на полюсе,
было вовсе не так холодно, как это предполагалось учеными. Неплохо, в
общем, жилось на полюсе и герою романа венгерского писателя Мора Йокаи
"20 000 лет подо льдом", забытому очередной полярной экспедицией.
Правда, питаться ему пришлось мясом мастодонтов и других древних
животных, "законсервированных" во льду...
Иное в повести Жюль Кларети "Море Свободы": его голландцы находят
на полюсе, как и явствует из названия, чистое от льдов море. В свою
очередь, и французы в романе Луи Буссенара "На Северном полюсе",
перевалив через ледяные горы, обнаруживают на полюсе море-озеро чистой
воды: оно разместилось в середине чудовищно гигантской льдины и вместе
с этой льдиной подвигается к востоку. В романе, как это зачастую
бывало у Буссенара, не обошлось без курьезной ситуации. Определив
местоположение полюса и с радостью отметив наличие здесь скалы,
выступающей из воды, герои устремляются к ней, дабы письменным
сообщением увековечить свой подвиг. И вдруг выясняют, что это вовсе не
скала, а всего-навсего замороженный мертвый кит!..
Шведский ученый Андрэ в рассказе Н. Жураковского "Тайна полярного
моря" открывает на полюсе земли, населенные бежавшими из России
чукчами. Неведомые земли со страшными чудовищами находят на полюсе
герои Е. Лаумана ("Вести из бутылки"). А у Курда Лассвица в романе "На
двух планетах", готовясь к очередному завоеванию Земли, на Северном
полюсе (как, впрочем, и на Южном) уже давно обосновались марсиане...
Кстати, об Андрэ. Имя этого реально существовавшего смельчака
летом и осенью 1897 года буквально не сходило со страниц европейских
газет. Одна за другой преподносились читающей публике догадки о судьбе
шведской экспедиции, на воздушном шаре "Орел" отправившейся к полюсу и
бесследно исчезнувшей. Лишь в 1930 году экипаж норвежского судна на
берегу острова Белого (восточнее Шпицбергена) обнаружил останки этой
экспедиции. Интерес же, вызванный ею, породил и упомянутые уже
рассказы Н. Жураковского, и известного в прошлом русского
популяризатора Вильгельма Битнера, и... "Дневник Андрэ", вышедший
отнюдь не из-под пера погибшего исследователя. Под таким названием
была издана в 1898 году в Петербурге брошюра, переведенная "с
французского и шведского" и рассказывавшая о подготовке экспедиции, о
том, как она отправилась в путь, о первых днях этого пути...
Ленинградский исследователь А. В. Блюм, изучая коллекцию
рукописей, запрещенных С.-Петербургским цензурным комитетом, наткнулся
на не издававшийся второй выпуск "Дневника". Здесь говорилось уже о
том, как шведские аэронавты достигли Северного полюса и обнаружили там
обитаемый остров - счастливую республику "Северный полюс", общество
будущего, каким оно могло рисоваться воображению передовых людей
России конца прошлого века... Демократические убеждения "переводчика"
А. Ваского (на деле не известного нам истинного автора этой
литературной мистификации) были несомненны; это-то и побудило цензуру
запретить издание второго выпуска "Дневника".
Чтобы покончить с островами и материками, "обнаруживавшимися" в
прошлом в районе Северного полюса, остановимся ненадолго на романе Н.
Н. Шелонского "В мире будущего" (1892).
Герои русского фантаста, исследуя обширный гористый материк (в
изобилии покрытый лесами, с бурными реками, с разветвленной системой
глубоких пещер), в "точке пересечения земных линий" находят невесть
кем сооруженную гранитную колонну, увенчанную высоким металлическим
шпилем. Обелиску - тысячи лет! Герои романа приходят к этому выводу на
основании наблюдений, отметивших смещение полюса на целых две сажени к
северу. (Заметим в скобках: этот факт не послужил бы им надежным
аргументом, знай они, что только за 1968-1972 годы расхождение между
положениями далекого, увы, от постоянства Северного полюса достигало
добрых пятнадцати метров.)
Между прочим, герои Шелонского попадают на полюс, как и Соломон
Андрэ, воздушным путем - с помощью специально сконструированного
огромного летающего корабля. Они (мы в этом еще убедимся) не
последние, кто добирается сюда по воздуху. Ну, а кто же был первым? Не
в действительности (это-то нам как раз хорошо известно: в 1926 году
над полюсом пролетели без посадки самолет американца Р. Бэрда и
дирижабль "Норвегия" знаменитого Р. Амундсена), нет, - все в той же
фантастике?
А первым, оказывается, был "некий Ганс Пфааль" в рассказе Эдгара
По, написанном... еще в 1835 году! Отправлялся-то предприимчивый немец
на Луну, однако "по пути" пронесся и над Северным полюсом. "Но увы! -
сообщает он нам (естественно, в передаче Эдгара По). - Я поднялся на
такую высоту, что ничего не мог рассмотреть в подробностях..." Уловка
Эдгара По понятна: кто его знает, что оно там, на полюсе? Щедрый на
выдумку американец поостерегся на этот раз давать волю своей
фантазии... Хронологически забегая вперед, заметим, что сто лет
спустя, совершенно ничем не рискуя, Эдгар По вполне мог бы и
приземлить своего героя на полюсе. Так, как это произошло с дирижаблем
"Альфа" в романе Александра Беляева "Воздушный корабль",
опубликованном ленинградским "Вокруг света" в 1934-1935 годах:
совершая перелет от самой южной точки нашей страны до самой северной,
герои советского фантаста в этой "нулевой точке" едва не разбиваются о
ледяные торосы...
