ан, вспомнив, как совсем недавно укладывал мальчика спать. Арилан без лишних слов вошел в круг, опустился рядом с Ричендой на колени, помог ей подняться на ноги. Дункан вывел ее из круга; она ломала руки, рыже-золотистые волосы рассыпались по плечам, закрывали лицо. Морган направился к ней, но Арилан покачал головой, знаком давая Дункану понять, чтобы тот увел ее подальше от круга. - Оставьте ее, Аларик, - тихо сказал он. - Дункан сейчас справится лучше тебя. И необходимо как можно скорее закрыть Ход, пока Венцит не воспользовался им снова. Мне не следовало оставлять его открытым. - Можем мы помочь вам? - спросил Келсон, удивленно глядя на то, как епископ присел, закрыв лицо руками. - Нет, ваши силы понадобятся для Дерри. Отойдите назад, я начинаю. Они отошли. Арилан поднял глаза, глубоко вздохнул, как бы сосредоточиваясь, потом, склонив голову, коснулся руками земли. Вокруг его головы появилось сияние, пульсирующее в такт его сердцебиению. Потом вспыхнул яркий свет, и все исчезло, а епископ в изнеможении опустился на четвереньки, но когда Морган хотел помочь ему, он покачал головой: - Оставьте меня. Займитесь Дерри. Ход закрыт, я сейчас подойду к вам. Под взглядами Келсона и сидевших на королевской кровати Риченды и Дункана Морган, вздохнув, подошел к держащим Дерри солдатам. Дерри посмотрел на Моргана; вокруг него опять возникло свечение, когда лорд Дерини подошел поближе. Морган несколько мгновений смотрел на Дерри, потом, не говоря ни слова, опустился на колени и стал снимать перчатки. - Что вы видели? - обратился он к одному из стражников, кажется, владевшему собой лучше других. - Нам сказали, что Дерри принес сюда спящего мальчика и что леди Риченда пошла с ним по доброй воле. - Вот как все было, ваша светлость. Они пробыли здесь всего одну минутку - а я стоял на страже и вдруг слышу, леди кричит: "Дерри". Я заглянул и вижу, что они борются, вон там, где был епископ. И потом что-то произошло с мальчиком. Он лежал там, где епископ сейчас сидит, и потом так вот чудно засветился, и еще было видно двух человек. Келсон, подошедший поближе, чтобы слышать его рассказ, стал на колени рядом с Морганом и внимательно посмотрел стражнику в лицо. - Один из часовых сказал, что эти два человека были Венцит Торентский и граф Марлийский. Ты можешь это подтвердить? - Ну, я не знаю Венцита, государь. Но второй мог быть графом Марлийским. Я и видел-то его недолго... - Что случилось потом? - нетерпеливо спросил Морган. - Ну, лорд Дерри оттащил леди от круга, прежде чем мы подоспели на помощь, и мальчик вместе с этими двумя исчез. Я только не могу понять куда. - Можешь даже не пытаться, - прошептал Морган. Он заткнул перчатки за пояс и посмотрел на бьющегося в руках солдат Дерри. - Он все время так? - Да, милорд. Он рвался туда, в круг, кричал, что, мол, не закрывайте его, что ему тоже надо пройти. Пришлось заткнуть ему рот, не то мы сами себя не слышали. - Понимаю, - сказал Морган. Он осмотрел Дерри с головы до ног и опустил глаза. - Хорошо, выньте кляп, развяжите его и держите крепко. Это будет нелегко. - С ним что-то не так? - прошептал Келсон, когда стражник стал выполнять приказ. - Морган, вы уверены, что его можно развязать? То, что он сделал... - Но нужно же понять, что с ним, - возразил Морган. - Видимо, этого он и боялся тогда, днем, когда он впервые пришел в себя. Я должен был тогда же заняться им. Морган снова посмотрел на Дерри. Юноша содрогнулся и закрыл глаза, когда Морган коснулся его лба. Уже через несколько мгновений Дерри опять взглянул на Моргана, но теперь в его взгляде не было безумия. Он смущенно посмотрел на солдат, которые держали его, и перевел глаза, полные испуга и боли, на своего герцога. Чего-чего, а этого Морган не ожидал. - Что... Что я наделал, Морган? - слабым голосом спросил юноша. - Ты не помнишь? Дерри моргнул и покачал головой. - Что-то... страшное? Навредил кому-то? Морган прикусил губу, сдерживая гнев и думая о женщине, пораженной горем, что сидела в другом конце палатки. - Да, Дерри. Ты помог Венциту и Брэну Корису похитить ребенка. Еще ты оглушил Варина и часового. Ты действительно ничего не помнишь? Дерри покачал головой, его глаза смотрели на Моргана с такой печалью, что тот опустил глаза, не в силах переносить этого взгляда. Он нежно тронул ладонью предплечье Дерри, но стоило его руке коснуться Дерри, как тот, весь изогнувшись, вырвался из рук стражников и схватил Моргана за горло. - Держите его! - закричал Келсон, хватая Дерри за ноги. Все продолжалось секунды три; Дерри оторвали от Моргана, и теперь он лежал, распростертый на полу; стражники сидели на его руках и ногах, однако он продолжал сопротивляться и кричать: - Нет! О Боже мой, нет! Морган, я не могу! Убей меня! Пожалуйста, убей меня, пока я... Морган наотмашь ударил Дерри по щеке, и тот затих. Тяжело дыша, Аларик снова