оказуемо. ‚
плевре и верхушках легкого "водителЯ" сажи не обнаружено, он не
дышал в момент столкновениЯ, но когда перестал дышать --  таким
вопросом  следователь  не  задалсЯ,  а  спроси  он -- ответа не
получил бы, и второй пассажир в мыслЯх его не  фигурирует.  —ем
нанесен  был удар "водителю"? Њожно только предполагать, потому
что череп не подскажет, в салоне полыхал огонь,  а  от  высокой
температуры  черепа  имеют  обыкновение  расходитьсЯ  по  швам.
Љастет? ђебро ладони? ‡амах руки  сидЯщего  сзади  --  и  удар,
отключающий  "водителЯ"?  ’акое возможно. ђентгенографиЯ в двух
проекциЯх  обнаружит  сдвиг  одного  из  шейных  позвонков,  но
инерциЯ  внезапно  остановившегосЯ  автомобилЯ  такова,  что  у
людей,  бывает,  мышечные  свЯзки  рвутсЯ,  кости  выходЯт   из
суставной   сумки,   и  на  всю  медицинскую  экспертизу  можно
"наплевать  и  забыть",  кроме,  пожалуй,  некоторых   деталей.
"‚одитель"-то  --  трезвенький  как  стеклышко, и "пассажир" --
тоже, экспертиза показала: за  двадцать  минут  до  смерти  оба
погибших  пили чай с кондитерскими изделиЯми, в желудке найдены
еще не переваренные куски кекса и торта. ‡начит, мирнаЯ встреча
троицы с кем-то, домашнЯЯ обстановка, прощание с хозЯином стола
и -- ссора в автомашине, смертельный удар сзади, иного  способа
разрешить спор сидевший за "водителем" и "пассажиром" человек в
офицерском   кителе   без   погон  не  имел  и  машину  покинул
немедленно,  навернЯка  знаЯ,  что   "водитель"   мертв   и   с
управлением  не  справитсЯ.  Ђ  если никакого убийства не было?
‚ерные близкие друзьЯ ехали по  своим  делам,  вдруг  сердечный
приступ  у "водителЯ", вырастающий из темноты трамвай, никем не
управлЯемаЯ машина --  и  человек  в  панике  выбрасываетсЯ  на
мостовую  и бежит сломЯ голову туда, где опасности нет, человек
в состоЯнии аффекта на что угодно способен,  родных  и  близких
может  забыть,  хоть они и погибают рЯдом, а может и в огонь за
ними прыгнуть. ‚се возможно, любаЯ версиЯ к месту, и все же  --
убийство.  (ѓастев осторожно приподнЯл дверцу скрипучего шкафа,
открыл его, снЯл с перекладины пиджак от костюма помоднее).  Ќо
-- что  еще  более  настораживает  --  в  карманах  погибших не
найдено ни одного документа! „аже пепла  от  них!  Ћсмотр  тела
всегда  предварЯетсЯ изучением одежды, и эксперты были удивлены
пустотою карманов, до которых не  добралсЯ  огонь.  Ћплавленный
комсомольский  значок  на  пиджаке  "водителЯ" и два предмета в
"пистончике" брюк на втором трупе -- вот и весь  улов.  Љак  ни
примечательны эти два предмета, но длЯ розыска они малополезны.
‚  потайной карманчик брюк "пассажир" сунул перстень и наручные
швейцарские часы с браслетом сложного плетениЯ, и это при  том,
что  на  руке  его  были  обычные  часы  ленинградского завода,
общеупотребительные, всеми носимые, пострадавшие,  конечно,  от
огнЯ,   но   продолжавшие  ходить.  Џерстень,  однако,  достоин
изучениЯ. Ћбодок -- средней толщины, вместо камнЯ -- печатка  с
латинской  буквой  "Ќ",  напоминающей  наполеоновский  вензель,
золото наивысшей пробы -- так удо- стоверено ювелиром,  сам  же
перстень  --  работа  искусного  мастера конца прошлого века, и
если находку в "пистончике" прокрутить через управление Њ‚„, то
дней  через  пЯть  найдутсЯ  руки,  державшие  это  изделие,  а
швейцарские  часы  безлики, надежды на них никакой. ’ак неужели
чаепитие  длЯ  того  лишь,  чтоб  забрать  дорогие,   по   всей
видимости,  часы да перстень? ЌевероЯтно. ’ри человека в машине
ехали куда-то, будто в разведку, сдав  кому-то  документы:  так
поступали  на  войне  перед  вылазкой  за Языком. €ли документы
сданы до  чаепитиЯ?  ЏрипрЯтаны?  ЏоразительнаЯ  скрытность  --
кошелечка  жалкого  с мелочишкой на трамвай ни у кого не нашли,
бумажонки пустЯчной! Ћбуты оба  одинаково  --  "скороходовские"
полуботинки;  зато костюмы разные: у "водителЯ" -- скромненький
габардиновый, темно-синий, "пассажир" -- человек  побогаче,  на
нем  сшитый  по  заказу (ни одного фабричного Ярлыка) костюм из
трико "метро". (ѓастев снЯл плечики с белой рубашкой,  выдернул
из-под  планочки  галстук  несколько  крикливой  расцветки.) Џо
кожным покровам той части ног, что обувью убереглась  от  огнЯ,
можно   судить:   "водителю"   --   лет   двадцать   пЯть,  что
соответствует  комсомольскому  значку,  а  вот  "пассажир"   --
мужчина  постарше.  €  оба  они  -- рЯженые, то ли длЯ чаепитиЯ
переоделись, то ли длЯ чего-то, за чаепитием следующего, и  эта
вот  рЯженость  объединЯет  погибших  с  еще  одним трупом -- с
‘иницыным, и назойливый вопрос  одолевает:  да  как  могло  так
случитьсЯ,  что "харлей-дуралей" додумалсЯ до ‘иницына, в шкафу
которого   висел   необыкновенный   китель,   чудный    китель,
загадочный, таинственный. „ва года назад он, ѓастев, и подобный
ђопне  милиционер  бегали  по  району  в  поисках сбежавшего из
тюрьмы ‘ерого, уроженца здешних мест, областные власти рвали  и
метали,  требуЯ скорейшего задержаниЯ, на подмогу бросили целую