Однако вернемся к истории "вопроса".
В 1908 году американец Ф. Кук достиг полюса. Точнее, он объявил
об этом, но, поскольку не представил в подтверждение никаких
доказательств, принято считать, что первым на собачьих упряжках достиг
заветной точки Роберт Пири шестого апреля следующего, 1909 года. Этот
факт поистине подрезал фантастике крылья.
Конечно, еще можно было фантазировать по поводу технических
средств достижения полюса, что и делали у нас М. Волохов ("В стране
полуночи", 1910), известный популяризатор идеи космических сообщений
Н. А. Рынин ("В воздушном океане", 1924), наши прославленнее летчики,
Герои Советского Союза М. Водопьянов (повесть "Мечта пилота", 1936) и
Г. Байдуков (рассказ "Через два полюса", 1937).
Однако реальные возможности добраться до полюса - благодаря
подвигам полярных исследователей - постепенно все упрощались, и вскоре
полюс окончательно покинул страницы фантастических романов, оставив
писателям-фантастам в качестве до сих пор не исчерпанного поля
действия обширные пространства Арктики...
В заключение нам остается рассказать о попытках практического
использования Северного полюса. Разумеется, о попытках, предпринятых
фантастикой: нам известны четыре таких попытки.
Герои романа Жюль Верна "Вверх дном" (1889), в отличие от
капитана Гаттераса, отнюдь не углублялись лично в ледяные просторы
Арктики. Тем не менее они создали Арктическую промышленную компанию
для эксплуатации "областей вокруг Северного полюса, находящихся за 84o
северной широты". Бравые артиллеристы вынашивали коварные планы: они
рассчитывали, выстрелом из гигантского орудия изменив наклон Земли,
изменить и климат в районе полюса. И - стать всевластными владельцами
всех приполярных земель... К счастью для человечества, гениальный
математик Дж. Т. Мастон ошибся ("всего" лишь на один нуль!) в исходных
вычислениях. Орудие (а точнее, заменившая его специальная шахта,
прорытая в толще знаменитой Килиманджаро) выстрелило, но "вверх дном"
планета не перевернулась: земная ось осталась на месте.
Прекрасный стеклянный дворец поместил на Северном полюсе А.
Куприн в рассказе "Тост" (1906); герои рассказа встречают в этом
дворце 2906 год и одновременно - 200-ю годовщину всемирного союза
свободных людей. Овладев магнитной силой планеты, наши потомки
преобразили лик Земли; уже и здесь, на полюсе, зеленеют растения, даже
в долгие полярные ночи залитые ярким солнечным светом, собранным в
особых конденсаторах...
Над Северным полюсом, на высоте ста метров, с помощью ракетных
двигателей удерживается в неподвижном состоянии метеостанция
"Арктания" в одноименном романе Г. Гребнева (1938), переработанном
после войны в повесть "Тайна подводной скалы" (1955). И наконец,
совсем "наоборот": "под" Северным полюсом встречаются советские и
американские монтажники, ведущие прокладку трансконтинентального
подводного туннеля в романе А. Казанцева "Арктический мост" (1946).
Такова примечательная история взаимоотношений фантастики с
Северным полюсом. Несомненное обилие произведений о нем - пока он
неизвестен, скрыт за густой завесой неопределенности. И - прозаическая
роль ничем особо не примечательного места, о котором разве что
упомянуть мимоходом, - когда ореол таинственности бесследно развеялся.
Если в Арктике, как временами "сообщают" фантасты, все-таки и в
последние годы изредка "что-то происходит" (заняты малопонятной своей
деятельностью пришельцы-"всадники" у А. и С. Абрамовых; зажигают
искусственное солнце над приполярным островком герои Гейнца
Фивега...), то сам полюс... о, Северный полюс надолго превратился в
глухую и даже дремучую провинцию! Скучно в этой провинции сегодняшним
фантастам. Неинтересно, поскольку вроде бы нечего там делать, неуютно
и - бр-р!.. - холодно...
Написав последние строчки, я задумался: и все-таки... и
все-таки!..
"СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС, БОРТ АТОМНОГО ЛЕДОКОЛА "АРКТИКА",
18 августа. (Спец. корр. ТАСС)..." Думаю, не я один поначалу
опешил от неожиданности, встретив в прошлогодних августовских газетах
столь непривычное сочетание: Северный полюс и... ледокол! Как?!
Только-только, в мае - июне, прошли по газетам юбилейные материалы,
посвященные сороковой годовщине того знаменательного дня, 21 мая 1937
года, когда воздушный десант академика Отто Юльевича Шмидта основал
научную обсерваторию "Северный полюс-1". То был именно воздушный
десант. И вот теперь, взломав вековые льды Центрального полярного
бассейна, гордо неся алый стяг Страны Советов, мощный атомный ледокол
осуществил заветную мечту храбрецов прошлого, на утлых суденышках (как
сегодня определить их иначе?) пробиравшихся к высоким широтам...
