        Ђртур Љонан „ойль. ‘ильнее смерти

   -----------------------------------------------------------------------
   ‘имферополь, "’авриЯ", 1989.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 20 October 2000
   -----------------------------------------------------------------------


   —етвертого марта 1867 года, когда мне шел двадцать  пЯтый  год,  Я  под
влиЯнием  длительных  переживаний  и  волнений  записал  в  свой   дневник
следующие строки:
   "‘олнечнаЯ  система,  среди  других   бесчисленных   обширных   систем,
совершает  в  безмолвном  пространстве  свой  вечный  путь   к   созвездию
ѓеркулеса.  Ѓезостановочно  и  бесшумно  вращаютсЯ,  кружатсЯ  в  извечной
пустоте гигантские шары, из которых она состоит. ‚ этой системе  одним  из
самых маленьких  и  незначительных  шаров  ЯвлЯетсЯ  скопление  твердых  и
жидких, частиц, которое мы называем ‡емлей. ‚ращаЯсь, она несетсЯ  вперед,
как неслась до моего рождениЯ и как будет нестись  после  моей  смерти,  -
кружащаЯсЯ тайна, неведомо откуда пришедшаЯ и неведомо куда убегающаЯ.  Ќа
поверхности этой движущейсЯ массы копошатсЯ бесчисленные  микроскопические
существа, и одно из них - это Я, „жон Њак-‚итти, беспомощный,  бессильный,
бесцельно увлекаемый в пространстве. €, однако, наша жизнь такова,  что  Я
вынужден отдавать труду все свои слабые силы  и  проблески  разума,  чтобы
получать за это известные металлические кружки, покупать на них химические
элементы длЯ питаниЯ моих  постоЯнно  разрушающихсЯ  тканей  и  иметь  над
головой крышу длЯ защиты от непогоды. Џоэтому у менЯ не  остаетсЯ  времени
длЯ  размышлениЯ  над  мировыми  вопросами,  с  которыми  мне   приходитсЯ
сталкиватьсЯ на каждом шагу. Ќо при всем своем ничтожестве по  временам  Я
все еще в состоЯнии чувствовать себЯ до известной  степени  счастливым,  а
иногда даже  -  как  ни  странно!  -  упиватьсЯ  сознанием  значительности
собственной персоны".
   Љак сказано выше, Я записал эти строки в свой дневник, и  в  них  нашли
выражение мысли, которые не были вызваны минутными, преходЯщими  эмоциЯми,
а постоЯнно владели мной и глубоко вкоренились в мое сознание.
   Ќо вот умер мой дЯдЯ - Њак-‚итти из ’ленкерна, тот самый,  что  в  свое
времЯ был председателем различных комитетов в палате  общин.  Ћн  разделил
свое огромное состоЯние  между  многочисленными  племЯнниками,  и  у  менЯ
оказалось достаточно средств, чтобы без нужды прожить остаток дней. ‚месте
с тем Я стал владельцем унылой и бесплодной песчаной полосы  на  побережье
Љейтнесса, которую старик, по-моему, подарил мне в насмешку, - он  обладал
чувством мрачного юмора. џ работал тогда адвокатом  в  одном  из  городков
средней Ђнглии. ’еперь Я мог  осуществить  свои  чаЯниЯ  и,  отбросив  все
ничтожные,  низменные  стремлениЯ,  посвЯтить  себЯ  возвышенной  цели   -
познанию тайн природы.
   Њой отъезд из городка, где Я жил, несколько ускорило то обстоЯтельство,
что Я чуть не убил в ссоре человека; Я обладаю вспыльчивым характером и  в
гневе  терЯю   самообладание.   Џротив   менЯ   не   возбудили   судебного
преследованиЯ, но газеты тЯвкали по моему адресу, а люди косились на  менЯ
при встрече. Љончилось тем, что Я проклЯл их вместе с  их  отвратительным,
прокопченным городишком и поспешил в свое северное поместье, где  надеЯлсЯ
обрести покой и подходЯщую обстановку длЯ  научных  занЯтий  и  уединенных
размышлений. Џеред отъездом Я взЯл  из  своего  капитала  некоторую  сумму
денег, и это позволило мне захватить с собой прекрасное собрание  наиболее
современных философских трудов, а также инструменты,  химикалии  и  другие
вещи, которые могли мне понадобитьсЯ в моем уединении.
   “наследованный мною участок представлЯл  собой  узкую,  преимущественно
песчаную полосу,  тЯнувшуюсЯ  на  протЯжении  двух  с  лишним  миль  вдоль
побережьЯ бухты Њэнси и Љейтнесса. Ќа этом участке  стоЯл  ветхий  дом  из
серого камнЯ, причем никто не мог мне сказать, когда и  длЯ  чего  он  был
здесь построен. џ отремонтировал его и сделал вполне пригодным жилищем длЯ
человека с такими неприхотливыми вкусами,  как  у  менЯ.  Ћдна  из  комнат
служила мне лабораторией, другаЯ гостиной, а в третьей,  находившейсЯ  под
самой крышей, Я повесил гамак, в котором и  спал.  ‚  доме  было  еще  три
комнаты, но Я пока не пользовалсЯ ими и отдал одну из них старухе, котораЯ
вела мое хозЯйство. Ќа многие мили вокруг не было других людей, кроме двух
простых рыбацких семейств - ћнгов и Њак-‹еодов, проживавших по ту  сторону
мыса ”ергус. Џеред  домом  расстилалась  огромнаЯ  бухта,  а  позади  него
возвышались  два  длинных  обнаженных  холма,  над  которыми  в  отдалении
виднелись другие повыше. Њежду холмами лежала узкаЯ долина, и когда  ветер
дул с суши, он проносилсЯ с унылым свистом, раскачивал  ветви  под  окнами
моей мансарды и шепталсЯ с ними о чем-то грустном.
   џ не люблю людей. ‘праведливости ради замечу, что  они,  по-моему,  как
правило,  не  любЯт  менЯ.  џ  ненавижу  их  подлое  пресмыкательство,  их
условности, их хитрости, их полуправды и неправды. €х обижает  моЯ  резкаЯ
откровенность, мое равнодушие к их общественным установлениЯм, мой протест
против всЯкого рода насилиЯ. ‘идЯ в своем  уединенном  кабинете  в  Њэнси,
среди книг и химикалий, Я мог оставатьсЯ - бездеЯтельный и счастливый -  в
стороне от  шумной  толпы  с  ее  политикой,  изобретениЯми  и  болтовней.
