  что  ли? -- спросил  ”агот,
обращаЯсь к залу.
     -- Џростить! Џростить! -- раздались вначале отдельные и преимущественно
женские голоса, а затем они слились в один хор с мужскими.
     -- Љак прикажете, мессир? -- спросил ”агот у замаскированного.
     -- Ќу что  же, --  задумчиво отозвалсЯ тот,  -- они  -- люди как  люди.
‹юбЯт деньги, но ведь это всегда было...  —еловечество любит деньги, из чего
бы  те ни  были сделаны,  из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или из золота.
Ќу,  легкомысленны...  ну,  что  ж... и  милосердие  иногда  стучитсЯ  в  их
сердца...  обыкновенные люди... в  общем,  напоминают прежних...  квартирный
вопрос только испортил их... -- и громко приказал: -- Ќаденьте голову.
     Љот, прицелившись  поаккуратнее, нахлобучил голову  на шею, и она точно
села на свое место, как будто никуда и не отлучалась.
     € главное, даже шрама на шее никакого не осталось. Љот  лапами обмахнул
фрак  Ѓенгальского и пластрон, и с них  исчезли  следы  крови.  ”агот поднЯл
сидЯщего Ѓенгальского на ноги,  сунул ему  в карман фрака пачку  червонцев и
выпроводил со сцены со словами:
     -- Љатитесь отсюда! Ѓез вас веселей.
     Ѓессмысленно  оглЯдываЯсь  и  шатаЯсь,  конферансье  добрел  только  до
пожарного поста, и там с ним сделалось худо. Ћн жалобно вскрикнул:
     -- ѓолова моЯ, голова!
     ‚ числе прочих к  нему  бросилсЯ ђимский. Љонферансье  плакал, ловил  в
воздухе что-то руками, бормотал:
     --  Ћтдайте  мою  голову!  ѓолову  отдайте!  Љвартиру возьмите, картины
возьмите, только голову отдайте!
     Љурьер  побежал за  врачом. Ѓенгальского пробовали  уложить на  диван в
уборной, но  он  стал отбиватьсЯ, сделалсЯ буен.  Џришлось  вызывать карету.
Љогда несчастного  конферансье  увезли, ђимский побежал  обратно на  сцену и
увидел, что на ней происходЯт  новые чудеса.  „а, кстати, в это ли времЯ или
немножко раньше, но только маг, вместе со своим полинЯлым креслом, исчез  со
сцены,  причем  надо  сказать,  что  публика совершенно  этого  не заметила,
увлеченнаЯ теми чрезвычайными вещами, которые развернул на сцене ”агот.
     Ђ ”агот, спровадив пострадавшего конферансье, объЯвил публике так:
     -- ’аперича, когда этого  надоедалу сплавили,  давайте откроем  дамский
магазин!
     € тотчас пол  сцены  покрылсЯ  персидскими коврами,  возникли громадные
зеркала, с боков освещенные зеленоватыми трубками, а меж зеркал витрины, и в
них зрители в веселом ошеломлении увидели разных  цветов и фасонов парижские
женские  платьЯ. ќто в одних витринах, а в  других поЯвились  сотни  дамских
шлЯп, и с перышками, и без перышек, и с прЯжками, и без них, сотни же туфель
--  черных, белых, желтых,  кожаных, атласных, замшевых, и с ремешками,  и с
камушками. Њежду туфель поЯвились футлЯры, и в них заиграли светом блестЯщие
грани хрустальных флаконов. ѓоры сумочек  из  антилоповой кожи, из замши, из
шелка,   а  между  ними   --  целые  груды  чеканных  золотых  продолговатых
футлЯрчиков, в которых бывает губнаЯ помада.
     —ерт  знает откуда  взЯвшаЯсЯ рыжаЯ  девица в вечернем черном  туалете,
всем хорошаЯ девица, кабы не портил ее причудливый шрам на  шее, заулыбалась
у витрин хозЯйской улыбкой.
     ”агот,  сладко  ухмылЯЯсь,  объЯвил,  что  фирма  совершенно  бесплатно
производит обмен старых  дамских  платьев  и  обуви  на парижские  модели  и
парижскую же  обувь.  ’о же  самое он добавил  относительно сумочек, духов и
прочего.
     Љот  начал  шаркать задней лапой,  передней  и в  то же времЯ выделываЯ
какие-то жесты, свойственные швейцарам, открывающим дверь.
     „евица  хоть  и  с   хрипотцой,  но  сладко  запела,   картавЯ,  что-то
малопонЯтное, но, судЯ по женским лицам в партере, очень соблазнительное:
     --  ѓерлэн, шанель номер пЯть, мицуко,  нарсис  нуар, вечерние  платьЯ,
платьЯ коктейль...
     ”агот извивалсЯ, кот кланЯлсЯ, девица открывала стеклЯнные витрины.
     -- Џрошу! -- орал ”агот, -- без всЯкого стеснениЯ и церемоний!
     Џублика волновалась, но идти на сцену пока никто не решалсЯ. Ќо наконец
какаЯ-то брюнетка вышла из десЯтого рЯда партера  и,  улыбаЯсь  так, что ей,
мол, решительно  все равно  и в общем наплевать, прошла  и по боковому трапу
поднЯлась на сцену.
     --  Ѓраво!  --  вскричал ”агот,  -- приветствую  первую посетительницу!
Ѓегемот, кресло! Ќачнем с обуви, мадам.
     Ѓрюнетка села в кресло, и ”агот тотчас вывалил на ковер перед нею целую
груду туфель.
     Ѓрюнетка  снЯла  свою  правую туфлю,  примерила  сиреневую,  потопала в
ковер, осмотрела каблук.
     -- Ђ они не будут жать? -- задумчиво спросила она.
     Ќа это ”агот обиженно воскликнул:
     -- —то вы, что вы! -- и кот от обиды мЯукнул.
     -- џ беру эту пару, мосье, -- сказала  брюнетка с достоинством, надеваЯ
и вторую туфлю.
     ‘тарые  туфли   брюнетки  были  выброшены  за  занавеску,  и   туда  же
проследовала  и сама она  в сопровождении  рыжей девицы и ”агота, несшего на
плечиках  несколько модельных платьев.  Љот  суетилсЯ,  помогал и длЯ  пущей
важности повесил себе на шею сантиметр.
     —ерез  минуту из-за занавески вышла  брюнетка  в  таком платье, что  по
всему  партеру  прокатилсЯ  вздох.   •рабраЯ   женщина,  до   удивительности
похорошевшаЯ, остановилась у зеркала, повела обнаженными  плечами, потрогала
волосы на затылке и изогнулась, стараЯсь заглЯнуть себе за спину.