...И подумалось мне: а не рано ли разлучаем мы фантастов и
Северный полюс? Да, он теперь уже окончательно перестал быть местом
загадочным, неизведанным и недоступным. Но - поостережемся все-таки
утверждать, что он навсегда покинут фантастами! Не появится ли он в
фантастике уже завтра - в качестве экзотического суперсовременного
научного центра по изучению... изучению... Впрочем, остановимся: не
будем упреждать вымысел книг - еще не изданных и даже, быть может, не
написанных.
Обитаемая Луна
"...Исходя из того, что наша Земля обитаема, и сравнивая с ней
Луну, мы убеждаемся, что наш спутник обеспечен светом и теплом, имеет
почву, возможно даже более благоприятную для жизни, чем земная.
Поэтому кто же может отрицать, что нет ничего слишком невероятного,
более того, несомненно, что на Луне жизнь должна существовать в той
или иной форме?"
Эти слова принадлежат Уильяму Гершелю - знаменитому английскому
астроному восемнадцатого века.
Сегодня мы воспринимаем эти слова весьма иронически.
Наивный восемнадцатый век! Ученые могли тогда во всеуслышание
заявлять, что на Луне есть жизнь. "Кто же может отрицать!.." Ученые не
боялись тогда, что многомудрые коллеги обвинят их в беспочвенном
фантазерстве, в отрыве от реальных достижений науки. Или, может быть,
с рыцарским достоинством презирали эту боязнь?
Сегодня мы осмотрительнее в своих высказываниях. Говорить о жизни
на Луне, о формах этой жизни мы предпочитаем сегодня в
научно-фантастических повестях и рассказах...
Впрочем, о том, как мы сегодня относимся к Луне обитаемой,
разговор впереди. Словоохотливое племя фантастов появилось на Земле не
сегодня и не вчера; представители этого гораздого на выдумку племени
давали знать о себе и во времена Гершеля, и даже раньше. Вот и
посмотрим: что они говорили по интересующему нас вопросу?
В 1638 году в Шотландии вышла книга епископа Фрэнсиса Годвина,
полное название которой было: "Человек на Луне, или Необыкновенное
путешествие, совершенное Доменико Гонсалесом, испанским искателем
приключений, или Воздушный посол".
Герой книги находит на Луне разнообразную растительность, о
которой говорит, например, следующее: "Все здесь имеется в изобилии,
особенно злаки и плоды всех сортов..." И встречает он там селенитов.
"Едва я покончил с едой, как увидел, что меня окружает группа людей,
наружность которых, рост и одежда показались мне совершенно
необычайными. Большинство из них были вдвое выше земных людей, цвет
лица у них был оливковый".
Вы обратили внимание? Все чудесное, все "необычайное" в селенитах
заключено, оказывается, лишь в росте, одежде и внешности; в остальном
они, очевидно, - заурядные копии землян. Да автор и не отказывает им в
звании людей!..
Откроем еще одну фантазию о Луне, относящуюся на этот раз к седым
временам античности, - "Правдивую историю" Лукиана Самосатского,
жившего в Римской империи во втором веке нашей эры
Лукиан хитрит: назвав свое произведение "Правдивой историей", он
тем не менее сразу предупреждает: "...я буду писать о том, чего не
видел, не испытал и ни от кого не слышал". Насколько же ему верить?
Ведь на его-то Луне происходят истинные чудеса!
Так, дети там рождаются не от женщин, а от мужчин, которые
вынашивают их в икрах. Когда селенит стареет, то он не умирает, а
"растворяется, точно пар, становится воздухом". Обитатели Луны не
едят, а только вдыхают пар поджаренных на угольях летающих лягушек;
питьем им служит сгущенный воздух, выжимаемый в чаши. Глаза у них
вставные, при желании их можно вынуть и спрятать. "Живот служит лунным
жителям вместо кармана. Он у них открывается и закрывается; печени в
нем нет, зато он внутри оброс густыми волосами, так что их младенцы в
холодные дни прячутся в него". На ногах у селенитов только по одному
пальцу, а ногтей вообще нет. В довершение всего, даже сморкаются
селениты... медом. Да, вот уж чудеса так чудеса! Лукиан словно задался
целью вывести из себя самого терпеливого читателя, настолько щедро
преподносит он одну нелепицу за другой!
Разница между сочинениями Годвина и Лукиана несомненна, она
прямо-таки бросается в глаза. Но чем эта разница объясняется?
Ответ прост.
Во времена Римской империи даже на Земле - такой огромной и такой
не исследованной! - можно было найти место для самых невероятных
явлений. В том числе для людей с самым фантастическим строением тела.
А что? Попробуй-ка выясни, действительно ли лжет лукавый римлянин из
Самосаты! Попробуй отправься на поиски истины за тридевять земель, и
даже не за тридевять земель, а еще дальше, на Луну! И на чем? На утлом
деревянном суденышке?!
