удет весьма кстати: к принцу наверняка лучше заявиться в облике привычного для него тюремщика, а не какого-то орка. Я сейчас опять опущу на лицо капюшон и -- идея! -- не говоря ни слова, вручу ему Грагерову бумагу". Замок наконец щелкнул, и Цэрлэг перевел дух: полдела сделано. Следует заметить, что с запором он возился опустившись на колени и дверь распахнул -- так уж случилось -- раньше, чем выпрямился. Только это его и спасло -- иначе даже кошачья реакция орокуэна не позволила бы ему перехватить удар, нанесенный Фарамиром. Ударить входящего в дверь, притаившись за ее косяком (если он прилично выступает из стены), -- штука нехитрая, можно даже сказать -- напрашивающаяся, однако тут есть одна тонкость. Лучше всего человек воспринимает происходящее на уровне его глаз; и если вы, к примеру, решите со всего размаху обрушить на голову визитера что-нибудь вроде ножки от стула, то ваше движение застигнет врасплох лишь полного лопуха. Именно поэтому знающие люди (к каковым относился и принц) не гонятся за силой удара. Они приседают на корточки и бьют не по вертикальной дуге, а по горизонтальной. Удар, как уже сказано, получается слабее, однако приходится он... ну, в общем, в аккурат куда надо, а главное -- среагировать на него невероятно трудно. Сценарий дальнейших событий был, по мысли Фарамира, таков. Скукожившегося от боли Гепарда (или кто там будет входить первым) он вдергивает в комнату прямо на себя -- так, что тот вылетает за левый край дверного проема. Одновременно занявшая позицию у правого косяка -- за открывшейся дверью -- Йовин захлопывает ее обратно и наваливается на нее всем телом. Те, кто остался в коридоре, разумеется, тут же кинутся эту дверь высаживать, но первый свой натиск они от неожиданности наверняка произведут вразнобой, так что девушка имеет все шансы продержаться. Этих секунд принцу хватит на то, чтобы окончательно вырубить Гепарда и завладеть его оружием. Йовин тем временем отскакивает в сторону; оправившиеся от первой растерянности "коридорные" дружно, под "три-четыре!.." налегают на дверь -- и влетают в комнату, теряя равновесие (возможно даже -- не удержавшись на ногах). Один из них тут же получает от него удар мечом -- от всей души: шутки кончились. Вряд ли после этого останется в строю больше двух Белых, а поскольку принц как-никак входит в двадцатку лучших фехтовальщиков Гондора, шансы четы князей Итилиенских кажутся вполне приличными, ну а если Йовин сумеет завладеть вторым мечом, так просто превосходными. Затем они переодеваются в форму перебитых бойцов Белого отряда и пытаются выбраться из форта. План Фарамира имел ряд уязвимых пунктов (в основном по части синхронности их с Йовин действий), но в целом был не так уж плох, особенно если помнить, что цель они себе ставили -- достойно умереть, а уж вырваться на свободу -- это как выйдет. Однако, как уже сказано, отворивший дверь орокуэн не успел встать с колен, так что первый Фарамиров удар пришелся ему в грудь и он сумел выставить блок. Изумленный проницательностью пленника (распознал-таки -- восхитился сержант -- орка под капюшоном сержанта Белого отряда!), Цэрлэг перекувырнулся через голову назад, в коридор, а когда вновь оказался на ногах -- выскочивший следом Фарамир уже отрезал ему путь к отступлению, а импровизированная дубинка в руках принца обратилась в размытое облако и перехватить ее не было никакой возможности. А когда мгновение спустя за спину ему проскользнула еще и эта светловолосая дикая кошка -- вот тут уж сержанту ничего не осталось, кроме как клубочком перекатываться по полу у них под ногами, увертываясь от ударов и взывая самым унизительным образом: "Я свой, свой, принц! Я от Грагера и Тангорна! Да остановитесь же вы, черт побери!!" Впрочем, Фарамир и сам уже кое-что сообразил, разглядев лежащее дальше по коридору тело часового. -- Стоять! -- рявкнул он. -- Руки на затылок! Ты кто такой? -- Сдаюсь, -- улыбнулся сержант и протянул принцу свое "удостоверение". -- Вам бумага от Грагера, там все написано. Вы читайте, а я пока затащу в комнату этого, -- он кивнул на Белого, -- нам понадобится его форма. -- Забавно, -- хмыкнул принц и протянул Грагерову записку обратно Цэрлэгу. -- Значит, у меня в друзьях уже появились и орокуэны... -- Мы вовсе не друзья, принц, -- спокойно возразил тот. -- Мы союзники. Барон Тангорн... -- Что-о?! Так он жив?! -- Да. Это мы спасли его -- там, в Мордоре: и кстати, именно он настоял, чтобы выручать вас отправился я... Так вот, барон просил, чтобы вы, покидая форт -- а мы сейчас его покинем, -- прихватили с собою палантир. -- За каким чертом он им сдался? -- Принц был удивлен -- но и только. Похоже, он предоставил всю инициативу друзьям-итилиенцам (в лице сержанта-орокуэна) и приготовился действовать "в режиме ППП" -- "подержи -- подай -- принеси". Он лишь вопросительно