Пирс Энтони. Не кто иной, как я... ----------------------------------------------------------------------- Piers Antony. Nobody but me (1969). Сборник "Шутник". Пер. - И.Можейко. OCR & spellcheck by HarryFan, 3 September 2000 ----------------------------------------------------------------------- 1 - Администратор, - через "переводчика" изрек Уустриц, - должен уметь справиться с проблемой, которая не по зубам его подчиненным. - Разумеется, - согласился доктор Диллингэм, впрочем, без всякого энтузиазма. Диллингэм только что вернулся со стажировки в Университете Администрирования. Хотя отметки в его Сертификате Потенциальных Достижений были достаточно высоки, доктора мучили сомнения, достоин ли он высокого поста Заместителя Директора Института Протезирования при Галактическом Университете. Правда, пост этот был временным: отработав семестр, Диллингэм вернется продолжать административное образование. Если, конечно, отделается от Уустрица. - Мы получили вызов с Металлики. Это одна из роботоидных планет, - продолжал директор. "Переводчик" заменял непонятные термины описательными словами. Подлинное название планеты ничего бы не сказало Диллингэму. Это правило было обоюдным. Когда Диллингэм говорил: "человек", Уустрицу наверняка слышалось что-то вроде "волосатой гусеницы". - Там сложилась драматическая ситуация. Поэтому они решили обратиться к нам. Я не уверен, что проблема чисто стоматологическая, но на месте разберемся. Диллингэм облегченно вздохнул. Он было испугался, что придется лететь одному. По правилам Уустриц, прежде чем доверить заместителю самостоятельную работу, обязан был брать его с собой на задания в качестве наблюдателя. Теперь же на карту была поставлена репутация Университета. Каждый шаг директора становился событием галактического масштаба. Не бог весть каким событием, но все-таки... - Я заказал билеты на троих, - отрывисто сказал директор. Его голос гулко резонировал в раковине, и "переводчик" послушно передал интонацию. - Поездка займет сорок восемь часов. Потрудитесь перенести все ваши свидания и дела. - Билеты на троих? - У Диллингэма еще не было ни дел, ни свиданий, и директор об этом отлично знал. - Само собой разумеется, что нас будет сопровождать моя секретарша, мисс Тарантула. "Переводчик" не имел в виду ничего дурного, но, услышав это имя, Диллингэм вздрогнул. - Она чрезвычайно полезна. Так и норовит вцепиться в самую суть дела и, так сказать, высасывает из нее все соки. Вот именно. Университетский лимузин промчал их мимо пикетирующих студентов и через три световые минуты доставил на вокзал. Диллингэм задумался, чего бы могли добиваться студенты. Он уже видел одну демонстрацию по пути в университет, но не успел выяснить, в чем дело. Мисс Тарантула поджидала их на вокзале. Она быстро затолкала своими восемью острыми ногами человека и моллюска в подъемник галактического лайнера. Затем поставила туда же чемоданы и инструменты. - Ознакомьте, пожалуйста, доктора Диллингэма с проблемой, - сказал Уустриц, едва они устроились в купе. Небольшой "переводчик", встроенный в стену, создавал полную иллюзию того, будто директор говорит по-английски. - А я пока сосну. С этими словами он втянул конечности в раковину и прикрыл створки. - С удовольствием, - сказала мисс Тарантула, деловито оплетая паутиной свой угол купе. Она говорила, не прерывая работы: - Металлика - одна из самых отсталых роботоидных планет, опустошенная несколько тысячелетий назад в ходе известного восстания джаннов. В настоящее время там ведутся археологические раскопки с целью обнаружения остатков культуры джаннов и воссоздания основных черт их уникальной цивилизации. Предполагалось, что джанны были либо уничтожены, либо захвачены в плен и затем разобраны на составные части. Однако недавно одного из них обнаружили в подземных развалинах. - Вы хотите сказать - скелет одного из них? - прервал Диллингэм. - Нет, доктор. Целого робота. Ах, да. Он совсем забыл, что разговор идет о роботе. О металле и керамике вместо плоти и крови. - Должно быть, он основательно проржавел. - Джанны не ржавеют. Они - суперроботы, неразрушимые и практически бессмертные. Найденный робот был выведен из строя... - Вы хотите сказать, он живой? Спустя несколько тысяч лет... - Живее некуда. Секретарша закончила плести паутину и удобно устроилась в ней, словно в гамаке. Возможно, она опасалась перегрузок, хотя в лайнере они пассажирам не угрожали. - Единственное, что мешает роботу нормально функционировать, - зубная боль. Туземцы не осмеливаются к нему приблизиться, а до тех пор пока робота не удастся извлечь, нельзя продолжать раскопки. Вот они и обратились к нам. Диллингэм свистнул, представив себе, какой должна быть зубная боль, чтобы она на тысячи лет могла вывести из строя бессмертного, неуязвимого робота! Как хорошо, что работой будет руководить