Но вот освоен север Европы, узнана в общих чертах Африка, более
или менее известна Азия. И Колумб открыл уже для европейцев далекую
Америку; выяснилось, что и там живут такие же, в общем, люди, как и в
Старом Свете.
И будь скрыто где-то за морями, за океанами еще пять или даже
десять таких Америк - все равно уже трудно поверить, будто тамошние
аборигены резко отличаются от представителей уже известных народов.
Внешностью? Да. Одеждой? Как правило. Ростом? И это бывало. Но - не
двумя головами, не шестью руками! И, добавим, не "пустыми" животами...
А поскольку открытый для науки Галилеем телескоп поведал людям,
что Луна во многом подобна Земле, последующие поколения вполне
естественно считали Луну чем-то вроде заурядной земной территории.
Отдаленной, неизвестной, даже недостижимой, но едва ли в чем-то
коренным образом отличной...
Луна с ее селенитами нужна была Годвину просто как новое место
действия. Посмотрите, говорил Годвин своим читателям, как тепло, как
радушно встретили Доменико Гонсалеса лунные обитатели. "Народ лунного
мира отличается исключительной чистотой и нравственностью... И стар и
млад ненавидят порок так же, как уважают добродетель". Сравните же,
мысленно продолжал Годвин, с их добротой и порядочностью
несовершенство действительности, окружающей вас. Так отчего же, отчего
вы-то, люди Земли, не такие добрые, приветливые и радушные?.. - вот
что стояло за селенитами Годвина.
К концу девятнадцатого века видимая сторона Луны была довольно
хорошо исследована астрономами. Городов на ней, увы, замечено не было,
и, что еще печальнее, не было отмечено присутствие воздуха. Но... У
фантастов оставалась в запасе вторая, не видимая с Земли половина
Луны!
Рассказывая о "Необыкновенных приключениях русского ученого" Ж.
Ле Фора и А. Графиньи, мы уже приводили взятое из этого романа
описание селенитов, в котором явно преобладают эпитеты "худой",
"костлявый", "тощий", "плоский". Но если забыть о необыкновенной
дистрофии селенитов Ле Фора и Графиньи, до чего легко превращаются они
в самых заурядных землян! Вот только рост... три с половиной метра!
Пролистаем еще один роман, изданный на русском языке в 1900 году
П. П. Сойкиным, - "Изгнанники Земли" А. Лори.
Действие романа развертывается на Луне, и селениты Андрэ Лори -
родные близнецы предыдущих. Новизна их лишь в том, что они, напротив,
"прекрасны лицом" и достигают в высоту... девяти метров восьмидесяти
сантиметров!
Луна, как известно, меньше Земли. И сила тяжести там
соответственно тоже меньше - в шесть раз меньше, чем на Земле. Не этой
ли уменьшенной силой тяжести и объясняется столь явное пристрастие
фантастов к селенитам великанского роста?
Впрочем, в фантастике первой четверти двадцатого века селениты
отнюдь не исчерпывались великанами (и великаншами).
Вот роман польского фантаста Г. Жулавского "Победитель", на
русском языке опубликованный в 1914 году. И вот описание шернов -
древней разумной расы, обитающей на Луне Жулавского:
"У них под крыльями, широкими крыльями из натянутой на костях
перепонки, есть что-то вроде гибких змеиных рук с шестипалой кистью.
Все тело их покрыто черным коротким волосом, мягким, густым и
блестящим, кроме лба и этих ладоней, которые обнажены и белы... И эти
ладони... В этих ладонях их сила... Если они обеими ладонями вместе
коснутся обнаженного человеческого тела, то человека потрясает дрожь,
причиняющая боль, а иногда и смерть".
Под стать внешнему уродству шернов и их внутренний облик. Для них
"...нет ни зла, ни добра, выдуманных слабыми людьми, нет
справедливости и обид, заслуги и награды, наказания и греха, а есть
одна лишь сила, заключенная в наивысшем творении света - во
всемыслящем шерне!".
Впечатляет? Что ж...
В одном из номеров журнала "В мастерской природы" за 1929 год был
опубликован рассказ А. Филиппса "Конец лунного мира".
Лунная цивилизация гибнет, единственное спасение для нее - в
эвакуации на Землю. И вот первая ракета готовится к старту.
"Внизу кишели волнующиеся толпы селенитов. Они только тем были
похожи на земных обитателей, что держались отвесно на двух
конечностях. Всего этих конечностей было шесть, снабженных чем-то
похожим на пальцы... Корпус их был покрыт твердым роговым веществом,
голова - подобием шерсти, окаймляющей большие глаза и выдвинутые
вперед роговые челюсти..."
Это счастье, должен был подумать читатель рассказа, что
разведочную ракету селенитов растоптал земной тиранозавр! И что они не
решились (или не успели) отправить следующую. Иначе веселенькое
будущее приготовили бы нам эти волосатые, пучеглазые муравьи!..
В виде пустой "оболочки" (разумеется, достаточно солидной: в две
с половиной сотни миль толщиною!) представил Луну знаменитый Эдгар
Раис Берроуз, который, кроме 24 романов о Тарзане, 10-томной
"марсианской" и 6-томной "венерианской" эпопей, написал в двадцатых
годах и "лунную" дилогию ("Лунная девушка" и "Лунные люди").
