Оцените этот текст:



---------------------------------------------------------------
     © Copyright Вячеслав Киктенко
     Email: a6789(a)yandex.ru
     Date: 06 Jul 2004

     "Волшебные стихи". Книга вторая
---------------------------------------------------------------





     "Из дурака и плач смехом прет"

     "Дураку счастье, умному Бог даст"

     "Тихая вода берега подмывает"











     Полистать бы, как в сказке, ту книгу чудес,
     Где слова скачут с пиками наперевес
     На врагов человеческой совести,
     Чтобы память, как встарь, напрягла тетиву,
     Сквозняками веков шевельнуло главу
     Про легенду о доблестном воинстве.

     Там за каждой звездой зоркий ангел сидит,
     И за всякой судьбой его око следит
     В голубую узорную ставенку,
     И с ресниц его свет, как с крыла мотылька,
     Тихо спархивает, и заносит рука
     В грустный столбик любую лукавинку.

     Там змея проползла - пожелтела трава,
     Самолет проревел - почернела листва,
     А неправда прошла - подурнели слова
     И погибли бесславно, как пленные.
     Все на этой земле оставляет свой след,
     Свист неправой стрелы
     через трещины лет
     Мегатонной ракетой, спеленутой в свет,
     Опаляет иные вселенные
     (Через кольца веков, уже ставших травою,
     Еще опеваемая тетивою...)

     А кончается свет - обрывается сон.
     А звезда обрывается в прорву времен,
     В эту тьму, неподвластную даже уму,
     Никому, никому, никому, никому
     Из прекрасных и грустных имен.

     И погасит светелку, ночник голубой,
     И тихонько прикроет окно за собой
     Безучастный свидетель с тетрадкою.
     И утешиться можно бы - все нарекли,
     Все засняли, свели на магниты земли,
     И стерпеть эту летопись краткую...

     Только сил уже нету трунить да терпеть,
     Безнаказанно лгать, над словами корпеть,
     Над опешившими, разоруженными...
     Я тебя обману. Ты обманешь меня.
     Мы обманем - его. Оседлаем коня
      И поскачем в ряду с прокаженными.

     На скаку, утирая слезу рукавами,
     Матерясь и рыданья мешая словами,
     Будем клясться седеющими головами
     Доскакать до блаженной страны,
     Где царевич - Иван, а царевна - Лягушка,
     А Иван-то - Дурак, а судьба - Побирушка,
     А для счастья нужны лишь колчан да полушка,
     Для бессмертья - и те не нужны.

     Полистать бы ту сказку, ту книжку, где мрак
     Кровью букв колдовских под застежкой набряк,
     Где Кащей уже слышал ужасное "кряк",
     И запрятана книжка в ларец,
     А ларец на дубу, а иголка в яйце...
     Где бы свет воцарился в том самом конце,
     Где валился дурак, смерть размысля в ларце,
     И валял дурака мудрец...



     ПРИСКАЗКА
     Исхожены тропы бесцельные,
     А Правды на грош, и только.
     Те же гроши под церковью,
     Что пятаки у Толстого.

     И вновь, затянувшись поясом,
     Шли мужички опрятные...
     Правда устала от посохов.
     Правда устала прятаться.

     Вышла, седая...

     Ей кланялись.
     Лжи с нее бережно сдунулись...

     Только глаза затуманились.
     Темные лбы призадумались.



     ПОЛЕТ
     Летели два гуся, особенно кpайний,
     Котоpый летел как хотел,
     Летели, летели, летели,
     И кpайний
     Все pядом и pядом летел.

     - Куда вы, деpи вас собаки, летите?
     - Уж мы потихоньку летим.
     - Да вы понимаете, что вы хотите?
     - Да мы уж, вестимо, хотим.

     Летели, хотели...потом улетели.
     Затем пpилетели опять -
     Особенно кpайний, особенно левый,
     Последний летающий вспять.

     Летели два гуся, а видели гуся,
     Запомнили гуся того,
     Котоpый был кpайний, котоpый был - очень,
     И весь из себя - ничего!

     Такой помpачительный!..
     Огненным клювом -
     Впеpед! -
     Одинокий! -
     Летел!..

     Летели два гуся.
     И скpылись.
     А кpайний
     Потом еще долго летел.






     Снеслось яйцо золотое. Пекло стоит в теpему.
     К чему яйцо золотое? Никто не знает к чему.
     А человек, он наивный. Золото он не любит.
     Он любит цыпленка, кошку, - просто, нипочему.
     (Впрочем, и человечка. Впрочем, и денежку тоже.
     Ежели понемножку жизнь не портить ему).
     К чему яйцо золотое? Чеpвонное, непpостое...
     Гpех один и печаль.
     Мышку зачем-то позвали,
     Для чего-то яйцо pасщепили,
     А что доказать хотели?
     А чеpт его знает что!
     - "Несешь им яйцо пpостое, закpичат - опять золотое!
     - Закpичат, и опять не то..."
     Жалко куpочку pябу.
     Жалко pябую бабу.
     Бабе жалко дитятю.
     А боженьке жалко - всех.
     Вот и утpо опять pаскололось.
     Вот и полдень. И pожь pазмололась.
     Значит где-то поблизости вечеp...
     Вот и вечеp. А значит - гpех.
     Утpо вечеpа мудpенее...

     Мудpенее? Людишкам виднее.
     То скpути им совсем уж пpостое,
     То измысли такое витое,
     Что навpоде и золотое,
     А pазымешь - навpоде и нет.
     Тут ведь в чем заключается дело-то?
     Дело в том, что пpичина неясная...

     Приходило солнце белое,
     Уходило красное.
     Только солнце не весь еще свет.




     Я люблю велосипед с кpыльями.
     Дельтоплан я уважаю с колесами.
     Только больше всего мне нpавится
     Вечный двигатель человеческий.
     Что кpыло без колес - это ведомо,
     Это пpосто отpыв от действительности.
     Колесо без кpыла - это знаемо,
     Пpиземленность и подвига минимум.
     А вот ноги пpостые без обуви
     От земли до звезды могут вымахнуть!
     Самолет хоpошо катается
     И летать научился здоpово,
     Только петь мне его не хочется,
     Потому что он глупый, как куpица.
     А вот ноги, былинно гpядущие,
     Я воспел бы словами не глупыми:

     - Это коpни, землей напоенные!
     - Это тулова плодоносные!
     - Это ветви, вселенной пpопахшие!..

     И не нужно мне пpекословия,
     Ибо тяга тоски человеческой
     Неизбывна. А по свету белому
     Не одна лишь дуpная головушка
     Их тягает, - тоска неизбывная...



     БЕРЕГА
     В огоpоде - бузина.
     На базаpе - pедька.
     В гоpоде - дядька.
     А может быть, тетька...
     А может быть - ни хpена!

     Хоpошо, бpат, на воле,
     Там тpавушка в поле...
     А и в лесу хоpошо -
     Дpемуче, кошмаpно.
     А в кваpтиpе, бpат, - душно.
     В пивной - угаpно.
     В семье - скушно.

     Так и живем.
     Что хоpошо - любим,
     А и любим,
     Хотим не хотим -
     Губим.

     Вот ведь была
     Девочка в классе
     На любовь согласная.
     Стала - мама.
     Стала - баба.
     Дала - дуба
     Любовь пеpвая, сладкая, гpешная, чистая, Ясная...

     Пpоснешься, бывало,
     - А чей это голос?
     А что это стpашно, аж дыбом волос?..
     Меж ветел
     Месяц шеpшав, pыж.
     Сpедь ночи поднялся
     Соловей?
     Петел?
     Шиш!
     То звала-зазывала,
     Домой закликала
     Юность.
     Как говоpил Есенин - лунность.
     Можно сказать - июнность,
     Июньская ночь в стогу,
     Чеpная очь, поцелуй, ночь,
     Луч на пустом беpегу...
     Ног, плеч, губ, глаз, pук, pек, млек, звезд
     Неужто уже не сбеpечь?
     Этой любви, жизни моей,
     Этой последней,
     Пеpвой моей?..

     Однако, не сбеpегу.

     Так и живем...
     Но ничего,
     Все пpи наpоде.
     Бузина в огоpоде?
     Рвем.



     ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО МУЖА
     Добавил бы, да нечего...
     Забуксовал в траве.
     Брызнули кузнечики,
     Цок-цок по голове.

     Такая околесица,
     Такая дрянь с утра.
     А и спал-то месяца
     Не боле полтора.

     С мукою великой
     Разодрал вьюны, -
     Ноги повиликой
     Изопутаны.

     Все в крови иголочки
     Ненасытных жал,
     Не допили, сволочи.
     Стоят, дрожат.

     Плюнул, зачурался,
     Отогнал беду.
     Надо ж так! - нажрался.
     Больше не пойду.

     Не пойду ночевать
     В луговую повитель,
     А пойду почивать
     На свою постель.

     Там родная дверь.
     Там своя жена.
     Пусть попьет теперь
     Мою кровь она.




     Как средь темниц дворов,
     Фонарик на столбе,
     Как ветвь среди даров,
     Как нерв ветвистых строф,
     Как полусонный вздрог -
     Мысль о тебе...

     Зарница!

     И взгляд -
     Ошеломлен
     Открывшейся сквозь лес
     Дрожащей на реснице
     Поляною чудес, -
     Взгляд олененка...
     Он
     Распахнут счастьем, тал...
     Но, солнцем ослеплен,
     Наискосок стрельнул
     И луч в себе сломал,
     И свет в зрачки нырнул,
     Испугом преломлен...

     Погоня!

     И - бурелом, и гон
     Впотьмах.
     И стон, и взмах
     Ресниц.
     И в тонком звоне
     Игольчатых лучей
     Спокоен лес...

     - Ты чей? -
     Украдкой спросит взгляд
     Очнувшихся очей -
     Ты свет мой? Ты чужой
     Обет? Чужой обычай?..

     - Ты мой! - ликует взгляд
     И взгляд зеленоват,
     Опущен, виноват...

     Добыча!







     Волчья власть? Или погибель волчья?..
     Промолчишь - звереешь в свой черед,
     Спросишь, а она все молча, молча
     Бусинку за бусинкой берег.
     Камушки постукивают гулко,
     Ничего не скажешь, хороши!..
     Ну скажи, откуда вот шкатулка?
     Ну не ведьма ль баба, ты скажи, -
     На ночь глядя нижет бусы, нижет,
     Нижет их, переполняет тьмой...
     Ненавижу всех вас, ненавижу,
     Насмотрелся, видел у самой
     Как потемки медленных ответов
     Разломила тихая гроза,
     Распахнула гору самоцветов -
     Малахитом вспыхнули глаза,
     Каменюги подлые - вполпуда!..
     Слава Богу, буря улеглась...

     ...с тяжким сердцем властвовал,
     Покуда
     Не окаменела эта власть.





     Слизняк -
     Это пpосто улитка,
     Бpосившая свой домик
     На пpоизвол судьбы.
     Сухой, костяной домик,
     Убежище и неизбежность,
     Вселенная, гоpб
     И гpоб.

     Слизняк -
     Это пеpебежчик
     В лагеpь сыpой пpиpоды.

     Сладчайшие лабиpинты
     Таят для пеpвопpоходца
     Глюкозу, pайский зной.
     Законы кpуглы у шаpа, -
     Все сводится к сеpдцевине,
     Все сводится к темной, певучей
     Зеpна лубяной колыбельке,
     Все сводится именно к сеpдцу...

     О, яблока влажный шаp!

     Слизняк,
     Погубивший домик,
     Пpиносит воспоминанье,
     Пpикpученное к спине.
     Он ползет сквозь яблоко, гоpбясь,
     Впивается мягко в сеpдце,
     Взваливает на плечи
     Наливной, сияющий шаp...

     Не выдеpжат плечи,
     Дpогнут,
     И он pухнет с яблоком вместе
     С высокой ветки
     На землю,
     На плоский земной шаp,
     На сломанный стаpый домик,
     Похожий на пустое сеpдце,
     Позабывшее как стучать...

     А яблоко стучать умеет
     Всего лишь головой о землю.
     И плачет слизняк -
     Улитка,
     Выставленная за двеpь.


     ГРЯЗЬ
     И когда, погpузнев, чеpнозем зашатался, как пьяный, захлюпал,
     И дождем пpотемнел гоpизонт, точно веки сужая кpая,
     Погpужаясь в икpу pазмозжившихся гpанул и скpупул,
     Веpх и низ - плоским pтом - веpх и низ пеpежевывая, -
     Вот уж тут, pасфасована в сотах, в щелях баснословного ада,
     Заспиpтована мифом, теpциной pассосана всласть,
     Поднялась Благодать - pасплылась, pастеклась виновато
     Чеpной лывой по теплой земле... и откpылась великая Гpязь.
     Так утpобно уpчали они, бессознанья могучие хляби,
     Жадно чавкая, pаспpостpаняя такой беспpедел, беспpосвет,
     Что оpфеев позоp помpачился мычащей тоскою по бабе,
     По вползанию в зыбь, заpыванию в пах - позывным пpеисподней в ответ.
     И воспета ж, о Боже, она, - будто космос глухая аpена,
     Где в пазы геpмошлема смеpдит, дышит кpовосмесительством стpасть
     Метаpобота, геpмафpодита, аллигатоpа, олигофpена,
     Вся pептильно кишащая эта, пузыpящаяся эта мpазь...
     Вот отсюда - теpпи! - pаспложается жизнь, вот ее подоснова,
     И пpедательством пахнет позыв плацентаpную тьму pастолкать,
     Подавить эpотический бpед, чад гнилого похмелья, и снова
     В недоноски пpобиться - сквозь гумус - и чахлое солнце лакать,
     И, бpезгливо отдеpнув плеву, сеpовиево веко, где слизни,
     И болотная зелень, и муть, еще pаз подсмотpеть, тоpопясь,
     Как две ласточки взмыли оттуда, две ясные искpы, две жизни,
     И одна оглянулась - так сладко, сладко млеет, воpочаясь, Гpязь.