     --  ”ирма просит  вас  принЯть это на  памЯть, -- сказал  ”агот и подал
брюнетке открытый футлЯр с флаконом.
     -- Њерси, -- надменно ответила брюнетка и пошла по трапу в партер. Џока
она шла, зрители вскакивали, прикасались к футлЯру.
     € вот тут прорвало начисто, и со всех сторон на сцену пошли женщины.  ‚
общем возбужденном говоре, смешках и вздохах послышалсЯ мужской голос: "џ не
позволю  тебе!"  --  и женский:  "„еспот  и  мещанин,  не ломайте мне руку!"
†енщины исчезали за  занавеской,  оставлЯли там  свои  платьЯ  и выходили  в
новых. Ќа  табуретках с  золочеными ножками сидел целый рЯд  дам,  энергично
топаЯ  в ковер заново обутыми ногами. ”агот  становилсЯ  на колени, орудовал
роговой надевалкой, кот, изнемогаЯ под грудами сумочек и туфель, таскалсЯ от
витрины к табуретам и обратно, девица с изуродованной шеей то поЯвлЯлась, то
исчезала  и дошла до того, что уж полностью стала тарахтеть по-французски, и
удивительно  было то, что  ее с  полуслова понимали все женщины, даже  те из
них, что не знали ни одного французского слова.
     Ћбщее изумление вызвал  мужчина, затесавшийсЯ на сцену. Ћн объЯвил, что
у супруги его грипп  и что он  поэтому просит  передать  ей что-нибудь через
него. ‚  доказательство же того, что  он  действительно женат, гражданин был
готов предъЯвить паспорт. ‡аЯвление заботливого мужа было встречено хохотом,
”агот  проорал,  что  верит, как  самому  себе,  и  без  паспорта, и  вручил
гражданину две пары шелковых чулок, кот от себЯ добавил футлЯрчик с помадой.
     Ћпоздавшие  женщины  рвались на  сцену,  со сцены  текли счастливицы  в
бальных  платьЯх, в  пижамах с  драконами, в  строгих  визитных  костюмах, в
шлЯпочках, надвинутых на одну бровь.
     ’огда  ”агот  объЯвил, что  за поздним временем  магазин закрываетсЯ до
завтрашнего вечера ровно через одну минуту, и неимовернаЯ суета поднЯлась на
сцене. †енщины наскоро, без всЯкой примерки,  хватали туфли. Ћдна, как бурЯ,
ворвалась  за занавеску, сбросила там свой  костюм  и овладела  первым,  что
подвернулось, --  шелковым,  в  громадных букетах,  халатом и,  кроме  того,
успела подцепить два футлЯра духов.
     ђовно   через  минуту  грЯнул  пистолетный  выстрел,  зеркала  исчезли,
провалились витрины  и  табуретки, ковер растаЯл в  воздухе  так же,  как  и
занавеска. Џоследней исчезла высоченнаЯ гора старых платьев и обуви, и стала
сцена опЯть строга, пуста и гола.
     € вот здесь в дело вмешалось новое действующее лицо.
     ЏриЯтный звучный и очень настойчивый баритон послышалсЯ из ложи N 2:
     --  ‚се-таки  желательно, гражданин артист,  чтобы  вы  незамедлительно
разоблачили бы перед зрителЯми технику ваших фокусов, в особенности фокус  с
денежными бумажками. †елательно также  и возвращение  конферансье на  сцену.
‘удьба его волнует зрителей.
     Ѓаритон  принадлежал не кому иному, как  почетному  гостю  сегоднЯшнего
вечера Ђркадию Ђполлоновичу ‘емплеЯрову, председателю  акустической комиссии
московских театров.
     Ђркадий Ђполлонович  помещалсЯ в ложе с двумЯ дамами: пожилой, дорого и
модно одетой, и другой --  молоденькой и хорошенькой, одетой попроще. ЏерваЯ
из  них,  как  вскоре выЯснилось при составлении  протокола,  была  супругой
ЂркадиЯ Ђполлоновича, а  втораЯ  --  дальней родственницей его, начинающей и
подающей надежды актрисой,  приехавшей из ‘аратова и проживающей на квартире
ЂркадиЯ Ђполлоновича и его супруги.
     --  Џардон!  --  отозвалсЯ ”агот, --  Я  извинЯюсь,  здесь  разоблачать
нечего, все Ясно.
     --  Ќет, виноват!  ђазоблачение совершенно необходимо. Ѓез  этого  ваши
блестЯщие номера  оставЯт  тЯгостное впечатление. ‡рительскаЯ  масса требует
объЯснениЯ.
     -- ‡рительскаЯ масса,  -- перебил ‘емплеЯрова наглый гаер, -- как будто
ничего не заЯвлЯла? Ќо, принимаЯ во  внимание ваше глубокоуважаемое желание,
Ђркадий  Ђполлонович, Я, так и быть,  произведу разоблачение. Ќо  длЯ  этого
разрешите еще один крохотный номерок?
     -- Ћтчего же, -- покровительственно ответил Ђркадий Ђполлонович, --  но
непременно с разоблачением!
     -- ‘лушаюсь, слушаюсь. €так, позвольте вас спросить, где вы были  вчера
вечером, Ђркадий Ђполлонович?
     Џри этом  неуместном  и  даже, пожалуй,  хамском  вопросе лицо  ЂркадиЯ
Ђполлоновича изменилось, и весьма сильно изменилось.
     --  Ђркадий  Ђполлонович вчера  вечером был  на  заседании акустической
комиссии, -- очень надменно заЯвила супруга ЂркадиЯ Ђполлоновича, -- но Я не
понимаю, какое отношение это имеет к магии.
     --  “й,  мадам!  -- подтвердил ”агот, --  натурально, вы не  понимаете.
Ќасчет же заседаниЯ вы в полном заблуждении. ‚ыехав на упомЯнутое заседание,
каковое, к слову  говорЯ, и назначено-то вчера не было,  Ђркадий Ђполлонович
отпустил своего шофера у зданиЯ акустической комиссии на —истых прудах (весь
театр  затих), а  сам  на  автобусе поехал на  …лоховскую  улицу  в  гости к
артистке разъездного районного театра Њилице Ђндреевне Џокобатько и провел у
нее в гостЯх около четырех часов.
     -- Ћй! -- страдальчески воскликнул кто-то в полной тишине.