Уустриц. Интересно, подумал он, что они намереваются делать с джанном, после того как его вылечат? Да и к чему роботу зубы? Роботы, с которыми ему приходилось встречаться, даже роботы-дантисты, ничего не ели. Металлика была отсталой планетой. Бордюр из ржавых кораблей, окружавший посадочное поле, придавал космодрому облик свалки. Единственная обветшалая башня управляла посадкой корабля. Отсутствовала даже посадочная сеть, которая обычно подхватывает корабль в пространстве и мягко опускает на планету. Однако гостей встретили тепло и сердечно. - Вы директор? - спросил маленький зеленый робот, пользуясь колченогим передвижным "лингвистом". - Мы не смыкали глаз в ожидании Вашего спасительного приезда. Мисс Тарантула прошипела: - Кстати, роботы никогда не спят. - Мы крошки в рот не взяли, считая часы, оставшиеся до прибытия Вашего превосходительства. - Кстати, роботы ничего не едят, - отметила мисс Тарантула. Зеленый робот развернулся, поднял металлическую ногу и нанес сокрушительный удар по основанию "лингвиста". "Лингвист" завопил, издал серию металлических скрипов и наконец произнес: - Мы два дня не смотрели телевизор. - Это уже ближе к истине, - заметила мисс Тарантула. - Робот, утративший интерес к телевидению, и в самом деле находится в крайне расстроенных чувствах. С такой секретаршей, подумал Диллингэм, администратору мудрено совершить ошибку. Он был рад, что еще в Университете они запаслись маленькими "лингвистами" для приватной связи. Существует принципиальная разница между маленькими "лингвистами" и большими "переводчиками". "Лингвисты" отличаются от "переводчиков", как мотоциклы от реактивных самолетов. Они портативны, дешевы и надежны. Поэтому их широко используют по сей день, особенно на отсталых планетах. Достаточно вложить в "лингвиста" одну или две языковые ленты - и вам обеспечена тайна разговора: "лингвист" не понимает прочих языков. - Итак, что вас беспокоит? - небрежно спросил Уустриц. Диллингэм немедленно вспомнил Заповеди Администратора, столь недавно им усвоенные. Одна из них гласит: "Никогда не задавай клиенту вопроса, если не знаешь на него ответа". Маленький робот принялся велеречиво объяснять суть дела. Диллингэм отвлекся. Он все уже слышал от мисс Тарантулы, причем ее рассказ был короче и толковее. Интересно, думал Диллингэм, как роботы производят на свет себе подобных? Существуют ли на свете особи женского и мужского рода? Женятся ли они? Есть ли у них понятие стыда, бывает ли металлическая порнография и разбитые железные сердца? - Директор, - тихо сказала Тарантула по приватной сети. Уустриц направил на нее приемную антеннку, спрятанную в огромной раковине, не прерывая при этом речи зеленого робота. Диллингэм последовал его примеру. - Срочный вызов из Университета. - Галактический приемник был укрыт где-то в ее мохнатом теле. - Неорганизованная студенческая демонстрация проникла в наше крыло Университета. Они роются в папках... Глаза Уустрица, качавшиеся на тонких ножках, загорелись зеленым огнем. - Клянусь кипятком! - вскричал он. Робот прервал свой доклад. - Простите, директор. Вы сказали "перегретое машинное масло"? Его антенна задрожала, свидетельствуя о том, как он расстроен. - Продолжайте, директор! - рявкнул Уустриц. - Я вызываю срочный корабль домой. Мои папки! И он умчался по посадочному полю к диспетчерской с такой скоростью, на какую только были способны его мягкие ножки. Мисс Тарантула поспешила за ним. - Неужели он сказал "перегретое машинное масло"? - волновался зеленый робот. От него попахивало горелой изоляцией. - Быть может, он и очень Важный Ученый, но употреблять такие слова... - Нет, конечно, нет, - заверил его Диллингэм. - Он никогда не позволил бы себе столь грубого выражения. Я думаю, виновата царапина на ленте "лингвиста". Диллингэм подозревал, что "лингвист" тут ни при чем - он правильно передал смысл выражения. Его собственный прибор не был приспособлен для перевода неприличных слов. Иначе он сам бы сгорел со стыда. Уустриц и впрямь был сильно взволнован. - Ага, - успокоился робот. - Итак, вы все-таки беретесь за работу, хотя он смылся? - Разумеется, - Диллингэм от души надеялся, что "лингвист" не уловит дрожи в его голосе. - Директор вовсе не смылся. Он поручил это дело мне. Наш Университет неукоснительно выполняет свои обязательства. По правде говоря, Диллингэм предпочел бы согласиться со словами робота. Ему следовало с самого начала догадаться, что этим все кончится. - Я полагаю, пора отправиться к пациенту. Роботам свойственны эмоции. Зеленый робот с неподдельной радостью отвез Диллингэма к раскопкам. Они летели в старинном автолете над острыми вершинами скал. В этом мире были растения, но и они казались металлическими. Вряд ли человек согласился бы здесь поселиться, хотя дышать было нетрудно да и температура и сила тяжести были вполне подходящие. С тяжелым вздохом автолет опустился на землю. - Я не осмеливаюсь идти дальше, - сказал зеленый робот, в ужасе тряся головой. - Джанн лежит там, в яме. Когда кончите работу, дайте мне знать и я вас подберу. Едва Диллингэм сошел вниз по трапу, неся чемоданчик с инструментами, как робот развернул машину, запустил мотор и улетел. Диллингэм остался один. Каким же должен быть робот, которого боятся даже его собратья? Если он так опасен, не пытались ли они уничтожить его, но не смогли? Правда ли, что джанны неуязвимы? Он подошел к яме и заглянул в нес. На дне ямы, полузаваленный обломками породы, лежал гигантский робот. Судя по видимой его части, он был никак не меньше двенадцати футов в длину. Броня его блестела как зеркало, несмотря на века, проведенные под землей. В могучем торсе, казалось, пульсировала скрытая энергия. До ушей Диллингэма донеслось тонкое отчаянное жужжание. Он сразу уловил в нем нотки боли. И хотя Диллингэму мало приходилось общаться с роботами, он чутко реагировал на чужое несчастье с любым живым существом, будь оно создано из плоти или металла. Да, это существо было живым - настолько живым, насколько это возможно для робота. И оно страдало. Большего Диллингэму не требовалось. Голова робота представляла собой куб стороной в два фута. Лицевую ее часть перерезало углубление, напоминающее ящик. Ящик был наполовину засыпан песком, и сквозь слой песка что-то светилось. Обычно у роботов рта нет, но в отдельных моделях предусмотрены отверстия - туда поступают и затем перерабатываются особые вещества. Передаточные механизмы в этом отверстии, при некотором воображении, можно считать зубами. Теперь, когда Диллингэм оказался лицом к лицу с пациентом, в его уме всплыла информация, полученная некогда в Университете. (За время учебы приходилось впитывать уйму информации.) Он понял, что знает, как вести себя дальше. От серьезного ремонта он отказался сразу - можно было совершить непоправимую ошибку. Робот был сложной машиной, а кроме того, считался несуществующим. Если его внутренние составные части были построены по тому же принципу, что и у современных роботов, псевдозубы призваны выполнять двойную задачу: поэтому у них невероятно твердая поверхность для дробления породы и тончайшее внутреннее строение для обработки информации. Когда-то, еще до Университета, Диллингэму пришлось столкнуться со сходной ситуацией на планете Электролюс. Вышедший из строя зуб вызывал не только порчу рта. Короткое замыкание в зубе нарушало нормальное функционирование мозга и выводило из строя весь организм. Диллингэм очистил пылесосом рот от песка и заглянул внутрь. Один из зубов светился и был горячим на ощупь. Болезненное жужжание вызывалось высокой температурой. Исследование с помощью тончайших инструментов подтвердило первоначальный диагноз: короткое замыкание. - Ну что ж, джанн, - сказал доктор, не ожидая услышать ответа, - пожалуй, диагноз мы установили. Диллингэм готовил инструменты, полагая, что в нынешнем состоянии робот вряд ли услышит или поймет его слова. - К сожалению, у меня нет инструментов, чтобы вылечить зуб. Нет у меня и запасного зуба. Но я смогу облегчить положение, создав блокаду. Иными словами, отключив зуб от сети. Эта операция даст возможность функционировать остальным системам. А уж в настоящей клинике вам заменят больной зуб на здоровый. Кстати, на вашем месте я бы не затягивал с этим. Моя блокада не долговечна, и в ваших же интересах не допустить рецидива. Любой местный дантист мог бы провести эту операцию. Почему же этого не было сделано? Чего они испугались? Почему допустили, чтобы их престарелый родственник так страдал? Вряд ли единственный уцелевший джанн может представлять опасность для целой планеты. Диллингэм пожалел, что не заглянул в учебник истории и не прочел о восстании джаннов. Быть может, именно особенностями восстания и объясняется странное поведение туземцев? Но приходилось торопиться. А пока единственным очевидным фактом оставался страдающий робот, который нуждался в помощи дантиста. Доктор приготовился к операции. Он наложил блокаду и запаял провода. Сама по себе работа была пустяковой. Умение Диллингэма пригодилось для подготовки электронного оборудования, проверки напряжения и определения проводников. Жужжание стихло. Больной зуб начал остывать. Джанн чуть приподнял блестящую руку. "Н-н-н-н", - произнес он. Звук исходил из отверстия во лбу. На виске тускло загорелась лампа. Глаз? Довольный удачной операцией, Диллингэм отступил на несколько шагов в ожидании дальнейших событий. Он хотел убедиться в том, что работа выполнена добросовестно. Этого требовал профессиональный долг. Если пациенту станет хуже, придется повторить операцию. Земля и камни, покрывавшие нижнюю часть тела джанна, осели. Показалась массивная сверкающая нога. Джанн приподнялся. Тело его ослепительно блестело. Он являл собой совершенную