качнул подбородком в сторону дунадана, которого Цэрлэг тем часом уже вытряхнул из камзола. "Жив, жив, -- успокоил его орокуэн. -- Просто призадумался малость. И второй тоже жив -- там, дальше по коридору. Мы ваше указание -- чтоб, значит, без крови -- свято блюдем". Принц только головой покрутил -- с этим орлом, похоже, не пропадешь. -- Вы тут давеча помянули, будто спасли Тангорна. Коли так -- я ваш должник, сержант: мне этот человек по-настоящему дорог. -- Ладно, сочтемся, -- хмыкнул тот. -- Надевайте форму -- и вперед. А мечей у нас теперь -- даже один лишний. -- Как это -- лишний? -- подала наконец голос Йовин. -- Это вы бросьте!.. Орокуэн вопросительно глянул на Фарамира: тот только руками развел -- поди, мол, поспорь с ней... -- Будем спускаться вниз по частоколу или попробуем открыть ворота? -- Ни то, ни другое, принц. Двор сейчас битком набит Белыми, причем все по своим постам и глядят в оба -- на халяву не проскочишь. Попробуем уйти через подземный ход. -- Тот, что начинается в винном погребе? -- Других тут вроде нет. Берегонд говорил вам о нем? -- Разумеется. Я знаю, что закрывающая его дверь отворяется наружу, а запирается изнутри, так что с внешней стороны ее нельзя ни отпереть, ни высадить -- как и в любом потайном ходе из крепости. Перед входом в винный погреб всегда стоит пост: вино есть вино, вроде бы ничего необычного. Где хранится ключ -- Берегонд не знал, а специально выспрашивать опасался. Так вы нашли ключ к той двери? -- Нет, не нашли, -- беспечно отозвался Цэрлэг. -- Я просто попытаюсь взломать замок. -- Как это? -- Точно так же, как взломал запор ваших "покоев" и еще парочку по дороге. И как придется взломать еще внешний замок винного погреба. Между прочим, как раз это и будет самый опасный момент: возня с дверью подвала, когда все мы будем у всех на виду. А вот если мы без шума снимем часового и быстро отомкнем ее -- три четверти дела, считай, сделано: вы, принц, в вашей новой форме, встаете на часах -- будто бы ничего не случилось, -- мы с Йовин и вырубленным охранником прячемся внутрь, и я тогда спокойно и без суеты начинаю колдовать с дверью в сам подземный ход. -- Но ведь тот замок будет очень трудно открыть... -- Не думаю. Он наверняка очень прочен и массивен -- чтобы дверь нельзя было выломать, а значит -- не особенно сложен. Ну ладно, по коням!.. Вы взяли палантир, принц? Нам надо успеть, пока Белые толкутся во дворе -- они ведь до сих пор ждут меня там, -- а перед винным погребом лишь один часовой. -- Погодите! -- опять окликнула их Йовин. -- А Берегонд? Ведь не можем мы его бросить! -- Так Берегонд схвачен? Мы не знали... -- Да, только что. Им все о нем известно. Цэрлэг раздумывал лишь пару секунд: -- Нет, ничего не выйдет. Мы не знаем, где они его прячут, и потратим слишком много времени на поиски. Грагер сегодня ночью накроет всех Гепардовых людей в Поселке -- так что если мы освободим принца, то завтра выменяем и Берегонда. А не вытащим вас -- его все равно не спасти. -- Он прав, Йовин. -- Фарамир затянул лямки на вещмешке с палантиром и вскинул его на плечо. -- Двинулись, во имя Эру! ...Дунадан, охранявший подвал, окинул взором обширный полутемный зал. Слева был главный вход в здание форта, справа расходились веером три главные лестницы, ведшие в оба крыла -- северное и южное -- и в Рыцарский зал. Странная, однако, затея -- поместить вход в подземелье не в каком-нибудь укромном уголке здания, а в этом "общем предбаннике"... Впрочем, странным и противоестественным в этом самом Итилиене было решительно все. Начиная с князя, который не князь, а не пойми кто, и кончая порядками в их Белом отряде: где это видано -- выдавать офицеров за сержантов и рядовых? Ладно бы секретили от врага, от всех этих местных террористов (коих никто пока в глаза не видал), а то ведь друг от дружки! Вроде под одними погонами служим -- а не знаем, что сержант Гронт на самом деле в капитанском чине, а наш лейтенант, его светлость сэр Элвард, так вообще "рядовой". Смех сказать, но ведь эти, из тайной стражи, про сэра Элварда-то небось и по сию пору не подозревают: нам ведь как говорили на инструктаже -- у тайной стражи свои дела, а у дунаданской лейб-гвардии Его Величества -- свои... Не знаю, может, шпику такие порядки -- маслом по сердцу, но военному человеку все это как серпом... по гландам. Эдак еще окажется, что самый главный тут вообще какой-нибудь повар либо камердинер -- то-то будет смеху... Часовой встрепенулся -- в недоброй, будто бы густеющей по затемненным углам тишине обезлюдевшего форта гулко отдавались приближающиеся шаги двух человек. Он увидал их через несколько секунд -- по лестнице северного крыла стремительно, чуть не бегом, спускались рядовой и сержант. Путь они держали прямиком к выходу и выглядели при этом встревоженными сверх всякой меры -- за подмогой бегут, что