     ЊолодаЯ же родственница ЂркадиЯ Ђполлоновича вдруг расхохоталась низким
и страшным смехом.
     -- ‚се понЯтно! -- воскликнула  она, -- и Я  давно уже подозревала это.
’еперь мне Ясно, почему эта бездарность получила роль ‹уизы!
     €,  внезапно размахнувшись  коротким  и толстым лиловым  зонтиком,  она
ударила ЂркадиЯ Ђполлоновича по голове.
     Џодлый же ”агот, и он же Љоровьев, прокричал:
     -- ‚от, почтенные граждане, один из случаев  разоблачениЯ, которого так
назойливо добивалсЯ Ђркадий Ђполлонович!
     -- Љак смела ты, негодЯйка, коснутьсЯ  ЂркадиЯ Ђполлоновича? --  грозно
спросила  супруга  ЂркадиЯ  Ђполлоновича,  поднимаЯсь  в ложе  во  весь свой
гигантский рост.
     ‚торой   короткий   прилив    сатанинского   смеха    овладел   молодой
родственницей.
     -- “ж кто-кто, -- ответила она, хохоча, -- а уж Я-то смею коснутьсЯ! --
и второй раз  раздалсЯ  сухой  треск зонтика, отскочившего от головы ЂркадиЯ
Ђполлоновича.
     --  ЊилициЯ!  ‚зЯть ее! -- таким  страшным голосом  прокричала  супруга
‘емплеЯрова, что у многих похолодели сердца.
     Ђ  тут  еще  кот  выскочил  к  рампе  и  вдруг  рЯвкнул  на весь  театр
человеческим голосом:
     -- ‘еанс окончен! Њаэстро! “режьте марш!!
     Ћполоумевший  дирижер,  не  отдаваЯ  себе  отчета  в  том, что  делает,
взмахнул палочкой, и оркестр не заиграл, и даже не грЯнул, и даже не хватил,
а именно, по  омерзительному выражению кота, урезал какой-то невероЯтный, ни
на что не похожий по развЯзности своей марш.
     Ќа мгновенье  почудилось,  что будто слышаны были  некогда,  под южными
звездами, в  кафешантане, какие-то  малопонЯтные, но  разудалые слова  этого
марша:


     …го превосходительство
     ‹юбил домашних птиц
     € брал под покровительство
     •орошеньких девиц!!!


     Ђ  может быть, не  было  никаких этих слов, а были  другие  на  эту  же
музыку, какие-то неприличные крайне. ‚ажно не это, а важно то, что в ‚арьете
после всего этого  началось  что-то  вроде  столпотворениЯ  вавилонского.  Љ
‘емплеЯровской ложе  бежала милициЯ, на  барьер лезли  любопытные, слышались
адские взрывы хохота,  бешеные  крики, заглушаемые золотым звоном тарелок из
оркестра.
     €  видно было, что  сцена внезапно опустела и что надувало ”агот, равно
как и наглый  котЯра Ѓегемот, растаЯли в воздухе, исчезли, как раньше  исчез
маг в кресле с полинЯвшей обивкой.

        ѓлава 13. џвление героЯ


     €так, неизвестный погрозил €вану пальцем и прошептал: "’сс!"
     €ван  опустил  ноги  с   постели  и  всмотрелсЯ.  ‘  балкона  осторожно
заглЯдывал  в комнату бритый,  темноволосый, с острым носом,  встревоженными
глазами и со свешивающимсЯ на лоб клоком волос человек примерно лет тридцати
восьми.
     “бедившись  в  том,  что  €ван  один,  и   прислушавшись,  таинственный
посетитель осмелел и вошел в комнату. ’ут увидел €ван, что пришедший одет  в
больничное. Ќа нем было  белье, туфли на босу ногу, на плечи  наброшен бурый
халат.
     Џришедший  подмигнул  €вану,  спрЯтал  в карман свЯзку  ключей, шепотом
осведомилсЯ:   "Њожно   присесть?"  --   и,  получив  утвердительный  кивок,
поместилсЯ в кресле.
     -- Љак же вы сюда попали? -- повинуЯсь сухому грозЯщему пальцу, шепотом
спросил €ван, -- ведь балконные-то решетки на замках?
     -- ђешетки-то на замках, -- подтвердил гость, -- но ЏрасковьЯ ”едоровна
--  милейший, но, увы, рассеЯнный человек. џ стащил  у нее месЯц  тому назад
свЯзку  ключей  и,  таким образом, получил  возможность  выходить  на  общий
балкон, а он тЯнетсЯ вокруг  всего этажа, и, таким образом, иногда навестить
соседа.
     -- ђаз вы можете  выходить на балкон, то вы можете удрать.  €ли высоко?
-- заинтересовалсЯ €ван.
     -- Ќет, -- твердо  ответил гость, -- Я не могу удрать отсюда не потому,
что высоко, а потому, что мне удирать  некуда. --  € после паузы он добавил:
-- €так, сидим?
     --  ‘идим,  --  ответил €ван, вглЯдываЯсь  в карие  и очень беспокойные
глаза пришельца.
     -- „а... -- тут гость вдруг встревожилсЯ, -- но вы, надеюсь, не буйный?
Ђ  то  Я,  знаете ли, не выношу шума, возни, насилий  и всЯких  вещей в этом
роде. ‚  особенности  ненавистен мне  людской крик, будь то крик  страданиЯ,
Ярости или иной какой-нибудь крик. “спокойте менЯ, скажите, вы не буйный?
     -- ‚чера в ресторане  Я одному типу  по морде засветил,  -- мужественно
призналсЯ преображенный поэт.
     -- Ћснование? -- строго спросил гость.
     -- „а, признатьсЯ, без основаниЯ, -- сконфузившись, ответил €ван.
     -- Ѓезобразие, --  осудил гость  €вана  и добавил: -- Ђ кроме того, что
это вы так  выражаетась:  по  морде засветил?  ‚едь неизвестно,  что  именно
имеетсЯ у человека, морда или лицо. €, пожалуй, ведь все-таки лицо. ’ак что,
знаете ли, кулаками... Ќет, уж это вы оставьте, и навсегда.
     Ћтчитав таким образом €вана, гость осведомилсЯ:
     -- ЏрофессиЯ?
     -- Џоэт, -- почему-то неохотно призналсЯ €ван.
     Џришедший огорчилсЯ.
     -- Ћх,  как  мне не  везет! -- воскликнул  он,  но тут  же спохватилсЯ,
извинилсЯ и спросил: -- Ђ как ваша фамилиЯ?
     -- Ѓездомный.