‚прочем, не совсем бездеЯтельным: в  своей  маленькой  норе  Я  работал  и
добилсЯ  кое-каких  успехов.  “  менЯ  есть  все  основаниЯ  считать,  что
атомистическаЯ теориЯ „альтона основана на недоразумении, и, кроме того, Я
открыл, что ртуть не ЯвлЯетсЯ элементом.
   ‚есь день Я был занЯт  своими  дистиллЯциЯми  и  анализами.  Ќередко  Я
забывал, что мне нужно поесть, и когда стараЯ Њедж в пЯть  часов  подавала
мне чай, Я обнаруживал, что мой обед все еще стоит на столе нетронутым. Џо
ночам Я читал Ѓэкона, „екарта, ‘пинозу, Љанта  -  всех  тех,  кто  пыталсЯ
постичь непознаваемое. ќти бесплодные отвлеченные мыслители, не добившиесЯ
никаких результатов, но  щедрые  на  многосложные  слова,  напоминали  мне
чудаков, которые в поисках золота обнаруживают только червей и с восторгом
выставлЯют их напоказ, как ценную находку, цель своих исканий. Џо временам
мною овладевало беспокойство, и Я совершал переходы  в  тридцать  -  сорок
миль, без отдыха и еды. Љогда Я - худой, небритый, растрепанный - проходил
через деревни, матери поспешно выбегали на дорогу и уводили детей домой, а
крестьЯне высыпали из  кабаков,  чтобы  поглазеть  на  менЯ.  Џо-моему,  Я
получил широкую известность, как "сумасшедший барин из  Њэнси".  Ћднако  Я
редко предпринимал такие походы, обычно довольствуЯсь прогулками по берегу
перед своим домом, и, сделав океан  своим  другом  и  наперсником,  утешал
себЯ, покуриваЯ крепкий черный табак.
   …сть ли на свете лучший друг, чем  огромное,  беспокойное,  волнующеесЯ
море? ‘ каким только настроением нашего духа оно не  гармонирует!  Њоре  -
это полнота жизни,  и  человек  испытывает  прилив  бодрости,  слушаЯ  его
живительный шум и наблюдаЯ, как катЯтсЯ длинные зеленые волны, на  гребнЯх
которых весело дробЯтсЯ солнечные лучи. Ќо когда свинцовые валы  в  Ярости
вздымают  косматую  голову  и  ветер  ревет  над  ними,  еще   больше   их
раззадориваЯ, тогда даже самый мрачный человек чувствует, что и в  природе
есть такаЯ же угрюмаЯ меланхолиЯ, как и в собственном существе.
   ‚ спокойные дни поверхность бухты Њэнси была гладкой и  блестЯщей,  как
зеркало, и только в  одном  месте,  недалеко  от  берега,  воду  рассекала
длиннаЯ чернаЯ  полоса,  напоминавшаЯ  зубчатую  спину  какого-то  спЯщего
чудовища. ќто была опаснаЯ грЯда скал,  известнаЯ  рыбакам  под  названием
"зубастого рифа Њэнси". Љогда  ветер  дул  с  востока,  волны  с  грохотом
разбивались  об  утесы  и  брызги  перелетали  через  мой  дом,   достигаЯ
находившихсЯ позади холмов. Ѓухта была живописна, но открыта  длЯ  сильных
северных и восточных  ветров,  и  из-за  ее  грозного  рифа  морЯки  редко
заходили в нее. Ѓыло что-то романтическое в этом уединенном месте. ЉатаЯсь
в лодке в тихую погоду и свесившись через борт, Я пристально  всматривалсЯ
в глубь морЯ и различал там мерцающие, призрачные очертаниЯ огромных  рыб,
которые, как мне казалось, были совершенно неизвестны натуралистам, и  мое
воображение  превращало  их  в  духов  этой  пустынной  бухты.  Ћднажды  в
безветренную ночь, когда Я стоЯл у самой воды, откуда-то  из  глубины,  то
усиливаЯсь, то ослабеваЯ  в  неподвижном  воздухе,  в  течение  нескольких
секунд разносилсЯ глухой стон, словно в безысходном горе кричала  женщина.
џ слышал это собственными ушами.
   ‚ этом уединенном приюте, между незыблемыми  холмами  и  вечно  шумЯщим
морем, избавленный от людской назойливости, работаЯ и размышлЯЯ, Я  провел
больше двух  лет.  Џостепенно  Я  так  приучил  к  молчанию  свою  старуху
служанку, что она стала редко открывать рот, хотЯ Я уверен,  что,  навещаЯ
два раза в год своих родственников в  “ике,  она  за  эти  несколько  дней
полностью вознаграждала себЯ за вынужденное молчание. џ уже  почти  забыл,
что ЯвлЯюсь  членом  великой  семьи  человечества,  и  привык  жить  среди
мертвецов, книги которых Я внимательно  изучал,  когда  произошел  случай,
придавший моим мыслЯм новое течение.
   Џосле трех суток бурной погоды в июне выдалсЯ тихий,  спокойный  денек.
Ќи малейшего дуновениЯ не чувствовалось в  воздухе  в  тот  вечер.  ‘олнце
зашло на западе за грЯду багровых облаков, и на гладкую поверхность  бухты
легли полосы алого света. ‹ужи воды после прилива казались на желтом песке
пЯтнами крови, словно здесь с трудом протащилсЯ какой-то раненый  великан,
оставив кровавые следы. Џо мере того как сгущались  сумерки,  бесформенные
облака, нависшие над восточной частью  горизонта,  собрались  в  огромную,
причудливых очертаний тучу. Ѓарометр все еще стоЯл низко, и Я  чувствовал,
что надвигаетсЯ гроза. Ћколо девЯти часов вечера с морЯ  стали  доноситьсЯ
глухие стоны, словно какое-то измученное существо почувствовало, что вновь
приходит час его страданий. ‚ десЯть часов с востока подул сильный бриз. Љ
одиннадцати часам он  усилилсЯ  и  в  полночь  разразилсЯ  таким  Яростным
штормом, какого Я еще никогда не видел на этом бурном побережье.
   Љогда Я ложилсЯ спать, галька и морские  водоросли  барабанили  в  окно
моей мансарды, а ветер завывал так уныло,  что,  казалось,  в  каждом  его
порыве слышитсЯ стон погибающей души. Љ тому времени завываниЯ бури  стали
длЯ менЯ колыбельной песней. џ знал, что серые стены старого дома выстоЯт,
а то, что происходит во внешнем мире,  менЯ  мало  заботило.  ‘тараЯ  Њедж
обычно относилась к этому с таким же равнодушием, как и Я.  ‚от  почему  Я
очень удивилсЯ, когда около трех часов ночи менЯ разбудил громкий  стук  в
дверь, и Я услышал взволнованный, хриплый голос моей экономки. џ  выскочил
из гамака и грубо спросил ее, в чем дело.
   -  ќй,  хозЯин,  хозЯин!  -   пронзительно   кричала   она   на   своем
отвратительном диалекте. -  ‘корее!  Ќа  рифы  наскочил  большой  корабль.
Ѓедные люди кричат и  просЯт  о  помощи.  Ђх,  хозЯин  Њак-‚итти!  ‘корее!
‘ойдите вниз!
   - Џопридержи свой Язык, стараЯ карга! - в Ярости закричал Я. - —то тебе
до того, погибнут они или нет? ‹ожись спать и оставь менЯ в покое.
   џ снова залез в свой гамак и натЯнул на себЯ одеЯло. "ќти люди там,  на
корабле, - сказал Я себе, - уже испытали ужас смерти. …сли Я спасу их,  то
через несколько лет их ждут те же самые испытаниЯ.  Џусть  уже  лучше  они
погибнут сейчас, если столько выстрадали в ожидании  смерти,  -  ведь  это
страшнее, чем сама смерть". Џосле таких размышлений Я попыталсЯ было снова
уснуть, поскольку моЯ философиЯ не только научила менЯ смотреть на  смерть
как на незначительный, весьма заурЯдный случай  в  извечной  и  неизменной
судьбе человека, но и отнЯла у менЯ интерес к житейским делам: Ќо вдруг  Я
обнаружил, что стараЯ закваска все еще  бурно  бродит  во  мне.  Ќесколько
минут Я ворочалсЯ  с  боку  на  бок,  пытаЯсь  погасить  мгновенный  порыв
рассуждениЯми, которым предавалсЯ  все  эти  долгие  месЯцы.  ‡атем  среди
дикого завываниЯ шторма до  менЯ  донессЯ  глухой  гул,  это  был  выстрел
сигнальной пушки. ‘ам не знаЯ почему, Я встал, оделсЯ,  закурил  трубку  и
направилсЯ на взморье.
   Љогда Я выходил из дому, стоЯла  кромешнаЯ  тьма,  ветер  дул  с  такой
силой, что мне пришлось пробиратьсЯ по гальке, выставив вперед плечо. ‹ицо
у менЯ горело и саднило от мелких камешков, поднЯтых ветром,  а  искры  из
моей трубки струей тЯнулись  позади  менЯ,  совершаЯ  в  темноте  какой-то
фантастический танец. џ подошел к берегу, на который с диким ревом неслись
огромные  волны,  и,  прикрыв  от  соленых  брызг   глаза   руками,   стал
всматриватьсЯ в море.
   џ не мог ничего различить, но все  же  мне  показалось,  что  вместе  с
порывами ветра до менЯ доносЯтсЯ вопли и  невнЯтные  пронзительные  крики.
ЏродолжаЯ всматриватьсЯ, Я внезапно увидал вспышку огнЯ, и  мгновенно  всЯ
бухта  и  берег  озарились  зловещим  голубым  светом.  ќто  был   цветной
сигнальный огонь, зажженный  на  борту  кораблЯ.  Љорабль  лежал  на  боку
посредине зазубренного рифа под таким углом, что Я мог видеть всю настилку
его палубы. ќто была большаЯ двухмачтоваЯ шхуна  иностранной  оснастки,  и
находилась она примерно Ярдах в двухстах от берега. Џри мертвенно  голубом
огне, шипевшем и мигавшем на самой  высокой  части  бака,  были  отчетливо
видны реи и развеваемые ветром ванты. ‘  морЯ,  из  глубокой  темноты,  на
гибнущее судно беспрерывно и неустанно катились длинные черные  волны,  на
гребнЯх которых кое-где зловеще  белела  пена.  ЏопадаЯ  в  широкий  круг,
образованный светом сигнального огнЯ,  каждаЯ  волна,  казалось,  набирала
сил, увеличивалась в объеме и еще стремительнее мчалась  дальше,  чтобы  в
следующее мгновение с грохотом и ревом обрушитьсЯ на свою жертву.
   џ отчетливо видел человек десЯть или двенадцать  обезумевших  матросов,
цеплЯвшихсЯ за ванты с наветренной стороны. Љак  только  при  свете  огнЯ,
зажженного на корабле, они увидели менЯ, морЯки повернули ко  мне  бледные
лица и  умолЯюще  замахали  руками.  џ  почувствовал,  что  во  мне  опЯть
поднимаетсЯ отвращение  к  этим  жалким,  испуганным  червЯм.  Џочему  они
пытаютсЯ уклонитьсЯ от той узкой тропки, по которой прошло все, что было в
человечестве великого и благородного?
   Ћдин из них заинтересовал менЯ больше других. ќто был высокий  мужчина,
который спокойно стоЯл в стороне, балансируЯ на качавшейсЯ палубе  кораблЯ
и словно не желаЯ цеплЯтьсЯ за веревки или за поручни. ђуки  у  него  были
заложены за спину, голова опущена на грудь, но  даже  в  этой  безнадежной
позе, как и во всех его движениЯх, были видны энергиЯ и решимость, которые
делали его мало похожим на человека, впавшего в  отчаЯние.  „ействительно,
быстрые взглЯды,  которые  он  бросал  вокруг  себЯ,  доказывали,  что  он
тщательно взвешивает все возможности спасениЯ. •отЯ  он  несомненно  видел
мою темную фигуру  через  отделЯющую  нас  полосу  Яростного  прибоЯ,  его
самолюбие или какие-то другие причины не позволЯли ему обратитьсЯ  ко  мне
за помощью. Ћн  стоЯл  мрачный,  молчаливый,  загадочный,  всматриваЯсь  в
черное море и ожидаЯ, что пошлет ему судьба.
   Њне казалось, что этот вопрос будет скоро решен.  Џока  Я  наблюдал  за
этим человеком, огромный вал,  значительно  выше  всех  и  следовавший  за
другими, как погонщик за стадом, пронессЯ  над  кораблем.  ЏереднЯЯ  мачта
сломалась почти у самого основаниЯ, и люди,  цеплЯвшиесЯ  за  ванты,  были
сметены в пучину, словно рой мух. ‚ том месте,  где  острый  гребень  рифа
Њэнси врезалсЯ в  киль  кораблЯ,  судно  начало  с  оглушительным  треском
раскалыватьсЯ пополам. —еловек на баке быстро  перебежал  через  палубу  и
схватил какой-то белый узел, который Я  еще  раньше  заметил,  но  не  мог
понЯть, что это такое. ‹ишь после того, как он поднЯл узел и на него  упал
свет, Я  разглЯдел,  что  это  была  женщина,  привЯзаннаЯ  к  перекладине
рангоута поперек тела и под мышками таким образом,  чтобы  голова  ее  все
времЯ находилась над водой.
   —еловек бережно отнес женщину к борту и, по-видимому,  начал  объЯснЯть
ей, что  дальше  оставатьсЯ  на  судне  невозможно.  …е  ответ  был  очень
странным: Я видел, как  она  поднЯла  руку  и  ударила  мужчину  по  лицу.
Љазалось, это заставило его на мгновение  умолкнуть,  но  потом  он  снова
обратилсЯ к ней, объЯснЯЯ, насколько Я мог судить по  его  движениЯм,  как
нужно держатьсЯ на воде. Ћна отпрЯнула от него, но он схватил  ее  в  свои
объЯтиЯ, наклонилсЯ над ней и прижалсЯ  губами  к  ее  лбу.  ‡атем,  когда
огромнаЯ волна прихлынула к гибнущему кораблю,  мужчина  перегнулсЯ  через
борт и осторожно положил женщину на гребень вала, подобно тому, как кладут
ребенка в колыбель. џ видел, как ее  белое  одеЯние  промелькнуло  в  пене
огромного вала, но затем свет начал  постепенно  гаснуть,  и  искалеченный
корабль с единственным оставшимсЯ на нем человеком погрузилсЯ в темноту.
   Љогда Я наблюдал эту картину, сознание того, что Я мужчина, победило во
мне все философские доводы, и Я ощутил какой-то мощный толчок. Ћтбросив  в
сторону цинизм, как принадлежность туалета, которую  можно  снова  надеть,
когда мне захочетсЯ, Я кинулсЯ к своей лодке. ‘тараЯ посудина давала течь,
- но что из того? ‚едь Я не раз тоскливо  и  нерешительно  посматривал  на
флакончик с опием, и мог ли Я сейчас  взвешивать  шансы  и  уклонЯтьсЯ  от
опасности? ЋтчаЯнным усилием Я подтащил лодку к  воде  и  вскочил  в  нее.
‘перва Я боЯлсЯ, что ее опрокинет бушующий  прибой,  но  после  нескольких
бешеных ударов веслами мне удалось выбратьсЯ в море, и лодка не  затонула,
хотЯ и наполнилась наполовину водой. ’еперь  Я  находилсЯ  среди  бушующих
волн, лодка то взлетала на гребень огромного черного вала, то падала  вниз
так глубоко, что, взглЯнув вверх, Я видел вокруг себЯ лишь сверкание  пены
на фоне темного неба. „алеко позади Я  слышал  дикие  вопли  старой  Њедж,
котораЯ заметила менЯ в море и несомненно решила, что Я сошел с ума.
   ђаботаЯ веслами, Я оглЯдывалсЯ по сторонам, пока, наконец, не увидел на
гребне мчавшейсЯ навстречу  огромной  волны  белое  пЯтно.  Љогда  женщину
проносило волной мимо менЯ, Я нагнулсЯ и  с  трудом  втащил  ее,  насквозь
промокшую, в лодку.  Њне  не  пришлось  грести  обратно  -  следующий  вал
подхватил нас и выбросил на оберег. Ћттащив  лодку  подальше  от  воды,  Я
поднЯл женщину  и  отнес  ее  в  дом.  Џозади  ковылЯла  экономка,  громко
поздравлЯЯ менЯ и выражаЯ свое восхищение.
   ‚след за этим во мне наступила реакциЯ. џ понЯл, что моЯ ноша  жива,  -
по дороге к дому Я приложил ухо к ее груди и услышал слабое биение сердца.
“бедившись в этом, Я небрежно,  как  вЯзанку  дров,  опустил  ее  у  огнЯ,
который разожгла стараЯ Њедж. џ даже не взглЯнул на нее, чтобы  убедитьсЯ,
красива они или нет.  “же  много  лет  Я  почти  не  обращал  вниманиЯ  на
наружность женщин. Ћднако, лежа у себЯ в гамаке, Я  слышал,  как  старуха,
растираЯ женщину, чтобы  согреть  ее,  монотонно  бормотала:  "Ђх,  беднаЯ
милочка!", "Ђх, красоточка!", из чего заключил, что спасеннаЯ мною  жертва
кораблекрушениЯ была молодым и миловидным существом.
   “тро после шторма выдалось  тихое  и  солнечное.  ѓулЯЯ  вдоль  длинной
полосы нанесенного песка, Я слушал тЯжелое дыхание морЯ. ‚округ  рифа  оно
вздымалось и бурлило, но у берега было подернуто лишь небольшой рЯбью.  Ќа
рифе не оказалось никаких признаков шхуны, на берегу  -  никаких  остатков
кораблекрушениЯ, но это менЯ не удивило, так как Я  знал,  что  в  здешних
водах имеетсЯ сильное подводное  течение.  Ќад  местом  ночной  катастрофы
кружили две ширококрылых чайки;  иногда  они  подолгу  парили  в  воздухе,
словно разглЯдывали в волнах что-то странное. Џорой Я  слышал  их  хриплые
крики, как будто они рассказывали друг другу о том, что видели.
   Љогда Я вернулсЯ с прогулки, женщина стоЯла  в  дверЯх  и  ждала  менЯ.
“видев ее, Я начал раскаиватьсЯ, что спас ее,  ибо  мне  стало  Ясно,  что
пришел конец  моему  уединению.  Ћна  была  очень  молода,  самое  большее
девЯтнадцати лет. “ нее было бледное, с тонкими чертами  лицо,  золотистые
волосы, веселые голубые глаза и белые, как жемчуг, зубы. …е  красота  была
какой-то неземной. Ћна казалась такой  белой,  воздушной  и  хрупкой,  что
могла бы сойти за духа, и словно соткана была  из  той  морской  пены,  из
которой Я вытащил ее. Ћна надела одно из платьев Њедж и выглЯдела довольно
странно, но вместе с тем это  как-то  шло  ей.  Љогда  Я,  тЯжело  ступаЯ,
поднЯлсЯ по тропинке, она  по-детски  очаровательно  всплеснула  руками  и
бросилась  мне  навстречу,  намереваЯсь,  видимо,  поблагодарить  менЯ  за
спасение. Ќо  Я  отстранил  ее  и  прошел  мимо.  ЉажетсЯ,  это  несколько
озадачило ее, на глазах у нее навернулись слезы, но она все  же  прошла  в
гостиную и стала задумчиво наблюдать за мной.
   - €з какой вы страны? - внезапно спросил Я.
   Ћна улыбнулась в ответ и покачала головой.
   - Francais? - снова спросил Я. - Deutsch? Espagnol?
   Ќо девушка всЯкий раз качала головой, а затем начала что-то щебетать на
незнакомом мне Языке, из которого Я не понЯл ни одного слова.
   Ћднако после завтрака мне удалось найти ключ, с помощью которого Я  мог
определить ее национальность. ЏроходЯ снова по берегу, Я  заметил,  что  в
трещине рифа застрЯл кусок дерева. џ добралсЯ до него на лодке  и  перевез
на берег. ќто был обломок  ахтерштевенЯ  шлюпки  и  на  нем,  или,  точнее
говорЯ,  на  прикрепленном  к   нему   куске   дерева,   виднелось   слово
"Ђрхангельск", написанное странными, своеобразными буквами. "€так, - думал
Я, не спеша возвращаЯсь домой, - эта бледнаЯ девица -  русскаЯ.  „остойнаЯ
подданнаЯ белого царЯ и столь же достойнаЯ  обитательница  берегов  Ѓелого
морЯ!"  Њне  показалось  странным,  что  такаЯ   изЯщнаЯ   девушка   могла
предпринЯть столь  длительное  путешествие  на  таком  хрупком  суденышке.
‚ернувшись домой, Я несколько  раз  с  различными  интонациЯми  произносил
слово "Ђрхангельск", но она, видимо, не понимала менЯ.
   ‚се утро Я провел, запершись у себЯ в лаборатории, продолжаЯ напрЯженно
работать над исследованием аллотропических форм углерода и серы.  Љогда  Я
вышел в полдень в столовую, чтобы поесть, Я увидел, что она сидит у  стола
с иголкой и ниткой и приводит в  порЯдок  свою  просохшую  одежду.  џ  был
возмущен ее присутствием, но не мог,  разумеетсЯ,  выгнать  ее  на  берег,
чтобы она устраивалась там как ей угодно. ‚скоре она дала мне  возможность
познакомитьсЯ с еще одной чертой ее характера. Џоказав на себЯ, а затем на
место кораблекрушениЯ, она поднЯла палец, спрашиваЯ, как Я понЯл, одна  ли
она спаслась с затонувшего кораблЯ. џ утвердительно  кивнул  головой.  Ћна
встретила этот ответ  восклицанием  бурной  радости,  вскочила  со  стула,
поднЯла над головой платье, которое чинила, и, размахиваЯ им в такт  своим
движениЯм, легко, как перышко, начала-танцевать по комнате, а затем  через
открытую дверь выпорхнула из дому. Љружась, она напевала  своим  тоненьким
голоском какую-то грубоватую, дикую песню, выражавшую ликование.
   џ крикнул ей:
   - €дите сюда, бесенок вы этакий, идите  сюда  и  замолчите!  -  Ќо  она
продолжала танцевать. ‡атем она подбежала ко мне и  поцеловала  мне  руку,
прежде чем Я успел отдернуть ее. ‚о времЯ обеда, увидев на столе карандаш,
она схватила его, написала на клочке бумаги два слова: "‘офьЯ ђамузина"  -
и показала на себЯ в знак того, что это ее имЯ. Ћна передала карандаш мне,
очевидно, ожидаЯ, что Я проЯвлю такую  же  общительность,  но  Я  попросту
положил его в карман, показываЯ тем самым, что не желаю иметь с ней ничего
общего.
   ‘ этого момента Я начал жалеть о своем  легкомыслии  и  поспешности,  с
какой спас эту женщину. —то мне за дело до того, будет ли  она  жить,  или
умрет? џ ведь не какой-нибудь пылкий юноша, чтобы совершать такие подвиги.
Њне приходитсЯ терпеть в доме Њедж, но она стара и  безобразна  и  на  нее
можно  не  обращать  вниманиЯ.  Ђ  существо,  спасенное  мною,  молодо   и
жизнерадостно и создано длЯ того, чтобы отвлекать  человека  от  серьезных
дел. Људа бы мне ее отправить и что с ней делать? …сли Я сообщу  о  ней  в
“ик, то ко  мне  ЯвЯтсЯ  чиновники,  начнут  везде  шарить,  высматривать,
задавать вопросы, а мне претит даже мысль об этом. Ќет, лучше уже  терпеть
ее присутствие.
   ‚скоре  выЯснилось,  что  менЯ   подкарауливали   новые   неприЯтности.
Џоложительно, не найти в  этом  мире  места,  где  бы  тебЯ  не  тревожили
представители неугомонной человеческой расы, к которой принадлежу и Я.  Џо
вечерам, когда солнце скрывалось за холмами и они  погружались  в  мрачную
тень, а песок сиЯл золотом и море переливалось ослепительными красками,  Я
обычно отправлЯлсЯ гулЯть по берегу. €ногда Я  брал  с  собой  книгу.  ’ак
поступил Я и  в  этот  вечер  и,  растЯнувшись  на  песке,  собралсЯ  было
почитать. Ќо не успел Я улечьсЯ, как вдруг почувствовал, что между мною  и
солнцем встала какаЯ-то тень. ЋглЯнувшись, Я увидел, к своему  величайшему
изумлению, высокого, хорошо сложенного человека.  Ћн  стоЯл  в  нескольких
Ярдах и, хотЯ несомненно видел менЯ, не обращал на менЯ  вниманиЯ.  ‘урово
нахмурившись, он пристально смотрел через мою голову  на  бухту  и  черную
линию рифа Њэнси. “  него  было  смуглое  лицо,  черные  волосы,  короткаЯ
курчаваЯ борода, орлиный нос  и  золотые  серьги  в  ушах.  Ћн  производил
впечатление человека необузданного, но по-своему благородного. Ќа нем была
выцветшаЯ вельветоваЯ куртка, рубашка из красной фланели и  высокие,  чуть
не до поЯса морские сапоги. џ сразу же узнал  человека,  которого  заметил
прошлой ночью на гибнущем корабле.
   - ‚от как! - раздраженно сказал Я. - ‡начит, вы  все  же  добрались  до
берега?
   - „а, - ответил он на правильном английском Языке. - Ќо Я здесь ни  при
чем. ЊенЯ выбросили волны. Љак бы  мне  хотелось  утонуть.  -  Ћн  говорил
по-английски с легким иностранным акцентом, и его  было  довольно  приЯтно
слушать. - „ва добрых  рыбака,  которые  живут  вон  там,  спасли  менЯ  и
ухаживали  за  мной,  но,  по  правде  сказать,  Я  не  испытываю  к   ним
благодарности.
   "Ћго! - подумал Я. - Њы с ним одного полЯ Ягода".
   - Ђ почему вам хотелось бы утонуть?
   - Џотому что там, - воскликнул он, в порыве страстного  и  безнадежного
отчаЯниЯ выбрасываЯ вперед свои длинные руки, - потому  что  там,  в  этой
голубой безмЯтежной бухте, лежит моЯ душа, мое сокровище, все, что Я любил
и длЯ чего Я жил.
   - Ќу, - возразил Я, - люди гибнут ежедневно, и волноватьсЯ из-за  этого
вовсе не следует. „а будет вам известно, что вы ходите по  моей  земле,  и
чем скорее вы отсюда уберетесь, тем будет мне приЯтнее.  „лЯ  менЯ  вполне
достаточно хлопот и с той, которую Я спас.
   - Љоторую вы спасли? - спросил он, задыхаЯсь.
   - „а, и если вы сможете захватить ее с  собой,  то  Я  буду  вам  очень
признателен.
   ‘екунду он смотрел на менЯ, словно с трудом вникал в смысл моих слов, а
затем, дико вскрикнув, с удивительной легкостью помчалсЯ к моему дому.  Ќи
до этого, ни после Я не видел, чтобы человек бегал так быстро. џ  бросилсЯ
за ним, возмущенный вторжением, грозившим моему жилищу, но еще задолго  до
того, как Я добежал до дома, он уже  нырнул  в  открытую  дверь.  €з  дома
раздалсЯ пронзительный крик, а когда  Я  подошел  ближе,  то  услышал  бас
мужчины, который что-то быстро и  громко  говорил.  ‡аглЯнув  в  дверь,  Я
увидел, что  девушка,  ‘офьЯ  ђамузина,  скорчившись,  сидит  в  углу,  ее
повернутое в сторону лицо  и  всЯ  фигура  выражали  страх  и  отвращение.
Њужчина, дрожа от волнениЯ и сверкаЯ черными глазами,  о  чем-то  страстно
умолЯл ее. Љогда Я вошел, он сделал шаг  к  девушке,  но  она  еще  дальше
забилась в угол, вскрикнув, подобно кролику, схваченному за горло лаской.
   - ќй! - зарычал Я, - оттаскиваЯ от нее мужчину. - Ќу  и  шум  вы  здесь
поднЯли! —то вам здесь нужно? “ж не считаете ли вы, что тут постоЯлый двор
или трактир?
   - Ђх, сэр, - сказал он, - прошу извинить менЯ. ќта женщина моЯ жена,  и
Я думал, что она утонула. ‚ы возвратили мне жизнь.
   - Љто вы такой? - грубо спросил Я.
   - џ из Ђрхангельска, - просто ответил он, - русский.
   - Љак ваша фамилиЯ?
   - “рганев.
   - “рганев! Ђ ее зовут ‘офьЯ ђамузина. Ћна  не  ваша  жена.  “  нее  нет
обручального кольца.
   - Њы муж и жена перед богом, - торжественно ответил он, взглЯнув вверх.
- Њы свЯзаны более крепкими узами, чем земные.
   Џока он говорил это, девушка спрЯталась за менЯ и,  схватив  мою  руку,
стиснула ее, как бы умолЯЯ о защите.
   - Ћтдайте мне мою жену, сэр, - продолжал он. - Џозвольте мне  взЯть  ее
отсюда.
   - Џослушайте, вы, как вас там зовут, -  сурово  сказал  Я.  -  Њне  эта
девица не нужна, и Я раскаиваюсь, что спас ее. Ћчень сожалею,  что  вообще
увидел ее. …сли бы она погибла, Я не был бы  огорчен.  Ќо  Я  не  согласен
отдать ее вам, потому что она, по-видимому, боитсЯ и  ненавидит  вас.  ’ак
что немедленно убирайтесь отсюда и  оставьте  менЯ  в  покое.  Ќадеюсь,  Я
никогда больше вас не увижу.
   - ‚ы не хотите отдать ее мне? - хрипло спросил он.
   - ‘корее вы попадете в ад, чем Я сделаю это! - сказал Я.
   - Ќу, а что если Я возьму ее силой? - воскликнул он, и его смуглое лицо
потемнело еще больше.
   Љровь внезапно бросилась мне в голову, и Я схватил полено,  лежавшее  у
камина.
   - “ходите, - тихо сказал Я. - †иво. €ли Я размозжу вам голову.
   ‘начала он нерешительно посмотрел на менЯ, затем повернулсЯ  и  выбежал
из дому. Ќо через минуту он вернулсЯ и остановилсЯ у порога, глЯдЯ на нас.
   - Џодумайте, что вы делаете, - сказал он. - ќта женщина моЯ, и Я возьму
ее. “ж если дело дойдет до драки, то русский не уступит шотландцу.
   - Ќу, это мы еще посмотрим, - ответил Я, бросаЯсь вперед, но он ушел, и
Я видел только его высокую фигуру, удалЯвшуюсЯ в сгущающихсЯ сумерках.
   Џосле этого в течение месЯца, а может быть  и  двух,  у  нас  все  было
спокойно.  џ  не  разговаривал  с  русской  девушкой,  а  она  никогда  не
обращалась ко мне. Џорой, когда Я  работал  в  лаборатории,  она  неслышно
пробиралась ко мне и молча сидела, следЯ за мной своими большими  глазами.
‘перва ее вторжение раздражало менЯ, но со временем, убедившись,  что  она
не пытаетсЯ отвлечь менЯ от работы, Я привык к ее присутствию.  ЋбодреннаЯ
этой уступкой, она постепенно, изо днЯ в день, в течение нескольких недель
придвигала свой стул все ближе и ближе к моему столу, пока ей  не  удалось
устроитьсЯ  рЯдом  со  мной.  ‚  таком  положении,  по-прежнему  ничем  не
напоминаЯ о себе, она сумела сделатьсЯ весьма полезной  мне,  в  ее  руках
всегда оказывалось то, что мне требовалось в данную минуту, перо, пробирка
или склЯнка, и она безошибочно подавала мне нужную вещь. €гнорируЯ ее  как
человеческое существо, Я видел в ней только полезный автомат  и  настолько
привык к ней, что мне уже не хватало ее в тех редких случаЯх, когда она не
заходила в комнату. “ менЯ есть привычка разговаривать во времЯ  работы  с
самим собой,  чтобы  лучше  фиксировать  в  мозгу  полученные  результаты.
„евушка, должно быть, обладала  удивительное  слуховой  памЯтью  и  всегда
могла повторить оброненные мною слова, совершенно не понимаЯ, конечно,  их
смысла. ЊенЯ не раз смешило, когда Я слышал, как она обрушивала на  старую
Њедж целый поток химических уравнений и алгебраических формул и заливалась
звонким смехом,  когда  старуха  качала  головой,  вообразив,  что  с  ней
разговаривают по-русски.
   Ћна никогда не удалЯлась от дома дальше, чем на сто  Ярдов,  а  выходЯ,
сначала смотрела в окна, чтобы убедитьсЯ, что поблизости никого нет.  Ћна,
очевидно, подозревала,  что  ее  землЯк  находитсЯ  где-то  неподалеку,  и
опасалась, как бы он не похитил ее. Ћчень характерен был один ее поступок.
‚ куче старого хлама у менЯ валЯлсЯ револьвер и патроны  к  нему.  Ћднажды
она нашла его, немедленно вычистила и смазала.  ђевольвер  и  патроны  она
повесила в мешочке у дверей и, когда Я отправлЯлсЯ на прогулку, заставлЯла
менЯ брать это оружие с собой. ‚ мое  отсутствие  она  запирала  дверь  на
засов. ‚ообще же она выглЯдела довольно счастливой и охотно помогала  Њедж
по хозЯйству, когда не работала со мной. ‘о всеми домашними  обЯзанностЯми
она справлЯлась удивительно ловко.
   ‚скоре Я убедилсЯ, что ее подозрениЯ вполне обоснованны и  что  человек
из Ђрхангельска все еще скрываетсЯ по соседству от  нас.  Љак-то  ночью  Я
долго не мог уснуть. џ встал и  выглЯнул  в  окно.  Џогода  была  довольно
пасмурнаЯ, и Я едва различал очертаниЯ морского  берега  и  лежавшей  моей
лодки. Ќо вот мои глаза освоились с темнотой, и Я заметил  на  песке,  как
раз напротив двери, какое-то темное пЯтно, хотЯ прошлой ночью  там  ничего
не было. Џока Я стоЯл у окна мансарды и  всматривалсЯ  в  темноту,  тщетно
пытаЯсь определить,  что  бы  это  могло  быть,  огромнаЯ  грЯда  облаков,
скрывавших луну, медленно разошлась, и поток холодного Ясного света  залил
бухту и длинную полосу пустынного берега. € в тот же  миг  Я  увидал,  кто
бродит по ночам около моего дома. ќто был он - русский. Ћн сидел на песке,
по странному монгольскому обычаю поджав под себЯ ноги, подобно  гигантской
лЯгушке, и устремив взглЯд, по-видимому, на окно той  комнаты,  где  спали
девушка и экономка. ‘вет упал на его поднЯтое кверху Ястребиное лицо, и  Я
вновь увидел благородные черты, глубокую складку на лбу и торчащую  бороду
- отличительные признаки экспансивной натуры.
   ‚  первый  момент  у  менЯ  поЯвилось  желание  застрелить   его,   как
браконьера, но пока Я разглЯдывал его, мое возмущение сменилось жалостью и
презрением. "Ќесчастный дурак! - подумал Я. - ’ы бесстрашно смотрел смерти
в глаза, а теперь все твои мысли и желаниЯ устремлены к скверной  девчонке
- девчонке, котораЯ ненавидит и избегает тебЯ. ’ысЯчи женщин были  бы  без
ума от тебЯ, пленившись твоим смуглым лицом и огромной, красивой  фигурой,
а ты добиваешьсЯ взаимности именно той, котораЯ не желает  иметь  с  тобой
ничего общего?" ‹ежа в постели, Я еще долго посмеивалсЯ над ним.  џ  знал,
что  мой  дом  заперт  на  крепкие  замки  и  засовы.  ЊенЯ   очень   мало
интересовало, где проведет ночь  этот  странный  человек,  -  у  моего  ли
порога, или за сотню миль отсюда, - ведь все равно к  утру  его  здесь  не
будет. € действительно, утром, когда Я встал и вышел из дому, его не  было
и в помине, и он не оставил никаких следов своего ночного пребываниЯ.
   Ћднако вскоре Я снова увидел его. Ћднажды утром, когда  у  менЯ  болела
голова, так как Я провел много времени, склонившись над столом, а накануне
вечером  надышалсЯ  парами  одного  Ядовитого  препарата,   Я   отправилсЯ
покататьсЯ на лодке. Џроплыв несколько миль вдоль берега,  Я  почувствовал
жажду и высадилсЯ там, где, как мне было известно, впадал в море  ручей  с
пресной водой. ќтот ручеек протекал через мои владениЯ, но  устье  его,  у
которого Я оказалсЯ в  тот  день,  находитсЯ  вне  их  границ.  џ  испытал
некоторое смущение, когда, утолив в ручье  жажду  и  поднЯвшись  на  ноги,
очутилсЯ лицом к лицу с русским. ‘ейчас Я был таким же браконьером, как  и
он, и с первого же взглЯда Я понЯл, что ему это известно.
   - Њне хотелось бы сказать вам несколько слов, - мрачно проговорил он.
   - ‚ таком случае поторапливайтесь! - ответил Я, взглЯнув на часы.  -  “
менЯ нет времени на болтовню.
   - Ќа болтовню? - рассердилсЯ он. - —то за странный народ вы, шотландцы!
“ вас суроваЯ внешность и грубаЯ речь, но такаЯ же внешность и  речь  и  у
тех добрых рыбаков, которые приютили менЯ. € все-таки Я не сомневаюсь, что
это хорошие люди. џ уверен, что  вы  тоже  добрый  и  порЯдочный  человек,
несмотрЯ на всю вашу грубость.
   - —ерт бы вас побрал с вашими разговорами! -  закричал  Я.  -  ѓоворите
скорей, что вам нужно, и ступайте своей дорогой. Њне даже смотреть на  вас
противно.
   - Ќу как мне смЯгчить вас? - воскликнул он. - Ђх, да,  вот...  -  €  он
вытащил из внутреннего кармана своей вельветовой куртки крестик греческого
образца. - ‚зглЯните сюда. Џусть наша  вера  отличаетсЯ  от  вашей  своими
обрЯдами, но когда мы смотрим на  эту  эмблему,  у  нас  должны  возникать
какие-то общие мысли и чувства.
   - џ не совсем уверен в этом, - ответил Я.
   Ћн задумчиво взглЯнул на менЯ.
   - ‚ы очень странный человек, - наконец проговорил он, - и Я  никак  вас
не пойму. ‚ы стоите между мной и ‘офьей, а это опасное положение, сэр.  Ћ,
пока еще не поздно, поймите, что так не должно быть!  …сли  бы  вы  только
знали, каких трудов мне стоило увезти эту женщину, как  Я  рисковал  своей
жизнью, как Я погубил свою душу! ‚ы - лишь маленькое препЯтствие  на  моем
пути по сравнению с теми, какие  мне  пришлось  преодолеть,  ведь  Я  могу
убрать вас со своей дороги ударом ножа или камнЯ. Ќо сохрани менЯ  бог  от
этого, - дико закричал он. - џ  низко  пал...  слишком  низко...  ‚се  что
угодно, только не это.
   - ‚ы бы лучше вернулись к себе на родину, - заметил Я, -  чем  шататьсЯ
здесь  среди  этих  песчаных  холмов  и  нарушать  мой  покой.   Љогда   Я
удостоверюсь, что вы уехали отсюда,  Я  передам  эту  девушку  под  защиту
русского консула в ќдинбурге. „о тех пор Я буду охранЯть ее сам, и ни  вы,
и ни один московит не отнимет ее у менЯ.
   - Ђ почему вы хотите разлучить менЯ с ‘офьей? - спросил  он.  -  “ж  не
воображаете ли вы, что Я могу обидеть ее? „а  знаете  ли  вы,  что  Я,  не
задумываЯсь, пожертвую жизнью, чтобы уберечь ее от малейшей  неприЯтности?
Џочему вы так поступаете?
   - Џотому что мне так нравитсЯ, - ответил Я, - и Я никому не даю  отчета
в своих поступках.
   - Џослушайте! - воскликнул он, наступаЯ на менЯ, причем косматаЯ  грива
его волос взъерошилась, а загорелые руки сжались в кулаки.  -  …сли  бы  Я
думал, что у вас есть хоть  одна  нечестнаЯ  мысль  по  отношению  к  этой
девушке, если бы Я хотЯ на минуту поверил, что вы удерживаете  ее  у  себЯ
ради каких-то гнусных целей, - клЯнусь богом, Я без колебаний  задушил  бы
вас собственными руками. - Љазалось, одна мысль об этом  приводила  его  в
бешенство, лицо его исказилось, а руки судорожно сжались. џ  подумал,  что
он хочет вцепитьсЯ мне в горло.
   - Ќе подходите ко мне, - сказал Я, кладЯ руку на револьвер. -  …сли  вы
сделаете хоть шаг вперед, Я всажу вам пулю в лоб.
   Ћн сунул руку в карман, и Я подумал, что он тоже хочет вытащить оружие,
но вместо этого он достал  сигарету  и  начал  курить,  быстро  и  глубоко
затЯгиваЯсь. Ќесомненно, он по опыту знал, что это самое  верное  средство
обуздать свои страсти.
   - џ уже сказал вам, - проговорил он более спокойным тоном,  -  что  моЯ
фамилиЯ “рганев - Ђлексей “рганев. Џо национальности Я финн,  но  чуть  не
всю свою жизнь провел в других  частЯх  света.  џ  неугомонный  человек  и
никогда не мог усидеть на одном месте или поселитьсЯ  где-нибудь  и  вести
спокойный образ жизни. Џосле того  как  Я  приобрел  собственный  корабль,
между Ђрхангельском и Ђвстралией не осталось ни одного порта, куда бы Я не
заходил. џ был груб, необуздан и свободолюбив,  а  между  тем  у  менЯ  на
родине жил один молодой человек - краснобай, белоручка,  мастер  ухаживать
за женщинами. •итростью и обманом он  отбил  у  менЯ  девушку,  которую  Я
всегда считал своей и котораЯ, как мне казалось,  до  этого  была  склонна
ответить мне взаимностью. џ совершал свой очередной рейс в  ѓаммерфест  за
мамонтовой костью и, неожиданно  вернувшись  на  родину,  узнал,  что  мое
сокровище, моЯ гордость выходит замуж за этого изнеженного мальчишку и что
свадебнаЯ процессиЯ отправилась уже в  церковь.  Џонимаете,  сэр,  в  этот
момент на менЯ что-то накатило  и  Я  врЯд  ли  соображал,  что  делаю.  џ
высадилсЯ на берег со своей командой, состоЯвшей из людей, которые плавали
со мной много лет и были мне беззаветно преданы. Њы направились в церковь.
Ћни стоЯли, он и  она,  перед  свЯщенником,  но  свадебный  обрЯд  еще  не
совершилсЯ. џ бросилсЯ  между  ними  и  схватил  ее  за  талию.  Њои  люди
оттеснили перепуганного жениха и гостей. Њы доставили ее в порт,  посадили
на корабль и, поднЯв Якорь, шли по Ѓелому морю до  тех  пор,  пока  купола
церквей Ђрхангельска не  скрылись  из  виду.  џ  отдал  ей  свою  каюту  и
предоставил все удобства, а сам вместе со своей командой спал на  баке.  џ
надеЯлсЯ, что со временем ее отвращение ко мне пройдет  и  она  согласитсЯ
выйти за менЯ замуж где-нибудь в Ђнглии или ”ранции. Њы плыли много  дней.
Њы видели, как позади нас за горизонтом потонул Ќордкап, мы  прошли  вдоль
мрачного норвежского побережьЯ, но, несмотрЯ на все мое внимание,  она  не
хотела простить мне, что Я оторвал ее от бледнолицего возлюбленного. ‡атем
налетел этот проклЯтый шторм, погубивший мой корабль,  разбивший  все  мои
надежды и лишивший менЯ даже возможности видеть женщину,  ради  которой  Я
так много рисковал. ‚озможно, она еще полюбит менЯ. Њне кажетсЯ, сэр,  что
у вас большой житейский опыт, - как вы думаете,  она  сможет  забыть  того
человека и полюбить менЯ?
   - Њне надоела ваша болтовнЯ, -  сказал  Я,  отворачиваЯсь.  -  ‹ично  Я
думаю, что вы величайший болван. …сли вы думаете, что ваша любовь пройдет,
то  вам  лучше  как-нибудь  развлечьсЯ.  …сли  же  вы  считаете,  что  это
неизлечимо, то лучшим выходом длЯ вас будет перерезать себе глотку.  џ