казаниями моими художнику, писавшему батальную картину на тему боя "Гебена" со 2-й бригадой линейных кораблей10, о виде всплесков и разрывов об воду наших снарядов. На первой неделе великого поста я предался благочестию и со своим штабом и дамами, пребывающими в моем доме, говел и исповедовал свои грехи, избегая по возможности совершать новые, читал Тертуллиана11 и Фому Кемпийского12, и только двукратное гадание несколько нарушило эту гармонию13. Но это, я думаю, ничего, хотя с точки зрения канонической это не вполне удобно. Теперь я занялся новым делом: принимаю участие в бракосочетании дочери адмирала Фабрицкого14 вопреки церковным правилам, запрещающим это таинство в великом посту. По этому случаю я с Веселкиным имел постоянный диспут с архиепископом Таврическим, епископом Севастопольским15 и ректором семинарии на тему о таинстве брака. После двух часов обсуждения этого вопроса я, опираясь на широкую эрудицию Веселкина в церковных вопросах, блестяще доказал, что брак, как таинство, с догматической и с канонической стороны может и должен быть совершен в любое время и что до проистекающих из него явлений церкви нет дела. Епископы, по-видимому, впали в панику, но разбить нас не могли и, когда я дошел до Оригена16, - дали разрешение. Присутствуя на торжестве православия17, я немного опасался, не буду ли предан анафеме, но все обошлось благополучно. К участию в совершении этого таинства я привлек еще адмирала Трубецкого18 и для вящего утверждения принял обязанности посаженного отца - полагаю, что теперь всякое сопротивление будет бесполезно. Как изволите усмотреть, командующему флотом приходится заниматься иногда удивительными делами. ГА РФ, ф. Р-5844, оп. 1, д. 1, лл. 1-6 _____________ 1 А.В. Тимирева вместе с сыном выехала из Ревеля через Гельсингфорс в Петроград, сопровождая мужа, С.Н. Тимирева, которому (как офицеру действующего флота) подошла очередь воспользоваться правом на трехнедельный отпуск (с 7 по 28 февраля 1917 г.). 2 Щетинин, Алексей Алексеевич (1876-?) - капитан 1-го ранга (1915), минный офицер. Участник обороны Порт-Артура. На Балтфлоте командовал крейсером "Россия" до начала июня 1917 г., когда был переведен в резерв чинов Морского министерства. Уволен в отставку в ноябре 1917 г. 3 Мария Семеновна Иванова (урожд. Говалова, по первому браку Лаврова) - жена контр-адмирала Иванова Леонида Леонтьевича (1875-?), участника обороны Порт-Артура, в 1915-1916 гг. командира линейного корабля "Севастополь" на Балтфлоте, с ноября 1916 г. начальника бригады крейсеров Черного моря. С 1920 г. в эмиграции. 4 Командующий Балтфлотом вице-адмирал А.И. Непенин на один день прибыл из Гельсингфорса в Ревель на ледоколе "Ермак". Тимиревы приняли его предложение ехать в Гельсингфорс на ледоколе, хотя, как признавался Сергей Николаевич, "одолжаться Непенину было не очень приятно". Выехать из Ревеля в Петроград по железной дороге они не могли из-за крайней переполненности поездов едущими по службе, отпускниками, а главное - беженцами и дезертирами. 5 Веселкин, Михаил Михайлович (1871-1918) - контр-адмирал свиты Е.И.В. (1915), севастопольский генерал-губернатор. Воспитанник Александровского лицея, после окончания которого поступил юнкером во флот. Артиллерийский офицер, участник похода в Китай (1900-1901) во время Боксерского восстания. На Балтике перед войной командовал линейным крейсером "Бородино". С начала войны возглавлял на Черноморском флоте специальное соединение кораблей под названием Экс-педиция особого назначения (ЭОН), действовавшее на Дунае. С конца 1916 г. - комендант Севастопольской крепости; в апреле 1917 г. отчислен от должности и переведен в резерв чинов Морского министерства; в августе уволен со службы. По некоторым источникам, требующим проверки, расстрелян в Архангельске 5 (18) января 1918 г. 6 Прибывший из Петрограда батальон Гвардейского флотского экипажа в декабре 1916 - феврале 1917 г. входил в состав отдельного отряда обороны устья Дуная и Дунайских гирл, который подчинялся непосредственно командующему Черноморским флотом. При подготовке Босфорской десантной операции Колчак предполагал развернуть его в трехбатальонный полк, укомплектованный из запасных гвардейских частей. Запросив у Ставки разрешения на это, Колчак сначала получил принципиальное согласие, затем внезапно его намерение было "высочайше отклонено". В зачеркнутой части письма он пишет Анне Васильевне: экипаж отобран, "по-видимому, для тех целей, о которых Вы с негодованием упоминаете". В феврале 1917 г. (возможно, в связи с обстановкой в Петрограде) батальон был срочно отозван из Измаила, 15 февраля прибыл в район Царского Села и расположился в Александровке. 