Ариадна Громова. Дачные гости
-----------------------------------------------------------------------
Сборник "Операция на совести".
OCR & spellcheck by HarryFan, 23 August 2000
-----------------------------------------------------------------------
...Да ладно, я могу рассказать, но только вы все равно не поверите.
Видали, как со мной дядя Миша разговаривал? Ну участковый наш. Нисколько
не верит. Главное, линту забрал. Вещественное доказательство, говорит. Что
он доказать хочет, интересно? Что было-то? Ничего ведь такого не было, что
его касается. Один только шум, так то ж сам дядя Миша и наделал шуму,
никто другой! Думает, что он такой умный, ну прямо все на свете знает и
всех насквозь видит. А на самом-то деле ничего он не знает и не видит, а
только всех подозревает, кого надо и кого не надо. Теперь вот он меня
заподозрил. Сидит, небось, на линту смотрит и прикидывает, что мне за нее
пришить.
Хотя сейчас к нему Ян уже, наверное, пришел. А дядя Миша нашего Яна
боится, думает, он фельетон мотнет написать, чуть что. Кто такой Ян? А это
муж моей сестры, он писатель, Ян Лучницкий, слыхали? Ага, правильно, он
драматург, и фельетоны вовсе не пишет, но дядя Миша в том не разбирается.
Ян как скажет: "Ну это история прямо для "Крокодила", - так дядя Миша и
сникнет. И линту отдаст. Он прессы боится! Говорит: "Авторитет завоевать
трудно, а потерять - это в два счета".
...Конечно, если б ученым, и я сам бы отдал, какой разговор! Но не дяде
Мише! Он же линту потерять может вполне свободно или испортить ее,
разломает - ему что! Я его, правда, предупредил, что он перед наукой будет
отвечать. Лицо у него такое, что даже понять нельзя, слышит он, что ему
говоришь, или нет. Но все же, я думаю, до него дошло. И Ян, конечно, от
себя добавит...
...А то я мало читаю! Я очень люблю читать. Меня как раз за это больше
всего и пилят и в школе, и дома, что я вроде читаю всякую ерунду, а учеба
страдает. Но во-первых, никакой я ерунды не читаю, а во-вторых, учеба от
этого ни капельки не страдает... Вовсе я не только фантастику читаю! А вы
почему спросили? Тоже не верите? Тогда я и рассказывать не буду. Ну если
просто из интереса, тогда ладно.
...У-у, вы тоже, значит, писатель? Здорово! А вы насчет чего пишете?
Насчет милиции, как Адамов?.. Так я же вам говорю, что я всякое читаю.
Нет, ваши книжки я не читал, но теперь прочту, я их видел. У Яна даже
есть. Так вы что, про эту историю писать хотите? Ух, правда, вы даже еще
не знаете, что за история! Конечно, дяде Мише я так только, основное
сказал. Он же все равно не слушает ничего. Одно заладил: "Ты лучше по
правде расскажи, как было дело!" А я ему по правде и говорю все время,
только он мою правду усвоить никак не может.
Давайте сядем вот тут, на горочке, под березой. Отсюда видно будет, как
Ян выйдет из милиции. Мне его нужно сразу перехватить, а то он отсюда
пойдет на станцию, Алке позвонит, она, конечно, схватит такси и сюда. А
уже если Алка возьмется спрашивать, разговоров до ночи хватит, еще и с
остатком на утро. У нее такая система: она спросит про что-нибудь, а как
только начнешь отвечать, она тебя перебивает и высказывается сама, а потом
вдруг говорит: "Ну чего молчишь? Значит, тебе сказать нечего!" При такой
системе любой разговор можно вести до бесконечности. Ну да, Алка - это и
есть моя сестра. Она биохимик. Нет, почему вы думаете, что я с ней не в
ладах? Все нормально, только уж очень она любит воспитывать. Ян - совсем
другое дело...
Эх, ну если б я только знал, что Ян там спит, на задней веранде! Я б
его сразу разбудил, и он бы сам все увидел. А он, оказывается, приехал,
как раз когда я купаться на речку пошел. И ключ не стал искать, и в окно
не полез, а веранда у нас открытая, он там лег на раскладушку, плащом
накрылся и сразу уснул. Говорит, всю ночь работал, устал, как собака. Дядя
Миша его прямо за плечо тряхнул, а то он спал, как убитый, хотя шум такой
подняли - ужас. Я, главное, сказал, что в доме никого нет, кроме меня.
Дядя Миша это опять против меня обернул, что я все вру. А чего мне врать
насчет Яна-то, он бы хоть подумал!
...Ладно, сейчас я уже все по порядку буду... Значит, я вернулся с
речки и сел за алгебру - у меня послезавтра экзамены. Алгебра что-то не
шла, я придумал, что мне нужно найти один адрес, взял справочник "Вся
Москва" ну и втянулся в это дело. Там, знаете, какие названия есть -
обхохочешься. Например, ГУГИС, ГНИИ, ИГЕРГИ, ИМЭМО, нет, правда! Или:
РЕГОТМАС, ГЦОЛФК, иди пойми. А НИИ всякие разные: НИИХ, НИИЧ, НИИС, НИИМ -
смеху полные тапочки! Я люблю по тому справочнику что-нибудь придумывать.