ли? Сержант при этом осторожно нес на вытянутых руках вещмешок с каким-то большим округлым предметом. Почти поравнявшись с часовым, они, не сбавляя шага, перекинулись парой фраз и разделились: рядовой продолжал двигаться к выходу, а сержант, похоже, решил показать дунадану свою находку. Ну-ка, что это там у него? Смахивает на отрубленную голову... Все дальнейшее случилось столь стремительно, что часовой опомнился, лишь когда его руки оказались будто бы схвачены обручем, а возникший из-за плеча сержанта рядовой (в коем он с изумлением узнал Фарамира) приставил ему к горлу клинок. "Пикнешь -- убью", -- не повышая голоса посулил принц. Дунадан судорожно сглотнул, и на лице проступила трупная желтизна; по вискам его побежали крупные капли пота. Ряженые переглянулись, и по губам "сержанта" (сумрачный Мандос, да ведь это же орк!) пробежала презрительная усмешка -- вот она, боевая элита Заката... Каковая усмешка, как выяснилось, была совершенно безосновательной: парню и впрямь было очень страшно умирать, однако по прошествии пары секунд он одолел свою слабость и заорал: "Тревога!!!" -- да так, что слово это отдалось ответными кликами и звоном оружия по всему Эмин-Арнену. ГЛАВА 29 Оборвав одним коротким взмахом руки вопль дунадана (тот даже не застонал -- просто мешком осел на пол), орокуэн обернулся к Фарамиру и адресовал Его Высочеству несколько слов, самым мягким из которых было "долбо...б". Его Высочество воспринял это как должное: именно принца ни с того ни с сего обуяла сентиментальность, и он возжелал лишь припугнуть часового, не вырубая того (как настаивал Цэрлэг). "Гуманизм", как водится, вышел боком -- солдат все равно заполучил предначертанную ему комбинацию переломов и внутренних кровоизлияний, только совершенно уже зазря: их положение, похоже, стало безнадежным. Впрочем, на разборки времени не было. Цэрлэг молниеносно сорвал с часового черный плащ, швырнул его подбегающей Йовин и рявкнул, указав на дверь в подвал: "Встать там, оба! Мечи на караул!"; сам же он стремительно выволок дунадана на середку помещения. Группа из шести солдат, ворвавшихся в дверь несколько секунд спустя, застала лишь свежие следы только что случившейся здесь стычки: пост у двери подвала на месте -- готовый к отражению повторного нападения, еще один дунадан застыл на полу; опустившийся же возле него на колени сержант, едва обернувшись в их сторону, властно указал на южную лестницу и вновь низко склонился к раненому. Солдаты помчались, куда им было велено, грохоча сапогами и едва не задев орокуэна ножнами мечей. Группа получила передышку -- на несколько секунд. -- Будем с боем пробиваться к частоколу? -- Принцу явно не терпелось сложить буйну головушку. -- Нет. Действуем по первоначальному плану. -- С этими словами Цэцерлэг извлек свои инструменты и принялся спокойно изучать замок. -- Но они ведь сразу поймут, чем мы тут занимаемся! -- Угу... -- Отмычка вошла в замочную скважину и принялась ощупывать щеколды. -- И что тогда? -- Догадайся с трех раз, философ! -- Драться? -- Умница... Я буду работать, а вы -- защищать меня. Как и положено нашим с вами сословиям... Принц не выдержал и рассмеялся: парень определенно был ему по душе. Впрочем, в тот же самый миг всем стало не до смеха -- передышка кончилась тем, чем и должна была кончиться: с южной лестницы воротилась пара недоумевающих дунаданов -- так кого ищем-то, господин сержант? -- а в дверях нарисовались трое настоящих сержантов Белого отряда. Эти-то сразу сообразили, что к чему, и заорали: "Стой!! Бросай оружие!" -- ну, и все, что полагается орать в таких случаях. Цэрлэг между тем продолжал сосредоточенно (можно даже сказать -- отрешенно) ковыряться в замке, не обращая внимания на то, что творилось у него за спиной. Начавшийся там диалог был предсказуем на все сто ("Отдайте меч, Ваше Высочество!" "А вы попробуйте взять!" "Эй, кто там!.."), так что он обернулся, да и то лишь на миг, единственный раз -- когда оплечь его впервые раздался тягучий перезвон соприкоснувшихся клинков. Трое Белых сержантов тотчас сдали назад; один из них, кривясь от боли, бережно прятал под мышку кисть правой руки, а оружие его валялось на полу -- "магический круг", воздвигнутый вокруг двери мечами Фарамира и Йовин, работал пока безупречно. Принц, в свою очередь, не имел возможности оглядываться на дверь (ощетинившееся сталью полукольцо Белых вокруг них быстро смыкалось -- свора, загнавшая оленя), однако некоторое время спустя он услыхал за спиною металлический щелчок, а вслед за тем -- странный смешок Цэрлэга. -- Что там такое, сержант? -- Все нормально. Просто ситуация: наследный принц Гондора и сестра короля Рохана, не щадя жизни, прикрывают какого-то орка... -- И верно -- забавно. Как оно там? -- Порядок. -- Сзади раздался скрип заржавелых петель, и пахнуло затхлым холодом. -- Иду