     -- ќх, эх... -- сказал гость, морщась.
     --  Ђ вам,  что  же,  мои стихи не нравЯтсЯ? --  с любопытством спросил
€ван.
     -- “жасно не нравЯтсЯ.
     -- Ђ вы какие читали?
     -- Ќикаких Я ваших стихов не читал! -- нервно воскликнул посетитель.
     -- Ђ как же вы говорите?
     --  Ќу, что ж тут такого, -- ответил  гость, -- как будто  Я других  не
читал?  ‚прочем...  разве что чудо? •орошо, Я готов принЯть на  веру. •ороши
ваши стихи, скажите сами?
     -- —удовищны! -- вдруг смело и откровенно произнес €ван.
     -- Ќе пишите больше! -- попросил пришедший умолЯюще.
     -- Ћбещаю и клЯнусь! -- торжественно произнес €ван.
     ЉлЯтву скрепили рукопожатием, и тут из коридора донеслись мЯгкие шаги и
голоса.
     -- ’сс, -- шепнул гость и, выскочив на балкон, закрыл за собою решетку.
     ‡аглЯнула ЏрасковьЯ  ”едоровна, спросила,  как €ван  себЯ  чувствует  и
желает ли он спать в темноте или со  светом.  €ван попросил свет оставить, и
ЏрасковьЯ ”едоровна  удалилась, пожелав больному спокойной ночи. € когда все
стихло, вновь вернулсЯ гость.
     Ћн  шепотом  сообщил €вану,  что в 119-ю комнату  привезли  новенького,
какого-то толстЯка  с багровой физиономией, все времЯ бормочущего что-то про
какую-то валюту в  вентилЯции и клЯнущегосЯ, что у них на ‘адовой поселилась
нечистаЯ сила.
     -- Џушкина ругает  на чем свет  стоит  и все времЯ  кричит: "Љуролесов,
бис,  бис!"  --  говорил  гость,  тревожно дергаЯсь. “спокоившись,  он  сел,
сказал:  -- Ђ впрочем,  бог с  ним,  -- и продолжил беседу  с €ваном: -- ’ак
из-за чего же вы попали сюда?
     -- €з-за ЏонтиЯ Џилата, -- хмуро глЯнув в пол, ответил €ван.
     -- Љак?  -- забыв осторожность, крикнул  гость  и  сам себе  зажал  рот
рукой, -- потрЯсающее совпадение! “молЯю, умолЯю, расскажите!
     Џочему-то  испытываЯ   доверие  к  неизвестному,  €ван,   первоначально
запинаЯсь и робеЯ, а потом осмелев, начал  рассказывать вчерашнюю историю на
Џатриарших прудах. „а, благодарного слушателЯ получил €ван Ќиколаевич в лице
таинственного похитителЯ ключей! ѓость не рЯдил €вана в сумасшедшие, проЯвил
величайший интерес  к  рассказываемому и по  мере  развитиЯ этого  рассказа,
наконец, пришел в восторг. Ћн то и дело прерывал €вана восклицаниЯми:
     -- Ќу, ну! „альше, дальше, умолЯю вас. Ќо  только, ради всего  свЯтого,
не пропускайте ничего!
     €ван ничего и  не  пропускал, ему самому было так легче рассказывать, и
постепенно  добралсЯ  до того момента, как  Џонтий  Џилат в  белой мантии  с
кровавым подбоем вышел на балкон.
     ’огда гость молитвенно сложил руки и прошептал:
     -- Ћ, как Я угадал! Ћ, как Я все угадал!
     Ћписание  ужасной  смерти  Ѓерлиоза  слушающий  сопроводил   загадочным
замечанием, причем глаза его вспыхнули злобой:
     -- Ћб  одном  жалею,  что  на  месте  этого  Ѓерлиоза  не было  критика
‹атунского  или  литератора   Њстислава  ‹авровича,  --  и  исступленно,  но
беззвучно вскричал: -- „альше!
     Љот, плативший кондукторше, чрезвычайно развеселил гостЯ, и  он давилсЯ
от тихого смеха, глЯдЯ,  как взволнованный успехом своего повествованиЯ €ван
тихо прыгал на корточках, изображаЯ кота с гривенником возле усов.
     -- €  вот,  -- рассказав  про  происшествие в ѓрибоедове,  загрустив  и
затуманившись, €ван закончил: -- џ и оказалсЯ здесь.
     ѓость сочувственно положил руку на плечо бедного поэта и сказал так:
     -- Ќесчастный поэт! Ќо вы сами, голубчик, во всем виноваты. ЌельзЯ было
держать себЯ с ним  столь развЯзно и даже нагловато. ‚от вы и поплатились. €
надо еще сказать спасибо, что все это обошлось вам сравнительно дешево.
     --  „а кто же  он, наконец, такой? --  в возбуждении потрЯсаЯ кулаками,
спросил €ван.
     ѓость вглЯделсЯ в €вана и ответил вопросом:
     -- Ђ  вы  не впадете  в беспокойство?  Њы все  здесь люди ненадежные...
‚ызова врача, уколов и прочей возни не будет?
     -- Ќет, нет! -- воскликнул €ван, -- скажите, кто он такой?
     -- Ќу хорошо, -- ответил гость  и веско и раздельно сказал: -- ‚чера на
Џатриарших прудах вы встретились с сатаной.
     €ван не впал в беспокойство,  как и обещал,  но был все-таки сильнейшим
образом ошарашен.
     -- Ќе может этого быть! …го не существует.
     --  Џомилуйте! “ж кому-кому,  но  не  вам это говорить. ‚ы были  одним,
по-видимому, из первых, кто от него пострадал. ‘идите, как сами понимаете, в
психиатрической  лечебнице,  а  все толкуете о  том, что его нет. Џраво, это
странно!
     ‘битый с толку €ван замолчал.
     -- ‹ишь только вы начали его  описывать, -- продолжал гость,  -- Я  уже
стал догадыватьсЯ, с кем вы вчера имели удовольствие беседовать. €, право, Я
удивлЯюсь  Ѓерлиозу! Ќу вы, конечно, человек девственный, -- тут гость опЯть
извинилсЯ, --  но тот,  сколько Я о нем слышал, все-таки хоть  что-то читал!
Џервые же речи этого профессора рассеЯли всЯкие мои сомнениЯ.  …го нельзЯ не
узнать, мой  друг! ‚прочем, вы... вы менЯ  опЯть-таки извините,  ведь,  Я не
ошибаюсь, вы человек невежественный?
     -- Ѓесспорно, -- согласилсЯ неузнаваемый €ван.
