не смог бы прочитать, даже если бы отважился на это, и серьезный, верный Хью. Арилан получил место в Совете, став епископом Дхассы, а Хью никогда не был членом Совета. Но раньше Хью был секретарем умершего коллеги Лориса, Патрика Корригана, что означало, что он знает Лориса не хуже остальных присутствующих. Дугал тоже знал Лориса -- не близко, но недавно -- и меарское семейство, с которым больше никто не сталкивался. Он тоже не был официальным членом Совета, но Келсон планировал поправить это как только Дугал будет утвержден в качестве графа Траншского. Теперь, когда они снова были вместе, король хотел, чтобы его кровный брат всегда был рядом с ним, особенно учитывая неожиданные и таинственные экраны, которыми обладал Дугал. Молодой лорд еще не полностью пришел в себя после недавнего исследования этих экранов и своих травм, но, тем не менее, находился рядом с Келсоном, застенчиво сидя в высоком кресле между королем и архиепископом Брейденом. Следом за Брейденом сидел архиепископ Кардиель, потом Джодрелл и Сайер де Трейхем. Все четверо были новыми членами Совета, назначенными Келсоном после своего восхождения на престол. Найджел, будучи наследником престола, сидел на противоположном от Келсона конце стола, а справа от него сидел Коналл, присутствовавший на заседании в качестве наблюдателя. "Никто не подвергает сомнению вашу позицию, Сир,"--спокойно сказал Брейден, когда некоторые начали беспокойно поерзывать.-- "Истелин тоже вряд ли стал спорить с этим. Как сказал Дугал, Истелин прекрасно понимает последствия своей лояльности."-- Он вздохнул.-- "Я боюсь, что мы можем только молиться о спасении Истелина." "Молитвы не спасут его от мучений, которые Лорис уготовал для него,"--еле слышно пробормотал Арилан.-- "Если бы у меня была возможность, я бы предпочел, чтобы Истелин получил coup de grace." Открытая поддержка Ариланом поступка, который Церковь запретила как убийство, поразила Брейдена и Хью, которые только недавно вышли из уединения монастыря и академии. Но для закаленных в сражениях coup de grace был обычным, хоть и нежелательным проявлением человечности по отношению к другу или врагу, которого отделяли от смерти только бессмысленные страдания. За исключением двух епископов, только Коналл делал этого. Даже Дугал не избежал этого. В основном, юный приграничный лорд имел дело с животными, неизлечимо больными или травмированными, но однажды ему пришлось добить человека из его собственного клана, сорвавшегося с прибрежного утеса, и поблизости не было никого, кто мог бы взять на себя ответственность за этот акт милосердия. Когда Дугал добрался до него, человек уже не мог говорить, и вряд ли хоть одна из его костей осталась целой, но затуманенные болью глаза молили о прекращении мук, что Дугал и сделал чиркнув своим кинжалом ему по горлу. Это случилось вскоре после того, как Дугалу исполнилось тринадцать. Когда Найджел нетерпеливо прокашлялся и выпрямился в своем кресле, Дугал, стряхнув с себя воспоминания, подавил дрожь, тихонько радуясь, что судьба несчастного Истелина была решена не ими. Он знал, что никто не обвинял его в том, что он не прихватил с собой Истелина, когда бежал из Ратаркина, но, тем не менее, жалел, что не смог этого сделать. Несмотря на то, что по некоторым вопросам они не согласились друг с другом, Дугал оценил епископа как храброго человека и преданного друга, несмотря на краткость времени, которое они провели вместе. "Мы не поможем ни Истелину, не себе, если и дальше будем обсуждать это,"--спокойно сказал Найджел, нарушая неловкое молчание.-- "Вряд ли кто-то может сожалеть о происшедшем больше чем я, поскольку я знал его и как хорошего друга, и как преданного Церкви пастыря, но, тем не менее, я думаю, что мы должны рассмотреть более важные вопросы."--посмотрел на Келсона, сидевшем на другом конце стола.-- "Сир, может быть, в настоящий момент Лорис кажется большей угрозой, но вся его сила связана с поддержкой леди Кайтрины. Сломите ее, и Вы сломите Лориса." Келсон склонил голову в неохотном согласии.-- "Я бы очень хотел сделать и то, и другое, дядя. Я опасаюсь, что, к сожалению, любое серьезное решение этой проблемы может быть предпринято только весной." "Ну, слава Богу, небеса вразумили его,"--еле слышно пробормотал Эван.-- "Я уж было подумал, что он собрался отправиться на Меару сегодня вечером!" "В такую погоду?"--удивился шокированный Брейден. Морган, почувствовав неодобрение Эвана, бросил на Келсона предупреждающий взгляд. "Эван, я думаю, что Его Величество неплохо знает ситуацию,"--сказал он беспечно.-- "В любом случае, даже если бы погода не препятствовала нам, мы утратили элемент неожиданности. Наш набег на Меару оказался успешным лишь потому, что никто не ожидал, что мы отважимся на такое в преддверье зимних бурь. Но в следующий раз, они будут готовы." "Да, они будут готовы к военному нападению,"--возразил Найджел.