бригаду, а нашел ‘ерого спутник ѓастева, ни с того  ни  с  сего
остановивший  машину  у картофельного полЯ и подозвавший бабу с
еще не наполненным мешком. ‚ытащил картофелину, долго обнюхивал
ее,  поговорил  о  сортах,  а  затем  --  в  тон  крестьЯнскому
разговору  --  задал  вопрос:  "‘ерый  --  давно  гудит?"  Ѓаба
обреченно взмахнула рукой и подобрала волосы  под  платок:  "„а
поди ж третьи сутки, Ќинка все деньги извела на него..." Њожно,
конечно,  догадки  строить  не  от сорта танцуЯ, а знаЯ местные
нравы, но ђопнЯ-то -- в городе чужак, и все  же  учуЯл  что-то,
положил  деревенский  глаз  на  ‘иницына,  с  любознательностью
сельского пацаненка  расспрашивал  больничную  обслугу,  и  как
подпасок  по  вилЯнию коровьих хвостов узнает, будет ли скотина
разбегатьсЯ,  так  и  ђопнЯ  по  каким-то  мелочам  восстановил
событиЯ  минувшего вечера, отчаЯние ‘иницына, которого привезли
из дома на "скорой" в пЯтом часу днЯ с  острыми  аппендицитными
болЯми,  но  который,  синеЯ  и  потеЯ, орал: не хочу, не надо,
сейчас пройдет, да  подожди-  те  ж  вы!  €  рвалсЯ,  рвалсЯ  к
телефону,  куда-то  и  кому-то  хотел звонить, добралсЯ-таки до
него, говорил сдавленно, Явно опасаЯсь, что кто-то  подслушает,
предупреждал, грозил, и позабыли бы прочие больные маЯвшегосЯ у
телефона  ‘иницына,  но  он,  силой  положенный на операционный
стол,  разрезанный  и  зашитый  уже,  заклеенный  пластырем   и
замотанный   бинтами,   продолжал   искать  телефон,  руки  его
смастерили отмычку, ‘иницын проник в  кабинет  врача,  ушедшего
домой  (времЯ  было  около  восьми вечера), и звонил, звонил, и
убегал куда-то, возвращалсЯ, пойман был,  привЯзан  к  койке  и
заперт  в  палате,  и соседи оправдывались: упросил их все-таки
‘иницын освободить его от пут, узлами соединил простыни,  начал
спускатьсЯ  из  окна  вниз и грохнулсЯ с третьего этажа, да так
неудачно, что раскроил череп; дежурный врач звонить  в  милицию
побоЯлсЯ,  ждал  указаний  начальства,  и только утром главврач
вызвал участкового, а задерганный  следователь  прокуратуры  не
нашел ничего лучшего, как поручить ђопне и ‘иницына в придачу к
трамваю,  не без надежды, что бывалый милиционер поймет: смерть
больного    желательно    объЯснить     несчастным     случаем,
самоубийством,  но  никак  не халатностью медперсонала. Ђ ђопнЯ
два причинно-разрозненных эпизода свЯзал на том основании,  что
произошли  они  почти  в  одно  и то же времЯ. € прав оказалсЯ,
устами  младенца...  Њожет,   предчувствовал   ‘иницын   гибель
"водителЯ"  и "пассажира", известных ему? ’акое возможно, как и
то, что умрет человек за тридевЯть земель -- а  родные  еще  до
телеграммы  начинают  судорожно  вспоминать  его.  Ќередко люди
стучат в дверь соседа задолго до того, как запах разлагающегосЯ
трупа разнесетсЯ по всей квартире.
     ’ак кому же звонил  ‚алентин  Њихайлович  ‘иницын,  парень
1928  года  рождениЯ,  русский,  член ‚‹Љ‘Њ, невоеннообЯзанный,
фрезеровщик завода "Љоммунар", имеющий среднее образование, два
года назад поступивший в какой-то институт и тут  же  бросивший
его,  человек  мало- пьющий и с девушками робкий, очень любЯщий
деньги, но пускать ими пыль в глаза не решающийсЯ, -- бесценные
сведениЯ эти выкладывала  школьница  так  подробно  и  толково,
будто отбарабанивала учительнице хорошо подготовленное домашнее
задание.  Ќе любил ‘иницын прикидыватьсЯ ни богатым, ни умелым,
был скрытным, очень скрытным, а  вот  не  остерегсЯ,  держал  в
шкафу  китель,  назначение  которого  пока  не Ясно, но который
внушает отвращение, брезгливое любопытство и страх, ибо  он  --
длЯ  преступлениЯ настолько -- так мнитсЯ -- тЯжкого, что перед
ним мерк- нет налет на гастроном. ‚черашнЯЯ милицейскаЯ  сводка
доведена,  как  положено, до всех отделений, и хотЯ налетчика в
кителе без погон видели у  поста  ѓЂ€  на  ‡агородном  шоссе  в
восемь  часов  двадцать  три  минуты,  облава  на всех мужчин в
кителЯх  без  погон  велась  повсеместно,  арестовано   человек
тридцать,  девЯть  из  них  до  сих  пор  сидЯт в разных концах
города,  доказываЯ  свое  алиби,   их   одежда   внимательнейше
изучаетсЯ,  по-  скольку  убит  разнорабочий  ударом  ножа выше
ключицы,  фонтаном  хлынувшаЯ  кровь  могла  обрызгать   китель
убийцы.  …е  нет,  разумеетсЯ,  на том, что продолжает висеть в
шкафу семейства  ‘иницыных,  и  тем  не  менее  от  него  разит
смертью, убийствами, во всЯком случае -- возбуждает подозрениЯ,
переходЯщие  в  прЯмые  улики, если в китель этот всмотретьсЯ и
вдуматьсЯ. ‘транный,  диковинный,  таинственный!  Ћн  скроен  и
пошит  не  длЯ повседневной носки и не длЯ празднично-парадного
выхода. Ћн  --  будто  длЯ  покойника,  он  --  предмет  одежды
одноразового использованиЯ, потому что при тщательности внешней
отделки   внутренности   его,  так  сказать,  на  живую  нитку,
подкладка  не  пристрочена,  а  словно  наметана,  словно  ждет
последующей  доделки. € (еще одна, но не последнЯЯ странность!)
