азывать матери. Пусть тебе мама и рассказывает. - А ты не будешь? - Нет. - Мама тоже не будет, - сказала девочка, подумав. - Если я ничего не буду знать, то когда вырасту, у меня может быть психическая травма. - Особенно не переживай, - сказал папа, - Я куплю тебе детскую энциклопедию сексуального воспитания. Из магазина вернулся мальчик. Он принес свежих булок, и все опять уселись пить чай. - Ты и с ним беседовала на эту тему? - спросил папа, делая бутерброды. - Нет еще, - сказала девочка. - О чем? - спросил мальчик. - О сексе, - сказала девочка. - А, - сказал мальчик, - нет, не беседовала. - Слава Богу! - сказал папа. - Впрочем, мы живем в свободной стране. - Он же мой брат, - сказала девочка. - Мы с ним можем беседовать на любые темы. - Конечно, - сказал мальчик. - Мы же родственники. - Родственники, - согласился папа, - но, между прочим, не кровные. - Как это? - спросил мальчик. - Так, - сказал папа. - Ты мой сын, в тебе течет моя кровь. А ты - моя дочь, но моя кровь в тебе не течет. В тебе течет мамина кровь и кровь твоего отца. Вот если у нас с мамой кто-нибудь родится, он будет вам обоим кровным братиком или сестричкой. - Значит, мы не совсем родные? - спросил мальчик. - В этом смысле не совсем. - А брат и сестра могут пожениться? - спросила девочка. - Нет, - сказал папа, - настоящие брат и сестра пожениться не могут. - А мы можем? - В принципе, можете, - папа задумался. - В принципе, и мы с тобой можем пожениться. А мама может выйти замуж за мальчика. В принципе, жизнь очень запутанная штука! - Подумаешь, - сказала девочка, - ничего особенного. - Не умничай, - сказал папа. - Ты умничаешь, потому что глупая. Человек всю жизнь совершает ошибки. И самые главные ошибки он совершает именно в молодости. К сожалению, так будет всегда. Но кое-каких ошибок можно все-таки избежать, если вовремя посоветоваться с людьми умудренными и прислушаться к их советам. Я, например, всегда готов поделиться опытом. - Ну, поделись! - сказала девочка. - Поделюсь, - сказал папа. - И надеюсь, что мой опыт пойдет вам на пользу! Вечером к двери в девочкину комнату папа приколол два листочка бумаги. Вот что на них было написано: В ЧЕМ Я ЗАБЛУЖДАЛСЯ ПО ПРИЧИНЕ ЮНОГО ВОЗРАСТА, И ЗА ЧТО БЫЛ ЖЕСТОКО НАКАЗАН БЕЗЖАЛОСТНОЙ ЖИЗНЬЮ 1. Я считал себя умнее всех, и эта уверенность стала причиной многих слез и разочарований. 2. Я многое откладывал на потом. Потом бывает только суп с котом. 3. Я не любил чистить зубы. Что из этого вышло? Вы бы это поняли, если бы я позволил заглянуть мне в рот. Но этого я не позволю никогда! 4. В детстве я начал курить. Только очень глупый человек, совершенно не знающий жизни, уверен, что можно бросить курить. Бросить курить нельзя! 5. В глубоком детстве я считал себя образованней своих товарищей, которые говорили "ирактивные самолеты". Я говорил: "аэроктивные самолеты". Я заблуждался. Правильно говорить "реактивные". 7. Я долгое время думал, что раз муж и жена родственники, то должны походить друг на друга. Это не так. Муж и жена совершенно разные люди и могут быть непохожи. Например: у толстого блондина жена может быть хрупкой брюнеткой. И наоборот. 8. Я очень сильно заблуждался, когда думал, что можно жениться из интереса, а не от большой любви. В результате мой сын называет папой какого-то дядю и любит его. Правда, меня он тоже называет папой и тоже любит. А девочка, с которой я живу, вообще не моя и иногда выпендривается, хотя я люблю ее, и она, кажется, любит меня тоже. КОЕ В ЧЕМ Я ВСЕ ЖЕ ОКАЗАЛСЯ ПРАВ 1. Как я считал чепухой бисквитные пирожные, так и до сих пор считаю. 