ана, подбирая со скамьи свою вуаль и вставая, чтобы поприветствовать королеву вежливым реверансом. -- "Сейчас жарко, и, учитывая, что я всего лишь послушница, мои сестры снисходительно относятся к моим ребяческим ошибкам." "Да, дитя мое, здесь и вправду жарко. Я никому ничего не скажу," -- улыбнувшись в ответ, сказала Джеана и только тогда взглянула на Риченду, которая тоже поднялась при ее приближении. "Вы! " -- ахнув, прошептала она. Риченда склонила голову и присела в почтительном реверансе. "Ваше Величество..." "Величество?" -- отозвалась Ротана, вопросительно глядя на Риченду. "Джеана Бреманская, мать нашего короля," -- негромко сказала Риченда, не отрывая глаз от королевы. -- "Ваше Величество, разрешите мне представить свою родственницу Ротану, дочь Хакима, эмира Нур Халладжа, новообращенную послушницу обители святой Бриджиды." Когда онемевшая Джеана перевела взгляд с Риченды на выглядевшую испуганной Ротану, которая поспешила одеть свою вуаль, Риченда жестом пригласила королеву сесть рядом с Ротаной. Она была уверена, что королева откажется, но, предлагая королеве сесть, испытывала от этого удовольствие, граничащее с извращением. "Ваше Величество, если хотите, можете присоединиться к нам," -- сказала она. -- "Вам, похоже, хочется послушать стихи. Помимо обычных стихов, Ротана читала сегодня стихи великого Орина. Он, как и все мы, трое, был Дерини." Джеана шумно сглотнула и побледнела под стать своей одежде; казалось, что она вот-вот сбежит, ее зеленые глаза испуганно бегали между молчаливой Ротаной и Ричендой. "Она же монахиня!" -- прошептала она, тряся головой. -- "Она не может быть Д-д-д... просто не может ! Или не может быть монахиней..." Риченда сдерживалась изо всех сил, чтобы не выказать свой гнев. -- "А почему нет? Вы ведь хотите быть Дерини, правда? Так почему Вы думаете, что Вы -- единственная?" "Это -- совсем другое," -- еле слышно отозвалась Джеана. -- "И вы знаете это. Я обратилась к Церкви, чтобы изгнать таящееся во мне зло. А вы торжествуете , поддавшись ему!" "Нет, госпожа! Мы торжествуем из-за того, что бы гораздо ближе к Создателю," -- ответила Ротана. -- "Вам ведь понравились стихи Орина..." "Деринийские вирши!" -- бросила Джеана. "Эти "вирши" очень даже нравились Вам, пока Вы не узнали, кто их написал," -- возразила Риченда. -- "Вы что, боитесь оскверниться, слушая их? Могу Вас заверить, что если бы чтение стихов, написанных Дерини, могло бы привести к тому, что за нашей расой признали бы право на существование, завтра со всех окрестных холмов звучали бы стихи Орина! Увы, это не так просто для тех из нас, кто должен каждодневно доказывать свою набожность и верность тому же Господу, которому Вы посвятили свою жизнь." "Ты богохульствуешь! Я не хочу слышать этого!" -- отворачивыаясь, прошептала дрожащая Джеана, одновременно зажмурившись. "А, госпожа, не можете взглянуть в лицо правде!" -- явно рассердясь, продолжила Риченда. -- "Но Вы не можете отвернуться от Него, сотворившего и людей, и Дерини!" "Он не мог хотеть этого!" -- всхлипнула Джеана. "Если бы Он не хотел этого," -- припечатала Риченда. -- "нас бы просто не было. Ни Вас, ни меня, ни Вашего сына -- не было бы даже Бриона Халдейна, женившегося на Вас! Джеана, зачем Вы преследуете нас? Зачем Вы гоните себя от себя ?" Эти слова переполнили чашу терпения Джеаны. По щекам ее заструились слезы, и она выскочила из комнаты, чуть не сбив с ног Коналла, который как раз собирался постучать, чтобы войти. Удивленно оглянувшись, Коналл, слыша как торопливые шаги королевы стихают в коридоре, вытянув голову, заглянул за ширму и постучал по ней, спрашивая позволения войти. На нем был кожаный дорожный костюм, а в руках он держал пакет с красной печатью. Удивление в его взгляде сменилось пониманием, стоило лишь ему заметить Риченду, все еще стоявшую возле своего ткацкого станка у окна. "Господи, что Вы такого сказали моей тете, чтобы она так припустила отсюда?" -- с легким поклоном сказал он, усмехаясь. -- "Можно было подумать, что за ней черти гонятся!" "Разве что черти, созданные ею самой," -- еле слышно сказала Риченда. -- "Иногда мне кажется, что мы сами создаем себе ад, так что никакие черти в загробном мире просто не нужны. Ладно, хватит об этом. У тебя, кажется, какое-то официальное письмо ко мне?" "А, да -- а заодно и гонец, который его привез. Я прошу прощения за вторжение, но во дворе стиот торговец, который заявлет, что привез Вам письма от Вашей кузины, Рохисы. Хотите верьте, хотите нет, но он называет себя Людольфусом. Честно говоря, выглядит он как настоящий разбойник -- насколько я понимаю, он из Мурина -- но он сказал, что Вы должны узнать печать на пакете," -- с этими словами он, улыбаясь, передал ей письмо, которое держал в руке, и, заметив сидевшую за спиной Риченды Ротану, еще раз поклонился. "Он все равно не дал