     -- Ќу вот... ведь  даже  лицо,  которое вы  описывали...  разные глаза,
брови! Џростите, может быть, впрочем, вы даже оперы "”ауст" не слыхали?
     €ван  почему-то  страшнейшим  образом сконфузилсЯ и  с  пылающим  лицом
что-то начал бормотать про какую-то поездку в санаторий в џлту...
     -- Ќу вот, ну вот... неудивительно! Ђ Ѓерлиоз, повторЯю, менЯ поражает.
Ћн  человек  не только начитанный, но  и очень хитрый.  •отЯ в защиту  его Я
должен  сказать,  что,  конечно,  ‚оланд  может запорошить  глаза и человеку
похитрее.
     -- Љак?! -- в свою очередь крикнул €ван.
     -- ’ише!
     €ван с размаху шлепнул себЯ ладонью по лбу и засипел:
     -- Џонимаю,  понимаю.  “  него  буква "‚"  была  на  визитной карточке.
Ђй-Яй-Яй,  вот  так  штука!  --  он помолчал  некоторое  времЯ  в  смЯтении,
всматриваЯсь в луну,  плывущую за  решеткой, и заговорил: -- ’ак  он,  стало
быть, действительно мог  быть у ЏонтиЯ Џилата?  ‚едь он уж тогда  родилсЯ? Ђ
менЯ сумасшедшим называют! -- прибавил €ван, в возмущении указываЯ на дверь.
     ѓорькаЯ складка обозначилась у губ гостЯ.
     -- Ѓудем глЯдеть правде  в  глаза, --  и  гость повернул  свое  лицо  в
сторону бегущего  сквозь облако ночного светила. -- € вы и Я -- сумасшедшие,
что отпиратьсЯ! ‚идите ли, он вас потрЯс -- и вы  свихнулись, так как у вас,
очевидно, подходЯщаЯ длЯ этого почва. Ќо то, что вы рассказываете, бесспорно
было  в действительности.  Ќо это так необыкновенно,  что даже  ‘травинский,
гениальный психиатр,  вам,  конечно,  не  поверил.  Ћн  смотрел  вас?  (€ван
кивнул.) ‚аш собеседник был  и  у Џилата, и на завтраке у Љанта, а теперь он
навестил Њоскву.
     --  „а  ведь  он  тут  черт  знает чего  натворит! Љак-нибудь его  надо
изловить?  -- не  совсем  уверенно, но все же поднЯл  голову  в  новом €ване
прежний, еще не окончательно добитый €ван.
     -- ‚ы уже пробовали, и будет с вас, -- иронически отозвалсЯ гость, -- и
другим   тоже  пробовать  не  советую.   Ђ  что   натворит,  это  уж  будьте
благонадежны. Ђх, ах! Ќо до чего мне досадно, что встретились с ним вы, а не
Я! •оть все и перегорело и угли затЯнулись  пеплом, все же, клЯнусь, что  за
эту  встречу  Я отдал бы свЯзку ключей  Џрасковьи ”едоровны, ибо  мне больше
нечего отдавать. џ нищий!
     -- Ђ зачем он вам понадобилсЯ?
     ѓость долго грустил и дергалсЯ, но наконец заговорил:
     -- ‚идите ли, какаЯ страннаЯ историЯ, Я здесь сижу из-за того же, что и
вы, именно  из-за ЏонтиЯ Џилата, -- тут гость пугливо оглЯнулсЯ и сказал: --
„ело в том, что год тому назад Я написал о Џилате роман.
     -- ‚ы -- писатель? -- с интересом спросил поэт.
     ѓость потемнел лицом и погрозил €вану кулаком, потом сказал:
     -- џ  --  мастер,  -- он  сделалсЯ  суров  и  вынул  из кармана  халата
совершенно засаленную  черную шапочку с вышитой  на ней желтым шелком буквой
"Њ".  Ћн надел  эту  шапочку  и показалсЯ  €вану в профиль  и  в фас,  чтобы
доказать,  что  он  --  мастер.  --  Ћна  своими руками  сшила  ее  мне,  --
таинственно добавил он.
     -- Ђ как ваша фамилиЯ?
     -- “  менЯ нет больше фамилии, -- с мрачным презрением ответил странный
гость, -- Я отказалсЯ от нее, как и вообще от всего в жизни. ‡абудем о ней.
     -- ’ак вы хоть про роман скажите, -- деликатно попросил €ван.
     --  €звольте-с. €сториЯ моЯ,  действительно, не совсем обыкновеннаЯ, --
начал гость.
     ...€сторик по образованию,  он еще  два года тому назад работал в одном
из московских музеев, а кроме того, занималсЯ переводами.
     -- ‘ какого Языка? -- с интересом спросил €ван.
     -- џ знаю пЯть Языков, кроме  родного, -- ответил гость, -- английский,
французский,  немецкий,  латинский  и  греческий.  Ќу,  немножко  еще  читаю
по-итальЯнски.
     -- €шь ты! -- завистливо шепнул €ван.
     †ил историк  одиноко, не имеЯ нигде родных  и  почти не имеЯ знакомых в
Њоскве. €, представьте, однажды выиграл сто тысЯч рублей.
     -- ‚ообразите мое изумление, -- шептал гость в черной шапочке, -- когда
Я сунул руку в корзину с грЯзным бельем и смотрю: на ней тот же номер, что и
в газете! Ћблигацию, -- поЯснил он, -- мне в музее дали.
     ‚ыиграв сто  тысЯч, загадочный  гость  €вана поступил так: купил  книг,
бросил свою комнату на ЊЯсницкой...
     -- “у, проклЯтаЯ дыра! -- прорычал гость.
     ...и нанЯл у застройщика в переулке близ Ђрбата...
     -- ‚ы знаете, что такое -- застройщики? -- спросил гость у €вана  и тут
же поЯснил: -- ќто немногочисленнаЯ группа жуликов, котораЯ каким-то образом
уцелела в Њоскве...
     ЌанЯл  у застройщика две  комнаты в подвале маленького домика в садике.
‘лужбу в музее бросил и начал сочинЯть роман о Џонтии Џилате.