2. Купаться приятно только когда вода очень теплая. 3. Цельное мясо всегда вкуснее рубленого. - Заблуждений у тебя было больше, - сказала девочка, когда прочитала оба листочка. - Так устроена жизнь, - сказал папа. Но во многом я оказался прав. - Ты оказался прав только про еду. - Разве? А про воду? Я еще не все записал. Вот вспомню и допишу. - Ты бы пока рассказал нам что-нибудь устно, - попросила девочка. - Не могу, - сказал папа. - Сейчас я занят. - Чем же ты занят? Ты же ничего не делаешь! - Я думаю. - А о чем ты думаешь? - О деньгах, - сказал папа. - А что ты о них думаешь? - Я думаю, что у нас их нет. - Совсем нет? - Совсем. - Но мы же покупаем еду? Значит, у нас есть деньги. - Да ну, - сказал папа, - я имею в виду совсем другое. Я имею в виду много денег. - Миллион? - Больше. - Сикстиллион? - Не знаю. Столько, чтобы хватило на всю жизнь. - А сикстиллиона не хватит? - Не знаю, - сказал папа. - Сикстиллион - это сколько? - Это очень много! - сказала девочка. - Тогда, возможно, хватит. - А что ты хочешь купить? - На сикстиллион? - спросил папа. - Но у меня его нет. Это просто мечты. Люди должны мечтать. Ты о чем-нибудь мечтаешь? - Я мечтаю, чтобы скорее было лето, и мы бы поехали в Италию. - Но мы не собираемся в Италию, потому что у нас нет денег. - Ты мечтаешь про сикстиллион, а я мечтаю про Италию. - А ты про что мечтаешь? - спросил папа мальчика. - Про воздушку, - сказал мальчик. - Да, - сказал папа, - получается, что мы все мечтаем об одном и том же. Но твоя мечта не такая недостижимая, как наши. - Моя тоже недостижимая, - сказал мальчик. - Да ну, - сказал папа, - теоретически даже я могу купить тебе воздушку. - Ну, - сказал мальчик. - Вообще конечно... - А что, - сказал папа, - Я могу. В конце концов, если у моего сына есть мечта... Правда, я собирался купить... Но с другой стороны, почему бы и нет? БЕДНАЯ ВОРОНА Новенькое пневматическое ружье действительно походило на мечту. Еще папа купил две коробки патронов. Нужно было срочно пострелять. Девочка предложила устроить тир в большой комнате, но папа не решился. Балкон выходил в парк. Голые деревья росли в нескольких метрах от дома. Парк уходил вдаль, становился гуще, и вдали за путаницей веток почти не виден был кирпичный забор какого-то завода. Стрелять с балкона было удобно, но не во что. Они расстреляли полкоробки, целясь в стволы деревьев и в яркие банки из-под колы, валяющиеся кое-где под деревьями. Потом папа увидел ворону. Она сидела на ветке, вобрав голову в плечи, равнодушно поглядывая на шумную компанию на балконе, и не подозревала о тучах, которые собирались над ее носатой головой. Возможно, она вспоминала прошедшую зиму и ежилась от воспоминаний. Может быть, она жалела, что вороны не перелетные птицы, и, наверное, стоило в октябре напрячься и махнуть куда-нибудь в Африку. А вернуться, когда окончательно потеплеет, отъевшейся и загорелой, в отличной форме. Недолго думая, папа прицелился и выстрелил. Наверное, пуля просвистела очень близко от вороньего уха (если дырку в голове можно считать ухом), потому что ворона подняла голову и посмотрела по сторонам. - Ты хочешь ее убить? - спросил мальчик. - Из этого ружья нельзя убить, - сказал папа и выстрелил второй раз. Ворона вдруг подпрыгнула на ветке и камнем свалилась с дерева. - Черт! - удивленно сказал папа. - Черт! - Ты ее убил? - шепотом спросила девочка. - Я не собирался ее убивать! - сказал папа. - Черт! Правда, как-то само собой я целился ей в голову. Неужели я ее застрелил? Через