ую историю. -- Они поверят, -- я приветливо улыбнулся Рендаллу. -- Найдите платье, которое было на девушке в ту ночь. Особенно -- перчатки. На них не могло не остаться частичек кожи покойной -- после таких сильных ударов. Исследуйте ее машину. К колесам не могли не прилипнуть частички грунта. Не мне объяснять, Маллен, где могут быть найдены необходимые доказательства. Так что если мистеру Рендаллу и грозят какие-то обвинения, то никак не в преднамеренном убийстве. -- Всего лишь соучастие, сокрытие улик, шантаж и вымогательство, -- поддакнул Маллен. -- Хотел бы я послушать, как ваша товарка станет пудрить мозги судье, разглагольствуя о чистоте его помыслов.., -- он замолчал, явно думая о другом. -- И все же у меня в голове не укладывается. Лиза Картер! Как же это могло произойти? 33 Холодный ветер налетал с моря. Лиза Картер рывком распахнула дверцу автомобиля, ее туфли на высоких каблуках вступили на гравиевую дорожку. На втором шагу она споткнулась, но все же удержалась на ногах. Она была пьяна. Ничего, сегодня она обо всем узнает. Нет, ну что за шлюшку нашел себе Кларенс, этот недоносок. Лиза Картер смогла пройти до входной двери, почти ни разу не покачнувшись. Ну, может быть, пару раз, совсем немного, но это не считалось. Палец вдавил в дверную панель кнопку звонка. Сейчас она все узнает. Лиза давно подозревала, что ее недоразвитый кузенчик развлекается с одной из размалеванных потаскух, которые вечно жмутся и хихикают по углам на вечеринках, что устраивает весельчак Уесли. Тоже кретин. Но кретин страстный. Воспоминания об Уесли Рендалле заставили Лизу на некоторое время потерять связь с реальностью, и пару секунд она простояла у двери с пьяной улыбкой, покачиваясь в разные стороны. Или несколько минут? Потом холодный ветер вновь обдал ее лицо, и в затуманенное алкоголем сознание вползла мысль -- ей же не открыли. Вот шлюха, даже не открывает, когда в дверь звонит девушка из высшего общества. Надо позвонить еще. Лиза вновь нажала кнопку звонка. Она покинула вечеринку у Уесли, никому ничего не сказав. То-то будет сюрпризик для кузена. Она застанет их вместе в постели, он испугается, может, даже плакать начнет. То-то смеху будет. Лиза прекратила вдавливать кнопку звонка и затарабанила в дверь. -- Открывайте, ублюдки, -- громко крикнула она. С тех пор, как она начала встречаться с Уесли Рендаллом, перед ней открылся абсолютно новый мир -- мир сладких, приятных удовольствий. Она узнала, что могут быть веселые отвязные вечеринки -- не те скучные деловые ужины, которые устраивает отец, когда Джонатан блестит в свете люстр стеклами очков и встряхивает длинными волосами. А еще говорят о деньгах, процентных ставках и налоговой политике. Она тоже бывала на таких вечерах, ей они по-своему нравились, ее возбуждала атмосфера денег и власти, царившая на них -- и в то же время хотелось чего-то другого, веселого и беззаботного. Но детские ночные тусовки, которые устраивали сопляки на папенькиных виллах, где через пару часов после начала все становились настолько пьяны, что не узнавали друг друга, мочились на ковер и били бутылки о старинную мебель -- подобные развлечения Лизу тоже не привлекали. Однажды один молокосос, сын отцовского приятеля, нализался в стельку и стал стягивать с нее одежду прямо в центре комнаты, на виду у всех. Тогда она ему это позволила -- она тоже была пьяна, и ей было смешно. Он уснул прежде, чем смог стащить лифчик. Эти сопляки курили марихуану и по углам хвастались друг перед другом, что пробуют и что-то покруче, но Лиза знала -- ни у кого из них не хватит духу ни на что действительно серьезное. Кларенс был в восторге от таких компаний, и она иногда присоединялась к нему, но настоящего веселья все же не было -- слишком мелко, слишком гнусно, где-то в глубине оставался неприятный осадок. Хотелось чего-то другого. И Уесли дал ей это -- веселая, разбитная вечеринка, когда много гостей, и все смеются и пьют -- и в то же время можно продолжать всю ночь, и никто не наблюет тебе на колени и полиция не приедет в три часа утра. Это было прекрасно. И сам Уесли -- сильный, мужественный, с открытой улыбкой. Он был хорош в постели, он понимал ее, во всем помогал, поддерживал. Лиза вновь пьяно рассмеялась и забарабанила в дверь с удвоенной силой. А с некоторых пор и Кларенс начал увязываться с ней. Уес не имел ничего против - он такой милый парень, всегда рад гостям, а Клар, как-никак был ее двоюродным братом. Тоже родственничек нашелся... Однако кровь Картеров сделала свое дело, -- Кларенс тоже быстро смекнул, что вечеринки у Уесли гораздо лучше пьяного лягушатника, к которому он привык. И стал приходить на виллу все чаще и чаще, иногда даже тогда, когда она, Лиза, не могла вырваться из цепких, скрюченных пальцев стариковского