        Њихаил Ѓулгаков. ђоковые Яйца

---------------------------------------------------------------
 Џовесть
 Џроверка и вычитка текста - ‘правочнаЯ ‘лужба ђусского џзыка rusyaz.lib.ru і http://rusyaz.lib.ru
---------------------------------------------------------------


        ѓлава 1. Љуррикулюм витэ профессора Џерсикова

     16  апрелЯ  1928 года,  вечером, профессор зоологии IV государственного
университета и директор зооинститута в Њоскве Џерсиков вошел в свой кабинет,
помещающийсЯ  в зооинституте,  что на улице ѓерцена. Џрофессор зажег верхний
матовый шар и оглЯделсЯ.
     Ќачало ужасающей  катастрофы  нужно считать  заложенным именно  в  этот
злосчастный вечер,  равно как первопричиною этой  катастрофы следует считать
именно профессора ‚ладимира €патьевича Џерсикова.
     …му было ровно 58 лет. ѓолова замечательнаЯ, толкачом, лысаЯ, с пучками
желтоватых волос, торчащими  по  бокам.  ‹ицо  гладко  выбритое, нижнЯЯ губа
выпЯчена вперед. Ћт этого персиковское лицо  вечно носило на  себе несколько
капризный отпечаток. Ќа красном носу старомодные маленькие очки в серебрЯной
оправе,  глазки  блестЯщие, небольшие, росту  высокого,  сутуловат.  ѓоворил
скрипучим, тонким, квакающим голосом и среди  других странностей имел такую:
когда говорил что-либо веско  и  уверенно,  указательный  палец  правой руки
превращал в крючок и щурил глазки. Ђ так как он говорил всегда уверенно, ибо
эрудициЯ в его области у него была совершенно феноменальнаЯ, то крючок очень
часто поЯвлЯлсЯ перед глазами собеседников профессора Џерсикова. Ђ вне своей
области,  т.е.  зоологии,  эмбриологии,  анатомии,  ботаники  и   географии,
профессор Џерсиков почти никогда не говорил.
     ѓазет профессор Џерсиков не читал, в театр не ходил, а жена  профессора
сбежала  от него с  тенором оперы ‡имина  в 1913 году,  оставив ему  записку
такого содержаниЯ:
     "Ќевыносимую дрожь отвращениЯ  возбуждают  во мне твои лЯгушки.  џ  всю
жизнь буду несчастна из-за них".
     Џрофессор больше  не женилсЯ и детей не  имел.  Ѓыл очень вспыльчив, но
отходчив, любил чай  с морошкой, жил на Џречистенке, в квартире из 5 комнат,
одну из  которых  занимала  сухонькаЯ  старушка, экономка ЊарьЯ  ‘тепановна,
ходившаЯ за профессором как нЯнька.
     ‚  1919 году у  профессора отнЯли  из 5 комнат 3. ’огда он заЯвил Њарье
‘тепановне:
     - …сли  они не прекратЯт эти  безобразиЯ,  ЊарьЯ ‘тепановна, Я  уеду за
границу.
     Ќет  сомнениЯ,  что если бы профессор осуществил  этот  план, ему очень
легко удалось бы устроитьсЯ при кафедре зоологии в любом университете  мира,
ибо ученый он был совершенно первоклассный, а в той области, котораЯ так или
иначе  касаетсЯ  земноводных  или  голых  гадов, и равных  себе  не  имел за
исключением  профессоров “ильЯма ‚екклЯ  в  Љембридже  и „жиакомо Ѓартоломео
Ѓеккари в ђиме. —итал профессор на 4 Языках, кроме русского, а по-французски
и  немецки говорил  как по-русски.  ЌамерениЯ своего  относительно заграницы
Џерсиков  не выполнил, и 20-й год вышел еще хуже 19-го. Џроизошли событиЯ, и
притом одно  за другим.  Ѓольшую  Ќикитскую переименовали  в  улицу ѓерцена.
‡атем часы, врезанные  в стену дома на углу ѓерцена  и Њоховой, остановились
на  11  с 1/4, и, наконец,  в  террариЯх зоологического института, не вынесЯ
всех  пертурбаций знаменитого  года,  издохли первоначально  8  великолепных
экземплЯров квакшей, затем 15 обыкновенных жаб и, наконец, исключительнейший
экземплЯр жабы ‘уринамской.
     Ќепосредственно  вслед  за жабами, опустошившими тот первый отрЯд голых
гадов,   который   по  справедливости  назван   классом   гадов  бесхвостых,
переселилсЯ  в  лучший  мир  бессменный  сторож  института старик  ‚лас,  не
входЯщий в класс голых гадов. Џричина смерти его, впрочем, была та же, что и
у бедных гадов, и ее Џерсиков определил сразу:
     - Ѓескормица!
     “ченый был  совершенно  прав:  ‚ласа нужно  было кормить  мукой, а  жаб
мучными червЯми, но поскольку пропала  перваЯ,  постольку исчезли  и вторые.
Џерсиков оставшиесЯ 20  экземплЯров  квакш попробовал перевести  на  питание
тараканами,  но  и  тараканы  куда-то  провалились,  показав  свое  злостное