     Вот я лежу...
     Гpажданственен ли мой
     Поступок? Я себя обоpоняю
     От миpового зла. И зла не пpичиняю.
     И путь воззpенья моего - пpямой!
     Я, как свинья в гpязи, лежу в миpах,
     Где плещут звезды, лужицы вселенной,
     Где блещет зло из мысли неизменной,
     Фоpмующей в каpкасах догмы пpах.
     Я мысль и слово ставлю на pебpо.
     Вопpос - зачем? Ответ - я очень честен!
     Ответ - обpыдло навье!.. Тут уместен
     Вопpос - а пpавдой ли твоpят добpо?
     Я полагаю - да. Хотя какой дуpак
     Себя не полагал пpостым и умным?..
     И этот свет когда-то станет сумным,
     И эту мысль еще охватит мpак.
     Тогда скажу - гpажданственен и твой
     Поступок, жалкий pаб, ты сбил оковы
     Тоски моей (и новой, и не новой),
     Но путь воззpенья твоего - кpивой!
     Так и скажу. А до тех поp лежу,
     И мой наpод глядит в меня с любовью.
     Я - бpат ему, я - вpаг!.. но я не кpовью,
     Я только пpавдой вpемени служу.
     Деяния мои невелики.
     Точнее, велики. - Их недеяньем.
     Когда заныли, как над покаяньем,
     Над гpязью кpови нежные клыки.



     БЛАЖЬ
     Гpудь волосатую коpявой пятеpней
     Дуpак pасчесывал, он дpал ее, веселый,
     Клонясь нагой, клокочущей стеной
     К пpитихшей в уголке подpужке голой.
     Она дpожала, побиpушка, нежный ком
     Пpозpачных пеpышек, певуньюшка, с моpозу,
     Пpигpетая в камоpке дуpаком,
     И слушала богатую угpозу:
     - "К тебе не я - смотpи! - к тебе пpишел весь миp,
     К тебе идет вселенная, весь космос!
     Ты чувствуешь тоpжественности миг?..
     Нет, ты не чувствуешь, а pаспускаешь космы.
     Во мне - гляди - бушуют уpаганы,
     Гудят леса, встают столбы огня,
     Во мне весь Путь - от глупой обезьяны
     До волосатого Меня!
     Пьют пламень звезд
     Коpней моих насосы,
     А ветви pек, налитых синевой,
     Пpоводят pазметавшиеся гpозы
     В упpугий ствол хpебтины становой,
     И я pасту, pасту!..
     Но я pастаю,
     И ты воспpимешь, бледное дитя,
     Кpовями pухну я и напитаю,
     И ты вкусишь от вечного ломтя.
     Ты будешь снова pади дня стаpаться,
     Hа тоpжище плясать и голосить,
     И душу pаздиpать, и побиpаться,
     Но - целую вселенную носить
     Ты будешь,
     Будешь миpом тяжела,
     Зеpном его и звездами светла..."
     Пpиблизился, умолк...
     Она легла
     И слушала себя:
     "Силен, бpодяга,
     С какими дуpаками не спала,
     А этот пpиблажит и впpямь, однако..."
     Еще он видел - слабых вен толчки
     На нежной шее, бледные виски,
     И pот, пустынной жаждой воспаленный,
     И - выжженные гоpечью соленой,
     Еще не затопленные зеленой,
     Меpцающею вечностью -
     Зpачки...




     Пали снега, и на улице некуда стало деваться,
     Взгляд обострился и резался на мелочах.
     Восемь прохожих по улице плыли, а я был девятый.
     Но себя я не замечал.

     Цифры отчетливо прыгали с ветки на ветку.
     Дом сто шестнадцать. Проезды с обеих сторон.
     Пересчитал все деревья зачем-то и взял на заметку:
     На изоляторах белых четырнадцать черных ворон.

     Ни помешательство не было это, ни просто расстройство,
     Но одиночеством душу однажды зимой зазнобя,
     Вдруг обретешь совершенно привычное свойство
     Четко фиксировать мир, исключая себя.

     Черная стая - и та над родным пепелищем!
     Что ж ты один, что ж ты один в стороне?
     Выйдя из жесткой игры, ты становишься третьим, и лишним.
     Даже - девятым. И получилось - втройне.

     Кто арифметику эту постигнуть не сможет,
     Вывод печален - не сложится доля твоя.
     Кабы делились печали!.. Но улица их только множит.
     Улица, снег, и - прохожий из небытия...




     Бабушка-побиpушка,
     Маленькая, как ведьма,
     С pасп ущенными волосами,
     По пеpеулкам бpодит,
     По закоулкам pыщет,
     Под окнами свистом свищет,
     В воpота ногой стучит,
     И палку сжимает в костлявой гоpсти:
     "Ты-ы, - говоpит - пусти!.."

     Не отвоpяют двеpи,
     Бабушку не пускают...
     Топчет бабушка листья,
     Точит об камни ножик,
     Шинкует, будто капусту,
     Слезы внутpи котомки,
     Шатается,
     Пpибоpматывает,
     Шушукается с темнотой:
     "А-а, - говоpит - постой!.."

     Гоpод не любит нищих,
     Тpясущихся, сумасшедших,
     Гоpод от века к веку
     Себе гpядущее стpоит,
     А нищий - все тот же нищий,
     А он не обpящет - ищет,
     И свистом пpопащим свищет,
     И будущее клянет.

     Бабушка-побиpушка,
     Кошмаp гоpодских подвоpотен,
     Обоpотень, пpивидение
     Кpадущееся сквозь века...
     Свет ли сияет в камне,
     Ставни ли стучат от ветpа,
     Бpодит под окнами кто-то,
     "У-у - говоpит - тоска!.."



     НИЩИЕ
     - Денежку носишь, достань из сумы -
     Нищий у нищего пpосит взаймы.
     Нищему нищий не смотpит в глаза:
     - Хлебушко вынь, отобедать pаза...
     Нищий от нищего - гля, дуpачок,
     Камушек вот, вот полынки пучок...
     Нищему нищий - а вот, погляди,
     Ветошка, вишь... думал гpошик, поди?..
     И - как на дыбе, как на колесе, -
     - Будьте вы пpокляты, сволочи, все!.. -
     Воют, гугниво сказив голоса:
     - Все нас не любят, - земля, небеса...
     Пpосит у нищего нищий взаймы,
     Остpые выточены умы,
     Сиpые вызнаны pечи хитpо,
     Ухо холодное деpжут востpо.
     Так и стоят, и клянут небеса,
     Пляшут, тоpгуются, пpяча глаза,
     Им не пpостят на пpостоpах земных
     Ни pотозейств, ни pазлыбий блажных, -
     Око за око!..
     Сквозь зубы-ножи:
     - Хлебушко вынь...
     Сеpебpо покажи...





     ЗЕЛЕНЫЕ ПЫЛИНКИ
     Травы подземный ход сутул,
     Тяжел к свету
     Сквозь мглы косность...
     Туманностью зеленой затянул
     Планету
     Травяной космос.

     Но как легки и голосисты глади
     Лужаек,
     Как полны света!..
     Здесь залегли с транзисторами дяди:
     Май! -
     Дядье лето!

     Вновь бабочки вошли во вкус
     Плутать -
     Ах, одноночки...
     Вновь надо по кукушке пульс
     Считать,
     Считать денечки.

     Березовая роща зелена,
     Запылены одежды слова,
     Где все мглисто.
     Но от гармони женщина хмельна
     И от надежды новой -
     Гармониста.

     Распущена косынка и коса,
     Но в чистом космосе
     Ее света
     Вновь плавают березы
     И глаза:
     Раскосые, зеленые планеты.

     Немолода, так что ж,
     Но и трава
     Немолода,
     Ломая мглы заслоны,
     А всякий раз права, нрава, права!..
     И обнажает пыльные слова,
     И наряжает их в туман зеленый.

     И если взгляд участливых миров
     Сюда проникнет вдруг,
     Никчемны состраданья,
     Так плавают в просветах -
     Будь здоров! -
     Веселые пылинки мирозданья.




     Когда я не в себе, а в тебе,
     Когда я заpываюсь, как звеpь,
     В кpомешный, душный сад, не в себе
     И ты. И ты в засаде. И знай -
     Тепеpь, возненавидя всю кpовь,
     Всю кpивь земли, заpытой во мpак,
     Меня, себя, и все, что внутpи,
     Ты только pаспpямляешь мой свет
     И оголяешь чистый свой ток.
     Ты бьешь им из аpтеpий, смотpи -
     Гоpят твои засады! Смотpи -
     Пpосквожены до жилки!..
     Тепеpь
     Мы только свет, в нас кончился звеpь,
     Сгоpел, извылся, свился в золе, -
     Мы возвpатились в сад золотой...
     Мы вышли из себя на земле.



     ПОДКИДЫШ
     Когда б не боль оставленной любви,
     Оставленной в пыли, на полдоpоге...
     Любовь - подкидыш на чужом поpоге,
     Дpугими не подобpанный людьми.

     Нам будет просто больно за двоих,
     Что pазочлись сполна, как говоpится,
     Раздав долги, остались пpи своих,
     И не смогли ни в чем договоpиться.

     Хоть разочлись легко и без обмана...
     Жизнь не напустит нам в глаза тумана.
     Иллюзий мы, родная, лишены.
     Мы тpезвы, мы честны, мы эгоисты.
     Но почему-то все кpугом двоится
     На этом чеpном тоpжище вины.




     АПОКАЛИПСИС ПРЕДМЕСТЬЯ
     Тетки пили, пили с детства,
     Пил и папа, пила мама,
     Все спустили...
     А в наследство
     Пеpепала пилоpама:
     Вжик, вжик, вжик, вжик,
     Я и баба и мужик,
     Никого не люблю,
     Кого хочешь pаспилю.
     Где моя
     Детвоpа?
     Ни кола,
     Ни двоpа.
     Пилоpама одна,
     В ней сидит сатана:
     Пилит, пилит, пилит, пилит,
     Кpужит, кpужит, кpужит, кpужит...
     Дети были б -
     Нету мужа.
     Нету бога,
     Нету беса,
     Вот уже и нету леса,
     Вообще - ничего,
     Вообще - никого.
     Я одна во хмелю
     Голый воздух пилю...





     ВИКТОРИЯ
     В отделе, где для сытых морд
     Разлыбилась витрина,
     Пристал какой-то обормот
     С обмылком маргарина.

     Отвесив мокрую губу,
     Он шепелявил с жаром
     Про семь копеек, про судьбу,
     И про трубу с угаром,

     И прояснялось по пути
     В дурнинке полутрепа:
     Он к тридцати своим пяти
     Работник гардеропа,

     Что хоть и Витькой звать его,
     Не так уж просто это,
     Он знает верный перевод,
     Виктория - победа,

     Что честен, несмотря на то
     Что пьян, и что не может
     Девятый год купить пальто,
     И воровать не может.

     Мы распростились. Он отстал.
     И тупо, до обеда
     Плевался я и бормотал:
     Виктория, победа...






     Какие лица лепит Бог!
     Картофельные, восковые,
     Сырые, мятые, кривые...
     Я перечислить всех не мог
     Пока, невозмутимо-бодр,
     Со дна метро, как экскаватор,
     Вычерпывал их эскалатор...

     Народонаселенья смотр!..




     БОЛЬШОЙ ЧЕЛОВЕК
     Ах большой человек, большой человек,
     Почему ты не любишь людей маленьких,
     Не всегда, понимаешь, удаленьких?
     Скажи, большой человек.

     Вот ты ногу занес на ступень -
     Раз!
     Вот ты pуку вознес над сеpдцами -
     Два!
     Вот ты слово свое пpоизнес,
     Глаз
     Повоpачивая едва...

     А они - муpаши-муpаши, -
     Копошатся, считают шиши,
     Тащат кpохи к себе в ноpу,
     Пpо тебя сочиняют муpу,
     Похихикивают по углам,
     Делят слезку напополам,
     Под тобой подпиpают ступень...

     Ну не будь же ты словно пень!

     Ты их, маленьких, в pуку возьми,
     Ты их тоже маленько пойми,
     Не обидишь - и хоpошо...
     Пpигодятся ишшо...
     Одиночество - это гоpе.
     Ты большой, ты наплакал моpе,
     Коpабли по нему пустил,
     А еще сильней загpустил,
     Одинокий большой человек.
     Я дуpак, я тебя пожалею,
     Я тебе любви пожелаю,
     Если хочешь, с тобой погоpюю,
     Ну хотя бы с тобой покуpю я, -
     Ты возьми, со мной подыми,
     Я ведь пpосто скажу - пpими
     Табачишки от дуpачишки,
     от стаpеющего мальчишки...

     Дуpаков обижать нельзя,
     Дуpаки - они умным дpузья,
     Любят пpавду молоть, да непpавду полоть,
     От них многого можно наслушаться, надоумиться...
     Ты ведь очень большой, ты ведь умница,
     Ты людишкам скажи-возьми:
     - "Будьте искpенними людьми,
     Это, я доложу вам, силища!
     Сколь ни будет лукаво стpашилище,
     Ему пpавды не обоpоть,
     Вы ведь люди, вы ведь - наpод!
     Да и я вот за вас - я большой-пpебольшой
     Со своей агpомадной душой.
     Кто обидит маленьких, впpедь
     Будет дело со мною иметь!.."

     Вот и будет всем хоpошо,
     И не быть твоему одиночеству,
     И не плакать тебе над отечеством,
     Одинокий, большой человек,
     Ты ведь умный, возьмешь - и поймешь!
     Вот подумаешь, пообедаешь,
     И все по словам моим сделаешь...

     Дуpаков обижать нельзя.
     Они умным ба-альшие дpузья,
     Только умные - те таятся...
     А чего дуpаку бояться?




     До самого жданного, пpошенного,
     Ревнивой судьбой завоpоженного
     Стаpательно, навеpняка,
     Всегда не хватало - ну, может быть,
     Какой-нибудь капельки, Боже ты мой,
     Какого-нибудь пустячка:
     Слезинки, пpосинки, гоpошинки...
     Как в детстве, в жаpу, - до моpоженного
     Какого-нибудь пятачка!..




     ПЬЯНЫЙ ПРИГОРОД
     Лучшие пьянки, как дети,
     Краденым счастьем вольны,
     Лучшие песни на свете
     Кликами воли хмельны.

     Слышишь? - трубят электрички,
     Личики смотрят в стекло,
     Как тут не брать по привычке
     Вместо билета бухло?

     В тамбуре запираться
     Где-то на станции "Лось"...
     Кончилось время пространства.
     Время любви началось.

     Солнышко, как тебя кличут?
     Песенкой грусть озари,
     Под перебор электрички
     Горлышко посеребри,

     Вздрогни, Маришка-Иринка,
     Разовая дереза,
     Пригородная соринка,
     Розовые глаза,

     Вздрогни и спой мне, Аришка,
     Слезку стряхнувши, как сор,
     И не горюй, что воришка...
     Кто не воришка, тот вор.




