученый-ксенотехник. Мне тридцать земных лет. Что еще вас интересует? - Да, в общем-то, ничего, Павел, - ответил перевертыш на удивление корректно и доброжелательно. - Если хотите, можете звать меня Коллегой, потому что я тоже в известной степени ученый. Извините, но больше я вам ничего о себе не сообщу. Я считаю обещанную вам сумму достаточным для этого основанием. Даже тот миллион, который уже осел у вас на счету - уже достаточное основание, не так ли? - Да ради бога, Коллега. Не хотите называть свое имя - не называйте. К тому же, я не уверен, смогу ли его произнести. Я ксенотехник, а не лингвист. Коллега оценил шутку и светски склонил голову: - Вы нравитесь мне все больше и больше, Павел. Полагаю, мы ко взаимному удовольствию сработаемся. Итак, что мне нужно от вас: приведите корабль с саркофагом в указанную на диске точку. Вас встретят. Вручат деньги. И с этого момента можете считать себя более не связанным никакими обязательствами: купите себе билет куда заблагорассудится. Или корабль себе купите - какую-нибудь симпатичную яхточку, денег у вас хватит. - А куда конкретно нужно привести корабль? - Не знаю, - Коллега всплеснул руками. - На диске сказано. Вы сейчас находитесь... - Двести пятьдесят - чуть больше на самом деле - световых лет от границ Скопления Хромой Черепахи. Земных лет, конечно. Я еще не ориентировался, поэтому не знаю - в какую сторону и к какому из магнитных полюсов... Как ученый Павел считал своим долгом уточнять терминологию. - Ладно. Запускайте астрогационную программу, она все вам расскажет. Павел, я позволю себе дать вам два... нет, три совета. Совет первый: не пытайтесь открыть саркофаг. Ничего с ним не делайте, пусть пребывает в том состоянии, в каком он сейчас находится. Совет второй: не пытайтесь нас обмануть. Идите туда, куда указано на диске. Так будет правильнее. Для всех и в первую очередь лично для вас. И третий совет: торопитесь. Мы и так уже запаздываем... - Скажите, Коллега, - спросил Павел, подчиняясь смутной догадке. - Я ведь не первый, кто везет вам саркофаг? - Нет, - честно признал Коллега. - Вы шестой. Или даже седьмой, если считать... Впрочем, это неважно. Знаете, Павел, я, пожалуй дам вам еще один совет, четвертый и последний. Во время полета могут случиться некоторые... м-м-м... странности, скажем так. Так вот, не верьте собственным глазам. И тогда все будет нормально. До встречи. И Коллега отключился. Оборвал разговор, можно сказать, на ключевой фразе. Странности. Значит, чутье Павла не обмануло. Эта история не так проста и незамысловата, как казалась раньше. Он шестой - или даже седьмой - в чьей-то эстафете, и эстафетной палочкой, скорее всего, является этот самый саркофаг. До зарезу нужный "им" - кому-то, кого представляет Коллега. Скорее всего, подумал Павел, никакой он не ученый, а наверняка бандит. Очень крупного калибра. Хотя не исключен вариант, что он все же ученый, зато работающий на бандитов очень крупного калибра. Павел вдруг остро осознал, что идти на попятную уже поздно. Он вляпался, и вляпался глубоко. Правда, задание казалось несложным. "Ага, - вставил внутренний голос. - Предыдущим пятерым (или даже шестерым) задание тоже, скорее всего, казалось несложным. Но они его не сумели выполнить". Павлу была известна только судьба предшественника-перевертыша. Незавидная судьба. Обратиться в кучу бестолковой органики под нейтронным залпом... Бр-р-р... Неужели судьба остальных столь же незавидна? А не поспешил ли ты, Павел Неклюдов, угонять чужой скаут с чешуйчатой эстафетной палочкой на борту? Подумай, крепко подумай... Вместо этого Павел почему-то вспомнил совет Коллеги номер два. И решил пока ему следовать. И еще решил крепко запомнить совет номер четыре. Это было хорошее решение, как оказалось позднее. Павел вновь обратился к астрогационным программам. Отыскал итоговый трек, отдал команду сориентироваться. Некоторое время комп сверялся с гравитационной картой, потом рассчитал поправки и проложил базовый пунктир. - Двадцать семь пульсаций, - прошептал Павел, глядя на экран. - Дня три в лучшем случае, а реально - дней пять, если ничего не помешает. Или даже неделя. Удачно. По галактическим меркам расстояние до цели было небольшим, чуть меньше семи тысяч световых лет. Павлу не понравилось другое: финиш располагался в пределах галактического диска, на самой окраине, в старом шаровом звездном скоплении, известном как Рой-семьдесят два. Из названия явствовало, что эта область пространства контролируется Роем. И Павлу очень не хотелось на ворованном корабле соваться к существам, этот корабль построившим. Павлу справедливо казалось, что у этих существ могут возникнуть к нему, Павлу Неклюдову, человеку с Тау Хромой Черепахи, разнообразные и не обязательно приятные вопросы. Он не чувствовал, что в состоянии ответить на вопросы адекватно. Скорее наоборот: чувствовал, что ответить не в состоянии. И это беспокоило, причем сильно. С другой стороны, Коллега сказал, что Павла должны встретить. Возможно, но Коллега не уточнил - чем? Соотечественника Коллеги в окрестностях Тахче встретили нейтронным залпом. Павел сомневался, что встреча такого рода его сколько-нибудь обрадует. Тем не менее, он дал добро на окончательный просчет пунктира, и, почувствовав, что проголодался, решил прикончить хотя бы один рацион. Заодно и попробовать - насколько съедобна пища перевертышей. И насколько она вкусна. Оказалось - вполне съедобна, да и на вкус нова. Хотя, посиди на таких рационах с неделю - наверняка надоест. Но Павел не отчаивался, хоть и был по натуре гур