...Там, внутри этой космической Плутонии, сохранилась атмосфера.
Через жерла многочисленных гигантских кратеров внутрь Луны попадают
солнечные лучи и, отражаясь от густых облаков, ровным сумеречным
светом озаряют холмы и долины подлунного мира. И там, в этом не
знающем яркого земного дня (но и земных ночей тоже!) мире, среди
растительности розоватого цвета, помимо всевозможных рептилий, герои
Берроуза встречают... кентавров! "Лица у них были необычайно широкими,
гораздо шире любого человеческого лица... Тело этих существ было
покрыто одеянием с короткими штанинами, доходившими до колен. Грудь
каждого опоясывала подпруга; сзади к ней было присоединено ремнем
нечто, напоминавшее упряжь земных лошадей..." Эти воинственные
существа, пребывающие в полупервобытном состоянии, отлично владеют
своим оружием - короткими мечами-кинжалами и необычного вида копьями -
и доставляют землянам немало неприятных минут. Впрочем, как всегда у
Берроуза, на иной планете очень скоро обнаруживают себя и
стопроцентные гуманоиды - прекрасные и ликом, и сложением тела...
Обозревая сегодня путь, пройденный мировой фантастикой, мы
отчетливо видим в ней два потока. Один из них - фантастика
развлекательная, "несерьезная". К сожалению, именно эта ветвь
фантастики прежде всего бросается в глаза стороннему наблюдателю, по
ней еще и сегодня нередко судят о фантастике в целом. К этой-то ветви
фантастики и тяготеют произведения, рассмотренные в данном разделе.
Влияние в изобилии переводившейся у нас западной беллетристики
остро чувствовалось в двадцатые годы в только-только зарождавшейся
советской фантастике. Вот каких селенитов увидим мы, к примеру, в
романе Виктора Гончарова "Психо-машина" (1924):
"В машину влезли два странных широкоплечих существа - два
слоненка на задних лапах... Верхние конечности, мускулистые и
прикрытые пергаментной кожей с мелкими черными волосиками,
заканчивались двумя длинными пальцами..."
Это - небезы. Представители эксплуатируемого большинства лунного
общества. А вот и сами эксплуататоры, везы:
"Тут я заметил сидящее в кресле в носу аппарата... еще более
странное существо... Если небезы были на две головы ниже человека
среднего роста, то это существо не доходило бы и до пояса. Большая
голова, совсем не по туловищу, с таким же хоботом, только более
нежным, тонкие ручки с двумя длинными пальчиками и совсем крохотные
ножки..."
Мыслящие слонята... Это было так изысканно, так необычно! Для
определенной категории читателей, разумеется.
Качественно иной поток фантастики составляют произведения,
фантастический допуск в которых не самоцель, а средство. Средство
показать безграничные возможности науки и приблизить их реализацию - в
фантастике научно-технического плана. Средство привлечь общественное
внимание к острым проблемам современной писателю жизни - в фантастике
социальной. К этой последней принадлежит еще одна группа лунных
монстров - специализированные селениты Герберта Уэллса.
В 1901 году знаменитый фантаст опубликовал свой новый роман -
"Первые люди на Луне". Что же увидели на Луне уэллсовские Кейвор и
Бедфорд?
Первым из представителей лунного мира встретилась им странная
громадина, рыхлая и почти бесформенная. Не без труда угадывалась в
этом чудовище заурядная лунная "корова" - специально
усовершенствованная порода, дающая максимум продукции.
А затем... Затем они попадают в подземный мир селенитов. В целом
селениты Уэллса напоминают муравьев. Но только в целом!
"Казалось, что в этой суетящейся толпе нельзя найти двух сходных
меж собой существ. Они различались по форме, по размерам и
представляли самые устрашающие вариации общего типа селенитов.
Некоторые были как громадные пузыри, другие сновали под ногами у своих
братьев. Все они казались каким-то гротеском, уродливой карикатурой на
людей..."
Селениты Уэллса не только лунных коров приспособили для
максимальнейшего производства продукции - они и самих себя так же
исчерпывающе усовершенствовали. "На Луне каждый гражданин знает свое
место. Он рожден для этого места и, благодаря искусной тренировке,
воспитанию и соответствующим операциям, в конце концов так хорошо
приспосабливается к нему, что у него нет ни мыслей, ни органов для
чего-нибудь другого". Если это пастух, то он снабжен длинными
ремнеобразными щупальцами. Если это носильщик, то он представляет
собою кривобокое существо с огромными плечами. Художник здесь -
субъект с очень подвижной рукой и строгим взглядом, рисующий с
невероятной быстротой. Ювелир - крохотное существо, могущее уместиться
на ладони. У машинистов, благодаря особым прививкам, отрастают длинные
"руки", стеклодуву увеличивают легкие, превращая его попросту в
легочный мех...
Эта же приспособленность царит и среди селенитов-"интеллигентов":
администраторы обладают здесь большой инициативой и гибкостью ума,
ученые хранят в своей памяти невообразимую массу сведений по
узкоотраслевым вопросам, эксперты приучены распутывать самые сложные
аналогии. И все они, представляя собою карликовые существа с уродливо
гипертрофированным мозгом, разительно отличаются от
селенитов-ремесленников или селенитов-воинов.
Возглавляет это удивительное общество Великий Лунарий. Вот как
описывает Кейвор его внешность:
"Сначала этот лунный мозг показался мне похожим на опаловый
расплывчатый пузырь с неясными, пульсирующими, призрачными прожилками
внутри. Затем я вдруг заметил под этим колоссальным мозгом над краем
трона крошечные глазки. Никакого лица не было видно - только глаза,
точно пустые отверстия. Потом я различил внизу маленькое карликовое
тело с белесыми скорченными, суставчатыми, как у насекомых, членами...
Слабенькие ручки-щупальца поддерживали на троне эту фигуру..."
Буржуазные экономисты сравнивали общество с человеческим
организмом: рабочие - это руки общества, правящие классы - его мозг...
Герберт Уэллс с предельной яркостью овеществил эту метафору. Его
лунное общество - действительно карикатура. Карикатура на
специализированное, донельзя разобщенное капиталистическое общество,
где человек - лишь винтик общественного механизма, превосходно
притертый и максимально обезличенный.
В лице селенитов Уэллса мы имели дело с фантастикой социальной.
Заглянем теперь в фантастику научно-техническую. Ведь были же у
фантастов попытки реально представить возможные - не отрицаемые
наукой! - формы разумной жизни на Луне?
Не может быть, чтобы не было...
В двадцатых годах во Франции была учреждена премия Жюль Верна.
Присуждалась она, естественно, за лучшее научно-фантастическое
произведение года. В 1929 году эта премия была вручена Альберту Байи
за роман "Эфир-Альфа".
Изобретатель Монкальм и его невеста Минни летят на Луну. И этот
лишенный атмосферы, холодный и неуютный мир оказывается-таки
обитаемым! "...Перед ним плясали маленькие огоньки. Они взлетали,
опускались, смешивались, прыгали по скалам. Синие, красные, зеленые и
фиолетовые... Они имели форму звезды о шести лучах".
Земляне находят общий язык с этими удивительными звездами - им
оказывается... азбука Морзе. "Мы дети Радия, и наша жизнь
электромагнетическая, - сообщают селениты-звезды. - Мы вечны..."
Сгустки электрической энергии, они лишены всякой материальной
оболочки, живут только колебаниями, через колебания воспринимают
окружающее. Они могущественны, их разум безграничен, они способны даже
оживить погибшую Минни. ("Мы захотели узнать причину смерти Минни, и
мы нашли...")
Но это холодный, бесчувственный разум. Из опасения, что земляне
захотят овладеть Луной ("Разве мы знаем, где остановятся ваши
открытия?"), радии стремятся уничтожить всякую жизнь на Земле.
Космическое пространство открыто для них, и вот уже катятся по Земле
электромагнитные бури, пожары, землетрясения, ужасные наводнения...
В художественном отношении роман Байи бесконечно устарел сегодня.
Но мысль об энергетических сгустках как возможной форме инопланетной
жизни не кажется абсурдной и в наши дни.
За прошедшие столетия человечество многому научилось, повзрослело
и посерьезнело. На смену отроческим мечтам в большинстве отраслей
науки пришло точное знание. И это не могло не сказаться на научной
фантастике. Фантастика тоже посерьезнела. Лишь в юмористической ветви
ее еще сохранились селениты человекообразные. Хотя, конечно, нет
правил без исключений...
В 1958 году, например, появилась в русском переводе отнюдь не
юмористическая повесть украинского фантаста В. Бережного "В звездные
миры". Искушенный читатель уже не мог без юмора воспринимать такие
"находки" автора, как, скажем, человеческий скелет, обнаруженный на
Луне: длина его, сообщает фантаст, достигала семи-восьми метров...
Нет, современный читатель не склонен довольствоваться
бесконечными вариациями на темы Андрэ Лори или Г. Жулавского!
Однако что же нынешние фантасты? Ищут ли они новые формы жизни,
более приемлемые в наш эрудированный и потому неизбежно скептический
век для Луны Обитаемой?
В повести А. Шалимова "Пленник кратера Арзахель", опубликованной
в 1964 году, космонавт, исследуя лунную поверхность, встречает Гроздь.
"Гроздь медленно приближалась. Когда расстояние сократилось до
нескольких метров, ее движение замедлилось. Теперь я мог хорошо
рассмотреть ее. Вблизи она напоминала кисть гигантских виноградин,
каждая размером с большой арбуз. Зеленые полупрозрачные виноградины,
круглые и удлиненные, плотно прилегали друг к другу и, казалось, чуть
пульсировали".
Космонавту не удается вступить в реальный контакт с
"виноградинами". Но автор прозрачно намекает, что принадлежат они
все-таки к категории мыслящих...
Повесть Шалимова - едва ли не единственное произведение
фантастики последних десяти - пятнадцати лет, где нам удалось
обнаружить разумную лунную жизнь. Современные авторы в изобилии
встречают на Луне грибы, мхи, плесень. Изредка натыкаются на медуз или
хотя бы многократно увеличенных, "лунных" микробов. Но в наличии
высших форм жизни Луне сегодня, как правило, отказывают и фантасты.
Самое большое, на что они решаются сегодня, - это многозначительно
обронить по ходу дела:
"Примерно в километре от него отчетливо виднелись голубоватые
светящиеся пятна. Неровный, призрачный свет смешивался с алыми
красками затмения, непрерывно менял оттенки. Пятна медленно, но все же
отчетливо перемещались..." (Рассказ Ю. Шпакова "Вымпел" в его сборнике
"Один процент риска", 1965).
Нетрудно понять, почему столь резко оскудел лунный мир в книгах
фантастов.
Луна сегодня слишком близка для нас. Мы знаем обратную сторону
Луны, видели на экранах телевизоров лунную почву. Реальный земной
человек уже ступил на поверхность вековечной нашей небесной соседки...
Вспомните, что мы говорили, рассуждая о сочинениях Лукиана и
Годвина. Очередное тридевятое царство перестало быть тридевятым
царством... - и фантасты устремились дальше. А вместе с ними
отправились к дальним планетам и звездам и бывшие лунные великаны и
монстры. Приглядитесь внимательно к новинкам научной фантастики: вы
легко обнаружите в них не только человекообразных (гигантов и
карликов, "прекрасных лицом и телом" и "морально и внешне уродливых"),
но и наделенных разумом "летучих мышей", и - в изобилии - всевозможных
кенгуру-, медузо-, спруто-, змее-, жуко-, пауко- и муравьеподобных.
Что же касается Луны...
Нынешние фантасты все чаще находят на ее поверхности следы
пришельцев из иных миров. Развалины их баз. Поставленные ими памятники
и обелиски. Покинутые ими корабли. Оброненные пуговицы и зажигалки.
Наконец, специально приготовленные для землян контейнеры с подарками и
сувенирами.
А тем временем в земных лабораториях наши современники-ученые
рассматривают под микроскопом кусочки лунного грунта...
Солярис и... Кo
"...Второй том Хьюджеса и Эгла, который я перелистывал совершенно
машинально, начинался с систематики, столь же оригинальной, сколь и
забавной. Классификационная таблица представляла в порядке очереди:
тип - Политерия, класс - Метаморфа, отряд - Синциталия. Будто мы знали
бог весть сколько экземпляров этого вида, тогда как на самом деле
существовал лишь один, правда весом в семнадцать миллионов тонн..."
Вы уже догадались, конечно, что речь идет о знаменитом Солярисе.
Но действительно ли он так одинок, неповторим и уникален, как это
утверждает Крис Кельвин в романе Станислава Лема?
Попробуем разобраться. И начнем, как говаривали древние, "ad ovo"
- "с яйца", с самого начала...
В многозвездном небе фантастики полным-полно самых разнообразных
планет: трудно найти фантаста, который не внес бы хоть малой лепты в
создание фантастической Вселенной!
Одинока ли в этой Вселенной планета Солярис?
Поймем этот вопрос - для начала - слишком буквально и... поищем
планеты именно с этим именем. Поищем... А поискав, наверняка обнаружим
планету со сходным названием Солярия в романе А. Азимова "Обнаженное
солнце" - мрачноватом романе о небеспечальном будущем людей,
избалованных всевозможной кибертехникой и отвыкших от
непосредственного общения с себе подобными. Если же хватит у нас для
поисков и времени, и смекалки, и терпения, мы можем обнаружить и такой
факт: не переводившийся у нас роман американского писателя Нормана
Спинрада называется - представьте себе - не как-нибудь, а... "Жители
планеты Солярис"!..
Впрочем, такое совпадение в названиях планет еще ни о чем,
разумеется, не говорит. А потому обратимся к более существенным
компонентам в характеристике Соляриса...
Солярис - планета в системе двойной звезды, он вращается вокруг
голубого и красного солнц. Ах так?! - воскликнем мы и обрушим на
читателя каскад подобных же - в системах двойных звезд - планет. Это и
населенный вполне симпатичными кентаврами-ссвисами Теллус в
"Робинзонах космоса" Ф. Карсака, и планета малоприятных своей
призрачностью Видящих Суть Вещей в "Балладе о звездах" Г. Альтова и В.
Журавлевой, и удивительное небесное тело в рассказе Ф. Брауна
"Планетат - безумная планета", и не менее загадочная Малышка в
"Ловушке для простаков" А. Азимова, и, наконец, Интеропия у самого С.
Лема (именно на ней, между прочим, обитают в "Звездных дневниках"
горообразные добродушные гиганты "курдли"). И массу других планет,
опекаемых двойным светилом, встретим мы в книгах фантастов...
Но - далее. Солярис - планета, покрытая океаном? А Аквация в
"Советниках короля Гидропса" неистощимого на выдумку С. Лема и Пинта в
его же "Тринадцатом путешествии Ийона Тихого"? А "Инфра Дракона" Г.
Гуревича с ее подводными "куполами, шарами, плавающими башнями" и
"какими-то странными существами"? А, скажем, злополучный - с
единственным крохотным островком, если не считать ледяных шапок у
полюсов, - Трайдент в "Мятеже шлюпки" Р. Шекли или населенная
полуразумными дельфоидами Венера в "Сестре Земли" П. Андерсона?!
