ь, высоко обнажив стройные ноги. Аззи уселся поудобнее и стал терпеливо ждать. Часы тянулись медленно. Время от времени в таверну заглядывали мелкие чиновники из Министерства Внутренних Адских Дел - перекусить и послушать местные сплетни. Было довольно темно - такой полумрак обычно окутывает землю в дождливые дни поздней осени. Временами моросил дождь - редкие капли барабанили по просвинцованным стеклам таверны. Аззи лениво перелистывал страницы старого еженедельника "Инфернал Интернал Таймс" - журнала, принадлежащего Министерству Внутренних Дел Ада. Без всякого интереса просматривая заметки, где рассказывалось о событиях двухнедельной давности, он потягивал из маленькой чашечки кофе по-дьявольски. Рецепт приготовления этого напитка в общем мало отличается от обычного, за исключением одной детали: при варке кофе по-дьявольски в кипящий кофе обычно добавляется кокаин. Этот сильный наркотик не только не запрещен на территории Инферно, но, напротив, рекомендован к употреблению: существует особый закон, вменяющий в обязанность чиновникам Министерства Внутренних Дел Ада проверять его концентрацию в винах, которыми причащаются во всей Преисподней. Наконец, когда терпение Аззи уже начало иссякать, на пороге таверны появилась Винни. - Я принесла договор! Но я не могу отдать его тебе даже на несколько часов - мне надо будет вернуться и положить этот документ на место как можно скорее, пока его не хватились. И она передала Аззи плотный хрустящий пакет. - Спасибо. Мне нужно всего лишь взглянуть на него - это займет не более нескольких минут. Достав из пакета несколько свитков пергамента, он осторожно развернул их. Винни аккуратно придерживала концы листов снизу, чтобы Аззи удобнее было читать. Быстро просмотрев несколько документов, демон наконец нашел то, что искал: договор между Фаустом и Мефистофелем. Все длиннейшие формулировки пунктов договора были выписаны чересчур подробно и аккуратно, так что у Аззи возникло интуитивное ощущение хитрой ловушки, скрытой за этими громоздкими фразами. Он начал внимательно читать документ: "Настоящим договором утверждается, что Иоганн Фауст, проживавший в различных городах Земли, и в настоящий момент предположительно находящийся в Кракове..." А чуть ниже в скобках было сделано примечание: "Вышеназванный Фауст собственной персоной, или тот, кто носит это имя". _Тот, кто носит это имя_? Чуткий нюх подсказал Аззи, что именно здесь собака зарыта. Это маленькое дополнение могло служить для признания лже- Фауста законным действующим лицом в предстоящих испытаниях, исход которых должен разрешить Тысячелетний Спор Добра и Зла. Но если участником этого Спора мог стать любой из смертных, зачем тогда нужно было упоминать имя доктора Фауста в самых первых строках важнейшего документа? Аззи пропустил несколько строк, переходя к пунктам, подробно излагавшим условия сделки. "...каковой Фауст (_Какой именно_? - подумал Аззи) обязуется предоставить свою персону для участия в пяти экспериментах, условия которых изложены в приложении к данному документу. В каждой из вышеупомянутых пяти ситуаций Фауст будет поставлен перед некоторым выбором, где он должен будет действовать без каких-либо дополнительных указаний и инструкций со стороны. Единовластным судьею этих событий назначается Ананке, которая будет рассматривать действия Фауста с точки зрения Добра и Зла, Света и Тьмы, а также других взаимопротивоположных категорий, в рамках которых может быть разрешен данный Тысячелетний Спор. Нижеследующим особо оговаривается, что во время проведения вышеозначенных экспериментов вышеназванный Фауст будет руководствоваться в своем выборе исключительно собственной свободной волей (в том смысле, в каком этот термин обычно истолковывается)..." Отложив пергамент в сторону, Аззи спросил: - Кто же составлял этот договор? Вряд ли архангел Михаил способен на такое... - Известно кто,- ответила Винни. - Никогда бы не подумал, что у него столь сильный талант по части крючкотворства. Тут есть такие перлы, которые привели бы в восторг знаменитых профессоров из Института Прикладного Очковтирательства. - Между прочим, Михаил изучал казуистику,- сказала Винни.- По крайней мере, так говорили у нас. Он утверждает, что невозможность достаточно убедительного притворства ставит лицемера в крайне невыгодное положение, и что Добро отнюдь не пострадает... - Гм... Однако здесь сплошные двусмыслицы,- глаза Аззи снова забегали по строчкам.- Вся эта болтовня насчет свободы воли вполне может быть ложным следом... Положим, так оно и есть. Тогда что же отсюда вытекает? От чего конкретно хотел отвлечь внимание составитель этого договора? - Не знаю... По правде говоря, у меня нет ни одной зацепки,- Винни взмахнула своими длинными ресницами. - Это вполне естественно, душенька моя,- улыбнулся Аззи, сворачивая пергамент и протягивая его через стол Винни.