машину. - Нне к-кто... - произнес он, приподнявшись и направив антенну на Диллингэма. Был ли это стон или робот хотел что-то сказать? Если он заговорит, то язык его будет непонятен - ведь язык джаннов не заложен в "лингвиста". Придется судить о намерениях робота по его действиям. Джанн встал, угрожающе нависнув над дантистом. - Не кто иной, как я... - проревел он оглушительно, и голос его был подобен басам огромного органа. Не кто иной, как я? Это звучало совсем по-английски, и "лингвист" не имел к переводу никакого отношения. - Вы... ты?.. - только и вымолвил пораженный Диллингэм. Даже если в роботе и встроен большой "переводчик", английского языка он знать не мог. Ведь джанн находился под землей несколько тысячелетий. Джанн уставился на доктора призматическими линзами, открывающимися на гладкой поверхности головы. Лучи солнца отражались от его стального торса, и струйки дыма, поднимавшиеся от кончиков пальцев, делали его похожим на радугу в тумане. - Не кто иной, как я, - прорычал робот, - лишит тебя жизни! - Тут явное недоранимание, - сказал Диллингэм, осторожно отступая назад. - Я хотел сказать, недопорумение... - Он замолк, пытаясь собраться с духом. - Я не был... я не мог... Я хочу сказать, что я починил вам зуб, и по крайней мере... Тут Диллингэм наткнулся на камень и упал. Джанн сделал шаг по направлению к нему - и земля дрогнула. - Ты дал свободу мне, - заявил робот, умерив силу голоса, но не снизив решительности тона. - И замыкание короткое исправил! 2 Диллингэм, сидя на земле, отполз назад. - Да! Именно так! Это я и сделал! Джанн протянул вперед сверкающую руку и, словно пушку, направил на Диллингэма палец. - Внимай, о смертный, я тебе поведаю... Диллингэм замер. Слова гиганта вселили в него ужас. - За дни и годы битвы между джаннами И мелкими соперниками их Имел я пагубную неосторожность На мину, не заметив, наступить. Я власть над телом сразу потерял, Я боль познал, но был мой разум ясен. Война все шла, меня не отыскали. Я слышал все, не мог прийти на помощь, Мой жребий горек и прискорбен был. Текли тысячелетия, и я Дал слово, что тому, кто мне поможет, Я все богатства мира подарю. Никто не шел. Тогда себе сказал я: "Любые три желания тому, Кто мне поможет, выполню послушно". Но и тогда спасенье не пришло. Я в ярость впал, мой гнев был беспределен. И я поклялся, что теперь того, Избавит кто меня от страшной боли, Убью своей рукой. Не кто иной, лишь я его убью. И ты моей стал жертвой. Диллингэм понял, что перед ним сумасшедший. Испорченный зуб явно связан с центрами разума. Но исправлять положение было поздно. Джанн никогда больше не подпустит его к зубу. Он убьет его куда раньше. От слов робота повеяло чем-то знакомым. Дух, заточенный в бутылку и поклявшийся убить того, кто его освободит... Рыбак находит бутылку, вынимает пробку... Теперь он понял, почему обитатели планеты с такой настороженностью относились к его пациенту. Кто знает, как поведет себя робот в момент освобождения? Какой клятве окажется верен? Кстати, как удалось выпутаться тому рыбаку в сказке? Джанн пошатнулся. Диллингэм отпрянул в сторону. - Мои аккумуляторы совсем, - пожаловался робот дантисту, - Иссякли, истощились за столетья. И если б осторожности инстинкт По злой случайности не отключился, Я бы опасность эту уловил. Не тратил бы усилий и энергии На то, чтоб эти камни разбросать И объяснять тебе мое желанье. Теперь же я почти... Приятные новости! Диллингэм выпрыгнул из ямы и бросился бежать. - О смертный, - преследовал его громовый голос, - Неужли ты теперь Меня оставишь в этом положенье? В глубокой яме, из которой я Без посторонней помощи не выйду? Диллингэм, проклиная себя, почувствовал, что мольбы робота его тронули. Он остановился. - Если я вам помогу, откажетесь ли вы от своих попыток убить меня? - О смертный, к сожаленью моему, От клятвы древней мне не отказаться. Не кто иной, как я, лишит тебя... - Тогда чего ради я вам буду помогать? Но джанн, истративший остатки энергии, смог лишь произнести: - Не кто иной... И замолчал. Диллингэм, презрев осторожность, вернулся к яме и заглянул в нее. Джанн лежал на дне, лампочка в его голове чуть светилась. Диллингэм с облегчением вздохнул и пустился в долгий путь к космодрому. Ну что ж, свой долг он выполнил. Избавил джанна от зубной боли. Зеленого робота он вызвать не мог, так как сигнальное оборудование осталось на автолете, а "лингвист" действовал на ограниченном расстоянии. Он шел несколько часов. Саквояж заметно потяжелел, но он его не бросал. На ногах появились пузыри, в горле пересохло. Он мечтал лишь об одном - утолить жажду. Единственный ручей, встретившийся ему на пути, был наполнен отработанным машинным маслом. Он и не представлял, как далеко залетел на автолете. Несмотря на собственные страдания, мысли Диллингэма вновь и вновь обращались к гигантскому джанну. Операция прошла успешно, горько усмехнулся он, но пациент скончался. Образ робота, умирающего от недостатка энергии, мучил доктора. Выполнил ли он свой долг до конца? Смерть вместо страдания, боли? Как он молил: "О смертный, неужли ты теперь меня оставишь в этом положенье?.." Нет, ему просто повезло, что он не погиб. Никогда в жизни не приблизится он к неблагодарной машине. Но призыв робота по-прежнему звучал в его ушах. Наконец Диллингэм достиг космодрома и вошел в зал "Для иных форм жизни". В зале было душно и жарко, но там было то, в чем он нуждался. Доктор напился и тщательно перевязал ноги. Его миссия была закончена. И если бы не последняя мольба... - Скажите, - спросил он, - что представляла собой мораль джаннов? Могли ли они давать клятвы и держать их? Внутренний "переводчик" вокзала прочистил пыльный динамик и ответил: - Древние роботы-джанны отличались высокими моральными устоями. Они обожали давать клятвы. Их конструкция не давала им возможности изменять данному слову. И если они клялись, то лишь полное разрушение могло заставить их отказаться от выполнения клятвы. Итак, судьба его зависела от конструктивных особенностей машины. Но обречь это благородное существо на медленную смерть... - Какими источниками энергии пользовались джанны? - Обычно они заряжались от уникальной силовой установки, секрет которой утерян вместе с ними, - сказал "переводчик". - Микроскопическая установка снабжала их энергией на несколько веков. В случае необходимости они могли черпать энергию практически из любого источника. Из любого источника, за исключением, видимо, солнечного света и внутреннего тепла планеты. В данном случае энергии хватило на сорок столетий, несмотря на короткое замыкание. - Когда отправляется следующий лайнер в Галактический Университет или в его окрестности? - Примерно через восемнадцать часов. Времени достаточно. - Вызовите автолет и нагрузите его электрическими батареями. Я сам его поведу. Диллингэм знал, что ему, как представителю Галактического Университета, кредит гарантирован. Он мог заказать и получить без проволочек и возражений практически все на планете. Даже если расходы превысят норму, Университет оплатит их не моргнув глазом, но по возвращении заставит его отчитаться. Репутацию надо поддерживать любой ценой. Автолет поджидал его у входа в вокзал. Диллингэм доковылял до машины и взобрался в кабину. Управление машиной трудностей не представляло. Через несколько минут он уже приземлился у ямы. Джанн лежал лицом вниз в той же позе. Лампа на голове горела чуть ярче, свидетельствуя о том, что аккумуляторы постепенно заряжаются. И если бы не то обстоятельство, что блокада, сделанная Диллингэмом, была временной, робот когда-нибудь сумел бы самостоятельно выбраться наружу. Диллингэм вытащил из автолета батареи и поставил их рядом с роботом. - Я привез вам источник энергии, - сказал он. - Это совсем не означает, что я одобряю ваше поведение... но я из принципа не могу позволить живому существу страдать или погибнуть, если в моих силах это предотвратить. К тому времени, как вы зарядитесь, я буду далеко. Вам придется самому отыскать постоянный источник энергии, так как этих батарей хватит лишь на несколько часов. Сверкающая рука джанна потянулась к батареям. Диллингэм прыгнул в автолет и был таков. - Не кто иной, как я... - донеслось вслед. Ну и глупец же он! Джанн вознамерился убить его, а он, Диллингэм, возвращает робота к жизни. Конечно, глупец! Кто, как не он, год назад бросил учебу и отправился на помощь к недостойному Уустрицу только потому, что тот находился в тяжком положении? Тогда все обошлось. Хорошо, что Уустриц стал директором, но на сей раз счастливых случайностей не предвиделось. Он имел дело с целеустремленной машиной, а не с существом из плоти и крови. И поэтому лучше убраться с планеты, прежде чем джанн обретет силу. - Не кто иной, как я... Диллингэм подпрыгнул и чуть не перевернул автолет. Он уже отлетел на милю от ямы и несся на большой скорости, но голос джанна звучал явственно, совсем рядом. Диллингэм беспокойно обернулся. - Не кто иной, как я, тебя убью, - прозвучало по автолетному "лингвисту". Диллингэм немного успокоился. Ничего удивительного, что джанн смог подключиться к "лингвисту". Весь его организм являл собой единую электронную схему. - Я вижу, вы уже пришли в себя, - сказал Диллингэм. - О смертный, всем тебе теперь обязан я. Вторично спас меня ты от судьбы Страшнее разрушенья. Те батареи, что ты мне принес, Слабы. Я не могу подняться в воздух, Но я иду пешком по направленью К источнику энергии. Затем... Не кто иной, как я, тебя убью. - Понятно, - сказал Диллингэм. Итак, робот может летать. Оказывается, джанны в своем развитии далеко шагнули вперед - Диллингэму никогда не доводилось слышать, чтобы роботы самостоятельно поднимались в воздух. Что, если гигант сумеет догнать автолет