Ну например, вижу: "Очков ремонт и памятников изготовление" - это ж надо!
Вот я и придумываю, что прихожу туда и говорю; "Вы мне сначала очки
отремонтируйте, а то изготовите памятник, да совсем не тот, а я и не
разгляжу без очков". Ну да, я о чем и говорю, что я просто сидел и
придумывал. Увидел Мосгосстрах и начал придумывать: мосгосужас,
мосгосгоре, мосгоссчастье... Но я не читал при этом справочник, а сидел и
смотрел на стенку. Я всегда на стенку смотрю, когда думаю, мне от этого
думать легче. Но только нужно, чтобы стенка пустая была, чтобы ничего на
ней не висело. А на даче Алка еще не успела ничего навешать. Только стены
покрасила в разный цвет - это она модернягу разводит. Ну вот, значит, я
сидел за столом, стол - у окна, а слева - пустой угол, две стены сходятся
- одна красная, другая оранжевая. Ян говорит, что у него глаза болят, как
он на эти стены посмотрит, а мне ничего, даже нравится.
Ну вот, угол был пустом, и солнце светило, и я туда как раз и смотрел.
Так что он появился прямо у меня на глазах - тот, первый, Лен. Сразу
как-то: я и моргнуть не успел, а он стоит в углу, и что хочешь, то и
думай. Нет, про галлюцинацию я даже и не подумал. Галлюцинации у
сумасшедших бывают, а я-то не псих. Я сначала совсем ничего не подумал, а
просто сидел и глаза на него таращил. А он на меня и вообще на все кругом.
Я только потом заметил, что вид у него такой, как бы сказать, обалделый.
Он ведь вообще не понимал, куда попал, а тут еще и ногу расшиб: в углу
Алкина теннисная ракетка стояла, прислоненная к стене, так он эту ракетку
поломал, и сам об нее ушибся и поцарапался. И это еще, он сказал, ему
повезло, что попал как раз в пустой угол, а то, если бы в стол врезался
или тем более в стенку, так насмерть убился бы.
...Так ведь дядя Миша своими глазами их видел. Только ему это без
пользы, ничего он не понял. Вы же слыхали, как он про них говорит: "Твои
голые хулиганы!" А они и не голые, и тем более не хулиганы. Кто если и
хулиганил, так именно дядя Миша. Мы сидели в комнате тихо, разговаривали,
а он вдруг в окно лезет без спросу! Но больше всего я удивляюсь, что он их
за теперешних людей принял! Ничего даже не усек! Я, например, сразу...
Ну это вы правильно: кто угодно вот так появись из ничего, в пустом
углу, на него совсем иначе смотреть будешь. Но Лен все же - дело другое.
Если б он даже нормально в дверь вошел, я и то обалдел бы... Ну да,
конечно, одежда совсем не такая, как у нас. Шорты на нем вроде бы из
зеленой кожи, но она совсем тонкая и мягкая. Туфли тоже зеленые и тоже
какие-то чудные. Что он голый, это неправда, на нем майка была, только
совсем незаметная, под цвет тела, а сам он весь загорелый, прямо
коричневый. Я сначала думал, что это у него такой цвет кожи, но он говорит
- загар, причем постоянный. Одежда у них пропускает ультрафиолетовые лучи,
он мне показывал: под майкой у него точно такой же загар... Ну да, и
одежда меня удивила, и загар, но дело даже не в этом... За иностранного
туриста? Да что, я туристов не видал? Кого хочешь видел - и американцев, и
итальянцев, и негров, и вьетнамцев. Но они же все ходят нормально, никто
не вырастает, как гриб, у тебя в комнате. А потом волосы у него какие!
Таких волос ни у какого туриста не бывает, это уж точно. Они, понимаете,
зеленые, совсем зеленые, как трава. И блестят. А глаза еще сильней блестят
- жуть, до чего яркие. Но цвет нормальный, карие, как у меня. А насчет
волос он объяснил, что они искусственные, но все равно как настоящие, даже
расти могут. Это ему родители такие волосы выбрали, когда он еще совсем
маленький был. Которые у него от природы были, им чего-то не понравились.
Цвет можно сменить, если захочешь, но Лен сказал, что он не хочет, к этим
привык... Потом еще голоса у них очень такие чистые, звонкие, и будто они
поют, хотя вовсе не нараспев говорят, а очень быстро, я даже не все сразу
понимал - не успевал схватывать... Ну я не знаю, в общем, как вам это
объяснить. Ага, музыкальные голоса, наверное, так. Ровно, как они
говорят... Ровно - это у них означает "правильно", "хорошо".
...Да, получается не по порядку, это верно. Значит, я сидел, глядел на
стену, и вдруг из ничего появился человек с зелеными волосами. Я на него
смотрю, а он на меня. Потом он потер ногу, скривился и говорит:
- Какое это время?
Но не так, а очень быстро, все вместе; "какоетовремя". Я сначала даже
не понял. Таращу на него глаза и молчу.
- Не знаешь? - спрашивает. - Или не понимаешь? Скажи!