-- "Я же говорю о нападении, которое не требует никаких военных действий вообще. И средства для этого нападения -- в Ваших руках, Сир." Келсон бесстрастно откинулся на спинку кресла и опустил глаза, водя пальцем по завиткам подлокотника. Он догадывался, что последует за этим. Ему оставалось только надеяться, что он каким-то образом сможет выкрутиться. "Дядя. если Вы имеете в виду наших заложников, то я не воюю с женщинами и детьми." "Я и не говорю об этом,"--сказал Найджел.-- "Но я хотел бы напомнить Вам, что не все войны выигрываются на поле боя." Прежде, чем Келсон смог сформулировать свой ответ, бородатое лицо Эвана расплылось в похабной ухмылке. "Эй, парень, он говорит о постели. Вот это -- подходящее занятие на зиму! Говорил я тебе, что тебе нужна невеста. И, кроме того, разве это не заставит ее мать образумиться?" "Эван, пожалуйста!" Упрек Келсона заставил старого герцога придержать язык, не смог убрать ни усмешку с его лица, ни блеск в глазах. Найджел, которому это решение нравилось не больше чем Келсону, смотрел на своего племянника со смесью сострадания и решительности. Архиепископ Брейден выглядел сомневающимся, Кардиель -- задумчивым. Когда Брейден прокашлялся, глаза всех присутствующих немедленно обратились к нему. "Сир, кажется что Их Сиятельства только что предложили вам жениться на леди Сидане,"--спокойно сказал Брейден. "Принцессе Сидане, как считают меарцы, Ваше Преосвященство,"--поправил его Найджел,-- "и наследнице того, что они считают их законной королевской династией." "Это -- не законная королевская династия,"--указал Келсон.-- "И даже если бы это было так, то перед ней есть еще ее мать и двое братьев." "Мать уже немолода,"--возразил Найджел.-- "Даже если она сможет сбежать, время на Вашей стороне. Вы легко можете пережить ее. Один из братьев уже у нас в руках, а второй рано или поздно будет или захвачен, или убит в бою. Избавьтесь от обоих и женитесь на Сидане -- и не обязательно в такой же последовательности -- и королевская династия Меары станет законной, объединившись с Вашей, как только у Вас появятся дети, то есть случится то, что должно было произойти во времена Вашего прадеда." Из оживленного обсуждения, последовавшего за этими словами, стало очевидно, что эта идея уже посещала, по меньшей мере, некоторых из присутствующих, особенно после того, как Сидана проехала через весь город, находясь в руках Моргана. Несколько первых минут Келсон просто слушал, время от времени обмениваясь беспокойными взглядами с Морганом, Дугалом и Дунканом, но, когда он поднял руку, призывая к тишине, он спрятал свои истинные чувства за маской, сквозь которую не мог пробиться даже Морган. "В том, что предложил мой дядя, есть некая логика, милорды,"--осторожно сказал король.-- "Для начала я должен сообщить вам, что мне уже не в первый раз говорят о том, что упомянутая леди является подходящей невестой для короля. Когда несколько недель назад я был в Транше, отец лорда Дугала также говорил о том, что эта девушка подходит мне -- не как дядя, ищущий выгодного брака для своей племянницы, но как лояльный вассал, ищущий способ ослабить возникшее за последние годы напряжение на меарской границе." "Старый Колей предлагал Вам ее руку, и Вы ничего не сказали нам?"--выпалил Эван, сверкая глазами.-- "Ах, старая лиса!" "Он не предлагал мне ее руки, Эван!"--парировал Келсон, позволяя себе раздраженно выдохнуть.-- "Он и не мог предложить мне это. Он просто указал на явные преимущества такого брака. Тогда Сидана еще была в Меаре." "А теперь, когда она в Гвинедде?"-- спросил Найджел. Келсон на мгновение прикрыл глаза и глубоко вздохнул. "Честно говоря, эта идея меня ужасает. Я даже не знаком с ней. Но я, прежде всего, король, и только потом уже -- мужчина. Если этот брак может ослабить напряжение на границе и поможет установить мир, то я нарушил бы присягу, данную мной при коронации, если бы всем сердцем не поддержал его." "Это вполне может быть так, Сир,"--задумчиво сказал Джодрелл.-- "Я знаю меарцев. Мои патрули постоянно ходят взад и вперед через границу. Для большинства людей там нет никакой разницы между сыновьями Кайтрины и сыновьями Сиданы. Они уже больше ста лет посылают своих сыновей и мужей воевать с Гвинеддом." "Я сомневаюсь, что брак с Сиданой сможет предотвратить войну,"--сказал Сайер Трейхем.-- "Если Кайтрина не сдастся к Рождеству, в чем сомневаюсь, учитывая вот это,"-- он показал на письмо и коробочку, лежавшие на столе,-- "и, скорее всего, весной начнется война -- по крайней мере, пока мы не схватим ее и Итела." Епископ Хью, до сих пор хранивший молчание, выпрямился и поднял руку, прося слова. "Сир, простите, если я говорю не в свою очередь, но, может быть, брак с Сиданой можно будет использовать для заключения настоящего мира? Может быть, Кайтрина откажется от своих претензий, если будет уверена, что ее дочь станет королевой и Меары, и Гвинедда." Дугал решительно покачал головой.