7 Мурашев, Владимир Васильевич (1880-?) - инженер-механик, капитан 2-го ранга (1915). Окончил Морское инженерное училище им. императора Николая I. Участник обороны Порт-Артура, год пробыл в японском плену. В 1913-1914 гг. и 1917 г. - непосредственно наблюдающий, по механической части, за постройкой кораблей в Балтийском море; отчислен от должности в ноябре 1917 г. 8 Фомин, Николай Георгиевич (1888-1964), Тавастшерна, Александр Александрович (1888-?), Павелецкий, Антон Карлович (1889-?) и Холмский, Михаил Николаевич (1894-?) были, при содействии Колчака, переведены с Балтийского флота на Черноморский. Фомин Н.Г. в 1915-1916 гг. исполнял должность старшего флаг-офицера Штаба начальника Минной дивизии Балтийского моря. С сентября 1916 г. - флаг-капитан по Оперативной части Штаба командующего Черноморским флотом, с июля 1917 г. - начальник 1-го Оперативного отделения МГШ. 9 Симфонические концерты в севастопольском Морском собрании были устроены севастопольским им. Наследника Цесаревича Дамским кружком помощи больным и раненым воинам, где председательствовала С.Ф. Колчак. Сбор от концертов (входная плата - 1 руб.) предназначался "в пользу вновь открываемой санатории для нижних чинов" (председательница санатории - также С.Ф. Колчак). Играл оркестр Портового хора Севастопольского порта под управлением Грабовского. Первый концерт состоялся 31 января. Исполнялись симфонии Бетховена No 3 ("Героическая") и хоровые произведения, после чего до часу ночи были танцы; вечер продолжался до двух часов. Второй концерт был намечен на 23 февраля, третий - на 2 марта. В программу последнего входили произведения П.И. Чайковского, в т.ч. 6-я ("Патетическая") симфония. Автор упоминаемой Колчаком симфонической сюиты "Шехерезада" не Чайковский, а Н.А. Римский-Корсаков. 10 "Гебен" - германский линейный крейсер новейшей постройки (заложен в Гамбурге в 1909 г., спущен на воду в 1911 г., укомплектован в 1912 г.). Вместе с легким крейсером "Бреслау" находился в Средиземном море в момент начала войны. Оба судна скрылись в Дарданеллах от погони английского и французского флотов, были интернированы Турцией, а затем проданы ей; "Гебен" переименован в "Явуз Султан Селим". На кораблях, однако, остались германские экипажи, командовал "Гебеном" германский контр-адмирал Р. Аккерман. В начале войны "Гебен" был хозяином положения на Черном море, далеко превосходя русские линейные корабли по своей скорости и артиллерии (один мог сражаться с тремя сильнейшими на Черноморском флоте русскими судами). 5 (18) ноября 1914 г. встретил русский флот (5 линейных кораблей, 3 крейсера, 13 эсминцев) недалеко от берегов Крыма, у мыса Сарыч. За 14 минут боя на "Гебене" в результате 14 попаданий было убито 105 и ранено 59 человек, после чего "Гебен" оторвался от русских кораблей и ушел. После вступления в строй русских дредноутов "Императрица Мария" (лето 1915) и "Императрица Екатерина Великая" (осень 1915), а также новых русских миноносцев и подводных лодок утратил значительную часть своих преимуществ, а затем и вовсе был блокирован в Босфоре. Исключен из списков турецкого флота в 1963-м, разобран в 1976 г. 11 Тертуллиан, Квинт Септимий Флоренс (ок. 160-после 220) - христианский богослов и писатель, жил в Риме и Карфагене. Сб. трудов Тертуллиана вышел на русском языке в Киеве в 1910 г. 12 Фома Кемпийский (1379-1471) - монах, духовный писатель. Наиболее известное его сочинение, "Подражание Христу", переведено на русский язык К.П. Победоносцевым и было многократно переиздано. 13 Из черновика, возможно связанного с данным письмом: "Вы простите меня, А.В., - я не знаю, что еще я придумаю через некоторое время, чтобы чем-нибудь заменить какую-то невозможную пустоту, ощущение которой начало появляться у меня последнее время, когда я думаю о Вас в связи с представлениями о времени и расстоянии... я не жалуюсь, но откровенно скажу, что иногда не можешь, как говорится, найти себе места, и тогда создается желание не только гадать, но даже как бы вступить в отношение с нечистой силой" (ГА РФ, ф. Р-5844, оп. 1, д. 1, л. 3). 14 Фабрицкий, Семен Семенович (Симеон Симеонович) (1874-1941) - флигель-адъютант Е.И.В. (1907), контр-адмирал (1916). В одном выпуске из Морского кадетского корпуса с Колчаком (1894), в 1900 г. окончил Минный офицерский класс. Служил на Балтике и Тихом океане, в 1902-1907 гг. и в 1910 г. - на императорских яхтах "Александрия" и "Полярная звезда". Командовал на Балтийском флоте эсминцем "Амурец" (1910-1913) и 3-м дивизионом миноносцев (1913-1914). В 1915-1916 гг. - начальник гарнизонов сначала города Гапсаль (ныне Хаапсалу), затем острова Эзель (ныне Саарема). С октября 1916 г. - и.о. командующего отдельной Балтийской морской дивизией, намеченной к участию в Босфорской операции. Уволен со службы "по болезни, с мундиром и пенсией" в июне 1917 г. В 1918-1919 гг. - участник Добровольческого движения. В 1926 г. выпустил в Берлине кн. "Из прошлого. Воспоминания флигель-адъютанта Государя Императора Николая II". Берлин, 1926. В эмиграции жил в Бельгии, где и скончался. Был женат на Софье Юрьевне Постельниковой, имел троих детей; в письме Колчака идет речь о замужестве старшей из них - Маргариты (р. 1899). 