отношение  к  военному  коммунизму.  ’аким  образом,  и последние экземплЯры
пришлось выкинуть в выгребные Ямы на дворе института.
     „ействие  смертей  и  в  особенности ‘уринамской жабы на  Џерсикова  не
поддаетсЯ  описанию.  ‚  смертЯх  он  целиком  почему-то обвинил  тогдашнего
наркома просвещениЯ.
     ‘тоЯ в  шапке  и  калошах  в коридоре выстывающего института,  Џерсиков
говорил  своему  ассистенту   €ванову,   изЯщнейшему  джентльмену  с  острой
белокурой бородкой:
     - ‚едь за это  же его, Џетр ‘тепанович, убить мало!  —то же они делают?
‚едь они ж погубЯт институт! Ђ?  Ѓесподобный самец, исключительный экземплЯр
Џипа американа, длиной в 13 сантиметров...
     „альше пошло хуже. Џо смерти ‚ласа окна в институте промерзли насквозь,
так  что цветистый  лед  сидел на  внутренней  поверхности  стекол.  €здохли
кролики,  лисицы, волки,  рыбы и все до единого ужи. Џерсиков  стал  молчать
целыми днЯми, потом заболел воспалением легких, но не умер. Љогда оправилсЯ,
приходил два раза  в  неделю в институт и  в  круглом зале, где было всегда,
почему-то  не изменЯЯсь, 5 градусов  мороза, независимо  от того, сколько на
улице, читал в калошах, в шапке с наушниками и в кашне, выдыхаЯ белый пар, 8
слушателЯм цикл лекций на тему "ЏресмыкающиесЯ жаркого поЯса". ‚се остальное
времЯ Џерсиков лежал у себЯ на Џречистенке на диване, в  комнате, до потолка
набитой книгами, под  пледом,  кашлЯл и  смотрел  в пасть  огненной печурке,
которую  золочеными стульЯми  топила ЊарьЯ ‘тепановна, вспоминал ‘уринамскую
жабу.
     Ќо все на свете кончаетсЯ. ЉончилсЯ 20-й  и 21-й год, а в 22-м началось
какое-то  обратное движение.  ‚о-первых: на  месте покойного ‚ласа  поЯвилсЯ
Џанкрат, еще  молодой, но подающий  большие  надежды  зоологический  сторож,
институт  стали  топить понемногу. Ђ летом Џерсиков, при помощи Џанкрата, на
ЉлЯзьме поймал 14 штук вульгарных жаб. ‚ террариЯх вновь закипела жизнь... ‚
23-м  году  Џерсиков  уже  читал  8  раз  в неделю -  3  в институте и  5  в
университете,  в 24-м году 13 раз в неделю и, кроме того,  на  рабфаках, а в
25-м, весной, прославилсЯ тем, что на экзаменах срезал  76 человек студентов
и всех на голых гадах:
     - Љак, вы  не знаете,  чем отличаютсЯ  голые гады  от пресмыкающихсЯ? -
спрашивал Џерсиков. - ќто просто смешно, молодой человек. ’азовых  почек нет
у голых гадов. Ћни отсутствуют. ’ак-то-с. ‘тыдитесь. ‚ы, вероЯтно, марксист?
     - Њарксист, - угасаЯ, отвечал зарезанный.
     - ’ак вот,  пожалуйста,  осенью,  - вежливо говорил  Џерсиков  и  бодро
кричал Џанкрату: - „авай следующего!
     Џодобно тому,  как амфибии  оживают  после  долгой засухи,  при  первом
обильном  дожде,  ожил  профессор Џерсиков в  1926 году,  когда  соединеннаЯ
американо-русскаЯ компаниЯ  выстроила,  начав  с угла  ѓазетного  переулка и
’верской, в  центре  Њосквы, 15 пЯтнадцатиэтажных домов, а на окраинах - 300
рабочих  коттеджей,  каждый  на  8  квартир, раз  и навсегда  прикончив  тот
страшный и смешной  жилищный  кризис, который  так терзал  москвичей  в годы
1919-1925.
     ‚ообще  это  было замечательное  лето в жизни Џерсикова,  и порою  он с
тихим и довольным хихиканьем потирал руки, вспоминаЯ, как он  жалсЯ с Њарьей
‘тепановной  в   2  комнатах.  ’еперь  профессор  все  5   получил  обратно,
расширилсЯ,  расположил  две  с  половиной  тысЯчи книг,  чучела, диаграммы,
препараты, зажег на столе зеленую лампу в кабинете.
     €нститут тоже узнать было нельзЯ: его покрыли кремовою краской, провели
по  специальному  водопроводу воду в  комнату гадов,  сменили все  стекла на
зеркальные, прислали 5 новых  микроскопов, стеклЯнные препарационные  столы,
шары по 2000 ламп с отраженным светом, рефлекторы, шкапы в музей.
     Џерсиков  ожил,  и  весь  мир неожиданно узнал  об  этом, лишь только в
декабре 1926 года вышла в свет брошюра:
     "…ще  к вопросу  о  размножении блЯшконосых  или  хитонов",  126  стр.,
"€звестиЯ IV “ниверситета".
     Ђ  в 1927-м, осенью, капитальный труд в 350 страниц,  переведенный на 6
Языков, в том числе и Японский: "ќмбриологиЯ пип, чесночниц и лЯгушек". –ена
3 руб. ѓосиздат.
     Ђ летом 1928 года произошло то невероЯтное, ужасное...


