сть, за валом скала понижается. Закинул туда одну ногу, подтянул другую и сполз ногами вперед. Тут была неглубокая, около полутора метров, впадина, ровная, похожая на чье-то логово. Обрадовался неимоверно: не напрасно выбрал этот порог для жилья. Теперь у него и гнездо будет удобное, не скатится в воду, и крабов тут нет, и прятаться хорошо - снизу, с воды, его не увидят, как бы ни светили. Если бы Янг знал, что такое окопчик с бруствером, то сравнивал бы свое логово с ним. Сразу воспользовался этим бруствером, осторожно глянул из-за него вниз, на воду. Плот был совсем близко, фонарь слепил глаза. Пришлось прикрыть их рукой, свет уже прыгал по тому месту, где Янг только что находился. - Вот, уперлись... Греби ты, а я приторможу. Правее будем брать, - совсем близко, точно над ухом, послышался голос. - Левей, а не правее. Я помню этот выступ. Дырявый грот за ним, слева. Бочка скрежетнула, задев под водой камень. Гребцы оттянули плот немного назад, а потом свернули влево, а если глядеть со стороны Янга - вправо. Еще правее к Храмовому гроту бруствер все больше задирался вверх. Видя более светлое небо и черный силуэт гребня на его фоне, Янг смело подался туда, выставив перед собой руки. Тут можно было стоять, опираясь или держась за гребень, и наблюдать за тем, что делается внизу, на воде. Контуры плота были едва видны, с него в глубину грота и на воду падал сноп света. Светлели слегка и пятна за плотом, где болтали ногами пловцы - фантастическая, сказочная картина! Янг перевел взгляд вверх - а где же та дыра в своде, похожая на восьмерку? Глаза привыкли уже к свету фонаря, хоть и не прямому, не хотели улавливать то, что должно было просочиться сверху. Наконец увидел светлое пятно, только не в форме восьмерки, а как бы головастика с хвостиком и очень тусклое. Не увидел в этом просвете ни звезд, ни снующих возле него летучих мышей. Может быть, тот головастик не само небо, а только отражение дневного света, а само небо чем-то заслонялось. Янга охватила невыносимая тоска, хотелось завыть, как Мансурову псу. Случилось однажды, что тот завыл на берегу, ожидая рыбаков. И накликал беду: не вернулся с ловли двоюродный брат Мансура, старше Янга на четыре года. Бедный Мансур, где он теперь? Вылечился ли? У него же тогда, когда нырнул в лагуне во время подводного взрыва, полопали перепонки и сам был контужен. "У меня одно ухо болит, и то не выдержать... А как же ему тогда было?" Тем временем плот оказался среди дельфинов. В сильно растянутом овальном пятне света на воде видны были спины с плавниками, дельфины кружили вокруг плота то в одну, то в другую сторону. В конце концов скучились и отошли в самый дальний угол, куда свет не доставал. Аквалангисты вскарабкались на плот, свет, падавший от фонаря, закачался на воде. - Ну вот... Хоть бери лассо и бросай, как ковбой... - громко вздохнул один из аквалангистов. - И как к ним подобраться? - Ты же кричал: если гора не идет к Магомету... - Да... Поплыву к ним без акваланга, попробую из рук покормить. Точно дикие, не верится, что из дельфинария. Тот, что говорил о лассо, взял мешок с рыбой и бросился грудью на воду, даже волны заплескали в стены грота. Другой, подтянув к фонарю акваланг, начал что-то ремонтировать в нем. Янг был уверен, что дельфины не поддадутся на приманку, не примут их угощения, и отвернулся от гребня. Аквалангисты будут тут забавляться долго, еще и на дно полезут с черпаками. Надо использовать этот момент! Одним духом он перемахнул через бруствер, сполз, ощупывая скалу, к воде. Скинул рогожу и все остальное, разделся догола - так делали они, когда купались без девчонок в лагуне Биргуса. Тихо лег на воду, осторожно и размеренно заработал руками. Из Храмового грота его не увидят, проверено. Оттуда даже пляжную лампочку не видать. Но долго не будет на пляже, только схватит мешок из пленки с остатками еды - и ходу. "Тут разгляжу, что в нем... Ха, а как ты разглядишь в темноте? Где минута, там и две, ничего это не изменит..." Сплавал не зря. В скомканном мешке нашелся слегка подгнивший, но съедобный, совсем хороший внутри банан, блестевший от жира огрызок хлеба и две продолговатые свиные шкурки от бекона. На них кое-что можно было еще обгрызть, обсосать сало, да и сами шкурки немалое лакомство. Только надо уметь их есть... Хлеб и банан проглотил мигом, шкурки сунул за щеку - и назад, в воду. Даже настроение поднялось! Плыл, плыл и выплыл... в Храмовый грот. Когда неожиданно посветлело впереди и зашевелились в светлом пространстве фигуры аквалангистов, даже растерялся: "Чуть на плот не напоролся!.." Взял правей, скоро нащупал мыс-выступ и свой порог за ним, оглянулся: все верно, отсюда лампочка видна. Осторожно, чтобы не сбить колени, вылез. Ладонями стряхнул с себя воду, растер немного грудь и спину, ноги, чтоб разогреть кровь. С трудом разобрался с одеждой, натянул все на