- Зато я, кажется, догадываюсь, у кого они могут быть. 14 Та особа, у которой, по мнению Аззи, мог найтись ключ к разгадке этой сложной интриги, звалась Лахесис. Она была старшей из трех сестер, распоряжавшихся судьбами смертных, и многие считали ее самой мудрой из них. Три пожилые дамы, дочери Зевса, проводят свои дни за деликатной и тонкой работой - они прядут и отмеряют нити человеческих судеб, обрезая каждую нить в том месте, где человеку суждено умереть. Самую ответственную работу делает Лахесис. Клото, свивающая свою бесконечную пряжу из грубого льна земного бытия,- весьма жизнерадостная старушка; ее пальцы уже настолько привыкли к работе, что справляются с ней машинально, и это позволяет ей весь день дремать или предаваться сладким грезам о давно прошедших временах. Атропос, которая перерезает жизненную нить, лишь выполняет указания Лахесис: ну-ка, отрежь эту ниточку вот здесь, дорогая, а потом другую - вон там: ее обладателю вскоре суждено умереть. Конечно, прясть и резать нитки - не слишком тяжелый труд, и у двух сестер остается много свободного времени, которое они коротают за бесконечными пасьянсами и чаепитиями с тортом (по-видимому, заменяющим им насущный хлеб). Из всех трех только Лахесис присущи рассудительность и здравый смысл; именно она определяет, как долго будет жить каждый человек, и даже (если верить тому, что говорит молва) какой смертью он умрет. Это высокая, суровая пожилая дама с вечно пасмурным и чем-то озабоченным лицом. Она состоит в дальнем родстве с Ананке и даже с самой _Великой Матерью_, древнейшей из богинь, которую навещает по большим праздникам; все же остальное время она посвящает работе - недремлющим оком следит она за качеством льна, из которого прядет нить Клото, успевая при этом отдавать распоряжения Атропос и наделять каждого смертного его собственным жребием. Мойры, как в древности называли сестер, очень стары; они являются живым памятником той далекой эпохи, когда герои античных мифов и легенд были еще живы. Они помнят те времена, когда Геракл и Ахиллес были еще детьми; более того - они держали в своих руках жребии величайших мужей и прекраснейших жен Древней Греции. Считается, что они неким таинственным образом сосуществуют со вселенной, населенной персонажами из средневекового фольклора: ангелами и чертями, злыми и добрыми духами. Этот парадокс параллельного существования нескольких миров объясняется в рамках Квантовой Теории Великого Объединения Духа, в которую многие верят, и каковую до сих пор еще никому не удавалось испытать иначе, как на своем личном опыте. Навестить Вещих Сестер было весьма непростой задачей. Трудности, однако, заключаются отнюдь не в том, чтобы попасть в мир, где они живут (Мойры - большие домоседы: облюбовав себе укромный уголок вне Пространства и Времени, они не покидают его уже несколько земных тысячелетий; со Вселенной, окружающей их скромную обитель, их связывает лишь прочная нить Непредвиденной Случайности); но всякий раз, посещая этих милых дам, вы чувствуете себя немного не в своей тарелке. Для того, чтобы добиться от трех сестер какой-нибудь пустяковой услуги, нужно быть искусным дипломатом. Все же Аззи решился нанести Мойрам визит: его не покидало ощущение, что он находится на правильном пути. Лахесис, приходящаяся дальней родственницей Ананке, имела репутацию мудрой и проницательной особы; поговаривали даже, что она разбирается в мотивах поступков созданий Света и Тьмы не хуже опытного психоаналитика. Прежде чем отправляться на тот край Вселенной, где обитают вершительницы человеческих судеб, демон обошел несколько магазинов в поисках какой-нибудь милой вещицы, которую можно поднести даме: Лахесис обожала получать подарки и хранила груды скопившегося за несколько тысячелетий добра в обширной кладовой, пристроенной к небольшому греческому храму в классическом стиле, где три сестры проводят свои дни за бесконечной работой. За несколько тысяч лет кладовую не раз приходилось расширять и перестраивать: ведь пока Мойры держат в своих руках нить жизни, поток пожертвований от желающих повлиять на Судьбу не прекращается. Наконец хлопоты Аззи увенчались успехом: в одной из мелких лавчонок, торгующих антиквариатом, он нашел подходящий подарок - серебряное чайное ситечко. Это была изящная маленькая вещичка, сделанная в древнем Китае. Время не пощадило безымянного мастера, чьи руки трудились над этой красивой безделушкой, но не во власти времени было уничтожить плод его труда, и чистое серебро сохранило искусную тонкую чеканку, украшавшую ободок ситечка. С этим подарком, аккуратно уложенным в коробочку, перевязанную лентой, Аззи отправился прямо к маленькой красной звездочке, находящейся на самом краю той области пространства, которую земные астрономы