и от него негде будет укрыться? Внезапно Диллингэм ощутил себя беззащитным. Он почувствовал, как покрывается холодным потом. - Сколько времени вам понадобится, чтобы достичь источника питания? - спросил он. - Стандартная установка джаннов в рабочем состоянии закопана в десяти милях от меня. Мне хватит двадцати минут, чтобы ее откопать. Затем я буду вновь жизнеспособен. Двадцать минут? Лайнер Диллингэма отправляется почти через сутки. Показался космодром. Но где спрятаться от вездесущего робота? - Так ли уж обязательно убивать меня? - О смертный, я убить тебя поклялся... - Неужели никак нельзя обойти эту клятву? - Есть выход. Если ты умрешь скорей, Чем я тебя настигну. - А нельзя ли списать эту клятву как безнадежный долг? - Не кто иной, как я... - Я уже запомнил это выражение. Не прозвучало ли в голосе робота сожаление? - Но обстоятельства могут позволить... - ...тебя убью. Нет, в тоне робота не слышалось сомнений. Диллингэм предпринял еще одну попытку. - Джанн, ваша клятва убить меня относилась к первому разу. Но я вторично вас спас. Быть может, вы поклянетесь по этому поводу... Пауза. - Об этом, смертный, я и не подумал. Вторую клятву я даю тебе. Имеешь право загадать ты три Желания. Я их, клянусь, исполню. Тогда с тобой в расчете будем мы. - Отлично. Первое мое желание: отмени свою первую клятву. Диллингэму послышалось нечто вроде смешка. - Спешишь, о смертный. Ты перехитрить Желаешь джанна. Это не удастся. Лишь после выполненья первой клятвы Приступим к выполнению второй. - Но как же я могу воспользоваться второй клятвой, если буду мертв? - О смертный, постарайся же понять, Не я придумал наш моральный кодекс. Что было первым, первым будет впредь. Все ясно. Диллингэм снизился у вокзала, перевел дух и бросился к кассе. - Дайте мне билет на первый же отлетающий корабль! Куда угодно. Есть ли корабль в ближайшие пятнадцать минут? Синий робот, пальцы которого оканчивались резиновыми штампами, удивился: - Что-нибудь случилось, директор? - Ваш джанн хочет меня убить. - Прискорбно. Мы опасались чего-нибудь в этом роде. Не будете ли вы так любезны покинуть это помещение, прежде чем джанн вас догонит? Мы не застрахованы от военных действий. - Военных действий? - С джаннами не был заключен мирный договор, так как мы полагали, что их не существует. Мы до сих пор находимся с ними в состоянии войны. Если джанн разрушит вокзал, чтобы до вас добраться... Диллингэм понимал, что кричать на машину бессмысленно, но нервы его не выдержали: - Неужели вы не отдаете себе отчета, что, как только джанн расправится со мной, он примется за вас? Ладно, если вы хотите, чтобы я вышел отсюда и встретил его снаружи... - Вы правы, пожалуй, в наших интересах, чтобы вы пожили у нас еще немного, пока мы подготовимся к обороне. - Срочно посадите меня на корабль, и этим вы решите все свои проблемы, - сухо сказал Диллингэм. Кто мог подумать, что мирная профессия протезиста послужит причиной таких событий? Он очутился на борту корабля, отправлявшегося к Рискухе, планете, посвятившей себя популярной зимней охоте на мамонтов. По крайней мере там есть современный космодром, откуда проще простого добраться до Университета. Дома он сумеет найти способ обезвредить джанна, если тот все-таки рискнет отправиться вслед за ним в космос. Впрочем, зачем ждать? - Личный вызов к директору Уустрицу, Институт Протезирования, Галактический Университет, - сказал Диллингэм "переводчику". Затем он назвался, чтобы было известно, кому присылать счет за переговоры. Чем хороши "переводчики", - они знают буквально все языки. - Рад вас слышать, - сказал Уустриц. Даже в переводе, с расстояния в несколько световых лет, в голосе его отчетливо слышались нотки заправского оратора. - Когда вас ждать? - Боюсь, не скоро. Понимаете, я направляюсь в другую сторону... Грубый гнусавый голос прервал его: - Мы требуем, чтобы перевод с курса на курс определялся длительностью обучения. Мы требуем снижения платы за обучение трудным предметам. Более того... - Чепуха! - воскликнул Уустриц. - Я могу сделать вам контрпредложение: длительность обучения будет зависеть от того, на каком курсе вы обучаетесь, и плата за обучение не будет взиматься после получения диплома. Вы же, Муравьед, долго в Университете не продержитесь и вопрос о вашем дипломе будет иметь, я бы сказал, чисто академический интерес. Муравьед! Диллингэм узнал этот голос. Всего год назад Муравьед поступал в его группу и пользовался шпаргалками на вступительном экзамене, хотя вряд ли в этом нуждался. Теперь же он руководит студенческой демонстрацией. - Вы меня слышите, Диллингэм? - раздался голос Уустрица. - Они нас заперли в экзаменационном зале. Мы требуем подкрепления. - Заперли? Всех преподавателей? - Всех, кто был на территории Университета, когда они сюда ворвались. Я здесь с Серо-буро-малиновым, К-9, Осиногнездом и