себя. И пока делал это, исходил слюной, причмокивал. Будь они неладны эти шкурки, так и хочется проглотить их не жуя. И сразу двинулся к гребню - а что делается на плоту? Жевал, молол зубами шкурку от бекона, млел от наслаждения и наблюдал, вслушивался. А там уже взбирался на плот тот аквалангист, что плавал с рыбой к дельфинам. - Ну как? - спросил его напарник. - А, чтоб они подохли... И близко не подпустили. Думал, может, не видят, темно. Выну рыбину, поплещу ею, чтоб запах пошел по воде. Ни один не подплыл. - Надо было хоть так побросать. Они не глупые, поймут, что мы с добром к ним. - Бросал! Во, в мешке только треть осталась. Еще раз попробую, в конце. - Я предлагаю так: первое погружение - вместе. А потом будем чередоваться. Фонарь поставь так, чтоб светил на воду. Для ориентировки... Они больше не перекинулись ни словом, будто поссорились. Молча собрались, надели акваланги. Один из них взял подводный фонарь, не тот, что горел на краю плота, и две черпалки. Ныряли так, будто хотели сесть на воображаемый бортик плота, но нечаянно падали в воду лицом вверх. Разошлись и сошлись круги, покачался немного фонарь, подержалось пятно света на воде. Янг набрался смелости: пока они будут погружаться, а потом зачерпывать грунт, выплывать, он пошарит у них на плоту. Никаких мук совести не испытывал, казалось даже, что до него долетел одобрительный возглас Абдуллы: "Молодчина! Так им, разбойникам, и надо!" - "Я ничего не стану брать. Я только термос с кофе... Они обойдутся без него, а я уже не могу: нутро хочется согреть... Подкину потом пустой, вот удивятся!" Второй раз Янг разделся быстро, хотелось поскорей добраться до сладкого, горячего и душистого кофе. Плюхнулся в воду смело - некого было остерегаться. Едва взобрался на плот, обдирая колени и сажая в них занозы - доски были неструганные. И сразу подплыли дельфины, стали полукругом, раскрыв зубастые пасти, захмыкали, замурлыкали, заскрипели. "Ну и создания!" Боби остановился возле самого помоста, высоко задрал голову и положил ее на край плота, широко раскрыв рот. Будто просил-молил: покорми! И Янг забыл про термос, взял в руки мешок с рыбой. Боби осторожно взял рыбку и ушел под воду. Остальным кидал рыбины в рот по порядку. Каждому попало по две-три рыбины, а Боби дал и четвертую, маленькую. Малыш пытался вскочить на помост, как это делал в дельфинарии, но накололся на острый край доски и, недовольно посвистывая, осел в воду. - Нет больше... вот, видишь? - Янг даже мешок вывернул на его глазах, бросил на круглую штуковину, заметив мельком, что она похожа на решето. Плохо дело: дельфины еще голоднее, чем он сам. Они просто терпели до сих пор, а теперь, должно быть, терпение кончается. Станут уступчивее, будут танцевать под дудку чужаков. Голод - не тетка. Взял фонарь, поводил пучком света по воде, провел вдоль основания стены и по самим стенам грота. Свет рассеивался, но можно было заметить, что левая стена наклонная, как крыша, она неровная, в наплывах и ямках. В самом углу, где было темнее всего, эти наплывы повылезали из бывших щелей. Они похожи на высунутые ноздреватые языки. Цвет у стен и у языков серо-бурый, порой коричневатый, а то и черный. Стена справа тоже имеет наклон, но ее начало на мысу будто выгрызли. Там и создалась та седловинка, в которую он забирался, как в логово. До самого верха крутого свода свет фонаря не доходил, но светлое пятно от него терялось, пропадало. Янг спохватился: чем он занимается?! Ужас... Сейчас выплывут аквалангисты... А где же термос? Вон, в другом решете. Ставя фонарь на старое место, чуть не столкнул его в воду. Зажал термос под мышкой и плюхнулся животом на воду, заработал одной правой рукой. К нему тотчас подплыл Боби, потом опередил, развернулся и так ударил хвостом по воде, что Янг закашлялся. Хотел, видимо, сказать - чего ползешь, как копуша-звезда? Кашляя, выбрался на свой берег. Уложил добычу под ноги и тщательно ощупал скалу, чтоб термос не скатился в воду. В тот же миг услышал за спиной неясные, искаженные эхом голоса: выплыли наверх аквалангисты. Хорошо, что успел удрать... А что они говорят? Не разобрать... Одевшись, перебрался через бруствер, прижимая термос к груди. Занял место возле своего наблюдательного пункта, прислушивался, поглядывал, а руки делали свое - отвинчивали крышку; зубами выдернул пробку, в нос полетели горячие брызги. Налил немного в стаканчик-крышку, подул - и зачмокал, наслаждаясь вкусом и теплотой в животе. - Вишь, осмелели без нас. Кружат возле плота. Аквалангисты сидели на корточках друг против друга, не снимая со спины аквалангов. Между ними на черпалке стоял фонарь. - Я сейчас возьму рыбку, поманю, - встал один из них, огляделся. - Ч-черт... Столкнули, наверное, в воду, вылезая. Не вижу мешка. - А вон, на решете... Пустой. - Ка-ак пустой? В нем еще килограмма три было! Я хорошо помню, что не клал его