положил его голову себе на колени, дав стражникам знак, чтобы они держали его покрепче. Келсон выпрямился и с тревогой посмотрел на Моргана, движением руки отпуская солдат, сбежавшихся в палатку на крик. - Боже мой, что случилось? С вами все в порядке? - спросил он. - Он же хотел убить вас. Морган кивнул и потер шею, на которой уже стали появляться синяки. - Знаю. Единственное, что я могу предположить, - это что Венцит полностью овладел его волей, всеми уровнями его сознания. Вот почему я не распознал этого днем. Я снял внешние чары, но был еще один слой. Сейчас необходимо разрушить это колдовство. Либо все получится, либо мы при попытке сделать это убьем Дерри. - Он вздохнул и заставил себя успокоиться. - Когда он опять придет в себя, можете вы быть рядом со мной, чтобы заглянуть в его сознание и посмотреть, что это с ним творится? Келсон кивнул, и Морган обратился к стражникам: - А вы, ребята, держите его, держите все время, черт вас подери. Я ничего не смогу поделать, если он начнет опять биться как припадочный и попытается прикончить меня. Солдаты покорно кивнули и навалились на Дерри, услышав его стон. Пока он, однако, не пришел в себя окончательно, Морган осторожно начал сжимать руками его голову, заглядывая ему в глаза. - Слушай меня, Дерри, - сказал он, опуская руки на голову юноши. Тело Дерри сотрясала сильная дрожь; Морган с трудом удерживал его голову даже с помощью стражников. Нахмурившись, он еще крепче сжал руки и напряг волю. - Все в порядке, Дерри. С тобой все в порядке. Теперь расслабься и дай мне войти в твое сознание, как делал прежде. Я разрушу чары Венцита. Дерри вновь задрожал. Когда Морган сосредоточился, его тело скорчилось, но через некоторое время расслабилось, и Дерри затих. Морган, устало опустив голову, тоже, по-видимому, приходил в себя. - Все хорошо, Келсон, - сказал наконец Аларик. - Сейчас делайте то же, что я. А вы, ребята, не отпускайте его, пока я не велю. Он может еще что-нибудь выкинуть. Морган склонил голову, закрыл глаза, и Келсон, положив руку ему на плечо, сделал то же самое. Через мгновение в палатке были слышны только всхлипывания леди Риченды, которая рыдала на плече у Дункана. Все внимание Дункана было поглощено тем, что происходит с Дерри. Арилан, оставшийся почти без сил после того, как закрыл Ход, тоже направился к Моргану и Келсону, когда немножко пришел в себя. Увидев, что Дерри затих к Арилан уже способен помочь Аларику, Дункан подумал, что сейчас самое время вывести Риченду из оцепенения и порасспросить, что же тут произошло. - Миледи? - мягко сказал он. Риченда проглотила слезы и, подняв голову, вытерла платком глаза и потупилась. - Я сделала ужасную вещь, отец мой, - прошептала она, не глядя на него. - Столь ужасную, что даже не могу просить у вас прощения... Но я бы сделала это снова, если бы могла. Дункан, припоминая все, что слышал о происшедшем, пытался понять, что же она имеет в виду. Ее слова так поразили его, что он даже забыл на время о том, что не может исполнять обязанности священника. - О чем вы, миледи? - спросил он. - Я не понимаю, за что вы можете винить себя? Разве не Дерри обманом заманил вас сюда? Риченда покачала головой. - Вы не понимаете. - Она помолчала. - Мой... мой муж был в этом круге, и это он унес моего сына. А я... я пыталась убить его. - Убить его? - повторил Дункан, не представляя, как столь хрупкое создание может убить сильного мужчину. - Да, и у меня, наверное, получилось бы, если бы там не было Венцита и если бы Дерри не помешал мне. Вы же Дерини, отец мой. Вы знаете, что я имею в виду. - Я знаю... - Дункан внезапно понял ее слова и на мгновение потерял дар речи. - Миледи, - прошептал он, привлекая ее ближе к стене палатки, подальше от посторонних ушей, - вы что, Дерини? Она кивнула, так и не подымая глаз. - А Брэн знает? - Теперь знает, - прошептала она и решилась посмотреть ему в лицо. - И я... ах, отец мой, что пользы? Я не могу лгать вам. У меня была еще одна причина, чтобы желать его смерти. О Боже, помоги мне! Отец мой, я люблю другого человека. Я люблю вашего друга Аларика, и он любит меня. Я пока не изменила брачному обету. Но если Аларик убьет завтра Брэна, а такое может быть, закон... Простите меня, отец мой. Я не могу даже думать о Брэне. Но он ведь изменник. О, как мне быть? Она опять горько разрыдалась, и Дункан, не зная, как еще утешить Риченду, стал легко поглаживать ее по голове. В другом конце комнаты Морган с Келсоном все еще стояли на коленях над бесчувственным Дерри; Арилан тоже стоял рядом и бесстрастно смотрел на него. И он, Дункан, ничем не может помочь им, пока не изопьет до дна свою чашу. Склонив голову, он задумался, пытаясь разобраться в своих чувствах. Риченда и Аларик. Теперь все стало понятно. Он был слепцом, раз не увидел этого раньше. Зная щепетильность Аларика, Дункан был уверен, что между