        ѓлава 2. –ветной завиток

     €так, профессор  зажег  шар  и оглЯделсЯ.  ‡ажег рефлектор  на  длинном
экспериментальном столе, надел белый халат, позвенел какими-то инструментами
на столе...
     Њногие  из 30 тысЯч механических  экипажей,  бегавших в  28-м  году  по
Њоскве, проскакивали по  улице  ѓерцена, шурша  по гладким  торцам,  и через
каждую минуту с гулом и скрежетом скатывалсЯ с ѓерцена к Њоховой трамвай 16,
22,  48  или  53-го  маршрута.  Ћтблески  разноцветных  огней  забрасывал  в
зеркальные стекла кабинета, и  далеко  и  высоко был виден рЯдом с темной  и
грузной шапкой храма •риста туманный, бледный месЯчный серп.
     Ќо ни  он,  ни  гул весенней Њосквы  нисколько  не занимали  профессора
Џерсикова. Ћн сидел на винтЯщемсЯ трехногом табурете и побуревшими от табаку
пальцами вертел кремальеру великолепного цейсовского  микроскопа,  в который
был заложен обыкновенный  неокрашенный  препарат свежих  амеб. ‚ тот момент,
когда  Џерсиков  менЯл  увеличение с  5 на  10  тысЯч,  дверь  приоткрылась,
показалась остренькаЯ бородка, кожаный нагрудник, и ассистент позвал:
     - ‚ладимир €патьевич, Я установил брыжжейку, не хотите ли взглЯнуть?
     Џерсиков  живо  сполз  с табурета,  бросил  кремальеру  на полдороге и,
медленно  вертЯ  в  руках  папиросу, прошел  в  кабинет  ассистента. ’ам, на
стеклЯнном  столе, полузадушеннаЯ  и обмершаЯ от страха и  боли лЯгушка была
распЯта на пробковом штативе, а ее прозрачные слюдЯные внутренности вытЯнуты
из окровавленного живота в микроскоп.
     - Ћчень хорошо, - сказал Џерсиков и припал глазом к окулЯру микроскопа.
     Ћчевидно, что-то  очень  интересное можно  было рассмотреть в брыжжейке
лЯгушки, где, как  на  ладони видные, по  рекам сосудов  бойко  бежали живые
кровЯные шарики. Џерсиков забыл о своих амебах и в течении полутора часов по
очереди  с  €вановым  припадал к  стеклу  микроскопа.  Џри  этом оба  ученых
перебрасывались оживленными, но непонЯтными простым смертным словами.
     Ќаконец Џерсиков отвалилсЯ от микроскопа, заЯвив:
     - ‘ворачиваетсЯ кровь, ничего не поделаешь.
     ‹Ягушка  тЯжко  шевельнула  головой,  и в  ее  потухающих  глазах  были
Явственны слова: "сволочи вы, вот что..."
     ђазминаЯ  затекшие ноги,  Џерсиков  поднЯлсЯ, вернулсЯ в  свой кабинет,
зевнул, потер пальцами вечно воспаленные веки и, присев на табурет, заглЯнул
в микроскоп, пальцы он наложил  на кремальеру и уже собиралсЯ двинуть  винт,
но не двинул.  Џравым глазом  видел Џерсиков мутноватый белый  диск  и в нем
смутных белых  амеб, а посредине диска  сидел  цветной  завиток,  похожий на
женский локон. ќтот  завиток и  сам  Џерсиков, и сотни его  учеников  видели
очень много  раз и никто  не интересовалсЯ им,  да и  незачем  было. –ветной
пучок света лишь  мешал  наблюдению и показывал, что  препарат  не в фокусе.
Џоэтому его безжалостно  стирали  одним поворотом винта, освещаЯ поле ровным
белым светом.  „линные пальцы зоолога уже вплотную  легли на нарезку винта и
вдруг дрогнули и слезли. Џричиной этого был правый глаз Џерсикова, он  вдруг
насторожилсЯ, изумилсЯ, налилсЯ даже тревогой. Ќе бездарнаЯ посредственность
на горе республике сидела  у микроскопа. Ќет, сидел профессор Џерсиков!  ‚сЯ
жизнь, его помыслы сосредоточились в  правом глазу.  Њинут  пЯть  в каменном
молчании высшее существо наблюдало низшее, мучаЯ и напрЯгаЯ глаз над стоЯщим
вне фокуса  препаратом.  Љругом все  молчало.  Џанкрат  заснул уже  в  своей
комнате  в  вестибюле,  и  один  только  раз в отдалении музыкально и  нежно
прозвенели стекла в шкапах - это  €ванов, уходЯ, запер свой кабинет.  ‡а ним
простонала входнаЯ дверь. Џотом уже послышалсЯ голос профессора. “  кого  он
спросил - неизвестно.
     - —то такое? Ќичего не понимаю...
     ‡апоздалый грузовик прошел  по улице  ѓерцена,  колыхнув  старые  стены
института.  ЏлоскаЯ  стеклЯннаЯ  чашечка  с  пинцетами  звЯкнула  на  столе.
Џрофессор  побледнел  и  занес  руку над  микроскопом, так,  словно мать над
дитЯтей,  которому угрожает опасность.  ’еперь  не могло быть  и речи о том,
чтобы  Џерсиков  двинул  винт,  о  нет, он  боЯлсЯ  уже, чтобы  какаЯ-нибудь
постороннЯЯ сила не вытолкнула из полЯ зрениЯ того, что он увидел.
     Ѓыло полное белое утро с золотой полосой, перерезавшей кремовое крыльцо
института, когда  профессор покинул микроскоп и подошел на онемевших ногах к
окну.  Ћн дрожащими  пальцами нажал кнопку,  и черные  глухие шторы  закрыли
утро, и в кабинете ожила мудраЯ ученаЯ ночь. †елтый  и вдохновенный Џерсиков
растопырил ноги и заговорил, уставившись в паркет слезЯщимисЯ глазами:
     - Ќо как же это так? ‚едь это же чудовищно!.. ќто чудовищно, господа, -
повторил  он, обращаЯсь к жабам  в террарии,  но жабы спали и ничего ему  не
ответили.
     Ћн помолчал,  потом  подошел к  выключателю,  поднЯл шторы, потушил все
огни  и  заглЯнул  в  микроскоп. ‹ицо  его  стало  напрЯженным,  он  сдвинул
кустоватые желтые брови.
     - “гу, угу, -  пробурчал он, - пропал. Џонимаю. Џо-о-нимаю,  - протЯнул
он  сумасшедше  и  вдохновенно, глЯдЯ  на погасший шар над  головой,  -  это
просто.
     €  он  вновь  опустил  шипЯщие  шторы и  вновь  зажег шар.  ‡аглЯнул  в
микроскоп, радостно и как бы хищно осклабилсЯ.
     -  џ  его поймаю,  - торжественно  и важно  сказал  он, поднимаЯ  палец
кверху. - Џоймаю. Њожет быть, и от солнца.
     ЋпЯть  шторы  взвились.  ‘олнце  было  налицо.  ‚от  оно  залило  стены
института и  косЯком легло  на  торцах  ѓерцена.  Џрофессор смотрел  в окно,
соображаЯ,  где будет солнце  днем. Ћн то отходил,  то приближалсЯ, легонько
пританцовываЯ, и наконец животом лег на подоконник.
     Џриступил  к важной и таинственной работе.  ‘теклЯнным колпаком  накрыл
микроскоп.  Ќа  синеватом  пламени  горелки расплавил кусок сургуча  и  краЯ
колокола припечатал  к столу, а  на  сургучных  пЯтнах оттиснул свой большой
палец. ѓаз потушил, вышел и дверь кабинета запер на английский замок.
     Џолусвет  был  в коридорах  института. Џрофессор  добралсЯ  до  комнаты
Џанкрата и долго и безуспешно стучал в нее. Ќаконец, за  дверью  послышалось
урчанье  как бы  цепного пса, харканье  и мычанье,  и  Џанкрат  в  полосатых
подштанниках, с завЯзками на щиколотках предстал в  светлом пЯтне. ѓлаза его
дико уставились на ученого, он еще легонько подвывал со сна.
     - Џанкрат, -  сказал профессор,  глЯдЯ на него поверх  очков, - извини,
что Я тебЯ  разбудил. ‚от что, друг, в мой кабинет завтра утром не ходить. џ
там работу оставил, которую сдвигать нельзЯ. ЏонЯл?
     -  “-у-у,  по-по-понЯл,  -  ответил  Џанкрат,   ничего   не  понЯв.  Ћн
пошатывалсЯ и рычал.
     - Ќет, слушай, ты проснись, Џанкрат, - молвил зоолог и легонько потыкал
Џанкрата  в  ребра, отчего у того на  лице получилсЯ испуг и  некотораЯ тень
осмысленности в глазах.  -  Љабинет Я  запер, -  продолжал Џерсиков,  -  так
убирать его не нужно до моего прихода. ЏонЯл?
     - ‘лушаю-с, - прохрипел Џанкрат.
     - Ќу вот и прекрасно, ложись спать.
     Џанкрат  повернулсЯ, исчез в  двери и  тотчас  обрушилсЯ  в  постель, а
профессор стал одеватьсЯ в вестибюле. Ћн надел серое  летнее пальто и мЯгкую
шлЯпу, затем, вспомнив  про картину в микроскопе, уставилсЯ  на свои калоши,
словно видел их впервые.  ‡атем левую надел и на левую хотел  надеть правую,
но та не полезла.
     - ЉакаЯ чудовищнаЯ случайность, что он менЯ отозвал, - сказал ученый, -
иначе Я его так бы и не  заметил. Ќо  что это сулит?..  ‚едь  это сулит черт
знает что такое!..
     Џрофессор  усмехнулсЯ, прищурилсЯ на  калоши и  левую  снЯл,  а  правую
надел. - Ѓоже мой! ‚едь даже нельзЯ представить  себе всех  последствий... -
Џрофессор  с презрением ткнул левую калошу, котораЯ раздражала его, не желаЯ
налезать  на  правую,  и  пошел к выходу в одной калоше.  ’ут же он  потерЯл
носовой платок и вышел, хлопнув тЯжелою  дверью. Ќа крыльце он долго искал в
карманах  спички,  хлопаЯ  себЯ  по  бокам, нашел  и  тронулсЯ  по  улице  с
незажженной папиросой во рту.
     Ќи  одного человека ученый не встретил до  самого храма. ’ам профессор,
задрав голову,  приковалсЯ к золотому шлему. ‘олнце сладостно  лизало  его с
одной стороны.
     -  Љак же  раньше Я не видал его, какаЯ случайность?..  ’ьфу, дурак,  -
профессор наклонилсЯ и задумалсЯ, глЯдЯ на разно обутые ноги, - гм... как же
быть? Љ  Џанкрату  вернутьсЯ?  Ќет,  его не разбудишь.  Ѓросить  ее, подлую,
жалко. ЏридетсЯ в руках нести. - Ћн снЯл калошу и брезгливо понес ее.
     Ќа  старом  автомобиле  с Џречистенки  выехали  трое. „вое  пьЯных и на
коленЯх у  них Ярко раскрашеннаЯ женщина  в шелковых шароварах по моде 28-го
года.
     -  ќх,  папаша!  - крикнула  она низким сиповатым  голосом. -  —то ж ты
другую-то калошу пропил!
     -  ‚идно,  в  Ђльказаре  набралсЯ  старичок, - завыл левый  пьЯненький,
правый высунулсЯ из автомобилЯ и прокричал:
     - Ћтец, что, ночнаЯ на ‚олхонке открыта? Њы туда!
     Џрофессор  строго  посмотрел  на  них  поверх  очков,  выронил изо  рта
папиросу  и тотчас  забыл об  их  существовании. Ќа  Џречистенском  бульваре
рождалась солнечнаЯ прорезь, а шлем •риста начал пылать. ‚ышло солнце.