на решето! - Старик, лечиться надо... Склероз - поганая штука. - Пошел ты!.. Идиотом меня считаешь, что ли? - Ну так где тогда рыба? И разве мешок с ногами, чтоб перескочить на решето? Встал и тот, что называл напарника стариком. Поднял фонарь, провел светом по воде, вдоль стены, скользнул лучом по стенам, потом снова по воде. В освещенном кругу увидел могучий плавник дельфина, возможно, Дика. Еще раз скользнул лучом по стене - возле самого Янга, и ему пришлось нырнуть за гребень. - Не нравится мне все это. Нечистое тут место... Недаром туземцы не ходят на озеро. Много сегодня разных загадок. Ты видел, когда мы выплывали, как огонь танцевал, потом пропал было? - Ну-у... - Не нравятся мне такие фокусы... Слушай, а помнишь, как Пит рассказывал о представлении? Дельфины выскакивали на помост, укладывались... Может, и теперь побывали тут, съели рыбу. - Ну да! Они в крайнем случае стянули бы мешок в воду и там потрошили его. А он лежит пустенький на решете. Потом... еще и вывернутый! Да если бы они прыгали на плот, то и фонарь бы столкнули. "А что вы еще запоете, когда увидите, что термос..." - не успел додумать Янг, как услышал: - Не фонарь столкнули, а термос... Термоса нет! - тот, что стоял с фонарем, неуклюже затопал ластами, светя вокруг плота на воду. - Нигде не плавает. - А термос и не могли столкнуть, я его в решето поставил. И хорошо это помню, можешь не улыбаться! Знаешь, в пещерах иногда поселяются гигантские осьминоги. Для них тут отличное укрытие... Осьминог может щупальцами что хочешь сделать. - Перестань... А то я больше в воду не полезу. - Полезешь, никуда не денешься. Они присели возле черпалок, начали грестись в песке. Потом на плоту остался один, а другой с фонарем на груди и черпалкою в руках скользнул за борт. Тот, что остался, снял со спины акваланг, осторожно положил на доски. Помахал немного руками, поразгибался, нажимая обеими ладонями на поясницу и виляя бедрами. Высыпал из черпалки грунт в решето... "Находят они что-нибудь или нет? - вяло подумал Янг. - Если бы находили, то, наверное, кричали бы от радости..." Ему надоело следить за манипуляциями аквалангиста на плоту. Не бодрость почувствовал Янг, выпив кофе, а наоборот - ему захотелось спать. Сполз в логово, подложил локоть под голову. Ему стало тепло и уютно, даже каменная постель казалась не такой холодной и жесткой. 2 Сначала спал без снов. Потом сны, наверное, снились кошмарные, потому что он несколько раз в ужасе просыпался, но успокаивался и снова засыпал. Затем проснулся окончательно. Где-то был слышен неясный, с небольшими паузами, разговор. Свод пещеры не терялся в вековечной темноте, а серел, можно было разглядеть нависшие глыбы. Непривычной формы, точно сломанные арки. Где-то стремительно проносится, скользит ослепительный свет, даже его отблески на камнях свода болезненны для глаз. Звериный инстинкт осторожности заставил Янга не вскакивать сразу, не высовываться. Он прикинул, где может быть такой сильный источник света, перевернулся на живот и пластом пополз к брустверу. Потом лег на бок, задрал, закатал подол рогожного мешка, прикрыл им лицо, чтобы не так резал глаза свет. Даже сквозь переплетение волокон глядеть было больно. Плота в Храмовом гроте не было. У его входа плавало что-то толстое и длинное, раза в три-четыре длиннее Дика. Ни носа, ни хвоста не видать, они опущены в воду. Спина серо-серебристая, едва возвышается над водой. Зато надстройка - в половину человеческого роста. Она размещена посередине, где у дельфина спинной плавник. В этой надстройке-кабине Янг насчитал пять окон-иллюминаторов, размещенных в одну линию. Шестое оконце видно немного спереди, над этим оконцем двигалась туда-сюда круглая фара, и это из нее свет прорезал, пронизывал простор, прыгал по своду, скользил по воде. На крыше кабины-рубки сверху были открыты два люка, в них высунулись по пояс два человека в обычной одежде. Фара погасла наконец, по сравнению с ней оконца едва тлели. Янг постепенно разобрал на боку судна красную надпись: "PERRY CUBMARINE". "Кабмарин, кабмарин... Подводная лодка! - догадался он. - Но разве бывают такие маленькие лодки?!" Он отбросил с лица рогожу, смотрит, вслушивается. - Значит, не сифон? - Янг понял: это сказал тот, что торчал из переднего люка и поворачивал фару. - Нет, - ответил задний. - И мы сначала думали - сифон. А потом глядим - дыра в своде... - и показал рукой вверх мимо уха переднего. - Куда ведет пещера - не обследовали? - Никуда, вы же сами светили, видели. Четыре заводи, эта самая большая. - Считай, грот, а не пещера. - Что в лоб, что по лбу. А глубоко тут... В этой - футов сто восемьдесят, в остальных по тридцать - пятьдесят. - Где вы тут брали грунт? - И тут и там, где водопад. А две заводи еще не обследовали. - А стоит заниматься? - Думаю, что стоит. Даже если не удастся эксперимент с дельфинами, то будем