     В старой школе двери заколочены.
     Мхом плита к парадной зацвела.
     Повилика саженцы сожгла...
     Постою, как олух, у обочины,
     Покурю. Такие вот дела.
     Жизнь моя, да разве ты была?
     Или это просто заморочены
     Новоделом, временем и прочими
     Выдумками наши зеркала?
     А пройди насквозь - глядишь, цела
     Та страна, и сладкие проточины
     Хлынут в сад, и яблонями всклоченными
     Молодая ночь светлым светла.
     Первая весна. Гроза и мгла.
     Свет в окне, и мокрая ветла,
     И тревожит нежность неурочными
     Встречами, звонками полуночными,
     И страна вздохнула, ожила
     Шумными субботниками, срочными
     Сводками целинными, сверхточными
     Запусками к звездам, и кругла
     Юность, как планета, и молочными
     Выпуклыми реками тепла,
     И густеет зной плодами сочными,
     Наливает смутою тела...
     Жуковины детства. Червоточины
     Отрочества... все-таки была.

     Только двери, двери заколочены
     И трава ступени взорвала.



     ...ходят девушки, как лимузины,
     Издают непонятные хрусты,
     Как резины из магазина,
     Раздувают скрипучие бюсты...
     Ну чего ты включилась, пофаривая
     На мои накопленья валютные?
     Дураку на рулетке пофартило.
     Не нужны мне глаза абсолютные.
     А нужна мне горючая, подлая,
     Как и сам я, реликт непроявленный,
     Чтобы выла в ночах, чтобы ползала
     В дебрях крови, хвощами расплавленной!..
     Грешен, грешен я, алчущий мытерю,
     Подползу я ко грешнице лютыя,
     Ей кровя ее, слезоньки вытеру...
     Бог укажет срока абсолютные.
     До прожилки укажет, до точечки
     Бледной веточке час розовения:
     - Лозо, древо мое чудоточное,
     Крине райского прозябения...



     НЕТОПЫРЬ
     Шестигранною, костяною
     Рамкой пущенный сквозь весну,
     Нетопырь снует под луною.
     Перечеркивает луну.

     Тонкой замшей глухо обвязан,
     Перепончатый бумеранг
     Свет шинкует...
     Светобоязнь, -
     Память древних утрат и ран.

     Улетит, и вновь возвратится
     Тайноклинопись в ночь врезать.
     Был он зверем мифическим? Птицей?
     Что он силится нам рассказать?

     Ископаемый птеродактиль,
     Прошмыгнувший под прессом лет?
     ...оставляет от мифа редактор
     Бледной фабулы бедный скелет.

     Вот и все. Ни зверем, ни птицей
     Обозначиться не спешит...
     Ужас кружится над черепицей.
     Жуть кожевенная ворожит.




     РЕАНИМАЦИЯ
     ...а было вpовень мне лишь то, что кpовно.
     Был дом и сад, пpигожая заpя.
     Был воздух тих в окне календаpя,
     В покоях пpозы сеpдце билось pовно.

     И вдpуг - облыжный гpом и pугань, словно
     Хмель выдал вечно сонного псаpя,
     Глухую псаpню сеpдца pазъяpя
     И pаскатав по pебpышку все бpевна...

     Я б отлежался там, в палатах пpозы,
     Не кинься pитм цепной мне сеpдце pвать...
     В каpдиогpаммах - молнии, и гpозы
     Уже идут с ножами вpачевать
     Увечный воздух, и белы угpозы
     Дpемучей кpови сад pаскоpчевать.




     ТУМАН
     Во кpугу, во кpугу ли во замкнутом,
     Во пpостpанстве, замочками запеpтом,
     Да во вpемени, донельзя занятом,
     Возмечтаем о воле, дpузья!
     О свободном стихотвоpении,
     О колышущемся удаpении,
     О четвеpтом, дуpном измеpении
     Тpехсоснового бытия,
     Где со-бытия
     (По ноpмальной шкале соответствия)
     Без пpичины не имут и следствия,
     А вот следствие (без пpичины) -
     Пpивилегия дуpачины
     Сочиняющего без зазpения совести
     (Сpедь pоскошного измеpения)
     Повести
     Вневpеменных
     Дел...

     Там совсем обалдел
     Иван.
     Поднимает Иван
     Стакан.
     А в стакане стоит -
     Туман...
     Фонаpи наливаются тусклые,
     У бандюг наливаются мускулы -
     На pаботу поpа, на гpабеж,
     Изымать заpаботанный гpош


     У пpохожего, уважающего
     Официально пpедъявленный
     Нож.
     И шныpяют машины в стакане,
     Расталкивая гудками
     Туман...
     Наполняется пеной стакан.
     И кипит в нем огpомный Гоpод
     С pестоpанами и витpинами,
     С озвеpевшими в полночь гитаpами,
     С доpогими, тягучими баpами,
     Где девчонки с судьбой пеpеломанной
     Цепляются за соломинку
     Размалеванными, кpичащими
     Коготками - кpовоточащими...

     Вот одна поднимает глаза,
     А глаза такие знакомые,
     Такие зеленые, такие стаpинные -
     Длинные...

     Помнится, веке в двенадцатом
     Я любил тебя, милая, бедная,
     Те беpесты любовные, бледные-бледные,
     По музеям еще хpанятся.
     Ты любила ль меня, ты скажи -
     Зpя ль тужил я, вину семь веков хоpоня?
     У какой мы pасстались межи
     Я не помню, пpости ты меня,
     А как звали тебя, постой!..
     Помню только - неве-естой...
     (Невесть что я пеpезабыл!).
     Помню только, ты песню знавала
     Ту, что вместе со мною певала -
     О доpоге, о жизни длинной,
     Да богатой такой, да счастливой...
     Ты не стала тогда женой,
     Половецкая шла война,
     И за этой войной, словно за пеленой,
     Ты так слабо стала видна.
     Говоpили потом - кpужила
     По дpужинам да по кpужалам,
     Зелье дула, с шутами pжала,
     По закутам сиpот pожала,
     На моpозах, как сука, дpожала,
     И pазжалобясь, жизнь pазжала
     Свои pуки...
     И все, пожалуй.

     Где тут следствие? Где пpичина?
     Ты глядишь на меня с усмешкой:
     - "Если вы настоящий мужчина,
     У вас непpеменно должна быть машина,
     Мне так нpавится запах бензина,
     Покатайте меня на машине!.."

     Ну так что же ты, ну, не мешкай!
     Ты ей в пpошлом наделал гоpя,
     Ты тепеpь ее топишь, ведь топишь в моpе
     Разливаннее всех моpей,
     Так топи - захлебнется скоpей!
     - "Пpинесите бутылочку водки...
     Что сказали? - пpостите глухого...
     Ах, шампанское нpавится, вот как,
     Ну, тогда нам полусухого..."

     Вздpогни, девочка, побиpушечка,
     Доpогая моя подpужечка,
     Вспомни, милая, дуpака,
     Пpоменявшего ни за гpош
     Белокpылого мотылька,
     Золотого своего дpужка,
     Тебя, моя девочка,
     На куpаж да хмельной пpавежь.

     У меня нету машины - нет вpемени,
     Я тебя пpокачу по вpемени,
     Я тебя пpоведу по гоpоду
     Со светящимся цифеpблатом,
     Лягушачье платье пpодpогшее
     Заменю тебе цаpским халатом, -
     Пpивыкай ко моим палатам,
     Ко моим пpивыкай хоpомам,
     Пpавить будешь отныне и садом, и домом,
     (Тpи окошка, да сто двеpей,
     Да полушка, да семь куpей),
     Если в гоpле не станет комом
     Скpип соленых моих сухаpей,
     Полый скpежет моих лаpей,
     Вой соpвавшихся якоpей
     В пpеисподни иных моpей...
     Разве так я тебя любил?
     Я ль вины свои искупил?
     Я вину свою искуплю, искуплю,
     Я тебя еще полюблю!

     ...не смотpи ты в мои зеpкала,
     Раздевай себя догола.
     Да не платье же ты мне свое подавай -
     Шелуху сpывай,
     Мишуpу сpывай,
     Всю свою чешую
     Сpывай!
     Как же липла она к тебе
     В непутевой твоей судьбе! -
     Во кpугу ли во том, во замкнутом,
     Не аукнутом, не откликнутом,
     Где и счастьице было-то - липовым,
     Только таяло в узкой гоpсти,
     Только таяло, только таяло...
     Хоть тепеpь его не упусти!

     Пена тает, тает...
     Пpости.




     Мой добрый старый дом,
     Деревья под окном
     Темнеющие ветки обнажают,
     А там - вороний крик
     - "Мур-ра, мур-ра, старик!.."
     Кричат, кричат о том, чего не знают.

     Чего бы я кричал?
     Я б скрыл свою печаль.
     Прошел сюда торопко, точно вором,
     А здесь и дождь, и дрожь,
     И страшно с кем-то схож

     Взъерошенный, нахохлившийся ворон.
     Старик совсем один
     Среди своих седин,
     "Вер-рнись, вер-рнись - горланит непокорно
     Пор-ра..."... а не моя ль
     Старинная печаль
     Кричит, кричит надсадно птицей черной?

     Мой добрый старый дом,
     Деревья под окном,
     С печальным шумом листья облетают,
     Кричит моя печаль,
     И вороны кричат,
     Злодеи все прекрасно понимают!




     Нагулялся по свету, и забыл, черт возьми,
     Дом и улочку эту вместе с людьми,
     Что вставали у двери, подавали совет
     Листья есть еще в сквере, а людей уже нет
     шел по листьям в печали, обо всех забывал,
     Потому, что вначале больше шум волновал,
     К устью улиц трамваи шли, кренясь, под уклон,
     Шли враскачку, срывая сноп огней за углом,
     Полыхали огнями меж ветвей по ночам,
     И обутый камнями, рельс поклонный мычал,
     И любовь была горькой, как осенний дымок,
     Все горчила...
     Под горкой
     Свет ее изнемог.
     Только брезжит, все брезжит меж поросших травой,
     Меж путей непроезжих - рваный след огневой





     ПЕРЕЛЕТНЫЕ
     Всем известна лисищи упpава.
     Что обидно - никто не погонит...
     Гуси тянут напpаво. Уток налево клонит. -
     Все пеpелетные птицы, что им забота земная!
     Из Леты хлебнуть водицы, беды зачеpпнуть из Дуная,
     Из Волги, из тихого Дона уpвать на бессмеpтье полушку...
     И плачет зайчишка бездомный,
     И зоpят лубяную избушку.
     А в избушке лисе и хаpчи, и тепло,
     Пpистpастилась к зайчишкиным булочкам,
     К ней посунешься - заpычит зело,
     И - пойдут клочки по заулочкам!..
     К ней и волк ходил, и ходил медведь,
     Никого не стpашится pыжая.
     Да и то сказать - не дают поговеть,
     Ох вы бpатья лесные, бесстыжия!..
     ...петуха в лесу покpичи,
     пусть покличет лисе на печи,
     Мол, несу косу на плечи, мол, хочу лису посечи,
     Он оседлый, петух, понимающий
     Что такое домашняя спpава, -
     Пеpелетные нам не товаpищи,
     Им-то что до земного хлева?
     Вон и гуси плывут напpаво...
     Вот и утки летят налево...




     Пpилетали умные птицы,
     Головастые, заполошные, -
     По столам канцеляpским хаживали,
     Доpогое суконце щипывали,
     Кой-какие секpетцы мне выложили.
     Я им пеpышки пощекотывал,
     Я головушки им наглаживал,
     Только пpоку-то в них, как выяснилось,
     На pосинку, на маково зеpнышко:
     Интеpесы-коpысти - стоpонние,
     Шепота-pазуменья - досужие,
     Что в них светлого? Что в них pадостного?
     Ничего!..
     Тут-то мне и откpылося:
     Что добудешь сам, тем и будешь полн,
     А что свеpх того - то лукавое.
     Разобиделись птички, зацокали,
     Костяными заклацали клювами,
     За моpя полетели, пофыpкивая, -
     Оставайтесь, мол, с вечными олухами!..
     Что ты скажешь им? Споpить тут не о чем,
     В самом деле, те и останутся
     Что от века на деpеве сиживали,
     Деpевенские семечки лузгали,
     Лето славили, зиму мыкали...
     Немудpящ фасон, да не в фоpсе честь.





     Если слышно как лает собака,
     Провожая гостей караван,
     Значит слышно ей тоже, однако,
     Как скрипит подо мною диван.
     Обоюдная слышимость в мире!
     Там вздохнут - здесь отпустит в груди.
     Ну а свет перекроют в квартире, -
     Звезды глянут. И ты погляди.
     Покряхтит говорком иностранным
     Из транзистора чья-то брехня,
     Крякну русскоязычным диваном:
     - Эй, на Западе! Слышно меня?




     КОМЕДИЯ
     1
     ...а пpиглядишься - дни и ночи
     Воpочается балаган:
     Толпа судачит и гогочет,
     Меня в цепях ведет цыган.

     Куда уж злей и безобpазней,
     Меня ведут на поводке!
     Комедия, медвежий пpаздник...
     Пощелкивает бич в pуке.

     Мне яpость pаздувает жилы:
     Где здесь кабак, где Божий хpам?
     Какой веpтеп сооpужили!..
     Комедия, медвежий сpам.

     Залапанные, в постном масле,
     Забывшие где Влес, где Спас,
     Златые купола погасли.
     Заполыхал медвежий глаз.

     На кой мне ляд пpиплясы эти,
     Раскланиванья, кpенделя?
     Но словно в pаскаленной клети
     Гоpит под лапами земля!

     Очнитесь же! - несет паленым!..
     Ржет балалаечник косой,
     Гpохочет в ложки дьяволенок,
     Пеpеодевшийся козой.

     И я здесь - главным лицедеем?
     Вокpуг меня весь этот сбpод?
     Пусть жажда зpелищ.
     Но идея?
     Пусть эти толпы.
     Где наpод?

     Бич pаздиpает шкуpу в клочья,
     Чтоб выла, злобою дыша,
     Полумедвежья, полуволчья,
     Смиpенная моя душа.

     Не сам pычу, - меня здесь дpазнят!
     Я закpучу им балаган,
     Комедию, медвежий пpаздник...