банкирского мира. Говорят, он даже пару раз напился, да так, что перекрошил все в доме. А потом он встретил ту шлюшку, и она его окрутила. Раньше у Кларенса не было ничего подобного -- так, по мелочам, он спал с дочками богатых родителей -- молодяшками из тех, о которых папочка с мамочкой до сих пор думают, что их девочка -- девственница, а на самой давно уж пробу негде ставить. Ничего серьезного, ничего опасного, ничего такого. Но эта Мериен -- совсем другое дело. Шлюха, профессиональная проститутка. Она даже почти не пила на этих вечеринках -- как, впрочем, и все ее подружки. Им надо было быть в форме на случай, если кто-то из пьяных гостей потащит их в кровать. А такое случалось почти каждый раз. Лиза не заметила, как Мериен подкатилась к Клару. Наверно, в первый раз они переспали прямо там, на вилле у Уесли. Тоже ублюдок, мог ведь предупредить ее... Это потом она стала замечать, что Клар с этой девкой вечно вместе, тискает ее по углам, все такое. Сперва она тоже не обращала на это внимания, ведь это вечеринка и надо развлекаться, но потом поняла -- этой шлюшке мало того, что Клар с ней спит и дарит иногда пару побрякушек, нет, она собралась крепко окрутить его, сделать своим. И папа это поймет -- если узнает. А он не узнает. Стоит Лизе пригрозить Кларенсу рассказать отцу, что его любимый племянничек связался с уличной потаскушкой -- и не просто так переспал пару раз, а сделал своей постоянной любовницей -- так отец мигом сотрет Кларенса в порошок. Нет, конечно, ничего он с ним сделать не сможет -- ни наследства лишить, ни из дома выгнать, у Кларенса ведь все свое, но это неважно. Сопляк-кузен боготворит отца, тому достаточно лишь пару раз грозно зыркнуть на племянника, как последний уже падет ниц и начнет молиться. Да и одного раза хватит. Кларенс не допустит, чтобы отец все узнал. Он перед Лизой на колени рухнет, умолять будет молчать -- может, даже опять заплачет. И когда через неделю к нему перейдут фамильные акции, он перепишет их на Лизу. Полностью не отдаст, конечно, молокосос он, но не придурок же полный -- но вот право голоса передаст обязательно. А если добавить ее акции и те, что достанет для нее Уесли... Вот ведь надрызгались, сволочи, не открывают. Дурачок Клар совсем не умеет пить, не умеет. В тот вечер она твердо решила их застукать. Не стоило пить столько, ну да ладно -- у Уесли всегда так весело, хочется расслабиться, пара коктейлей... Или их было больше? Она видела, как он лапал ее в углу, потом они вышли на кухню, вроде бы как еще бутылок принесли, так он стал ей под юбку лезть, целовал в шею, в грудь. Но она сказала, нет, надо поехать к ней, в это бунгало, и там оттянуться. Лиза стояла в дверях, все слышала. Она поедет за ними -- за Кларом и Мериен -- в их домик, позвонит, войдет, застанет. Только она отстала слегка и проплутала полчаса по побережью, пока не нашла. Но вот она, машина Кларенса, все верно. -- Открывайте! -- еще раз крикнула Лиза и стала колотить в дверь ногами. Она была пьяна. 34 Изнутри раздались шаркающие шаги, кто-то неуверенно брел по направлению к двери. Надо ж было так нализаться. Этот придурок Кларенс, чего доброго, ее и не узнает. Вот смеху... Еще удар, дверь открылась. Мериен стоит напротив нее, глаза осоловелые, на ней одна ночная рубашка. -- Вот и ты, шлюха, -- с удовлетворением констатирует Лиза и с силой вталкивает девушку внутрь. -- А теперь я войду. Она идет размашистыми шагами. -- Кларенс! Клар! Где ты, ублюдок паршивый... Да не болтайся ты под ногами, дура. Клар! Еще пара шагов. Ага. Спальня! Кларенс лежит на кровати, обнаженный, руки раскинуты, на столе стоит бутылка. Боже, какой маленький у него член... Но зачем она пришла? Не затем же, чтобы посмотреть на член Кларенса... Эта мысль кажется ей чрезвычайно смешной, она заливается смехом, сгибается пополам, потом начинает кашлять. Мериен тоже пьяна. Она тяжело возвращается на кровать, забираясь с ногами, берет бутылку, делает глоток. -- Чего пришла? -- спрашивает она, ее голос немного осип от выпитого. Чего пришла? Шлюха... И она еще будет спрашивать, чего она пришла... А действительно, зачем? Несколько мгновений Лиза стоит, в раздумье покачивается на носках, каждое мгновение грозя рухнуть на пол. А. Она хотела застать Кларенса с этой потаскушкой. Вот. Она их застала. Что-то еще. Надо было сделать что-то еще. Так Кларенс же спит! Чертов придурок, столько лет, не научился пить. Надо привести его в чувство. Пока он пьян, пока спит -- он же ее не видит. А не видит, не сможет испугаться, и не отдаст ей акции. Надо, надо разбудить. -- Вставай, ублюдок. Лиза тяжело заползает на постель и начинает яростно хлестать Кларенса по щекам. Или пойти за льдом? Нет, слишком далеко... Лизу постепенно начинает развозить, но она еще не настолько