две минуты они уже бежали вокруг дома к месту трагедии. Девочка на бегу тихонько подвывала. Бедная ворона без признаков жизни лежала на куче гнилых листьев. Папа взял ее в руки и послушал сердце. Увы, оно не билось. - Сдохла! - сказала девочка шепотом. - Ты же говорил, что из этого ружья нельзя убить! - Я правда так думал, - сказал папа. - Мне очень жаль эту ворону. - Интересно, а кошку из него можно застрелить? - спросил мальчик. - Не знаю, - сказал папа. - Теперь не знаю. Надо похоронить ее, пока не вернулась мама. Бедная ворона! Бедную ворону хоронили по первому разряду. Ее завернули в огромный кусок фольги, в которой мама пекла в духовке рыбу, и положили в коробку от маминых сапог. Девочка положила туда же несколько пластмассовых цветочков от старой заколки для волос. Погребение бедной вороны состоялось в том же парке, где прошла вся ее жизнь. Могильный холмик мальчик выложил камешками. Все сняли шапки. Девочка принесла из дома свою любимую музыкальную открытку и несколько раз открыла ее над могилой. Открытка проиграла музыку, и получились настоящие похороны. Правда, открытка играла "Хеппи бездей!", но это никого не смутило. По дороге домой папа с мальчиком пообещали друг другу больше никогда ни в кого не стрелять, если, конечно, от этого не будет зависеть человеческая жизнь. x x x И вдруг до отъезда мальчика остался один день. Как же это случилось? Собирались всюду побывать, посетить музеи и, может быть, театры, посмотреть Царь-пушку с Царь-колоколом и вообще культурно провести время. А в итоге три дня просидели дома, посетили ближайший гастроном, съели два килограмма печенья и застрелили ни в чем не повинную ворону! Папа очень расстроился, но девочка с мальчиком сказали, что ничего страшного. Во-первых, погода все время была отвратительная, во-вторых, они сэкономили кучу денег, и все равно мальчик летом приедет надолго, тогда они все и посмотрят. Папа послушал их и успокоился. - Ладно, - сказал он, - но ведь завтра еще целый день. Мы все-таки могли бы куда-нибудь сходить. Никто не возражал. Оставалось только решить куда. Девочка предложила Палеонтологический музей. Там огромные скелеты динозавров плюс чучело мертвого мамонтенка, плюс "бездна". Это такой балкон. Смотришь с него вниз, а там при помощи зеркал сделан бездонный колодец. А посмотришь вверх - там тоже бездонный колодец, только в космос. Дух захватывает. Мальчик был не против, хотя больше склонялся к Бородинской панораме. Но папа решил, что оба варианта не подходят. Это все не то! Раз у них всего один день, нужно выбрать самое главное. Поэтому он предлагает Третьяковскую галерею. Там они приобщатся к великому искусству, увидят шедевр русской живописи - картину "Явление Христа народу" и так далее. Это оставит в их душах неизгладимый след на всю жизнь. Нельзя сказать, что девочка с мальчиком обрадовались папиному решению, но и возражать не стали. На следующий день они отправились в Третьяковскую галерею. Погода была ужасной: дул ветер, дождевые капли летели почти горизонтально и неприятно разбивались о щеки. По тротуарам текла вода, и девочка сразу же промочила ноги. - Зачем ты обула туфли?