15 Дмитрий, архиепископ Таврический и Симферопольский; Сильвестр, епископ Севастопольский. Ранее они благословили Колчака на поприще командующего флотом. 16 Ориген (ок. 185-253 или 254) - христианский теолог, философ и ученый, один из отцов Церкви. В конце ХIХ - начале ХХ в. труды Оригена были изданы в России (в Казани) отдельными книгами. 17 Чин торжества православия совершен в Покровском соборе Севастополя 19 февраля 1917 г. епископом Севастопольским Сильвестром. 18 Трубецкой, Владимир Владимирович, князь (1868-1931) - контр-адмирал (декабрь 1916). Начинал службу на Балтике, с 1912 г. - в Черном море. Командуя то одним, то другим дивизионом миноносцев, осуществлял постоянное крейсерство у турецких берегов, атаки против "Гебена" и "Бреслау", обстрел берега у Босфора; руководил боем миноносцев в августе 1915 г., когда они отбили у военных кораблей противника караван угольщиков и уничтожили его. В 1916 г. командовал некоторое время линкором "Императрица Мария". Вскоре по прибытии Колчака на Черноморский флот назначен начальником Минной бригады Черного моря. В 1917 г., спасая его жизнь от матросского бунта, Колчак отправил князя Трубецкого на Дунай командовать находившейся там Балтийской морской дивизией (на смену С.С. Фабрицкому). В эмиграции жил в Париже. No 2 22 февраля Вчера получил Ваше письмо от 14 февраля. Невероятно долго идут письма, и неизвестно, где они так задерживаются. Вы говорите, что собираетесь уехать в деревню1 дней на 6, возможно, что теперь Вы уже снова в Петрограде. На днях оттуда вернулся мой флаг-капитан2, его рассказы про Петроград только подтверждают то, что Вы пишете; в общем, место мало привлекательное во всех отношениях, и, может быть, расстройство жизни страны нигде так не сказывается, как на этом городе. Надолго ли Вы останетесь в Петрограде или же вернетесь в конце февраля в Ревель?3 Я [на этом текст обрывается] д. 1, л. 7 ___________ 1 С.Н. Тимирев и его старший брат Константин Николаевич (земский деятель, юрист по образованию, октябрист, член Государственной Думы 2-го, 3-го и 4-го созывов) совместно владели с 1888 г. имением Бочево. Оно было расположено в погосте Колбецком Большегорской волости Тихвинского уезда Новгородской губернии. В доме было 18 комнат, имелись старинные иконы и портреты, библиотека. В феврале 1917 г. С.Н. Тимирев во время своего отпуска намеревался посетить Петроград (прибыв туда, Тимиревы всей семьей поселились на прежней квартире), а затем съездить в деревню, где в то время жили его мать и брат. Примерно 15-25 февраля он совершил поездку в Бочево. Трудно сказать с уверенностью, сопровождала ли его Анна Васильевна; скорее всего - нет. 2 М.И. Смирнов, флаг-капитан по оперативной части Штаба командующего флотом Черного моря, в феврале 1917 г. ездил в Могилев, в Штаб Верховного главнокомандующего, для совещания по разработке оперативной директивы Черноморскому флоту. По пути в Могилев посетил различные учреждения Морского министерства в Петрограде, где пробыл два дня. "В Петрограде и в Могилеве, - вспоминал он, - я был поражен ростом оппозиционного настроения по отношению к правительству как среди петроградского общества, так и среди гвардейских офицеров и даже в Ставке. Вернувшись в Севастополь, я доложил об этом адмиралу Колчаку" (С м и р н о в М.И. Адмирал Александр Васильевич Колчак во время революции в Черноморском флоте. - Историк и современник. Историко-литературный сборник. IV. Берлин, 1923, с. 10). Смирнов, Михаил Иванович (1880-1937) - в то время капитан 1-го ранга, позже (1918) контр-адмирал. Из петербургских потомственных дворян. Окончил Морской кадетский корпус (1899), Минный офицерский класс (1904), Военно-морское отделение Николаевской морской академии (1914). Служил в Штабе начальника эскадры Тихого океана, затем (1906-1910) - в МГШ. Автор трудов по военно-морской тактике и истории русского флота. В 1910-1916 гг. - на Балтике: офицер на линейных кораблях "Слава" и "Пантелеймон", командовал эсминцами "Выносливый" и "Казанец". В сентябре 1914 - марте 1915 г. - в командировках на союзные флоты, действовавшие против неприятеля в Северном море и в районе Дарданелл. В июле 1916 г. по предложению Колчака перевелся одновременно с ним на Черное море, был его флаг-капитаном по 8 апреля 1917 г.; при всех выходах Колчака в море сопровождал его, становясь начальником его малого (походного) штаба. С 8 апреля по июль 1917 г. - нач. штаба Черноморского флота (сменил С.