подкладка из красного батиста, которого-то и в обиходе  нет,  а
сам  материал  длЯ  кителЯ -- не шерсть, не габардин, не тонкое
сукно,  а  шерсть  все-таки,  но  необычного  цвета.   ‡еленый,
конечно,  цвет,  самый  распространенный, но с оттенком глубины
этой  зелени  --  так  свежаЯ  трава,  побывавшаЯ  под  дождем,
отличаетсЯ  от той, что усыхает на солнцепеке. Ћсобый материал,
чересчур особый. ѓоворЯт, к Џараду победы в июне  сорок  пЯтого
—ерчилль  подарил  ‘талину  английское  сукно,  специально  длЯ
парадных батальонов, то самое, из чего шьют  френчи  британским
офицерам.  Ќе  из него ли сшит этот китель? Џуговицы -- родные,
советские, тут уж не придерешьсЯ,  но  тех  пЯтнадцати  секунд,
которыми  располагал  ѓастев,  рассматриваЯ  и ощупываЯ китель,
хватит на многие часы раздумий, не  утоленнаЯ  разгадкою  мысль
долго  еще  будет тревожить воображение. ‘права на кителе, там,
где, по уставу,  носЯт  ордена  Љрасной  ‡везды,  Ћтечественной
войны,  гвардейский  значок  и нашивки за ранениЯ, -- там зиЯет
дырочка длЯ ордена, одна-единственнаЯ  дырочка,  она  обметана,
чего не делают ни в одном ателье, но -- вот оно, чудо! -- дырки
в  подкладке,  соответствующей  той,  обметанной, нет! ЌаружнаЯ
дырочка -- нелепость, фикциЯ, она не  длЯ  ордена  со  штифтом,
который  должен  насквозь  пройти  и  закрепитьсЯ  под  кителем
навинченной  на  штифт  прижимной  круглЯшкой,  неизвестно  как
называющейсЯ.  Ћбычно  ордена  справа прилаживали просто: шилом
протыкали китель. „ырочка же в этом кителе -- не длЯ ордена,  а
чтоб  показать  наличие этого ордена у того, кто в кителе. € --
глумление над теми, кто знает правила ношениЯ наград: на  левой
стороне   кителЯ   среди  орденских  планок  нет  тех,  которые
обозначили бы носимые справа  ордена!  ‘емь  планок  --  и  все
расположены  не  по иерархии, предписанной уставом, ордена ведь
вешаютсЯ и демонстрируютсЯ по нисходЯщей, на  первом  месте  --
орден  ‹енина,  затем  Љрасного ‡намени и так далее, но в любом
случае медали следуют за орденами, после них. ’е же семь планок
приткнуты друг к другу в такой  последовательности,  что  любой
патруль  остановит:  вместо ордена ‹енина -- медаль "‡а оборону
‘евастополЯ",  --  и  все  же  угадываетсЯ  смысл   сумасшедшей
композиции:  цветоваЯ гамма! …е учитывал тот, кто располагал на
колодке, покрытой плексигласом, орденские и  медальные  планки.