называют Угольным Мешком. Глубоко вздохнув несколько раз, как это делают опытные пловцы, прежде чем войти в бурное море, он нырнул в облако густой межзвездной пыли. Мощные силы подхватили и закружили его, швыряя из стороны в сторону, словно в стремительном водном потоке - в здешних краях никогда не бывает спокойно. Потратив немало времени, он все же сумел добраться до цели своего путешествия - горной лужайки, где стоял небольшой кирпичный домик трех сестер. За этим аккуратным домиком возвышался храм, возведенный в древнегреческом стиле, окруженный обширными пристройками - в них хранились дары, которые на протяжении многих веков присылали Мойрам смертные в надежде изменить свою судьбу и получить еще хотя бы несколько дней жизни, прежде чем их души отправятся бродить по бесконечным лугам мрачного царства Аида. - Входи, дорогой,- сказала Лахесис, распахивая перед Аззи дверь.- Атропос, Клото, вы только посмотрите, кто к нам пришел! - А! Это же симпатичный молодой демон Аззи,- сказала Атропос. "Чик-чик",- по-птичьи чирикнули ножницы у нее в руках, и обрезанные кусочки льняной пряжи упали на пол. - Осторожнее! - воскликнула Лахесис.- Ты и так уже отрезала несколько нитей на целый дюйм выше тех меток, которые я специально для тебя поставила! А ведь каждый сантиметр - это десять лет человеческой жизни! - Какая разница,- ответила ей Атропос.- Они все равно растратили бы эти годы напрасно. - Это не оправдание,- заметила Лахесис.- Ведь все нити в ткани Земного Бытия тесно связаны друг с другом, и каждому из смертных должно быть отпущено строго определенное количество лет, которые он может тратить на что ему вздумается. И ни богам, ни могучим Духам, ни смертным не дано изменить существующий в мире порядок вещей. - Невелика беда! - с вызовом произнесла Атропос.- В следующий раз я просто прибавлю кому-нибудь лишний дюйм или даже два - и дело с концом! Пожав плечами, Лахесис повернулась к гостю: - Как тут с ними управишься? Знаешь, за каким занятием я застала ее на прошлой неделе? Она завязывала узелки на нитях, прежде чем обрезать их. Я спросила, зачем она это делает, и что же я услышала в ответ? Что ей просто захотелось посмотреть, как отнесутся смертные к узелкам на нити своей жизни. А Клото все видела и промолчала! Ей безразлично, что там дальше происходит с нитью. Я подала заявку в Центральное Хранилище, чтобы они заменили Атропос, хотя, конечно, нам было бы тяжело с ней расстаться - ведь мы столько лет уже вместе. И, представь себе, только через неделю я получила ответ из Центрального. У них, видишь ли, имеется особое постановление государственной гражданской службы. Оказывается, только одна Атропос может выполнять эту работу; сместить ее никак нельзя, ибо это приведет к нарушению старых традиций, и к тому же противоречит нескольким пунктам инструкции о порядке найма и увольнения. Как будто на свете нет вещей важнее, чем какие-то инструкции и традиции! - Ах,- вздохнул Аззи,- я, видно, выбрал неподходящий час для визита. У вас и без меня полно хлопот, а я пришел по одному важному делу... - Не волнуйся, дорогой,- улыбнулась ему Лахесис.- А уж о том, чтобы покинуть нас в ближайшие несколько часов, даже не мечтай. Это чайное ситечко - прелестнейшая вещица, и чай у нас закипел как раз вовремя... Итак, с чем ты к нам пожаловал? И Аззи рассказал ей все, что знал, о новой Тысячелетней Войне, о весьма двусмысленных фразах в договоре, главным составителем которого, как это ни странно, являлся архангел Михаил. - Ты не доверяешь Михаилу,- сказала Лахесис,- и в этом ты абсолютно прав. Ты же знаешь, когда дело касалось вечной борьбы двух ваших систем, он вел себя, словно одержимый. Его горячая, почти фанатическая приверженность идеалам Добра еще возросла за последнее время. Мне кажется, он не остановится ни перед чем, только бы выиграть эту Войну и доказать свою правоту. Боюсь только, своими неосторожными поступками он навлечет на свою голову большие неприятности... Между тем, эта самая оговорка насчет свободы воли может дать ему возможность повернуть дело и так, и этак. Свобода воли - вещь слишком неопределенная, и истолковывают ее по-разному. Сделаешь ее предметом тяжбы - не жди от суда единодушного и скорого решения. Возможно, он заранее кое-что рассчитал, и хочет использовать эту неоднозначную формулировку в своих целях - неважно, будет ли участвовать в задуманном эксперименте подлинный Фауст или его двойник... Желала бы я знать, как сможет Ананке судить _мотивы_ поступков того, кто будет находиться под страшным давлением со всех сторон? Думаю, ей придется оценивать его действия скорее по их результатам, чем по изначальным намерениям. Если это так, то Михаилу нужен человек, действия которого можно было бы предсказать заранее. - Но зачем понадобилось выводить из игры настоящего доктора