ними еще ничего не произошло. Да и Риченда сама сказала, что она еще не нарушила супружескую клятву. Но Дункан понимал, что должны чувствовать сейчас эти двое, какие мучения они испытывают, ожидая завтрашнего дня. Казалось странным, что Аларик не поделился всем этим с ним. Впрочем, у них и времени-то не было в последние дни. Кроме того, достаточно хорошо зная кузена, Дункан предположил, что Морган стыдится своего чувства и не мог признаться ему, священнику, что воспылал любовью к чужой жене. Впрочем, об этом Аларик Морган не стал бы говорить ни с кем. Вот и Риченда обратилась к нему, как к священнику. А имеет ли он право оставаться им? Ведь она говорила с ним и как с Дерини тоже! Кто же он, в конце концов? Хорошо, он прежде всего Дерини, ибо таким родился и прожил тридцать лет. То, что он скрывал это, неважно. Он Дерини. Но как быть с его саном? Он уже несколько месяцев отстранен от служения - и уже нарушил запрет на служение после смерти своего брата в Кульде. Однако отлучение, наложенное на него, снято; допустим, его никогда и не было - в глазах епископов, по крайней мере. Но остается ли он священником? Возможно ли ему совместить в себе эти противоположности вопреки древним запретам? Может ли он и дальше быть одновременно священником и Дерини? Он посмотрел на Арилана... и задумался вновь. С первой службы у него не было сомнений в том, что это - его призвание, что он будет хорошим священником. Но как совместить эти две крайности? Вот для Арилана, похоже, этого вопроса словно и не существует. Хотя он и скрывал свою природу столько лет, что ж, оно и понятно - быть священником-Дерини совсем не безопасно. Дункан вспомнил, как Арилан говорил, что они с ним - единственные священники-Дерини со времен междуцарствия. Больше того, он не сомневался, что Арилан верит в свое призвание, осознает себя верным слугой Господа. Дункан ощутил некую особую святость, исходящую от этого человека, с первой их встречи шесть лет назад. Не сомневался Дункан и в том, что требы Арилана имеют законную силу, что его сан действителен. Но почему же тогда он сомневается в своем праве быть священником? Почему бы и ему не оставаться священником-Дерини? Он вновь посмотрел на Риченду. Она уже овладела своими чувствами и, собираясь что-то сказать, подняла на него свои прекрасные голубые глаза. - Со мной все в порядке, отец мой. Я знаю, что не могу рассчитывать на прощение, но вы меня выслушали, и мне стало легче. Если бы еще вы приняли мою исповедь... Дункан опустил глаза. - Вы забыли, миледи, что я не могу исполнять обязанности священника. - Мой дядя Кардиель сказал, что это после событий в Дхассе - ваше личное дело. Они с Ариланом не видят оснований для того, чтобы вам не продолжать служение церкви. Дункан поднял бровь - а ведь верно. Арилан, несомненно, имел в виду, что отмена отлучения предусматривает и восстановление в правах священника. Конечно, Дункану хотелось бы, чтобы это сделал сам Карриган, отстранивший его от церковной службы. Но сейчас Карриган лишен всякой власти, почти изгнан, и выходит, теперь все зависит лишь от него самого. Он понял, что впервые в жизни волен принять решение. - А то, что я Дерини, разве не имеет для вас значения? - спросил он, еще раз желая убедиться в правильности своих выводов. Она удивленно посмотрела на него. - Для меня это как раз очень важно, отец мой. Кому, как не вам, понять меня. Я ведь тоже Дерини. Но вы спрашиваете так, как будто быть Дерини - ужасное зло. Разве вы не можете оставаться священником, будучи Дерини? - Конечно, могу. - И вы, я думаю, будете таким же хорошим священником, каким были до того, как стало известно, что вы - Дерини? Он помолчал. - Да. Риченда печально улыбнулась и опустилась на колени. - Так примите мою исповедь, отец мой. Моя душа просит этого, я умоляю вас выполнить ваш долг священника. Вы слишком долго уклонялись от своих обязанностей. - Но... - Вы восстановлены в своем сане, так решили высшие служители церкви. Почему же вы противитесь? Разве не в этом смысл вашей жизни? Дункан светло улыбнулся и склонил голову, а Риченда перекрестилась и сложила руки в молитвенном жесте. Внезапно он отчетливо понял, что делает то, что должен делать, и никогда уже в этом не усомнится. Со спокойной уверенностью он прислушался к шепоту Риченды, начавшей свою исповедь. Морган поднял голову и вздохнул, дав стражникам знак отпустить Дерри. Юноша сейчас спокойно лежал перед ним, глаза были закрыты, он действительно спал, спал естественным сном. Когда солдаты отошли, Морган снова присел на корточки, держа в ладони маленькое черное кольцо. И он, и Келсон, и Арилан - все трое старались не смотреть на правую руку Дерри, на его холодный, побелевший средний палец, с которого сняли это кольцо. Чары были разрушены, но лишь они трое знали, какой ценой досталась эта победа. Морган широко и с удовольствием