Я тогда говорю:
- А что сказать-то?
Он обрадовался, засмеялся.
- Понимаешь! Язык совпадает. Спрашиваю: какой год? Теперь, у тебя, у
вас - какой год? Век? Столетие?
Мне что-то страшно стало, но я решил не поддаваться.
- Двадцатый век, а что? - говорю.
Он опять засмеялся.
- Как что? Мне ведь надо узнать. Двадцатый! Далеко. Хотя несущественно.
И начал опять оглядываться по сторонам, по стене постучал, по столу,
взял мою самописку, покрутил, опять положил. Лампу настольную потрогал.
"Ток?" - спросил. Они вообще так говорят, отрывисто, вроде бы им лишнее
слово сказать лень. Потом вдруг перестал все разглядывать и трогать,
посмотрел на свои руки, покривился. А руки у него чистые, ногти блестят...
Потом прислонился к стене и глаза закрыл.
Я спрашиваю:
- Вам плохо, что ли?
Он глаза открыл и говорит:
- Нам не плохо. Это я плохо. Очень плохо. Буду ждать.
Я сразу спросил, кого это он собирается ждать, потому что, ну, сами
понимаете, интересовался - неужели еще кто в углу появится?
- Пока не знаю, - говорит. - Меня будут искать. Найдут. По шкале.
Потом сел на стул, но сначала поднял его, осмотрел, ощупал даже, потом
сел, так осторожно, попробовал откинуться на спинку, скривился и говорит:
"Неудобно". Это про стул. Но как-то все же уселся, опять потер ногу,
посмотрел на меня, спрашивает:
- Флинка тут нет?
Я спросил, что такое флинк, но он только скривился опять и сказал:
- Конечно, нет. Двадцатый век. - И снова начал ногу тереть. А на ноге -
ссадина, даже кровь немного сочится. Он трет, а я гляжу - краснота у него
под рукой сходит, ссадина розовой корочкой покрывается, нет, ну правда, я
сам видел! А если вы не верите, так я и говорить дальше не буду - охота
была! Нет, я не обижаюсь, но только... Да я понимаю, что поверить трудно,
я бы и сам не поверил, но ведь правда же!
Ну ладно, буду дальше рассказывать. Только я дальше как-то не подряд
помню. В общем, он ногу вылечил, потом опять уселся поудобней, долго
прилаживался и тут же начал со мной говорить. Говорил он так же все
отрывисто, но не со злостью, а просто у них так говорят. Я спросил, почему
он так сокращенно говорит, а он удивился: "Разве сокращенно? Обычно. Чтобы
без лишних слов. Экономить время". Он и двигался очень быстро.
...Может, я и плохо рассказываю, но если вы будете меня перебивать, я
вовсе ничего не расскажу. Не потому что сержусь, а потому что переживаю.
Не из-за дяди Миши и не из-за Алки, ну их, но вот линту жалко и вообще...
Ведь это же такое дело было! Ни с кем на свете, может, не случалось
такого, а теперь ничего не докажешь.
...Ну да, он так и сказал. Я его сначала еще спросил:
- А может, вы с Марса?
Он как засмеется:
- С Марса! В такой одежде? И прямо сквозь крышу?
Ну да, это верно, вопрос получился глупый. Но я просто не знал, что
подумать. И тут он уже на полном серьезе говорит:
- Я с Земли. Только на два столетия позже. 2183 год. У вас какой? 1979?
На 204 года. Случайно сюда попал.
У меня рот сам собою открылся, и закрыть его невозможно.
Но я напряг всю силу воли, справился как-то и говорю:
- А куда же вы хотели попасть?
- Никуда. Просто небрежность. Еще нельзя двигаться - стадия опытов.
Предметы отправляли. Плохо отработан возврат. - Тут он опять скривился,
будто нога заболела, и говорит:
- Найдут. Все равно найдут.
Я растерялся, потому что очень сильно переживал, и опять спросил
какую-то чепуху: как они там живут, ничего? Но он ответил серьезно, что
живут они неплохо. В цепом, говорит, но многое еще надо сделать... Что им
надо сделать? А я знаю? Войн у них не бывает, это я спрашивал, и он
сказал: "Нет, и никогда не будет". Угнетение, неравенство, всякая там
эксплуатация человека человеком - этого тоже нет. Он даже слово это -
эксплуатация - не сразу понял: думал, насчет производства что-то.
Коммунизм? Ну наверное. А что же еще? Нет, это я не спросил - насчет еды,
одежды и прочего. Но такое впечатление, что все это либо совсем бесплатно,
либо копейки стоит. Нет, именно вот бесплатно: у них ведь и денег нет! Я
ему наши деньги показывал, у меня рубль бумажный был и еще всякая мелочь,
так он смотрел-смотрел и все спрашивал, а что же в обмен на это можно
получить. Но им трудно что-нибудь объяснить, они половину наших слов либо
совсем не знают, либо неправильно понимают... Ну, например, я сказал, что
за 20 копеек можно электричкой до Москвы доехать, а он не знает, что такое
электричка. Я объяснил, он вроде сообразил, но спрашивает: почему так
долго? И вообще, говорит, неудачно... А у них такие штуки есть, гланды...