Фауста? - В том-то и заключается вся трудность эксперимента с Фаустом, что его поступки практически непредсказуемы. Это непростой человек; по-видимому, он сильно отличается от остальных смертных. Легенды о докторе Фаусте, которые дошли до нас, позволяют сделать о его характере самые противоречивые и парадоксальные выводы. Некоторые считают его хвастуном и шарлатаном, но, с другой стороны, нельзя не признать, что он один из лучших магов на всей Земле, и к тому же глубокий мыслитель и философ. Михаил прекрасно знал, что Мефистофель не будет возражать против того, чтобы Фауст стал соучастником спора меж двумя великими силами. Однако предсказать действия настоящего Фауста Михаилу будет крайне трудно. Мак Трефа - гораздо более удобный кандидат: недоучившийся студент-богослов - однако, уже успевший кое-что повидать на своем веку; человек, переживший тяжелые времена, за которым наверняка числится не одно дурное дело, но, тем не менее, уважающий буржуазную мораль своего времени. Так, должно быть, подумали специалисты из Аналитического Центра, служащие Светлым силам, когда они тайком прощупывали этого малого по заданию архангела Михаила. - Вы хотите сказать, что Михаил втянул Мака в это дело? - спросил Аззи.- Подал ему идею ударить доктора Фауста дубиной по голове и забраться в его дом, зная наверняка, что туда в тот же час направится Мефистофель, который примет мошенника за знаменитого ученого? - Не совсем так... Только не вздумай ссылаться на меня, если кто-нибудь случайно спросит у тебя про источник информации, но я слышала кое-что об этой истории. Многие ангелы считают ее удачной шуткой Михаила, благодаря которой Небесам удастся посрамить самонадеянного Мефистофеля. Конечно, сам Михаил не занимается такой грязной работой. Для этого есть Ангел Гавриил, весьма ловкий исполнитель самых деликатных поручений Высших Сил Света. Он явился Маку, когда тот сидел в таверне, и склонил его на этот бесчестный поступок, уверяя, что он зачтется в пользу Мака как Доброе Деяние. К чести Мака надо сказать, что он согласился не сразу. Он ответил ангелу, что даже самая благая в мире цель не может оправдать убийство. Охваченный благочестивым негодованием Гавриил возвел глаза к небу и прочел Маку целую проповедь. Он отнюдь не имел в виду _убийство_! Ничего страшного с доктором Фаустом не произойдет! Нужно только оглушить его ударом по голове (но так, чтобы, упаси Боже, не покалечить почтенного алхимика) и вытащить кошелек из его кармана, затем проникнуть в дом и взять еще несколько мелких вещиц. "Это смахивает на грабеж",- сказал Мак, пристально глядя на златокудрого ангела в белоснежных одеждах. "В некотором смысле",- ответил Гавриил, отводя глаза.- "Но если отдать десятую часть добычи на благотворительные цели, этот грех вам простится". Полюбовавшись серебряным чайным ситечком, Лахесис отложила его в сторону: - Вот все, что я слышала по этому поводу. - Очень, очень интересные новости,- задумчиво произнес рыжий демон, внимательно выслушавший ее рассказ.- Не знаю, как и благодарить вас за них. - Я поделилась с тобою информацией во имя Общего Блага,- сказала Лахесис.- Мы, Мойры, не участвуем в войнах меж Светом и Тьмой, соблюдая нейтралитет. Но чувство долга обязывает нас разоблачать обман и мошенничество везде, где мы их видим - независимо от того, кто и с какой целью их совершает. Может случиться так, что я вынуждена буду кому-нибудь рассказать про тебя и про твои дела. Надеюсь, ты не рассердишься на меня за это. - Конечно, нет,- ответил Аззи.- Тот, кто оставляет улики против себя, заслуживает поражения. Таков закон. Однако мне пора, прощайте, матушка! - Что ты собираешься делать с этой информацией? - спросила Лахесис. - Пока еще не знаю,- ответил Аззи.- Сперва, конечно, я придержу ее, наслаждаясь обладанием столь ценными сведениями. Затем подумаю, можно ли ее использовать в своих целях. И, отвесив прощальный поклон, он растаял в воздухе. 15 - Где мы находимся? - спросила Маргарита. Она оправила свое платье и пыталась привести в порядок волосы, растрепавшиеся во время их головокружительного полета. Вынырнув из бескрайней голубизны, они приземлились у подножья холма, на вершине которого стояло прекрасное здание из белого мрамора с высокими колоннами. Прямо перед ними раскинулась базарная площадь. Смуглые, малорослые мужчины покупали и продавали ковры, гобелены, плащи, домашнюю утварь и другое добро. За площадью виднелись черные, коричневые и серовато-бурые островерхие палатки,- издалека могло показаться, что там раскинули свой лагерь бедуины. - Так где же мы все-таки находимся? - повторила Маргарита. - В Афинах,- ответил ей Фауст.- Вон то высокое белое здание на холме - Парфенон((9)). - А эти люди? - Маргарита махнула рукой в сторону рынка. - По-моему, это торговцы. Маргарита вздохнула: - И это та самая Греция, о которой в нашей приходской школе рассказывали столько разных историй? Если бы ты не сказал мне, я бы сама ни за что не догадалась. - Ты, конечно, имеешь в виду Древнюю Грецию, прекрасную страну с высочайшей культурой. А мы пока еще находимся в нашем времени. За тысячу с лишним лет здесь многое изменилось. Но Парфенон стоит на вершине холма, как и много веков тому назад. Его стройные дорические колонны гордо вырисовываются на фоне небесной синевы, словно бессмертные стражи всего, что есть в мире подлинно ценного, непреходящего, вечно прекрасного. - Ну, хорошо,- сказала девушка.- Но зачем мы прилетели сюда? Я думала, мы отправимся прямо на берег Стикса... - Река Стикс течет в Греции. - Что?.. Здесь, в Афинах? - Нет. Где-то в Греции... Я решил, что сначала лучше отправиться сюда и расспросить обо всем афинян. Маргарита покачала головой: - Меня беспокоит вот что: в школе нам говорили, что этой реки на самом деле никогда не существовало на свете. Как же ты собираешься спрашивать дорогу? Фауст улыбнулся ей так, как взрослый человек улыбается ребенку, задавшему глупый вопрос: - Существует ли архангел Михаил? - Конечно, существует. - А Святой Грааль((10))? Существует ли он? - Так говорят,- неуверенно ответила Маргарита. - Тогда существует и Стикс, поверь мне. Если существует один воображаемый предмет, то и другие тоже должны существовать. Маргарита фыркнула: - Ну, если ты так думаешь... - Конечно, я так думаю! - воскликнул Фауст.- Кто из нас ученый и маг, в конце концов? - Ну, конечно, ты,- сдалась Маргарита. Доктору Фаусту было известно, что подземный поток Стикс выходит на поверхность где-то на территории Греции, затем вновь спускается под землю и долго петляет там, неся свои мрачные воды сквозь бесконечные века и пространства, пока не достигнет самого Тартара((11)). Если верить старинным картам, эта река вытекает из просторного грота и бежит по унылой равнине, где почти никогда не светит солнце, затем ныряет в темное ущелье. Крутой спуск ведет из этого ущелья к огромной пещере - входу в саму Преисподнюю, куда катит темные волны Стикс. В древности этим классическим путем в подземное Царство Аида пользовались не только боги и души умерших, но и живые люди - легендарный Орфей, искавший свою Эвридику, и могучий герой Тесей, спустившийся в Ад, чтобы попытаться отнять прекрасную Елену у Ахиллеса. Фауст напомнил своей спутнице об этом подвиге Тесея. - Кто такая Елена? - спросила Маргарита. - Одна из самых знаменитых женщин в мире,- ответил ей Фауст,- прославившаяся своей непревзойденной красотой. Из-за нее разгорелась жестокая война и был разрушен великий, могущественный город. - Ах, так...- задумчиво произнесла Маргарита.- А что нам нужно от этой женщины? - Скорее всего, мы не встретимся с нею. Царство Аида велико; да к тому же с тех пор, как Елена покинула сей мир, прошел не один век. Если волею всемогущего случая мы все-таки встретимся с нею, она, возможно, даст нам дельный совет, как попасть в Константинополь, в год 1210, и сместить наглого самозванца Мака с того места, которое по праву принадлежит нам. - Ну, хорошо. Кажется, ты собирался спросить дорогу у этих людей? Боюсь, они не сумеют правильно назвать даже имя города, в котором находятся, а уж о каком-то там мифическом Стиксе и вовсе понятия не имеют. - Никогда не суди о людях по их внешнему виду, дорогая,- сказал Фауст.- Внешность обманчива. Готов поспорить, что во всей толпе найдется хоть один человек, который знает путь к Стиксу. И он повел Маргариту к небольшой группе людей, со всех сторон окруживших разносчика кофе. - Ага! Что я тебе говорил? - воскликнул Фауст.- Кофе! Этот напиток еще только входит в моду во всей остальной Европе. Как видишь, они совсем не отсталые дикари. Пробираясь сквозь толпу, он прокричал с певучим коринфским((12)) акцентом, приобретенным еще в студенческие годы на уроках греческого языка: - Добрые жители славного города! Не укажет ли мне кто- нибудь путь к реке Стиксу, который, если верить молве, находится где-то в Гелласе? Мужчины, пившие кофе в стороне, переглянулись между собой. Один из них негромко произнес на дорийском((13)) диалекте: - Альф, разве Стикс протекает не в Феспронтии, где твой дядюшка недавно приобрел новый земельный участок? - Ты, наверное, имеешь в виду Ахерон((14)),- ответил ему тот, кого звали Альфом.- Он впадает в Стикс у Гераклеи-на- Понте. Однако есть более прямой и короткий путь до Стикса. Отправляйтесь в Колон и плывите вниз по течению реки Коцит((15)). Она впадает в Стикс сразу после того, как ныряет в обширные пещеры в Ахерузии((16)). - Да, это самый лучший путь,- подтвердил его слова другой мужчина, стоявший рядом.- Вы не собьетесь с дороги, если только будете внимательно смотреть по сторонам. Когда вы увидите, что оказались в мрачной долине, где не растет ничего, кроме осокоря и бледных цветов асфоделя,- знайте, что вы достигли берегов Стикса. Ну, а уж если вы доберетесь до тех жутких мест, где река уходит под землю и все предметы выглядят... гм... не совсем естественно,- тут уж, конечно, и сами догадаетесь, _куда_ вы попали. Поблагодарив горожан за добрый совет, Фауст увел Маргариту с рыночной площади, и, пробормотав заклинание, снова поднялся в воздух. Теперь они летели на север вдоль берегов Аттики((17)). Маргарита крепко держалась обеими руками за плечи Фауста. Путешествие было не из легких - Фаусту приходилось бороться с сильным ветром, балансируя на огромной высоте, словно канатоходец на тонком канате. Сила заклинания была уже не та, что в самом начале, и Фаусту стоило больших усилий удерживать себя и свою подругу в поднебесье. Маргарита старалась спрятать лицо от пронизывающего ветра - она боялась, что ее нежная кожа огрубеет и покраснеет. Растрепавшиеся волосы падали ей на лицо, мешая глядеть по сторонам. Однако, несмотря на все испытываемые ею неудобства, она была очень довольна: ведь не каждый день на долю простой девушки из провинциального городка выпадает такое чудесное приключение - мчаться по воздуху за много сотен миль от родного дома вместе с искуснейшим магом, которого знает весь мир! Они пролетели над Коринфом - с высоты его древняя крепость была видна как на ладони,- и начали плавно снижаться над развалинами Фив((18)) - город так и не возродился после того, как Александр Македонский жестоко покарал его непокорных жителей. Повернув в сторону Фракии((19)), они заметили, что горный пейзаж, которым они любовались с высоты птичьего полета, начал уступать место зеленым холмам и долинам. Впереди показались широкие ленты двух рек. Поняв, что они наконец достигли Ахерона, Фауст совершил крутой спуск и приземлился в нескольких сотнях шагов от берега. - Почему мы остановились? Это Стикс? - спросила Маргарита. - Нет. Это река Ахерон, которая впадает в Стикс. - Тогда почему бы нам не пролететь по воздуху весь остаток пути? Фауст покачал головой. Заклинание Перемещения, сотворенное им в потайной комнате Ягеллонского Музея, утратило свою былую силу от частого использования, и ученому доктору требовалось некоторое время, чтобы восстановить его первоначальную мощность. На берегу реки стояла одинокая полуразвалившаяся лачужка; у деревянных мостков покачивалась на волнах небольшая лодка. Вокруг не было ни души; казалось, они очутились в диком, необжитом краю. Отвязав лодку и посадив в нее Маргариту, Фауст взял весло и оттолкнулся от берега. Они поплыли вниз по течению, туда, где река Ахерон впадает в Стикс. 16 Лодку, в которой сидели Фауст и Маргарита, медленно несло вниз по реке. Фауст воскрешал в памяти старинные карты, которые он любил рассматривать, уединясь в своем кабинете, мысленно совершая фантастические путешествия в далекие страны. Он припомнил название речки, по которой они сейчас плыли - Флегетон. Постепенно поток начал сужаться, сменив свое плавное течение на более быстрый бег. Фауст заметил, что луга, раскинувшиеся на обоих берегах, перестали пестреть цветами; на унылых, безлюдных равнинах росли только асфодель и осокорь. - Ну, вот мы почти добрались до цели,- сказал Фауст своей подруге, сидевшей на носу лодки, поджав ноги. Он отложил весло, которое на протяжении всего пути заставлял работать с помощью нехитрого заклинания. Хотя такой способ передвижения отнимал меньше сил, чем обычная гребля, ученый доктор был рад немного передохнуть: ведь каждый взмах весла требовал расхода энергии - пусть небольшого, но все же ощутимого даже для искуснейшего из магов. А река все сужалась, и берега все ближе подступали друг к другу, пока наконец не сблизились настолько, что две маленькие лодочки едва смогли бы разойтись на столь узком месте. Вечерело, и над лугами, сплошь заросшими асфоделем, поднимался туман. Наконец узкий поток вынес их туда, где берега внезапно расступались, и взгляду открывалась широкая черная водная гладь. Перед ними был знаменитый Стикс. Лодка, направленная Фаустом к противоположному берегу, проплыла мимо большого фанерного щита с надписями на нескольких языках: "РЕКА СТИКС. ДАЛЕЕ ЗАПРЕЩАЕТСЯ ДВИЖЕНИЕ ЛЮБЫХ ЧАСТНЫХ ПЛАВСРЕДСТВ". - Мы остановимся здесь,- сказал Фауст.- Харон обладает эксклюзивным правом на все перевозки по Стиксу. Ни одному магу, даже самому могущественному, не под силу плыть дальше по этой реке без его помощи. Значит, нам придется заключать с ним сделку. Пойдем, разыщем Харона. - Неужели он на самом деле существует? - спросила Маргарита.- Мне кажется, это противоречит учению Церкви. - Отнюдь нет,- ответил ей Фауст.- Экзистенция вообще, а тем более существование отдельного предмета или человека не имеет никакого отношения к религии. Выражаясь строго научным языком, люди и вещи, принадлежащие столь давней эпохе, представляют собой энергетические поля, определенным образом проявляющие себя в пространстве и времени. Благодаря некоторым законам природы, до сих пор еще не до конца изученным магами на практике, мы можем видеть их и даже осязать, как всякие материальные объекты. Их спор разрешился сам собой, когда из-за поворота черной реки показалась ладья. Она подошла ближе, и Фауст с Маргаритой увидели, что на ее корме возвышается какая-то постройка, очевидно, служившая корабельной команде укрытием от дождя и ветра. Это далеко не новое, нелепое и громоздкое сооружение передвигалось по темной воде несколько необычным способом: пять дельфинов толкали его, упираясь в корму носами. Дельфинам помогали гребцы, благодаря чему ладья развивала довольно неплохую скорость. Через несколько минут она была уже так близко, что Фауст и его спутница разглядели свет фонарей сквозь ее бортовые иллюминаторы и услышали веселые голоса и звуки музыки - очевидно, команда отнюдь не скучала на борту этого древнего ковчега. - А это еще что такое? - воскликнул Харон, заметив маленькую лодку, в которой сидели Фауст и Маргарита. Приказав держать курс прямо на нее, он встал на носу своего судна, выпрямившись во весь свой высокий рост. Это был худой старик с заросшим седой щетиной подбородком и редкими волосами неопределенного цвета, развевавшимися на ветру вокруг его шишковатого черепа, обтянутого морщинистой кожей. Маленькие, глубоко посаженные черные глазки сердито сверкали из-под сдвинутых бровей. Впалый рот напоминал извилистую трещину; уголки бескровных тонких губ опускались вниз, придавая лицу высокомерное выражение. Отложив переговоры с вторгшимся в его владения Фаустом, он повернулся назад и начал хрипло выкрикивать команды: - Света сюда! Эй, там, на левом борту, суши весла! Опускай парус! Лево руля! Фауст, получивший весьма разностороннее образование, знал, что гребцами на ладье Харона служат знаменитые герои Древней Греции, давно перешедшие в мир иной. Он увидел Тесея, Персея, Геракла и Язона, чьи изображения часто встречались в книгах; мимо промелькнуло еще несколько бородатых, незнакомых ученому доктору лиц. - Чего вам здесь надо? - обратился к Фаусту Харон со своей ладьи. - Мы хотим переправиться по реке Стикс, чтобы попасть в Константинополь, в 1210 год,- ответил Фауст.- Дата и время указаны точно. - Мы больше не заходим туда,- проворчал Харон.- Слишком много возни. И на берегу у них вечно царит суматоха. Почти всегда скапливается гораздо больше душ, ждущих перевозки, чем я могу принять на борт. Не поеду. Мне там нечего делать. - Но мне обязательно надо попасть в Константинополь, именно в 1210 год! - воскликнул огорченный Фауст.- За какую плату вы согласитесь доставить туда нас обоих? Харон презрительно захохотал: - Что вы можете мне предложить? Небось, поверили глупой сказке про один обол, за который можно прокатиться по Стиксу, да?((20)) Путешествия по этой реке резко возросли в цене после того, как я приобрел эксклюзивное право на все перевозки. Это моя территория, слышите вы, глупцы? Поэтому не вздумайте плыть дальше на своей лодчонке! Не пытайтесь также искать обходной путь. Я засадил оба берега вдоль принадлежащего мне участка реки диким вьющимся виноградом. Если вы все-таки решитесь идти сушей, вам придется прокладывать себе путь сквозь густые заросли. Даже величайший маг вряд ли осилит такое путешествие. - Я отнюдь не собираюсь нарушать ваши права на эту территорию, тайком пробираясь вдоль берега,- ответил ему Фауст.- Я предлагаю вам заключить сделку. - Почем вы знаете, может, я не соглашусь? - У меня есть нечто, от чего вы наверняка не откажетесь. - Ха-ха! И что бы это такое могло быть? - Послушайте,- Фауст слегка понизил голос,- вы, конечно же, не слепой, и заметили эту юную особу, мою спутницу? Несколько мгновений Харон буравил Маргариту своими маленькими черными глазками: - Женщину? Ну, я ее вижу. И что же дальше? - Эта девушка очень хороша собой, не так ли? - Ха! Я здесь успел насмотреться на красоток получше вашей! - Возможно. Однако все они были лишь бесплотными тенями. А это - _живая_ женщина. Харон подарил Маргарите еще один недоверчивый взгляд. Затем он молча уставился на ученого доктора. - Вы ведь _чувствуете_ разницу меж живыми и мертвыми людьми,- торопливо произнес Фауст,- правда? - Конечно, да. Вот вы, например, живы. Однако это еще не повод для того, чтобы задирать передо мной нос. Я сделан из того же самого теста, что и вы; хотя, конечно, в _вашем_ мире я _не существую на самом деле_, здесь я - живой человек. - То, что происходит в подлунном мире, к делу не относится,- сказал Фауст.- Я предлагаю вам живую женщину... - Эй, подожди-ка! - резко оборвала его Маргарита. - Прошу вас, подождите одну минутку,- обратился Фауст к Харону,- Мне нужно кое-что уладить.- Затем, наклонившись к девушке, он зашептал ей: - Дорогая, я не имел в виду ничего дурного, когда предлагал тебя Харону. Это вовсе не в моих правилах. Я только подумал, что ты можешь пообедать вместе с ним, а потом немного потанцевать. Он согласится, я уверен - ведь ему, наверное, уже порядком надоело плавать в своей ладье вверх-вниз по течению. Я понимаю, тебе это может быть не слишком приятно; но ведь в том, чтобы скушать свой обед в обществе этого безобидного старичка, а потом протанцевать пару спокойных танцев, нет ничего плохого. - Почему вы думаете, что мне надоела моя ладья? - неожиданно прервал его Харон. Он подслушивал разговор Фауста с Маргаритой. - Желание перемен к лучшему свойственно всем людям - как живым, так и отошедшим в мир иной,- ответил ему Фауст.- Такова человеческая природа. - Что ж, в вашей идее, однако, есть кое-что разумное. Никогда не поздно попробовать внести в свою жизнь некоторое разнообразие,- сказал Харон после короткой паузы.- Я могу взять... как же это называется?.. Мне ведь уже не раз приходилось слышать такое короткое новое слово. - Отпуск,- подсказал Фауст. - Правильно, отпуск. В древности у нас ничего подобного не было. - Вам бы уже следовало привыкнуть к тому, что правила приличия, нормы поведения и законы, так же как и моды, меняются очень быстро,- заметил Фауст.- Однако вернемся к предмету нашей беседы. Почему бы вам не направить свою ладью в Константинополь, год 1210? В пути вы сможете наслаждаться обществом прекрасной девушки и танцевать с нею, сколько захотите. - А вы что будете делать в это время? - спросил Харон. - С вашего позволения, прилягу отдохнуть в каюте. В последнее время на меня свалилось множество хлопот, да и в будущем их предстоит не меньше. Я устал и мечтаю об одном - хорошенько выспаться.  * ЧАСТЬ II. КОНСТАНТИНОПОЛЬ *  1 Мефистофель перенес Мака в совершенно незнакомую местность - должно быть, в какой-то маленький тихий залив, берега которого поросли лесом. Огромные прямые стволы, похожие на стройные колонны, поддерживающие свод древнего храма, поднимались вверх, к солнцу и ветру. Прежде Мак никогда не видел таких деревьев - величавых гигантов, совсем не похожих на тоненькие деревца, растущие в Европе. Даже трава под ногами выглядела по-иному: она была гораздо выше и гуще, чем та, которая росла по обочинам исхоженных Маком дорог. Больше ему не удалось разглядеть ничего: мешали заросли ивняка. Слабый ветерок принес горьковатый запах морской воды, и Мак решил, что они, по-видимому, находятся недалеко от берега. Свежий, холодный воздух небесных сфер, по которым с быстротой метеора пронеслись они с Мефистофелем, покинув зеленую лужайку, где проходил Всемирный Шабаш, немного прояснил мысли захмелевшего Мака; однако от выпитого на празднике вина у него до сих пор слегка кружилась голова. "Ну и крепкий же эль пьют на этих сатанинских балах", подумал Мак. Настроение у него было прекрасное, даже несмотря на странное предчувствие, зашевелившееся в глубине его души - ему показалось, что в будущем ему уготовано не одно только приятное времяпрепровождение. Сейчас Маку хотелось поговорить об ожидающем его несметном богатстве - части той награды, которую посулил Мефистофель,- и узнать подробнее, что еще ему предстоит получить от демона. - Мне нужно составить список своих желаний,- сказал Мак Мефистофелю.- Вы _обещали_ исполнить все мои желания, не правда ли? - О, да,- ответил демон.- Какие мелочи вас волнуют, однако! - Смотря с какой стороны к этому подойти! То, что для вас - мелочи, для меня - наоборот, очень важно. Послушайте, а не могли бы вы дать мне хоть что-нибудь прямо сейчас, раз уж вы считаете подобные вещи сущими пустяками? Для начала мне хотелось бы получить королевскую мантию, подбитую мехом горностая. И еще - серебряный кубок, из которого я буду пить вино. Старая оловянная посуда не подходит столь важной особе, какой я теперь стал. - Возьмите себя в руки,- осадил его Мефистофель.- Нельзя же так распускаться! Право, создается впечатление, будто вам не о чем сейчас подумать, кроме как о преходящих земных благах и о размере вашего вознаграждения! Всему свое время, и наградам тоже. Итак, с настоящего момента вы начинаете играть свою роль в Тысячелетней Войне двух великих сил - Света и Тьмы. - Ох,- вздохнул Мак.- Послушайте, любезнейший, я сейчас нахожусь не в самой лучшей форме. Нельзя ли отложить все эти дела на денек? Завтра мы поговорим серьезно... - Мы и сейчас не шутим,- сказал Мефистофель.- Вы прославились среди смертных своим выдающимся интеллектом и сильной волей, благодаря которым вам удалось многого достичь. Я успел просмотреть ваше досье во время бала, пока вы осушали чаши с вином в компании нескольких молодых ведьм... - Мое досье? - Да. В архивах как у Светлых, так и у Темн