С. Погуляева). Покинул Черноморский флот вместе с Колчаком, в составе миссии Колчака ездил в США. В 1919 г. - управляющий Морского министерства Омского правительства и командующий Речной боевой флотилией. Летом 1919 г. руководил успешными боевыми операциями флотилии на реках Белой и Каме. В эмиграции - в Великобритании. В 1930 г. издал в Париже небольшую книгу "Адмирал Александр Васильевич Колчак (Краткий биографический очерк)" (переиздана в Москве в 1992) с целью помочь сбору средств для Р.А. Колчака, чтобы сын адмирала смог закончить высшее образование. 3 В условиях нараставших беспорядков С.Н. Тимирев, возвратившись 25 февраля из Бочева в Петроград, решил, не дожидаясь конца отпуска, вечером того же дня ехать к месту службы - в Ревель. Анна Васильевна с сыном на время осталась в Петрограде: квартира находилась в тихом (по части волнений и беспорядков) районе, и С.Н. мог не волноваться за семью. Так А.В. Тимирева в дни падения царской власти оказалась в столице. No 3 Батум 28 февраля Эск[адренный] мин[оносец] "Пронзительный" Третьего дня утром я ушел из Севастополя в Трапезунд1 и, по довольно скверному обыкновению, попал в очень свежую погоду, доходившую до степени NW-го [северо-западного (NW - норд-вест, северо-запад)] шторма. Дикая качка на огромной попутной волне с размахами до 40( позволила мне заняться только одним делом - спать, что было тем более кстати, что перед уходом я занялся "гаданием", неожиданно окончившимся утренним кофе. Ночью было крайне неуютно - непроглядная тьма, безобразные холмы воды со светящимися гребнями, полуподводное плавание, но к утру стихло. Мрачная серая погода, низкие облака, закрывшие вершины гор, и ровные длинные валы зыби, оставшиеся от шторма, - вот обстановка похода к Трапезунду. Стали на якорь на открытом рейде в виду огромного прибоя, опоясавшего белой лентой скалистые берега. Ветром нас поставило поперек зыби, и начались безобразные размахи, еще худшие, чем на волне. Одно время я думал сняться с якоря и уйти, но потом спустили вельбот, и я со своими помощниками отправился на берег. Во временной гавани, немного укрытой от прибоя, высадились. Впечатление стихийной грязи и хаоса - если это можно назвать впечатлением - действует даже на меня, видавшего эти явления в весьма значительной степени проявлений. Сотни невероятного вида животных, называемых лошадьми, орда пленных каннибалов, никоего образа и подобия Божия не имеющих, работающих в непролазной грязи и потрясающей атмосфере, орущая и воняющая под аккомпанемент прибоя, - вот обстановка снабжения приморских корпусов Кавказской армии2. Осмотр порта, завтрак и совещание у коменданта генерала Шварца3, мне знакомого еще по [Порт]-Артуру, получасовая поездка за город, поразительные сооружения и развалины укреплений и дворцов Комнинов4, нелепо раскачиваемый миноносец, и ход вперед вдоль побережья Лазистана с осмотром Сурмине, Ризе и Атина - открытых рейдов с огромным прибоем, разбивающимся о скалы, и величественными бурунами, ходящими по отмелям и рифам. Зыбь не улеглась до вечера, пока мы не вошли в кромешной тьме, пасмурности и дожде при пронизывающем холоде в Батумскую гавань. Здесь можно было спать, не думая о том, чтобы неожиданно и против всякого желания из койки отправиться под стол или другое место, совершенно не приспособленное для ночного отдыха. Сегодня с утра отвратительная погода, напоминающая петроградский сентябрь, - дождь, туман, холод и мерзость. Отправились встречать Велик[ого] Князя Николая Николаевича, прибывшего в Батум для свидания со мной и обсуждения тысячи и одного вопроса5. После завтрака в поезде - осмотр порта и сооружений, и в виде отдыха - часовая поездка за город, в имение генерала Баратова6. Место поразительно красивое, роскошная, почти тропическая растительность и обстановка южной Японии, несмотря на отвратительную осеннюю погоду. Впрочем, и на Киу-Сиу в январе погода бывает не лучше7. Меня удивили цветущие магнолии и камелии, покрытые прямо царственными по красоте белыми и ярко-розовыми цветами. Сопровождавший меня ординарец генерала Баратова, раненый и присланный с фронта осетин, заметив мое внимание к цветам, немедленно нарезал мне целую связку ветвей магнолий и камелий, покрытых полураспустившимися цветами. Вот не стыдно было бы нести их Вам, но Вас нет, и пришлось изобразить довольно трогательную картину: химера8, которой подносит добрый головорез белые и нежно-розовые камелии. Как хотел бы я послать Вам эти цветы - это не фиалки и не ландыши, а действительно нежные, божественно прекрасные, способные поспорить с розами. Они достойны, чтобы, смотря на них, думать о Вас. Они теперь стоят передо мной с Вашим походным портретом, и они прелестны. Особенно хороши полураспустившиеся цветы строгой правильной формы, белые и розовые; не знаю, сохранятся ли они до Севастополя, куда я иду полным ходом по срочному вызову. Получены крайне серьезные известия