доставать грунт сами. Аквалангов только больше надо, у нас всего три. - Издержки, издержки... И на дельфинов напрасно раскошелились. - Шеф! Мы на них и доллара не потратили. - Объясни, пожалуйста. - Провели одну операцию, бомбанули дельфинарий на Рае. - Хвост увяз? - Чисто! Приезжала полиция, мы им акваторию лагеря показали - смотрите, ищите. А про пещеру никто не знает. - Ну и что? - Вы о чем? - О дельфинах. Есть от них польза, оправдывают хоть кормежку? - Еще ни разу их не кормили. Тут им хватает и рыбы, и крабов, и лангустов, а возле выхода - и моллюсков. Сами харч добывают. - Та-а-ак... Не нравится мне дело с дельфинами. Можете поставить под угрозу все дело. - Шеф, все будет о'кей. Правда, без дрессировщика капризничают. Он занимался с ними на Рае, учил черпать породу на дне, выносить наверх. По моему заданию. Были уже успехи... - Та-а-ак... И тут хвост увяз, еще и дрессировщика впутали. Учтите, Пит: если что случится, отвечаете головой. - Шеф, все будет о'кей, вот увидите. Разрешите только взять его в долю, чтоб он и тут с дельфинами занимался. - Ты думаешь, что говоришь? - Думаю, а как же. - Думаешь, только не головой. А если забава с дельфинами ничего не даст? Все карты открыты... этому твоему дрессировщику. - Это не мой, а из дельфинария... И я думаю все-таки головой. Если ничего не получится с дельфинами, Судир отсюда не выйдет живым. - Это кто такой - Судир? - Тот самый дрессировщик. А сейчас он уже и хозяин дельфинария, Крафт обанкротился. Таковы последние известия. От такой новости Янг даже встал, забыв обо всем. Но спохватился и снова прилип к скале - хорошо, что говорившие не взглянули в его сторону. - Та-а-ак... Ну что ж, под твою ответственность. - Так на какой процент соглашаться? - Считай сам. Я финансирую все дело, мои пятьдесят пять процентов добычи. Твои десять, остаток - для всех остальных. Чем больше наберешь людей, тем меньше достанется вам. Вот из своих сорока пяти процентов можете кинуть ему кость. - На голую кость он не согласится. А не пригласить - слишком много знает, о многом догадывается. Нас сейчас с вами шестеро, с ним будет семь. Если нам с ним делиться, а вы останетесь в стороне, это, шеф, будет несправедливо. Я ведь забочусь об общих интересах, о ваших доходах. Но почему мы одни должны взять на себя Судира? К вам потечет река, к нам какие-то струйки, да и те надо делить. Шеф, уступите три процента из своей доли! - Ни доллара, Пит, я же сказал. Мне не эксперименты нужны, а работа, работа... И учти: мои издержки с каждым годом растут, а доходы... А доходы пока что нет. Вот - пришлось эту рухлядь купить. - Почему рухлядь? Хорошая еще посудина. - Позавчерашний день. Через пятые руки достал... Сам ездил в Вест-Палм-Бич*, встречался с шефом "Перри кабмарин компани", приценивался к новой лодке. Не укупить! У теперешних малюток и запас хода в несколько раз больше, и глубина погружения, и мощность аккумуляторов, и скорость. У моей скорость около пятнадцати - двадцати узлов**, а у новых - тридцать. Их можно перевозить на палубе других судов, в десантном корабле-доке. В нашу малютку могут забраться только два человека, а в те - по три. И люк у тех есть внизу, можно прямо на грунт выходить в аквалангах. ______________ * Город в штате Флорида (США). ** Узел - одна миля в час, 1852 метра. - А как вы эту рухлядь доставили сюда? Столько тысяч километров. - Военные помогли, к самому Биргусу приволокли. Ну, а в границах архипелага своим ходом хожу. Военные обещали немного модернизировать нашу малютку: двигатель дизельный поставить, генератор тока, лопасти винта заменить. - Не задаром же, не за доброе слово? - Конечно! Ты мне, я - тебе! Будем делиться с ними собранной информацией. Жаль, что пещера эта мала... А то можно было бы и за нее поторговаться с ними, уступить потом. - Они и такую с радостью схватят. Тут при желании можно отличный тайный склад сделать! И атомного оружия, и химического, и бактериологического. - Хватит об этом. И летучие мыши могут подслушать. "Летучие мыши... - усмехнулся Янг. - А я? А те двое, что на плоту были? Или от них они не прячутся? Копошатся зачем-то на пляже, и плот там причален..." PERRY CUBMARINE, не погружаясь и не разворачиваясь, медленно двинулась в сторону Крабова пляжа. "Хорошая посудинка... - вздохнул Янг, завидуя. - Вот бы иметь такую подводную лодочку. Я бы тогда... Тогда бы я...", но придумать, что он делал бы на ней, так и не смог. Слишком много было желаний. Прежде всего, конечно, выплыл бы на ней отсюда. У нее корпус стальной или из такого металла, что выдержит под водой сумасшедшее давление. Что ей какие-то там пузырьки. Но, поразмышляв, Янг пришел к другому выводу. Не полезет лодка под те пузырьки - зачем рисковать такой дорогой вещью? Оператор из лагеря отключит заслон. Так и для аквалангистов делает. Снимут в пещере телефонную трубку, а в лагере: "Хеллоу? Майкл