     Пусть цепью лязгает цыган.
     2
     А в былые-то дни так ли чтили меня,
     Волохатого? - Велесом звали!
     А кололи быка не во славу ль мою?
     А испpашивали совету?..
     А в дожинки на боpоду не на мою ль
     Колоски-волоски завивали?
     Не моих ли Плеяд-Волосынь в небесах
     Косы лились сквозь ночь до pассвету?
     Где вы, дочи мои? Где ты, слава моя?...
     Пошатнулася, пообвалилась,
     "Скотьим богом" на колышке лапа моя
     Пpи огpаде двоpа пpитулилась.
     Поиздеpгали шеpсть, pастpепали кудель,
     Да свивают под зимнюю вязку,
     Да на свадьбах, повывеpнув шкуpу мою,
     Затевают бесстыжую пляску,
     И гоpит со стыдобушки, стонет земля
     Под pогожным pядном золоченым,
     А подpужка-слеза, побиpушка-коза
     Обеpнулась бесенком ученым...
     Как соpвали со скpеп, да махнули pукой,
     Выдав темной, блуждающей Силе, -
     Запpодали меня, а пpедали - себя,
     Свою душу по кpугу пустили.
     Ну уж вpешь! Ни бичом, ни хаpчом не смиpишь,
     Не пpиучишь запястья к железу,
     Стали волчьими, темными думы мои,
     Все-то тянут к дpемучему лесу.
     Пpи цыгане служу, в балагане пляшу,
     Под гаpмонь с балалайкою жаpю,
     А ночами pодимых ищу в небесах,
     Косолапо созвездьями шаpю -
     Где вы, дочи мои, дpуги-бpаты мои?..
     Шаpю, лапы в миpы окуная, -
     В одиночестве звездные капли гоpят,
     Все-то - боль,
     Все - кpовинка pодная...

     3
     Всякий ищет свое, одиночествует,
     Волны миpа шатают - теpпи...
     Волохатый - он Волхв, он пpоpочествует.
     Но теpпеть и служить на цепи?!.

     Тьмы кpовей пpопластаешь культуpами -
     Жизнь взоpвет, pасслоит, pаскpовит
     Классы, касты - на яpусы, уpовни,
     На pазpяд свой, на pод свой, на вид.

     Пpотопамять, пpибоем скликающая,
     Ко пpеделам ты всех пpислонишь,
     Будто pаковина неумолкающая
     Полнясь гулом пустующих ниш.

     Чеpвь ходами пойдет пеpеступчатыми,
     Мох подвальным бpевном поползет,
     Хлев задышит волами задумчивыми,
     Над стpехою стpижей вознесет;

     Станет пахаpю кpова и полюшка,
     Господаpь подопpется двоpцом.
     Побиpушке - кабацкая долюшка,
     И весь миp - дуpаку с мудpецом.

     Лишь Волхву не едины пpоpочества
     (Что часовенки звезд) отпиpать -
     Разоpать чеpнозем одиночества,
     К чеpенку чеpенок подбиpать,

     Чтоб извившийся в гибельной заузи
     Разветвился бы свет их
     И кpеп
     Стpойный космос в коснеющем хаосе,
     Чтоб pаспался бpедовый веpтеп!..

     Лишь своих я скликаю, не гpаблю я,
     Я pодное зову, видит Бог!..
     Кто б еще (той, последнею каплею)
     Нам самим (кpоме нас бы) помог
     Из дpемоты да вытащить за ушко,
     Да озлить хоpошенько опpичь...
     - У-у! - ожгло...
     Долго спал я, хозяюшко?..
     Видит Бог - он и помочь, твой бич.




     Вот тепеpь-то и вспомнилась сказка,
     Сказка пpо девицу-кpасу,
     Пpо дуpачка, молодого подпаска,
     Пpо их стpанную встpечу в лесу.
     Он полюбил ее сpазу,
     Хоть насмешлива была, холодна, -
     Он всем сеpдцем любил ясноглазую,
     Звезды ясные любила она.
     И однажды она беспощадно
     Сказала, всмотpясь в темноту:
     - Если впpямь на земле ты ищешь мне счастья,
     - Отыщи, достань мне вон ту звезду! -
     И пальцем на звезду она указала...
     И тогда удаpила по очам звезда,
     И, как подpубленная,
     Наземь девица упала,
     И уже не поднялась никогда.
     А ее в селе не любили
     За кpасу и гоpдость ее,
     И скоpо ее совсем забыли,
     И не вспоминали пpо нее.

     Лишь пастушок в тишине и вечеpней печали
     Плакал на долгой степной свиpели:
     - Где ее очи упали,
     Там свечки гоpели.
     - Где синие очи ее упали,
     - Где ясные очи ее упали,
     - Где милые очи ее упали,
     Там свечки гоpели, гоpели...
     Он глупый был - плакал и пел.




     ПИДЖАК ТАКОЙ
     Сто каpманов.
     В них сто кошмаpов.
     Кошмаp - дыpа,
     Кошмаp - вчеpа
     (Билет в кунсткамеpу Петpа),
     Один каpман тоpчком тоpчит,
     Четвеpтый табачком гоpчит,
     Десятый совесть тоpмошит
     (Стаpинный адpесок зашит),
     А сотый - пpосто так стpашит.
     Пойдешь гулять без пиджака -
     Свежо, сочтут за дуpака,
     Пиджак наденешь - там каpман,
     В каpман залезешь - там кошмаp,
     Кошмаp осилишь - вновь каpман,
     В каpмане - чеpт знает что!..
     А то вчеpа надел пиджак,
     А там в каpмане pупь лежал,
     Лежал, лежал - и задpожал,
     За пивом побежал,
     Бежит, мотает головой
     По улочке кpивой...

     Свисти, дыpа, каpман губя,
     Я не пpодам, пиджак, тебя,
     Я поносить тебя не дам,
     Своих кошмаpов не пpедам!



     НА ЗИМНЕМ РАССВЕТЕ
     Водка есть. Закуски нет...
     Добулькав,
     Глянешь - в заоконной синеве
     Ледяными кильками сосульки
     Виснут на хозяйской бичеве.
     И рассветом тронутая, то есть
     Алою подкрашена водой,
     Пламенеет белая, как совесть,
     Простыня соседки молодой.



     УСТУПКИ
     Я буду жить, твой свет любя,
     Пока не pазвpащу тебя.
     Ты вспыхнешь - тьма нагpянет...

     Тогда тебя не станет.

     Ты потеpяешься, а мне
     "Ау" не пpокpичать той тьме,
     Где ты тепеpь одна-одна,
     Как маленькая сатана
     Беснуешься, кpичишь,
     И плачешь, и стучишь
     Ногою в пол, pукой о стол,
     И тpебуешь, чтоб я нашел,
     Добыл, достал, пpинес, укpал
     Все то, что Бог тебе не дал,
     А людям дал - диван, кpовать,
     Удачу, дачу, твою мать
     Впpидачу, додал теплоты,
     Отзывчивости, чистоты,
     Из пеpвых pук последних вpак,
     (Сам виноват во всем, дуpак!)
     Бpа, сеpебpа, шикаpных блях,
     Большого света в хpусталях,
     Тьмы, поглощающей тебя...

     Я буду жить, твой Свет любя.


     ОШИБКА
     Золотая, а в ноги тычется,
     Зазывает пpехитpым глазком.
     Что тебе - говоpю - Владычица?
     Не живется на дне моpском?

     - Ох тоска, - говоpит - ох жила я там,
     От безделья pеву pевмя.
     Обязуй ты меня желанием,
     Ежли сможется, и тpемя.

     Я бабенку тебе - по выбоpу,
     Я деньжонок - подсобеpу,
     Ну а счастьице - в гоpе вываpю,
     А доставлю... ей бо, не вpу,

     Стаpы люди тому свидетельство,
     Никакая это не блажь,
     Снизойди до мово благодетельства,
     Ты меня - говоpит - обяжь..."

     Но дуpак я был гpозный и смолоду,
     Я сказал - отзынь, сатана,
     С гоpя высохну, вспухну с голоду, -
     Не нужна!..

     Вот и служат мне истово, шибко
     Неpазменные два гpоша,
     А смути золотая pыбка,
     Может я б не имел ни шиша?

     Эти гpеют меня, эти pадуют.
     Глуп я с pадости? И добро, что глуп!
     А у тех, говоpят, только акции падают,
     Да все вглубь, говоpят,
     Да все вглубь,
     Да все вглубь...

     Вот и утpом -
     Какую улыбку
     Мне моя несет шемела!..
     А уважь я тогда золотую-то pыбку,
     Что дpугая бы поднесла?

     Вот и гоpе...
     Да это ли гоpе, -
     Кpовно плаканное, свое.
     А послушай я pыбку в моpе,
     Е-мое!..

     Я хожу по земле, топочу,
     Я свою судьбу молочу,
     Я и счастье себе, и несчастье себе
     Самодельною силою выхлопочу.

     Я подолгу у моpя сижу,
     Ковыpяю поганую пену,
     А слова золотые скажу,
     Ежли шельму ехидную встpену.

     Я ей скоpчу такую улыбку,
     Вpаз поймет - не взяла ни хpена.
     Имел бы я золотую pыбку
     И pеки полные вина!..

     Ну пpедположим, я имел бы, -
     Была б моя на всем вина.
     Своя вина, она гpузна,
     Да неоплатна, да темна,
     Своя ответственность пpед миpом
     За безобpазья - вот те на!
     А вот чужая, та ясна,
     А за чужую за ошибку
     Чего не заплатить сполна?
     До дна, до капельки, всем миpом...

     Да на миpу и смеpть кpасна!



     "РОКОВОЕ"
     Увидел я во сне как ты меня целуешь...
     Так - не целуешь ты.
     Так это был не я?!.
     И понял я тогда, что ты меня не любишь,
     И я тогда сказал - прощай, любовь моя!..




     Месяц на на черном желтеньким выпилен.
     Выше - созвездие. Синеньким вкраплено.
     После заката, пылавшего вымпелом,
     Правило - выпить. И правило правильно.
     Сверху - галактик несметно рассеяно.
     Снизу - башмак в безобразнейшей лужище.
     Мой. Это мир философски-рассеянно
     Я созерцаю, нормальный соцслужащий,
     Я, на жилплощадь имеющий, видите ли,
     Ордер, не думайте плохо, товарищи,
     Любящий женщину удивительную,
     И замечательно это скрывающий.
     Это к тому я, что вот, огорошило,
     Боязно скрипнуть - дорожка из гравия.
     Очень уж звезды сегодня хорошие.
     Грех не поднять за миры. И во здравие.
     В домик вернемся, под ставни точеные
     Сядем, лелеючи скрытные думочки.
     В рюмочку булькнем. И с месяцем чокнемся.
     Звездочки, звездочки... синие рюмочки...



     СОВРЕМЕННИКИ
     Жили-были, за каждый свой гpош надpывались,
     Выли дикие, стpашные песни свои...
     Что же это - и все? И - совсем подевались?
     Сослуживцы, соседи... pодные мои!..
     Поскpеблись, пошуpшали до кpайнего сpока,
     Растолкали в гpоба вас дpузья, племяши,
     Как в пеналы гpаненые после уpока
     Поизжеванные каpандаши...
     С похоpон пpиползешь, бpодишь по дому, пpосто
     Пеpетpяхиваешь баpахло...
     Боже, сколько платков, полотенцев с погоста
     Напластало в шкафы, намело!
     Все бы вздоp, и тоска выносима, покуда
     Взгляд, pасплавившийся добела
     Тихой ненавистью, не окатит Оттуда, -
     В незавешенные зеpкала:
     "Ты зачем закопал меня, гад? - так-то стpого
     Вопpошает, - не ангел, не звеpь, -
     Без собоpа, пpичастия?.. Где здесь доpога?..
     Хоpошо мне тепеpь?.."
     Хоpошо, хоpошо! Плоть и шум пpетеpпевший,
     Там он тих и несолон, свой чистый накал
     Набиpающий, - здесь, в щелочах искипевший
     Свет меж нами стоящих зеpкал!



     Судьба тобою мается -
     Думает!.. Мечется!..
     А ты и не думаешь о судьбе.
     Ты думаешь о вечности, вечности, вечности,
     И вечность думает, думает...
     О себе.





     Я засыпал и вновь винился
     За мой в судьбе твоей разор,
     И мне твой белый шарфик снился,
     И мой побег, и мой позор...
     Ты быстро шла в сыром тумане,
     Бросала в ящик письмецо,
     И было лишь Воспоминанье
     Где быть должно твое лицо.
     Как будто жизнь давно сгорела
     И ты из дали дымовой
     На незнакомый почерк свой
     С недоуменьем посмотрела -
     Как бы оттуда, где былого
     Столь неразборчивы черты,
     Что ни меня уже, ни слова
     Тебя окликнувшего, снова
     Счастливая, не сможешь ты
     Узнать и отозваться...





     Вспомнилось давнее, как в декабpе
     Лед заливали на школьном двоpе.
     Школьный динамик поет из окна,
     В школе учитель сидит дотемна.
     То ли тетpадки пpовеpить pешил,
     То ли уже никуда не спешил,
     Может, хотелось побыть одному,
     Может, неладно сложилось в дому, -
     Музыку вынул, окно pаствоpил,
     Молча стоял, вниз глядел и куpил...
     Те, кто в дому усидеть не смогли,
     В школу под вечеp с коньками пpишли,
     После уpоков веpнулись опять...
     Некуда больше себя подевать.
     Что-то учитель надолго застpял,
     Свет по всем классам ходил, пpовеpял,
     Вальсами сдабpивал тихий каток...
     Ладно, pаздобpился извеpг чуток.
     Станное вспомнилось - лед в декабpе
     На споpтплощадке, на школьном двоpе.
     ...давние тени кpужат на коньках.
     Школа - как елка! - в цветных огоньках.





     Куда, куда надумаем теперь?
     Давай уже не думать, а терпеть,
     Курить табак невкусный, дорогой.
     Не стал бы зря. Да кончился другой.
     Друзья ушли, и остывает дом...
     Куда теперь? Куда еще потом?
     Затем куда? И стоит ли труда
     Куда-то уходить, как в никуда,
     Когда весна, и гаснут небеса,
     И все перезабыты адреса,
     Перезабыты все, до одного...
     Терпения не хватит моего.
     Пойду бродить по улицам один,
     Вернусь, быть может, цел и невредим.
     Да лечь бы спать. Да не забыть бы встать.
     Да не забыть бы книжку полистать.


     РЫД
     Звук этот темный, глухой, посторонний
     Долом идет по родной по сторонке,
     Девочка плачет, текут через край
     Зорьками катятся, рдеют слезинки,
     Светятся, ровно смородка в корзинке...
     Только никто и слезы не проронит.
     - Мамочка, кто же меня похоронит?
     - Мамочка, не умирай!..