внутрь, а вы удерживайте дверь, пока я не скажу. Белые тем временем выстроили вокруг них настоящий частокол -- и замерли; в действиях их принц отчетливо ощущал растущую растерянность: "Черт побери, а где же Гепард и прочее начальство?" Он, однако, не сомневался: те, кто их окружил, не атакуют потому лишь, что не подозревают о существовании подземного хода. Наконец перед ними возник рядовой с белой повязкой на рукаве и отвесил Фарамиру изысканный поклон: -- Прошу простить. Ваше Высочество. Я -- сэр Элвард, лейтенант дунаданской лейб-гвардии. Может быть, вы найдете возможным отдать свой меч мне? -- Чем же это вы лучше прочих? -- Возможно, тайная стража совершила некие действия, которые вы сочли оскорбительными для вашей чести. В таком случае лейб-гвардия Его Величества -- в моем лице -- приносит вам глубочайшие извинения и гарантирует, что ничего подобного не повторится, а виновные будут строжайше наказаны. Тогда мы могли бы счесть весь этот досадный инцидент исчерпанным. -- Рыбка задом не плывет, лейтенант. Мы с Ее Высочеством решили или выйти из форта свободными людьми, или умереть. -- Вы не оставляете мне иного выхода, кроме как разоружить вас силой. -- Валяйте, лейтенант. Только аккуратнее -- а то ненароком порежетесь... На сей раз натиск был более серьезен. Однако до тех пор, пока обе стороны не переступили некую грань, преимущество оставалось на стороне четы князей Итилиенских: Йовин с Фарамиром без особых колебаний наносили противникам колющие удары по конечностям, на что те пока не решались. Спустя небольшое время в рядах нападающих было уже трое легкораненых, и атака захлебнулась: дунаданы действовали вяло и все чаще оглядывались на своего лейтенанта -- скомандуйте же хоть что-нибудь внятное, черт побери! Рубить их или как?.. Люди из тайной стражи предусмотрительно заняли позиции в задних рядах, предоставив всю инициативу (и ответственность) сэру Элварду, поскольку ситуация очевидным образом складывалась так, что куда ни кинь -- всюду клин. И вот, когда Фарамир уже мысленно поздравлял себя -- как удачно они выигрывают время для Цэрлэга, -- тот внезапно возник рядом с ним, сжимая в руке ятаган, и произнес совершенно безжизненным голосом: -- Там новенький умбарский замок, принц, -- мне его не открыть. Так что сдавайтесь, пока не поздно. -- Поздно, -- отрезал Фарамир. -- Можем мы как-то спасти жизнь вам, Цэрлэг? -- Навряд ли, -- качнул головою орокуэн. -- Меня-то уж точно в плен брать не станут. -- Йовин!.. -- Мы предстанем перед Мандосом рука об руку, милый, -- что может быть замечательнее! -- Ну, тогда хоть повеселимся напоследок. -- С этими словами Фарамир бесшабашно двинулся на строй Белых, как раз туда, где стоял сэр Элвард. -- А ну держитесь, лейтенант! Клянусь стрелами Оромэ, мы сейчас забрызгаем своей кровью весь камзол вашего хозяина -- да так, что ему вовеки не отмыться! А когда зал наполнился звоном и воинственными кликами (теперь рубка пошла так, что ясно было -- вот-вот появятся первые покойники), откуда-то сзади, от северной лестницы, донесся голос -- вроде бы и негромкий, но разом проникший в сознание всех сражающихся: "Остановитесь все! Фарамир, прошу вас, выслушайте меня!" Было в этом голосе нечто такое, что схватку и вправду как бы приморозило на несколько мгновений, и Гепард (в плаще с чужого плеча, опирающийся левой рукою на что-то вроде костыля, а правой -- на плечо сержанта Белых) достиг середины зала. Он остановился посреди всеобщего оцепенения, и тогда вновь прозвучал его повелительный голос: "Уходите, Фарамир! Быстрее!" Брошенный рукою капитана небольшой блестящий предмет несильно ударил в грудь Цэрлэга, и сержант с изумлением подобрал с пола хитрый двухбородочный ключ от умбарского замка... Вот тут-то оцепенение разом кончилось! Фарамир с Йовин, следуя команде орокуэна, мгновенно сместились назад, к двери, сам он опять шмыгнул в погреб, а сэр Элвард, до которого наконец-то дошла суть происходящего, воскликнул: "Измена!! Они же сейчас уйдут по подземному ходу!" Пару секунд лейтенант обдумывал ситуацию, а затем принял окончательное решение и, указывая на принца мечом, прокричал сакраментальное: "Убейте его!!" Тут уж все пошло серьезней некуда. Сразу стало ясно, что Йовин, во всяком случае, больше пары минут никак не продержится: девушка, надо заметить, фехтовала превосходно, как бы не лучше принца, просто трофейный дунаданский меч был ей не по руке -- тяжел. Оба уже заработали по касательному ранению (он -- в правый бок, она -- в левое плечо), когда сзади раздалось: "Путь свободен, принц! Отступайте по очереди -- в проход между бочками. Вещмешок у меня!" Несколькими секундами спустя принц, вслед за Йовин, оказался в погребе. Стоя на пороге, он нанес удачный встречный удар наседавшему на него дунадану, после чего сумел разорвать дистанцию и теперь быстро пятился в