зевнул. Он устало посмотрел на своих собратьев: дело было сделано. - Теперь с ним все в порядке. Дерри снова свободен. Келсон взглянул на кольцо, лежащее на ладони Моргана, и вздрогнул. - Но через что он прошел! Вы защитили меня от большей части этого, но и то, что я видел... Боже, как ему теперь жить? - Он и не будет жить с этим. - Морган покачал головой. - Я взял на себя смелость и очистил его разум от всего случившегося в Эсгаир Ду. Кое-что останется в его памяти навсегда, но худшее он забудет. Спустя несколько недель все это станет лишь смутным воспоминанием. И он еще будет недоволен, что пропустит волнения завтрашнего дня. Хорошо бы ему поспать несколько дней. - Свои волнения я бы ему уступил, - сквозь зубы прошептал Келсон Морган, хмыкнув, встал на ноги. - Ничего, это я так, - усмехнулся Келсон. - Не пора ли нам всем отдохнуть? Миледи? Он подал руку Риченде, окончившей уже свою исповедь, и леди почтительно поклонилась. - Миледи, я искренне сочувствую вам. Будьте уверены, я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы завтра увидели своего сына. - Благодарю вас, государь. - Идемте же, друзья мои, - мягко сказал Арилан. - Скоро рассвет. ГЛАВА XXVI "Се тот, кто сидит над кругом земным"[25]. День был холодный не по сезону. В утренние часы на траве лежали тяжелые капли росы, тяжелым был и влажный воздух. Восходящее солнце окрасило небо на востоке, за высокими горными вершинами Кардосы, в малиновый и золотой цвета, но серые низкие тучи затягивали горизонт. В лагере Келсона солдаты смотрели на грозовое небо и опасливо крестились - такой странный рассвет не сулит ничего доброго. В ясный солнечный день легче встречать любые невзгоды. Келсон хмурился, надевая поверх туники золотую цепь. - Это смешно, Аларик. Вы говорите, что мы не должны брать никакого оружия. Но ведь когда я боролся с Кариссой, такого условия не было. Арилан покачал головой и слегка улыбнулся, глядя на Моргана и Дункана. Они были сейчас одни в палатке, чтобы без посторонних подготовиться к предстоящему поединку. Кардиель уже отслужил для них мессу в присутствии Нигеля, Варина и нескольких особо приближенных советников короля. Но сейчас они остались одни, это было им необходимо, и каждый понимал, что другого случая не представится. Вздохнув, Арилан поправил завязки на епископском плаще и, подойдя к Келсону, положил ему руку на плечо. - Я понимаю, для вас все это странно, Келсон. Но вспомните - вы тогда не находились под покровительством и наблюдением Совета. Кроме того, для групповых поединков правила строже - здесь больше возможностей для какого-нибудь вероломства. - Да уж без вероломства не обойдется, - вздохнул Морган, накидывая на плечи черный плащ. - После того, что Венцит сделал с Дерри, я не удивлюсь ничему. - Зло будет наказано, - твердо сказал Арилан. - Пойдемте, эскорт ждет нас. Нигель и генералы ждали всех четверых возле королевского шатра. Келсон вышел из палатки последним, и при его появлении все опустились на колени и склонили в поклоне головы. Келсон был тронут. Сняв красную кожаную перчатку, он поприветствовал приближенных взмахом руки и, кратко кивнув, дал им знак встать. - Благодарю вас, милорды, - учтиво сказал он. - Я не знаю, увижу ли я вас вновь. Если мы победим, угрозы с востока больше не будет. Могущество Венцита будет сокрушено навеки. Если мы потерпим поражение... - Он сурово сжал губы. - Если мы проиграем, вас поведут за собой другие, и им придется нелегко. Мы согласились на этот поединок потому, что настоящая битва обескровит обе армии; ни Венцит, ни я не хотим править мертвым королевством, потерявшим лучших своих сынов - цвет рыцарства. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы победить, а больше не могу обещать вам ничего. Молитесь за нас! Закончив говорить, он опустил глаза, но Морган наклонился и прошептал ему что-то на ухо. Келсон, выслушав, кивнул. - Я забыл о последнем своем долге, милорды. Прежде чем уйти, я должен назвать своего преемника. Знайте, что мой дядя, принц Нигель, наследует трон Гвинедда, если мы не вернемся. Затем трон перейдет к его сыновьям и далее к их детям. Если мы... - Он помолчал и продолжил: - Если я не вернусь, служите ему так же верно и чтите так же, как меня и моего отца. Он будет славным королем. Наступила тишина. Нигель подошел к Келсону и упал перед ним на колени. - Ты наш король, Келсон. Так было, так будет. Храни Господь короля Келсона! - Храни Господь короля Келсона! - отозвались воины. Келсон посмотрел на своего дядю, на преданные лица собравшихся и, кивнув, вскочил в седло. Черный конь зафыркал, заиграл, нетерпеливо перебирая ногами, когда Келсон тронул красные кожаные поводья. Нигель медленно повел их через лагерь, к границе боевого расположения армии, где ждала наготове группа всадников. Здесь был молодой принц Конал с королевским гвинеддским