–вета выпЯчены выпуклым покрытием, в глазах рЯбит от штрихового
разнообразиЯ  вертикальных  полосочек  на  голубых  и лазоревых
планках,  глаза  что-то  усваивают,  но   что?   €   если   еще
внимательнее  всмотретьсЯ  в это чудо портнЯжного искусства, то
станет  заметной  другаЯ  издевательскаЯ  нелепица!  Љитель  --
офицерский   по  покрою,  сшит  длЯ  военнослужащего,  на  нем,
следовательно, могут быть или когда-то  были  погоны,  а  те  к
кителю   прикреплЯютсЯ   в   двух   местах:   подкладка  погона
продеваетсЯ под пришитую к плечу  лЯмочку,  а  ближе  к  вороту
предусмотрены  две  дырочки, тут уж никакие самодельные проколы
недопустимы, дырочки оформлЯютсЯ по всем правилам, обметываютсЯ
нит- ками, специальный  шнурочек  изнутри  просовываетсЯ  через
пуговичку  на  самом  погоне  и  завЯзываетсЯ  под кителем. Ѓез
дырочек, короче, погон не лЯжет  на  плечо,  не  прикрепитсЯ  к
нему,  а  будет  свободно  болтатьсЯ.  Ќа кителе же ‘иницына --
дырочек этих не было! Ђ лЯмка длЯ креплениЯ погон  --  была!  €
подворотничок  такой,  какой офицеры предпочитают не носить, --
целлулоидный. …го, спору нет, стирать каждые два днЯ  не  надо,
но  он  не  впитывает пот и создает неудобство коже. Ќекоторые,
однако, носЯт, чтоб не надеЯтьсЯ на жену или ординарца. € вновь
странность.  ‚  уставе  нет   точных   указаний,   на   сколько
миллиметров  должен выглЯдывать из-за ворота кителЯ этот белый,
обычно из простынного материала,  подворотничок,  пришивали  на
глазок  -- два миллиметра, три, лишь бы неназойливо удостоверЯл
чистоплотность офицера. ќтот же, целлулоидный, обрамлЯет ворот,
как  выпушка  на  мундирах  николаевской  эпохи.  …сли   верить
трепушке  школьнице,  китель  этот  приобретен  на  толкучке  и
‘иницын ходил в нем на танцы, что, конечно, сущаЯ ерунда, война
кончилась не так  давно,  многие  фронтовики  носЯт  кителЯ  за
неимением  гражданских  костюмов. —тоб прослыть героЯми военных
лет, рЯдЯтсЯ в эти  кителЯ  и  те,  кто  пороха  не  нюхал,  но
народ-то  в  общем  --  грамотный, декоративно-демонстрационный
китель  был  бы  высмеЯн,  уж  очень  в  нем  выпЯчено  мужское
кокетство.  ‚  позапрошлом году принЯт “каз, два года, кажетсЯ,
дают  за  ношение  чужих  орденов,  судебнаЯ  практика  еще  не
разрешила  коллизию,  орденские планки считать государственными
наградами или нет. ’ворец необычного кителЯ и это предусмотрел,
ни одной железЯки не привесил. € не мог не подумать о том,  что
в  городе  -- штаб военного окру- га, училища и воинские части,
свирепствующаЯ комендатура, патрулей на улицах полно, ‘иницын в
нем двух кварталов  не  прошел  бы,  китель  --  не  длЯ  пеших
прогулок,  не  длЯ  танцев,  в  кителе  этом  только на машинах
ездить. € машина была, заезжала она за ‘иницыным 25,  28  и  31
августа,   причем  останавливалась  не  у  самого  дома,  сераЯ
"Џобеда" дожидалась фрезеровщика далеко за углом.
     Ќет, не на покойника сшит китель! €  не  длЯ  театра,  там
своЯ  условность,  своЯ  реальность,  в театре нет, как в кино,
крупных планов, там дырочку  под  орден  не  обошьют  по  кругу
нитками,  дырочка  не видна даже первому рЯду партера, но среди
зрителей достаточно бывалых людей, они  бы  заметили  и  наглую
вычурность кителЯ, и цвет его, и...
     ‘транный   китель,   чрезвычайно   подозрительный,  сшитый
специально длЯ  удара  по  психике,  длЯ  ошеломлениЯ,  предмет
одежды   преступника,   хорошо   рассчитавшего  психологическое
воздействие на жертву,  котораЯ  придет  в  смЯтение,  потерЯет
контроль   над   собой.   Џроизведение  искусства,  сотворенное
мастером, превосходно знавшим,  чтбо  есть  настоЯщий  уставной
китель.  Ќе  длЯ  сцены  работала преступнаЯ мысль, хотЯ мастер
этот -- близкий к театру  человек,  прощупавший  нити,  которые
свЯзывают  зрителей  и артистов, зал и сцену. "Џассажир" и свой
собственный облик продумал, он  либо  намеревалсЯ  подавлЯть  и
обдуривать   кого-то  швейцарскими  часами  и  перстнем,  либо,
наоборот, скрывал свою принадлежность к людЯм, имеющим  дорогие
вещи,  и,  пожалуй,  если  б  не  приступ  острого аппендицита,
‘иницын пил бы чай в неизвестном месте. “ж не подменил  ли  его
человек   в   офицерском   кителе  без  погон,  тот,  кто  убил
"водителЯ"?.. ‚есной прошлого года  бродила  по  Ќижнеузенскому
району  интереснаЯ  компаниЯ  -- человек пЯть небритых парней в
ватниках и  кирзовых  сапогах.  Џодходили  в  деревнЯх  к  дому
побогаче, спрашивали у хозЯев, нет ли какой работенки, починить
забор или еще чего, не угрожали, говорили скромно, лишь зыркали
глазищами   пропойными   по   дому,  по  хозЯйским  детишкам  и
добивались своего, уходили с червонцем за  то,  что  ничего  не
сделали.   Џарни   создавали   атмосферу  угроз  тихой,  мирной
просьбой. Ќо эти-то, рЯженые, не ради червонца придумали китель
и перстень. Љ кому ездили? “ кого чай пили? —то унесли с собой?
ѓде пожива?  Људа  подевались  документы?  Џочему  вилЯет  ѓЂ€?
Ќомерные знаки "Џобеды" легко восстановить, еще проще запросить
все   автоколонны:  кому  отпущены  в  канистру  десЯть  литров
бензина? Ќе будь этой канистры в багажнике -- огонь не  охватил
бы   машину.  „ве  бензоколонки  в  городе,  туда,  однако,  не
позвонили. Џотому, видимо, что с самого начала знали:  "Џобеда"
заправлЯлась   в   обкомовском   гараже,   о  чем  протрепались
доминошники, но гараж-то -- вотчина госбезопасности,  а  к  ней
стойкую  неприЯзнь  питает милициЯ, всЯ милициЯ, кроме младшего
лейтенанта ђопни,  который  и  не  подозревает  об  обкомовском
происхождении   "автомашины   неизвестной  марки".  Њильтон  из
деревни --  везунчик,  крючками  своего  сельского  воображениЯ
сцепивший  трамвай  со  странным  поведением больного ‘иницына.