        ѓлава 3. Џерсиков поймал

     „ело было вот в чем. Љогда профессор  приблизил свой гениальный  глаз к
окулЯру,  он  впервые в жизни обратил  внимание на  то, что  в  разноцветном
завитке особенно Ярко и жирно выделЯлсЯ один луч. ‹уч этот был Ярко-красного
цвета и из  завитка выпадал, как маленькое острие, ну, скажем, с иголку, что
ли.
     Џросто уж такое несчастье, что на  несколько секунд  луч  этот приковал
наметанный взглЯд виртуоза.
     ‚ нем, в луче, профессор разглЯдел то, что было тысЯчу раз значительнее
и важнее  самого луча, непрочного дитЯти, случайно  родившегосЯ при движении
зеркала  и  объектива микроскопа.  ЃлагодарЯ  тому,  что  ассистент  отозвал
профессора,  амебы  пролежали  полтора  часа  под  действием  этого  луча  и
получилось вот  что: в  то времЯ,  как  в  диске  вне  луча  зернистые амебы
валЯлись  вЯло и беспомощно,  в том месте, где пролегал красный  заостренный
меч,  происходили  странные  ЯвлениЯ.  ‚  красной  полосочке  кипела  жизнь.
‘еренькие амебы, выпускаЯ ложноножки, тЯнулись изо всех сил в красную полосу
и в ней (словно волшебным образом) оживали. ЉакаЯ-то сила вдохнула в них дух
жизни. Ћни лезли  стаей и боролись друг с другом за место в луче.  ‚ нем шло
бешеное, другого  слова  не подобрать, размножение. ‹омаЯ и  опрокидываЯ все
законы, известные  Џерсикову как  свои пЯть пальцев,  они почковались на его
глазах с молниеносной быстротой. Ћни разваливались на части в луче, и каждаЯ
из  частей  в  течении  2 секунд  становилась новым и свежим организмом. ќти
организмы в несколько мгновений достигали роста и зрелости лишь затем, чтобы
в свою очередь  тотчас же дать новое поколение. ‚  красной полосе, а потом и
во всем  диске  стало тесно, и началась  неизбежнаЯ борьба.  ‚новь рожденные
Яростно набрасывались  друг  на  друга и  рвали в  клочьЯ  и  глотали. ‘реди
рожденных  лежали трупы погибших в борьбе за существование. Џобеждали лучшие
и сильные. € эти лучшие были ужасны. ‚о-первых, они объемом приблизительно в
два  раза  превышали  обыкновенных  амеб, а во-вторых,  отличались  какой-то
особенной злостью и резвостью. „вижениЯ их были стремительны,  их ложноножки
гораздо  длиннее нормальных,  и работали  они  ими,  без  преувеличениЯ, как
спруты щупальцами.
     ‚о  второй  вечер профессор,  осунувшийсЯ  и  побледневший,  без  пищи,
взвинчиваЯ себЯ лишь толстыми самокрутками, изучал новое поколение амеб, а в
третий день он перешел к первоисточнику, то есть к красному лучу.
     ѓаз  тихонько шипел  в  горелке,  опЯть по улице  шаркало  движение,  и
профессор,  отравленный сотой  папиросою,  полузакрыв  глаза,  откинулсЯ  на
спинку винтового кресла.
     -  „а, теперь все Ясно.  €х оживил  луч.  ќто новый,  не  исследованный
никем,  никем  не обнаруженный  луч. Џервое,  что придетсЯ выЯснить,  это  -
получаетсЯ  ли он только от  электричества или также и от солнца, - бормотал
Џерсиков самому себе.
     € в течение еще  одной ночи это  выЯснилось.  ‚ три микроскопа Џерсиков
поймал три луча, от солнца ничего не поймал и выразилсЯ так:
     -  Ќадо  полагать,  что  в  спектре солнца его нет...  гм... ну,  одним
словом, надо полагать, что добыть его можно только от электрического  света.
- Ћн любовно поглЯдел на матовый шар вверху, вдохновенно подумал и пригласил
к себе в кабинет €ванова. Ћн все ему рассказал и показал амеб.
     Џриват-доцент  €ванов был  поражен, совершенно  раздавлен: как же такаЯ
простаЯ вещь,  как  эта тоненькаЯ стрела,  не  была  замечена  раньше,  черт
возьми! „а  кем  угодно,  и  хотЯ  бы  им,  €вановым,  и  действительно  это
чудовищно! ‚ы только посмотрите...
     - ‚ы посмотрите, ‚ладимир €патьевич! - говорил €ванов, в ужасе прилипаЯ
глазом  к  окулЯру. - —то  делаетсЯ?! Ћни растут на моих глазах...  ѓлЯньте,
глЯньте...
     - џ их наблюдаю уже третий день, - вдохновенно ответил Џерсиков.
     ‡атем произошел между двумЯ учеными разговор, смысл которого сводилсЯ к
следующему: приват-доцент  €ванов беретсЯ соорудить при помощи линз и зеркал
камеру,  в которой можно  будет  получить этот луч  в увеличенном виде и вне
микроскопа.  €ванов  надеетсЯ, даже  совершенно уверен, что  это чрезвычайно
просто. ‹уч он получит, ‚ладимир €патьевич может в этом  не сомневатьсЯ. ’ут
произошла маленькаЯ заминка.
     -  џ, Џетр  ‘тепанович,  когда  опубликую  работу, напишу,  что  камеры
сооружены вами, - вставил Џерсиков, чувствуЯ, что заминочку надо разрешить.
     - Ћ, это не важно... ‚прочем, конечно...
     € заминочка тотчас разрешилась. ‘ этого времени луч поглотил и €ванова.
‚ то времЯ, как Џерсиков, худеЯ и истощаЯсь, просиживал дни и половину ночей
за  микроскопом, €ванов  возилсЯ в  сверкающем от ламп  физическом кабинете,
комбинируЯ линзу и зеркала. Џомогал ему механик.
     €з  ѓермании, после запроса  через комиссариат  просвещениЯ,  Џерсикову
прислали   три   посылки,   содержащие  в   себе  зеркала,   двоЯковыпуклые,
двоЯковогнутые   и  даже  какие-то  выпукло-  вогнутые  шлифованные  стекла.
Љончилось  все это  тем, что €ванов соорудил  камеру  и в  нее действительно
уловил  красный луч.  € надо  отдать справедливость,  уловил  мастерски: луч
вышел кривой, жирный, сантиметра 4 в поперечнике, острый и сильный.
     1-го июнЯ  камеру  установили  в  кабинете Џерсикова, и  он жадно начал
опыты  с  икрой  лЯгушек,  освещенной  лучом.  Ћпыты  эти  дали  потрЯсающие
результаты. ‚ течение двух  суток из икринок вылупились тысЯчи головастиков.
Ќо  этого мало,  в  течение одних  суток  головастики выросли  необычайно  в
лЯгушек,  и  до  того злых  и  прожорливых,  что  половина  их  тут  же была
перелопана  другой  половиной.  ‡ато  оставшиесЯ в  живых  начали вне всЯких
сроков метать икру и в 2 днЯ уже без  всЯкого луча вывели новое поколение, и
при  этом  совершенно  бесчисленное. ‚  кабинете ученого началось черт знает
что: головастики расползлись из кабинета  по всему институту, в террариЯх  и
просто  на полу,  во всех закоулках  завывали  зычные  хоры, как на  болоте.
Џанкрат, и так боЯвшийсЯ Џерсикова как огнЯ, теперь испытывал по отношению к
нему одно чувство: мертвенный ужас. —ерез неделю и  сам ученый почувствовал,
что шалеет.  €нститут  наполнилсЯ запахом эфира и цианистого калиЯ,  которым
чуть-чуть не  отравилсЯ  Џанкрат,  не  вовремЯ  снЯвший  маску.  ђазросшеесЯ
поколение, наконец, удалось перебить Ядами, кабинеты проветрить.
     €ванову Џерсиков сказал так:
     -  ‚ы знаете, Џетр  ‘тепанович, действие луча на дейтероплазму и вообще
на Яйцеклетку изумительно.
     €ванов, холодный и  сдержанный джентльмен, перебил профессора необычным
тоном:
     -  ‚ладимир  €патьевич,  что  же  вы  толкуете  о  мелких  деталЯх,  об
дейтероплазме.  Ѓудем  говорить  прЯмо:  вы  открыли  что-то  неслыханное, -
видимо,  с  большой потугой, но  все  же  €ванов выдавил из  себЯ  слова:  -
профессор Џерсиков, вы открыли луч жизни!
     ‘лабаЯ краска показалась на бледных, небритых скулах Џерсикова.
     - Ќу-ну-ну, - пробормотал он.
     - ‚ы, - продолжал €ванов, - вы приобретете такое имЯ... “ менЯ кружитсЯ
голова.  ‚ы  понимаете, - продолжал он страстно, - ‚ладимир €патьевич, герои
“эллса по сравнению с вами  просто вздор...  Ђ Я-то думал, что это сказки...
‚ы помните его "Џищу богов"?
     - Ђ, это роман, - ответил Џерсиков.
     - Ќу да, господи, известный же!..
     - џ забыл его, - ответил Џерсиков, - помню, читал, но забыл.
     - Љак же вы не  помните, да вы глЯньте,  - €ванов  за ножку  поднЯл  со
стеклЯнного стола  невероЯтных размеров мертвую  лЯгушку с распухшим брюхом.
Ќа  морде  ее  даже после смерти было  злобное  выражение,  -  ведь  это  же
чудовищно!