-- "Это невозможно, Ваше Преосвященство. Даже если она согласится, Ител никогда не пойдет на это. Он полон планов, что он будет делать, став королем. Лльювелл не сильно отличается от него, но он, по крайней мере, у нас в плену." "Парень прав, Сир,"--согласился Джодрелл.-- "Женитьба на Сидане могла бы окончательно решить проблему, но нам все-таки придется захватить Кайтрину и Итела, а также всех прочих меарских наследников. В частности, Джудаеля. Сторонники Меары могут посчитать, что право наследования прошло мимо Сиданы, поскольку имеется другой наследник мужского пола, готовый взяться за это дело." "С Джудаелем мы разберемся сами, милорд,"--многозначительно сказал Арилан.-- "Вам не стоит беспокоиться насчет священника-изменника. Но у женитьбы есть свои преимущества. Сир, насколько я понимаю, Вы желаете этого союза. Я правильно понимаю?" Келсон пожал плечами, пытаясь выглядеть беспечным.-- "Ну, раз я должен... Но очень многое зависит от девушки. Она может не хотеть выходить за меня." Эван фыркнул: "Она будет делать что ей скажут, если она знает, что для нее хорошо, а что нет!" "А если нет?"--спросил Келсон. Джодрелл пожал плечами.-- "Она -- Ваша пленница, Сир. Если Вы так пожелаете, я думаю, что вряд ли у нее есть большой выбор." "Да? И если я притащу ее к алтарю против ее желания, как насчет освящения брачных клятв?"--отпарировал Келсон.-- "Архиепископ, что Вы скажете?" Брейдена передернуло от прямоты короля, а Арилан покачал головой.-- "Никто не требует, чтобы невеста жаждала этого брака, Сир, главное -- чтобы она не возражала. И если ее... как следует уговорить,"--он подмигнул королю,-- "я думаю, что она не станет возражать." Его взгляд на Келсона явно подразумевал, что король-Дерини может сделать, не прибегая к своим способностям Дерини. Келсон мгновенно понял, о чем говорит Арилан, а вспышка негодования Моргана -- правда, быстро подавленная -- свидетельствовала о том, что тот тоже понял. Холодно улыбнувшись, Келсон откинулся на спинку кресла и облегченно вздохнул. "Я понял, о чем Вы говорите, епископ,"--спокойно сказал он, стараясь не поддаться искушению сделать то, о чем говорил Арилан.-- "но, если ее придется уговаривать, я сделаю это по-своему. Ради моей страны, я готов, если потребуется, даже взять ее силой. Я уверен, что можно найти священника, который посмотрит на ее протесты сквозь пальцы,"--добавил он сухо.-- "Но если можно сохранить мир иначе и без многочисленных потерь, я бы пока предпочел не жениться. У нас пока есть время." "А у Истелина есть время?"--требовательно спросил Брейден.-- "Что Вы скажете?" Когда он сердито показал на коробочку, лежавшую на столе, король стукнул ладонью по столу. "Я ничего не могу сказать Вам в ответ, архиепископ! Я уже сказал, что я ничем не могу помочь Истелину. Я повторю свое требование, чтобы Кайтрина и ее сын предстали передо мной к Рождеству." "А если она этого не сделает?" Келсон тяжело вздохнул, гнев моментально покинул его. "Если она этого не сделает, то в канун Рождества я женюсь на Сидане и разошлю приказ о сборе войска для весеннего похода." "Увы, я боюсь, что будет означать смерть Истелина,"--сказал Кардиель, когда среди присутствующих пронесся одобрительный шепот. "Милорды, мы должны считать, что Истелин уже мертв,"--тихо сказал Морган.-- "Но раз он мертв, его смерть должна кое-чего стоить. Уверен, что он поддержал бы желание короля окончить все как можно меньшей кровью, но, если необходимо, весной его убийцы познакомятся с мечом." "Очень хорошо,"-- ответил Брейден.-- "Думаю, что дальнейшее обсуждение не имеет смысла. К счастью, у Церкви есть оружие, отличное от меча, с которым Лорису и так называемой королеве Меары пришла пора ознакомиться. И нам не придется ждать до весны, чтобы использовать это оружие." Когда Брейден жестко, почти вызывающе, поглядел на остальных епископов, Келсон, похолодев, понял, о чем идет речь. "Я говорю о полном отлучении,"--продолжил Брейден.-- "Кроме того, мы лишим Лориса сана -- и мы должны были сделать это еще два года назад -- а также лишим полномочий всех епископов, принявших его сторону, и отлучим большинство из них, включая королевское семейство Меары." Остальные епископы серьезно кивнули, перешептываясь между собой, а Келсон почувствовал, как у него все медленно переворачивается внутри, несмотря на то, что он почти ожидал, что кто-то заговорит об этом. Поскольку его самого уже отлучали от церкви, правда, исключительно по злому умыслу Лориса, Келсон почувствовал некоторую жалость к тем, кому предстояло почувствовать это на сей раз. Он поглядел на Моргана и Дункана, которые однажды испытали холодное дыхание отлучения даже больше чем он сам, и уловил отзвук того же ощущения, но это должно было быть сделано. Отлучение от церкви было действием, которое Лорис сможет понять, несмотря на то, что оно могло вывести его из себя. "Согласен,"--спокойно сказал Кардиель.