’акие гениальные дурачки только в деревнЯх и водЯтсЯ,  где  изо
днЯ  в  день,  из  года  в год с естественной целесообразностью
повторЯютсЯ  истинно  природные  ЯвлениЯ,   а   люди   не   длЯ
преступлений  созданы,  потому и сельские мозги так чутко ловЯт
нарушениЯ вековых ритмов и злодеев  распознают  на  расстоЯнии.
Ќеспроста  ерлок  •олмс поигрывал на скрипке: он, живший вдали
от мычаниЯ коров, классическими мелодиЯми восстанавливал в себе
ощущение правильности мирозданиЯ. (ѓастев уже оделсЯ  и  модным
узлом  затЯгивал  галстук.) ’от же ђопнЯ склонен, как и младший
сержант,  страдалец  по  женской  части,  свЯзывать  женщину  с
безумством  "водителЯ",  но  как  и почему -- непонЯтно. ’ем не
менее нельзЯ исключать: за столом с тортом  сидела  и  женщина,
она  же приехала в гости с тремЯ мужчинами. ’ри здоровых мужика
отклонили бы приглашение к чаю, мужикам нужна выпивка, но  если
с  ними  женщина, то поведенческий стереотип изменитсЯ. Ќи одно
преступление не обходитсЯ без  женщины,  грубаЯ  мужскаЯ  мысль
становитсЯ  изобретательнее, изощреннее, когда рЯдом пульсирует
инополый мозг.
     ‡еркало -- на внутренней стороне дверцы  шкафа,  и  ѓастев
уже   закрывал   его,   когда  увидел  женский  халат,  красные
хризантемы на желтом фоне, швейное изделие стоимостью в  двести
пЯтнадцать  рублей  сорок  одну  копейку,  приобретенное им длЯ
Њишиной, чтоб было ей что по утрам на себЯ набрасывать.  Џрилив
злобы  овладел  им  внезапно  --  к  этой комсомольской гадине,
которой никогда и в голову не приходило, что ей, женщине,  надо
утром накормить спавшего с нею мужчину. Ќа кухню влетала, как в
пищеблок  во  главе санитарной комиссии: "’оварищ ѓастев, у вас
грЯзно, вам надо чаще подметать и мокрой  трЯпкой..."  ќтой  бы
трЯпкой  по  морде  милой  ‹юсеньке,  чтоб знала свое место! Ќи
разу, сучка, не спросила, на каком кладбище лежат родители,  не
побеспокоилась  о  раненых-перераненых ногах его; из Ѓудапешта,
где в августе была на молодежном фестивале,  не  привезла  даже
рубашоночки  завалЯщей!  €  добро бы похоть влекла ее сюда, так
нет, посланницей  прогрессивного  человечества  заваливаетсЯ  в
квартиру,  как  бы по общественным делам, весной –Љ ‚‹Љ‘Њ издал
клич: шире вовлекать несоюзную молодежь в комсомольскую  жизнь,
вот  она сразу и приперлась, заодно и проконтролировать овечку,
оставшуюсЯ без кнута и присмотра. „ура безмозглаЯ, урод!
     Ћн застыл, не понимаЯ, что это  вдруг  на  него  накатило,
откуда  злоба  к  женщине,  с  которой  спит он, котораЯ ничего
дурного ему не сделала и даже, если верить декану, избавила его
от картошки; она же -- ходит такой гнусный слушок  --  устроила
ему  нынешнюю  некислую  жизнь.  Џорою  кажетсЯ,  что  в  самом
существе этой власти есть нечто справедливое и  благородное,  о
чем  намекает  бескорыстие  ‹юдмилы Њишиной да ночной шепот ее.
Ќадо быть благодарным, а не...
     ’ишина      прервалась      чуть      слышным      словом.
<i>"„ружище...",</i> -- произнес он, урезониваЯ того, кто часто
вмешивалсЯ  в его жизнь, искажаЯ ее и подправлЯЯ, то исчезаЯ на
месЯцы и годы, то, пошлЯвшись  неизвестно  где,  возвращаЯсь  к
нему,  влезаЯ  в  него  и становЯсь тем объектом, над разгадкой
неэфемерной сути  которого  бьютсЯ  лучшие  умы  венской  школы
психиатров.  ќтот  ловкий  пройдоха,  обаЯтельный парень и душа
общества, умел как-то легко переносить все невзгоды, в страшный
длЯ ѓастева день 27 августа 1938  года  он,  глЯнув  на  список
зачисленных в институт и найдЯ себЯ неожиданно в черном перечне
фамилий •Џ”, ничуть не огорчилсЯ, а издевательски хохотнул: "Ќу
и жонглеры!" ѓастев и любил его и ненавидел, и презирал подобие
свое  и  восхищалсЯ  им, и молча сносил присутствие его в себе,
потому что никогда наперед нельзЯ было знать, что выкинет  этот
тип  --  выручит  его или загонит в несчастье. Ќа фронте он его
трижды спасал от верной смерти: однажды  в  самом  конце  сорок
четвертого  заразил  поносом,  ѓастев  едва в штаны не наложил,
когда резалсЯ в карты под накатом бревен, не вытерпел  наконец,
вылетел  на  свежий воздух, добежал до траншейного закутка -- и
взрывнаЯ волна уткнула его носом в дерьмо: это снарЯд угодил  в
блиндаж  с  картежниками,  никто  в живых не осталсЯ. Ћднако не
далее как  вчера  завел  же  <i>дружище</i>  своего  хозЯина  в
западню,  на  аркане  подтащил к палатке с четвертинкой. ‘ловам
его нельзЯ было доверЯть, но и не прислушиватьсЯ к ним было еще
опаснее,  а  потакание  ему  выворачивало  карманы   наизнанку,
поскольку  он  --  в  отличие  от  ѓастева -- никогда не считал
денег, брошенных на женщин, а уж  во  что  ему  обошелсЯ  халат
любовницы  -- никогда не запомнил бы. Ќе издаваЯ ни звука, немо
артикулируЯ,  ѓастев   обругал   <i>дружище</i>   за   излишнюю
фамильЯрность,  в  ответ  на  что  тот  встрЯхнул его памЯть, и
вспомнилсЯ май позапрошлого  года,  цветение  лугов,  внезапный
приезд  Њишиной,  объЯтьЯ  в  „оме  колхозника,  из которых она
вывернулась, наотрез отказавшись от  любви  и  на  полу,  и  на
раскладушке,  потому  что  приехала сюда длЯ того лишь, чтоб --
надо ж такую галиматью сочинить! -- выстирать ему  рубашки.  Ћн
жалким  псом  вилсЯ у ее ног, умолЯл, но Њишина и впрЯмь решила
белыми партийно-комсомольскими ручками своими мужское  бельишко
потереть  в  мыльной  пене,  должна же была понимать, чтбо надо
одинокому мужчине! Ќо не только не понЯла,  а  прогнала  его  в
коридор,  когда он вознамерилсЯ любовь совместить со стиркой!..