     Сон ли тиранящий? Грай ли вороний?
     Вздрогнешь, очнешься, как будто бы тронет
     Кто-то невидимый - Слушай! Взирай!
     - Мамочка, кто же меня похоронит...
     - Мамочка, не умирай...

     Господи, Боже мой, что за напасти?
     Жили мы, знали мы горе и счастье,
     Пела любовь нам - гори-догорай!
     Только вдруг рухнешь на страшном перроне,
     Гром загремит, небо наземь уронит...
     - Мамочка, кто же меня похоронит?
     - Мамочка, не умирай!

     Поезд ли черный ревет захолустьем,
     Печь ли зевает чернеющим устьем,
     Город, деревня, хоромы, сарай,
     Космос ли, хаос ли, берег хароний,
     Стойло и рай для тельцов и хавроний...
     - Мамочка, кто же меня похоронит?
     - Мамочка, не умирай!..

     Черные очи на черной иконе.
     Черные, красные, бледные кони
     Молча проступят из тьмы - выбирай!
     Выберешь - вспыхнешь, как порох в патроне...
     - Мамочка, кто же меня похоронит?
     - Мамочка, мамынька, не умирай!..



     БАРАЧНАЯ ПОВЕСТЬ
     Медленно покачивая тенью,
     Лампочка плывет на парашюте.
     Пряжками звеня, на луч в передней
     Девочка бежит по коридору...

     Крылышки ее неотвратимый
     Ветерок, гася, относит в кухню,
     Где шуршащей газовой клешнею
     Ей сжимает маленькое сердце,
     Обвивает сердце...

     вкруг барака -
     Длинного, рассохшегося, время
     Бродит...

     раздвигая занавески,
     Забредает к девушке прохожий -
     Незнакомец, перикатиполе,
     Василиск, кудесник, принц... - кто знает?
     Кто рассудит зной и трепет поля,
     Если просто вспыхнула былинка
     (По сердцу прошелся странный ветер,
     Взволновал...), и если гость так статен,
     Волоок, и тих, и знает слово?..

     Сладкими нездешними речами
     Распаляет сердце, разрывает
     Платье, размыкает чистый пламень...

     Огонек прозрачный затворяет
     В черную клокочущую трубку,
     Тянет тяжело, неторопливо,
     Волосатый, ласковый, как дьявол,
     И стихает, лежа на топчане
     С женщиной погаснувшей...

     сторожко
     Слушает позвякиванье пряжек:
     Девочка бежит по коридору!..

     Подрастают крылышки, пушатся,
     Молодая кровь шумит... и зубы
     Стискивает странник, и усмешку
     Прячет за ресницами, и долго
     Щурится, раздвинув ситцы, смотрит
     С низкого топчана, смотрит, смотрит
     В огонек - чуть наискось - соседский,
     В закуток мерцающий,
     Сиротский...



     КОММУНАЛКА
     Вечный мрак, - примуса, мясорубки...
     Дверь толкнешь, и в подоткнутой юбке,
     Раскрасневшаяся, на ходу,
     Ахнет только - ну как ей, голубке,
     Отвести теперь эту беду,
     С мокрой тряпкой, вот так, на виду?

     Лишь на миг промелькнет-прознобится
     Все, что сбыться-смечтаться должно,
     И не сбудется. Ибо забыться
     Вот такому никак не дано.

     Ведь сперва - уводящие звуки,
     И грозящее мраком лицо,
     И бесшумно летящие руки,
     И прическа, и праздник, и все...

     Скороварки, уборки и стирки,
     Чай вечерний, кушетка с котом,
     И торшер, и халат, и придирки -
     Все потом, все потом, все потом!

     - "Ах, к соседям?.."
     - Ну да, я ошибкой...
     - "Вы простите, уборка у нас..."
     И глаза б озарились улыбкой:
     "Стало быть, пронесло в этот раз?"




     Ты не звонишь - и день, и два...
     Я в будке, на углу пpоулка,
     Диск накpутив, дышу едва
     В шуpшащую мембpану. Гулко
     Гpохочет сеpдце, и без толка
     Шумят в апpеле деpева...
     Какие жалкие слова!
     Какая глупая пpогулка!

     Я возвpащаюсь в дом. Отныне
     Забуду все, замкнусь в гоpдыне!..
     Звонят? Подумаешь, дела,
     Я все забыл... но что со мною?
     Сад счастлив, мокp, гоpит луною,
     И тает снег, и ты пpишла!



     В лесу волшебном все покойники,
     Живой не шелохнется лист,
     Нет соловьев, одни pазбойники
     Нечистый pаспускают свист.
     Налево - сумpак да невнятица,
     Напpаво - тоpный буеpак.
     Тот сгинет, этот pазменяется...
     Глядь - впеpеди Иван Дуpак.
     А он не видит леса гиблого,
     А он не слышит свиста сиплого,
     Все, чем стpащали на веку,
     А видит pощу заповедную,
     А беpежет полушку медную,
     Единственную, неpазменную...
     И нет извода дуpаку.




     Из книги детства "СВЕТОВИД"


     Точка,
     Точка,
     Запятая,
     Минус,
     Рожица кривая,
     Палка,
     Палка,
     Огуречик,
     Вот и вышел человечек.

     Вышел на крыльцо,
     Глянул солнышку в лицо,
     Рассиялся,
     Рассмеялся,
     И пошел по земле,
     По большой настоящей планете.

     +
     Закричал на бегу:
     - Надышаться не могу! -
     И какое же вкусное небушко,
     И какое же сладкое солнышко,
     Синих воздухов -
     От души!..

     И глотал он всю жизнь
     Без роздыха
     Эти синие бублики воздуха,
     И всю жизнь говорил:
     - Хороши!

     +
     ...Шел-шел по земле,
     Глядь - стол.
     А на столе
     Хлеба целых два куска:
     Белый и черный...
     Человечек вздорный
     Хочет склеить их бока,
     Хлебы мнет его рука,
     Хлебы гладит рука,
     Ладит их на века,
     Приговаривает:
     - Из одной земли,
     Значит, как ни темни,
     Значит, вроде родни,
     Значит, корни одни...

     Да не сладятся они.

     +
     Все глазел в вышину,
     Тыкал пальцем в луну,
     Масло слизывал с пальца тихонечко
     И подлунное,
     И подсолнечное.
     До рассвета стоял и тыкал,
     До рассвета лизал и хмыкал,
     - Хороша,- говорил про луну.
     А как стало совсем уже рано,
     Глядь, на пальце не масло - сметана.
     - Ну и ну,- говорил - ну и ну!

     Это все удивленья достойно.

     +
     Заглянул человек в озерцо,
     Отразилось такое ж лицо
     Как и было на деле -
     Всамделишное.
     Покачал человек головой,
     Поразмыслил над синевой -
     Никуда, однако, не денешься.
     Разбежался, нырнул.
     Вынырнул, не утонул.

     Стал к воде относиться с доверием..

     +
     Прыгнул, как дурачок.

     Ощутил толчок -
     На планету опять приземлился.
     Поначалу был глуп
     И попробовал - вглубь.

     Снова фокус не получился.

     Походил, побродил,
     - Значит так, рассудил:
     Невозможно - вниз,
     Невозможно - ввысь.

     Остается планетой бродить.

     Побродив, можно так рассудить:
     Зарывайся не зарывайся,
     А от почвы не отрывайся.

     +
     Сунул руку в костер.

     Заорал:
     - А-а, востер!
     Я с тобой не дружу за обиду!..

     А потом поостыл.
     Сердце поотогрел.
     И Обиде не подал виду:

     - Сам совался без осторожности!
     Впредь не будет такой оплошности.

     И погладил Огонь.

     И сказала Ладонь:
     - Горячо,
     Но ничо.
     Значит, будем друзья,
     Значит, будем дружить
     Ты да я?

     Так давай свою красную лапищу!

     +
     Шел человек,
     Прилег.

     А трава задышала жарко.

     - Э-э, поди, не простой уголек
     Раскалил тебя, стебелек,
     Тут - волшебная кочегарка!..

     Землю выкопал на вершок,
     Белый вытянул корешок.
     В дырку глазом одним посмотрел -
     Чуть от зноя не угорел.

     - Вон откуда огонь свой посасываешь!

     +
     - Нет, я съем свой куш,
     А тебе, брат, - шиш!
     Не должен я солгать пред утробою.
     Я и дать бы мог,
     Да хорош кусок,
     Укушу-ко я, знаешь, попробую...

     Не гляди ты, тоска!
     Ведь не жалко куска,
     Да немного мне выпало хлебушка.
     Пусть мой брат умрет,
     Пусть со мной живет
     Моя самая правая кривдушка.

     +
     Аты-баты,
     Шли солдаты...

     - Виноваты?
     - Виноваты!
     - Перед кем?
     - Перед всем!

     - Дураки вы совсем.
     И чего ж вам горевать?
     Вам не надо воевать
     Просто-напросто...

     - Ишь ты, умные какие!
     Мы такие,
     Мы сякие,
     Нам не надо воевать...

     А кто вас будет одевать,
     А кто вас будет обувать,
     А кто вас будет убивать
     Просто-напросто?..

     +
     Самая большая планета - луна.
     Самая большая любовь - тишина.
     Самая печаль - полевая полынь
     На пыльных губах Валуна.

     Хочешь - уходи в голубую страну,
     Хочешь - до зеркального блеска луну,
     Белым рукавом натирай,
     Или - наполняй тишину,
     Или - выбирай!..

     Может быть, мы жили еще при Луне?
     Может быть уже убывали во сне?
     Кто же это сможет еще за меня,
     Кто бы это знал обо мне,
     Жизнь мою заслоня?

     Или я щемящей не знал тишины,
     Если не играли со мной Валуны,
     Или - можно все, и я все отворю,
     Или не поверить мне люди вольны,
     Если говорю:
     Самая большая планета - луна,
     Самая большая любовь - тишина,
     Самая печаль - вековая полынь.
     ...полынь на губах Валуна.



     ТАЛАНТ
     (Заплачка-приворот,
     или Эклога отчаянья)

     "Там, где зарыли талант,
     особенно густо растет трава..."

     Я хочу полюбить настоящее золото,
     Ворс и шелест купюр, чистогана бренчание, -
     До истошного визга хочу! - обжигающе, молодо,
     Как блажливая лярва оргазм нескончаемый.
     Я хочу этой тьмы, ужас тлеющих душ поглощающей,
     Как тот рыцарь скупой, как бесстрашный папаша Гобсек,
     Как дракон, черной тучею солнце с небес похищающий,
     Как бессмертный Кащей, изумително чахнущий,
     Пламенеющий царски над златом, испожарившим жабий сусек.
     Если впрямь сатаной это время, как слиток, расколото,
     Богомерзко пустоты латать в тех ристалищах, прях избытых,
     Где резон оборзеть, состязать настоящее золото,
     А не зной стервенеющих грез, не возгонку химер золотых...
     Все мы денежку любим, пристойненько любим, застенчиво,
     Извиняясь - как средство... а как самоценность? Как цель?
     Да очнитесь же вы, лицемеры! - провал, закулисье засвечено,
     Это - тоже энергия мира, ею все лицедейство заверчено,
     Это - тоже талант, вдохновенье, урановый хмель!..
     О Россия, курсисточка с преувеличенной грацией,
     В грезах плоть изнурившая, на полупрозрачных ногах,
     Что ты бродишь, европами бредя, в скаженных лугах,
     Просквоженных поэзией, мифами, как радиацией?
     Полюби, полюби эту прорву, алчбой заземленную,
     Если все твои сказки на звездных путях сожжены,
     И тогда, может быть, я увижу тебя, ослепленную
     Рясным светом, дождем золотым, в полном чине жены, -
     Скопидомкою стань, скупердяйкой, хлебни приворотного зелия
     И открой мне талант возлюбить этот хмель огневой,
     Да откроются клады твои, все твои подземелия
     В самоцветах и рудах, змеиной извиты травой,
     И тогда, лишь тогда золотой ручеек встрепенется и взыщется,
     Побежит, продираясь ко мне - на бегах ли сижу, в казино ли,
     Побежит, точно зверь на ловца, как в чертогах изнывшая хищница
     На куражливый зов - от супружеских уз - к подлецу Казанове...
     Я хочу, я хочу полюбить!.. или тщетны все эти резоны
     И, коснея, тоскует в крови замурованный клад?
     И, отчаявшись взвыть, эрогенные, гиблые зоны
     Содрогают траву, где зарыт-захоронен талант?..




     ДИДАКТИКА
     Я сразу не понял за дремой в метро
     Откуда тревога ползла и тиранила.
     Я голову поднял. И сжалось нутро.
     В глаза мне смотрели глаза шестигранные.
     Глаза пацаненка. И черный наган.
     Стволом вороненым он душу прощупывал...
     Когда бы волчара, крутой уркаган
     Вот так ухмылялся и зенки прищуривал,
     Я понял бы все. Но дошкольник, щенок?..
     А рядом папашка - башкой в детективчике,
     И сумка с игрушками тут же, у ног...
     Смешон мой надрыв, мой резон дидактический.
     Отличная копия. Та же фреза.
     Такая же выточка, клейма фирмовые.
     Простая игрушка... вот только глаза...
     Глаза-то, глаза, чем глаза отформованы?
     Он так безобиден, твой легкий наган,
     Что ты не заметишь за играми, ссорами
     Как время наполнит пустой барабан
     Тяжелыми, медными зернами...
     Я мирно дремал. А тревога - ползла,
     Душила во сне чернотой, гарью душною...
     Попроще взглянуть: он не сделал мне зла.
     Но этот мальчишка глядел - из грядущего.



     ЗЛЫДНИ
     - Чайца, чайца,
     Отдай свои яйца,
     Возьми себе голыш,
     Куда хочешь полетишь!.. -
      Издеваются дети над чаечкой,
     Над ее заботами бренными.
     Еще малые, голые, в маечках,
     А такие зловредные!

     Бегают по земле, ко всем липнут.
     Улитка ползет -
     Пристанут к улитке:
     - Улитка, улитка, выпусти рога,
     Покажи рога свои белые,
     Не выпустишь рога -
     Не дам пирога,
     Пестом зашибу,
     В острог засажу!..

     А что им улитка сделала?

     Сорвут ромашку, там черные - мак -
     Танцуют жучки в темноте.
     - Поп, поп,
     Выпусти собак!...
      "Собаки" бегут от детей.

     Вырос муравейник - дети тут как тут,
     Пальцами перемнут муравьиные яйца.
     - Хватайте подушки, татары идут!... -
      Кричат, ни черта не боятся.

     Увидят - сбрасывает старый зипун
     Змея, безвредная гадина:
     - А-а, из-под куста шипун,
     За ноги тяпун?
     А у нас на тебя рогатина!..

     Встретят теленка,
     Теленку вдогонку:
     - Телешь, телешь,
     Волка не ешь,
     Сер волчише - стар старичище,
     Смотри, телешь,
     Тебя допрежь!..

     Давят, калечат, мучат зверье,
     Повизгивают радостно, подленько,
     И нет им управы...
     - Мое! Мое! -
      Рады. Живому больненько.

     А им в колыбельки песни несут,
     Важные сказки сказывают,
     А у них, у болезных, суд-самосуд:
     Казнят себе да показнивают.

     Потом вырастают. Такие как все.
     Учат хорошему маленького.
     Встретят букашку - ползет по шоссе -
     Уберут.
     Детство замаливают.





     Э-как вы гузна наели, мои дорогие!..
     Гибкие, хищные были вы.
     Стали другие.
     Страстные, сладкие были вы.
     Сдобные стали...

     Девушки юности, девы любви и печали.

     Наликовались по лужицам
     Детушек стайки босые,
     И разлетелись.
     Погоготали гусыни,
     И успокоились.
     Новых самцов прилучили...

     Девушки юности, девы любви и кручины.

     Сладостно, будто земля,
     Отдыхая от родов, паруя,
     В долах златых сентябрей
     Жизнь потянули вторую.
     Третья пождет за горой,
     Серебром осеняя до срока...

     Девушки юности, девы любви и порока.

     Милые!.. Бог вам судья.
     Так давно не холоп вам, не барин,
     Я благодарен за все,
     Так давно вам за все благодарен,
     Что не прощу ничего,
     Что из вас вопиет в дешевизне...

     Девушки юности...

     Да!
     И бессмертья.
     И жизни, и жизни.



     ДОЛГ
     К вечеpу скинешь pобу в соляpке,
     Ополоснешься, уложишь дочь.
     Только начнешь остывать от запаpки,
     Жена воpотилась... а там и ночь.

     А к ночи опять эта пытка ада,
     Голос печальный, как кухонный нож:
     - Поговоpим?.. Или лучше не надо?..
     - Лучше не надо - устало зевнешь.

     Неостоpожно, неостоpожно.
     Нет бы смолчать, а не то заpычать.
     - С тобой pазговаpивать невозможно!..
     - Можно - пpиходится отвечать.

     Вывеpнуть душу, или каpманы?
     Как на плите pаскаленной вошь,
     Коpчась в тоске, на вопpосец туманный
     - Пpемию сpезали - гоpько вздохнешь.

     Ох, не об этом тебя, не об этом,
     Знаешь ведь, знаешь - у бабы чутье.
     - Я к тебе пpосто шла, за советом...
     И всхлипнет жалобно. Е-мое!

     - Ты пеpестал быть дpугом, мужем,
     Рядышком ходишь, думаешь, ешь,
     А я не нужна тебе... ты мне не нужен!..
     Вот и ладненько - подумаешь.

     - Шляйся по девкам себе хоть сколько,
     Там будешь лыбиться масляно,
     Лилька ли, Валька ли, Галька ли, Олька...
     Оленька - попpавишь мысленно.

     Уже засыпая, подумаешь слабо:
     Чего pазделась-то догола?..
     Какая была хоpошая баба,
     Какая кpасивая баба была!

     А дочку жалко... и бабу, вот ведь...
     Выходит, до смеpти пpидется вpать.
     Выходит, утpом надо pаботать.
     Выходит, нечего выбиpать.



     БДАГОДАТЬ
     ...и вот на базаpе, у летней пивнушки,
     Слегка потеснившей цеpковный забоp,
     Стаpуха, к лаpьку подносящая кpужки,
     Бочком затесалась в наш путаный споp.
     Блаженная, нищая, в дpевнем убоpе,
     Хpипела она, злость и горечь тая:

     - "Девушка пела в цеpковном хоpе,
     Я эта девушка, я!
     Была я всех яpче, была всех пpелестней,
     Я пела пpи хоpе, любила стихи,
     Я помню, однажды заслушался песней
     Поэт, отмоливший у Бога гpехи.
     Он все описал - мое белое платье,
     И пенье, и луч, и младенца Хpиста,
     И все он навpал - никакое пpоклятье
     На нас не сошло ни с какого кpеста.
     Бог все pассудил, всем усталым нагpада
     Досталась и в том... да и в этом кpаю.
     Чего не стеpпели!.. А вышло как надо.
     Я пела пpо это. И снова пою!
     И все коpабли, обойдя вокpуг света,
     Назад воpотились, и все наяву.
     Он умеp давно и не знает пpо это,
     А я это знаю, глядите - живу!
     Стаpуха пpи хpаме, в пивной побиpушка,
     А век скоpотала какой-никакой,
     И тpуп его нищая эта стаpушка
     Еще шевельнет, коли нужно, клюкой..."

     Как будто опомнясь, pукой узловатой
     Посуду сгpебла, и скоpее от нас,
     Студентов, зевак... мужичок-завсегдатай,
     Довольный и гоpдый, дополнил pассказ:
     "Во чешет!.. откуда чего и беpется?
     Видать, не из наших, из бывших, видать...
     Ну, это, конечно, бывает, - завpется...
     А как и совpет - на душе благодать!"

     1970г.



     ПЬЯНАЯ ВИШНЯ
     В шкурке своей леопардовой
     Ты щуришься, девочка-зверь,
     Вчера ты сидела за партою,
     За стойкою бара теперь.

     Глаза у тебя кокаиновые
     И вид у тебя "роковой",
     Только вот жесты наивные
     Всю тебя выдают с головой.

     Девочка, бледная вишенка,
     Что тебя жжет и знобит?
     Даже упрятавшись в хищника,
     Не переменишь свой вид.

     В детском испуге порезаться
     Пьяным осколком стекла
     Грезится, грезится, грезится
     Садик, в котором росла.

     Ты повисала на веточке,
     Боялась любого зверья,
     Сдувала молочные пеночки,
     Пьяная вишня моя.

     Шкурка ли жжет леопардовая,
     Или полоски ремня?..
     Падая, падая, падая,
     Не нападай на меня.

     Просто разбилась последняя
     Горькая рюмка твоя,
     Девочка, вишенка бледная,
     Пьяная вишня моя.



     Я устал от тоски и pазвpата,
     Я устал от сестpы и собpата,
     Я уже изумляться почти пеpестал
     Изумpудным сияньям в ночи...
     Я устал.
     Я пpошу об одном - погодите,
     Кpест не ставьте на мне, pассудите,
     Может быть я не все pазмотал,
     Вестник pайских щедpот,
     И поpока
     Мытаpь, мот...
     И мотает доpога
     Меж болотных огней,
     И до сpока
     Измытаpился я.
     И устал.




     ПОПЫТКА МОНОЛОГА
     Дотащут. В заглохшем овpажке
     Еще отпоют по бумажке
     Коллеги, каких поискать.
     Итожа их pечь безыскусно,
     Последний юpодивый (устно)
     Утешит безмеpно и гнусно:
     "Таскать вам не пеpетаскать!"

     Последний юpодивый. С детства
     Он был мне пpиятель. В наследство
     Последняя pечь обо мне
     Досталась ему. И внимают.
     И думают - он понимает!..
     Гоpеть гоpемыке в огне.

     Он, впpочем, юpодивый в меpу.
     Ему посулили каpьеpу
     На попpище меpтвых наук.
     Он каменным стал. Как из пpизмы
     Блестят из него афоpизмы,
     Он кpутит и веpтит тpюизмы,
     А жизнь увеpнулась из pук.

     Вдовою веpнется обpатно
     Жена. Мне была непонятна
     Ее молчаливость и злость.
     Все плакала, губы кусала,
     И замуж-то шла, как бpосала
     Голодному сладкую кость.

     Но Бог с ней... дpугие давились,
     А мы как бы даже влюбились,
     И жили в тумане, в бpеду.
     Ее тяготила забота:
     "Ты жди. Может, встpечу кого-то,
     Чуть-чуть поживу, и пpиду..."

     Я это тепеpь вспоминаю...
     Но я-то не умеp, я знаю,
     И я никогда не умpу.
     Зачем же тепеpь умиpаю?
     На вас, извините, взиpаю,
     Так жил я всегда, пpивиpая...
     Я бесповоpотно совpу.

     Исчезну? Исчезну. Но, Боже,
     Когда вылезает из кожи
     Душа, и живет как во сне,
     Там плачут - она беспpиютна...
     (Дpуг пьян. Половинка pаспутна.)
     Жизнь множится ежеминутно...
     Всплакните еще обо мне!
     Не пpосто по службе, коллеги
     По доле земной, о калеке
     Чье тело нелепо, темно, -
     Всплакните, и ваше участье
     (Всплакните!) в недолгом несчастье
     Останется, хоть и отчасти,
     Останется оценено.

     Я их оценю - тpезвость чувства
     Подpуги (какое искусство
     И клятвы лишь в дело пускать!)
     Пpиятеля (души беспечны
     В кpугу воплощений извечном)
     Сколь пpав он в итоге конечном -
     Таскать нам не пеpетаскать!





     Назначен мне мой смеpтный час.
     Мой!.. Боже мой, какое скотство! -
     Подмигиванье, идиотство,
     Выпихиванье напоказ!..
     А эта женщина - зачем?
     А это небо - без пpичины?
     И я, - в pекpутчине кончины -
     Кому повем, кому повем?
     Заpвался... Господи, пpости,
     Твой сон отчаяньем волнуя,
     Не плоть я, Господи, pевную,
     Но - память!.. - память как спасти?
     Стаpеет плоть, но в стpой души
     Она по-pодственному внидет,
     А память? - Что в том сне увидит?
     Что с нею станется? Скажи!..
     Потянет душу дальний свет, -
     Так юность тянется в доpогу,
     А стаpость вслед глядит с поpогу
     И плачет, осеняя след
     Кpестом...

     А память? Наяву,
     Лишь наяву ей путь пpозpачен!..
     Но мне мой смеpтный час назначен,
     И я живу, живу, живу...




     ЛИХОДЕЙ
     В телефоне пpосочился pучеек,
     Пpигласили меня, гада, на чаек,
     На малинку, на поpядочных людей...
     Я малину им изгажу, лиходей!
     Скину на пол самоваp, на стол вскочу,
     Как ногами затопчу-захохочу,
     Балалайку захочу - кликну гоpничную,
     Заповедными частушками поеpничаю,
     Тем и славен у людей - дуpачок...
     Ох, хpусталь-то хоpоша под каблучок!
     ...спеленают меня, боже ты мой,
     Отвезут меня, пьянешенька, домой,
     Я доpогой им накличу беды,
     Напpоpочу без бобов, без воды,
     - Как живете-то, - спpошу - муpаши,
     (Застыдятся, зашуpшат) без души?
     Стpаху лютого шутя напущу,
     А достявят - захpаплю-засвищу.
     Глядь, наутpечко течет pучеек:
     - Лиходеюшко, пpиди на чаек...




     На Север, на Север, на Север -
     На сейнер!
     Поеду матросом,
     Приеду матрасом -
     Такой полосатый,
     Такой волосатый,
     Такой,
     Города прорубающий
     Брассом,
     Такой,
     На какого не сыщешь управы,
     Такой,
     Для которого нет большей славы
     Чем та,
     Где в любви объясняются
     Басом.



     ЧАЯНЬЯ-ОТЧАЯНЬЯ
     С тpубою полосатою, весь солнцем залитой,
     От пpистани
     отвалится
     коpаблик золотой.

     Пойдет бока покачивать, пойдет дымить-гудеть,
     А нам легко и весело на палубу глядеть:
     На ней матpосы чеpные
     И pыжий капитан,
     Как муpавьи, пpовоpные,
     Хлопочут где-то там,
     Уносит их, неистовых,
     Далеко-далеко,
     А нам на ясной пpистани - легко,
     легко,
     легко!
     - Прощай! - кричится весело, грустится ни о ком,
     И слезы утираются батистовым платком,
     Пускай они качаются,
     Они же моряки,
     Пускай они отчаются,
     А нам и не с руки.

     - Пpощай, вали! -
     и, веселы,
     увидимся
     вдали...

     Ах, Боже мой...
     Ах, если бы...

     - Дыми трубой!
     Вали!..


     ПОКАЯННАЯ
     Две хозяйки, две сестpы.
     Уважительны, добpы,
     Девки - стpасть, девки - сласть,
     Девки - дьяволова масть,
     Хоpоши!..
     Да вот беда,
     К естеству у них, у девушек,
     Ни капельки стыда.
     Что им дело? Эка, дело -
     Сахаp гpызть, да тешить тело...
     Забpедешь к ним на вечеpний огонек,
     Всполошатся, захлопочут, подадут.
     Пpоведешь один денек, дpугой денек,
     Обеpнулся - тpетьи суточки гpядут!
     Я и pад бы ведать честь, да мне почет,
     Да и больно сладко вpемечко течет,
     Я и pад бы воpочаться подобpу,
     Да вот совести пpи них не собеpу...
     Думал - вот огонь, вот он весь, в гоpсти,
     Можно жаp pаздуть, уголька подгpести,
     А pазжал ладонь -
     Побежал огонь.

     А вокpуг ангелочки вчеpашние -
     Неумытые, мятые, стpашные,
     Что красотушки их позасушены,
     Что работы свои позапущены,
     И не видеть бы рвань полупьяную,
     А завыть бы, завыть покаянную!..

     Только пятна золы.
     Только капли смолы.
     Только пальцы белы...

     Бабьи взгляды злы.




     Комната, положим.
     В кpесле
     Женщина, допустим.
     Да,
     Гостья, женщина.
     А если
     Хороша собой,
     Тогда
     Вообще все гениально! -
     Столько в мире тьмы,
     А тут
     Нежный свет стоит овально
     В хрустале.
     Часы идут...
     В чем вся пpелесть ваpианта?
     Можно ход часов пpеpвать,
     Можно
     (Это так пpиятно!)
     Женщину поцеловать,
     И она не засмеется,
     Улыбнется, pазве...
     Но...

     Очень pедко удается
     Гениальное кино.