штандартом, Гамильтон из Корвина, епископ Вольфрам, генерал Глодрут и еще дюжина человек. Здесь же рядом с Кардиелем стояла со склоненной головой леди Риченда, закутанная в голубой плащ. Она не взглянула ни на Моргана, ни на короля, проехавших мимо, посмотрела только на Дункана. Морган почему-то знал, что она здесь будет. Он заставил себя не думать о ней и полностью предался мыслям о поединке. Со стороны вражеских позиций в полумиле отсюда тоже выехала группа воинов, освещенных редкими солнечными лучами. Морган посмотрел на Келсона, на Дункана, который, казалось, обрел душевный мир за последний день, на Арилана, спокойного и невозмутимого в своем фиолетовом епископском одеянии. Потом он краем глаза уловил, что Келсон медленно поехал вперед, и тоже двинулся с места. Справа от него был Дункан, слева - Келсон, левее Келсона - Арилан. За ними на почтительном расстоянии ехали Нигель и другие с королевским гвинеддским знаменем. Впереди были враги и их эскорт. Когда между ними оставалось двести ярдов, они натянули поводья. Келсон секунд десять неподвижно, как статуя, сидел на коне, глядя на четырех враждебных всадников. Потом он и три его спутника спешились, отдав поводья кавалерам, которые отвели коней назад. Теперь четверо стояли в одиночестве, кутаясь от утреннего холода в свои тяжелые плащи. Ветер шевелил иссиня-черные волосы Келсона, прикрытые золотым венцом. - Где же Совет? - прошептал Морган, на ходу оборачиваясь к Арилану, они уже двинулись навстречу врагам. Арилан слегка улыбнулся. - Они в пути. Они нашли тех, кем их собирались подменить. Судьи появятся вот-вот, только не те, которых ждет Венцит. Келсон нахмурился. - Надеюсь, это поможет. Возможно, я не должен говорить это вам, всем вам... Но мне немного страшно. - Всем нам страшно, мой принц, - мягко прошептал Арилан. - И остается только делать то, что в наших силах, и довериться Воле Божьей. Господь не оставит нас, если мы боремся за благое дело и наша вера сильна. - Ваши слова да Богу в уши, епископ, - прошептал Келсон. Четыре врага стояли уже в пятидесяти ярдах от них, и Келсон видел их лица. Венцит был суров и выглядел сегодня почти как воин. Он был одет скромнее обычного, в простой лиловой тунике со своим гербом - бегущим оленем - на груди; его корона была немногим богаче простого венца Келсона. Лионель, стоявший слева от него, был одет, как обычно, в черно-серебряные одежды; сегодня при нем не было его блестящего кинжала. Брэн стоял справа от Венцита, он был бледен, и эту бледность усиливали еще голубые тона одежды. Ридон, стоявший по правую руку от него, был в простой тунике и темно-синем плаще; его темные волосы были перехвачены серебряным обручем. Он и Венцит посматривали на холмы на севере, ожидая чего-то, и Келсон понял, что они ждут появления Совета. Ему подумалось, не заподозрили ли они чего-нибудь? Долго ждать не пришлось. Прежде чем все восемь оказались в тридцати шагах друг от друга, на севере появилось облако пыли и вскоре показались четыре богато одетых всадника. Их прекрасные белые кони выглядели весьма таинственно, казалось, они летят над землей. Когда всадники приблизились, все восемь бойцов замерли, увидев на них белые с золотом одежды древних лордов Дерини. Келсон заметил, как Венцит что-то шепнул Ридону; лицо Венцита посерело, но Ридон ничем не выказал своих чувств. Четверо новоприбывших спешились: слепой Баррет, доктор Ларан и молодой Тирцель де Кларон, который помог спуститься на землю леди Вивьен. Белые кони стояли неподвижно, как статуи; их наездники торжественно встали перед ними, оправив одежды. Неподвижные глаза слепого Баррета скользили по восьмерым бойцам, пока они, все четверо, приближались к ним. - Кто звал Совет Камбера на это поле чести? Венцит, с дикой ненавистью взглянув на Келсона, вышел вперед и опустился на одно колено. Он владел своим голосом, однако в нем чувствовалось напряжение: - Досточтимый член Совета, я, Венцит Торентский, король Торента и чистокровный Дерини, прошу августейшего покровительства и суда для колдовской дуэли с этим человеком, - он указал на Келсона, причем его указательный палец пронзил воздух, как пика. - Я прошу покровительства и защиты для меня и моих собратьев - герцога Лионеля, - тот опустился на колени, - графа Марлийского и лорда Ридона, владетеля Восточной Марки, кто некогда был в вашем Совете. Когда назвали их имена, Брэн и Ридон преклонили колени, и Венцит продолжал: - Мы просим, дабы битва наша была смертельной, четверо против четверых, и чтобы она не кончилась, пока все противники с одной стороны не умрут. Сему залогом наши силы и наши жизни. Баррет перевел невидящие глаза с Венцита на Келсона. - Благоволишь ли ты принять сии условия? Келсон; нервно сглотнув, преклонил колени перед лордами Дерини. - Милорд, я, Келсон Халдейн, король Гвинедда, князь Меара, лорд Пурпурной Марки, признанный