Оцените этот текст:



               Игра воображения в двух частях, девяти сценах


     ---------------------------------------------------------------------
     Книга: С.В.Михалков. "Театр для взрослых"
     Издательство "Искусство", Москва, 1979
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 7 января 2003 года
     ---------------------------------------------------------------------

     Издательство продолжает публикацию пьес  известного советского поэта  и
драматурга,   Героя  Социалистического  Труда,  лауреата  Ленинской  премии,
Государственных   премий   СССР   и   Государственной   премии   РСФСР   им.
К.С.Станиславского, заслуженного деятеля искусств РСФСР Сергея Владимировича
Михалкова,  начатую сборником его  пьес  для  детей  (Театр для  детей.  М.,
"Искусство", 1977).
     В   данном  сборнике  вниманию  читателей  предлагаются  такие   широко
известные  пьесы,   как  "Раки",  "Памятник  себе...",  "Пощечина",  "Пена",
"Балалайкин и Кo", и ряд других, поставленных на сцене многих театров страны
и за рубежом.




     СТЕКЛОБИТОВ Антон Петрович - муж.      \
     СТЕКЛОБИТОВА Леокадия Карповна - жена.  \
     ДАРЬЯ ИВАНОВНА - бабушка.                \
     ГАРОЛЬД - внук.                           \
     ОВСЯННИКОВ Архип Архипович - пенсионер.    \ Персонажи
     ЩЕНКОВ - пострадавший.                     / незаконченной
     ВАЛЕРИЙ - студент.                        /  пьесы.
     МАРИНА - студентка.                      /
     НАТАША - студентка.                     /


     ВТОРОЙ ГОЛОС.
     ДРАМАТУРГ.
     КОСОВОРОТКИН - пенсионер.

     Действие происходит в наши дни.

     Премьера состоялась в декабре 1977 года в Театре имени Евг. Вахтангова.







          Кабинет драматурга - автора пьесы. Поздний вечер. Звучит
          тихая музыка. Драматург беседует с сидящим напротив него
          персонажем своей будущей пьесы - Стеклобитовым.

     Драматург.  И, прошу вас, не спорьте со мной! Я вижу вас в пьесе именно
таким персонажем -  самодовольным,  самоуверенным, равнодушным ко всему, что
лично вас не трогает, не задевает, не касается...
     Стеклобитов.  Извините...  Вам не кажется,  что именно таким я кочую из
одной вашей комедии в  другую?  С  той только разницей,  что в одной пьесе я
Лопоухов,  в  другой  -  Махонин,  в  третьей -  Почесухин,  а  вот  теперь,
оказывается, я Стеклобитов.
     Драматург.  Ну  и  что из этого?  На этот раз я  задумал не комедию,  а
драму.
     Стеклобитов. Вы изменяете своему жанру. Вам больше удаются сатирические
пьесы, комедии...
     Драматург.  А это уж моя забота. Может быть, это будет даже не драма, а
мелодрама.
     Стеклобитов. Не вижу себя героем мелодрамы. Зачем я вам нужен?
     Драматург.  Я еще не знаю.  Но мне почему-то кажется, что, столкнув вас
по ходу действия с вашим бывшим учителем, мне удастся затронуть в моей новой
пьесе   важную   нравственную  проблему  -   проблему  человеческого  долга,
ответственности перед нашим обществом,  проблему воспитания человека в  духе
высоких норм современных человеческих взаимоотношений...
     Стеклобитов.   Насколько  я   вас  понимаю,   я   буду  антиподом  тому
положительному началу, которое привнесут другие герои вашей пьесы?
     Драматург.  Безусловно.  Вы  тот  стержень,  вокруг которого закрутится
сюжет.  Представьте себе:  в свое время вы были подающим надежды,  способным
юношей с некоторыми задатками эгоизма.  Вы закончили среднюю школу, получили
высшее  специальное образование.  К  вам  благоволила судьба.  Вы  заняли  в
обществе  определенное положение  высокооплачиваемого работника.  Сперва  вы
обдумывали каждый свой шаг, проявляли осторожность в общении с людьми, затем
вы  осмелели.   Набрали,   как  говорится,   масть,  приобрели  сановитость,
вальяжность...
     Стеклобитов. Одним словом, зажирел?
     Драматург.  Если  хотите,  да!  Вы  переродились в  чванливого эгоиста,
человека,  для  которого карьера,  личное  благополучие превыше  всего.  Вас
окружают только "нужные" люди...
     Стеклобитов. Во многом виновата, конечно, моя жена?
     Драматург.  Ее  образ для меня ясен,  однако я  над ним еще серьезно не
думал...  У  вас  есть  сын.  Зовут  его,  скажем,  Арнольд  или  Гарольд...
Как-нибудь в этом роде. Он избалован. Вы купили ему автомобиль...
     Стеклобитов. Он учится в Институте международных отношений?
     Драматург.  Не  обязательно.  Ваша  жена,  ваш  сын,  ваша  мать,  ваше
окружение дополняют ваш нравственный портрет. Сейчас мне важно столкнуть вас
с вашим бывшим учителем.
     Стеклобитов. Не понимаю. Как это столкнуть?
     Драматург (объясняя).  Вы  учились  когда-то  в  провинциальной средней
школе.  Это было в  вашем далеком детстве,  может быть,  в селе или районном
центре,  я еще не придумал. У вас был учитель. В трудные военные годы он был
другом вашей семьи. Вы уехали в столицу, он остался учительствовать в той же
школе. Потом он вышел на пенсию.
     Стеклобитов. Ну и что же произошло?
     Драматург.  Я еще точно не знаю,  что именно. Я как раз сейчас над этим
думаю. По моему замыслу вы должны встретиться.
     Стеклобитов. Как встретиться? Где?

          На  сцене  высвечивается кресло, в котором сидит пожилой
          человек. Это - Овсянников.

     Овсянников.  Мне  кажется,  что  в  таком  случае  я  должен  попасть в
какое-нибудь  безвыходное положение,  вспомнить про  своего бывшего ученика,
занимающего ответственный пост  в  столице,  и  поехать к  нему за  помощью.
Извините...
     Драматург.  Возможно. Во всяком случае, завязка пьесы основана на вашей
встрече, где бы она ни произошла.
     Стеклобитов.  Во  всяком случае,  если я  эгоист и  себялюб,  я  должен
соответствующим образом реагировать на просьбу о помощи. Великодушно помочь,
если  это  не  грозит для  меня какими-либо неприятностями,  или  равнодушно
отказать.
     Драматург. Вот именно. Зритель должен сопереживать Архипу Архиповичу...
     Овсянников. Меня так зовут?
     Драматург. Вам не нравятся ваше имя и отчество?
     Овсянников (пожав плечами).  Не  я  его  себе  выбираю.  Право автора -
окрестить меня любым именем.
     Драматург. Я еще подумаю. Может быть, вы будете Тимофеем Тимофеевичем.
     Стеклобитов. А как зовут меня? То, что я - Стеклобитов, я уже знаю.
     Драматург (смотрит в записи). Вы - Антон Петрович. Ваша матушка - Дарья
Ивановна. Жена - Леокадия Карповна.
     Стеклобитов.  Благодарю вас.  Итак,  дело за  небольшим:  надо сочинять
дальше. Писать.
     Драматург (усмехнувшись). Дело за малым: осталось начать и кончить. Вот
я сижу и мучаюсь.  Я придумал вас, и вы преследуете меня на каждом шагу. Где
бы я ни был, я думаю о вас, как о живых людях. Мне трудно с вами.
     Овсянников.  Да и нам не легче.  Вы нас создали в своем воображении, мы
уже, можно сказать, почти реально существуем, а сценической жизни вы нам еще
не дали. Так не может долго продолжаться.
     Стеклобитов. Нас может перехватить воображение какого-нибудь драмодела,
и  он  пустит нас по  иному руслу действия.  А  нам,  честно говоря,  уже не
хотелось бы  с  вами  расставаться.  Лично я  как  персонаж служу вам  более
двадцати лет.
     Драматург.  Обещаю вам в ближайшее время засесть вплотную за работу.  Я
намереваюсь закончить пьесу к новому сезону.
     Стеклобитов. Жаль, что я не знаком еще со своей женой и сыном. Впрочем,
я не видел еще и своей матушки.
     Драматург.  На днях,  на днях вы все встретитесь. Приступаю к работе. А
сейчас я устал. Устал... Что-то у меня не клеится.

          Персонажи  пьесы  исчезают.  Драматург остается один. Он
          подходит к столу, садится. Сидит в глубоком раздумье.

          Затемнение




          Добротно  обставленная  столовая  в  добротной  квартире
          добротного  нового  дома. Сервант. На нем большая ваза с
          фруктами.  Перед  сервантом  сидит на корточках Гарольд.
          Появляется Дарья Ивановна.

     Дарья Ивановна. Ролик! Чего ты там шаришь?
     Гарольд. Бабуля! Ты меня не видишь, я тебя не вижу!
     Дарья Ивановна. Не смей ничего брать без спросу. Что ты там потерял?
     Гарольд (поднимается). Так... Ничего...
     Дарья Ивановна. Опять гулянку какую задумали?
     Гарольд.  Бабуля! А когда же нам гулять, как не в наши-то годы! Вы свое
отгуляли!
     Дарья Ивановна. Куда собрался?
     Гарольд. За город решили прошвырнуться. Вылазка на природу.
     Дарья Ивановна. И ночевать там останетесь?
     Гарольд.  А  это,  бабуля,  смотря со  обстоятельствам.  Решим по  ходу
действия. Да ты не беспокойся, нас всего четверо будет: я, Валерка и Маришка
с подругой. Ее ты знаешь - Наташа с косой!
     Дарья Ивановна. Выходит, ты завтра на дачу с нашими не поедешь?
     Гарольд.  А  наши и  не поедут.  Они завтра в  ресторане какую-то шишку
угощают.  Бабуля!  Ты  мне каких-нибудь консервишек не  подкинешь?  Подкинь,
бабуся! Судачка в томате или печеночку тресковую...
     Дарья Ивановна.  Ладно уж... Не голодными же вам там сидеть под кустом!
Пойдем на кухню,  я что-нибудь подберу.  Перец болгарский фаршированный есть
будете?
     Гарольд.  Будем,  будем,  бабуля!  И  перец болгарский будем,  и икорку
красненькую будем,  если в наш фонд внесешь...  и креветочки, и ананасики...
(Уходит вслед за бабушкой.)

          Стенные часы бьют четыре часа дня. Сцена некоторое время
          пуста, затем появляется Гарольд. В руках у него дорожная
          сумка   зарубежной   авиакомпании,  магнитофон.  Гарольд
          торопливо  открывает  дверцу  серванта, извлекает из его
          глубины  бутылку  вина,  прячет  ее  в сумку. Появляется
          Дарья Ивановна.

     Дарья  Ивановна.  Не  гони  только!  А  то  ведь  и  себя  покалечишь и
"Жигуленка" своего разобьешь. Второго ведь не купят.
     Гарольд.  Я тебе сказал: не беспокойся, бабуля! По городу я соблюдаю, а
на трассе уж как-нибудь соображу.
     Дарья Ивановна.  Смотрите не утоните там в этой реке, на какую едете! И
с хулиганами не связывайтесь! В милицию не попадите!
     Гарольд.  Бабуля!  Я тебе сказал:  не бес-по-кой-ся!  Адье, ма шер ами!
"Жди меня, и я вернусь, только очень жди!" (Чмокает бабушку в щеку. Уходит.)

          Дарья Ивановна стоит в раздумье, хочет уйти, но звонок в
          передней  останавливает  ее.  Она идет открывать дверь и
          возвращается в комнату в сопровождении Овсянникова.