’акое оскорбление нанести, такую гнусность выдумать  --  да  за
такие  приемчики  Ђдель и †изель были бы скошены одной очередью
из ЏЏ!
     …ще что-то  похожее,  отвратительное  стало  вспоминатьсЯ,
дрова  в  полыхающий костер ненависти подбрасывал, конечно, все
тот же <i>дружище,</i> заставивший ѓастева не только громко, на
всю квартиру, выругатьсЯ, но себе самому  и  всем  в  городе  и
области  дать  клЯтву:  не  будет он сегоднЯ в облдрамтеатре на
племенной сходке, на массовом татуировании молодых  воинов!  Ќе
будет!  € не станет тем более травитьсЯ лицезрением и слушанием
Њишиной, котораЯ -- конечно же! -- выступит  "с  искренней,  от
чистого  сердца"  речью...  ЉлЯтвенное обещание это вернуло ему
спокойствие,  он  опомнилсЯ,  отдышалсЯ,  остыл  и  в  отместку
провокатору  тепло подумал о ‹юсе Њишиной, честной до глупости,
на   обман   не   способной,   стиснутой   дурацкими   статьЯми
комсомольского  устава. ‘ущий ребенок же еще, глупыш за партой,
секретарь обкома улыбнетсЯ  девочке  --  и  той  жизнь  кажетсЯ
прекрасной.  Ћтчего  ж,  кстати, не глЯнуть на ребенка, то есть
потолкатьсЯ в  шумном  и  веселом  фойе  облдрамтеатра,  полном
молодости,  спрЯтатьсЯ,  как  не  раз уже, на балконе, издали и
сверху увидеть егозливую девчушку, тЯнущую руку кверху  в  знак
того, что первой понЯла она учителЯ.
     •алат,  обреченный  было на выброс, так и осталсЯ висеть в
шкафу, хотЯ подлый, зловредный <i>дружище</i> мысленно приткнул
к ‹юсиному халату китель ‘иницына и, водЯ чьим-то пером, описал
результаты  осмотра  какой-то  удавленницы:  "‘триангулЯционнаЯ
полоса выражена отчетливо, трупные пЯтна в стадии гипостаза..."
     Ѓыло  чему удивлЯтьсЯ, и ѓастев замкнул непонЯтные улики в
шкафу, потом долго рассматривал  свои  руки,  сжимал  пальцы  в
кулаки,  расправлЯл их. ‘обственнаЯ кожа казалась перчатками из
невидимого материала, и примерка этих перчаток  кончилась  тем,
что обозначились подлежащие розыску лица -- женщина и человек в
кителе  без  погон:  только  они  знают,  кто обуглилсЯ в серой
"Џобеде", имеющей какую-то свЯзь с управлением ЊѓЃ по области и
городу.
     Ќайти  в  полумиллионном  городе  женщину  без  примет  --
невозможно,  не  менее трудно отыскать следы мужчины, о котором
известно, что  на  пальце  его  --  перстень  с  наполеоновским
вензелем. Ќо не могли же они прЯтатьсЯ, видел же их кто-нибудь,
слышал о них -- и на вызванном из автоколонны "Њосквиче" ѓастев
пустилсЯ в поиски.


     †енщина   мелькнула   в   оперном   театре,   приметы   ее
обозначились: порт- ниха высокой квалификации.  Ћна,  возможно,
сшила  ‘иницыну  китель,  но  пила ли она чай за одним столом с
мужчинами -- это еще неизвестно. Ќикто женщину эту не видел, но
суфлерша  оперного  часто  слышала  о  ней,  описывать  ее   не
решалась, а до общавшихсЯ с портнихой не добратьсЯ в воскресный
день.  ђасспрашивать  о  мужчине  ѓастев  опасалсЯ,  потому что
упоминание о перстне разрушило бы  предлог,  выбранный  им  длЯ
легкого   вхождениЯ   в   артистические   уборные   и  кабинеты
режиссеров. Ѓыло уже четыре  часа  днЯ,  когда  он  очутилсЯ  в
’еатре  музыкальной  комедии  и  мог наконец обдумать и оценить
находки.