пьяна, чтобы погрузиться в беспамятство. -- Вставай же. Пальцы в кожаных перчатках с силой бьют по щекам Кларенса. Тот бормочет что-то себе под нос, хрипит, потом из его рта начинает литься слюна. Ну и мерзость. Вот ублюдок, надо же так напиться. Стоит выпить. -- А что это ты делаешь? -- в голосе Мериен искреннее любопытство. Шлюха, потаскуха, это она его напоила, Нет, а ведь правда, напоила специально, чтобы она, Лиза, осталась ни с чем. И что бы зря протащилась через все побережье, оставила вечеринку. Нет, надо выпить. Лежащий на кровати Кларенс больше не интересует ее. Тонкая струйка слюны стекает по его щеке, пачкая простынь. Лиза приподнимается на коленях и тянется к бутылке. -- Дай мне это, -- бормочет она, но Мериен не понимает. Шлюшка все так же лежит, с интересом разглядывая ее. Бутылка далеко, через всю кровать, на столике. Лиза переползает к ней, наступая и на Кларенса, и на Мериен. В голове шумит. Ага. Ее пальцы сжимаются на горлышке, она делает глоток. Теплая расслабляющая волна алкоголя протекает по телу, смывая все мысли. На мгновение она замирает в полной прострации. Ей становится хорошо, все так просто. Она опять не помнит, зачем пришла. Мериен приподнимается, становится рядом с ней на колени. В ее глазах неожиданный интерес. -- Ты меня хочешь? -- спрашивает она. Что? Несколько мгновений Лиза непонимающе смотрит на девушку, потом разражается смехом. Ее тело сотрясается, бутылка дрожит в руке. Мериен придвигается ближе, от нее приятно пахнет алкоголем. Теплая плоть проститутки слегка касается тела Лизы. Дочь банкира чувствует через легкое платье, как под левой крепкой грудью девушки быстро бьется сердце. Черт, а ведь это приятно. Как смешно. Лиза ставит бутылку обратно на столик. Она смотрит на девушку оценивающе, в ее мозгу нет ни одной мысли. Ее соблазнительница нетерпеливо пододвигается ближе, руки эротично оглаживают груди, живот, ноги, плотно прижимая к ним тонкую ткань ночной сорочки -- чтобы ни одна подробность молодого притягательного женского тела не ускользнула от внимания новой любовницы. Дочь банкира внимательно наблюдает за этим представлением, язык помимо ее воли высовывается изо рта и начинает медленно трогать крепкие губы. Она хочет эту красивую проститутку. Прямо сейчас. Маленькие пальцы Мери медленно поглаживают разгоряченные щеки Лизы, потом осторожно собирают ее волосы, откидывая их назад. Мериен приоткрывает рот, влажные губы касаются лица второй девушки. Ее ладони ложатся на обнаженные ноги дочери банкира, нежно ласкают бедра, поднимаясь все выше и выше, начинают теребить трусики. Лиза тяжело дышит, ее голова откинута назад, волосы разбросаны по спине. Ей хорошо. Раньше она никогда этим не занималась. Не чувствовала себя лесбиянкой. Почему бы и нет. -- Сделай меня счастливой, подружка, -- хрипло шепчет она. Ее руки приподнимаются, пальцы в перчатках обхватывают обнаженные плечи любовницы. Мериен смотрит на нее, в этом взгляде влажное желание. Проститутке нравится мускулистое горячее тело девушки, которая сидит перед ней. -- Раздвинь ноги, подружка, -- приказывает она. Лиза повинуется. Теперь теплые ладони Мериен ласкают основания ее красивых сильных бедер, там, где они плавно переходят в живот. Пальцы девушки забираются под трусики дочери банкира, маня и раздражая ее, многое обещая, но пока что ничего не делая. -- Ты прекрасна.., - шепчет Лиза, закрывая глаза. -- Продолжай. Руки Мериен обхватывают сильное мускулистое тело второй лесбиянки, плоть одной чувствует тепло второй, крепкие сочные груди мнут и раздавливают друг друга, царапая набухшими сосками. Девушки соединяются в долгом неспешном поцелуе. Быстрый язычок Мериен показывается наружу. Сперва он касается губ Лизы, потом проникает между ее зубов. Проститутка начинает ласкать рот своей любовницы, та чувственно отвечает ей. Дочери банкира нравится ощущать, что ее соски не пластуют ровные мощные мужские мускулы, а нежно ласкают молодые женские груди. Поцелуй длится долго -- очень долго. Наконец Мериен отстраняется, ее руки продолжают гладить бока и ягодицы Лизы. Глаза второй лесбиянки закрыты, тело слегка покачивается в экстазе любви. Проститутка слегка поднимает голову и начинает легко целовать свою любовницу в веки. Та жалобно и беспомощно вскрикивает, она тает от сексуального удовольствия. -- Снимай платье, -- говорит Мериен. Маленькие пальчики проститутки обхватывают подол платья Лизы, осторожно совлекая его со страстного женского тела. Лиза со сладким томлением смотрит на то, как ее сброшенная одежда, опадает на полу. Теперь она полностью обнажена, кроме трусиков, туфель и перчаток. Мериен наклоняется к ней и начинает целовать груди. Ее быстрый крепкий язычок ласкает тело Лизы, трогает соски. Это приводит дочь банкира в состояние