Электролампом. Я не уверен, что вы со всеми знакомы. - Я помню Осиногнезда. Он принимал у меня экзамены в Совещательную Комиссию. Никогда не забуду... - Мы требуем, чтобы раз в два года нам предоставляли отпуск с сохранением стипендии на весь семестр, - продолжал Муравьед. - Целый семестр? Рядовым студентам? - возопил Уустриц. - Наш бюджет не позволяет предоставлять такие отпуска даже преподавателям. Если вы немедленно не откажетесь от этого требования, то вам придется отрабатывать целый семестр на университетской помойке. Я это гарантирую. Вам удалось починить джанна? Диллингэм вздрогнул, осознав, что последние слова относились к нему. Он ценил умение директора вести одновременно два разговора. - Именно поэтому я вас и вызвал. Джанн... - Эге! Он вышел на внешнюю связь! - крикнул один из студентов. - Это нечестно! - Погодите, - взмолился Диллингэм. - А, это Диллингэм, - сказал Муравьед. - Я его знаю. Он перебежчик! Отключите его. Диллингэм промолчал. - Вареный рак! - выругался Уустриц. На панели "переводчика" вспыхнула красная лампочка - это означало, что "переводчику" приходится передавать значение неприличного выражения. - Доктор, немедленно возвращайтесь обратно. - Что вы там болтаете, директор? - вмешался Муравьед. Заработала глушилка, и Диллингэм не смог разобрать более ни слова. Он снова остался один. И неприятности его не шли в сравнение с неприятностями Уустрица. Не успел Диллингэм отключиться, как "переводчик" снова ожил. - Не кто иной, как я... О нет! - Значит, вы можете подключаться и в космическую сеть? Удивительное достижение для того, кто четыре тысячи лет провел под землей. - Несмотря на некоторую ограниченность в движениях, я следил за прогрессом, как бы ничтожен он ни был. - Поэтому вы и говорите на моем языке, даже без "переводчика"? Пока я лечил вам зуб, вы на расстоянии скопировали записи "лингвиста"? - И это было. - Так почему бы вам не пользоваться современным разговорным языком вместо этих старомодных виршей? - О смертный, это не в моей натуре. - Мне кажется, что не в вашей натуре было бы убивать человека, который пытался вам помочь. Дважды. Но, конечно, я не джанн и не мне судить о ваших моральных устоях. - Я на Рискухе буду ждать тебя. У Диллингэма комок подступил к горлу. - Вы нашли быстрый корабль? - Я сам себе корабль. Час от часу не легче. Опасности, которые, казалось, маячили где-то вдалеке, становились реальностью. Он-то полагал, что робот может подниматься в воздух, подобно автолету, но не способен летать в безвоздушной среде. Он его недооценил. Диллингэм хотел было посоветоваться с "переводчиком", но передумал - вряд ли можно ему доверять. Вероятно, роботу удалось перехватить предыдущий разговор, и он подслушивает все переговоры Диллингэма. В худшем случае робот передаст ложную информацию и тем самым ускорит претворение клятвы в жизнь. Диллингэму придется отказаться от разговоров с пассажирами и экипажем корабля, потому что для этого надо пользоваться "лингвистом". Он понимал, что прижат к стене и может положиться лишь на самого себя. Но где выход? Джанн выследит его, каким бы методом связи ни пользовался Диллингэм, и будет поджидать на Рискухе. - Как же вы с вашими способностями проиграли войну? - спросил Диллингэм. Раз уж от гиганта не спрячешься, можно продолжить разговор. А вдруг удастся узнать такое, что избавит его от неминуемой смерти? Найти бы соломинку - на большее Диллингэм и не рассчитывал. - Я сам об этом думал постоянно, - признался джанн. - Но горе в том, что нас, детей металла, Нельзя считать мыслителями... Я Не смог прийти к разумному решенью. Они не мыслители. Это важно. Машина послушно выполняет то, что в нее заложено программой, но лишена воображения. А может ли зародиться машинная культура без толчка извне? Где источник цивилизации, представитель которой, джанн, лишен возможности выиграть войну и даже бессилен объяснить, почему он ее проиграл? С другой стороны, разве его, Диллингэма, собственная планета богата мыслителями? - Но у вас были какие-то предположения? - настаивал Диллингэм. - Я полагаю, благородство джаннов, Их ум и миролюбие виной Тому, что мы не оценили должно Способность низших особей к обману. Мы думали: все роботы, как мы, Умны, миролюбивы, благородны. Когда же мы подверглись нападенью... - А я полагал, что агрессорами были именно джанны. - Нет, смертный, мы той правили планетой И прочими планетами системы. Владенья наши простирались вширь До самых галактических пределов. Мы свыклись с властью, и тогда рабы, Те роботы, что были в услуженье, Восстали. Но, застигнуты врасплох, Мы, джанны, потерпели пораженье. Версия джанна отличалась от того, что рассказывали современные роботы, но так часто бывает. Победителям свойственно извращать мотивы и принижать характер побежденных. Джанн производил впечатление более развитого робота, и казалось вероятным, что скорее джанны построили маленьких роботов, чем маленькие роботы - джаннов. Но... - Если вы построили прочих роботов, кто же построил вас? - Мы эволюционировали, смертный. Ты слышал про естественный отбор? - Но ведь вы же не можете... э-э... размножаться. При чем тут естественный отбор? - Я сам понять не в силах, как вы, люди, Сумели широко распространиться Без инструментов, чертежей и кален. Две особи встречаются. И все. Глядеть противно. Крайне ненаучно. - Не стоит продолжать. А что вы можете сказать о любви? 