темноту, в узкую щель между поставленными друг на дружку -- в три ряда -- пустыми бочками. "Быстрее, быстрее!!" -- раздался (как ему показалось -- откуда-то сверху) голос Цэрлэга. В проходе уже появились Белые -- их силуэты четко выделялись на фоне освещенного дверного проема, как вдруг спереди раздался глухой деревянный грохот, похожий на обвал, и наступила полная тьма -- от входа не пробивался уже ни единый лучик. Фарамир замер было в растерянности, но тут рядом с ним откуда-то возник орокуэн, схватил за руку и потащил во тьму; плечи принца задевали за стенки прохода, сзади раздавались вопли и ругательства дунаданов, а спереди, из темноты, их тревожно окликала Йовин. "Что это там случилось, Цэрлэг?" "Ничего особенного: просто я раскачал бочки верхнего ряда, обрушил их вниз и завалил проход. У нас теперь не меньше минуты форы". Девушка поджидала их у небольшой необыкновенно толстой дверцы, выходившей в узкую и низкую, около пяти футов высотой, земляную галерею: вокруг стояла полная темь, даже орокуэн мало что различал. -- Йовин -- вперед, и живо! Только палантир захватите... А вы, Фарамир, давайте-ка помогите мне... Да где же оно, черт побери? -- Что вы там ищите? -- Бревно. Небольшое бревнышко, футов на шесть. Его должны были подтащить к дверце люди Грагера... Ага! Вот оно!.. Затворили дверь, принц? Теперь подпираем ее снаружи бревном... Протискивайтесь-ка сюда. Хорошенько упираем торец... в ямку... Хвала Единому, пол тут земляной -- держаться будет как надо. Несколькими секундами погодя дверца ходуном заходила под ударами -- они поспели как раз вовремя. А наверху, в Эмин-Арнене, шла тем временем крутая разборка. Бледный от ярости сэр Элвард орал шефу контрразведки: -- Ты арестован, Гепард, или как тебя там!.. И имей в виду, сволочь: у нас, на Севере, предателей вешают за ноги -- так, чтобы у них было время хорошенько поразмыслить перед смертью... -- Заткнись, болван, без тебя тошно. -- устало отмахнулся капитан. Присев на ступеньки лестницы и закрыв глаза, он терпеливо ждал, пока ногу его заключат в какое-то подобие лубка: временами по лицу его пробегала судорога боли: перелом стопы -- штука поистине страшная. -- В общем, ты арестован. -- вновь повторил дунадан: он перевел взгляд на офицеров тайной стражи, стоящих полукругом позади своего командира, и внезапно ощутил страх -- а его напугать было нелегко. Семь фигур застыли в странной неподвижности, а глаза их, обычно темные и пустые будто высохший колодец, вдруг наполнились багровым мерцанием, как у хищного зверя. -- Нет-нет, не вздумайте, -- обернулся к своим людям Гепард, и багровое свечение тотчас исчезло -- будто его и не было. -- Пускай он считает меня арестованным, если ему так спокойнее: нам сейчас для полного счастья не хватает только резни внутри Белого отряда... В тот же миг со двора форта донесся гомон голосов, затем дверь распахнулась, и, сопровождаемый совершенно обалделыми дозорными, вошел человек, увидеть которого они ожидали сейчас менее всего. -- Грагер... -- ошеломленно откликнулся сэр Элвард. -- Как вы смели явиться сюда? Вам, между прочим, никто не давал гарантий безопасности... -- Гарантии безопасности, -- усмехнулся барон, -- сейчас уже нужны не мне, а вам. Я пришел по поручению моего сюзерена, князя Итилиенского, -- с нажимом произнес он. -- Его Высочество согласен забыть все то зло, которое вы ему причинили и собирались причинить. Более того: князь предлагает план, который позволил бы Его Величеству сохранить лицо, а лично вам -- головы на плечах. ГЛАВА 30 Итилиен, Поселок. 15 мая 3019 года Утро в тот день выдалось чудесное, и акварельная голубизна гор Эфель-Дуат (это ж надо додуматься -- назвать их Хмурыми!) была столь прозрачна, что их заснеженные вершины казались невесомо парящими над необозримым изумрудным руном Итилиена. Высящийся на соседнем холме Эмин-Арнен стал на эти минуты именно тем, чем и виделся, наверное, своим создателям -- не крепостью, а волшебной лесною обителью. Лучи восходящего солнца чудесно преобразили луг на окраине Поселка -- обильная роса, прежде затягивавшая его благородным матовым серебром, внезапно вспыхнула неисчислимыми россыпями крохотных бриллиантов: наверное, ранний майский рассвет застиг врасплох гномов, собирающихся тут для своих ночных бдений, и они теперь попрятались по норкам полевых мышей, в панике побросав свои любовно разложенные на траве сокровища. Впрочем, у трех или четырех сотен людей, по большей части -- крестьян и солдат, собравшихся в этот час на лугу, означенная роса вряд ли вызывала какие-либо положительные ассоциации (не говоря уж о поэтических сравнениях), ибо вымочила их всех до нитки, и теперь они едва не стучали зубами от озноба. Никто, однако, не уходил, напротив -- народ постоянно прибывал. К жителям Поселка присоединялись теперь и люди с дальних хуторов: весть