у аппарата!" А они ему: "Через минуту отключай, идем на выход". А может, пользуются каким-либо паролем? Нет, вряд ли... Оператор и так знает их голоса, знает, кто в пещере в данный момент находится. "Вот бы забраться в лодку - и шмыг с нею... Да, заберешься, а как выбраться? Цапнут за шкирку и выкинут в море акулам... Может, на лодку? Пригнуться за той рубкою-будкой, сесть верхом... Если и не отключат заслон из пузырьков, так корпус защитит..." Хотел уже спуститься к воде, но сдержался: "Дурень... А ты знаешь, с какой быстротой они поплывут по этому проходу? Может, еще медленней, чем я сам. Захлебнешься наверняка, не хватит духу. Да и они увидят в оконце, что я сижу, нарочно притормозят, чтоб захлебнулся, одна маска ничем не поможет. Это если бы акваланг стибрить..." Но опять подумал, подумал и решил, что и акваланг не поможет. "Залезешь с аквалангом на лодку, а там увидят, дадут задний ход. Враз поймают!" "Ай да султан Муту! Ничего не знает, что у него в султанате делается... Одно только знает - острова разбазаривать..." Впервые Янг думал по-государственному, широко и зрело. Те, что торчали из люков кабмарины, о чем-то вполголоса переговаривались с теми двумя, что копались на пляже. Понять, о чем они говорят, было трудно. В голове Янга возник дерзкий план: а что, если тихонько подплыть под водой к плоту, прицепиться там под досками? Никто не догадается о таком укрытии, а слышать будешь все. Но опять сработал инстинкт самосохранения: "А все ли ты обдумал, собираясь лезть в зубы дракона? А что, если под плотом не за что будет ухватиться? Или занемеют руки, сорвешься и обнаружишь себя? Чем тогда все кончится?" Откуда-то из темных закутков выплыли дельфины. Их заставлял прятаться от людей тоже инстинкт. Фукнул, подплыв, Боби, захрюкал по-поросячьи, потом захныкал, как ребенок, который хочет, чтобы с ним поиграли. И Янгу захотелось погладить его, подергать из стороны в сторону за клюв, но... Что будет, если кому-нибудь вздумается полоснуть светом прожектора в эту сторону? В кабмарине стукнули крышки люков. Еще через несколько минут начала оседать, уходить под воду рубка с оконцами - ниже, ниже... Вот уже едва просвечиваются сквозь воду глаза-иллюминаторы. Еще мгновение - и все исчезло во мраке. Один из тех, что остались на Крабовом пляже, снял телефонную трубку: - Хеллоу? Майкл, выключи свою машинерию, а то из одного шефа сделаешь двоих. Глава шестая 1 - Мистер Синх, я пригласил вас вот почему... Да, кстати: как съездили? С "Нептуном" все в порядке? Судир сидел за столом Крафта прямой, как кол, вбитый в землю тяжелым молотом. Ни один мускул не дрогнул на его лице, пока говорил, ни разу не шевельнул бровью, казалось, даже не разжал тонких губ. Радж был удивлен таким тоном: только вчера разыгрывал из себя демократа, и вдруг такой официальный тон и "вы". Радж тоже решил говорить ему "вы". - С "Нептуном" нормально. А почему вы... почему вы не спросите, что с Янгом? - Спрошу, почему же нет: что с Янгом? Нашли тело? - Не нашли... Я хотел бы, чтобы вы и на завтра меня отпустили. За свой счет. - Сегодняшний день тоже за ваш счет, вычтем из зарплаты. А на завтра отпустить не могу - надо работать. И так мы несем каждый день большие убытки. ("Знакомая песенка... Крафт ныл так же..." - подумал Радж). Кстати, я пригласил вас так поздно потому, что отклад не идет в лад. Я думаю, что для новой группы дельфинов нужен и новый дрессировщик, сам я не смогу ими заниматься. За дело возьметесь вы... Жаль, что погиб Янг, он был бы у вас хорошим ассистентом... Да и в рекламе можно было бы завернуть: "На арене братья Радж и Янг Синхи с дрессированными дельфинами!" Звучит? - Боюсь, что не справлюсь. Я никогда не занимался дрессировкой. - Я еще не все сказал. Вы будете получать мою бывшую ставку, я даже не приму во внимание период ученичества... Я даже надбавлю двадцать долларов, если вы сможете за месяц научить дельфинов, подготовить программу. - Вы свою программу готовили почти три месяца, и у вас уже был опыт дрессировщика. - Вы забываете, что мне не с кем было советоваться, у меня не было наставника. А у вас есть - я. - А кто будет водить туристов на подводные прогулки, готовить все снаряжение? - Пусть это вас не беспокоит. Возьмем нового человека, даже не одного. Надо ставить все на широкую ногу. У нас до сих пор не было подводной охоты - и этот вид развлечения предоставим, пусть забавляются. Теперь про ассистента... Сами не подбирайте, я вам дам человека. - Вы так обо всем говорите, будто я уже согласился. - А вам ничего другого и не остается. Такая работа нигде не валяется - это во-первых. А во-вторых, не согласитесь работать дрессировщиком, я вас и от подводных прогулок отстраню и от надводных. Идите на все четыре стороны... Чудак, да кто другой в ноги упал бы поблагодарить, что даю такую работу, повышаю зарплату. - Я ни перед кем еще не падал в ноги и не собираюсь падать. - Вы человек с гонором, я знаю. Коли хотите знать, я уважаю таких. Я не люблю слизняков и медуз... Если б я мог, то оставлял бы жизнь только сильным, волевым лицам, а всех слабаков и выродков топил бы с камнем на шее. Мы должны за ближайшие пятьдесят лет вывести и воспитать такую расу людей, чтоб в нашем государстве были только сильные личности. - Кто это - мы? - Мы - это тоже сильные личности. - Что-то такое я слышал: Европа... Гитлер... Расовая теория. Вторая мировая война... Пятьдесят миллионов погибших... - Тебя пугают эти цифры? А меня - нет. Вот ты жил на Биргусе... ("А-а, не хватило духа, начал "тыкать"...) Может быть, и огородик был у отца, и росло что-то на грядках... Я тоже мечтал купить бунгало...* Так вот, если густо посеяно, там вырастают не растения... Кривые, блеклые ниточки, которые не могут принести никакой пользы, не могут даже оставить после себя потомства... А если бы и оставляли, то кому нужно, скажи, такое хилое потомство? Поэтому хороший огородник выпалывает с грядок сорняки, потом прореживает посевы, видовую прополку делает... Почему бы и с людьми такое не делать? ______________ * Бунгало - загородный дом, вилла. - Простите, у меня еще много работы... - Радж беспокойно взглянул на запястье левой руки, будто там у него были часы. - Значит, так: считай, что мы договорились. - Мистер Судир, я прошу вас, дайте мне и назавтра свободный день. - Вот ты говоришь, что у тебя еще много работы. Учти, работы будет с каждым днем прибавляться. Я думаю превратить дельфинарий в маринариум, а то и в мериленд. Будет построен подводный театр со всякой морской живностью. Даже русалок туда запустим... Пару девчат голеньких, красивеньких... Они будут целое подводное шоу разыгрывать, развлекать... В Японии нечто подобное есть, в Иомиуре. Но почему это должно быть только в Японии, а не у нас? Что мы - хуже? "Этому кровососу Крафт и в подметки не годится... "Не ищи у змеи ноги", - правильно в народе говорят. Судир не просто человеконенавистник, это - фашист. И даже не маскируется, открыто проповедует свои идеи, не скрывает их. А кого ему бояться? Султан коммунистов в подполье загнал, на Судиров не обращает внимания... А вся опасность - от таких вот! Они и султану потом под зад дадут, захватят власть..." - Мистер Судир, я подумал и решил согласиться, - сказал вслух. - Только дайте мне право подобрать себе ассистента по моему усмотрению. Мне с ним работать, а не вам, полный контакт должен быть. Если за три дня не найду парня, который удовлетворил бы меня, тогда приму любого, кого назначите. - Вот это уже деловой разговор. Три дня даю - подбирай. А я эти три дня буду думать, как нам лучше организовать работу. - Завтра я в дельфинарий не буду, разрешите вы мне это или не разрешите. У меня уже никого на свете не осталось, я должен выполнить свой долг перед братом до конца. - Жаль, что не слушаешься. Меня тоже не будет целый день, и хотелось бы, чтоб хоть одна разумная голова оставалась на месте. Этот Абрахамс под старость последний ум растерял, оставлять на него одного дельфинарий рискованно. - Напрасно вы на него так. Он очень старается на работе, все выполняет честно. - Даже излишне старается, сует нос куда не надо. С сегодняшнего дня должно быть так: честно выполнять только свои обязанности, а я их распишу для каждого, остальное не должно тебя интересовать... А все Крафт виноват, играл тут с вами в либерализм, пораспускал... Короче: "Нептуна" больше не дам. Подготовь мне на завтра акваланг, костюм, заправь баллоны, поставь под вышку возле двери. Я скоро буду уходить, заберу. "Черт с тобой..." - подумал Радж, оставляя кабинет. Постоял немного на площадке, подышал свежим бризом. Было такое чувство, что в кабинете не воздух был, а какая-то отрава, угар. "Чем ему насолил Абрахамс? Куда он совал свой нос? Надо при случае расспросить старика..." Где-то в порту по-бычьи, но сдержанно, будто боялся разбудить кого, подал голос теплоход - то ли хотел пришвартоваться, то ли, наоборот, отчаливал из Рая. Пиликали, звенели цикады, в зеленой зоне дельфинария испуганно и плаксиво вскрикивали павлины, слышно было хлопанье крыльев. "Не к перемене ли погоды? - подумал Радж с тревогой. - Пусть бы постояла хорошая погода еще несколько дней, а то испортится - в море не выйдешь, связь с другими островами почти прекратится". Медленно, прикидывая, что надо сделать в первую очередь, шел по скрипучей лестнице. Надо сделать вначале то, что приказал Судир, надо пока что угождать ему как больному чирью. Потом надо привести в порядок остальные акваланги, баллоны и костюмы. Амара не помог с ними разобраться, едва причалили в заливчик, спрыгнул на берег. Он опаздывал на работу, не смог даже принять душ. Успел крикнуть только, что утром прибежит опять. Вторые сутки без сна - как он выдерживает? Абдулла тоже - собачку под мышку