ак убивать своих собственных детей? "Сеять для всходов": Сохранять это в священной книге. Карпов изумлялся их холодной уверенности и педантичности. Однако он любил их. Они дали ему книгу Смерти. Но об этом он не напишет. "Именно при чтении этого версэ таны убивали детей. "Время всходов". Воскрешение безвинных в новом теле. Об этом пели таны. Этого ждали. И они знали, что так будет". Тот, кто откроет Ибо всякое зерно рождается для смерти Чтобы получить новое тело Умрет, чтобы всходы взошли. (afotбпeetesoi dйа gnorймaia kollуkous) Карпов вытащил вторую сигарету. "Тот, кто откроет -- это главный жрец, который своей смертью символизировал все тленное, что рассыпалось перед вечными созданиями, которые должны были восстать из-под земли, из священного праха детей народа танов. По преданию это будут невероятные существа, подобные греческим гигантам-гекатонхейрам. Бессмертные создания, которые будут судить человечество. Они вырвутся из-под земли, когда жрец произнесет слова знамения и будет поражен Смертью. Такой человек всегда приходил сам. Это мог быть тан любого пола и возраста. Его никто не выбирал. Таны ждали каждые десять лет чуда. Жрец умирал, так и не дав пути всходам. Но таны умели ждать. День суда неизбежен".. Стоит оставить. Самое значимое версэ во всей книге. Читателям может понравится. Карпов встал из-за стола. Хлебнул остывшего кофе. Подошел к окну, чтобы посмотреть на ясное ночное небо. Карпову показалось, что, чуть уловимо, небо вздрогнуло. Словно судорога схватила и отпустила его. Он открыл окно. Теплый летний ветерок коснулся его лица. Легкое, но странное ощущение ангелом прилетело к нему. Тот прекрасный мир, непостижимый и необъятный, что то говорил ему. "А все же это звучит нелепо на чужом языке", подумал Карпов. Ему вдруг стал так не нужен любой другой язык кроме наречия танов. Тот, кто откроет Ибо всякое зерно рождается для смерти Чтобы получить новое тело Умрет, чтобы всходы взошли ::::::::::::::::::::::::::::::::::::: За секунду до смертельного удара в сердце он понял, что теперь жрец -- это он. Последний жрец. Карпов упал, как будто пораженный молнией. Без боли. И когда он проваливался в безликую пустоту, он знал, что тысячи огромных сторуких чудовищ уже выбираются из-под земли.  * МЕДИУМ *  Его сочинение заканчивалось повторным воззванием к NIHIL, которое заковывало в кольцо изумительно четкую по стройности мысли композицию: "...Ничто, великое Ничто Бессмертное поет во мраке Я -- медиум. В чужом краю С живым в жестокой драке Тебя пою". Алексеев положил листы на стол. "Однако, что он имел в виду в этой строке -- "С живым в жестокой драке? Насколько это сопоставимо с его системой ценностей?" Эль, есть маленькая неясность. Я знаю, Сергей Андреевич. Он как всегда читал его. Маленький четырехлетний бог. Эльф протянул руку к конфетам (можно?), и, после его задумчивого кивка мягким движением вытащил из коробки шоколадный брикет. Улыбнулся. Алексеев немного смутился и отвернулся в сторону окна. Дождь так и не переставал. Эльф никогда не обнаруживал в своем поведении враждебности. Доверие и открытость: в этом солнечном лике ангела не могло быть ничего другого. Тотальное обаяние. Результаты тестов, разработанные психологами центра, свидетельствовали о его несокрушимом эмоциональном равновесии. Алексеев восстановил в памяти все сочинение целиком. "Я - мир чужой". Эта устойчивая пара с самого начала, с детских каракулей и первых ассоциативных экспериментов. С того дня, когда они нашли его: бледного, спокойного младенца. Не удивляющийся, и не радующийся, умиротворенный и просветленный. Воплотившийся будда. Существо, пришедшее к ним из ниоткуда. Эльф. Эль, откуда у тебя это словосочетание "жестокая драка"? Ты раньше не прибегал к таким агрессивным метафорам. Сергей Андреевич, вас опять смущает NIHIL, разворачиваемый мною в оппозицию зримому миру. Я хочу сказать, что борюсь против "жизни", существования в вашем, земном представлении. Алексеев оторвался от печального взгляда осеннего неба. Выходит, наше "живое" -- это для тебя подобие смерти? Эльф звонко рассмеялся. Сергей Андреевич. Я знал, что вы понимаете меня, когда