Не знаю... да, наверное, от слова глайдер. Правильно, они на воздушной
подушке двигаются. Ну, в общем, эти глайды везде есть, на каждом шагу, они
даже складные, и можно с собой куда хочешь нести, они почти ничего не
весят. А в, городах и глайды ни к чему - там везде движущиеся тротуары...
Этот самый Лен... Ну Лен - это все равно что у нас Леня. Он Леонид
вообще-то. Он спросил, как меня зовут, узнал, что Генка, и говорит:
"Генка? Геннадий? Неровно. Неудачно. Ген лучше". Тогда я и спросил, как
его зовут... Но я о другом совсем начал, Он опять стал все разглядывать,
по комнате прошел, в окно выглянул и все кривится, будто ему больно. Но я
догадался уже, что это ему у нас не нравится. Спросил - он говорит: да,
неудачно, неровно, непортативно (это тоже его любимое словечко). Но он
вежливый, тут же сказал: "Наверное, я просто не привык". Потом говорит: "Я
думал, в двадцатом веке иначе. Видно, плохо знаю историю. Это - город?" Я
говорю - дача, он не понимает, Потом понял, повеселел немного, говорит,
ага, значит, есть и большие дома, и масса транспорта, и дышать нечем, и
шум, и толкотня - все, как мы изучали. Я хотел его в Москву свозить, уже
прикидывал, где достать денег на такси, не на электричку же его тащить в
таком виде, но он сказал, что отсюда уйти не может, его будут именно тут
искать.
...Как он попал сюда? А это он тоже объяснял, но я не совсем понял. Не
то по рассеянности что-то не так сделал, не то плохо рассчитал. Только он
совсем не собирался отправляться в прошлое, то есть потом, может, и
собирался, но не теперь. Они еще только начали опыты. И Лен, как я понял,
здорово нервничал, что его не найдут или не сумеют вернуть.
У нас ему никак не нравилось. А особенно он грязи боялся. Ну просто
совсем ее не выдерживал. Я это сообразил, когда он на мои руки поглядел.
Он даже зажмурился и отвернулся. Я тоже поглядел - ну сами видите, ничего
особенного по нашему понятию. Тем более я прямо с речки. Только чернила не
смылись от самописки, она у меня протекает. Но с Леном, конечно, никакого
сравнения. У него руки гладкие, чистые, ногти блестят, как у киноартиста.
Не знаю, как они там живут, что такой чистоты добились...
Ну потом я стал думать, что же мне с ним делать? Когда его найдут,
неизвестно, а тут Ян может приехать, тогда и Алка после работы заявится,
его даже положить некуда будет, вообще всякая чепуха мне в голову полезла.
Думаю, пускай пока отдохнет, а то ведь напереживался, устал, наверное.
Говорю: "Может, вы ляжете?" И вот попробуй с ним договорись! Сначала он не
понял, как это - вы, у них все на ты. А потом начал допытываться:
- А почему ложиться? Зачем? - И так смотрит на меня, с такой улыбочкой,
будто я ему на голове предложил походить.
Я говорю:
- Чтобы поспать немного. Усталость согнать. - Я уж и сам начал говорить
на его манер, покороче.
- Поспать... спать, да? Сон... - Тут он словно что-то вспомнил и
обрадовался: - А, у вас спят! Восемь часов в сутки!
- Кто как, - говорю. - А у вас, что ли, не спят?
Он смеется.
- Зачем спать? Нейтрализация усталости, четверть часа полного
отключения, ионный душ - и все. Треть жизни на сон - непортативно. Зачем?
Тогда я предлагаю, чтобы он поел. Тут он заинтересовался. Я ему принес
хлеб, сыр, масло, яблоки и коробку зефира, а больше у меня ничего не было.
Предложил чаю вскипятить, но он не понял, а мне что-то надоело объяснять.
Да он есть и не собирался. Посмотрел все, понюхал, потрогал, ото всего
отковырнул ножиком по кусочку и попробовал. Вижу - все ему не по вкусу.
Начал спрашивать, зачем это. Я говорю:
- Как зачем? Чтобы есть!
А он мне что-то насчет ферментов, витаминов, калорий. Я в основном
понял, что он удивляется, как это я на глаз определяю, чего сколько надо
есть. Я говорю:
- Почему на глаз? Ем, пока не наемся.
Он опять глаза закрыл. Потом как расхохочется!
- Ем, пока не наемся! Ровно! И всегда так?
- Всегда, - говорю, - а что? Если только еды хватает.
Это я просто так сказал, даже сам не знаю, почему. Но он вдруг перестал
смеяться и говорит:
- Я понял. Голод. Ужасно.
- Да при чем тут голод, - говорю. - Я лично никогда не голодал.
- Ты - нет, другие - да. Двадцатый век. Антагонизм. Неравномерность
развития. Отраженное влияние.
Он это говорит и опять кривится, словно от боли, даже губу прикусывает.
А я ну прямо не знаю, что ему ответить. Вообще-то, да: антагонизм и все
такое прочее, и голодных на свете полным-полно. Но только при чем тут все
эти ферменты и витамины? И как я их могу высчитывать? Я спросил, как они
высчитывают, он объяснил, но я ничего не понял. У них, должно быть, еда
совсем другая.