из Петрограда9 - я не хочу говорить о них. За обедом у Великого Князя мы читали подробности о взятии англичанами Багдада10 и генералом Баратовым Керманшаха11, а наряду с этим пришло нечто невероятное из Петрограда. Где Вы теперь, Анна Васильевна, и все ли благополучно у Вас? Я боюсь думать, что с Вами может что-либо случиться. Господь Бог сохранит и оградит Вас от всяких случайностей. После обеда я вернулся на "Пронзительный" и почти до 11 h[our] [часов (англ.)] обсуждал дела, а затем вышел в Севастополь. Тихая, облачная ночь, среди темных туч проглядывает луна, море совершенно спокойное, и только небольшая зыбь слегка раскачивает миноносец. Я сегодня устал от всяких обсуждений и решений вопросов огромной важности, требующих обдумывания каждого слова, и мне хочется, смотря на Ваш портрет и цветы, немного забыться и хотя бы помечтать. Мечты командующего флотом на миноносце посередине Черного моря, право, вещь весьма безобидная, но сегодня у меня какое-то тревожное чувство связано с Вами, и оно мешает мне мечтать о времени и возможности Вас видеть, выполнив некоторые дела, которые оправдали бы эту возможность. Пожалуй, лучше попробовать лечь спать, а завтра видно будет. Доброй ночи, Анна Васильевна. 1 марта Тихий облачный день, спокойное море, прохладно, как в конце апреля или в начале мая на Балтике. Приятно посидеть на солнце [Далее зачеркнуто: и посмотреть на миноносцы, идущие полным ходом]. Со мной возвращается лейтенант Сципион12, пришедший в Батум ранее меня, и он отвезет Вам это письмо. Но события таковы, что никто не знает, что будет в ближайшие дни и как скоро получите Вы это письмо. Может быть, я найду у себя Ваше письмо [На этом текст обрывается] д. 1, лл. 7 об.-10 об. _____________ 1 Город в Турции. Войска Кавказского фронта овладели Трапезундом (Трабзоном) при помощи Черноморского флота 5 (18) апреля 1916 г. В начале 1917 г. Кавказская армия развивала дальнейшее наступление против 3-й турецкой армии. Трапезунд был сдан турецким войскам 2 марта 1918 г. 2 Роль Трапезунда в снабжении Кавказской армии и обстановка в Трапезунде в 1916 г. описаны в: В.Л. Воспоминания участника мировой войны на Черном море: Трапезонд. - "Морской сборник", 1920, т. 411, No 1-3, с. 207-219. 3 Шварц, Алексей Владимирович, фон (1874-1953) - военный инженер, генерал-лейтенант (1917). Окончил Николаевскую инженерную академию. Во время обороны Порт-Артура - инженер-капитан, один из создателей Киньчжоуской позиции, исполнял должность начальника инженеров Восточного фронта. Член Военно-исторической комиссии по описанию Русско-яп. войны, автор крупных трудов об обороне Порт-Артура. Один из редакторов многотомной "Военной энциклопедии" (1910-1914). В 1914-1915 гг. - комендант крепости Ивангород (в Царстве Польском, над Вислой); разработал проект обороны крепости, использованный в боях осенью 1914-го и в 1915 г. (см.: Ш в а р ц А.В. Оборона Ивангорода в 1914-1915 гг.: Из воспоминаний коменданта крепости Ивангорода. Пер. с франц. М., 1922). Затем главный руководитель Эрзерумского, а с мая 1916 г. - Трапезундского укрепленного района. В марте 1917 г. командирован в Петроград в распоряжение военного министра; начальник Главного инженерного управления, после Октября - начальник Главного военно-технического управления (ГВТУ) в Петрограде, освобожден от этой должности в феврале 1918 г. Профессор Николаевской инженерной академии. В 1918 г. бежал на Украину; в 1919 г. - генерал-губернатор Одессы, командовал русскими войсками в этом районе. Эмигрировал в Италию. В 1922 г. переехал в Аргентину; профессор Академии Генерального штаба и Высшей технической академии в Буэнос-Айресе. См. примеч. 19 к письму А.В. Тимиревой No 3 в след. разделе книги. 4 Комнины - династия византийских императоров, потомки которой правили в 1204-1461 гг. Трапезундской империей, приняв имя Великие Комнины. 5 Николай Николаевич (младший) (1856-1929) - вел. кн., генерал от кавалерии (1901), генерал-адъютант. В 1905-1914 гг. командовал гвардией и войсками Петербургского военного округа. Верховный главнокомандующий с начала Первой мировой войны до августа 1915 г. и со 2 по 9 марта 1917 г. С августа 1915-го по март 1917 г. - наместник на Кавказе и главнокомандующий Кавказским фронтом и Кавказской армией. С марта 1919 г. в эмиграции во Франции, где был выдвинут монархическими кругами на императорский престол. Прибыл в Батум со своим поездом. На утреннем совещании Колчака с ним (до завтрака) обсуждались вопросы, касающиеся совместных действий армии и флота на Малоазиатском побережье (снабжение морем правого фланга Кавказской армии, устройство Трапезундского порта и пр.). 