экстаза. Мужики не могут сделать женщину счастливой, все они кретины. Боже, как хорошо... -- Еще, -- шепчет она, и проститутка повинуется. Лиза начинает стонать, ее руки беспорядочно двигаются по телу Мериен, лаская бедра, талию, ягодицы. Мериен слегка надкусывает грудь Лизы, та вскрикивает. Ей больно, но в то же время очень приятно. -- Укуси меня снова, -- приказывает она, и тут же приглушенно вскрикивает от сладкой боли. Каждая клеточка ее разгоряченного тела трепещет от желания. Ей хочется, чтобы удовольствие длилось вечно -- и в то же время страстно стремиться кончить все прямо сейчас. Мериен завела ее, она на пределе. Резким движением Лиза разрывает ночную сорочку проститутки, и две крепкие молодые груди вываливаются наружу. Дочь банкира резко выдыхает воздух и подается вперед. Она впервые видит обнаженную женщину, -- с которой собирается заняться любовью. Томная довольная улыбка расплывается по лицу Мериен -- проститутку возбуждает такая реакция на ее интимную красоту. Лиза кладет на ладони на груди любовницы, резким движением сжимает их -- крепко, как это делает с ней Уесли, когда они занимаются любовью. Мери тихо вскрикивает, выгибаясь всем телом, ее ноги касаются бедер Лизы. Это еще больше возбуждает дочь банкира. Она снова сжимает груди проститутки. -- Нравится? -- глухо спрашивает она. Ей всегда хотелось попробовать, каково это -- иметь женщину, как это делают они, мужчины. Мериен не отвечает. Ее влажный язык вновь несколько раз проводит по правой груди Лизы, потом девушка отстраняется. Она спускает вниз разорванную рубашку, но не снимает полностью. Лиза видит, как пальцы проститутки медленно обнажают ее плоский красивый живот, осторожно пробегая по розовой холеной коже. Потом Мери отдергивает подол, обнажая округлые колени с маленькими ямочками, сексуально проводит по своим стройным, влажным от пота ногам, но заветный островок волос между бедер продолжает оставаться скрытым складками смятой сорочки. Это еще больше заводит Лизу. Она крепко обхватывает тело Мериен и грубо начинает целовать, пригибая проститутку книзу. Та тихо стонет, ее маленькие пальчики нежно гладят лизины ягодицы. Груди девушек вновь прижаты к друг другу, они трутся сосками в приливе горячего желания, и это заводит их обеих. Лиза больше не чувствует опьянения, только страсть. Ей нравится заниматься любовью с другой женщиной. Горячее бедро Мери касается ее обнаженных ног. Тело девушки мягкое, теплое. Они сплетают пальцы, теперь проститутка распластана на кровати, и вторая лесбиянка начинает покусывать ее. Ноги девушки смыкаются на талии дочери банкира, несколько раз сжимаются, заставляя сердце сладко проваливаться куда-то глубоко. Лиза вздыхает и распрямляется. Теперь они сидят друг против друга, Мери ласкает ее бедра, ягодицы, целует живот. Лиза сладко стонет и опрокидывается на спину. На этот Мериен нависает над ней. Они обе постепенно дошли до пика -- до пика подготовки, и чувствуют это. Набухшие соски проститутки слегка касаются грудей Лизы. Теплые пальцы соблазнительницы ложатся на бедра любовницы, медленно сжимаясь на них. Потом она раздвигает ей ноги. Тело Лизы напряжено, она тяжело дышит. Она готова. Пора начинать. Мериен соединяет два пальца, ее рука медленно скользит по ноге Лизы. Она входит в любовницу и начинает ласкать ее изнутри. Обжигающая волна удовольствия захлестывает Лизу. Она отдала бы все на свете за то, что теперь происходит между ее ногами. Мериен покровительственно улыбается, ее лицо становится немного жестоким, и Лиза это нравится. Сильное тело дочери банкира сотрясается от возбуждения, она начинает вскрикивать. Руки в бессильной агонии впиваются во влажную простыню, комкают ее. Боже! Она больше не видит полуобнаженного тела своей опытной любовницы, не чувствует опьяняющий запах потного женского тела. Во всем мире существует только одно -- сексуальное удовольствие. Еще одно движение, еще. -- Продолжай, шлюха, -- хрипло шепчет она. Ее ноги раздвинуты. Мериен сидит между ними. Ее рука лениво движется вверх и вниз, глаза полузакрыты. -- Ты сама шлюха, -- неторопливо отвечает она. Она тоже пьяна. Лиза резко распрямляется, Мериен вскрикивает. -- Дура, - говорит она. -- Ты меня напугала. Хочешь выпить? Ее пальцы больше не находятся внутри Лизы, не доставляют ей удовольствие. Чертова шлюха. Она должна была продолжать. -- Делай это, -- хрипло приказывает дочь банкира и вновь медленно опускается на спину, разбрасывая роскошные груди. Мери переползает в сторону, тянется к бутылке. -- Горло пересохло, -- бормочет она. -- Хочу глоточек. Потаскуха. Лиза поднимается и резко толкает ее. Девушка падает навзничь, в глазах пьяный испуг. Сейчас она узнает, как останавливаться. Дешевая шлюшка. -- Что ты хочешь? -- спрашивает она. Ах ,так? Она хотела поиметь ее, Лизу? Поиметь, как все эти мужики? Сунула внутрь свои грязные пальцы, которыми в носу ковыряется? Сейчас получит... Мериен лежит, она не в состоянии двигаться. Она хочет еще выпить и не понимает, почему ей не дают сделать еще глоточек. И вообще, кто это перед ней? Лиза садится на лесбиянку верхом, ее глаза зло сощурены. Крепкие мускулистые ноги теннисистки крепко сжимают дрожащее тело, лежащее под ней. -- Проститутка, -- говорит Лиза. Она ударяет любовницу по лицу со всего размаха. -- Дура, больно же, -- пьяно говорит Мериен. Лиза ударяет еще, на этот раз -- другой рукой. Ей нравится. Девушка кричит, пытается отбиваться. Дочь банкира наносит удар за ударом, вкладывая в них всю силу. Маленькие палицы Мериен стараются дотянуться до ее лица, Лиза отводит руку назад, сжимает кулак, бьет. Голова проститутки откидывается назад, она больше не сопротивляется. Так-то лучше. Лиза соскальзывает слегка назад, вновь резко сжимает груди своей бывшей любовницы. Потом начинает быстро и яростно наносить удары кулаками по лежащему перед ней телу. Еще и еще. Пот заливает глаза дочери банкира, горячие бедра сжимают расслабленные ноги девушки. Как прекрасно. Вновь пара ударов. Теперь по лицу. Получай, грязная проститутка. Лиза не может остановиться. Ей нравится, с каким звуком затянутые в кожу пальцы врезаются в мягкую женскую плоть. Вот теперь она имеет эту шлюху -- как мужики имеют баб. Сильное тело лесбиянки начинает мелко дрожать, она понимает, что вновь дошла до пика. Тогда она быстро распрямляется, сходит с постели, ее крепкие ноги чувствуют под собой пол. Резким движением Лиза срывает с правой руки перчатку, приспускает трусики. Два ее пальца больно втыкаются в глубину плоти. Она стоит, удовлетворяя саму себя, ее рука медленно движется. Она стонет и вскрикивает. Лиза не знает, сколько прошло времени. Наконец она останавливается, сгибается пополам, ухватывается за постель. Голова пустая и немного кружится. Как хорошо. Мериен все так же лежит на постели, невидящие глаза устремлены куда-то в потолок. -- Сколько я тебе должна, шлюха? Та молчит. Лиза пытается подойти к ней, приспущенные трусики мешают дочери банкира, она вновь падает на кровать, разражается пьяным смехом. -- Эй, по-та-скуш-ка... Затянутая в перчатку рука ложится на подбородок бывшей любовницы, слегка поворачивает голову. Черт, шлюшка-то скопытилась. Вот проклятье... Лиза садится на кровати, бессознательным движением поднимает с пола перчатку, чуть не теряя при этом равновесия. Вновь надевает на руку. Рядом лежит пьяный Кларенс -- кретин так и не проснулся. Вот смешно... Может, изнасиловать его, пока спит? А он даже не узнает... На некоторое время эта мысль занимает ум Лизы, она даже начинает ниже приспускать трусики. Черт, но не в одной же постели с мертвяшкой. Что с ней делать? А у Клара такой маленький член... Лиза перегибается через тело кузена, еще раз легко шлепая его по щеке пятерней. Берет телефон, снимает трубку. -- Уесли? Уес, -- веселый шум вечеринки заливает ухо. -- Не поверишь -- тут сейчас сдохла одна шлюшка. И я не могу изнасиловать Кларенса. Приезжай и убери ее. При-ез-жай. Телефон падает из ее рук. 35 Ночь, тишина, мерный плеск воды. Этот канал чем-то напоминал доктору Бано маленькую речку, на берегах которой он родился. Он стоял у стены в капитанской рубке, Стивен Элко грузным мешком сидел в углу. У руля стоял Эд. Слишком много людей было на борту. Второй человек толстяка сидел рядом со своим боссом. Доктор Бано внимательно обдумал вопрос, скольким из охранников своего заложника разрешить сопровождать себя на яхте. Для управления было достаточно одного, но сам Элко для такой роли не подходил -- доктор Бано слишком много знал об этом человеке, чтобы разрешать тому подходить к штурвалу. Спасая свою жизнь, толстяк мог пойти на любой трюк, но если поручить управление кому-то из его людей, тот не станет пытаться что-либо предпринять, подвергая тем самым опасности своего хозяина. Итак, это уже двое -- Элко и рулевой. Но кто тогда сойдет на берег и подберет Лизу. Можно отправить с этим заданием второго, оставив на время штурвал в руках Стивена. Но доктор Бано счел этот вариант слишком рискованным, так как он подразумевал сложную перестановку людей в самый ответственный момент. Доктор Бано был вооружен, но он был один. И еще он очень устал. Корабль его страны уже ждал в нейтральных водах. Скоро священные реликвии его народа будут возвращены на родину. Яхта медленно шла по каналу -- Пора, доктор, -- голос Стивена Элко звучал трубно, как будто возвещал о дне Страшного суда. Пожалуй, этот день можно назвать днем восстановления справедливости. -- Говорите, -- резко бросил Бано. Стивен Элко тяжело встал и зачем-то долго отряхивал колени, разгибая затекшую спину. Потом вразвалочку подошел к командной панели, толстый палец ткнулся в большую кнопку. -- Эй, бездельники, -- рявкнул Элко в трубку. -- Кто-нибудь из вас трезв настолько, чтобы меня понять. -- Все в порядке, босс, -- раздались на другом конце суховато-маслянистые слова. Голос Маллена был слишком хорошо знаком Элко, чтобы у толстяка могли оставаться хоть малейшие сомнения относительно того, кто именно сейчас разговаривает с ним. -- В таком случае освободи цепь, олух проклятый, -- сказал Стивен. -- Я выхожу в море. Возвращаясь в свой угол, толстяк раздумывал, как присутствие инспектора отдела по расследованию особо тяжких преступлений в маленьком домике на берегу канала влияет на шансы остаться в живых. Потом он пришел к выводу, что все равно ничего не в силах изменить, и вновь его мысли флегматично замерли в ожидании броска. Доктор Бано стоял, слегка расслабив ноги в коленях. Дуло его пистолета было направлено в центр объемистого живота Стивена Элко, левое плечо свободно опущено. Он не знал, сколько еще осталось плыть, -- он не имел возможности тщательно изучить местность. Но и задавать какие-либо вопросы Бано не считал возможным. Он просто ждал. -- Здесь останови, Эд, -- неторопливо бросил толстяк. -- Месье ждет даму. Можно воспользоваться неразберихой. Она неизбежно начнется, когда в рубке появится еще один человек. Здесь не так-то много места. Был бы он на пару десятков фунтов легче и на пару десятков лет моложе... А от этих кретинов, что окружают его -- мало толку, они побоятся предпринимать какие-либо действия, боясь подставить своего босса под удар. И ведь правильно, остолопы, делают -- начни кто-то из них петушиться, он, Элко, получит пулю первым. И все же выход был, оставалось только увидеть его. Увидеть, узнать и нырнуть в открывшуюся дверь. Эд медленно затормаживал крупную инертную яхту. Стивену Элко она нравилась, он получал удовольствие от всего большого и плавно передвигающегося -- это приятно взбалтывало тело. Глупо будет вот так умереть... -- Пришвартоваться, босс? -- Валяй, Эд. Эд хранил пистолет под рулевым колесом. Человек, который сейчас наводил дуло на босса, этого не знал, и потому не стал осматривать рубку. В тот момент, когда девчонка войдет в комнату, докторишка отвлечется. Пусть на секунду. Пусть на полсекунды. Все равно его пушка целит в брюхо босса. Эд успеет достать оружие и застрелить придурка. А дальше все будет просто. Если толстяка прикончит чужак, тем лучше. Если нет -- он, Эд, возьмет пушку доктора и сам это сделает. И никто не будет на него в обиде. Черт, удачно все-таки получилось. Босса убьют, Аделла Сью тоже наверняка мертва, и главным станет он, Эд. Теперь главное -- выждать момент, когда девчонка поднимется на борт. Эд хорошо знал яхту. Сперва он услышит шум открываемой двери -- той, что ведет с палубы -- потом три шага. Ну, или четыре, если девчонка совсем уж коротконогая. А после этого можно доставать пушку и стрелять в доктора. Все равно тот не успеет прицелиться в него. Доктор Бано понимал, что где-то в этом помещении может находиться оружие. Если на судне держат пистолет, то обычно в капитанской рубке. Почти наверняка под рулевым колесом. Там наиболее удобное место. Парень у штурвала будет ждать, пока в рубку войдет девушка. Если он решится что-либо предпринять, то только в этот момент. В то мгновение рулевой будет гораздо более опасен, чем Элко. Поэтому повернуться надо будет к нему. -- Понял, Пит, чего хочет месье? -- толстый сосискообразный палец Стивена Элко тыкал в сидящего рядом с ним человека. -- Спускайся на берег. Там будет машина, в машине девушка. Она поднимется с тобой на борт. Пусть заходит первой, понял? -- Да, босс. Яхта больше не движется. Борт с легким скрежетом трется о берег, соскребая краску. Пит распрямляется и неуверенной походкой идет к двери. Если босс думает, что Пит вернется -- он ненормальный. Пит дойдет до этой машины, скажет девчонке, что делать -- а сам убежит. Может, даже ту самую машину и угонит. Пит не дурак, чтобы возвращаться на яхту босса. А если толстяка все-таки не убьют -- можно будет податься в Чикаго или в Детройт. Все лучше, чем загнуться здесь под дулом этого сумасшедшего. Пит увидел автомобиль сразу же, как вышел на палубу. Он был припаркован там, где дорога заканчивалась -- в нескольких десятках шагов от берега. Прислонившись к капоту стояла высокая красивая девушка. Приложив руку козырьком к глазам, она смотрела на него. Пит только скажет ей, что делать, и тут же уйдет. Доктор Бано ждал, медленно отсчитывая секунды. Он не был уверен, придет ли мисс Картер на условленную встречу. И еще менее он мог быть уверен в том, что можно было от нее ожидать. И все же только она при данном раскладе могла помочь ему пройти мимо полицейского кордона. Никто не станет стрелять в дочь миллионера. А она должна прийти -- она хочет власти. -- Привет, -- Пит помахал рукой в воздухе. Сгорбившись, он приближался к автомобилю. -- Босс ждет вас, леди, -- пробормотал он. Девушка обернулась к нему, большие совиные глаза широко распахнуты. -- Босс там, на яхте, он вас ждет, -- Пит остановился и неопределенно кивнул головой куда-то в сторону канала. -- Идите, а у меня дела. Он быстро развернулся и поспешил вперед, туда, где дорога делала поворот, сливаясь с хайвеем. -- Ты никуда не пойдешь, придурок. Пит почувствовал, как твердое дуло пистолета уперлось ему в спину и услышал дыхание девушки за своей спиной. -- Сейчас ты развернешься и отведешь нас на яхту. Ты понял, придурок? -- Понял, -- мотнул головой Пит. По его лбу медленно катилась капелька пота. Да здесь все чокнутые. Нас? Из автомобиля вылезал мужчина -- небольшого роста, но очень широкий в плечах, с руками профессионального боксера. И у этого тоже была пушка. -- Иди вперед, -- резко произнесла Лиза. По палубе шагали трое. 36 Доктор Бано мог только сожалеть, что ему не было видно, как Пит разговаривал с Лизой Катер. Тогда бы он знал, кто третий человек и что от него ждать. Возможно, это уже и есть полицейская засада. Однако шансы на подобный оборот дела малы -- девушка не станет связываться с властями, она слишком глубоко увязла сама. Дверь открывается -- та, первая дверь, через которую с палубы можно попасть в коридор. На двадцать фунтов легче. Или на десять лет младше. Стивен Элко напряг ноги в коленях, приготовившись кувыркнуться вперед. Хоть на это он еще способен. Открывается вторая дверь. Пит входит в капитанскую рубку, сразу за ним следует Лиза. Большие совиные глаза цепко окидывают взглядом рубку. Эд тянется рукой за пистолетом. Доктор Бано поворачивается. Пит и Лиза входят в рубку. В дверях появляется Юджин Данби. Эд поднимает дуло своего оружия. Доктор Бано стреляет. Пуля разносит лоб Эда, и осколки костей падают на штурвал. Пистолет рулевого тихонько щелкает и выпадает из ослабевших рук. Лиза Картер нажимает на спусковой крючок. Ни к чему так много людей. Пит чувствует, как что-то горячее врывается в его бок, обжигающая кровь начинает литься на пол. Пит умирает. Юджин Данби вскидывает ствол и стреляет в Бано. Тот падает навзничь, нелепо раскинув руки. С тяжелым шумом плюхается на пол Стивен Элко. Потом долго немигающим взглядом снизу вверх осматривает Лизу и Данби. -- Толстяк, -- на лице дочери банкира играет довольная улыбка. -- Тебя ведь так зовут, я правильно поняла. Кажется, отец прибегал к твоим услугам раз или два -- и остался весьма недоволен. Не спускай глаз с этой жирной туши, Юджин. Боксер держит Стивена на прицеле, девушка подходит к приборной доске. -- Этот канал ведет к твоему домику, толстяк, -- ей хочется, чтобы голос звучал небрежно, но он вибрирует, как натянутый парус. Лиза нервничает. Теперь все должно пройти быстро и гладко. -- Да, -- Элко кряхтит, пытаясь подняться с пола. Он даже не может дотянуться до пистолета Эда. -- И там находится груз? -- Лиза оборачивается к толстяку, ее губы полуоткрыты, дыхание быстро вырывается и молниеносно втягивается обратно, как язычок гадюки. Девчонка совсем сошла с ума, устало думает Элко. Девчонке ни к чему свидетели. А этот горилла позади нее, сразу видно, привык убивать и делает это с наслаждением. Он, Стивен Элко, свидетель. -- Да, -- кивает он. -- И там же мои люди. Губы девушки искажает жестокая улыбка. -- И без тебя мы никак не получим драгоценности, толстяк? - спрашивает она. -- Хочешь остаться в живых, не так ли. Так вот... Маленькие заплывшие жиром глаза Стивена Элко смотрят на нее. На долю мгновения он переводит взгляд к стене позади Лизы, потом вновь начинает изучать ее лицо. Ты стал стар и толст, Стивен. Но по крайней мере у тебя еще есть мозги. Можно попробовать, пока еще они остались. -- А кроме моих людей, там полно полицейских, детка, -- говорит он. Лиза Картер медленно поворачивается к нему всем корпусом. Надо дать ей время осознать услышанное. А пока можно добавить еще что-нибудь. -- Несколько минут назад я разговаривал по рации с домиком, -- Стивену Элко наконец удается подняться с пола, и он опускается обратно на свой стул, с которого только что спланировал. Толстяк двигается неспешно, как усталый человек, который во всем уверен и никуда больше не торопится. Да ему и вправду некуда спешить. -- Я узнал голос полицейского инспектора, того, что занимается этим делом. Они ждут там доктора Бано. Теперь можно помолчать. Он стал слишком стар и слишком толст, и уже ничего не может сделать. Остается только подтолкнуть окружающих к тому, чтобы они действовали за него. И они начали действовать. Взгляд Лизы Картер улетел далеко вдаль, следуя почти идеально ровной линии канала. Никто не видел, как она приехала сюда. Никто не знает, что она убила Мериен Шелл и пыталась завладеть президентским креслом. Уесли Рендалл будет молчать, с ним можно разобраться и потом. А теперь следует быстро уйти отсюда. Уйти, не оставив свидетелей. Данби стоит, направляя ствол своего оружия на Стивена Элко. Лиза подходит к Юджину сзади и прижимает дуло пистолета к спине. Она нажимает на спусковой крючок дважды., желая быть уверенной, что ее любовник мертв. Ноги бывшего боксера сгибаются, он медленно опускается на колени. Стивен Элко рассеянно наблюдает за тем, как кровь толчками вырывается из двух отверстых ран в животе Данби. Потом боксер падает лицом вниз. Лиза тоже смотрит на него. Ей будет не хватать этого человека. Потом она поднимает пистолет и нацеливает на убого сидящего в углу толстяка. Стивен Элко должен умереть. Тогда здесь больше не останется свидетелей. Она просто сядет в машину и уедет. Только надо вытереть ручку внешней двери. Полицейские будут счастливы и не станут искать еще кого-нибудь. А потом можно найти Уесли Рендалла и заставить его заплатить за предательство. А возможно, она сперва позволит ему помочь ей стать президентом банка, и только потом убьет. Но сперва -- толстяк. Стивен Элко не должен был умереть. Он оставался единственным, кто мог оказать необходимую помощь. Он мошенник, лгун и всегда блюдет только свою выгоду, не останавливаясь перед тем, чтобы воткнуть нож в спину клиента. И тем не менее он -- единственный, к кому можно обратиться и кто не подведет, если правильно сформулировать условия. Лиза Картер тоже была нужна. Последний шанс закончить дело сейчас, обменяв ее на реликвии и покинув страну на яхте толстяка. Это могло получиться, это должно было получиться. Таков был план. Но, видимо, настало время его менять. В тишине комнаты сухо щелкнул выстрел, и часть головы Лизы Картер разлетелась вдребезги, разбрызгивая кровь и мозги. Она еще немного постояла, пошатываясь, потом тяжело опала на крытый железом пол рубки. Доктор Бано осторожно поднимается на ноги, его левая рука окрашена алым. Этот боксер был поганым стрелком. Доктор Бано стоит, все еще направляя дуло пистолета на Стивена Элко. Тебе было доподлинно известно, что там полицейские, говорят его глаза. Толстяк бесстрастно встречает взгляд своего спутника. А ты мог это предполагает -- не для того ли притащил сюда девчонку. Теперь остается последнее. Станет ли доктор Бано убивать его. Не станет. Он -- профессионал, но в то же время фанатик. У него есть цель. которой достичь пока не удалось. А это значит, что сейчас доктор исчезнет, чтобы через день, неделю или месяц вновь заглянуть в уютный подвальчик Стивена Элко. Или позвонить ему. Доктор Бано осторожно отходит к двери, не опуская оружия. Он мог бы просто развернуться и уйти -- Элко не стал бы ничего делать. Толстяк молча наблюдает за своим спутником, пока тот не скрывается из глаз. Услышав, как его шаги разбудили снаружи металлический гул палубы, Стивен Элко закрывает глаза и сцепливает руки на животе. Можно отдохнуть. Сейчас появятся полицейские, станут шуметь... Стивену Элко хочется немного тишины. Никем не управляемая яхту медленно сносит на середину канала. Доктор Бано выходит на палубу, берег уже далеко по правую его руку. Холодный вечерний ветер бьет в лицо, принося запах далекого океана. Он подходит к борту, готовясь прыгнуть вниз. На машине он доберется до города, там затаится. Раненая рука почти не беспокоит его. Ничего не случилось, все остается по-прежнему. Он прибыл в эту страну для того, чтобы вернуть достояние своего народа. И он это сделает. Американцы глупы и трусливы, их можно напугать. Они вернут реликвии. Не в этот раз, в следующий. Доктор Бано оглядывается назад, желая убедиться, не следует ли за ним толстяк. Потом смотрит на берег. И вновь этот ровный, сделанный бездушными человеческими руками канал чем-то напоминает ему реку, на берегах которой он родился. Он прыгает. Выстрелы. Первая пуля настигла доктора Бано, когда он был уже в воздухе. Она пробила ему правой легкое. Вторая ранила левую ногу, не причинив тем самым особого вреда. Третья насквозь прошла через живот и вышла из спины. Снайперы Маллена хорошо знали, в кого им следует стрелять, и умели это делать. Когда голова доктора Бано коснулась холодной поверхности воды, он был уже мертв. Его тело с вальяжной неспешностью декадента опускалось на дно канала. На поверхности воды раскрывали алые лепестки маслянистые капли крови.  * Эпилог *  Спустя неделю после описываемых событий мы с Френки получили приглашение из Лос-Анджелесского исторического музея. Оно было отпечатано на блестящем глянцевом картоне, и его украшало яркое изображение североамериканского индейца. Человек держал в руках лук, а на голове у н