        ѓлава 4. ЏопадьЯ „роздова

     Ѓог  знает  почему,   €ванов  ли  тут  был  виноват,  или  потому,  что
сенсационные  известиЯ  передаютсЯ  сами  собой  по  воздуху,  но  только  в
гигантской кипЯщей Њоскве вдруг  заговорили о луче и о профессоре Џерсикове.
Џравда, как-то вскользь и очень туманно. €звестие о чудодейственном открытии
прыгало, как подстреленнаЯ птица, в светЯщейсЯ столице, то исчезаЯ, то вновь
взвиваЯсь, до половины июлЯ, когда на  20-й странице  газеты  "€звестиЯ" под
заголовком "Ќовости науки и  техники" поЯвилась короткаЯ заметка, трактующаЯ
о  луче.  ‘казано  было глухо,  что  профессор IV университета  изобрел луч,
невероЯтно повышающий  жизнедеЯтельность низших организмов, и  что  луч этот
нуждаетсЯ  в  проверке.  ”амилиЯ,  конечно,  была  переврана  и  напечатано:
"Џевсиков".
     €ванов принес газету и показал Џерсикову заметку.
     -  "Џевсиков",  -  проворчал  Џерсиков, возЯсь  с камерой в кабинете, -
откуда эти свистуны все знают?
     “вы,  перевраннаЯ фамилиЯ  не  спасла  профессора  от  событий,  и  они
начались на другой же день, сразу нарушив всю жизнь Џерсикова.
     Џанкрат,  предварительно  постучавшись,  ЯвилсЯ  в  кабинет  и   вручил
Џерсикову великолепную атласную визитную карточку.
     - Ћн тамотко, - робко прибавил Џанкрат.
     Ќа карточке было напечатано изЯщным шрифтом:

     Ђльфред Ђркадьевич
     Ѓронский.
     ‘отрудник московских журналов - "Љрасный огонек",
     "Љрасный перец", "Љрасный журнал", "Љрасный
     прожектор" и газеты "ЉраснаЯ вечернЯЯ газета".

     - ѓони  его к чертовой матери, -  монотонно  сказал  Џерсиков и смахнул
карточку под стол.
     Џанкрат  повернулсЯ  и   вышел   и   через   пЯть   минут  вернулсЯ  со
страдальческим лицом и со вторым экземплЯром той же карточки.
     - ’ы что же, смеешьсЯ? - проскрипел Џерсиков и стал страшен.
     - €з гепею, они говорЯть, - бледнеЯ, ответил Џанкрат.
     Џерсиков  ухватилсЯ  одной  рукой  за  карточку,  чуть  не перервал  ее
пополам, а другой швырнул пинцет на стол. Ќа карточке было написано кудрЯвым
почерком: "Ћчень  прошу и извинЯюсь, принЯть менЯ, многоуважаемый профессор,
на три минуты по общественному делу печати и сотрудник сатирического журнала
"Љрасный ворон", изданиЯ ѓЏ“".
     - Џозови-ка его сюда, - сказал Џерсиков и задохнулсЯ.
     €з-за  спины  Џанкрата тотчас вынырнул молодой человек с гладковыбритым
маслЯнистым  лицом. Џоражали вечно  поднЯтые, словно у китайца, брови  и под
ними ни секунды не глЯдевшие  в глаза  собеседнику агатовые глазки. Ћдет был
молодой  человек совершенно  безукоризненно и модно.  ‚ узкий  и  длинный до
колен   пиджак,   широчайшие   штаны  колоколом   и   неестественной  ширины
лакированные ботинки с носами,  похожими на копыта. ‚ руках  молодой человек
держал трость, шлЯпу с острым верхом и блокнот.
     - —то вам надо? - спросил Џерсиков таким голосом, что Џанкрат мгновенно
ушел за дверь. - ‚едь вам же сказали, что Я занЯт?
     ‚место  ответа молодой человек поклонилсЯ профессору два раза  на левый
бок и на правый, а затем его глазки колесом  прошлись  по  всему кабинету, и
тотчас молодой человек поставил в блокноте знак.
     - џ занЯт, - сказал  профессор, с отвращением  глЯдЯ в глазки гостЯ, но
никакого эффекта не добилсЯ, так как глазки были неуловимы.
     -  Џрошу тысЯчу  раз  извинениЯ, глубокоуважаемый  профессор, заговорил
молодой  человек  тонким  голосом, -  что  Я врываюсь  к вам  и отнимаю ваше
драгоценное времЯ, но известие о вашем  мировом  открытии,  прогремевшее  по
всему миру, заставлЯет наш журнал просить у вас каких-либо объЯснений.
     - Љакие такие объЯснениЯ  по всему миру?  -  заныл Џерсиков  визгливо и
пожелтев. - џ не обЯзан вам давать объЯснениЯ и ничего  такого... џ занЯт...
страшно занЯт.
     - Ќад чем  вы работаете? - сладко  спросил  молодой человек  и поставил
второй знак в блокноте.
     - „а Я... вы что? •отите напечатать что-то?
     - „а, - ответил молодой человек и вдруг застрочил в блокноте.
     -  ‚о-первых,  Я  не намерен  ничего опубликовывать, пока  Я  не  кончу
работы... тем  более  в этих  ваших газетах... ‚о-вторых, откуда вы все  это
знаете?.. - € Џерсиков вдруг почувствовал, что терЯетсЯ.
     - ‚ерно ли известие, что вы изобрели луч новой жизни?
     -  Љакой такой новой жизни?  - остервенилсЯ профессор, -  —то вы мелете
чепуху! ‹уч,  над  которым Я работаю,  еще далеко  не исследован,  и  вообще
ничего  еще  не  известно!  ‚озможно,  что  он  повышает   жизнедеЯтельность
протоплазмы...
     - ‚о сколько раз? - торопливо спросил молодой человек.
     Џерсиков окончательно  потерЯлсЯ... "Ќу  тип.  ‚едь  это черт знает что
такое!"
     - —то за обывательские вопросы?..  Џредположим,  Я скажу, ну, в  тысЯчу
раз!..
     ‚ глазках молодого человека мелькнула хищнаЯ радость.
     - ЏолучаютсЯ гигантские организмы?
     - „а ничего подобного! Ќу,  правда, организмы,  полученные мною, больше
обыкновенных... Ќу, имеют некоторые новые свойства... Ќо ведь тут же главное
не  величие, а  невероЯтнаЯ скорость  размножениЯ,  -  сказал  на свое  горе
Џерсиков  и  тут  же  ужаснулсЯ.  Њолодой человек  исписал  целую  страницу,
перелистнул ее и застрочил дальше.
     - ‚ы же не пишите! - уже сдаваЯсь и чувствуЯ,  что  он в руках молодого
человека, в отчаЯнии просипел Џерсиков. - —то вы такое пишете?
     - Џравда ли, что в течении двух суток из икры можно получить 2 миллиона
головастиков?
     -  €з какого количества икры? - вновь взбеленЯЯсь, закричал Џерсиков. -
‚ы видели когда-нибудь икринку... ну, скажем, - квакши?
     - €з полуфунта? - не смущаЯсь, спросил молодой человек.
     Џерсиков побагровел.
     - Љто же  так  мерит? ’ьфу! —то вы  такое  говорите? Ќу,  конечно, если
взЯть  полфунта  лЯгушачьей  икры...  тогда пожалуй... черт, ну около  этого
количества, а, может быть, и гораздо больше!
     Ѓриллианты  загорелись в  глазах  молодого человека, и он  в один взмах
исчеркал еще одну страницу.
     - Џравда ли, что это вызовет мировой переворот в животноводстве?
     - —то  это за газетный  вопрос, - завыл Џерсиков, - и вообще,  Я не даю
вам разрешениЯ писать чепуху. џ вижу  по вашему лицу, что вы пишете какую-то
мерзость!
     -  ‚ашу  фотографическую  карточку,  профессор, убедительнейше прошу, -
молвил молодой человек и захлопнул блокнот.
     - —то? Њою карточку? ќто в ваши журнальчики? ‚месте с этой чертовщиной,
которую вы там пишете. Ќет, нет, нет... € Я занЯт... попрошу вас!..
     - •отЯ бы старую. € мы вам ее вернем моментально.
     - Џанкрат! - закричал профессор в бешенстве.
     - —есть имею кланЯтьсЯ, - сказал молодой человек и пропал.
     ‚место Џанкрата послышалось за дверью странное мерное скрипенье машины,
кованое  постукивание в  пол,  и  в  кабинете  поЯвилсЯ необычайной  толщины
человек, одетый  в блузу и  штаны, сшитые  из одеЯльного  драпа.  ‹еваЯ его,
механическаЯ, нога  щелкала и  громыхала,  а в руках он держал портфель. …го
бритое круглое лицо, налитое желтоватым студнем, ЯвлЯло  приветливую улыбку.
Ћн по-военному поклонилсЯ профессору и выпрЯмилсЯ, отчего его  нога пружинно
щелкнула. Џерсиков онемел.
     - ѓосподин профессор, - начал незнакомец приЯтным  сиповатым голосом, -
простите простого смертного, нарушившего ваше уединение.
     - ‚ы репортер? - спросил Џерсиков. - Џанкрат!!
     -  Ќикак  нет,  господин профессор,  -  ответил  толстЯк,  -  позвольте
представитьсЯ  -  капитан  дальнего  плаваниЯ  и  сотрудник  газеты "‚естник
промышленности" при совете народных комиссаров.
     - Џанкрат!! - истерически  закричал  Џерсиков, и  тотчас в углу выкинул
красный сигнал и мЯгко прозвенел телефон. - Џанкрат! - повторил профессор. -
џ слушаю.
     - ”ерцайен зи битте, герр профессор,  - захрипел  телефон по-немецки, -
дас их штёре. €х бин митарбейтер дес Ѓерлинер тагеблатс*...
     - Џанкрат, - закричал в трубку профессор, - бин моменталь зер бешефтигт
унд кан зи десхальб этцт нихт эмпфанген**! Џанррат!!
     Ђ на парадном входе института в это времЯ начались звонки.

     - - - - -  - - - - - - - -  - - - - - - - - - -  -  - - - - -  - - -  *
€звините менЯ,  господин профессор, за беспокойство. џ  сотрудник  «Ѓерлинер
тагеблатс»... (искаж. нем.) ** ‚ данный момент Я очень занЯт и никак не могу
принЯть ‚ас!.. (нем.) - - - - - - - - - - -  - - - - - - - - - - - - - - - -
- - - - -

     * * * * *

     -  Љошмарное убийство  на Ѓронной  улице!!  -  завывали  неестественные
сиплые  голоса,  вертЯсь в гуще огней между колесами и вспышками  фонарей на
нагретой  июньской  мостовой,  -  кошмарное  поЯвление болезни кур  у  вдовы
попадьи „роздовой с ее портретом!.. Љошмарное открытие луча жизни профессора
Џерсикова!!.
     Џерсиков  мотнулсЯ так, что чуть не попал под  автомобиль на Њоховой, и
Яростно ухватилсЯ за газету.
     - ’ри копейки, гражданин! - закричал мальчишка и,  вжимаЯсь  в толпу на
тротуаре, вновь завыл: - "ЉраснаЯ вечернЯЯ газета", открытие икс-луча!!
     Ћшеломленный Џерсиков развернул газету и прижалсЯ к  фонарному  столбу.
Ќа второй странице в левом углу в смазанной рамке  глЯнул на  него  лысый, с
безумными и  незрЯчими глазами,  с  повисшею  нижнею челюстью  человек, плод
художественного  творчества  Ђльфреда  Ѓронского.  "‚.€.Џерсиков,  открывший
загадочный  красный луч", гласила подпись под рисунком. Ќиже под  заголовком
"ЊироваЯ загадка" начиналась статьЯ словами:
     "‘адитесь, - приветливо сказал нам маститый ученый Џерсиков..."
     Џод статьей красовалась подпись "Ђльфред Ѓронский (Ђлонзо)".
     ‡еленоватый свет взлетел  над крышей  университета,  на небе  выскочили
огненные слова "ѓоворЯщаЯ газета", и тотчас толпа запрудила Њоховую.
     "‘адитесь!!!  - завыл  вдруг в  рупоре  на  крыше неприЯтнейший  тонкий
голос,  совершенно  похожий  на голос  увеличенного  в  тысЯчу  раз Ђльфреда
Ѓронского, - приветливо сказал нам маститый ученый Џерсиков! - џ давно хотел
познакомить московский пролетариат с результатами моего открытиЯ..."
     ’ихое механическое скрипение послышалось за спиною у Џерсикова и кто-то
потЯнул его  за рукав. Ћбернувшись,  он увидал желтое круглое лицо владельца
механической ноги. ѓлаза у того были увлажнены слезами и губы вздрагивали.
     -  ЊенЯ, господин  профессор, вы не пожелали познакомить с результатами
вашего  изумительного  открытиЯ, - сказал он печально  и глубоко вздохнул. -
Џропали мои полтора червЯчка.
     Ћн тоскливо глЯдел на крышу университета, где в черной пасти бесновалсЯ
невидимый Ђльфред. Џерсикову почему-то стало жаль толстЯка.
     -  џ, -  пробормотал он, с ненавистью ловЯ  слова  с неба,  -  никакого
садитесь ему не говорил! ќто просто наглец необыкновенного свойства! ‚ы менЯ
простите, пожалуйста, -  но, право же, когда работаешь и  врываютсЯ... џ  не
про вас, конечно, говорю...
     - Њожет быть, вы мне, господин профессор, хотЯ бы описание вашей камеры
дадите?  -  заискивающе и скорбно  говорил механический человек. - ‚едь  вам
теперь все равно...
     -  €з  полуфунта икры в  течении 3-х дней вылуплЯетсЯ такое  количество
головастиков, что их нет никакой возможности сосчитать, - ревел невидимка  в
рупоре.
     - ’у-ту, - глухо кричали автомобили на Њоховой.
     - ѓо-го-го... €шь ты, го-го-го - шуршала толпа, задираЯ головы.
     -  Љаков  мерзавец?  Ђ?  -   дрожа  от  негодованиЯ,  зашипел  Џерсиков
механическому  человеку, -  как вам это  нравитсЯ? „а Я  жаловатьсЯ на  него
буду!
     - ‚озмутительно! - согласилсЯ толстЯк.
     Ћслепительнейший фиолетовый луч ударил в глаза профессора, и все кругом
вспыхнуло,  -  фонарный   столб,  кусок  торцовой  мостовой,  желтаЯ  стена,
любопытные лица.
     -  ќто вас, господин  профессор, - восхищенно шепнул толстЯк и повис на
рукаве профессора, как гирЯ. ‚ воздухе что-то заскрежетало.
     - Ђ ну их всех к черту! - тоскливо вскричал Џерсиков, выдираЯсь с гирей
из толпы. - ќй, таксомотор. Ќа Џречистенку!
     ЋблупленнаЯ старенькаЯ машина, конструкции  24-го  года, заклокотала  у
тротуара, и профессор полез в ландо, стараЯсь отцепитьсЯ от толстЯка.
     -  ‚ы  мне мешаете,  - шипел  он  и закрывалсЯ кулаками от  фиолетового
света.
     - —итали?! —его оруть?..  Џрофессора  Џерсикова с детишками зарезали на
Њалой Ѓронной!! - кричали кругом в толпе.
     -  Ќикаких у менЯ детишек нету, сукины  дети, - заорал Џерсиков и вдруг
попал  в фокус черного аппарата, застрелившего его в профиль с открытым ртом
и Яростными глазами.
     - Љрх... ту... крх... ту, - закричал таксомотор и врезалсЯ в гущу.
     ’олстЯк уже сидел в ландо и грел бок профессору.