6 Баратов, Николай Николаевич (1865-1932) - генерал от кавалерии. Из кавказских казаков. Окончил Николаевское инженерное училище и Академию Генерального штаба. В Русско-яп. войну командовал 1-м Сунженско-Владикавказским полком, затем служил на Кавказе. В 1912 г. - начальник штаба гвардейского кавалерийского корпуса, войну встретил командующим 1-й кавалерийской казачьей дивизией, в декабре 1914 г. участвовал в сражении под Сарыкамышем. Осенью 1915 г. его конный отряд, переименованный затем в 1-й Кавказский кавалерийский корпус, начал поход в Северную Персию. Оставаясь в подчинении Кавказскому фронту, отдельный экспедиционный корпус Баратова должен был увязать свои действия с операциями англичан в Месопотамии. Они пробивались, в общем, навстречу друг другу; в мае 1916 г. сотня казаков, выделенная Баратовым для связи с англичанами, достигла английской ставки в Южной Месопотамии; полной согласованности боевых действий достичь, однако, не удалось. Постоянно живя в Тифлисе, имел дачу в нескольких километрах от Батума, на Зеленом мысе. В 1919 г. - представитель А.И. Деникина в Тифлисе. В 1920 г. - министр иностранных дел в Южнорусском правительстве А.И. Деникина (Новороссийск). Эмигрант, один из создателей Зарубежного союза русских инвалидов. 7 На острове Кюсю (русское устаревшее - Киу-Сиу) Колчак был в японском плену весной 1905 г. 8 Так А.В. Тимирева звала А.В. Колчака. 9 В Батуме Колчак получил телеграмму от начальника МГШ графа А.П. Капниста с сообщением о том, что в Петрограде произошли крупные беспорядки, город в руках мятежников, гарнизон перешел на их сторону. Эту телеграмму Колчак сначала обсудил лишь с М.И. Смирновым и тут же по ее получении телеграфом передал приказ коменданту Севастопольской крепости: до выяснения положения - немедленно прервать почтовое и телеграфное сообщение Крыма с остальной Россией, передавать только телеграммы командующему флотом и в его штаб. Вечером, после обеда у вел. князя, Колчак прошел в его личный вагон и наедине показал полученную телеграмму. Тот никаких известий о петроградских событиях еще не получал. Ночью Колчак вышел в Севастополь. 10 Английская армия в Месопотамии под командованием генерала Фредерика Мода с декабря 1916 г. наступала от Басры; 24 (н.ст.) февраля 1917 г. с боем была взята Кут-эль-Амара, а 11 марта после стычек с турецким арьергардом англичане вступили в Багдад. 11 В первый раз Керманшах был занят корпусом Н.Н. Баратова в феврале 1916 г.; в мае 1916 г. корпус вышел к турецко-персидской границе, однако прекратил наступление в связи с капитуляцией группы английских войск, в направлении которой он двигался, отошел и занял оборону восточнее Керманшаха. В начале 1917 г. Керманшах вновь стал опорным центром Четверного союза в Персии. Часть территории Западной Персии занимали германо-турецкие войска, в Керманшахе пребывало прогерманское временное правительство. Новый поход 1-го Кавказского кавалерийского корпуса, начавшийся 17 февраля (2 марта) 1917 г. взятием Хамадана, привел к вторичному падению Керманшаха 25 февраля (10 марта). 12 Де-Кампо-Сципион, Игорь Михайлович (1892-1919) - лейтенант, в 1916 г. служил на Балтике. Позже - участник белого движения, ротный командир Обь-Иртышской флотилии, погиб в бою. No 4 Л[инейный] к[орабль] 11 марта 1917 г. "Имп[ератрица] Екатерина", на ходу в море Г[лубокоуважаемая] А[нна] В[асильевна], Несколько дней тому назад [Далее зачеркнуто: 7 марта] я получил письмо Ваше из Петрограда, написанное 27 февраля1. Я пришел 1-го марта вечером из Батума и получил телеграмму от Родзянко, в которой сообщалось о падении старого правительства2, а через день пала сама династия3. При возникновении событий, известных Вам в деталях, несомненно, лучше, чем мне, я поставил первой задачей сохранить в целости вооруженную силу, крепость и порт, тем более что я получил основание ожидать появления неприятеля в море после 8 месяцев пребывания его в Босфоре4. Для этого надо было прежде всего удержать командование, возможность управлять людьми и дисциплину. Как хорошо я это выполнил - судить не мне, но до сего дня Черноморский флот был управляем мною решительно, как всегда; занятия, подготовка и оперативные работы ничем не были нарушены, и обычный режим не прерывался ни на один час. Мне говорили, что офицеры, команды, рабочие и население города доверяют мне безусловно, и это доверие определило полное сохранение власти моей как командующего, спокойствие и отсутствие каких-либо эксцессов. Не берусь судить, насколько это справедливо, хотя отдельные факты говорят, что флот и рабочие мне верят. Мне очень помог в ориентировке генерал Алексеев5, который держал меня в курсе событий и тем дал возможность правильно оценить их, овладеть начавшимся движением, готовым перейти в бессмысленную дикую вспышку, и подчинить его своей воле6. Мне удалось прежде всего объединить около себя всех сильных и решительных людей, а дальше уже было легче. Правда, были часы и дни, когда я чувствовал себя