твоим благорассуждением чистокровным Дерини, ныне подтверждаю, что принимаю вызов Венцита Торентского; дабы не проливалась более кровь между нами на поле брани. Я также прошу покровительства и защиты для себя, милорда герцога Аларика Моргана, епископа Арилана и монсеньора Дункана Мак-Лайна. - Все трое опустились на колени. - Мы согласны на смертельную битву с четырьмя, преклонившими перед тобой колени, и чтобы она не кончилась до смерти каждого одной из сторон. Сему залогом наши силы и наши жизни. Баррет кивнул и, стукнув своим посохом из черного дерева по земле, произнес: - Быть по сему. Однако каковы будут выгоды для победителя? Согласны ли вожди обеих армий признать результаты поединка? - Да, милорд, - сказал Келсон, опередив Венцита. - Мои люди знают, что мы отдаем свои жизни ради их спасения, и мои преемники в случае моей гибели дадут клятву верности королю Торента, дабы был мир между нашими народами. Мы полагаем это условие приемлемым. Согласен ли король Торента? Венцит посмотрел на своих собратьев, потом на Баррета. - Мы согласны на эти условия, милорд. Если мы потерпим поражение, мои наследники присягнут королю Гвинедда как его вассалы. Баррет кивнул. - Кто твои наследники, Венцит Торентский? Венцит посмотрел на Лионеля. - Принц Алрой Торентский, старший сын моей сестры Мораг и моего родича Лионеля. После Алроя - его братья Лиам и Рональ. - А принц Алрой готов ли принести клятву верности Келсону Гвинеддскому, если вы и его отец погибнете сегодня? Венцит кивнул, сжав губы. - Да. Баррет обернулся к Келсону. - А вы, Келсон Гвинеддский? Готов ли ваш преемник принести клятву верности Венциту Торентскому, если вы погибнете нынче? Келсон кивнул. - Мой преемник - брат моего отца, принц Нигель, а затем его сыновья, Конал, Рори и Пейн. Принц Нигель выполнит свой долг, если я умру. - Отлично, - сказал Баррет. - Удовлетворены ли условиями обе стороны? - Не совсем, - вдруг сказал Келсон. - Есть еще одно обстоятельство, милорд. Глаза Венцита расширились, и он готов был подскочить к Келсону, сжав кулаки, но Баррет остановил его движением своего посоха. - Говорите, Келсон Гвинеддский, - сказал Баррет. - Прошлой ночью Венцит Торентский и Брэн Корис проникли в мой лагерь и похитили ребенка. Если я одержу победу, я требую, чтобы ребенок был возвращен мне, дабы я вернул его матери. - Нет! - закричал Брэн, вскакивая на ноги. - Брэндан мой сын! Он принадлежит мне! Ей он не достанется! - Успокойтесь, Брэн Корис! - впервые заговорила Вивьен. - Если Келсон победит, какое это имеет для вас значение? Вы-то умрете. - Она говорит дело, Брэн, - сказал Венцит, прежде чем Брэн смог возразить. - С другой стороны, если я одержу победу, мать мальчика должна вернуться к мужу, находящемуся здесь, - Венцит указал на Брэна. - Если Келсон согласен на это, согласен и я. Я также обещаю вернуть всех оставшихся пленников, если это сделает условия более приемлемыми. - Келсон? - спросил Баррет. Келсон после некоторых колебаний выговорил: - Да, я согласен. Больше условий у меня нет. - А вы, Венцит? - Больше никаких условий нет. - Тогда можете начинать. Шурша шелком и бархатом, все восемь встали с колен. - Можете чертить ограничительный круг, - продолжал Баррет и прошел между противниками, опираясь на плечо Ларана. - Мы верим, что с вами нет оружия, и думаем, что в проверке нет нужды. Если есть вопросы,, касающиеся поединка, задавайте их сейчас, прежде чем Совет закроет первый круг. Ларан и Баррет остановились в сорока футах от своих собратьев. Теперь четверка разделилась: каждый занял место по одну сторону света, ограничив таким образом квадрат со стороной футов в сорок. Тем временем восемь бойцов стали друг против друга полукругом внутри этой площадки. Два короля выжидающе посмотрели на Баррета; однако не он, а Тирцель, покинув свое место, вошел в центр круга. - Святой блаженный лорд Камбер, указавший нам путь. Тако написано есть, тако да будет сотворено. Благословенно Имя Высочайшее, - сказал он. Тирцель опустился на колени и стал чертить на земле знаки. Там, где он касался травы, она становилась золотой. - Благословен Создатель ныне и присно, Начало и Конец, Альфа и Омега. - Он начертил крест, на концах написав греческие буквы. - Его же времена и века, Его слава и торжество во веки веков. Благословен Господь, благословен Святой Камбер. Когда он встал, по углам начертанной им фигуры вспыхнули символы. Это были печати четырех членов Совета, означавшие их защиту внутри круга. Как только Тирцель вернулся на место, Баррет начал свое заклинание, подняв руки над головой: - Я есмь Альфа и Омега, Начало и Конец, сказал Господь, - нараспев произнес Баррет. - Он Господь поборающий, он грядущий в белых одеждах; и не читал я имени его в Книге Жизни, но узнаю от Отца моего и ангелов его. - Моление и честь, и слава, и сила вся в Нем, на троне сидящем, и Агнце во веки веков, - подхватила Вивьен, тоже воздев руки к небу. - Даждь нам благословение свое на искусство наше и защиту от злодейств и несчастий. Просвети светом своим круг наш, о Господь, дабы знали стоящие в нем величество Твое и не избегали правосудия Твоего. Ларан, завершая круг, также поднял руки. И вокруг всех четырех знатных Дерини появилось сияние - янтарное, серебристое, малиновое и голубое. Когда Ларан заговорил, круг замкнулся и цвета соединились. - Защити, о Господи, рабов твоих. Укрепи круг сей, дабы ничто не вошло сюда и не содействовало никому из восьмерых, стоящих в нем. Оборони от смертельных сил пребывающих вне круга и защити нас по милосердию Твоему. - Как было сие в древнейшие дни, - произнесли все четверо, - и будет до скончания времен, о Господи, и ныне да будет так. Да будет так. С этими словами раздался негромкий звук, похожий на грозовой разряд, и над всеми двенадцатью образовалась бледная сине-лиловая полусфера. Она была прозрачной, но непроницаемой; ничто не могло выйти из этого круга. Следующий круг, который должны были построить те, кому предстоял поединок, отделял их не только от внешнего мира, но и от судей. Даже члены Совета Камбера не могли проникнуть через внутренний круг. - Внешний круг готов, - сказал слепой Баррет. Его голос гулко отозвался под прозрачным куполом. - Очередь за внутренним. Запомните - пока все поединки не закончатся, он не исчезнет. Только победители выйдут из круга. Наступила тишина. Он продолжал: - В последний раз призываю к примирению. Если же это невозможно - стройте круг и поступайте так, как считаете нужным. Во имя вашей чести и Имени Величайшего, можете начинать. Восемь человек оценивающе оглядели друг друга. Потом Венцит вышел вперед и поклонился: - Вы начнете или я? Келсон пожал плечами. - Это не так уж важно. Начинайте вы, если хотите. - Отлично. Поклонившись, Венцит отступил, потом развел руки в стороны. Внутренний круг создавался только главами сражающихся, без участия других. Поэтому говорил только Венцит. Его тихий голос эхом отзывался в первом круге. Я, Венцит, властитель Торента, Вызываю на смертный бой Короля Гвинеддского с теми, Кого он приведет с собой. Пусть кольцо вокруг нас замкнется И один из нас обретет В нем конец, а другой с победой Из волшебного круга уйдет. Пламя вспыхнуло на концах его пальцев, и вскоре лиловый полукруг охватил его и трех его собратьев, не достигая пяти футов до границ внешнего круга. Келсон сжал губы, не глядя на своих товарищей, и также развел руки: Самодержец Гвинеддский, Келсон, Отвечает на это: он Принимает смертельный вызов, Как велит старинный Закон! Мы сойдемся в кольце священном, Пусть останутся четверо тут, А те, кто сильнее, с победой Из волшебного круга уйдут. Малиновый свет вспыхнул за спиной Келсона и соединился с полукругом Венцита; пурпурная полусфера отделила восьмерых от мира. Келсон опустил руки и посмотрел на своих сотоварищей, тесней собравшихся вокруг него. Сквозь полусферу с трудом можно было различить членов Совета. Они наблюдали за происходящим, но Келсон знал, что они уже не могут вмешаться и рассчитывать нужно только на свои силы. - Первый удар мой, бедный глупый королек? - ухмыльнулся Венцит и поднял правую руку, не дожидаясь ответа. - Нет, стойте! - сказал Ридон. - Мы забыли кое о чем, милорды. Даже на войне не стоит забывать о хороших манерах. Все повернулись к Ридону; лорд достал из складок плаща серебряный кубок и кожаную фляжку. Его собратья улыбнулись, глядя, как Ридон вынимает пробку, даже Венцит сложил руки на груди, снисходительно усмехнувшись. - Это наш обычай, - начал Ридон, наполняя кубок, - пить за наших противников перед битвой. - Он поднял кубок и осушил его наполовину. - Конечно, - продолжал он, подавая кубок Брэну, - мы понимаем, что вы можете заподозрить в этом какой-нибудь подвох, - он посмотрел на Брэна, сделавшего не один глубокий глоток, потом протянул кубок Лионелю, - но вы видите, мы пьем первыми. - Лионель сделал несколько глотков и передал кубок Венциту. Ридон вновь наполнил его. - Ридон прав, - сказал Венцит, держа кубок перед собой обеими руками. - Наши враги, мы пьем за вас. Ухмыльнувшись, он поднес кубок к губам и отпил, потом подошел к Келсону. - Будешь пить, бедный королек? - Нет, он не будет, - сказал Ридон неожиданно твердым и резким тоном. Венцит замер, медленно обернулся и посмотрел на Ридона. Все уставились в немом изумлении на знаменитого Дерини со шрамом на лице. Лионель и Брэн придвинулись поближе к Венциту, отступая от этого человека, ставшего вдруг каким-то другим. - Что это значит? - ледяным тоном спросил Венцит. В уголках губ Ридона заиграла сардоническая усмешка. - Скоро ты это поймешь, Венцит, - спокойно сказал он. - Шесть лет я играл роль, почти ежечасно притворяясь другим человеком. Я так мечтал, чтобы этот день наступил