     Дарья Ивановна (радостным голосом).  Вот уж  нежданно-негаданно!  Каким
ветром, Архип Архипович? Как же это вас занесло к нам? Проходите, проходите,
дорогой! Вот уж гость так гость!
     Овсянников.  Да вот собрался и прилетел,  Дарья Ивановна!  По вас лично
соскучился.
     Дарья Ивановна.  Нас-то  как  нашли?  Мы  же  адрес сменили,  на  новую
квартиру переехали. Второй месяц как тут живем.
     Овсянников.  Я  по  старому адресу зашел,  а  там добрые люди ваш новый
подсказали. Вот я набрался храбрости и свалился вам как снег на голову.
     Дарья Ивановна.  Очень рада вашему приезду!  Ей-богу,  хотела давно вас
повидать. Вы мои открыточки новогодние получаете?
     Овсянников. Естественно. А вы мои, ответные?
     Дарья Ивановна. Всякий раз. Вы где остановились, Архип Архипович?
     Овсянников. Пока нахожусь, как это говорится, в подвешенном состоянии.
     Дарья Ивановна. Как понимать?
     Овсянников.  В  переносном смысле,  Дарья Ивановна!  В  одну  гостиницу
обратился -  номеров свободных нет,  в другую подъехал -  аналогичный отказ:
поезд дружбы ее оккупировал,  в третью сунулся -  ремонт. Только в четвертой
обещали вечером на койку определить.  И  за это спасибо!  Конечно,  был бы я
Верховного или  областного Совета депутат,  может,  и  нашелся бы  свободный
номерок, а то ведь всего-навсего Верхнереченского района депутат! Не большой
для них авторитет. Я имею в виду столичных администраторов...
     Дарья  Ивановна.   Господи!   Да  остановитесь  пока  у  нас!   Мы  для
домработницы  комнатку  свободной  держим,   так  вы  в   ней  и   поживите.
Располагайтесь!  Антоша будет очень рад вас увидеть.  Сейчас их  никого дома
нет -  ни его, ни жены... Вы ведь, поди, Антона-то с той самой школьной поры
не видели?
     Овсянников. Да-да-да! Более тридцати годков прошло." Впрочем, почему не
видел? Можно сказать, что и видел... по телевизору! В прошлом году. Передача
была  по  вопросу  организации труда.  Он  выступал после  своей  поездки  в
Западную Германию.  Делился впечатлениями.  Сперва я и не узнал его, а потом
надпись появилась:  Антон  Петрович Стеклобитов.  Пригляделся -  он!  Антоша
Стеклобитов,  бывший  ученик  верхнереченской средней  школы!..  (Помолчав.)
Честно говоря,  Дарья Ивановна, сомневался: навещать мне вас на квартире или
нет?
     Дарья Ивановна. Как так? Почему же это сомневались?
     Овсянников.  Годы  прошли,  воды  утекли...  Был  Антоша,  стал Антоном
Петровичем. А ну как не признает Охрип Охрипыча? Что тогда?
     Дарья Ивановна.  Признает!  Еще  как  признает-то!  Очень даже  доволен
будет.  Вот увидите.  И с женой его Леокадией познакомитесь. Жаль, внучок за
город уехал.  Девятнадцатый годок ему пошел. Должен был в армию призываться,
да отец в Институт иностранных языков определил. Пусть, говорит, лучше после
учебы с  французским языком за  границей пользу Родине приносит,  чем  будет
сейчас два года возле ракеты дежурить.  И я так думаю:  не дай бог,  как она
взорвется!
     Овсянников (серьезно).  Ну,  кто-то  ведь  и  у  ракеты  сейчас  должен
постоять, подежурить...
     Дарья Ивановна.  Так-то оно так... Кто-то должен... А вы в Москву зачем
прибыли?
     Овсянников (усмехнувшись).  За песнями...  Нет, если говорить серьезно,
то по делу. И не по малому, должен вам признаться. Собственно говоря, втайне
питал надежду по поводу этого самого дела обратиться к  вашему сыну.  К  его
авторитету.  Полагал,  что не  откажет бывший ученик своему бывшему учителю.
Поможет. Подскажет. Посоветует.
     Дарья Ивановна.  Обязательно поможет.  И подскажет и посоветует. Это уж
точно, Архип Архипыч! Это уж определенно! Не откажет!
     Овсянников.  Не хотел только дона его своей просьбой обременять. Думал,
в понедельник на работу к нему позвонить,  зайти.  Обошлось бы с гостиницей,
не заявился бы к вам в субботу.  А я вот заявился незваный-непрошеный...  Уж
не  обессудьте!  Послушался внутреннего голоса,  а  он мне подсказал:  "Иди,
старик! Не выгонят!"
     Дарья Ивановна.  Ну что вы такое,  ей-богу, говорите: "Не выгонят"?! За
честь посчитаем такого гостя приветить! А койка у нас найдется. Получше, чем
в этой вашей гостинице!

          В  передней  хлопает  дверь.  Появляется Стеклобитова. В
          руках  у  нее  пакеты  с  покупками.  Она с нескрываемым
          удивлением смотрит на Овсянникова.

Леокадия! А у нас дорогой гость! Архип Архипыч! Бывший учитель Антоши!
     Стеклобитова (передает свекрови  покупки).  Помогите  мне,  пожалуйста!
(Овсянникову.) Очень приятно. Леокадия Карповна.
     Овсянников (представляется). Овсянников Архип Архипович. Действительно,
бывший преподаватель школы, где когда-то учился ваш супруг.
     Стеклобитова (сухо).  Очень была рада с  вами познакомиться.  Это очень
интересно. Никогда не думала...
     Дарья Ивановна.  Представляешь,  Леокадия, Архип Архипович бог знает из
какой дали в  Москву прилетел и  не  смог в  гостинице устроиться!  Так уж я
пригласила его у нас погостить. Комнатка-то при кухне пустая пока стоит.
     Стеклобитова. В гостинице было бы значительно удобнее.
     Дарья Ивановна. А зачем деньги зря переводить, если у нас место есть?
     Стеклобитова (Овсянникову). Вы надолго в Москву?
     Овсянников. Если бы не суббота и воскресенье, я бы, пожалуй, дня за три
обернулся.  Мог бы в понедельник прилететь, да самолета подходящего не было.
Пришлось сегодня вылететь.
     Стеклобитова. Значит, вы к нам на пять дней, как я понимаю?
     Овсянников. Выходит, что так.
     Стеклобитова.  Извините,  пожалуйста!  (Свекрови.)  Мы  завтра дома  не
обедаем,   идем  в   ресторан.   (Показывает  на  пакеты.)  Это  положите  в
холодильник.  А  это поставьте в  ванную комнату!  (Овсянникову.)  Извините!
(Уходит.)
     Овсянников (помолчав).  Я вас,  Дарья Ивановна,  пожалуй,  стесню своим
присутствием...
     Дарья  Ивановна.   Ничего,  ничего,  Архип  Архипыч!  Вы  не  обращайте
внимания,  что она так...  У нее свои хлопоты, свои заботы... Все обойдется,
как Антон с хоккея придет.  И ни о чем не думайте!  Расскажите лучше, как вы
там живете в нашем Верхнереченске?
     Овсянников.  По-всякому,  Дарья Ивановна! По-всякому. Конечно, жизнь не
та,  что тридцать лет назад!  Не та жизнь! И поселок наш преобразился. Везде
асфальт! Дворец спорта с бассейном... Кинотеатр "Ракета". Словом, не поселок
у нас теперь, а город. Только вот пьют много...
     Дарья Ивановна. И с чего это только пьют?
     Овсянников.   Как  вам  сказать...   С   одной  стороны,   видимо,   от
распущенности,  а  с  другой...  затрудняюсь ответить вам  на  этот  больной
вопрос...   Он   многих  занимает...   А   пьют   много.   У   нас   фабрика
ткацко-отделочная... Так большинство прогулов и всякого рода нарушений, а то
и  преступления -  в  связи с  этим  самым пагубным пороком.  А  как  с  ним
бороться?  Боюсь подсказать...  А  тут  еще  в  районе ликеро-водочный завод
открывать собираются.
     Дарья Ивановна.  Не говорите,  Архип Архипыч!  У  меня внучок и тот без
бутылки на дачу не ездит!  А  сейчас пройдемте за мной,  я вам вашу комнатку
покажу.  Забирайте свой чемоданчик из  передней и  располагайтесь как  дома.
Небось, притомились с дороги?
     Овсянников. Есть немного. Без малого четыре часа летел.

          Овсянников проходит в переднюю, возвращается с чемоданом
          и  уходит  из  столовой  вслед  за  Дарьей Ивановной. Та
          возвращается вместе с невесткой.

     Стеклобитова (вполголоса).  Зачем вы  так опрометчиво поступили,  Дарья
Ивановна?  Что нам с ним делать?  Его же надо будет занимать?!  Устраивать в
цирк?!
     Дарья Ивановна.  Я  его сама займу.  А  койку он не пролежит и  лишнего
куска не съест. Я своим поделюсь!
     Стеклобитова. Ну зачем вы так?
     Дарья Ивановна. Он Антона уму-разуму учил! Историю ему преподавал!
     Стеклобитова.  Я  ему  за  это очень благодарна.  Но  согласитесь,  что
посторонний человек в доме...
     Дарья Ивановна.  Он не посторонний!  Он в  военные годы к нам в дом как
свой заходил.  Помогал. Какой же он нам посторонний? А мы ему вдруг от ворот
поворот? Возьмем и откажем?
     Стеклобитова.  Не надо ничего отказывать! Мы его в гостиницу определим.
В самую лучшую, в "Россию" или "Украину". Придет Антон, позвонит куда надо и
все устроит.
     Дарья Ивановна. Только он, я знаю, своего учителя из дома не выгонит!
     Стеклобитова.  Поспешили вы с этим постояльцем.  Он нам тут совсем ни к
чему.
     Дарья Ивановна.  Дело у него какое-то важное до Антона есть. Специально
приехал с ним посоветоваться.
     Стеклобитова. Ну и прекрасно. Разве я об этом сейчас говорю? А жить ему
у  нас  целую неделю совсем не  обязательно.  Вечно вы  сами,  ни  с  кем не
посоветовавшись,   свои  решения  принимаете.   Прошлый  раз   со   мной  не
посоветовались и зачем-то пельменей налепили! Зачем? Я хотела гостей судаком
в тесте угостить! Последнее время у нас с вами одни недоразумения!
     Дарья  Ивановна  (вспылив).  А  ты  мне,  Леокадия,  в  таком  тоне  не
выговаривай!  Дом на мне,  кухня на мне,  все ваше хозяйство веду! И у меня,
промежду прочим, тоже своя голова на плечах есть! И до склероза далеко!
     Стеклобитова.  Дорогая моя!  Вот наймем домработницу и освободим вас от
обременительных домашних обязанностей,  если вам так тяжело стало за  родным
сыном и внуком ухаживать.  Мне лично от вас ничего не надо! Я могу и без вас
обойтись! Я ничего не ем! А морковку и свеклу я сама себе могу натереть!
     Дарья Ивановна (строго). Не пугай, невестка, старую свекровь! Не пугай!
Я,  слава богу,  пенсию получаю.  Являюсь самостоятельным членом общества! Я
еще  сама  себе свою жизнь устроить могу.  Да,  да!  И  устрою!  На  крайний
пожарный случай в Дом ветеранов перееду. В платный!
     Стеклобитова.  Этого еще не хватало!  Чтобы слух пошел, что Стеклобитов
свою мать в  дом для престарелых выгнал?  Выбросьте это из головы!  Будете с
нами жить.  Ну,  а  что до  этого старика,  то  коли вы его к  нам на постой
поставили,  то  пусть живет-доживает свои пять дней.  Только вы  уж  им сама
занимайтесь!  Нам его развлекать некогда,  да и не очень интересно...  Ролик
уехал?
     Дарья Ивановна (сдержанно). Уехал.
     Стеклобитова. Что сказал? Куда они уехали?
     Дарья  Ивановна.  Куда-то  на  реку,  за  город.  Сказал,  чтобы раньше
понедельника не ждали.
     Стеклобитова. Что за компания, не знаете? С кем он поехал?
     Дарья Ивановна. Валерка-художник и Марина с Наташей. Та, что с косой.
     Стеклобитова.  Опять с этими девчонками? Как мне это все не нравится...
До добра это не доведет... Не доведет... (Выходит.)
     Дарья Ивановна (одна). Не нравится... Поздно, поди... упустила...

          В дверях появляется Овсянников.

     Овсянников.  Дарья Ивановна!  Где у вас можно руки ополоснуть?  Я тут в
дверях запутался.
     Дарья Ивановна.  Покажу, Архип Архипович! Сейчас. Момент! И полотенчико
свежее дам. У нас все под рукой. Не хуже, чем в гостинице!

          Затемнение




          Кабинет   Стеклобитова.   Овсянников   в  одиночестве  с
          интересом     рассматривает    всевозможные    сувениры,
          расставленные   по  полкам  книжных  шкафов.  Появляется
          Стеклобитов.  Он  вкатывает в комнату столик на колесах.
          На столике - бутылки, высокие бокалы.