     -- Ђх, это был  золотой век, --  блестЯ глазами, шептал  рассказчик, --
совершенно отдельнаЯ квартирка, и еще переднЯЯ, и в ней раковина с водой, --
почему-то  особенно горделиво  подчеркнул он, -- маленькие  оконца над самым
тротуарчиком, ведущим  от калитки. Ќапротив,  в четырех  шагах, под забором,
сирень,  липа и клен.  Ђх,  ах,  ах!  ‡имою Я  очень  редко  видел  в оконце
чьи-нибудь черные ноги и слышал хруст снега под ними. € в печке у менЯ вечно
пылал  огонь! Ќо внезапно наступила весна,  и сквозь мутные стекла  увидел Я
сперва голые, а затем  одевающиесЯ  в зелень кусты  сирени.  € вот тогда-то,
прошлою весной, случилось нечто гораздо более восхитительное,  чем получение
ста тысЯч рублей. Ђ это, согласитесь, громаднаЯ сумма денег!
     -- ќто верно, -- признал внимательно слушающий €ван.
     -- џ  открыл  оконца и сидел во второй,  совсем малюсенькой комнате, --
гость стал отмеривать руками,  -- так... вот диван, а напротив другой диван,
а  между ними  столик, и на нем прекраснаЯ ночнаЯ  лампа,  а  к окошку ближе
книги,  тут  маленький письменный  столик, а в первой  комнате --  громаднаЯ
комната, четырнадцать метров, -- книги, книги и печка. Ђх, какаЯ у менЯ была
обстановка!
     Ќеобыкновенно  пахнет  сирень!  €  голова  моЯ  становилась  легкой  от
утомлениЯ, и Џилат летел к концу.
     -- ЃелаЯ мантиЯ, красный подбой! Џонимаю! -- восклицал €ван.
     -- €менно  так!  Џилат летел  к  концу,  к  концу, и  Я  уже знал,  что
последними словами  романа будут: "...пЯтый прокуратор €удеи, всадник Џонтий
Џилат". Ќу, натурально, Я выходил гулЯть. ‘то тысЯч -- громаднаЯ сумма, и  у
менЯ был прекрасный серый костюм.  €ли  отправлЯлсЯ  обедать в  какой-нибудь
дешевый ресторан. Ќа Ђрбате был чудесный ресторан, не знаю, существует ли он
теперь.
     ’ут  глаза гостЯ  широко открылись, и  он продолжал шептать,  глЯдЯ  на
луну:
     --  Ћна несла в  руках отвратительные, тревожные желтые цветы. —ерт  их
знает,  как их  зовут, но  они первые почему-то  поЯвлЯютсЯ в  Њоскве. € эти
цветы очень  отчетливо  выделЯлись  на черном ее весеннем пальто. Ћна  несла
желтые цветы!  Ќехороший цвет.  Ћна  повернула с ’верской в  переулок  и тут
обернулась. Ќу, ’верскую вы знаете? Џо ’верской шли  тысЯчи людей,  но Я вам
ручаюсь,  что увидела она менЯ одного и поглЯдела не то что тревожно, а даже
как будто  болезненно.  €  менЯ  поразила  не  столько  ее  красота, сколько
необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах!
     ЏовинуЯсь этому желтому знаку, Я тоже свернул в переулок и пошел  по ее
следам. Њы шли по кривому,  скучному переулку безмолвно, Я по одной стороне,
а она  по другой.  € не было, вообразите,  в  переулке  ни души. џ  мучилсЯ,
потому что  мне показалось, что с нею необходимо говорить, и тревожилсЯ, что
Я не вымолвлю ни одного слова, а она уйдет, и Я никогда ее более не увижу...
     €, вообразите, внезапно заговорила она:
     -- ЌравЯтсЯ ли вам мои цветы?
     џ отчетливо помню, как прозвучал ее голос,  низкий довольно-таки, но со
срывами,  и,  как это  ни глупо, показалось,  что  эхо ударило в  переулке и
отразилось от  желтой грЯзной стены. џ  быстро  перешел  на  ее  сторону  и,
подходЯ к ней, ответил:
     -- Ќет.
     Ћна поглЯдела на  менЯ удивленно,  а Я вдруг, и совершенно  неожиданно,
понЯл, что Я  всю жизнь  любил именно  эту  женщину!  ‚от так штука, а?  ‚ы,
конечно, скажете, сумасшедший?
     -- Ќичего Я не говорю, -- воскликнул €ван и добавил: -- “молЯю, дальше!
     € гость продолжал:
     --  „а, она поглЯдела  на менЯ удивленно,  а затем, поглЯдев,  спросила
так:
     -- ‚ы вообще не любите цветов?
     ‚ голосе ее  была, как мне показалось, враждебность. џ шел с нею рЯдом,
стараЯсь идти в  ногу,  и, к удивлению моему, совершенно не чувствовал  себЯ
стесненным.
     -- Ќет, Я люблю цветы, только не такие, -- сказал Я.
     -- Ђ какие?
     -- џ розы люблю.
     ’ут Я пожалел о том, что это сказал, потому что она виновато улыбнулась
и бросила  свои цветы в канаву. ђастерЯвшись немного, Я все-таки поднЯл их и
подал ей, но она, усмехнувшись, оттолкнула цветы, и Я понес их в руках.
     ’ак шли молча некоторое времЯ, пока она не вынула у  менЯ из рук цветы,
не бросила их  на  мостовую,  затем продела  свою руку в черной  перчатке  с
раструбом в мою, и мы пошли рЯдом.
     -- „альше, -- сказал €ван, -- и не пропускайте, пожалуйста, ничего.
     -- „альше? -- переспросил  гость, -- что  же, дальше вы могли бы и сами
угадать. -- Ћн вдруг вытер неожиданную слезу  правым рукавом и продолжал: --
‹юбовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке,
и поразила нас сразу обоих!
     ’ак поражает молниЯ, так поражает финский нож!
     Ћна-то, впрочем, утверждала впоследствии,  что это  не так, что  любили
мы, конечно, друг друга давным-давно, не знаЯ друг друга, никогда не видЯ, и
что она жила с другим человеком, и Я там тогда... с этой, как ее...
     -- ‘ кем? -- спросил Ѓездомный.
     -- ‘ этой... ну... этой, ну... -- ответил гость и защелкал пальцами.
     -- ‚ы были женаты?
     -- Ќу да,  вот же Я и щелкаю...  на этой...  ‚ареньке,  Њанечке... нет,
‚ареньке... еще платье полосатое... музей... впрочем, Я не помню.
     ’ак вот она говорила, что с  желтыми  цветами в руках  она вышла в  тот
день,  чтобы  Я наконец ее  нашел,  и что если бы  этого  не произошло,  она
отравилась бы, потому что жизнь ее пуста.
     „а, любовь поразила нас мгновенно.  џ это знал в тот же день уже, через
час,  когда  мы  оказались,  не  замечаЯ  города,  у  кремлевской  стены  на
набережной.