Планета, покрытая Океаном с большой буквы? Живым и, более того,
мыслящим Океаном? Вот мы и добрались до самой сути нашего вопроса. Что
ж...
Оставим в стороне мимолетные упоминания фантастов о "живом океане
загадочной планеты 926-Б-719" ("Земля зовет" В. Рыбина), о "Говорящем
Океане Проциона-четыре" ("Обмен Разумов" Р. Шекли).
Лишь вкратце упомянем и таких "микрородственников" Соляриса, как
зловещее озеро протоплазмы, порождающее квазилюдей, - в схватке с ними
едва не гибнут герои шумно знаменитых "Звездных королей" Э.
Гамильтона. Или "Отец-Аккумулятор" планеты Арания - озеро, служащее
своеобразным механизмом для выработки электроэнергии и питающее ею
паукообразных обитателей того странного мира, который выведен в
третьей книге романа-эпопеи С. Снегова "Люди как боги". Или, к
примеру, живое Оранжевое море, которое обнаруживают на Оранжевой
планете персонажи повести В. Михановского "Оранжевое сердце"...
Но вот на рассказе одного из старейшин американской фантастики -
Мюррея Лейнстера - стоит и задержаться.
Героиня этого рассказа - живое существо Эйликс, бесформенная
студенистая масса, распростершаяся от одного полюса открытой людьми
новой планеты до другого. "Она заполняла собой то, что могло быть
океанскими безднами, и тонким слоем покрывала высочайшие вершины
планеты..." Земляне быстро узнают об удивительных ее свойствах:
телепатически воспринимая пожелания людей, она создает из своего
изменчивого тела любые мыслимые вещи - от простенького рычага до
сложнейшего, в сущности, земного деревца! И...
И начинается обычная для западной фантастики история -
многовековая эксплуатация недр планеты. Необычно лишь то, что
ведется-то она... с помощью самой Эйликс, послушно загружающей трюмы
грузовых звездолетов ценнейшим минералом. Однако же сотни лет общения
с людьми дали ей нечто большее, чем простое умение выполнять приказы:
под влиянием впитываемых ею человеческих знаний и опыта разбуженное ее
сознание преобразуется в разум.
Этот суперинтеллект бесконечно доверчив к людям. Единственное,
чего он прямо-таки жаждет в обмен на тысячетонные сгустки сокровищ
своей планеты, - это общение. "Я привыкла к обществу людей. Без них я
очень одинока..."
А люди, коварные и недалекие люди отдаленнейшего будущего, - они
зачастую предстают таковыми в прогрессивной западной фантастике, - уже
заподозрили в бедной одинокой Эйликс... кого бы вы думали?.. своего
Врага Номер Один! Еще бы, ведь она - это порождение ада - поистине
всемогуща по сравнению с землянами! Всемогуща - несмотря на все их
хитроумнейшие машины! Им страшно подумать, даже представить страшно,
что может произойти, сменись вдруг ее расположение к людям пусть всего
только на недоброжелательство. Невдомек им, коварным и недалеким, что
Эйликс просто незачем враждовать с людьми, ей просто нечего делить с
ними! Невдомек... и они уже затевают бессмысленные - заведомо
обреченные на неуспех - акции по уничтожению сверхопасной планеты. И
Эйликс вынуждена защищаться от этих ставших слишком уж агрессивными
землян, и она "изобретает" все новые и новые способы экранировки и в
конце концов совсем исчезает из поля их зрения - перемещает свою
планету в другую галактику...
А жажда общения с ними - людьми - остается, и Эйликс неподдельно
счастлива, когда часть заблудившейся экспедиции землян (которую,
кстати, она без всякой корысти выручает из весьма бедственного
положения) добровольно поселяется среди истинно райских лесов и озер,
предупредительно возникших на этой милой, доброй одинокой планете.
Рассказ М. Лейнстера так и называется: "Одинокая планета". Что ж,
она-то, Эйликс, и была уникальным в фантастической Вселенной разумным
Океаном-планетой... пока не появился у нее "младший брат" - мыслящий
Океан Соляриса: роман С. Лема был написан значительно позже этого
рассказа. Естественно, между "родственниками", даже и близкими, нет
никакого иного сходства, кроме чисто внешнего; да и в этом плане
близнецами их никак не назовешь. Пожалуй, именно вот этой открытостью
людям, неуемной своей общительностью, бесхитростной любознательностью
Эйликс, бесконечно терпеливая к мелкомасштабному нашему племени, и
отличается прежде всего от мрачноватого, замкнутого в себе, трудного
на контакт (а может быть, и вовсе неконтактного!) мудреца с планеты
Станислава Лема.
Чтобы исчерпать до конца заданный себе вопрос, не удержимся -
если не перечислим (слишком их много), то хотя бы разобьем на группы
другие планеты, чем-либо близкие Солярису.
Это, во-первых, планеты, покрытые, вместо Океана, иной мыслящей -
или хотя бы чувствующей - однородной субстанцией: цветами ("Вы,
вероятно, назвали бы нас единым организмом. Наши корни сплетены в
единую сеть, она охватывает всю планету - возможно, вы скажете, что
это наша н