и деру. Ну, этот мог бы и не спешить, мог бы помочь. Но бормотнул что-то: "Донна... Синьора... Донна..." Проголодался, должно быть, зверски, потому и спешил. Не хотелось Раджу плохо думать о Янговом друге, но кое-что в поведении мальчика не понравилось. Было в нем немало от городского шпаненка. Так и пришлось самому разгружать "Нептун", загонять его тельфером в гараж, самому все перенести в кладовку. А тут и ночь настала. "Куда он опять намерился пуститься с аквалангом?" - подумал про Судира. Радж чувствовал себя страшно обессиленным и не так физически, мускульно, как нервно. И едва увидел, что Судир покинул кабинет, пошел в свою резиденцию спрятать до утра снаряжение. Радж решил не приводить в порядок остальное, а принять душ, переодеться и сходить в город. Там перекусит и заглянет в полицейский участок. Расскажет о подводной пещере. Пусть поинтересуются лагерниками не откладывая, чтоб те не смогли замести следы. Наверное, полицейские захотят сами убедиться, заплыть в пещеру. Значит, надо будет подготовить и им пару аквалангов. Но это уже сделает, вернувшись из города. Главная задача - уговорить полицейских послать в лагерь вооруженный отряд. Завтра же! Он сам будет их сопровождать, сам все покажет и расскажет, что знает... "Только бы Янг продержался там еще сутки - если жив, конечно... В те лоскутики, что Натача показывала, трудно поверить. Но... чего только не случается на свете!" Из-за шума и плеска воды не услышал, когда Судир покинул резиденцию. Но когда вышел сам, то со скамьи, из-под магнолии, подал голос Али: - Здорово, Радж. Посиди немного, разговор есть. - Когда Радж присел рядом, продолжал: - Прими мое сочувствие - такое у тебя горе... Мне только сейчас Абрахамс сказал, и надо ж такому случиться! А такой мальчик был, я его сразу полюбил. - Спасибо за сочувствие... Но может случиться так, что он жив. Ты сейчас у меня об этом не расспрашивай. Потом все расскажу! И сам никому не говори, что может быть такой поворот. Переплелось столько, что в голове не укладывается. - Что, и тебя увольняет? - выпрямился, будто хотел встать Али. - Ты про Судира? Нет, меня оставляет, в дрессировщики переводит. Я другие дела имею в виду. - А меня увольняют. И Абрахамса, и тех уборщиц-женщин. Сказал, чтоб искали работу, неделю дал на это. Всех своих будет набирать, и только мужчин. Крутились тут нынче какие-то подозрительные типы, Судир разговаривал с ними. Сдается, я уже видел некоторых, узнал в лицо. Может, из той компании, что ловили дельфинов? А под вечер англичанин пришел, Пит. Правда, завернул ненадолго, сразу назад. - Не думай, что мне очень хочется работать с ним, даже дрессировщиком. Но согласился пока что... А для прогулок на "Нептуне" и подводных прогулок тоже своих сообщников набирать будет. Хвалился своими планами только что. Хочет сделать мудреней, чем в Японии. Там есть в Иомиуре, под Токио, подводный театр. Голые девки под водой плавают, всякие штуки выделывают, а на них смотрят через стекло. - Боже, боже... Был дельфинариум, а его хотят в притон с распутными девками превратить. - Не знаешь, за что он на Абрахамса взъелся? Говорит, что старик сует нос куда не надо. - А-а, это... Жаловался Абрахамс... Оскорбил его Судир, чуть не поколотил. А из-за чего? Увидел старик, что резиденция не заперта, решил уборку сделать, порядок навести, хотя это не его дело. А Судир налетел, как тигр: "Вон! Чтоб и ноги твоей тут не было!" Может, и не разъярился бы так, да увидел, что Абрахамс вертит в руках приз, дельфинчик такой на подставке. "Продайте один, - говорит. - Они мне очень нравятся, хочу внучке на день рождения подарить. Десять долларов дам". А Судир его за шиворот и вытолкал взашей за дверь. Эта игрушка, может, и доллара не стоит, только потому и ценится, что в продаже нет, по заказу Судира где-то изготовляются. - У людей профсоюзы есть, помогают отстаивать свои права перед капиталистами, во время забастовок помогают продержаться. А у нас... никому не пожалуешься. Хозяин что хочет, то и делает, бьет и плакать не дает. - Радж, а почему бы и у нас на острове не организовать профсоюз? Один на весь Рай, чтоб в него все работники обслуживания входили... Вот если б забастовку обслуживающие сделали, что б тогда было? Грязью по уши заросли бы, с голоду подохли бы все эти миллионеры, что все отели позаполняли. - Мы с тобой об этом еще поговорим. А сейчас прости меня, хочу в город слетать. - Радж пошел в кладовку переодеваться. - Ты только не задерживайся. А я пока что буду думать. - Думай. Нам всем о многом надо думать. 2 Случилось так, что в то самое время, когда Радж еще только подумал идти в полицию, туда уже шел, расспрашивая дорогу, Абдулла. Заставила его пойти необычная находка. Хотя он жил в номере итальянки не хуже любого барчука, своей давнишней привычки не бросал - заглядывать во все урны и мусорные ящики, какие ему встречались. В Свийттауне порой можно было найти в мусорных ящиках, особенно в богатых кварталах, и интересный журнал с рисунками, и кое-какую одежку, и надломанную игрушку, и бутылку с недопитым содержимым, и слегка припорченный плод. В некоторые дни торговля, перепродажа всякой мелочи шла плохо, заработать не удавалось, и тогда выручали мусорницы или кафе на открытых верандах и вынесенные столики. На них можно было иногда подобрать остатки еды. В такие дни если и не приносил ничего дяде, так хоть свой живот набивал. И теперь, примчавшись из дельфинария, схватил у портье ключ, забежал в номер и сразу бросился к холодильнику. Подобрал все, что было, наелся сам и накормил Тото. Но, должно быть, переел, потому что разболелся живот. Чем-либо запить съеденное в холодильнике не нашел, и пришлось напиться в ванной воды из-под крана. Живот не переставал болеть, и Абдулла запер Тото в комнате, а сам пошел искать донну Терезу. Пусть бы заказала в ресторане чего-нибудь тепленького, выпил бы, может, живот перестал болеть. Тереза в такое время могла быть либо в холле, где играют в карты, либо в дансинг-холле на танцах. Открыл дверь в комнату, где шла картежная игра, оглядел столики - нет ее. Значит, на танцах, на втором этаже. Музыка из дансинг-холла разносится по всем этажам, то ласкает слух, то сверлит в ушах. Абдулла помнил этот холл, из него ведут четыре двери на открытую круглую площадку - огороженную баллюстрадой крышу ресторана. В хорошую погоду больше танцуют там, чем в холле. Абдулла спустился на площадку между четвертым и третьим этажами, привычно заглянул в мусорницу в углу - ничего интересного. Спустился на площадку между вторым и третьим этажами, тоже заглянул в мусорницу. Здесь было больше набросано всего. Из-под конфетных бумажек мелькнуло что-то блестящее, пластмассовое. Не выдержал, пошуровал - из-под мусора выглянул веселый синий дельфинчик, приклеенный к лиловой подставке. Игрушка! Да не какая-нибудь, такие он видел только в дельфинарии на представлении. Судир, дрессировщик, вручал зрителям на память. Абдулла вынул игрушку, подул на нее, потер бумажками, чтоб очистить от табачного пепла. Как жалко, что ему сейчас не пять или каких-то семь лет! Сколько бы радости было, сколько забавы! Но и теперь глядел на игрушку с умилением, потом сунул за пазуху. Спустился ниже на несколько ступенек и не выдержал, достал дельфинчика, чтобы снова полюбоваться. Какой красивый! Только почему один кончик раздвоенного хвостика отрезан? Видно запыленное чем-то пустое нутро дельфинчика. В подставке-коробочке тоже отпилен один уголок, его края изнутри тоже запылены какой-то желтоватой мукой. Подул в дырочку, хотел посвистеть, и в нос пахнуло этой пылью, почувствовался очень знакомый, еле уловимый запах. Абдулла не спутает этот запах ни с чем, он возненавидел этот запах за то время, когда жил в каморке под лестницей. Запах героина - наркотика, который свел дядю в могилу. Та самая "белая смерть", о которой и радио талдычит, и газеты трубят, и пугающие плакаты вывешивают, и на конвертах печатают, и на штампах выбивают, которыми марки погашаются... Как он ненавидел эту отраву! Она ведь не только дядю загубила, но и его жизнь сломала. Если бы он не стал наркоманом, то все могло бы сложиться иначе: Абдулла мог бы научиться грамоте, получить хорошую специальность, работу, не был бы бесприютным скитальцем. "Так вот какие призы-сувениры раздает Судир! И не кому попало, видать, раздает. Все подстроено, знает, кому давать... И не за так дает, а за большие деньги..." Абдулла забыл про Терезу, забыл про больной живот. Слетел, прыгая через одну ступеньку, вниз, на первый этаж, бросил портье ключ и выскочил за дверь. Где находится полицейский участок, узнал от прохожих. Дверь рванул смело - чего бояться? Столько всюду твердят, чтоб помогали бороться с распространением наркотиков. За облупленным рыжим барьером виднелась лысоватая голова с налипшими на лоб реденькими волосами. Дежурный полицейский... Без фуражки сидит, рубашка с погончиками расстегнута, видна черная волосатая грудь, поводит подбородком вправо и влево, подставляя лицо и грудь потоку воздуха от пропеллерчика. На Абдуллу поднял глаза медленно, полусонно, они были затянуты поволокой, точно у тех бродячих коров, которых он видел возле базара в Свийттауне. - Что... мальчик? - равнодушно спросил он у Абдуллы и поправил пропеллерчик, чтоб лучше дул на него. - Вот... - протянул Абдулла игрушку. - В отеле нашел, в "Морской лилии". Полицейский, недовольно сморщившись, точно кислое проглотил, повертел дельфинчика в руках и, не вставая с места, швырнул в сплетенную из ратанговых стеблей мусорную корзину. Не попал, игрушка ударилась о каменный пол, дельфинчик и подставка разлетелись в разные стороны. - Прочь отсюда, сопляк, пока не арестовал! Мало ли какой мусор валяется, так все надо тащить сюда? - Я могу