Денис Чекалов. Пусть это вас не беспокоит --------------------------------------------------------------- Email: denc@aaanet.ru Date: 26 May 1999 © Copyright Денис Чекалов, 1998 г. Все права защищены. Воспроизведение любым способом без разрешения правообладателя запрещено и является нарушением авторского права. ---------------------------------------------------------------  * Пролог *  1 ...Почему так сильно болит голова? В комнате полумрак, что-то горит в дальнем углу -- не видно, что. Рукам мягко, он сидит на кровати. Что он здесь делает? Где он? Окно -- за ним темно, везде темно, ночь. Он подносит руку к голове, чтобы хоть как-то унять боль. Надо что-то сделать, надо что-то сделать, осталось только понять, что. Сейчас он немного посидит, и поймет. Совсем немного. Девушка лежит на кровати, -- ночная сорочка порвана сверху, грудь обнажена. Руки наручниками прикованы к спинке кровати. Это Мери. Это Мери, это ее дом, хорошо. Девушка мертва -- она должна быть мертва, ведь это кошмарный сон, а в кошмарах всегда кто-то лежит на кровати мертвый. Но если это сон, почему так болит голова? Он медленно встает, ноги слегка дрожат. Наклоняется над девушкой и падает на нее. Она совсем холодная. Глаза открыты, рот тоже открыт, передний зуб выбит. Смешно, но это портит ей внешность. Лицо Мери испорчено, так, но это не то, что он хотел понять. А что надо было понять? Да, он хотел что-то сделать. Он упирается руками в кровать и медленно приподнимается. Мери лежит прямо под ним, такое впечатление, будто он собирается овладеть ею. Они занимались любовью вечером. Воспоминание вспышкой озаряет мозг, как лампочка тесную кладовку. Он обнимал ее талию, расстегивал платье, целовал губы. А ведь тогда у нее не было этих кровоподтеков... Кто же это сделал? Кто избил Мери? Он медленно встает на ноги, и в нем растекается медленная уверенность в своей правоте. Кто избил Мери? Если он это выяснит, все станет на свои места. И перестанет болеть голова... Бутылка. Как же он сразу не вспомнил о бутылке? Ее принесла Мериен, поставила на стол, они пили... Ему нельзя пить. Так говорит доктор, так говорит Уесли -- а Уесли прав, он не будет лгать. Уесли не будет лгать. Но он выпил -- своем немного, и ему надо выпить еще. Чуть-чуть, только чтобы перестала болеть голова. Бутылка все еще стоит на столе. Почти полная. Странно. Ему казалось, он выпил почти всю. Он делает шаг, нога на что-то наступает, он покачивается вперед и хватается за столик. Под ногами лежит бутылка. Вторая. Он протягивает руку, берет ту, что стоит на столе, и делает глоток. Он ничего не чувствует. Окно открыто, и свежий морской воздух холодит лицо. Он делает еще глоток. Мери. Мери мертва. Ее избили, выбили зубы, она умерла. Холодная и спокойная мысль появляется в голове. Это он ее убил. Они приехали в домик поздно, после вечеринки у Уесли. Тот что-то праздновал. Потом они вошли, Мериен потушила свет, он ее обнял. Потом появилась бутылка, они пили и любили друг друга, любили страстно и неистово, потом он отключился. Проклятье. Его руки сильно дрожат -- почему они вдруг начали дрожать? Или он только сейчас обратил на это внимание? Он снова приподнимает бутылку, подносит ко рту. Делает глоток. Так лучше, гораздо лучше. Проклятье! Ведь Мери это нравилось. Ее заводило, когда он слегка хлестал ее по лицу во время секса. Она начинала вздыхать, так по-особому, и просила, чтобы он ударил еще. И он ее убил. Он опускается на кровать, -- ноги уже лучше слушаются, но ему нужно сесть, чтобы позвонить. Пальцы сами набирают номер, трубка холодит ухо. Давай, Уесли, давай... Голова все еще болит. Гудок, второй, третий.. Громкий, веселый голос Уесли врывается в мозг и голова взрывается дикой болью. Он отводит трубку от уха, потом осторожно подносит вновь. -- Кто-нибудь есть там? Парни, если хотите повеселиться... Уесли не сердится. Он не может сердиться на людей, даже если ему не отвечают по телефону. Теперь надо составить фразу. Что же надо сказать? Он открывает рот -- и неожиданно слышит чей-то голос совсем рядом. Да это же его голос, только очень хриплый... -- Мери мертва, Уесли. Мери мертва. -- Кларри? -- голос Уесли звучит так же весело. -- Это ты? -- Уесли... Мери. Она мертва. Я ее убил, Уесли. -- Что ты там говоришь, приятель? Здорово повеселились вчера вечером? Чем вы там занимаетесь? Голова болит все сильнее. -- Уесли. Я убил Мери. Голос Уесли звучит так же бодро и весело, но в то же время становится собранным и уверенным. -- Ты опять пил, Кларенс? -- Не помню... Конечно, он помнит, что пил. В голосе Уесли больше нет веселья, он отрывисто говорит: -- Ты уверен, что она мертва, Клар? --Она совсем холодная, Уесли. Не дышит. И глаза открыты, Уесли, что мне делать? -- Ничего не делай, Клар. Сейчас я приеду. Не психуй, не суетись, ничего не делай, просто сядь на кровать и жди меня. О кей? -- Спасибо, Уесли... В трубке раздаются гудки. Сейчас Уес приедет и скажет, что делать. Сейчас все будет хорошо. Скоро все кончится. Он дотягивается до бутылки и делает новый глоток. Скоро все кончится. Скоро все будет хорошо. 2 Слабый лунный свет отразился на темном крыле автомобиля, Уесли Рендалл заглушил мотор. Ему было лет тридцать -- тридцать пять, и его костюм был хорош в точности настолько, чтобы у смотрящих на Уесли никогда не возникало мысли о гонорарах его портного. Каждый из нас знает пару таких уесли рендаллов, хороших открытых парней, о которых мы ровным счетом ничего не знаем. Когда он открыл дверцу, до его ушей донеслось пение цикад. Бунгало Мериен располагалось несколько в стороне от основной дороги, совсем недалеко от морского берега. Она любила море -- пока была жива. Еще она любила уединенность -- поэтому Рендалл и выбрал для нее этот маленький милый домик. А еще она любила деньги. Уесли Рендалл вытащил из бардачка перчатки и не спеша натянул их, после чего вышел из машины и направился к дому. Его ноги уверенно ступали по узкой полоске бетона. Вслед за ним из машины вылезли еще двое. Они шли быстро, почти бесшумно, и в каждом их движении чувствовалась уверенность людей, которые точно знают, что надо делать, и уверены, что именно это они и делают. Маленький блестящий ключ появился в руках Рендалла и мягко впился в глубину замка. Дом был почти полностью погружен во тьму, только в дальней комнате горел свет. Рендалл знал, что это спальня. Он открыл дверь, и они вошли. -- Кларри! Кларенс -- ты здесь? -- тихо позвал он. В глубине дома послышался шум, и они направились туда. Кларенс Картер все еще сидел на кровати, обхватив голову руками. Полупустая бутылка стояла на столике перед ним. -- Клар, ты меня слышишь? -- Рендалл подошел к нему и, встав перед ним на колени, заглянул в глаза. В нос неприятно ударил резкий запах алкоголя. -- Она мертва, Уесли, -- прохрипел Кларенс. -- Мертва. Один из спутников Рендалла склонился над девушкой и, аккуратно сняв перчатку, пощупал ей пульс. -- Мертва уже несколько часов, Уес, -- констатировал он. -- Спокойно, Кларенс, -- Рендалл слегка встряхнул Картера и приподнял его. -- Ты должен все мне рассказать. Как это было? Картер помотал головой, и тут же жестоко пожалел об этом. От виска к виску прокатился колокольный звон, в глазах потемнело. -- Мы ушли от тебя часов в одиннадцать, ты помнишь, -- пробормотал он. -- Мери захотела вернуться сюда... Рендалл продолжал стоять перед ним на коленях, глядя ему в глаза. -- Ты выпил, Клар? -- требовательно спросил он. Из горла Картера вырвалось хрипение. -- Черт возьми, Кларри, ты вылакал две бутылки, -- резко сказал Рендалл. -- Разве ты не знаешь, что тебе нельзя? -- Мери принесла бутылку.., -- голос Картера звучал потерянно. -- Всего пара бокалов... Я думал, это мне не повредит. -- Ты думал. Неужели ты забыл, что случилось с тобой в прошлый раз, когда ты разнес мою галерею? Или в позапрошлый, когда сломал руку садовнику? Кларри, ты не должен прикасаться к спиртному. Проклятье, что же ты натворил. Рендалл встал и отошел к окну. Тех двоих, что пришли с ним, в комнате уже не было. Они обходили дом, методично протирая тряпками все вещи, на которых могли остаться свежие отпечатки Кларенса Картера. -- Помоги мне, Уесли, -- прохрипел Картер. Рендалл обернулся к нему и ободряюще улыбнулся. -- Конечно. Мы же друзья. Вставай, и пойдем в машину. Тебе нельзя здесь оставаться. Он помог Картеру встать на ноги. В лицо снова ударил резкий запах алкоголя. -- Жалкий дурак, -- подумал Рендалл, -- жалкий дурак. Он отвел Картера к машине, внимательно следя, чтобы тот не наступил на газон, расстилавшийся по обе стороны от бетонной дорожки. Потом он вернулся в дом и подобрал с пола две бутылки -- пустую и наполовину заполненную. -- Мы все сделали, Уес, -- на пороге вырисовался один из его спутников. -- Дом чист. -- Машину девки протерли? -- Да, Уес. -- Хорошо, Морган, -- кивнул Рендалл. -- Идите к машине. Несколько секунд он стоял, глядя на Мериен. Она была неплохой девчонкой, подумал он, во многих отношениях. Но у каждого свое предназначение и своя судьба. Выходя, он оставил дверь открытой. Кларенс Картер успел задремать на заднем сиденье автомобиля, но Рендалл снова потряс его. -- Слушай меня внимательно, Клар, -- проговорил он. -- И запоминай. Ты влип по уши, но я тебе помогу, потому что ты мой друг. Ты меня слушаешь? Картер кивнул, снова охнув от боли. -- Сейчас мы поедем ко мне, -- продолжал Рендалл. -- Поехали, Морган, нечего тут больше ждать. Клар. Ты провел эту ночь у меня, ты понял? Только я видел, как вы с Мериен уходили вместе. На твое счастье, вы ехали на ее машине. Твоя все еще стоит перед моим домом. Она уехала одна, с кем-то встретилась в своем бунгало, и этот парень ее убил. Ты меня понял? Ты все это время провел у меня, в гостевой спальне. Кларенс кивнул. Тревога покинула его, и пульсирующий мозг вновь стало окутывать ощущение безопасности и сладкой усталости. Где-то глубоко оставалась уверенность, что беда не миновала, что она еще впереди, но пока можно поспать... Да, немного, немного поспать... 3 Яркое солнце играло бликами на широком оконном стекле. Картер открыл глаза. Он лежал на большой удобной кровати в чужой пижаме. Это показалось ему странным, и когда он осмотрелся вокруг, то понял, что и комната, где он находится, ему тоже незнакома. Ах да, дом Уесли... С этим воспоминанием вернулось и все остальное. Мериен, лежащая на такой же просторной кровати, страшная головная боль, страх и растерянность. Он совершил убийство. Неужели он способен на такое? Или в то время, когда пары алкоголя пропитывают его мозг, он становится совсем другим человеком, который может то, чего никогда бы не сделал настоящий Кларенс Картер. Но обвинят в убийстве именно его. Тело уже наверняка нашли. Женщина, которая приходила к Мериен убираться, появлялась в бунгало рано утром и выполняла большую часть своей работы, пока девушка спала. Та не любила смотреть, как быстрая пуэрториканка суетится по хозяйству. Значит, тело уже нашли. Если бы у него сейчас спросили, что он чувствует, вину перед Мериен или страх наказания, он не смог бы ответить. Оба эти чувства, как и многие другие, смешались в его душе, образовав коктейль безумной паники и растерянности. Он не помнил, что произошло, не знал, как это объяснить самому себе, и не представлял, что делать дальше. Кларенс Картер встал и сделал несколько шагов. Голова уже не болела, как накануне -- перед тем, как уснуть, он выпил какие-то порошки, которые принес ему Уесли. Боль сменилась звенящей пустотой и обрывающейся в бездну паникой. Дверь открылась, и в комнату вошел Уесли. Его лицо было серьезно, в правой руке он нес поднос. -- Привет, Клар, -- озабоченно произнес он. -- Как себя чувствуешь? -- Неплохо, -- голос Картера был бесцветным. -- Что это? -- Таблетка. Выглядишь ты ужасно, но с этим уже ничего не поделаешь. Выпей, сядь и слушай. Картер повиновался. Если Рендаллу и удалось поспать в течение этой ночи, то всего пару часов, однако он выглядел свежим и бодрым, как всегда. Час назад он немного понюхал зелья, -- он делал это редко, и почти никто об этом не знал. -- Приготовься и не паникуй, Клар, -- сказал Рендалл. -- Внизу полицейские. Они нашли ее. -- Они знают? -- О тебе? Не будь дураком, Клар. Они ничего не знают. Они ничего не могут знать. Они просто зададут тебе несколько вопросов для проформы и больше ничего. Прими душ, оденься и выходи. Они подождут. Главное -- не психуй. Понял? Картер кивнул. Пока он стаскивал с себя пижаму и плелся в ванную, Рендалл говорил: -- Слушай меня внимательно и запоминай. Первое. Инспектор уже сказал мне, что Мериен мертва. Ее нашла сегодня утром уборщица. Я рассказал это тебе. Ты меня слышишь? Тебе не надо изображать удивление и что-нибудь еще. Ты уже все знаешь. Но -- запомни: он еще не сказал мне, как ее убили. Ты не знаешь, что ее избили до смерти. Смотри, не попадись на этом. Вообще, чем больше ты будешь молчать, тем лучше, отвечай прямо на поставленный вопрос и не неси ничего сверху. Холодная вода била в лицо Картера, голос Уесли глухо доносился из соседней комнаты. Тело Мери было таким же холодным, когда он до нее дотронулся. Мери... -- Второе. Всю ночь ты провел в этом доме. Только я видел, как вы уезжали, и я не стану этого говорить. Ты поднялся наверх и переночевал в гостевой. Что стало с Мери, ты не знаешь. Третье. Не отрицай, что у вас была связь. Это знает слишком много людей. Если полицейский спросит, не было ли у Мери других парней, то ты этого не знаешь, но и не можешь отрицать такой возможности. После душа Картеру стало легче. Когда он вышел в комнату, одетый в светло-бежевый халат Рендалла, на стуле перед кроватью уже висели выглаженная рубашка, брюки, что-то еще. -- Не торопись, -- снова предупредил Уесли. Они спустились в холл вместе, Рендалл шел чуть сзади. На его лице играла умеренная скорбь. Высокий, уже начавший заметно лысеть человек в штатском с длинным носом и широкой улыбкой -- явно неуместной, когда сообщаешь о смерти близкого человека, -- энергично поприветствовал Картера, представившись инспектором Малленом, и без приглашения уселся в кресло перед ним. Рендалл остался стоять, сложив руки на груди. -- Ваш друг уже сообщил вам о смерти Мериен Шелл? -- осведомился полицейский. Картер кивнул. -- Вы были в близких отношениях, не так ли? -- инспектор повертел в воздухе руками и расплылся в сальной улыбке. Создавалось впечатление, что он обсуждает с престарелым приятелем