        ѓлава 5. ЉуринаЯ историЯ

     ‚  уездном  заштатном  городке,  бывшем  ’роицке,  а  ныне  ‘текловске,
Љостромской  губернии,  ‘текольного  уезда,  на  крылечко домика  на  бывшей
‘оборной, а ныне Џерсональной улице  вышла  повЯзаннаЯ  платочком  женщина в
сером  платье с ситцевыми букетами  и  зарыдала. †енщина эта,  вдова бывшего
соборного  протоиреЯ  бывшего  собора  „роздова,  рыдала  так  громко,   что
вскорости из домика через улицу в окошко  высунулась бабьЯ голова в  пуховом
платке и воскликнула:
     - —то ты, ‘тепановна, али еще?
     - ‘емнадцатаЯ! - разливаЯсь в рыданиЯх, ответила бывшаЯ „роздова.
     - Ђхти-х-ти-х, - заскулила  и закачала головой бабьЯ голова, - ведь это
что ж такое? ЏрогневалсЯ господь, истинное слово! „а неужто ж сдохла?
     - „а ты глЯнь, глЯнь, Њатрена, - бормотала попадьЯ, всхлипываЯ громко и
тЯжко, - ты глЯнь, что с ей!
     •лопнула  серенькаЯ покосившаЯсЯ  калитка,  бабьи  ноги  прошлепали  по
пыльным горбам улицы, и мокраЯ от слез попадьЯ повела Њатрену на свой птичий
двор.
     Ќадо сказать, что вдова отца протоиреЯ ‘авватиЯ „роздова, скончавшегосЯ
в  26-м  году  от антирелигиозных  огорчений, не  опустила рук,  а  основала
замечательное  куроводство.  ‹ишь  только вдовьины дела пошли в гору,  вдову
обложили  таким налогом, что куроводство чуть-чуть не  прекратилось, кабы не
добрые люди. Ћни надоумили вдову подать местным властЯм заЯвление о том, что
она, вдова, основывает  трудовую куроводную  артель. ‚  состав артели  вошла
сама „роздова,  вернаЯ  прислуга  ее Њатрена и вдовьина  глухаЯ  племЯнница.
Ќалог с вдовы снЯли, и куроводство ее процвело настолько, что к 28-му году у
вдовы на пыльном дворике, окаймленном куриными домишками, ходило до 250 кур,
в  числе  которых  были  даже  кохинхинки. ‚довьины Яйца каждое  воскресенье
поЯвлЯлись  на ‘текловском  рынке, вдовьиными Яйцами торговали  в ’амбове, а
бывало, что они показывались и в стеклЯнных витринах магазина бывшего "‘ыр и
масло —ичкина в Њоскве".
     € вот, семнадцатаЯ по счету с утра брамапутра, любимаЯ хохлатка, ходила
по  двору  и  ее  рвало.  "ќр...  рр... урл... урл  го-го-го",  - выделывала
хохлатка и  закатывала грустные глаза на солнце так,  как будто видела его в
последний раз. Џеред носом курицы на корточках плЯсал член артели Њатрешка с
чашкой воды.
     -  •охлаточка,  миленькаЯ...  –ып-цып-цып...  €спей водицы,  -  умолЯла
Њатрешка и гонЯлась за клювом хохлатки с чашкой, но хохлатка пить не желала.
Ћна  широко раскрывала клюв, задирала голову кверху. ‡атем ее начинало рвать
кровью.
     - ѓосподисусе! - вскричала гостьЯ, хлопнув себЯ по бедрам. - ќто что  ж
такое  делаетсЯ? Ћдна  резанаЯ  кровь. Ќикогда не  видала, с места не сойти,
чтобы курица, как человек, маЯлась животом.
     ќто и  были последние  напутственные  слова  бедной хохлатке. Ћна вдруг
кувыркнулась на бок, беспомощно потыкала клювом в пыль и завела глаза. Џотом
повернулась на  спину, обе ноги задрала кверху и осталась неподвижной. Ѓасом
заплакала Њатрешка, расплескав чашку, и сама попадьЯ  - председатель артели,
а гостьЯ наклонилась к ее уху и зашептала:
     -  ‘тепановна, землю  буду есть, что кур  твоих  испортили. ѓде же  это
видано! ‚едь таких и курьих болезней нет! ќто твоих кур кто-то заколдовал.
     - ‚раги жизни моей!  - воскликнула попадьЯ к небу. - —то ж они со свету
менЯ сжить хочут?
     ‘ловам ее ответил громкий петушиный крик, и затем из курЯтника выдралсЯ
как-то  боком, точно беспокойный пьЯница из  пивного заведениЯ,  обдерганный
поджарый петух. Ћн зверски выкатил на  них глаз, потопталсЯ на месте, крыльЯ
распростер, как орел,  но никуда не улетел, а начал бег по  двору, по кругу,
ка