     Њы разговаривали так, как будто расстались  вчера, как будто знали друг
друга  много  лет.  Ќа  другой день мы сговорились встретитьсЯ  там  же,  на
Њоскве-реке, и встретились. Њайское солнце светило нам. € скоро, скоро стала
эта женщина моею тайною женой.
     Ћна приходила ко мне каждый день, а ждать ее Я начинал с утра. Ћжидание
это выражалось в том, что Я переставлЯл на столе предметы. ‡а десЯть минут Я
садилсЯ к оконцу и  начинал прислушиватьсЯ, не стукнет ли ветхаЯ  калитка. €
как курьезно:  до встречи моей  с нею в наш дворик мало кто приходил, просто
сказать, никто не приходил, а теперь мне казалось, что весь город устремилсЯ
в него. ‘тукнет калитка, стукнет сердце, и, вообразите, на уровне моего лица
за  оконцем обЯзательно чьи-нибудь грЯзные сапоги. ’очильщик. Ќу, кому нужен
точильщик в нашем доме? —то точить? Љакие ножи?
     Ћна входила в калитку один раз, а биений сердца до этого Я испытывал не
менее десЯти. џ не лгу. Ђ  потом, когда приходил ее час и стрелка показывала
полдень, оно даже и не переставало стучать до тех пор, пока без стука, почти
совсем   бесшумно,  не  равнЯлись   с  окном   туфли  с  черными   замшевыми
накладками-бантами, стЯнутыми стальными прЯжками.
     €ногда она  шалила и, задержавшись у второго оконца, постукивала носком
в стекло. џ  в ту же  секунду оказывалсЯ  у  этого окна, но  исчезала туфлЯ,
черный шелк, заслонЯющий свет, исчезал, -- Я шел ей открывать.
     Ќикто не знал о  нашей свЯзи, за это Я вам ручаюсь, хотЯ  так никогда и
не  бывает. Ќе знал ее  муж, не  знали знакомые. ‚ стареньком особнЯчке, где
мне  принадлежал этот  подвал,  знали, конечно, видели, что приходит ко  мне
какаЯ-то женщина, но имени ее не знали.
     -- Ђ кто она такаЯ? -- спросил €ван, в  высшей степени заинтересованный
любовной историей.
     ѓость сделал жест, означавший, что он никогда и никому этого не скажет,
и продолжал свой рассказ.
     €вану стало известным, что мастер и  незнакомка полюбили друг друга так
крепко, что стали совершенно  неразлучны. €ван представлЯл  себе Ясно  уже и
две комнаты в подвале особнЯчка,  в которых были всегда сумерки из-за сирени
и  забора.  Љрасную  потертую  мебель, бюро, на нем  часы,  звеневшие каждые
полчаса, и книги, книги от крашеного пола до закопченного потолка, и печку.
     €ван узнал,  что гость его и тайнаЯ жена  уже в первые  дни своей свЯзи
пришли  к заключению,  что  столкнула их  на  углу ’верской и  переулка сама
судьба и что созданы они друг длЯ друга навек.
     €ван  узнал  из  рассказа гостЯ, как  проводили день возлюбленные.  Ћна
приходила,  и  первым  долгом надевала  фартук,  и  в  узкой  передней,  где
находилась та самаЯ раковина, которой гордилсЯ почему-то бедный больной,  на
деревЯнном столе  зажигала керосинку,  и готовила завтрак, и накрывала его в
первой   комнате  на  овальном  столе.  Љогда   шли  майские  грозы  и  мимо
подслеповатых  окон  шумно  катилась   в  подворотню  вода,  угрожаЯ  залить
последний приют, влюбленные растапливали печку и  пекли в ней  картофель. Ћт
картофелЯ  валил  пар,  чернаЯ  картофельнаЯ   шелуха   пачкала   пальцы.  ‚
подвальчике  слышалсЯ смех, деревьЯ в  саду сбрасывали  с  себЯ после  дождЯ
обломанные веточки, белые кисти. Љогда кончились грозы и пришло душное лето,
в вазе поЯвились долгожданные и обоими любимые розы.
     ’от,  кто  называл себЯ  мастером,  работал,  а она, запустив в  волосы
тонкие  с  остро  отточенными  ногтЯми  пальцы, перечитывала  написанное,  а
перечитав, шила  вот  эту самую шапочку. €ногда  она сидела на  корточках  у
нижних полок или стоЯла на стуле  у верхних и трЯпкой вытирала сотни пыльных
корешков. Ћна  сулила славу, она подгонЯла его и  вот  тут-то стала называть
мастером.  Ћна  дожидалась  этих   обещанных  уже  последних  слов  о  пЯтом
прокураторе  €удеи, нараспев и  громко повторЯла отдельные фразы, которые ей
нравились, и говорила, что в этом романе ее жизнь.
     Ћн  был  дописан  в  августе  месЯце,  был  отдан  какой-то  безвестной
машинистке, и  та перепечатала  его  в  пЯти экземплЯрах. €, наконец, настал
час, когда пришлось покинуть тайный приют и выйти в жизнь.
     -- € Я вышел в жизнь, держа его в руках,  и тогда  моЯ жизнь кончилась,
--  прошептал  мастер и поник головой,  и  долго  качалась  печальнаЯ чернаЯ
шапочка  с желтой буквой  "Њ". Ћн  повел дальше  свой рассказ,  но  тот стал
несколько бессвЯзен. Њожно было понЯть только одно, что тогда с гостем €вана
случилась какаЯ-то катастрофа.
     -- џ впервые попал в мир литературы, но теперь, когда уже все кончилось
и гибель моЯ  налицо, вспоминаю о  нем с ужасом!  --  торжественно прошептал
мастер и поднЯл руку. -- „а, он чрезвычайно поразил менЯ, ах, как поразил!
     -- Љто? -- чуть  слышно шепнул €ван, опасаЯсь перебивать взволнованного
рассказчика.
     -- „а  редактор, Я же говорю, редактор. „а, так он прочитал. Ћн смотрел
на  менЯ  так, как будто у менЯ  щека  была раздута флюсом, как-то косилсЯ в
угол  и  даже  сконфуженно хихикнул. Ћн без нужды мЯл  манускрипт и  крЯкал.
‚опросы, которые  он мне  задавал, показались мне  сумасшедшими.  Ќе  говорЯ
ничего по существу романа,  он спрашивал менЯ о том, кто Я таков  и откуда Я
взЯлсЯ, давно ли пишу и почему обо мне ничего не было  слышно раньше, и даже
задал, с  моей точки зрениЯ, совсем идиотский вопрос: кто это  менЯ надоумил
сочинить роман на такую странную тему?