-- "Нас слишком долго провоцировали на принятие таких мер. Милорд, вы советуете издать Интердикт в отношении всей Меары?" Когда остальные шумно вздохнули, ибо Интердикт означал отлучение всех, даже невинных, в Меаре от причастия и любых таинств Церкви -- Брейден покачал головой. "Я бы пока не хотел возлагать такое бремя на всех меарцев, но это может оказаться необходимым в будущем, если отлучение не поможет их руководителям вернуться на землю. Нет, пока я думаю ограничиться тем, о чем я уже сказал, если только у Вас, Сир, не будет возражений." Келсон склонил голову.-- "Я не думаю, что могу диктовать епископам что они должны делать, Ваше Преосвященство,"--прошептал он.-- "Если Вы считаете, что так надо сделать, то пусть так и будет." "Тогда мы должны сделать это побыстрее,"--решительно сказал Брейден.-- "Я думаю, сегодня вечером, после вечерни, чтобы мы могли ответить Лорису и леди Кайтрине вместе с Его Величеством." Кардиель кивнул.-- "К вечеру все необходимые документы могут быть подготовлены. Мои монахи помогут. Сир, мы были бы весьма признательны, если бы Вы и остальные лорды поддержали нас своим присутствием." "Мы присоединимся к вам,"--ответил Келсон. Брейден облегченно кивнул.-- "Спасибо, Сир. Но я хотел бы, чтобы Вы поддержали нас еще и более приятном деле. У меня не было возможности посоветоваться с Кардиелем, но я уверен, что он согласится с моим предложением." Когда он, улыбнувшись, посмотрел на сидевшего напротив Дункана, его намерения стали очевидными. "Отец МакЛейн, Вы знаете, что я полностью согласился с Вашим желанием отложить Ваше посвящение до весны, чтобы Вы могли лучше подготовиться к увеличению Ваших обязанностей, но обстоятельства изменились таким образом, что Вы нужны нам сейчас. Подтверждение вашего ранга также подчеркнет власть епископов, избравших Вас, и поможет упрочить нашу позицию в отношении претензий Лориса на власть. Вы согласитесь, если мы посвятим Вас прямо сейчас? Или как только представится удобный момент?" Когда Кардиель кивнул в знак согласия, а Арилан и Хью обратили выжидательные взоры на Дункана, Келсон позволил себе немного расслабиться. Он был согласен с этим без малейшего сомнения. Он почувствовал, что Морган также поддерживает решение, когда посмотрел на Дункана. Священник-Дерини, прежде чем посмотреть на своих начальников, сложил руки на столе и медленно, шумно выдохнул. "Я согласен, Ваше Преосвященство, но я попросил бы Вас об одной милости: я бы хотел, чтобы мне вручили кольцо епископа Истелина."--Он беспомощно посмотрел вокруг.-- "Для меня это многое значит. Мы, может быть, не сможем спасти его тело, но я хочу отметить храбрость и надежность его души." "Хорошо сказано,"--пробормотал Келсон, когда Брейден и Кардиель обменялись одобрительными взглядами. "Мы сделаем так, как Вы попросили,"--сказал Брейден.-- "Мы организуем Ваше посвящение в течение трех следующих дней. А сейчас, Сир, мы просим разрешения удалиться, чтобы подготовить наш ответ Лорису и его приспешникам." Ответ епископов был воплощен тем же вечером. Келсону не нравилось участвовать в этом, но он пришел, как и обещал. Стоя на коленях на южных хорах, в окружении Дугала и Моргана по бокам от него и остальных членов Совета, стоявших чуть позади, он слушал как Брейден произносит молитву, подхваченную окружавшими его монахами, священниками и епископами. Дункан стоял среди них. "In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti...." "Amen" Собор был темен за исключением свечей в руках собравшегося духовенства и красного свечения лампады над алтарем. По нефу и хорам гулял сквозняк, заставляя пламя свечей колебаться, отбрасывая причудливые тени на одеянии священников, занавесах хоров и сиденьях. Брейден и Кардиель, одетые в черные ризы и митры, стояли на нижней ступени алтарной лестницы, держа по свече. В другой руке Брейден держал длинный пергамент с подвешенными к нему тяжелыми печатями. "Мои господа и братья, к своему сожалению, я должен огласить следующее решение, под которым вы все подписались,"--сказал он.-- "Да будет засвидетельствовано, здесь, перед алтарем Господа нашего и перед лицом ангелов небесных, что мы действуем без дурных намерений и желая добра душам тех, кого касается наше решение, в надежде, что они осознают свои ошибки и раскаются, вернувшись в лоно любящей Матери Церкви." Нервно прокашлявшись, он передал свечу Кардиелю и поднес к глазам пергамент, начав читать голосом, который был слышен и на хорах, и по всему нефу. "Поскольку Эдмунд Лорис, священник и бывший архиепископ, бежал от справедливой епитимьи, наложенной на него должным образом собранного синода равных ему и, таким образом, отверг власть стоящих выше его; и поскольку упомянутый Эдмунд Лорис вступил в связь с заговорщиками против его законного господина и короля, и, нарушив тем самым свои священные клятвы, призывал к мятежу; и, принимая во внимание, что упомянутый Эдмунд Лорис присвоил себе полномочия, которыми более не обладает, и использовал их, чтобы посвятить епископа, который не был ни избран должным синодом, ни одобрен королем; и, принимая во внимание, что упомянутый Эдмунд Лорис лишил полномочий брата-епископа в его собственной епархии и вынудил его свидетельствовать незаконные дела свои, и причинил ему тяжелые увечья, и угрожал его жизни, стремясь совратить других к измене. "Посему мы, Брейден, милостию Божьей архиепископ Валорета и Примас всего Гвинедда, объявляем упомянутого Эдмунда Лориса лишенным его ранга епископа и лишаем его священного сана. Мы также отлучаем упомянутого Эдмунда Лориса от Церкви, а также приостанавливаем власть и отлучаем от Церкви всех епископов, присягнувших ему на преданность, в частности, Креоду Кэрберийского и Джудаеля Меарского. Мы также отлучаем Кайтрину Меарскую, Сикарда МакАрдри и Итела Меарского и лишаем их утешения Матери-Церкви. Да не будет ни один божий храм открыт им, и да будет каждый храм и каждое прибежище закрыто передними..." Внутренне дрожа, Келсон наблюдал как идет обряд, опершись подбородком на свои сложенные руки и стараясь не вспоминать его собственное отлучение и слепой ужас, вызванный им. Он ощущал, что Моргану, стоявшему на коленях справа от него, тоже не по себе, но внешне лорд-Дерини казался спокойным как обычно. Келсон не решился попробовать прочитать мысли Дугала. Он чувствовал присутствие позади Найджела и Коналла, тихого и испуганного, Джодрелл и Сайер Трейхем, стоявшие слева от них, были под не меньшим впечатлением, поскольку никогда прежде не сталкивались с этой стороной власти Церкви. Позади всех находился Эван, который слегка дремал; он никогда не любил официальные церемонии. Находившийся вне хоров Дункан, казалось, старался сдержать свои чувства, но Келсон не сомневался, что он тоже помнил недавнее время, когда они, а не Лорис были преданы анафеме. "...И не подадим мы им дружеской руки, и не станем вкушать с ними за одним столом, и тем более не допустим к святым таинствам тех, кто принял сторону Эдмунда Лориса..." Этим вечером перед алтарем стояло двадцать шесть человек, одетые в черное архиепископы казались двумя статуями, окруженными одетыми в темное епископами, священниками и монахами. Дункан казался расплывчатым пятном между Ариланом и Хью де Берри, более заметным своим психическим присутствием, нежели физическим. Голос Брейдена стал громче, слова проклятия срывались с его языка, и, по мере того как обряд приближался к своей кульминации, нарастало напряжение церковного волшебства. "...И если не переменят они быстро свое мнение к лучшему, и не удовлетворят предъявленных им требований, мы навечно проклянем их и предадим вечной анафеме. Будут они прокляты и в доме, и в поле, прокляты будут их еда и питье, и все, чем они владеют. Мы объявляем их отлученными от Церкви и числим среди трижды проклятых. Да пребудут они с Датаном и Абирамом, коих поглотил ад, с Пилатом и Иудой, предавшим Господа. И вычеркиваем мы их имена из Книги Жизни. И да погаснет их свет в вечной тьме. Да будет так!" Когда он произнес заключительные слова, и остальные ответили "Да будет так!"-- Брейден снова взял свою свечу и, вместе с Кардиелем, спустился со ступени алтаря и вошел в центр круга, проход сразу же закрыли священники. В тишине два архиепископа на несколько мгновений высоко подняли свой свечи, затем перевернули их огнем вниз и загасили их об пол. За ними последовали и остальные, глухой стук падающих свечей отразился эхом на темных хорах. Когда все стихло, собор погрузился во тьму, за исключением только лампады над алтарем. Ни слова не было произнесено, когда участники и присутствующие медленно покидали тяжелую тьму. ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ А теперь дошло до тебя, и ты изнемог, коснулось тебя, и ты упал духом. -- Иов 4:5 В последующие дни ухудшающаяся политическая ситуация, требовавшая дополнительных затрат времени и сил от всех, присутствовавших при дворе, заставила Келсона отодвинуть его беспокойство о Дугале на второй план. Он все еще беспокоился о нем, но решение вопросов, вызванных его королевским положением, не оставляло ему возможности посоветоваться с Морганом и Дунканом, как он поступил бы в менее занятые времена -- и это, казалось, вполне устраивало Дугала. Юный лорд из Приграничья тщательно избегал любых упоминаний о том, что случилось в соборе, и его поведение ясно показывало, что он не готов рискнуть на повторение своего опыта. Келсон несколько раз пытался заговорить об этом, говоря, что помощь Дерини может помочь выздоровлению Дугала, но Дугал всякий раз уходил от этой темы, даже не затрагивая этот вопрос напрямую. Это было, пожалуй, к лучшему, поскольку и Келсон, и Морган проводили почти все свое время на разных советах, сначала обсуждая формулировки королевского ответа Кайтрине и Лорису, а затем уединясь с Найджелом и другими военачальниками, готовя приказ о сборе войск, который должен быть разослан всем вассалам Келсона в случае, если Меару не удастся склонить к подчинению мирными средствами. Дункан, как и ожидалось, был занят приготовлениями к своему посвящению, внезапно ставшему неизбежным. Даже Морган почти не видел его в течение двух дней. Однако, утром третьего военные приготовления были временно приостановлены в связи с посвящением Дункана, которое должно было состояться в полдень. По этому поводу архиепископ Кардиель объявил о приостановлении Рождественского поста, на что Келсон ответил назначением на вечер того же дня торжества. Возможность расслабиться после напряжения последних дней создала при дворе атмосферу праздника, на которую отреагировал даже Морган, сменив практичную но простую одежду из кожи и грубой материи, которую он носил в последние дни, на богатую придворную одежду и плащ из тонкой шерсти сапфирового цвета. Он не ожидал приглашения встретиться с Дунканом до посвящения и поэтому, когда за ним пришел слуга, чтобы позвать к Дункану, он в удивлении поспешил к жилищу своего кузена. "Дункан?"-- позвал он, отпустив дьякона, который выпустил его, и оглядел комнату. "Я здесь,"--пришел глухой ответ. Руки Дункана дрожали, когда Дункан появился из-за тяжелой портьеры, отгораживающей молельню, как, впрочем, и голос. Свежеподстриженный и выбритый, он был одет в стихарь, амофор, пурпурную сутану пересекал орарь, и ему оставалось одеть только белую ризу, ожидавшую его на вешалке, чтобы быть полностью одетым к церемонии, до которой оставалось меньше часа; но лицо его выражало все что угодно, только не безмятежность и спокойствие, как должно было бы быть в ожидании его посвящения в епископы. Приоткрыв портьеру, он отвел взгляд и вздрогнул, когда Морган задел его, проходя внутрь. "Что случилось?"--прошептал ошеломленный Морган. Дункан покачал головой, его ответ был еле различимым. "Извини, что побеспокоил тебя, Аларик. Я... боюсь, что взял на себя слишком много. Я думал, что смогу сам справиться с этим, но ошибся. Я... не могу даже молиться." "Что ты такое говоришь?"--спросил Морган. Он положил руки на плечи Дункана и попытался заставить его поднять глаза.-- "Посмотри на меня! Разве не этого ты хотел? Ты вот-вот станешь епископом, первым епископом, про которого известно, что -- Дерини, за последние -- сколько? -- двести лет? Что случилось?" Дункан не поднимал головы и полуотвернулся.-- "Я не думаю, что могу платить такую цену, Аларик,"--прошептал он.-- "Именно то, что я --Дерини, все и осложняет, разве ты не понимаешь? Когда мне наденут на палец это кольцо, разве я смогу равняться ему?" Только когда он, не глядя, показал в сторону алтаря у него за спиной, Морган заметил маленькую деревянную коробочку, лежащую у подножия распятия. Внезапно Морган понял, что ужасало Дункана. "Боже, только не говори мне, что у тебя до сих пор палец Истелина!"-- бормотал он, поднимаясь по нескольким невысоким ступенькам, чтобы взять коробочку, прежде чем Дункан смог остановить его.-- "Что за глупости? Он бы хорошенько отлупил тебя, если бы узнал, что ты так поведешь себя." "Если он еще жив."-- Дункан скрестил руки на груди и угрюмо рассматривал пальцы своих ног, обутых в сандалии.-- "Может, я не должен становиться епископом, Аларик. Теперь, каждый раз, когда ко двору прибывает гонец, я задаюсь вопросом что Лорис пошлет нам в следующий раз. Руку? Глаз? А может быть, голову." "А твой отказ от посвящения оставит его в живых?"--возразил Морган.-- "Ты же знаешь, что это не так. Что же касается гонцов, то я боюсь, что я бы хотел, чтобы нам привезли голову." "Что?" "По крайней мере, это означало бы, что Лорис больше не сможет мучить его. Ты в самом деле думаешь, что Лорис оставит его в живых? Нет, он зашел слишком далеко." Дункан закусил губу и тяжело вздохнул.-- "Ты прав. Я знаю, что ты прав. Мне кажется, что именно это заставило меня просить кольцо Истелина. Я знал, что он никогда не сможет надеть его снова. Но это было целых три дня назад. А сейчас принятие кольца с руки мученика кажется мне... ну... мягко говоря, бесцеремонностью." "Это не бесцеремонность. Это дань уважения храброму человеку, который не поддался врагу." Когда Дункан не ответил, Морган открыл коробочку и извлек кольцо, тщательно избегая контакта со ссохшимся пальцем Истелина. Когда он сжал кольцо в своей ладони, золото, казалось, затрепетало. Это подтвердило его догадку о том, чего опасался Дункан -- и с этими опасениями нужно было справиться прежде, чем Дункан отправится в собор. Поджав губы, Морган закрыл коробочку и осторожно положил ее обратно на алтарь. "Я знаю что беспокоит тебя." -- сказал он после небольшой паузы. "Нет, не знаешь." "Дункан, я не могу не знать, как и ты. Мы -- Дерини. Мне было достаточно только подержать его, чтобы почувствовать, что это -- не просто кольцо." "Конечно нет. Это -- кольцо епископа." "И это -- кольцо Истелина, которое у него забрали самым варварским способом,"--возразил Морган.-- "Часть из происшедшего осталась на нем. И тебе придется столкнуться с этим, если не сейчас, то позже, перед народом в соборе, когда ты будешь куда более уязвим чем сейчас." "Я буду держать свои экраны закрытыми,"--прошептал Дункан. "Ты хочешь пройти так через посвящение в епископы?"--спокойно спросил Морган.-- "Вспомни свое рукоположение в сан -- видит Бог, я никогда не забуду это. Дункан, ты на самом деле хочешь спрятаться от этого вида магии?" Он заметил, как голова священника дернулась, и покрытые белым плечи напряглись, но Дункан не обернулся. "Ты должен это сделать, и ты это знаешь,"--продолжал Морган.-- "И я не думаю, что ты на самом деле этого хочешь. Дай мне руку, и давай покончим с этим." Медленно, неуклюже, Дункан обернулся, его лицо, почти такое же белое как его одежды, не выражало никаких эмоций, кроме светло-голубых глаз, в которых боролись страх и разум. Когда разум, наконец, одержал верх, Дункан шумно перевел дух. Внезапно, глаза, глядящие на Моргана, стали зеркалом души, которую Дункан распахнул перед человеком, который был для него ближе, чем любое живое существо. "Ты прав,"--прошептал он.-- "Если я не пройду через это, то я не епископ и не настоящий Дерини. Но я бы хотел, чтобы ты остался со мной." "Я думаю, что тебе не придется просить меня об этом,"-- мягко ответил Морган, улыбаясь. Взяв ослабшую правую руку Дункана в свою, он поднес кольцо Истелина к кончику безымянного пальца Дункана, не убрав руки, когда Дункан, не желая больше медлить, одним толчком вогнал свой палец внутрь кольца. По телу Дункана прошла дрожь, когда холодный металл скользнул по коже, но, услышав вопросительный возглас Моргана, он только покачал головой и закрыл глаза, поднося сжатый кулак к губам, чтобы коснуться ими холодного аметиста в знак подтверждения своей решимости. Когда он снова задрожал, Морган опять положил руки ему на плечи и вошел в транс, устанавливая связь с Дунканом. Он присоединился к Дункану в тот же самый момент, когда металл и камень на руке Дункана запульсировали, передавая ему то, что они помнили. Огонь и огонь, золото и фиолет -- воспоминания о кузнице, где кольцу придали форму и установили камень в знак его священного предназначения. Оно было сделано специально для Истелина и никто не носил его до него. Воспоминания о его освящении водой и молитвами в момент посвящения Истелина -- слова благословения, произнесенные над кольцом, лежащим на серебряном подносе; священный ритуал, обязывающий кольцо служить слуге слуг, а самого слугу служить Господу. И за все годы, пока слуга носил кольцо на своей руке, он не опозорил кольца. Губы знатных и простых касались кольца в приветствии, большинство из них -- в искреннем уважении, некоторые -- небрежно, двусмысленно, но человек и его действия продолжали служить Господу. Только в конце пришло воспоминание о чем-то, помимо уважения, проявленного к слуге слуг. Искренний человеческий страх, смирение -- а затем эхо острой, жгучей боли, когда острое лезвие сверкнуло, отделяя кольцо от его владельца. Несмотря на то, что Морган был готов к этому, он шокированно ахнул, изо всех сил стараясь поддержать Дункана, когда новый обладатель кольца задрожал от свежих переживаний, и даже слегка вскрикнул от передавшейся ему боли. Но затем, Дункан, дрожа, провалился в транс глубже, следуя зову кольца, Морган нерешительно последовал за ним, воспринимая образы, воспринятые золотом до того, как из него сковали кольцо. Прежде чем кольцо стало кольцом, оно было чем-то еще, что было сделано непосредственно из золотого самородка, очищенного огнем, об этом недвусмысленно говорили воспоминания о неземном сиянии и теплоте, которая не имела ничего общего с физическим теплом. Освященные руки подняли это -- две пары рук, одна -- принадлежащая простому священнику, во второй было что-то еще. На мгновение возникло ощущение присутствия чего-то старого, знакомого -- а затем ничего. Когда контакт прервался, Морган, пошатнувшись, когда Дункан на какое-то мгновение обмяк в его руках, заставил себя придти в сознание. Но прежде, чем он смог отреагировать, Дункан, слабо улыбаясь и покачивая рукой с кольцом, пошевелился и встал на ноги, уменьшая беспокойство Моргана. "Что за...?"--начал было Морган. Дункан покачал головой и успокоенно улыбнулся, опершись на край алтаря, пока он снимал с пальца кольцо и почтительно клал его возле коробочки. "Это из другого мира,"--смог прошептать он, оглядываясь на Моргана.-- "Мне кажется, или ты действительно почувствовал кое-что, говорящее, что оно было сделано специально для Истелина?" Морган кивнул.-- "И как он потерял его." "Я думаю, что это наименее важная часть того, что мы видели,"-- Дункан еще раз внимательно и почтительно посмотрел на кольцо.-- "Ты понял, что прежде чем это стало кольцом, оно было чем-то еще?" "Что-то было расплавлено, чтобы сделать кольцо,"--предположил Морган.-- "Ты знаешь, чем оно было?" Дункан задумчиво кивнул.-- "Я думаю, что-то из церковной утвари. Может, дискос или потир,"--Он вздрогнул.-- "Не думаю, что хочу произнести вслух кому они могли принадлежать." "Ладно, если ты не скажешь, то это скажу я,"--осторожно сказал Морган.-- "Я заметил два разных лица. Одно из них -- какой-то священник, а второй... ну, кто еще это может быть, если не Святой Камбер?" Дункан кивнул, опираясь на алтарь обеими руками, чтобы еще раз взглянуть на кольцо.-- "Но в этот раз он не появился -- просто воспоминание."-- Он улыбнулся.-- "Может быть, это все, что досталось нам от Святого Камбера -- что-то, чего он касался. Интересно, что это было." "Ну, если кольцо Истелина на самом деле было сделано из расплавленной церковной утвари, может быть, мы сможем это узнать,"--сказал Морган.-- "Говорят, что сын Камбера был священником. Может быть, дискос или потир принадлежали ему. Может, Камбер подарил ему их -- в знак расположения или что-то вроде того. В любом случае, я думаю, можно выяснить, откуда взялось золото, из которого сделали кольцо." "Возможно,"--Дункан снова улыбнулся.-- "кстати, я не рассказывал тебе, что Келсон хочет восстановить поклонение Святому Камберу?" "Да? Он никогда не говорил мне про это." "Мне тоже. Я случайно подслушал. Может, он только начинает подумывать об этом. Он сказал об этом Дугалу, когда я встретил их в соборе незадолго до того, как ты нашел нас. И, кстати, Дугал... Келсон рассказывал тебе про него?" "Про его экраны? О, да. Я был на связи, когда он разорвал соединение с Келсоном в тот вечер, когда тебя чуть не убили. Но когда мы вернулись, у меня не было времени заняться этим." "Зато я поработал с ним, правда, недолго,"--сказал Дункан.-- "Весьма странно, но он не отталкивал мой разум, как это было с Келсоном, я просто не могу пройти через экраны. Не могу понять, откуда у него могли взяться такие экраны. К сожалению, через несколько секунд ко мне присоединился Келсон, и последствия для бедного Дугала были ужасными. Если тебе показалось, что в последние два дня он пытался избегать тебя, то, я не сомневаюсь, именно поэтому." Морган кивнул.-- "Не могу сказать, что виню его в этом. Но вечером я попробую поговорить об этом с Келсоном. Мне думается, что ты несколько дней будешь слишком занят, чтобы заняться этим вопросом." "Если будет надо, мы как-нибудь сможем найти время,"--Улыбнувшись, Дункан подобрал кольцо и взвесил его на руке.-- "Однако, я, кажется, припоминаю, что мне назначена встреча с несколькими епископами, и я думаю, что ты и король тоже будете там." "Когда я увижу тебя в следующий раз, ты будешь епископом,"--усмехнулся Морган.-- "Я же никогда не стану королем."-- Широко улыбнувшись, он взял Дункана за правую руку и опустился на одно колено.-- "Тем не менее, я хочу быть первым поздравившим тебя с посвящением в епископы, несмотря на то, что до этого еще осталось несколько часов. В полдень мы повторим это официально, Ваше Преосвященство." Невзирая на сердитые протесты улыбающегося Дункана, Морган поцеловал его руку и ушел, чтобы присоединиться к королевской свите для поездки в собор. После происшедшего ему было о чем подумать. Когда чуть позже они прибыли в собор и опустились на колени, Морган, как и три дня назад, находился справа от короля. Они находились на том же месте, что во время ритуала отлучения Лориса, разве что чуть ближе к алтарю. На сей раз у них за спиной находился Найджел с женой и тремя сыновьями, а Дугалу опять отвели место слева от Келсона. Остальные придворные заполняли северные хоры вместе с прочей знатью. По мере того как шло время, и собор заполнялся народом, Морган молился за человека, который вскоре будет возведен в куда более высокий ранг и которому будет предназначена куда большая работа, моля Господа простить и направить его и Дункана в предстоящих им делам. Слева от себя, за бушующим пламенем ментальной силы и власти, принадлежащим Келсону, он чувствовал полностью блокированный разум Дугала. Когда в проходе появилась процессия, Морган решил поговорить о Дугале с Келсоном этим же вечером. Насколько мог судить Морган, церемония продолжалась без каких-либо заминок, хотя он признавал свое полное невежество в отношении нюансов литургии. Казалось, что все были в нужном месте в нужное время, знали все нужные ответы, никто ничего не ронял, и Дункан казался по-настоящему растроганным, когда пришло время отвечать на ритуальные вопросы архиепископа Брейдена. "Любимый брат наш, действительно ли ты веришь, что призван Святым Духом служить до конца твоих дней в должности, доверенной нам святыми а