мне забрать остальные письма, которые он привез Вам," -- продолжил он, уже более застенчиво, зная о присутствии Ротаны. -- "Он сказал, что должен передать их лично. Вы хотите его видеть?" Риченда, вновь усевшись у своего ткацкого станка, провела кончиком пальца по печати, и улыбнулась, заметив, как Ротана все больше смущается от застенчивых взглядов Коналла. Печать на письме действительно принадлежала Рохисе, но.... Людольфус, ну, конечно же! Учитывая, от кого пришло письмо, Риченда догадалась, кем может оказаться этот гонец от Рохисы. Разумеется, это никакой не торговец, и зовут его совсем не Людольфусом! Кстати, Ротана будет рада увидеть его не меньше, чем она сама, и, кроме того, это поможет ей выйти из все более неудобного положения, в котором она оказалась. "Спасибо, Коналл, я встречусь с ним. Я ждала его прибытия. Не мог бы ты сделать так, чтобы нам никто не мешал?" "Конечно, если вы так хотите. И..." -- он с надеждой поглядел на Ротану, -- "мне, наверное, стоит проводить леди Ротану в другое помещение? Вы ведь, наверное, хотите встретиться с ним наедине." "Нет-нет, в этом нет никакой необходимости," -- Риченда, сломав печать, подняла глаза как раз вовремя, чтобы заметить, как Коналл старается скрыть разочарование на своем лице. -- "Рохиса -- родственница не только мне, но и Ротане," -- объяснила она, разворачивая жесткий пергамент, из-за чего ей на колени посыпались обломки красного воска. -- "Кроме того, если гонец -- действительно разбойник, как ты сказал, то мне может понадобиться чья-нибудь помощь." Ротана задумчиво-облегченно улыбнулась и, застенчиво поправляя свою вуаль, села у окна. "Хорошо," -- с сомнением в голосе сказал Коналл. Стоило принцу поклониться и выйти из комнаты, как Риченда, лукаво поглядев на Ротану, еле подавила смешок и прикрыла лицо развернутым письмом. чтобы скрыть свою улыбку. "Ротана, скажи, ты специально привораживала Коналла?" -- шепотом спросила она. -- "Он еле оторвал от тебя свой взгляд! Похоже, твоя дорога сюда, в Ремут, была очень интересной." "Нет, Риченда, я всего лишь была вежлива с ним," -- сильно покраснев, возразила Ротана, охватывая руками колени. -- "Он, конечно, недурен собой, но... Господи, я же дала монашеские обеты !" "Ну, я не думаю, что ты способствовала такой реакции с его стороны, правда?" -- улыбаясь, ответила Риченда, начиная читать письмо. "Нет," -- очень тихо сказала Ротана. -- "Просто, может быть, я так действую на Халдейнов." Риченда, будучи не уверена, что ей не послышалось, удивленно воздела бровь. "Ты говоришь о ком-то еще из рода Халдейнов?" Риченда вспыхнула и еле заметно кивула, одновременно теребя юбку. "Да. Я не хотела говорить Вам об этом," -- прошептала она. -- "Мне, наверное, только показалось... Я надеюсь , что мне просто показалось." "Продолжай," -- тихо сказала Риченда, опуская письмо. "Ну... я говорю про короля," -- призналась Ротана. -- "Он... хотел считать мысли Джаннивер, чтобы узнать, кто напал на нее. Я не дала ему сделать это. Тогда он попросил, чтобы я считала ее мысли и показала ему то, что я увижу." "И ты?.." Она еще раз неохотно кивнула. -- "Я согласилась. Риченда, я была в ярости! Я знаю, что я должна прощать тех, кто причинил боль мне и моим близким, я была разгневана тем, как солдаты обошлись с Джаниивер и другими монахинями, и... и я чувствовала себя виноватой в том, что избежала их участи. И я... я излила свой гнев на короля. А когда я показала ему то, что он хотел знать, я... я сделала так, чтобы он почувствовал, что случилось с ней , когда... когда ее так... использовали ." "Понимаю," -- ласково сказала Риченда. -- "А теперь ты считаешь, что король не должен был знать этого?" "Думаю, что так," -- с еле слышным удивленным вздохом сказала Ротана. -- "Но тогда я считала это правильным. Но... прямо перед тем, как я разорвала контакт, случилось кое-что еще... контакт вдруг стал почему-то гораздо более глубоким, чем я хотела... и гораздо сильнее." "С чьей стороны? Твоей или его?" "Кажется, с обеих," -- прошептала она. -- "Но я должна была не допустить этого. Все должно было быть под моим контролем. Я не знаю, почему так случилось...." "Может, потому что ты -- женщина, а он -- мужчина?" -- спросила Риченда. "Риченда, хватит!" -- охватив себя руками, броисла Ротана, вскакивая на ноги и отворачиваясь к окну. -- "Я не завлекала ни его, ни Коналла!" "Никто и не говорит, что ты их завлекала," -- ответила Риченда. -- "А если учесть, что если бы ты не решила посвятить свою жизнь Церкви, то тебе пришлось бы куда труднее, чем кому бы то ни было из парней..." "Риченда!" "Ладно! Забудь, что я вообще говорила об этом," -- весело сказала Риченда, пригибаясь и подняв руки в знак поражения, когда шокированная Ротана обернулась к ней. -- "Только не забывай, что ты -- не только душа, но и тело. И не позволяй стихам Орина заставить тебя забыть об этом." Все возражения Ротаны были прерваны стуком в дверь, после чего над ширмой, закрывавшей вход, появилось лицо Коналла. "Ваша милость, разрешите войти? Миледи?" Кивнув в знак согласия, Риченда и Ротана встали, а Коналл отошел в сторону, пропуская в комнату стройного жилистого мужчину в черном, ростом примерно с Коналла. Его экраны были столь искусны, что даже Риченда, которая знала, что надо искать, не могла обнаружить даже намека на то, что этот мужчина -- Дерини. Она не успела рассмотреть его лицо. На нем, как и ожидала Риченда, выслушав описание, данное ему Коналлом, была ниспадающая складками свободная накидка, на левом плече висела на кожаном ремешке пухлая черная сумка. До того как он склонился в поклоне, приветствуя ее на восточный манер -- коснувшись кончиками пальцев поочередно сердца, губ и лба, под витками его головного убора, намотанного на голову на манер тюрбана, Риченда смогла разглядеть только темные глаза и коротко подстриженные уси и бороду. Выпрямившись, он опустил глаза и прижал руку к сердцу. Оружия при нем, казалось, не было, но Риченда знала, что он в нем просто не нуждался. "Ваша милость, это -- торговец Людольфус," -- неуверенно сказал Коналл. -- "Если я Вам понадоблюсь, я буду рядом." "Хорошо, Коналл, спасибо," -- отпуская его кивком головы, тихо сказала Риченда и жестом подозвала визитера поближе. -- "Добро пожаловать, господин Людольфус. Поведайте, как поживает моя кузина." Только когда за Коналлом снова закрылась дверь, Риченда, приглушенно вскрикнув, бросилась к приехавшему и радостно обняла его. "Людольфус, Людольфус, что это за ерунда, милорд?" -- прошептала она, мысленно отвечая на мысленное же приветствие. -- "Ротана, разве ты не видишь, кто это?" Стоило Ротане присмотреться к его лицу, как она изумленно ахнула, но их посетитель приложил палец, к губам, призывая ее к молчанию, и произнесенное ею "Дядя Азим! ", когда он подошел к ней, чтобы обнять, прозвучало больше в мыслях, а не в ушах. Обе женщины ощутили ласковое прикосновение его разума, но до тех пор, пока они не отошли от двери к окну, где их было труднее подслушать, он не произнес ни слова. "Дети мои, не стоит слишком явно выражать свою радость по поводу моего приезда," -- усмехнувшись, предостерег он, кладя свою сумку на одну из стоявших у окна скамеек и жестом приглашая их сесть напротив него. -- "Боюсь, что если о том, кто я такой на самом деле, узнают за пределами этой комнаты, меня будет ждать здесь куда менее теплый прием. К счастью, Людольфус, мое второе "я", вызывает только обычные подозрения, возникающие всякий раз, когда муринский торговец просит о встрече с госпожой-христианкой." "Нет, милорд, Вы не правы!" -- возразила Риченда. "Дитя, не стоит лгать, чтобы пощадить мои чувства," -- сверкнув белыми зубами, усмехнулся Азим, стараясь смягчить упрек, прозвучавший в его словах. -- "торговец Людольфус вызывает только обычные опасения, а вот Азим, брат эмира Хакима Нур Халладжа и регент ордена Рыцарей Наковальни слишком хорошо известен тем, что привечает Дерини и ищет новых рекрутов из их числа. Но несмотря на это, я приехал бы сюда открыто, чтобы встретиться с вами, если бы Келсон был здесь. Но сейчас, когда король на войне, мне кажется, что у здесь хватает Дерини или почти Дерини, с которыми, пока не вернется король, управляться придется вам." "Думаю, что я знаю всех Дерини," -- сухо сказала Риченда, сложив руки на груди и подозрительно глядя на него. -- "Вы, наверняка, слышали про наших торентских заложников и про королеву Джеану. Но, интересно, кого Вы имели в виду говоря о "почти Дерини"?" Азим уклончиво пожал плечами и, раскрыл свою сумку, копаясь в кожаных футлярах со свитками. -- "Ну, например, ваших принцев-Халдейнов, которых Келсон оставил здесь править в его отсутствие: Найджела и молодого Коналла, который стоит вон там, в коридоре, надеясь еще раз увидеть мою прекрасную племянницу," -- заметив как Ротана залилась краской, он улыбнулся. -- "Скажи, много ли времени он проводит в компании ваших торентских заложников?" "Да он почти не встречается с ними," -- ответила Риченда, удивленная легкой ноткой раздражения, прозвучавшей в его вопросе. -- "Двое младших братьев, конечно, играют с Лайамом -- мы все знаем, что мать Лайама явлет собой угрозу, так что мы предприняли необходимые меры предосторожности в этом отношении -- а кроме того я наложила на мальчиков заклинание, которое сразу жек предупредит нас о любой попытке Лайама что-нибудь предпринять. Вы беспокоитесь так, в общем, или есть что-то, о чем мне стоит знать? Это из-за этого Вы приехали сами, а не прислали кого-нибудь из слуг? Ведь письма и свитки может привезти кто угодно." Азим пожал плечами и, задумчиво глядя на Риченду, передал ей небольшой футляр. -- "Дитя, давай поговорим об этом чуть позже. Скажи сначала, не собирается ли на следующей неделе, или что-то вроде того, принц Найджел встречаться с торговцами из Торента?" "Не знаю," -- тихо сказала Риченда, внезапно ощутившая странную тяжесть в животе. -- "А почему Вы спрашиваете?" "Расскажу чуть позже. Он собирается встречаться с кем-нибудь этим утром?" "Нет". "Хорошо. Значит, у нас есть немного времени. Но сначала прочитай письмо," -- Он показал на кожаный футляр. -- "Должен сразу предупредить, что это -- только копия письма, которое, насколько я знаю, было действительно отправлено. Я не знаю, кому было послано это письмо, и у меня нет никаких подтверждений тому, что говорится в этом письме. Могу только сказать, что письмо получено из крайне надежного источника. А решать, что нужно сделать, придется тебе... и Найджелу." Не теряя времени, Риченда дернула за конец кожаного футляра и вытряхнула его содержимое. Пробегая глазами угловатые строчки, она почувствовала как тяжесть в ее животе превращается в комок в горле. ...планы выполняются... освободить королевских пленников... безопасность короля прежде всего.., спасательный отряд под видом торговцев... добраться до Халдейна-регента... убийство... Она узнала уже достаточно. Передав письмо Ротане, чтобы та тоже прочитала его, она ошеломленно поглядела на своего старого учителя. "Они хотят попытаться убить Найджела?" -- прошептала она. -- "Когда?" "Этого я не знаю. Во всяком случае, не сегодня. Ты, похоже, даже не задумывалась о такой возможности." "Нет". "Но ты же разрешила леди Мораг и посылать и получать письма?" "Келсон разрешил ей написать Махаелю, чтобы известить его о том, что она останется в заложниках, по меньшей мере, до конца лета. Я сама диктовала текст." "Ты уверена, что она не передала что-нибудь еще, в печати на письме или еще где-нибудь?" Риченда покачала головой. -- "Я узнала бы об этом, даже если бы не смогла прочесть сами сообщения. Кроме того, у них не было времени, чтобы договориться обо всем." "Тогда, заговор должен быть хорошо срежиссирован," -- предположил Азим. -- "Поскольку она -- сестра Венсита, ее неплохо обучили. А Махаель Ардженольский, пожалуй, даже искуснее своего брата Лионела." "Вы думаете, что это Махаель подстраивает покушение?" -- спросила Ротана, поднимая глаза после того, как сама прочла письмо. "Он, или кто-то из его приближенных," -- согласился Азим. -- "Но если это действительно Махаель, то план заговора может оказаться куда более сложным, чем нам кажется. Маленький Лайам может быть в опасности." "Лайам? " "Риченда, вспомни, чему я тебя учил," -- глядя ей в глаза, прошептал Азим, кладя руки ей на плечи и сплетая пальцы на ее шее. -- "Махаель считает, что он ничего не потеряет, если с маленьким королем что-нибудь случится, пока тот будет в заложниках, ведь следующий наследник находится в его полной власти, но вот потеря Мораг -- это уже совсем другое дело. Допустим, что кто-то намекнул ему, что он может укрепить свое собственное положение, женившись на жене своего брата, которая, в случае гибели обоих оставшихся сыновей, становится наследницей торентского трона. Если бы Махаель женился на Мораг, то все, что ему оставалось бы сделать -- это укрыться в своем Ардженоле лет на десять-пятнадцать и постараться произвести на свет наследников, точно так же как поступила меарская узурпаторша; Келсон никак не сможет помешать ему. А если с его пасынками неожиданной произойдет очень удобный для него "несчастный случай"..." "Вроде случившегося с королем Алроем," -- подхватила Риченда, уловив мысль Азима, -- "то Махаель будет править Торентом вместе с Мораг, а после них трон перейдет к его сыновьям. Боже правый, Вы думаете, что он замыслил именно это?" "Не знаю," -- ответил он, отпуская ее руку и садясь на свое место. -- "Тебе придется разобраться в этом самой. Я предупредил тебя и рассказал тебе, что считаю Махаеля способным на подобный заговор, вне зависимости от того, участвовал ли он в разработке данного плана. Но план освобождения торентских заложников и убийства Найджела действительно существует. Этим ты должна заняться в первую очередь. С остальным надо еще разбираться." "Я сейчас же пойду к нему и все расскажу," -- сказала Риченда, собираясь встать. Азим улыбнулся и, покачав головой, схватил ее за руку. -- "Еще рано. Он пока в безопасности. Ты ведь уже сказала мне, что он не собирается ни с кем встречаться этим утром, а я не смею оставаться здесь надолго. Кстати, я еще не сделал то, из-за чего я сюда приехал. Ты все еще хочешь прочитать свитки, которые я привез тебе, правда?" "Да, конечно." Вспомнив, как много лет назад Азим учил ее как нужно снимать накопившееся напряжение, Риченда снова села и помогла ему разгрузить его сумку, вытащив еще с полдюжины футляров со свитками, некоторые из которых были настолько длинными, что их концы вылезали из сумки. "Прежде всего, должен сказать, что мне не удалось найти бумаг, которые ты просила," -- сказал Азим, -- "но я все-таки надеюсь их разыскать. Во всех архивах, включая наш собственный, мало что сохранилось о святом Камбере, и может оказаться, что найти документы, касающиеся его канонизации, просто невозможно." "Но Вы все-таки что-то нашли?" "Ну, самое интересное, пожалуй, вот это," -- сказал он, передавая ей самый потрепанный футляр. -- "Это протокол заседания Рамосского Совета, он, правда, весь в пятнах и неполный -- он, похоже, был неполным уже к тому времени, как попал к нам -- но, я надеюсь, что он пригодится тебе. Один только Господь ведает, как этот протокол попал в архивы Джелларды, особенно, если учесть как наши предшественники-михайлинцы относились в те времена к церковным иерархам." Риченда, взглянув на пометки, сделанные на футляре, передала его Ротане и взяла у Азима другой. "Мне не хочется читать это, но Арилан будет просто в восторге... как и Дункан. А у Вас нет ничего, касающегося Камбера?" "Его самого -- нет, но есть кое-что, касающееся его детей," -- ответил Азим. -- "Вот распоряжение заплатить каменщикам за работу в часовне, подписанное сыном Камбера, Джорамом, который был священником и рыцарем-михайлинцем. Правда, этот документ датируется правлением короля Риса Майкла Халдейна, то есть не меньше чем пятнадцатью годами позже предполагаемой смерти Камбера. Что интересно, так это то, что остатки печати сохранили следы заложенного в него сообщения, что делает этот документ куда более важным, чем простое распоряжение заплатить каменщикам за их работу. Наверное, они строили что-то особенное." "Может, что-то вроде часовни для упокоения останков Камбера?" -- сказала Риченда, вопросительно подняв бровь. "Я уже думал об этом," -- сухо сказал Азим, -- "но я не смог прочесть ничего из того, что было скрыто в печати. Может, тебе повезет больше." "А что в остальных?" -- спросила Риченда, когда Азим передал ей оставшиеся свитки. "Кое-какие стихи, которые, как мне кажется, должны тебе понравиться, и, похоже, часть древнего руководства для Целителей. Зная, что твой Аларик пытается развить свою способность исцелять, я подумал, что этот документ может показаться интересным. Может быть даже, что это -- документ гаврилитов. Я, правда, должен предупредить тебя, что гаврилиты любили скрывать истинный смысл множеством двусмысленностей. Вы обе можете весело провести остаток лета, пытаясь разобраться в этих бумагах. "И последнее," -- сказал он, вручая ей небольшую пачку писем. -- "вот письма от Рохисы и управляющих твоими поместьями в Анделоне. Мне сказали, что весенние работы прошли успешно, но им нужны инструкции в отношении ремонта крыши в Эль-Ха'ите." "Эль-Ха'ит..." -- Риченда улыбнулась и отложила письма в сторону, чтобы прочитать их позже. -- "Если бы я могла, я бы перенесла тамошнее озеро сюда, в Ремут, хотя бы на лето. Очень сложно противостоять искушению повлиять на погоду, когда стоит такая жара." Азим закрыл свою сумку и, улыбнувшись, поднялся. "Если бы я поверил, что это искушение действительно сильно, то я бы отругал тебя, как это делала твоя мать, когда ты была ребенком," -- тихо сказал он, -- "но я знаю, что ты -- моя настоящая ученица -- как и ты, Р'тана," -- проведя кончиками пальцев по щеке Ротаны, добавил он; взгляд его смягчился от любви к ним. "А теперь я должен идти. Риченда, подумай хорошенько, как воспользоваться тем, о чем я рассказал тебе. Помешать торентским планам кажется нетрудным делом, но мы не знаем, насколько к ним причастна Мораг, а она очень сильна! Будь осторожна." "Конечно, учитель," -- пообещала она, поочередно с Ротаной целуя ему руку в официальном прощании ученика и учителя. Выходя из солярия, тот снова стал казаться скромным торговцем Людольфусом. За дверью его встретил Коналл, чтобы проводить обратно, во двор замка, но несмотря на присутствие Коналла, свидетельствующее, что этот муринский торговец имел законное право находиться в замке, те, кто попадался им на их пути, почему-то испытывали смутное беспокойство. Когда они были уже почти у самого выхода во двор замка, в них чуть не врезался спешивший в том же направлении молодой священник, который так увлекся просмотром своих конспектов, что даже не заметил их. Ловя падавшую книгу, Азим случайно коснулся его руки и инстинктивно прочитал его мысли. Каково же было его изумление, когда он обнаружил, что этот священник -- духовник королевы Джеаны! Искушение было слишком велико. Несмотря на то, что их руки лишь слегка соприкоснулись, он на мгновение установил контроль над разумом священника, помещая в его подсознание приказ, которого невозможно было ослушаться, и который мог принести свои плоды. Священник, прижав книгу к груди, вздрогнул и, поспешив пробормотать слова благодарности, побежал через двор к часовне, опаздывая к службе. Учитель-Дерини, выйдя во двор замка, сразу же забыл о нем. Вежливый, но не проронивший ни слова Коналл шел за ним по пятам, пока тот не оседлал свою каурую и не направился вместе с нагруженным вьюками мулом к сторожевой башне. Принц, сопровождаемый своим оруженосцем, державшим в поводу оседланных лошадей, проводил его до городских ворот, чтобы убедиться, что он действительно покинул город. Азим мог легко отвести им глаза, если бы захотел, но он все равно собирался покинуть Ремут, так что не стал этого делать. Пусть молодой Халдейн поиграет в рьяного защитника женщин, находившихся под защитой его отца; если подозрения Азима насчет Махаеля подтвердятся, то Коналлу очень скоро придется столкнуться с весьма серьезным испытанием. Азим, направившись вдоль реки на юг, к точке встречи, где ночью его должен был забрать более подходящий транспорт -- одна из галер, принадлежащая его ордену, которая вышла из Хартата, но здесь, в водах Гвнедда, плыла под фианнским флагом -- размышлял о задаче, которую он поставил перед Ричендой, сожалея о том, что эта задача досталась именно ей, но он ни на мгновение не усомнился в том, что его ученица с ней справится. Он должен пристально следить за происходящим. На кону стояла не только честь его семейства, но и честь всех Дерини Гвинедда. Он уже не в первый раз удивлялся, насколько странная компания подобралась в Ремуте, где сейчас не было ни Келсона, ни Моргана, ни Дункана, ни юного МакАрдри. Риченда выдержит, она все-таки была подготовлена именно для этого -- стать проводником Дерини в землях, населенных, в основном, людьми -- Ротана тоже; Арилан, пусть даже иногда излишне суетливый, поддержит их своей силой и мудростью; Найджел же, несмотря на то, что никто не знал, насколько он владеет силой Халдейнов, всегда был умным, осторожным и выдержанным человеком. Если единственным Дерини, противостоящим им, окажется Мораг, то, действуя вместе, они легко одолеют ее. Кроме того, он не мог полностью сбрасывать со счетов Джеану -- хотя ее обладание силой Дерини, честно говоря, вызывало куда больше вопросов, чем обладание силой Халдейнов Найджелом -- но Азим очень сомневался в том, что она изменит свою точку зрения, несмотря на уловку, проделанную им с ее молодым духовником. Понукая свою лошадь, он подумал, что он должен был проводить больше времени в Бремани, когда был помоложе. Если бы он в то время встретился с Джеаной и смог бы заставить ее разобраться в себе самой, то сейчас ему не пришлось бы думать о многих проблемах. Но он не собирался тратить время на размышления вроде "а что, если". Эти размышления все равно ничем не помогут никому из принадлежащих к его расе. Вместо этого он решил заняться новой головоломкой, о которой ему рассказал гроссмейстер ордена во время их последней встречи в Джилларде. Рокейл сказал, что ее придумал р'кассанский мудрец Сулиен, но Азим был уверен, что это творение самого Рокейла -- тем более, что ему это было вполне по силам. Да, неплохо придумано... А пока Азим развлекался умственной гимнастикой, тихонько насвистывая что-то, что очень нравилось его лошади и идущему вслед за ней вьючному мулу, одна из тех, о ком он только что размышлял, стояла на коленях, закрыв лицо руками, в небольшой часовне в замке Ремута. После столкновения с Ричендой, которое потрясло ее до глубины души, Джеане так и не удалось найти сестру Сесилию. Вокруг нее на своих молитвенных скамеечках, установленных ровными рядами, стояли, склонив головы, монахини из обители святой Бриджиды, но для них это была первая церковная служба сегодня, а для Джеаны -- вторая. Стоящий на алтаре отец Амброс, одетый в честь поминаемого в этот день мученика в красные ризы, начал читать входную. "Scio cui credidi, et certus sum, quid potens est depositum meam servare in ilium diem, Justus judex... " -- Ибо знаю я, в Кого уверовал, и уверен, что Он силен сохранить залог мой на оный день... В качестве входной сегодня читали Поминовение святого Павла -- не самое любимое чтение для Джеаны, и, поскольку она уже слушала его сегодня, она могла позволить себе подумать о сегодняшнем конфликте с Ричендой. Как она могла не заметить свтловолосую женщину-Дерини, занятую гобеленом? И как могла оказаться Дерини явно набожная Ротана, которая, зная о греховности их расы, приняла монашеские обеты, обрекая тем самым себя на проклятье Господне? Молитва закончилась, и отец Амброс, перелистывая плотные страницы своих конспектов, готовился к проповеди. "Dominus vobiscum ." "Et cum spiritu tuo ," -- автоматически ответила Джеана вместе с остальными. "Sequentia sancti Evangelii. In diebus illis: Saulus ad hue spirans minarum, et caedis in discipulos Domini... " Савл же, еще дыша угрозами и убийством на учеников Господа, пришел к первосвященнику и выпросил у него письма в Дамаск к синагогам, чтобы, кого найдет последующих сему учению, и мужчин и женщин, связав, приводить... Джеана, мысленно переводя для себя латинские слова, неожиданно поняла, что читают совсем не тот отрывок из Священного Писания, который читали утром; вместо отрывка из Послания к Галатам , который она ожидала услышать, она слышала Деяния Апостолов . "Et cum iter facer et, contiget, ut appropinquaret Damasco: et subito circumfulsit eum lux de caelo.... " -- Когда же он шел и приближался к Дамаску, внезапно осиял его свет с неба. Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл, что ты гонишь Меня? Она в ужасе зажала руками уши. Что отец Амброс читает? Он должен был читать Поминовение святого Павла, а не его Знамение. Как он мог так ошибиться? Но часть ее разума уже увидела в этом руку Провидения и даже причину для его вмешательства. А когда она попыталась избавиться от наваждения, тряся головой и закрыв глаза, стараясь не видеть и не слышать священника, перед ее мысленным взором, заслоняя собой образ отца Амброса, появилась фигура Другого, серые одежды которого заслонили посвященные мученику красные ризы. Нет! Этого не может быть! Она всегда старалась избегать даже упоминания в своем присутствии о давно низвергнутом святом, который посвятил себя защите расы Дерини -- к которой принадлежал сам -- но тут каким-то образом поняла, что это был именно он, и он протянул к ней руки свои и воззвал к ней в ее видении, вызванном ее измученным разумом. Савл, Савл, что ты гонишь меня?.. Но в ее загнанном в ловушку разуме раздавались упреки не Савлу, а ей самой, и голос был не голосом Христа, а ужасного еретика-Дерини -- святого Камбера! Когда он протянул к ней руку и коснулся ее брови, она не могла ни увернуться от него, ни заставить его замолчать и только слушала его слова. Джеана... что ты гонишь меня...? А голос отца Амброса, продолжавшего невозмутимо читать, витал в воздухе, подобно гласу ангела, и только усиливал охвативший ее ужас. "'Et tremens, ac stupens, dixit: Domine, quid me vis facere...? " -- Он в трепете и ужасе сказал: Господи! Что повелишь мне делать? И Господь сказал ему: встань и иди в город; и сказано будет тебе, что тебе надобно делать. ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ ты страшишь меня снами, и видениями пугаешь меня, -- Иов 7:14 "Извините, что опоздал," -- сказал Коналл, когда он и его оруженосец прискакали на поляну в лесу неподалеку от Ремута. -- "Вы получили сообщение, которое я послал вчера?" "Получил. Похоже, мы вовремя предугадали действия твоего отца." Подойдя, как будто невзначай, поближе, Тирсель де Кларон положил руку на уздечку лошади оруженосца и посмотрел ему в глаза. -- "Слезай, юный Джован, и отдохни немного," -- приказал он, привычно подхватывая парня под локоть, когда тот, уже наполовину заснувший, чуть не свалился с седла. Пока Коналл слезал с седла и привязывал обеих лошадей к каштану на противоположной стороне поляны, Тирсель проводил еле стоявшего на ногах Джована к тенистому участку под березой и помог тому опуститься на землю. Когда Коналл вернулся с противоположной стороны поляны, парень уже храпел. Тирсель, вставая и глядя на Коналла, потер руки и удовлетворенно вздохнул. "Значит, Риченда, как мы и подозревали, ставит блокировку, так? И она не заметила ничего из того, что мы сделали, чтобы подготовиться к ее действиям?" "Ничего! Я почувствовал, что она делает что-то -- я, правда, не могу сказать, что именно -- и, само собой, я не мог помешать ей. Но я знаю, что есть часть моего разума, которую она даже не заметила!" "Правда?" -- спросил Тирсель, тон которого явно выражал интерес в подробностях. "И в тот же день, только попозже," -- нетерпеливо продолжил Коналл, -- "отец впервые позволил мне присутствовать на секретной встрече членов тайного совета. Я имею в виду не заседание тайного совета, а именно секретную встречу его членов! Они мне рассказали столько интересного, но... кое о чем я не могу рассказывать. Я хочу сказать, что я физически не могу рассказать о них. Похоже, что мое знание о них находится на каком-то тайном уровне моего разума, созданном Ричендой." "Скорее всего, просто за той блокировкой, которую она поставила," -- сказал Тирсель, приглающе махнув в сторону другого дерева, под которым был уже расстелен плащ, на котором лежал небольшой бурдюк с вином и его вездесущая сумка. -- "Чуть позже я посмотрю, что она сделала. А почему ты опоздал? Сейчас уже почти полдень." "Мне надо было отнести письмо Риченде," -- сказал Коналл, садясь на расстеленный плащ. -- "От какой-тог кузины в Форсинне... Жаль, что я не мог прочесть его." Проворчав что-то себе под нос, Тирсель сел рядом с Коналлом. "А зачем? Из простого любопытства, или по другой причине? Коналл, в женские дела, вообще-то, лучше не лезть. У них -- свой мир. Кроме того, мне очень не хотелось бы давать Риченде повод поглубже залезть в твои мозги." "Ладно," -- Коналл смущенно сморщил нос. -- "Но Вам стоило бы повидать человека, который это письмо привез. На самом деле, он привез ей несколько писем. И он утверждал, что должен передать их лично. Он сказал, что он -- торговец из Мурина, и одет был соответствующе, но я не уверен, что он был тем, за кого себя выдавал." "Да? А почему ты так считаешь?" Тирсель полулег, опираясь на локоть, открыл бурдюк и направил струю вина себе в рот. "Хм, ну, в нем было что-то такое..." -- медленно ответил Коналл. Прислонившись к стволу дерева, он задумчиво положил руки на согнутые колени. -- "Честно говоря, я думал, что она не примет его, ведь он -- из Мурина, и вообще... Тем более, что в солярии, кроме нее и Ротаны никого не было. Но она, даже еще не распечатав письмо, сказала, что ждет его, и что они с Ротаной хотят поговорить с ним наедине. Но когда я проводил его внутрь, он был больше похож на придворного, а не на торговца. Видели бы Вы как он ей поклонился! Может, он ее тайный любовник или что-нибудь вроде того?" Тирсель, рот которого был полон вина, улыбнулся, а стоило ему только проглотить вино, его улыбка обернулась хохотом. -- "Я очень сомневаюсь в этом. Кстати, торговцы часто используются знатными дамами в качестве курьеров. Их занятие заставляет их бывать в самых разных местах. А сочетая профессию торговца с доставкой посланий, тем более от знатных дам, они, как правило, очень быстро учатся придворному этикету. Да, а как он выглядел?" "Ну, смуглый, как и положено муринцу, примерно моего роста, но очень жилистый, худощавый. Потом, когда я провожал его обратно, мне показалось, что у него большой военный опыт. У него невероятно быстрая реакция.." "Как, ты сказал, он назвался?" "Я не говорил... Людольфус." Тирсель чуть было не подавился вином. "Sancta Dei Genetrix , похоже, я знаю, кто это был," -- прошептал он, придя в себя. -- "Что он делает в Ремуте? А... Он не касался тебя? Покажи мне, как он выглядел." Удивившись реакции Тирселя, Коналл вскинул голову и изумленно заметил, как его учитель рывком сел и в то же мгновение коснулся его лба, даже не дав ему времени подготовиться к контакту. Коналл даже и не думал сопротивляться, но тут ему пришла мысль, что если он не просто подчинится проникновению Тирселя в его разум, как это было прежде, а сам покажет ему, что тот хочет увидеть, то это будет еще лучше. Ощутив, что Тирсель проник в его разум, он вздрогнул, но не потерял сознания и даже не стал закрывать глаза, а просто передал Тирселю изображения человека. которого он так недавно видел. Освободив разум Коналла, удивленный Тирсель, на губах которого играла легкая улыбка, приветственно хлопнул его по колену. "Так," -- пробормотал себе под нос Дерини, -- "кто-то решил пустить в ход тяжеловесов. А ты, мой юный друг, сам по себе представляешь вес не больше бабочки, так ведь?" -- добавил он, глядя на Коналла. -- "Послушай, ты ведь раньше никогда не организовывал встреч со мной таким образом." Коналл улыбнулся и слегка качнул головой. внезапно застеснявшись чего-то. "Это показалось мне важным," -- вновь глядя на Тирселя. -- "И мне впервые подумалось, что, в отличие от предыдущих встреч, я могу понадобиться Вам. А кто это был? Судя по Вашей реакции, это явно был Дерини... и, может быть, даже более искусный, чем Вы." "Он... ну... мой знакомый," -- уклонился от прямого ответа Тирсель. -- "Он -- не враг, я гарантирую," -- добавил он, заметив испуг на лице Коналла, -- "но больше я ничего не могу сказать тебе. Он, скажем, старый приятель и учитель Риченды, и хватит на этом, хорошо?" "Ладно." "Хорошо. А тепрь," -- продолжил Тирсель, похлопывая по голенищу сапога Коналла, чтобы вновь привлечь его внимание, -- "я хотел бы вернуться к тому, что ты только что сделал. Похоже, ты совершил настоящимй прорыв. Ты прошел от пассивного подчинения до активного участия. Я очень надеялся, что это произойдет." Довольный Коналл улыбнулся. -- "Так, значит, я все сделал правильно? Мне кажется, что все началось после того, как во время нашей последней встречи Вы подготовили меня к блокировке Риченды. Я чувствовал, что что-то произошло." "Конечно произошло," -- Тирсель на мгновение задумался и решительно хлопнул Коналла по сапогу. -- "Думаю, нам стоит заняться кое-чем, о чем ты уже говорил. Ты хотел бы научиться читать то, чего не видишь? Например, сегодняшнее письмо Риченде, которое ты хотел прочитать." Коналл сглотнул, глаза его расширились. -- "Вы можете научить меня этому?" "Думаю, что да -- теперь. Один мой слепой знакомый постоянно пользуется этим. Конечно, это не так быстро, как читать глазами, но в этом есть свои плюсы -- кроме того, если ты сможешь овладеть этим, то, значит, ты сможешь научиться и кое-чему еще. Все эти способности могут очень пригодиться принцу," -- с этими словами Тирсель вынул из-за голенища кинжал и