- сказал папа. - Надо было обуть ботинки. - Ты что, больной? - спросила девочка. - Папе так нельзя говорить, - сказал папа. - Извини, - сказала девочка, - Кто ходит в музей в ботинках? - Там все равно дают тапки, - сказал папа. - А ты теперь простудишься и точно заболеешь. У Третьяковской галереи не было ни души, а на дверях висела табличка "Выходной". - Привет! - сказал папа. - Раз в жизни выбрались - и выходной! Что же делать? - Может, домой поедем? - предложил мальчик. - Нет, - сказал папа, - раз мы решили культурно провести время, то уж треснем, но проведем его культурно! - Может, не надо? - сказала девочка. - Я уже есть захотела. - Сегодня ты будешь питаться духовной пищей, - сказал папа, - терпи. - Я не хочу духовной пищи, я хочу нормальной. Пошли в "МакДональдс"? - В эту низкопробную американскую забегаловку? - сказал папа. - А духовная пища? - Закрыто же, - сказала девочка. - А ты что думаешь? - спросил папа мальчика. - Вообще-то я никогда не был в "МакДональдсе", - сказал мальчик. - Ладно! - сказал папа. - Раз все закрыто, раз нам отказали в духовной пище, мы вынуждены пойти на поводу у низменных инстинктов. Пусть потом на нас не обижаются. Вместо того, чтобы заронить в две юные души семена прекрасного, мы набьем два молодых желудка американскими котлетами. - А ты что, есть не будешь? - спросила девочка. - Буду, - сказал папа. - Мы набьем американскими котлетами три желудка - два юных и один постарше. И они пошли в "МакДональдс". x x x Наступил день отъезда. Позавтракав, все стали собирать мальчика в дорогу. Папа сходил в магазин и купил два кольца копченой колбасы и свежий батон. Мама достала с антресолей огромную банку, выловила оттуда три средних размеров соленых огурца и завернула их в целлофановый пакет. Потом сделала несколько бутербродов с сыром и сложила их в жестянку из-под печенья. Туда же она положила три куска яблочного пирога, которые остались от завтрака. Девочка помогла мальчику уложить в рюкзак вещи. Им обоим взгрустнулось, и мальчик подарил ей на память чучело головы собаки, которое она сразу же повесила над своим письменным столом между портретом Серафима Саровского и открыткой с изображением черепахи. Потом девочка полезла в свои запасы, долго что-то перекладывала, шуршала оберточной бумагой и наконец отыскала то, что хотела: свою фотографию, сделанную прошлым летом в Крыму. На фоне пальмы в плетеном креслице сидела сама девочка в желтом купальнике, белой панаме и с распущенными волосами. В одной руке одна держала веер, а в другой маленькую сумочку, вышитую разноцветным бисером. Вдали голубело море и розовели горы, а сбоку на маленьком стульчике сидела живая обезьянка. Девочка получилась очень симпатичной, и все вокруг походило бы на райский сад, если бы у обезьянки не было такой неприятной морды. Этой обезьянке до смерти надоело все на свете. Она не обращала внимания на фотографа, а кричала что-то сердитое куда-то в сторону, куда тянулась длинная тонкая цепочка. Девочка подарила фотографию мальчику, предварительно написав на обратной стороне красивым почерком "На память о Крыме". До обеда время пролетело незаметно, пришла пора собираться на вокзал. x x x На вокзал долго ехали в метро. Папа, мальчик и девочка сидели рядком в полупустом вагоне. Мальчик с рюкзаком за спиной, ружьем на плече и Жезлом Дьявола в руках выглядел очень романтично. Девочка с грустным лицом и пакетом с припасами на коленях дополняла картину. Папа ехал налегке. Он сидел задумавшись, засунув руки глубоко в карманы пальто. Глядя на все семейство, можно было подумать: вот юношу из хорошей семьи провожают на англо-бурскую войну.