     Овсянников. Откуда эта раковина?
     Стеклобитов. Эта? Не помню. Кажется, мне ее на Кубе подарили.
     Овсянников. Красивая вещь. Я никогда таких больших раковин не видел.
     Стеклобитов (протягивает Овсянникову бокал). Ну, Архип Архипыч! Давайте
чокнемся ради нашей исторической встречи!
     Овсянников (с опаской). Что за питье?
     Стеклобитов. Шотландское виски! Скотч-виски! "Балантин"! Одна из лучших
марок...
     Овсянников.  Никогда не  пробовал.  Крепкая штука?  Вроде  самогона или
крепче? (Рассматривает бутылку.)
     Стеклобитов.  Вы попробуйте, попробуйте! Вам понравится! Давайте, я еще
боржомчика добавлю!..  Вообще-то  виски полагается содовой водой разбавлять.
Или просто в  чистом виде...  (Добавляет в  стакан боржома.)  Вот!  А теперь
киньте  в  свой  бокал  два-три  кусочка  льда!   Вот  отсюда!  (Показывает,
помогает.) И пейте!
     Овсянников. Я, можно сказать, вообще не употребляю. Но ради интереса...
(Пригубливает.) Медикаментом отдает!
     Стеклобитов (смеется.) А это надо привыкнуть!  Привычка - большое дело!
Я  за рубежом часто бываю,  так там только виски и пьют.  Да еще этот джин с
тоником. Куда ни придешь, в частный ли дом, или в учреждение, первым делом у
них "дринк"!
     Овсянников. И не спиваются?
     Стеклобитов.  Кто меры не знает,  тот,  конечно, без этого "дринка" уже
жить не может.  А  к слову сказать,  само по себе виски даже полезно.  Врачи
американские рекомендуют сердечникам.  Понемногу, конечно. Не так, как у нас
водку и коньяк пьют.  (Чокается,  пьет.) Так на чем же мы остановились?  Да!
Значит,   вы  говорите,   что  из  нашего  выпуска,  я  имею  в  виду  наших
верхнереченских ребят, пять человек на войне погибли?
     Овсянников.  Может,  и  больше.  Я  только про пятерых знаю:  два брата
Звягиных,  Олег Иванов,  Федя Капустин и Ваня Шульман.  Тот в День Победы на
мине подорвался.
     Стеклобитов. Ну, а те, кто жив остался, о себе не напоминают?
     Овсянников. Вася Полуэктов регулярно со всеми праздниками поздравляет.
     Стеклобитов.  Полуэктов?  Это тот,  что стишки писал?  Он так и не стал
поэтом? Что-то я его фамилию нигде в печати не встречал.
     Овсянников. В Омске живет. Артистом стал. Лауреат Российской премии.
     Стеклобитов.  Что вы говорите? А я и не знал. Буду в Омске, обязательно
зайду в театр, посмотрю, как он там играет.
     Овсянников. Зину Потемкину помните?
     Стеклобитов.  Это та рыжая, за которой все мальчишки бегали? Помню. Сам
за ней бегал.
     Овсянников.  Она в  районе осталась.  На  ткацко-отделочной начальником
цеха работает.  Делегатом съезда ее избрали. А вы, конечно, были на двадцать
пятом?
     Стеклобитов. Не довелось...
     Овсянников (помолчав).  Ну,  что ж...  Морально мы  все были на съезде.
Великое это дело - телевидение!
     Стеклобитов. Да-а-а... Это вы верно говорите... Еще немного?
     Овсянников.  Благодарю.  С меня предостаточно.  К этому питью,  вы сами
говорите, привыкать надо, а привыкать мне не придется.
     Стеклобитов. Не понравилось? Ну и не надо. Не буду настаивать. А я себе
еще подолью...  (Наливает.) Помните,  Архип Архипыч, наши школьные афоризмы?
Директор школы  -  Иван  Грозный.  Учитель и  ученики -  "Али-Баба  и  сорок
разбойников". Дать списать сочинение - "Свои люди - сочтемся".
     Овсянников (продолжает). Двойка за подсказку - "Горе от ума". Списавший
урок - не пойманный - не вор.
     Стеклобитов (в  раздумье,  многозначительно).  Школьные годы,  школьные
годы... (Помолчав.) Так какое же у вас ко мне дело, Архип Архипыч?
     Овсянников (не сразу). Дело неотложно важное и касается судьбы молодого
человека. Юноши. А главное, дело справедливое...
     Стеклобитов. Слушаю вас, Архип Архипыч!
     Овсянников (после паузы).  Можно,  я  вас буду на "ты" называть?  А  то
как-то больно официально у нас получается.
     Стеклобитов.  Конечно!  Какие тут  могут быть  условности!  Вы  меня  с
детства знаете. Валяйте на "ты"!
     Овсянников.  Валять я,  пожалуй,  не буду, а рассказать расскажу. Стало
быть, дело такое: посадили у нас в районе одного парнишку. В тюрьму.
     Стеклобитов. За дело посадили?
     Овсянников. Вроде бы и за дело. Обвинение в убийстве.
     Стеклобитов (настороженно).  И  вы  за  него хлопотать хотите?  Он  вам
родственником доводится?
     Овсянников.  Отнюдь. Просто я его давно и хорошо знаю. Парень отличный.
Честный. Смелый. Решительный и благородный.
     Стеклобитов. И убил человека?
     Овсянников. Не хотел убивать, а получилось, что убил.
     Стеклобитов. По пьянке, наверное?
     Овсянников. Нет, не по пьянке. По велению благородства души. Заступился
за честь девушки.
     Стеклобитов. Интересно.
     Овсянников.  А  дело было так...  В ноябре прошлого года возвращался он
поздно вечером домой.  Шел мимо сквера.  Сквер у  нас теперь напротив Дворца
спорта разбили. Памятник архитектуры сломали, а сквер разбили... Так вот шел
он мимо сквера. Темно уже было. Слышит женский крик: "Спасите! Убивают!" Ну,
он и  побеги на этот крик.  Прибежал,  видит:  трое пьяных парней выламывают
девушке руки,  валят ее на землю,  хотят гнусное дело совершить. А та кричит
что есть сил.  Сопротивляется.  Парнишка недолго думая и  схватился с  ними.
Один против троих.  А  те с ножами.  Но не тут-то было!  Они с ножами,  а он
самбист первого разряда.  Расшвырял их  в  разные стороны.  Двое поднялись и
убежали,  а  третий  остался  лежать.  Ударился головой о  камень  и  убился
насмерть.  Суд да дело,  забрали самбиста в милицию. Начали вести следствие.
Завели уголовное дело.  Школа вступилась.  Общественность.  Я свои показания
давал,  поскольку знаю  и  самого парнишку и  отца его  знал с  детских лет.
Передали дело в суд.  Семь лет. Обжаловали решение. Областной суд подтвердил
приговор  народного  суда.  Вот  я  и  приехал  в  Москву.  Хотел  здесь  по
судебно-прокурорским верхам пройти,  да  по  приемным сидеть времени у  меня
нет.  Вот  и  подумал  попросить тебя  посодействовать.  Человек ты  видный,
заслуженный...   Может,  куда  позвонишь,  чтобы  меня  приняли,  сам  слово
замолвишь...
     Стеклобитов (не сразу). Сложное дело... Можно было бы и не убивать...
     Овсянников.  Да  он  и  не  собирался  никого  убивать.  Но  разве  все
предугадаешь в этой ситуации, когда человека спасать надо?
     Стеклобитов. Так-то оно так...
     Овсянников. А парнишка этот... сын Пети Петушкова.
     Стеклобитов. Какого Петушкова?
     Овсянников.  Твоего дружка Пети-Петушка,  с  которым ты  на одной парте
сидел. Помнишь?
     Стеклобитов (помолчав).  Ну,  я,  правда,  с ним не особенно дружил. Он
потом от меня на другую парту пересел. Где он сам-то? Сам-то чего за сына не
хлопочет?
     Овсянников.  Нет  в  живых  Пети-Петушка.  Погиб,  выполняя  далеко  не
школьное задание...
     Стеклобитов. Да-а-а... И этот, выходит, тоже...
     Овсянников (помолчав).  Отличный, а тебе говорю, парнишка в беду попал.
За  что  теперь Сереже Петушкову семь золотых лет из  жизни вычеркивать?  Он
ведь  не  в  пьяную  драку  полез.  За  честь  невинной девушки  заступился.
Семнадцать лет ей только-только минуло.  Единственная дочка у матери. А та в
заводском детском садике нянечкой работает.
     Стеклобитов (насупившись).  Милиции  лучше  работать надо,  вот  что  я
скажу! Да, да! Это уж точно. А как я теперь могу помочь? Был бы я депутатом,
тогда по  депутатской линии можно было бы  что-нибудь сообразить...  А  так,
право,  не знаю...  Далек я, Архип Архипыч, от подобных дел. Да и знакомых у
меня  в  этих  органах никого  нет.  Просто не  знаю,  что  и  посоветовать.
Отвечать-то ведь надо перед законом.  Или не надо?  Вот вы говорите,  что он
самбист.  Самбистам  тоже  ведь  надо  меру  знать.  А  то  ведь  можно  так
распоясаться, что только держись! Самбо, дзюдо, каратэ - это, знаете, далеко
не  безобидные виды  спорта.  Сами  видите,  что  в  результате этих приемов
получается:  мокрое дело! Повторяю! Был бы я депутатом или будь у меня связи
в этой области,  ну тогда я бы мог еще попытаться... А так... Ей-богу, Архип
Архипыч... не знаю... Просто не знаю...
     Овсянников (сухо).  Я понимаю...  Ну,  что ж. Раз не можешь, значит, не
можешь...
     Стеклобитов (после паузы).  Так вы говорите, Петушков погиб? Жаль... (В
раздумье.) Завхоз -  "Скупой рыцарь"...  Педсовет -  суд чертей... Вот она -
жизнь... Се ля ви!

          Входит Стеклобитова.

     Стеклобитова. Я вам не помешала?
     Стеклобитов. Нет, нет. Мы уже обо всем договорились.
     Стеклобитова. Архип Архипович! Дарья Ивановна приглашает вас поужинать.
     Овсянников (поднимается). Благодарствую.
     Стеклобитов. Архип Архипыч! В таком случае для аппетита еще рюмочку?
     Овсянников. Спасибо. Не хочу. Не привык еще... (Выходит.)
     Стеклобитова (мужу). О чем он тебя просил?
     Стеклобитов. Хлопочет за одного убийцу.
     Стеклобитова.  За  убийцу?  И  ты хочешь помочь?  Этого еще не хватало!
Удивительные  люди,   честное  слово.   Приехать  в   Москву   хлопотать  за
преступника! Кто же кого убил?
     Стеклобитов. Да так... Трагическая случайность...
     Стеклобитова.   Не  думай,  не  думай  хлопотать!  Это,  наверное,  его
родственник попался?
     Стеклобитов. Да нет... Сын моего бывшего соученика.
     Стеклобитова. А отец что же не приехал хлопотать?
     Стеклобитов. Нет у него отца.
     Стеклобитова.  Ушел из семьи? Ну, ясно... Разбитая семья - сын в дурной
компании. Этим все кончается.
     Стеклобитов. И никакой разрушенной семьи нет. И никакой дурной компании
нет. Просто случайность. Роковая, можно сказать.
     Стеклобитова. Ты ему что-нибудь обещал?
     Стеклобитов. Попытался убедить, что это не в моих силах.
     Стеклобитова. Правильно сделал. Пусть сам хлопочет, раз так уверен, что
это надо.  Делать ему все равно нечего. Пусть хлопочет. Не ко времени он нам
на голову свалился. И твоя мать, как на грех, его на постой к нам поставила.
Не  подождала,  не  посоветовалась.  Вообще,  я  тебе должна сказать,  Дарья
Ивановна за последнее время очень переменилась. Куда-то по вечерам уходит, с
кем-то завела сомнительное знакомство... Представляешь, сегодня мне заявила,
что мы ее не ценим, что она может устроиться в Доме ветеранов.
     Стеклобитов.  Я  тоже заметил,  что  она как-то  по-иному стала на  все
реагировать.  Впрочем,  в  старости это бывает.  Кроме нас,  у нее никого не
осталось.  Не поедет же она на самом деле в дом для престарелых? Здесь у нее
и крыша над головой, сыта, одета, обута... И мы ее вроде не обижаем. Поживем
- увидим. Не стоит обращать внимание...
     Стеклобитова.  Я  заходила в  ресторан.  Заказала на  завтра,  на  семь
вечера,  столик  на  четверых.  Ты  окончательно договорился  с  этим  твоим
Коржуковым? Он будет с женой?
     Стеклобитов.  Сказал,  что придет с женой.  Будь с ней полюбезнее. Она,
имей в виду, штучка. Мужем вертят как хочет. Самолюбива и своенравна.
     Стеклобитова. Ты действительно рассчитываешь на это назначение?
     Стеклобитов. Если бы не рассчитывал, я бы их не приглашал.
     Стеклобитова. А что тебе даст новая должность?
     Стеклобитов.  Многое,  многое даст.  Главный эксперт - это то, на что я
давно рассчитывал.
     Стеклобитова.  Ты тогда вопрос поставь, чтобы и меня с собой за границу
брать. Другие ездят, жен с собой берут...
     Стеклобитов.  Не спеши.  Сперва надо оклематься,  а там уж и оглядимся,
что к чему. А кофе пить к нам домой заедем.
     Стеклобитова. Ума не приложу, что с постояльцем делать?
     Стеклобитов.  Ничего.  Представим как  есть:  бывший  школьный  учитель
приехал навестить своего бывшего ученика. Заслуженный педагог, депутат, ну и
все такое прочее. Даже красиво! Демократично!
     Стеклобитова. Только бы он не завел при них разговор про это убийство.
     Стеклобитов.  Не заведет.  А деловую беседу мы в кабинет перенесем.  За
кофе.

          Стеклобитова уходит.

(Один, про себя). Учитель и ученики  -  "Али-Баба  и  сорок  разбойников"...
Списать чужое сочинение -  "Горе от ума"...  Вот тебе и Петя-Петушок...  А в
результате - мокрое дело.

          Затемнение




          На   кухне.   Овсянников  и  Дарья  Ивановна  пьют  чай,
          беседуют.

     Овсянников.  Вот вам и вся история,  Дарья Ивановна!  Ему бы медаль "За
отвагу" на грудь,  а его -  за решетку.  За что, спрашивается? За то, что он
один,  безоружный с  тремя подонками схватился?  Я  не оговорился.  Именно с
подонками.  Не такие ли,  как они, бесчинствуют сегодня в парижском метро, в
городах Италии и Америки?
     Дарья Ивановна. И он вам так ничего и не присоветовал?
     Овсянников.  Это, сказал, не по моей части. Был бы, говорит, депутатом,
может, и помог бы... Да и то вряд ли... я так думаю. Мне так кажется...
     Дарья Ивановна (после паузы).  Не  скрою от  вас,  Архип Архипович,  не
скрою...  как он  на Леокадии женился,  так другим человеком стал.  Какая-то
черствость в нем появилась. Иной раз смотрю на него, слушаю его речи, а сама
думаю:  мой ли это Антошка? Вот вроде и люблю я их, и не обижают они меня, и
ссоримся редко,  а  все как-то не лежит у  меня душа под одной крышей с ними
жить.  Порой  думаю:  зря  я  тогда согласилась в  Москву из  Верхнереченска
переехать. Сманили они меня сюда с насиженного места.
     Овсянников. У вас ведь никого, кроме них, нет?
     Дарья Ивановна (не отвечая на  вопрос).  Стало быть,  разговор у  вас с
Антоном не получился?
     Овсянников. Выходит, что так. Не получился.
     Дарья Ивановна (не сразу). Есть у меня один человек, Архип Архипович, с
которым можно было бы посоветоваться.
     Овсянников. Кто такой?
     Дарья Ивановна.  Мой знакомый.  Ваших лет. Отзывчивый человек. И ордена
имеет.
     Овсянников. Где работает?
     Дарья  Ивановна.  Сейчас  на  пенсии.  А  работал,  как  я  поняла,  по
инженерной части.  Старый член партии.  Если желаете,  я  вас  с  ним завтра
познакомлю.  Я  как раз завтра обещалась к  нему зайти,  по дому ему помочь.
Один он живет...
     Овсянников.  Не откажусь от предложения.  Мне бы сейчас за любой кончик
веревочки зацепиться, может, что и вытащу...
     Дарья Ивановна.  Вот вы говорите, что у меня, кроме сына с невесткой да
внука, никого из близких нет...
     Овсянников. Я полагал...
     Дарья Ивановна (откровенно). А я вам скажу - есть!
     Овсянников. Кто же?
     Дарья Ивановна. Да вот этот самый человек. И опять же, не скрою от вас,
Архип Архипович,  решила я свою жизнь менять.  О личной жизни задумалась.  И
вам первому в  этом признаюсь.  Много лет мы с  вами знакомы,  понимаем друг
друга...  Со стороны,  может, и смешно это: старуха, и вдруг какая-то личная
жизнь ей померещилась! Чего тебе еще, старая, надо? Сыта, обута, одета, есть
крыша над головой.  Живи себе,  смотри по вечерам телевизор,  лепи пельмени,
прибирай квартиру, ублажай невестку, белье в прачечную готовь, внука вовремя
корми,  душой за него болей...  Ан нет!  Мне скоро семьдесят,  а  я о личной
жизни задумалась. А что такое эта самая личная жизнь? Я так думаю: это когда
человек от  своей жизни удовлетворение имеет,  когда он  чувствует,  что  он
кому-то не только как рабочая сила нужен. Ваше мнение, Архип Архипович?
     Овсянников (не сразу).  Пожалуй, можно согласиться. И что же вы решили,
если не секрет?
     Дарья Ивановна.  Какой уж  тут  секрет?  Решила я  свою жизнь с  жизнью
другого человека соединить и дожить ее рядом с этим человеком.
     Овсянников.  Решительный шаг,  Дарья Ивановна!  Впрочем,  говорят, что,
если судьба стучится к тебе в дверь, не делай вид, что тебя нет дома.
     Дарья Ивановна.  Вот к нему-то завтра мы с вами и зайдем.  Познакомлю я
вас  с   ним.   Зовут  его  Мефодий  Калистратович!   Мефодий  Калистратович
Косовороткин! Русский человек!







          Кабинет   драматурга.   Ночь.   За   письменным  столом,
          освещенным   настольной  лампой  под  зеленым  абажуром,
          драматург   печатает   на   пишущей  машинке.  Перечитав
          написанное, он вносит в рукопись поправки, задумывается,
          затем  комкает  лист  и бросает его в корзину для бумаг.
          Так   повторяется   несколько   раз.   Устало  вздохнув,
          драматург выходит из-за стола, закуривает и опускается в
          кресло.  Лицо  его  затемнено.  Большая  пауза. Вступает
          негромкая  музыка.  На  фоне  музыки  далекий телефонный
          звонок. Где-то снимают телефонную трубку.
          Первый разговор.

     Первый голос. Дежурный по управлению майор Ковальчук слушает!
     Второй  голос.  Докладывает инспектор девятого  ГАИ  старший  лейтенант
Фомичев.
     Первый голос. Слушаю вас. Докладывайте.
     Второй голос. Сегодня, в двадцать два сорок пять, на двадцать четвертом
километре  кольцевой  дороги   автомобиль  "Жигули"   номерной  знак   56-58
Мария-Константин-Елена совершил наезд на препятствие.
     Первый голос. Точнее.
     Второй голос.  Наезд  совершен на  парапет полосы.  Владелец автомобиля
гражданин  Стеклобитов Гарольд  Антонович управлял  транспортом в  нетрезвом
состоянии.  Шел с превышенной скоростью.  Кроме него в автомашине находились
трое пассажиров -  мужчина и  две женщины.  Я  хотел сказать:  парень и  две
девушки.  В  результате наезда  одна  из  них  скончалась на  месте.  Вторая
доставлена в больницу. Мужчине оказана помощь. Владелец автомобиля направлен
на экспертизу...
     Первый голос. У вас все?
     Второй голос. У меня все.
     Первый голос. Ясно. Я вас понял.

          Разговор  прекращается.  Опять  звучит  далекая  музыка.
          Затем  вновь  далекий  телефонный звонок. И опять где-то
          снимают трубку.
          Второй разговор.

     Первый голос. Дежурный по городу майор Петров слушает!
     Второй голос.  Товарищ майор!  Докладывает дежурный по отделению речной
милиции капитан Сорокин!
     Первый голос. Слушаю!
     Второй голос.  Сегодня,  в  шестнадцать ноль-ноль,  на  водохранилище в
районе  Хлебникова  произошло  столкновение  личного  катера  с   маршрутным
теплоходом   на   подводных   крыльях.   В   результате  столкновения  катер
опрокинулся, пассажиры получили телесные повреждения.
     Первый голос. Никто не утонул?
     Второй  голос.  Всех  вытащили и  оказали помощь на  месте.  Виновный в
аварии гражданин Стеклобитов Гарольд Антонович, 1958 года рождения, задержан
и отправлен на экспертизу. Находился в состоянии опьянения.
     Первый голос. Принято. Я вас понял.

          Разговор  прекращается.  Звучит  тихая музыка. Драматург
          высвечивается.  Напротив  него на стуле сидит неизвестно
          как появившийся в комнате персонаж пьесы - Гарольд.

     Драматург (не сразу, обращаясь к Гарольду). Просто не знаю, что с тобой
делать?  Начнем,  пожалуй,  сначала.  Итак, ты взял магнитофон с зарубежными
музыкальными записями, прихватил из серванта бутылку вина и уехал за город с
двумя девочками и своим дружком-художником.
     Гарольд (пожав плечами). Вы так захотели.
     Драматург (как бы рассуждая сам с собой).  Твой дружок,  надо полагать,
тоже прихватил с собой пару бутылок. Вы напились...
     Гарольд (перебивает). Это еще неизвестно.
     Драматург (строго). Это подразумевается. Этого требует сюжет.
     Гарольд.  Пока что вы  меня только отправили за город.  Зрители даже не
смогли со мной как следует познакомиться. Я не успел появиться, как вы увели
меня со сцены.  А что со мной дальше было, этого никто еще не знает. Даже вы
сами, хотя дали мне сценическую жизнь.
     Драматург (в раздумье).  Вот я и решаю сейчас,  что мне с тобой делать.
Мне,  понимаешь,  нужно,  чтобы ты  совершил преступление.  И  обязательно в
нетрезвом виде.
     Гарольд. Разве нельзя без этого обойтись в пьесе, которую вы пишете?
     Драматург. Не знаю, не знаю. Не уверен.
     Гарольд. Во имя чего я должен стать преступником?
     Драматург.  Я хочу противопоставить тебя благородному герою моей пьесы.
Его,  видишь  ли,  несправедливо осудили,  хотя,  по  существу,  он  проявил
мужество в поединке с тремя пьяными хулиганами.
     Гарольд. Ясно. А какое же преступление я должен, по-вашему, совершить?
     Драматург.  Я  думал,  что ты  сядешь в  нетрезвом виде за  руль своего
автомобиля и по дороге в город налетишь на какое-нибудь препятствие. Одна из
твоих подружек, скажем, Марина, должна погибнуть.
     Гарольд (не сразу). Вы пишете комедию?
     Драматург (помолчав). Не думаю. Элементы сатиры в пьесе не исключены.
     Гарольд. Но если вы остановитесь на варианте со смертельным исходом, то
у вас должна получиться по меньшей мере драма,  если не трагедия.  Во всяком
случае,  комедией тут даже не пахнет.  Я вам плохой советчик,  но думаю, что
подобная авария не лучший вариант для вашей пьесы.
     Драматург.  Ты так думаешь?..  Впрочем, у меня есть другой вариант, без
смертельного исхода... Ты в нетрезвом виде...
     Гарольд. Опять в нетрезвом?
     Драматург.  Не  перебивай меня.  Да!  Стало быть,  ты в  нетрезвом виде
управляешь катером и врезаешься в теплоход "Метеор".  Никто не погибает. Все
спасены. Катер, конечно, вдребезги. Ты должен отвечать, тебя задерживают.
     Гарольд. Вы хотите меня обязательно упрятать за решетку? И все это ради
того,  чтобы кому-то меня противопоставить?  А  в чем конечная цель?  Какова
мораль вашего замысла?
     Драматург.  В  конечном счете дело не в тебе.  Ты не обижайся,  но меня
интересует нравственный и гражданский облик твоего отца. Он главный персонаж
пьесы.  Я  хочу вынести на  суд  зрителей эдакое ожирение человеческой души,
порожденное сытым благополучием.

          На сцене высвечивается Стеклобитов. Он сидит на одном из
          стульев возле окна.

     Стеклобитов (вмешивается в  разговор).  Такие  люди,  как  я,  тормозят
развитие общества.  Я должен быть до отвращения узнаваем. Таков ваш замысел?
Ко  мне  приезжает мой  бывший  школьный учитель.  Я  встречаю его  холодно,
проявляю  видимость гостеприимства и  отказываю ему  в  его  просьбе  помочь
попавшему в беду сыну моего бывшего соученика.
     Драматург. Да. Отказываете.
     Стеклобитов. Учитель видит во мне современного барина. Не так ли?
     Драматург. Да. Именно это я хочу сказать.
     Стеклобитов. Ну, а что дальше?
     Гарольд.  Дальше я,  твой сын,  совершаю преступление,  и  ты,  видимо,
начинаешь всеми правдами и  неправдами меня выручать.  Потому что моя судьба
может отразиться на твоей карьере.
     Драматург.  В  этом случае у  вас находятся и связи и знакомства,  и вы
нажимаете на  все кнопки,  которыми вы не захотели воспользоваться ради того
честного, невиновного парня, за которого просил Архип Архипович.
     Стеклобитов. Малоубедительно!
     Драматург. То есть? Почему?
     Стеклобитов.  Какой же  отец не  попытается выручить своего сына,  даже
если тот явно в чем-то виновен? Вот вы сами разве не испробовали бы все, что
в ваших силах,  для того чтобы отвести от вашего сына пусть даже заслуженное
им справедливое наказание? Я имею в виду приговор суда.
     Драматург (подумав). Вероятно. Так как же быть?
     Стеклобитов.  Не знаю, вы сочиняете, вы даете своим персонажам жизнь на
сцене - мы следуем за вами.
     Гарольд. Простите, но я хочу не согласиться с тобой, отец!
     Стеклобитов. В чем именно?
     Гарольд  (драматургу).   Если  я   как  персонаж  рожден  игрой  вашего
воображения и уже существую,  я хочу жить, а не быть бездумной марионеткой в
руках автора пьесы.  Да,  да!  Кстати, почему я обязательно должен напиться,
если  я  и  прихватил с  собой  из  дома  бутылку сухого  вина?  И  почему я
обязательно должен быть папенькиным сынком и  принадлежать к  так называемой
"золотой молодежи",  если у  меня есть магнитофон с зарубежными музыкальными
записями?  И  почему,  наконец,  я должен по воле автора пьесы в пьяном виде
садиться за руль автомобиля?  Если вы не можете придумать ничего лучшего для
подтверждения вашего авторского замысла,  то  почему бы мне не действовать в
пьесе согласно собственной логике?
     Драматург.  Собственной?  Вы  хотите,  чтобы  я  таким образом пошел на
поводу у рожденных мной персонажей? Ну, знаете ли...
     Гарольд.  Но  мы  же видим,  как вы мучаетесь над второй частью пьесы и
ничего не можете придумать для того, чтобы свести концы с концами.
     Драматург (раздраженно). А куда вы торопитесь? Я могу отложить рукопись
и вернуться к ней через год, два... Словом, тогда, когда сочту это нужным.
     Стеклобитов. Но вы успели познакомить с нами зрителя. Зритель не терпит
незаконченных спектаклей.
     Драматург. Неверно.
     Гарольд. Не понимаю, что неверно? Мы же проиграли первую часть пьесы?
     Драматург.  Проиграли. В моем воображении. Да, да! Я, не выходя из этой
комнаты,  сам для себя разыграл начало спектакля.  Никто, кроме меня, с вами
не общался. Это была, так сказать, проба.
     Стеклобитов.   В   таком   случае   все   мы   являемся  чем-то   вроде
полуфабрикатов?   Тогда,   может  быть,  есть  еще  время  внести  некоторые
коррективы в наши характеры?
     Драматург. Что вы имеете в виду? У вас есть конкретные предложения?
     Гарольд. Что касается меня, то у меня есть просьба. Если позволите.
     Драматург. Говорите, Гарольд!
     Гарольд.  Во-первых,  измените мне,  пожалуйста, имя. Почему-то, если я
должен быть  отрицательным персонажем,  то  и  имя  у  меня какое-то  такое:
Гарольд... Ролик... Пусть я лучше буду Никитой или Данилой. Попроще!
     Драматург. Подумаем.
     Гарольд.  И  потом не  делайте из  меня  студента Института иностранных
языков. Если я по возрасту должен быть призван в армию, то призовите меня...
в ракетные войска!
     Драматург. Глупости ты говоришь! Как же я могу тебя призвать в ракетные
войска, если тебя должны судить! Ты же совершил преступление!
     Гарольд.  Ну,  по ходу пьесы вы,  может быть, еще и откажетесь от этого
варианта. А потом я мог бы до призыва совершить какой-нибудь менее серьезный
проступок.
     Драматург.  Может рухнуть вся моя концепция.  Все вы,  персонажи пьесы,
взаимосвязаны сквозным действием.  Я  должен выстроить сюжет  так,  чтобы он
отвечал моему замыслу.
     Стеклобитов.  Я вас понимаю.  Но,  может быть, все же не следует так уж
прямолинейно выписывать мой характер.  Я появляюсь на сцене, и всем сразу же
ясно,  кто я  такой.  В жизни ведь не всегда так.  И потом я бы лично хотел,
чтобы  вы  разоблачили  меня  в  комедийном  плане.   Я  должен  быть  чисто
сатирическим образом.

          На  сцене  высвечивается  Архип  Архипович.  Он сидит на
          стуле возле двери.

     Овсянников (вмешиваясь в  разговор).  Что  касается  меня,  то  у  меня
претензий к  автору нет.  Вы знаете,  мне кажется,  что по жизни ходят такие
честные,  благородные труженики, готовые вмешаться в любую несправедливость.
Я уже сжился со своей ролью.
     Драматург. Да! И такие люди в поисках своей правды подчас наталкиваются
на  черствость и  равнодушие.  Они  докучают людям  своими просьбами,  и  те
приписывают   их   назойливость  возрастным   отклонениям,   проходят   мимо
человеческих судеб.  Именно таким я вас вижу в своей пьесе. Я встречал таких
людей.
     Овсянников.  Я доволен созданным вами образом старого учителя. Если вам
интересно мое мнение о Дарье Ивановне, то и она персонаж из реальной жизни.
     Драматург.  С  ней  у  меня  все  благополучно.  Ее  сценическая судьба
продумана.  Она выйдет замуж за  пенсионера Косовороткина.  Не  решил только
пока,  кто он по профессии. Мне еще не очень ясна его биография. Но замуж за
него она выйдет.
     Стеклобитов. Простите, вы говорите о моей матушке?
     Драматург. О ней.
     Стеклобитов.  Мне пока ничего не известно о ее решении выйти замуж.  Не
поздно ли в ее-то годы?
     Гарольд. Вы хотите выдать мою бабушку замуж?
     Драматург.  Обязательно.  Она еще имеет право на личную жизнь. У многих
почему-то сложилось такое понятие: если женщине перевалило за шестьдесят, то
она годна только на то, чтобы нянчить внуков, ухаживать за взрослыми детьми,
вести хозяйство.  Это неправильно! Есть пожилые женщины, которые моложе иных
молодых!

          На сцене высвечивается Дарья Ивановна.

     Дарья  Ивановна.   Я  и  есть  такая!   Многие  зрительницы  будут  мне
благодарны. Я чувствую, что найду отклик в их сердцах.
     Стеклобитов. Честно говоря, я не ожидал такого хода.
     Драматург.  Прошу вас только до  поры до  времени не  говорить об  этом
вашей жене. Для нее это событие должно быть полной неожиданностью.
     Стеклобитов. Все ведь зависит от вашего текста, который я произношу.
     Драматург.  Простите.  Мне показалось сейчас, что я говорю не со своими
персонажами, а с живыми людьми. Так что же все-таки будем делать? Как должны
разворачиваться события?
     Стеклобитов. Пока что я с женой должен завтра принимать дома гостей, от
которых зависит мое продвижение по службе.  Кстати, почему Леокадии Карповны
нет здесь с нами?
     Драматург.  Потому, что я о ней сейчас не думаю. Ее линия поведения мне
ясна.  Она типичная современная мещанка.  Итак, к какому же выводу мы должны
прийти?
     Гарольд. Разрешите?
     Драматург. Пожалуйста! Слушаю тебя.
     Гарольд.  Благодарю.  А  что,  если нам самим попробовать разобраться в
драматургии наших отношений?
     Драматург.  То  есть как это самим?  Вы  же  не можете без текста,  без
продуманного сюжета?  А это зависит от меня,  и только от меня. Нет, нет! Вы
будете исполнять мою волю, вы будете следовать за моим воображением! Вы меня
не собьете и не переубедите! А сейчас оставьте меня в покое! Уходите! Я хочу
побыть один.  Мы встретимся завтра. Я должен все еще раз обдумать, взвесить,
уточнить...

          Персонажи молча исчезают.

(В глубоком раздумье. Курит. Мыслит вслух.) Штампы... Штампы...  Как уйти от
трафарета? Как избежать банальностей?  Все это было,  было...  Все  это  наш
зритель   уже   кушал:   и   добрых  старичков-пенсионеров,  и   равнодушных
карьеристов,  и маменькиных сынков... Как сказать новое слово, и сказать его
по-новому?..  (Неожиданно воодушевляясь.) А что,  если так?..  Это, пожалуй,
идея!  Да,  да!  Это дает новый поворот сюжету.  Никакого наезда на парапет,
никакого  столкновения  с  теплоходом  на  подводных  крыльях...  Итак,  они
возвращаются домой из-за города в  ночь под воскресенье,  и вот тут-то все и
случается...  Кажется...  Кажется,  я  выпутываюсь...  Попробуем записать...
(Подходит к столу, садится и начинает лихорадочно что-то записывать.)

          Затемнение




          Обстановка  первой картины. Воскресное утро. Стеклобитов
          в  пижаме,  Гарольд  в  синем  спортивном  костюме молча
          завтракают. Большая пауза.

     Стеклобитов. Ты когда вернулся?
     Гарольд. Ночью.
     Стеклобитов. Хорошо погуляли?
     Гарольд. Хорошо.
     Стеклобитов. Куда вы ездили?
     Гарольд. За город.
     Стеклобитов.   К   кому?   Просто  так  за  город  или  в  какое-нибудь
определенное место?
     Гарольд (мрачно). В определенное место.
     Стеклобитов. К кому-нибудь на дачу?
     Гарольд. Нет. Просто так. На природу.
     Стеклобитов. Много выпили?
     Гарольд. Какое это имеет значение?
     Стеклобитов.  Я  же  тебя просил не  садиться за  руль,  после того как
выпьешь. Я заберу у тебя машину.
     Гарольд. Забирай. (Поднимается. Хочет выйти из-за стола.)
     Стеклобитов. Сядь.
     Гарольд. Ну, я сел. (Садится.)
     Стеклобитов. Почему ты со мной так разговариваешь?
     Гарольд. А как я разговариваю?
     Стеклобитов. Грубо.
     Гарольд. Просто у меня всегда с утра голос такой.
     Стеклобитов. Я не о голосе говорю. Я имею в виду интонацию. Я не терплю
этот тон.
     Гарольд (помолчав). Я тебя слушаю, папа!
     Стеклобитов. Что случилось? Почему ты такой... мрачный?
     Гарольд. Я не мрачный.
     Стеклобитов. Ты не выспался?
     Гарольд. Я не выспался.
     Стеклобитов. Ты от меня ничего не скрываешь?
     Гарольд. А что я должен скрывать?
     Стеклобитов. Не знаю. С вами там за городом ничего не стряслось? Почему
вы  вернулись ночью,  а  не остались на воскресенье там,  куда вы поехали со
своими девчонками?
     Гарольд. Решили вернуться, и все!

          Входит Дарья Ивановна.

     Стеклобитов. Мама! Дай мне еще парочку свежих блинчиков.

          Дарья Ивановна выходит.

     Гарольд. Я тебе больше не нужен?
     Стеклобитов. Можешь идти. У меня есть два билета на сегодняшний хоккей.
Мы с мамой и друзьями уходим в ресторан. Могу билеты тебе отдать.
     Гарольд. Спасибо. Я посмотрю по телевизору.
     Стеклобитов. Как хочешь. Жаль, пропадут билеты.
     Гарольд.  Предложи их  бабушке.  Может,  она  с  твоим учителем пойдет.
(Усмехается, выходит.)

          Появляется   Дарья  Ивановна.  Она  ставит  перед  сыном
          тарелку с блинчиками.

     Стеклобитов.  Мама,  спроси у  Архип Архипыча,  не  хочет ли  он  пойти
сегодня вечером на хоккей. У меня есть два свободных билета. Может, ты с ним
сходишь? Ты же ни разу в жизни не была на стадионе.
     Дарья Ивановна.  Я, милый, все твои матчи по телевизору посмотрела. Вот
если бы на фигурное катание ты меня пригласил...
     Стеклобитов. Когда Гарольд вчера вернулся?
     Дарья Ивановна. Не вчера, а сегодня. В три часа утра.
     Стеклобитов. От него пахло вином?
     Дарья Ивановна.  Я не принюхивалась.  Известное дело,  пахло, раз они с
гулянки вернулись.
     Стеклобитов.  Что-то  он  мне сегодня не  правится.  Чего это он  ночью
вернулся?
     Дарья Ивановна. Он еще потом кому-то по телефону дозванивался. Разбудил
кого-то, тот его отругал и трубку бросил.
     Стеклобитов (доев  блинчики,  выходит  из-за  стола).  Хорошие  у  тебя
сегодня блинчики получились.
     Дарья Ивановна.  Много ты ешь,  Антон! Смотри, какое пузо наел. Надо бы
тебе на диете посидеть.
     Стеклобитов.  Ничего,  ничего!  (Хлопает себя ладонью по животу.) Это у
меня  социалистическое накопление!  Вот  поеду  осенью на  море,  поплаваю -
быстро спущу... Где твой Архип Архипыч?
     Дарья Ивановна. Пошел прогуляться.
     Стеклобитов. Он тебе на меня не жаловался?
     Дарья Ивановна.  Жаловался.  Неужели ты  не можешь ему помочь?  Он ведь
ничего особенного не просит.  Ему только всего и надо,  чтобы его кто-нибудь
принял, поговорил с ним.
     Стеклобитов.  Мокрое дело,  мама!  Тут помогай не  помогай,  а  уж если
человека осудили, то вряд ли что изменится. Это уж я точно говорю.
     Дарья  Ивановна.   Но  ведь  можно  же  попробовать.  Зачем  так  сразу
отказывать?
     Стеклобитов. Он на меня обиделся?
     Дарья Ивановна. Огорчился он за тебя, Антон! Очень огорчился.
     Стеклобитов.  Не могу я,  мама,  в такие дела встревать!  И не хочу!  И
Леокадия того же мнения. Она уже позавтракала?
     Дарья Ивановна.  Она сегодня не  завтракает.  Вы же сегодня в  ресторан
идете.
     Стеклобитов. Понятно... А блинчики у тебя классические! (Уходит.)

          Дарья  Ивановна  начинает  убирать  со стола. Появляется
          Гарольд.  Он подходит к телефону и набирает номер. Номер
          занят.  Не  дозвонившись,  Гарольд кладет трубку. Мрачно
          задумывается.  Затем,  видимо,  приняв какое-то решение,
          проходит в кабинет отца, куда и переносится действие.




          Обстановка  третьей  картины. Стеклобитов переодевается.
          Он  в цветных трусах и в пижамной куртке. В руках брюки,
          которые он собирается надевать. Входит Гарольд.

     Гарольд. Папа! Мне нужно с тобой посоветоваться.
     Стеклобитов (настороженно). Я тебя слушаю. Что-нибудь случилось?
     Гарольд. Да. Случилось.
     Стеклобитов. Я так и чувствовал. Когда случилось? Вчера?
     Гарольд. Сегодня ночью. Вернее, под утро.
     Стеклобитов. С тобой?
     Гарольд. Со мной.
     Стеклобитов (садится). Говори же!
     Гарольд (не сразу). Папа! Я сбил человека...

          Большая пауза.

     Стеклобитов. Как сбил?
     Гарольд. Как сбивают? Ехал и сбил.
     Стеклобитов. Насмерть?
     Гарольд.  Я  не  знаю.  Я  зацепил его правым крылом...  Он  упал...  Я
уехал...
     Стеклобитов. Ты не видел, он не поднялся?
     Гарольд. Я не оглядывался. Не знаю.
     Стеклобитов. Ты был в машине один?
     Гарольд. Нет. Нас было четверо.
     Стеклобитов. Значит, они тоже видели, что ты сбил этого человека?
     Гарольд. Видели.
     Стеклобитов.  Почему ты  не остановился?  Надо же было -  по правилам -
остановиться.
     Гарольд.  Зачем?  А если он умер?  Никто, кроме нас, этого не видел. На
шоссе никого не было.
     Стеклобитов (не сразу).  Сбил человека и уехал...  Никто, кроме вас, не
видел... Точно?
     Гарольд. Папа!
     Стеклобитов. Что?
     Гарольд. Я боюсь...
     Стеклобитов  (помолчав).  Ну,  если  никто,  действительно,  кроме  вас
четверых, этого не видел, то... Ребята тебя не выдадут?
     Гарольд. Не выдадут. А если милиция?
     Стеклобитов. Но ты же сам говоришь, что на шоссе никого не было.
     Гарольд. А если...
     Стеклобитов. На крыле есть вмятина?
     Гарольд. Я не посмотрел.
     Стеклобитов. Полагаю, что надо начинать с осмотра машины.

          Входит Дарья Ивановна.

     Дарья Ивановна. Антон! Там пришел какой-то странный человек. Спрашивает
кого-нибудь из нашей квартиры.
     Стеклобитов (переглянувшись с сыном). Кто такой?
     Дарья Ивановна. Говорит, что по срочному автомобильному делу.
     Стеклобитов. Пусть зайдет.

          Большая напряженная пауза, во время которой отец и сын с
          тревогой  смотрят  друз  на  друга.  Появляется  Щенков.
          Голова у него перевязана бинтом, он хромает.

     Щенков (осмотревшись). Хотелось бы поговорить.
     Стеклобитов. Кто вы? Откуда? Что вас интересует?
     Щенков.   Интересует  меня  машина  "Жигули"  за   номером  56-58  МКЕ.
Светло-серого цвета. Это ваша машина?
     Стеклобитов (не сразу). Наша.
     Щенков.  Вот что значит зрительная память!  Как запомнил!  И из какого,
можно сказать, критического положения! Значит, машина ваша? Очень приятно. А
кто из вас,  если позволите узнать,  является,  так сказать,  водителем этой
автомашины? Вернее, кто из вас сидел вчера за рулем? Кто? Из вас? Кто?
     Гарольд. Я сидел за рулем.
     Щенков.  Очень приятно,  молодой человек,  что вы  в  этом признаетесь.
Хотя,  впрочем,  как тут не  признаться?  Вы знаете,  есть такая присловица:
"Живи  честно -  не  воруй!  Начал воровать -  не  попадайся!  Попался -  не
признавайся!  Признался,  но не в коллективной краже.  Все бери на себя!  На
себя одного!"
     Гарольд. Я вас не понимаю.
     Щенков.  А  тут и  понимать нечего:  меня не интересуют ваши пассажиры.
Важно,  что за рулем сидели вы.  Будем считать,  что в  машине вы были один.
Важен факт.
     Стеклобитов. Гражданин! Говорите! Говорите, пожалуйста, яснее.
     Щенков. Полагаю, что вы отец этого юноши?
     Стеклобитов. Да. Я его отец.
     Щенков (прищурясь). Похожи. Очень похожи. Не зря говорят, что яблоко от
яблони недалеко падает.
     Стеклобитов. Кто вы такой? Мы вас не знаем. Вы даже не представились.
     Щенков.  Я?  Я пострадавший.  (Строго.) Прошлой ночью ваш сын на машине
"Жигули", номерной знак 56-58 МКЕ, сбил на шоссе человека. Сбил и, не оказав
ему помощи, уехал. Этот человек перед вами. Щенков Василий Васильевич. Агент
по снабжению. Возвращался домой и имел, так сказать, несчастье повстречаться
с вашим сыном.
     Стеклобитов.  Чем вы  можете доказать,  что мой сын сбил вас на  шоссе?
Тем,  что у вас перевязана голова и вы хромаете?  Это еще не доказательство.
Может  быть,  вас  по  пьянке где-нибудь изувечили.  Может быть,  вы  просто
симулянт или вымогатель.  Откуда мы  знаем.  И  вообще,  гражданин,  если вы
имеете к нам претензии, то обращайтесь в положенные инстанции.
     Щенков.  Гражданин Стеклобитов!  Если бы я  не имел доказательств,  что
именно на  вашей  машине и  именно ваш  сын  совершил прошлой ночью наезд на
человека, сбил его и удрал, как настоящий преступник, я бы, вероятно, сюда к
вам не пришел.  Не пришел бы,  естественно,  и если бы я был убит.  Я не так
наивен,  как вы  думаете.  Я  как агент по  снабжению имею тоже определенные
связи и возможности.
     Стеклобитов.  Так что же все-таки хотите?  Зачем вы явились сюда, к нам
на квартиру, а не обратились в милицию?
     Щенков.  Полагаю, что при рассмотрении этого дела частным образом у вас
на квартире можно было бы обойтись без привлечения административных органов.
В  против случае,  конечно,  мое  право и  вообще...  если понимаете,  какой
нежелательный для  вас  оборот  может  принять  эта  история,  учитывая ваше
положение и тому подобное...
     Стеклобитов. Вы могли бы покороче? Ваши предложения?
     Щенков.  Предлагаю возместить моральный и  материальный ущерб.  Я был в
новом костюме.  Я был здоров, а теперь... сами видите... травма. Вы думаете,
мне  легко было  в  таком состоянии до  вас  добраться?  А  потом,  вы  сами
понимаете,  для того чтобы, так сказать, замять это дело, для того чтобы все
осталось между нами, надо тоже... подсчитать...
     Стеклобитов. Сколько? Сколько вы хотите за это получить?
     Щенков. Вы имеете в виду наличные?
     Стеклобитов. Сколько? Сумма?
     Щенков (не сразу). Одну тысячу рублей. Это по-божески! Не правда ли?
     Стеклобитов. У меня нет при себе таких денег.
     Щенков.  Не важно. Уговор дороже денег. Завтра в это же время. Здесь. У
вас. Без свидетелей. Впрочем, ваш Гарольд не в счет.
     Гарольд. Откуда вы знаете, как меня зовут?
     Щенков.  Забыл вам сказать,  Антон Петрович,  что вы меня не знаете,  а
я-то все про вас знаю.  Я  ведь в  вашей системе работаю.  Только я  человек
маленький, а вы человек большой. Вам, с вашей-то высоты, не всех видно.
     Стеклобитов (помолчав). Я могу вам сейчас заплатить эту сумму.

          Поднимается,   подходит   к   шкафу,   достает   деньги.
          Протягивает пачку денег Щенкову.

Здесь десять бумажек по сто рублей.
     Щенков.  Редкие для  меня купюрки.  Благодарю от  всей израненной души.
Обещаю больше под ваш автомобиль не попадать.
     Стеклобитов. Можно считать вопрос закрытым.
     Щенков. Не совсем.
     Стеклобитов. Что еще?
     Щенков.  Если позволите,  я  поясню...  Дело в  том,  что от  вас лично
зависит моя судьба в  житейском плане.  Мне нужно изменить жилищные условия.
Больших оснований для улучшения этих условий у  меня нет.  Честно говоря,  я
живу вдвоем с  женой в небольшой двухкомнатной квартирке со всеми удобствами
и  в  центре города.  На  учет  меня как  нуждающегося в  улучшении жилищных
условий не поставят.  Однако при желаний,  то есть я  имею в  виду при вашем
непосредственном вмешательстве, это можно было бы сварганить.
     Стеклобитов. При чем тут я?
     Щенков.  На  днях  сдается  в  эксплуатацию  дом  одного  ведомства,  с
руководителем  которого  я  вас  недавно  видел  в  одном  из  наших  лучших
ресторанов.  У  меня со  стороны сложилось впечатление,  что  вы  с  ним  на
дружеской ноге.  Так вот одного вашего звонка было бы достаточно,  чтобы мой
жилищный  вопрос  решился  положительно.  Собственно  говоря,  трехкомнатная
квартира в  этом  новом доме  для  меня  важнее этих  десяти бумажек по  сто
рублей. Я могу их вам вернуть. Если вы не согласитесь выполнить мою основную
просьбу,  то тогда уж придется дать этому неприятному делу формальный ход. А
это,  как  вы  должны понимать,  может быть  чревато такими последствиями...
такими последствиями,  что тут уж не десятью бумажками,  не одним телефонным
звонком,  а  бог  его  знает чем  обернуться может...  Вам  ясна  постановка
вопроса?
     Стеклобитов (мрачно).  Хорошо!  Я  понял,  о  ком вы  говорите.  Я  ему
позвоню. Попрошу.
     Щенков.  Запишите, пожалуйста, для памяти: Щенков Василий Васильевич. В
настоящее время проживает по адресу:  Суворовский бульвар, дом 28, кв. 45. А
новый  дом,   о  котором  идет  речь,   строится  по  проспекту  Мира.  Сдам
двухкомнатную квартиру. Нужна трехкомнатная. Записали?
     Стеклобитов. Записал. Знаете, кто вы? Вы вымогатель!
     Щенков (поднимаясь). Возможно. Но и вы тоже... не в лучшем свете...

          Затемнение




          Кабинет   драматурга.   Драматург  продолжает  беседу  с
          персонажами пьесы: Стеклобитовым, Гарольдом и Щенковым.

     Щенков.  Я, конечно, мог запомнить номер и цвет машины, сбившей меня на
шоссе, хотя это практически невозможно, если учесть, что меня ударило крылом
и я свалился в кювет,  а машина уехала.  Но допустим,  что я запомнил. Хотя,
повторяю, это маловероятно и неправдоподобно.
     Драматург. Вы запомнили.
     Щенков.  Но  как я  мог в  воскресенье утром уже знать фамилию и  адрес
владельца этой дурацкой машины? Только благодаря оперативным работникам ГАИ.
Только они могли бы...
     Драматург (перебивает). Обойдемся без милиции.
     Щенков.   Попробуем.   Итак,   я   запомнил  номер   машины,   каким-то
сверхъестественным путем узнал фамилию владельца и его адрес и после тяжелой
травмы сам явился к нему на квартиру.
     Драматург (упрямо). Да. Явились.
     Стеклобитов.  А  я  так  вот сразу испугался и  выполнил все требования
неизвестного  гражданина?  Наивно.  Очень  даже  наивно.  Я  должен  был  бы
потребовать неопровержимых доказательств того,  что  именно мой сын совершил
на него наезд. Этого же никто не видел. Правда, Гарольд?
     Гарольд.  По тексту пьесы это так. Никто не видел. Кроме моих друзей. А
те молчат.
     Драматург (Щенкову).  А  какие,  по-вашему,  могли быть  доказательства
этого факта кроме наличия видимой травмы?
     Щенков.  А  черт его знает какие!  Если бы так случилось в  жизни,  то,
вероятнее всего, только милиция...
     Драматург. Милицию оставим в покое. Я уже сказал...
     Стеклобитов.   Простите,   меня  сейчас  занимает  уже  другой  вопрос.
Допустим,  я  дал  взятку пострадавшему для  того,  чтобы выгородить сына из
неприятной истории.  Замять  дело.  Сереже  Петушкову,  попавшему случайно в
беду,  помочь  отказался,  а  своему сыночку помог  самым  что  ни  на  есть
нелегальным путем избежать правосудия. Ну и что? Это все?
     Драматург. Вам этого мало?
     Стеклобитов. Неинтересно.
     Гарольд (после паузы). Я бы предложил совсем другой вариант.
     Драматург. Какой вариант? Вариант чего?
     Гарольд. Вариант финала вашей пьесы. В самом деле! Мы уже живем. Мы уже
есть.  Ситуация более или менее задана.  Но вы тянете нас на бытовщину, а мы
хотим играть комедию. Пусть же и действие развивается в этом направлении.
     Драматург.  Как это так?  Пустить пьесу на самотек? Кто во что горазд?!
Начали драму, а кончили комедией? Такого еще не было!
     Стеклобитов.  Я  поддерживаю предложение Гарольда.  На  худой  конец мы
можем обойтись без вас!
     Драматург. Что вы сказали?
     Гарольд. В жизни часто все бывает не так, как на сцене! (Исчезает.)
     Щенков.  Лично мне все равно.  Какой текст дадите, такой я и произнесу.
(Исчезает.)
     Драматург (в  панике).  Куда же  вы!  Погодите!  Мы  же  ни  о  чем  не
договорились!

          Драматург остается один.

Ума не приложу, что они могут без меня сыграть!

          Затемнение




          Обстановка  первой  картины.  Овсянников, Косовороткин и
          Дарья Ивановна пьют чай. Беседуют.

     Косовороткин. Завтра у нас понедельник.
     Дарья Ивановна.  В понедельник не стоило бы начинать.  День тяжелый. Да
еще тринадцатое число!
     Косовороткин. Прекрасно. Именно тринадцатого числа мая месяца, именно в
понедельник полк,  в  котором я  служил,  вышел на  исходные рубежи и  начал
наступление. И как видите...
     Овсянников.  Вы,  Мефодий  Калистратович,  предполагаете в  прокуратуру
пойти со мною вместе?
     Косовороткин.  С утра я созвонюсь с приемной прокурора, и в зависимости
от обстановки будем принимать решение. На всякий случай у меня есть еще один
вариант, но о нем потом... Он у меня про запас... Благодарю, Дарья Ивановна,
я уже напился.  Больше не хочу.  А чай у вас преотличный.  Вы знаете, я ведь
большой специалист заваривать чай.  У меня своя метода.  Вернее,  не своя, а
маньчжурская.  Когда мы в  Маньчжурии были,  меня там один китаец научил чай
заваривать. Это, знаете ли, тоже наука!
     Дарья Ивановна. Мы, русские, крепче завариваем.
     Овсянников. Что-то долго Верхнереченск не дают.
     Дарья Ивановна. Надо было по срочному заказать.
     Овсянников.  Ладно.  Подождем.  Может быть,  они  там дозваниваются,  а
никого дома нет.
     Косовороткин.  Позвонят.  (Поднимается.)  Дарья Ивановна,  значит,  как
договорились? Вы хотите, чтобы именно сегодня были поставлены точки над "и"?
     Дарья Ивановна.  А зачем откладывать, Мефодий Калистратович? Сегодня мы
им и объявим наше решение. Так, мол, и так. Будь что будет.
     Косовороткин. Должен вам сказать, Дарья Ивановна, не скрою, я несколько
волнуюсь. А ну как они воспримут это в штыки?
     Дарья Ивановна. Мне, слава богу, не семнадцать. Я уже совершеннолетняя.
Могу сама решать свою судьбу.  Вы же к  ним придете не моей руки просить,  а
просто познакомиться, представиться... А уж все дальнейшее - это наше с вами
дело, их это не касается.

          Звонок телефона.

     Овсянников  (снимает   трубку).   Слушаю...   Да,   да!   Заказывали...
Верхнереченск не  отвечает?  Тогда попробуйте дать  разговор попозже...  Ну,
скажем...   через  час...  Спасибо  большое.  (Кладет  трубку.)  Телефон  не
отвечает. Обещали еще попробовать.
     Косовороткин.  Ну,  я  пойду.  Надо  себя перед ответственным свиданием
привести в  порядок.  Как-никак,  а  жених!  (Смеется.)  Итак,  до  скорого!
(Овсянникову.) С вами увидимся! (Уходит.)
     Дарья Ивановна (вернувшись из передней). Как он вам понравился?
     Овсянников. Достойный человек.
     Дарья Ивановна.  И я так думаю.  Положительный.  И вам он поможет.  Он,
знаете ли,  тоже за всякую несправедливость душой болеет. (Помолчав.) А вам,
Архип Архипович,  не показалось, что он что-то недоговаривает? Не любит он о
себе говорить.
     Овсянников. Я не заметил. Очень общительный человек.
     Дарья Ивановна.  Мне почему-то кажется, что он что-то от меня скрывает.
Я его как-то спросила,  где он работал до пенсии.  Был инженером.  А где, не
сказал.  И  вообще  как-то  он  всякий  разговор о  своем  прошлом  отводит,
отшучивается:  что,  говорит, было, то прошло, что прошло, то вьюгой замело.
Что бы это значило "вьюгой замело"? Какой такой вьюгой? Может, он сидел?
     Овсянников.  Не исключено.  А  может,  и  на какой секретной работе мог
находиться.
     Дарья Ивановна. Да, конечно. А человек хороший.
     Овсянников. Хороший человек. Это я сразу понял. И грамотный.
     Дарья Ивановна. Да уж это не отнять.
     Овсянников. Как я понял, у него есть дочь.
     Дарья Ивановна. За границей живет. За дипломатом замужем.
     Овсянников. Ну и как она? Поставлена в известность?
     Дарья Ивановна.  Написала ему:  "Папа!  В одиночестве тебе жить трудно.
Решай сам".
     Овсянников. Гуманно.
     Дарья Ивановна. Вот так. Стало быть, сегодня мы нашим и объявим.
     Овсянников. Думаете, Антон Петрович будет против?
     Дарья Ивановна.  Сын -  не знаю. А уж Леокадия, та взбеленится! Как же!
Домработницы у них до сих пор нет.  Никак не найдут.  Те,  что по объявлению
набивались, не подошли. А я тут, под рукой. Все на мне. А теперь как они без
меня  обходиться станут?  Конечно,  я  и  сюда  наведываться буду,  но  жить
перееду.  Может,  у  меня последний десяток лет  остался.  Надо его для себя
прожить.

          Резкие  звонки в передней. Дарья Ивановна выходит. Затем
          появляется  со  Стеклобитовыми. Стеклобитов в совершенно
          мокром, помятом костюме.

Господи! Где же это ты так вымок? Вроде и дождя на улице нет.
     Стеклобитова  (в  крайнем  раздражении).  Он  купался!  (Мужу.)  Быстро
переодевайся!
     Дарья Ивановна (сыну). Что-то я не поняла! Где ты купался?
     Стеклобитов (упавшим голосом). Я в воду свалился. (Выходит.)
     Дарья Ивановна. Да где же это ты воду нашел?
     Стеклобитова.  Где,  где!  Значит,  нашел,  если  свалился  (Проходит в
смежную комнату.)
     Овсянников. Я, пожалуй, пройду на кухню. (Уходит.)

          Возвращается Стеклобитова. Она рыдает.

     Стеклобитова. Ужас какой-то! Просто ужас!
     Дарья Ивановна. Да что случилось-то? Никак я в голову не возьму!
     Стеклобитова. В фонтан он упал! Понимаете, в фонтан!
     Дарья Ивановна. Какой еще фонтан?
     Стеклобитова. В обыкновенный. С рыбками! В ресторане!
     Дарья Ивановна. Да как же он в него свалился?
     Стеклобитова.  А  вот  так!  Пошел  танцевать,  пятился,  пятился да  и
бултыхнулся прямо в воду,  со своей дамой! И при всем народе. Оркестр играть
перестал. Я чуть эклером не подавилась. Кошмар какой-то!

          Проходит  в  комнату.  Из  комнаты  доносится разговор в
          повышенных   тонах.   Затем   появляются   Стеклобитовы.
          Стеклобитов в пижаме, вид у него по-прежнему жалкий.

(Мужу). Я говорила тебе, надо было их дома принимать, а не в ресторан вести!
Нет! Ему обязательно надо начальству пыль  в  глаза  пустить - при  всех  по
счету заплатить!
     Стеклобитов (оправдываясь).  Но ты же не возражала,  когда я  предложил
пойти посидеть в ресторане?
     Стеклобитова.  Посидеть!  Посидеть! А не поплавать! Есть разница! И как
это тебя угораздило!  Ну ладно,  на худой конец меня бы выкупал,  а  то жену
своего Коржунова в  фонтан за  собой  затащил!  Люди  себе  животы от  смеха
надорвали,  когда ты из воды вылезал! Иностранные туристы фотографировали! Я
видела!  Подожди,  еще в  журнал какой-нибудь попадешь!  В "Пари матч" или в
этот... как его... в "Шпигель"!..
     Стеклобитов. А что Коржунов?
     Стеклобитова.  Что Коржунов?  Забрал жену и ушел,  не попрощавшись. Жди
теперь своего назначения!  Главный эксперт!  Не  видать тебе его  теперь как
своих ушей!  Бес  тебя попутал идти танцевать!  Ну  что  полез?  Когда ты  в
последний раз танцевал? Когда? На своей свадьбе?
     Стеклобитов. Что теперь делать? Я хоть извинился перед ними?
     Стеклобитова.  Не  перед кем было извиняться.  Они уж ушли,  когда ты в
себя пришел.  Господи!  Стыд какой! Официант у тебя из кармана золотую рыбку
вытащил и обратно в фонтан пустил!
     Стеклобитов.  Деньги все промокли...  документы...  Пропуск в Дом кино.
Может, мне ему позвонить по телефону, спросить, как себя Виктория Рафаиловна
чувствует?
     Стеклобитова.  Сиди уж. Она как раз в новом платье была. Еще хвасталась
мне, что только-только из Парижа его получила.
     Стеклобитов. Она плакала?
     Стеклобитова. Плакала? Это не то слово!
     Стеклобитов.  Надо же...  Ой,  что теперь будет?  Коржунова начальником
главка назначают. Может, мне застрелиться?
     Стеклобитова. Надо было утонуть! Черт косолапый!

          Звонок телефона.

(Снимает  трубку.)  Что?..  Даете  Верхнереченск?  Зачем нам Верхнереченск?..
Заказывали?    (Обращается   к   вошедшему   Овсянникову.)   Кто    заказывал
Верхнереченск?
     Овсянников. Извините. Я заказывал.
     Стеклобитова (кладет трубку на стол). Вас вызывают.
     Овсянников  (берет  трубку).   У  телефона...   Да,   да!   Заказывали.
Заказывали...  Соединяйте!  (Ждет.) Кто у телефона?..  Сережа? Какой Сережа?
Петушков?.. Сережа? Это ты? Это я, Архип Архипыч! Сережа? Как ты туда попал?
Ты же должен сидеть!..  Выпустили? Как это выпустили?.. Как это оправдали? Я
же  за  тебя  еще  не  хлопотал!..   Верховный  суд  по  протесту  прокурора
республики?..  Значит,  ты уже на свободе?  А ты меня не разыгрываешь?..  Ну
хорошо.  Ясно.  Тогда,  значит, скоро увидимся. Я завтра постараюсь вылететь
домой.  Передай всем привет!  Ну ладно...  До свидания! Я очень рад. (Кладет
трубку.  Обращаясь к Стеклобитовым.) Оправдали Сережу...  Отменили приговор.
Удовлетворили кассацию. Общественность помогла. Можно и домой подаваться.
     Стеклобитов. Ну вот! Зря, выходит, вы приехали?
     Овсянников.  Почему зря?  С тобой повидался. Увидел, каким ты стал. Это
тоже полезно для расширения кругозора.

          Появляется Дарья Ивановна. Она принарядилась.

     Дарья Ивановна (торжественно).  Антон!  Леокадия!  Дети мои! Хочу я вам
одну новость преподнести.  Не  волнуйтесь!  Не  осуждайте меня.  Примите как
должное.
     Стеклобитова. Что еще случилось?
     Дарья Ивановна. И не удивляйтесь тому, что я вам сейчас скажу.
     Стеклобитова. Дом престарелых?
     Дарья Ивановна. Да нет, не угадала.
     Стеклобитова.  Я,  кажется,  сегодня сойду с ума!  Что сын,  что мать -
чудовища какие-то. Так говорите же!
     Дарья Ивановна. Я выхожу замуж!

          Долгая пауза.

     Стеклобитов. Мама! Ты шутишь?
     Стеклобитова. Вы в своем уме? Кто же вас берет?
     Дарья Ивановна.  Что значит "берет"? Я полюбила человека. Имею я на это
право или нет?
     Стеклобитова. Да посмотрите на себя в зеркало!
     Дарья Ивановна.  Я  каждый день на  себя в  зеркало смотрю.  Да  еще по
нескольку раз. Что ты имеешь в виду, невестушка? Не первой я молодости, но и
не последней.
     Стеклобитова (обращаясь к Овсянникову).  Это вы на ней женитесь?  Вы за
этим сюда приехали? Соблазнили нашу старушку?
     Овсянников (с достоинством).  Извините, женат. А решение Дарьи Ивановны
одобряю.
     Дарья Ивановна.  Я понимаю, вам без меня будет первое время трудновато,
но привыкнете.  А там,  бог даст,  и домработницу подберете.  Заходить к вам
буду. А жить буду своим домом.
     Стеклобитов. Мама! Ты нас поражаешь! Как это так? Жила, жила, и вдруг -
замуж. Форменным образом!
     Стеклобитова. Какой-то сумасшедший дом! Муж в фонтане плавает, свекровь
замуж выходит.  Это просто ни в какие ворота не лезет!  Мне дурно! Дайте мне
валокордина!
     Овсянников.  Прошу вас!  Это заменяет.  Валидол!  Всегда при мне!  А  с
валокордином сейчас плохо... Нет валокордина!

          Звонок телефона.

     Стеклобитов  (снимает  трубку).   У  телефона...   Откуда  говорят?  Из
милиции?..  Слушаю вас...  Да,  это квартира Стеклобитова... Я у телефона...
Что?  Сын? Да, у меня есть сын... Как его зовут? Его зовут Гарольдом... Что?
Он заявляет, что его зовут Данилой? Первый раз слышу. Впрочем... Теперь его,
видимо,  зовут Данилой.  А  что случилось?..  Не имеете ничего сказать отцу,
который не знает имени своего сына!..  Товарищ!  Товарищ!.. (Кладет трубку.)
Не захотел со мной говорить. Бросил трубку. С Данилой что-то случилось.
     Стеклобитова. Что с тобой? С каким Данилой? Ты что? Рехнулся? У нас сын
Гарольд, а не Данила!
     Стеклобитов  (в  прострации).   Нет.  Теперь  его  зовут  Данилой.  Его
переименовали.
     Стеклобитова (в отчаянии). Что ты мелешь? Кто его переименовал?
     Стеклобитов.  Кому надо,  тот и переименовал.  По его личной просьбе. С
ним что-то случилось...

          Звонок в передней. Появляются Гарольд, Валерий, Марина и
          Наташа. Их одежда испачкана, руки и лица в саже.

     Стеклобитова (бросается к сыну). Ролик! Родной! Голубчик! Что с тобой?
     Гарольд. Мама! Успокойся! Ничего особенного.
     Стеклобитов.  Откуда вы в таком виде? Нам звонили из милиции. Ты теперь
Данила? Да?
     Стеклобитова (мужу).  Антон!  О чем ты говоришь?  Почему он должен быть
Данилой, если он Гарольд!
     Гарольд. Мама! Я теперь Данила! Я не хочу быть Гарольдом.
     Стеклобитова. Откуда вы в таком виде?
     Гарольд (Данила). Мы с пожара!
     Стеклобитова. С какого пожара?
     Марина. Мы тушили пожар! Настоящий пожар!
     Гарольд (Данила).  Возвращаемся из-за  города и  вдруг видим:  из  окна
старого дома валит дым.  Воскресенье -  все за городом, народа в переулке не
видно. Подъезжаем ближе, видим...
     Валерий. Горит!
     Марина. Аптека! Горит!
     Гарольд (Данила).  Ну мы,  конечно,  остановились и бросились в аптеку!
Тушить пожар!
     Наташа.  Я  стала из  телефона-автомата по  ноль-один вызывать пожарную
команду.
     Марина. А пока они приехали, мы тушили одни. Сами!
     Гарольд (Данила). Разбили в двери стекло, проникли в помещение...
     Валерий. Нашли ведра и начали заливать вату!
     Стеклобитов. Какую вату?
     Валерий. Которая горела.
     Марина.  Стали спасать лекарства:  всякие таблетки, облатки, пузырьки в
коробках...
     Гарольд (Данила).  А  потом  приехала милиция,  и  всех  вас  забрали в
отделение для выяснения личностей. Папа! Тебе звонили из милиции?
     Стеклобитов. Звонили, но не захотели со мной разговаривать! Они решили,
что я не в своем уме, раз не знаю имени своего сына.
     Валерий.  Представьте  себе,  сначала  нас  приняли  за  наркоманов,  а
потом...
     Марина.   А  потом  нам  всем  объявили  благодарность  за  смелость  и
находчивость при тушении пожара.  Оказывается,  мы могли взлететь на воздух.
Там же были воспламеняющиеся вещества!
     Гарольд (Данила).  Мама!  Честно говоря,  я воспользовался этим пожаром
для  того,  чтобы достать тебе пузырек валокордина.  Я  знал,  что  он  тебе
пригодится! (Достает пузырек и протягивает его матери.)
     Стеклобитова.  Очень кстати.  Я  не  вынесу всех  переживаний.  (Мужу.)
Накапай мне сорок капель! Или я сейчас упаду!

          Овсянников выполняет просьбу. Звонок в передней. Гарольд
          выходит.  Появляется  Косовороткин.  Он  в  генеральской
          форме. При орденах и медалях. Вид у него торжественный.

     Косовороткин.  Честь  имею!  Разрешите представиться!  Генерал-майор  в
отставке Мефодий Калистратович Косовороткин!

          Дарья Ивановна в полуобмороке опускается на стул.

     Стеклобитов (бросается к матери). Мама! Что с тобой? Тебе плохо?
     Косовороткин. Ничего. Это пройдет. Это от любви!
     Дарья  Ивановна (испуганно глядя на  Косовороткина).  Он...  генерал...
Настоящий!.. Генерал!
     Стеклобитов (жене). Леокадия! Маме - валокордин! Быстро!
     Косовороткин.  Да,  Дарья Ивановна!  Я -  генерал.  Но пусть это вас не
смущает. Командовать я вами не буду!
     Стеклобитов. Чему обязаны, товарищ генерал? Слушаю вас!
     Косовороткин. Явился просить руки вашей матушки!

          Быстро входит драматург.

     Драматург (решительно).  Стоп!  Хватит!  Разыгрались без меня!  Ушли от
острых проблем,  от  серьезной постановки наболевших вопросов.  Нашли  время
смешить публику! Я этого не писал! Я снимаю с себя всякую ответственность!




          Персонажи  смотрят  на  автора  пьесы  и в растерянности
          переглядываются. Драматург продолжает свой монолог.

     Драматург.  Я  на вас не сержусь.  Я удивляюсь.  Как могли вы перевести
все,  что мы с вами накопили,  в такой дешевый фарс? Что вы играли? Гротеск?
Буффонаду?  Все,  что  намечалось,  смазано за  какие-нибудь двадцать минут!
Разменено на пустячки,  на пустое хохмачество.  (Обращаясь к Косовороткину.)
При чем тут ваш генеральский мундир? Разве я давал вам чин генерала?
     Косовороткин   (робко).   Нам   показалось,   что   такая   неожиданная
метаморфоза... Дарья Ивановна думала про меня одно, а оказалось, что я...
     Драматург.  Пенсионер,  скрывавший  от  нее  свое  генеральское звание?
Глупости все это!  (Стеклобитову.) А вы?  Вам казалось, что ваша сверхзадача
обязательно бултыхнуться в какой-нибудь дурацкий фонтан?
     Стеклобитов. Но это же могло случиться? Я бывал в таких ресторанах.
     Драматург.  Не  в  моей  пьесе!  Мне  не  нужно,  чтобы  вы  купались в
ресторане.  (Овсянникову.) А вы,  Архип Архипович? Зачем вы летели из своего
Верхнереченска,  если без всяких усилий с вашей стороны все совершилось само
собой и вашего подопечного оправдали и освободили из-под стражи? Стоило ради
этого выходить на сцену?
     Овсянников (оправдываясь). Но так ведь бывает...
     Драматург.  Бывает. У нас все бывает. Но это не решение задачи, которую
я перед вами должен был поставить. Ну, что ж... Во всем виноват я один. Если
я не сумел,  не справился,  то лучше отложу незаконченную пьесу в сторону до
тех  пор,  пока  она  окончательно не  созреет.  Но  завершать  ее  подобным
балаганом, подобным дивертисментом я не намерен.
     Стеклобитов. Как же нам быть? Ждать?
     Стеклобитова.  Разве можно так с нами поступать?  Мы же почти настоящие
люди!
     Овсянников. Придумайте что-нибудь! Напрягитесь!
     Гарольд.  Я  не хочу отлеживаться в  папке незавершенных работ.  Я хочу
действовать!
     Дарья Ивановна. А мне что же, и замуж выйти нельзя?
     Драматург (помолчав).  Оставьте меня  одного...  Я  должен  собраться с
мыслями.
     Стеклобитов. Хорошо. Мы подождем вашего окончательного решения...

          Персонажи послушно исчезают.

     Драматург (мыслит вслух).  Нет,  нет...  Ситуация правильная.  Парню из
Верхнереченска он помочь отказался,  а как сынок попал в беду,  так он пошел
на все,  лишь бы спасти свою репутацию... Это ясно... Дал взятку проходимцу,
такому же,  как и он сам...  Банально,  хотя и правдиво. Но это еще не финал
пьесы.  Не финал!  Я показал,  как это бывает в жизни. Ну и что? А что, если
показать, как должно было бы быть! Может быть, в этом и кроется мой просчет?
Надо предложить моим героям проявить себя в  действии.  Где  их  гражданское
мужество,   принципиальность,  решимость  до  конца  бороться  за  правду  и
справедливость?.. Надо вернуться к сцене со взяткой...

          Затемнение

          Из затемнения - финал 7-й сцены.

          Стеклобитов и Гарольд.

     Стеклобитов (не сразу).  Он будет молчать, негодяй! Но и ты тоже хорош!
Мне не жаль денег,  я помогу ему с квартирой,  но нет никакой гарантии,  что
все это может выплыть, и тогда...
     Гарольд (не сразу). Отец! Это выплывает.
     Стеклобитов. Почему ты так думаешь?
     Гарольд.  Потому, что пойду в милицию и сам заявлю о том, что произошло
ночью.  Ты дал ему взятку.  При мне.  Ты струсил не за меня,  а за себя. Это
подло, отец! Прости меня, но я не могу молчать.
     Стеклобитов. Ты сошел с ума! Я ради тебя иду на преступление, а ты...
     Гарольд.  А я не хочу,  не хочу этого! Ты понимаешь, отец? Не хочу и не
могу!  Я знаю, что я совершил преступление: сбил человека и уехал, не оказав
ему помощи! Я должен отвечать за это перед законом.
     Стеклобитов. Но он ведь жив, этот человек! Жив! Все нормально!
     Гарольд. Но я-то не знал, что он жив.
     Стеклобитов. Он же жив! Зачем тебе идти в милицию?
     Гарольд.  Не знаю.  Я  чувствую свою вину и не могу жить с этой мыслью.
(Решительно выходит.)

          Стеклобитов  в  смятении  продолжает  одеваться.  Входит
          Дарья Ивановна.

     Стеклобитов. Что тебе, мать?
     Дарья Ивановна. Есть разговор, сыпок!
     Стеклобитов. Ну, что там еще случилось?
     Дарья Ивановна. Уезжаю я, Антон! Уезжаю.
     Стеклобитов. Куда ты уезжаешь?
     Дарья Ивановна. В Верхнереченск.
     Стеклобитов. Куда? В Верхнереченск? Что ты там забыла?
     Дарья Ивановна.  Свой покой я  там забыла.  Не могу больше с вами жить.
Хоть и  большие окна в  квартире,  а  душно мне  у  вас.  А  вы  и  без меня
обойдетесь.   Леокадия  уже  с  одной  девушкой  договорилась,   она  у  вас
поработает.
     Стеклобитов. Чушь какая-то! Бред! Где ты там жить будешь?
     Дарья Ивановна.  А мне Архип Архипыч комнатку предоставляет.  У него их
две, так в одной я поживу.
     Стеклобитов. Чертов старик! Ты что, за него замуж собралась?
     Дарья Ивановна.  Зачем замуж?  Замуж мне поздно,  а  рядышком с хорошим
человеком почему не пожить?  Грех разве какой? Так что, как он свои дела тут
сделает, так мы и улетим.
     Стеклобитов (в бешенстве). Где он? Позови его сюда!
     Дарья Ивановна. Позову. Только ты не кричи на него. Это неинтеллигентно
на своего бывшего учителя кричать. (Выходит.)

          Появляется Стеклобитова, она возбуждена.

     Стеклобитова.  Ты слышал?  Она собралась уезжать! Куда? Зачем? Этот наш
постоялец соблазнил ее!  Неужели ты ее пустишь?  Она же нам нужна! Кто будет
летом дачу сторожить? Кто? Все же разворуют.

          Появляется Овсянников, за ним - Дарья Ивановна.

     Овсянников. Вы меня звали?
     Стеклобитов (раздраженно).  Звал,  звал.  Что это вы  там надумали?  Вы
хотите забрать у нас мою мать?
     Стеклобитова. Мою свекровь!
     Овсянников (спокойно).  Никто  никого не  забирает.  Ваша  матушка сама
решила погостить в нашем Верхнереченске.
     Дарья Ивановна. Может, погостить, а может, и на совсем там останусь. Не
привыкну я к вашей колготной жизни.
     Стеклобитов. Вы понимаете, что вы делаете? Вы разрушаете нашу семью!
     Овсянников. У вас нет семьи, Антон Антонович!
     Стеклобитова. Как это так - нет семьи? На что вы намекаете?
     Овсянников.  Просто так...  Я  вижу...  Я беседовал нынче утром с вашим
сыном...
     Стеклобитов. Поразительно! Это вы его надоумили пойти в милицию?
     Овсянников.  Я  посоветовал ему  пройти это  испытание.  Человек должен
время от времени проходить испытания. На честность. На смелость.
     Стеклобитов. Продолжайте! На что еще?
     Овсянников. На человечность. На скромность. Тогда он будет человеком. А
ты,  Антон,  не выдержал этих испытаний, и мне больно и грустно видеть перед
собой тебя,  такого равнодушного,  такого забронзовевшего.  Ты отказал мне в
помощи, за которой я к тебе приехал. Ты отмахнулся от меня не потому, что не
мог мне помочь,  а потому,  что не захотел себя лишний раз потревожить чужой
бедой,  чужим горем. В самом деле, что тебе за дело до какого-то парня, сына
твоего бывшего школьного товарища Петушкова,  который где-то,  когда-то,  за
что-то погиб.  Мы обошлись без тебя.  Он будет оправдал!  А твой сын Гарольд
добрее и  отзывчивее тебя,  и  не сердись,  если я  скажу,  что ты его давно
потерял...
     Стеклобитов. Что это еще за нотации?
     Дарья Ивановна.  Ты  слушай,  слушай,  сынок!  Слушай,  пока мы  еще не
улетели!
     Стеклобитова. Это возмутительно! Это неслыханно! Пустили человека в дом
на постой,  и вот чем он нас отблагодарил!  Увозит старуху и восстанавливает
против нас нашего сына!
     Овсянников.  Я покидаю ваш дом с чувством сожаления, что воспользовался
вашим гостеприимством.  Простите за откровенность.  (Уходит,  вслед за ним -
Дарья Ивановна.)

          Немая   сцена  супругов.  Пауза.  Музыка.  Высвечиваются
          Драматург и Стеклобитов. Они сидят друг против друга.

     Стеклобитов. Вы меня полностью уничтожили. Правильно ли это?
     Драматург.  Не знаю,  но мы в  жизни чаще всего избегаем говорить людям
правду в  глаза.  А  надо!  Надо!  Как бы горька и  обидна она ни была.  Мне
почему-то захотелось наделить этой гражданской смелостью хотя бы героев моей
пьесы.  Да!  Я не пожалел вас.  В следующий раз я, может быть, напишу чистую
комедию и тогда позволю вам упасть в бассейн!
     Стеклобитов. Ну что ж... Будем ждать...

          Конец

Last-modified: Wed, 08 Jan 2003 17:05:41 GMT

Оцените этот текст: