уровнЯ спЯщих.  Ќа стенах можно  соорудить  полочки длЯ
мелких вещей, светильников. Њожно врезать   в стену двойное окно из   любого
прозрачного материала, но и без того утреннее солнце проникает через снежные
стены мЯгким светом разных оттенков.
     Ќочью одна свеча, зажженнаЯ в хижине, Ярко  озарЯет белоснежный свод, и
этот  свет пробиваетсЯ через более тонкий  слой  снега на стыках кирпичей. ‚
морозной темноте ночи  хижина    светитсЯ паутиной размытых   линий.   "•рам
праздничной радости  среди   сугробов снежной пустыни",  -    сказал об иглу
ђасмуссен.


        ‘реди белых гор

     ‘кользит     одна     лыжа,   другаЯ,  ноги    переступают,   толкаютсЯ
палки... ЏлотнаЯ снежнаЯ  поверхность, то гладкаЯ, то сморщеннаЯ застругами,
острыми,  извилистыми.  ‹ыжи их  переезжают,  а  Я как   будто стою.  ’ундра
катитсЯ сама навстречу, освещеннаЯ белым солнцем.
     Ќо нет никакой пустоты - все занЯто простором.  ‹ыжи не оставлЯют следа
на плотном  снегу. џ  бежал в паре  с  ‚олодей-старшим, он же  „иректор, это
соответствовало его    должности  там,  в   городе,  но  здесь было   просто
полноценной кличкой.  Њы с „иректором тащили  легкие нарты, и они на плотном
снегу совсем не стеснЯли нас. Ћднако „иректор  их ругал, и заструги ругал, и
запотевшие очки, и слишком Яркое солнце, и холодный  ветер, и поземку, и лед
на ресницах и бровЯх, который намерзал в вырезах маски так, что не успеваешь
оттаивать  его  голой  рукой,  а  рука  успевает  замерзнуть.  ЊенЯ  все эти
обстоЯтельства совсем  не  раздражали.  џ  физически  ощущал   свободу в  ее
наилучшей форме - в беспрепЯтственной возможности перемещений.  € скольжение
было великолепным!

     €з  самой северной   точки  ‚оркутинской железной   дороги,  со станции
•альмер-ћ, взЯв совсем малый запас продуктов и  бензина, мы решили пробежать
по трехсоткилометровой  дуге из долины реки  Љары в горы  ЏолЯрного “рала, в
район хребта Ћче-Ќырд,  и обратно.  ќто места,  лишенные жильЯ, населениЯ  и
леса,  полные колорита  и  очарованиЯ  настоЯщего  севера.   Ќаше времЯ было
жестко ограничено едой и  бензином. Џурга и  всЯкие происшествиЯ должны были
компенсироватьсЯ   своевременным  сокращением  дуги.  Љаждый горный перевал,
уводивший  в глубь  ненаселенки,  был  рискованным ходом, который,   однако,
совершалсЯ не просто, а с точным расчетом. ‚ таком расчете мы видели интерес
нашей спортивной  игры - гораздо больший,  чем в самом   лыжном беге; как ни
увлекателен он  сам по себе  из-за перевалов, попутных и встречных ураганов,
тЯжелых  морозов и штилевых  снегопадов,   закрывающих путь глубоким  рыхлым
снегом, мы оценивали  его как простое  перемещение фигур после того, как ход
обдуман. ”игурами в игре были мы.
     Ќас было четверо -  удобный состав. Њы разбились  на две пары, по числу
нарт. ќто были очень  легкие санки с небольшим  грузом, но все-таки их лучше
тащить вдвоем,   подцепившись    веером:  тогда на   спусках,   когда  санки
разгонЯютсЯ, можно разъехатьсЯ и, пропустив их вперед, удерживать за веревки
и управлЯть ими.  ‚торые санки тащили  ‚олодЯ, тезка „иректора (но в отличие
от    него прозванный  Ќачальником,  что  соответствовало  его назначению  в
группе), и мой  тезка - ‘ашка, прозванный  Њалышом, наверное, за то, что был
младше всех, но больше всех ростом.
     Њы с „иректором впервые поднЯлись  на широкий увал. Ќаверху Я  попросил
его отцепитьсЯ   и, усевшись на  нарты  верхом, помчалсЯ  вниз. ‘клон  был в
застругах, Я  приподнималсЯ, вставал на  лыжи,  когда нарты подпрыгивали,  и
все-таки они    сломались,  уткнувшись в  снег.  џ   пролетел над   ними, но
привЯзаннаЯ лЯмка рванула и опрокинула менЯ. „иректор подъехал.  ЏоднимаЯсь,
Я  видел обращенную ко   мне маску,  в одном  из  вырезов которой  энергично
двигались губы.  Њои  уши  были  тепло укутаны  шапкой,  и  сверху  еще  был
брезентовый капюшон штормовки,   и  Я не слышал   „иректора.  Ќо Я   не стал
высовывать ухо, потому что приблизительно знал, что он произносит.

      Ќекоторое  времЯ мы  возились с  винтами и   гайками, соединЯЯ обломки
полозьев. џ быстро снимал  левую рукавицу и  подавал „иректору винт. Ћн брал
его  и  продевал в отверстие.  ЏраваЯ  рука у менЯ  к  тому времени была еще
теплой,  и, внимательно прицелившись,  стоЯ на коленЯх, Я наворачивал правой
рукой гаечку на винтик. Џотом, отогреваЯ  руки, мы разговаривали, сидЯ рЯдом
на корточках. Њалыш и Ќачальник стоЯли  рЯдом, скептически наблюдаЯ за нашей
работой.  Џотом, замерзнув,  принЯлись строить   снежную стену, потому   что
неЯсно было, можно ли через полчаса двинутьсЯ дальше: ветер набирал силу.
     ‘олнце теперь    красноватым  пЯтном   с трудом    просвечивало  сквозь
поземку.  ’емные  волны летЯщего снега  раскачивали его,   а мы с „иректором
продолжали калечить пальцы на тонкой работе.
     Ќаконец до нас      донессЯ еле слышный  протЯжный   голос  Ќачальника:
"Љонча-ай!" € мы с облегчением поднЯлись.
     ’еперь все четверо занимались одной  работой.  џ вырезал кирпичи, Њалыш
и „иректор  носили  их, а Ќачальник  воздвигал  стену.  ‘нег здесь  покрывал
тундру тонким слоем (не более тридцати сантиметров) и был перемешан с травой
и мхом. Љирпичи получались тонкие, хрупкие, иногда неправильной формы. —ерез
час,  когда стена достигла четырехметровой  длины и полутораметровой высоты,
она рухнула.
     Ќекоторое времЯ мы бездействовали, глЯдЯ на развалины. Џоток снега стал
гуще, значит, это был снег не только поднЯтый с земли,  но и летЯщий сверху,
из туч. Ќачалась пурга.
     Њы переместились метров на  двадцать в сторону, там  снег был глубже  и
лучше. Ќачали строить  новую стену.  Ќачальник укладывал кирпичи  аккуратно,
каждый кирпич тщательно подгонЯЯ по месту.  џ думал о  том, что от состоЯниЯ
полного  благополучиЯ можно  незаметно  и неотвратимо  прийти  к катастрофе:
сломанные нарты, упавшаЯ стена, усиливающийсЯ ветер.  ’еперь осталось упасть
второй стене. —аса через два новаЯ стена была готова, и под ее прикрытием мы
начали ставить палатку.

     Њеховые рукавицы у менЯ совсем  промокли. ’еперь, занимаЯсь палаткой, Я
минуту  постоЯл в бездействии, - рукавицы сразу  схватило морозом. џ не  мог
даже держать веревку. ‘кинул рукавицы, быстро закрепил веревку голой рукой и
тут  же  обнаружил,  что пальцы   потерЯли чувствительность.   ‚тиснув  их в
мерзлую  рукавицу,  начал    размахивать  руками. —увствительность   пальцев
восстанавливалась.
     ‡апасные рукавицы,   широкие,   длинные, из  собачьего меха,  лежали  в
кармане рюкзака, упакованные в полиэтилен. Ќо  Я не хотел их доставать. Њало
ли  что   может  случитьсЯ.  ‚ечнаЯ    историЯ с  рукавицами,   когда режешь
снег. ‘жимаешь  рукоЯтку  ножа с  усилием  - и рука  горЯчаЯ,  потнаЯ; потом
поднимаешь снежный кирпич - и рукавицы в снегу. Ђ  потом опЯть хватаешьсЯ за
нож в заснеженной рукавице - снег тает на  ней. Џробовали  защищать рукавицы
резиной, однако слишком потеют руки.
     Џоставили  палатку, залезаем внутрь. Њерзко  сгибатьсЯ в забитой снегом
обледенелой одежде и  лезть  под низкую "штору"   входа. •орошо еще, что  мы
отказались от затЯгивающихсЯ  входов в виде рукава-тубуса,  на альпинистский
манер; с теми, когда обмерзнут, вообще  гибель. “селись на рюкзаки, слушаем,
как палатка  бьетсЯ. ‡ажгли светильник  и только теперь обнаружили,  что все
еще сидим и обмерзших масках.
     Њасками  мы довольны: много лет совершенствовали  и добились, что в них
тепло,  дышитсЯ свободно,  прорези длЯ  глаз набок  не сползают и  обмерзают
несильно, - забываешь, что маска надета.

     ‡ажгли     примусы, палатка   стала   нагреватьсЯ.    Ќачали  понемногу
шевелитьсЯ. Њой  тезка зацепил  длинной  ногой в обмерзшей бахиле  примус  и
опрокинул его. €з форсунки  брызнула струЯ жидкого горЯщего бензина,  этакий
огнемет; примус вспыхнул. џ  вдавил его ботинком  в снег.  Ќачальник ойкнул,
схватил менЯ за ногу, но Я не собиралсЯ больше  топтать примус и уже засыпал
его снегом. Ќо, увы, горелка обломилась.
     Љакой-то рок преследовал нас.  ’ак бывает: пойдут неудачи-мелочи,  одно
за другое цеплЯетсЯ, дальше - больше. Ђ  в общем-то сами виноваты: надо было
разложить  сначала подстилки, мешки, разутьсЯ,  снЯть толстую одежду, занЯть
каждому  свое место...  „а  и  примус  на  поверхности держать  нельзЯ. Ќадо
выкопать в снегу кухонную  Ямку такой глубины,  чтобы он вместе  с кастрюлей
скрылсЯ, а то и кипЯток кому-нибудь на голову опрокинуть недолго.
     …ду сготовили на одном примусе:  часа полтора  длилась процедура. Ќо  в
тот  вечер  спешить было некуда. Ќачальник  считал,   что разуватьсЯ пока не
стоит - мы не были уверены в палатке. Ћна бешено трепыхалась, скаты хлопали,
как парус, пообрывавший шкоты. Џалатку мы сшили перед самым походом и еще не
испытали.
     Џурга   была хороша! Љак    выЯснилось  потом,  поезда до  ‚оркуты   не
доходили.  Ђ  это много  южнее.  ѓоворЯт,  на   ветке ‚оркута -   ‹абытнанги
опрокинуло ветром вагон.

      “ палатки  стала отрыватьсЯ угловаЯ   оттЯжка.  Њы это видели  по швам
изнутри. Ќачальник залез в угол и  наблюдал, как нитка  ползет. ‚се швы были
проклеены, поэтому распускались  медленно. Ќачальник смотрел, смотрел, потом
сказал: "„иректор, давай одевайсЯ, на улицу полезешь".
      Њы с ‘ашкой уже находились в мешке, разутые, полураздетые, подремывать
начали.
      ЋдеваЯсь, „иректор ворчал,  повторЯЯ приказание Ќачальника на все лады
с вариациЯми. "Ѓыстрее шевелись", -  цыкнул на него  Ќачальник, но тот и так
застегивалсЯ стремительно, как на  учениЯх.   „иректор приподнЯл  "штору"  и
выкатилсЯ наружу, однако в палатку успел залететь забортный снежный вихрь.
      ЌачалсЯ   "испорченный   телефон": "ќй,  что...  не  слышу!"   - вопил
Ќачальник. ‘наружи до нас  с ‘ашкой не доходило  живых звуков. Ќо  Ќачальник
что-то слышал, потому  что переспрашивал: "—то в порЯдке?..  Ђ  черт, что ты
там бубнишь?"
      џ  тоже  подозревал,   что  „иректор  говорит  про    себЯ и   не   по
делу. Ќачальник  собралсЯ уже  лезть сам, но   во вход просунулась  какаЯ-то
часть „иректора, и мы не сразу понЯли, что это его голова.
      Ћсвободив ее от налипшего снега, он  рассказал, что одна оттЯжка почти
оторвалась и втораЯ начинает. Ќачальник дал  „иректору приготовленную иглу с
капроновой ниткой, и тот исчез.
      - Ћдевайтесь, ребЯта, - сказал Ќачальник нам.
      Ћдин ‚олодЯ прокалывал  палатку иглой  снаружи, другой ‚олодЯ  изнутри
возвращал  иглу   назад. џ  полез наружу   осмотреть   стену и,   если надо,
отремонтировать.   ‚етрозащитные стены    -  моЯ  "специальность",  Я  много
занималсЯ ими, даже пыталсЯ теоретизировать.  Ќо уже тогда Я понЯл, что дело
не только в стене.  Ќи Ќансен в  Ђрктике, ни  Ђмундсен в Ђнтарктиде  стен не
строили, однако их палатки выдерживали ветер.  Ђ над телами капитана ђоберта
‘котта  и его   спутников палатка, поставленнаЯ   в пургу  без всЯкой стены,
простоЯла всю  долгую антарктическую  зиму (с  марта по  ноЯбрь на шельфовом
леднике ђосса) и осталась цела.

      ‘тена  стоЯла хорошо; боковые кирпичи были  изъедены ветром, но это не
страшно, лишь бы стена не разрушалась в середине и у основаниЯ. Џалатка была
почти    не  заснежена,  а   сугроб  накапливалсЯ   за ней  на   достаточном
расстоЯнии. ‚от тут уже бесспорное преимущество стены: ею можно регулировать
снегонакопление,     весь   фокус   во   взаимном   расположении    стены  и
палатки. “добно,   когда палатка  не  засыпана снегом:  в  ней сухо,  однако
выдержит ли она при этом буйство ветра. ‘лой  снега, конечно, предохранил бы
ее,  но тогда палатка не   должна быть  двускатной. „вускатную палатку  типа
"Џамирка" снег задавит и порвет.
      Ќеобходима палатка  пирамидальнаЯ. €менно такие были и  у Ќансена, и у
Ђмундсена, и у ‘котта,  и у других серьезных  путешественников. Ђ мы... Ќет,
положительно, двускатнаЯ палатка  "от лукавого" -  порочное изобретательство
альпинистов двадцатого века.
      џ не стал ремонтировать  стену,    а пошел посмотреть,  как   поживает
„иректор. Џоживал он плохо. „лЯ начала Я на него наступил, принЯв за снежный
заструг. „иректор вскинулсЯ,  освобождаЯсь от снега, затрЯс  почти беззвучно
головой.   Ћн совсем окоченел. џ   сменил его, но  продержалсЯ недолго. ЊенЯ
сменил Ќачальник. ‚   палатке  Я долго  приходил   в себЯ,   крЯхтел,  и уже
отдышавшийсЯ   „иректор подтрунивал надо мной.   Ђ   ‘ашка тем временем  шил
изнутри. Џотом еще несколько раз ‚олоди сменЯли друг друга.  ‚се-таки что ни
говори, а мужики в возрасте к холоду устойчивее.
      Љогда   окончилось  шитье, они     еще  долго  сидели   в   палатке не
раздеваЯсь. Њы с  ‘ашкой были  уже в  мешке. Ћн спал,  изогнувшись крючком и
обиженно сунув голову себе  под  мышку. џ   тоже начал засыпать...  ‚  конце
концов, гори  все синим огнем, сколько же  можно?! €  так уже пошел двадцать
первый час с тех пор, как мы последний раз спали.

     џ проснулсЯ от легкого покалываниЯ снежинок, падающих на лицо. Ќа часах
было  два, и по  свету Я решил, что  два часа ночи, но усомнилсЯ, сообразив,
что  свет в  большей мере   зависит   от силы  пурги,  нежели от   положениЯ
солнца.   ‘удЯ по    поведению  палатки,   пурга  не  ослабевала.   џ  завел
часы.  ‘колько  же времени  Я спал?  Њожно  спокойно ошибитьсЯ на двенадцать
часов. ђебЯта спали, им тоже мешал иней, обтрЯсаемый с потолка палатки.
     €ней   во времЯ пурги!   ‘транно.  Ћбычно  потолок  просто  мокрый  или
обмерзший. Ђ тут  иней, и обильный,  как  в сильный мороз,  когда продолжает
холодать. „ействительно, очень холодно, меховую  шапку  Я натЯнул на лоб,  и
ребЯта закутали головы. •олодает, так пора бы пурге  кончатьсЯ. Ќо не похоже
по палатке, и по  свету тоже, если сейчас день.   Ђ наверное, все-таки день:
не могли же мы проспать девЯтнадцать часов.
     €з рюкзака   под головой Я  достал  инструменты и, устроившись  в мешке
поудобнее, принЯлсЯ чинить   примус.  Ќемели пальцы, пришлось   все  железки
отогревать  в мешке.  Џотом  Я  установил  примус в  кухонной   Яме и  начал
заправлЯть  бензином.  ЏолиэтиленоваЯ пЯтилитроваЯ  канистра стоЯла у стенки
палатки, аккуратно  врезаннаЯ  в    снег  до  половины. Ћна  находилась   на
достаточном расстоЯнии от кухонной Ямы, но все же Я, лежа в мешке на животе,
мог дотЯнутьсЯ  до нее.  ђезиновой  грушей со   шлангом  Я набрал бензин   и
заправил примусы. Љапли бензина, падаЯ на руки, обжигали холодом.
     Џокалеченный примус кое-как горел. џ  лежал в мешке, подложив под грудь
полупустой рюкзак, а спальный мешок укрывал мне  спину и даже голову. ’олько
руки по  локоть Я высунул из  мешка и орудовал в кухонной  Яме. Ѓыло тепло и
удобно. „линным ножом  вырезал из краев  Ямы снежные кубики, накалывал их на
нож и опускал в кастрюлю. ‡имой хорошо: нет проблемы с водой, был бы бензин.
     …ды Я сварил в три раза меньше, чем в ходовой день, хотел и чаЯ нагреть
меньше, чтобы сэкономить бензин,  но,  в  конце  концов, такого приказа   не
было.    ђазложил еду   по мискам.  ЏочуЯв    запах  горЯчей  пищи, ‚олодьки
зашевелились. ’олько ‘ашка продолжал спать.

     ‚ дни   сидениЯ под пургой     ели мы мало, но   в   чае не могли  себе
отказать.  €      уже  в  первое   утро      начали  испытывать естественную
потребность. „иректор предложил пренебречь условностЯми  и отвести длЯ наших
нужд участок снега   в углу палатки,  подальше  от  кухонной Ямы.  Ќачальник
усмотрел в этом определенный непорЯдок, что, как  известно, всегда влечет за
собой  штраф. Њы  не возражали.  ђазмер   штрафа установили  по стандарту  -
рубль. Њы с  ‘ашкой полезли  в рюкзаки,  распаковываЯ "подкожные деньги",  и
выложили по рублю. Ќачальник торжественно актировал деньги в кассу. Џотом он
минут двадцать  тщательно  одевалсЯ и полез наружу.  ‚  щель  под занавеской
ворвалсЯ снежный  вихрь. ќто произвело на  „иректора,  который тоже собралсЯ
наружу, впечатление,  и к  моменту  прихода Ќачальника  он задолжал обществу
рубль. Ќачальник  вполз отдуваЯсь  и был похож   черт знает на  что.  ’ут же
„иректор предъЯвил ему рубль. Ќачальник, весь залепленный снегом, сидЯ прЯмо
на снежном   полу, отплевываЯсь, с  рублем в  руке,  глЯдел на этот бумажный
предмет, мучительно осознаваЯ его реальный смысл и назначение.
     “тром мы стали готовитьсЯ к выходу. џ вылез из палатки последним. Ћбоих
‚олодей  заметил не сразу:  они расхаживали  взад-вперед на расстоЯнии  пЯти
метров от  менЯ, но то был  предел  видимости. ‘ашка неподвижно  стоЯл около
палатки нахохлившись и безнадежно вращаЯ головой. ЌаходЯсь лицом к ветру, мы
не могли   дышать,  так плотен  был  поток снега.   Њороз достигал  тридцати
градусов, и  Я чувствовал,     как  ветер  высасывает  живое тепло     моего
тела.  Ћчевидно, давала себЯ   знать высокаЯ влажность воздуха. ‚ременами  в
потоке   летЯщего  снега  палатка  скрывалась  от    менЯ,  уплывала, и жуть
подступала к сердцу.
     ‘тена была  сильно  изъедена ветром, но мы   не стали ее чинить.  ‚ эти
минуты   Я  оценил  по  заслугам  достижениЯ  цивилизации  даже  в  варианте
провинциального общего вагона.
     Ќа  четвертые сутки ветер  ослабел. Ќачальник  сказал,  что не плохо бы
кому-нибудь  вылезти  осмотретьсЯ, но   просьба, обращеннаЯ в  пространство,
осталась без  ответа. ’огда   он вылез сам   и  принЯлсЯ расхаживать  вокруг
палатки, чему-то радуЯсь. Ќам стало любопытно, и мы тоже вылезли.
     ‘вет,   непомерно Яркий свет   поразил   глаза.  ќто был  блеск  легкой
поземки, пропитанной солнцем. ‚лажное лицо стЯнуло морозом. Ћт резкого ветра
с острым  запахом снега Я задохнулсЯ. Џосле  тесноты палатки Я  выпрЯмилсЯ и
пошел, размахиваЯ руками, по твердому, как бетон, снегу.
     Љружевом    застругов окружала  нас     тундра,   белаЯ, белее    любых
кружев.  Ќебо! Ќикогда  небо не  бывает таким синим,   как в  разрывах белых
облаков,  а солнце - таким  мЯгким  и теплым,  как в  мороз, когда на минуту
стихает ветер.
     Њы стоЯли. €ндевели бороды.
     Ѓежим по  тундре.   ‚етер!  Љак  раз  то,  что   надо,   чтобы хотелось
бежать. "’ундури!",   как   называет ее ‚устман     в своей  ласковой  книге
"Њарбу". ‚ лесочке из кустиков на каждом прутике сидит по белой куропатке, а
под кустами, на снегу, поднЯв острые морды кверху, сторожат их песцы.
     Њы бежим к  горам. —то  нас там ждет?   ’олько хорошее! ‚се  горы наши:
пологие снежные перевалы по два,  по три за  день, длинные спуски на  лыжах,
скорость, плавно наклоненные  лыжные полЯ.  €ли крутизна,  стены из  снега и
черного камнЯ и синие пЯтна натечного льда.  –елый день  на скалах: лыжи под
клапаном рюкзака,   кошки на ногах, аккуратнаЯ  работа  с крючьЯми, с тонкой
веревкой. ‚се  на пределе, сэкономлен каждый грамм.  € надежность: ни минуты
спешки, ни секунды риска.
     „есЯть дней    свободы  среди белых гор   и   белой земли.  ‚сюду снег,
пригодный длЯ ночлега, и сухаЯ палатка в рюкзаке.
     - ‘той, Ќачальник!
     - —его тебе?
     - „ай сюда карту.
     - Ќа.
     - ‘мотри, вот  то ущелье и гребень налево,  здесь есть выход, он не так
крут. ‘мотри, как красиво его  можно пройти.  ‚место той  дыры, в которую мы
ползем.
     - •очешь так? „авай. Џравда, красиво! Ќу, иди вперед.
     € теперь Я бегу впереди.
     †арко, расстегнулсЯ. ‚етер леденит голую грудь.
     - ќй, простудишьсЯ!
     - Ќикогда!!!

      ‡апомнилсЯ тихий   вечер под перевалом.  ‚ылезать   на седловину мы не
стали  - там  свирепствовал   ветер.  ‘клон был припорошен   легким  как пух
сегоднЯшним   снегом.  џ  каталсЯ с  горы,   залезаЯ каждый  раз  высоко над
палаткой.  ‚от  она стоит,   маленькаЯ внизу, и    около нее три  фигурки. џ
спускаюсь к ним, применЯЯ старый  добрый поворот "телемарк", придуманный длЯ
старых лыж. Ћдну ногу далеко  выдвигаешь вперед и   стоишь на ней, а  другаЯ
лыжа, слегка  развернутаЯ, как  руль, плывет в  снегу,  рисует плавные дуги:
налево  -  праваЯ нога впереди,  направо  -  леваЯ нога  впереди...   Ќоги в
мЯгкой, теплой   обуви, и  снег  струЯми  обтекает их и   веером взлетает за
спиной. € никаких  сверхскользких современных пластмасс, окованных  металлом
футлЯров-ботинок, перевитых   пружинами  автоматических креплений,  - только
старый, незаслуженно забытый поворот "телемарк".
     •олодный   вечер. ђебЯта спЯт,  а  у  менЯ  забота:  придуманные мною в
нарушение традиции  бахилы "нового образца" оказались  негодными - ботинки в
них отсыревают все сильнее день ото днЯ. € теперь, наполовину высунувшись из
мешка, Я ножом выковыриваю  иней, который въелсЯ  в брезент  бахил и  в кожу
ботинка.  ђабота долгаЯ, хорошо  бы  за час   управитьсЯ.  “же второй  вечер
подрЯд Я занимаюсь этим делом, отрываЯ часы  от сна. € завтра, и послезавтра
мне предстоит все то же. •олодно, плечи и руки мерзнут, как будто становЯтсЯ
пустыми изнутри. € тоска... Ќаконец, забравшись в мешок,  Я заснул, так и не
успев согретьсЯ.

     ‘ледующий день  покрыл все невзгоды.  Њы спустились  с перевала в новую
долину, как по горнолыжной  трассе.   ‚сЯ долина была затоплена   сверкающим
льдом.
     ‚етер дует  в спину.  ‘ильный ветер!  Ћн  несет, толкает по  льду. ‹ыжи
скользЯт,   разгонЯютсЯ,  стучат,   как  колеса вагонетки.     џ  расстегнул
штормовку, она надулась.   ‹ыжи у менЯ  со стальными  кантами, а  на  палках
вместо обычных  штыков острые  саблевидные ножи  из каленой стали,  загнутые
назад. Њне удобно катить по льду.
     - Ќачальник, Я поеду вперед. Ќу что со мной сделаетсЯ!
     - ‚алЯй!
     ‚сЯ долина - зеркальнаЯ наледь. Љрепкий ветер, твердый лед. €ногда менЯ
тащит юзом. Љантами лыж и остриЯми палок выправлЯю ход и рулю.
     ‚от и опЯть  это мгновение! џ  свободен! ‘вобода - это когда чувствуешь
свою силу! Љогда стремишьсЯ вперед, не думаЯ о возвращении!
     Ќо далеким должен быть путь, чтобы найти в нем мгновениЯ свободы...
     ‚ечером  мы    втроем,  не  сговариваЯсь,     потребовали от Ќачальника
полуторной порции еды.
     - ќто еще почему? - возмутилсЯ он.
     - Џраздник.
     Ѓыло Џервое ЊаЯ.
     - Ќу и что? Ђ рацион...
     Ќо мы не так просты, чтобы упустить свое.

     ‘ледующий день был отвратителен:  встречный ветер со снегом, каменистый
спуск с  перевала,  унылаЯ длиннаЯ долина. ‘ашка  сломал  лыжу,  и мы ужасно
замерзли, ремонтируЯ  ее. Ѓотинки мои окончательно   отсырели. Ќакануне Я не
чистил их от инеЯ, ради праздника завалившись спать.   ’еперь ноги мерзли не
переставаЯ. •олод гложет их, жует, ковырЯет, но надо еще старатьсЯ сохранить
это отвратительное  ощущение,  потому что если оно   пропадет, то у менЯ  не
будет ног. Ќа  каждой остановке Я,  стоЯ на  одной ноге, опираЯсь  на лыжную
палку, другой   ногой    размахивал, центробежной силой  нагнетаЯ    кровь в
ступню. (Ћчень эффективный метод. Њногие до  него доходили своим умом, но он
известен еще из книги  …вгениЯ Ђбалакова "Ќа высочайших  вершинах ‘оветского
‘оюза". •ороший  метод, но попробуйте его применЯть  вместо отдыха в течение
всего десЯтичасового ходового днЯ...
     Њы уже   шли  обратно  к  •альмеру.  Њы    сделали все,   чтобы  пройти
максимальный вариант маршрута. Ќо из десЯти походных дней четыре провели под
пургой, и компенсировать их не удалось: не могли же мы каждый день проходить
по пЯтьдесЯт километров?
     Ќо в  тот мрачный день  мы свои пЯтьдесЯт прошли.   Љ концу  днЯ, когда
подумывали уже о ночлеге,  увидели километрах в двух  впереди дым, а потом и
домик.
     ќто были геологи. Ћни владели хорошим уютным санным домиком с печкой, с
запасом углЯ.    „омик был прицеплен   к  гусеничному вездеходу,  но сегоднЯ
вечером они никуда не ехали, а собирались мирно переночевать на месте.
     „о   •альмера оставалось километров    восемьдесЯт, мы  приблизились со
стороны гор, и геологи недоумевали, откуда мы взЯлись.
     - ‡аходите, грейтесь, - сразу пригласили они.
     - ‘пасибо, - ответил Ќачальник, - мы не замерзли.
     - Људа идете?
     - ‚ •альмер.
     - Џравильно идете.
     - ‡наем, - с достоинством ответил Ќачальник.
     - “  нас тесновато,  но поместимсЯ,  двое  нар есть свободных, широкие,
печка натоплена, чай уже готов...
     - ‘пасибо, -  сказал Ќачальник,  - сегоднЯ  еще  пройти надо,  продукты
поджимают.
     - Џродуктов дадим.
     - Њожет, согласимсЯ, - вмешалсЯ Я.
     - „а нет, парни, - обратилсЯ ко мне Ќачальник во множественном числе, -
чего уж там, до •альмера  день пути, ну два от  силы, вышли на тренировочку,
чего уж свои планы менЯть.
     - Љонечно, -  тоскливо подтЯнул ему  Њалыш, хотЯ душою  и телом был  со
мной.
     „иректор хранил философский нейтралитет.  Ћн тоже был не прочь остатьсЯ
в тепле, но гораздо больше его занимало  происходЯщее как эпизод той игры, в
которую мы добровольно ввЯзались:   чем это кончитсЯ?  Љазалось,  он потирал
руки.
     ‚сколыхнулась во мне обида. —ерт побери,  Я бы высушил за ночь ботинки,
и кончились бы мои беды.
     - Џошли,  -  сказал  Я  и  пошлепал   вперед  со  всей  доступной   мне
скоростью.   џ   чесал  вперед что   есть  силы   и   здорово  оторвалсЯ  от
остальных. ‘зади витал  приглушенный расстоЯнием  крик Ќачальника: "‘то-о-й,
при-ва-ал..."
     Ћни остановились,  не дойдЯ до менЯ,  но к ним назад  Я не пошел. ’огда
они снова надели рюкзаки и пошли ко мне сами.
     —то может быть  тЯжелее чувства обиды?  ‘разу во всем мире не  остаетсЯ
ничего, кроме липкого холода...
     Џотом Я подумал, что там, далеко, в тепле, менЯ ждут другие люди. Џотом
Я посмотрел на тундру вокруг и вздохнул; воздух был чистый  и Яркий. Џотом Я
посмотрел на троих маленьких черных человечков - они двигались и были занЯты
этим.  Џотом Я   увидел себЯ,  тоже  маленького,  согнувшегосЯ, сидЯщего  на
рюкзаке в стороне, и почти рассмеЯлсЯ, но злость не прошла.
     - ‘анЯ, полезай в палатку, -  сказал Ќачальник, - стену сегоднЯ ставить
не будем, разводи примусы.
     џ  возилсЯ с   примусами,    а ребЯта  снаружи   заканчивали  установку
палатки. ‚друг ее трЯхнуло ветром, дальше - больше. ‚етер возродилсЯ. ђебЯта
начали строить стену. € что-то не ладилось у них.
     - ‘анЯ, -  позвал Ќачальник, -  кирпичи не получаютсЯ, может, вылезешь,
сделаешь?
     - ‘делаю, после примусов.
     Ћбычно снежные  кирпичи  длЯ стены поддевают лопатой.   Ќо Я никогда не
брал  с собой лопаты,   подбивал  обпиленный с   боков  кирпич ногой, и   он
откалывалсЯ сам  ровно по  слою.  ‚  этот поход Я  уговорил  ребЯт  не брать
лопаты, сэкономить в весе.  ‚ общем, Я  научил их обходитьсЯ без лопаты,  но
бывает, попадаетсЯ трудный снег.
     Џримусы не  загорались. Ђ  снаружи  мчалсЯ холодный ветер, и  не слышно
было голосов.
     Љогда    Я  вылез,  ребЯта  стоЯли  молча.    џ стал  вырезать кирпичи,
приноровилсЯ  к  снегу. ђебЯта строили  стену.  Ћни  очень  замерзли. Џогода
склонЯлась к пурге. ’емнело.
     ‚ палатке Я не стал вычищать из ботинок иней: это было выше моих сил. џ
уже не думал о завтрашнем дне. џ думал только о  том, чтобы согретьсЯ. € еще
мне  хотелось  согретьсЯ раньше, чем  усну,   чтобы наЯву поблаженствовать в
тепле. €, кажетсЯ, мне это так и не удалось.
     Љогда вечером снимаешь ботинки,   они быстро твердеют; их нужно  широко
раскрыть, чтобы утром можно было надеть и разогреть теплом ног. ‘ замерзшими
ботинками надо обращатьсЯ осторожно, а то их легко сломать. ‡апихнуть четыре
огромных  холодных ботинка в  спальный мешок?  Ќу нет,   мы  и так  с ‘ашкой
непрерывно  воевали  ночи  напролет, и    нам в  мешке    не хватало  только
ботинок. ‚олодЯм  тоже  было тесно, и  они  свои ботинки  также оставлЯли на
холоду.  Џо утрам смешно видеть  разинутые рты ботинок, парочками стоЯщих по
углам. ‚ это утро, не увидев своих ботинок, Я понЯл,  что они провели ночь в
спальном мешке у ‚олодей.
     џ приготовил еду и закричал: "Џросыпайтесь жрать!"
     ђебЯта трудно просыпались. “ всех был грустный вид. ‘ашка еще ничего, а
у   ‚олодей  опухли лица, особенно  у   „иректора, -   что-то  в организме у
"стариков" не справлЯетсЯ.
     ‚  это  утро  у    менЯ были мЯгкие    и   теплые ботинки,  было  легко
обуватьсЯ.  ќто пришлось кстати,    потому  что  пальцы   на руках   у  менЯ
потрескались и кровоточили. ‚от, недоглЯдели: аптеку взЯли мощную, а никаких
вазелинов и кремов нет. Љогда женщины в группе, всегда косметика найдетсЯ.
     ‚торой день пурга собираетсЯ. …сли бы не  было до •альмера меньше сотни
километров чистой тундры, не снимали бы мы в  то утро лагерЯ. …ды оставалось
точно на два  днЯ. „а и  не  могли мы  ошибитьсЯ  с едой, потому  что рацион
каждого днЯ был полностью упакован в отдельном  мешочке, помечен датой. …сли
пролежать  сейчас  под пургой день,   то   уйдет на  него половина  дневного
рациона, если два -  три четверти, если три   днЯ - целый дневной  рацион, а
потом уже придетсЯ спать и спать и ничего не есть.  Ђ потом на два приличных
дневных   перехода останетсЯ один  рацион еды.    ќто ничего. Ќо  как  же не
хотелось застревать!
     ‚ышли.   ђуки  мерзнут, не держат    палки. ђукавицы влажноваты,  и мех
вытерсЯ, а запасные собачьи рукавицы до сих пор лежат нетронутые, сухонькие,
в полиэтилен заклеены; так их, наверное, и принесут в •альмер; запас рукавиц
важнее запаса еды.
     —ерез полчаса стало веселее: на ходу быстро легчает.  ‚от если бы можно
было так все времЯ идти и идти... Ѓольше всего изнурЯют ночлеги!

     ‚идимости никакой: дай бог за сотню метров  различить человека, и то не
всегда. ЌепонЯтно, вышли мы из гор или еще тащимсЯ между ними. Ќачальник сам
идет впереди, задает темп,  ‘ашка следует покорно  за ним по  пЯтам, а мы  с
„иректором, поотстав, кричим, глЯдЯ на компас: "‹ево... право".
     џ шел и думал, что, пожалуй, поступаем мы неправильно: точно по азимуту
на •альмер  двигатьсЯ нельзЯ, потому что можем  промазать; надо взЯть левее,
южнее, тогда навернЯка упремсЯ в линию железной  дороги. Ђ промажем, так еще
полтыщи километров, и на берег океана выйдем...
     Џотом Я забыл о заботах и часов пЯть был  в состоЯнии, вполне приЯтном,
только автоматически смотрел  на компас и кричал:  "‹ево... право", думаЯ  о
своем.
     Ќачальник  остановилсЯ - на сегоднЯ хватит.    Њне жалко стало: идти бы
так,     а  теперь  с     палаткой  возись.   ‘нег  попалсЯ  плохой,   корка
десЯтисантиметровой толщины, а под ней сыпучий  порошок. џ выпилил длЯ смеха
плиту  метр  на метр,  говорю: "Ќачальник, посмотри,  какой  Я тебе кирпичик
изготовил". - "Ђ что, - говорит, - давай из таких плит построим".
     € построили мы  с ним  стену  всего из семи   плит;  получилась -  хоть
фотографируй. ‘ашка с „иректором были уже в палатке и  звали ужинать. Ђ мы с
Ќачальником все любовались своей работой.
     - ‘лушай, Ќачальник, а ведь мы таким макаром мимо •альмера промажем.
     - џ и сам думал,  - созналсЯ он, - да  не хотел азимут менЯть,  боЯлсЯ,
заблажите.
     - Ќу, маленькие мы, что ли?
     - €дите есть, строители... такие-то, - подал голос „иректор.
     - ‚от опЯть он ругаетсЯ, - сказал Ќачальник.
     - ‘ейчас, потерпи!  - крикнул  Я  „иректору.   -  Ђ знаешь,  Ќачальник,
хорошо, что мы не переночевали у геологов, было бы уже все не то.
     - „а ведь известное дело...  € что с тобой тогда  случилось, Я и в толк
не мог взЯть. Џравда, ботинки твои в безобразном виде.
     - ‡наешь, Ќачальник, ‘ашка по ночам кричит, плачет.
     - ‘ашка - молодец!
     - Ћн   за тобой, Ќачальник, тЯнетсЯ   и поддакивает тебе  от "истинного
уважениЯ".
     - ‹адно уж, молчи. Љак думаешь, повернуть нам завтра к югу?
     - ЏрЯмой смысл, тогда в пургу не промажем.
     - „а, надо было еще сегоднЯ утром повернуть.

       € все-таки на следующий день мы мимо •альмера почти проскочили. Љогда
отмахали  километров сорок, небо  вдруг приподнЯлось, снежнаЯ пелена ушла, и
далеко к югу увидели черный треугольничек террикона шахты. …два показалсЯ он
- и тут же стал расплыватьсЯ. Ќо десЯти секунд хватило, чтобы без команды мы
разбежались вдоль направлениЯ к террикону и закрепили  линию, воткнув в снег
лыжные палки. ‡атем снова посыпалсЯ снег и все утопил.
     - •орошо сработали! - сказал Ќачальник. Њы и сами были горды.
     ’ут же по воткнутым лыжным палкам точно засекли направление. ‚ тот день
мы могли бы дойти  до •альмера, но решили еще  разок тихо-мирно заночевать в
палатке: лучше, чем ночь на станции мыкатьсЯ.

     “тром  началась весна. ‘олнце    раздело    нас до  рубашек,     рукава
закатали. Ќачальник и ‘ашка  стали умыватьсЯ снегом -  и черный же  при этом
был снег!
     Ђ потом часа два  зловредный террикон никак  не приближалсЯ. ‘начала мы
не спешили, но затем все ускорЯли, ускорЯли ход  и загадывали, через сколько
времени придем. € ошиблись, станционные домики  вдруг поднЯлись из сугробов,
и на крыльце мы увидели странно одетого по сравнению с нами человека.
     ‚летев на станцию, мы наехали лыжами на рельсы точно там, где пересекли
их  десЯть суток назад.  € тут же „иректор  заЯвил,  что за последние десЯть
дней сильно проголодалсЯ и требует кормлениЯ - чем угодно, за любую цену, но
немедленно.
     - Њолчи,    управленческий  аппарат, -  оборвал  его  Ќачальник  и стал
торжественно пожимать нам руки.

     € вот, уже с билетами на "ЏолЯрную ‘трелу", мы бежим не по тундре, а по
городу  ‚оркуте. Ќа мостовой  замерзают дневные лужи. ‘олнце опустилось ниже
домов  и  терриконов. ѓород  стынет  в  морозной  тени.  Ѓотинки одеревенело
стучат. ‚ последний раз, но со всей жестокостью мерзнут ноги.
     Ѓежим, бежим, спешим, боимсЯ опоздать в городскую баню.


        ’ы должен решитьсЯ

     Џо зимним северным горам прошли они  километров сто пЯтьдесЯт, удалЯЯсь
от жильЯ, и этим утром проснулись в палатке,  на плотном снегу, на дне цирка
- кара, в  окружении черных каменных стен, на  которых не держалсЯ снег. Ќо,
может быть, под палаткой был не просто снег,  а промерзшее озерко, и плавные
бугры - это наледи под слоем снега, сброшенного ветром со скал и с плато над
скалами?  Ќи  плато, ни озеро  не  видны, и  с помощью карты  их не отыскать
точно, и  гребень  со скалистой вершиной над  центральной  стеной  кара едва
темнеет в облаках; но,  наверное, это все-таки он.  Ђ  раз он, то  справа за
скалами - плато, на которое  нужно поднЯтьсЯ, а слева  от гребнЯ - другое, с
которого спуск в следующую долину. ’еперь, со дна цирка, можно предположить,
что траверс гребнЯ труден и летом, что это много часов аккуратной работы. Ќо
через него  был  короткий и красивый   путь, и на   этом  держалась всЯ идеЯ
похода, задуманного ‘ергеем.
     Ћдни, небольшой группой, в  ста пЯтидесЯти километрах от людей выходили
они на неизвестные скалы. ’раверс был короче часто совершаемых альпинистами,
и  высоты  ЏриполЯрного “рала  несравнимы   с  высотами Љавказа,  ’Янь-анЯ,
Џамира;  интерес тут   в   заброшенности краЯ,  в  ответственности,  которую
накладывает полнаЯ самостоЯтельность.
     …стественно, что в таком походе разрешаетсЯ  участвовать не каждому; по
спортивным законам  требуетсЯ большой опыт, и  ‘ергей, задумав столь сложное
путешествие,  знал, что не   сможет взЯть своих близких   друзей. €  хотЯ со
всеми, с кем он теперь шел, он был достаточно знаком, но все же шел с ними в
подобное путешествие впервые.
     ‘портивные  правила предоставлЯли  ему власть в   основных решениЯх. Ќо
‘ергей во всем стремилсЯ избегать команд, даже в мелочах, когда скомандовать
было много проще и естественнее, чем пускатьсЯ в обсуждениЯ.  € не то, чтобы
он был лишен удовольствиЯ командовать, когда приказ с готовностью и радостью
исполнЯетсЯ потому, что тебе верЯт и  помнЯт хорошее, радостное, свЯзанное с
тобой и с твоими командами (сами ведь затеЯли  добровольную игру, когда один
командует, а остальные выполнЯют). Џросто это были длЯ него не очень близкие
люди. € как бывает, что у  малознакомых трудно и неловко что-либо попросить,
так  и командовать ему  ими  было неловко, да  и  не хотелось. Ќастроение  в
группе скорее склонЯлось   к слишком большому  риску, чем  к осторожности, и
‘ергею нужно   было  ограничить риск,  понЯть  степень  его допустимости. €,
пожалуй, это единственно  возможное нормальное положение руководителЯ, когда
затеЯ в высшей степени добровольна.
     ‘ергей решил не снимать палатку  в долине, а  выйти на разведку  гребнЯ
налегке,   с легкой аварийной  палаткой.  Ѓезопасность при этом, может быть,
страдала, но состоЯние группы только  с одной стороны зависит от снарЯжениЯ,
потому что быстрота  движениЯ, увлекательность пути, настроение (оно гораздо
более  зависит от   простых   физических   ощущений, нежели  от     сознаниЯ
рациональности действиЯ)   определЯют жизнеспособность  группы на  морозе, в
пурге, и все это так же важно, как дополнительное снарЯжение.
     €х было шестеро.  Џримерно одногодки, старшему  двадцать пЯть лет.  ‚се
склонны думать  самостоЯтельно  и увлекатьсЯ. Ќо   на сей  раз,  кроме плана
‘ергеЯ, иных предложений не было - лишь общее молчаливое несогласие.
     „ва противоположных  чувства вызвал у них  план ‘ергеЯ:  протест против
разведки,  как  против  скучной   осторожности,  и,  напротив, недоверие   к
сложности задачи, - ведь нужно было потом, спустившись, найти палатку на дне
обширного кара; а если пурга и на плотном снегу нет следов...
     Ќо никто не предлагал иного.  ‘ергей вдруг понЯл, что теперь настроение
не изменить,  обсуждать    что-либо бесполезно, что    страшнее всего теперь
промедление; нужно приказать надеть рюкзаки и идти  вперед. Џриказать - экаЯ
бессмыслица, как будто кто-нибудь идти не хочет...
     Ќо  предстоЯло слишком сложное и  опасное, чтобы ему  верили авансом. ‚
конце  концов, они   знали  его не  больше,  чем  он  их.  Ћни  две  недели,
надрываЯсь, тащили  продукты, бензин, кошки,   веревки, крючьЯ, чтобы  взЯть
задуманный ‘ергеем гребень и чтобы потом все знали, что гребень взЯл он (это
всегда так бывает, это не он придумал и не они). €  теперь настало времЯ ему
все взЯть на себЯ. Ћн замахнулсЯ  на это, уже позвав  их с собой. ’еперь они
не оставлЯли ему другого. €м нужно было, чтобы он приказал.
     Ќо всем  им,  и ‘ергею тоже,  казалось,  что все дело  в  разведке. Ћни
забыли, что власть, даже самаЯ чистаЯ, делает человека одиноким.
     Ћни вышли в путь, оставив палатку на  дне кара.  „ул сильный ветер, нес
поземку, тучи собирались над белыми снежными куполами  и над стенами кара. ‚
такую погоду не стоило выходить.
     „ве  тонкие  линии на карте извивались  рЯдом,  повторЯЯ друг  друга, а
посередине плато они  расходились, и между  ними поЯвлЯлась еще  одна линиЯ,
изогнувшаЯсЯ в    кольцо, - холм  высотой  метров  в  двадцать  или немногим
более. € его, конечно, можно было не заметить, но леваЯ  линиЯ была там, где
плато начинало  медленно  наклонЯтьсЯ влево, подкрадываЯсь  к  вертикальному
обрыву до самого дна кара. Ђ праваЯ линиЯ была уже  там, где плато клонилось
в другую  сторону,  к другим обрывам,   тоже  отвесным и  навернЯка  скрытым
нависшими снежными карнизами. Ђ перед глазами только плотнаЯ мгла. € тебЯ ли
качает или  мечетсЯ   вокруг  снежный   вихрь  -  не  понЯть:  терЯешьсЯ   в
пространстве, как летчик в слепом полете, когда отказали приборы.
     Ќо  самолет не имеет  твердой опоры,   а ‘ергей,  слава богу, стоЯл  на
земле. € это  не так уж  мало. Џравильное  представление о  весе своего тела
чудесным образом преломлЯетсЯ  в сознаниЯ в  ощущение вертикали, и  вслед за
тем возникает чувство горизонта. ’еперь если в серой мгле поЯвлЯетсЯ хотЯ бы
один предмет, взвешенный в пространстве, не имеющий свЯзи ни с чем на свете,
то сразу видишь, расположен он выше или ниже тебЯ.  € это уже много.
     ‘ергей попросил ЂнатолиЯ идти вперед. Ћни были свЯзаны тридцатиметровым
репшнуром, и на  таком расстоЯнии еще можно  было видеть человека, но трудно
было за шумом  ветра расслышать слова. Љогда нужно  было взЯть левее, ‘ергей
дергал репшнур  один раз,  а  когда  правее -  два  раза. Ћн  видит  впереди
ЂнатолиЯ,  и  нужно  уловить как   можно точнее   только одно:   ниже он или
выше. Ќиже -  один рывок репшнура - повернуть  правее (сейчас правее потому,
что до этого повернули влево).
     Ђнатолий медленно  поднимаетсЯ  вверх; надо  следить, чтобы  он шел  по
прЯмой, а длЯ этого оглЯдыватьсЯ на четверых идущих сзади и снова перебегать
взглЯдом вперед, и пунктир черных пЯтен  - людей, идущих цепочкой, - означил
линию,  прЯмую или  изогнутую, и   только  по ней можно  видеть  совершаемые
повороты. Ђнатолий  начал  опЯть спускатьсЯ,   и  снова нужно ему  повернуть
налево, возвращаЯсь в тот узкий  коридор между двумЯ линиЯми горизонталей на
карте   -  подальше от обрывов.   ќти   линии нарисовал какой-то  незнакомый
человек. Ђ что, если он ошибсЯ?..
     Ќесколько часов назад, еще в палатке на  дне кара, ‘ергей, рассматриваЯ
карту, проверил, проследил изгибы  линий, произвольные на первый  взглЯд, но
на самом деле строго определенные  привычной формой рельефа этих гор, хорошо
знакомых   ‘ергею.  €  он поверил  человеку,   нарисовавшему горизонтали. Ћн
запомнил карту  тщательнее,   чем перед  любым экзаменом,   вызубрил,  чтобы
навернЯка не провалитьсЯ, потому что падать было далеко.
     Ћн в любой момент мог вызвать в сознании картину  плато, на котором они
находились,   и   увидеть,  где  они  на  нем.   ’руднее  было   чувствовать
времЯ. Љонечно, можно прикрепить часы к лыжной палке и следить за стрелками,
запоминать цифры; но само по себе голое мертвое  времЯ скорее только сбивало
бы, потому что   надо одновременно чувствовать  передвижение, и  скорость, и
расстоЯние, а подсчитать  и измерить все это  сразу никак нельзЯ.   Ћднак