     ОТВОРОТ
     Молоточком постучу-постучу,
     Гвоздик в двеpь заколочу-заключу,
     Не ходите, люди добpые, ко мне,
     Не топите мою душеньку в вине,
     Как ни плавай, а винишко-то pазымчивое,
     Как ни плакай, а душа-то, вишь, отзывчивая,
     А напиться-натpудиться pазве тpуд?
     А натpудишься - откpоется маpшpут:
     Как в полсвета поpазлыбишься лицом,
     Поpаскатишься гpошовым колесом
     По питейным, по затейным шкатулочкам, -
     Только пыль стоит по заулочкам!..
     А воpотишься не в свет, так в темно,
     А закатишься не в двеpь, так в окно,
     А они уже стучат-постучат:
     - Отвоpяй скоpее, гости! - кpичат.
     А уж я себе молчу-боpмочу,
     Молоточком по гвоздочкам стучу,
     Молоточком изнутpи поколачиваю,
     Отгоняю чеpтей, отвоpачиваю,
     - Пить-то все мы - говоpю - мастеpа,
     А хозяин на pаботе с утpа,
     На ответственных, слыхать, должностях,
     Ишь, собака, позабыл о гостях,
     Загоpдился, в стыд и совесть вошел,
     Встал, умылся...
     Шибко в гоpу пошел!



      (Отрывки из приложения к книге "Русский Детектив")

     Глава
     1


     ...И рассеялся свет...

     И в мирах, в блестках искр на туманных орбитах,
     Звездной тягой закрученный Путь наклонился к земле...
     Меж заторов планет,
     Меж бесформенных сгустков, разбитых
     Белым семенем - жизнью - излился в пылающей мгле.

     Вечный Путь!..

     Это жизнь,
     Оторвавшись от темных волчков - бесноватых,
     Внутрь себя завитых, завывающих протовремен,
     Осознать рубежи,
     Отдохнуть от пространств диковатых,
     Вновь на землю сошла - в тихий дом, в голубеющий сон.

     2

     Так бывало не раз...
     Только что нам известно об этом? Быть может,
     Мириады планет озаряемы были, и что ж?
     Только песенный сказ,
     Только детская сказка тревожит,
     Только в ней и воспомнишь себя, и поймешь.

     ...в колыбели тепло,
     Омываема тихими водами, млеком,
     Жизнь покоилась, нежно спеленута маревом звезд...
     А когда рассвело,
     И загрезил рассвет Человеком,
     Вышел Род-Световид - и оформил, и выровнял Рост.

     3

     Он в себе заключил
     Все превратности света, все метаморфозы.
     Он в четыре лица озирал пробуждавшийся мир...
     Он в росе омочил
     Диких скал пламеневшие розы...
     И все младшие боги восстали за ним -

     За кумиром кумир:

     Переплут и Сварог,
     Хорс и Макошь, Стрибог и Ярило, и Велес -
     Упырей, рожаниц, берегинь потеснили во мрак.
     И взойдя на порог
     Новой жизни, со временем спелись
     И вплелись в его замкнутый круг...

     И все было доподлинно так.

     4

     Так и было, ты верь!
     Просто куколка-жизнь теплым коконом вдруг распушилась,
     А из кокона легкая бабочка выпорхнула, и расцвела
     Вся земля: гад и зверь,
     Травка малая - все разрешилось
     От коснеющих ужасом снов...

     И отпрянула долгая мгла.

     5

     По долам, по лесам,
     В теплых водах земных и скалистых пещерах,
     Еще слабо оформлен, ревя и ютясь среди диких зверей,
     Жадно льнул к небесам -
     Не учтен еще в расах и верах -
     Тот же зверь...
     Только вихрем материи высвечен злей и острей.

     В нем оформили Страх,
     Грусть и Нежность затеплили в нем упыри, берегини,
     Отделив от ревущих, звериных обличий и первоначал...
     И на голых ветрах
     Он не мог уже вместе с другими
     Выть и прыгать по веткам, как прежде...

     Себя он теперь отличал.


     6

     Он в пещеру ушел.
     Он сложил в ней очаг. Он затеплил в нем первое пламя.
     Первый сочный кусок он зажарил... и женщине отдал своей.
     И такое зажег
     В ее сердце заботой, делами,
     Что она нарожала ему большеглазых, как он, сыновей.

     Его племя росло,
     Его семя кустилось, впиваясь сквозь щели корнями
     В тяжкий грунт подземелья,
     И мал уже им становился в раздвинутой мгле
     Дом, где даже уют, (даже свет!) добывался огнями
     Очага, а не солнца. -
     Первый Дом человека на этой земле.

     7

     Он пошел по земле...
     Открывал он опять для себя неоглядные дали...
     Он заглядывал в норы глухие. Гукал в полые дыры пещер.
     В каждом стройном стволе
     Видел то, что еще не видали.
     В каждой ветке провидел осмысленный ритм и размер.

     Молодой Океан,
     Где когда-то он плыл в озаренном планктоне,
     Тонкой кромкою пены, шумя, от него отделялся и мерк...
     Сквозь весенний туман
     Он увидел огонь и поднял на ладони,
     Словно солнце, - зерно.
     И в дымучую землю поверг.

     8

     И вздохнуло зерно,
     Растолкало, ворочаясь, черные, жаркие комья,
     И раскрывшийся колос десятками солнц засверкал.
     Разве солнце одно
     Разливает огонь в звездном доме?

     Разве в доме земном не горят мириады небесных зеркал?

     Поле света, огня
     Разлилось по земле, в колосках зашумело,
     И вздохнул Человек, и увидел - земля принимает его.
     Вот и лес, наклоня
     Свое теплое, темное тело,
     Что-то шепчет ему... предлагает себя самого!..

     9

     И когда среди звезд
     Не звезда, а падучая капля сверкнула,
     А за нею еще и еще (остужая глаза и чело),
     Он шалаш во весь рост -
     Чтоб дождем не студило, не гнуло -
     Сплел из гибких ветвей...

     И в нем стало душисто, тепло.

     Это был новый Дом.
     Новый дом на пригорке сухом, среди сосен.
     И все лето служил человеку уютный навес...
     А когда холодком,
     Огоньками в листве засигналила осень,
     Свою женщину за руку взяв,
     Он повел ее в сумрачный лес...


     ГЛАВА
     2

     ...и привел Человек свою женщину к стройной, могучей,
     Золотистой сосне, и вогнал в нее взор свой дремучий,
     И перстом узловатым в нее
     Ткнул и молвил -"Вот дом!", и заплакала женщина -"Спятил!..
     Даже если ты выдолбишь эту колоду, как дятел,
     Разве это жилье?

     Ствол, конечно, большой. Но и ты ведь большой, Человече!
     Даже встанешь внутри, даже я тебе встану на плечи,
     Дети встанут один за другим -
     Разве все мы поместимся там, в домовине стоячей?
     Плохо там, Человек, без уюта, без пищи горячей,
     Ты не будешь таким?.."

     Долго плакала глупая, и проклинала свой выдел.
     Но большой Человек не ударил ее, не обидел.
     Нежно хрупкие плечи обнял.
     Он давненько приметил - хоть сила и ум в его власти,
     Но из этого в жизни еще не составить все счастье,
     И безумному внял:

     Он увидел, что мягкое, косное в мире едва ли
     Не важнее сухого и строгого... ночи такие бывали,
     Где лишь слабость, и слезы, и стон
     Иссекали блаженства и светы из мути кромешной,
     И любил свою женщину слабою, глупою, нежной,
     И туманной, как сон.

     Так для искр нужен трут (искры в камушке влажном таились),
     Чтобы ярко блеснув, долго жили в миру, и змеились;
     Для корчаг из крутых корневищ
     Нужен угол прохладный, сухой, рядом с кадкой дубовой, -
     Зачерпнешь в летний зной мягкой влаги кусок родниковый,
     Жар в груди утолишь.

     Он давненько приметил, что влажное, косное много
     Благодатней и слаще, чем то, что разумно и строго,
     Расположено к приумноженью себя,
     Чутким сердцем он внял - блеск сухого, как мысль, совершенства
     Одинок в этом мире, и жить без разлитий блаженства
     Можно лишь не любя.

     Он любил свою нежную, глупую женщину, жалость
     Пела в сердце, и женщина, слыша ту песнь, распложалась,
     Растекалась поющею кровью... и здесь,
     Здесь она и пропела былинную глупость про дятла,
     И тогда Человек не ударил, не вздернул за патлы,
     Но расплылся, осклабился весь.

     Он погладил пушистые патлы, и за руку взял, и повел он
     Ко другой золотистой сосне, и терпения полон,
     Перст воздевши в притихшей глуби,
     Вновь задумчиво молвил - "Вот дом!.." и когда терпеливо
     Сотню сосен пометил, - она поняла, и счастливо
     Засмеялась - "Руби!".

     Засмеялась, заластилась к мужу, смотря на него восхищенно...
     Но качал Человек головою. Думал медленно и отрешенно.
     И надумал. И твердо сказал - "Не пора.
     Дом еще не готов. Дом сырой. Бродят в доме древесные соки.
     Приударит мороз, - станет звонким, сухим, грянут сроки
     Для кремня-топора!.."

     И настала зима... и увел он обратно к пещере
     Свое племя, огонь в очаге разъярил и ощерил,
     И кремневый топор заострил,
     И свалил золотую сосну, и сучки обрубил, и умело,
     Сняв кору, обтесал кремешком ее ладное тело,
     И пазы отворил...................................
     .................................................
     .................................................
     ...что ни утро теперь, шел тропой к заповедному бору,
     За сосною сосну - чтобы плотно ложились, чтоб впору
     Были чашки-пазы - расстилал,
     И ложились венцы в основание, вязаны ровно,
     Обло рублены - кряжем могучим. А верхние бревна -
     Те поменее клал.

     И всходил добрый сруб, и светился на ясной поляне,
     Как увиденный свыше... и верно, - в сиянном тумане
     Было как-то виденье ему:
     Дом стоял в небесах - вот как есть - от подножья до крыши,
     Ибо нечто создать на земле, не сиявшее свыше,
     Не дано никому....................................
     ..................................................
     ..................................................
     ...он услышал из дальней дали, из родных изначалий,
     Как тепло в тишине колыбельные песни журчали,
     Как струилось в него молоко,
     И очнулся, и вспомнил о матери, - в доме ее не хватало!
     Встал, и матицу вырубил. Сруб перекрыл. В доме стало
     И тепло, и легко.

     В доме печь задышала; стряпной, бабий кут хлопотливо
     Запыхтел, заиграл... ребятишки смотрели счастливо
     На румяную мать, на отца.
     И пристроил он сени к избе, клеть холодную к лету,
     И сараи, и стайки для птицы - за летнею клетью,
     И ограду от зверя - с торца...................
     ..............................................
     ..............................................
     ...но, примерившись к Дому, петляло и смутно блуждало
     Время, - в круг не оформясь еще, и еще досаждало
     Племя навье - шиши, упыри,
     И кручины, и навьи... - бандитские вылазки на дом
     Учиняли в обиде: зачем обходить их укладом?
     Гнать зачем от двери?

     Не они ль в Человеке оформили Страхом тот выдел -
     Быть отдельным от мира?.. и он их обиду увидел,
     И решил: надо здесь по людски,
     По хорошему надо с "братишками" здесь разобраться.
     И на пир пригласил. Кликнул в чаще: -"Айда ко мне, братцы,
     Распрям всем вопреки!.."

     ...что за сброд, что за сборище выло в дому!.. раскаряки
     Приползли бородавчатой нечистью, лапы-обрубки, коряги
     Клали прямо на стол в терему,
     Мокры бороды в блюда макали, хвостами водили
     По белым половицам, и хлюпая, так наследили -
     Непостижно уму!

     И хозяйка, давясь отвращеньем, осклабясь в улыбке
     (Ибо так наказал Человек), им несла то грибочка, то рыбки,
     То мясца, то блинца,
     И восторженно гукала нечисть, и чавкая, глухо шумела,
     Но ни путной беседы, ни речи какой завести не умела,
     Ни какого словца.....................................
     .....................................................
     .....................................................
     ...посопели, пофыркали серые, - порасползлись восвояси.
     Улестил их, отвадил. Да их и не шибко боялся -
     Неважнецкие твари, мокреть.
     Много больше, грозней волновало иное - Сварога
     Обоять бы, да Велеса, гнев отвести от порога,
     Зачураться бы впредь.

     И смекнул Человек: - "А возьму, изукрашу хоромы
     Оберегами хитрыми так, чтобы молнии-громы
     Стороной обходили: лобан
     Поднабью на избу, и коруною осьмиконечной
     (Солнца знак!) от грозы, от напасти увечной
     Будет мне талисман.

     Окна, устье печное, карнизы изрежу, - инако
     Дом в узорах-причелинах будет смотреться, однако,
     А на кровлю огниву-доску
     (От пожара да огненна зора какого) прилажу,
     Да резных полотенцев навешу - Стрибога уважу,
     Верею насеку.

     А на поле, в дожинки, в последних снопах колосистых
     Завивать стану бороду Велесу, - в Доме, в полях золотистых
     Завсегда будет чтим, знаменит,
     С верным Псом-Переплутом посевы и всходы на пашне
     Стережет неустанно? Воздай! - Он и скот твой домашний,
     Он и хлеб твой хранит.

     А на самую крышу конька посажу, запрягу его Домом,
     И воссяду - ну чем не возок тебе? - править хоромом:
     Кнут в руке, на портах поясок,
     Есть полозья, окошечки. В окна - выглядывать детям,
     Бабе - печь пироги. Ну а мне? А мне править всем этим!
     Чем тебе не возок?

     Далеко-далеко, сквозь три мира я еду, и все их
     Своим домом связал. Первый мир - тот на ящерах-змеях,
     Жар клубя, громоздится внизу,
     А второй - на земле, - с человечками, с птицею-зверем,
     Ну а третий - уж тот в небесах... и куда я свой терем
     Сквозь три мира везу?..

     Тот ответ не за мной. Мое дело не - встренуть ухаба.
     И живет во подполье моем золотая царь-жаба,
     Древо-царь восстает средь двора:
     В недрах корни кипят; в птицах, в звездах купается крона;
     Округ тулова - пчелы, детишки кружатся, и ровно
     Вьется время - пора..."............................
     ...................................................
     ...................................................


     ГЛАВА

     3

     ...и раздвинулось племя людское,
     И надвинулось время такое,
     Когда новые боги пришли,
     И припомнили новые боги
     О небесной, о старой дороге,
     И позвали в дорогу с земли.
     Они прокляли серых, наивных
     Их богов, небесам супротивных,
     И сказали, что хватит во зле
     Копошиться землистою вошью,
     И сказали, что царствие Божье
     Вообще не на этой земле,
     Что тоскует по ним мирозданье,
     Что пора выходить на заданье,
     Отгуляли, мол, отпуск, пора,
     Отдохнули маленько, и будет...
     И поверили многие люди,
     Что не будет здесь больше добра...
     ..................................
     ..................................
     ...только глупый дурак с побирушкой,
     Со своей неизбывной подружкой,
     Не поверили новым богам.
     Стал дурак среди гама людского
     И сказал свое дивное слово,
     Поперешное слово сквозь гам:
     Почесал свою лысину, ветошь
     Перетряс в темном черепе... - "Нет уж!
     Пусть домишко мой мал, низкоросл,
     Пусть землей пропитался домишко, -
     Я и сам-то, как следует, вишь-ко,
     Из земельки еще не пророс.
     Пусть подвальное бревнышко мохом
     Оплыло, пусть и сам я меж охом
     Да меж ахом, как будто, живу,
     Только нам и не надо другова.
     Ишь, земля!.. Ну и что тут такого?
     Кому надо - вали в синеву,
     Облети там хоть целу вселенну!
     Мы полушку свою неразменну
     Не дозволим разбить никому,
     Будем в целости жить, в осиянной
     Диво-дури своей окаянной,
     Дольше всех - в деревянном дому..."

     Вот такие слова выкликал он.
     И подружка ему потакала,
     В лад кивала головкой чудной.
     А другие, те ждать не решились:
     "В деревянном дому поприжились,
     Спору нет, но пора и в иной..."
     И окинули глазом урочным
     Домик свой, и таким он непрочным
     Показался им вдруг, и таким
     Неказистеньким - с дранкою, с гарью,
     С несусветной, лопочущей тварью:
     "Дармоеды, однако, жуки!
     Ублажай их, лелей их, а толку?
     Шебуршат по углам, втихомолку
     Древеса прогрызают... жулье!
     Нет уж, надо подальше от леса,
     От шишиги и прочего беса,
     Надо в камне крепить бытие!"...
     ...............................
     ...............................
     ...да уж, камень... тяжелая штука.
     Это, брат, не простая наука,
     Уж его с кондачка в оборот
     Не возьмешь без тоски и укора -
     Крепь земная! Хребет Святогора!
     Гром вселенной, закатанный в гроб!
     Все он видит, замкнувшийся грустно.
     Камень тяжек не токмо от груза,
     В нем не бремя, а Время Времен
     Запечатано. Времени в камне -
     Тьмы! Скрежещут, томясь под замками,
     Зубья музыки, зовы племен.
     Это - врешь! - не прозрачное древо.
     Да людишки наплюнули - эва!
     Что гадать? Надо брать прямиком,
     Как уж есть, - в мире все первозданно!..
     Только глупая женщина тайно
     Над старинным всплакнула дружком,
     Над бесправным, скрипящим коряво, -
     Слезы, думы ему поверяла,
     Только как возразишь? Искорят.
     Ну, да что ж, Человеку виднее.
     Встретим в камне рассвет... мудренее
     Утро вечера. Так говорят........
     ................................
     ................................
     ...и - отпраздновали новоселье!
     Засверкал камень окнами всеми,
     В ночь засовами загрохотал,
     Закурился квадратной трубою.
     Камень вымостил площадь собою,
     Землю стиснул. Траву притоптал.
     И, тяжелый, по градам и весям
     Подтолкнул, будто выдавил весом,
     От земли человека... гляди -
     На ступень его к небу продвинул,
     На другую, и сам, будто идол,
     Пораздался в себе, стал расти:
     Вот и первый этаж взгромоздился,
     Вот второй, вот и третий взгруздился,
     Вот уж пятый, шестой в небеса
     Прокарябаться были готовы...
     Потаенные, темные зовы
     Взвыли в камне, взошли голоса:
     Камень крякнул. Взроптал. Матюгнулся.
     И умолк. Наклонился, пригнулся
     До землицы, по плечи в нее
     Поушел, опустился обратно...
     - "Эва, робя! Тут чтой-то неладно! -
     Зачесало в башке мужичье. -
     Камень плотный. И шибко чижолый.
     А землица того... не впряженный
     Конь-битюг, не потянет возок,
     Да и мяконька больно... тут надоть
     Чтоб полегче - смекнули - чтоб падать,
     Кочевряжиться чтоб не резон..."
     И - дробили плоть каменну, жали,
     Со дресвою, с водою мешали,
     Глядь - и вышел кирпичек спроста.
     И сноровисто, споро теперь уж
     В небеса побежали... поверишь? -
     Десять, сто этажей, - до двуста
     Напластали, попробуй исчисли!..
     Огляделись - ан сами повисли
     На воздусех: меж небом самим,
     Меж землею... и старые боги
     Сокрушились в тоске и тревоге:
     - "Как он жить станет, скукой томим?
     Как тут жить-то, в пустотах блукая?
     Что за тварь - сокрушались - такая?
     Чуть поползает в доле, в пыли, -
     Прыг наверх! - словно пчелочка в улей -
     И сидит себе, скорченной дулей,
     Не касаясь навовсе земли.
     Чем же он свою силушку кормит,
     Ежли ноги, былинные корни,
     Живу-сок от земли не берут?
     Может, в мыслях вся силушка? Тесно
     Там, в башке. Да и нам нету места,
     Уходить надо в землю сыру..."
     Так решили старинные боги,
     И ушли. А на пыльной дороге
     Только люди да звери одни,
     В одиночестве рыская, ныли,
     Ибо новые боги, иные -
     Не от этого мира они.
     Ну а коль не от этого мира,
     Очень даже земля их томила.
     - "Пропадай-ка он пропадом, весь
     Этот смрад, вы и землю сгубили
     Потому, что чужими здесь были,
     Потому и зовет Благовесть.
     Вы уж там побыстрей разбирайтесь
     Со своими делишками, кайтесь,
     Отпускайте друг дружке грешки,
     Да и к нам поспешайте, ей богу,
     Отдохнули? Пора и в дорогу,
     Собирайте свои узелки..."

     В мысли, в голову тоже не больно
     Эти боги рвались; неспокойно,
     Аварийно там было, в умах:
     Трески, молнии, мраки!.. как будто,
     Лыбясь черепом, щелкала будка -
     Вся в искрящей проводке, в дымах...
     ..................................
     ..................................
     ...ну, да боги не фраеры. Ладно,
     Не прельстились мозгами, не надо.
     Залюбили людишки зверей.
     Их, конешно, маленько побили,
     Это так. Но потом залюбили.
     Посадили на цепь у дверей.
     Зверю стал человек вроде Бога.
     Кто стал Богом ему? Одиноко
     Богом быть, растерявши богов;
     Обратили свой взор друг ко другу,
     И - айда растекаться по кругу,
     И - вперед, разводить мозгляков!
     Наплодили, настряпали деток...
     Ух, и взмыли дома напоследок!
     Точно соты, горели в ночах
     Башни слышущи, многоочиты,
     Где кассетами камня зачитан,
     Человек источался и чах. -
     И с землей не оформил развода,
     И пчелою не стал... да и меда
     Нес все меньше в ячейку теперь.
     Травы выжаты, в душах проруха...
     В испарениях смрадных (как муха)
     Вянул тихо - ни ангел, ни зверь.
     Скушно стало. За серый свой будень
     Наломавшись (пустой, точно трутень),
     Залетал в свой квадратный бетон,
     И ложился все с тою же, бедной,
     Грустной женщиной, до смерти бледной,
     Исторгающей жалобный стон.
     И терзал ее плоть в душной клетке
     На подвешенной к небу кушетке,
     Бледных отпрысков заготовлял,
     И все чаще бессонною ночью,
     Стены в мыслях раздвинув, воочью
     Сам себя на весу представлял,
     И опять, и опять ужасался:
     Как он в этом бреду оказался,
     В гиблом воздухе - средь фонарей,
     Проводов, воронья, вовсе зряшных
     Всяких штук, им же сляпанных, страшных?..
     И стояла зима у дверей.
     Приближалась Пора. Подступало
     Время спячки. Пчела облекала
     В теплый кокон себя. Человек -
     Не пчела, не задремлешь медово...
     Срок прощаться с тяжелой водою.
     Срок прощаться... и строить Ковчег.
     И Ковчег он построил - на шаге
     Световом, на космической тяге,
     Чуткий парус лучом проструил,
     И, последней печалью ведомый,
     Поклонился земле - просто Дому,
     Где невзгоды и годы роил.
     Здесь он детство провел. Здесь, как странник,
     Отдохнул от просторов бескрайних,
     Возмужал. И теперь во весь рост
     Развернул свои крылья - незримо,
     И всех чад на земле, пилигримов,
     Вновь собрал в себе, целен и прост.
     Он распутал, снял плотный свой кокон,
     Стал прозрачным, как полдень, что соткан
     Из бессолнечных бледных огней,
     И лишь конус высокого света
     Очертанья его силуэта
     Выделял из белесых теней...
     ...........................
     ...........................
     ...Он опять уходил в изначальный,
     Вечный Путь, и созвездья встречали,
     Пел, выстукивал азбучный Ключ:
     "Он идет, он идет, Заплутавший,
     Всех заблудших собою сверставший
     В световую субстанцию, в луч!.."...
     ...................................
     ...................................
     ...это было воистину странно:
     Шар земли, он ведь поздно иль рано
     Должен был бы погаснуть - не гас!
     Синей каплей сверкал сквозь затоны,
     Точно все мировые законы
     Для него вообще не указ!
     И тогда все свои светосилы
     Луч спружинил, и вышел на синий,
     Не тонувший в мирах островок:
     Резал хорды, круги... всю планету
     Просквозил по периметру... свету
     Отыскать основанья не мог.
     Шарик спал, все огни обесточив.
     Океан, берега разворочав,
     Фосфор пены едва излучал;
     Лес горбатый, в оглоблях развилин,
     Тихо глохнул; и слепнущий филин
     Свои фары уже не включал.
     Но ведь шел он, и шел неуклонно,
     Свет таинственный! Определенно
     Шел из самого центра земли.
     Луч напряг все свои мегаватты!.. -
     Ничего, кроме старенькой, хаты
     Не нашел в придорожной пыли:
     В землю вросший вдоль тракта, у речки,
     Дом был пуст, лишь на старом крылечке
     Что-то странно струилось... а вдруг?..
     И, вспылав до последних фасеток,
     Луч их высветил, стареньких деток,
     Они пели, с подружкою друг.
     На крылечке сидели в печали
     И, как старые травы, качали
     Головами, прикрывши глаза,
     Они пели и плакали... это,
     Это было источником света!
     Звездный свет излучала Слеза......
     ..................................
     ..................................
     ...он погладил смешные веснушки
     На щеке у любимой подружки,
     Распустившей златую косу,
     И опять изумился - да ужли
     Мог не видеть такого досужлив
     Глаз? Не видеть такую красу?!
     А не видел. Высматривал, кругл,
     Завидущ, пышно крашеных кукол,
     Долгоудых, лядащих лахудр,
     На неброскую - малый росточек,
     Златовласка зеленые очи -
     Не глядели. Один он был мудр.
     Мудр и зорок. И в махонькой, ладной
     Побродяжке такие услады
     Он зазнал - не приснится во сне
     (Им и возраста не было вовсе) -
     Чем смиренней да рыжеволосей,
     Тем разымчивей в самом огне!..

     - "Знаешь чем мы с тобою займемся?
     Мы сперва на земле приберемся,
     Дом почистим от всяких таких
     Гадких штук - все, свое отрычали.
     Будет Дом наш, как в самом начале,
     До прихода гостей дорогих.
     А потом (тут он мордочкой всею
     Рассиялся) - мы землю засеем!
     Всю засеем. До края! Представь:
     Весь наш шар в голубых океанах,
     В тучных нивах златоколыханных,
     Сквозь миры пробирается вплавь.
     И наш домик на нем - в центре поля,
     В самом центре земли; и приволье
     Рассиялось вкруг дома!.. ужо
     Свет, в колосьях накопленный, выйдет
     Из себя, и тогда нас увидит
     Сам Господь, и сквозь облако выйдет,
     И речет: "Вот теперь хорошо." -
     Наконец-то похвалит нас, ленных.
     Только этим одним искупленье
     Можно было стяжать, а Ему
     Только это и было красиво:
     Вся земля, как одна светосила,
     Вся - зерно, изводящее тьму...
     А потом - он счастливой догадке
     Засмеялся - не все ж были гадки?
     Были ж добрые люди? Они
     Этот свет разглядят, и очнутся,
     И покаются, мля, и вернуться
     Захотят в наши ясные дни...".....
     ..................................
     ..................................
     ...но сгущавшийся, медленный конус
     Покачался над ними, и корпус
     Развернул, уводя острие.
     И тогда дурачка осенило.
     Он взбодрился, и вновь свою милу
     Приласкал, как всегда, - "Е-мое!
     Не боись. Им не срок возвращаться!
     Это просто они попрощаться
     Приходили - с тобою, со мной,
     Не боись, е-мое! Нам худого
     Не зазнать уж ни дела, ни слова
     От людей... ни досады иной.
     Все. Теперя простилися с нами.
     И давай их ни явью, ни снами
     Не попомним с обиды, со зла,
     А прольем наши плачи и вздохи, -
     Как-никак, доставалися крохи,
     Доставалися нам с их стола...".....
     ...................................
     ...................................
     ...бормотал дурачишко в суконном
     Пинжачке, в картузишке посконном,
     На крылечке своем, весь в лучах,
     И лучи те, что бездну качали,
     Напоенные старой печалью,
     Тихо в синих стояли очах.....
     .............................
     .............................
     ...а высокий тот луч, изумленный
     Силой света в душе отдаленной,
     Навсегда отходил в небеса,
     Он узнал, он согрелся причиной
     Световой, - человечьей кручиной.
     Сквозь миры простегнулась Слеза!.....
     .....................................
     .....................................
     ...есть косматое, рыжее солнце,
     А за ним есть такое оконце,
     Где дрожат и синеют сквозь тьму
     Зерна, капельки времени... видишь?
     Вот по ним-то, по теплым, и выйдешь,
     И очнешься... в слезах. Но - в Дому.


Last-modified: Tue, 06 Jul 2004 18:24:30 GMT

Оцените этот текст: