ыл. Однажды ему предложили провести пару матчей в Бразилии, но в тот раз подвернулось выгодное дело на побережье, и он отказался. Надо было согласиться, тогда бы он немного знал страну. Какая разница. Юджин Данби сам не заметил, как опустела банка. Несколько минут он сидел, бездумно сжимая ее в руках, потом поднялся, чтобы взять вторую. Снаружи послышался шум машины. Маленький домик для отдыха, принадлежавший Лизе Картер, располагался высоко в горах. Юджину Данби не нравились ни царившая вокруг тишина, ни незнакомые голоса птиц -- он был городским человеком. Зато здесь было надежно. Лиза подошла к дому, высокая и красивая. Легкое светло-сиреневого цвета платье туго обтягивало высокую грудь, обрисовывая соски. Данби больше не думал о пиве. Заходящее солнце отражалось в темных очках девушки, в руках она держала сумочку. Главный вопрос состоял в том, что делать с Данби. Теперь, когда Кларенс мертв, этот человек мог представлять для нее угрозу. Она должна убрать со своей дороги Джонатана, чтобы остаться единственной возможной преемницей отца. Как досадно, что в тот раз он остался в живых! Уесли Рендалл также представлял опасность -- он слишком много знал о ней, Лизе, и был способен использовать эту информацию, чтобы заставить ее делиться. Он даже может попытаться принудить ее выйти за него замуж, желая получить в свое распоряжение семейные акции. Уесли Рендалл не должен был остаться в живых. Но Лиза помнила и то, как Уесли предал ее. Она знала, что не может доверять и этому мускулистому громиле Данби -- необходимо крепко зажать его между своих бедер и вести в том направлении, которое устраивает ее. Но как избавиться от Данби потом? Дверь домика распахнулась, крепкие ноги теннисистки внесли Лизу Картер внутрь. -- Я сделал это, -- произнес Юджин Данби. -- Я и не сомневалась, -- ответила Лиза. Она отбросила голову назад, снимая очки. Ее полные груди поднялись, еще больше натягивая платье. Материя жалобно треснула, Данби сделал шаг вперед. -- Я сделал это, -- повторил Данби -- не столько для нее, для себя. -- Хорошо, -- ответила она, и ее напряженный язык начал медленно облизывать чувственные губы. -- А теперь ты сделаешь кое-что другое. Плавным движением кобылицы она шагнула к нему, ее рука опустилась вниз. Пальцы стали расстегивать молнию на брюках Данби. Он замер, наполняясь блаженством. В его удовольствии было нечто сродни гордости дрессируемого пса -- он правильно все сделал, и теперь получит награду. Не от Лизы -- на нее ему было плевать -- от великой Судьбы, с которой он только что вступил в опасную игру. Его ладони легли на талию девушки и начали ласкать ее тело. Оно было горячим, упругим и в то же время таким податливым. Одной рукой Данби смахнул со лба пот, другая нырнула за спину Лизы и крепко сжала ее правую ягодицу. Девушка охнула. -- Сделай это сильнее, Юджин, -- хрипло произнесла она, -- двумя руками. Счастливая улыбка озарила лицо бывшего боксера. Он придвинул девушку ближе и крепко стиснул ее ягодицы своими сильными пальцами. Лиза тихо вскрикнула от наслаждения, откидывая голову назад и полузакрывая глаза. Ей нравилась его грубость, его ласки, которые ей из некоторой снобистской извращенности нравилось считать животными. Бедняга Данби -- как, впрочем, и многие другие на его месте -- был бы весьма озадачен, узнай он о том, как партнерша трактует его поведение в постели. Однако в тот момент он не задумывался о таких вещах. Все его внимание было теперь сосредоточено на пальцах девушки. Некоторое время они пребывали в неподвижности, замерев в ожидании на молнии его брюк, потом начали стягивать вниз металлическую застежку. Лиза распахнула брюки Данби, приспустила трусы. Его мошонка легла в ее ладонь, она начала медленно перебирать пальцами, доставляя ему огромное наслаждение. -- Теперь ты должен сделать еще одно, -- произнесла Лиза. -- Второй человек, который стоит у меня на пути. Если бы Юджин Данби, в том состоянии, в котором он находился в тот момент, был способен на мыслительный процесс, можно было бы сказать, что он задумался. Раньше ему представлялись яркие картины пейзажей Латинской Америки, чемоданчиков, полных денег -- ему представлялось, что вознаграждение наемным убийцам должны быть упакованы именно в чемоданчики -- так, как показывают в кино -- и полуобнаженный женских тел ( необязательно Лизиного). Теперь между ним и этими радужными перспективами встала некоторая преграда -- преграда, природу которой он был не в состоянии до конца постичь. Его озадачила перспектива остаться в городе еще на какой-то срок. Даже горячие женские пальцы, сладко игравшие с его мошонкой, на мгновение отошли на задний план. Он инстинктивно отстранился от нее, тело слегка вздрогнуло от ощущения угрозы. Сколько раз подобное предчувствие вело его к победе -- когда за несколько секунд ему удавалось предугадать обманный маневр, опасный удар противника на ринге. Он увидел ее волосы, слипшиеся от пота на прекрасном лице, полуоткрытые в страстном томлении губы, высокую грудь. Не выпуская из ладони предметы его мужской гордости, другой рукой Лиза начала осторожно снимать с него майку, лаская вспотевшую грудь. На мгновение, когда она совлекала одежду с его головы, он ничего не смог видеть, а когда его глаза вновь получили возможность смотреть вперед, лица Лизы перед ним уже не было. В то же мгновение что-то влажное и горячее обхватило его член. Лиза заглотнула его по самое основание и начала ласкать языком. И предчувствие потухло. -- Лиза ... -- прошептал он, выгибая спину, как довольный кот. Мокрые от слюны губы девушки освободили его вставший пенис, Лиза грациозно выпрямилась. На ее лице играла довольная улыбка. Он полностью был в ее власти. -- Я скажу тебе, где и когда, -- продолжала она. -- Как в прошлый раз. Мы должны сделать это как можно скорее, Юджин. Ты понимаешь, почему? -- Да, -- ответил он с некоторым облегчением. Она знает, как ему надоело скрываться от полиции. Его единственное желание теперь -- пересечь границу. Лиза Картер была достаточно наблюдательной, чтобы заметить легкую нерешительность, промелькнувшую в глазах Юджина Данби. Но ее чрезмерная уверенность в себе не позволила девушке правильно определить это чувство. "Он набивает себе цену, скотина" -- подумала Лиза. -- Это нужно сделать сегодня же, -- произнесла она. Этим вечером Данби убьет Рендалла. Устроить это будет несложно -- достаточно позвонить Уесли и сказать, что она скучает и хочет с ним увидеться. Какие бы подлости он не совершил по отношению к ней, в голову мошенника никогда не зародится подозрение -- он уверен, она по уши в него влюблена и готова простить что угодно. Через пару часов домой вернется Джонатан. Его уже выписали из больницы -- рана оказалась неопасной, а отец не захотел, чтобы сын слишком много времени проводил вдалеке от дома. Он боялся, что Данби застрелит его в больнице. Бедный папа, он стал совсем стар и поглупел. Надо пригласить Юджина домой ночью. Она откроет ему ворота, пригласит в дом и сделает так, что там же окажется Джонатан. Когда с ним будет покончено, она сможет убить Данби. Никто не сможет обвинить ее в смерти преступника, вломившегося в их дом. Да, именно так она и поступит. -- Я должен уехать из страны уже утром, -- глухо произнес Данби. -- Так и будет, -- ответила Лиза. Ее ладони легли на его бедра и начали поглаживать. Теперь она даже не касалась члена Юджина, и это возбуждало его еще больше. Вопрос, как быть с Данби в будущем, был решен. Что же касается того, что делать с ним теперь, то такая проблема перед ней не стояла. Ее ладони обхватили его пенис и несколько раз совершили движение вверх и вниз, имитируя половой акт. -- Боже, Лиза.., -- прошептал он. Приехав в домик, Данби первым делом включил кондиционер, но тем не менее все его тело успело пропахнуть потом. Ей нравился его запах. Она отступила назад, на ее губах играла улыбка интриганки. Ее рука скользнула за спину и стал расстегивать молнию на платье. Данби, тяжело дыша, молча наблюдал за ней. Лизе не хотелось, чтобы он его порвал. Где-то на окраине сознания она восхищалась его терпением -- она была бы сильно удивлена, что именно Мэри строго научила его держать руки при себе, пока она не сняла дорогое платье. Она не могла позволить себя рвать дорогие платья. Струя холодного воздуха, вырывавшаяся из кондиционера, обвеивала горячий напряженный член бывшего боксера. Серебристый шелк соскользнул с тела девушки, она переступила стройными ногами, освобождаясь от него. Высокие крепкие груди дерзко рвались вперед и вверх, пытаясь освободиться от садистских объятий лифчика. Ярко-алые трусики оттеняли бронзовую загорелую кожу бедер и красивого плоского живота. Кончик левой туфельки зацепился за бретельку платья. Девушка наклонилась, чтобы освободить его, и ее груди предстали перед Юджином во всем своем великолепии. Данби сорвал с себя остатки одежды. Теперь он стоял перед ней, полностью обнаженный. Лиза распрямилась и оценивающе оглядела его сильное, мускулистое тело. В последний раз, подумала она. Вечером он убьет Уесли, ночью -- Джонатана, а потом она, Лиза, убьет его. Надо насладиться его телом в последний раз. Ее пальцы скользнули за резинку трусиков и начали медленно стягивать их вниз. У нее были длинные сексуальные ноги -- но на этот раз Данби показалось, что они чересчур длинные. Потом она снова переступила ногами и единым движением сорвала с себя лифчик. Данби не мог больше ждать, больше терпеть. Он подхватил ее на руки и понес через всю комнату. Куда? Он даже не знал, где здесь кровать. -- Опусти меня здесь, -- произнесла Лиза. Он подчинился. Она стояла на коленях, ее груди поднимались и опускались, дыхание стало прерывистым. Он тоже опустился перед ней на колени, обхватил руками ее горячее тело, стал целовать. -- Я люблю тебя, -- сказал он. Они оба знали, что это неправда. Совиные глаза Лизы Картер были полузакрыты, пальцы ощупывали мускулистую спину Данби, бицепсы, грудь. Потом ее крепкие ноги напряглись и распрямились, поднимая тело ввысь. Данби остался стоять на коленях, теперь его короткие сильные пальцы сжимали ее горячие бедра, ласкали ягодицы. Она опустила руки, взяла его за голову и властно прижала ее к своему телу. Он понял. Его язык змеей вылез изо рта и начал медленно впиваться в ее тело, даря наслаждение. Сперва она целовала его член, теперь пришла его очередь. Тело девушки сотрясалось от удовольствия, губы роняли бессвязные слова. Данби ласкал ее ноги, его язык продолжал работать. Ему это нравилось. Все равно завтра он уедет. 24 Уесли Рендалл наклонился к приборному щитку и выключил зажигание. К тому времени, когда он вновь поднял лицо, на нем уже не было недовольной гримасы. -- Мы будем ждать их здесь, -- отрывисто произнес он и резким движением открыл дверцу машины. Рендалл постарался вылезти наружу до того, как кто-либо из его спутников успеет ответить. Медисон не спешил. Его тело слегка обмякло, глаза бесцельно смотрели вдаль. Он напряженно думал. Наконец его губы перестали жевать приторно-горький кончик сигареты, и он ответил: -- Сегодня ты капитан, Уес. "Почему он назвал меня капитаном? -- Рендалл развернулся и прислонился к стене. -- Неужели он знает?" Это была маленькая узкая улочка с грязным асфальтом. Грязные стены домов зажимали ее справа и слева и, стоило вам постоять несколько минут рядом со случайным прохожим, как вы чувствовали, что от него воняет. Даже небо, нависавшее где-то слишком близко над головой, казалось, было здесь грязным. Медисон ужом выполз из автомашины и встал у противоположной по отношению к Рендаллу стены. Только когда их командир выпрямился во весь рост, на задних сиденьях зашевелились и начали открывать дверцы люди, приехавшие сюда из Сиетла. Огромного роста мужчина, похожий на шкаф, и маленький коротышка вылезли со стороны Рендалла, высокий негр присоединился к Медисону. Рендалл не знал, как зовут хоть кого-нибудь из них, да его это и не интересовало. А тогда он знал имена каждого из солдат. Ты сегодня капитан, Уес. Тогда он тоже был капитаном -- и ему точно так же, как сегодня, надо было вести в бой людей, которых он не знал, людей, имевших своего командира и доверявших ему. А Рендаллу -- нет. И они были чертовски правы. Уесли Рендалл вытащил из кармана автоматический пистолет и передернул затвор. Надо будет потребовать от старого Картера показать эти азиатские безделушки. Хотелось бы посмотреть на них. Последней машину покинула Аделла Сью. Она приподняла ладонь к лицу, закрывая глаза от солнца, и что-то сказал Медисону. Тот засмеялся. Это был простой план -- очень простой. Где-то далеко, в глубине жарких дебрей Лос-Анджелеса, стоит машина. Сейчас один или несколько людей Стивена Элко идут к ней или уже находятся внутри. Было почти наверняка известно, какой именно маршрут они изберут. Путь к уединенной пристани, где расположилась дорогая прогулочная яхта Элко, не предполагал обилие вариантов. Аделла Сью просто выйдет на дорогу и прикажет им отдать груз. Они подчинятся ей, как делали всегда. И все закончится. Если же на этот раз люди Элко ослушаются Аделлу, придется разговаривать с ними по-другому. Уесли Рендалл молчал, предоставляя Медисону отдавать приказания. Тот был на чужой территории, сражался за чужой флаг, но люди были его. И Рендалл не собирался унижать его еще больше, беря командование на себя. И без того он понял, что Медисон не по своей воле согласился участвовать в этом деле. Сиетлец уже стоял в противоположном углу улицы, делая какие-то знаки и широко размахивая руками. Рендалл не видел, что там происходит, но знал -- четвертый из людей Медисона загонял в подворотню большой тяжелый грузовик. Высокий негр вновь сел за руль шестиместного автомобиля и осторожно стал загонять его в другую подворотню. Так готовилась западня. Широкоплечий гигант пристроился за кузовом машины, остальные последовали за ним. Рендалл остался стоять. Медисон подошел к машине, продолжая размахивать руками. Встав перед Рендаллом, он остановился и посмотрел на него. Несколько секунд Уесли стоял неподвижно, потом пожал плечами и отправился за машину. Медисон остался стоять перед ней один, засунув руки в карманы и пожевывая сигарету. Пусть делает, что хочет. Уесли прислонился к капоту и стал ждать. Существовала вероятность того, что их план провалится -- провалится из-за того, что машина с людьми Стивена Элко, везущая интересовавший их груз, изберет другую дорогу. Но статистика шансов была на их стороне. В любом случае, за офисом Элко следили, его люди выведут на необходимую машину. Ей на хвост, скорее всего, уже сели давным-давно и, избери она другой путь по направлению к побережью -- ему сообщат. Только сейчас Рендалл понял, насколько он устал. Почти полгода он обхаживал Лизу Картер. Устраивал вечеринки на своей вилле в Беверли-Хиллз. Развлекал молоденьких отпрысков богатых семей. И ждал свою удачу. А теперь он устал, а удачи не было. Он не получит акции банка Картер -- разве что сам купит парочку на бирже. Он не получит комиссионных от правительства маленькой страны в Юго-Восточной Азии -- хотя бы потому, что теперь играет за другую команду. Столько времени, столько сил. Наверное, он стареет. -- Они подъезжают к вам, -- голос в радиотелефоне. Еще пять минут. Светло-зеленый фургон с помятым задним крылом сворачивает из-за угла, едет к ним. Спина Медисона качается, он достает руки из карманов. Теперь надо, чтобы фургон проехал еще чуть-чуть вперед. Аделла Сью прямо в центре улицы, водитель не может не видеть ее. Он притормаживает. Уесли Рендалл стоит, его затылок прислонен к грязной немного мокрой стене. -- Привет, Мэт, -- говорит Аделла. Все просто, все очень просто. Аделла Сью -- второй человек после Стивена Элко, поскольку дело касается управления этими людьми. Она просто отдаст им указания, они выйдут из машины и все закончится. Это очень просто. Точно так же, как просто было обеспечить транспортировку небольшого груза через лес, в котором практически не было повстанцев. Медисон стоит напротив Рендалла, и тому видно, как насквозь промок от слюны кончик сигареты. -- Планы изменились, Мэт, -- резко говорит Аделла, делая несколько шагов вперед. Фургончик останавливается. Сколько в нем людей? Двое, трое? Восемь? -- В чем дело, мисс Сью, -- голос Мэта глухой и немного сипловатый. -- Мы-то думали, вы все еще в Солт-Лейк-Сити. Он грузно наклонился вперед, открывая дверцу машины и завозился на своем сиденье. Человек рядом с ним не пошевелился. -- Тебе незачем думать, Мэт, -- обрывает его Аделла. -- Просто вылезай из машины. У босса проблемы. Уесли Рендалл хорошо знал Стивена Элко -- это был неизбежно, поскольку оба они занимались мошенничеством в одном и том же городе. И хотя профили их деятельности немного разнились, позволить себе роскошь не знать друг о друге они не могли. В этом отношении Уесли был осведомлен гораздо лучше Медисона, однако в тот день его знание ничем не могло ему помочь. Ни Медисон, ни Рендалл не знали о человеке по имени Эд. Эд считался третьим после Стивена Элко и Аделлы Сью. А он хотел быть первым. Когда неизвестный китаец взял босса в заложники, Эд понял, что его час настал. Мэт был его правой рукой. Поэтому Мэт поднял пистолет, который держал на у себя на коленях, и выстрелил в Аделлу Сью. Пуля пробила ей правый бок. Аделла все еще двигалась вперед, поэтому ее тело изогнулось, руки простерлись куда-то вдаль, голова свесилась вниз. Медисон выругался. Тело Аделлы Сью, скомканное, как использованная салфетка, лежало на асфальте перед фургоном. -- Пошел, -- резко произнес Медисон. Слишком рано, быстро мелькнуло в голове Уесли. Слишком рано. Пусть этот Мэт выйдет из машины, подойдет к телу. Возможно, с ним направится еще кто-то. Их будет легко снять из засады. А впрочем, это его люди и его игра. Шестиместный автомобиль медленно выкатывается на проезжую часть, перегораживая дорогу фургону. Высокий негр, чутко держа руки на руле, поглядывает назад. Водитель фургона вновь прячется в кабину, мотор начинает реветь еще громче. Уесли не видит лица Мэта, но знает -- он лихорадочно пытается оценить шансы, сможет ли он развернуть шестиместную машину и проехать мимо. Шестиместную -- не сможет. Где-то в глубине улицы раздается рев мотора, из подворотни показывается грузовик. Уесли кажется, что он слышит, как ругается водитель фургона. Пригибаясь за корпусом автомобиля, Рендалл пробегает и занимает позицию у дальнего его конца так, чтобы можно было вести огонь из-под прикрытия. Высокий человек с широкими плечами располагается рядом с ним и кладет на крышу машины дуло крупнокалиберного автомата. Этот парень приготовился всерьез. Коротышка становится сбоку от гиганта, ему почти не надо наклоняться, чтобы спрятаться за машиной. Высокий негр открывает дверцу и вываливается рядом с коротышкой. В его руках тоже блестит оружие. Медисон медленной походкой выходит на улицу и садится на корточки с противоположной от Рендалла стороны. Теперь они готовы. Проклятье. Раздается ровный стрекот -- широкоплечий начал поливать фургон очередью из автомата. Мэт захлопнул дверцу и начал разворачиваться. Он не пытался скрыться -- это было уже невозможно. Он просто хотел вести огонь из всех бортов. Рендалл высунулся из-за капота и выстрелил. Потом он вновь нагнулся. Выстрелы раздавались снова и снова. Уесли услышал глухой возглас рядом с собой и увидел, как широкоплечий медленно оседает на асфальт. Его голова была пробита насквозь, из дыры в основании черепа толчками выливалась кровь. Уесли мог взять в руки автомат убитого, но почему-то не стал этого делать. Коротышка, быстро подхватив оружие, избавил Рендалла от сомнений. Почти не целясь, Уесли послал пулю куда-то вперед. Сколько людей было в том фургоне? Где-то далеко, по ту сторону улицы, которая неожиданно стала такой длиной, почти бесконечной -- раздался предсмертный вскрик. И Рендалл скорее почувствовал, чем понял -- это погиб человек Медисона, сидевший за рулем грузовика. Теперь они смогут отогнать грузовик и уехать. Еще несколько выстрелов. Крики раздавались и с противоположной стороны -- Рендалл их не считал. Он не хотел умирать, а тем более здесь. Какого черта, он просто не хотел умирать. Поэтому он не стал больше высовываться из-за капота. Коротышка умер молча, глядя невидящими глазами на автомат в своих руках, и Уесли поздравил себя с тем, что не принял вахту от широкоплечего. Где-то слева от него вполголоса грязно ругался Медисон. Еще выстрелы. Сколько их осталось там, с другой стороны? Наверно, мало -- треск становился все реже. Медисон высунулся чуть больше, чем следовало, и выстрел отбросил его назад. С тихим стоном он попытался подползти обратно к машине, потом затих. Высокий негр был ранен в руку и в плечо. Когда следующая пуля пробила ему горло и он упал, с клекотом, подобно тому, какой издает воронье, слетевшееся на падаль -- тогда Рендалл понял, что остался один. И в этот момент ему особенно сильно захотелось жить. Выстрелы с противоположной стороны смолкли, Рендалл замер. Сволочи, вонючие сволочи. Просто отгоните этот чертов грузовик, разворачивайтесь и уезжайте отсюда к чертовой матери. Просто уезжайте. Вам ведь это надо. Уезжайте. Рендалл ждал, пока заведется мотор фургончика. Про себя он медленно отсчитывал секунды. Где-то в середине четвертой минуты раздался хлопок двери. Потом кто-то грузно ступил на асфальт. Шаги направились к нему. Вонючие, грязные сволочи. Вы ведь могли просто уехать. Шаги приближались, Рендалл пытался оценить расстояние. Ну же, капитан. Это всего лишь еще один бой. Ну же. Шаги все ближе. Еще четыре, и человек сможет заглянуть за машину. На мгновение в голову Рендаллу пришла паническая мысль притворится мертвым. Два шага. Когда человек занес ногу для третьего, Рендалл выпрямился Три пули почти в упор разворотили лицо Мэта. Просто разнесли лицо на кусочки кожи, костей и много крови. Мэт еще падал, его тело только-только начало складываться пополам, когда Рендалл немного развернулся и перефокусировал глаза, прицеливаясь вперед. Автоматический пистолет выстрелил еще трижды, и парень с винтовкой, высовывавшийся из окна фургона, половой тряпкой обвис, касаясь головой асфальта. Он так и не выпустил из рук винтовки. В то же мгновение Рендалл снова был за капотом. Теперь он отсчитывал секунды еще тщательнее. Сперва он хотел выждать пять минут, потом решил довести счет до десяти. Это в кино полиция приезжает сразу же, как услышит выстрелы. В такие районы она, похоже, вообще не приезжает. На двенадцатой минуте Рендалл резко выпрямился и развернулся, обводя улицу дулом пистолета. Выстрелов не последовало. Он пригнулся, перекатился и оказался с другой стороны машины, там, где лежал труп Медисона. Потом он выскочил из-за капота и, пригибаясь, побежал вперед. В это мгновение он был отличной мишенью. Подбежав к фургончику, он рванул дверь на себя, направил внутрь дуло пистолета. Кровь, много крови. Шестеро трупов. Больше никого. Возможно, кто-то из людей Медисона еще оставался в живых. Или Аделла Сью. Уесли Рендалла в тот момент это не интересовало. Он тщательно осмотрел каждое тело в фургоне и убедился, что все люди Элко мертвы. В центре салона стоял большой деревянный ящик, крышка забита гвоздями. Больше в машине не мог уместиться никто. Рендалл медленно вылез из фургончика, потом наклонился внутрь и коснулся руками ящика. Он мог бы поклясться, что это тот же самый ящик. Потом Уесли Рендалл прислонился к капоту и начал смеяться. Он смеялся громко и радостно, смеялся почти истерически. Он остался в живых. Потом он взмахнул руками, засунул пистолет за пояс и не спеша побрел обратно. -- Весело, капитан? Уесли Рендалл замер, и до того, как его ноги прекратили движение, голова уже начала медленно поворачиваться вправо. Конечно, он не мог помнить этого голоса. Он никогда не разговаривал с его обладателем, только слышал несколько раз, как тот обменивается репликами с другими. Но то ли интуиция подсказала Рендаллу правильное имя, то ли где-то далеко, в черных глубинах его подсознания, раз и навсегда с ужасающей четкостью запечатлелось все, касающееся того перехода через лес. -- Рядовой Уильям Галлап, -- тихо произнес Рендалл. -- Встать в строй. Рядовой Уильям Галлап смотрел на него, и в глазах его не было ненависти -- только любопытство. Так смотрит ученый на таракана, которому собирается сейчас отрезать голову и посмотреть, что произойдет. Правой рукой Галлап нажал кнопку, и колеса инвалидной коляски стали поворачиваться с ужасающей неторопливостью. В другой руке он держал пистолет. -- Теперь нас осталось двое, -- медленно произнес он. -- Двое из тех, кто остался в живых после того ада в джунглях. До того, как ты убил Сэма Роупера, нас было трое. Уесли Рендалл повернулся всем корпусом, его плечи были опущены. -- Считай, что ты попал под трибунал, капитан, -- сказал Галлап. 25 Было очень тихо. Только ветер хлопал где-то позади плохо приклеенным к стене куском картона. Рендалл отступил назад на пару шагов и поднес руки к лицу, протирая глаза кончиками пальцев. Инвалидная коляска с покоящимся в ней полуподвижным телом Билла Галлапа вырулила на тротуар, остановившись прямо перед Рендаллом. -- Как ты нашел меня? -- спросил Уесли. Презрительная усмешка исказила лицо калеки. Никто не мог бы сказать, что Билл Галлап когда-то был писаным красавцем. К тому же ни одна из многочисленных ран, полученных им в бою, не обезобразила его лицо. Однако теперь, сидящий напротив него в инвалидной коляске, Галлап показался Рендаллу до омерзения отталкивающим -- настолько, что по его телу пробежала судорога. Калека подкатился чуть ближе к Рендаллу и близоруко сощурился на него. -- Прости, стал что-то плохо видеть, -- прояснил он, останавливая вращение огромных колес своего кресла. -- Телевизор да журналы с картинками -- вот все, что для меня осталось. Да вот еще пристрастился читать книги. Что б ты знал, теперь я помощник библиотекаря. Езжу взад-вперед на своей колымаге, развожу книги. От полки к столу, от стола обратно на полку. Большое путешествие для меня теперь, капитан. -- Ты так и не сказал, как попал сюда, -- язык Рендалла облизал пересохшие губы. Он почувствовал солоноватый вкус пыли. А возможно, это была кровь. -- Ты, наверное, считаешь, что безногий калека ни на что не способен, капитан, -- произнес Галлап. -- Я тоже так думал -- сперва. Когда врачи в том чертовом госпитале сказали, что у меня больше нет ног -- мне показалось, я умер. Тогда мне на самом деле хотелось умереть, капитан. "Что ж ты в самом деле не сдох там, на больничной койке", -- зло подумал Рендалл. Это было несправедливо. Ведь он остался в живых. -- Долгими ночами я смотрел в потолок и мечтал о смерти, -- произнес Галлап. -- Это было как издевательство, вроде тех, что мы творили там с пленными повстанцами в джунглях. Когда я окопался на том берегу, и Хуан был справа от меня, а океан слева -- тогда я хотел жить, мечтал остаться в живых, капитан. Мое желание исполнилось -- и мне захотелось умереть. Смешно, правда? -- Я не в настроении смеяться, рядовой, -- глухо ответил Рендалл. -- А я -- да. Ночами я смеялся -- я не мог спать от боли. Какой-то фельдшер сказал мне, что, если бы меня вовремя перевезли в Штаты то ноги бы мне спасли. Но кто бы стал отправлять личный самолет для какого-то рядового, капитан. И когда я думал об этом, я смеялся. "А вот для меня выделили отдельный самолет, когда отправляли в эти чертовы джунгли", -- подумал Рендалл. И ему самому неожиданно захотелось смеяться -- даже в этой ситуации в какой-то степени он смог одержать верх над Галлапом. -- Улыбаешься, капитан... А потом я начал выдумывать, как можно покончить с собой, когда у тебя нет ног. Ради забавы я начал с того, как я не могу убить себя. Вот, например, я не мог взойти на мост и прыгнуть вниз -- потому как я больше не в состоянии ходить. Встать на табуретку и сунуть голову в петлю я тоже не в силах. Галлап поудобнее устроился в инвалидной коляске, пристроив локоть правой руки на подлокотник. Пистолет в его ладони чуть заметно покачивался -- калека устал. -- Зато, капитан, я придумал массу удачных способов, как может покончить с собой человек без ног. Например, если бы у меня была автоматическая коляска -- такая, как сейчас -- я мог бы надеть на голову петлю, привязать второй конец к чему-нибудь, а потом нажать на кнопку "вперед". Никто бы не додумался до такого, не так ли, капитан... А старина Галлап, безногий Галлап, придумал... -- Не возражаешь, если я присяду, рядовой? -- спросил Рендалл. -- Я устал. Не дожидаясь ответа, он тяжело опустился прямо на асфальт в нескольких шагах от инвалидной коляски. Сев на землю, он уменьшил площадь своего тела почти вдвое. Следовательно, вдвое возросли его шансы остаться в живых. Теперь надо пригнуться и броситься на Галлапа снизу. Надо выждать момент -- и все. Галлап несколько мгновений хранил молчание, потом задумчиво произнес: -- А потом я перестал думать о смерти. Вернее, нет. О смерти я думал, только эта мысль и сверлила мои бедные мозги -- но не о своей, капитан. О твоей. -- Вот как, -- Рендалл слегка переменил положение, стараясь оказаться ближе к безногому. -- Не двигайся, капитан... Я-то знаю, что у тебя на уме. Только не думай, что рядовой Уильям Галлап теперь просто куча навоза, которую свалили в тележку с колесиками и повесили сверху медаль. Я говорил тебе, что мне дали медаль? Надо было надеть ее сегодня, капитан. Да, я говорил тебе о госпитале. Дрянное местечко, там было грязно, пахло немытыми телами и испражнениями. Поганый полевой госпиталь. Но потом ко мне пришел сержант, и все изменилось. -- Ты говоришь о Сэме Роупере? -- спросил Рендалл, чтобы поддержать разговор. Продолжай, рядовой, продолжай. Дай мне только шанс, маленький шанс. -- Сержант Роупер, -- Галлап мечтательно задумался. -- Он рассказал мне, что все ребята погибли -- все, кроме нас двоих, да еще и тебя, ублюдка. Рассказал, что подал на тебя рапорт, а кто-то в верхах сходил с этой бумажкой в туалет, на чем все и кончилось. Еще сержант пытался найти тебя -- да все без толку. Говорили даже, что никакой ты не капитан и фамилия у тебя другая. Теперь я узнал, это правда. Рендалл молчал. Мгновенное оцепенение, охватившее его тело при появлении Галлапа, прошло. В течение последних минут оно капля за каплей выливалось из его тела, и теперь иссякло совсем. И все же это было несправедливо. Пусть ему еще раз повезет -- последний раз. Ладно? Билл Галлап посмотрел на тело Аделлы Сью, потом пробормотал: -- А полиция все не едет, верно, капитан. Думаю, они не приедут вовсе. Ты ведь знаешь, что сержант вызвал подкрепление сразу же, как понял, что ты предал нас. И что же ты думаешь, капитан. Два вертолета прилетели как раз вовремя, чтобы собрать то, что от нас осталось. Они даже трупы не стали увозить. Ребята так и остались гнить в джунглях. Неожиданно лицо Галлапа исказилось, рот искривился в гримасе, изо рта вырвался крик: -- Встать, капитан! Его рука распрямилась, пистолет в ней дернулся. Четверть секунды Рендалл пытался решить, прыгать или подчиниться. Он медленно встал. -- А теперь отойди подальше, капитан, -- произнес Галлап. -- Подальше -- вон к той стене, -- его голос все еще срывался на крик. -- Не хочу, чтобы ты попытался проделать еще одну из своих грязных штучек. Понимаешь, не хочу давать тебе такого шанса. Отойди к стене, капитан -- ну же. Рендалл медленно отступал назад. Один раз он чуть не упал, когда наступил на что-то, лежащее на асфальте. Это была откинутая вперед рука Аделлы Сью. Надо было прыгнуть. Хотя бы попробовать. Теперь уже поздно. Рендалл отступал медленно -- очень медленно. Он надеялся, что Галлап прикажет ему остановиться. Но рядовой молчал. Когда спина Уесли коснулась грязной стены дома, он замер. -- Так-то лучше, капитан, -- тяжело откликнулся Галлап, и по его голосу было ясно, что он уже начал задыхаться. -- Стой там. Я хочу еще кое-что сказать. Уесли откинул голову назад, солнце било в его глаза, ослепляя. Еще можно попытаться отпрыгнуть в сторону и бежать за машину. В свое время Галлап был одним из лучших. Он хорошо стрелял. Но теперь он калека, его рука устала держать пистолет, это было видно даже оттуда, где стоял Рендалл. -- Сержант показал мне, ради чего стоит жить, капитан, -- говорил Галлап. -- Мы с ним искали тебя вместе. Конечно, он сделал гораздо больше меня, ведь я не мог ходить. И он тебя нашел, нашел, -- Галлап выругался. -- В тот вечер он позвонил мне, сказал, что отправляется в Лос-Анджелес. Сказал, двое людей приехали оттуда и говорили что-то про тебя. Они не стали рассказывать, где ты теперь живешь и под каким именем, но для нас было достаточно города. Я кое-что скопил за это время, капитан. Калеке не так уж много и надо -- пара иллюстрированных журналов, да работа, чтобы не чувствовать себя полной развалиной, которой пока на свалку. У меня была твоя фотография -- одна, из военного дела, ее достал сержант еще несколько лет назад. Я нанял детектива. Оказалось, он тебя знал... Ты приметная личность в этих краях, капитан. Тогда я стал ждать. Еще немного, и он прыгнет. Еще чуть-чуть. Направо. Потом за машины, достать свой пистолет. -- Вскоре я стал замечать, как что-то начинает готовиться. Ты и все эти люди, оружие. Ты, наверное, думаешь, безногий калека не в состоянии управлять машиной. Так вот -- ты ошибаешься. Я даже могу выкатываться из нее, когда захочу, и вкатываться обратно. Это тяжело, это больно, но это возможно, капитан. Я следил за вами до этого места. Было осторожен -- тогда в лесу мы с тобой не были осторожны, и повстанцы сели нам на хвост. Я не хотел, чтобы это повторилось. Поэтому теперь я был очень острожен. Не двигайся, капитан. Я все так же хорошо стреляю. Если увернешься от первой пули -- ты можешь, у тебя ведь целы обе ноги -- то вторая тебя догонит. Третьей не понадобится, можешь мне поверить, капитан. Пистолет армейский, я привез его с собой из джунглей. Я просто вытру его и вложу в пальцы -- хотя бы той хорошенькой девушке, на которую ты только что наступил. А потом я уеду, вернусь к себе в Оклахому, и буду читать свои иллюстрированные журналы и развозить книги в библиотеке. И вот тогда-то, спустя столько лет, я смогу наконец сказать, что я счастлив, капитан. Рука Билла Галлапа поднялась, в его глазах не было никакого выражения, а лицо на мгновение перестало быть нечеловечески отталкивающим. Выстрел раздался прежде, чем Уесли успел отпрыгнуть. На мгновение он замер, потом тяжело привалился к стене. Его выпученные глаза в ужасе и растерянности смотрели куда-то вперед. По лицу Билла Галлапа медленно растекалась кровь, рука с пистолетом безвольно обвисла. Американский солдат, выживший в азиатских джунглях, потерявший там обе ноги и награжденный медалью за храбрость -- был мертв. -- Опять напрашиваетесь на неприятности, мистер Рендалл, -- сухой хрипловатый голос инспектора Маллена звучал по обыкновению ровно и бесстрастно, и только маленькая жилка быстро билась у уголка глаза. -- Вызови скорую, Леон. И посмотри, может, кого-то здесь еще можно будет спасти. Маленький человечек с черными усами торопливо кивнул и засеменил обратно к полицейской машине. Маллен засунул пистолет обратно в кобуру -- чуть медленнее, чем это требовалось на самом деле. Он должен был прийти в себя. -- А теперь, мистер Рендалл, -- произнес он, протискиваясь между бампером фургончика и стеной, -- будьте так добры объяснить мне, что здесь черт возьми произошло. Только не пытайтесь уверить меня, что все это сделал тот безногий калека. 26 Тишина и плеск воды. Я выхожу из машины и начинаю хмуро смотреть по сторонам. -- Ты уверен, что эти люди послушаются Аделлу Сью? Я ни в чем не уверен. Я разворачиваюсь и широко шагаю по направлению к небольшому домику, нависающему над берегом канала. В его дверях стоит человек и смотрит на меня без всякого энтузиазма. Здесь нас явно не станут встречать аплодисментами и духовым оркестром. Франсуаз, не получив ответа на свой вопрос, не настаивает и следует за мной. На ней короткая, значительно выше колен, черная юбка, свободный крупной вязки светло-сиреневый свитер с длинными рукавами скрывает очертания гордого тела. На Франсуаз нет чулок, стройные крепкие ноги почти полностью обнажены, черные на высоких каблуках туфли уверенно ступают по гравиевому склону. Всегда находил странным носить свитера в Калифорнии, но Франсуаз идет. Домик маленький и на первый взгляд ничем не отличается от сотен других, там и здесь разбросанных по побережью Тихого Океана. Однако если кто-нибудь из праздных прохожих подойдет ближе, привлеченный чем-либо, что покажеться ему необычным -- угрюмого вида человек с длинными рыжими усами, уже начинающими седеть, выйдет из дверей и мягко попросит покинуть пределы частного владения. Впрочем, в Калифорнии и это в порядке вещей, поэтому наш праздношатающийся любопытный вряд ли особенно удивится и потому направится дальше своей дорогой задавать глупые вопросы где-нибудь другом месте. А вот если бы он смог подойти чуть ближе и был к тому же снаряжен для водолазной прогулки, -- или просто имел привычку к глубокому нырянию, -- вот в таком случае, под спокойной поверхностью искусственного канала он и вправду заметил бы нечто в высшей степени необычное. Огромная тяжелая цепь из нержавеющей стали перегораживает канал вдоль и поперек так, чтобы ни одно судно не могло проследовать по нему ни в том, ни в другом направлении. А в маленьком неприметном домике круглые сутки находятся люди, которые открывают и закрывают цепь. Вы скажете, что это глупо, и будете правы. Стивен Элко тоже так думал до тех пор, пока однажды его роскошная вилла -- находящаяся как раз в конце этого канала -- с причаленной у берега яхтой -- не была обстреляна с двух скоростных катеров, которые исчезли так же быстро, как и появились. Стивен Элко спасся только благодаря счастливой случайности, хладнокровию Аделлы Сью да двум подручным, которые приняли пули за своего хозяина и умерли по пути в больницу. Спустя пару недель Элко нашел людей, ответственных за это нападение, и убил их. А вход в канал с тех пор всегда перегораживается цепью -- на всякий случай. Запахнувшись в одеяло, обнаженная Аделла Сью позвонила из нашего офиса в этот домик и велела встречать высоких гостей. У меня не было ни малейшей уверенности в том, что ее слов оказалось достаточно для хмурого человека с рыжими седеющими усами -- но это было единственное место, где мы могли перехватить док