скорее. Страшная догадка исказила черты Венцита; он посмотрел на кубок и с яростью швырнул его на землю. - Что ты сделал? - ледяные глаза Торентского короля впились в Ридона. - Кто ты? Ридон улыбнулся и тихо, мрачно произнес: - Я не Ридон. ГЛАВА XXVII "Иногда это так трудно - быть человеком"[26]. - Ты не Ридон? То есть как это не Ридон? - брызгал слюной Венцит. - Ты что, с ума сошел? Да ты знаешь, что ты наделал? - Я знаю это абсолютно точно, - улыбнулся лже-Ридон. - Настоящий Ридон из Восточной Марки умер от сердечного приступа шесть лет тому назад. К счастью, я сумел занять его место. Но вы и не подозревали об этом, правда, Венцит? И никто не догадался. - Ты с ума сошел! - сказал Венцит, рассерженно озираясь. - Это какой-то обман, какой-то чудовищный заговор. Это они подбили тебя на такое дело, - он указал на Келсона и его ошеломленных спутников. - Может быть, ты и с настоящим Советом сговорился и привел его сюда? Ты никогда не хотел честной схватки, вот и Совет в это втянул. Он повернулся к членам Совета, которых можно было видеть через прозрачную полусферу. Те о чем-то оживленно беседовали, но он не мог расслышать, о чем. Внезапно Венцит понял, что они смущены случившимся не меньше, чем он, а если говорить по чести, то и сам Келсон выглядел несколько озадаченным. Торентский король посмотрел на Лионеля и Брэна, мертвенно побледневших, и снова в страхе уставился на того, кто столько лет был для него Ридоном. - Да, отчасти вы правы, - сказал тот, - я никогда не считал, что эта схватка будет честной - особенно с вашей стороны. И сделал все, чтобы достичь своей цели, хотя заплачу за это жизнью, как и вы. Посмотрите назад. Венцит обернулся и увидел, как Брэн, покачнувшись, вцепился в плечо Лионеля, пытаясь удержаться на ногах; на красивом лице Брэна появилось выражение безумного страха. Он упал на землю. Лионель встал на колени, чтобы помочь ему, но, тоже покачнувшись, вдруг распластался рядом с Брэном, не в силах уже подняться. Венцит беспокойно вцепился в ворот своей туники, снова вытаращив глаза на незнакомца. - Что ты с ними сделал? - прошептал он. - Ты отравил их, да? - Он с трудом сглотнул. - А я? Почему на меня-то не действует? Зачем ты это сделал? - Это такой яд, - произнес лже-Ридон. - И не тешьте себя надеждой, что вас он пощадит. Просто на чистокровных Дерини он действует немного медленнее. А что касается меня, то у меня еще меньше времени, чем у вас. Противоядие, которое я принял, задерживает первые признаки отравления, зато приближает конец. Но мне хватит времени открыться вам, а вам - познать страх, впервые за свою жизнь. Посмотрите на свои руки, Венцит. Они уже дрожат. Это первый признак того, что зелье подействовало. - Нет! - воскликнул Венцит, сцепив руки, чтобы успокоить дрожь, и отворачиваясь. Лже-Ридон несколько секунд смотрел на него, а затем повернулся к Келсону и поклонился юному королю. - Простите, Келсон, что я лишил вас той законной победы, которую вы могли бы одержать... Но вы могли и проиграть, не так ли? Шесть лет я был слугой Венцита - это слишком высокая плата, и я не мог позволить себе упустить такой случай. Пока он говорил, Венцит покачнулся и, помимо волк, упал на колени. Он с трудом приподнял голову, пытаясь все-таки подняться на ноги. Келсон с тревогой смотрел на лже-Ридона. - Но что... что вы им дали? И что будет с вами? - с тревогой спросил Келсон. - Это зелье очень похоже на мерашу. Оно также лишает свою жертву возможности использовать магические силы. Но в отличие от мераши, его нельзя распознать по вкусу, и кроме того, это медленнодействующая отрава. И я знал это, когда пил ее. Знал цену, которую я должен заплатить, чтобы избавиться от этого человека. Он указал на Венцита, который, тяжело дыша, лежал теперь на земле и смотрел на них с нескрываемой ненавистью. Лионель и Брэн уже не двигались и только смотрели на происходящее глазами, полными страха. - Моя смерть будет быстрой и безболезненной, хотя она и неотвратима, - продолжал лже-Ридон, - а они, поскольку не приняли противоядия, будут умирать медленно и мучительно, по крайней мере, в течение дня, если только вы не вмешаетесь. Вы не можете их исцелить, Келсон, но в ваших силах ускорить их конец. Только четверо могут выйти живыми из этого круга, и я сделал все, чтобы этими четвертыми были вы и ваши спутники. - Но это же нечестно, - пробормотал Келсон, все еще не вполне веря в происходящее, - я не хотел такой победы. - Поверьте мне, они заслужили подобный конец. Их вина не вызывает сомнений, хотя они и не были осуждены. Я знаю, что... - Он замолчал, как будто превозмогая приступ боли, и продолжил: - Прошу прощения, зелье уже дает о себе знать. У меня немного времени. Так вы принимаете ту победу, что я принес вам, Келсон? Займете ли вы ваше место законного короля-Дерини, вернете ли вы по праву нам принадлежащее, чтобы мы с ч