групповой секс, который они давеча подсмотрели через окно соседей. -- Мы спали вместе, -- глухо ответил Картер. -- Вы любили ее? Картер пожал плечами. -- Вы не должны так себя вести, инспектор, -- мягко попрекнул полицейского Рендалл. -- Это было большим горем для всех нас. -- Да, да, конечно, -- жизнерадостно согласился полицейский. -- И именно поэтому я уверен, что вы все хотите, чтобы подонок, убивший эту милую девушку, был пойман, и с радостью поможете мне. Не так ли? Милая девушка... Доведись ему встретиться с Мери при жизни, никем иным, как шлюхой, он бы ее не назвал. -- Это было по-настоящему зверское убийство, -- инспектор чуть было не всплеснул руками, и тут же улыбка вновь заизвивалась между его зубами. -- Ее долго били, пока она не умерла. Как знать -- может, он и не собирался убивать, просто хотел поразвлечься. Нам с вами не понять психологию таких подонков, верно? -- Мне кажется, за это вам платят, -- сказал Картер. -- Чтобы вы разбирались в их психологии. Инспектор рассмеялся. -- Не будем спорить, мистер Картер. Вы приехали сюда вчера вечером, не так ли? Вы были вдвоем? -- Нет. Каждый из нас приехал на своей машине. Мы встретились уже здесь. -- Я же вам уже это говорил, -- попрекнул инспектора Рендалл. У него это получилось очень мило, -- как и все, что он делал. -- Простите. Значит, вы приехали порознь... Но вы провели тот вечер вместе, я прав? Картер кивнул. -- Вы поссорились? -- Нет, с чего бы... -- Вы ее оскорбили? Накричали? Может, ударили? -- Нет, инспектор, но... -- Тогда я не понимаю, почему вы уехали отсюда порознь. Парень и девушка встречаются на вечеринке, они хорошо знакомы, -- резонно предположить, что они уедут вместе и поедут к ней или к нему. А как вы считаете, мистер Картер? -- Я остался. -- Хорошо... Вам что-либо известно о друзьях, знакомых мисс Шелл? -- Мы все были ее друзьями, -- встрял Рендалл. -- Я имел в виду каких-нибудь особенно близких друзей, -- пояснил инспектор. -- Видите ли, мы установили, что перед смертью у мисс Шелл было половое сношение. А, судя по тому, что дверь взломана не была, она сама впустила этого человека в дом... Или, может быть, вы с ней уединились ненадолго еще на вечеринке? Его улыбка снова сделалась до омерзения пошлой. -- Нет, -- ответил Картер, и тут же пожалел об этом. Сколько вопросов было бы снято, ответь он утвердительно. А если они возьмут на анализ его сперму? Поправиться? Или сделать это потом? Он сможет поправиться потом? Сказать, что нервничал? Или это будет подозрительно? Он бросил беспомощный взгляд на Уесли, но тот смотрел на инспектора. Последний тем временем, продолжал: -- Нет, так нет... -- он неожиданно резко подался вперед, и его голос прозвучал, как удар хлыста, больно отозвавшись в голове Картера. -- Вы когда-нибудь били ее? -- Нет. -- Ссорились? -- Нет. -- Мистер Картер, -- инспектор вновь откинулся на спинку кресла и широко улыбнулся. -- Бросьте. Мисс Шелл описали нам как девушку энергичную, с сильным характером. Неужели так никогда и не ссорились? Не могу в это поверить. -- Я имел в виду... Мы не ссорились серьезно. У нас, конечно, были разногласия, но... -- Отлично, -- инспектор пружинисто поднялся с кресла. -- Вы нам очень помогли, мистер Картер. Прошу простить меня. Вы нам очень помогли... он говорил о себе, как английская королева -- во множественном числе. Когда инспектор Маллен затворил за собой парадную дверь, он окончательно пришел к выводу, что Кларенс Картер лжет. Уесли Рендалл подошел к бару и плеснул себе в бокал. -- Тебе не предлагаю, Клар, сам знаешь, почему, -- пояснил он. -- Если хочешь, Хильда принесет тебе сока или еще чего. Картер помотал головой. -- Спасибо, Уесли, -- тихо сказал он. -- Никогда не забуду, что ты сделал для меня. -- Брось, -- Рендалл широко улыбнулся -- и что-то в его улыбке напомнило Картеру инспектора Маллена, садистскую уверенность в своей власти, пожалуй. Что за бред... -- Считай, что это мой подарок к дню рожденья, -- продолжал Рендалл. -- Хотя, конечно, и я жду от тебя небольшой презент. Он легко опустился в кресло и пригубил бокал. -- Презент? День рожденья? Не понимаю. Голова Картера все еще с трудом справлялась с мыслями, а после ухода инспектора он расслабился, и соображать стало совсем сложно. -- Ты и вправду забыл, что на следующей неделе у тебя день рожденья, Клар? Брось. Тебе исполнится двадцать два -- и ты наконец получишь наследство дедушки -- такие милые, милые акции. Рендалл рассмеялся и сделал большой глоток. Картер тупо смотрел на него. -- Я не понимаю... -- Взгляни сюда, Клар, -- Рендалл наклонился к нему, держа свой бокал всеми десятью пальцами. -- Вот я, например, сказал, что Мери уехала одна, а ты остался. Но ведь это только я так сказал. Кто-то мог видеть, как вы уехали вместе... Тот же садовник, которому ты тогда сломал руку -- помнишь? -- с тех пор он тебя не жалует. И что тогда? Пара таких свидетелей -- и мне придется признать, что я мог ошибиться... -- Ты не сделаешь этого, Уесли. -- Сделаю, Клар -- мне придется. Или какой-нибудь человек, выгуливавший собаку, видел, как вы заходили вместе в бунгало Мери... Так ведь тоже может случиться, как ты думаешь? -- Уесли... -- Или они получат фотографии... -- Какие фотографии? Рендалл откинулся в кресле и достал из внутреннего кармана пиджака желтый конверт. Когда Картер брал его в руки, они дрожали. Цветная фотография, глянец. Мери лежит на кровати. Это точно Мери, и она наверняка мертва. Снимок сделан качественно. А рядом с ней, на кровати... -- Уесли, -- прошептал Картер. Уесли Рендалл встал с кресла и сделал несколько шагов по комнате. -- Через неделю ты получишь во владение пятнадцать процентов акций банка "Картер Интернешнл", -- произнес он. -- И в тот же день ты перепишешь их на мое имя. И все будет хорошо. Он обернулся, их взгляды встретились. -- Игрушки закончились, Кларенс, -- сказал Рендалл и вновь улыбнулся. -- Кончились. Ты понял, Клар?  * Часть 1 *  1 Выехав из Беверли-Хиллз и свернув с хайвея, вы попадаете в паутину милых сельских дорог, где на каждом углу стоят милые приветливые вывески "Не входить. Частное владение". Если вы заехали сюда случайно, можете поплутать несколько часов, любуясь запертыми воротами и голубым небом -- в том случае, конечно, если ваша машина с открытым верхом. Но если у вас были веские причины приехать именно в этот район -- что же, тогда вы сами знаете, где и куда свернуть. Оказавшись около большой бетонной ограды, у которой обычно расхаживает несколько охранников с собаками, -- здесь живет известный модельер, на жизнь которого покушались несколько лет назад, что вызвало у него небольшую манию преследования -- поверните два раза налево и один раз направо. Ваш автомобиль упрется в еще одни ворота, и единственное, куда вы сможете уехать отсюда -- это обратно на хайвей. Но вы этого не сделаете. Вы подойдете к воротам и нажмете кнопку переговорного устройства. Оно сухо кашлянет, -- давно было пора сменить динамик -- и приятный, по крайней мере, на мой взгляд, женский голос, спросит, что вам угодно. Если вы в этот момент заулюлюкаете и убежите, то сможете долго гордиться своим подвигом. В противном случае стоит назвать свое имя (скажем, мистер Джонс) и войти. Проделав весь путь от хайвея до этих ворот, вы тем самым докажете, что вас тяготят серьезные заботы и вы готовы заплатить любые деньги, чтобы от них избавиться. Когда ворота позади вас закроются, все ваши проблемы исчезнут. Вернее, они станут нашими проблемами. У человека, который сидел передо мной в то январское утро, были огромные неприятности, но денег у него было еще больше. И я был готов освободить его от того и другого. Его звали Джейсон Картер, вот уже двадцать шесть лет бессменный президент банка "Картер Интернешнл", и он крепко влип. -- Вы считаете, что ваш племянник убил ее? -- спросил я. Я старался выглядеть как можно более открытым, деловым и слегка -- совсем слегка -- озабоченным. -- Я этого не знаю, -- Джейсон Картер развел руками. -- И, что еще хуже, он сам этого не знает. Я кивнул. -- Вам что-нибудь было известно о его неспособности пить? -- Ничего. Поймите, мистер Амбрустер, я сам очень мало пью, и все это знают. Я -- президент одного из крупнейших банков на западном побережье, и с этим считаются. У Кларенса просто не было возможности напиться в моем присутствии, -- он знал, что мне это не понравится. -- Но, видимо у него нашлись друзья, с которыми он чувствовал себя более свободно. -- Чертов Рендалл, -- кулак Джейсона Картера с хрустом впечатался в его же ладонь, и я испугался, как бы будущий клиент не раздробил себе кости. Как же он сможет управлять крупнейшим на западном побережье банком, если у него будут сломаны обе руки? -- Ваш племянник попал в очень неприятную историю, мистер Картер, -- раздался голос сбоку от меня. Франсуаз Дюпон, мой партнер по улаживанию чужих неприятностей и растрачиванию высоких гонораров, вступила в разговор. -- Он подозревается в убийстве, и, судя по вашим словам через несколько дней ему вполне может быть предъявлено обвинение, -- продолжала она. -- Поэтому, прежде, чем мы возьмемся за ваше дело, следует оговорить несколько важных пунктов. Вы понимаете, что, возможно, являетесь соучастником в убийстве? -- Это не имеет для меня значения, -- ответил банкир. -- Главное -- безопасность моего племянника. -- Глупости. Когда он окажется на скамье подсудимых, то, скорее всего, всплывет, что он обо всем рассказал вам. Вы даже не его отец. Помогая ему укрыться от полиции, вы автоматически становитесь соучастником в убийстве Мериен Шелл. -- Именно поэтому я и обратился к вам. Я хорошо разбираюсь в финансовых операциях, и, тщу себя надеждой, также неплохо разбираюсь и в людях. Но я понимаю, что единственное, чем я сейчас могу помочь своему племяннику -- это своими деньгами. -- Что будет, если окажется, что он виновен? -- спросил я. -- Это не имеет значения. По всей видимости, в мире была масса вещей, которые не имели значения для Джейсона Картера, и уголовное законодательство явно входило в их число. -- Мой племянник не может быть признан виновным, -- продолжал банкир. -- Скорее всего, эти негодяи сами убили девушку, чтобы потом подставить его. -- Нет, мистер Картер, так дело не пойдет, -- сказал я. -- Мы не можем огульно отмахиваться от такой возможности. Если Кларенс теряет голову при опьянении, нет ничего удивительного в том, что, в конце концов, он кого-то убил. -- Это невозможно. Мне шестьдесят два года, мистер Амбрустер, и за это время я научился не верить в совпадения. Чтобы такое случилось именно за несколько дней до того, как Кларенсу исполнится двадцать два года, как оговорено в завещании моего отца -- это верх нелепости. А если вспомнить про фотографии, свидетелей, на которых намекал этот тип, Рендалл, -- тогда станет ясно как день, что все подстроено. -- Мистер Картер, -- Франсуаз поднялась с кресла. -- Мне жаль, но так мы ни до чего не дойдем. Если мы не оговорим, что станем делать, если вина вашего племянника будет установлена, нам не о чем больше говорить. Я кивнул, подтверждая ее слова. -- Но это же ерунда! -- воскликнул банкир. -- Возможно, -- сказал я. -- Но это значит, что наши отношения с вами закончатся, не начавшись. Либо вы обсудите с нами такую возможность, либо обратитесь к кому-нибудь другому. Банкир кивнул. -- Ладно, джентльмены. Простите. Гм, -- он запнулся. -- Не знаю, право, как обращаться к вам обоим сразу. -- Говорите с нами по очереди, -- посоветовал я. -- Так что вы решили? --Я умею принимать сложные решения, -- веско сообщил Джейсон Картер с таким видом, как будто мы несколько часов подряд добивались у него ответа именно на этот счет. -- Если мой племянник все же убил девушку, это ничего не значит. Он не мог контролировать себя. И эти подонки специально довели его до подобного состояния. Значит, в любом случае виновны они, именно они должны понести наказание. И за это я вам заплачу. Франсуаз села обратно в кресло, первый этап был пройден. -- Вы хотите, чтобы мы спасли вашего племянника, даже если он -- убийца? -- на всякий случай уточнил я. В конце концов, именно этот умелец принимать сложные решения платил нам гонорар. А вдруг в конце он решит, что племянник все же не стоит веселых долларов? -- Кларенс -- Картер, -- веско ответил банкир. Признаться, сперва я не понял, что он имел в виду. Мне показалось, что он то ли представился сам, то ли представляет кого-то, кто сейчас войдет в комнату. Но когда наш клиент откинулся в кресле и многозначительно посмотрел на меня, я догадался, что, ежели человека зовут Картер, то ему все нужно прощать, а тем более такой пустяк, как убийство. -- Вернемся к вопросу об обвинениях, -- продолжала Франсуаз. -- Вы готовы оказаться вместе с ним на скамье подсудимых? -- Да, -- кивнул банкир. -- Но надеюсь, до этого не дойдет. Я прищурился. -- Что-то не пойму я ваших с племянником отношений, -- признался я. -- Сейчас вы говорите, что готовы всю жизнь дышать с ним одним воздухом, пусть даже вам придется делать это в газовой камере Сен-Квентина. Но тогда почему Кларенс начал искать на стороне таких сомнительных дружков, как крошка Уесли и его компания? -- Это длинная история, -- глубокомысленно ответил Джейсон Картер. -- Очевидно, нам придется ее выслушать. Выпьете чего-нибудь? Ах, да, вы трезвенник. Гранатовый сок? -- Предпочту минеральную воду. Я отдал соответствующее распоряжение, и банкир начал свою печальную историю. Трогательные рассказы, повествуемые людьми, привыкшими глотать на завтрак мелкие компании, всегда исторгали из меня скупую слезу. -- Мой отец, Роберт Фердинанд Картер, -- на этом месте ему следовало бы вставить что-нибудь вроде "третий" или "четырнадцатый", но он этого почему-то не сделал, -- основал банк "Картер Интернешнл" в 1922 году. Это было не самое лучшее время для нашей экономики, но отец был умным и талантливым человеком. Он сумел провести банк через водоворот второй мировой, и к пятидесятым годам СиАйБи стал одним из лидеров западного побережья. Я меланхолично кивнул, выражая полное одобрение. Чем крупнее банк, тем больше платит его президент. Джейсон Картер еще некоторое время распространялся о банке, положении дел на бирже и своих родственниках, выпил несколько стаканов минеральной воды, после чего отставил бутылку и больше к ней не притрагивался. Это повергло меня в смятение, и я несколько минут размышлял, поставить ли ему в счет стоимость всей бутылки, или же потом линейкой вымерять оставшееся количество и высчитать необходимую сумму. -- Так получилось, что у моего отца было семьдесят процентов акций банка, -- говорил Картер. -- Он не любил, когда капитал выходит из-под власти семьи, но ему приходилось считаться с необходимыми затратами. Он несколько раз выбрасывал акции на рынок, но потом всегда скупал большинство из них, когда его финансовое положение стабилизировалось. Далее последовал новый, еще более продолжительный экскурс в историю семьи Картеров, который я, с вашего позволения, опущу оставив его на тот момент, когда окончательно уйду из бизнеса и стану зарабатывать себе на хлеб написанием биографий. Суть же сводилась к следующему. У Роберта Картера было двое детей -- брат нашего клиента жил поблизости, в окрестностях Вентуры. Каждому из них старик оставил по двадцать процентов из его акций, а оставшиеся тридцать велел разделить поровну между внуками-первенцами. Джейсон Картер рано женился и столь же рано вступил в банковский бизнес. Получив наследство, он доказал, что является достойным преемником своего отца, и выкупил акции брата. Теперь он контролировал практически весь банк. Несколько недель назад брокеры Джейсона сообщили ему, что на бирже наблюдается нездоровая активность, направленная на скупку акций его банка. Это было довольно неприятно, но ничего страшного наш клиент в этом не увидел, полагая, что контрольный пакет все равно находится в его руках. А вчера вечером к нему заявился племянник и рассказал свою жалостливую историю. -- Конечно, в моих руках в любом случае останется контрольный пакет, -- пояснил Картер, очевидно, для того, чтобы его не заподозрили в жадности. -- Однако эти люди уже скупили около семи процентов акций. Если в их руках окажутся еще пятнадцать, -- а именно так и случится, если Кларенс уступит им, -- тогда они получат значительный вес в правлении. Этого недостаточно, чтобы захватить банк, но вполне хватит для веского давления. -- Вы предприняли меры, чтобы они не скупили оставшиеся акции на рынке? -- спросил я. Банкир кивнул. -- Я вложил в это все деньги. Проклятье! Акции моего банка подскочили до небес, когда их начали активно скупать. Я должен был бы радоваться, а вот поди ж ты -- терплю на этом одни убытки. Кроме того, есть несколько акционеров, которые никогда не продадут свои акции. Но ведь на них тоже могут надавить. Я сильно встревожен. Я стал плохо спать и почти ничего не ем. Эти люди могут даже попытаться убить меня в надежде на то, что им проще будет иметь дело с наследниками. Поэтому при мне теперь всегда заряженный пистолет. Я хочу, чтобы вы все это прекратили. Я кивнул. -- Нам необходимо поговорить с вашим племянником. У вас есть адвокат? -- Да. Именно он посоветовал мне обратиться к вам. -- В таком случае, вы не зря платите ему деньги... Он официально представляет вашего племянника? Банкир кивнул. --Я также должна встретиться с вашим адвокатом, -- произнесла Франсуаз, -- тогда мы решим, что делать дальше. Я кисло посмотрел на банкира. Он вещал добрых полчаса, но за все это время я так и не услышал ответа на заданный мной вопрос. Не хотел бы я быть вкладчиком его банка, которому потребовалось срочно снять со счета наличность, -- наверняка вместо нее я получил бы цветной буклет "История и величие семьи Картер" в целлофанированной обложке. -- Вы так и не рассказали нам о своих отношениях с племянником,-- напомнил я. -- Почему о нем не позаботился его отец? -- Боб -- его назвали в честь отца, -- произнес банкир, после чего извлек из себя нечто вроде "э-э-э-э". Мне не терпелось узнать побольше о парне, которого отец назвал в свою честь, но я решил не торопить нашего клиента, чтобы не сбивать его с мысли. -- Когда я выкупил долю Боба, тот отошел от дел, -- наконец сказал Картер. Его лицо яростно говорило мне, что каким бы низким и гнусным ни был этот поступок, он все же должен быть оправдан подавляющим большинством голосов. -- Он вложил деньги в наш банк и жил на проценты. Поймите, мистер Амбрустер, я очень люблю своего брата, но... Боб слишком слабохарактерный. А Кларенсу всегда был необходим кто-то, на кого он мог бы опереться, получить поддержку, совет, кто мог бы его вовремя отругать и вовремя похвалить. -- Вы хотите сказать, что заменили своему племяннику отца? -- Нет, -- в голосе Джейсона Картера звучала горечь сожаления. -- К сожалению, я не смог. У меня самого двое детей, и я делал все, чтобы Кларенс чувствовал себя таким же моим сыном, как и они, но... Дело в том, что Боб ревновал меня. К моему успеху, к моим способностям. У него никогда не было амбиций, он не хотел достигать вершины, ему прекрасно живется в его маленьком домике в Вентуре -- но ему всегда было больно сознавать, что он отказался от того, что получил я. -- Он мешал вашему общению с племянником? Банкир снова замялся. Ему с трудом давалась эта речь о собственном брате. За свои шестьдесят два года он так и не сумел понять, как это один из Картеров смог отказаться от успеха. -- Дело не в этом. Поймите, я сам не хотел вставать между отцом и сыном. Мне казалось, что я не имею на это морального права. Теперь я раскаиваюсь. Если бы Кларенс видел во мне второго отца, -- ничего не случилось. Но тогда я был уверен, что поступаю правильно. Представьте себе -- я, то в президентском кабинете, то в лимузине, постоянно совершающий многомиллионные операции -- и его отец, безвылазно сидящий в Вентуре. Пока была жива Сьюзен, жена Боба, все было еще ничего. Но потом... Я смотрел на этого человека, и мне начинало казаться, что я его понимаю. Когда строишь семейную империю, надо тщательно оберегать каждую башню своего замка. Но одну из них он доверил брату -- и тот почти, что сдал ее врагу. Хорош Кларенс или плох, убийца он или нет, -- он часть империи Картеров, и его надо спасать любой ценой. Я откинулся на спинку кресла и задумался о сумме аванса. 2 Сержант Роупер поднял глаза и посмотрел на солнце. Раскаленный желток медленно жарился в голубой яичнице неба. -- Люди готовы, капитан, -- сказал он. -- Мы можем выступать. Человек, стоявший спиной к нему, обернулся, и в его глазах блеснул смешливый огонек. -- Отлично, сержант, -- сказал он, и Роупер не понял, была ли эта похвала искренней или саркастической. -- Вы с Салливан пойдете вперед. И помните -- к северо-западу от нас их деревня... Мы ведь все хотим вернуться домой к Рождеству, не так ли, сержант? -- Да, сэр. Капитан снова улыбнулся. Его звали Дуэйном Фоксом, и Роуперу он не нравился. Когда два дня назад его вызвали в штаб и сообщили, что он должен отобрать несколько надежных парней для важного задания, сержант знал, что оно станет для него последним. До ухода из армии оставалось несколько недель, но он был лучшим, и полковник это знал. Поэтому Роупер удивился, когда ему сказали, что группу возглавит не он. Он никогда не слышал о капитане Дуэйне Фоксе. И до сих пор не составил о своем командире определенного мнения. Жизнь в Гарлеме научила сержанта, что есть люди, которые тебе симпатичны, а есть те, кого ты не можешь долго терпеть рядом с собой. А еще люди делятся на тех, кому можно доверять, а кому нельзя. Возможно, капитан все-таки нравился Роуперу, но он не чувствовал, что может ему доверять. Галлап и Пуэбло взялись за поручни. Был их черед нести этот чертов ящик. Сержант кивнул Салливану, и они начали продвигаться вперед. Интересно, знает ли капитан, что они несут? Наверное, знает. Но по нему сложно сказать. Когда идешь по влажному тропическому лесу и из-под любого куста на тебя могут смотреть узкие глаза врага, -- в такие минуты хочешь иметь рядом простого надежного парня, который прикроет тебя, который умрет ради тебя и ради которого умрешь ты -- легко и без раздумья, просто потому, что он сражается рядом. Такого, как Салливан. А капитан другой. Сержант Роупер не мог объяснить себе, что в Дуэйне Фоксе мешает доверять ему. Он был отличным командиром. За четыре дня они прошли мимо трех деревень, и ни разу не столкнулись с противником. В этом была большая доля удачи -- но удача подобна патрону, который надо умело вогнать в ствол и послать в цель. Капитан Фокс отлично с этим справлялся. И все же сержант Роупер ему не доверял. Интересно, что думает об этом Салливан. Салливан -- хороший парень, и всегда умел разбираться в людях. Он первым раскусил, что было на уме у той шлюхи из городка, куда они ходили отдохнуть от влажного леса. Впрочем, стоит ли сейчас вспоминать об этом. Все-таки, что в этом ящике? Роупер увидел их первым, хотя и не отдал себе в этом отчета. Он понял это только тогда, когда автомат вздрогнул в его руке, посылая пулю в тело узкоглазого. Их было немного -- очевидно, просто обшаривали местность. Либо они забрели очень далеко от своей деревни, либо в этих местах кое-что переменилось с тех пор, как здесь побывали разведчики. Салливан залег рядом, его руки тоже сжимали автомат. Две очереди пробарабанили по стволу над ухом Роупера. Сержант узнал резкий стучащий голос советской модели, и от этого знакомого звука почему-то стало спокойнее. Стреляли двое. Салливан выкатился из-за дерева, нажимая на курок. Из зарослей напротив раздался сдавленный крик. Ветер слегка покачивал длинные резные листья -- звук отнесет к океану, это хорошо. Они наткнулись на желтомазых случайно или это засада? Роупер слегка наклонился вправо, ствол его автомата высунулся из-за липкого дерева. На каске стоявшего напротив него солдата было прикреплено несколько веток. Роупер выстрелил, солдат исчез из глаз. Сержант вновь отступил за ствол и прислушался. Над лесом висела тяж