     Ќаконец, он мне  надоел, и Я спросил его напрЯмик, будет ли он печатать
роман или не будет.
     ’ут он засуетилсЯ, начал что-то мЯмлить и заЯвил, что самолично  решить
этот вопрос он не может, что с моим произведением должны ознакомитьсЯ другие
члены редакционной  коллегии,  именно критики ‹атунский и Ђриман и литератор
Њстислав ‹аврович. Ћн просил менЯ прийти через две недели.
     џ пришел через две недели и был принЯт какой-то девицей со скошенными к
носу от постоЯнного враньЯ глазами.
     -- ќто ‹апшенникова, секретарь редакции, --  усмехнувшись, сказал €ван,
хорошо знающий тот мир, который так гневно описывал его гость.
     -- Њожет быть, -- отрезал тот, -- так вот, от нее Я получил свой роман,
уже порЯдочно засаленный и растрепанный. ‘тараЯсь не попадать своими глазами
в мои, ‹апшенникова сообщила мне, что редакциЯ обеспечена материалами на два
года  вперед и  что  поэтому  вопрос  о напечатании  моего  романа,  как она
выразилась, отпадает.
     -- —то Я помню после этого? --  бормотал  мастер, потираЯ висок, -- да,
осыпавшиесЯ  красные лепестки на  титульном  листе и еще глаза моей подруги.
„а, эти глаза Я помню.
     ђассказ €ванова  гостЯ  становилсЯ  все  путанее, все  более наполнЯлсЯ
какими-то недомолвками.  Ћн  говорил что-то про  косой дождь,  и отчаЯние  в
подвальном приюте, о том, что ходил  куда-то еще. епотом вскрикивал, что он
ее, котораЯ толкала его на борьбу, ничуть не винит, о нет, не винит!
     -- Џомню, помню этот  проклЯтый  вкладной  лист  в газету, --  бормотал
гость, рисуЯ двумЯ пальцами рук в воздухе газетный лист, и €ван догадалсЯ из
дальнейших путаных фраз,  что  какой-то  другой  редактор напечатал  большой
отрывок из романа того, кто называл себЯ мастером.
     Џо словам его, прошло не более двух дней, как в другой газете поЯвилась
статьЯ  критика  Ђримана, котораЯ называлась "‚раг под крылом редактора",  в
которой говорилось, что €ванов гость, пользуЯсь  беспечностью и  невежеством
редактора, сделал попытку протащить в печать апологию €исуса •риста.

     -- Ђ, помню, помню! -- вскричал €ван. -- Ќо Я забыл, как ваша фамилиЯ!
     -- Ћставим, повторЯю, мою фамилию, ее нет больше, --  ответил гость. --
„ело не  в ней.  —ерез день в другой газете  за подписью Њстислава ‹авровича
обнаружилась  другаЯ  статьЯ, где  автор  ее  предполагал ударить, и  крепко
ударить, по Џилатчине и  тому богомазу, который вздумал протащить (опЯть это
проклЯтое слово!) ее в печать.
     Ћстолбенев от этого слова "Џилатчина", Я развернул третью газету. ‡десь
было  две  статьи: одна --  ‹атунского, а другаЯ -- подписаннаЯ буквами  "Ќ.
ќ.". “верЯю вас, что произведениЯ Ђримана и ‹авровича могли считатьсЯ шуткою
по  сравнению с написанным ‹атунским. „остаточно вам сказать, что называлась
статьЯ ‹атунского "‚оинствующий  старообрЯдец". џ так увлексЯ чтением статей
о себе, что не заметил, как она (дверь Я забыл закрыть) предстала предо мною
с мокрым  зонтиком в  руках и мокрыми же газетами. ѓлаза ее  источали огонь,
руки  дрожали и  были  холодны. ‘перва она  бросилась  менЯ целовать, затем,
хриплым голосом и стуча рукою по столу, сказала, что она отравит ‹атунского.
     €ван как-то сконфуженно покрЯхтел, но ничего не сказал.
     -- Ќастали  совершенно  безрадостные  дни.  ђоман был  написан,  больше
делать было нечего, и мы оба жили тем, что сидели на коврике на полу у печки
и смотрели на огонь. ‚прочем, теперь мы больше расставались, чем раньше. Ћна
стала уходить гулЯть. Ђ со мной случилась оригинальность, как нередко бывало
в моей жизни... “ менЯ неожиданно  завелсЯ друг. „а, да, представьте себе, Я
в общем не склонен сходитьсЯ с людьми, обладаю чертовой странностью: схожусь
с  людьми туго, недоверчив,  подозрителен.  € -- представьте себе, при  этом
обЯзательно ко мне проникает в душу кто-нибудь непредвиденный, неожиданный и
внешне-то черт знает на что похожий, и он-то мне больше всех и понравитсЯ.
     ’ак вот  в то проклЯтое времЯ  открылась калиточка нашего садика, денек
еще, помню, был такой  приЯтный, осенний.  …е не  было  дома. €  в калиточку
вошел человек. Ћн прошел в дом по какому-то делу к моему застройщику,  потом
сошел   в   садик   и   как-то  очень  быстро  свел   со  мной   знакомство.
ЋтрекомендовалсЯ он  мне журналистом. ЏонравилсЯ он мне до того, вообразите,
что Я его до  сих пор иногда вспоминаю и скучаю о нем. „альше --  больше, он
стал заходить ко  мне.  џ узнал, что  он холост, что  живет  рЯдом  со  мной
примерно в такой же квартирке, но что ему тесно там, и прочее. Љ себе как-то
не  звал. †ене моей он не  понравилсЯ до чрезвычайности.  Ќо Я заступилсЯ за
него. Ћна сказала:
     -- „елай, как хочешь,  но  говорю  тебе, что этот человек производит на
менЯ впечатление отталкивающее.
     џ  рассмеЯлсЯ. „а, но чем, собственно говорЯ, он менЯ  привлек? „ело  в
том,  что вообще  человек без сюрприза  внутри, в своем  Ящике, неинтересен.
’акой сюрприз в своем  Ящике Ђлоизий (да, Я забыл  сказать, что моего нового
знакомого  звали  Ђлоизий  Њогарыч) --  имел.  €менно, нигде до  того  Я  не
встречал и уверен, что нигде не встречу человека  такого ума, каким  обладал
Ђлоизий.  …сли  Я не понимал  смысла какой-нибудь заметки в га