Потом он взял яблоко, повертел, откусил, покривился опять.
- Это зачем делают? Как растет? На дереве? И вы с дерева едите? - Тут
он опять засмеялся. - Нет, не совпадает. Жестко, кисло.
Я даже обиделся; яблоки-то были хорошие. Говорю:
- Вот это попробуйте.
Он попробовал.
- Это лучше. Есть интересные компоненты.
Эта его невидимая майка была с кармашками, что ли: откуда-то он достал
приборчик, вроде авторучки, нажал, оттуда выскочила игла, как у шприца, он
ее воткнул в яблоко, потом начал разглядывать приборчик - там какие-то
цветные значки появились: желтые, зеленые, сиреневые. А он говорит:
- Да, можно учесть...
Я спрашиваю, что это такое.
- Микроанализатор. Я этим увлекаюсь. Сам переконструировал. Работает на
трех уровнях, а размер - минимум.
Потом он за конфеты взялся, все тоже перепробовал и этой штучкой колол.
Но тут ему ничего не понравилось - не совпадает, говорит. Правда, конфеты
все больше чепуховые - "Волейбол", "Старт", "Первоклассница". Он все
интересовался, почему такие названия. Особенно он удивлялся насчет
"Первоклассницы".
- Это называлось "людоеды", да? Девочку съесть. Тебе не страшно?
Вообще-то, верно - конфеты лучше называть как-нибудь съедобно: "Вишня"
или "Кофе со сливками". И чтобы вправду был такой вкус. Нет, это я не сам
придумал, это Лен сказал. А потом он дал мне свою конфету - у них это не
конфеты, как-то иначе называется. Такой маленький красный шарик, с
горошину, прозрачный и светится. Я положил его в рот, он сразу растаял, и
вдруг во рту запахло земляникой, а потом по всему телу такая свежесть,
будто я опять в речке выкупался, и жара совсем не чувствуется.
С Леном я сидел, наверное, часа три. Я, конечно, видел, что он здорово
нервничает, и чем дальше, тем больше. Но я все равно ничего не мог
поделать, а говорить с ним было до того интересно! Я, вообще-то, все время
щипал себя. Говорю-говорю, а потом придет мне в голову: не может этого
быть, просто мне приснилось. Он обратил внимание, спросил, что это я
делаю. Когда я объяснил, он прямо хохотал. Особенно ему смешно было, что
мы сны видим. Лен вообще веселый такой, не то что Сандр...
Я до Сандра никак не дойду, потому что стараюсь по порядку, но все
равно не получается, и лучше я сразу скажу. Он появился в том же самом
углу, только я ракетку убрал, и он не расшибся. Такой же высоченный и
загорелый, как Лен, но загар посветлее, а волосы голубые и серебром
отливают, глаза синие-синие и светятся, как у кота в темноте. Лен вскочил,
кричит: "Сандр! Нашел!", а тот говорит довольно сердито: "Ровно! Серию мог
сорвать. И погибнуть".
Сандр, должно быть, с самого начала знал, куда попал, и как-то даже не
очень интересовался, что у нас делается. Но потом оказалось, что он по
специальности историк и куда больше знает о нашем времени, чем Лен. Он
говорил, что будто бы они к ним зонды времени запускали, но я не вполне
понял, что это такое.
...Ну да, он специально явился, чтоб Лена отсюда забрать. У него с
собой какой-то аппарат был вроде магнитофона, они его там же, в углу,
поставили и долго с ним возились, налаживали... Потом Сандр сказал:
"Теперь надо ждать". Они придвинули стулья к аппарату вплотную и сели. А
мне велели сесть подальше, даже от стола отойти. Я сел в другом углу и
гляжу на них.
Тут Сандр в первый раз за все время улыбнулся и спрашивает:
- Ты хозяин этого дома?
Лен на него с таким уважением поглядел, мне даже смешно стало. Я-то
сразу по одному этому вопросу понял, что Сандр, может, кое-что и знает про
нас, но здорово путает. Неужели же он не мог сообразить, что я по возрасту
никак не могу быть хозяином дома? Ну я ему объяснил, что я не хозяин, а
родственник хозяина.
- А кто хозяин?
- Муж моей сестры.
Сандр немного подумал и опять задает вопрос:
- А что он делает? Сдает комнаты за деньги?
Скорей всего, он думал, что лопал в капиталистическую страну. Хотя там
тоже, по-моему, совсем не обязательно, чтобы каждый хозяин дома сдавал
комнаты: может, ему самому негде жить. Но я все это объяснять не стал, а
только сказал:
- Нет, он драматург.
Сандр подумал и объяснил Лену:
- Он пишет пьесы. Готовые тексты для исполнения. У них это называется
театр. Он... хорошо зарабатывает?
Эти вот слова - хозяин, сдает комнаты, театр, хорошо зарабатывает -
Сандр выговаривал очень старательно: видно, что слова для него чужие, а он
их старается правильно произнести. Но я особенно заинтересовался, что он
такое сказал насчет пьес.
- Зарабатывает неплохо, - говорю. - А у вас, что же, пьес нет? И театра
тоже нет?
- Есть стерео. Это вроде театра. Но готовых текстов нет. Есть общая
схема, ее разыгрывают всегда по-новому.
Я думал-думал, решил, что это плохо, и так им и сказал.
- Почему плохо? Так лучше. Вероятностно. Неповторимо.
Вот такие они. Все у них как-то иначе. Я глядел на них и все жалел, что
нет у меня ничего, ну совсем ничего, ни фотоаппарата, ни магнитофона. И
вдруг у них глаза какие-то странные сделались, не такие яркие, и будто
ничего не видят. Потом Лен затряс головой, а Сандр усмехнулся и пожал
плечами. Я испугался, спрашиваю:
- Вы что?
- Не пугайся, - говорит Лен. - Мы включили теле.
Я сначала думал, что это телевидение, но оказалось - телеконтакт,
телепатия... ну с ума сойти! Я спросил:
- Это вы всегда так? Ну это теле?
- Нет, - отвечает Лен. - Это не всегда удобно. Психологически
непортативно. Бывают срывы. Не очень перспективно.
Сандр, похоже, рассердился на Лена за эти слова.
- Это первый этап теле. Как у них сейчас - кибернетика.
Лен засмеялся и говорит:
- Сандр очень хорошо знает историю, да?
А по-моему, он историю знал самое большее на тройку... Ну это
правильно, всех мелочей не упомнишь. Наших бы историков если отправить на
два века назад, они тоже, неверное, по мелочам бы путали, что к чему. Но
ведь у них там, в XXII веке, учиться легче. Сандр мне объяснил, что у них
всякий может хорошо знать историю и, вообще, что угодно, поскольку
существует гипно. Гипно - это гипнопедия. Я как раз вчера прочел статью в
"Технике - молодежи" и поэтому сразу догадался, в чем дело. Но гипнопедия
- это более или менее понятно, а вот насчет телепатии я раньше думал, что
это вообще вранье. Спрашиваю их:
- А почему у нас с телепатией что-то плохо получается?
- Не знаю, - говорит Лен. - Вероятно, техника не отработана. Провести
экс? - И смотрит на Сандра.
Я уже знал, что экс - это эксперимент, и стал просить, чтобы провели.
Сандр согласился. И тут я чего-то испугался. Но у Лена уже глаза сделались
чудные, и я думаю: "Нет, поздно отказываться, подумают, что я трус". А Лен
засмеялся и говорит:
- Не подумаем. У тебя неупорядоченные мысли. Тебе сколько лет - десять?
А мне, наоборот, даже больше дают, чем есть. Говорю им:
- Что вы, мне уже четырнадцать!
Сандр кивнул головой:
- У них развитие запаздывало.
Я на него обиделся, хотел что-то сказать, но тут слышу будто в самом
мозгу слова; "Спокойно! Сосредоточься! Настройся на меня!" Я понял, что
это Лен командует, хотя сидел он тихо, даже губами не шевелил. Но мне
почему-то сразу так неприятно стало, холодным потом всего облило. Я говорю
тихонько:
- Лучше не надо.
Лен сказал, что действительно лучше не надо - я пугаюсь, и настоящий
контакт не получается. И он тут же отключился. Я сразу это почувствовал: в
мозгу будто бы свободней стало.
Долго что-то Ян не идет. Линту он выручит, в этом я уверен. Никакого
права дядя Миша не имел ее отбирать. Она же моя.
...Ну я сам у них попросил, а что такое? Я же для науки! Ведь я же
понимал, что мне так никто не поверит и ничего доказать я не смогу, а ведь
для науки это очень важно, что люди будущего к нам приходили! Если б у
меня хоть фотоаппарат был!
Я им все это сказал, а они молчат, и я вижу, что по теле
переговариваются: опять глаза помутнели. Потом Сандр говорит:
- Не следует. И нечего дать.
Я говорю:
- Как же не следует, когда для науки ну просто необходимо! Найдите хоть
что-нибудь! - А сам гляжу, где у них что есть. И углядел на шортах
пуговицы - по две на левом боку. Вообще-то, они совсем не пуговицы, но я
тогда не знал. Большие, с пятак величиной, и радугой отливают. - Дайте, -
говорю, - хоть пуговицу.
- Пу-го-вицу. - Сандр это повторил и тут же объясняет Лену: - Деталь
одежды. Держит разрезанное.
Оба они посмотрели на меня и засмеялись.
- Сначала режут, потом скрепляют, - говорит Лен. - Зачем?
А у них самих и действительно нигде разрезов нет. И молний не видать. Я
так понял, что у них одежда из эластика, и ее можно надевать целиком, без
застежек. Да и всего-то на них майка и шорты.
В общем, они советовались-советовались по теле, потом Лен все же
уговорил Сандра; вижу, тот кивнул, соглашается. Лен взялся за пуговицу, но
Сандр его остановил:
- Не надо сель. Отдай линту, безопасней.
Лен открепил эту самую линту, протянул руку подальше, положил на стол,
сам с места не встает и мне не велит подходить. И только он начал
объяснять, что с ней делать, с этой линтой, как - бац! - перед окном дядя
Миша вырастает ни с того ни с сего. Теперь-то я знаю, но тогда это для
меня прямо загадка была. Я смотрю на дядю Мишу и думаю: зачем он в окно
лезет?
Главное, как интересно все получилось; на речке я был полчаса, не
больше, а за это время и Ян приехал, и дядя Миша как-то усмотрел, что дача
стоит пустая, а окна открытые. И сразу, конечно, проверять! Окна у нас
высоко, но он чурбачок приспособил, поглядел вовнутрь, даже кричал,
говорит, хозяев звал. Но он тогда по делу торопился и решил на обратной
дороге снова к нам завернуть. И конечно, сразу на чурбачок полез.
Я с перепугу почему-то первым делом линту схватил. Он мне потом и это в
вину поставил; будто бы я испугался милиции и начал следы затирать. Но
главное, он Лена и Сандра в углу усмотрел и тут же спрашивает:
- Кто такие, откуда?
Я, вообще-то, подумал; какое ему дело, не имеет он права наших гостей
допрашивать. Но как-то растерялся и молчу. Ну а он-то знает: дом только
что стоял пустой, а тут я откуда-то взялся и еще какие-то люди, и вид у
них такой... В общем, дядя Миша требует: "Предъявите документы". Те, вижу,
ничего не понимают: у них там, по-моему, никаких документов просто не
существует. А я сижу и соображаю изо всех сил: ну что же делать? Сейчас он
потребует, чтобы они в милицию шли, а им из угла выходить ни в коем случае
нельзя. Что же это будет? А сам все молчу, ни слова сказать не могу.
Лен и Сандр поняли, что начались какие-то нелады, спрашивают, в чем
дело. Я не знаю, как объяснить, говорю: "Милиция!" И вижу, что Сандр изо
всех сил старается вспомнить, что это за штука - милиция. А дядя Миша
совсем уж рассердился и заподозрил, и с чурбачка соскочил. "А ну, -
говорит, - быстренько, Генка, открывай дверь, да без фокусов!" И вынимает
свисток, да как свистнет! Я как раз подошел к окну посмотреть, куда это
дяди Мишина голова исчезла, а он мне прямо в лицо свистит. Тьфу, ты,
думаю, оглохнуть можно. И стыдно мне стало перед Леном и Сандром, что у
нас такое делается. Обернулся я к ним, хотел объяснить, в чем дело. Гляжу
- а угол пустой! У меня прямо дыхание перехватило. Стою я и смотрю на
пустой угол, на красную и оранжевую стены, на пол, а дядя Миша в дверь
сапогами молотит, и уже люди какие-то во двор набежали, думают, тут убили
кого-нибудь, ограбили.
Очухался я немного, пошел дверь открывать, дядя Миша бегом в комнату,
кричит; "Скрылись! Окружите дом!", а сам топает по всему дому, даже шкафы
раскрывает, под кровати смотрит. В другое время я бы со смеху лопнул.
Ну дальше дядя Миша нашел Яна, тот спросонок ничего понять не мог,
какие голые хулиганы, кто скрылся, что вообще случилось. Потом он все же
очнулся, головой помотал и спрашивает: "Убили кого-нибудь? Обокрали?
Избили? Нет? Так чего же вы тут шумите, выспаться человеку не даете?"
То есть как раз по существу. Другой милиционер после этого сразу бы и
ушел, но дядя Миша - он не такой, он от своего нипочем не отступится.
Надулся, покраснел, как кирпич, и первым делом заявляет, что человек
должен спать ночью, а не днем, если только он не в ночную смену работает.
- Вот у меня как раз ночная смена и была, - Ян ему говорит.
А он как понес насчет писателей, которые оторвались от города! Ян
слушал-слушал, потом опять головой замотал и говорит:
- Вот что, прервите временно ваш доклад о взаимоотношениях искусства с
действительностью, мы вас пригласим в Союз писателей, там и выскажетесь по
этому вопросу, а то мне врач строго запретил слушать такие доклады
натощак, и вы будете отвечать за вред, причиненный моему здоровью.
Понятно?
Дядя Миша слегка сник и говорит, что с докладами перед населением, а
тем более перед писателями он выступать не может, образование не
позволяет... А Ян ему таким, знаете, казенным голосом:
- Вот именно! А потому и не советую. Во избежание неприятностей. А
теперь объясните, какую цель вы поставили перед собой, вламываясь со всеми
этими гражданами ко мне в дом? Голые, говорите, сидели? Генка, правда,
голые? Ты чего молчишь?
Тут Ян посмотрел на меня, осознал, что дело все же темное, и говорит:
- Ну а если даже голые, так ведь в комнате, а не на улице? Вы-то чего в
чужие окна заглядываете? А если б там оказались голые женщины, а не
мужчины? Представляете? Вы же человек семейный! Узнает ваша супруга - ну и
влетит вам от нее за такие аморальные поступки!
Дядя Миша весь кровью налился, того гляди лопнет, но все же не
отступается, а объясняет, что хоть они были и не совсем голые, но очень
подозрительные, а главное, сразу скрылись при виде милиции и вот ему, на
меня показывает, предмет какой-то передали.
А я линту в кулак зажал, руку в карман сунул и не хочу отдавать. Но тут
уже Ян немного нервничать стал.
- Генка, - говорит, - что еще за история? А ну быстро покажи, что там у
тебя в кармане?
Я показываю линту, они все на нее смотрят, ну и, конечно, ничего не
понимают. Она же вроде большой пуговицы, я вам говорил, гладкая, без
дырочек и так, знаете, блестит и переливается, Ян посмотрел-посмотрел и
говорит:
- По-моему, это дамская пуговица от пальто.
Вообще-то, верно, она похожа на дамскую пуговицу, я сам такие видел. Но
дядя Миша, конечно, сгреб линту у меня с ладони, повертел и говорит, что,
мол, какая же это пуговица, если у ней ушка нет и пришивать не за что, и
вообще надо разобраться всерьез... Ян тогда подумал немного, опять помотал
головой и говорит:
- Разбирайтесь на здоровье, в чем хотите, только дайте мне выспаться и,
будьте добры, эвакуируйте отсюда весь ваш добровольческий корпус.
Это он про тех, кто с дядей Мишей прибежал. Ну а правда, чего они? Мы
их вовсе и не знаем никого, а они стоят и на нас глаза таращат. Видят же,
что ничего не произошло, а стоят. В общем, Ян сказал, что он отоспится
немного и тогда мы с ним придем в милицию, побеседуем. Дядя Миша на это
согласился, но линту не отдает. Я его просил-просил, чуть не разревелся,
но он нуль взимания. И ушел. Я тогда говорю Яну:
- Как хочешь, а линту надо выручить, она из будущего. Я тебе потом все
расскажу! - и побежал догонять дядю Мишу. А Ян мне вслед кричит:
- Генка, не переживай так ужасно, держись, браток! Сейчас я побреюсь,
приведу себя в порядок и пойду выручать твою будущую пуговицу!
Ну дальше вы все сами знаете, наблюдали.
...Конечно, мне повезло, тут я с вами согласен. Но все же я так считаю:
повезло, да не совсем. Почему я так считаю? По двум причинам. Во-первых, я
все же мало у них спросил. А если б со мной был, например, Ян, совсем
иначе бы получилось. И мне бы верили, а теперь... Но главное даже не в
этом. Главное, что не успел я к ним поближе подобраться. Если б не дядя
Миша, я в лепешку бы расшибся, но влез бы к ним в угол, безусловно. Я,
знаете, как придумал: уроню что-нибудь, то есть не уроню, а только совру,
будто уронил винтик какой-нибудь, буду лазить по полу, искать-искать, и
так постепенно до их угла доберусь, а там есть такая щелка у плинтуса, и я
начну будто бы оттуда доставать винтик как можно подольше...
...Как это зачем? Чтобы с ними туда отправиться. Интересно же увидеть,
как у них там) Я не насовсем, а только поглядел бы и обратно. Они меня все
равно там не оставили бы, но хоть сколько-нибудь, хоть часа три-четыре я
бы там пробыл, правда?
Но знаете, я так думаю, что они скоро вернутся. Через месяц, через два.
Они же мне сами сказали, что, в общем-то, у них все уже готово, только
возвращение отрабатывают, чтобы полная надежность была. Да и так видно,
что в основном они уже подготовлены. Ведь Сандр нашел Лена - значит, они
умеют точно рассчитывать. И я на что угодно спорю: они к себе вернулись
благополучно! А потом опять сюда отправятся: теперь у них тут знакомый
есть, и они могут надеяться, что угол всегда пустой будет, уж это я
обеспечу, чтобы там ничего не валялось! Мы с Яном будем дежурить, и я еще
Славку Милютина к этому делу подключу. Ага, это мой дружок. Лето
наступает, и все время буду сидеть на даче. Неужели же они за три месяца
не соберутся?
...Да, вот так и будем мы теперь по очереди сидеть в той комнате да
посматривать на пустой угол, красный с оранжевым: вдруг появится человек с
зелеными или голубыми волосами. Это для меня теперь главное занятие будет.
Это и еще линта. Нет, Ян ее выручит, я даже не сомневаюсь. Но что она
такое? Они же мне ничего объяснить не успели...
...Да напишите, я не против. Наоборот, это даже к лучшему... Может, мне
хоть чуточку поверят, и Алка тогда меньше будет цепляться. Только вы
пишите не как рассказ, а как действительный случай, и фамилию мою не
меняйте - Геннадий Сахаров, так и пишите, ладно?
Ну все. Ян вышел из милиции. По-моему, все в порядке. А, вы линту
посмотреть хотите? Ладно, я сейчас принесу!
...Ну да, это вот и есть линта. Только вы ее осторожней трогайте.
Снизу, видите, какие-то выступы, может, кнопки?
...А как же, я ее обязательно ученым отдам. Но только сначала я сам с
ней посижу... Нет, ничего, никаких я опытов проводить не стану. Просто
буду сидеть и глядеть на нее. И думать: "Линта, линта, зачем ты, линта?
Для чего?"
И может, все же додумаюсь...
Last-modified: Sun, 05 Nov 2000 05:50:36 GMT