о том, что Белый отряд поутру оставляет Эмин-Арнен, передавая свои обязанности вновь воссозданному Итилиенскому полку, разнеслась по всему краю с совершенно немыслимой скоростью, и ни один человек не желал пропустить такое зрелище. Теперь они глядели на два замерших друг напротив друга строя -- черный и зеленый, на офицеров, адресующих друг другу сложные движения обнаженными мечами ("Пост сдал" -- "Пост принял"), и -- удивительное дело! -- впервые осознавали себя не переселенцами из Гондора, Арнора или Белфаласа, а итилиенцами. Князь Итилиенский был несколько бледен и в седле, как отмечали про себя знатоки, чувствовал себя не слишком комфортно: впрочем, бледноватых физиономий с мутными взорами хватало и в рядах Белого отряда ("Ох, ребята, чую, нынче ночью они там у себя в замке гуляли по-сизому..." "Да уж, вон от тех трех Белых, в заднем ряду справа, перегар небось -- хоть закусывай; на ногах не стоят, болезные"). Фарамир меж тем поблагодарил Белый отряд за верную службу, церемонно попрощался с офицерами своей личной охраны и обратился к народу с речью. -- Сегодня, -- сказал он, -- мы торжественно провожаем домой друзей, которые пришли к нам на выручку в самое тяжелое время -- когда юная итилиенская колония была беззащитна перед стаями кровожадных гоблинов и волколаков; земной поклон вам, доблестные Стражи Цитадели! ("Слышь, кум -- стаи гоблинов... ты хоть одного тут видал, хотя б издаля?" "Ну, сам-то, вестимо, не видал, но знающие люди сказывают, будто намедни на Выдряном ручье...") Память об этой помощи навсегда останется в наших сердцах -- так же как само княжество Итилиенское навсегда останется вассалом Воссоединенного Королевства, его заандуинским щитом. Однако оборонять Королевство мы будем по своему разумению: мы живем не в Анориене, а за Великой Рекой, а потому нам придется жить в мире и согласии со всеми здешними народами -- нравится это кому-то или нет. ("Об чем это он, кум?" "Ну, я так себе понимаю, что вот, для примера, тролли в Хмурых горах: сказывают, будто железо у них там -- по цене грязи, а вот с лесом весьма напряжно..." "Так-то оно так...") Одним словом. Его Величеству королю Гондора и Арнора -- трижды виват! ("Чудно это, кум..." "Ты лучше гляди, дурья башка, -- там справа уже бочки выкатывают! На халяву -- можно и за Его Величество... Ур-р-ра-а!!!") ...Гонец из Минас-Тирита -- лейтенант дунаданской лейб-гвардии -- появился на лугу, когда церемония была в разгаре: конь его был в мыле и тяжко поводил запавшими боками. Сэр Элвард, свернутый в бараний рог людьми из тайной стражи ("Будьте любезны улыбаться, сэр!.. Кому сказано -- улыбайся!") и теперь бессильно наблюдавший все это неслыханное предательство -- сдачу без боя ключевой крепости, -- встрепенулся, и в сердце его затеплилась отчаянная надежда: Его Величество каким-то образом проведал о мятеже и посылает Отряду приказ взять к ногтю всех этих трижды изменников -- от Фарамира до Гепарда... Увы! Пакет был и в самом деле от Арагорна, но предназначался он как раз капитану тайной стражи. Тот прямо на месте сломал печать с Белым деревом и погрузился в чтение; затем неторопливо сложил депешу и со странным смешком протянул ее сэру Элварду: -- Прочтите, лейтенант. Думаю, вам это будет небезынтересно. Письмо являло собой детальную инструкцию -- как Белому отряду действовать в новых обстоятельствах. Арагорн писал, что для сохранения статус-кво следует выявить базы Итилиенского полка и уничтожить их одним ударом -- так, чтобы не ушел ни единый человек; операция должна быть молниеносной и совершенно секретной, а кому приписать в дальнейшем сие чудовищное злодеяние -- горным троллям, гоблинам или лично Морготу, -- это уж на усмотрение капитана. Но!!! Если есть хотя бы тень сомнения в успехе подобной операции (может статься, например, что время упущено и итилиенцев уже почти столько же, сколько Белых), проводить ее не следует. Тогда надлежит выдать нужду за добродетель и передать охрану Эмин-Арнена офицерам Итилиенского полка -- в обмен на подтверждение Фарамиром своей вассальной присяги, а самим возвращаться в Минас-Тирит, оставив на месте лишь агентурную сеть. Его Величество еще раз повторял, что жизнь Фарамира неприкосновенна при любых обстоятельствах; тех же, кто -- сознательно или по недомыслию -- спровоцирует открытое столкновение между Белыми и итилиенцами (что немедля приведет к партизанской войне в княжестве и взорвет изнутри все Воссоединенное Королевство), ждет казнь за государственную измену. Короче говоря: во-первых, "начал делать -- так уж делай, чтоб не встал"; во-вторых, "не уверен -- не обгоняй"... "На свете есть множество владык, -- писал в постскриптуме Его Величество, -- которые обожают облекать свои приказы в форму намеков, дабы иметь потом возможность спрятаться за спину непосредственного исполнителя -- их, дескать, "неверно поняли". Так вот, Элессар из рода Валандила к их числу не принадлежит: он всегда принимает ответственность на себя и называет вещи своими именами, а в его приказах содержится лишь то, что в них содержится. Если же в Белом отряде найдутся офицеры, которые -- имея усердие не по разуму -- примут категорические запреты за завуалированные пожелания государя, то капитану Гепарду надлежит нейтрализовать оных офицеров любой ценою". -- Как видите, лейтенант, сохраняя вам жизнь в ходе ваших ночных кунштюков, я в известном смысле нарушил приказ Короля. -- Так вы знали об этом приказе заранее? -- Сэр Элвард глядел на Гепарда с суеверным страхом. -- Вы переоцениваете мои возможности. Просто я в отличие от вас умею просчитывать комбинацию хотя бы на пару ходов вперед. -- ...Уходят! Ты гляди -- и вправду уходят! -- выдохнул наконец Грагер, провожая глазами потянувшуюся по Осгилиатскому тракту колонну Белых: пальцы левой руки он, однако, продолжал держать скрещенными особым образом -- "дабы не сглазить". -- Я, грешным делом, до последней секунды не верил, все ждал от них какой-нибудь подлянки... Вы гений. Ваше Величество! -- Во-первых, не Ваше Величество, а Ваше Высочество; и имейте в виду, барон, -- к шуткам на эту тему я совершенно не расположен... -- Виноват, Ваше Высочество. -- Впрочем, -- тут Фарамир со скупой улыбкой оглядел собравшихся вокруг них бойцов Итилиенского полка, -- вам всем дозволяется обращаться ко мне -- по старой памяти -- "мой капитан"; привилегия эта, ясное дело, не наследственная. А теперь, парни. Ее Высочество проводит вас в замок -- там уже все накрыто и откупорено: мы с господами офицерами и... э-э-э... гостями с Восхода догоним вас минут через десять... Так что это вы там, барон Грагер, давеча благодушествовали -- "уходят, уходят"... Вы и вправду так думаете? -- Никак нет, мой капитан. Их агентурная сеть... -- Вот именно. И что теперь прикажете с нею делать? -- Ничего, Ваше Высочество. -- Ну-ка объяснитесь... -- Пожалуйста. Отдавать под суд выявленных нами людей Гепарда бессмысленно: если Итилиен был и остается вассалом Гондора, то в их работе на монарха Воссоединенного Королевства нет состава преступления. Иногда в подобных случаях шпиона по-тихому ликвидируют, но это крайняя мера: тем самым мы фактически объявим Минас-Тириту, что находимся с ними в состоянии... ну, если не войны, то открытой вражды. И наконец, самое главное, принц: я почти уверен, что их сеть выявлена нами не полностью; взяв лишь известную нам ее часть, мы позволим им в дальнейшем спокойно использовать оставшихся на свободе агентов. А вот если мы не тронем никого, то вычислить, что же именно нам известно, окажется невозможным, и тогда им -- по законам конспирации -- придется исходить из того, что вся эта агентура засвечена; думаю, они если и не поставят на ней крест, то законсервируют надолго. Во всяком случае, я на их месте не стал бы приближаться к такой "полузасвеченной" сети и на три полета стрелы... -- Ладно, это все теперь на ваше усмотрение, барон Грагер. Жалую вам капитанский чин и соответствующие полномочия. -- Ого! -- рассмеялся Тангорн. -- Я вижу, принц, становление Итилиенского государства идет не вполне обычным путем: первой по счету его институцией станет контрразведывательная служба... -- С волками жить... -- пожал плечами Фарамир. -- Впрочем, все это вряд ли интересно нашим гостям. Где вы там, Цэрлэг?.. Признаться, я пребываю в некотором затруднении: за сегодняшние ночные подвиги вас, безусловно, следовало бы возвести в рыцарское достоинство, однако здесь сразу возникает бездна формальных сложностей... Да и нужно ли воину пустынь звание гондорского рыцаря? -- Совершенно ни к чему, Ваше Высочество! -- покачал головою Цэрлэг. -- Ну вот видите... Тогда нам ничего не остается, кроме как последовать древним легендам: просите все, чего вашей душе угодно, сержант! Только имейте в виду -- дочерей на выданье у меня пока не предвидится, а в княжеской казне... сколько там у нас, Берегонд? -- Сто тридцать шесть золотых, Ваше Высочество. -- М-да... на вендотенийскую сокровищницу, как видите, не тянет... Вам, наверное, нужно время подумать, сержант? Да, кстати, за мною ведь еще один должок: за спасение вами вот этого прекрасного сэра... -- Прошу прощения. Ваше Высочество... -- смутился орокуэн. -- Но мы... как бы это сказать... все вместе, так что просьба у нас будет общая. Лучше, если вам все расскажет барон Тангорн: считайте, что я вроде как передал свое право ему... -- Вот как? -- Принц с веселым изумлением оглядел трех товарищей. -- Чем дальше -- тем интереснее. Просьба, надо полагать, конфиденциальная? -- Да, Ваше Высочество. -- ...