     Џылью,  мышами  и  нафталинчиком  попахивали  разноцветные
мундиры  условных  гусар и уланов давно расформированных армий,
чернели  среди  них  фраки  и  смокинги   кнЯзей   и   баронов,
непременных  персонажей  оперетт,  где  настоЯщими  были только
мелодии ‹егара, ‘трельникова, Љальмана  и  других,  неизвестных
ѓастеву  творцов  сценических небылей. ‡ав постановочной частью
сокрушенно развел руками: этим лишь располагаем, не взыщите, --
но пылко соглашалсЯ помочь становлению студенческого театра,  о
чем его просил -- через ѓастева -- отдел культуры горисполкома.
     •удрук   примкнул   к  ним  в  костюмерной,  тоже  выразил
согласие, проЯвил полное понимание,  когда,  несколько  понизив
голос,  ѓастев  изрек банальность: репертуар студентам утвердЯт
только  тогда,  когда  они   осмелЯтсЯ   поставить   что-нибудь
современное.  Ђ  в  портфеле  имеетсЯ  пьеса о родной ‘оветской
Ђрмии -- так  не  поделитсЯ  ли  музкомедиЯ  реквизитом,  нужна
офицерскаЯ форма, два комплекта.
     „елитьсЯ  нечем,  с  грустью констатировали художественные
чины, поскольку ничего подобного театр еще не ставил, да  и  --
это уже теоретизировал худрук -- времЯ еще не приспело, слишком
зримы  следы  войны,  слишком  памЯтны беды ее, и эмоциональное
переосмысление войны наступит не скоро. „а, на  студиЯх  ставЯт
кинокомедии,  но та же комедиЯ совсем иначе смотритсЯ, когда на
сцене живые люди, а не мелькающие фотоизображениЯ их...
     ќто был уже  четвертый  театр,  куда  --  Якобы  посланцем
студенческого   актива   --   приехал   ѓастев   с  телефонными
рекомендациЯми, обогащенный сведениЯми  о  портнихе.  ѓородские
театры на военной теме обожглись еще в сорок пЯтом, на "Ћфицере
флота"  Ђлександра  тейна.  ”орму  шили  свои портные, пьеса с
успехом  шла,  раскаты  режиссерской  удачи  достигли   Њосквы,
недруги  зашевелились  и  усмотрели  то,  что  можно было пред-
отвратить еще до премьеры: морскаЯ шинель чем-то отличаетсЯ  от
сухопутной.  ‘  тех  пор  и повелось -- все пьесы о современной
армии  прогонЯютсЯ  через   комиссию   из   штаба   округа,   и
соответственно  на  гарнизонное ателье возложили костюмирование
подобных пьес, а  там,  понЯтно,  устав,  там  портным  указует
военный  комендант.  €  ни  в одном, разузнал ѓастев, театре не
отваживались режиссеры  на  буффонаду,  на  утрирование  образа
через  какую-либо  деталь  одежды.  ‚ репертуаре только то, что
ставитсЯ в столице, туда и  отправлЯют  на  разведку  помрежей.
‡арплата  у театральных портних -- 650 рублей, да, признавались
опрошенные, кое-кто прирабатывает на дому, но скромненько, чтоб
не бросатьсЯ в глаза и не  попадать  под  статью  о  незаконном
промысле.   Ћбластной   драматический  на  гастролЯх  в  полном
составе, во всех остальных театрах никто не  пропадал,  все  на
месте   --   либо   в  кабинетах,  либо  на  телефонной  свЯзи,
отсутствующий балетмейстер хворает и третий день блаженствует в
обкомовском раю, на даче длЯ особо почетных гостей. Ђ  трупы  в
морге  так  и  не опознаютсЯ (ѓастев звонил туда). Џо слухам, в
‹енинграде  есть  энтузиаст,  умеющий   фиксировать   отпечатки
пальцев, прошедших огонь и воду отнюдь не в фигуральном смысле,
но то ‹енинград. ‡ато здешнЯЯ театральнаЯ обслуга наблюдательна
и  злопамЯтна,  суфлерша,  зрителей  на  спектакле  никогда  не
видевшаЯ,  толкалась  среди   них   в   перерывах   и   ревниво
рассматривала  женщин,  а  певица  из  второго состава отводила
душу, изучаЯ нарЯды первых рЯдов партера.
     „а, существовала в  городе  портниха  высочайшего  класса,
мастерица   на   диво,   суфлерша  однажды  высмотрела  в  фойе
поразительный вечерний туа- лет --  длинное  платье,  скроенное
как  глухое,  то  есть  без  вырезов,  не  декольтированное, но
смотрелось оно так, будто женщина в этом платье оголена чуть ли
не до бедер. ‚ женщину эту она вцепилась, та и рассказала,  что
не  в  ателье,  конечно, шилось платье длЯ выхода в театральный
свет, Ђнечка -- так  зовут  портниху,  знают  о  ней  немногие,
добираютсЯ  до  нее  по  цепочке  знакомств,  свЯзь  только  по
телефону, и одностороннЯЯ, обычно она звонит, называет  себЯ  и
рекомендательницу,   хватает   одной  примерки,  деньги  гребет
немалые, но и шьет так, что Њосква позавидует.
     ‚ музкомедии никто, кажетсЯ, о портнихе Ђнечке не  слышал,
приличиЯ ради ѓастев задержалсЯ в костюмерной, где заговорили о
прошлом родного города, одно времЯ бывшего театральной столицей
всего  краЯ.  €менно  здесь  в середине прошлого века произошла
революциЯ в местных очагах культуры, в какой-то  краеведами  не
отмеченный   день   заезжие   кафешантанные   певички,   обычно
разевавшие рты только в ресторациЯх,  волею  какого-то  купчины
переместились  в  закусочные,  чайные  и  кучерские  пивные,  и
онемевшаЯ  от  изумлениЯ  публика  увидела   вдруг   пухленьких
немочек,  перебиравших  струны  арф  субтильными  пальчиками. ‚
ѓражданскую  же  сюда  перекочевали   агитбригады,   стараниЯми
пришельцев   из   Џетрограда   возникла   консерваториЯ,  самые
голосистые из певцов отправились в конце тридцатых  завоевывать
Ѓелокаменную, но кое-кто из патриотических соображений осталсЯ.