на готовом открыться вулкане или на заложенном к взрыву пороховом погребе7, и я не поручусь, что таковые положения не возникнут в будущем, но самые опасные моменты, по-видимому, прошли. Ужасное состояние - приказывать, не располагая реальной силой обеспечить выполнение приказания, кроме собственного авторитета, но до сих пор мои приказания выполнялись, как всегда. Десять дней я почти не спал, и теперь в открытом море в темную мглистую ночь я чувствую себя смертельно уставшим, по крайней мере физически, но мне хочется говорить с Вами, хотя лучше бы лечь спать. Ваше письмо, в котором Вы описываете начало петроградских событий, я получил в один из очень тяжелых дней, и оно, как всегда, явилось для меня радостью и облегчением, как указание, что Вы помните и думаете обо мне. За эти дни я написал Вам короткое письмо, которое послал в Ревель с к[апитаном] 1-го р[анга] Домбровским8, но Вы, видимо, очутились в Петрограде и письма мои Вы получите только в Ревеле. Но я думал о Вас, как это было всегда, в те часы, когда наступали перерывы между событиями, телеграммами, радио- и телеграфными вызовами, требующими тех или иных поступков или распоряжений. Могу сказать, что если я тревожился, то только о Вас, да это и понятно, т[ак] к[ак] я не знал ничего о Вас, где Вы находитесь и что там делается, но к обстановке, в которой я находился, я относился действительно "холодно и спокойно", оценивая ее без всякой художественной тенденции. За эти 10 дней я много передумал и перестрадал, и никогда я не чувствовал себя таким одиноким, предоставленным самому себе, как в те часы, когда я сознавал, что за мной нет нужной реальной силы, кроме совершенно условного личного влияния на отдельных людей и массы; а последние, охваченные революционным экстазом, находились в состоянии какой-то истерии с инстинктивным стремлением к разрушению, заложенным в основание духовной сущности каждого человека. Лишний раз я убедился, как легко овладеть истеричной толпой, как дешевы ее восторги, как жалки лавры ее руководителей, и я не изменил себе и не пошел за ними. Я не создан быть демагогом - хотя легко бы мог им сделаться, - я солдат, привыкший получать и отдавать приказания без тени политики, а это возможно лишь в отношении массы организованной и приведенной в механическое состояние. Десять дней я занимался политикой и чувствую глубокое к ней отвращение, ибо моя политика - повеление власти, которая может повелевать мною. Но ее не было в эти дни, и мне пришлось заниматься политикой и руководить дезорганизованной истеричной толпой, чтобы привести ее в нормальное состояние и подавить инстинкты и стремление к первобытной анархии. Теперь я в море. Каким-то кошмаром кажутся эти 10 дней, стоивших мне временами невероятных усилий, особенно тяжелых, т[ак] к[ак] приходилось бороться с самим собой, а это хуже всего. Но теперь, хоть на несколько дней, это кончилось, и я в походной каюте с отрядом гидрокрейсеров, крейсеров и миноносцев иду на юг. Где теперь Вы, Анна Васильевна, и что делаете? Уже 2-й час, а в 51/2 уже светло, и я должен немного спать. 12 марта Всю ночь шли в густом тумане и отдыха не было, под утро прояснило, но на подходе к Босфору опять вошел в непроглядную полосу тумана. Не знаю, удастся ли гидрокрейсерам выполнить операцию. Я опять думаю о том, где Вы теперь, что делаете, все ли у Вас благополучно, что Вы думаете. Я, вероятно, надоедаю Вам этими вопросами. Простите великодушно, если это Вам неприятно. Последнее время я фактически ничего о Вас не знаю. Последнее письмо Ваше было написано 27-го февраля, а далее произошел естественный перерыв, но в этой естественности найти утешение, конечно, нельзя [Над тремя предыдущими фразами, между строк, вписаны два незаконченных предложения с рядом неразборчивых слов, где отчетливо написан лишь следующий фрагмент: Исторический позор обреченного на уничтожение флота, и все это в 10-часовом переходе от сосредоточившегося к выходу в Черное море неприятеля, кричащего на все море открытыми провокационными радио гнуснейшего содержания]. За это время я, занятый дни и ночи непрерывными событиями и изменениями обстановки, все-таки ни на минуту не забывал Вас, но понятно, что мысли мои не носили розового оттенка (простите это демократское определение). Вы знаете, что мои думы о Вас зависят непосредственно от стратегического положения на вверенном мне театре. Судите, какая стратегия была в эти дни. Правда, я сохранил командование, но все-таки каждую минуту могло произойти то, о чем и вспоминать не хочется. Противник кричал на все море, посылая открыто радио гнуснейшего содержания, явно составленные какимто братушкой, и я ждал появления неприятеля, как ожидал равновозможного взрыва у себя. Прескверные ожидания - надо отдать справедливость. Сообразно этому я думал о Вас, рисуя себе картины совершенно отрицательного свойства. Кроме неопределенной боязни и тревоги за Вас лично, мысль, что Вы забудете меня и уйдете от меня совсем, несмотря на отсутствие каких-либо оснований, меня не оставляла, и под конец я от всего этого пришел в состояние какого-то спокойного ожесточения, решив, что, чем будет хуже, тем лучше. Только теперь, в море, я, как говорится, отошел и смотрю на Вашу фотографию, как всегда [Далее зачеркнуто: с глубоким обожанием и глубокой благодарностью]. Сейчас доносят, что в тумане виден какой-то силуэт. Лег на него. Конечно, не то. Оказался довольно большой парусник. Приказал "Гневному" утопить его. Экипаж уже заблаговременно сел на шлюпку и отошел в сторону. После 5-6 снарядов барк исчез под водой. Гидрокрейсера не выполнили задание - приказал продолжить завтра, пока не выполнят. Ужасно хочется спать. Надо кончать свое писание [Далее зачеркнуто: До завтра, Анна Васильевна]. Нет никаких мыслей, только спать. 13 марта Я спал, как, кажется, никогда, - 9 часов подряд, и меня за ночь два раза только разбудили. День ясный, солнечный, штиль, мгла по горизонту. Гидрокрейсера продолжают операции у Босфора - я прикрываю их на случай выхода турецкого флота. Конечно, вылетели неприятельские гидро и появились подлодки. Пришлось носиться полными ходами и переменными курсами. Подлодки с точки зрения с линейного корабля - большая гадость - на миноносце дело другое - ничего не имею против, иногда даже люблю (хотя не очень). Неприятельские аэропланы атаковали несколько раз гидрокрейсера, но близко к ним не подлетали. К вечеру только закончили операцию; результата пока не знаю, но погиб у нас один аппарат с двумя летчиками. Возвращаюсь в Севастополь. Ночь очень темная, без звезд, но тихая, без волны. За два дня работы все устали, и чувствуется какое-то разочарование. Нет, Сушон9 меня решительно не любит, и если он два дня не выходил, когда мы держались в виду Босфора, то уж не знаю, что ему надобно. Я, положим, не очень показывался, желая сделать ему сюрприз - неожиданная радость всегда приятней - не правда ли, но аэропланы испортили все дело, донеся по радио обо мне в сильно преувеличенном виде. Подлодки и аэропланы портят всю поэзию войны; я читал сегодня историю англо-голландских войн - какое очарование была тогда война на море. Неприятельские флоты держались сутками в виду один [у] другого, прежде чем вступали в бои, продолжавшиеся 2-3 суток с перерывами для отдыха и исправления повреждений. Хорошо было тогда. А теперь: стрелять приходится во что-то невидимое, такая же невидимая подлодка при первой оплошности взорвет корабль, сама зачастую не видя и не зная результатов, летает какая-то гадость, в которую почти невозможно попасть. Ничего для души нет. Покойный Адриан Иванович10 говорил про авиацию: "одно беспокойство, а толку никакого". И это верно: современная морская война сводится к какому-то сплошному беспокойству и <безымянной> предусмотрительности, т[ак] к[ак] противники ловят друг друга на внезапности, неожиданности и т.п. Я лично стараюсь принять все меры предупреждения случайностей и дальше отношусь уже по возможности с равнодушием. Чего не можешь сделать, все равно не сделаешь. Вы не сердитесь на меня, Анна Васильевна, за эту болтовню? Мне хочется говорить с Вами - так давно не было от Вас писем, - кажется, точно несколько месяцев. Я как-то плохо начал представлять Вас - мне кажется, что Вы стали другой, чем были год тому назад. Но я начинаю говорить вздор и кончу письмо. 14 марта Сегодня надо проделать практическую стрельбу. Утром отпустил крейсера, переменил миноносцы у "Екатерины" и отделился. Погода совсем осенняя, довольно свежо, холодно, пасмурно, серое небо, серое море. Я отдохнул эти дни и без всякого удовольствия думаю о Севастополе и политике. За три дня, наверное, были "происшествия", хотя меня не вызывали в Севастополь, что непременно сделал бы Погуляев11. д. 1, лл. 11-23 [Около 11-14 марта 1917 г.] [Написано на обороте письма от 11-14 марта 1917 г. (No 4) и состоит из отдельных фрагментов текста] За эти дни я думал о Вас соответственно обстановке - это мое свойство, очень неприятное прежде всего для самого себя, - какова была эта обстановка, Вы, вероятно, представляете из вышенаписанного [Далее зачеркнуто: Иногда по ночам, думая о Вас, я сомневался в реальности Вашего существования]. И вот так же, как в страшные октябрьские дни12, я почувствовал, что между мной и Вами создается что-то, что я не умею определить словами. Так же, как тогда, Вы точно отодвинулись от меня и наконец создалось представление, что все кончено и Анны Васильевны нет; нет ничего, кроме стремительно распадающейся вооруженной силы. Неумолимое сознание указывало, что близится катастрофа, что все удерживается от стремительного развала только условным моим