Насколько я понимаю, барон, речь пойдет о палантире, -- начал Фарамир, когда они отъехали шагов на двадцать; он был хмур, и на лице его не осталось и следа веселости. -- Так вы уже догадались, принц? -- Я же не полный дурак; иначе с чего бы это вы просили захватить его с собой при побеге? Просто мне и в голову не приходило, что вы с этими ребятами одна компания... Значит, теперь придется отдать магический кристалл в руки мордорцев. В хорошенькую историю я вляпался с вашей подачи, ничего не скажешь... -- Это не так, Ваше Высочество. Халаддин не состоит сейчас на мордорской службе, он действует сам по себе -- и, смею утверждать, в интересах всей цивилизации Средиземья... Печаль в том, что я не вправе посвятить вас в суть возложенной на него миссии и прошу поверить мне на слово. -- Да не об этом речь, -- отмахнулся Фарамир. -- Ты же знаешь -- я всегда доверял тебе... кое в чем -- даже больше, чем самому себе. Дело в другом: а не окажется ли так, что вы -- трое -- на самом деле лишь чьи-то марионетки и этот кое-кто просто загребает жар вашими руками? Проанализируй-ка ситуацию еще раз -- только уже не как друг Халаддина и Цэрлэга, а как профессиональный разведчик... -- Анализировал многократно и вот что скажу: кто бы ни затеял все это изначально, Халаддин будет вести только свою собственную игру, а этот парень -- верьте слову -- весьма прочен на излом, хотя по виду не скажешь. И еще: мне он нравится по-настоящему, и я сделаю все, чтобы привести его к победе. -- Ладно, -- проворчал принц после некоторого раздумья, -- будем считать, что ты меня убедил. Так чем конкретно я могу вам помочь? -- Во-первых, принять мою отставку, -- начал барон и, встретив изумленный взгляд Фарамира, пояснил: -- Мне придется на некоторое время наведаться в Умбар: я предполагаю действовать там в качестве частного лица -- дабы не поставить ненароком в ложное положение Ваше Высочество... ГЛАВА 31 Гондор, Минас-Тирит. 17 мая 3019 года -- Ее Величество Королева Гондора и Арнора! -- возгласил церемониймейстер и бесследно растаял в воздухе -- будто бы его тут и не было. Все-таки дворцовая челядь обладает, помимо выучки, еще и сверхъестественным чутьем: у Арагорна были стальные нервы (профессия кондотьера обязывает), и истинные чувства свои -- когда кто-либо произносил при нем "Ее Величество Королева" -- он скрывал вроде бы до полной неразличимости, но вот поди ж ты... Как-то ведь чует, шельма, что каждый такой раз у Его Величества Элессара Эльфинита возникает мимолетное как дуновение ветерка желание: либо сдать произнесшего сии слова на попечение ребят из тайной стражи (не к ночи они будь помянуты), либо просто извлечь из ножен Андрил и аккуратненько развалить того напополам -- от темечка до копчика... Бог ты мой, до чего же она была прекрасна! Ни в одном из человеческих языков не найти нужных слов, чтобы описать ее красоту, а сами эльфы в словах не нуждаются... Впрочем, не в красоте как таковой было дело; абсолютная, поистине звездная, недоступность -- вот тот поводок, на котором его уверенной рукой вели все эти годы, с той самой поры, как он впервые попал в Зачарованные леса и повстречал там -- о, чисто случайно! -- Арвен Ундомиэль, дочь самого Владыки Элронда, Вечернюю Звезду Имладриса. Никому уже не узнать, почему эльфы остановили свой выбор именно на нем -- одном из бесчисленных дунаданских князей (собственно говоря, князем почитает себя едва ли не каждый дунадан -- уверенно выводя свою родословную если и не прямиком от Исилдура, то уж от Эарендура-то с гарантией); как бы то ни было. Перворожденные не промахнулись: возложенную на него задачу Арагорн выполнил с блеском. А сейчас он глядел на нее с совершенно неведомым ему доселе чувством -- отчаянием: дальнейшая борьба бессмысленна -- сколько же можно гнаться за миражом... Да, пора подводить итог, а самому себе врать не резон. Итак, безвестный атаман северных следопытов выиграл величайшую в истории Средиземья войну, взошел на престол Воссоединенного Королевства и стал-таки первым среди владык Заката -- только вот к обладанию этой женщиной все это не приблизило его ни на шаг. -- Чего ты хочешь от меня, Арвен? -- Он понимал, что говорит не то и не так, но ничего поделать с собою не мог. -- Я сокрушил Мордор и положил к твоим ногам корону Гондора и Арнора; если тебе этого мало -- я раздвину границы нашего королевства за Рунное море и Вендотенийские горы. Я завоюю Харад с дальневосходными странами и сделаю тебя королевой Мира -- только скажи!.. -- А разве ты не хочешь этого сам? -- Уже нет. Мне теперь нужна только ты... Знаешь, мне отчего-то кажется, будто тогда, в Дольне, я был тебе ближе, чем сейчас... -- Пойми, -- на лице ее вновь появилось выражение усталого сострадания -- учительница, в который раз разъясняющая правило правописания тупому ученику, -- я не могу принадлежать никому из людей -- не мучай себя понапрасну. Вспомни историю принца Валакара и царевны Видумави; как там пишут в ваших собственных летописях: "Гондорцы считал