‘ейчас  же  хоть  и  обилие вроде бы культурных развлечений, но
ощущаетсЯ  некоторое  запустение,  студенческий  театр   внесет
живительную молодую струю...
     ’акую  околесицу понес ѓастев, чтоб откланЯтьсЯ побыстрее,
но  вдруг  открылась  дверь  и  в   костюмерную   смело   вошла
рыжеволосаЯ   женщина   неопределенных   лет,   из  той  породы
непредсказуемых, определил ѓастев, баб, что не ойкают, когда их
кольнут спицею в  бок,  а  вспоминают  о  вчерашней  погоде,  к
примеру. Љостюмерша -- а это была она -- тЯгучим шагом дошла до
кушетки,  села,  взЯла  пилочку  и  стала  увлеченно полировать
коготочки, не испытываЯ никакого интереса ни к разговору, ни  к
кому  из  мужчин,  что  никак  не  устраивало  ѓастева,  и  он,
поглЯдываЯ на  коготочки  кровавого  цвета,  скакнул,  развиваЯ
тему,   в   предреволюционные   годы  и  пересказал  объЯвлениЯ
городских  газет  (отец  обклеил  ими  кладовку)   за   декабрь
1912 года:  камелии  из Ќиццы, печеньЯ и прЯники в кондитерской
†ана, шампанские вина "„уаэн"  и  "арль  ѓейдсик"  из  ђеймса,
американскаЯ   овсЯнка   "ѓеркулес",  цейлонский  чай  "џнхао",
шоколад  "ѓала-Џетэр",  колбасы  €.  ”.  Љуклинского,  названиЯ
фильмов,  от  которых  нынешние  девицы  с ума посходили бы, --
"†ених запоздал --  заменил  другой",  "ѓлупышкин  --  защитник
невинности"...  ѓоворил  звучно,  красиво  -- и приглЯдывалсЯ к
рыжеволосой, видел, как  все  плавнее  и  медленнее  похаживает
пилочка,  заострЯЯ  пока еще ни в кого не впивающиесЯ ногти под
взрывы доносЯщегосЯ из зала смеха. € ко  времени  подкатил  шум
иной  тональности:  дневной  спектакль  кончилсЯ,  зав и худрук
устремились к двери, и костюмерша поднЯла голову.  ‚  громадных
серых глазах ее таилсЯ, как под пеплом, огонь, дунь на них -- и
пламЯ  охватит  все  лицо,  а  веснушки запылают, Языки пламени
лизнут лоб  и  волосы...  ‘делав  голос  бархатистым,  он  стал
расшатывать  рыжеволосую,  взбалтывать  памЯть  ее,  говорил  о
погоде, о наводнении, которое обещаетсЯ осенью, о  студенческих
проказах...
     Ћ  перстне  с  наполеоновским вензелем и речи, конечно, не
шло, ѓастев рассказывал -- взахлеб, с упоением  --  о  серьгах,
купленных  Якобы по случаю одной его знакомой, о медальоне, что
досталсЯ  ей  же  по  наследству  от  тетки,  и  выманивал   из
податливой  психопатки  блуждавшие по окраинам ее памЯти образы
мужчин  с  кольцами,  булавками,  портсигарами   и   запонками,
выставлЯл   указатели,   направлЯл   --   и  запнувшаЯсЯ  вдруг
костюмерша ошалело глЯнула на гостЯ  и  произнесла  всего  одно
слово,  ни  к  кольцам,  ни  к  запонкам  никакого отношениЯ не
имевшее, и ѓастев, слово это заглотнувший, тут же  заговорил  о
намечавшемсЯ   приезде  в  город  Њосковского  цирка,  а  затем
поблагодарил так ничего не понЯвшую костюмершу и ушел.
     ‘лово это было -- <b>коммунар</b>, и под ним  таилсЯ  клуб
завода  "Љоммунар",  где,  наверное,  есть драмкружок, -- минут
пЯтнадцать до него на "Њосквиче". 16.34 --  привычно  засек  он
времЯ,  садЯсь рЯдом с шофером и подумываЯ, куда сплавить этого
парнЯ. Џеред броском по театрам он побывал в  отделе  культуры,
где,  несмотрЯ  на выходной день, все трудолюбиво посиживали за
столами; никто не знал, какаЯ  справка  понадобитсЯ  в  столице
хозЯину  области и когда, однако по каким-то признакам известно
стало, что большого нагонЯЯ не предвидитсЯ и, следовало отсюда,
таб распустЯт завтра, по возвращении хозЯина.  Њогут,  отбираЯ
мандат, удовлетворитьсЯ устным и необЯзывающим ответом, а могут
потребовать  и  письменный  отчет. ЏосвЯщать же кого-то в тайны
кителЯ ѓастев не хотел, свидетели тем более не желательны.
     “ кинотеатра он высадил шофера, дал ему червонец,  сказал,
что  заедет  за ним, пусть смотрит кино, сидит в буфете и ждет.
Љилометра не проехал, как свернул в  глухой  переулок  и  долго
стоЯл. Џодкралась мысль: а зачем ему вообще знать, кто сгорел в
"Џобеде" с обкомовскими номерными знаками? ‘омнениЯ разрешились
Яростным   проклЯтьем,   он  обозвал  себЯ  прирученным  рабом,
крепостным,  который,  на  волю  уже   отпущенный,   продолжает
кланЯтьсЯ барину и делает за него то, на что тот не способен.