* Каждый думал о своем. Девочка думала: жаль, что они не живут все вместе. Может быть, мама мальчика и не такая уж противная, раз папа ее когда-то любил. Хотя, конечно, вряд ли мама согласилась бы, чтобы она к ним переехала. Опять же, пришлось бы выгнать нового мальчикиного папу, а мальчик к нему наверняка привык. Нет, это невозможно. А вообще иметь брата приятно. Если бы мальчик жил с ними, ей не было бы скучно оставаться дома одной. Конечно, это он в гостях такой вежливый и милый, а когда освоится, наверняка обнаглеет и начнет командовать. Но это не страшно - она тоже не подарок. Вообще, всегда можно договориться, что-то поделить поровну, а что-то оставить общим. И покупали бы им тогда все на двоих. Короче говоря, грустно, что мальчик уезжает. Мальчик думал: жалко, что у нас не одна семья, а две. Но, видно, взрослые действительно не могут жить нормально. И теперь уже невозможно ничего изменить. Зато я смогу приехать летом на целый месяц. За это время я соскучусь, и они тоже соскучатся. Летом можно будет поехать за город с ночевкой и взять с собой ружье. Раз из него можно убить ворону, то и утку тоже. А может быть, и зайца. А папа думал: конечно, в молодости мы часто делаем ошибки, но эти ошибки приносят не только огорчения. Если бы у меня когда-то не родился сын, то и сейчас не было бы сына, уже такого большого и самостоятельного. Печально, что он не может жить с нами, но тут уж ничего не поделаешь. Говорят, что мужчины больше любят тех детей, с которыми живут, и забывают о тех, которых подолгу не видят. Нельзя сказать, чтобы в этих словах не было ни капли правды. Слава Богу, что мальчик растет и скоро будет большим и умным, и совершенно самостоятельным. Он сможет приезжать чаще, и они будут болтать и проводить вместе гораздо больше времени. x x x Мама мальчика стояла возле вагона и вглядывалась в толпу пассажиров и провожающих. Мальчик, девочка и папа подошли к ней и остановились напротив. - Привет! - сказала мама мальчика. - Кого я вижу! - Привет! - сказал папа. - Ты видишь меня! И девочка тоже сказала: - Привет! А мальчик подошел к ней, и они поцеловались. - Что это на тебе? - спросила мама мальчика. - Ружье, - сказал мальчик, - и еще Жезл Дьявола. - Понятно, - сказала мама, - Это называется: вернуться с гостинцами. Ты похож на охотника за черепами. - Летом мы пойдем на охоту, - сказал мальчик. - Из этого ружья можно убить утку. - Я очень рада за утку, - сказала мама. Она посмотрела на папу. - Как поживаешь? - Хорошо, - сказал папа. - Иногда просто отлично, иногда похуже. - А как тебе твой брат? - спросила мама девочку. - Нормально, - сказала девочка. - Если бы он жил с нами, я бы согласилась. - Да ну! - сказала мама. - Вы бы подрались через неделю. - Ну и что, - сказала девочка, - мы бы потом помирились. - Тоже верно, - согласилась мама, - Он не очень бесчинствовал? - Никаких претензий! - сказал папа. - Ты отпустишь его летом? - Посмотрим, - сказала мама. - Почему бы и нет? x x x Папа с девочкой шагали от метро к дому. Настроение у обоих было немного печальное, поэтому оба молчали. Потом девочка сказала: - А она ничего, симпатичная. - Кто же спорит! - сказал папа. - Вполне симпатичная. - Ведь не все женятся по два раза? - Да нет, - сказал папа, - некоторым хватает одного, некоторым и трех раз мало. - Взрослые совершенно не думают о детях, - сказала девочка, - может, потому что все взрослые эгоисты? - Да, - сказал папа, - а все дети - дураки. - Ну и что, - сказала девочка. - Это потому, что дети плохо образованы. Зато потом они вырастут и станут умными, а взрослые так и останутся эгоистами. - А дети, когда вырастут умными, не станут эгоистами? - Да, - сказала девочка, - получается черт-те что. Они остановились у подъезда, подняли голвы и посмотрели на свои окна. Там горел свет. Значит, мама уже пришла с работы. НЕ КОНЕЦ