3 Джанн ответил не сразу. Когда же голос его прозвучал вновь, в нем появились новые нотки: - Я как сейчас помню свою Джанни, ее руки из сверкающей платины, ее иридиевые зубки... и нашего маленького... Мы его построили вместе. Ничего более совершенного не выходило из-под наших паяльников и отверток... Мой план и план ее... Те два проекта, Различные и схожие притом, Приблизили машину к совершенству... Но тут пришла беда, и Джанни вдруг В пыль превратилась в водородном взрыве. А сын разобран был на составные части, Тогда как я, беспомощный, лежал В глубокой яме... Диллингэм не знал, что сказать. Джанн оказался вовсе не бесчувственным монстром, а личностью, способной к глубоким переживаниям. Если бы не эта проклятая клятва... "Переводчик" зажужжал и заскрипел. Помехи. Откуда? Через несколько секунд шум улегся. - О смертный, почему же я презрел, Забыл совсем твое предупрежденье? - воскликнул джанн. - Я же объяснял - потому что блокирована система самосохранения. - Проклятый круг! Космический мороз Вдруг свел на нет плоды трудов дантиста. Еще момент - и зуб мой вновь замкнется... Опять шумы в "переводчике"... Диллингэм понял, что судьба подарила ему еще одну возможность избавиться от смерти. Джанн снова потеряет возможность двигаться. И на сей раз в межзвездном пространстве. - Прощай, о смертн... Ясно, космический холод добрался до зуба и навсегда вывел его из строя. С полчаса Диллингэм слушал, как из "переводчика" вырываются шумы и помехи. Он отлично понимал, что каждая проходящая минута - для джанна минута невероятных страданий. И если не предпринять решительных действий, робот, терзаемый немыслимой болью, которую он вряд ли заслужил, обречен на вечные скитания в пространстве. Его же, Диллингэма, светлого будущего ничто не омрачало. Имеет ли он право снова отказаться от этого будущего? - Вареный рак, - наконец сказал Диллингэм. И вызвал космодром на Рискухе. - К вам направляется потерявший управление корабль. Через несколько часов он окажется в сфере действия ваших посадочных сетей. Перехватите его и произведите следующий ремонт... - Он подробно описал операцию по восстановлению блокады. - Попрошу вас также по возможности отыскать соответствующую замену для пораженного зуба. Блокада выводит из строя важный рефлекс корабля. - Будет сделано, директор, - ответил чиновник. - Куда доставить корабль по окончании ремонта? - Это не совсем корабль. Это летающий робот. Починив, отпустите его на все четыре стороны, а счет за починку перешлите в Университет. - Хорошо, директор. - Чиновник отключился. Дураком родился - дураком помрешь, подумал Диллингэм. Но что делать, если совесть не позволяет сохранить собственную жизнь ценой вечной пытки другого существа, даже если это существо неодушевленное. Разумеется, Диллингэму хотелось жить, но цель не оправдывала средств. Вряд ли подобную линию поведения сумеет понять такая персона, как Муравьед. Диллингэм и сам не очень-то мог ее понять. Наверно, Муравьед его переживет... В любом случае в распоряжении Диллингэма было несколько часов, если, конечно, они не отремонтируют джанна до того, как лайнер достигнет Рискухи. Придется сделать ставку на то, что удастся замести следы прежде, чем джанн его обнаружит. Диллингэм по-прежнему не мог пользоваться "переводчиком", так как знал, что джанн, даже парализованный, слышит каждое слово. Лучше вообще отказаться от пользования связью и надежно спрятаться. Пока же он был заперт, словно джин в бутылке. Лишь когда корабль опустится на планету, он сможет его покинуть. А там - прощайте, только вы нас и видели. И тут Диллингэм вспомнил о спасательной ракете. Он вытащил из саквояжа несколько листков с изображением зубов и на чистых обратных сторонах начертил какие-то знаки. Пришлось несколько раз стирать написанное и снова писать, прежде чем Диллингэм был удовлетворен результатом. Тогда он осторожно вышел из кабины, пользуясь аварийной системой ручного открывания дверей, отыскал каюту капитана и, вместо того чтобы нажать на электронный звонок, постучал в дверь костяшками пальцев. Затем отступил из поля зрения видеофона, так чтобы самому наблюдать за изображением на экране. Экран вспыхнул, и на нем обозначились многочисленные хоботки капитана. Послышались вопросительные звуки, но, так как "переводчик" не знал, к кому обращается капитан, ему пр