думаете как я вас учу. Да, я стараюсь выжить. Вот, что это значит. Алексеев учился. Это правда. С самого начала -- он был с Эльфом и пытливо запоминал все, что тот рассказывал ему... Он очень сильно желал узнать, где его родина. Сам Эльф, существо неземного происхождения, считал, что его родины -- не существует. Он пытался объяснить это с помощью философии и религии, синтезируя их в своеобразном порядке. И вот сейчас назвал себя - медиум Великого Ничто. Он добрался до отрицательного богословия. И... да мало ли еще до чего? Все равно никто не знал, как он так быстро и узнавал все на свете. Сколько было гипотез, абсурдных и фантастических, сколько людей привлекалось центром для работы с Эльфом. Эльф отвечал им всем. Изумленные исследователи уходили. Ни с чем. Эль, - Алексеев снял очки, небрежно уронил их на подоконник и подошел к нему. Откуда, откуда Эл, ты узнаешь все это? Сергей Андреевич, я не знаю, как вижу мир с тысячи сторон, просто то, что мне нужно, появляется радом со мной.... И так всегда. Но... Сергей Андреевич, слова-обманщики не скажут правды. Изберите другой путь для понимания. Более простой. Хорошая подсказка. Религиозные фантазии инопланетянина. Алексеев взглянул на часы: время занятий подошло к концу. - Какой путь Эль? Пусть это будет темой следующей работы. Хорошо? Тебе сейчас нужен сон. НЕТ. ВЫ ЗАДЕРЖИТЕСЬ. Алексеев удивленно посмотрел на него: Эльф приказывал ему остаться. Эль, ты что-то хочешь сказать мне? Ничего страшного для вас. Эль аккуратно, как школьник, сложил маленькие ручки, и ровным, спокойным как всегда голосом произнес: - Сегодня вы умрете, Сергей Андреевич. Двери распахнулись в тот же миг. Два охранника стояли там на протяжении всего урока. Они неторопливо зашли в комнату. Один из них, рослый, с широким плоским лицом приветливо подмигнул Алексееву: "Сергей Андреевич, познакомьтесь. Я -- Медиум. А вы почему то назвали меня Эльфом. Что? Второй не стал ничего говорить, а просто с размаху ударил Алексеева дубинкой по голове. Алексеев охнул и осел на пол. Следующий удар он получил ногой в живот. Боли больше не будет. Потерпите. ... заговорил Эльф своим волшебным голосом. Вы хотели узнать меня? ...неожиданно продолжил охранник, тот, который бил его. Вот я, перед вами: многоликий, но однообразный в своем вселенском равнодушии. Эльф спрыгнул с маленького стульчика и по-детски, немного неуклюже подошел к согнувшемуся Алексееву. Увы, никто действительно не знает, где мой дом... Каждый раз я нахожу себя в чужом мире. Ненавистном мне мире. Много я видел их: сверкающих великолепием и сытостью, темных, умирающих от голода и болезней, раздираемых враждой и ненавистью, мудрых царств гармонии... И везде я с легкостью побеждал. Побеждал жизнь. Алексеев задыхаясь, слушал Эльфа сквозь вспышки боли. Шаг за шагом. От единиц к сотням. Души, которых я касался, уплывали в тот огромный мир НИЧТО. Я множился, переливаясь в них. И все они становились мною, а я -- ими. Как один океан. Сколько жизней в этом океане? Не знаю. Очень давно я путешествую по мирам. И после меня остается ничто. А я -- я появляюсь дальше. Все сознания вселенной должны соединится. В НИЧТО. С Эльфом что-то случилось. Он как-то загипнотизировал охранников. Нужно вызвать помощь. И не пытайтесь кричать, Сергей Андреевич. Он просто влез в его мысли. Здесь больше нет людей. Здесь один Я. Алексеев. Посмотрел на Эльфа. Снизу вверх. Впервые. Он пытался как-то отреагировать, сконцентрироваться, что-то ответить Эльфу. Спастись. Эльф печально покачал головой. Вы так и не научились думать, как я. Охранники взяли Алексева под руки и приподняли его. Он не сопротивлялся. Эльф приблизился к нему. Их глаза встретились. Эльф смотрел на него миллиардами душ.. - Вот так это будет. Расстанетесь с самим собой. Всех , живущих на этой земле ждет мое царство. Он положил свою маленькую пухлую детскую ручку на его лоб. Маленький четырехлетний бог. Ослепительный свет поглотил его без остатка. Алексеев умер. ........................................................... ........................................... Через минуту все четверо вышли из комнаты. Предстояло еще много работы.